Dziren : другие произведения.

Брокер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лёгкая история о человеке, убежденным, будто станет счастливым только после того, как добьётся успеха . Перед вами предстанет молодой мужчина, живущий в офисе, питающийся фастфудом , разочарованный буднями, пришедший в тупик, в состояние безразличия, апатии, обреченный на тоскливое существование, наполненное дурманом, в ожидании чего-то или кого-то
  Акт первый
  Что особенного было во внешности незнакомца, раз зацепило взгляд, приковав моё внимание? Быть может его горделивая осанка, будто спина не знала склоненного состояния, словно позвонки удерживал металлический штырь, с воткнутым на него черепом. С такой осанкой даже кивать должно быть сложно. Чуть задранный подбородок выражал некоторую надменность, при росте почти в два метра, остальным приходилось задирать голову, чтобы попытаться встретиться с ним взглядом, весьма безуспешно, идя, незнакомец не смотрел под ноги, без страха споткнуться о некое препятствие на своем пути. Я удивился, сколь мужчина казался похожим на одного моего приятеля, но присмотревшись заметил, как черты лица, под различным углом, смотрелись совсем иначе, словно бы свет, преломляясь тенями под скулами, у носа, позволяли напомнить всех встреченных ранее людей, словно бы своего личного облика мужчина не имел. Пересекая дорогу в стороне от пешеходной зебры, не обращая внимание на густой поток машин, ни разу не повернулся в сторону зло пибикавших водителей автомобилей, останавливавшихся, чтобы выкрикнуть некое ругательство в его сторону, разразившись оскорблениями, продолжая шествовать вперед, как если бы крики были обращены не к нему, к какому-то другому 'остолопу', 'олуху', 'придурку', остальные эпитеты я бы пожелал опустить. Удивительно, однако отсутствие реакции на грубое обращение могло объясняться только глухотой, ведь редкий индивид способен выдержать поток брани в свой адрес, пускай и заслуженно, пускай и за создание опасной ситуации на дороге. Мужчина должен был хотя бы отмахнуться, или, извиняясь, ускорить шаг, но нет, сохраняя невозмутимое выражение на лице, продолжая идти в обычном темпе, он пересёк две полосы. Стойкость уровня 'бог', к которому я стремился, невольно завидуя самообладанию незнакомца. 'Бессмертный он что ли или просто, псих? - подумалось мне. - Скорее второе'. Наблюдая за мужчиной, одетого в дорогой костюм тройку, всё время, пока тот шествовал через проезжую часть, выделяясь, словно маяк среди шумного моря, я невольно залюбовался его внешностью, тяжестью взгляда под нависшими веками, оценив отличный выбор стрижки, очевидный уровень ухоженности, спрятанный в деталях, например, в дорогих часах, выглянувших из-под манжета белой рубашки, аккуратном маникюре. 'Интересно, какое у него имя? - продолжив размышлять, я принялся уже в который раз размешивать сахар в чашке с кофе. - Наверняка, какое-то звучное, например, Патрик Бэйтмен' Хихикнул про себя, вспомнив произведение под названием 'Американский психопат', упустил момент, когда заинтересовавшая персона, исчезла из поля видимости, дойдя до тротуара и завернув за угол соседнего здания. Закончив с обедом, вяло поднялся из-за стола, оставив оплату и чаевые в небольшой металлической чашечке, вышел из кафе, отчего-то решив вернуться и на следующий день, хотя кухня оставляла желать лучшего.
  Солнечный свет ослепил в первые секунды, отраженный от стёкл ближайшего небоскреба и подняв руку, пришлось прикрыть глаза тенью от ладони. Мгновенно накатила усталость, слишком мало сна и слишком много поиска чего-то ценного, важного в перерывах между сводками котировок, новостями о новом кризисе... 'Либо меня доканает отсутствие нормального режима, либо несварение желудка. Может стоит к врачу записаться на следующей неделе? - возникла шальная мысль в голове. - Да зачем? Разве другой человек способен помочь мне утолить жажду, сути которой я и сам не способен опознать? Чего же мне не хватает, чтобы начать о себе заботиться и наконец определиться с тем, что действительно по душе, вместо нытья по утрам о том, как я ненавижу свою жизнь? Каждый твердит о бесконечных возможностях, а я вижу только ограничения в голове, в характере, в окружающих обстоятельствах.' Было ли проблемой отсутствие какой-либо мечты? Даже завалящей цели не было, сколько себя помню, ни к чему не стремился, не замечая за собой некого таланта, который бы выделял среди тысяч, может поэтому и выбрал обучение на экономиста, не представляя, как смогу работать врачом или психологом. С цифрами куда проще, нежели с людьми.
