Ольга ТУРБАСОВА

СУККУЛЕНТ МОЕЙ ДУШИ

«Большинство кактусов — суккуленты с полностью редуцированными в колючки листьями.» Википедия «Что поразило меня на Тенерифе — так это заросли кактусов, возвышающиеся над чёрными песками. С суккулентами у меня издавна складываются весьма интересные отношения. Не могу просто так пройти мимо — вечно они меня во всякие истории втягивают...» Из письма другу

www.joyreactor.com

   В бытность нашу на Севере как-то обзавелись мы коллекцией «колючек», поскольку это единственные растения, способные выжить у меня как у огородника-цветовода. Я не надоедала им поливкой, не приставала с удобрениями и прочим чернозёмом, и от такого деликатного моего отношения их буквально «пёрло». За несколько лет кактусы «раздались в боках», обзавелись «детками», а отдельные экземпляры даже начали цвести.

   Обитало это лихое племя «колючек-мачо» на подоконнике нашего кирпичного дома сталинской планировки. А подоконник такой, если кому не довелось видеть, — вполне себе «взлётная полоса». Высота окон в «сталинках» тоже весьма приличная, а потому, чтобы прикрыть форточку, требовалось либо подставить стул, либо резво подпрыгнуть...

   Денёк тот выдался морозным, и дабы сохранить в комнате тепло, не слишком щедро поставляемое местной ТЭЦ, решила я окошечко прикрыть. Чтобы не подтягивать стул, я подпрыгнула, но, увы, рука моя сорвалась и с хорошим ускорением шарахнула прямо «по кумполу» одного «мачо»-старожила. В свой черёд почитаемый отец кактусового семейства, этакий «крутой перец», справедливо рассвирепел, ощетинился и выдал мне в бицепс такую порцию злых иголок, что через несколько минут обьём руки с лихвой превзошёл соответветствующую мускулатуру именитых качков-культуристов. С чем я и встретила возвращающегося с работы супруга.

   — Ух ты! — не сдержал, как мне показалось, возгласа восхищения муж-спортсмен, не отрывая взора от моего вздувающегося мускула. — Что это у тебя?

   — Это я в кактусы...

   — Чего это ты в кактусы? — недоумевал он, но, что-то вдруг сообразив, побежал за такси, и мы помчались в местный травмпункт.

   И вот представьте картинку: Север, конец января — те самые, Крещенские, морозы. За окном — минус тридцать пять. У дежурных врачей под халатами — шерстяные свитера, женщины кутаются в пуховые шали. И тут я — со своей рельефной мускулатурой.

   Доктор:

   — Ух ты! Что это у вас?

   — Это я в кактусы, доктор...

   — Что это вы в кактусы? — добрый Айболит пристально вглядывается в мои зрачки, как бы пытаясь убедиться в адекватности пациента. Принюхивается. И на всякий случай напоминает, очень по-доброму:

   — Девушка, шутите?! Вы не в Мексике, вы — на Колыме. Аляска, знаете ли, под боком. Мороз на улице — добрый хозяин собаку не выпустит...

   Однако, выслушав мой сбивчивый рассказ, разумный лекарь не только сам повеселился от души, но и пригласил коллег взглянуть на эдакий уникальный случай. Буквально через несколько минут всё отделение эскулапов билось в истерике от хохота...

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

   Время шло, картинки жизни менялась как в мексиканском сериале. Элегантные колымские пейзажи за окном сменились пражским многоцветьем, а то, в свою очередь, — изумрудной зеленью садов туманного Альбиона. Наш же балкон стала обживать «диаспора» кактусов — переселенцев из Испании, мигрировавших к берегам Темзы в укромном уголоке моего чемодана, где-то между купальником и пачкой кофе...

   И тут вдруг случился в моей судьбе Тенерифе со своими зарослями суккулентов. Местные-то жители на них и внимание не обращают, ибо растут там эти «ёжики», что сорняки у нерадивого огородника российского нечерноземья.

   А у меня, каюсь, аж руки чешутся — так хочется пару канарских «ёжиков» на свой балкон перетащить. Однако ж на острове этом суккуленты в человеческий рост, колючки их — с сапожную швейную иглу, и так просто кактусовую «лапку» не то что не сорвёшь, но и к самому кусту близко не подступишься. А отпиливать ножом да в перчатках «росточек» на глазах у местных — как бы не удобно, хотя и не возбраняется.

   И вот... Дождавшись чёрной субэкваториальной ночи и «вооружившись до зубов» всем необходимым, делаю я вылазку за облюбованным «мачо». В кромешной тьме, почти на ощупь, взбираюсь по каменистому склону горы к кактусовой «роще». Судя по обиженно растопыренным колючкам, выпущенным в мою сторону, предстаю я перед кактусами коварным конкистадором, с которым необходимо поскорее расправиться. Суккулент-гигант цепляется своими ядовитыми «когтями» за мои брюки и рубашку и, кажется, явно жаждет крови. Однако, после моего бесстрашного наступления и нашей с ним ночной «потасовки», показавшейся мне вечностью, я буквально выпадаю из этого куста и с разодранными в кровь ногами пробираюсь по камням к посёлку.

   Тьмища — хоть глаз выколи. А место то — вовсе не туристическое, а рабочий городок эмигрантов. И как бы страшновато... Запыхавшись, добегаю до дома и, облегчённо вздохнув, заскакиваю в лифт.

   И надо ж было в ту самую пору подгулявшему компаньеро к себе домой возвращаться. Лифт гостеприимно распахивается — у подъёмника интеллект искусственный, и, если его останавливают, он не соображает, когда дверь открыть, а когда и повременить стоило бы. Мужичок только внутрь «вползти» собрался, а тут — картина маслом: блёклый луч энергосберегающей лампы в тесной кабинке лифта нечётко высвечивает мой образ: бледное лицо с несколько обалдевшим от ночного приключения взором, рубаха — в клочья, на руках плотные окровавленные перчатки. На полу у исцарапанных ног — кухонный нож, у пояса — непрозрачный мешочек овальной формы. Словом, всё, что нужно любому приличному человеку в лифте в три часа тёмной субэкваториальной ночи...

   Вот неправду о тенерифцах говорят, что они, дескать, какие-то заторможенные. И, типа, не спешат никуда. Дяденька тот очень даже шустрым оказался — его как будто ветром сдуло... Или волной смыло... Напрасно я кричала ему вслед на хорошем испанском, но с явным русским акцентом: мол, товарищ-компаньеро, куда же вы, места в лифте всем хватит. Не вернулся камарада...

   А с суккулентом всё просто решилось — миновав все таможни, совершил он благополучный перелёт с субэкваториального острова в умеренные широты, поселился у меня на балконе и дружит теперь с красавицей геранью из соседнего горшка...

Магадан, Тенерифе, Лондон, август 2015 г.