"Нет, не следовало ей оставлять работу. Совсем не следовало," - он в задумчивости держал в руках дребезжащий мобильник, забыв напрочь, что - звонят, и что надо ответить.
Звонил Макс. Видя его подавленное состояние, Макс уже которую неделю зазывал его пойти поразвлечься. Выпить, расслабиться, пригласить девочек.
Такие загулы были ему не по нутру.
Не потому, что патологически верный, и не потому, что супер-честный, а потому что - грязь. А он этого не любил. С детства был так воспитан, если вместе - то вместе, а врозь - так до конца.
Ходить втихаря "к девочкам" с мужиками, а потом приходить домой, к жене и дочкам, улыбаться им, как ни в чем не бывало, целовать - нет, все это не для него.
И потому-то он всякий раз отказывался.
Но сегодня она задела его особенно больно, и знала это, нарочно сказала. Что ни говори, язык у нее, что надо, если захочет, к стене словом пригвоздит. Пригвоздит и размажет. За годы их брака он не раз в этом убедился, в моменты затяжных ссор память услужливо подсовывала ему прошлые обиды.
Как это она там сказала?
"У тебя - своя жизнь, а у меня - своя, и не вмешивайся в мою, ты мне никто". Зло так сказала, осмысленно, это не вырвалось. И это ж надо придумать - "своя жизь"! Это после пятнадцати лет брака, родив ему троих девчонок!
... Телефон давно уже перестал биться в руках, лишь на табло высветилось : "1 пропущенный звонок". Прислонившись боком к дверце, он задумался. И вспоминал ...
... Когда же все это между ними началось? Поначалу же все было так хорошо. Ведь он до сих пор любил ее, и на других не смотрел. И ведь всегда работал, как вол, пахал по 12 часов 7 дней в неделю. Она его все упрекала, что "нигде не бываем, одичали, что за работой он забыл и ее, и семью", а он никак не мог ей объяснить, что все это он делал именно из-за нее и дочек. Хотел, чтобы семья переехала в пригород, в просторный дом, чтобы у нее и у девчонок все всегда было самое-самое. Жена ворчала, но, пока еще она работала, все как-то утрясалось. Работа - ничего особенного, простой служащей на почте, но ей она была по душе. Ее уважали коллеги, ценило начальство, любили клиенты.
Родилась третья дочь. Он уже прилично зарабатывал и решил, что может безболезненно лишиться ее заработка.
И он настоял, чтобы сидела дома. "Трое девчонок, им нужна мать". Старшая к тому времени в школу пошла, такой ответственный возраст, за ней глаз да глаз, а он все время занят. Не болтаться же ей одной после уроков? А так - присмотрена, накормлена.
Так жена стала домохозяйкой.
Поначалу ей все вроде нравилось (так ему казалось) - рано не вставать, и по дому все успевала, и еще выскочит, по магазинам пройдется.
И ему было хорошо - дома чисто, сыто, дочки присмотрены, жена любимая довольна, вечерами "все его ждут - встречают". Таким и должен быть дом в его представлении.
Когда же все разладилось, сломалось?..
Он и сам не знал, не заметил.
Просто почувствовал, что появился какой-то холодок, что перестала радоваться, делиться с ним, в себе закрылась. И в постели стала все чаще отворачиваться.
Начал спрашивать - "Почему? Что случилось?," - отмалчивалась.
Он уходил в работу, пытался не замечать, а стена между тем все росла. Близость стала редким и каким-то исключительным явлением.
Они теперь практически не разговаривали, и когда она объявила, что возвращается работать на почту, но - сортировщицей, он очень удивился.
- Зачем тебе это надо?
- Хочу работать.
- Я же достаточно зарабатываю, на что тебе это?
- Я не для денег, ты не поймешь.
- Так уж постарайся объяснить, пойму.
- Навряд ли. Это не измеряется зарплатой. Хочется быть нужной и важной.
- Кому?
- Хотя бы себе - для начала.
- И что ты будешь делать?
- Сортировать письма. Ночью.
- Чего??!
