Ольга ТУРБАСОВА

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ

Из цикла: «Параллельные миры»

   И всё же язык — явление уникальное именно потому, что в большей или меньшей степени доступен каждому, будь то иностранный, или язык глухонемых. Если ваш «конёк» — логика, представьте структуру языка как алгоритм решения задачки — и тогда у вас легко пойдёт грамматика. Не запоминаются слова? Попробуйте находить созвучные им в родном языке. Образное же мышление, в свою очередь, выдаст стойкие картинки, связывающие родной язык с изучаемым, и запечатлит их в вашей памяти.

   Вот, например, наше «хорошо». Знаете, как оно звучит для англичан? «Horror show»! — «Хорошоу», причём последняя «у» произносится как бы вскользь. А переводится как «представление ужасов». Получается как в поговорке: «Что русскому — хорошо, то немцу — смерть». В Петровские времена всех иностранцев «немцами» называли.

   Каждое утро я спрашиваю своих студентов, изучающих русский:

   — Как дела?

   А они мне хором отвечают:

   — Хорошоу! — Мол, «всё ОК, полный порядок». Хотя, конечно, подразумевается: «Дикий ужас: электричка снова опоздала, работы — к вечеру не разгрести, соседи всю ночь дебоширили, и живём мы лишь одной мечтой о пятнице. Да и погода, сами понимаете, английская...»

   Для британцев: «Как дела?» — вопрос символический, и отвечать на него принято сдержанно — коротко и вежливо. Кстати, и сам вопрос на русском хорошо запоминается, если вспомнить марку автомобиля «Кадиллак». Стоит только переставить последнее «к» на третье место, и вот оно наше — «Как-дила»?

   Иностранцы всегда радуют своими лингвистическими находками. Читали мы Пушкинскую «Метель» — так студент-колумбиец стабильно величал «доброго Гаврилу Гавриловича» — «добрым Габриелем Габриелевичем»! А для его подруги наша «пятница» так навечно и осталась «приятницей» — конец недели, в офисе по пятницам даже стиль одежды свободный — не нужно облачаться в строгий костюм, да и выходные впереди — что может быть приятнее?!

   Общение между соседями иностранцами вообще занимательная вещь. Нашу старшую собаку «представила» нам молодая русская пара из Лондона. Предполагалось, что пёсик приехал погостить к нам на недельку, однако ж неделька та тянется до сей поры, то есть долгих четырнадцать лет.

   — Очень умная собака, — изо всех сил «сватал» нам Снега его прежний хозяин. — Выполняет все команды, — и, распахнув дверь в сад, громко по-русски скомандовал:

   — Писать в сад!

   Снег выскочил во дворик и тут же блеснул интеллектом и знанием языка.

   — Вот видите, — похвалился хозяин, — вы, главное, на забывайте команды вслух проговаривать.

   Ну, мы и проговаривали. Пока однажды соседка-англичанка как бы невзначай не заметила:

   — Удивительно, насколько русский язык похож на английский...

   — О! — изумились мы.

   — Мы тоже своей собаке командуем: «Piss outside!» — «Писаут сайд»!

   Да, на самом деле, очень похоже звучит, особенно принимая во внимание что «у» первого слова и «й» — второго произносятся очень слабо. Согласно правилу дифтонгов, из двух соседствующих гласных второй практически не слышен. И перевод фразы — тот же, хоть и несколько резче.

   Конечно, человеку с музыкальным слухом легче «поймать» правильное произношение. Впрочем, и отсутствие оного — не беда, ведь родной акцент говорящего придаёт речи особый шарм. Можно сразу предупредить иностранцев-собеседников, мол, я говорю с акцентом, а думаю — без! Voila!

   Имеет смысл обратить внимание на то, что в английском одни и те же гласные, произносимые коротко или долго, изменяют смысл слова, иногда превращая его в достаточно грубое ругательство. В отличие, скажем, от русского языка — ведь наши «а» или «и» можно и затянуть, и оборвать, как нам того хочется. В общем, надо слушать и не стесняться переспросить...

   — А я до сих пор не могу взять в толк, за что наша школьная «англичанка» так меня невзлюбила, — задумчиво сетовал мой товарищ, когда нам как-то довелось встретиться лет через тридцать после окончания школы. — Даже прозвище обидное мне на английском придумала.

   — Да ну?! — не поверила я. У нас всё-таки очень интеллегентные учителя были. — И как же она тебя называла?

   — А... вот вспомнил! «Стоптокингом», да!

   — Ну, тогда я тебя обрадую, хоть и тридцать лет спустя, — говорю. — Ты ведь болтал на уроке без умолку. Вот она и просила тебя: «Stop talking!» — «Перестань разговаривать!»

   Представляете, столько лет обиду в душе носить?!

   «Чтобы говорить на иностранном языке, надо на нём говорить», — общеизвестная фраза, проливающая свет на то, почему жители Европы, как правило, в рамках базового курса неплохо изъясняются на двух–трёх языках. Благодаря регулярным поездкам в соседние страны.

   В европейских школах изучение языков больше ориентировано на повседневное общение. Интересно и то, что в английских общеобразовательных школах каждый экзамен по иностранному языку делится на четыре составляющие: чтение, письмо, слушание и разговор, то есть на четыре самостоятельных экзамена. Смысл в том, что если вы напишите, прочитаете, услышите и поймёте, а потом ещё и сами произнесёте фразу, то она наверняка запомнится.

   Есть в Лондоне и летние школы, которые, например, предлагают курс «Что и как заказать в ресторанах Италии», соответственно на итальянском языке. И на ту же гастрономическую тематику — по прочим европейским языкам. Как сказал классик: «Каждому — по потребностям».

   Лингвистическое обучение в наших школах, включая высшие, значительно отличаются от европейских. У нас подход более академический.

