Аннотация: О том, как сотрудники института помогали мистеру Хайду стать доктором Джекилом.
Будь проклят тот день, когда обстоятельства вынудили меня познакомиться с доктором Джекилом и его Альтер-эго. Наше знакомство имело продолжение.
Ничто не предвещало беды: я, Эрик, Кристина и Валькар играли в покер, Франкенштейн изучал анатомический атлас, что он всегда делает с похмелья (тошнит его, что ли, от этой книги), Крюгер, пришедший к нам из подсобки, составлял акты на списание, а Джейсон ему мешал своими идиотскими вопросами, которые он выдавал со скоростью четыре слова в минуту, а если вспоминал глагол, то скорость уменьшалась вдвое. В кают-компаниии был еще граф Дракула, старательно проходивший последнюю версию "Фоллаута" в локальной сети на пару с головой профессора Доуэля, и его драгоценный Носферату. Чужой делал вид, что спит, а сам одним глазом наблюдал за хомяком. Словом, картина была на редкость мирная - даже Кристина не ругалась, когда проигрывала. Все шло подозрительно хорошо, поэтому, когда раздался звонок видеофона - вечный вестник грядущих катастроф - Эрик вздрогнул и пробормотал: "Ну, начинается".
К аппарату пошел Франкенштейн как самый незанятый, и очень кстати - именно он был нужен. Мы не прислушивались к его разговору, тем более, что он быстро закруглился, зато насторожились, когда он не вернулся к своему занятию, а повис надо мной, как напоминание о давно атрофировавшейся совести. Я сдавал. Виктор подождал, пока все разберут карты, и заговорил:
- М-м-м, Дарт, мы можем помочь человеку, попавшему в беду?
- Виктор, - очаровательно улыбнувшись, Кристина оторвалась от карт, - ты, наверное, с ума сошел, раз такие вопросы задаешь. КОНЕЧНО, НЕТ!
- Что случилось? - осторожно спросил я, про себя выругав Пирогова, который ушел в отпуск и оставил меня за главного.
В прошлый раз, когда я исполнял обязанности директора, у нас появился Джейсон. С меня хватило.
- Дело такое, - Виктор придвинул стул к моему креслу, удобно устроился и приготовился к повествованию, - у Генри Джекила большие проблемы.
- Флаг ему в руки, "God Save the Queen" в уста, - невежливо вмешалась Кристина. - Меняю две.
- Какие проблемы? - в отличие от Кристины вежливо спросил Валькар и швырнул карты. - Я пас.
Франкенштейн скептически глянул на нас и сделал последнюю попытку заинтересовать меня проблемами доктора Джекила.
- В общем, дело обстоит так, - внушительно заговорил он. - Мистер Хайд, наконец, доигрался: его преследует Интерпол. А Генри Джекилом он стать не может - у него порошок закончился.
- При чем здесь мы? - удивился я. - Кристина, открываемся?
Франкенштейн вздохнул, поняв, что покер волнует нас больше, чем судьба его однокурсника, но героически договорил:
- У нас стоит хорошее оборудование, и Прося мог бы синтезировать эту несчастную соль. Прося все равно ничем не занят.
- Да-да, конечно, - равнодушно отозвался я. - Кристина, что там у тебя?
- Масть. А у тебя?
- Роял флэш, - сказал я и продемонстрировал карты.
Дива подозрительно посмотрела на меня:
- Второй раз подряд. Ты своими джедайскими фокусами не пользуешься? Мы договаривались!
- Все честно, - сказал я. - Когда второй раз меняли, ко мне джокер пришел.
Франкенштейн с отчаянием вмешался:
- Что мне отвечать? Человек моего звонка ждет! Приглашать его сюда или нет?!
- Ну-у-у, - протянул я, - это зависит от того, сколько он заплатит.
- А главное, - подхватила Кристина, тасуя карты, - сколько заплатит Интерпол.
Валькар, самый добрый из нас, давно поглядывал укоризненно.
- Хватит, в самом деле, - сказал он. - Пусть Прося займется, а то он только пьет с Крюгером на пару.
