Аннотация: Здесь публикуются проды. Буду стараться публиковать два раза в месяц: 5 и 20 числа.
***
6ноября 1827, Санкт-Петербург
В зале недавно построенного Императорского Каменноостровского театра по театральным меркам было весьма не людно. Все посетители разместились в бельэтаже, не заняв его даже наполовину. Ратьков ознакомил всех собравшихся кандидатов на офицерские контракты с указом императора о создании Легиона Его Высочества Великого Князя Финляндского, о назначении наследника престола шефом, а генерал-лейтенанта Ратькова командиром легиона. Затем им была произнесена пространная речь об особом статусе легиона и почётности службы в нём. Авраам Петрович в силу своего воспитания не избежал сравнений с корпусом Жандармов, что, судя по выражению лиц слушателей, было воспринято весьма неоднозначно. После этого, великий князь поднялся из-за стола, заботливо поставленного на сцене, обменялся взглядом с Щербцовым и обратился к залу:
- Господа, я хочу начать с того, что попытаюсь отговорить вас от службы в легионе. Положение было высочайше утверждено недавно, и я не уверен, что вы успели с ним ознакомиться в должной мере. Потому прежде чем вы изъявите желание о переводе с вашего нынешнего места службы, я намерен пояснить вам все выгоды и неудобства легионной службы. Начну с выгод...
Великий князь обвёл взглядом собравшихся. Перед ним сидело около сотни молодых офицеров разных полков и учреждений и с десяток лиц в партикулярной одежде. Многие из них были смущенны столь людным собранием и озирались в поиске знакомых лиц. Другие, увлечённые своими мыслями, смотрели безучастно перед собой, не реагируя на слова великого князя. Некоторым знакомцам удалось сесть рядом, и теперь они предались перешёптыванию. Саша насчитал лишь четырнадцать человек с интересом наблюдавших за сценой. Вынув из ножен саблю, Саша с грохотом бросил её на стол одновременно с первыми словами:
- Итак, выгоды от службы. Для людей сообразительных первым является то обстоятельство, легион суть не только не армейский, но даже не гвардейский полк. Это особая находящаяся под исключительно пристальным надзором государя бригада. Служба в легионе требует остроты ума, знаний, привычки действовать самостоятельно и отважно. Поскольку каждый взвод будет располагаться отдельно от других на расстояниях десятков или даже сотен вёрст, то самый низший офицер командующий взводом должен иметь привычку не дожидаясь команды от вышестоящих самому оценивать происходящее вокруг и принимать решение. Сиречь действовать предстоит по-суворовски, зная свой манёвр по своему усмотрению решать, как наилучшим образом поставить дело. И здесь зоркий глаз нашего государя выделит людей дельных и надёжных. Я буду его глазом. И я же буду той рукой, которая поднимет этих людей к трону. Иною выгодою можно отметить положение о присвоении очередного чина. Каждый новый чин или звание присваивается по прохождению аттестации. Рядовые и унтер-офицеры имеют право проходить такую аттестацию раз в полгода, офицеры раз в год. Таким образом, дельный человек в чине прапорщика третьего ранга, что соотносится с армейским прапорщиком, за девять лет может достигнуть чина полковника первого ранга, что соотносится с генерал-майором. Несомненным достоинством можно назвать денежное содержание, состоящее из трёх основных частей. Первая - жалованье, примерно соответствующее армейскому. Так прапорщику третьего ранга положено в год двести семьдесят пять рублей. Вторая - содержание, предоставляется либо в натуральном виде, либо в денежном и составляет около трёхсот шестидесяти рублей для того же прапорщика третьего ранга. Третья - поощрительная добавка за добрую службу. Надлежащей службой для офицера полагается не только его постоянное повышение по службе, но и повышение по службе его подчинённых. Кроме того, надлежащим является усвоение офицером и его подчинёнными полезных для службы знаний и навыков. Так за успешную аттестацию командующий взводом прапорщик третьего ранга премируется семьюдесятью рублями. За успешную аттестацию каждого своего подчинённого он премируется пятью рублями. За победу в соревновании по стрельбе его ждёт премия в сто пятьдесят рублей. А если победит его подчинённый, то пятнадцать. Если в дополнение к русскому языку он выучит любой другой, французский, немецкий, шведский, английский и пройдёт аттестацию получит пятьдесят рублей. Если его подчинённый выучит язык, то командир взвода получит три рубля. Также будет, если подчинённый освоит какое-либо ремесло, например, портной, сапожник, слесарь. Если же подчинённый освоит воинское ремесло, например, стрелок сможет исполнять службу сапёра, гренадёра или разведчика, то после аттестации его командир получит десять рублей. Посему у дельного офицера всегда найдётся способ удвоить своё жалование, а у кому-то, возможно, удастся и утроить. Далее за боевые ранения полагается премия. За увечья - пенсия в размере, зависящем от выслуги. При этом, увеченным желающим продолжить службу легион найдёт занятие и дополнительно к пенсии положит жалование. В случае смерти, семья получит пенсию. Офицерам, стремящимся осваивать военную науку, а также тем, кто обучает других или пишет заметки для военно-учёного комитета, будет особое поощрение. А для такой работы всегда найдутся возможности. Самое лучше новое оружие будет поступать именно в легион. Здесь оно будет испытываться и потом поступать в армейские полки. В легионе будут испытываться новейшие приёмы боя и способы организации армейской жизни.
