Случай был в далекие скучные времена. Случай необычный, можно сказать нештатный.
Приезжают в деревню этакие интеллигенты. Не те, что по кухням жмутся, а настоящие буяны, новые революционеры-деревенщики.
Мужик высокий, крепкого сложения, крайне начитанный с бородой и очками, лицо доброе и интеллигентное, но страсть как выпить любит. А как выпьет, говорит загадочно и морды потом бьет больно и ловко. Этакий народник, уважают таких везде. Баба тоже курва еще та - без очков и бороды, а выпить туда же. Только любит стихи грустные, русские, читать на память, а как выпимши так свои заводит, по бумажке.
А деревня-то серость и скукота.
А тут этакие барины из Москвы приехали народничать. Заинтересовались деревенские. Присматриваются. Рожу интеллигенту пару раз начистили, правда потом выпили хорошо. Зауважали.
Внемлют речам непонятным и крайне умным.
А нашим-то, образованным, только палец в рот положи.
Начинают втирать народу как жить бы было хорошо, если бы они жить начали по настоящему и занялись бы, чем бы таким интересным. А чем? Нету у нас ничего!
Понятно, что читать и там самообразовываться отпадает сразу. Пить и так понятно.
А, например, не построили ли всем обществом корабль, и поплыть на нем куда-нибудь на хрен?
Народ-то даром что с тупинкой, а идея понравилась.
Любит народ этакие залихватские идеи, чтоб сразу в дамки! Благо стояла деревня на берегу одного известного водохранилища. А как его использовать еще никому в голову не приходило.
Стали строить корабль из всякого придорожного хлама, с использованием деталей от пары тракторов.
Строят под песни заезжих любителей жизни. Строят и радуются. Ну, немного бояться, что там потом, то делать, но верят, что товарищи из Москвы не подведут, скажут чего дальше.
И товарищи из Москвы радуются - настоящее дело. Часто рапортуют своим друзьям о неслыханном по дерзости проекте.
А во время стройки потихоньку глаза народу открывают на настоящую действительность. Что вроде как, не так уж счастливо люди в нашей стране живут, как чувствуют. Что жить можно еще лучше, и помещики оказывается, не совсем плохие были. И вообще одни загадки истории кругом.
Тем временем из бесформенной груды мусора стал проявляться контур настоящего корабля. Строили, конечно, "на глаз". Чтобы покрасивей обводы получались. Швы, правда, хорошо проварили. И кают-компания хорошая получилась. Ее прямо из бытовки сделали. Вернее весь корабль вырос путем укрепления бытовки и придания ей мореходных качеств. Так что быт будущих аргонавтов был налажен.
И как-то вдруг наступил день, что все оказалось готово.
Получился корабль, как корабль. У нас судоверфи такие сотнями строят.
В основе бытовка, мотор от трактора, днище и борта из хорошего кровельного железа. И обводы такие стремительные, что прямо на военный корабль чем-то смахивает.
Для надежности мачту поставили и паруса приладили.
И когда выяснилось, что все готово, интеллигенты немного растерялись. Но виду не подают, запрещенных поэтов читают. Жизни поучают. Улыбаются загадочно.
А как на корабль посмотрят, так прямо от смеху удержаться не могут.
Народ команду создавать стал из особо буйных, да и капитан вдруг объявился - Сашка тракторист. Все равно спивается - не жалко.
Да и сам он себя не жалел, или в тюрьму за беспощадное, бессмысленное убийство садиться, а то что он кого-нибудь все таки убьет в ближайшее время, он не сомневался, уж больно сердился после выпитого. Лучше сгинуть за дело - в опасном неведомом путешествии.
Назначили день отплытия. Интеллигенты в Москву телеграфируют, друзей зовут, чтобы вместе приколоться от того чем дело с кораблем закончилось. А местным рассказывают о повадках крестьян в дальних странах. Вроде как к путешествию подковывают.
Утро. Высыпал народ на берег. Глядят, а капитан взаправду корабль к отплытию готовит. "Ну все, через час рублю концы!"
Что тут началось! Часть верной команды на борт не поднимается, отказываются, кто-то наоборот почуял запах неведомого и на борт пробирается.
