Когда-то легкоранимая и эмоциональная Оля давно выстроила вокруг себя высокую защитную стену из правил и привычек. Так было легче и спокойнее. После неудачного институтского романа с классической развязкой, когда её молодой человек увлекся её же школьной подругой, и неожиданного развода родителей, проживших вместе более двадцати лет, она научилась жить внутри себя.
Олины привычки, как цветные кольца детской пирамидки, насаживались в определенном и соразмерном порядке. Всё строго по правилам и не дальше допустимого. Ничего лишнего и ничего способного вывести из равновесия. Маленькие женские радости: духи, книжки, конфетки, маникюр в салоне и театр в гордом одиночестве. Никаких подруг на пушечный выстрел и никаких мужчин дальше рукопожатий. Она была уверена: никто никому не нужен.
На работу Оля не опаздывала. Она вообще была идеальным сотрудником, из тех, на кого начальство сваливает всё подряд, но повышать в должности или прибавлять зарплату не торопится. У неё не было ни мужа, ни детей, поэтому и задерживалась легко, и на больничных не сидела. За те пять лет, которые она проработала в своей конторе, ничегошеньки не изменилось. Работа - ещё одно кольцо: знакомая, понятная, без неожиданностей. Впрочем, такое положение вещей вполне устраивало Олю.
Весь её день чётко выстраивался по расписанию. Утренний подъем без компромиссов с будильником, бодрящий душ с неизменными мандариновыми ароматами, однотипный неброский макияж, блузки и юбки в полном соответствии с дресс-кодом.
Одной из особых и очень любимых Олиных привычек - был поздний обед в маленьком кафе, прямо на углу того же здания, где располагался их офис.
Оля всегда садилась за один и тот же столик и всегда заказывала одно и тоже: суп дня, куриную грудку и кофе с вишневым пирогом. Когда она приходила, ей никогда не приносили меню, а лишь понимающе кивали и несли что обычно.
Её столик, прямо возле окна, позволял видеть улицу и прохожих точно в экране телевизора. Забавное и приятное развлечение. Многие из них, такие же заложники своих привычек, уже казались Оле близкими знакомыми. Чаще всего их лица были напряжены и сосредоточенны. Особенно зимой, когда они бежали, кутаясь в поднятые воротники и морщась от мороза. И тогда Оле становилось неловко за свой умиротворенный вид, за довольную улыбку, за привычку принимать постоянство обыденной жизни как величайшую гармонию миропорядка.
Однако из всех этих людей был один человек, который тоже замечал Олю. Довольно молодой, около тридцати, почти её ровесник, вечно спешащий, но всегда жизнерадостный и симпатичный. Светлокожий и кареглазый, в его образе было что-то неуловимо-французское, печальное и забавное одновременно. Сначала молодой человек просто перехватывал Олин взгляд сквозь стекло и неизменно отвечал вежливой улыбкой, затем эта улыбка стала приветливой, озаренной радостью узнавания. Теперь же, он всегда махал Оле рукой, как старой знакомой. и она отвечала тем же. Его появление всегда означало для Оли нечто большее, чем просто попадание на одну волну. В её воображении, этот человек уже обрел собственную историю, характер и даже типичное французское имя. Так, невинная фантазия, постепенно превратилась в странное увлечение, и даже легкую влюбленность.
Оля слегка журила себя за подобную романтическую инфантильность. Однако такие ни к чему не ведущие привязанности столь же гармонично вписывались в её жизненный уклад, как и чашка утреннего черного кофе, мамины серьги с бирюзой или ноктюрн Шопена перед сном.
Порой она опасалась, что однажды её Жан возьмет, да и зайдет в кафе, подсядет за столик и заговорит с ней. Такой поворот событий совершенно не входил в её планы. Незнакомец должен оставаться незнакомцем, таковы были правила игры. Но даже когда он задерживался на пару секунд, чтобы поприветствовать, то никогда не пытался нарушить установленные границы. Самое большее - сердечки на запотевшем стекле или воздушные поцелуи. Казалось, он тоже принял эти условия и с интересом сохранял дистанцию.
