Аннотация: Видел я тысячи женщин и не нашел ни одной.
Музыка и господин Соломон.
Господин Соломон, тяжко вздыхая, поднимался по белым каменным ступенькам. Пот обильно лился из - под его огромной чалмы, добираясь до бороды. Дождей ждать еще два месяца. Хорошо еще, что полдень давно миновал. Господин Соломон почувствовал слабость. Он осторожно шел по узкой каменной лестнице, поднимаясь в гору. Там, на вершине, располагался его собственный дом, доставшийся еще от деда. Господин Соломон всегда останавливался на сто пятидесятой ступени, рядом с домом ювелира Махмуда. Нужно было отдышаться, прежде чем добраться до дома. У ворот соседа была небольшая площадка. Его тонкие белые руки с голубыми венами, напоминающие изгибы береговой линии, прижимали к груди драгоценный сверток с книгой. Он гордился подарком, еще бы - сам наместник подарил. На двадцать ступенек позади, нагруженный поклажей, плелся старый слуга Али. Город лестниц, ничего не попишешь. Господин Соломон обернулся назад и увидел гладь залива, забитую рыболовными и торговыми судами. Солнце клонилось к закату, а на небе до сих пор ни облачка. Как же он устал.
Во время сегодняшнего заседания ему все казалось, что он тащится по длинной унылой дороге вместе с погонщиками верблюдов, да еще жует колючки. Вечно вытаскивают разбирать дрязги с купцами и налогами, и еще требуют точно предсказать, в какой день звезды подскажут благоприятно начинать торги. Как же надоели. Скорее добраться до астролябии и посмотреть карты звездных путей. Торги! Тупицы! Сам султан поручил ему рассчитать будущее империи. Сколько же можно отвлекать от настоящих дел! Но куда деваться, если он не придет, можно замечтаться и не заметить, как голова отделилась от тела и вот уже катится, с бессмысленной ухмылкой под гнусное улюкание толпы. Завистников не счесть, а кое- кто претендует и на его место. Главный астролог наместника, завидная кормушка, если уметь разговаривать с сильными мира сего. А он умеет.
К счастью, все проходит, даже бесконечные собрания во дворце. Он представил себе, как приходит домой, а на встречу, резвой козочкой, выбегает жена, юная Айлин. Она омоет усталые ноги, а потом подаст драгоценную воду и легкую закуску, аперитив, фрукты в серебреной вазе с витым виноградом, прямо в маленьком тенистом дворике, закрытом от подглядывающих глаз. Он будет сидеть в приятном одушевляющем молчании, слушая трели соловья, бьющего трепещущими крылышками в золоченой клетке, предвкушая истинные труды, и наблюдая, как быстрые руки Айлин раскладывают белые лепешки и наливают горный мед в расписную глиняную пиалу.
Реб Соломон распахнул скрипящую створку ворот, и неторопливо вошел во внутренний дворик, но его мечты остались мечтами. Проказница судьба как всегда все перепутала и смешала карты жизни. Вместе с женой его встретил Шимон, лучший ученик. Он пришел засвидетельствовать свое почтение учителю раньше назначенного часа, значит, придется приглашать его к столу. Но это даже не огорчает, юноша умен не по летам и всегда способен поддержать изысканную беседу.
Айлин накрывала на стол. Она уже успела предложить ученику пиалу с водой. Почему- то это вызвало у реб Соломона всплеск смутного недовольства, ему также не понравилось, что Шимон оказался в его собственном дворике раньше его самого, хотя, конечно, они не были с Айлин наедине. Вечная старуха Кара дремала на скамеечке у ворот, иногда слегка похрапывала, но зная ее глухоту и подслеповатость, пара все равно оставалась как бы без присмотра. Два года женаты, взял девчонкой из бедной семьи, а все туда же - любезничать.
Айлин держалась скромно. Ее черные косы прятались под синим покрывалом, голова опущена вниз. Но полные лукавые накрашенные кармином губы улыбались, смех прятался в уголках глаз. Наверно Шимон успел насмешить ее. Из него забавные истории выливались как вода из переполненного кувшина.