- Это временно. Через полгода уйдет одна женщина - она должна родить - и меня возьмут на прежнее место.
- Почему бы тебе не подождать дома эти полгода? Я хочу чтобы ты ночью была дома.
- Я не могу больше ждать, ты не поймешь.
Вот так получилось, что со следующей недели она вышла на работу. Он всегда отвозил ее, смотрел, как за ней закрывалась дверь, и уезжал домой. По утрам она возвращалась сама - ему надо было развести дочек - старшую в школу, младших в садик.
Иногда ему казалось, что жена начала оттаивать, во всяком случае, выглядела она добрее, а иногда - вот как сегодня - что она отдалилась от него еще больше, и продолжает отдаляться...
* * *
Женщина смотрела в щелочку между дверьми - машина мужа все еще стояла перед входом.
"Не верит. Следит", - в ней росло и крепло раздражение. И ненависть.
* * *
Вновь зазвонил телефон.
- Ну что, надумал?
Он почувствовал, что просто физически не сможет вернуться в пустой дом и в их холодную двуспальную кровать.
- Надумал.
- О-кей, заезжай за мной, поедем в одно местечко. Жду!
Машина заурчала и тронулась с места. Через минуту мотора уже не было слышно.
Женщина выждала еще немного - для надежности, потом выскользнула наружу и торопливо пошла через дорогу.
* * *
... История эта обошла первые полосы всех газет: муж, придя в публичный дом, встречает жену среди "обслуживающего персонала".
"Когда она в прозрачном коротеньком платье на голое тело вошла в отведенную мне комнату, я обезумел и потерял контроль над собой. Я схватил первый попавшийся под руку предмет - то была небольшая скульптура девушки из бронзы - и швырнул ей в лицо".
Пролежав два дня в реанимации, женщина скончалась. Мужа оправдали.
Газетчики сочувствовали мужу, жалели детей, оставшихся сиротами и не жалея слов, описывали нарядный дом - "полную чашу", который недавно приобрел для семьи муж...
* * *
- Иди сейчас же домой, оторва, довольно шляться! - резкий и пронзительный крик несется над двором сквозь мягкие, тихие летние сумерки. - Иди, дрянь этакая, вот паршивая девчонка, сколько можно тебя звать!
В темноте двора вырисовывается фигурка девочки, худенькой и немного сутулой. Дверь в квартиру на первом этаже настежь открыта, в темноту двора из квартиры льется свет. Пахнет пригоревшим луком. В дверях стоит мать - простоволосая, в неряшливом платье, с толстыми икрами. Подошедшую девочку она встречает оплеухой.
- Смотри, принесешь в подоле, из дому выгоню! - с этими словами она проталкивает девочку в дом и закрывает дверь.
Воцаряется тишина.
Мы с ней выросли в одном дворе. Учились в одной школе, в параллельных классах.. У них в семье было пятеро детей и постоянная, непрекращающаяся бедность. Мои родители - скромные служащие - на их фоне выглядели возмутительными богачами.
Ее мать, беседуя с соседками, злилась:
- Никакого толку от этой девчонки, никакой нет мне от нее помощи. Старшая, а опереться не на кого!
Мира была тихой, робкой, немногословной девочкой.
Иногда - нечасто - нам случалось вместе возвращаться домой со школы. Домой она никогда не спешила, использовала любую возможность, чтобы задержаться.
Иногда я приглашала ее к нам, мы сидели с ногами на диване, ели мамины запасы варенья и Мира говорила:
- Не хочу такой жизни, как у моей матери, не хочу быть на нее похожей. У меня будет дом, в котором все счастливы и улыбаются, и много детей.
Училась она плохо и каких-то амбиций я за ней не припомню.
Выпускной класс был для меня очень тяжелым - я готовилась в медицинский институт, приходилось помногу заниматься. Времени на гулянки и подруг не оставалось.
Виделась с Мирой я редко.
Потому-то была приятно удивлена, когда случайно встретила ее в городе - она цвела!
