Я так и не догнал Влада, - он видимо побежал к двери. В руках у меня был РПКС с двумя связанными магазинами, лежавший между двумя сейфами в углу кабинета. Выстрелов слышно не было. Я подбежал к входу на крыльцо - выглянул во двор - никого. Что за чёрт? Из-за угла вышел Павлов, который должен был стоять на КПП. В его огромных ручищах пистолет Макарова было почти не видно, он медленно, неуклюже крался, крутя головой.
Два выстрела разломали ему голову, краповый берет отлетел, я успел присесть и начал стрелять туда, где были вспышки - у дровяного сарая. Ствол задирался, уши сразу заложило. В бедро справа воткнулось что-то, я упал и только сейчас увидел Влада - всего метрах в двух, у самого крыльца, с той же стороны дома, где теперь лежало тело Павлова. Он медленно, невозможно аккуратно двинулся ко мне, поднял руку с пистолетом выше головы и трижды выстрелил куда-то через меня. Всё было как в тумане, как будто я куда-то падал. Он орёт "Рикки, прикрой", пули врезаются в дом - надо мной, подо мной, звенят стёкла. Я вижу вспышки в куче дров, одной рукой приподнимаю пулемёт - из сарая направо кидается человек, я нажимаю на спуск, человек падает. Пулемёт вырывает у меня из рук, меня толкает справа. Темнота. Я только успеваю услышать выстрелы около КПП.
* * *
Стасик, на ходу просовывая в штаны дурацкий белый ремень, побежал к КПП. Прокатит, я думаю. Даже не обшмонав трупы, я послал его на КПП, прицепив бляху с трупа дежурного. Здесь конечно, учебный центр, стреляют часто, иногда и расстреливают, но с таким "живым шлагбаумом" на КПП можно будет спокойно всё убрать, да и лишние свидетели не нужны.
Все четверо ребят явно были из службы общей безопасности. Если бы не Стасик... Одного он снял у ворот, когдатрое уже вошли внутрь. Один шёл к крыльцу по часовой стрелке, слева, двое прикрывали его с двадцати метров, из-за кучи дров, с фронта от нас. Я, конечно, не стал выскакивать на крыльцо - выпрыгнул через окно с правой стороны дома и под защитой толстенных деревьев, росших у самого фасада, прошёл почти к самому крыльцу. Рикки со своим РПК, естественно, выскочил прямо на крыльцо и начал палить прямо в сарай, прижав и испугав обоих прикрывавших. Парень, обходивший слева, всадил ему пулю в бедро - видно, хотел взять живым , но тут же получил пулю в голову от меня. Меня тут же наглухо прижали двое из сарая, один дёрнул влево от сарая, туда, откуда меня было видно. Его снял то ли я, то ли Рикки пальбой из своего карамультука. Неожиданно со стороны КПП выскочил Стасик, и чисто по ковбойски высадил в последнего опера то ли девять, то ли десять патронов.
В Рикки было две дырки - одна навылет в мясе правого бедра, спереди, другая, вообще царапина - по рёбрам. Две ПМовским пули врезались в его пулемёт, раздробили приклад и поцарапали тушку. Я вытащил его в дом, подумал, нашёл спрятавшегося адьютанта, приказал ему найти всю медицину и принести её к тушке Рикки. От кровотпотери не сдохнет, а трофеи безхозности не любят.
Я вертел в руках собранное богатство, входя обратно на крыльцо. Два обычных ПМ в отличном состоянии, с магазинами. Пропью. Одна самая настоящая 92 беретта, без патронов и без запасного магазина - поэтому, видимо, Стасика и не пристрелил тот парень, последний. Целое богатство. И ствол, от которогу ручки начали трястись при первом же взгляде. Настоящий "Вектор", он же "Гюрза", он же, говорят, СПС. Восемнадцатизарядный, чёрно-серый, большой - по хорошему большой, как боевой кинжал, сразу же сел в руку. Новенький, на рукоятке - Климовская сова. В магазине три патрона, ещё два снаряжёенных магазина были у мужика сзади на поясе, в аккуратном двойном кожаном подсумке. Неплохое выходное пособие.