- А чё я-то сразу? - обиженно вякнул Фредди. - Я ж не напрашиваюсь.
Сообразив, что пререканиям конца не будет, я взял свои карты и сказал:
- Ладно, если Прося согласится, звони своему другу. Но добираться сюда он будет сам, как сумеет.
Франкенштейн вздохнул и отправился на переговоры.
Переговоры увенчались успехом. Изнывающий от безделья Прося согласился, но осведомился, имеет ли препарат доктора Джекила что-нибудь общее с философским камнем. Как видно, катастрофа при невольном создании Космососунка навеки отпечаталась в памяти инопланетного ученого. Виктор успокоил его и позвонил мистеру Хайду. Тот несказанно обрадовался, сообщил, что прилетит частным самолетом в пять тридцать утра, и отключился.
- В пять тридцать утра? - задумчиво переспросила Кристина и ласково поинтересовалась: - надеюсь, вы нас не разбудите?
- Вы? - удивился Франкенштейн.
- Конечно, - сказала Кристина. - Кто мистера Хайда встречать будет? Он сам в институт не доберется.
- Черт! - сказал Виктор, признавая справедливость замечания, и поставил будильник на четыре тридцать утра.
Они нас не разбудили. Они разбудили Просю, поскольку ввалились в лабораторию грязные и встрепанные (из-за недосмотра Бюро Погоды Тихого океана шел сильный тропический ливень) без пяти шесть. Отпоив мистера Хайда валерьянкой (при виде нашего завхима тот наладился было в обморок), Виктор устроил его в химической лаборатории на раскладушке и тихо вернулся к нам.
Часам к одиннадцати, а именно ко времени нашего завтрака Прося позвонил к нам и потребовал завхоза. Фредди неохотно оторвался от бумаг и поплелся в лабораторию, прихватив Джейсона. После завтрака по их следам отправился Франкенштейн, но быстро вернулся с сообщением, что Фредди с Джейсоном отправились искать исходный препарат, а Прося налаживает оборудование. Мистер Хайд быстро привык к Просе, и вечером я, проходя мимо химической лаборатории, услышал бурную дискуссию насчет влияния бенигнаторов на инопланетные организмы. Это был последний мирный день.
Процесс синтеза начался с раннего утра, когда порядком замученный Крюгер привез требуемые соли. Их оказалось четырнадцать образцов. Прося, методичный и собранный, разложил их по порядку и, сверяясь с начерченной мистером Хайдом структурной формулой, начал составлять препарат. Процесс затянулся до конца дня, потом что-то грохнуло. Немного погодя загудел запускаемый апмлификатор. Мы задергались и отправили Франкенштейна на разведку.
На сей раз вернулся он нескоро, а когда вернулся, мы с изумлением уставились на него: Виктор был красен.
- Тебя обварило? - участливо спросила Кристина.
Виктор молчал, сохраняя совершенно обалдевший вид. Краснота на его лице пошла пятнами.
- Да что такое?! - не вытерпел Эрик. - Стал твой друг собой или нет?
Франкенштейн медленно покачал головой и выдавил:
- Нет...
- Виктор, что случилось?! - заинтересовался я. - Прося препарат синтезировал?
- Синтезировал, - Виктор постепенно приходил в себя, - но не то получилось... В общем, мистер Хайд вообразил себя вьетнамской проституткой.
- ЧТО-О-О-О?!! - вырвалось у головы профессора Доуэля.
Остальные ошарашенно молчали.
- ОГО! - сказал я. - Такого у нас еще не было. Кстати, Виктор, почему ты такой красный?
- А-а-а, ты бы слышал, что он... она... оно... мне предлагало, - запутался в местоимениях Франкенштейн. - Весь спектр услуг всего за десять долларов.
Эрик повернулся к нему и спокойно спросил:
- А сколько это будет в галактических кредитах?
- Идите вы! - окончательно пришел в себя медик. - Вы бы видели, что там творится, - он ткнул пальцем по направлению к владениям Проси.
Впрочем, видеть не было необходимости - в коридоре отчетливо прозвучали панические вопли:
- Минг Ли, ты куда?! Джейсон, держи ее!