В тот морозный день предновогодней недели, когда на угрюмой улице крутились злобные снежные вихри, Оля с нетерпением ждала появления Жана. Она очень боялась проглядеть его, потому что за плотной белой пеленой мелькали лишь нахохлившиеся безликие силуэты.
Но он появился почти вовремя, раскрасневшийся, запыхавшийся и довольный. Прильнул к стеклу и сказал: "Очень холодно". Его слов Оля не слышала, но она всегда читала по губам.
"Зима", - ответила она также беззвучно.
Он кивнул и показал большой палец. Это всегда означало комплимент. В ответ она обычно смущенно улыбалась и скромно пожимала плечами. Жан подышал на стекло и нарисовал ёлочку, зайца, голову ещё какого-то зверя, и тут произошло странное.
У него за спиной возникли две темные фигуры. Кто-то схватил его за плечи и оттащил от окна. Оля подалась вперед и с трудом смогла разглядеть, как эти двое запихивают её Жана в высокую белую машину. Совершенно не думая, она схватила с вешалки полушубок и выскочила на улицу, даже не расплатившись. От кафе медленно отъезжала белая Газель. Перескочив через нанесенные вдоль дороги сугробы, Оля побежала за ними, чтобы разглядеть номера, но катившиеся следом машины принялись остервенело сигналить, прогоняя её с проезжей части. Девушка, точно заяц, в панике заметалась среди припаркованных вдоль тротуара машин.
- Что случилось? - неожиданно окликнул её кто-то.
Она обернулась и увидела интеллигентного вида мужчину в легком черном пальто. Его приятное открытое лицо показалось ей знакомым, возможно они прежде встречались в офисном центре на проходной, там всегда было полно народу.
Мужчина собирался уезжать и только садился в машину.
- Пожалуйста, помогите мне, - взмолилась Оля, отчаянно жестикулируя, - вон, та Газель на светофоре. Нужно её обязательно догнать. Пожалуйста!
- Ну хорошо, - мужчина быстро сел за руль, и как только Оля запрыгнула на соседние сидение, резко вырулил на дорогу.
Перед светофором образовалась приличная пробка. Оля могла видеть только крышу Газели.
- Надеюсь, успеем на зеленый, иначе догнать не получится, - сказал мужчина.
- Постарайтесь, я вас умоляю, - Оля в волнении ерзала на сидении, точно это могло как-то ускорить движение.
- Её нужно просто догнать или остановить? - по-деловому спросил он.
- Всего лишь догнать, - отозвалась Оля, - посмотреть номера. И потом я уже позвоню в полицию.
- А что случилось? - поинтересовался он, поворачиваясь к ней и с интересом наблюдая, как она нервно теребит шарф .
- Они украли человека! - Олино лицо разрумянилось, светлые волосы выбились из-под мехового капюшона, руки дрожали.
- Какого человека? - встревожился мужчина.
- Жана, - машинально ответила она, но потом, поняв свою оплошность, поправилась:
- Просто одного человека. Затащили в машину. Насильно. Я видела из окна кафе.
- Значит, это какое-то случайное чужое происшествие и вас лично оно не касается? - на его лице отразилось недоумение.
- Касается. То есть, да, случайное. Но разве может такое быть такое чужим? Человека похищают прямо на улице, а никому никакого дела?
Желтый свет мигнул и передал эстафету зеленому. Они резко перестроились в другой ряд и даже почти нагнали Газель.
- Я опоздаю на работу, - вдруг в ужасе вспомнила Оля.
- Можем вернуться, - с надеждой в голосе предложил водитель.
- Нет, нет, едем, - кусая губы, мужественно выдавила из себя Оля. - Я потом не прощу себе этого малодушия.
- Я тоже могу опоздать, - покорно отозвался он.
- Простите, ради бога! - она в первый раз за всё время оторвала взгляд от дороги и посмотрела на водителя.
