Аннотация: Как маленький главный герой переживает осознание смерти.
17 как дети
Смерть на нашей улице
Оказывается, - я узнал, - что поцелуй в щечку не считается поцелуем. Так что, мой роман о любви продолжается...
Да и, если честно, на улицах становилось скучно.
Димка, мой лучший друг, сосед, стал встречаться с Алиной и перестал с нами играть даже в футбол. Наше:
"жених и невеста,
Тили-тили тесто..."
...уже не помогало.
- Вы как дети! - злился по-серьезному на нас Димка, хмуря при этом брови. Он это делал как-то грустно. Не получалось у него быть злым.
Мне было грустно видеть его грустное лицо, по-этому сам перестал дразниться и другим запретил.
"Интересно, - думал я, - а как они целуются? И почему Алина со мной всегда так добра? Я ей нравлюсь, может быть, а может быть, просто, потому что я меньший из всех..."
А Сане купили компьютер. У нас, конечно же, тоже уже был компьютер подаренный нам Андреем с Леной, но как можно в него играть днем, когда вместо этого можно гулять на улице с друзьями? Между улицей и компьютером мы с братом всегда делали выбор в пользу улицы и это было естественным свойством, а не по наущению. Конечно же, иногда я заходил к нему в дом, он приглашал, чтобы поиграть с ним, но, разве это сравнимо вообще? Нет уж, спасибо, меня ждут друзья!
- Мак-сим! - кричал я стоя у калитки, потому что звонка не было у них, как и у нас. - Ле-ша! - и так до тех пор пока кто-нибудь не ответит.
Шарик, собака Максима и Алексея, лаяла на всю улицу.
Леша - младший брат Максима. Максим был нашим сверстником, а Алексей младше на года четыре.
- Чего?
- Выходи гулять!
- Жарко.
- Ну и что!
- Ладно. - это "ладно", имела обычно два тона: первый - по которому было понятно расположение выйти погулять, второй - отсутствие желания. - Сейчас у мамы спрошу.
В этом случае это был второй вариант.
Кирилл влюбился в Алинку и он признался ей в этом при всех. Теперь он не гулял с нами. Она его не любила.
Было немного жаль наблюдать как пустела наша улица и как девчонки по вечерам ходят куда-то, очень красиво одетые, вместо того, чтоб поиграть в прятки, или выбивного, особенно было жаль, что все друзья отдалились куда-то, как-то.
- Эй, Лариска, - дразнили мальчишки, - чего ты так нарядилась? А мне дашь? Может поцелуемся?
- Тренируйся, - ее голосок был очень тонким, но не противным, - на помидорах, - гордо отвечала она, словно выше нас по рангу!
Лариску и их семью я хорошо знал. Мы даже, - раньше, не сейчас, сейчас я даже звать без надобности не буду её, не потому что я, а потому что она, ну, перестала каким-то образом идти на контакт, - приходили с Кириллом смотреть мультфильмы, и с ней, то есть с Ларисой, связано мое первое впечатление с мультфильмом "Геркулес". У них просто был видеомагнитофон тогда, а у нас не было.
Мне повезло, что у меня есть брат и от меня он никуда не делся. Хотя даже его присутствие рядом, не всегда было присутствием... Однако, мы загорелись заняться группой. Мы не знали как и что делается. Я умел играть на гитаре, фортепиано и балалайке, брат так же.
- Я, чур, буду барабанщиком, - забил себе место Кирилл.
Мне тоже хотелось быть барабанщиком, а кому не хотелось бы? Всем хочется, но ради группы и брата, я с легкостью жертвовал.
Правда, у нас не было барабанов и электрооборудования необходимого, но мы хотели рок-группу и играть, и выступать, махать головой, прыгать...
Я брал акустическую гитару, Кирилл находил какие-то палки и стучал по стулу, ведрам и кастрюлям.
Так мы создали группу!
- А давай, назовем "Титан"!
- О, да! - мне действительно это название нашей рок-группы понравилось.
- Давай тогда уже "Титаник" - смеялся Мишка, тот самый, который знал о покемонах все.
