Аннотация: Применение психоанализа и его терминологии психо-сексуальных стадий развития на левом политическом спектре. Не обязательно серьёзно, но...
Левые любят похваляться тем, что, де, их левизна суть особое состояние ума, особый стиль жизни, вполне определённое и своеобразное, особенное состояние души (да простят меня упёртые материалисты в их рядах). То, что правые - это тоже состояние души, в этом никто и не сомневался, случай для применения фрейдистской терминологии в целях описания картины заболевания как это делали Теодор Адорно и Эрих Фромм, к примеру. Большинство взрослых людей, думаю, разделяют взгляд на экстремальную "правизну" как на нечто патологическое и отвратительное. В случае, если они этого не делают, левые обвиняют их прямо таки в той же самой патологии. (А можно ли обвинять в заболевании?) Что и не безосновательно в большинстве случаев. Но эта схема левой интервенции знакома и так всем, кто занимался этим вопросом всерьёз.
Что мы предлагаем - это подвергнуть самих левых такому же обследованию. Ибо их уверенность в своей собственной нормальности, граничащая иногда с некритичностью, в сочетании с некоторыми в высшей степени странными симптомами, которые прекрасно описаны в статье Ильи Тарасова "Оппозиционный дурдом" на сайте воронежских анархистов. Автор называет раздражителями, которые заставляют раскрыться на публике революционный психоз некоторых товарищей, скопление народа, и особенно кодовые слова, такие как имена видных государственных деятелей и названия организаций, входящих в государственный аппарат подавления, ну и универсальные формулы типа "власть", "авторитет" и "капитал". При этом больные впадают в возбуждение, которое и толкает их на революционные подвиги, зачастую промахивающиеся мимо цели, как "освобождение" белых мышек из лабораторий. Не стоит, однако, забывать, что психиатрия вовсе не обязательно выражает стремления к некоему универсальному эталону психического здоровья, но и охотно принимает участие в охоте общества на ведьм, которые ему не приглянулись на данном историческом этапе. Тем не менее, мы уверены, что критично взглянуть на левых есть обязанность самих же левых. Мы будем пользоваться при этом терминологией психо-сексуального развития, развитой батюшкой психоанализа Зигмундом Фрейдом. В конце концов, связь между неврозом и выбором политических пристрастий, как уже было указано выше, видна как на ладони, да и выбор различных политических движений в обществе, в одном и том же классе заставляет предполагать не просто зависимость сознания от отношения к средствам производства.
Рассмотрим же некоторые формы выбора левых политических движений, которые не всегда можно объяснить рационально, более подробно. Так в целом описывает их немецкий исследователь Самуэль Штреле в еженедельнике Jungle World.
Анальные левые
Анальный невроз является, видимо, самым распространённым феноменом среди левых, к тому же большинство "мирного населения" ассоциирует с левыми именно эту форму характера. Как ясно из названия основная проблема здесь - это проблема чистоты и порядка, возникающая на ранних стадиях развития ребёнка, когда родители предъявляют ребёнку слишком строгие требования касательно управления анальным сфинктором. Соответсвенно, если человек не преодолевает эту проблему, если зацикливается на ней, возникает так называемый анальный характер, заинтересованный в распространении своего владычества и контроля на всё, что только можно.
Перенеся этот характер на левый спектр, мы видим так называемых сталинистов и маоистов всех мастей. Это мечта всех сталинистов: тотальный контроль бюрократического государства, выражаясь по-фрейдистски, в буквальном смысле, над собственным процессом испражнения и над чужим. Этот невроз гонит анальных левых на самый верх приказной иерархии, оттуда они надеются заменить все правила старого режима, заставлявшего их садиться на горшок, на свои, принципиально от старых не отличающиеся. Но мест там на всех всё равно не хватит, поэтому из сталинистов получаются прекрасные винтики в партийной иерархии, ведь они прекрасно понимают, чего хочет родственная им власть, и мечтают оказаться наверху. В подчинении они так же готовы дойти до крайностей. У партии тысяча глаз, длинные руки. Винтики охотно пасут друг друга, пристально наблюдая за большими и маленькими "делишками" своих коллег. Важная черта всех анальных диктаторов - это то, что они не удовлетворены своей властью, всем тем, что они под себя подгребли, так как им не хватает противников, с которыми можно было бы сразиться на равных: собственные родители или буржуазия давно побеждены. Поэтому режимы таких диктаторов постоянно изобретают новых врагов, зачастую иррационально. При рассмотрении партий анальных левых мы видим, что их любимым занятием является борьба с теми, кто не блюдёт чистоту священных писаний. Обкидывание ренегатов и ревизионистов дерьмом является зачастую более важным пунктом в повседневной политике партий, чем борьба с капиталом. Справедливости ради стоит заметить, его, конечно, тоже не забывают.