Благообразный, спокойный, воспитанный человек в костюме и галстуке, один из сотни серьёзных респектабельных мужчин, обитающих в их офисном здании.
- Это было очень некрасиво с моей стороны, - призналась она, - я просто растерялась и не знала, что делать.
- А я было подумал, что вы это специально подстроили, - его глаза улыбались, но Оля уже почувствовала себя виноватой.
- Что вы такое говорите? Это вообще не в моем стиле. Если вы мне не верите, то почему в таком случае...
Не отрывая глаз от дороги, он успокаивающе похлопал её по руке.
- Не волнуйтесь, я пошутил. Вы совершенно не похожи на любительницу розыгрышей.
- Это хорошо, - облегченно вздохнула Оля.
На следующем повороте, Газель резко свернула и, чтобы не потерять её из виду, им пришлось грубо подрезать левый ряд. Сзади возмущенные водители бешено загудели.
И тут, преследуемая ими белая Газель неожиданно остановилась возле табачного ларька.
- Ура! - Оля в предвкушении сжала кулачки. - Вот они и попались. Кажется, я вижу последние цифры - восемь эм тэ.
Но в тот же момент блестящая темная Ауди прижалась к ним вплотную и, грубо притерев к бордюру, вынудила остановиться. Всё произошло в какие-то считанные секунды.
Выскочивший оттуда разъяренный жирный мужик распахнул дверцу их машины и принялся вытаскивать Олиного спутника.
- Ты чего творишь, козел? - орал мужик, захлебываясь от гнева.
- Знаю, виноват, - спокойно ответил тот, - у нас тут погоня с преследованием.
- Я тебе покажу погоню! Из-за таких вот чмошников люди страдают.
Мужик всунулся с головой в салон, всё-таки вытянул нарушителя наружу, и недолго думая двинул кулаком в лицо. Оля попыталась броситься ему на помощь, но глухо стукнувшись о бордюр, дверца лишь едва приоткрылась.
- Я сейчас милицию вызову! - закричала она мужику, пытаясь перелезть на водительское сидение. Но тот уже и сам удовлетворенно ретировался.
- Ну как вы? - в волнении она пыталась заглянуть в лицо пострадавшему.
- Жив, - отозвался тот философски, прикрывая ладонью скулу.
- Давайте, приложим снег?
- Да не нужно, - отмахнулся он и отчего-то смущенно добавил. - Простите.
- За что? - опешила Оля, - это же из-за меня.
- Я не крутой, - точно оправдываясь, сказал он. - Вообще не люблю драться.
Оля с удивлением заметила, что у него очень ясные голубые глаза, которые под низкими прямыми бровями в первый момент показались ей темными и печальными.
- Как вас зовут? - неожиданно спросила она.
- Михаил, - ответил он, разглядывая в зеркало свою травму.
- А меня - Оля.
Он тут же оторвался от зеркала и, то ли шутя, то ли восхищенно сказал:
- Лучше и быть не может.
Они опомнились одновременно, поняв, что совсем забыли об объекте преследования. Газели возле ларька уже не было.
- Мы их упустили, - Оля откинулась на спинку кресла, ещё немного и она готова была расплакаться от беспомощности.
Здесь, в этом сумасшедшем городе каждый должен быть сам за себя. Не можешь - сиди дома. Потому что случись чего, спасать тебя никто не будет. У людей и без того полно своих проблем, чтобы ещё влезать в чужие. Что ж это её на подвиги потянуло? Подумаешь какой-то симпатичный парень. Подумаешь, привычка. Плевать, что похож француза. Это всё игрушки, а вот разбитое лицо у приличного человека - реальная жизнь!
- Можно я закурю? - нарушил молчание Михаил.
- Конечно. Это же ваша машина.
- Вы очень огорчены?
Она кивнула.
- Вас отвезти обратно? - у него под глазом начинал зреть хороший синяк.