- Ну так ты предложи что-нибудь лучше, - злился Кирилл, потому что Мишка всегда воспринимал наши идеи скептически и несерьезно!
- Да ладно-ладно. Пойдет.
Я не знаю чего хотят от меня родители. Но, я знаю, что хочу играть рок на гитаре со своей группой и умею это делать, наверное. А почему нет?
Музыкальную школу мы с братом окончили кое-как и именно на последнем году обучения у нас возникла любовь к музыке. К тому времени, мы были знакомы с такими группами, как "Битлз" - любимая отцовская Ливерпульская четверка, "Король и Шут" - мы слушали их тайно, так как родители не позволяли слушать "это безумие у себя дома" и "Рамштайн".
С течением времени мы все больше расширяли свой кругозор рок-музыки.
Заболел дед. Мама звонила Лене и Тане, плакала, что-то говорила за рак печени. Мы с братом смеялись над словом "рак", представляя все буквально.
Как-то раз, придя со школы, я побежал обменивать рубли на доллар. У меня было тридцать рублей. Не знаю почему, но мне захотелось иметь иностранную валюту, просто так. Придя домой я встретил врачей у входа.
- Дед умер, - сказала мама в слезах, сидя в его пастели.
У него был приоткрыт рот и чуть приоткрыты глаза. Он был похож на спящего, но я, почему-то, сразу понял, что он мертвый, при том, что я впервые вижу в живую мертвеца. Раньше, я даже не задумывался о том, что кто-то может умереть, кроме актеров в телевизоре. Было странно что-то ощущать внутри. Я просто вспомнил как мы мыли его в ванной в последние дни жизни и покупали взрослые памперсы в аптеке; как он давал нам денег с пенсии; как было уютно у него в домике, в той самой летней кухне, которую он оборудовал для себя. Печь он всегда топил жарко и готовил вкусно, особенно гречневую кашу с молоком и сахаром! Еще мы с Кириллом почти всегда приходили к нему смотреть телевизор, ведь родители смотрели свои каналы, да и у деда было больше каналов, где мы смотрели мультфильмы и он с нами их смотрел тоже.
- Он что-то... - продолжала мама свою истерику по телефону, звоня сестрам, - что-то хотел сказать! Он... Подозвал меня... на ухо, говорит... - она маячила из одной комнаты в другую, - "Люда..." сказал и все...
Мы с братом стояли и просто смотрели на деда. Я думал, что этого стоит ожидать по отношению к маме, папе, сестрам, брату... Ведь я был самым младшим в семье, значит, по идеи, умру позже всех. Это что ж получается, мне придется всех вот так вот хоронить?
- Ладно, пацаны, - сказала мама вечером, - папа взял дежурство на работе, по этому, нам самим придется перенести дедушку в гроб.
Гроб стоял в коридоре и я с Кириллом его уже изучил.
- Давайте, - командовала мама, - раз, два, три!
Тело было очень тяжелым и я сильно кряхтел, когда мы его тащили.
- Так, теперь вместе с гробом вынесем на улицу и поставим на стулья.
Мы стали выносить, потихоньку с переменными остановками, мама при этом наговаривала что-то, вроде:
- О ужас! - хихикала она, - Кто-нибудь увидит эту картину... Нас предадут анафеме. Толстая мамаша и два пацана, под покровом ночи. - она засмеялась и мы тоже, правда мама тут же заплакала и мы замолчали.
Мы быстро все сделали и мама снова стала звонить нашим сестрам и, то громко смеялась, то рыдала навзрыд.
На утро мы надеялись не пойти в школу, но мама нас отправила. Когда мы пришли домой гроба уже не было. Затем мы все вещи деда, достали с его домика и сожгли во дворе.
Вскоре эта летняя кухня, или домик нашего деда, стал нашим репититорием.
Так я узнал о том, что ничто не вечно, а то что умирает, оставляет свои плоды.
"Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в
землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода" - книга Библия, от Иоанна двенадцатая глава двадцать четвертый стих.