Только интеллигентов не видно, наверное, спят после вчерашнего. Ждали, ждали их - кто расскажет, как в путешествие плыть? Не дождались.
Прошел отведенный на сборы час.
Эх! Поднимай, братва, паруса, да поплыли за неведомым счастьем, в места нездешние! И вы, все святые помолитесь за нас, без вас похоже не сложится!
Рубанул швартовые капитан, как отрубил возврат в старую жизнь. Подул легкий ветерок, и поплыл наш кораблик в неведомые дали. Стоят наши путешественники, за борт держатся. И на берегу все метаться перестали.
Замерли все, и только легкий скрип корабельных конструкций раздается в тишине.
Тут, крик шум - интеллигенты бегут и просят умоляют вернуться, так как они пошутили и затонет вся эта хрень немедленно.
Так как вообще все это было сделано, чтобы духу прибавить в процессе борьбы и строительства, а вот плыть-то не предполагалось!
Да и куда вы, дураки, поплыли? Хоть географию бы в школе на тройку учили! Какие странствия из этих мест?
А поздно!
Стал таять в дымке наш корабль, только распустил неуклюжие паруса. И назывался тот корабль "Надежда". И вот он уходит от берега, а провожающие читают его название, тающее в дали, и плачут. Понимают, что уходит от них Надежда. Надежда на что-то новое, опасно-веселое и неповторимое.
И такая тоска навалилась, что все разом заплакали. Плачут оставшиеся на суше, плачут и отбывающие.
"Вася! Вернись!" "Маша, я люблю тебя!" "Ох, да куда же вы соколики!". "Из под земли достану, сволочь! А ну вернись!"" "Сашку, Сашку воспитай!". "Прощай, Леночка!. Понес нас неведомый ветер!"
Да что же это, ведь простились, то может навсегда.
Так и растворился наш кораблик в дали.
Поплакали, поплакали, милицию для порядка вызвали и разошлись по домам. Только интеллигенты стоят сами не свои, грустные очень. Опять исторический момент возглавить не удалось.
Прошли дни, а от наших странников ни слова, ни обломка на берегу, ни расклеванного чайками трупа мореплавателя.
Как назло, в довесок к тоске душевной, дожди зарядили. Сидит народ по домам, на всякий случай смотрят все передачи по телевизору, может про наших где упомянут. И неизвестно, в какой передаче мелькнуть то могут. Уж на клуб путешественников рассчитывать не приходится.
Нет никаких нужных сводок. Не из радио, ни из райотдела милиции.
Уж неделя прошла - ничего. И стало вдруг понятно, что произошло какое-то событие не районного масштаба. Что-то совершенно грандиозное случилось.
И осознав это, все сразу таким скучным стало. И было скучно и будет еще тоскливей. Ведь каждый в душе сомневается, что живет правильно. Что можно то жить не так, как лампадка коптит, а во всю силу, красиво жить можно. Да, пускай не так долго, но песню петь во весь голос. И ведь, вот же оно, было ведь. Как будто приоткрылась дверь в другой мир. И надо-то было просто чемоданчик собрать, да взойти на кораблик. И название, то какое - "Надежда". Нет, братцы, такое пережить тяжело.
И ведь надо же, не возвращаются наши. Значит точно, в настоящее приключение попали. Ведь будет что людям рассказать.
А кто-то просто родственников глупых, уплывших за счастьем, жалел. И не думал там ничего такого про интересные жизни. Только не смотря на повод, катятся маленькие слезы у всех, неразличимые на фоне грубых морд.
А что же наши аргонавты?
Наши-то, странники, как положено на Руси, когда не надо, уплыли таки в далекие дали. Вот географам бы руки повыдергивать с головами. Предупреждать же народ о такой возможности надо! Уплыли из известного водохранилища в неизвестные теплые моря.
Плыли, плыли, сначала по пресной воде, а потом вдруг и моря начались. И может и реванули бы, растроганные красотами увиденными, наши странники, да некогда особо было. Такое началось.
Пока по тихой воде шли, кораблик держался великолепно. Ровно шел, уверенно. И под мотором и под парусом был достаточно управляем.
