Аннотация: Зомби получился совсем никудышным... Когда-то финал колфана
От имени разумных, согласно кодексу империи...
Зомби получился совсем никудышным. Взрыкнув, он было дернулся, оскалившись в сторону охотника, но выйти за пределы пентаграммы не смог: Ресет свое дело знал туго. И хотя материал для создания попался на редкость скверный: торгаши взвинтили цены, а кошелек давно уж показывал дно, у охотника все же был шанс. Шанс на то, что свежесозданный неоживший продержится достаточно долго для того, чтобы окупить себя, и при удаче принести прибыль.
Запретная волшба забрала у неофита много сил, и первые полчаса он просто сидел на валуне, опираясь на выщербленный фальчион. Меч медленно, но все же исправно, тянул силы из жидкого лунного света: ночь выдалась не ахти - тяжелые косматые тучи занимали полнеба, скудно пропуская рассеянный свет полудохлого месяца.
Наконец, Ресет, запахнув плащ, поднялся. Зомби к этому времени притих, успокоился, лишь изредка, наудачу, тыкал лапами в границу руннира, настороженно косясь на создавшего.
Формула полного подчинения, вырвавшаяся из разового кристалла, впилась искрой в лоб чудовища и погасила магические вязи символов на песке.
Зомби злобно проворчал, клацнул зубами, но дал нацепить на себя амуницию.
Ресет стер пот со лба. Огляделся, особым взглядом присущим охотникам, глянул обереги - все чисто: никто не заметил запретного действа, живых и неживых в округе нет - и ловко, сноровисто, вбил стальной крюк в каменюку: прямо напротив провала.
Дырку эту, здесь , на самой границе, где земли свалки плавно переходили в пустоши, охотник заприметил давно. Еще когда ходил под началом самого Темнеца, и мало чем отличался от клацающего зубами зомби.
В дырке этой, ведущей то ли в катакомбы, то ли просто в небольшой схрон, можно было неплохо разжиться. Так по крайней мере считал Темнец, а Ресет был склонен доверять учителю. Год назад, они похоронили здесь отличного червя: пока тот полз на разведку в провал, группу накрыл рейд диких. Пришлось в спешке уносить ноги, а черви без связи с владельцем жили весьма недолго.
Потом пошла полоса неудач, плюсами которой можно было считать осознание себя Ресетом и появления Маришки. Осознание себя - сущим. Живым. Вещью в себе. И Маришка - огонь волос и постоянная легкая полуулыбка, ради которой Ресет был готов если не на все, то на многое. На запретную опасную волшбу и трату собственных запасов его уж точно хватило...
Визжала катушка, дрожал трос, унося в провал неизвестности надежду Ресета.
Тлел зеленый гнилостный огонек на трещотке оберега, брошенные на щебенку кости сложились в руну поиска и видения. Нора из узкого прохода-шкуродера, постепенно превратилась в ровный гладкий туннель, похожий на чуть ли не канал-воздуховод.
Ресет наблюдал глазами зомби, готовый в любой миг отдать нужную команду неживому. Картинка была нечеткая и все время ухудшалась: расстояние влияло на связь.
Полсотни метров, и вот он, червь. Сгнивший, местами изъеденный местной мелкой живностью.
Сильные лапы подтянули червя за хвост, чуть освобождая проход. После чего зомби заворчал, поднатужился, и оторвал червю голову. На миг острые когти вспоров череп, разворотили кости, погрузились внутрь, извлекли неповрежденный мозг, и, наконец, спрятали трофей в запоясную сумку. Дотолкав останки закованной в хитин тушки до более широкого прохода, неживой остановился. Понюхал воздух, будто почуяв кого-то, ощерился.
Ресет напрягся, вливая толику силы в их связь, и зомби подполз к решетке на полу.
Выломав ее, он тут же неловко свалился в небольшую комнатушку, разломав нехитрую ветхую мебель и повредив левую лапу.
Из комнатушки вел уже нормальный проход на нижние ярусы, упиравшийся в глухой обвал породы. Если здесь и было когда-то нечто ценное, то достать это уже не представлялось возможным.