Глаза сияли, улыбка не сходила с губ, казалось, что счастье просто переполняет ее и в переизбытке брызжет во все стороны, на окружащих.
- Как у тебя дела?
- Замечательно! Я замуж выхожу!
- О, поздравляю! А за кого?
- Так, за одного мальчика... Ты его не знаешь, он очень хороший.
- Кто он? Чем занимается?
- Ты прямо как моя мать спрашиваешь! Он - шофер, очень добрый, ласковый, и меня любит. И я - его.
- И ты никуда не пойдешь учиться?
- Нет. Не хочу. Хочу семью, детей, и любящего меня мужа. И чтобы все собирались вместе ужинать, смеялись, шутили, чтобы все друг друга любили и были счастливы. А я буду для них варить вкусные обеды и печь пироги. Вот так!
Тут она спохватилась, что я молчу и она обо мне ничего не спросила.
- Ну, а ты как?
- Готовлюсь поступать в медицинский.
- Ну, молодец, ты всегда была умная.
Сказала - и побежала дальше, по своим делам.
- Пока!
... Больше я ее не видела.
* * *
В институт я не поступила, пошла в медучилище. Окончила, стала работать медсестрой.
Работу я свою люблю, и уже давно ничего не собираюсь менять.
С личной жизнью не сложилось, были мужчины, дважды даже замуж собиралась, но - не вышло. Со вторым даже кольца купили, и вдруг в последний момент все разладилось.
Было больно, особенно со вторым, и я решила, что замуж больше не хочу.
Родители мои умерли, я жила одна.
На работе девчонки привыкли, что я по праздникам свободна - семьи-то нет, и всегда их подменю, если что.
* * *
В тот вечер в полдесятого мне позвонила Машка и сходу затараторила:
- Аленушка, солнышко, выручай! У моего Митьки подскочила температура, а Петя в рейсе! Малый весь горит, оставить не на кого, подмени меня, у меня - ночь.
Митька - Машин сын, а Петя (муж) работал помошником машиниста.
... Я согласилась и принялась собираться на работу.
* * *
Отделение было легким, работали, не торопясь. Ближе к утру из приемного поступила больная с тяжелой травмой черепа и переломом руки. При ней неотлучно находился муж. Врач ее осмотрел, сделал назначения и ушел по своим делам.
Муж ее задремал, и, когда она позвонила, подошла я. Лицо этой женщины было мне знакомо.
- Очень больно, и во рту все пересохло, пить...
"Где я ее видела? - И голос такой знакомый,"- вспоминала я, пока шла за водой и обезболивающим.
В медучилище? Нет.
Может, отдыхали где вместе? Не помню.
Где же я могла ее видеть???
Принеся таблетку и стакан воды, я приподняла изголовье и зажгла ночник над ее кроватью. И вдруг:
- Алена...
- Да?
- Не узнаешь? Я - Мира... Школа, наш двор, клубничное варенье твоей мамы, помнишь?..
Я вспомнила.
По выражению моего лица она поняла, что я ее узнала.
- Мира - как же это - с тобой? Почему?!
Она отвернулась к стене и вздохнула. О том, что муж "встретил" ее в борделе скульптурой по голове, я пока еще не знала.
- Что с тобой случилось?
- И как это я докатилась до жизни такой? - сказала она с неожиданной злостью.
- Нет... Просто я не ожидала встретить тебя - тут, избитую...
- Убитую. Я умру. Я чувствую, что умираю.
- Почему ты так решила? Еще ничего не известно.
- Я знаю.
- Да что произошло вообще, ты можешь объяснить?!
- Могу. Муж дознался, что я - шлюха, и зазвездил мне по голове железякой.
- Ты это всерьез?!
- Разумеется. Ох, как голова болит... Сердце бьется в голове... Тук-тук-тук... Такое бывает? Как молоточки в глазах... вспыхивает все время что-то... Ох., не могу... Не помогает твоя таблетка ни черта.
- Подожди, поможет, еще не дошла. И объясни мне, я не понимаю... Почему? Ты же так радовалась, любила его, я помню... Хотела детей, семью... Что изменилось?