  К двадцати восьми годам мой круг общения вполне сложился из таких же наёмных рабочих, тративших премии на дорогие костюмы, компьютерные игры и сайты, где за определённую сумму незнакомки делали то, о чём попросишь. Отношения с некой девушкой, с которой можно познакомится в кофейне, заведя разговор о погоде, с которой придётся обсуждать свои будни, переживания удач и промахи, казались дурным тоном, развлечением для бедных, а мы себя относили к среднему классу, достойных большего. Глупо, согласен, но пока организм тянет последствия бессонных ночей, тревожных будней, пока есть средства на счету, чтобы приобрести лучшие препараты, дабы поддерживать концентрацию внимания на поставленных задачах и бодрость в теле, даже не задумываешься, будто что-то не так, ведь есть способ запить, заесть, закурить любое не комфортное чувство. Все ж так делают, суперпродуктивных даже в пример ставят, говорят, вон каких результатов достиг человек и неважно, что к сорока годам у него обнаруживают либо рак, либо депрессию, либо психические расстройства, потому что личность изнашивается до крайности, больше неспособная вывозить всё то дерьмо, которым наградили предки, которым ты сам наелся за свою жизнь. Сначала обучение с малолетства превращает тебя из индивидуума в заготовку, в которую записывают определённые каноны поведения, после чего корпорации выжимают все соки, покупая твои года жизни за десятки, сотни, тысячи, не успевая понять, чего действительно хочешь, прячешь сомнения за бесконечным шоппингом, беря кредиты, ипотеку, чтобы поддерживать уровень жизни, обещающий счастье. Сначала приносишь прибыль компании, государству, стремясь приобретать вещи, в которых не нуждаешься, копишь на пенсию, думая, будто заживёшь по-настоящему когда-нибудь завтра, а после, все эти сбережения сливаешь обратно, покупая лечение, таблетки, уход, только к самому концу понимая, что так и не успел узнать, зачем трудился, отдав свои дни за пластик, за желание оставаться в стае, вынужденный казаться как кто-то, вместо понимания себя. Увидеть за наброшенной мишурой истинные наклонности и действительность без прикрас очень сложная задача, ведь тогда придётся отказаться от пути, по которому идёт большинство, утешающее себя словом 'нормально'. Думали ли о нормальности деятели искусства, чьими произведениями мы восхищаемся и спустя столетия? А первопроходцы? Государственные чиновники и учёные, раздвигавшие границы, разве стремились к обыденным явлениям? Сомневаюсь. Их влекла иная цель, зачастую имевшая горестные последствия, личные или общественные трагедии, однако, они следовали за ней, за собой, принимая решение завоёвывать, отказываясь от нормы, экспериментируя на себе или на тех, кто им доверял, не мог защититься перед чужой волей. Многие становились жертвами, чтобы сейчас мы имели медицину высокого уровня, летали в космос, жили в мире. У каждого открытия есть цена, у великого она очень высока и наивысшая, если пытаешься узнать истину, даже если хочешь узнать её о себе. Удивительно, ведь каждый человек живёт сам с собой любой момент времени, пребывая в собственном теле, но совершенно не контролирует процессы в психике или организме, списывая симптомы на случайно залетевшую в рот бактерию. Наши организмы, развивавшиеся в местной среде, выжившие без знаний об окружающем мире, орудуя примитивными инструментами и суевериями, неужели настолько глуп, что не способен справиться с неким микроорганизмом, который кстати также развивался всё это время рядом, по-соседству. Больно осознавать ложь, которой себя окружаем ради видимого спокойствия, боясь зацепить некий провод, что приведёт к коллапсу, ведь многие болезни врачи и учёные называют неизлечимыми лишь из-за отсутствия патента на лекарство, но при этом сам человек может выздороветь. Тогда получается вопрос не в самой болезни, а в организме? А как быть с эффектом плацебо? Тогда выходит, что вопрос и не в организме, а в психике. Разделяя тело и душу не совершаем ли мы ошибку, отдаляясь от ответов?
  К сожалению, это не мои мысли и выводы, я где-то услышал их, от каких-то умных людей, случайно затесавшихся в очереди на прослушивание между историями о криминальных разборках и очередным откровением порно-актрисы, рассказывающей о своём сексуальном опыте. Не помню ни одного дня без кофе, ни одной пятницы без наркотиков, ни одного месяца без похода в стрип-бар, ни одного года без покупки нового телефона, ноутбука, часов, полного обновления гардероба. Куда девалась предыдущая коллекция одежды меня не волновало, как и то, что происходит с экологией, куда попадает весь использованный пластик, каким я вижу своё будущее. Мне ещё и тридцати не исполнилось, мысли были заняты ежедневными задачами, слухами, сплетнями, которыми работники обменивались у кулера, в курилке или в баре неподалёку. На самом деле почти каждый день происходило нечто, требующее ответной реакции, будь то шуточка или тихий плач в туалете, ощущая бессилие, опустошённость, считая мир враждебным, несправедливым. Возвращаясь в квартиру, я заботился только о наличии алкоголя в баре и мороженного в холодильнике. Усаживался на диван, нелепой формы и раздражающего цвета, приобретённого по рекомендации знакомого дизайнера, включал широкоформатный телевизор, занимавший половину стены и останавливал выбор на National Geographic. Бурбон и упаковка из Baskin Robbins являлись моей компанией, утешением и наградой за пребывание в шкуре, напоминавшей 'железную деву'. Почему именно этот сорт мороженого? В детстве мама угощала им, когда я разбивал коленку или расстраивался, потому что отец вновь не посетил матч по бейсболу, где я играл на позиции питчера. Тренер часто хвалил, уговаривал продолжать, а я, разозлённый отсутствием интереса людей, которые были важнее солнца, забросил игру, сохранив обиду. Смотря передачи о мире животных, я то и дело ловил себя на мысли, что человек зря считает себя венцом творения, а являясь в офис, наблюдал всё те же повадки, которые подмечали зоологи в стаях. Альфа-самцы и их соперники, матери, трясущиеся над благосостоянием своего дитятки, строгая иерархия, подчинение и бунты, агрессия и геноцид, каждый паттерн свойственен сообществам обезьян и людей. Схожесть меня завораживала, я хохотал, разговаривая сам с собой, так и не добравшись до постели, засыпал на диване, или в ванной, просыпаясь от звона разбитой бутылки, бокала, или будильника, требовательно напоминавшего о наступлении нового дня.