Ресет вздохнул.
Зомби принялся шарить по комнатушке, набивая сумку нехитрым скарбом.
- Хоть что-то, - проворчал Ресет, наблюдая как неживой ловко, сноровисто, запихивает хрупкие тарелки и кружки, пережившие не одно поколение. В полумраке схрона даже глаз жителя изнанки с трудом различал силуэты.
Приходилось действовать на ощупь.
- Дзынь, бах! - И прекрасная, видимо, люстра, рассыпалась стеклянными брызгами под ногами добытчика.
Неживой ворчал, норовя разорвать тонкую связь, но заклятие держало крепко.
"Лишь бы ненароком не сорвал подчиняющий амулет" - подумал Ресет.
И тут же сгнившая громада шкафа с грохотом, подняв тучу пыли в и без того темном помещении, рухнула на ночного гостя, погребая зомби под обломками.
Спустя пару ударов сердца, Ресет тронул нить связи.
Удачно.
Зомби заворочался, наконец встал.
Пыль стояла абсолютной завесой.
Не было видно ни зги, да и ценностей в схроне походу совсем не осталось.
Близился рассвет, и, пожалуй, надо было выбираться на поверxность.
На ощупь, неживой принялся набивать сумки вещами вывалившимися из шкафа.
И заверещала, заморгала зеленым гнилостным огнем трещотка-оберег, предупреждая о незваных гостях.
Пора было делать ноги.
Распихивая второпях по сумкам все подвернувшееся под руки, зомби прихрамывая заковылял к решетке.
Завизжал тросик.
Зомби кряхтел, таща на себе битком набитые сумки. Ресет подкручивал лебедку, помогая добытчику вернутся скорее.
Трещотка-оберег визжала уже и вовсе истошно, и охотник ругнувшись про себя, приглушил зеленый огонек. Хватит.
Наконец из провала показалась уродливая, перепачканная серой пылью, голова.
- Замри, - отдал команду Ресет.
Тот застыл.
Плащ метнулся серым покрывалом, накрывая проем вместе с живым и неживым...
Не скрипели сочленения доспехов, не звякал металл доспехов: дикие шли тихо, осторожно, с арбалетами наизготовку, лишь чуть слышно изредка шуршала щебенка под сабатонами.
Затем прошла вечность.
Задергался зомби. Дешевый материал начинал выкидывать коленца.
- Э брат, а ну как солнце взойдет, ты ж у меня до стойбища не доковыляешь, - огорченно прошептал Ресет. Вздохнул, резко полоснул по запястью ножом. Морщась от боли, он быстро начертил на лбу зомби руну покоя. С удовлетворением наблюдая, как прекращаются дергания мышц неживого и вливаются в гниющий остов новые силы.
- Те вроде далеко отошли, и нам пора, - скорее себе, нежели своему неразумному спутнику, тихо сказал Ресет, и они короткими перебежками двинулись в сторону поднимающегося над бетонными кучами солнца.
Дикие сильно расстроили планы охотника. Куда они шли полной десяткой, зачем, и для чего - не ясно, но планы пошуршать в провале подольше - изрядно попортили. Хотя груз в увесистых сумках при удаче вполне мог подарить стойбищу лишнюю неделю сытой жизни.
Главное доковылять...
Идолы-хранители мазнули по Ресету красным огнем полуслепых глаз, череп у ворот дружелюбно оскалился - мол, проходи.
Дойти удалось прямо до хижины.
Тут неживой и вспомнил о том, что создан он из на редкость скверного материала, подъят не теми ритуалами, да и вообще весь этот мир чудовищно к нему не справедлив. Он взрыкнул, и полностью потеряв контроль, кинулся на Ресета, но налетев чурбак для колки дров, упал, задергался, и взревев отчаянно, словно силясь сказать что-то важное - задрожал и, наконец, осел грудой окончательно мертвого мяса.
- Спекся, - улыбнулся подошедший Темнец. - Гнилой товарец, третий сорт. Как ты его за ворота то вывел, не говоря об остальном.