- Солдатик, я тебя хотеть сильно-сильно! Я тебя любить долго-долго! Пазалста, сё, сто нузно - десять доллар.
- ВАШУ МАТЬ! Кто оставил дверь открытой?!
Потом, судя по грохоту, Минг Ли (она же мистер Хайд и доктор Джекил) отловили и под конвоем повели обратно в лабораторию. Мы переглянулись.
- Н-да-а, - оттащив от дверей забеспокоившегося Чужого, сказал я. - Надеюсь, Генри Джекил об этом не вспомнит.
- Интересно, сколько у него личностей? - задумчиво спросила Кристина.
- Может, эта - последняя? - с надеждой задал риторический вопрос Виктор.
- Сильно сомневаюсь, - пробормотал себе под нос Эрик.
И оказался прав.
Прося работал всю ночь, выгнав из лаборатории всех посторонних. Минг Ли заперли в подсобке, откуда через равные промежутки времени доносилось:
- Пазалста, солдатик, сё, сто нузно - десять доллар.
А дальше шел перечень таких услуг, что я понял, отчего Виктор пришел в кают-компанию красный. Тем временем давящийся от смеха Крюгер живописал, как они с Джейсоном гонялись за вьетнамской проституткой по коридору, а она норовила проникнуть к Рубльдвадцать, причем ремонтировавший там щиток Гриффин возмущался и орал (это мы услышали):
- Здесь испытательный стенд, а не таиландский бордель!
Глубокой ночью всё, наконец, утихло.
Следующий день оказался для нас страшнее Троянской войны, поскольку, едва мы сели завтракать, из лаборатории Проси донесся воинственный рев и грохот. Бросив завтрак, мы рванули по коридору и увидели печальную, но хорошо нам знакомую картину разгрома лаборатории. Среди помещения стоял высоченный громила, в лице которого можно было обнаружить сходство с Генри Джекилом, размахивал пожарным топором и распевал песню на древнегерманском языке. Или на старонорвежском - у меня не было времени вдаваться в подробности. Прося лежал в углу в полуразрушенном состоянии. Мигом оценив ситуацию, я указал Джейсону на погромщика и скомандовал:
- Взять!
Тут нам пригодилась непроходимая тупость крюгеровского дружка: не задавая вопросов и не обращая внимания на топор, Джейсон попер напролом. После двухминутной борьбы мы с Джейсоном скрутили новоявленного терминатора. Правда, пришлось съездить громиле по голове, а когда он упал, надеть наручники. Ради вящей безопасности мы связали его ремнями и оттащили в кают-компанию. Крюгер остался подсчитывать убытки, а Франкенштейн стал оказывать Просе первую помощь.
Вернувшись, Виктор мрачно сообщил, что, по словам Проси, после принятия второй дозы препарата доктор Джекил вообразил себя викингом.
- Господи боже, - с чувством произнес я. - Вот связались.
Кристина захохотала.
- Крюгер говорит, что оборудование не повреждено, - пожав плечами, продолжил Виктор. - Но все препараты рассыпаны. Надо снова доставать исходные материалы, синтезировать порошок...
- Короче говоря, все сначала, - подвел итог я и отдернул ногу - очнувшийся викинг подполз ближе с намерением впиться зубами если не в ногу, то хотя бы в ботинок.
Поборов желание выбить ему ботинком зубы, я наклонился и сказал:
- Привет, доктор, как вы себя чувствуете?
Викинг пробормотал нечто невнятное, но по интонации - оскорбительное.
- Прекрасно, - резюмировал Эрик. - Как с ним общаться?
Отсмеявшись, Кристина включила свой ноутбук:
- Попробую все устроить.
После недолгого поиска в Спейснете она что-то нацарапала в записной книжке, потом повернулась к викингу и с выражением прочитала:
- Яйе, куннинги! Пу скалт дрекка мед мер!
Тот заинтересованно приподнял голову.
- Надо же! - удивилась Кристина. - Сработало!
- На каком это языке? - заинтересовался Эрик.