Реб Соломон словно впервые внимательно посмотрел на ученика - плечистый малый, строен как кипарис, высок. Все трактирные служанки без исключения, а также все уличные певички в городе, норовят прижаться как будто ненароком, заглядывают в глаза. Напрасно, юноша всегда держится высокомерно и отстраненно. С его ростом ему носильщиком работать, а не читать Великого Рамбама. В нашем мире сын богатого купца не носит тюки, а занимается с частным учителем философией и поэзией. А также музыкой и математикой и грамматикой, и надо сказать, что он необыкновенно успешен в этих благородных науках, ему прочат большое будущее при дворе.
Недавно наместник одобрил его поэму , написанную в честь великой победы Султана Ахмеда.
Твой конь летел стрелой лишь ветру черному подобный
И верных воинов отряд за ним спешил, отваги полный.
Красавец скромен при всех своих успехах, почтителен к учителю, ловит каждое слово как истомленный жаждой путник, прильнувший к роднику познания. Зачерпывает ладонями воду и из его рук не проливается не одной капли на пыльную дорогу учения. Ученик помнил все до единого слова, и господин Соломон иногда просил его повторить урок для других учеников. Он повторял их с небывалой точностью, и странно было слышать свои мысли, вытекающие из чужого рта. Сейчас они изучают сложнейшее сочинение величайшего из великих, Рамбама, его трактат о философии "Путеводитель растерянных". И он не нарадуется, как тонко плетет юноша затейливую нить рассуждений, ловит тончайшие нюансы логических доказательств.
Сам достопочтенный бен Маймона гордился бы таким учеником.
И он богобоязненен. Ничего страшного, что они с Айлин повеселились немного. Девочка сидит в четырех стенах, не с кем словом перемолвится, а сладкие женские хлопоты с младенцем недоступны пока. Нужно мне, пожалуй, позаботится, чтобы она меньше скучала. Способная она, моя Айлин, за год выучилась писать по-арабски и теперь от ее трудов есть неплохой доход, она пишет письма невеждам. Хорошо бы сделать ей подарок, подарить новую лютню. Это точно принесет ей радость. Больше всего после своего младшего брата, она любит петь. Голос у нее подобен голосу пери, слаще щербета и сотового меда. В сочетании с лютней будет почти божественен.
Господин Соломон сел за маленький низкий столик, инкрустированной слоновой костью. Спасительная прохлада. Он жестом пригласил ученика присоединиться.
Шимон с почтительным видом присел на низкий табурет напротив учителя, и сказал:
- Прости меня, учитель. Я до времени побеспокоил тебя, просто не было сил больше ждать. Мысли о различие между образом и подобием божьим не давали мне покоя. Ибо образ подразумевает видовую форму, подобие же - его интеллектуальное постижение.
И сказано в псалмах Давида - стал "я похож на сову пустыни" - не перьями, крыльями и когтями, а скорбь ее уподоблена его скорби.
• Ты прав Шимон, но позволь мне угостить тебя этим прекрасным китайским напитком, утоляющим даже страшную жажду в разгар жары. А затем мы пойдем в комнату учения, ибо всем словам пристало свое место и время.
Утром господин Соломон уехал в загородное поместье. Он должен был вернуться через три дня. Проводив мужа, как полагается, пришлось долго выслушивать его строгие наставления по хозяйству, Айлин почти сразу забыла о нем. Она вышла во двор, села на скамейку и задумалась. Как Шимон прекрасен, его волосы - светлое золото, его голос - как голос тамбуры.