Оля взглянула на часы. Она опоздала почти на час, а ей до сих пор никто не позвонил. Никто не забеспокоился, не начал искать. А что если бы украли её саму? Но до тех пор, пока она срочно не понадобится начальству, никто о ней и не вспомнит.
- Вон милиция, - неожиданно встрепенулась Оля, - я пойду и всё им расскажу.
Она с силой толкнула дверцу, и снова раздался тот же глухой удар о бортик. Михаил поморщился.
- Ой, - девушка виновато сжалась. - Завтра можете выставить мне счет, в том числе и за моральный ущерб.
Вместо ответа Михаил подвез её к патрульной машине ДПС, возле которой гордо стоял страж порядка. Оля стремглав подлетела к нему и торопливо залепетала:
- Я стала свидетельницей похищения. Молодого человека прямо на улице затолкали в неотложку. Мы ехали за ними, хотели записать номера, но потом потеряли.
- Кого потеряли? - переспросил полицейский, строго поглядывая в сторону машины Михаила.
- Похитителей. Они остановились вон там, - Оля махнула рукой. - Но потом подъехал этот придурок и мы потеряли машину... Последние цифры, кажется, восемь эмтэ.
- Какой придурок?
- Какой-то на Ауди.
- Так в чем собственно проблема? - полицейский по-прежнему даже не смотрел на Олю.
- Человека украли, вот в чем! - забывшись с кем разговаривает, закричала она.
- Ну, это не к нам, - равнодушно отозвался он. - Поезжайте в отделение по месту жительства.
- Моего?
На этот раз он всё же удосужился перевести на неё полный презрения взгляд:
- Я вижу, что вы блондинка... По месту жительства похищенного, естественно.
- Но я понятия не имею, где он живет, - в её ситуации обижаться сейчас было бы глупо. - Это просто человек с улицы.
- Ах это, - его лицо стало ещё кислее, чем прежде. - Ну так, бомжей и аликов частенько в больничку увозят. Не волнуйтесь. Езжайте по своим делам. Всё будет хорошо.
- Поймите, пожалуйста, он не бомж и не пьяница. Нормальный человек, такой же как мы с вами.
Полицейский как-то вздрогнул и теперь уже вперил немигающий взгляд прямо в Олю.
- Говорю вам, езжайте домой.
- Тогда я позвоню - ноль два, - выпалила она страшную угрозу, - и скажу, что вы не приняли моё обращение.
- Звоните, - равнодушно бросил он, направляясь к машине Михаила.
- Здравствуйте, почему паркуемся в неположенном месте? Ваши документы, - услышала Оля и похолодела.
- Ладно, ничего страшного, - сказал Михаил, вкладывая квитанцию со штрафом в права. - В центре всегда так, остановиться совершенно негде.
Оля хотела забрать квитанцию себе, чтобы как-то загладить ситуацию, но он не отдал. Более того, он упорно пытался сделать вид, будто ничего особенного не происходит, отчего Оля ещё больше чувствовала себя виноватой. Если бы он начал ругаться, обвинил её во взбалмошности и глупости, то всё бы как-то встало на свои места. Но Михаил лишь с любопытством поглядывал на неё, как натуралист, обнаруживший занятного зверя.
- Мне всё равно, что вы обо мне думаете, - вдруг ощетинилась она, чувствуя себя не в своей тарелке. - Давайте сделаем так, вы сейчас поедете по своим делам, а завтра я позвоню, и вы скажете, сколько я должна вам за дверь, штраф и разбитое лицо.
- Вы не собираетесь возвращаться?
- Нет. Возьму такси и поеду в полицию. Нужно написать заявление.
- Скажите мне откровенно, этот человек всё-таки для вас чего-то значит? Я вижу, что вы воинствующая альтруистка, но что-то подсказывает мне, что здесь есть нечто большее, нежели голый гуманизм, - он пытливо и недоверчиво смотрел ей в глаза.
Оля попыталась мужественно устоять перед этим требовательным взглядом, но долго выдержать не смогла, чувствуя, что отчего-то начинает терять нить разговора.
