Когда я училась верховой езде, инструктор повадилась мне давать рысь без стремян. На Гоше я кое-как держалась, но потом на пару занятий Лёньку дали. Лёнька - это отдельная песня: тряский, как отбойный молоток, он еще и раскачивался с боку на бок.
Вот команда "бросить стремена", и я трясусь на Леонидасе. А манеж неровный (в лесу он расположен), чуток наклонена площадка под горку, в нижнем углу Лёнька дает сильный крен, и я мирно сползаю с него в покрышки, которые служили ограничителями поворота.
Поймав Лёньку, инструктор ругает меня и строго-настрого наставляет: падаешь - повод не выпускай. Уговорила. Села я снова на Леню и начинается тряска, преддверие морской болезни. Близится конец занятия, я устала с непривычки, круг-другой ничего, а на третьем опять тихо сползла в покрышки. Ноги уже не держали.
Верная заветам инструктора, повод держу. Лёня стоит, тоскливо на меня смотрит: не удалось коню удрать и по манежу порассекать без всадника.
- Во, - говорит довольно инструктор, - это по-нашему, по-бразильски, - задумывается и продолжает: - хотя ты знаешь, был случай: когда всадник с коня полетел, повод-то в руках остался... вместе с уздечкой. Как она с коня снялась - до сих пор никто не знает.
***
Был у нас жеребец Обгон, папа всея конюшни. Красивый, но с норовом. А я как раз впервые на конюшню пришла, в... дай бог памяти... в каком-то лохматом году. Занималась верховой ездой, на мерине Лёньке ездила, только ничего у меня не получалось, хоть тресни. Инструктор мой, кстати, поболтать была горазда и, пока я мучилась на Лёньке, рассказывала ужасы про Обгона, его папеньку - как он Наказа зубами грыз и по манежу за холку таскал, как трензельные кольца разогнул и в драку полез... в общем, сижу я думаю - как хорошо, что Гошка-Обгон мне не светит, потому что я его уже боюсь панически, до дрожи в коленках.
Прихожу на следующее занятие, а инструктор радует - Лёнька под верхом на заказ ушел, тебе сегодня на Гошке ездить.
- На ком? - зеленею я.
- На Обгоне! Вот, уже поседлали, давай садись.
Превозмогая тошноту и дрожь, заползаю на Гошу, нервно дергаюсь при каждом его движении, потом худо-бедно начинаю ездить в манеже, дико боясь и Гошки, и манежа, и упасть с Гошки... и вообще, ну к черту эту верховую езду, эту конюшню, и всё к черту.
Тут инструктор командует: бросить стремена! рысь без стремян! Вынимаю ноги, Гошка рысит, а меня не просто дрожь бьет, меня колотит! И на повороте, когда Гошка дает крен, я мирно выпадаю с него, но повод не выпускаю. Обгон останавливается, подходит и грустно смотрит: шлепнулась все-таки, дура?
Ну сползла с седла, ага.
Сажусь снова, подбираю повод, снова поднимаю Гошку в рысь и вдруг понимаю, что страх прошел: нету его больше, как отрезало! И Гошка нормальный, и рысь хорошая, и вроде получаться стало.
Следовало шлепнуться раньше, наверное.
И да, потом я ездила только на Гошке. Хорошая скотинка оказалась, хоть и жеребец.
***
Было такое дело: лето, манеж открытый, и я на сером Гошке постигала азы верховой езды.
Духотища адова, нас инструктор даже не особо и гоняла. Гошка фыркает, недовольный, рысит, я без стремян на нем трясусь, по лбу пот градом, футболка насквозь, ноги в сапогах вообще выжимать можно. Вместе с сапогами.
Потихонечку громыхать начинает, и ветер тоже потихонечку спадает, а из-за леса туча черная показалась.
Инструктор забеспокоилась и говорит - давай завязывать, шагайся. И уточняет: мол, Гошка грозы боится ужасно.
Только из манежа выезжать - шквал! Нас вместе с ветками донесло до конюшни вмиг. И загромыхало ощутимо.
Мы в четыре руки Гошку разобрали, я его в денник завела, выхожу, двери закрыла, а на улице кээээк ГРОХНЕТ! Как бомба разорвалась. И молния кээээк шарахнет, аж в глазах белым-бело! И второй удар сразу.
Гошка в деннике кээээк на свечу взмыл! Хорошая такая вертикальная свеча. Потом опустил копытища да кээээк даст задними ногами в стену.