Оральные левые
Утопия оральных левых диаметрально противоположна тоталитарно-анальной утопии: это мир потери своего Я в море разделяемого с другими Я наслаждения. Яркими представителями этого течения являются прежде всего анархисты, так называемые ситуационисты, неавторитарные марксисты. Стоит вспомнить только лозунг Ситуационистского Интернационала: "Революции будут праздниками, или они не будут вообще!"; знаменитое высказываение анархистской хулиганки Эммы Голдман: "If I can´t dance to it, it´s not my revolution!"
Оральные левые мечтают о статичном мире, где текут молочные реки в кисельных берегах, где утки сами падают через каминную трубу на тарелку, самостоятельно поджариваясь по пути. Это переживание их оральной стадии детского развития, когда материнская ласка и грудь всегда была к нашим услугам. С другой стороны такие левые тяготеют к отрицанию всяких утопий, ибо утопии все сбываются послезавтра или вообще никогда, нашим левым же страстно хочется жизни уже сейчас, немедленно. Стоит ли упоминать, что жить надо посредством "прямого действия" и без подключения партийной и государственной бюрократии. В этом кратковременном единстве теории и практики во время восстания и заключается высшее революционное наслаждения. Любимое занятие оральных левых - конструирование баррикад и их соответствующее применение. Они действуют под прикрытием ночи или масс, массы, это огромное, коллективное, эйфорическое Я, впитывающее в себя все маленькие Я, пожалуй, и есть воплощение оральных левых. Бунтующие массы находятся в состоянии подобном влюблённости, где другой является местом наслаждения для другого. Это наслаждение, океаническое чувство элементарной мощи является в конечном итоге проекцией любящей и защищающей матери. Разумеется, оральные левые находятся в постоянной вражде с анальными, т.к. все профсоюзные функционеры, полицейские, чиновники и попы символизируют фигуру отца, мешающую слиянию с матерью.
Историческими фигурами среди марксистов можно назвать Лукача с его упразднением разницы между объектом и субъектом, Розу Люксембург с её спонтанностью масс. Что касается последней, примечательно, что Союз Спартакистов, в котором она состояла, возник как левый откол от независимой СДПГ - левого откола от традиционной и обюрократившейся СДПГ, а сама Люксембург не уставала открещиваться от анархистов, хотя была им идейно очень близка. Среди анархистов назвать кого-либо кроме буйного революционера Бакунина трудно, ибо вера в спонтанность и самоорганизацию масс присуща им всем. Нам думается, что это направление можно проследить и в "диктатуре пролетариата" у самого Маркса, которая не является диктатурой в общепринятом мсысле.
Фаллические левые
У таковых, в отличие от оральных левых, революционное насилие является самоцелью и более не служит освобождению. Фаллические левые, движимые стремлением компенсировать свою фаллическую неполноценность, стремятся показать свою силу, стремятся к власти. Но не для того, чтобы анально подчинить себе весь мир, и не для того, чтобы подарить ему полнейшую свободу инцеста. А для того, чтобы быть в ней уверенными, для нарциссического самолюбования. Любимое занятие - ведение революционных партизанских войн и самолюбование в лучах славы. Исследователи, однако, утверждают, что именно фаллические левые способны на успех (а может быть и просто готовы к нему), т.к. в отличие от анальных их удовлетворяют их успехи, и они не терпят крушения под временной ограниченностью своей утопии, как оральные. Придя к власти, фаллические левые не тендируют в сторону анальных диктаторов, а правят как щедрые и добрые правители, пока не умирают или не смещаются. Или не уходят, как старый Кастро, являющийся ярким примером фаллического левого. Однако, отличить таких от анальных "революционеров" в реальной политике 20-ого столетия трудно, фаллические левые сражаются на передовом фронте актуальной классовой борьбы, являются хорошими стратегами и заключают союзы с другими группировками, от которых не исходит опасности и которые не являются более сильными.
Историческим примером являются большевики при Ленине и троцкисты как продолжатели большевистских традиций.
Маточные левые
Это очень странные экземпляры. Они близки оральным левым в стремлении к единению с окружающими, но в отличие от этих гедонистов, маточные левые аскетичны. Считается, что оные стремятся к возвращению в уютную матку. Типичным представителем считается движение хиппи, насколько его можно назвать левым, и происходящие из него левые зелёные.
Они пытаются сгладить травму "выброса" в холодный и враждебный мир сближением с космосом, с природой, с бытиём, с абсолютом. Собственно, они стремятся к стиранию своей личности и к смерти, на что не раз указывал анархист Мюррей Букчин в своей критике их граничащей с мизантропией "зелёности". Но это экстремальный случай. Маточные левые обычно отказываются от своей привилегированности в отношении других живых существ и охотно питались бы солнечной энергией и водой, если бы могли. Они охотно почитывают всякую критическую литературу, которая открывает им глаза на испорченность всего остального мира и поддерживает их на трудном пути воздержания. Предположительно, этакий комплекс вины из-за своего существования коренится в травме глубокого детства, в остром недостатке внимания, из-за чего человеческий мир кажется им враждебной пустыней. Посему они пытаются безупречностью и тяжёлым трудом получить благосклонность родителей. Для некоторых, как для бывшего зелёного министра иностранных дел ФРГ Йошки Фишера с революцерским прошлым, жизнь - это трудный и "долгий марш к самому себе". Цель возвращения в неорганическое состояние и вынужденное созерцание наслаждений других делает маточных левых отчаянными и непримиримыми критиками общества потребления и потребления вообще, так что их главным врагом становится не капитал, не правительство, а именно мир Мамоны и люкса.
