ОХ УЖ, ЭТИ СКАЗКИ! ОХ УЖ, ЭТИ СКАЗОЧНИКИ!

ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ

  Догадайтесь, каково основное предназначение прибывших из бывшего СССР на Британские земли — с точки зрения заграничных СМИ? Ну вот, и ваше дедуктивное мышление не оставляет им ни единого шанса усомниться в том, что каждый русский — прирождённый шпион.

  Иногда я спрашиваю своих английских знакомых, какой образ первым делом приходит им в голову, когда говорят «Россия» или «Советский Союз». Ответы у побывавших в России, конечно, отличаются от тех, кто не был в России никогда. У второй же группы, почти без вариантов, звучит: «Кремль, КГБ и шпионы». На что я обычно отвечаю: «Не, шпионы — это у вас. А у нас — разведчики!»

  Любой англичанин знает, что наши мужчины — «немножко — медведи, серьёзно — мафия, а запросто — олигархи», «русские женщины — очень красивые, и даже если они чуточку матрОшки (подразумевается яркий макияж) — это специально, чтобы отвлечь внимание. А ежели что не так, могут и выстрелить на раз-два». Женщина, по определанию, намного опаснее мужчины, и «разоблачать» — в прямом и переносном смысле — почему-то гораздо интереснее «женщину-шпионку», чем «мужчину-медведя»...

  По прибытии в Лондон время от времени у меня и моих подруг кто-нибудь из местных обязательно интересовался, а не на Управление ли Безопасности мы работаем. Мол, если даже не угадали, то смешно пошутили! Девчонки-то наши — умницы, красавицы, свободно на нескольких языках «шпрехают», да каждая ещё и с высшим образованием. Словом, классический образ русских «кэгэбисток» из фильмов про Бонда и прочего детективного чтива, назойливо навязываемый нескольким поколениям англосаксонцев британским и американским кинематографом, равно как и «мастерами» печатной индустрии. Да и мужчины наши — не промах: и что угодно на ходу остановят, и куда надо войдут.

  Вот ситуация из жизни. Замечательна она тем, что случалась фактически по одному и тому же сценарию с разными людьми. Приходит, к примеру, наш среднего возраста специалист устраиваться на работу в серьёзную лондонскую фирму, либо в аспирантуру документы подавать — солидное резюме в папочку аккуратненько уложено, многочисленные дипломы с вкладышами об изученных дисциплинах, оценками и количеством часов старательно и досконально переведены. (Кстати, наше техническое и физико-математическое образование в Великобритании весьма котируется и признается NARIC — Национальным Агентством-экспертом по квалификациям.)

  Интервьюер:

  — Так, хорошо, вы — инженер-конструктор, пятнадцать лет работали по специальности в России... полтора года — в Англии... окончили университет в Советском Союзе...

  Открывает первую страничку дипломного вкладыша и, слегка обалдев, зачитывает:

  — История КПСС — «отлично», марксистско-ленинская философия — «отлично», политическая экономия - «отлично», научный коммунизм — «зачёт»...

  У интервьюера происходит лёгкое раздвоение сознания:

  — Извините, ещё раз: кем вы работали пятнадцать лет... и полтора года?

  Наш специалист, самоотверженно:

  — Инженером. — И безусловно понимая, чем вызвано смятение собеседника, мягко добавляет: — Вы страничку-то вкладыша переверните...

  Опросчик перекидывает страничку переведёной книжицы и обнаруживает порядка пятидесяти (!) технических дисциплин, курсовых работ и технологических практик, выполненных, судя по оценкам, на очень высоком уровне...

  Поскольку в Союзе традиционно считалось, что «учиться никому не рано и никогда не поздно», и вообще — «всегда пригодится», то помимо диплома с вкладышем у инженера ещё обнаруживается набор дипломов-сертификатов об окончании языковых школ и всяческих курсов. Да и по-английски «пришелец» изъясняется весьма достойно. И если вы — тот самый инженер, проходящий собеседование, то ваш звёздный час — здесь и сейчас! Посмотрите долгим и честным взглядом в глаза интервьюера, прозрачно намекните, что к «тому» управлению вы не имеете никакого отношения, и насладитесь его реакцией! Можете даже ему подмигнуть — уверяю вас, на принятие решения относительно вашей кандидатуры это уже никак не повлияет.

