Мы настаиваем на том, чтобы наши случайные знакомые уехали с дороги первыми. И долго смотрим вслед удаляющемуся автобусу, почему-то не глядя друг на друга и, для проформы уже, сжимая в руках оружие. Прощание вышло коротким и скомканным, и мне почему-то кажется, что все эти люди уже не жильцы. Нет, мне, конечно, хочется верить в лучшее, но после всего, нами пережитого, и после их же собственного рассказа о том, что везде, где есть выжившие, есть только мародерство и стрельба без лишних слов, верить не получается.
- Все в порядке? - подходит к нам Дана.
К её лбу прилипла тонкая прядь волос, губы беспокойно поджаты, а брови нахмурены. Она почти не отрывает взгляда от лица Богдана, который непрестанно кривится и кряхтит, и задаёт свой вопрос без особого интереса, потому что, не дождавшись в течение минуты ни от кого ответа, просит:
- Влад, можешь сесть за руль?
Тут наконец откашливается Денис и спрашивает уже у неё:
- Все в норме?
- Не знаю, - растерянно отвечает она, совсем не похожая на ту уверенную женщину, которой была всего лишь час назад. - Богдан... он... он все время хнычет, только я его спускаю с рук, и вообще какой-то... вяленький.
- Да, не похоже, что сейчас в мяч побежит играть, - с умным видом, явно издеваясь, кивает Алик.
Но тут же получает такой взгляд, что зажимает себе рот двумя руками и в шутливом испуге пятится назад.
Я заглядываю в недовольное личико Богдана и не вижу никакой особой вялости. Но переубеждать Дану тоже не спешу. В конце концов, она мать и ей, наверное, видней, когда её ребёнок вяленький, а когда не очень. Тем более что я совершенно не понимаю, что значит эта вялость и что с ней, по мнению Даны, нужно делать.
- И ты, Стас, пересаживайся к нам, - с рассеянной улыбкой приглашает она мнущегося и преступающего с ноги на ногу Стаса, который по какой-то причине стесняется сам попроситься к ним. - Заодно расскажешь мне, что тут у вас произошло. Прости, Влад, но из Стаса рассказчик гораздо лучше. К тому же мне будет спокойней, если ты не станешь отвлекаться от дороги на разговор.
Влад без лишних слов ныряет на водительское место. Радостный Стас присоединяется к нему, сияя широкой улыбкой. Его настроение меняется так быстро, что просто зависть берет. Ведь мне оставшийся от этого случая на дороге осадок вытравить из души никак не получается.
- А девонька со мной поедет? - тут же оживляется Пал Палыч и этим своим забавным движением подкручивает свой длинный ус, подпмигивает мне и обещает: - Я столько анекдотов знаю, точно не пожалеешь!
Мне приходится напрячься, чтобы выдавить из себя вымученную улыбку. Я совершенно не хочу ехать с Пал Палычем! Несмотря на его благородный поступок, которого я от него даже не ожидала, я все равно не доверяю ему настолько, чтобы оказаться запертой в его фургоне на время дороги.
Но тревожусь я зря. Денис хмурится, бросает короткий взгляд на Алика и тот, как обычно, понимает друга без слов.
- Прости, Пал Палыч, но следующий танец Викуля уже обещала мне, - он отвешивает мне шутливый поклон и протягивает руку. - Прошу!
Пал Палыч вроде бы не расстраивается, только покачивает головой и что-то бормочет про ветреную молодежь. Дана уже сидит на заднем сиденье внедорожника, не отрывая взгляда от Богдана, которого ей пока удалось усадить в детское кресло. А Лера нетерпеливо машет о чем-то задумавшемуся Денису. Нам приходится подождать ещё пару минут, потому что, едва мы открываем дверь фургона, оттуда выносится Джемма и так, словно она ждала целые сутки, мчится к ближайшему дереву, чтобы справить нужду. Назад она возвращается, не торопясь. А когда Алик, устав ждать, пока её собачье величество соизволит забраться в кабину, бесцеремонно заталкивает её внутрь, тут же начинает увлечённо обнюхивать мои ноги, а потом, обстоятельно поерзав, устраивается прямо на них.
- Думаешь, ей удобно? - с недоумением уточняю я, видя, что менять местоположение Джемма не собирается.
- Было бы неудобно, она бы дала тебе знать, - хмыкает Алик. - Животные в этих вопросах попроще нас будут. Это мы по полгода думаем, прежде чем аккуратно сказать кому-то, что нас что-то не устраивает. Да, Викуль?
Он трогается с места вслед за внедорожником и хитро на меня косится, а я пожимаю плечами, не зная, что ответить. Да, мне действительно всегда нелегко было предъявлять кому-то претензии и все такое прочее. Но у меня редко возникали ситуации, когда я чем-то была настолько недовольна. Хотя вот теперь...