- Начинка, учитель, начинка.
И отвечая на незаданный вопрос, пояснил, - Сердце воина не пожалел. Настоящее. Поношенное, но после ремонта, с гарантией. То, что одно на сотню из возможных воинов.
- Дорогое удовольствие, - задумчиво произнес Темнец, - думаешь, оно того стоило?
- Сейчас проверим.
Учитель и ученик принялись вываливать содержимое сумок на землю.
То, что второпях нагреб в полной темноте зомби, ажиотажа не вызывало. Самым ценным в первой сумке был, собственно, мозг червя. Целый, не разрушенный, годный к реанимации. Но тут, что называется, всего лишь вернули свое обратно.
- Годно, толкнем, - буркнул Темнец.
- А заново собрать?
- Не судьба, выростное увалище инсектов, что близ ульев... в общем нет его больше. По слухам, их лучистые пожгли. Свободное тело-носитель тоже не найдем. Разве что из старых запасов у торговцев, но хитиновые тушки сейчас резко подпрыгнули в цене.
Содержимое второй было поинтересней. Помимо предметов роскоши, по сути бесполезных, но вдруг да подвернется коллекционер, на утоптанную землю высыпались с десяток совсем уж непонятных брусков.
- Ну наконец-то, - довольно проворчал Темнец, поднимая из вороха мусора неприметную квадратную фиговину из жести.
Он подошел к одному из идолов-оберегов стойбища, издохшему по слухам давным-давно, еще в ту пору, когда Ресет был всего лишь неразумной заготовкой в одной из мясных куч. Грязным ногтем подковырнул заслонку, вытащил такую же штуковину и поставил найденную.
Глаза идола вспыхнули красным недобрым огнем, но получив "слово" от других оберегов, он успокоился, и войдя в режим обычной защиты, окинул Ресета ласковым зеленым.
- Уф. Сработало, - довольно осклабился Темнец.
Кривые грязные ногти вновь принялись шарить в куче принесенного хлама.
- О. А это отличная штука. Возможно, - задумчиво произнес наконец Темнец, крутя на свету крохотную пластинку с кристаллами.
- Это то, о чем я думаю? - похолодел Ресет.
Нет, он вполне доверял учителю, собственно, благодаря ему он и жил, и приносил пользу стойбищу, и многое-многое другое, но...
Некоторые "опыты" Темнеца, вводили его, видавшего виды, в ужас.
- Если это - оно самое, вполне будет интересно, хотя тебе вряд ли понравится, - осклабился Темнец.
Охотник вздохнул.
- Думаю, хватит тебе быть простым погонщиком зомби. Древние знали толк в артефактоведении.
Ресет с тоской вспомнил прошлый опыт учителя. Когда он потерял почти всю кровь и долго-долго восстанавливался, лежа бесполезной грудой холодного мяса в бараке стойбища. Вместе с другими неживыми. Выходила его Маришка, не дала сгнить, почуяв в полумертвом охотнике нечто.
Ухмыльнувшись, Темнец, щелкнул пальцами, заискрив воздух вокруг Ресета.
Загудело.
Ученик без сил упал на землю.
- Надо, - зло и чуть виновато, бросил Темнец, отдавая команду зомби-носильщику.
Лапища нежити ловко подхватили охотника.
- В конце концов ты - осознавший и разумный. В случае неудачи все верну как было.
Потом был знакомый, залитый кровью стол, с крепежами для фиксации конечностей, невыносимо яркая лампа прямо в лицо, сладкая приторная вонь паленой плоти, горелка в ловких руках учителя, прижигающая раны... Словно в полубреду, Ресет наблюдал, как вскрывает его грудь Темнец, как ловко и сноровисто копается он в его внутренностях и как всовывает куда-то вглубь найденную пластинку...
Потом он поплыл куда-то в бок. Еще вроде был туман. Затем вечная темнота.
Кажется, где-то совсем рядом улыбалась и тормошила его Маришка.
Вспыхнуло.
Ресет очнулся на том же столе.
Поймав настороженный взгляд Темнеца, он кашлянул. Кровью. Но боли не было.