  Для большего куража можете надеть свой инженерный значок, выданный вам по окончании университета — да-да, тот самый, синенький ромбик с гербом Советского Союза и двумя молоточками — под ним. И просто получите удовольствие, наблюдая как собеседник бросает косой взгляд на ваш «знак отличия», вероятно пытаясь выявить в нём некую масонскую символику и вашу принадлежность к этому тайному ордену.

  И если вы претендовали на место работы, а у вашего работодателя не бьёт фонтаном адреналин из ушей, то, скорее всего, вам пришлют вежливое письмо с отказом на основании того, что вы «переквалифицированы», то есть слишком хороши, чтобы занимать столь скромное место работы.

  Если же вы боролись за зачисление в аспирантуру, то вас скорее всего примут — ведь обучение в аспирантуре «хорошо платное». Примут, но будут смотреть немножко как на инопланетянина, совершившего временную высадку на берегах Темзы по заданию КГБ. (Кстати, показательно, что слово «alien», лет двадцать назад переводившееся как «инопланетянин, пришелец», с расширением Европейского Союза даже в официальных бумагах стало переводиться как «иностранец» или «подданный другого государства».)

  Очевидно и то, что ближе к выборам парламентские партии стараются переключить внимание избирателей с политических проблем на обывательские. Не далее как вчера собрались мы с английской подругой в бассейн — наше утреннее развлечение, если рабочий день выпадает на «послеобеденную смену». А я, как назло, всю ночь просидела с каким-то срочным переводом и к утру стала обладательницей замечательного алого цвета правого глаза в сочетании с удивительным нежно-зелёным оттенком лица. Словом, расцвела так, что любой коллекционер художественных произведений в стиле импрессионизма много бы дал за этот «портрет маслом».

  Рождественской ёлочкой выплыла я из подъезда, и как будто небрежно прикрывая глаз-«фонарик» ладошкой — на случай неожиданной встречи с соседями, — поскорее нырнула в машину подруги. Кэт завела мотор и принялась старательно выруливать с нашей узенькой улочки. (Особенностью английских дорог остаются их старинные очертания, по хитросплетению которых можно изучать историю страны. А уж выезд с парковок в маленьких городках — отдельная серьёзная наука.)

  Итак, Кэтрин внимательно вглядывается в зеркала, лавируя между домами, автомобилями и нахального вида местными кошками, которые не слишком-то «разбегутся» уступать дорогу, и между прочим делится последними новостями:

  — Вчера в «Дейли Мейл» статья была... Огро-о-омный такой заголовок на первой странице: «РУССКИЕ ШПИОНЯТ ЗА БРИТАНСКИМИ СЕМЬЯМИ ЧЕРЕЗ ИХ ЖЕ, БРИТАНЦЕВ, ВЕБКАМЕРЫ»! Сотнями! Газетчики утверждают, что видели сайт, где русские выставляют фотографии гостиных, офисов, спален и даже конюшен жителей Королевства! А ещё — снимки младенцев в колыбелях! И на всех изображениях указано точное расположение вебкамер, с почтовыми индексами!

  Не услышав у себя за спиной никакой словесной реакции, Кэт оборачивается ко мне и видит уставившийся на неё неподвижный красный шар — от удивления моё глазное яблоко приняло размер мичуринского — селекционеры бы обзавидовались! Ещё бы, ничего себе: вот это масштаб! Вот это русский размах! Уже не скромные силы КГБ, а буквально русские орды охотятся на подданных Её Величества, лишая права на личную жизнь!

  И то ли моё красноречиво немигающее огненное око уж очень походило на «глазок» камеры, то ли лицо приняло слишком нетипичную вытянувшуюся форму, но Кэт едва не потеряла управление. Предполагаю однако, что в последний момент наши ангелы-хранители, английский и русский, успели-таки дружески похлопать друг друга крыльями по плечу, и всё закончилось благополучно. А может, у ангелов нет ни национальности, ни выборов, и все мы для них — просто люди?