  Офис компании, в которой я трудился, занимал несколько этажей в современном небоскрёбе, находившимся практически в центре города. Начиная с самого раннего утра из ближайших станций метро к зданию начинали стекаться десятки одинаково одетых мужчин и женщин, строго блюдущих дресс-код. Мы походили на клетки крови, разносящих кислород по венам, к нуждающимся органам, связанные одной функцией, жаждущие стать чем-то большим. Когда я только начинал карьеру на бирже думал, будто впереди ждёт колоссальный рост, подъём выше Эвереста, однако, со временем замечал, как младшие обходят меня в гонке благодаря более крепким связям, в том числе и нейронным. Заточенные на достижение результата, они ни перед чем не останавливались, легко изменяли мнение, привычки, личину, словно сбрасывали старую кожу, облачаясь в новую броню, маршируя по строго заданному руководством, курсу, а я, оставался на месте. Наши несколько этажей походили на планету в миниатюре, наполненную воинственными племенами, ищущими любую лазейку, дабы отобрать, присвоить, завладеть тем, что имелось у конкурента. И это стремление отражалось не только в словесных баталиях, в дело шли любые средства, даже кулаки. Чтобы хоть как-то урегулировать ситуацию со слишком частыми драками по поводу и без, мы неофициально открыли чат для сотрудников под названием 'бойцовский клуб'. Идея пришлась по вкусу и ощутив запах крови, учуяв страх жертвы, многие ломанулись воплощать план по взятию трона со всей яростью, на которую способен человек. Подземная парковка стала кладбищем для переоценивших свои силы, а для победителей, вершиной триумфа. Собираясь после полуночи обычные с виду 'белые воротнички' демонстрировали отличные навыки в рукопашной, бахвалясь отработанными приёмами в местном зале, где их натаскивали бывшие чемпионы по боксу в среднем весе. Почему мы не решили устраивать бои в перчатках на ринге? Ответ очень прост, там следили за безопасностью, были судьи, рефери, в любой момент поединок могли остановить, а на парковке каждый сам за себя. Стоило кому-то подсидеть перед руководством нерасторопного коллегу и по чату разносилось дружное 'Бой! Бой! Бой!', наделявшее адреналином и нетерпением ожидания схватки. Причиной могло послужить что угодно, зависть, желание самоутвердиться, отплатить за измену, отстаивали своё мнение, честь, либо право быть принятым и услышанным. Спустя полгода в соседней больнице нашу компанию знали не понаслышке, каждый травматолог и каждая ночная медсестра выучили адрес при заполнении документов, а потом, перестали даже спрашивать имена, принимая купюры за молчание. Соперники редко били по лицу, ведь каждому на следующий день нужно было встречаться с потенциальными клиентами, хорошо выговаривать слова, обещая бонусы и прибыль, потому челюсть должна была оставаться нетронутой, а вот тело предоставлялось в полное распоряжение. Хромота мало кого смущала, ведь на сей счёт можно отшутиться, сказать что-то остроумное по поводу способностей партнёрши в постели или списать на растяжение во время тренировки, с улыбкой уверяя, о благоприятном прогнозе от врача. Наши белоснежные рубашки и хлопковые майки скрывали багровые кровоподтёки, фиолетовые синяки, а порой и порезы от канцелярских ножей. Постепенно в клуб приходили и работники с этажей выше или ниже, даже из соседних зданий, открывая филиалы, а я всё задавался вопросом, можно ли измерить цивилизованность? Где линейка, по какой шкале оценивать людей, требующих чужой крови, чтобы смыть нанесённое оскорбление? Радовало только, что кодекс не позволял пользоваться оружием, да и зачем марать свои руки, для этого есть специально обученные люди, военные, к примеру, а так, вполне достаточно завалить противника, пару раз ударив по печени, а потом, его утащат до ближайшей приёмной, где вправят суставы, наложат охлаждающий компресс.
  Компании оказались скоплением неуравновешенных, помешанных на контроле, нарциссов с психопатическими наклонностями, и если подумать, то градус жестокости скакнул ещё выше, стоило в чат принять женскую часть персонала. Да, девушки умели разогреть толпу своими криками, плачем, визгом и пока двое рвали на друг друге волосы, несколько наблюдателей дрочили за машинами. Кому-то нравилось смотреть, кто-то предпочитал показывать, я же относил себя к первой категории, не замечая разницы между просмотром передачи о мире животных и тем, как животные, умеющие создавать прекрасное, обладавшие навыком языка, способные договориться, калечили друг друга на потеху, чтобы завтра смеяться над произошедшим уже позабыв о причине, сведшей двоих в поединке. Конечно же, дрались не все, некоторые отказывались, твердя о правилах, морали, об эволюции и опускались на самое дно социальной лестницы, становясь изгоями, с которыми переставали даже разговаривать, удаляя из друзей в подписках, избегая, сторонясь. У тех, кто рождает в окружающих чувство неполноценности, исчезал шанс на общественную жизнь внутри компании, их откровенно гнобили, лишая бонусов. Старшие менеджеры знали о происходящем, сознательно поддерживая нездоровый уровень конкуренции, провозглашая кредо о сильнейших. Наверно, похожая ситуация происходила с каждым святым, появляющимся в любой деревни дикарей, где привыкли действовать грубо, пить да трахаться, а тут кто-то сказал будто можно жить в гармонии с природой, любить ближнего, вместо постоянной вражды. Мне отчасти повезло, благодаря смазливой внешности позволяли сохранять нейтралитет, я оставался Швейцарией между воинственными племенами галлов, ни с кем не воевал, не причинял неудобств, молча ввязываясь практически во все затеи.
  Разогретые дешёвым виски и видом жестокости, мы направлялись либо в клуб, чтобы отыскать подходящего дилера, дозу, наркоту, либо в ближайший отель, приглашая шлюх со сладостями, либо добирались до больницы, где также получали необходимые услуги, пока нам обрабатывали раны, вправляли вывихи, проводили обследования. У нас были номера телефонов главврачей, старших сестёр, стажёров, которые за деньги не только молчали о наших действиях, но и поставляли лучшие обезболивающие, делая досуг в разы приятнее. Не знаю, был ли в нашем окружении хоть один человек, к кому бы мы не залезли в трусы? Медсёстры, горничные, официантки, барменши, соискатели, сотрудники с других этажей, в расход пускались все, не имел значения возраст, тип внешности, пол, отказы не воспринимались, ведь юристы точно объяснили, как избежать обвинений в насилии или домогательствах.