- Ну как, сработало? - осторожно поинтересовался он.
- Вроде пронесло, - выдохнул учитель.
На трясущихся ногах, Ресет, поддерживаемый учителем, выбрался из барака.
Полыхнул закат, чиркнула яркая звезда, сорвавшись с небосвода, шмякнулась с чуть слышным гулом где-то на востоке.
- Ну вот. Добыча. Успеть бы первым, а я чуть хожу, - виновато сказал охотник.
- Да, сутки провалялся, а пока ты был в отключке... - пробормотал Темнец. - На, пей.
Пузатая бутыль была полна.
Кровь была алой, сладкой, вкусной. И главное - живой. Еще от нее веяло чем-то очень знакомым.
И тут Ресет понял. Осознал.
- Маришка!
- Понимаешь, прошивка импланта легла криво, тело начало разрушаться, сервоприводы и живые мышцы стали промеж собой ссорится, я уж не говорю об отказе половины органов, - чуть виновато пояснил Темнец.
Ресет напрягся, чувствуя как внезапно, предательски, задрожали вмиг ослабевшие ноги.
- Да все с ней почти в порядке. Полежит в бараке, восстановиться, - утешил его учитель, - сама предложила эту жертву.
Охотник покачал головой.
- Зато ты теперь в норму придешь, да глядишь, новые навыки получишь. А Маришка твоя... что в ней такого. Единственный плюс - разумная.
Ресет уныло кивнул и потащился в барак - учитель никогда не обманывал тех, кого считал своими, пусть и не родными, детьми.
Заготовки воинов, числом в два десятка, почти были завершены. Сердца бились ровно, кровь лениво текла по синим вспухшим венам. Отличные защитники или ходовой товарец на продажу. Пяток цепных упырей сторожили чаны с запасными органами, дрессированный зомби деловито отгонял мух и помешивал растворы. Рядом на полках лежала отсортированная машинерия Темнеца: сервоприводы, протезы, шарниры, кристаллы сил, памяти, навыков...
Прикованная к столу, раскинув рыжее пламя волос аж до грязного земляного пола, лежала она.
Маришка.
Мертвенно бледная, беспомощная, неживая. Проколы на шее говорили о новой трансформации. Из под губы высовывался тонкий клык.
"Темнец, зараза, навсегда лишил ее света дня" - зло и с обидой подумал охотник.
Выйдя наружу, он увидел как учитель разводит костер под охранными котлами с помощью найденного хлама.
-"Имперский кодекс", "Гражданское право", - прочел вслух с недоумением Ресет.
Страницы сворачивались черными бабочками и исчезали в гудящем пламени. Котел булькал зеленью, радужные пузыри поднимались на частоколом и рассеивались вокруг стойбища, отгоняя лесных и болотных тварей, способных заглянуть на огонек и запахи жизни и не-жизни.
- Ты понимаешь написанное? - с еще большим недоумением обратился к нему Темнец.
- Естественно, - хмыкнул охотник.
- Прошивка. Битая. Без сертификатов. С дешифратором. Но ведь работает! - всплеснул руками Темнец.
- Это то, что ты в меня воткнул?
Темнец ловко выхватил остатки догорающих талмудов, и плюясь и шипя, принялся сбивать с них пламя.
- Мало что осталось, - скептически хмыкнул охотник.
- Это утерянные знания. Могут быть бесценными. Либо пустышкой. К сожалению, на непривычных, древних носителях. Не кристаллы, не магнитные диски, ни даже лента. Простая бумага, ненадежная и хрупкая. Я даже не думал что книги выглядят именно так. Бруски из целлюлозы...их ведь раньше было навалом, этих книг. Мы топили ими костры и грелись в суровые зимы...
- Склоняюсь к пустышке.
- А я наоборот. Это из той эпохи, когда...впрочем тебе не понять. Но наш мир был совсем-совсем иным. Не этой жуткой пародией.
- Ты застал то время, учитель? - поинтересовался Ресет.
- Нет конечно. Вернее, не совсем, - многозначительно, и скорее для себя, пробормотал Темнец.