- На старонорвежском, - пояснила дива и внезапно рассердилась: - что вы на меня уставились? Я вызвала сервер переводов, там очень милый перцептронный кот, спросила, как будет "Друг, ты должен выпить со мной"? Он заглянул в старонорвежский разговорник и - вуаля! Налейте Джекилу!
Я вздохнул и открыл коньяк. Кристина лично поила нашего гостя коньяком из огромного бокала, но наручники не снимала, да и развязывать поостереглась.
В тот момент, когда я открывал третью бутылку, раздался звонок видеофона. Поскольку я стоял ближе всех к аппарату, то снял трубку и не удивился, увидев на экране серьезного молодого человека.
- Вас беспокоит Интерпол. Мистер Хайд у вас? - не поздоровавшись, без предисловий спросил он.
За моей спиной викинг бормотал:
- Один он Фрик! Готт ок вель... - и булькал коньяк.
Представитель Интерпола прислушивался и старался разглядеть нашу кают-компанию.
- Не знаю, что вам сказать, - честно повинился я. - Дело обстоит так - тело у нас. А с личностью проблемы.
- Он стал доктором Джекилом? - обрадовался агент.
- Нет, не Джекилом, - вздохнул я. - У нас возник ряд неполадок.
- Он хотя бы жив? - спросил агент.
- Жив, - сказал я, зацепив локтем кнопку настройки и отключив видеофон.
Я знал, что Интерпол не наберется наглости и не прилетит в институт. Так и вышло. Далее они доставали звонками Пирогова, у которого давным-давно в автоответчике живет перцептронный хам. И задолбанный директор позволил виртуальному существу разговаривать с агентом.
Говорят, после двух суток переговоров агента увезли в психушку к профессору Смиту.
К моменту отключения видеофона викинг был в стельку пьян. Мы допили коньяк и пошли в химическую лабораторию, посмотреть, что с Просей. Аспирант возлежал на диване, закатив глаза, и страдал. Крюгер вытаскивал в коридор разрубленные и разбитые лабораторные столы. Джейсон отсутствовал - его отправили за препаратами, поскольку магазины, аптеки и склады были закрыты, а Джейсону откроют всё, даже если придется срывать пломбы.
Джейсон явился под утро, притащив нужные ингредиенты, и работа у Проси снова закипела. Мы с Валькаром притащили в лабораторию викинга и ушли спать.
Проснулись мы позднее обычного - часика в два. Зевающая Кристина варила кофе. Эрик сидел перед телевизором, Дракула с Доуэлем добивали "Фоллаут". Крюгер слинял. За кофе царило молчание: все прислушивались, но в химической лаборатории было тихо. Успокоившись, мы поджарили тосты и открыли последнюю банку джема. Кристина налила себе третью чашку и начала щебетать о том, как ее приглашали на гастроли в Ковент Гарден, а она отказалась, поскольку принимала участие в благотворительном концерте, поэтому мы не должны говорить, что она - лишенное совести и человеколюбия чудовище.
- Насчет совести не знаю, - заметил Эрик, - а человеколюбия у тебя точно нет. Ты, наверное, забыла, что этот концерт давался в пользу инопланетян, оставшихся без родных планет из-за Инженерного Флота вогенов.
Кристина стала что-то бухтеть в оправдание, но тут в кают-компанию вошел Прося и оглядел наш стол красными от недосыпания глазами.
- Коньяк есть? - тихо поинтересовался он.
- Ну что опять?! - с раздражением спросил я.
- Ничего, - отозвался аспирант, - мистер Хайд вообразил себя католическим священником и проповедует о непогрешимости папы.
Франкенштейн моргнул от неожиданности.
- Эк его кидает из крайности в крайность, - сказал я, вытаскивая из шкафа бутылку.
- Эрик, получишь по физиономии, - сдвинув брови, предупредила Кристина.
- Подожди-ка, - вдруг сообразил что-то Виктор и нахмурился. - Прося, если ты здесь, то кому проповедует Джекил?
- Джейсону, - Прося невозмутимо осушил бокал с коньяком.
Я закашлялся.