"Медицина" валявшаяся около Рикки, годилась только для лечения похмелья. Уважение вызывало количество и ассортимент противозачаточных и средств для прерывания беременности. Адьютант стоял рядом и чуть не плакал. Где таких клоунов нынче находят...
- Ты бы ещё прокладок и тампонов принёс, дебил! Быстро нагрей воды, и побольше.
- А что, а что с таавв-варрищем пад-пад-полковником будет?
- БЫСТРО, заика хренов!
Адьютант делся. Я открыл свою эмо-сумочку, которую оставил в кабинете, и начал доставать стандартный набор. Перевязочных пакетов было всего два - один на бедро, ребра захреначу гемостатической губкой. Губку, правда, жалко тратить, ну да хрен с ним, у меня их запасено больше килограмма. Разрезал штаны, промыл хлоргексидином раны, замотал бедро покрепче стандартным перевязочным пакетом, разрезал надвое губку, чтобы хватило по длине, наложил на порез на рёбрах, приклеил остатками белого пластыря. Сойдёт.
Внимание моё сразу привлекла радиостанция в верхнем ящике. Что-то абсолютно нестандартное и мощное, я то кроме "кенвудов", "моторолл" и Р-159 вообще ничего в руках не держал. Понадобилось минуты полторы, чтобы включить. Сквозь особо мерзкий писк и потустороннее шипение чётко проходила речь.
- Рикки, я Стрела, выходи на связь срочно, я Стрела, приём!
Перерыв, и снова.
- Рикки, я Стрела, выходи на связь срочно, чрезвычайная ситуация, я Стрела, приём!
Сорок секунд, и снова.
- Рикки, я Стрела, выходи на связь срочно, я Стрела, приём!
А что, в принципе. Надо попробовать, чтоб потом не жалеть. Сорок секунд.
- Стрела... Рикки говоритхххггг, хэх, я ранен. Они пришли, гхх, чёрт...
- Рикки! Рикки, ты живой! Внимательно слушай! В городе экпедиционный корпус столкнулся с разведкой, идёт бой! Необходимо срочно уничтожить Богдашо! Срочно! Через восемь часов они будут у вас, всё по плану, ещё две моторизованных роты с утра придали, дали санкцию на привлечение штурмовых егерей. Срочно, Рикки! Ты понял?
- Так точно. - прошипел я и вырубил станцию.
* * *
Не так я себе всё это представлял. Не думал, что придётся рассказывать Владу о Всероссийской Временной Администрации вот так. Лёжа на грязном полу и истекая кровью, в катастрофическом цейноте, без пути назад. Я лежал, опираясь на угол стены кабинета, а Влад сидел передо мной на коврике, подобрав под себя ноги.
- общей численностью до двух тысяч человек. По двум направлениям, при поддержке техники. Если не будет приказов от Богдашо, сюда они войдут без стрельбы. Я надеялся на тебя, Влад. Нам... Нам нужен был человек, чтобы устранить Богдашо... Нет времени рассказывать сейчас. Ты должен...
Нет, не так, это сволочь таких слов не знает. Но он действительно должен это сделать. Иначе всё полетит к чёрту.
- Ты давно на них работаешь?
Чёрт.
- С начала, с самого начала, как я сюда пришёл. Мы хотели достичь комп..гхх...гхээ... компромисса, Но Богдашо и знать ничего не хотел. Если ты убьёшь его сейчас, сохранишь жизни многим ребятам.
- Я сделаю это. Для тебя, Рикки, ради нашей дружбы - Влад почему-то странно закашлялся. - но для этого мне понадобится оружие. Лучше всего "Шмели".
