Глеб Крендельщиков : другие произведения.

Настя И Художник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я с содроганием вспоминаю, как рисовали Настю. Это было летом, когда мы, я, Настя и Кешка...

  С Настей я знаком уже около двух лет, она на три года старше меня, ей - 27, но больше семнадцати на вид не дашь. Да и не только на вид. Она по натуре ребенок, я чувствую себя старше. Её сыну, Кешке, шесть, но когда они на пару с Настей гоняют вдоль дороги все пустые бутылки, что попадаются под ноги, или устраивают шумную возню на траве (Кеша гордо называет это японской борьбой и гордится победами над мамой), мне кажется, что Настя не старше своего сына. Я ей много раз уже говорил, что не стоит быть с Иннокентием за пани-брата, но Настасья в ответ только фыркает. Смешливая баба, черт возьми. Палец покажи, будет скалить зубы.
   Красавицей Настасью не назовешь, глаза небольшие, карие, но какие-то длинные, прищуренные, словно в вечной насмешке над кем-то. Коварные глаза, затягивающие, ужасно озорные. Губы пухлые, детские, она их слегка надувает, когда на что-то обижена. Среднего роста, стремительная, грациозная, тоненькая, попка узкая, талия ещё уже. Волосы пшенично-медовые, густые, тяжелые, короткие. Выражение лица: смесь полудетской невиности с хитростью и жестокостью лисенка. Настя бывает в двух ипостасях. Первая - котенок, милый, нежный и игривый, трется об мою колючую щеку, заглядывает в глаза, чуть ли не мурлыча, то и дело лезет целоваться, и ко мне, и к Кешке, и вообще ко всем, кого встретит на своем пути. Вторая ипостась - Богиня раздора, фурия, разгневанная, с грозно раздувающимися ноздрями, сощуренными в презрении глазами, сжатыми зубами и кулаками и пронзительно-пискливым голосом. Как пила, точно. Когда она - котенок, я думаю о том, что на такой женщине мог бы и жениться - хотя рано мне ещё. Когда она - фурия, мне хочется... сложить её пополам и отстегать хорошенько ремнем, честное слово, порой еле сдерживаюсь. Сама Настя потом смущенно оправдывается тем, что в такие моменты в ней просыпается её двоюродная тетя. Зато когда Настя - милая, то тогда она - её папа, и мирно варит борщи на кухне, её отец тоже любил кулинарить.
   Вот такая она - Настя. Стихийное явление.
  