- Джейсона хватит надолго, - попыталась успокоить нас Кристина. - Пока до его серого вещества дойдут первые биты информации, пройдет полдня. Если не больше.
- А потом? - опасливо спросил Виктор. - Если Джейсон врежет своим тесаком Генри по черепу, я всю оставшуюся жизнь буду чувствовать вину за смерть друга.
- Это твои проблемы, - цинично заметила Кристина.
- Заглохни! - взвизгнул Франкенштейн.
- Что тут за повышенный тон?! - привстал Эрик.
Он не договорил: я ахнул кулаком по столу, и все разом умолкли.
- На счет "раз" вдохнули, на счет "два" заткнулись! - скомандовал я. - Виктор, будешь орать, вылетишь из института. Эрик, будешь лезть в драку, получишь от меня - мало не покажется. Кристина, у тебя генеральная репетиция похорон была? Если не перестанешь хамить, завтра будет премьера!
Наша компания притихла. Чувствуя, что бразды правления полностью у меня в руках, я заговорил снова:
- Вернемся к насущной проблеме. Прося, ты меня разочаровываешь: с твоим опытом и знаниями ты не можешь синтезировать эту несчастную соль?!
- Я пробовал! Трижды! - впервые за все время пребывания в институте гаркнул Прося. - И вы видели, что из этого вышло.
В кают-компанию заглянул Крюгер и осторожно сказал:
- Конечно, это не мое дело, но куда направился мистер Хайд в сутане отца Клода?
Фролло у нас забывает разные вещи - в позапрошлый приезд он оставил сутану и распятие, в прошлый раз - стихарь и "Календарь проповедника". Крюгер орал по этому поводу: "У нас институт, в конце концов, или стол находок?!" А я не понимаю, на кой черт святой отец таскает с собой запасную спецодежду.
- Вот зараза, - сказал я, понимая, что вот-вот начнется очередной боевик "Особенности таитянской охоты". - Почему нам каждый раз так не везет?!
Оставив мой вопрос без ответа, наша компания засобиралась на выход. Прихватив Крюгера и Джейсона (последнего как основную ударную силу), мы отправились по следам и вышли к открытому кафе. Наш проповедник (в сутане, которая была ему велика) вещал бедным официанткам о вреде распутства. Те слушали с выражением обреченности и впервые обрадовались, увидев нас.
Мистер Хайд обернулся и так ласково улыбнулся, что мы сбили строевой шаг.
- Э-э, святой отец, - на подходе к кафе осторожно начал Виктор, - может быть, вы вернетесь в институт? Там можно долго наставлять на путь истинный группу сотрудников 11-го этажа, которые неделю назад стянули у нас портативный генератор и теперь клянутся, что в глаза его не видели.
Мистер Хайд, казалось, заколебался, но потом отрицательно покачал головой.
- Дети мои, - грустно произнес он, - в этом прекрасном уголке острове, - он широким жестом указал на кафе и пляж, - процветают пороки, которые должно искоренять, и я по мере сил своих тщусь их преуменьшить.
- Да что разговаривать, - вмешался я. - Джейсон, тащи его обратно в институт! Джейсон... я кому сказал?!
Тот задумчиво почесывал затылок концом тесака.
- Это... как его, - заговорил он, наконец, в своей обычной манере. - Неудобно... он же лицо... духовное.
Минуты три мы переваривали это сообщение.
- Неудобно ему, гляди ж ты! - рявкнул Крюгер. - Быстро за работу, а то уволим из института, и будешь опять по лагерям скаутов пугать.
Мы запереглядывались, но угроза возымела действие - Джейсон сгреб мистера Хайда в охапку и потащил его обратно. Тот не сопротивлялся, зато громко проповедовал:
- Помните, что вы люди и должны сквозь мрак действительности устремить взоры в беспредельный простор вечности и постичь, что все здесь тленно и недолговечно, и что только один бог вечен!
- Боже ты мой! - вздохнула Кристина.
- Надо что-то делать, - протянул я, - потому что я не намерен выслушивать лекцию о тернистом пути греха. Пойду переговорю с Просей.