А его руки, вот если бы он прижал ее к своей груди. Но нет, опасные мысли. Она быстро представила узкоплечего седого мужа, он, конечно, хороший человек, но как же скучно с ним. Разговаривает как строгий отец и даже не улыбнется никогда, не пошутит. И вечно занят. Страшно ему слово сказать. Начнешь рассказывать, как приходил разносчик благовоний, такой хромой, маленького роста, у него еще обезьянка ручная с серьгой в ухе, и натыкаешься на каменный жернов взгляда, и слова застревают в горле. Цедишь еле-еле два-три слова и замолкаешь, засыхает источник слов, и становится душно. А муж отвечает очень кратко, таким мертвым глухим голосом. Не то, что Шимон, прибаутки из него катятся как из горошины из стручка. Шутит, смеется, с ним так легко и все городские новости узнаешь, и дворцовые сплетни о наместнике и его семье. А если он начинает читать стихи в честь женской красоты, то такое легкое и пьянящее состояние охватывает ее, как будто тает сотовый мед на устах. Блаженство в раю. Даже при воспоминании возникает невольная улыбка и хочется петь, и обнимать вечно ворчащую старуху Кару.
Но ведь только думать о нем большой грех или нет? Господин ее стар и ворчлив, но он же благодетель для всей семьи. Мать может жить в покое и довольстве, а маленький Рашид ходит в школу. Нельзя предавать его даже в мыслях. И вдруг вспомнила, как голодная, но совершенно свободная, она носилась с братом и друзьями по двору. Но сейчас она уже взрослая женщина, жена почтенного человека.
Неожиданно старуха Кара прервала ее мечтания.
- Душечка, утешение мое, - сказала она, - вижу я, что юноша не уходит из твоей головы. Ты вся дрожишь, и тяжело смотреть на твои страдания.
• - Нет, дитя мое, и я была молода и помню, что такое страсть.
• - Ты так любила своего мужа, господина Абрама?
• - Нет, я вовсе не любила его. Он был толстым противным ювелиром с волосами в носу и дряблыми щеками. Но у него был молодой подмастерье Юсуп, мы любили друг друга, прямо в лавке, когда хозяин уезжал по делам в провинцию, и оставлял лавку на Юсупа, а заодно уж и меня. Какими быстрыми мне казались ночи, как пели быстрокрылые соловьи, как нестерпимо пахли глицинии . . . Все пролетело, прошло. Твой Шимон и правда хорош, даже я загляделась.
• - И вовсе он не мой, но что же мне делать, - вырвалось у Айлин.
• - Я решила, помогу тебе, не хочу, чтобы зря пропадала твоя юность. Хозяин уехал, ты свободна целых три дня. Я могу пойти к Шимону и позвать его. Он же глаз с тебя не сводит.
• - Но Кара, это нельзя, я не могу.
• - Не бойся, никто ничего не узнает, я проведу его незаметно. Если увидит кто - скажет, что господин разрешил ему книжки посмотреть. Представь, ты завтра будешь с ним одна.
• - Хорошо, сходи, но я только поговорю с ним и все. Один разок, - не выдержала Айлин.- Иначе сгорит моя душа в аду за неблагодарность. К тому же господин - чародей, он может навести на нас порчу. Так все говорят.
• - Ерунда, он ничего не узнает. Я скажу твоему Шимону, чтобы завтра вечером приходил. Скажу, что дело у тебя к нему важное.
• - А ты знаешь , как его найти?
• - Конечно, дом Махмуда на рынке у старой башни.
Айлин представила, что увидит Шимона завтра. Ей стало страшно. Мысль о свидании одновременно омертвляла и будоражила ее. Но она же не будет ничего плохого делать, просто поговорит и все убеждала она себя, но закрывала глаза и сразу видела запретное. Но нет.
Айлин даже головой затрясла, чтобы прогнать видение, она просто посмотрит, она просто поговорит. Столько, сколько хочет, и им никто не посмеет мешать.
Кара накинула тяжелый черный платок и исчезла за воротами.