- Да. Значит. Это мой таинственный незнакомец. Я зову его Жан.
Михаил сделал серьёзное лицо и понимающе покачал головой:
- Потрясающая история.
- Вы издеваетесь? - Оля подозрительно прищурилась.
- Совсем нет. Я просто подумал, что это очень необычно и трогательно, - его губы тронула едва заметная ироничная улыбка. - В таком случае, я готов подвезти вас до отделения.
Оля хотела отказаться, но не успела, её телефон наконец ожил.
- Ты где? - сухо поинтересовался руководитель отдела.
- Ногу подвернула, - неожиданно для самой себя соврала Оля. - Поскользнулась, возле кафе...
- Ясно, - также по-деловому ответил руководитель. - Завтра будешь?
- Думаю, да.
- Ну всё, лечись, - спешно бросил он, и в трубке послышались короткие гудки.
- Никто никому не нужен,- со вздохом сказала она так, будто прописную истину.
- Не правда, - в тоне Михаила послышалось осуждение. - Многие люди нужны друг другу. А ради чего ещё жить? Пифагор, например, говорил, что человек не можешь быть счастлив в одиночку, потому что счастье - это дело как минимум двоих.
- Ерунда, - заметила Оля цинично, но в первый раз за сегодняшнее утро повеселела:
- Хорошо, везите, - согласилась она. - Только сначала я должна объяснить. Эта история... Это... совсем не в моем стиле.
- Да, я помню, вы говорили, - Михаил включил радио и, Оля машинально, по традиционной холостяцкой привычке, отметила отсутствие обручального кольца.
- Нет, правда. Я никогда не совершаю необдуманных поступков. Я всегда стараюсь поступать разумно. Я...
- Зачем вы всё время оправдываетесь? - Михаил удивленно посмотрел на Олю. - Я так давно не видел людей, заботящихся о ком-то кроме себя, что сегодняшнее недоразумение стало для меня настоящим подарком. Вы должны собой гордиться.
- И вам не кажется, что я поступаю глупо?
- Ни капли.
- И вы даже не злитесь на меня за те неприятности, которые я вам доставила?
- Абсолютно.
- Это подозрительно, - резюмировала она, и почувствовала, как после холода и волнений начинает таять. - Потому что я вообще никогда не встречала мужчин, для которых было бы что-то важнее своей машины.
- Нет смысла привязываться к вещам, - сказал Михаил серьёзно. - Вещи - это предатели. Сегодня они у вас, а завтра у кого-нибудь другого. Зато у меня есть собака.
Оля собиралась спросить про собаку: про породу и как зовут, так обычно поступают вежливые люди, но на этот раз телефон зазвонил у него.
- Да. Я знаю, - сказал он. - Скоро буду. Хорошо, хорошо. Тут одна заминка. Нет, помощь не нужна. Спасибо, справлюсь.
- Я вас задерживаю, езжайте по своим делам, - сказала Оля, хотя ей почему-то не хотелось его отпускать. Этот мужчина уже начал ей нравиться. В нем не было никакой искусственности, ложного пафоса, за которым так модно было прятать своё человеческое лицо. Он не пытался произвести на неё впечатление, однако ему это удалось. Неизвестно, как в действительности она поступила бы без его поддержки. Он, конечно, мало походил на мужчину её мечты - жизнерадостного бойкого красавчика, способного чудесным образом улаживать любые неприятности и разгонять тучи сиянием белозубой улыбки, но от него веяло теплом и душевным покоем. Точно случись на свете хоть буря, хоть светопреставление, хоть Апокалипсис, рядом с ним по-прежнему будет светло и тихо.
- На самом деле, я опаздываю на праздник, - пояснил Михаил. - У меня в багажнике подарки.
- Так почему же вы сразу не сказали? Если бы я знала, мне бы и в голову не пришло...