Боль сразу отпустила, почти исчезла резь в груди. Через восемь часов всё закончится. И никаких больше. Я снял с шеи ключ от своего арсенала и отдал его Владу.
- Вот - ключ от арсенала. Чем скорее ты его убьёшь, тем скорее всё кончится.
- Я знаю, я всё сделаю. Прощай, Рикки!
* * *
Голова слегка плыла от обилия информации. Но удивляться вообще опасно - пока будешь стоять с открытым ртом, в затылок может прилететь пуля. Итак, вводная изменилась. Ответственность за пять трупов на мне уже почти не висит - славно. А через шесть часов здесь будут нарезать круги чьи-то БМПшки, будет стрельба, будет новый передел кусков подгнившей и подьеденной туши. Славно. И мне предлагается в этом поучаствовать - то ли стать народным героем, а может по быстрому получить пулю от какой-нибудь "службы специальной безопасности", или как у них там это называется.
"Арсенал" закрывался на дверку с подгнившим замком, один вид которой вызывал большие сомнения в ценности содержимого. Я всунул ключ, провернул, открыв замок, подёргал - дверь явно распухла из-за сырости. Вынес к чертям на выдохе, долбанув правой ногой.
Конечно, это не было арсеналом. В арсенале всё лежит по-человечески. Здесь же оружие валялось кучей и на чём попало, хорошо хоть в относительной сухости. С десяток, или чуть меньше, "калашниковых" - выбирать не пришлось, взгляд сразу упал на 74М с приклееным к прикладу хвостом чернобурой лисы. Толстый и пушистый хвост приходил прямо под щёку при прицеливании, предохранитель был, видимо, аккуратно подпилен - почти не щёлкал. Запихнул в ствол патрон из вскрытой пачки, провернул - вроде как нарезы в приличном состоянии. Приклад, хоть и складной, сидит плотно. Ремень был широкий, довольно редкий, как на моей сумке, а карабины, за которые он крепился были заботливо обмотаны чёрной изолентой. Видимо, чтобы не ржавело и не звенело. Предыдущий хозяин явно любил свой автомат, интересно, где его закопали.
Отдельно, под зверски промасленной тряпкой, лежал бесшумный "Винторез", наполовину разобранный. Раньше мне эту штуку собирать не приходилось. Чёрт. На хера его разбирали? Это ударник, точно, сюда его. На хрена тут вторая пружина? Так... Матрёшка, блин. Минуты три прошло перед тем, как я защёлкнул крышку ствольной коробки. Затвор двигался, ничего внутри не звенело, лишних деталей, как ни странно, не осталось. На редкость удачно. Этот ствол тоже явно был не со склада - на аккуратном прикладе, под самодельной "щекой" было вырезано с десяток рисунков и надписей, которые плохо читались в рассеяном свете фонарика. Ясно видны были инициалы, скандинавские руны и полустёршийся иероглиф. Потом...
Пять набитых двадцатипатронных магазинов - надеюсь, лежит оно недавно, и пружины растягивать не придётся. Пистолетов не было вообще, видимо всё ушло на подарки. Накидал в свою сумку ПМовских пачек с патронами. Пошарился ещё - пулемёты меня не трогают, в отличие от Рикки, который даже в туалет обычно ходил с огромным "Маузером".
Хомячий инстинкт грыз душу нещадно, а в здешнем гараже непременно стоит какая-нибудь машина, да и сваливать на ней интереснее, пожалуй. Нужны автоматные магазина, хотя бы один-два цинка с патронами...
Вышел я через семь минут, с двумя автоматами, "винторезом", двумя огнемётами и с огромной брезентовой парашютной сумкой. Халява...
* * *
Я сидел на КПП и доедал уже вторую "алёнку", когда на крыльцо вывалился Влад, увешанный под завязку. Я дёрнул к нему.
- Как ситуация? Совался кто?
- Были, я сказал что зачётные стрельбы идут и что им тут делать нехрен. Там, с востока, пальба какая-то уже минут двадцать.
