- Алина, не отставай! - нервно говорила мама, то и дело дергая за руку свою шестилетнюю дочку.
Перед собой она катила вместительный красный чемодан. У нее все было эффектным: и яркий спортивный костюм, и кроссовки со стразами. Алина знала, что мама очень красивая, и мечтала стать такой же.
Еще не дойдя до дороги, девочка увидела, что на остановке непривычно много людей. Толпа занимала не только пятачок с установленными под прозрачным козырьком лавочками, но и растекалась, окружив крепкие стволы раскидистых лип и высокий бетонный столб с рекламным щитом, на котором был изображен робот с круглыми глазами и надписью: "Купите няньку и товарища вашему малышу". Алина уже умела читать.
От остановки отошел битком набитый автобус, но следом подъехал другой, раскрашенный зелеными и желтыми пятнами, как и предыдущий. Алина так расцвечивала на своих рисунках лужайки. Толпа прихлынула к распахнувшимся дверцам, затягивая с собой Алину и ее маму, одной рукой державшую дочку, а другой вцепившуюся в чемодан.
- Что же вы, женщина, столько набрали? Целый чемодан! Сказано было: продукты на три дня, - возмущенно проговорила толстая женщина с большой сумкой в руках.
- Да выбросить отсюда это барахло! Шкаф бы еще за собой поволокла. Тут людям места не хватает! Собралась, как на курорт, - издевательски зло заговорил мужчина с рюкзаком за спиной.
По автобусу пошел гул.
- Со мной ребенок! - сказала, оправдываясь, растерявшаяся мама, и голос ее дрогнул.
Алина заметила, как губы матери задрожали, и, обхватив ее двумя руками, возмущенно крикнула в толпу:
- Не трогайте мою маму! - и умоляющим голосом заторопилась: - Мамочка, мамочка, не плачь! Хочешь, я все-все дома уберу? Я люблю тебя, мамочка!
Люди неловко замолчали, а сидящая у окошка худая женщина сказала:
- Деточка, иди ко мне, тебе места хватит. Ехать придется долго, устанешь. А чемодан тут рядом поставьте.
Автобус отошел, оставив часть людей на остановке.
- А куда едем-то? - поинтересовался кто-то.
- На базу какую-то, - ответил не видный в толпе человек. - Временное убежище. Потом дальше. Всех соберут - и отправят поездом. В глубь страны. Наверное.
- Ой, батюшки-светы! - как в старом кино причитающе произнес тонкий голос.
И Алина увидела, как мама страдальчески прижала пальцы к ушам. Но, заметив взгляд дочери, она убрала руки и с усилием улыбнулась. Девочка отвернулась к окошку. Ее клонило в сон, потому что ночью она почти не спала: папа куда-то собирался, а мама что-то говорила и говорила беспрерывно, всхлипывая. В этот поток вклинивались слова отца: "должен", "береги себя и дочь", "будет война".
Автобус ехал через лес. Деревья веселой стеной стояли вдоль неровной дороги. Суетились птицы, белка с распушенным серым хвостом покачалась на зеленой ветке и прыгнула на другое дерево. В открытую форточку автобуса вливался прозрачный запах цветов.
Наконец, автобус въехал внутрь каменистой горы и остановился. Дверцы распахнулись. Алина, не дожидаясь, когда встанет со своего места женщина, пригласившая ее сесть рядом, стала пробираться к маме, и они с толпой вышли из автобуса. Под ногами и над головой был бетон, как в подъезде дома, где жила семья девочки.
Женский голос сверху металлически произнес, что гражданам с детьми следует пройти в "блок Б". И мама Алины, поглядывая вверх, где под высокими плитами находились таблички и стрелочки, крепко схватив руку дочери, стала пробираться через стену галдящих людей. Другую руку с зажатой в ней ручкой катящегося чемодана она держала за спиной.
Только в третьей комнате нашлась свободная не то кровать, не то скамья, на ней лежал пакет с голубым одноразовым бельем. Мама Алины расстелила простыню, взбила подушку и сказала дочке:
- Ложись, отдохни.
- Вы сходите за горячим молоком и ржаными хлопьями для ребенка, - посоветовала женщина, сидящая с младенцем на коленях на соседней скамье. - Пока есть. А то закончатся. Там еще есть фруктовые хлопья.
- Это где?
- Пройдете прямо по коридору, увидите табличку "Буфет". Там выдают. Только на детей, поэтому возьмите документы.
- Спасибо, - сказала мама и, открыв чемодан, стала торопливо перебирать вещи, откидывая их в сторону.
- Зачем это мне? - то и дело недоуменно бормотала она и вскоре объяснила сама себе: - Это я от нервов поглупела...
Достав из чемодана рубашку мужа, она прижала ее к себе и тут же отложила в сторону к другим ненужным, как оказалось, вещам.
Алина жалостливо прижалась к матери и спросила, вспомнив о плюшевом медвежонке:
- Мамочка, а где мой Кузя?