Шимон сидел, скрестив ноги на циновке, в маленькой комнате с толстыми белеными стенами. Он напряженно глядел в свиток, но арабские буквы прыгали перед глазами, не хотели складываться в слова. Смысл ускользал. " Лилия символизирует чашу благодати". Лилия, что такое лилия, перед глазами возникла Айлин, мелькнула и погасла. Это что еще за видение, чужая жена - зачем она ему. Он представил как она достает с тяжелой дубовой полки тонкими почти прозрачными пальцами пиалу, расписанную синими лилиями и кладет в нее обсыпанные медовой пудрой кусочки прозрачного рахат- лукума. Потом поднимает глаза. Легкий взгляд из-под ресниц, легкая усмешка в уголке губ, и что-то таиться в глубине зрачка. Красивая у реб Соломона жена. Но лучше о ней не думать, отвлекает от учебы, чужая жена - ловушка, " ибо мед источают уста чужой жены". В дверь постучали, слуга Буруслан сиплым голосом произнес
- О молодой господин, вас тут старуха спрашивает по какому-то делу.
• - По какому делу?
• - Не объяснила, сказала, господину объясню, - лениво пропел Буруслан за дверью, и были слышны его несуетные шаги и звук шуршания шелковых шаровар.
• - Пусть входит.
• Маленькая старушка в черной накидке осторожными мелкими шашками вошла в комнату. И вместе с ней горячий воздух проник в дом.
- Мир тебе, госпожа Кара, - удивился Шимон. - Что-то случилось с господином Соломоном, сохрани его Аллах?
- Мир тебе, молодой господин. С господином Соломоном все в порядке, он уехал в свое имение и будет не скоро. Меня послала госпожа Айлин. У нее есть к тебе важное дело. Ты известный музыкант, и она просила передать тебе свою просьбу прийти помочь ей настроить лютню, как только будет такая возможность.
• - Я всегда рад помочь госпоже Айлин. Это совсем не сложно. Я мог бы зайти к ней сегодня вечером.
• - Приходите, любезный господин после третьей стражи, мы будем ждать тебя.
• - Обязательно приду.
•
Шимон простился с Карой и задумался. Что-то в этом разговоре внушало ему беспокойство. Неужели Айлин назначила ему свидание? Но старуха Кара - старшая сестра покойной жены реб Соломона. Она не могла подговорить ее на злое дело. Наверно девушке просто не терпится научиться играть на лютне. Хочет обрадовать мужа.
И Шимон опять углубился в трактат о жене, вызывающий подозрения у супруга.
Госпожа Айлин сидела в маленьком садике у дома, над ее головой висели мелкие, не дозревшие грозди винограда. Горячий сухой южный ветер приносил запахи выжженной солнцем травы, и где-то недалеко тревожно кричал черный дрозд.
Она перебирала медленно струны старой лютни, тонкими полудетскими пальчиками, напевая старинную песню.
" Ужель из-за тебя, - халиф сказал, -
Меджнун-бедняга разум потерял.
"Чем лучше ты других? Смугла, черна ...
Таких, как ты, страна у нас полна".
Лейли в ответ: "Ты не Меджнун! Молчи!"
Познания свет не всем блеснет в ночи.
Разыгравшееся воображение рисовало ей Шимона, она представляла, как он, как всегда в распахнутом шелковом халате, быстрыми шагами входит во двор, радостно улыбается во весь рот и говорит: "День добрый, госпожа Айлин, да благословит тебя бог".
За воротами послышался шум. Раздался тихий четкий стук входного молотка. Кара открыла. Во двор вошел запыленный слуга с холщовым мешком в руках.
• Я принес подарок от нашего господина, - сказал он и вручил Каре мешок. В нем была новая лютня, украшенная серебряными накладками.
Айлин выхватила у нее подарок, провела по струнам. Они нежно отозвалась под ее пальцами, и тогда она попыталась наиграть незамысловатую мелодию. Но лютня была не настроена.
• - Ах, когда же Шимон придет! - в досаде закричала Айлин. Я не могу играть без его помощи. Кара, что он тебе сказал?
• - Он обещал, что придет сегодня вечером, не волнуйтесь госпожа.
• Айлин бережно положила лютню на столик, обернулась к слуге, и сказала.
•
• - Мой господин прислал мне чудесный подарок. Али, иди пока на кухню поешь.
• Али склонился в нижайшем поклоне, потом разогнулся, кряхтя, и вышел.
•
• Время тянулось медовой струей из кувшина. Айлин не могла усидеть на месте. Она то подбегала к воротам, то садилась, то вскакивала опять и хваталась вышивать шелками пояс для мужа. Темнело. На небе звонкой россыпью покатились звезды. Она приказала старухе Каре зажечь светильники в саду, и окончательно сосредоточилась на работе. Иголка ловко бегала по канве, ведя за собою золотую нить, грустные лилии расцветали на темно-лиловом поле, к ним прилетали сладкоголосые соловьи.
• Покрывало мешало, она сбросила его с головы, черные волосы рассыпались по плечам. Внезапно тень упала на лицо.
• Девушка подняла глаза. Шимон стоял перед ней и в упор рассматривал ее.
• Айлин вскочила и, не очень уже думая, бросилась к нему, прижалась лицом к груди. Он начал целовать ее, потом внезапно остановился, не выпуская и прошептал, а как же учитель?
• Несколько минут они стояли, обнявшись, потом Айлин мягко выскользнула из его рук.
•
• - Нам нельзя. Смотри, Шимон, господин подарил мне новую лютню.
• Шимон медленно как во сне подошел к Айлин, взял ее за руку, потом опять обнял и прошептал,
• - Но я не могу от тебя оторваться.
• Послышалось постукивание палки об пол. Это приближалась старуха Кара.
• Устыдившись, они отпрянули друг от друга, и Айлин взяла в руки подарок мужа.
• Не настроена, - громко и ненатурально четко сказала она, - господин Шиман, я прошу тебя помочь мне. Я немедленно хочу сыграть на ней.
• - Шаги старухи Кары постепенно стихали. Айлин взяла Шимона за руку и повела в яблоневый сад. Шимон дрожал, ноги у него подкашивались. На лбу выступил пот, но он покорно шел, не выпуская ее руки. Они вошли в маленький садик за домом, присели на каменную скамейку. Он никак не мог понять, все это происходит во сне или на яву, и было страшно и хотелось сразу и проснуться, и остаться в этом сне навсегда. Руки его чувствовали горячее тело Айлин сквозь тонкую ткань шелковой рубашки. Его рот сам по себе шептал нежные слова, губы искали ее губы, влечение нарастало в нем до боли. Виски ломило, кровь пульсировала в голове, мысли крутились по кругу. Я должен бежать - остаться, бежать - остаться, та-та-та, та-та-та.
• "Что я делаю!? Нужно остановиться, это позор для меня, я погибну сейчас, моя душа спустится в гиену огненную, и не видать мне спасения ни на этом, ни на ином свете. Уйти, оторваться, бежать". Но аромат ее кожи сладок как дурман, а взгляд, взгляд Василиска. Все это время его руки сами ласкали ее.
• Раздался протяжный вой шакала, обиженного судьбой, опять застучала старухина палка. Шимон внезапно отпрянул от Айлин, и разомкнул ее руки.
• - Не сейчас любимая, не сейчас, Кара идет, она нас заметит, пойдем. Я должен настроить лютню.
• - Проходи вперед, поторопись, я выйду за тобой.
•
• Пошатываясь, он вышел во дворик, вдохнул горьковатый воздух кипариса и протрезвел немного. На столике рядом с деревом лежала новая лютня. Она отражала полную луну, что вышла сегодня прогуляться по небосводу и казалось, что их две - одна на небе, а ее младшая сестра спустилась на землю.
• Фонтан журчал еле слышно, устал за день, прохладные тени - рыбки резвились в темной воде. У дерева Шимон заметил кувшин с водой, схватил его и пил, захлебываясь. Струи стекали по одежде, мокрое пятно оставалось на халате под грудью. Ему резко стало холодно. Задрожали руки, застучали зубы о край кувшина. Стало немного легче.
• Шимон растерянно взял лютню в руки, надо бежать, положил ее обратно на низкий столик, но появилась Айлин, и на его ногах опять оказались невидимые веревки. В лице девушки появился покой и какое-то новое величие. Взгляд уверен и тверд, как будто решилась на что-то.
