Мара сидела в затертом кресле, подавшись вперед, как перед броском. Раскрашенные под кошку глаза слегка щурились.
- Танька, какая любовь? Мужики одинаковы, как и их причиндалы. У нелюбимого они могут быть даже больше. Про супружеский долг слыхала? Выходишь по любви, а потом отрабатываешь долг. Как проститутка. Кстати, где твой любимый? В шкафу? Тебе двадцать четыре года, а ты все еще целочка! Неприлично.
От этих слов у сидящей на старом диване блондинки болезненно исказилось красивое, без следов косметики, лицо. Словно защищаясь, она закинула ногу на ногу. Мара с откровенным любопытством уставилась на ее ноги: правую до колена у Татьяны отняли после аварии, но привычки еще остались.
- Сколько стоит приличный протез? - вырвалось у Мары.
- Меня включили в очередь на бесплатный протез.
- Три года ждать? - усмехнулась Мара. - А если купить?
- У меня нет денег, - лицо красавицы совсем обесцветилось.
Так же, как, зацепив нитку, разматывают весь клубок, Мара ухватилась за последние слова.
- А я тебе предлагаю за-ра-бо-тать, - она выпрыгнула из кресла и, доверительно склонившись к подруге, зашептала: - Переспать с мужиком - проще, чем сходить к стоматологу. И не опасно, если пользоваться презервативом и не ездить на вызовы. Танька, ты востребована! Для мужиков ты - диковинка. Типа негры. Новый опыт! У некоторых крышу сносит от вида искалеченного женского тела. Даже твое мимишное личико - лишь еще один бонус к услуге.
Сыто потянувшись, она перешла на деловой тон:
- Вечером заеду за тобой. Будут два приличных мэна, водочка, икорка. Ну, одноклассница, бай-бай!
Дважды обмотала шею шарфом с блестками и вышла.
Татьяна вслушивалась в стук ее каблучков, отсчитывающих, как часики, ступеньки вниз, к выходу. И ведь подруга права: у нее, Татьяны, нет ни любви, ни денег, и жизнь, как смерть, пустая. Лучше страшная жизнь, чем никакой.
Татьяна хлебнула водки, и жар растекся по жилочкам. Ощущая пристальные взгляды, Татьяна не решалась посмотреть на сидящих напротив шумных мужчин. Опустевший стакан тут же хрустально наполнился, рассыпалась волнующим смехом Мара, запахло апельсинами, и голова поплыла.
Неожиданно приглушился свет, и Татьяна почувствовала, как чьи-то руки зашарили по ее телу в поисках застежки. Удивляясь себе, она сама неуклюже стянула с себя лифчик и притворно пожаловалась на жару. Широкая ладонь, вцепившись в изувеченное колено, отвела его в сторону, и большое тело расплющило Татьяну под собой. Повторяя на ухо непристойности, мужчина грубо вошел в нее. Вскрикнув от боли, Татьяна испугалась, что грудная клетка хрустнет под его тяжестью.
- Ишь, какая жаркая, - пробормотал мужчина.
Она открыла глаза от тяжелой головной боли.
- С боевым крещением! - хмыкнула Мара и протянула банку с маринованными огурцами.
Татьяна жадно припала к стеклянному краю, от торопливых глотков прозрачный кружок рассола стремительно опускался на дно.
Пальцы Мары с разноцветными ногтями отслюнявили от тонкой пачки пятнадцать купюр и аккуратно положили их веером на зеркальный столик.
- Твоя доля, - деловито произнесла она. - Будем встречаться у меня. Я подобрала несколько постоянщиков. Но в следующий раз ставки будут меньше. В пятнашку вошла плата за девственность. Все по-честному.
Татьяна смотрела на деньги. Какие они красивые, когда новые.