Развалюха на заброшенном хуторе была хороша хотя бы тем, что крыша не протекала, однако стены покосились, замазка осыпалась, и дом тепла не держал. Печь дымила, приводя Билла в ярость: он потратил два дня на поиски причины задымления, прочистил трубу, но безрезультатно: дым упорно шел в комнату. Спать ночью мешали посторонние звуки: скрипы и шорохи в стенах, треск половиц, протяжные стоны откуда-то из подполья. Но это было единственное бесплатное жилье на полуострове, который разлив реки временно превратил в остров. Билла и Тома дорога привела в совершеннейшее захолустье, где не было работы, и братья героически ждали спада воды, чтобы продолжить путь до ближайшего города.
На третью ночь не выдержал Том: когда скрип и похрустывание усилились, он толкнул спящего брата:
- Сделай что-нибудь с крысами, ты ж мастер.
Да, Билл умел мастерить мышеловки, чем он и занялся поутру. Точнее, делал он крысоловку, потому что, судя по звукам, в доме обитала отнюдь не полевка.
Конструкцию Том одобрил - мощное сооружение не сломал бы и матерый ветеран сточных канав. Снарядив крысоловку приманкой, братья посовещались и установили дверцей к большой щели между бревнами, откуда и доносились ночные звуки.
Перед рассветом ловушка захлопнулась. Постукивание, поскрипывание, треск и другие посторонние звуки разом исчезли, только из клетки донесся осторожный хруст - пойманное существо от безысходности жевало кусок засохшего сыра, положенный в качестве приманки.
Билл решил встать и прибить крысу, как вдруг из темноты донеслось скрипучим голосом:
- Эй, парни...
От испуга Том вскочил и заорал так, что Билл прижал ладони к ушам.
Голос доносился с того места, где стояла крысоловка, и это действительно пугало.
- Ох, горюшко, - грустно проговорило нечто, когда Том оторался, - этак оглохнуть можно.
Билл торопливо потер кремнем по кресалу, зажег трут и запалил самодельный жировой светильник. Освещать темный угол было жутко - мало ли что притаилось в клетке, но Билл все-таки посветил.
Рядом с крысоловкой сидело небольшое человекообразное существо с длинными спутанными волосами, одетое в лохмотья и коричневое от грязи. Одну руку его зажало мощной дверцей ловушки. Свободной рукой существо отряхнуло крошки и, прищурив голубые глаза, спросило:
- Парни, еще пожрать у вас есть?
- Ты кто? - спросил Билл, краем глаза посмотрев на брата.
Тот истово крестился, хотя опыт показывал, что при встрече с загадочными существами крестное знамение помогает мало.
- Брауни, - сказал пленник крысоловки.
- А, домовой, - понял Билл и поставил плошку с плавающим в жире горящим фитилем на подоконник. - Так это ты скрипел?
Брауни кивнул.
- Печь тоже дымит из-за тебя? - продолжал допрашивать Билл.
- Нет, это ты дурак, - спокойно отозвался домовой, - вьюшка не отодвигается, а проворачивается, - брауни сделал рукой движение, словно крутил что-то по часовой стрелке. - Ты ее повернул?
Том перестал креститься и злорадно хихикнул.
- Заткнись, - предостерегающе сказал брату Билл и отжал пружину дверцы. - Пошли, накормим.
Выпрямившись, брауни потер пострадавшую руку, но ничего не сказал. Он оказался маленького роста, по колено Тому, и худым, как щепка.
За очень ранним завтраком домовой деликатно доел кашу с поджаренным хлебом и ответил на вопросы. Вопросов было мало. Первый задал Билл:
- Почему ты живешь один?
- Хозяин помер, - поделился брауни, - я сунулся в деревню, а там своя шайка домовых. В глаз дали и велели больше не показываться. Сказали, на всех домов не хватит.
- Ушел бы в город, - посоветовал Том, вспомнил рассказы местных и добавил: - всего-то полдня пути.
- Для тебя полдня с такими длинными ногами, - вздохнул домовой и, поколебавшись, взял сухарик. - А то... может, вы бы меня к себе взяли?
- У нас и дома-то нет, - переглянулся с братом Билл.
- Жалко, - брауни захрустел сухарем.
Смачный звук заставил Тома задать следующий вопрос:
- Ты зачем ночами скрипел? Выживал нас, что ли?
- Не, я от скуки, - покаялся брауни и снова принялся за сухарь.
- Давай мы тебя до города подкинем, - предложил Билл, - там с домовыми туго, наверное.
Повеселев, брауни кивнул.
Неделю, пока разлившаяся река входила в русло, братья жили припеваючи: домовой топил печь, которая больше не дымила, он же замазал щели в стенах глиной и починил шатающийся стол.
- Можно идти вброд, - сообщил, наконец, Том, и братья, прихватив домового, отправились дальше. Брауни ухитрился сжаться так, что поместился в полупустой мешок Билла.
Верные обещанию, они понесли брауни к предместьям. В пути домовой или дремал, свернувшись в мешке Билла, или тихо болтал с братьями.
- Ты вот в крысоловку попал. А как можно ваш народец просто так увидеть? - допытывался от нечего делать Том.
- Ну, вызвать можно, хотя зачем? Золота у нас нет, первому встречному мы не служим, - задумчиво ответил брауни. - Да еще, чтобы вызвать, имя знать надо, только учти, свое имя я тебе не скажу, потому как ты не мой хозяин.
- У вас есть имена? - сильно удивился Билл.
- Ага, - грустно сказал брауни, - в деревне главный домовик, гад из гадов, его Бадди зовут. Потом соседушка у него, - домовой потрогал свой глаз, и братья поняли, кто оставил ему памятку о посещении деревни, - тот Рикки.
- Вызвать, говоришь? - задумался Билл. - Это как? Просто позвать?
Брауни хмыкнул.
- Отсюда хоть заорись. Не, надо подойти к деревне рано утром, с восходом, и трижды позвать по имени. О, стойте!
Билл замедлил шаги.
- Направо, - продолжал руководить брауни, - видите дом с флюгером? Туда.
Домовой выбрал зажиточное хозяйство. Если люди не скупые, чашка сливок трудолюбивому брауни всегда будет обеспечена.
Попрощались тепло. На память спасенный из захолустья подарил Биллу несколько древних медных грошей: по словам домового, такая мелочь испокон веков водилась у брауни. В ближайшей лавке Билл поменял медь на изрядную горсть серебряных монет - старые деньги ценились.
Ссыпав серебро в кошель, Билл задумался, потом вдруг просиял и сказал брату: