Орлов Денис Евгеньевич. Маленький Саша. Прода. 62

***

25 января 1827, Санкт-Петербург

На столе стояла полуразобранная модель корабля, на примере которой старый адмирал экзаменовал воспитанника. Вот уже полчаса, как Попов оставил их в своей мастерской одних и великий князь рассказывал всё, что знал об устройстве корабля, отличиях у каждого вида судов, способах подготовки леса. Отдельно, по требованию адмирала, он доложил об усилении орудийных палуб.

- Да-а, - Кроун, поджал губы. - Что же вы, Александр Николаевич, так неуверенны? Запинаетесь. Морской офицер должен докладывать чётко и ясно. Море не прощает нерешительности. Вы сомневаетесь в своих знаниях?

- Знания никогда не могут быть абсолютно полными.

- Не могут, - кивнул адмирал, - но вас это не освобождает от необходимости быть уверенным в своём ответе.

- Даже если я допускаю, что он ошибочен? - улыбнулся великий князь.

- Тем более. Неуверенность вселяет в слушающего впечатление, что ваш ответ неверен, независимо от того каков он на самом деле. Уверенность порождает обратное.

- Зато насколько будет неприятно, если откроется, что я с уверенным видом несу околесицу.

- А вы не несите, - усмехнулся Кроун. - Уверенность не заменяет знания, она лишь позволяет скрыть от посторонних незначительные огрехи, если такие будут вами допущены. Впрочем, довольно об этом. Теперь прошу встать и повернуться спиной к столу.

Дождавшись когда великий князь выполнит указание, Кроун осторожно принялся разбирать модель корабля. Это занятие отняло у него около пяти минут. Всё это время Саша покорно стоял, не решаясь даже сменить позу.

- Повернитесь, - приказал адмирал и, простерев рукой в сторону остатков модели и кучки деталей, указал: - соберите до опердека.

Первоначально задание показалось не сложным. Саша быстро рассортировал детали по кучкам, уложив их по размеру. Оценив объём работы, он приступил к сборке, но вскоре упёрся.

- В мидельдеке не хватает левого полубимса возле грота, - заключил он, ткнув пальцем в пустоту, и вопросительно посмотрел на Кроуна.

- Хе, вы уверены? - усмехнулся старый моряк.

- Да, - великий князь постарался придать голосу твёрдости.

- Уверенность это прекрасно, - Кроун улыбался, и по его злорадству Саша сразу понял, что ошибся. Адмирал ножом для вскрытия конвертов осторожно ткнул в один из полубимсов.- Посмотрите на эту деталь.

***

28 января 1827, Санкт-Петербург

В кабинете Кларка на шесть часов было намечено небольшое совещание по гатчинской дороге. К прибытию великого князя Мельников уже пил чай в кабинете заводчика.

- Александр Николаевич! Милости прошу! - Воскликнул хозяин кабинета, приветствуя гостя. - Подмёрзли? Горячий чай?

- Благодарю, Егор Матвеевич, с удовольствием, - великий князь сел, потирая слегка окоченевшие руки. - Какие новости есть для меня?

- Хм, - Мельников нахмурился. - Я подготовил проект по дороге.

- Прекрасно, он здесь?

- Да. - Мельников немного покраснел и, опустив взгляд, добавил: - Я бы хотел, чтоб денежные расчёты были проверены Егором Францевичем. Он, как участник дела, мог бы дать многие полезные рекомендации.

- Я непременно попрошу его, - кивнул великий князь, - но сначала хотел бы почитать сам.

Кивнув, Мельников показал на стоящую возле стола суму весьма приличных размеров. В это время Кларк подал наследнику чашку с чаем.

- Надеюсь, вы предусмотрели оговариваемую нами крутизну поворотов. Иначе поезд может опрокинуться на скорости, - поинтересовался Кларк.

- Да, на всём протяжении путь почти идеально прям. А на разворотных петлях в конце скорости, я полагаю, не будут высоки. Меня больше беспокоит способность кареты вытянуть гружёный поезд вверх в город. Я постарался сделать перепад высот на пути наименьшим, насколько это возможно, но...

- Это придётся пробовать на месте, - заключил великий князь.

- Да, сейчас я не могу предсказать сколько лошадей может заменить карета, - кивнул Кларк.

Уже на третьей чашке они перешли к обсуждению строительства пароходов.

- У меня есть для вас несколько идей, - заводчик с явным удовольствием откинулся на спинку стула. - Я долго думал над водотрубными машинами и, наверное, нашёл один из вариантов, который можно было бы опробовать.

- Вот как?

- Трубы можно свернуть из листа артиллерийской бронзы. Продольный шов пропаять, и наполнив песком согнуть трубку. Петли расположить внахлёст как при вязании южного креста, - Кларк изобразил в воздухе спираль. - Основной бак придётся сделать в сечении треугольным, чтобы можно было обжать концы трубок с надлежащим тщанием.

- Я бы предложил свёрнутые трубки разогреть, и обкатать по железному пруту валками. Тем самым сплотив стенки.

- Пока, я не представляю, как это сделать, - покачал головой Кларк. - Притом, что к постройке машины для завода я хотел бы приступить как можно раньше. Если удастся, то этой весной. А уже затем, делать такую для парохода.

- Хорошо, - кивнул головой великий князь. - что же касается моего предложения, то есть несколько мыслей. Дайте бумагу и карандаш, я попробую пояснить.

***

1 февраля 1827, Санкт-Петербург

Этот экзамен Кроун принимал в Адмиралтействе, потому около трёх пополудни уставший, но довольный собой, великий князь вышел на Дворцовую площадь. Он, задрав голову, попялился на облака, затем огляделся и скомандовал Чернявскому:

- Идём в министерство финансов, надо отдать бумаги.

- Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество, - ответил гусар и кивнул двум подчинённым, один из которых нёс большой баул.

Великий князь подёрнул плечами: "Надо будет переделать уставные реплики". Они направились через площадь к арке генерального штаба, и уже через десяток минут великий князь пил чай в кабинете Канкрина.

- Я полагаю, Роман Васильевич остался доволен вашими успехами. Я встречал его два дня назад, - сказал Канкрин, пролистывая проект Мельникова. - Однако вы выглядите уставшим.

- Вы правы, Егор Францевич, - великий князь отпил из чашки, - сегодня был довольно тяжёлый день. Я слишком многому взялся обучаться и, похоже, мне не хватает сил.

- Что ж, со всей очевидностью, вам предстоит повременить с чем-то.

- Хотелось бы, но, увы, все мои занятия продиктованы либо необходимостью взятых на себя обязанностей, либо планом Василия Андреевича. Отказаться теперь от того, что я сам принял на себя, совершенно невозможно.

- Государь поймёт вас.

- Это не приемлемо. Я лучше перестану спать и есть.

- Не думаю, что ваш отец будет доволен этим. В вашей жизни всегда будет много забот. А больше двадцати четырёх часов в вашем дне никогда не будет. Остаётся лишь отделить более важные заботы от иных.

- К сожалению, не только я определяю важность дела. Я бы может и вовсе не стал бы заниматься литературой, но Василий Андреевич был весьма убедителен, ставя в пример Фридриха Великого. И его усилиями это дело существенно потеснило остальные.

- Ах нет, - Канкрин покачал перед лицом ладонью, как бы отгоняя дурной воздух, - вас убеждать или указывать вам могут многие, но решение ваше. Вы даже можете как наиважнейшее дело определить противостояние своим учителям или отцу...

Заметив желание великого князя возразить, Канкрин предупреждающе поднял палец.

- Это будет порицаемо и расценено как поведение ненадлежащее. Возможно за этим последует наказание. Но решение по вашей судьбе может быть только вашим. Я полагаю, вы уже обсуждали с господином Павским грехопадение Адама. Господь наделил нас свободой для принятия решения, но за ней же следует и ответственность за сделанный выбор...Впрочем, мне было бы любопытно услышать, что Василий Андреевич рассказывал вам о Фридрихе.

***

2 февраля 1827, Санкт-Петербург

- До приезда государя осталось семнадцать дней, - задумчиво проговорил Засядко. - Во многом мы готовы, но я вижу недостатки в мелочах. Что-то мы успеем исправить, но вся пакость мелочей заключается в том, что сладить с ними слишком сложно. Например, наконец-то привезли валенки и калоши. Однако все они немного отличны по цвету. И если кожу калош можно зачернить, то добиться от войлока одинаковости сложно. Потому солдаты в строю не будут иметь должного однообразия.

- Это меня не сильно огорчает. Мелочи устраняться во многом сами, когда основное перестанет быть в новинку. Те же валенки обретут одинаковый цвет, когда их начнут изготавливать тысячами по моему заказу. Это сейчас мы просто собрали с ярославских крестьян, что у них было. Впрочем... - великий князь в задумчивости склонил голову набок, - мне подумалось, что Михаил Павлович вполне мог бы быть вместе с государем... И нам предстоит ответствовать за данные ранее обещания. И если про пушки с меня спрашивать рано, то за крепостные ружья я прямо сейчас могу сказать, что совершенно не понимаю, зачем они могут быть нужны моим легионерам.

- Что ж, тогда предлагаю начать первый класс по артиллерийской науке, - улыбнулся Засядко. - Для лучшего понимания необходимо рассмотреть историю вопроса.

- Согласен, - кивнул великий князь и, слегка поелозив в кресле, нашёл удобное положение.

- Общеизвестно, что пушки появились раньше ружей. Для возможности перемещать огнестрельное оружие в поле пришлось существенно уменьшить калибр и навеску пороха. Потому сразу возникла идея изготавливать некое промежуточное оружие, с одной стороны достаточно лёгкое, относительно фальконетов, с другой более дальнобойное и пробивное, чем носимое. В России такое оружие ранее называлось затынная пищаль. Подобное оружие применялось многими народами и называлось оно по-разному. Османы такие ружья называли осадными, французы крепостными. Всех их отличал крупный калибр или удлиненный ствол и большой заряд. Как следствие они имели весьма значительный вес, часто крюк или штырь для упирания в преграду и два-три человека обслуги. Применялись они при осадах, причём обеими сторонами. Стреляли из них как ядром, так и картечью в зависимости от потребности. В полевых сражениях почти не использовались за исключением случаев с применением вагенбурга. В Россию завозилось довольно много образцов, разных свойств и назначения. Вместе с ними приходили и иностранные названия. Петр Великий в стремлении упорядочить военное дело определил и качество и названия крепостных ружей на многие годы вперёд. И теперь я прошу вас быть внимательнее.

Наследник престола кивнул, и Засядко продолжил:

- По генеральному штату семьсот тридцатого года, утверждённому в правление Анны Иоановны, было установлено в крепостях в зависимости от категории иметь потребное количество ружей четырёх видов: дубельгак, раскатная фузея, крепостной штуцер и крепостной мушкетон. Каждый вид имел своё назначение и устройство. В крепости полагалось иметь от тридцати до пятидесяти дубельгаков и от двухсот до двухсот пятидесяти раскатных фузей. Количество крепостных мушкетонов и штуцеров устанавливалось от шестидесяти до семидесяти.

- И все они являются крепостными ружьями?

- Отнюдь, но я хотел бы дать вам общее представление. Потому продолжу. Крепостные мушкетоны предназначены для стрельбы дробом на незначительные дистанции и должны применяться при защите от штурма, когда нападающие уже достигли стен. Несмотря на то, что их предписывалось иметь, особых моделей не разрабатывалось. В качестве крепостных мушкетонов, прежде всего по финансовым соображениям, использовались иные, взятые из полков. А зачастую они и вовсе отсутствовали в крепостях. И в настоящее время их можно встретить, хоть они и не производятся для них специально. Говоря о крепостных ружьях, обычно мушкетоны не вспоминают, но вы должны знать об их существовании.

- Благодарю, а остальные виды оружия принято считать крепостными ружьями.

- Я доберусь до этого в своё время. Пока же я рассказываю о положении закреплённом генеральными штатами семьсот тридцатого года, кои в изменённом состоянии действуют до последнего времени, но... - Засядко немного покраснел и прервался, силясь подобрать слова, - современное отношение крепостным ружьям немного иное. Потому прошу не торопить меня.

- Я смиренно слушаю.

- Крепостной штуцер предназначен для прицельной стрельбы на дальние расстояния. Потому изготавливается более крупного калибра нежели обычный, с более длинным нарезным стволом. Все специальные крепостные образцы, как правило, имеют более грубую отделку, поскольку в основном они хранятся на складах, а не переносятся стрелком на многие вёрсты. Так, образец девяностого года имеет ствол длинной в пятьдесят дюймов и калибр в семь с половиной линий. Весит он шестнадцать с половиной фунтов. Для сравнения егерский штуцер весит девять фунтов при калибре шесть с половиной. Конечно, один стрелок может переносить крепостной штуцер и заряды к нему, но стрелять без упора из него невозможно. При этом отдача не столь значительна, чтобы применять крюк для упора в стену. И хотя крепостные штуцера принято отличать от ружей, сейчас часто происходит смешение. И не стоит удивляться, если доведётся услышать о крепостном ружье с нарезным стволом. Это происходит во многом потому, что своему назначению крепостные штуцера схожи с раскатными фузеями, которые несомненно считаются крепостными ружьями. Они оба предназначены для убийства врага на более дальнем расстоянии, чем это свойственно обычным ружьям или штуцерам. Но пуля их не столь значительна по весу, чтобы пробивать щиты применяемые при для защиты орудийных расчётов в осадах. Раскатная фузея также выглядит как очень большое гладкоствольное ружьё. Она, как правило, тоже не имеет крюка. Например, фузея сорокового года имеет ствол диной пятьдесят шесть дюймов при калибре шесть с половиной, и весит около семнадцати фунтов. Что во многом схоже со штуцером девяностого года.

- А дубельгак имеет иное назначение?

- Именно. Он во многом схож с фальконетом и потому наследует артиллерийские меры. Его калибр принято мерить в весе пули. А предназначен он для пробивания щитов, земляного отвала или фашин. Раньше полагалось отнесение его малому оружию лишь потому, что стреляет он свинцовой пулей, а не чугунным ядром как фальконет. Все дубельгаки заряжаются очень мощными зарядами и снабжаются крюком для упора о стену. Образец сорок седьмого года имеет калибр в шесть лотов. Ствол до шестидесяти дюймов. Вес около сорока фунтов. Однако, в девяностом году было утверждено только два образца крепостного мелкого оружия. Это крепостной штуцер, заменивший прежние штуцера и раскатные фузеи и назначенный для уничтожения врага прицельным огнём на значительном расстоянии. К нему крепостное ружьё образца девяностого года, заменившее дубельгаки. Крепостное ружьё предназначено для уничтожения врага скрывающегося за преградами. Оно имеет ствол в сорок шесть дюймов при калибре в десять линий. Вес около шестидесяти фунтов. Переносить его вместе с зарядами одному стрелку весьма затруднительно.

- Правильно ли я понял, что сейчас утверждены образцы крепостного штуцера и крепостного ружья? - великий князь, вскинул взгляд к потолку, немного скосив его влево. - Они различны по своему назначению. Из штуцера надлежит стрелять вдаль лёгкой пулей, дабы убить далеко находящегося незащищённого врага. А из ружья надлежит уничтожать врага, подошедшего близко и скрывающегося от огня обычных ружей и штуцеров за щитами или фашинами.

- Совершенно верно.

- Тогда штуцер легиону не сильно нужен. Ему достанет винтовок. А вот что-то пробивающее фашины... - великий князь потёр подбородок, - крепостное ружьё или фальконет... Впрочем, не вижу ни малейших препятствий для того, чтобы их тоже сделать нарезными.

- Сложность заряжания затрудняет применение нарезов. Отчасти из-за этого крепостных штуцеров было произведено не так уж и много. Хотя с вашими новыми пулями всё может измениться.

- Вот уж нет, - мотнул головой великий князь, - пуля должна быть иной. Скорее, ей быть малым артиллерийским снарядом из чугуна.

***

6 февраля 1827, Санкт-Петербург

В кабинете Жуковского стоял полумрак. Единственного канделябра хватало лишь немного осветить стол. Великий князь не привык к экономии на свечах и потому чувствовал себя утомлённым, глядя на стол воспитателя, пока Василий Андреевич радостно повествовал о своих перипетиях на издательском поприще. То и дело Жуковский брал в руки тонюсенькую книжицу и, демонстративно промахав в воздухе в такт речи, клал обратно. Это был первый выпуск Собирателя. На фоне лежащего рядом Московского телеграфа новый журнальчик, включавший от силы десяток листов, выглядел жалко.

- Теперь, мой милый друг вы стали настоящим автором. Пусть наше издание не выглядит успешным, это не должно вас разочаровывать...

Великий князь пожал плечами и поинтересовался:

- Василий Андреевич, а сколько экземпляров предназначено для меня? И могу ли я раздать их, кому посчитаю нужным?

- Кому?

- Гогелю, Ратькову и Поппе.

- Всего напечатано двенадцать экземпляров. Я готов отдать вам два. Надеюсь к следующему выпуску мы сможем подготовиться лучше.

- Несомненно, я уже сейчас готовлю две статьи о методах проверки снарядов на сопротивление воздуха полёту и о стандартизации калибров оружия.

- Я же в свою очередь прошу вас написать статью о каком либо стихотворном произведении. Давайте возьмём Песнь о вещем Олеге.

- Мне следует оценить её художественные достоинства?

- Не только, я предлагаю вам оценить её в целом: и как поэтическое произведение, и как историческое, и как нравоучительное.

- Надеюсь, у меня будет достаточно времени на это.

- Следующий выпуск я полагаю сделать в апреле. Потому вы успеете не только это. Я полагаю поручить вам, обозреть для журнала пейзаж моего знакомца Никифора Степановича Крылова. И для сравнения... картину Венецианова "Спящий пастушок". Также вам предстоит описать свои впечатления от памятника Петру Великому на Сенатской площади. Полагаю, для следующего выпуска журнала этого будет довольно.

- Гм, - великий князь почесал затылок, - А что вы собираетесь делать с оставшимися десятью экземплярами журнала?

- О, у каждого экземпляра есть свой читатель. Потому сейчас я могу дать вам только два, те что предназначались для вас и меня. Но я вас уверяю, в скором времени об этом журнале узнает весь двор.

- А следующий выпуск вы намерены передать Пушкину, Крылову и Венецианову? - великий князь улыбнулся.

- Это государь определит, - воспитатель ответил своей улыбкой. - Но я озабочусь тем, чтобы они узнали о ваших статьях.

***

10 февраля 1827, Санкт-Петербург

- Ха-ха-ха! - Николай Павлович громко рассмеялся, очередной раз услышав от сына довод об особых целях легиона. - Неужели ты всерьёз полагаешь, что всё это настолько ново. И ранее никто не ведал о сыске, о таможенной службе. Или внутренней стражи в империи не существует, и никто не знает, как она несёт службу.

Государь остановился на набережной и принялся наблюдать за дорогой к бирже.

- М-м-м, - Саша, попытавшись возразить, заметил останавливающий жест отца и замолчал.

- Конечно, необычным является размещение мелких гарнизонов. Привлекает, что для полного контроля над всей Финляндией должно достать около шести тысяч. Сможет ли легион блюсти порядок без участия армии, вот что я хотел бы понять, - Государь повернулся, взглянул на Петропавловку и, прежде чем направиться к Летнему саду, произнёс: - Финский корпус слишком велик...

Они шли молча, около минуты. Обгоняя их, проехали сани. Государь посмотрел им вслед:

- Говоря о близости между государем и подданными, - отстранённо заговорил Николай Павлович, - нельзя мыслить общими образами. Представь себе, что ты прекрасно играешь на... флейте. Чьи сердца ты сможешь поразить своей игрой? Нескольких дюжин придворных шаркунов. Ведь ты же не станешь гастролировать по театрам. Или твоя прекрасная статья в журнале, я с удовольствием прочёл её. Двенадцать экземпляров. Пусть потом будет даже тысяча. Но кто прочтёт её... Или твои стихи... Светское общество обеих столиц, да иностранные послы, по долгу службы обязанные это всё читать. Ни армейский офицер, ни губернский чиновник, ни помещик этого не оценит. Ты ещё на французском напиши. А уж узнает ли об этом народ, я даже и гадать не буду. Всеми этими изысканными занятиями можно сблизиться лишь с теми немногочисленными, кои и так подле двора. Другим важно не это. Воочию, они государя никогда не увидят, но дела его дойдут до них, и по ним они будут судить. А много ли таких дел было у Фридриха Великого? Государство досталось ему в надлежащем виде. Его отец притеснял дворян и гнул в бараний рог мещан и крестьян, чтобы наполнить казну и создать армию. Сын же во многом почивал на трудах отца. Он был любим дворянством за то, что пресёк другим сословиям путь на службу. Любим был инородцами, за то, что приютил их на королевских землях. Имея государство одного языка и веры, он был любим мещанами за единое судопроизводство. Он был поистине хорошим королём для своей страны. Но другое государство досталось Иосифу Второму. Скудная казна, множество языков под одной короной. При всём величии католической веры, единства не было. И в такой стране он начал прекраснейшие реформы. Единое судопроизводство на немецком языке. За это его возненавидели в провинциях. Отменил крепостное состояние, что погасило верноподданнический пыл землевладельцев. Крестьян на волю отпустили, не наделив им безвыкупно земли от прежних хозяев. Нищета и недовольство народа стали результатом. Из добрых побуждений, в многоконфессиональной стране, он принял закон о веротерпимости. Желая пополнить казну, он стал закрывать монастыри, изымая церковные земли, и католическое монашество невзлюбило его...

Государь замолчал, переводя дыхание.

- А ещё он не умел играть на флейте, - с улыбкой добавил великий князь.

- Государю, надлежит иметь прекрасное образование, - нахмурился Николай Павлович. - Весьма хорошо, когда он умеет поддержать светскую беседу, приятен с дамами, способен смутить иностранных посланников. Хорошо, что людям близким ко двору приятно быть в обществе монарха. Когда государь умён и тонок. Это очень важно. Отдалённый от свиты король - беспомощная шахматная фигура, повалить которую труда нет никакого.

- Тогда не светские же дамы должны быть в свите, а преображенцы и семёновцы.

- Иная дама способна движением веера сдвинуть с места гвардейский полк, - улыбнулся Николай Павлович. - Впрочем, твоя статья мне очень понравилась. Я распорядился Военно-учёному комитету отредактировать её и напечатать в Военном журнале за именем Ивана Григорьевича.

- Прекрасно, возможно будет правильным сделать его подписчиком Собирателя?

- Я подумаю, - улыбнулся император и прибавил шаг.

***

15 февраля 1827, Санкт-Петербург

- Времени осталось совсем не много, - великий князь склонился над бумагами, - давайте ещё раз коротко проговорим по плану на девятнадцатое.

Ужин уже убрали. Уставшие после тяжёлого дня, сытые и уже немного сонные офицеры явно были не настроены обсуждать то, что оговаривалось не раз и не два. Командир первого взвода Замин, позволил себе зевнуть в кулак. Великий князь обвёл собравшихся взглядом, отмечая про себя, что многие уже знакомые с его манерой ведения дела, пытались собраться. Многие, но не все.

- Итак, прибытие ожидается в девять. Щербцов организует дозор. - великий князь выжидающе замолчал, глядя на командира конвоя.

- С семи двое располагаются в секрете, у дворца. Заметив выход государя, верхами уходят до заставы, где их ожидает запасная пара. Оттуда дают сигнал зелёной ракетой. Двое на карауле у въезда, должны ракету заметить и дать тревогу. Если не заметят, то дадут по прибытию верховых.

- Хорошо. Далее. - великий князь перевёл взгляд на прапорщика второго ранга.

- Рота выходит из казарм на построение, - коротко ответил тот.

Великий князь перевёл взгляд на Засядко.

- Служащие заведения выносят и устанавливают матерчатые экраны и мишени. Само заведение готово к посещению с вечера. Ракеты и гранаты ожидают на складе в двойном комплекте.

- Хорошо, - кивнул великий князь, - встречу и смотр мы уже проверяли. Семнадцатого всё вместе ещё раз отрепетируем. В половину десятого государь приступает к осмотру Ракетного заведения.

- Пока государь находится в цехах, - заговорил Щербцов, - конвойные следуют за ним и за Вашим Императорским Высочеством, через посыльных из конвоя постоянно сообщают командиру роты о нахождении государя и его настроении.

- Я проверяю и подготавливаю к выходу гренадёрское и первое стрелковое отделения первого взвода. А так же запасные отделения из второго взвода. Получив сигнал, вывожу гренадёрское отделение с запасом ракет со склада на отстрел и подрыв гранат. Стрелковые отделения поручаю командиру первого взвода.

- Хорошо, - великий князь, демонстративно сверился с планом, - в одиннадцать государь вышел на отстрел ракет. К половине двенадцатого ракеты все выйдут по целям.

- Конвой заблаговременно даёт сигнал командиру первого взвода, - заявил Щербцов.

- Я вывожу отделение на стрелковые позиции, в полной боевой выкладке, - заявил молодой прапорщик третьего ранга Замин.

- К половине первого государь готов будет смотреть манёвры.

- Заблаговременно по сигналу от конвойных я вывожу роту на полигон, - сообщил прапорщик второго ранга. - Пока гости занимают свои места на редуте, к роте присоединяется стрелковое отделение. Далее приступаем к манёврам по намеченному плану.

- В случае если государь сам захочет ставить противника? - поинтересовался великий князь.

- По обстановке, - пожал плечами офицер, - используя придуманные ранее построения.

- К четырём, офицеры присутствуют в собрании для напутствия, - огласил последний пункт плана великий князь. И через мгновение добавил:

- А теперь ещё раз разберём эволюции на манёврах для разных противников. Подайте фигурки.

***

19 февраля 1827, Санкт-Петербург

Сумрачное февральское утро не принесло сюрпризов. Государь прибыл без десяти девять. Сопровождающих было очень не много: великий князь Михаил Павлович, председатель Военно-Учёного комитета Гогель, командир Сестрорецкого завода Аммосов, мастер Поппе, военный министр Чернышев. Обслугу и адьютантов великий князь в расчёт не брал. Когда государь направился на осмотр Ракетного заведения, Щербцов, с молчаливого согласия государя, тут же оттеснил, всех лишних людей, под предлогом тесноты цехов. Дворяне направились в офицерское собрание, а нижние чины в казармы. Конвой следил за размещением гостей, не позволяя им особенно разбредаться.

Осмотрев пусковую установку в сборе с ракетой, государь направился по цехам. Засядко давал пояснения по работе:

- Здесь происходит наполнение ракеты топливом. Раньше мы утрамбовывали пороховую мякоть. Это было достаточно опасно, теперь в условиях применения закрытого огня топливо изготовляется достаточно просто. Сахар тридцать восемь частей и селитра шестьдесят в тёплой воде. После чего раствор сливается в котёл, имеющий двойную стенку заполненную конопляным маслом. Там раствор выпаривается, по мере размешивания в него добавляется кислое железо не более двух частей. Всё это размешивается и по мере выпаривания воды превращается в однородную тягучую массу. Убедившись что топливо готово, его набивают в специальную форму, которую надлежит также держать подогретой. По остывании, топливо извлекается и выглядит вот так, - Засядко протянул государю цилиндрическую топливную шашку с отверстием по центру. - Это топливная шашка. Она безопасна в отсутствие огня и достаточно прочна, в отличие от уплотнённой пороховой мякоти. Шашка устанавливается внутрь корпуса ракеты. При этом необходимо убедиться, что между стенкой и шашкой отсутствуют щели. Для устранения возможной неплотности мы обклеиваем шашку бумагой и вколачиваем её с видимым усилием. Внизу оказывается отверстие для истечения газов, сверху в центральный канал помещается уплотнённая пороховая мякоть, которая поджигается от ударного пороха, из скорострельной трубочки похожей на ружейную.

- Зачем, нужна мякоть? - поинтересовался император.

- Теплоты от ударного пороха не всегда хватает для зажигания шашки. Нужно что-то более длительно горящее. После чего на корпус устанавливается ударный механизм и всё это передаётся в следующий цех, в котором к ударному механизму крепится граната. Я пока я предлагаю посмотреть цех, где граната изготавливается.

Император направился в цех по сборке гранат, находящийся в отдельном здании.