- Это нормально. Значит часа через четыре...максимум через шесть здесь будет очень много народа. Слушай внимательно. Через шесть часов тут будет очень, очень много ребят вроде тех, с которыми ты столкнулся позапрошлой ночью. Будет их больше тысячи, с бронетехникой. Будут они нести добро и справедливость всем, кого найдут или кто по глупости засветится...
- Да с какого хрена! Что тут, блядь, вообще...
- Заткнись, младший сержант Пермяков. Хотя тебе лучше быстро забыть своё звание и никогда о нём не вспоминать.
- А вы откуда это всё взяли?
- Рикки на них работает. И предлагает мне замочить Богдашо, чтобы мне новая власть дала кусок хлеба с икрой и памятник поставила. На могилку, наверное. Очень красочно он всё описывал.
- Так давайте, мы эту сволочь теперь, когда стволы есть, мигом завалим. Из "шмеля" ему в окно - всё снесёт, мы стреляли однажды в Москве.
Влад странно на меня посмотрел, подошёл поближе.
- А чем тебя, отрок, так Богдашо обидел?
- Да мы эту сволочь... Пайки как у крыс, трофеи изымают, водяру тоже, казармы все в говне, а...
- А что ж ты раньше молчал-то?
Блин. Чего... Не до этого было, а сейчас крутится надо, раз такое дело.
- Ну, блин. Надо же с этой сволочью разделаться, ведь...
- А в общем ты прав. Заводи тачку в гараже, закинь туда парашютку, едем к центру.
Я подхватил парашютку, два огнемёта, калаш и пошёл к гаражу.
* * *
Мы подьезжали к казармам первого специального батальона. Стасик вёл уверенно, быстро - я так не умею. Надо было разобрать нычку. Из-за горизонта то и дело доходил выстрел за выстрелом, интервалы были разные - от тридцати секунд до шести минут. Стреляли из чего то-то такого, чего представлять совсем не хотелось. Куда - непонятно.
Я прошёл мимо первой казармы, не надо было прислушиваться, чтобы услышать текст радиопередачи единственной радиостанции.
- Уважаемые бойцы! Главный штаб предупреждает, что на востоке ведутся крупномасштабные учения нашего отдельного особого отдельного артиллерийского полка. Просим извинения за доставленные неудобства.
Я на секунду остановился, потом заржал конечно, несколько и без того охреневших бойцов выглянули из окон.
- Эээ, слышь!
- Не понял, мы что, на базаре, ефрейтор? - рыкнул я - Устав отменили?!
- А вы... Что вообще происходит? Херня какая-то по радио! Вы в каком звании-то?
- Курсант запаса моё звание... через два часа нас всех тут распашут танками и реактивной артиллерией. Поэтому все по быстрому решайте - будете сегодня подыхать или сваливать. Времени два-три часа. Счастливо!
Я почти сразу ушёл за угол и ответов не услышал. Обратно мимо них лучше не идти. Кто бы не сидел в этой "всероссийской временной администрации", вести психологическую войну они не умели.
Нычку я сделал в библиотеке - есть у нас такое место. Прошёл мимо парня с очень длинными и очень немытыми волосами, спавшего, укрывшись двумя бушлатами. Прошёл мимо покрытых сантиметровой пылью плакатов. Углубился внутрь. Как бы аллергия на пыль не разыгралась. Сдвинул ящики, угрожающе забитые книгами (на самом деле почти весь ящик был забит мятыми газетами, книги были положены только сверху) в сторону, ножом подцепил и начал выворачивать идеально подогнанные доски. В подполе лежал аккуратный рюкзачок.
