Аннотация: Старая штука. Жалко удалять. Потом продолжу.
Сегодня я убил человека. Признаюсь, я давно хотел сделать это. Все началось с невинных мыслей. Пнуть какую-нибудь толстушку по жопе. Или ударить ребенка. Ничего такого, чтобы выходило за рамки. Не могу сказать, что у меня было сложное детство, но оно не было счастливым. Тогда, да и сейчас, были эти понятия, братва, сходки. Но это не было не моим. Признаюсь, я пытался приобщиться к этой теме, чтобы не выходить за рамки обычных людей. Это было модно тогда. Ходить толпой, гопать слабых. И не то чтобы я был высокоморальным. Нет, скажу честно, мне всегда приносило удовольствие увидеть другого человека униженным. Смотреть, как потухает его вызывающий взгляд. Смотреть, как уверенный человек ломается. Смотреть, как он хочет ответить, но не решается. До сих пор лишь мысль о подобном приносит мне эйфорию. Сложно это описать. Это чувство когда все тело наливается приятным теплом и оно не оставляет тебя, баюкает с привкусом тающего сладострастия. Вот только оно не оставляет тебя, а делается все сильнее. И все тело дрожит от удовольствия...
Но я забылся. Братва, понятия, общаг. Казалось бы что это подходит мне. Это та среда, где я мог бы полностью показать себя. Но была одна проблема. Я социопат. Я не терплю людей. Я не могу находиться с ними рядом и что-то обсуждать с улыбкой. Это щемящее чувство не уюта никогда не давало мне покоя. Я всегда был одиночкой, но наверно именно в то время я осознал, насколько я не люблю людей.
В итоге это не могло кончиться ничем хорошим. Ты либо жертва, либо хищник. Да, банально. Но именно так складывалась моя ситуация. Я не был приобщен к братве. И тем самым я оказался легкой целью для одноклассников или других учащихся. Все началось с обычных разводов. Это те случаи, где человека выставляли неправым в надуманных условиях, и тот был обязан отдать деньги. Такое со мной происходило не часто. Раз-два в неделю. И я превратился в унижаемого. Это я был тем человеком, который был бессилен сопротивляться. Это я был тем, кто смотрел в пол. Это я...
До сих пор, лишь воспоминания об этом приводят меня в ярость. И есть лишь один способ утихомирить ее. Но об этом позже.
Не знаю, как такое получилось, но со временем я заметил, что не могу смотреть другим людям в глаза. Мой голос и до этого не был уверенным, но я никак не мог избавиться от ощущения, что я стал говорить тише и как то мямлить.
Родители были мной недовольны. Не последний раз их вновь вызывали к классному или директору. Моя успеваемость совершенно не устраивала учителей. Дима плохо учится, говорили они. Дима совершенно не дружит с ребятами, говорили они. Диме не место в лицейском классе. Папа был в бешенстве. Он много говорил. О том, что он сделал все возможное, чтобы я попал в этот класс. О том что я совершено не хочу стараться. Он не говорил это прямо. Но я отчетливо слышал это слово. Ты неудачник. Неудачник. Неудачник!
И наконец, он пригрозил мне переводом. Он сказал, что он устал вечно спасть меня. Но я не хотел переводиться. И я плакал. Я умолял его что-нибудь сделать. Удивительно, что не смотря на то как я не любил и даже ненавидел эту школу, учителей, своих одноклассников и остальных учащихся. Я не хотел уходить отсюда. Я боялся. Не смотря на все, я уже привык к этому месте. И страх того что в новом месте возможно будет хуже не оставлял меня. Я не любил людей. Я не хотел иметь никаких новых знакомств. Я хотел быть один. И несмотря на все. Тот образ жизни, который сложился, был в какой-то степени комфортен, а неизвестность и новая школа, новый класс - пугала.
В итоге я убедил папу оставить меня. Дни шли. Сменялись день за днем. Ничего не изменялось. Меня все также обуревала внутренняя злость. И я не знал, что с ней поделать.