- Опять вы оправдываетесь, - проворчал он. - Впрочем, конечно же дело не во мне, вы торопитесь спасти своего Жака. Но не волнуйтесь. Я вам обещаю - всё будет хорошо.
И тут, услышав эти слова, Оля всё поняла. Догадалась, а может быть почувствовала. Этот Михаил... Он появился неожиданно, в трудную для неё минуту, весь такой понимающий, терпеливый и разумный. Подобное не происходит случайно. Люди просто отвыкли верить в волшебство, погребенные под тяжестью житейских проблем, они перестали обращать внимание на тонкие, но очень важные детали. Откуда он взялся и кем был? Она ничего этого не знала, но он пообещал, что всё будет хорошо, и сердце взволнованно забилось. Пусть и с ней хотя бы раз в жизни произойдет нечто удивительное, сказочное, как в кино.
На город осторожно опускались сумерки. Мягкое свечение фонарей и разноцветные лампочки витрин, пока ещё соперничающие с дневным светом, всё же постепенно раскрашивали снежное марево. Переливаясь рубиновым, неоновым, изумрудным очнулись ото сна праздничные витрины магазинов. Белыми жемчужинами засверкали растянутые вдоль дорог новогодние гирлянды.
Они свернули на набережную и Оля, залюбовавшись заснеженными мостиками, даже не сразу сообразила, что они выехали из центра и едут в каком-то другом направлении.
- Куда мы едем? - всё ещё безмятежно поинтересовалась она. - Мы же собирались в ближайшее отделение по месту происшествия.
- Сейчас уже это не имеет никакого значения, - ответил Михаил . - Даже в случае пропажи родственника или знакомого, они принимают заявление не раньше, чем через сутки. А в вашем случае, им вообще всё равно. Кого искать? Где искать? Поверьте, это бесполезно.
- Как? - Оля аж подпрыгнула. - Я не понимаю! Вы что, меня обманули?
- Совсем нет. Я вам обещал, что отвезу вас в отделение, но не обещал, что прямо сейчас. Обманывать не в моих правилах. Потерпите немного. Сейчас я передам подарки и дальше буду в полном вашем распоряжении.
- Так почему же вы мне сразу об этом не сказали? - всё очарование момента сняло как рукой. Больше он не казался ей спасительным посланцем судьбы.
- Вы бы тогда сразу сбежали, а мне не этого хотелось, - сказал он прямо.
- Значит, вы просто заговаривали мне зубы, а на поверку оказались обычным расчетливым эгоистом, с весьма мутными мотивами?
- Ну почему же с мутными? - Михаил рассмеялся. - Я думал, не трудно было догадаться сразу, что вы мне понравились.
- Что? - возмущенно вспыхнула Оля. - Догадаться? Да я чуть было не сочла вас своим "ангелом-хранителем". А вы!
Машина заехала в переулок и медленно покатилась по узкой, ещё не расчищенной улочке.
- С ангелом, это, пожалуй, вы переборщили. Никогда не замечал за собой ничего подобного.
- Вся эта ваша патетика про помощь людям и отзывчивость, сплошное запудривание мозгов. Ну, правильно, так мне и надо! - и чем больше Оля говорила, тем сильнее в её душе зрело негодование. - Никто никому не нужен! Да и зачем? Остановите, пожалуйста, машину!
- Да ладно, не кипятитесь. Мы уже почти приехали. Разгрузиться - минутное дело. Забежим в ресторан, погреемся, а там уже и сами решите ехать дальше или нет.
- Больше я с вами никаких дел не имею, и прошу выпустить меня из машины по-хорошему.
- По-хорошему? - переспросил Михаил, словно не расслышал. - С каждой минутой вы мне нравитесь всё больше и больше.
Оля попыталась открыть злосчастную дверь, но он силой удержав её за локоть, заблокировал двери.
"Ну вот, вляпалась", - только успела подумать она, перед тем, как Михаил всё-таки остановил машину и развернулся к ней. Сжавшись, в комок, Оля приготовилась отбиваться до последнего.