Полтора килограмма сублимированной жратвы, немного коньяка, медицина - килограмма два, пожалуй, много. Небольшой кинжал. Потёртый Браунинг Хай Пауер с одним магазином и три пачки патронов - одна почти пустая. Тёплая и пушистая полартековая куртка изумрудного цвета, куртка от "шуршуна". Мелкий спальник. Пластит, КДшки, сверху пятнадцать метров огнепроводного шнура, смотанного бухтой и засунутого в два непрозрачных пакета. Плеер с дисками и много батареек. Нычку я заложил ещё тогда, когда сам работал здесь библиотекарем, в самом начале, когда только оказался в этих... как их тогда называли? Группа охраны пятого "лагеря временного размещения". Десять месяцев назад...
Я подхватил рюкзачок, тихо вышел и пошёл к машине. Прошло всего минут пять, не больше, а у дверей казармы, в которой я слышал радио, стояли уже трое парней с набитыми рейдовыми рюкзаками. В казарме шебуршение слышно было даже отсюда. Подыхать никто не собирался...
Стасик тронулся с места как только я закрыл дверь. Пока что нам было по пути. Дальше надо было решать. Я начал думать.
Андрей - уехал одним из первых, дней пять назад, радовался. Может знал обо всём? Нет. Мне бы он сказал.
Путевод - где-то на мероприятиях в городе, здесь он вообще не появляется. Мудрый человек.
Артур и Цой - вышли с разведвзводами, звали с собой вовсю. Я, дурак, не поехал.
Рома в учебном центре километрах в двухстах отсюда. Можно к нему вписаться попробовать.
Вероника. Где она - не понятно. Где её искать? Сложно. Поиграть в мудрую и предусмотрительную крысу я ещё успею, если не пристрелят. А Вероника стоит риска.
Мы проехали не больше трёхсот метров, когда в звук мотора вклинился странный, очень знакомый и совершенно невозможный звук. Стасик то ли не замечал, то ли не хотел замечать, а я выдержал не больше сорока секунд.
- Стой!
Машина встала, а я, заранее матерясь, вылез. Не зря.
Метрах в шестистах - сложно сказать точно, над лагерем, прямо над сектором где сидел наш "типа спецназ" висела "восьмёрка". Натуральный МИ-8, покрашенный в совершенно дикий жёлто-чёрный цвет, с криво намалёванным двухголовым орёликом на бортах. Без вооружения, во всяком случае в том виде, в котором я знаком с вооружением вертолётов. Он висел, натужно разворачиваясь и распостраняя в воздухе давно забытый, как вкус свежего пива, звук работающих лопастей.
- Бойцы группы охраны пятого гуманитарного лагеря временного размещения! Внимание! К вам обращается командование войск Всероссийской Временной Администрации! - неслось из вертолёта. Динамики были были подобраны на славу - из таких бы "Полёт Валькирий" пускать, дедушка Вагнер был бы доволен. - прошло время междуусобных стычек и столкновений! В нашу страну вернулась легитимная власть! - что они несут, госссподди - Хватит мародёрства, кончилось время неорганизованности и разобщённости! Не подчиняйтесь преступным приказам своего командования! Вместе нам пора восстанавливать нашу Великую Державу. Вас обманывали - выстрелы за горизонтом - не учения, это наши моторизованные подразделения пробиваются Вам на выручку, чтобы избавить истинных воинов России от преступного милицейского командования, узурпировавшего власть. Ваши товарищи с радостью встречают наши войска, поддержите их! СЛАВА РОССИИ!
И тут, собственно, настало время главной фишки. Заиграло "Прощание славянки", а "восьмёрка", со всей свойственной её грузноватой грацией на сверхмалой пошла вокруг лагеря. С бортов цвета императорского флага на нас со Стасиком гнусно щерился орёл-мутант.
- П...ец...
Больше мне сказать было нечего. Стасик стоял около машины, открыв рот. "Восьмёрка" пошла на второй круг, в этот раз "Прощание славянки" шло инструменталом, без слов, одновременно с тем же самым обращением.
Песенка ещё не доиграла, когда вдруг метрах в трёхстах началась отчаянная, бестолковая пальба. Нас закрывал холмик, разделявший лагерь почти надвое, но место, откуда стреляли, определить было несложно. Четыре-пять стволов, скорее всего большая часть под 7,62, хотя ручаться не могу. Склад Љ 1.
Месяца полтора назад Богдашо пришла в голову идея изымать у людей оружие во время нахождения в лагере. Получалось, конечно, плохо, да и результаты появились сразу - раньше даже самые отмороженные полудурки в лагере не дрались и чужого не брали, знали, пристрелят сразу. После случая, когда семерых подравшихся наркош и алкашей из снабжения перестреляли те, кому они мешали спать своими разборками, лагерь стал вполне себе безопасным местом. А теперь оружие должно было сдаваться под расписку на хранение. Началась каждодневная поножовщина, разборки и огромные взятки службе общей безопасности.
- Ну что, поедем?
"Восьмёрка", бодро набирая высоту, заткнулась, очереди у склада стали реже, а Стасик вполне оправился. Я ткнулся в себя, посмотрел на машину, посмотрел в строну склада. Тянуло направо. Я махнул рукой Стасику на автомобиль, открыл дверь, забрал рюкзак, захлестнул за спину ремень "Винтореза", пристроил на левое плечо автомат.
- Ты... Вы куда?!
- Я туда. Ты едь, мочи Богдашо, хоть гвоздём ему глазки выколупывай, я... Едь, короче. Мне туда.
Не знаю, что он думал, и думал ли что-нибудь, но мотор завёлся довольно быстро. Мутный парень.
Ситуация со складом была странная. Трупов два, в сорока метрах от входа. Трое раненых. С десяток мужиков в чём попало и с чем попало за убогим сарайчиком метрах в семидесяти от входа на склад, и самое удивительное - ещё человек пятнадцать, если не больше - метрах в ста от входа, за хлипким заборчиком. Сарайчик пробивался навылет из автомата, а заборчик вообще ни от чего не защищал, тем не менее народ сидел плотно и уверенно. Ждать пришлось недолго - кто-то, устав материться, кинул гранату, потом ещё одну, обе грохнули глухо и убедительно, завизжали осколки, а редкая толпа ломанулась ко входу. На этот раз очередей не было. Негромко, чётко, с периодичностью метронома выстрел за выстрелом выбивал из толпы самых прытких и самых тупых, самых вооружённых и самых осторожных - аккуратно, в корпус, без единого промаха. Выстрелы я стал считать не сразу, но их было около пятнадцати - потом заработал то ли автомат, то ли ручной пулемёт, дав пару очередей над головами. Больше для убедительности, оставшаяся часть толпы бежала обратно к сарайчику.
Из склада что-то мерзко зашипело, но секунд через пять злобная электроника успокоилась. И над двумя десятками трупов зазвучал голос, почти не искажённый микрофоном. Женский, конечно. Ещё более узнаваемый, чем выстрелы её "Викинга".
- Предупреждаю ещё раз. В тех, кто подойдёт к складу, мы стреляем - если кто этого пока не понял. Через час здесь будут подразделения ВэВэА, и лучше им не знать, что вы сюда пытались пробиться.
Я выскочил, поднял руки вверх и заорал так, что порез на подбородке пробило, как при удалении всех швов сразу.
- Вероника! НЕ стрелять!
Трясущимися лапками я напялил очки, поправил сбившийся шемаг и пошёл вперёд. Хватит с меня сюрпризов и хренового балагана. Криво нарисованных орлов, толпы марионеток и кукловодов, которые за две копейки хотят подписать меня на убийство непосредственного начальства.
В меня не стреляли. Дверь открылась, когда я подошёл, лапа по пыталась затащить меня внутрь, но я, сам не знаю как, вывернулся. "Какого хера!" - неслось сверху, в провонявшем порохом воздухе шумело не меньше десятка голосов. Секунд через семь-восемь я увидел Веронику, набивавшую магазины для "Викинга". Я встал перед ней, она кивнула. Интересно, какая у меня сейчас морда? Обхохочешься, наверное.