В графике стоял очередной урок физ.культуры. И сегодня учитель решил провести эстафету. Я знал, чем это чревато. Я знал, чем это кончиться.
Как обычно нас поставили в ряд и сказали рассчитаться по два.
- Эй! Передвинься! Ты не нужен в нашей команде! Ты же тормоз! - прошипел Костя, щипая меня.
- Еще чего! Пускай там стоит. Как встал пусть и стоит, - прошипел еще один голос.
Тут внезапно, кто-то ворвался. Это оказался Витя. Он вклинялся в ряд между мной и Олей передвигая меня в другую команду. Таким образом, он и Костя оказались в одной.
- Эй, Женя! Поменяйся местами с Рыжим. Не тупи, ну, - махал он руками.
Вот она эта троица. Я от раздражения играл желваками, сцепя зубы. Я им покажу, говорил я себе. Я побегу так быстро. Потом пожалеете.
Эстафета началась. Я действительно старался, когда бежал. Ветер дул в лицо. Казалось, я никогда так быстро не бегал. Пока я не заметил, что Лена, как ни в чем не бывало, обгоняла меня. Проклятье.
Как обычно после был 2ой урок физ.культуры на четверг. И как обычно парни вышли на поле играть в футбол. Я же как всегда сидел на скамейке. Я не хотел играть. Футбол у меня не получался. Веселья он мне не приносил. И все о чем я мог думать и ждать, когда закончится этот день.
Внезапно раздалась тупая боль в голове и звон в ушах. Мяч врезался в лоб, отрикошетил в турник и снова подкатился ко мне.
- Мяч отдай! - прокричал Витя со злорадной ухмылкой.
Со злости я взял мяч и пнул его за себя еще дальше. И не оборачиваясь, пошел подальше.
- Ах, ты ж! Гад! Ну, смотри! - кричал он мне вслед, а потом рассмеялся.
Я ходил на заднем дворе школы, искал камни.
Этот слишком маленький. Этот слишком большой. Этот... Нет. Нужен другой. Острый, как наконечник копья. Нашел.
Я взял его в руки. Примерил. Выглядит остро, но все равно - тупой. Нужно было заострить. Я подошел к бетонному блоку и начал с силой водить его. Постепенно натачивая.
Дни шли. Когда все остальные бегали, играли футбол, я натачивал камень. Долго. Упорно. Я видел его конечную форму. Но это займет время. Прошло много времени и дней. Камень я точил только в школе. Оставив его в укромном месте. И наконец, я мог сказать себе. Готово.
Я вновь представил, как я подхожу к Вите. Как это делал, пока точил камень.
Он ничего не замечает и ничего не видит. Он стоит ко мне спиной. Я заношу руку. Удар. Прямо по макушке. Он орет. Кончик острия камня весь заляпан в крови. Витя прикрывает больное место и от боли падает на землю, уткнувшись в нее. Я переворачиваю его и ударяю еще раз, прямо по глазу. И потом еще и еще. Пока я не вижу, что полностью не размазал его. Витя уже не кричит. Нет. Он не мертв. Но он в шоке. Еле двигается.
О, нет, говорю я себе. Это еще не все. У тебя еще остался нос, зубы и губы. Улыбаюсь я. И тут на меня набрасываются его друзья.
Нет. Это никуда не годится. Они никогда не расстаются. И вряд ли он вот так останется один. Разве что туалет. Но тут была другая проблема. Когда бы я это сделал, меня обнаружат. Не составит труда найти виновного. И я не думаю, что это кончится хорошо для меня. Нет. Это никуда не годится. Надо найти другой способ. Более продуманный.
Я знал это. Но просто мысли об этом, приносили мне удовольствие, и какое-никакое удовлетворение. Со вздохом я прячу камень в укромное место. Может когда-нибудь он мне пригодится.