- Чугунные корпуса для гранат, по нашим чертежам, чугунный лом и другие детали мы получаем с Александровского завода. Здесь мы только начиняем гранаты, - пояснял по дороге Засядко. - Само изготовление весьма не наглядно, посему я подготовил чертёж поясняющий устройство.

Все прошли в цех и остановились возле чертёжного стола, на котором был развёрнут лист бумаги и лежала граната напоминающая гигантскую фасолину.

- Корпус имеет вытянутую форму, чтобы больше вмещать пороха и чугунного лома в том же калибре и состоит из крышки, крепящейся на резьбовые шпильки и основы. Внутрь корпуса вводится жестяная банка с пороховым зарядом. Между ней и корпусом засыпается чугунный лом. Сверху закрепляется на шпильках ударный механизм, который прижимается крышкой. Устройство ударного механизма содержит массивный стопор высвобождающий ударник трубку при остановке гранаты о препятствие. Также сквозь него проходит запальная дорожка, позволяющая провести к заряду огонь от топливной шашки, дабы по выгоранию её подорвать гранату.

- Надеюсь, Вы покажете мне это на полигоне? - поинтересовался император.

- Непременно, - ответил главный ракетчик.

Через полчаса государь изволил приступить к полигонным испытаниям. Теперь уже великому князю пришлось выступить в качестве рассказчика.

- Оружие это предназначено для стрельбы по колоннам и линиям пехоты и построенным к атаке эскадронам, - пояснял он. - Дальность до трёхсот шагов, при этом точность должна быть достаточной для попадания в строй. Основным наносящим вред врагу является не взрыв, а разлетающийся чугунный лом. Потому для оценки разлёта этих чугунных осколков мы проведём отдельный подрыв. Сейчас же прошу посмотреть на поражение целей в трёхстах шагах. В качестве мишеней используются саженные щиты. При попадании в них граната подрывается от ударного механизма. В случае промаха, ракета улетает дальше вглубь врага и взрывается когда догорает топливная шашка. Это происходит примерно в шестистах шагах. Стрельбы будут вестись с одной установки, чтобы оценить скорость перезарядки.

Офицеры замерли, наблюдая за работой гренадёрского расчёта установки. Ракета с пронзительным свистом унеслась к цели. Император поморщился от неприятного звука. Быстро преодолев триста шагов, ракета взорвалась, ударив в самый верхний край щита. Мишень разделилась на отдельные доски, которые разметало взрывом.

- Ракета намеренно снабжена свистком, дабы пугать лошадей противника, - пояснил великий князь.

Вторая ракета вышла с установки и, ударив в землю непосредственно перед мишенью, смела её взрывом. Третья ракета ушла выше цели. Она пролетела ещё шагов триста, постепенно теряя высоту. Затем приземлилась, секунды три горела и, наконец, взорвалась. Четвёртая ракета ушла левее сажени на две и также взорвалась в поле. Пятая и шестая сумели повредить свои цели осколками, уткнувшись в землю перед ними.

Офицеры прошли к щитам. Государь осторожно потрогал рукой торчащие из сосновых досок осколки, кивнул головой и спросил:

- Что ещё?

- Я бы хотел показать количество подрыв гранаты отдельно, - заявил великий князь.

- Делай.

Великий князь повёл гостей на специально подготовленную площадку, огороженную сплошными сосновыми щитами, образующими спираль в два полных оборота. Внутри на деревянных шестах было растянуто полотно. В центре площадки лежала граната. Солдат поджог запальный шнур и выбежал из улитки образованной щитами. Шнур горел долго. Великий князь пояснил суть эксперимента:

- По нашим наблюдениям сила взрыва действует не далее сажени от гранаты. Потому разместив полотно в трёх саженях, мы можем быть уверены, что взрыв не повредит его. А осколки порвут. И мы сможем посчитать, сколько солдат, находящихся в трёх саженях от взрыва будет убито. В пяти саженях мы расставили щиты и по глубине врезания в них мы сможем определить убойность осколков.

Раздался взрыв. Осмотрев повреждённые полотна и щиты, государь, приподняв левую бровь, заключил:

- Дело покажет. А я хотел бы посмотреть на новые ружья.

- Всё готово, - доложил великий князь, заметив как Щербцов кивнул головой. - Стрелки ждут на позициях.

- Прекрасно, вот сейчас и посмотрим на четыре и шесть в действии.

- Надеюсь, вы сразу будете вести стрельбу на четыреста шагов, - вполголоса поинтересовался у великого князя Чернышев, поёживаясь.

- Да, сегодня будем стрелять только на одну дистанцию. Государь одобрил план ещё четыре дня назад, и мы пока не отклоняемся от него.

Стрельбы прошли ожидаемо. Демонстративно обмакивая замки ружей в снег, отделение сделало десять залпов по щитам без единой задержки. После чего государь изволил осмотреть мишени лично. Посчитав попадания, он остался весьма доволен результатом. Забрав у одного из стрелков винтовку, он тщательно осмотрел её.