  Лучшим рецептом были деньги, благодаря им можно было оставаться безнаказанным, а ещё, прослыть талантливым, остроумным, привлекательным, кем угодно. Можно было купить себе новую личность, другую жизнь, раба, ребёнка, нужный уровень сервиса, отношения, что угодно, потому, мы были готовы жить в офисе, поглощать дрянную еду из автоматов, накачиваться медикаментами, дабы как можно дольше оставаться в седле. Не успел сдать отчёт, тебе тут же кричат из кабинета: 'Эй! Лузер!' Не успел на встречу - лузер, не успел продать, купить, не вовремя рассмеялся, упустил новый тренд, и клеймо неудачника передаётся тебе, словно на эстафете.
  Каждый пытался казаться самым жизнерадостным, самым счастливым и довольным человеком на свете, постоянно улыбаясь, позволяя тем, кто стоит выше на ступеньке по статусу, вытирать об себя ноги, только бы заслужить итоговый бонус и позволить себе машину еще дороже, костюм с эксклюзивной, именной доставкой от известного дома моды, полёт в бизнес-классе, чтобы возместить моральный ущерб, который сглатываешь без пререканий, роняя своё достоинство. Компенсация не исчерпывает внутренние стенания из-за унижения, однако, возможность выбрать лучшее, внушает иллюзию, будто ты не такой уж и падший человек, даже уважаемый, ведь именно тебя используют чтобы подтереться, когда требуются услуги, когда нужно кем-то закрыть брешь в сточной канаве. Звонки в три ночи позволяют думать, будто ты ценный сотрудник, раз доверяют закрыть продажу, контракт, но на самом деле, ты всего лишь расходный материал, чёртова нефть. Даже могут не оплатить лишние часы, но ты всё равно постараешься показать всем окружающим, что являешься персоной высшего порядка, раз тебе доверяют работать больше остальных, выслуживаясь до похвалы. Только нутро не обмануть, за чувствами следуют мысли о безисходности, о том, насколько мерзким становишься самому себе, словно являешься главным героем произведения Кафки. Грубишь, хамишь, ведёшь себя до крайности аморально, пока кто-то богатый по-настоящему, уже состоящий в клубе привилегированных в третьем поколении, заставляет вылизать подошву ботинок, дав ощутить разницу между вами, продемонстрировав высоту лестницы, по которой тебе нужно взобраться чтобы хоть немного приблизиться к его уровню. За своё унижение, за испытываемый стыд, за то, кем являешься, из какого дна поднялся, будешь ненавидеть и презирать богатых так сильно, забывая разговаривать без необходимости с обслуживающим персоналом, только чтобы поиздеваться, высмеять, выставить никчёмным дураком.
  Каждый раз выбираясь из очередного подвала, выходя из номера в отеле, оставляя позади больничную палату, я хватался за голову, думая, что необходимо изменить свою жизнь, необходимо прекратить употреблять, платить за отсос в сортире, или в примерочной, только лишь чтобы на секунду ощутить расслабление в плечах, в груди, в погоне за очередной дозой удовольствия. Каждый раз я клялся не возвращаться, стирал номера телефонов, очищал память навигатора, блокировал сим-карты, а потом, развернувшись на полпути, бежал обратно, окунаясь в знакомые ситуации снова, утопая в привычном состоянии опять. Я не мог винить лень, ведь знал, вести именно такой образ жизни сложно, потому что видишь своё предательство, не людей или общества, ты предаёшь себя, то, кем ты мог бы стать, то, кем, ты мог бы быть, но каждый раз отвергая истину, выуживая пустое признание, волочишься за внушением о том, как всё устроено, какую жизнь нужно вести. Любая индустрия построена на прибыли получаемой из ненависти человека к самому себе. Украшение драгоценностями, а не знаниями, исходит из глубинных страхов быть непонятым, непринятым, ненужным, из презрения к себе, ведь в сравнении с кем-то ты недостаточно хорош. Всегда недостаточно. Ребёнка сравнивают в детстве с другими, чтобы сделать послушным, а потом ждут от него благодарности, любви и преуспевания, когда он способен давать только яд высокомерия, жалости, подобострастия. С людьми, предоставляющими услуги ведешь себя словно господин, забывая о манерах, а с теми, кто был выше в иерархии, изобретаешь новые уловки, демонстрируя великолепие вылизанных задниц.
  Видел ли хоть кто-нибудь выход из ада, созданного ради процветания одних слоёв общества за счёт других? Сомневаюсь. Каждый думал, будто количество нулей переведут душу и разум в состояние полнейшего удовлетворения, и чтобы поддержать данный миф, среди нас был главный менеджер, который собирал группы недовольных и они совершали экскурсию, маршрут пролегавший через метро, трущобы, парочку заводов, где люди в грязной униформе продавали себя за несколько долларов в час, а потом отводил в бар при, ближайшем к центру, отеле, угощая за свой счёт дорогим алкоголем, давая почувствовать разницу утверждая, будто вот, она, жизнь, когда можешь упиться виски за несколько тысяч. А потом, дошедших до определённой кондиции, юньцов, расспрашивал, каково им было бы работать там, на холоде, без медицинской страховки, без будущего, а не под его началом, в хорошем офисе, с премией в каждом квартале, в случае успешно завершённых сделок. Он позволял им почувствовать себя особенными, запоминал их имена, вёл личные беседы и отлично умел слушать, так что недовольных не оставалось. Я как-то побывал на одном из подобных мероприятий, высоко оценив его подход, слаженную мотивацию не окрепших волей, парней, но даже не остался на вторую порцию алкоголя, первой вполне хватило, чтобы запить тонкую игру, вынуждающую сотрудников оставаться верными, замыкаясь в стенах, на одном месте, приносить прибыль и не задавать вопросов. Согласившись внутренне с обстоятельствами, я покинул вестибюль через массивную дверь, запахнув полы своего пальто, держа в руках подарочный пакет с подношением от компании в виде галстука. Помню, как поднял голову к небесам, что служили фоном для ярких вывесок, прожекторов, фонарей, лампочек, спросив самого себя, куда же я хочу пойти на самом деле? Посыпал снег и моё внимание от белых пушинок отвлёк автомобиль, припарковавшийся напротив, из которого выпала полуголая девица, с бокалом шампанского, расплескав содержимое по ковровой дорожке. Хохоча во весь свой идеальный рот, обрамлённый красной помадой, она попыталась подняться и тогда я уже подоспел, протянув руку, на которую тут же повисли всем телом.