Среди слушателей, утомлённых обилием цифр и словесами о перспективах, понемногу нарастал шум, складывающийся из множества самых неслышных движений, вздохов и в полголоса обронённых слов. К концу речи великого князя, молодые люди дошли до того, что принялись обмениваться мнениями об услышанном. Это было уже неприличным. Великий князь приподнял саблю и демонстративно бухнул её на стол, заставив слушателей притихнуть.
- А теперь о неудобствах. Они столь же велики, как и выгоды. Первое из них заключается в том, что нижние чины буквально через три года службы смогут аттестоваться в офицеры. И потому вровень с вами окажутся люди изначально низкого происхождения. А может сложиться и так, что они в скором времени будут начальствующими над вами. Второе, нижние чины поступают в легион, как по рекрутским наборам, так и заключением контрактов на пятнадцать лет с охочими людьми. С вами, как аттестующимися на офицерские чины, контракт заключается на десять лет. Всякий контракт о службе содержит положение о неустойке в десятикратном размере от жалования за не выслуженный по контракту срок. Тем самым, известная свобода дворянской службы, как то отставка или отпуск без жалования, будет ограничена такой неустойкой. Особо выделяю, что положение о легионе содержит указание об обязательном подтверждении аттестации, для нижних чинов раз в два года, для офицеров раз в три года. В случае если офицер не выдерживает аттестацию, он понижается в воинском звании. Потому вполне возможно, что за время службы офицер может быть понижен до старшины или рядового. При этом контракт не будет позволять ему оставить службу без выплаты неустойки. Кроме того, всякий может быть понижен в звании за проступки. Положение содержит особый дисциплинарный раздел, изучить который рекомендую всякому решившемуся на службу в легионе. Наконец командир может быть понижен в звании или оштрафован в случае если его подчинённые не выдерживают обязательной аттестации или его подразделение в целом оказывается не готовым к бою. Какую обязательную аттестацию можно привести в пример для прапорщика третьего ранга, командующего взводом? Непонимание нижними чинами разговорного русского языка или неумение стрелять должным образом. Наконец, сама служба в легионе отнюдь не будет напоминать привычное гарнизонное стояние. Даже в самые мирные годы вам предстоит успокаивать бунты, уничтожать банды контрабандистов и ловить одиночных злоумышленников! А в военное время легионеры будут располагаться на самых опасных направлениях, они будут идти в авангарде наступающих колонн и первыми взбираться на крепостные стены! Им предстоит вершить тяжёлые и опасные дела, на какие неспособен никто другой! - великий князь сделал паузу, и уже спокойным голосом продолжил: - На сём я закончил. Сейчас, всех попрошу выйти. Кому уже всё ясно могут направляться к себе. У кого есть некоторые вопросы о службе в легионе могут подождать в фойе. Через пятнадцать минут их пригласят. Подать рапорт на приём в легион вы сможете завтра с одиннадцати часов в мою канцелярию. Прошу освободить зал, господа!
Глядя на спины выходящих, Юрьевич заметил великому князю:
- Опасаюсь ваше высочество, что никто из них завтра не придёт.
- Скорее всего, никто даже не останется в фойе, - усмехнулся Ратьков.