- Почему все так вели себя? - выдыхаю я, пока момент не утерян. - Почему этим людям помог только Пал Палыч, которому мы все, кстати, до сих пор не доверяем?
- И ты первая не доверяешь, Викуль.
- Да, и не скрываю этого. Он чужой мужчина и ехать с ним мне было бы... ну, почти страшно. Как и с любым другим чужим человеком сейчас.
- Значит, я уже не чужой? И Денис тоже? - уточняет Алик так, словно это имеет какое-то значение.
- Не чужие, Алик, я сейчас не о том вообще. Вы, может быть, нам всем уже и не чужие, но то, как вы сегодня себя вели... Боже, эти люди... Ты же видел этих детей, стариков и их перепуганных женщин! Ты видел их глаза! Как мы вообще могли что-то обсуждать и о чем-то думать? И Денис - он же недоволен тем, что Пал Палыч им вообще что-то дал! Я...
Задохнувшись от эмоций, которые я едва ли не впервые в жизни так откровенно выражаю, действительно, далеко не самому близкому и не очень хорошо знакомому мне человеку, я пытаюсь найти слова, чтобы продолжить, но Алик говорит за меня:
- Ты была лучшего о нем мнения.
- Точно. И о тебе тоже, - поколебавшись всего мгновение, говорю я.
И, чёрт побери, иногда говорить правду в лицо, оказывается, даже приятно! Хоть и не очень уютно, потому что совершенно непонятно, как эту самую правду воспринимает то и дело весело и совсем не обиженно поглядывающий на меня Алик.
- Скажу первым делом за себя. Я прекрасно знал, что еду мы им выделим, а потому не видел никакого смысла принимать участие в обсуждении.
- Откуда знал? - требую я недоверчиво.
- Оттуда, что большинство было бы за. Я, ты, Стас, мамка наша, едва увидела бы несчастных голодных детей, сразу бы согласилась их накормить. Это уже четыре человека. Пал Палыча я тоже относил к согласным поделиться и, как видишь, не зря.
- И ты думаешь, что Денис согласился бы с мнением большинства?
Ответ на этот вопрос меня действительно интересует и я вглядываюсь в устремленное на дорогу лицо Алика почти до боли в глазах. Потому что знать, как именно будут решаться в нашей группе важные вопросы - это то, что уж точно никогда не помешает.
- Я знаю. И не потому, что ему важно мнение большинства. А потому что он ведь тоже видел всех этих людей. Он тоже был за. В глубине души. Где-то очень глубоко, так что ты, Викуля, и не разглядела, - шутит он.
- Я не понимаю. Он злится, что мы отдали часть еды, хотя это даже не десятая часть того, что у нас было, а намного меньше!
- Сейчас я тебе все объясню, - обещает Алик и немедленно приступает: - Денис злится по многим причинам. Во-первых, он злится, потому что эти люди едут на верную погибель. Если они выживут, я готов сожрать, ну... корм Джеммы, к примеру. Он, кстати, не такой и невкусный, так что я ничем не рискую.
Пока я с изумлением распахиваю глаза, пытаясь представить, что его могло заставить попробовать когда-то собачий корм, он продолжает.
- Во-вторых, Денис злится, потому что не в его силах спасти весь этот мир, всех этих детей, женщин и старушек. То есть он просто злится на всю эту ситуацию. В-третьих, Денис злится, потому что прекрасно видит, что всех нас очень просто развести на то, чтобы мы поделились своими припасами. Сейчас их у нас много, но что, если по пути нам повстречается ещё двадцать таких автобусов? И в каждом голодные дети, жалобные девицы и несчастные бабульки? Он такой человек, Викуль: понимаешь, он решил, что за вас всех в ответе. И теперь он должен следить за тем, чтобы всего нужного хватило, в первую очередь, вам, а не тем толпам страждущих, которым он в глубине души хочет помочь тоже. Хочет, но не может. Ну и в... э-э-э, в-последних, короче, он злится, потому что прекрасно видел ваши со Стасом вытянувшиеся лица и ваше неодобрение. А сейчас Стас ещё Данке все в красках расскажет...
- Как будто ему не плевать, - бормочу я себе под нос.
Почему-то мысль о том, что Денису важно мнение таких незначительных членов группы, как я и Стас, заставляет меня покраснеть, отчего я смущаюсь ещё больше.
- Не плевать, будь уверена, - убеждает Алик и смеётся каким-то своим мыслям.
- Ты чего?