И я стою с седлом, маленькая и несчастная, смотрю с дрожью в коленях на одновременную ярость стихий на улице и в конюшне и думаю - как хорошо, что я сейчас не сижу верхом.
Повезло.
***
Как-то зимой поехали мы с инструктором кататься верхом. Я, как водится, на Обгоне, она на своем Наказе, а провозились со сборами и выехали поздновато. Обратно ехать - смеркается. В лесу зимой темнеет быстро: только что были сумерки, хлоп - уже темно, и где-то далеко на трассе фонари маяками сияют, а нам даже не на маяк, нам дальше по лесу.
Но в тот вечер нам повезло: безоблачная ночь, полнолуние, отражение от снега и довольно-таки приличное освещение.
Едем. Лошади просекли, что направляемся домой, тихонечко прибавляют рыси. Ну, думаю, раз пошло веселье, то потрафим коням, и Гошку в шенкеля, повод отдала - Гошка и дунул прибавленной рысью.
Хорошая размашистая рысь - это нечто особое: движуха, скорость, драйв. Гошка расслабился, шел больше с задних ног, поэтому толчки ощущались чуток сильнее, но когда я поймала темп и баланс... это было здорово! Чувствуется, что под тобой мчится что-то мощное, большое, быстрое, и несет тебя так, что деревья стеной мимо проносятся. Гошка шею приопустил, морду вытянул и пошел махать копытищами, только ошметки снега летят. Кажется, я даже орала от восторга и счастья, не забывая на всякий случай поводом отзывать, чтобы Гоша в галоп не сорвался.
Однако, притормозив перед поворотом и сев на учебную рысь, обернулась я и вижу, что Наказ где-то далеко: инструктор его в поводу по сугробам ведет и кричит - шагом поезжайте, я догоню.
Перевожу на шаг, Гошка протяжно, с душой, отфыркивается и топает под горку. Слышно, как позади лениво рысит Наказ.
В тот момент луна красиво взошла над лесом, озарила дорогу, я снова оборачиваюсь и... зеленею. Потому что вижу, по какому месту мы минуту назад пролетели с беговой скоростью.
А пролетели мы по огромной замерзшей луже.
Инструктор догоняет и признается:
- Я уж тебе не стала ничего говорить, подумала - темп поймали, идете хорошо, а начнешь тормозить, так наверняка рухнете. Хотя Гошка устойчивый.
- А Н-Наказ? - спрашиваю дрожащим шепотом.
- А Наказ неустойчивый, - слышу в ответ, - потому по сугробам и обходили.
С тех пор, садясь на лошадь зимой, обязательно спрашиваю, устойчивая она или нет. Знающий о моей зимнем драйве народ похихикивает, но отвечает честно.
***
Есть у нас кобыла, Денка. Рогнеда Обгоновна, оторва такая, что не приведи господи. И повадились меня на нее сажать, а в ту пору ездюк из меня был еще тот - смотреть и плакать. В общем, в один прекрасный день сделала я глупость: поехала на этой гадюке без мартингала (это не стохастическая последовательность, заданная на вероятностном пространстве, а ремень в сбруе, который не даёт лошадям поднимать голову выше определённого уровня), а Дена как раз имеет привычку башку вверх кидать.
Ну едем и едем, шагаемся. Вижу, кобыла развеселая такая, и предчуйствия сразу такие нехорошие возникли, что ажно притормозили мы в сомнениях. Дена головенку опустила сразу, паинькой прикинулась, я же повелась. Высылаю ее на рысь, и вот тут-то все и началось: кобыла хвост задрала и рванула галопом. Оп-паньки, а галопчик-то у нее резвенький. Я еще кое-как сижу и начинаю набирать повод, дабы завернуть на вольт и в итоге кобылятину остановить, только Денка на предмет пакостей всегда соображала быстрее, чем Вассерман в "Своей игре".
Дена резко кидает башку назад, я отклоняюсь, чтоб по физии ее затылком не прилетело, теряю равновесие, и в этот момент гадина серая делает резкий рывок в сторону. Полет был короткий с финалом в виде встречи с землей. Впечаталась, поворачиваю голову и вижу, как Дена с восторгом на морде летит в сторону конюшни.
ШВАБОДАААААААА!..
Классически высадила, падла...
***
Малышка была славная кобыла. Есть такие - ласковые и слегка тормознутые. Иногда, правда, в ее голове перемыкало какое-то реле, и кобыла выкидывала номер: например, выносила из манежа галопом, перепрыгивая при этом через низко опущенную жердь. Когда она такое выкинула первый раз, я ехала без седла и не упала от неожиданности только потому, что развеселилась.