- Мне представляется, что десяток офицеров всё же будет, - ответил великий князь. - Больше и не нужно. Кто решиться, тот будет готов к тяготам. А те, что вернуться по полкам, надеюсь, разнесут весть о легионе по своим сослуживцам. Тогда к нам пойдут люди, по-настоящему. А мы будем из них выбирать лучших. Нам хватит совсем немногих, чтобы начать. Сейчас достаточно сделать первый шаг, по нашей долгой дороге. Вы, Авраам Петрович уже готовы обеспечить офицеров легиона подчинёнными?
- Да, Александр Николаевич. Унтеров возьмём из Гатчины... из лейб-гвардии гарнизонного батальона и из первого учебного карабинерного полка, что в Ораниенбауме. Рядовых будем брать частью из второго, частью из двадцать пятого, а частью из Лейб-гвардии Финляндского полков. А в ближайшее время выкупим рекрутов. С первого числа уже идёт набор, недели через три можно будет выкупать годных. Казармы наши будут у ракетного заведения. Пока займём свободные, а с весны нужно строить новые.
- Вот и я полагаю, что десятка офицеров нам для начала будет достаточно, - задумчиво проговорил великий князь. - А пока, Семён Алексеевич, распорядитесь о кабинете, куда будем приглашать по одному тех, кто всё же остался в фойе.
- Тем не менее, ваше высочество, - прищурившись и почёсывая ухо, отметил Юрьевич, - если бы мы начали с того, что вызывали их на беседу по одному, то большее число удалось бы заполучить в создаваемые полки.
- Не сомневаюсь, - ответил великий князь. - А что с ними делать, когда они поймут что ошиблись с выбором места службы? Нет уж. Мне нужны такие офицеры, что будут сами принимать решения, от которых зависеть будут судьбы их солдат. Пусть сначала сами, без уговоров и подсказок, примут решение по своей судьбе.
- Ха-ха, - рассмеялся Ратьков, - от самостоятельности совсем недалеко до самонадеянности и ослушания. Дисциплина основана на строгом выполнении распоряжений начальствующих и всякое собственное мнение скорее идёт во вред ей, чем на пользу.
- Дисциплина есть следствие не только подчинения младших, но и правильных распоряжений старших. Это я о том, что сами распоряжения в легионе должны подразумевать самостоятельность младших офицеров. И только в особых случаях, когда такую самостоятельность допустить никоим образом не возможно, распоряжения должны быть детальными и чёткими. Именно разумное сочетание директив и приказов позволит легиону избавиться от вездесущего в России мнения, что вышестоящие сплошь ничего непонимающие дураки, распоряжающиеся о том в какой руке надобно ложку держать.
***
7ноября 1827, Санкт-Петербург
Ещё утром получив приглашение, вечер великий князь высвободил для Мордвинова. Старый адмирал почти с порога, со словами: "Закончим сразу с делами", передал юному наследнику престола рекомендательное письмо для Болотова. После чего пригласил гостей за стол, дабы за чашкой чая потребовать оплаты за своё одолжение.
- Так Вы, Ваше Императорское Высочество, читали моё сочинение о губернских банках, - напомнил Мордвинов после первого же глотка чая. - Надеюсь, Вы более любознательны, чем тугодумы из Государственного совета. И каково Ваше мнение о нём.
- Извольте, В нескольких словах ваше сочинение прекраснодушно описывает красивое, но совершенно невозможное будущее.
- Кхе, что же невозможного в этом? - от удивления Мардвинов застыл на секунду, но потом обратился к Юрьевичу: - Ну а вы-то, Семён Алексеевич, что скажете?
- Ах, Николай Семёнович, увольте, - замахал руками Юрьевич. - Я скромный канцелярист и суждений о столь высоких экономических материях иметь не могу.
- Я готов пояснить своё высказывание, - заявил великий князь.
- Прошу Вас.
- Что ж, ваши доводы во вступлении я пропущу. Я не считаю их всех абсолютно верными, но они служат лишь для побуждения читателя понять ваше мнение и с этим вполне справляются. Также я намерен пропустить ваши рассуждения о налогах, выкупе ассигнаций...
- Нет, постойте. Это всё имеет прямое отношение к создаваемым банкам, прошу быть подробным.
- И всё же, - великий князь достал книгу вставленными бумажками и открыл на первой закладке, - я полагаю по-настоящему несущественным то, будут губернские банки заняты выкупом налогов или ассигнаций или ещё чем. Важным я полагаю, что эти банки не смогут состояться, так как предлагаемым вами путём заиметь капиталы достаточные для своих действий они не смогут. Точнее никто не позволит им, заботясь о благоденствии народа и государства. Но раз вы настаиваете, я выскажусь и по остальному. Начнём с налогов. Вот вы пишите, что как бы правительство не благоприятствовало сохранению частного достояния, нужды заставляют его отступать от оного правила. И это верно. Казна несёт большие расходы и ей необходимо восполняться. Далее вы справедливо отмечаете, что в столь огромной державе невозможно надлежаще учесть всё имущество, дабы обложить его податью. И снова я готов с вами согласиться. Ниже вы предлагаете заменить налоги и подати сбором с доходов. И, кроме того, сбор этот надлежит направлять не в казну, а в качестве общего сокровища сдавать в губернские банки, дабы последние могли обрести необходимый капитал для своих действий. Это весьма не последовательно.
- Чем же?
- Утверждая сложность учёта имуществ, вы не видите значительно большей трудности в подсчёте чужих доходов. Понимая, что казна имеет значительные траты и вынуждена вводить налоги, вы предлагаете их убрать и взимать сбор с доходов в банки, не поясняя, каким образом казна будет покрывать свои нужды.
- Я предлагал только постепенный отказ от налогов. И ниже указывал все прелести от такой экономии. Снижение же налогов позволит множиться частным капиталам и в их благоденствии и народном довольстве будущее величие. Это только представляется странным, что уменьшение сборов в казну приводит в итоге к увеличению государственного дохода. Впрочем, сила и безопасность царств состоят не столько на вещественных, сколько на нравственных опорах. Все великие империи погибали прежде всего не от мечей, а сокрушались худыми началами, принимаемыми по их управлению.
- Да, вы указывали поистине гигантские цифры по экономии в случае отказа казны хотя бы от миллиона рублей налогов на протяжении шестидесяти лет. Но при этом вы не сказали как восполнять этот миллион в течении этих лет. Ведь траты казённые не уменьшаемы.
Мордвинов пригладил волосы и пояснил:
- Из малых, государственным казначейством получаемых, доходов Россия издерживает ежегодно половину на содержание сухопутных и морских сил. Только представьте, какую пользу принес бы капитал сей, когда бы превращен был в плуга, бороны и другие сельские усовершенствованные орудия! Во сколько раз умногократился бы сей капитал или какие новые доходы раскрыл бы оный?! Потому я и предложил финансировать армию и флот не из налогов, а особым военным капиталом, размещаемом в губернских банках под десять процентов годовых. Это позволит казне избежать многих расходов.
- Этим Вы не снимаете с казны весьма объёмных трат на армию и флот, которые та вынуждена нести из года в год. Вы предлагаете казне изыскать средства и вносить в губернские банки по три миллиона ежегодно, дабы сформировать военный капитал, на проценты от которого через сорок восемь лет можно будет содержать войска. Но что делать в ближайшие годы, пока этот процент не накоплен. Казна испытывает постоянный недостаток в деньгах и дополнительный ежегодный расход по три миллиона на каждый губернский банк ей не выдержать. Также, в означенные вами первые шестнадцать лет сбор по доходам станет ещё одним налогом, в дополнение к существующим, собираемым со всего населения. И о каких нравственных опорах можно говорить, когда правление будет назначаться исключительно дворянами губернии, а сбор будет вноситься не только с дворян, но и с ремесленников и сельских жителей. Для простого народа это будет выглядеть как очередной побор, идущий не на благо государства, а на дворянские нужды.
- Нет, нет! Вы не поняли! Собранные капиталы станут общественным благосостоянием и будут направляемы исключительно на нужды благоустройства. Кроме того, на внесённые суммы банки будут выплачивать процент. Это не побор, а способ получить твёрдый доход, совмещённый с платой направленной на улучшение жизни в самой губернии. Оное положение понимаемо всяко лучше, существующей передаваемой в далёкий Санкт-Петербург безвозвратно платы.
- Вот о чём я и говорю. Расходы казны как были велики, так и останутся. Потому и налогов она вынуждена будет собирать столько же. А помимо казённых налогов вы предлагаете ввести дополнительный губернский сбор. И возвращение по четыре копейки в год с каждого рубля совсем не меняет сути. Этак и до бунта недалеко.
- Вы преувеличиваете опасность, - возразил Мордвинов.
- Теперь про выкуп ассигнаций. Вы предлагаете продавать казённые земли в частные руки, дабы выкупленные ассигнации можно было уничтожить. Это не ново. Так уже делалось. Впервые предложено продавать казённые земли с предоставлением покупателям многолетней рассрочки по выплатам. Неясно только, как это поможет уменьшить число ассигнаций в обороте, если за счёт рассрочки мы их получим меньше с каждой продажи. А судьба же рассроченной суммы весьма туманна, как и всякого кредита, выданного без должных оснований.
- Рассрочка привлечёт больше покупателей, сделав предложение земель более доступным. Обращу внимание на давно известный факт, что не количество денег определяет благополучие в государстве а их беспрерывное и равномерное обращение. Рассрочное обязательство породит равномерный поток денег в казну на протяжении длительного времени. Наличие процента по рассрочке обеспечит выгоду для казны. Отсутствие необходимости выплатить всё сразу даст возможность покупателю применить деньги на благоустройство и тем самым увеличит основу для будущего налога. Так отказавшись от сиюминутной выгоды мы получим много больше по истечению срока. Бытописания всех веков свидетельствуют, что благоденствие народов тесно сопряжено с наукою управления деньгами. Оные питают труд, промышленность, науки, крепят и распространяют общественные связи. Деньги изощряют оружие, дают крылья флотам, шествие воителям, и песнь победная стяжается златом. И наука эта состоит прежде всего в том, чтобы деньги постоянным и верным потоком проходили через казну и тратились на общественные блага, умножая себя с каждым таким оборотом.
- Высокая доступность земель приведёт к снижению цен на неё. А наличие рассрочки побудит во многих желание приобрести за немногие деньги землю сейчас, чтобы позже продать её по настоящей цене. Из этого не выйдет никакого благоустройства для земли, а одна перепродажа в жажде скорой наживы. Рассрочку можно было бы применить, но только при трёх неизменных условиях, - великий князь поднял руку и стал демонстративно загибать пальцы. - Проверки способности покупателя выплатить всю сумму. Полной конфискации имущества в случае просрочки или отказа от выплат. И запрета на продажу купленной земли без согласия казны. В целом можно заключить, что создание губернских банков по вашему проекту приведёт к существенному ущербу для казны и ляжет дополнительными платами на народ. При этом, собор в размере одного рубля с тысячи дохода представляется столь незначительным, что не создаст существенного капитала и без казённых трёх миллионов в год ни в одной губернии банк не состоится. Идея же, дозволить губернским банкам выпускать собственные билеты, утвердив их хождение наравне с ассигнациями, представляется весьма опасной.
- Подождите! - Мордвинов вскочил, двумя руками взъерошил волосы и нервно забегал по комнате. Наконец он замер. - Получается Вы, Ваше Императорское Высочество, как и те ретрограды из Государственного Совета, против создания частных банков. И процветающая Англия не служит Вам примером достойным подражания. А может, Вы не видите насколько наше отечество отстало от просвещённого мира! Там паровые кареты, ткацкие мануфактуры, угольные шахты, паровые лодки, там уважение к частной собственности и правам всякого человека, это страна свободной частной предприимчивости. Там Лондонская биржа, на которой совершается самое большое количество крупных сделок со всего мира. Настроение на этой бирже влияет на весь мир!.. Наконец, там самый большой и сильный флот! А что здесь? У нас решительно ничего нет святого. Мы удивляемся, что у нас нет предприимчивых людей. Но кто же решится на какое-нибудь предприятие, когда знает, что не сегодня, так завтра по распоряжению правительства его законно ограбят. Можно принять меры против голода, наводнения, огня, моровой язвы, против всех бичей земных и небесных, но против благодетельных распоряжений правительства - решительно нельзя принять никаких мер. Дайте свободу мыслям, рукам, всем душевным и телесным качествам человека; предоставьте всякому быть, чем его Бог сотворил, и не отнимайте, что кому природа особенно даровала! По всей Европе число грамотных людей превышает все мыслимые пределы. Даже чернь осваивает плоды просвещения. Науки там суть источники богатства...
Мордвинов захлебнулся воздухом. Немного отдышавшись он продолжил:
- Степень народного просвещения определяет степень народного богатства и меру государственных доходов. На деньги, употребляемые на народное просвещение, министерство финансов должно взирать, как на семена, посеянные собственно для него, обещающие ему богатую жатву и наполняющие закрома его казначейства. В России же вечно будет существовать препятствие просвещению, доколе чинам, а не уму и способностям присваиваться будут места и почести, сопряженные с оными. Потому у нас на просвещение глядят как на пагубу. Как на зло, преодолеть которое совершенно невозможно, ибо потребны люди знающие, но хода которому давать нельзя совершенно. Когда же, в России, не чины будут давать места, а места чины? Когда способность к занятию мест будет определять положение человека?..
- О! - воскликнул великий князь. - Эти времена наступят совсем скоро! Я верю! Впрочем, и в былые времена толковый человек мог снискать себе славу и путь наверх. Вот, ваш знакомец, Фёдор Фёдорович Ушаков. Из небогатой дворянской семьи. А какими делами славен и отмечен был. И ведь служил под вашим началом, пока вы не ушли в отставку.
- Ушаков... - проговорил отставной адмирал и лицо его, раскрасневшееся от бурной речи, внезапно посерело. Мордвинов поджал губы, будто съел дольку лимона. - Ну да, он из небогатых. Я надеюсь, Ваше Императорское Высочество простит меня за пламенные речи. Душа моя болит за Отечество. Спасти его, в этом я вижу своё предназначение. Несмотря на Ваш нелестный отзыв, я всё же надеюсь, что Вы представите своё мнение государю. Полагаю, оно может вынуть мой проект из долгого ящика и однозначно решить его судьбу.
- Ах, Николай Семёнович, я вполне понимаю ваши чувства, - улыбнувшись, ответил великий князь.
***
8ноября 1827, Санкт-Петербург
- Что за представление ты устроил в Каменноостровском театре? - улыбаясь, поинтересовался император.
Николай Павлович, верный своей привычке прогулок, широким шагом шёл по набережной Невы к Летнему саду. Великий князь еле поспевал за отцом, моля бога, чтобы не пришлось перейти на бег. У Лебяжьей канавки государь резко остановился и, развернувшись к сыну, повторил вопрос:
- Так, что там было?
- Э-э, - великий князь слегка запыхался и не мог ответить сразу, - Я собрал там кандидатов на офицерские должности в легион.
- В театре? А почему не на плацу? - Николай Павлович, был явно чем-то недоволен. - И кто тебе посоветовал так поступить.
- Никто, это моё решение.
- Тебе не кажется, что иногда придумывая что-то следует советоваться с более опытными людьми?
- Да, конечно. Но это мне показалось не таким важным.
- Пусть так, - кивнул император. - И каковы успехи?
- Приняли в легион одиннадцать офицеров.
- Из ста. Остальные, судя по всему, не оправились от недоумения и не смогли написать рапорта, - усмехнулся Николай Павлович.
- И пусть, - отдышавшись и уже вполне спокойно ответил Саша, - в бою не место недоумевающим.
- Кхе, дай-ка я вспомню когда в последний раз кто-нибудь собирал так офицеров... - Николай Павлович склонив голову набок и прищурившись демонстративно поглаживал подбородок. - Может потому из ста офицеров на службу приходили все сто.
- Я не намерен брать в легион всяких, мне нужны дельный люди.
- Но ведь эти сто уже были отобраны командирами полков и Ратьковым, ты не доверяешь им. Авраам Петрович конечно не станет обижаться на мальчишку, но полагаю его самолюбие пострадало. И не только его. Дворяне не привыкли, чтобы с ними обращались как со скотом, сгоняя в стадо. Потому, ты отобрал не дельных, а самых непривередливых, готовых терпеть многое за деньги.
- М-м-м, посмотрим, - смущённо покраснел великий князь, - Может вы правы. Служба покажет.
- Не знаю, что покажет эта служба. Могу лишь отметить, что всякая награда за эту службу, прежде всего, деньги.
- Отнюдь, но каждый знак почёта должен сопровождаться денежным поощрением. Впрочем, полагаю можно отдельно побеседовать с офицерами, не написавшими рапортов.