Но как морские дела пошли, начались некоторые шероховатости - стал наш кораблик как-то опасно раскачиваться на волне. Прямо все кататься стали от борта к борту. А потом возьми, да без всякого предупреждения кувыркнись кверху килем. Кувыркнулся и не тонет. Вот какие бытовки у нас делают! Поплавал так, поплавал, а потом от другой хорошей волны встал на прежнее - правильное место, мачтой вверх.
Ну, тут наши странники немного перепугались. Но ничего не сделаешь - открытое море. А ночью случился маленький шторм и стал наш кораблик кувыркаться и колбаситься. Перевернется - только все привыкнут к новому положению, а он возьми да на другой бочек перевернись. Только вещи приладят - новая волна, вертай все в зад. Наши путешественники как кули по трюму кувыркаются. Любишь кататься, люби и саночки возить!
Повертевшись, покрутившись как-то кораблик нашел себе удобное положение, не так ни сяк, а слегка наперекосяк. Кувыркаться перестал - зафиксировался. Правда в новом, удобном для него положении, винт в воздухе оказался. А в остальном нормально - жить можно.
Шторм закончился и наступила благодать. Сидят все на воздухе, делать совершенно нечего. Как-то непривычно даже. Ничего не делать, да еще трезвым сидеть. А трезвыми сидеть пришлось по причине повреждения всего выпиваемого имущества. Побило все во время шторма. Когда к походу готовились, никто же не предполагал, что такая болтанка будет, что все бутылки побились.
Так что сидят трезвые, осознанные, в морские дали всматриваются. Сначала хотели вроде по причине безделья впасть в меланхолию, а потом разговорились, смешного вспомнили. И нормально стало.
Главное сиди себе, никто тебя не "пилит", не орет, ничего не просит и не требует.
Да еще снасти рыболовные достали. Забросили. Красота! Не ловится, как на водохранилище. Море совсем успокоилось, наступила теплая ночь.
И такое умиление на душе и покой. Так все интересно и необычно. Какое-то новое ощущение жизни, значительности ее, величия.
И вдруг осознали - братцы, да мы и впрямь настоящее путешествие делаем. Это же надо! Когда строили, отплывали, как-то не до того, не до мыслей было. Да и водка еще не разбита была. А тут, по трезвому, жизнь по другому стала выглядывать. Вот она какая жизнь-то быть может. Среди звезд размером с яблоко, среди дельфинов прыгающих у борта, внутри этого легкого наполненного неведомыми запахами морского воздуха.
Но самое главное, что жизнь то может быть в событии, в приключении. Что завтра, да что завтра, неизвестно, что через час будет. И то, что будет абсолютно точно не наше, неизведанное, новое. Эх, мля!
Единственно жаль, что наши, оставшиеся на берегу, такую красоту не видят и не чувствуют.
Улеглись спать под звездами с ощущением детей приготовившихся слушать интересную сказку.
И сказка началась.
Утром случился первый в истории наших поселян контакт с представителями иностранного государства.
Все спали, когда раздался стук по обшивке, как будто веслом колотили. Повываливали на солнышко. Ее мое - стоит борт в борт, огромная яхта, красоты невероятной. На яхте женщины одни, да вида такого... в одних купальниках, загорелые, с фигурками спортсменок. Смотрят на наших, смеются и щебечут на непонятном языке. Потом старшая из них, с таким голубыми глазами и с такой улыбкой, что мысли путаются, вступила в переговоры с капитаном.
Выяснилось, кто есть кто. Во тебе на - есть контакт с итальянками! И мало того, проявляют явный интерес к нашим.
А что, это мы здесь к наши привыкли, не ценим красоту мужиков здешних, а так то если посмотреть - стоят интересные такие мужчины, вида брутального, щетинистые, трезвые. Они тоже ведь, непонятные, как инопланетяне для зарубежных женщин.
Девицы, оценили положение наших, как бедственное, и предложили перейти к ним на яхту, бросить "Надежду". Наши так сразу не согласились, все-таки это наш дом, надо пожить некоторое время раздельно, а там посмотрим. Взяли "Надежду" на буксир.
Так и поплыли дальше. Девчонки сидят на своей яхте, наши на своем "линкоре". Переговариваются и хихикают, ручками машут. И все это движется в порт древнего иностранного города, улицы которого пропитаны запахами вкусной еды, светом дискотек и баров.