Как однажды сказала наша тренер: "На придурках едешь, не расслабляешься, каждую секунду чего-то ждешь, а тормоза съезжают с катушек внезапно и импульсивно".
А вообще Малышка предпочитала ходить шагом, максимум неспешной рысью.
Преображение кобылы я наблюдала случайно и, увы, пребывая на ней верхом без седла. Мы мирно шагались вокруг конюшни, кобыла полудремала, я тоже. В манеже с инструктором занимались девушки на двух других наших лентяях - Лёвчике и Наказе. Лёвчик в тот вечер был в особенно ленивом настроении, и девушке, сидящей на нем, никак не удавалось поднять его на рысь. Лёвчик (он же Ловелас) бегать не хотел.
Инструктор помахала мне рукой и попросила привезти хлыст.
Из темных недр конюшни девчонки извлекли старый хлыст, один из немногих ветеранов, переживших все перипетии конюшенной жизни, и дали его мне.
В этот момент Малышка повернула голову и увидела хлыст. Гарри Поттер со своей волшебной палочкой отдыхает в сторонке, поскольку трансформация свершилась сразу и чудесным образом: ноздри мирной деревенской лошади раздулись, уши встали торчком и - похоже, но я не уверена - в глазах зажглись огни. С резким рывком кобыла бросилась вперед, как призовой рысак на ипподроме. Такой прибавленной рыси я от нее не ожидала, однако, видимо, магия хлыста ослабела за время, поскольку галопа не было.
Мы прилетели в манеж, где кобыла вскинула голову, как боевой конь, и отфыркнулась. После сдачи инструктору волшебной палочки трансформация произошла в обратную сторону: Малышка вяло обмахнулась хвостом, опустила голову и ленивым шагом поползла обратно.
Н-да, весело ей жилось у прежних хозяев.
***
"После годичного перерыва в верховой езде не худо бы вспомнить первоосновы", - логично размышляла я, начищая ленивую нахальную кобылу Зарину. Кобыла танцевала на развязках, прижимая уши и показывая зубы другим лошадям. Другие отвечали ей тем же, Зарина заводилась сильнее, таким образом, рекурсия продолжалась.
Наорав на непарнокопытных и выйдя из рекурсии, я вывела лошадь с намерением поехать в лес. У Зари такого намерения не наблюдалось, поэтому кобыла поползла, через каждые 10 метров делая попытки повернуть домой. Если лошади состоят на 65% из воды, то Зарина процентов на 90 состояла из лени и неохоты. Я выворачивала ее обратно на дорогу, укоризненно приговаривая: "Заря, мы тихо шагаемся". Зарина глумливо фыркала, что настораживало.
Ехали мы по дороге вглубь леса, зимой там лыжная трасса проходила. Летом туда ездили до конца пешеходной дорожки, потому как дальше гать гнилая не пускала. Не проехать: болото.
Посмотрела я - у конца дорожки щебень горкой свален. Заря сразу картинно испугалась и ненавязчиво так разворачивается: ты что! страшно! домой хочу! вай, боюсь-боюсь... давай домой вернемся?
- Шиш тебе! - возмутилась я, зная, что к 90% лени у Зарины добавляется 9% наглости и 1% артистизма.
Доехали до щебенки, Зарина вздохнула и задумалась о смысле бытия.
Решив сделать ей подарок, я ее развернула. Вреднючая лошадь воспряла духом и с разворота в рысь: домой! стоять в деннике! ничего не делать! ура, товарищи! и рысит спокойненько, мягенько, сосредоточенно. Когда лошадь идет домой, она ускоряется и редко отвлекается.
И тут мы услышали мотоблок. Лошадиные уши индикаторами тревоги встали и начали поворачиваться влево-вправо: вот я сейчас испугаюсь! вот я сейчас дам жизни! И башку задрала, дрянь: от повода уходит.
А потом мы мотоблок увидели. Ноздри Зарины раздулись, кобыла подобралась и приготовилась дать жизни, но получила сильный посыл шенкелями.
- Зарррррря, коза! - зарычала я. - Из театрального выгнали?
Вот тут обидно было! Кобыла, явно считавшая себя звездой сцены, опустила голову и снова тоскливо пошла ровной рысью мимо мотоблока, мимо бабулек, занимающихся скандинавской ходьбой, мимо страшной коряги, от которой лошади периодически шарахались (некоторые даже всерьез), от припаркованного КАМАЗа... И вздыхала на рыси печально: ни лень, ни наглость не прокатили.