Однажды, когда оно чуть не пришло - почти склеил ласты , но спасли запасы фреона, новехонький компрессор и мастер.
Но не пришло, а солнце тогда было не в пример нынешнему.
Сейчас фреона мало, компрессор дышит на ладан, мастер ржавеет кучей хлама в углу.
Нас, любителей зимы, здесь лишь двое - я и мой друг Лысый. Остальные жаждут лета и вселенского счастья.
Дом полон героев, и все хотят вернутся назад.
Вечерами древний ритуал собирает всех вокруг костра в гостиной.
Дрова давно закончились, в ход идет мебель и слабаки: полностью стертые.
Вчера сожгли носатого в колпаке, сегодня порубили лесного, обсуждая возраст по кольцам.
Когда-то у них были имена, но забвение, что проклятием лежит на всех, стирает сначала навыки, затем имя, а потом мы идем в костер: каждый в свое время.
Иногда меня посещает жутковатая мысль - костер это выход.
Жаль, я боюсь огня: пингвины и огонь антагоничны.
Скатерть завалена жратвой и выпивкой, ухает черный барабан.
- Дайте место Лысому! - и тот кряхтя запрыгивает на стол.
Мякиш полураздавлен, но еще бодрячком: звери отбивают лапами ритм и он начинает отплясывать чечетку.
Мой холодильник не дает ему сгнить, и мало кому интересно: лысый сильно сдал в последнее время - зачерствел, один бок покрылся плесенью, другой пострадал от мышей. Кепка прячет воспаленные глазки пересыпанные пудрой. Он не модник и пудра далеко не сахарная: мышьяк уверенно держит грызунов на расстоянии.
Роняя крошки он уходит: начинается главное - выход зеленого.
Тот мучается изжогой, ему все порядком надоело, но вроде он все еще верит в что-то хорошее.
Звери ревут в такт, и на апогее вакханалии зеленый разевая пасть выплевывает солнышко.