Мы заперли мистера Хайда в подсобке, оставив ему, чтобы не скучал, "Календарь проповедника", и собрались на срочный военный совет. С конкретными предложениями было туго, лишь Кристина порекомендовала выдать мистера Хайда Интерполу. Потом, что удивительно, в обсуждение насущных проблем влез Джейсон и предложил оставить все как есть. По-моему, ему понравилось слушать проповеди. Крюгер посоветовал своему заместителю замолчать, и на этом предложения по текущему вопросу были исчерпаны, а обсуждение плавно перешло в ужин.
Ночью все расползлись, а я отловил Просю.
- Какая, черт возьми, соль нужна, чтобы Хайд стал Джекилом?! - вырвался у меня крик души.
- Не знаю точно, - важно ответил завхим. - В крупинках образца, которые привез Хайд, была какая-то примесь, а какая - не могу разобрать.
- Сделай спектральный анализ, - взмолился я. - Или радиоизотопный. Или какой угодно. Мои нервы очередного перевоплощения доктора Джекила не выдержат.
- А вы его пристрелите, чтобы не мучился, - посоветовала из угла голова профессора Доуэля, заразившаяся от нас цинизмом.
- Щас кислород перекрою, - пообещал я и повернулся к нашему химику. - Прося, я выбью для тебя Нобелевскую премию, только сделай что-нибудь.
- Вейдер, Нобелевская премия у меня уже есть, - обиженно напомнил Прося. - Но все равно спасибо.
- И какие в таком случае у тебя планы? - осведомился я.
- Отправлю завтра Крюгера еще раз за солью, - отозвался Прося. - Потом попробую снова синтезировать препарат.
- Нет, - подумав, сказал я. - Так у тебя ночь пропадет. Вот, - я взял со стола серебряную солонку - гордость нашей кают-компании (подарок Дракулы Кристине на день рождения), - попробуй с этой солью поэкспериментировать.
Прося скептически глянул на соль и на меня, но забрал солонку и ушел к себе.
Через два часа он разбудил меня, сияющий и цветущий.
- Удалось! Вейдер, твоя дурацкая соль оказалась той самой! - орал Прося и пытался танцевать.
Скажу честно, кто не видел гигантскую танцующую гусеницу, тот потерял полжизни. Я спросонок ничего не понимал, но через десять минут до меня дошло.
- То есть ты хочешь сказать, - недоверчиво начал я, привстав на диване, - что препарат все время лежал у нас под носом?!
Уловив в моем голосе раскаты грома, Прося поспешил объяснить. Оказалось, что в основе препарата, необходимого доктору Джекилу, лежала обыкновенная поваренная соль, но с какой-то загадочной примесью. Этой примесью, как выяснилось, были молекулы серебра. Соль, лежавшая в нашей солонке, поглотила определенное количество молекул серебра и стала именно тем исходным веществом, которое и требовалось.
- Слава богу! - возгласил я, рухнув на диван. - Где мистер Хайд?
- Он уже доктор Джекил, - торжественно объявил Прося.
- Тогда общий отбой! - объявил я и вырубился.
На следующее утро, за завтраком, Генри Джекил смущенно извинялся, предлагал нам деньги и благодарил Просю, Франкенштейна и почему-то меня за помощь. От денег мы отказались.
За завтраком царила напряженная атмосфера: я следил, как бы мои друзья ничего не ляпнули о личностях доктора Джекила, поскольку Эрик и Фредди постоянно начинали обсуждение вьетнамской войны и пытались плавно перевести разговор на вьетнамских проституток. Франкенштейн сильно краснел и давился бутербродами. А когда доктор Джекил с недоумением вытащил из кармана "Календарь проповедника" и удивленно спросил: "Как ко мне это попало?", из-за стола торопливо вышла Кристина и, сославшись на необходимость зайти в соседнюю лабораторию, убежала хохотать в коридор.
Отправив Генри Джекила в Лондон, мы успокоились, а я сказал, что никого из однокурсников Виктора больше не будет на острове. Виктор закосил глазами - оказалось, он пригласил доктора Моро.