  - Ты не ушиблась? - выдавливая из себя всю возможную любезность в голосе, спросил я, углубившись в изучение содержимого её безобразно откровенного декольте. На самом деле, если бы не шуба, то незнакомка оказалась бы абсолютно голой, несколько лямочек, кое-где соединяющиеся с мелкой сеткой, похожей на прозрачную чешую. Такие вещи не носят женщины, только те, которые сами являются товаром, без права выбора, без собственного мнения, потому дизайнерская одежда не оставляет простора для фантазии, чётко позволяя увидеть, что именно тебя ожидает, что именно приобретаешь, когда платье спадёт на пол. Подняв на меня затуманенный взгляд, она приоткрыла рот чтобы что-то сказать, но в тот момент проговорил её организм рвотным позывом. Резким движением отпрянув, я успел схватить девушку за шкирку, пока всё содержимое желудка выплёскивалось на тротуар, распугав брызгами достопочтенных старичков, совершающих вечерний променад.
  - Оу, Эллис, ну какого чёрта! - всплеснув руками, возмутился парень, только расплатившийся с водителем. - Как я теперь приведу тебя к гостям? Ты же заблюёшь клиентов!
  Переведя взгляд на девушку, я увидел на лодыжке пластырь с каким-то мультяшным персонажем, потом посмотрел на руки, бедра и прикинув вес, сделал вывод, либо девчонка выглядит как несовершеннолетняя и потому у неё уже есть сутенёр, либо и в самом деле ещё учится в школе, что казалось более вероятным. Яркий макияж прибавил несколько лет, но если замечать детали...
  - Спасибо, чувак, -подхватив её на руки, проговорил парень и поволок бесчувственное тело к вращающимся дверям. - Сегодня сочельник, хочешь к нам?
  Улыбнувшись, я отрицательно мотнул головой, направившись к ближайшей станции, чтобы, добравшись до квартиры, проспать следующие сутки без перерыва.
   А потом прошло всего несколько месяцев, сложенных из знакомых кубиков, таких как смена дня и ночи, приём пищи, испражнения, встречи и расставания, вполне понятных, но кроме них попадались кубики, или даже, целые конструкты, ломающие изведанный мною мир! Когда человек узнаёт, что неизлечимо болен и ему осталось жить всего год или меньше, то наверняка, его такая новость очень сильно меняет, трансформирует в кого-то другого, обречённого или же исследователя. Так же меняется и тот, в жизни которого произошло нечто невероятное, встреча с чем-то необъяснимым, утрата кого-то близкого при трагических обстоятельствах, путешествие в страну с отличной от твоей родины культурой. Помню, как смотрел документальный фильм о цунами на японских островах и в нём брали интервью у одного выжившего мужчины, который сумел спастись, вовремя поднявшись в горы, а его дочь... Он обнаружил её на дереве спустя пару дней, со спокойным выражением на лице, словно бы умерла без страданий. Возможно, именно поэтому он описал её, применив слово 'красивая'. Подобные события меняют нас, кто-то начинает спасаться от чувства вины, а кто-то учится справляться, разыскивая новые причины для продолжения пути. К какому типу отношусь я, ещё предстоит выяснить, ведь как оказалось, не всё так однозначно, как учит нас история, как проповедуют церковники, как стараются убедить правительства.
   Я сетую на скорость перемен, некоторые события случаются столь стремительно, что даже не успеваем их осознать, уж тем более не способны контролировать последствия. Порой, мне хотелось вернутся к прошлому образу жизни, снова забываться в дурмане, отупляя чувства, сбегать от себя и реальности, которая менялась слишком быстро, я переставал узнавать мир, в котором родился, в котором правила логика, чёткие представления, как устроена вселенная и вот, ощущаешь себя вновь растерянным ребёнком, пытающимся найти хотя бы одного взрослого, в огромной толпе, в огромном вестибюле аэропорта, способного объяснить, что же происходит, чёрт побери?! Маленький, потерянный, плачущий и напуганный, а вокруг всё большое, даже громадное, спешащие по своим делам, оттого ты сам себе кажешься ещё более незначительным, словно крохотная букашка, того и гляди, раздавят.