- Ни в коем случае! Запомни, Сашенька, на службу приглашают, её предлагают, но никогда не уговаривают. Ни у кого даже мысли не должно возникнуть, что ты пытаешься их уговаривать. Не хотят офицеры служить в легионе, лучше из низов людей поднять, чем уговаривать или делать послабления, - император некоторое время помолчал и дополнил: -Авраам Петрович человек опытный, потому я полагаюсь на него. Наверное, в этом был смысл. А знаешь, пусть Авраам Петрович расскажет тебе, как создавался Лейб-гвардии Финляндский полк, благо это происходило у него на глазах.
Некоторое время Николай Павлович шёл молча, думая о чём-то.
- Я ещё не успел прочитать твоё мнение об уставе университета, - внезапно перевёл разговор император. - Ты весьма своевременно его закончил. Сегодня в столицу приехал Ребиндер, а через две недели будет Аминофф. Им весьма любопытно будет ознакомиться с ним.
- Я думаю, они будут против. И хоть мои правки в устав весьма незначительны, но они настолько важны для меня, что я намерен не только доказывать их необходимость, но и требовать их включения.
- Тем не менее, ты исписал с две дюжины листов. И у кого ты собираешься требовать? У меня? Ха-ха! - император рассмеялся.
- Да, Папа, у тебя. - Саша постарался сделать своё лицо серьёзным и уверенным, но видимо ему это не удалось, потому что улыбка не покидала лица Николая Павловича. Потому, покраснев от смущения, наследник продолжил: - Первые два листа, содержат общие рассуждения, а последние о конкретных правках в определённых параграфах.
- Что ж тогда кратко поясни суть твоих правок, - потребовал император и неспешно направился вдоль Лебяжьей канавки.
- Устав написан человеком знающим, не исключаю, что он во многом повторяет старый устав университета в Або. Я же с жизнью университета знаком слабо, потому воздержался от многих правок для меня не значимых, даже если мне представлялось возможным улучшить устав.
- Он писан Ребиндером, - коротко отметил император.
- Тем более. Основное это вопрос языка. Устав писан на двух: русском и шведском. Необходимо включить положение, что в случае разночтения, верным следует полагать текст на русском.
- Разумно, дальше.
- Канцлеру, мне, - демонстративно указал на себя рукой великий князь, - для исполнения моей должности, консистория обязана подавать в разные сроки множество бумаг как финансового, так и научного содержания. Также я должен разбирать некоторые жалобы, утверждать на должностях... Я не подпишу ни одного документа на чужом языке. Мне всё равно, на каком языке написана диссертация: на латыни, на французском или на шведском. Мне всё равно, на каком языке в университете ведутся казначейские книги, суд выносит решения или консистория представление о назначении профессора на должность. Все бумаги, которые будут ложиться на стол канцлера должны быть написаны на русском. И разговаривать с ними я намерен на русском.
- Хе, это всё же Финляндский университет.
- Это не важно. Я их собачьего языка не понимаю. А значит, ни одной бумаги на нём не подпишу. Ни одно слово на нём не скажу. А они должны воле моей, высказанной на русском, угождать. По-иному быть не может.
- Может, - заключил император. - Вице-канцлер Аминофф и помогающий исполнять должность канцлера при твоей особе Ребиндер знают шведский. Они прочтут бумаги за тебя.
- Судьба толмача незавидна, исказивший волю господскую лишается языка, текст донесения - глаз, а исполнивший не надлежаще приказ - рук или головы, - заметив настороженный взгляд отца, Саша улыбнулся, - говорят так в старину было. Теперь времена мягче. Меня вполне устроит конфискация всего имущества за совершённые проступки... Ха-ха.
- Ты слишком юн для таких шуток, - спокойно отметил Николай Павлович.
- Да. Но это не совсем шутки. Либо вице-канцлер и господин Ребиндер будут выполнять волю канцлера и государя, либо они будут действовать, следуя лишь своим частным интересам. Все должны служить российской короне. И я мню себя защитником её. Не премину наказать их, если они подпишут назначение на должность неугодного для короны лица или будут попустительствовать низменным страстям студентов и преподавателей, или утвердят диссертации, кои окажутся негодными. Потому первое, что от них требуется это исполнительность, а не знание шведского. Возможно, их надлежит и вовсе отставить от должностей, поставив подданных российской, а не шведской короны.
- Красиво говоришь, - кивнул император. - Однако, университетские профессора люди вольнолюбивые и подобные отставки вызовут большое недовольство.
- Профессорам надлежит преподавать и изучать науки. Те же, которых более наук беспокоят дела администрации скорей революционеры, шпионы и вредители, а не учёные мужи.
