Мне тридцать лет. И я абсолютно не подготовлен к жизни. Профессии нет, личных качеств нет, друзей нет, ничего в сущности нет. Но начинать когда-то нужно, даже если становление моё несколько запоздало. Кто же виноват, что ветер в голове помешал самому сделать выбор, а у родителей не хватило мозгов помочь в этом своему нерадивому отроку. Но жалеть себя - затея бессмысленная, что произошло, того уже не исправить. Будем жить с тем, что есть.
Печально, что я не вёл дневник с детства. Ох, и знатный бы получился блокбастер. Правда, некоторые эпизоды из прошлого я до сих пор вспоминаю со страшным стыдом. Даже становлюсь на несколько секунд сумасшедшим и пытаюсь заглушить мысли громким бессвязным гыканьем. Несмотря на это, весь этот кладезь моей пустой, но необычной головы, мог быть чрезвычайно интересен и поучителен. Но, как и в первом абзаце, не срослось.
Вернёмся к сегодняшнему дню. Половина первого месяца лета прошла, как и не было ничего. С утра записался на собеседование в одно спокойное местечко для стареющих бездарностей. По пути на дачу заехал посмотреть на само место работы и обнаружил вместо тесной уединённой каморки, о которой я так часто мечтал, душный книжный магазин, теснящийся на втором этаже торгового центра за парниковыми стеклами. Две молодые девушки, одна, как водится, симпатичная, а вторая - толстухас недовольным тупым лицом (наверняка ведь добрая в душе) проводили меня взглядом, приняв то ли за покупателя, то ли за сумасшедшего. Надо думать, видок у меня ещё тот. Пузатая румяная плоть и совершенно потерянное лицо с крупными чертами. Глазища с красной сеткой вен и синяки, не сказать что жуткие, но явно выдающие домоседа. В общем, вся моя мечта с уголком Папы Карло рассыпалась в прах. И будущее собеседование либо окажется ненужной формальностью, или его просто нужно отменить.
Заехал к отцу. Он был с похмелья, всё пытался меня напичкать едой, что ему в конце концов и удалось. Однако большинство моих слов он пропустил мимо ушей. Счастливый человек, чья голова наполнена житейскими проблемами и трудностями. Ему некогда и незачем заниматься самокопанием, его рассудок трезв. И, несмотря на вечно плохое настроение и озабоченный вид, ему всё же легче, чем мне. Затем был у бабули. Захотелось побыть у неё подольше, искал повод, говорил о чём-то неважном и ненужном. Заметил, что когда мы сами нуждаемся в заботе и понимании, то пытаемся всеми силами оказать кому-то услугу, лишний раз сделать что-то доброе, пусть даже мелочь. Словно пускаем в космос сигнал: "Эй, я здесь, сделайте что-нибудь со мной". Или попросту "помогите". Но никто не поможет человеку, кроме него самого. И это факт.
Вроде событий никаких нет, а получается целый рассказ. В будущем нужно более кратко описывать свои размышления, опускать подробности. На даче, как и всегда, одиноко и неуютно. Особенно без стакана и сигареты. Да и с ними получаешь лишь сиюминутную иллюзию счастья, которая рассеивается после двух-трёх порций. Здесь хочется вспомнить про ЛаоЦзы, которого я совсем не знаю. Но что-то там было про умеренность, про человека, который счастлив тем, что есть. Мы же всегда делаем следующий шаг в пропасть. Выпил, надо покурить, покурил, надо выпить. А потом и это надоедает, надо включить музыку. А музыка тоже надоела - надо покурить. И так бесконечно, пока не становится совсем тошно. Нет уж, лучше получать крохотные дозы серотонина, ограничивая себя во всем, чем окунаться в лужу разврата и отрыгивать в воздух собственную жизнь.
Но как же гложет тоска. Лишь к ночи справился с ней, вникнув в "Калымские рассказы" Шаламова. А ведь первые десять страниц я еле осилил. С чтением так происходит часто, если не всегда. Именно поэтому так много людей, которые не читают вовсе, хотя много читали в детстве. На каждом шагу искушения, кратковременные совокупления нашего мозга с информационной сывороткой. Это гораздо больше нравится внутреннему цензору, нежели роман классика или литературоведческие изыскания. Открыл новость в VK, пролистал глазами, жмакнул пару треков, послушал несколько секунд, добавил на страницу "изучу потом". И быстрее тыкать следующую. А можно ещё включить стрим какой-нибудь игры, где группа имбицилов вступают в чудесную игру "Кто тупее". Безумный век, безумные скорости. Он проносится у нас перед глазами, словно мы наелись XTC, но если бы.
Вернемся к Шаламову. Каждой рассказ - маленький случай из жизни лагерного, осужденного по политической статье, а, стало быть, бесправного и интеллигентного. Каждый случай ужасен, невозможен в мире, где помнят бога. И Шаламов рассказывает о них как о чём-то совершенно обыденном. Он подчёркивает, что чувства, мысли, эмоции - всё исчезает, когда человек оказывается в такой ситуации, а вернее сказать - в таком состоянии. Измождённые голодом, пятидесятиградусным морозом, каторжным и бессмысленным трудом, эти бывшие инженеры, учёные, литераторы превращаются в скелеты, равнодушно ожидающие конец. Обычно подобные истории вызывают у нас жажду жизни. Открывается второе дыхание, ведь что есть мои проблемы в сравнении с ужасами, которые пришлось пережить Шаламову и героям его рассказов, чаще, если не всегда, документальных. Но в то же время передаётся и фатализм, и понимание, что человек, какой бы то ни было, и вся жизнь его, не стоят и выеденного яйца. Из праха мы были сотворены и в прах вернёмся, исключений нет. Именно сочетание несочетаемого и вызывает эмоциональный взрыв при прочтении подобной прозы. Человек есть вселенная внутри себя, и в то же время человек есть земля, пыль. Любой из нас обречён на забвение, хотя при жизни мы сгораем как супернова, и жизнь наша кажется такой важной, центром мироздания, основой основ.
Почти всё на сегодня. Ещё кормил деревенских котов. Один чёрный, с белой грудкой, похож на Феликса. Очень боязливый и осторожный. Опрятный, шерсть гладкая, пушистая, сбитый котейка. Второй - потасканный, классический полосатый кот. Уши коцанные, вокруг глаз царапины, шерсть висит комками, как на старой шубе. Но ласковый и совершенно не пугливый. Поел и начал "кататься калачом", как я это называю. Вот и вывод. Один резкий, нелюдимый, зато шёрстка в порядке и морда цела. А второй добродушный, милейший, однако весь потрёпанный. Суровая правда жизни.