- Прочти! - потребовал учитель.
И ученик начал читать своему учителю то, что не успел пожрать безразличный огонь.
Голос Ресета разносился по всему стойбищу.
- От имени разумных, согласно кодексу империи, - начал охотник....
Внимали зомби и тушки воинов, костяные гончие затихли в своих конурах, и не мешал черпаком в котлах кухонный голем, в полузабытьи повернулась Маришка.
Идолы тоже внимали, опустив лазерные турели, поблескивая зеленым и красным огнем индикаторов, бодро обмениваясь сообщениями между собой и конгломератом таких же защитных, атакующих, тайных и явных киберсистем стойбища.
- О наказании и искуплении, пункты с первого по десятый...
Слова чеканно ложились в подступающий сумрак вечера.
Темнец внимал с благоговением, затаив дыхание, широко раскрыв рот, что было совсем уж нехарактерно для древнего старца, владеющего силами тяжкими.
- О правах и обязанностях, пункт седьмой, последний, - хрипло закончил Ресет.
- Вот оно что, - задумчиво произнес наконец Темнец. Щелкнул пальцами, и встрепенулось, повинуясь, все стойбище, вновь занявшись рутинной работой.
Но к охотнику вдруг пришло некое понимание - все здесь, и живые, и неживые, и разумные и нет, теперь повязаны прозвучавшим из его уст словом.
А еще, что слово услышали не только здесь. Оно разнеслось гораздо дальше.
Что-то будет.
И было.
Когда сумерки скрыли верхушку частокола, утопив во тьме самые верхние обереги, а гончие вышли на тропу ловя шорохи ночи, началось интересное.
- Звездопад. Как на заказ. Гляди.
И Ресет глядел. Было на что. Небо словно взбесилось. Будто планета, сменив орбиту, решила прогуляться по астероидному поясу, собирая обильную жатву атмосферой.
Звезд было не просто много, тяжелый сумрак был весь расчерчен красными, желтыми, белыми росчерками. Гул и отзвуки далеких падений, земля стонала от обилия небесных гостей.
- Богато, обычно пара-тройка звезд, не более, - пробормотал охотник, - надо найти ту, что поближе, да побезопасней, успеть первым.
Темнец вздохнул.
- Просто не будет. Но ты иди к ближайшей. Пойдешь один. Без воинов и носильщиков. Налегке.
- Ступай. Буду держать связь. А я, пожалуй, нынче совершу самую великую волшбу в жизни нашего стойбища.
- Сильную?
- Не то слово, - неожиданно хихикнул Темнец и истерично взвизгнув, добавил совсем уж непонятное, - они следили за нами, и теперь нас подталкивают. Но я готов!
Кто эти самые "они" , к чему подталкивают, и к чему готов учитель, Ресет не понял. Но амулет связи на шею нацепил, и поправив амуницию, бодро скользнул за восточные ворота: направив путь туда, где упала звезда.
Он уже не видел, как по морщинистой щеке старца катится жидкая едкая слеза.
- Книги, - прошептал Темнец, глядя вслед уходящему охотнику, - никто не в силах был их прочесть, а ведь именно там возможно и было наше спасение. Забавная издевка древних. Персональный ад для каждого и тысячи отмычек на виду...
Алая кровь некогда живой разумной весело бурлила в жилах. Щедро делясь силой, она словно несла в себе тень Маришки, и будто шептала охотнику: вместе мы одолеем все.
Звезды падали и раньше. Иногда они с Темнецом и отрядом воинов успевали первыми, завладевали добычей и убирались восвояси. Не всегда, частенько приходилось уносить ноги от более сильных находников. Стойбище было сильно именно защитой, но не нападением. Собственно, в одном из таких походов Ресет и стал разумным, когда Темнец, жертвуя частью себя, влил в безымянного зомби-носильщика жизненную силу. Еще одна, год назад упавшая звезда, подарила стойбищу Маришку...
И вот, теперь он с ночью и миром один на один, на поясе нож, за плечом старый меч, и цель одна , и звезда одна...
