Совхоз, который домовые окрестных деревень ехидно именовали "Лучина Октября", существовал более или менее прилично за счет хорошего меда и невероятно вкусной картошки. Выращивали и рожь с пшеницей, снабжая мукой собственный хлебозавод. Продукция расходилась по области со сверхсветовой скоростью, причем один из пекарей хлебозавода, отчаянный грибник и хороший знакомый Лешего, снабжал нечисть тульскими пряниками.
В благодарность Полевой оберегал поля, особенно летом, когда полным ходом шла уборка урожая. Он периодически объезжал совхозные владения на избушонке-внедорожнике Джипе. Измотанные водители и комбайнеры на странное средство передвижения, изредка попадавшееся на глаза, не обращали внимания.
Как-то в душный полдень хозяин полей увидел отъехавшую от комбайнов "скорую". Вырулив на проселок, машина врубила сирену и понеслась по направлению областного центра. Случилось что-то, бывает. Оставив Джипа в лесу, Полевой подкрался к людям. Расходясь к машинам, те обсуждали тепловой удар, обрушившийся на голову комбайнера Митрича.
Нахмурившись, Полевой выпрямился и осмотрелся. Над полями висело марево, воздух подрагивал, и на секунду мелькнула вдалеке белая фигура.
- Нешто родственничков принесло? - вслух подумал Полевой.
А родню следовало встречать во всеоружии, поэтому, подсчитав имеющуюся наличность (он промышлял сдачей металла, который щедро поставляли свалки и заброшенные деревни), Полевой окликнул Джипа и покатил в город. Зной душил, ветер не поднимался, солнце палило нещадно, как в какой-нибудь Сахаре, полегчало лишь ночью.
На следующий день Полевой залег в засаду.
К полудню жара установилась адская. Далекие фигуры машин и людей казались дрожащими, призрачными, ненастоящими, как миражи, но шедшая по обочине разделявшей два поля дороги женщина в белом с серпом в руках была ох как реальна. В слабом колебании воздуха менялись лицо и осанка - Полевой видел то молодую девушку, то морщинистую седую старуху. Что девичье, что старушечье лицо одинаково сохраняло злобу, иссушающую, как сама жара.
Снимая с плеч рюкзак, Полевой вышел на дорогу. Женщина остановилась.
- Привет, Полудница, - сказал Полевой. - Объявилась? Неймется?
Не отвечая, Полудница взмахнула серпом, жара сгустилась, стала невыносимой, вдоль обочины затлела сухая пожелтевшая трава.
- Остынь, злыдня! - хозяин полей выхватил из рюкзака готовый к работе огнетушитель, направил раструб на родственницу и нажал рычаг.
Визгу было много, больше чем пены. Отмахиваясь и уворачиваясь, Полудница потеряла серп, белые одежды покрылись пятнами, пышные волосы преобразились в пенные сосульки.
- Пре... прекрати! Ай!! Идиот!! - обрела она голос.
- Сама дура, - невозмутимо отвечал Полевой, продолжая поливать родственницу.
- А бл... БУЛЬК! - Полудница открыла рот шире, чтобы с чувством обругать родича, но рот тут же забило пеной.
Хозяин полей поставил на дорогу опустевший баллон:
- Учти, у меня еще есть.
Отплевываясь, Полудница покрутила пальцем у виска.
- Сейчас второй огнетушитель достану, - предупредил Полевой, помолчал и рявкнул: - ты последнего ума лишилась? На кой черт людей калечишь?
- Мы - нечисть! - родственница выплюнула остатки пены. - Нам положено.
- Дура, она и в Африке дура, - резюмировал Полевой.
Полудница тихо ругнулась, осмотрела свою некогда белую хламиду и взялась за голову. Нащупав вконец испорченную прическу, расстроилась окончательно.
- Глянь, что ты наделал.
- Не, я еще и виноват! - дернул плечами хозяин полей. - А Митрич с тепловым ударом в больнице - это нормально?! Мужик-то хороший.
Чем больше уходила злоба Полудницы, тем скорей налаживалась погода: постепенно поднимался ветер, по небу потянулись облака, жара начала спадать.
- Совсем вы тут очеловечились, - проворчала гостья, - старые заветы забываете.
- Не рассказывай мне сказочку про козявочку, - произнес Полевой, - ишь, старые заветы вспомнила, ага. Мобильной связью пользуешься? Телевизор, ноут есть? Только не ври!
Родственница покраснела.
- То-то, - малость подобрел Полевой. - Признавайся, холера, с кем опять поругалась?
- С подружками, - буркнула Полудница.
Кто бы сомневался. Полаялась с такими же идиотками и помчалась зло срывать, а в злости Полудница могла натворить многое. Удушливый зной с тепловыми ударами - это так, разминка.
- В другой раз нахулиганишь - будет худо, - пригрозил Полевой, поднимая пустой огнетушитель и убирая его в рюкзак. - Мы нынче с людьми в дружбе, - он ухмыльнулся, бросив взгляд на запятнанную хламиду. - Ладно, поехали к Кикиморе, почистишь у нее свои шмотки да чаю попьем с тульскими пряниками.