  
  Акт второй
  Пасмурный, промозглый день в рамке из серых, плотных облаков, уставших от высоты, оттого спускавшихся с каждым часом всё ниже, ближе, уже задевая кроны деревьев. В такие дни, в конце октября, пригород кажется ещё более унылым, будто весна и лето обходят стороной захолустные фермы, а солнце посещает только острова на экваторе. Мне, как городскому жителю, загородом вовсе нечего делать, только раздражаться по поводу отвратительного интернета, слишком громких соседей, откровенного флирта местных деревенщин. А ещё этот запах... Никакой яблочный пирог, по старинному бабушкиному рецепту, не компенсирует оскорбление моих носовых пазух вонью от навоза, привыкших к качественным, выхлопным газам. Брюзга, скажете вы, а я предпочту воздержаться от осуждения, ибо, я персона весьма толерантная и вы с успехом сможете в этом убедиться, ведь в данный момент пытаюсь не умереть и спасти тысячи человеческих душ от вечности в месте, которое те заслуживают. Странное дело, но я ожидал от мозга варианты спасения, однако, перед моими глазами пронеслись моменты жизни, вместо решения проблемы, вызвавшие скорее удивление, нежели ностальгию. И кто сказал, будто находясь в смертельной опасности мы вспоминаем нечто важное, яркое? В моём случае тогда главным моментом юности стало списывание на экзамене по социологии, а детства, (ведь никакой хронологии, слишком скучно!) ловля лягушек в пруду. Никаких дней рождений, подарков, грандиозных побед, а именно, вытаскивание шпаргалки из-под ремня и воняющая тухлятиной, вода, в которой водились все возможные болезнетворные микроорганизмы известные и неизвестные современной науке. А! Ну и зафиналили не самые примечательные моменты первой попыткой мастурбации. По-моему, я был готов расплакаться внутрь себя от разочарования. Двадцать восемь лет жизни, из которых я вспомнил три эпизода, ни одной вечеринки, ни одного свидания, никаких отпускных впечатлений. Какую же жалкую жизнь веду, раз оказавшись на грани, меня даже не утешает мысль, что был влюблён или, сделал нечто хорошее, кому-то помог. Ничего из перечисленного, только чёткое воспоминание из раннего подросткового возраста. Разве нормально мечтать о смерти после того, как разок передёрнул? Если только от стыда и чувства вины, ведь в самый ответственный момент в комнату вошла мама... Странно, что тема секса так сильно табуированна и уже потом оказывается, в ней нет ничего запретного, нового, все позы задокументированы с дотошной находчивостью, все виды извращений испытаны, даже введены в ранг достижений, хотя от некоторых древних трактатов даже меня порой оторопь берёт. Например, эта история с рыбой... Каждый раз теперь слыша о чьём-то пристрастии к её ловле, у меня невольно зарождается вопрос, не засовывает ли данная персона свой член в... А потом вспоминаю различного толка видео и признаю, что мужчина суёт его во всё, в еду, животных, в любое подходящее отверстие, даже в трупы и вздохнув, просто оставляю размышления на данную тему. А какие вещи побывали во влагалищах... И такие выборы делает не какой-то иностранец, а соседи, с трепетом следящие за газоном на заднем дворе, жмущие руку при встрече, а ты и не в курсе, где именно эта ладонь побывала. А после знакомства с мифами древних народов вообще удивляешься, как человечество не вымерло ведь судя по всему тогда совокуплялись с кем и чем угодно, но только не с человеком противоположного пола. Только в женских романах первые разы описываются как некое волшебство, дарующее наслаждение, но половой акт скорее вызывает некоторое недоумение, вопрос: 'И это всё?', не понимая, из-за чего столько шума или же наоборот, тихого шёпота. Начинаешь исследовать, выяснять подробности, приобретать опыт и порой, до конца жизни остаёшься в сомнениях, вдруг, что-то в сексе есть, а ты просто не просёк фишку? Вдруг у тебя что-то не так с телом, с восприятием, раз всё не так в реальности, как показывают в порнухе? И с этими сомнениями даже пойти не к кому, только спустя годы осознавая, что быть застуканным родителями за мастурбацией, не самое страшное из всех возможных вариантов. Даже если представить самый постыдный поступок, после которого хотелось умереть в юности, выпрыгнуть в окно или порезать вены, выясняется, многие взрослые практикуют такие вещи чуть ли ни ежедневно, лгут, воруют, прелюбодействуют и дрочат, снимая с себя всякую ответственность аргументами о плохом воспитании или свободе воли, не важно. Сраные псевдосексологи проповедуют распущенность, будто если не можешь кончить, то дело в способе, в примиряемых игрушках, а ведь дело обстоит куда интереснее. Спустя годы исследований, лично я пришёл к выводу, что дело только в человеке, если нравится объект, то обычный поцелуй доставит наивысшее наслаждение, иначе, лучше уж передёрнуть, чем использовать кого-то как тёплое отверстие. Обычно, когда мне втирают про невероятное наслаждение, если приобрести некую игрушку, то я ухмыляюсь, вспоминая одну очень мудрую мысль 'не нужно секс с любовью путать'.
  Кажется, от перенапряжения меня стошнило. Бег никогда не являлся моей визитной карточкой, особенно по пересечённой местности, потому и не стал бой-скаутом. Хотя, нет, не поэтому. Причина была в яром желании вожатого залезть в мои трусы, без уточнения, соответствует ли его намерение с моим, позволить это сделать. Глупо ожидать, что педофил станет спрашивать разрешения, признаю. Когда вообще взрослых волновало мнение ребёнка, надежды и чаяния? Отсутствие согласия скорее подогревало сексуальное вожделение. После, к нам приходил полицейский, расследовавший случаи домогательств, чтобы взять мои показания. Помню выражение лица матери, растерянное, виноватое, ведь она очень сильно ругала меня за отсутствие интереса к походам в группе, наказывала, даже не выяснив причину, отчего я был готов терпеть от неё любые упрёки, только больше не возвращаться в ту организацию. Мне нечего было сказать правоохранительным органам, кроме одного случая, когда взрослый мужик пощупал за ягодицы, но я слышал, как мама спросила у следователя, насколько всё плохо и тот, покачав головой ответил:
  - Ситуация весьма удручающая, мэм, и пока идёт выяснение обстоятельств, ничего не могу сказать, однако у нас уже целая стопка документов по этому делу.
  - Как же так? - дрожащим голосом задала она вопрос полушёпотом. - Мы же все доверяем им своих детей?
  - Вам очень повезло, ваш сын не оказался в числе пострадавших.
  Затворив дверь, она пришла в мою комнату и крепко обняла, расплакавшись, пытаясь утешить не меня, а себя, а я всё думал, отчего в самом деле не поддался на уговоры человека, стоявшего выше по статусу? Может причина крылась в среде, где я рос? Сверстников было не так уж много, а старшие мальчишки так часто отказывались со мной играть, научив и меня отказывать, если мне не нравилась игра. Странно, как боль преподаёт урок самосознания.
  Вдруг земля содрогнулась. Птицы замолкли, затих ветер, застыли деревья и грозный рокот прокатился по округе, прозвучавший внутриутробным рёвом раненного животного. Опаснее этого клича нет ничего, словно колокол, не предвещавший добра, только проблему, потому, я вновь побежал, оставляя позади себя поле, окружённое по периметру плотной стеной леса, в центре которого стояла высокая фигура человека. Хриплое рычание достигло моих ушей и страх поднял волоски на затылке:
  - Я заполоню собою всё и всё разрушу.