И надо спешить.
Стойбище исчезло далеко позади, и Ресет не знал, что происходит там сейчас.
А узнав, сильно бы озадачился происходящему.
Булькали котлы, деловитые зомби ломали частокол, кидая покрытые защитными рунами бревна в гигантский костер, порой и сами, без возврата, шагая в гудящее пламя. Скулили жалобно гончие, но все же послушно подставляли мохнатые шеи кривому стальному ножу Темнеца.
Слезы жидким ручейком непрестанно катились по щекам старика.
- Мы запалим такую свечу, - словно вспомнив что-то из прежней далекой жизни, бормотал он.
Резал гончих и големов, кромсал сердца воинов, щедро разбрызгивая по округе жизненную силу стойбища.
За память нужно было платить.
Но он был готов.
И платил.
Небо же продолжало буйствовать огненными росчерками.
А сторожевые идолы вдруг загудели, принялись чертить сумрак красными сполохами, и лениво зарокотали турели, выбрасывая смерть.
- Дождался, - захихикал Темнец.
Сполохи выхватывали из темноты и приземистые тушки железных крабов, и хитин доспехов инсектоидов и многое-многое другое, что всегда избегало нападения на периметр стойбища.
Но сегодня был особый день.
День платы.
Когда такие же ущербные, как и прочие обитатели этого уродливого мира, вдруг на миг возжелали стать иными.
И мир, содрогнувшись и внезапно опомнившись, принялся мстить несогласным...
И все таки он был первым.
Ему повезло, место было отшибное. Гиблое, даже несмотря на весь этот гиблый, дикий, пропитанный смертью, край. Здесь было слишком мало ресурсов, а вот болотных провалов и каверн с едкой жижей более чем предостаточно: даже твари из числа неразумных обходили пустошь стороной.
Звезда упавшая на востоке, чадила гарью. Рухнув прямо на центр огромной кучи отбросов, она чуть тлела, разбрасывая злые искры и волны тепла и силы.
Силы было много. Злой, недоброй, понятной охотнику.
Пискнул амулет.
Учитель был явно в хорошем настроении.
- Ресет, сынок. Ты это... Не ходи пока в стойбище. Повремени. Обложили нас. И вот что. Продержись сколько сможешь. У тебя скоро будут гости. Непростые. Кидай все силы в защиту и просто держись. Тут либо у меня сработает, либо у тебя. Но мы все равно должны урвать куш.
- Кто? Какой?
- Все, - безумно хихикнул Темнец и прервал связь.
А потом Ресет увидел их.
Старые враги словно позабыли о прежних распрях.
Сюда со всей округи стекались любители поживы. Брели дикие в клепаной кованой броне с арбалетами наперевес, лязгали гусеницами механоиды, стелились по земле лучистые, ползли твари со смрадных болот и коммуникационных катакомб, и каждый хотел быть первым.
И они шли не к звезде. Нет.
Они шли к нему.
К Ресету.
Охотнику, прочитавшему слово из древней хрупкой книги.
Рунный оберег рассыпался горстью камешков, сформировал защитный круг, очерченный мощью, и выпил звезду, обнажив ее остов. Пустышка. Просто битый космосом стальной шар с толикой звездных сил.
Упавший сюда с одной лишь единственной целью. Увести охотника от стойбища.
И было ли это частью плана Темнеца, либо высших сил - не важно.
Твари подползали все ближе. Лазерные лучи механоидов изредка полосовали купол, не в силах пробиться к непокорной плоти. Пока - не в силах.
А стойбище умирало.
Темнец дико хохотал. Сотворенная им волшба действительно была величайшей. Он сознательно обрекал на смерть все.
И каждый умирающий житель стойбища погибая, отдавал нужную часть себя другому. Последнему.
А неразумные и разумные: дикие, звероящеры, лучистые, разбойные дроны и прочие находники, всего лишь выполняли то, что хотел от них Темнец.
Мир пришел сюда мстить, да.
Но Темнец, как он всегда это делал, с мерзкой ухмылкой, повернул этот ущербный мир вокруг себя и заставил его выполнять свое желание.