И как она могла так ошибиться в человеке? Вот даже сейчас, готовясь пустить в ход руки, он умудрялся смотреть на неё умиленно и ласково.
- Вы очень интересная девушка. И поразительно похожи на мою маму. Не зря же он всё время бегал на вас смотреть. Глупый, за столько времени так и не решился познакомиться.
Михаил говорил что-то ещё, но Оля молчала и думала лишь о том, как бы выбраться из машины. Наконец он закончил, гулкий щелчок ознаменовал открывшийся путь на свободу.
Оля стремительно выскочила, поскользнулась и как маленькая шлепнулась на попу. Затем неловко поднялась, побежала и вновь упала.
Он тоже вышел следом и бросился к ней. Оля хотела закричать, но лишь потрясенно застыла с открытым ртом. Прямо перед ней возвышалась белая газель с последними цифрами: восемь тэ эм.
За столом было шумно и весело. Человек десять, не меньше. Мама - Ольга Ивановна, вместе с мужем, сидела слева от Оли, а справа, краснея, смущался Денис. За ним без умолка гоготали его младшие братья, оба с молодыми женами - такими же хохотушками, как и они. Вот уже около часа они никак не могли успокоиться, вновь и вновь, заставляя Михаила пересказывать детали преследования.
Оля, какая-то оттаявшая и разомлевшая, то ли от потрясения, то ли от вина. Сидела и лишь кивала в ответ на неловкие оправдания Дениса:
- Мои братья, у них сплошные шутки на уме. Не обижайтесь, что так получилось. Мы с вами оба оказались в глупом положении. Но я вам благодарен, очень.
- Мы постоянно провожаем старый год за неделю до нового, - неожиданно перебила его мама, - Всей семьей отмечаем. Ведь потом, никого не соберешь. Сплошные разъезды, концерты, театры, самолеты, турбазы. В общем, одна суматоха. У всех свои планы. Поэтому сегодняшний день для нашей семьи - особый. Все до одного с работы отпросились, только один Дениска тянул до последнего, но обещал в три освободиться. Вот ребята и решили подкараулить его возле офиса, подшутить. Знаете, четверых мальчишек вырастила. Чего только не было. И всю жизнь сплошные розыгрыши. Так что вы уж Мишу извините, что заставил вас понервничать. Он не со зла, просто натура у них такая, дурашливая. Все в отца.
- А если бы полицейский поднял на уши патрульных? - седоволосый отец тут же попытался сменить тему.
- Так ведь не поднял, - Михаил довольно улыбался. - Не волнуйся, пап, у меня всё под контролем.
- Ну, конечно... - один из младших многозначительно покосился на синяк.
- Кажется, твой контроль дает побочные эффекты, - подхватил второй.
- Так, малыши, - Михаил сделал вид, что нахмурился. - Кто сейчас не угомонит своё искрометное красноречие, тот будет ...
- Ну, тихо-тихо, - остановила их Ольга Ивановна. - Я лишь хочу, чтобы Олечка поняла всё правильно и не держала зла на Мишу. Но как бы там ни было, она, действительно, настоящий герой. Кто ещё в наше время кинется спасать незнакомца? Предлагаю тост за эту прекрасную героическую девушку. За вас Олечка, оставайтесь такой же умницей!
Мужчины встали и подняли бокалы. Оля видела краем глаза, как Денис всё время поглядывает на неё, но стоило ей поднять голову, как он тут же отводил глаза. Теперь, увы, он больше не был похож на таинственного француза Жана. Милый, обходительный, скромный, только совершенно чужой и обычный.
Волшебство рассеялось, но что-то совершенно новое, щемящее и в тоже время теплое, наполняло её изнутри. Какое-то странное головокружительное чувство освобождения от пустых фантазий, надуманных правил и занудных привычек, чувство необъятной радости и того самого трепетного состояния влюбленности, которого она так давно не испытывала.
Миша заговорщицки подмигнул ей и, Оля счастливо улыбнулась.