  Фигура вспыхнула в одно мгновение, словно сверхновая, распространяя пламя вокруг себя, заполнив поле пожаром высотой в пару метров. Первая волна уничтожила растительность, сочную зелень, мелкий кустарник, юные побеги деревьев, подпалив то, что ещё боролось за жизнь, прожигая до глубины, до самого нутра, до корней. За первой волной фигура источила следующую, яркую, опаляющую, захватывающую более широкий радиус, проникая глубже, дальше и казалось, пламя только сильнее разгоралось, не стихая в своей мощи. Поле заканчивалось и новая волна достигла леса, деревья затрещали под напором жадных языков пламени, мгновенно почернев, растрескавшись, зашипев и затрещав от возмущения, а от стоявшей в центре фигуры, продолжал накатывать огонь, словно круги по воде, расходясь яростным жаром, поднимая вверх дым и копоть, испаряя каждую капельку влаги, находящуюся в уже погибшем мире. Безжалостная тень, темнее самой черноты, жарче самого солнца вновь и вновь источала пламя, являясь истребителем, источником опасности для всего, окружавшего её. Очередная волна достигла места, куда я впопыхах успел отбежать и искры опалили открытые участки кожи, заставив меня поднять руки, дабы уберечь лицо от жара. Закашлявшись от смога, горячего дыма, заполонившего мои ноздри и легкие, донеся вонь истлевших волос, земли, древесины, а ещё, горелого мяса, я свалился наземь, переводя взгляд с человека, стоявшего рядом со мной, на фигуру в отдалении, распалявшуюся всё больше, сильнее, будто в костер подбросили новую порцию сухих поленьев, заодно, подлив масла, воскликнул, возмущенный и напуганный, пытаясь подняться:
  - Ты же сказал, пламя не доберётся!
  - Не ожидал, что адово пекло настолько сильно, - смотря широко распахнутыми глазами, ответил высокий блондин, одетый в светло-жемчужный костюм. - Сколько же душ он пожрал, чтобы стать таким?!
  Земля затрепетала под ногами, заставив рухнуть мое тело снова на колени, а душу - содрогнуться, устрашившись следующей атаки. Наивно было полагать, будто до человека будет кому-то дело, всего лишь разменная монета между двумя противоборствующими сторонами. Златокудрый ангел, чьё внимание абсолютно поглощено созерцанием вырвавшегося столпа огня, взмывшего ввысь от чёрной фигуры, распахнувшей пасть и заоравшей столь напористо, истошно, как если бы тысячи воинов шли в последнюю атаку, предвосхищая её безнадежность, уверенные в собственной гибели, не ради победы, а во имя вечной славы. Зрелище и в самом деле завораживающее, волнующее, лишающее ясности мысли, однако, стоило подумать о личной безопасности, любоваться атомным взрывом лучше из бункера, в защитных очках и комбинезоне.
  - Жадный! Жадный! Жадный! - вопил ангел, хохоча и танцуя по краю огненного кольца, поднимая искры обуглившихся растений. - Ты прекрасен! Я создал тебя! Показал, что ты такой же! Дьявол! Зло! Ненасытное порождение небытия! Ты прекрасен!
  Продолжая смеяться и плакать, он не видел, как сильно черты лица искажались, будто не умели выражать подобные эмоции. Лучезарные, светлые щеки залились ярким румянцем, а нежные, голубые очи раскраснелись от слез, наполнились неистовой страстью и желанием. Сладостные стоны вырывались из его уст, он жеманился и прерывисто, горячо дышал, словно нимфоманка при виде эрекции. 'Безумец, - подумалось мне. - Как можно так возбудиться от ужасного зрелища? Случись подобное в городе, то мучительная смерть пришла бы за людьми, заполонив улицы криками агонии и страданий, а он бы и в том случае наслаждался бы происходящим'.
  Пару раз оглянувшись, я видел только позади плотную стену белого дыма, с чернеющими на его фоне стволами деревьев и красное небо, окрашенное в оранжевые всплески. На всю округу гремел шум торопившихся найти укрытие, животных, птиц, где-нибудь подальше, в стороне от ужасающего явления. Дышащие существа пытались сбежать от гибельной стихии, вызванной инфернальной силой, не поддававшейся разумному объяснению, милосердию, в ней отсутствовала логика, только жажда заполонить собой любое свободное пространство. Всюду воняло серой, глаза слезились, но я заставлял себя идти вперёд, сколь можно быстрее, почти поддавшись панике, ощутимой со всех сторон, вызванной страхом смерти. Меня даже не найдут в этой глуши! Так и сгину, сроднившись с местной почвой, стану добычей падальщиков, удобрением, и ради чего?! Истины? Правды? Разве есть ценности, ради которых стоит умирать, тем более, если ты в них не веришь! Очень глупая смерть, как по мне, потому бегство стало единственным смыслом. Хотя тип передвижения сложно назвать именно бегом, скорее это чаще были прыжки на месте, ноги постоянно цеплялись за валявшиеся повсюду коряги, увязали в рытвинах и ямах, отчего порой надежда покидала меня, как и силы к борьбе за выживание. Завалившись наземь в очередной раз, практически зарыдал от растерянности и бессилия, возмущаясь из-за собственной слабости: 'И как меня только занесло сюда? Ну вот какого черта, скажите мне на милость! Опасно быть обыкновенным человеком, из плоти и крови, с хрупкими костями, мягкой кожей, что царапает каждая ветка, в мире, где всё больше, мощнее, да ещё и бессмертное, будто предыдущих параметров недостаточно!'. Не заметив, как приблизился к краю крутого склона, кубарем полетел вниз, поднимая ворох сухой листвы и пыли, скатившись прям на проезжую часть сельской дороги. Мне невероятно повезло не переломать кости, ушибить голову или попасть под колеса случайной машины. Ну хоть в чем-то удача не отвернулась. Немного отдышавшись, поднялся на ноги, осмотрел себя, прощупав конечности и побрел в одну из сторон, просто наугад, пускай будет налево. Пройдя несколько сот метров, стал сходить адреналин и вернулась чувствительность, что принесло несколько неприятных открытий, например, всё же ушибся здорово плечом, принялись ныть ребра и колени, перетаскивая одеяло внимания с одной части тела на другую, канюча об усталости, желании передохнуть, но это мелочи в сравнении с вероятностью быть поджаренным до medium rare.
