Отправив группу вперёд, они задержались на повороте.
- Катер большой, - хрипло сказал наёмник. - Места всем хватит. Какого чёрта ты изображаешь героя?
- Большой, это точно, - усмехнулся егерь. - И жрёт много, а баки пустые. Лагерь разгромлен, электричества нет, - придётся заправлять вручную из цистерны. Будете бегать с канистрами. Сколько времени уйдёт? Ты хочешь спасти ботаников или скормить их тварям?
Наёмник стоял и молча сверлил его злобным взглядом.
Егерь оглядел скалистые вершины, прислушался: рычание и азартные вопли мутантов звучат глухо, на пределе слышимости. Ладно, решил он, время есть.
Он снял рюкзак, аккуратно положил на траву, прислонил к нему ручной пулемёт. Посмотрел на мрачную физиономию наёмника, улыбнулся. Просто красавец: пот размыл сажу и кровь причудливыми узорами по всему лицу; глаза покраснели от дыма; короткий ежик волос обгорел во многих местах, курчавился белёсыми завитками.
- Тебя сейчас любой мутант испугается, - сказал егерь. - Даже стрелять не придётся.
Наёмник проворчал короткое ругательство.
- Пока вы обыскивали лабораторию, я наведался в пятый блок, - продолжил егерь. - Туда, где всё началось. И знаешь... - он замолчал, машинально теребя магазины в разгрузке.
Хотелось высказать так много, что мысли путались. Этот разговор - последний. Рубеж, отделяющий его от мира живых. И надо выразить самое главное, сказать так, чтобы наёмник принял, сохранил в памяти правильный образ...
Егерь вдруг осознал, что в очередной раз пытается оправдать себя, и горькая усмешка искривила губы.
- Я всё вспомнил, - сказал он. - Так ярко, словно это случилось только что. Снова услышал крики, увидел кровь, почувствовал запах пороха. И понял... Я ведь тоже умер в этом чёртовом блоке, когда бросил их. С острова сбежала пустая оболочка. Призрак... Я уже давно ничего не чувствую: ни радости, ни боли, ни страха... ничего. Полнейшее равнодушие ко всему вокруг. Мне даже кошмары не снятся, хотя должны бы...
Он прислушался. Судя по звукам, стая приближалась быстрее, чем он рассчитывал. Пора заканчивать объяснения.
- Не знаю, зачем решил пойти с вами, - продолжил он. - Надо быть полным дураком, чтобы добровольно вернуться сюда. - Он улыбнулся. - Скорее всего так и есть. Но впервые за эти годы я почувствовал себя живым, пусть даже и не надолго.
- И что потом? - глухо спросил наёмник. - Когда патроны кончатся?
Егерь толкнул рюкзак носком берца.
- У меня здесь килограмм си-4, - сказал он. - Устрою шумные похороны. Думаю, ребята были бы довольны: негоже людям бегать в таком виде. Но ты особо-то не радуйся, - на всю стаю взрывчатки не хватит. Так что не задавай глупых вопросов, а беги. Время поджимает.
Они стояли и смотрели в глаза друг другу. Секунды утекали неотвратимо, как вода сквозь пальцы; наконец, близкое эхо донесло рычание множества глоток. Наёмник повернулся и, сначала медленно, потом всё быстрее, пошёл следом за беглецами.
Они заправили катер, запустили двигатель, но отплывать не спешили. Люди стояли вдоль борта, слушали звуки скупых очередей, и словно ждали чего-то. Может чуда, а может просто казалось, что бремя вины целиком упадет на первого, кто повернется спиной к человеку на скалистой тропе, и никто не хотел быть этим первым.
Тяжёлое молчание висело над берегом.
А на тропе егерь достреливал последний магазин в ревущую стаю. Слегка улыбаясь, он лежал за камнем, удобно пристроив пулемёт, и был по-своему счастлив.
Иногда человеку надо так мало для счастья: всего лишь сделать выбор и поверить, что он - правильный.