Стоя на мусорной куче, Ресет выл от переполнявшей его силы. Сила рвала его на куски, меняя, трансформируя так, как не могло приснится и в самой смелой фантазии Темнецу.
А он, Ресет, и был Темнецом. И он же - был Маришкой. Все стойбище, все разумные и неразумные сейчас - были им. И всегда им были. Единое целое. Неделимое. Но некогда подвергнутое расщеплению на тысячи малых частей. Тщательно отфильтрованное, расфасованное и запрятанное. Закинутое на задворки вселенной.
Но, вдруг, внезапно - в свой черед - осознавшее себя.
Стойбище - огромный конгломерат - всего лишь одна единственная личность.
Уникальная тюрьма для одного узника.
Безусловно, по плану. Чудовищному плану древних богов или иных сил. Словно наконец свершилось искупление и шестеренки вселенной милостиво подарили некий шанс.
Стоя на мусорной куче в окружении смерти, застывшей в последнем броске, подняв книгу над головой, охотник выл от невыносимой муки.
Имперский кодекс.
Вовсе не разгадка ко всему сущему здесь, всего лишь ключ.
Ключ для ухода. Который срабатывает только тогда, когда заключенный уже заплатил.
Бегства из этого заштатного мирка-колонии, списанном в утиль, где Империя творила свои чудовищные эксперименты. Разработка оружия, социальные или лабораторные опыты, банальная тюрьма для отбросов? Кем он был до прибытия сюда? Воином, ученым, преступником? Ресет этого не знал. Но абсолютно четко осознавал, что очень скоро узнает. Что время - наконец пришло, и он задаст древним богам или чудовищам эти вопросы.
Он сможет.
Что осознание, конечное, вот прямо сейчас ведет его к свободе.
Он видел, как корчится от боли в пламени плазменной гранаты Темнец, и как несмотря ни на что - улыбка застывает жуткой гримасой на его обугленном лице.
Как рушатся идолы, спиленные энерголучами механоидов, как забивают шипастыми кувалдами носильщиков и водоносов.
Как деловито и не торопясь, в поисках полезных частей и органов, пилят на куски беспомощную, прикованную к дощатому столу, Маришку дикие.
Ресет чувствовал ее боль и муку.
И главное - ее неожиданную для этого ущербного мира любовь, как прощальную весть. Любовь, как что-то давным-давно забытое в этих задворках вселенной.
Что послужила еще одним ключом, возможно даже самым важным, для ухода отсюда.
Сила умирающих текла к нему. А еще текли все их чаяния, надежды, осколки мыслей и способностей. Частицы душ вливались в Ресета, формируя единое целое, некогда разрушенное.
Вот знания Темнеца, вот его жажда мести, желание докопаться до истины и ярость.
Вот неутомимость и холодность идолов.
Трудолюбие и апатичность зомби. Смелость воинов. Преданность гончих. Стойкость големов, и многое-многое другое от сотен обитателей стойбища.
Вот последней ласточкой - самое светлое что было вообще в стойбище охотника.
От нее.
От Маришки.
Что только сейчас, последняя из всех там, в муках умерла на грязном изрезанном столе.
Мозаика складывалась в яркий витраж.
Ресет осознавал, вот сейчас, прямо в этот миг, оживают на орбите ржавые спутники телепортации, закачиваются энергией контуры переброски.
Мусорная куча дрожала. Защитное кольцо, созданное Ресетом, наконец, истончилось и лопнуло.
Взвыв приводами, механоиды полезли наверх. Дикие, как обычно, ползли молча.
Ресет, полноправный гражданин империи, похолодел.
"Не успею! Неужто не искупил?"
И отчаяние оказалось последней каплей от него самого: последнего живого из несуществующего уже стойбища северных пустошей.
Мозаика сложилась в единое целое.
Где-то высоко, сенсоры древних спутников взяли на изготовку...
- От имени разумных, согласно кодексу империи!
И треснула пополам щербатая Луна, а облака, наконец, порвались ветхой завесой.