- Влад, что ты собираешься делать, скажи мне? - Вероника набивала магазины быстро, мягко, не смотря на руки.
- Я думаю, Вероника. Потрясающе выглядишь, да. Рад, что всё пришлось столь месту.
Выглядела она и правда как валькирия, хотя куда там валькириям. Чёрная RAID ВDU - мой подарок. Коркораны мародёры. Ремень, да, ремень её. Французский, кажется.
- Спасибо, Влад...
- Я, право, нахожусь в некотором замешательстве...
- Я могу всё тебе обьяснить...
- Не надо, Рикки обьяснил. Вопрос только один - что мне делать в сложившейся ситуации?
- Не знаю.
- И я не знаю. На улице - злобные волосатые мужики, здесь ты... С тобой как-то приятнее, извини за прямодушие.
Вероника улыбалась. Я положил на её стол оба моих ствола, рядом в пирамиде стоял мой старый АКМС, даже глушитель с него не сняли. Я забрал его, достал из кучи укомплектованных разгрузок ту, из которой торчали металлические магазины под 7,62, повернулся к Веронике.
- И ещё, Вероника. Я бы очень не хотел, чтобы с тобой, что-нибудь случилось... Поэтому...
Как ни странно, первая мысль, которая возникла потом, была очень чёткая - "кто-то подтащил "муху"". По щеве, по морде, по шее текло, я, не поднимаясь с колен и забыв про звон в ушах, искал на полу Веронику. На правой руке чудом тащился автомат, на левой висела разгрузка, а в глаза через пробитую стену и часть обвалившейся крыши бил свет, на редкость яркий для декабря.
Нашёл я её быстро, обхватил, прикрывая, поднял, дотронулся до шеи, как-то почувствовал дыхание, оттащил по лестницу. Кто-то рядом уже стрелял, я закрывал её всё, я не знаю, что она говорила, кроме болезненного звона ничего не было. Я отнёс её в угол между четырьмя сейфами, где лежало, а вернее, должно было лежать оружие офицеров. Положил, накрыл курткой, снял прядь волос со лба и только тут увидел, что лицо у неё в крови. Ни порёза, нос не сломан. Чёрт! Кровь было моя. Я пощупал левую щёку. В мясо! Напялил разгрузку прямо на футболку, подумал - к чертям футболка пойдёт, всё ведь в кровище будет, а такая футболка хорошая, бундесовская. чёрт. Глянул в крайний раз на Веронику, пошёл назад. От пирамиды стволов ничего не осталось, на полу была кровь, все теперь остервенело стреляли через окна, трое были у пролома в стене. У меня не меньше десятка магазинов и ПБС. Я дёрнулся, не сразу, но нашёл остатки крепкой деревянной лестницы, которая вела туда, где раньше выписывали бумажки. У меня на стволе ПБС, вспышек не будет, а сверху вид покрасивее.
Сверху было хорошо, пол почти нигде не провалился, окна узкие, низкие, за спиной и с боков окон нет, а вернее были, но заделаны - специально что ли? Два трупа, правда, у одного, на счастье, АКМ, у другого РПК-74. Скорее сдохну, чем кончатся патроны - и то хорошо.
Я пристроился у среднего окна, метрах в полутора, выхватил волну нападавших почти во фланг, секунду поколебался и начал стрелять, по низу, по ногам. Как в тире, почти без промахов. Откатились. По тем, кто тащил раненых, я не стрелял. Другие, снизу, стреляли. Б...
Слева, с холма, покатилась следующая волна - точно, рота службы общей безопасности, все в брониках, в касках. Пули визжали, влетали в стены - но в основном по низу, по первому этажу. Все в брониках... Минимум по второму классу. Я переместился к крайнему правому окну, сменил магазин. И начал стрелять. В корпус, как по грудной мишени на стрельбище. Узкий штатный ремень прирос к левой руке, я выбивал магазины, долбя горловиной следующего о защёлку, после третьего магазина стал считать выстрелы, чтобы не передёргивать лишний раз затвор.