- Почему, почему... Потому. Потому что - если любви больше нет, то - какая разница? Какая ему разница, с кем и где я это делаю? Если он - первый, любимый - меня растоптал, и продолжал оскорблять и унижать все эти годы, то чего еще я могу ждать от остальных мужчин?
- Нет, Мира, не правда! Не может быть, видела бы ты его сейчас - сидит в коридоре, глаза больные, красные, как собака, которую выгнал хозяин.
- Это он, он один виноват, что все рассыпалось! Только он, никогда ему не прощу! - Мира привстала на кровати, повязка съехала, открылись спутанные, слипшиеся от крови волосы, глаза ее загорелись нехорошим, злобным огоньком.
- Успокойся, Мирочка, успокойся, тебе нельзя так волноваться, - залопотала я, опешившая от ее внезапной вспышки.
... Как же сильно она его любила, если, даже будучи при смерти, ненавидит столь пламенно?..
А Мира продолжала:
- Он все убил, все во мне растоптал! Все эти годы он стремился сломать меня, подчинить, доказать всем - родне, дочкам, что я лишь его тень, и без него ничего не стою! Даже в мелочах - что мне одеть, куда пойти, кого пригласить в дом!
Моих родителей он презирает, не позволял даже приглашать их в гости, мама тайком приходила, когда его нет, чтобы повидать внучек! Раз он вернулся раньше, чем обещал, так я спрятала ее в кладовке, и, пока он мылся, она тихонько выскользнула. Стыд какой, до чего же мне было ее жалко! Господи, это было постоянное унижение!
А денег у него просить! Аленушка, ты и представить себе не можешь, какое у него лицо, когда я подхожу к нему с просьбой о деньгах! И особенно, как я работать бросила. Я и так уже старалась экономить, во всем себе отказывать, но нельзя же - на девочках, они-то чем виноваты! Сколько раз он мне отказывал, говоря при этом: "Это твои бабские заскоки, тебе это ни к чему"! Он нарочно это делал, любил, чтобы я его просила, унижалась перед ним! Никогда ему не прощу, не забуду, даже если выживу, всем расскажу - и на суде!
- Больно как, ничего не помогают мне твои таблетки, - тут она поправила повязку и вздохнула. Дыхание было хриплым, прерывистым и свистящим, особенно при выдохе, и это меня насторожило.
- Мира, ты главное сейчас - не волнуйся, тебе выжить и жить надо, хотя бы для дочек. Потерпи, успокойся, все пройдет, я сейчас схожу за доктором!
И с этими словами я выскочила вон из палаты.
Перед палатой, на стуле у стены сидел муж. Лицо одутловатое, равнодушное и усталое. "Как посторонний", - подумала я и побежала за врачом...
Миру перевели в реанимацию, через два дня она скончалась.
Все время, пока она была в реанимации, я к ней наведывалась. Смотрела на окутанную трубками и проводами, страдающую от физической боли женщину, и вспоминала.
Вспоминала влюбленную, искрящуюся счастьем девушку, вспоминала девочку - тоненькую, с доверчиво распахнутыми карими глазами, столь остро нуждающуюся в любви...
Когда и как произошло, что любовь и радость закончились, а настали - будни?..
На ласковые слова не осталось времени, делиться теплом после долгого рабочего дня не было ни сил, ни желания. Так и покатилось...
Одни в такой ситуации смиряются, уходят с головой в дом, детей, живут их жизнью. Другие находят - тайком - новую любовь. Как видно, она не смогла смириться с тем, что ей вновь стало холодно, как когда-то, в детстве...
* * *
Я видела ее семью - они тихо стояли в коридоре и ждали, пока мы завернем тело. Муж, дочки, ее отец - старенький и сухонький старичок, опиравшийся на палочку... Поодаль, в кресле, сотрясаясь от безмолвных рыданий, бесформенной тушей сидела мать.
Как там сказано - "спасая человека, мы спасаем целый мир"?.. Кто может посчитать, сколько миров каждый раз рушится, когда уходит человек?..