   Для меня до сих пор остаётся загадкой, как учителя в советской школе за два урока по 45 минут в неделю умудрялись рассказать нам грамматику всех настоящих, прошедших, будущих времён, включая особенности «будущего в прошлом» и специфику залогов и наклонений! Когда я перечисляю своим английским студентам названия их же, английских времён, многие впадают в состояние затяжного шока. Правда. У них таким детальным изучением грамматики — даже родного языка! — общеобразовательные школы не занимаются. Да что там названия времён! Из коренных жителей туманного Альбиона только специалист в этой самой области в состоянии ответить на вопрос сколько времён в его родном языке.

   А наши учителя, кроме всего прочего, за те же два урока в неделю успевали и поработать с учениками над фонетикой, и заставить запомнить новые слова, и проверить знание текстов!

   Помните, какие тексты мы сдавали? Нужно было непременно уметь рассказывать о всех праздниках от Дня Конституции до Первомая, о писателях — отечественных и иностранных, о композиторах, музеях-галереях, городах, спорте и увлечениях. А когда проходили англоязычные страны, требовалось изложить на память географию, климат, политическую и экономическую систему, рассказать о населении на языке изучаемой страны. Думаю, что «средний» советский школьник был большим знатоком в соответствующих областях, чем его заграничный сверстник!

   Да, пожалуй, изучение иностранных языков в советской школе было излишне политизировано. До сих пор ловлю себя на мысли, что уминая за обе щёки паэлью за дружеским ужином с испанцами, порой хочется посетовать о непростой жизни крестьян из Гвадалахары или поднять тост за пролетарский интернационализм и международную солидарность. А когда приходит электрик проверить исправность нагревателя воды в квартире — ляпнуть на чисто испанском что-нибудь из Фиделя Кастро о «созидательном труде во всём его величии»... Представляете реакцию канарского электрика?! Может и полицию вызвать, дескать, клиент платить отказывается!

   Зато я могу «Оду Костюму» Пабло Неруды на испанском по памяти рассказать, а многие иберийцы о ней и слыхом не слыхивали. А одна моя замечательная подруга, изучавшая немецкий только в школе, даже сорок лет после её окончания может запросто продекламировать что-нибудь из Гёте на его же родном языке...

   Интересно всё же, как лучик памяти высвечивает картинки из прошлого.

   Собралась моя знакомая старшего поколения в Великобританию и говорит: — Напиши мне несколько предложений, чтобы не потеряться в Лондоне. Что-нибудь типа: «Как добраться до Бейкер Стрит?» или «Где находится отель?» — И пока я старательно выписываю фразы в её блокнот, продолжает: — В школе изучала иностранный, в медицинском — несколько лет! До сих пор могу назвать наизусть на английском все составляющие скелета человека. На «отлично» в универе сдала. А вот заказать обед в ресторане... увы, только «на пальцах». Кажется, нас этому не обучали...

   Вот я и предупреждаю своих студентов-англичан: — Если ваш русскоговорящий приятель, приехав в Лондон, неожиданно сообщит, что «один из первых паровозов был изобретён Стефенсоном», — это не секретный пароль, переданный по ошибке «неправильному» агенту. Очевидно ваш товарищ много лет назад закончил институт инженеров железнодорожного транспорта и с тех пор с английским не пересекался.

   Если во время очередного застолья коллега из России «ввернёт» на языке Брюнеля и Нельсона пару идей об укреплении фундамента Пизанской башни или укажет с точностью до дюйма высоту Останкинской — и ни словом больше,— не мучайтесь, вычисляя тайный смысл его сообщения. Он — не масон и не издевается. Просто закончил в своё время строительный факультет, успешно «сдавшись» по этой теме на английском. А потому именно фразе о башнях суждено было остаться «маячком» в его памяти.

   Может случиться и так, что собеседник-россиянин солидного возраста после очередной пинты пива попытается поразить ваше воображение, заявив, что он «боксёр и комсомолец, и брат у него — боксёр и комсомолец, а папа — коммунист и ходит на работу». Соглашайтесь. Он вовсе не нарывается на международный скандал. Напротив, насколько может, поддерживает беседу на вашем родном языке. Очевидно, в школе на экзамене ему досталась тема «Моя семья», и среди его лингвистических прозрений эта фраза до сих пор «живее всех живых».

   Ну, наши, бывает, и просто «приколоться» не прочь, накативши вискарика в тёплой компании.

   Один мой знакомый, выпускник военного училища, очень любил удивить своих новых английских приятелей на каком-нибудь вечернем мероприятии.

   Представьте себе картинку. В английском пабе расслабляется группка англосаксонцев, среди них — один наш. Местные вполне себе уверены, что русский товарищ «не в зуб ногой»... Ещё бы, даже название коктейля в меню с трудом прочитал. Общается с присутствующими, в основном, жестами. И вдруг под конец вечера, когда у «собеседников» уже и на родном языке не все фразы «склеиваются», у этого русского парня глаз загорается и он очень чётко, по-военному, а главное — на английском! — чеканит вопрос: «А сколько у вас ракетных точек, и где они находятся?» Всё! Наш человек — в центре внимания! И не надо весь вечер улыбаться, рассказывать анекдоты и изощряться в остроумии... Здесь и сегодня, герой — он! Жизнь удалась! Очень эффектно, особенно на фоне всей шумихи с полонием в чае, раздутой западными СМИ.

   Да, и ради справедливости должна отметить, что те мои студенты-иностранцы, которым довелось ездить в командировки в Россию, с восторгом сообщали, что «у русских коллег, работающих в международных компаниях Москвы и Санкт-Петербурга, английский не хуже, чем у коренных британцев»!

Лондон, август 2015 г.