Истерические и шизофренические левые
Разумеется, выше упомянутые левые и их типичные организации не встречаются в чистом виде в реальной жизни, а в различных комбинациях психо-сескуальных черт, которые редко отчётливо доминируют человеческую психику. Что не находит полностью отражения в этой теории о психических чертах левого политического спектра, это Эдипов комплекс. Дело в том, что Эдипов комплекс очень сложен и противоречив, разрешения его нетипичны и индивидуальны, и зависят от уже проделанного опыта в развитии. Поэтому наша теория занимается только двумя более-менее конкретными случаями: истерическими и шизофреническими левыми.
Истерические левые происходят из той же проблематики, что и фаллические, то есть из проблемы фаллоса. С той лишь разницей, что стремлению к самоутверждению в процессе переживания Эдипова комплекса присоединяется ещё и бунт против подавляющего и кастрирующего отца. Для истерических левых это политическая и общественная реальность, которой они как можно дольше пытаются избегать, т.к. совершенно не желают её принимать. Для них характерны повышенная эмоциональность, антисоциальное поведение и в не-милитаристском варианте - типичное для "чувственных левых" желание спасти так называемый Третий мир. В агрессивной, милитаристской форме они склонны к терроризму, стремясь победить "отца" во что бы то ни было. Такие левые часто теряют чувство реальности, из вооружённого и замкнутого подполья мир, действительно, видно плохо. Истерические левые готовы фанатично и с оружием в руках защищать свои убеждения. Историческим примером являются группы городской герильи, типа немецкой РАФ и итальянских Красных Бригад.
Шизофренические левые являются политическими антиподами истерических. Они не впадают в слепые революцерство и активизм, а остаются у своего уютного письменного стола, за пишущей машинкой или компьютером, в тихом кружке интеллектуалов. Разумеется, не всякий левый интеллектуал сразу является шизофреником, лишь, когда мышление полностью откалывается от действия, от практики, и становится её полноценным замещением. Пусть такие интеллектуалы будут сколь угодно радикальными в мыслях, в реальной политике их мысли не найдут применения, ибо они боятся воплощения своих теорий. Посему и аналитика остаётся не по-настоящему радикальной, а абстрактной и неживой. Их излюбленное развлечение - философствовать о скрытых механизмах капиталистического общества, о метафизике товарообмена, диалектике денежных эквивалентов и т.п. И такой выбор тем не случаен: отчуждение, идущее рука об руку с товаром, является и причиной страданий шизолевых. Когда ребёнок достаточно рано учит, что его попытки интеракции с внешним миром обречены на провал, в последствии он вытесняет боль поражений на разум, который прекрасно обходится и без остальных товарищей по биологическому виду. Стремление не связываться ответственностью, любовь к абстрактному есть результат чрезмерно холодного, лишь поверхностно сердечного окружения, отчуждения от близких людей. Исторически это направление среди левых представлено европейскими социал-демократиями, которые, как известно, ничего так не боятся как эмансипации масс, которые они представляют.
Генитальные левые и (политическая) зрелость
Все вышеперечисленные формы невротических левых представляют собой застревание на определённой стадии психо-сексуального развития. Само собой, можно предположить, как будет выглядеть действительно зрелая левая позиция, организация, личность. Все эти формы неврозов исключают полноценное оргиастическое переживание сложного сексуального комплекса генитальной зрелости, сводя активность индивидов лишь к регрессивному переживанию отдельных фаз, за которыми скрывается только импотенция.
У генитальных левых были бы объединены все типичные черты описанных выше фаз, чтобы слиться и раствориться в по-настоящему революционном оргазме. Ибо каждая из этих фаз обладает своей частью правды. От оральной фазы - способность к спонтанному и решительному действию (без разрушительности и утопичности), от анальной фазы - представление о необходимости общественного порядка (без закостенелости и тоталитарности), от фаллической - понимание необходимости вооружённой борьбы (без обособления и автономии насилия), от маточного невроза - понимание однобокости и бессердечности современной веры в технологии (без тяги к аграрному коммунизму мелких поселений). От истерического невроза можно перенять нормативную и этическую автономию, и готовность к неподчинению. От шизофренического же - ценность интеллектуальной, теоретической работы.
Примеры были приведены скорее из прошлого и более-менее общие, актуальные примеры из современной нам политической жизни каждый и каждая смогут назвать и сами, немного поразмыслив. Мы надеемся, изложение теории не оскорбило никого, зато все желающие и способные к рефлексии левые, воспользуются возможностью обдумать своё положение в левом спектре. Как считается в психоанализе, первым шагом на пути к исцелению является понимание больным своего положения, своей болезни. Например, автор сего узнал в себе шизофренический тип и готов работать над собой, чего желает и всем остальным. :)