Но тут Бог услышал все-таки молитвы сельчан. Сколько такое счастье терпеть можно? Дело зашло так далеко, намечались такие приключения, что даже пересказать потом невозможно будет. Да и нашим странникам рановато такие переживания принимать. Подтянуться надо.
В общем, прямо среди бела дня небо стало темнее чернил. И такое началось. Дождь, ветер и волнение невероятное.
Девки на яхте руками машут, все в волнении бегают. Что-то сказать хотят - зовут скорее на яхту перейти. Наши чувствуют дело действительно дрянь. Побежали вещички собирать. Но тут заскрипел и как лопнет буксировочный трос.
Яхта вмиг пропала в стене дождя. Еще некоторое время была слышна сирена с ее борта, но голос ее потонул в реве шторма.
И началась для наших странников совсем другая история. Закувыркался наш кораблик с такой силой, и так затрещал, что стало ясно - приплыли.
А потом что-то лопнуло, и из всех щелей брызнула вода.
В эту зиму снега навалило, неделю дорогу прочистить не могли. А прямо к новому году погода благодать установилась. Холодно и солнечно. Дорогу прочистили, автобус из района стал ходить. Как-то веселей сделалось.
И вот на одном из рейсов районного автобуса прибывает....
Нет, вернее не прибывает, так как это слишком обыденное слово для ситуации, является, да является односельчанам Сашка-капитан.
Стоит на остановке, на солнышко щурится. В импортном пальтишке, от холода как-то по иностранному ежится, шапочка элегантная такая, в руках маленький чемоданчик, на портфель похожий. И сам какой-то нездешний - загорелый, худой. В общем, толи Сашка, а может и не совсем он.
Заулыбался людям на остановке. Наш, Сашка!
Собрались, выпили, слушают.
А Сашка такое рассказывает... Что всем даже немного легче стало - врет!
Все врет! И про то, как по нашим водам прошли, и про теплые моря, и про крушение.
А Сашка все рассказывает и рассказывает.
Во время крушения потерял Сашка сознание. Очнулся в портовой больнице древнего иностранного города, улицы которого пропитаны запахами вкусной еды, светом дискотек и баров. Оказалась, что спасла его давешняя итальянка с яхты. Зовут Мари. Сашка узнав, кто его спас, жениться на ней хотел, но потом выяснилось, что это не обязательно.
Прожили с ней два месяца. Все было хорошо, только не спокойно на душе у Сашки было. Все домой тянуло. Мари и устроила возвращение.
Ну конечно все врет! Да как вообще, тот корабль что они соорудили до моря мог доплыть, а пограничники, а карты, а как они с иностранцами говорили, а как вернуться умудрился?
Фу, хорошо. Врет!
Сашка в обидку. Да и странный он стал какой-то, молчаливый, добрый. Не совсем своим вернулся. Очень переживал за судьбу товарищей. Думает, что все погибли в пучине.
Но молитвы, то были разные. И другие расслышал Господь - особо наших в обиду не дал.
В общем, стал пропащий в пучине народ прибывать с рейсовыми автобусами.
И к весне все и собрались. Рассказывают, конечно, такого, приключения такие, что хоть фильм фантастический снимай.
Чего только Борькина история возвращения стоит. С превеликими трудами, в иностранном порту, пробрался человек на наш сухогруз, везущий зерно. Пробрался инкогнито по канату вместе с другими грызунами. Толи перепутал он что-то, или планы капитан сухогруза поменял. В общем, отбыл сухогруз не на Родину, а в обратном направлении. И только изрядно поболтавшись еще несколько месяцев между континентами, пришел наконец в Одессу. А Борька, боясь разоблачения, так и просидел все время в трюме. Не раскрыв инкогнито, перебрался на берег, и погостив немного у родственников на Полтаве вернулся домой. Чего натерпелся человек!
Вот это, конечно, правда. А то, что Сашка чуть на итальянке не женился - врет!
Тут дело к весне совсем подошло. Вода открылась. Стали наши путешественники печальными и на берег выходить часто. Глотнули, понимаешь, воли странствий. Теперь не удержишь.