- Нагара не так много, - заметил он, - я ожидал больше после десяти выстрелов.

- Расширяясь в стволе пуля немного вычищает нагар от предыдущего выстрела, - ответил великий князь. - Особую роль в этом играет форма и размер нарезов. Они широкие и имеют плоское дно.

- Ох-хо, - картинно вздохнул Аммосов, - но насколько же они сложнее в изготовлении привычных штуцерных. Только из-за них выделка ствола обходится на треть дороже.

- Не нужно вздыхать, - улыбнулся великий князь, - нужно придумать новый инструмент или способ, для изготовление того что потребно государству.

Император посмотрел на наследника и нахмурился. Это заставило великого князя потупить взор и замолчать.

- Тем не менее, Александр Николаевич упорствует в желании уменьшить калибр до четырёх, - заметил Аммосову император. - И теперь я вижу, что при новых пулях и нарезах нагар не настолько уж страшен для малого калибра.

- Дозвольте взглянуть, - показал Аммосов на другого стрелка.

Заводчику передали винтовку. Он долго её осматривал, пытаясь выковырять из нарезов ствола что-то существенное. Наконец он попросил стрелка почистить ствол так чтоб весь нагар оказался на нетронутом снежном полотне. Все с интересом рассматривали результаты чистки. Великий князь был слишком малоопытен, чтобы оценить количество нагара. Он внимательно следил за выражением лиц опытных офицеров, и остался доволен своими наблюдениями.

- Да, для десяти выстрелов действительно, не много, - подытожил за всех Ратьков.

- Эй, голубчик! Отстреляй ещё двадцать, - повелел император одному из стрелков.

Когда отстреляли и почистили ещё одну винтовку, все были удовлетворены окончательно. Нагара после тридцати выстрелов, конечно, оказалось больше, но винтовка явно была способна стрелять и дальше. Император позаимствовал у стрелка ремни с подсумками и, взяв винтовку, вышел на огневой рубеж. Отстреляв пять патронов, он заключил:

- Непривычно мягкая отдача... Так что, Николай Алексеевич, никак невозможно сделать ствол в четыре линии?

- Сделать можно, - Заводчик улыбнулся, - на стоимость производства повысится весьма существенно. Смею уверить вас, что даже в пять линий ствол ничем не хуже четырёх.

- Я бы хотел сам убедиться в этом, - император сделал ещё выстрел. - Проверьте мои попадания... Когда вы сможете представить мне на пробу ружья в калибрах четыре и пять линий, для сравнения.

- Они здесь, - широко улыбнулся заводчик, - дозвольте, я распоряжусь.

Пока из возка Аммосова несли винтовки и патроны. Заводчик пояснил свою предусмотрительность:

- Зная желание Александра Николаевича, мне самому было интересно выяснить, насколько велика выгода от уменьшения калибра. Я распорядился, изготовить и отстрелять образцы, и теперь убеждён, что уменьшение калибра до пяти линий благо для пуль и нарезов Александра Николаевича. А вот дальнейшее уменьшение не сулит стольких выгод, сколько трудностей приносит при изготовлении.

- Я проверю, - прищурив левый глаз, сказал император.

Он внимательно осмотрел обе винтовки, немного поколебался с выбором и, наконец, взял винтовку в четыре линии. Последовательно он отстрелял по пять патронов из каждой винтовки. Затем предложил другим офицерам сделать тоже.

- Что ж, разница, действительно почти не заметна, - отметил Чернышев.

- Я не склонен спешить с выводами, - сказал великий князь, надрывая патрон четвёртого калибра и высыпая порох в руку конвойному гусару и готовясь проделать тоже с пятилинейным и своим на четыре и шесть. - Полагаю, необходимо отстрелять винтовки на разных расстояниях и проверить их убойность.

- Пожалуй, - кивнул император, - но это вы сделаете завтра вместе с Александром Ивановичем. Надеюсь, Николай Алексеевич, у вас также готов расчёт по стоимости производства. Я желаю его видеть завтра после обеда. А пока светло нужно посмотреть, как эти мужики в валенках способны применять прекрасное, в своей новизне, оружие.

Подмигнув наследнику, император направился к ожидавшим гостей возкам.

Комментарии: 154, последний от 08/04/2021. © Copyright Орлов Денис Евгеньевич (Lit.D.E.Orlov@yandex.ru) Размещен: 27/09/2015, изменен: 18/02/2021. 41k. Статистика. Глава: Фантастика Маленький Саша Скачать FB2		Оценка: *6.88122** Ваша оценка:
Аннотация: Здесь публикуются проды. Буду стараться публиковать два раза в месяц: 5 и 20 числа.

Орлов Денис Евгеньевич: другие произведения.

Маленький Саша. Прода. 62