- Он тебя дома ждет, - устало проговорила мама. - Поспи, у нас еще далекий путь.
- Хорошо, когда большой ребенок, - проговорила женщина с младенцем. - Понимает все.
Мама ушла, а Алина под говор людей и детское хныканье огляделась, затем, лежа на кровати, свесила любопытную голову вниз. Под кроватью она увидела полку, на которой лежало свернутое одеяло и еще одна подушка. Девочка сползла на пол, опустила простыню, которая пологом закрыла пространство внизу, и устроилась на полке, сдвинув в ноги одеяло. У нее появилось свое отдельное местечко, маленький домик, лесная палатка, где ее никто не видит. А ей был виден серый пол и ноги людей, проходивших мимо кровати. Алина подумала, что выйдет из домика, когда появится мама, которую легко будет узнать по красивым стразам на кроссовках.
На этот раз шум и разговоры не помешали Алине крепко заснуть. Она не слышала, как металась мама в поисках дочки, как расспрашивала сидящих на кроватях людей о девочке в розовой курточке. Никто не заметил, как исчезла Алина, каждый был занят своим ребенком, а если кто-то и видел, то не обратил внимания или тут же забыл. Наконец, кто-то сказал, что девочка в курточке вышла из комнаты, может даже пошла погулять.
Алина открыла глаза и увидела висящую перед глазами голубую простыню. Во что она играла перед сном, и что это за неудобное место? Стояла тишина, которая, казалось, дышала, как огромный зверь. Алина даже подумала, что именно от этого страшного безмолвия она и проснулась.
Девочка осторожно выбралась из-под кровати и вспомнила автобус, и давку, и напуганных людей. Никого не было в комнате, на кровати лежал красный чемодан, куча вещей, пакет с хлопьями и стакан с молоком.
Мама! Надо найти маму!
Алина бросилась из комнаты, пробежала по коридору, заглядывая во все комнаты и залы, но нигде не было людей. Кое-где валялись брошенные вещи, оставленные продукты.
Внезапно что-то большое с тупым звуком упало наверху и прокатилось куда-то вниз. Воздух, ставший на мгновение твердым и сильным, толкнул девочку. Она, ошеломленная, молча села на пол без слез и криков.
Вдруг Алина увидела, что кто-то идет по коридору, и вскочила на ноги. Это был робот, такой, какого она видела на плакате. Ростом он был с Алину, у него были голубые светящиеся глаза и улыбающийся рот.
Робот повернулся к девочке, остановился и сказал:
- Привет! Как тебя звать?
- Алина, - отозвалась девочка. - А тебя?
- А я забыл! - робот стукнул себя ладонью по голове и еще шире улыбнулся. - Тебе как хочется меня называть?
- Кузя, - тут же ответила Алина.
- Тогда я Кузя, - согласился робот.
Весь день (или ночь) они ходили по коридорам и комнатам, крича: "Мама!" Нашли бутылки с водой, запечатанные стаканы с кашей, но не нашли маму. Вообще никого не встретили.
- И как ты здесь оказался? - удивленно спрашивала робота Алина. - А, тебя, наверное, забыли? Да?
- Да, - улыбался робот.
- А меня, я знаю, мама ищет, - и глаза Алины наполнялись слезами.
Алина не могла определить, наступал день или приходила ночь, потому что всюду, куда бы она не зашла, куда бы не ступила, загорался свет, а когда уходила, лампы гасли.
Однажды, идя по коридору, девочка увидела, как в стене появилась щель, которая медленно расширилась до широкого проема. И Алина вспомнила, что это те самые ворота, через которые въехал автобус и они с мамой попали сюда.
- Кузя, пойдем! - протянула она ладошку роботу. - Там может быть мама!
Они вышли наружу. Деревья, которые Алина помнила зелеными, были красно-коричневого цвета, в серой траве пятнами чернели проплешины. Воздух покачивался тяжелый и влажный, он пах пылью. Не было слышно птиц, и не видно белок.
На земле лежали оплавленные плиты. Алина села на одну из них и поставила локти на колени, подперев по-старушечьи ладонью лицо. Робот устроился рядом. Его спина оставалась прямой, глаза бессмысленно смотрели вперед, рот улыбался.
Темнело. На небе одна за другой возникали пустые звезды. Легкая прохлада густела, и скоро стало холодно.
Девочка прижалась к роботу, как раньше к маме. Так, как бывает у детей, ее сердце вдруг перехлестнула любовь, до слез, до кончиков пальцев, до каждой клеточки. Она стала нежно гладить робота теплой ручкой, ласково шепча:
- Я люблю тебя, Кузя. Ты такой хороший! Ты так светишься в темноте...
У робота садились аккумуляторы, и он перестал говорить. Да и нечего ему было сказать: он не знал, что такое "люблю", как не знал, что такое "ядерная война", которая пронеслась на планетой.