- Я был бы с тобой согласен, но финляндцы не смогут писать и преподавать на русском. В университете введены должности профессора и лектора российского языка, но остальные на русском не говорят. Потребовав все диссертации и иные бумаги писать на русском, ты ничего не добьёшься кроме возмущения.
- Для исполнения должности канцлера мне необходимо получать бумаги на русском. И это неизменное условие. И при наличии расхождения меж языками в любой бумаге верным будет текст на русском. Именно под ним я буду ставить подпись. Истребовав такую обязанность, необходимо предоставить возможность эту обязанность исполнить. По букве устава, российский язык преподаётся как ещё один иностранный: английский, немецкий или французский. Всего один профессор и лектор предусмотрены штатом. Это представляет собой снисходительную уступку сделанную финляндцами в честь Вашего Императорского Величества. На Богословском факультете, преподающем глубины лютеранского вероисповедания только профессоров четверо и жалование их выше. Я же полагаю нужным основать отдельный факультет российского языка, а при оном бюро переводов, в котором профессора, адъюнкты и отличные студенты будут за небольшую плату помогать соискателям учёных степеней, просителям и другим финляндцам переводить их бумаги на русский язык. Для нужд консистории, канцлера и короны это будет бесплатно. Также там переведут на русский язык законодательные уложения и прочие книги, кои можно будет издавать в университетской типографии. Важно привлекать к этой работе студентов, давая им возможность заработать на своём знании русского языка. Кроме того, я, как канцлер, полагаю рекомендовать выпускников именно этого факультета на лучшие должности в империи и в княжестве. Полагаю, тогда у студентов именно факультет русского языка будет особенно популярен.
- Ты слишком самонадеян, - заключил Николай Павлович, - но чувствуешь ты верно. Именно как ты предлагаешь, совершенно невозможно поступить... Ты непременно должен встретиться с Ребиндером и Аминоффом и обсудить своё мнение... Только не называй шведский язык собачьим.
- Я действительно неопытен. Остались ещё небольшие мелочи. Я хочу истребовать право не только присутствовать на заседаниях консистории, но и ставить перед ней вопросы, ответы на которые должны быть даны непременно. Также я хочу иметь право присутствовать и задавать вопросы при экзаменации студентов и защите диссертаций.
- Это не вызовет никакого сопротивления. Канцлер - есть лицо, надзирающее за должным обучением и утверждающее присвоение учёных степеней. Несомненно, он может лично присутствовать на защитах и экзаменах.
- Но это не отражено в уставе явным образом. И ещё свободные слушатели должны допускаться на занятия не только с дозволения ректора, а также и по моему указанию.
- Зачем?
- Я намерен отправлять на обучение дельных людей из легиона и, возможно, и из Финского корпуса. Университет представляется мне не заведением для одних финляндцев, развития их веры, языка и права, а прежде всего местом, где финляндцы могут стать россиянами, а россияне научатся лучше понимать финляндцев.
- Хм, допустим. При этом необходимо будет преодолеть совершенно обратное стремление профессуры.
- Несомненно, для этого она в большей степени должна быть не финляндской. Там должно быть больше россиян, больше французов и иных иностранцев и меньше шведов.
- Профессора невозможно сделать из кого угодно. Образованных людей не хватает.
- Согласен, нужно переманивать профессоров из Санкт-Петербурга, Дерпта, Лейпцига, Парижа. Каждый не финляндский профессор сделает всю консисторию во многом более управляемой. Даже если их там будет только пять, это уже очень много. А финляндских профессоров надо соблазнить преподаванием в столице.
- Я хочу, чтобы ты встретился с Дегуровым. А поводом для этого я определяю цензурный устав. Антон Антонович готовит своё мнение о нём. Заодно испросишь у него о возможности принять к себе финляндцев.
- Тогда мне нужно изучить проект устава.
- Его тебе передадут. Впрочем, если ты составишь для меня своё мнение, это тоже будет не плохо...
- Непременно! - поспешил заявить раскрасневшийся от волнения Саша.
- Я не уверен, что у меня будет время прочесть его, но если захочешь, напиши, - немедленно вернул сына на место Николай Павлович, после чего с улыбкой поинтересовался: - Я слышал, ты встречался с Мордвиновым. Каково твоё впечатление об этом спасителе России?