   И когда я смотрю на тот портрет, что висит у неё в спаленке...
   Самой Насте портрет нравится, а мне не очень, она не понимает, что художник пытался ей лстить, нарисовал слишком большие, выпуклые, слишком глубоко посаженные глаза. И проглядел изюминку, то, что в Насте особенного, индивидуального. Лицо сделал слишком широким, подбородок чересчур тяжелым, нос, не курносым, как у оригинала, а с горбинкой. Взгляд у женщины на портрете кроткий, невинный и в то же время гордый. Словом, это не смешливая городская девчонка в джинсиках, не Настя, а благородная дама Пушкинских времен. Странное впечатление у меня от Настиного портрета.
   Я с содроганием вспоминаю, как рисовали Настю. Это было летом, когда мы, я, Настя и Кешка, гуляли по набережной у реки. Под тенью одной из деревянных беседок, увитых зеленью, мы и увидели его, с цветным мелом в руках, напротив мольберта. Парень лет двадцати восьми, с редкими светлыми волосенками, явно не от мира сего.
   - Настя, хочешь портрет? - спросил я, от нечего делать.
   Настя вспыхнула, зарделась вся, видно было, она хочет портрет. Но потянула меня за рукав.
   - Да, ну, Глебка, вот ещё!
   - Сколько это удовольствие стоит? - спросил я художника.
   Не помню уже, сколько он запросил, но сумма была небольшая, я вполне мог себе её позволить и доставить удовольствие Насте. Тем более, в тот день она была с утра очень мила, вернее, она была мила ко мне с прошлого вечера.
   - Сколько времени вы будете меня рисовать? - спросила Настя.
   - Не больше, чем полчаса, - быстро ответил он.
   Слишком быстро ответил.
   Настя села на складной стул, что стоял напротив мольберта. Солнце уже заходило за горизонт и окрасило всё вокруг в розовый цвет. Было свежо, становилось ещё свежее.
   Мы с Кешкой уселись на камнях напротив, Кешка ревниво поглядывал на свою мамку, и нудил, он тоже хотел, чтобы его рисовали.
   Манера рисовать у художника была своеобразная, если не странная. Ни разу не видел, чтоб кто-то из уличных художников так неспешно рисовал! Рука его, с мелом, то и дело зависала где-то в стороне, на добрых минут двадцать, а он, что-то важно, с расстановками, вещал, что, я не слышал, так как говорил этот придурок тихо. Потом изящный взмах над полотном, прибавлялся новый редкий штрих, и опять, ля-ля-ля.
   Через час я не выдержал, встал и направился к мольберту.
   Он решительно заслонил полотно и умоляюще сложил руки:
   - Не смотрите, нет!
   - Сколько ещё? - спросил я, чуть ли не рыча.
   - Ещё немного, потерпите, у меня... ещё такого не было... Может быть, это начало новой эры... для меня.
   -Какой эры?! - вскипел я.
   Настя зашевелилась:
   - Ну, ладно, Глебушка, потерпи ещё чуть-чуть. Он скоро закончит.
   - Так пусть рисует, а не болтает!
   - Да, да, конечно, ещё немного, - смутился художник.
   Но быстрее рисовать он не стал, видно не мог, привык больше говорить, чем работать. Какого было врать, что нарисует за полчаса?
   Когда мы подходили к нему, никого вокруг не было, теперь же люди останавливались, поглядывали на Настю, на портрет, цокали языками и вставали в очередь. Постепенно вокруг Насти образовалась небольшая толпа.
   - Очень хорошо!
   - Чудесно!
   - Очень похоже!
   - Молодец! Какой молодец!
   Через два часа Настя робко спросила:
   - Может быть, вы дорисуете меня в следующий раз? Нам пора домой. Сыну - спать.
   - Приходите ко мне в мастерскую..., - он назвал адрес.
   -Нет! - я вскочил со своего места, - Мы уже уходим! Пошли-ка, Настя.
   - Ещё чуть-чуть!- засуетился он, - Вот! Один только штришок! Почти готово.
   Я твердым шагом направился к Насте и сжал её запястье. Небрежно посмотрел на портрет:
   - И это Настя? Спустившееся с небес божество в розовых облаках, ангел, а не Настя! - насмешливо заметил я, - Она же не такая! Губы не дорисовал, да и все, что в ней живого есть, лукавого, пропустил - глаза-то какие огромные, разве у неё такие? Стоило так долго нас держать ради этой х...?
   - А мне нравится, - застенчиво сказала Настя, глядя на свой портрет - Неужели я такая... красивая? - она перевела удивленный взгляд с меня на художника.
   - Я такой вас вижу, - скромно потупился этот..., не знаю, как уж его назвать похлеще.
   - Да ты в сто раз лучше! - ехидно заметил я.
   Кешка, к моему изумлению, поддержал меня:
   - Мамка, ты здесь - уродина. Пойдем отсюда, пойдем отсюда, - завел он свою волынку.
   ....
   Но теперь, когда я ненароком встречаюсь взглядом с глазами женщины на портрете... то думаю, что художник, пожалуй, не врал. Да, это действительно Настя, но какая-то другая, третья, я такой не знаю. Красивая? Очень, мы с Кешкой врали, ясное дело, чего.
   Я и сейчас ревную, когда смотрю на этот портрет. Кешка, тот, вообще, пытался поначалу изорвать рисунок, благо он тонкий. Но Настя очень рассердилась, и парень прекратил попытки.
   Дело в том, что этот тип, этот художник, угадал часть её души, потаенную, скрытую от всех, от Кешки и даже от меня...
   И ЕМУ ОНА ЕЁ ПОКАЗАЛА?!
  
   6-9/03/03
  Комментарии: 1, последний от 09/03/2003.
  љ Copyright Крендельщиков Глеб (GlebKrendel@yandex.ru)
  Обновлено: 29/07/2003. 7k. Статистика.
  Рассказ: Лирика
   Оценка: 8.12*6 Ваша оценка: шедевр замечательно очень хорошо хорошо нормально Не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"