Откатилась вторая волна, полезли слева, кто-то кидал гранаты, домик трясло. Я стрелял, стрелял, стрелял, стараясь менять позицию каждые десять-двенадцать выстрелов. Целей хватало на всех.
Волны откатывались и снова надвигались, пару раз весь второй этаж пересекали пулемётные очереди - я укрывался, потом пулемёты заткнули, и снова - люди, люди, люди, почти все в полный рост. Я сам не заметил, как, стреляя с колена, опёрся подьёмом правой ноги о откинутую руку убитого пулемётчика. Почти всех наступавших зажали за сарайчиком, и теперь, пуля за пулей, разносили его по щепкам.
Пахло горелой резиной - сгорел обтюратор в глушителе, неприспособленном для стрельбы нормальными патронами. Оставалось три магазина и не меньше пятнадцати патронов в автомате, когда сарайчик сшиб бронетранспортёр с жёлто-чёрными эмблемами, разогнав оставшихся. Внизу орали, стрельба прекратилось. Из Бэтера выпрыгнуло с десяток резких парней и понеслись к нам, к дверям склада. Я спустился вниз. Уши болели, саднило подбородок, уже начинала болеть щека, судорогой свело левую руку. Вероника...
Я увидел Веронику почти сразу. Её прижимал к себе парень - с длинными волосами в блёклом маскировочном комбезе. И его я знал. Тот ГРУшный парень, с которым, у Вероники вроде как была любовь. Он делся куда-то месяцев девять назад. Я тогда не интересовался - куда, а Вероника не говорила.
Резкие ребята разоружали защитников склада - быстро, чётко и убедительно, без лишней грубости и спешки. Пара минут - и меня туда же, внутрь Бэтера, куда грузили остальных. Нет...
Я подошёл. Вероника почти сразу посмотрела на меня:
- Влад! Он меня... Он меня отнёс сюда, вот куртка его.
Парень слегка расслабился, я только сейчас заметил, что он до этого держал руку на "Викинге", который был засунут у него за поясом. Вероникин ствол.
- Спасибо тебе, Влад, в общем-то. Ты кто вообще такой?
Голова не работала. Лица плыли.
- Неважно. Ты любишь Веронику, так ведь?
О помолчал пару секунд.
- Да. И спасибо тебе, что ты ей помог. Но ты не ответил на вопрос.
- Какая разница, кто я. Всё что важно, ты уже сказал. А мне просто надо забрать свои стволы и свалить отсюда. Вопросы?
Парень долго смотрел на меня. А он красавец, наверное. Волосы длинные и главное - чистые. Ни одного шрама. Могзги на месте, надеюсь.
- Иди. Ты - иди.
Я молча забрал "Винторез" и АК, накинул на плечо рюкзак. Обернулся. они смотрели на меня.
- Спасибо тебе, Вероника.
- За что?
Я промолчал.
Уже выходя, я обернулся, положил на стол закопчённый АКМС и сказал:
- Вот вам подарок, на свадьбу. Удачи! прощайте!
Солнце. В декабре. Редкость, но сейчас оно светило, лучи играли на жёлтых, под золото, эмблемах новенькой техники, стоящей на выходе из склада. Несколько человек сразу же двинулись ко мне, но сзади кто-то что-то крикнул и резкие парни с жёлто-чёрными нашивками расступились.
И всё-таки я знал, за что хотел сказать спасибо Веронике. Это было чертовски забавно - умирать за прекрасную даму. Пусть и глупо. Но что ещё надо нормальному существу мужского пола, кроме смысла жизни, пусть и такого примитивного и мимолётного? Да ничего. Я жив, почти не ранен, но главного, того что и появилось и осталось на этом разваленном складе, теперь нет. Смысла и цели нет. Придётся искать...