  Через пару километров, после нескольких упущенных шансов, всё же удалось поймать попутку. Парень на пикапе, сначала проехал мимо, но вскоре, остановился и сдав назад, вышел из машины, помахал рукой, подзывая к себе:
  - Привет! Вы в порядке?- спросил он дружелюбно, мельком осмотрев мой весьма плачевный внешний вид: порванные брюки на коленях, правый рукав пиджака держался на последних нитках, всё лицо в грязи, в ботинки забилась листва и ветки. Кряхтя, словно восьмидесятилетний старик, усаживаясь на переднее сидение, я попробовал отшутиться:
  - Ох, да как-то выходные не задались.
  - Да, я вас отлично понимаю, стоит только собраться всем нашим родственникам вместе, так вечно и скорая и пожарные с полицией являются на порог!
  - Ха-ха, - рассмеялся я, ощущая, как грудь проткнуло несколько болезненных зубочисток, потому резко замер, скривившись.
  - В вашем кругу общения тоже есть взрывная персона?
  - Даже не представляете насколько, - из моих уст невольно вырвался вздох, а после, вскрик, - Осторожно!
  Машина чуть не налетела на стоящую посреди дороги, тёмную фигуру, укрытую покрывалом смоляного, плотного дыма, струящегося потоком из тлевшего нутра. Автомобиль занесло на обочину от резкого торможения, водитель, как и я, страшно напугался, хотя мой испуг отличался, ведь я представлял, чем может обернуться данная встреча, в отличие от случайного прохожего.
  - Помяни черта, - сплюнув, открыл окно, выкрикнув, обращаясь к фигуре. - Тебя никто не учил переходить дорогу только в положенных местах?!
  В ответ лишь недовольно и очень громко скрежетнули зубами, будто говоря, как смеет какой-то человек, жалкое создание, не умеющее не то, что чудеса творить, даже собой разумно распоряжаться, отчитывать существо, во многих смыслах превосходящее его.
  - Опять не в духе, - вздохнул я, осознавая бессилие, ведь ничем не мог помочь, как-то облегчить участь этого жуткого видения.
  - Вы там как? - поинтересовался владелец машины, высунувшись в окно. - Вы дымитесь!
  - Поверьте он знает, - улыбаясь, будто ничего необычного нет в самом факте тлеющего человека, стоящего посреди дороги, спросил у фигуры. - Ты своим ходом или тебя всё-таки подбросить до города?
  Шагая до машины, горящий, оставлял после себя шлейф черного дыма, словно облачился в развивавшийся на ветру, плащ, открыл дверь и раздраженный, уселся на заднее сидение, тут же заполонив гарью всё пространство внутри.
  - Поедешь в багажнике, если не выключишь гриль! - опустив до конца стекло и высунувшись до плеч, пригрозил я, жадно ловя свежий воздух.
  - У меня душа горит, - разомкнув уста, пробулькала расплавленной лавой, фигура, оскалившись, демонстрируя заостренные, черные зубы.
  - Ты сам повёлся на его провокацию, - фыркнул в ответ, злясь, хотя и понимал, что требуется более мягкий подход, стоило попробовать утихомирить буйствующие эмоции только что сражавшегося за себя воителя.
  - Не совсем понимаю, - ошалело наблюдая за нами, пролепетал водитель.
  - Вам и не стоит, любезный, просто подвезите нас до города, а там мы уж на метро, - похлопав по плечу владельца машины, попытался успокоить его, а то вдруг в истерику впадет.
  - Вы поедете с ЭТИМ на метро?
  - Думаете, в толпе не сможем затеряться? Вполне резонное предположение. Надеюсь, немного придет в норму через часик.
  - А вы ловец сверхъестественного или что-то в этом роде?
  - Нет, куда там, боже упаси! Я брокер на фондовой бирже.
  - Тогда я не понимаю?
  - Как бы так объяснить в двух словах, - протянув интонацией фразу, тут же закашлялся. - Прошу! Это невозможно! Эту копоть даже не высморкать! Носоглотка забита почище выхлопной трубы у дизельной машины!
  В ответ лишь пробурчали нечто невнятное, вновь оскалив пасть, явив десна, ярко алые с оранжевыми прожилками, пульсирующими раскаленным жаром, обрамленными обугленной плотью, оплавленной от горящего внутри, пекла. Увидевший это зрелище водитель вскрикнул, неловко дернулся, отчего машину повело в сторону, но я успел схватиться за руль, прокричав:
  - Это не совсем то, что вы видите! Прекратите панику!
  - Он демон?! Божечки! Мы умрём?!
  - Это просто образ у него такой! Типа имиджа! Поверьте, ему тоже сложно приходится!
  - Представляю, с такой-то внешностью, - сглотнув, сочувственно проговорил владелец авто, немного придя в себя.
  - Пожалуй, расскажу историю о том, что со мной произошло, как я оказался здесь и, возможно тогда, вы перестанете бояться случайно навязавшихся спутников.
  - Я проходил курсы по психологии!
  - Ох, хотелось бы как-то без этого, - прикрыв глаза руками, утомленно проговорил, уже предвкушая предположения о галлюцинациях, душевных расстройствах и других вариантах. - С персоной, сидящей позади нас, повстречался несколько месяцев назад, сидя в кафе за обедом, сразу же заметил его в толпе, слишком уж выделялся на фоне остальных, обычных людей. Тогда и представить не мог будущее, в котором мы сведем близкое знакомство, не думал, что добровольно ввяжусь в войну между кланами.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"