Лёха Демидов копался в сарае с надеждой отыскать какую-нибудь вещь, которую можно продать или обменять на бутыль самогонки. Опухшее Лёхино лицо страдальчески кривилось от похмельных болей, а надежда таяла с каждым исследованным квадратным метром. Впрочем, говоря по правде, всё, что можно было продать или обменять, давно было продано или обменяно - отцовские инструменты, трофейные венские стулья, привезенные дедом с войны, медицинские книги бабки-фельдшерицы, даже радио-тарелка нашла свое пристанище у городского любителя антиквариата.
Наблюдая с чердака за Лёхиными страданиями, домовой Матвеич укоризненно качал головой. Последний отпрыск семьи Демидовых спился в хлам - явление в деревне Заполье нередкое.
- Ой, бл... - ругнулся Лёха, запнувшись в темном углу и стукнувшись плечом. Плечо попало точнехонько в фанерный квадрат и продавило его. Вдохновленный Демидов оторвал фанеру и зашарил дрожащей рукой в углублении, веря, что нашел тайник с монетами, однако из тайника грязная рука извлекла лишь массивную закопченную паяльную лампу. Еще раз выругавшись, уже от разочарования, Лёха потащил находку на свет. Матвеич осторожно растворил чердачное окно и продолжил наблюдение. Лампу эту домовой знал отлично, зато Лёха не подозревал, какой сюрприз она хранит.
- Блин... - бормотал Демидов, поворачивая лампу то так, то эдак. - Нахрен это дерьмище прятать-то? В лом сдать, что ли? Кило полтора потянет.
Он пригляделся. На боку лампы выдавлен был какой-то знак, и Лёха, чтобы разглядеть получше, протер его рукавом засаленной куртки.
БА-БАХ!
От испуга Лёха выронил прибор.
Из трубы лампы вылетела струя густого синего дыма, повисела секунду и приняла облик человека в спецовке.
- Деми... АПЧХИ!! ...дов! АПЧХИ!! Мать твою! АПЧХИ!! - между громовым чихом парень в спецовке пытался говорить. - Дур-рак! АПЧХИ!! У меня же... АПЧХИИИИИИИИ!! Аллергия на крест!
- Помогите... - пропищал Лёха, покачнулся и вдруг стартанул со двора со скоростью мирового рекордсмена по бегу с препятствиями.
- АПЧЧЧЧХИ! - обитатель лампы взглянул наверх. - Матвеич! Тридцать лет не виделись.
- Тридцать шесть, - уточнил домовой и не спеша спустился к Серёге. - А я думаю, куда Фядот лампу спрятал.
Домовой с Серёгой братски обнялись.
- Да видишь... апчхи! ...в чем дело, - Серёга поднял своё жилище, покрутил в мозолистых руках, - очень уж он не хотел, чтоб про меня прознали. Собирался лампу сыну передать втайне. Это ведь его сын был? - кивнул он в ту сторону, куда умчался Лёха.
- Унук, - уточнил домовой.
Серёга был джинном, но весьма специфическим: желания он не умел выполнять, зато быстро и качественно делал любые работы плотницкого, столярного и слесарного свойства, мог положить плитку и построить дом, мог сделать шикарный ремонт под руководством хорошего мастера. В Россию он попал случайно, в петровские времена, и немало поездил по стране с каменщиками и с плотницкими артелями - в общем, жизнь у него была разнообразная, как и жилища - от глиняных горшков до паяльной лампы. В лампе он и попал к Лёхиному деду, в 43-м году в полевой ремонтной мастерской. Неизвестно почему Федот назвал его Серёгой. Джинн не возражал, ему надоело жить без имени. То есть, имя у него когда-то было, но Серёга его забыл.
Раб паяльной лампы вздохнул.
- Не в деда внук, - сказал он.
- Не в деда, - согласился Матвеич. - Фядот был мастер на усе руки, а унучок от белой горячки дважды лечился.
- Ну?! - огорчился Серёга. - С таким каши не сваришь.
- Пора тебе отселя сматываться, - заявил домовой, - Лёха к батюшке побежал в соседнюю деревню. Освятят твою лампу - чиханьем не отделаешься.
Джинн передернулся.
- Куда податься-то? - грустно спросил он.
Матвеич призадумался. Скучно Серёге в его лампе, работы хочется, а мастеров нынче нет в округе. Прислонившись к стене сарая, домовой свернул самокрутку, закурил.
- Есть мысля, - Матвеич выпрямился, - полезай домой, отнесу тебя в одно место.
Серёга превратился в дым и втянулся в трубу паяльной лампы, домовой кряхтя поднял жилище джинна. Спустя час он был в лесу, а к дому Лешего пришел вечером.
- Не для меня приде-е-ет весна-а-а-а, - фальшиво завывал лесной хозяин, ковыряясь в разобранном утилизаторе мусора. Наверное, снова барахлил движок. - Не для меня Дон разолье-е-ется... - он увидел домового. - Привет, Матвеич, с чем пожаловал?
- Помощника принес, - Матвеич потер лампу.
Серёга мгновенно материализовался и застыл. При виде разобранного устройства, инструментов и жестянки со смазочным маслом на его лице проступило высшее блаженство. Не спрашивая позволения, джинн метнулся к утилизатору.
- Муфта полетела, - определил он.
- Ну-ка, - отодвинул его Леший, - дай я гляну.
Пока Матвеич курил, они в четыре руки наладили двигатель и собрали утилизатор. Включили. Мотор заурчал, лопасти измельчителя, сделанные из обломка меча-кладенца, бесшумно закрутились.
- А в танках ты разбираешься? - поинтересовался Леший.
Джинн чуть не обиделся.
- Да я их с 43-го по 45-й чинил!
- Замечательно! Завтра пойдем к Яге ТО избы делать, - развернул перспективу Леший, - потом к Полевому, у него на Джипе фаркоп сломался, там еще Кикиморе что-то сделать надо, у Водяного камера для подводных съемок барахлит...
Матвеич невозмутимо дымил очередной самокруткой, глядя, как джинн Серёга кивает, расплываясь в счастливой улыбке.
Раб паяльной лампы снова оказался востребованным. Надолго.