- Представляю, как там сейчас наша прекрасная Лера возмущается, что мы поделились едой с этими людьми, и заставляет Дениса закипать все сильней и сильней. Не удивлюсь, если в один прекрасный момент он снова отправит её куда-нибудь... к Пал Палычу, например. Хотя, может быть, она умней, чем я о ней думаю, и лучше поняла ситуацию и Дениса.
- Она хочет от него ребёнка, - потупив глаза, скороговоркой сообщаю я, понимая, что Денису бы никогда такого не сказала, а Алику вроде как проще. - На крайний случай, от тебя. В общем, считай, что я тебе ничего не говорила, просто, ну... если вдруг... то...
- Твоими щеками можно костёр разжигать уже, Викуль, хватит, - улыбается Алик, коротко взглянув на меня. - А запасы презервативов, которые ты сделала для нас в аптеке, я оценил, спасибо. Думаю, Денис тоже в курсе их существования.
- Угу.
Какое-то время мы едем в тишине. Верней, в относительной тишине, потому что Алик очень тихо и не очень чисто напевает себе под что-то похожее на Скорпионс. Я долго терплю, стараюсь не морщиться и не фыркать в особо неудавшихся моментах, а потом вдруг тихонечко начинаю подпевать и сама. И вот, через несколько минут мы вдвоем вовсю распеваем "Ветер перемен", открыв окна настежь. Мне казалось, что поем мы не так уж громко, чтобы это было слышно самому первому фургону, но погода совершенно безветренная, а едем мы очень медленно, потому что Денис в очередной раз, наверное, сверяется с картой, и его голос внезапно раздается из рации:
- Развлекаетесь?
- Так точно, товарищ генерал, - рявкает Алик, и я кусаю губы, чтобы не расхохотаться.
- Тише давайте, мы сейчас свернем на дорогу, ведущую к шахте. Что там, пока неизвестно. Лучше не светиться. Едем не спеша. Готовимся ко всему, - не разделяет нашего веселья Денис и отключается.
Петь больше не хочется. Я закрываю окно со своей стороны и настороженно смотрю на лес. Он, после поворота к той самой шахте, на которую так не хочется ехать Дане, становится почти зловещим. Высокие тёмные, несмотря на весну, деревья обступают дорогу с двух сторон и растут невероятно густо.
- Скоро лес закончится, - вдруг сообщает Алик, словно прочитав мои мысли.
- Откуда ты знаешь? - спрашиваю я.
- Палыч нам подробно рассказывал о дороге.
Алик умолкает, а меня начинает пробираться нервная дрожь. Как и Дана, я совершенно не хочу ехать в это наверняка опасное место! Да и Алик выглядит каким-то слишком напряжённым. Из его глаз ушли последние искорки веселья, а лоб и рыжие брови так непривычно хмурятся, что я даже поеживаюсь.
- Слушай, а... - я не знаю, что сказать, но молчать просто не могу, тишина убивает, и приходится задавать первый пришедший в голову вопрос: - А где ты так хорошо с оружием обращаться научился?
- Откуда ты знаешь, что хорошо?
- Ну это... ты его так уверенно держишь.
- В Контр Страйк пока играл, насмотрелся. - пожимает плечами Алик.
Я киваю и отворачиваюсь снова к окну и тут вдруг слышу тихий смех.
- Викуль, ну ты что, реально поверила? - фыркает он. - Ладно, если серьёзно, то ничего оригинального - в армии научился.
- В армии? - почему-то удивляюсь я.
- Ну да. Мы с Дэном после школы сразу в армию отправились, - говорит он и я, сообразив, что это не конец рассказа, сижу, затаив дыхание - интересно же! - Нам повезло попасть в очень хорошую часть. Наверное, именно потому мы и увлеклись этим делом. Дэн, он после армии сразу контрактником стать решил, ну, а я, когда он это озвучивал на своей кухне после дембеля, увидел как Лика, та девочка, на которую я и внимания до армии не обращал, и которая вдруг превратилась в прекраснейшую девушку, восхищённо одобряет его, решил пойти вместе с ним. Там мы и научились работать в команде. Правда, нас всего на год хватило. Дениса потом родители домой вызвали из-за Лики. Да и я за этот год понял, что военное дело - не то, чем я хочу заниматься по жизни. Поныкался немного и понял, что компьютеры - это моё.
- А Денис чем занимался потом?
- То тем, то сем. Дэн, по-моему, так себя и не смог найти. Вся эта ситуация с Ликой совсем его с толку сбила. Я потом переехал, когда понял, что шансов у меня нет. Связь мы не теряли, но что-то ушло. Не виделись перед всем этим уже несколько лет, только по Скайпу... - печально вспоминает Алик.
Мне очень хочется расспросить подробней про всю эту ситуацию с Ликой, но как-то неудобно. Спасает меня напряжённый голос Дениса, снова звучащий из рации.