• - Ты настроишь мне лютню? -
• - Конечно, любовь моя.
• - А потом мы уедем с тобой?
• - Да, мы сбежим в Багдад.
•
• Шимон взял инструмент и дернул за струну.
• Неверно, - прислушался - чуть подтянул колок. Струна покорилась. Фальшь исчезла, он настроил следующую, привычное дело немного успокоило его.
• Девушка сидела напротив на скамье. Ее глаза ловили каждое его движение. Она смотрела, как длинные пальцы ласково касаются струн, перебирают их, волны звуков поднимаются в темную ночь, шагая по ступеням к небу. И зазвучала песня. Шимон запел старинную песню верности о двух друзьях - воинах, обреченных к разлуке. Айлин подхватила знакомый мотив. Их голоса сплетались, как не могли сплетаться их тела.
Мой возлюбленный друг, отзовись.
Я не слышу твоего голоса
Я не вижу лица, не чувствую запаха
Твоего коня, сияние доспеха
Удалилось от меня,
Затуманились глаза мои
И кровь из раны
льется на траву степи
А ты ускакал за врагом
В жаркой схватке сразиться
И почувствовать сладость мести
За друга, что больше не встретишь.
Он пел одну песню за другой и не мог остановиться, пальцы немели, кровавые мозоли, были на них, зато голос, в начале дрожащий, стал сильным и гибким, он заполнял двор и сад, разносился по тихим мертвым улицам, проходил сквозь стены, завораживал жителей квартала. Люди открывали окна, скоро под домом стояла целая толпа, никто не произносил ни звука, все стояли и слушали, околдованные таинственным волшебством его голоса.
Взошло солнце. Шимон, наконец, остановился. Последние звуки растворились в утренней тишине. Мокрый пляжный песок на берегу моря, детский замок на песке от набежавшей воды. Толпа под окнами растаяла беззвучно, как не было. Обессиленный Шимон сел на скамью, опустив голову. Айлин присела к нему и положила голову на колени.
• - Любимая, прости меня, я не мог остановиться до рассвета, Это все проклятая лютня твоего мужа. Наверно он догадывался о том, что я буду играть на ней. Лучше бы мне не рождаться на свет.
• - Не говори так, если ты умрешь, я тоже умру.
• - Что же нам теперь делать?
• - Мой муж добр и великодушен, он простит нас. Тем более мы не делали ничего дурного. Глупая старуха Кара внушала мне плохие мысли, наверно хотела погубить меня. Он простит, я знаю.
•
Внезапно его руки опять потянулись к лютне. Они мелькали над лютней, как быстрые птицы и казалось, что у него шесть пальцев.
- Остановись, молю тебя, люди опять придут и спросят, что ты делаешь в чужом доме, и что нам ответить? Разве что правду, то, что ты настраиваешь эту лютню.
• - Но кто нам поверит! Я не могу остановиться, мне кажется, я буду прикован к этой лютне до самой смерти.
- Это все колдовство моего мужа.
- Он великий ученый, ты зря говоришь о нем так. Я виноват, что пришел к тебе, покусился на честь моего учителя. Как же теперь жить с таким позором! Это ты, ведьма, околдовала меня! О, Великий Аллах, спаси меня!
Лютня с тихим звоном выпала из рук юноши. И он бросился бежать, догоняя утренние тени.
Горе мне во веке веков!- вскричала Айлин. - Мой возлюбленный покинул меня.
В этот момент во двор вышла старуха Кара.
- Что, бесстыжая тварь, думала занять место моей сестры! Теперь муж тебя выгонит
с позором, а моя сестра порадуется на том свете. А я на этом!
Господин Соломон смотрел в чашу, полную воды, в которой исчезало лицо Айлин. Внезапно он стукнул по воде кулаком, и тысячи брызг разлетелись из чаши.
- Бедная Айлин, бедная моя девочка, я не дам тебя в обиду, - прошептали его губы.
И сказал царь, видел я тысячи женщин и не нашел ни одной.