Дорога грязно-бурой лентой стремилась к горизонту. Она виляла между желтеющими осенними холмами, поднималась на пригорки и сбегала с другой их стороны. Солнце, всё ещё по-летнему ласковое, ярким диском висело в пронзительной синеве неба.
Иной человек, возможно, восхитился бы поэтической красотой ранней осени. Но не Кальдрик Серебряная Вода. Молодой лорд, восседая рядом с возницей на облучке запряженного тандемом лошадей экипажа, скучающе обозревал опостылевшие за три дня пути пейзажи, мечтая о мягкой постели и горячей ванне.
Сегодня он перебрался вперёд, чтобы, так сказать, сменить обстановку. Благо, солнечная погода располагала к подобному времяпровождению. Возница не выразил восторга от этой идеи. Упрямый старик блеял что-то про его комфорт. Мол-де молодому господину Кальдрику не по статусу сидеть рядом с таким как он. В этом он был прав: от возницы несло кислым запахом немытого старого тела, а от жёсткого сиденья, казалось, задница вот-вот станет плоской.
Но Кальдрику какой-то грязный старик был не указ! Поэтому молодой лорд, подложив для мягкости под зад бархатную подушку из экипажа, устроился с подветренной стороны и делал вид, что неудобства его ничуть не смущают.
Солнце стояло в зените и слепило глаза. Кальдрик недовольно опустил пониже чёрную, расшитую золотой нитью, треуголку, покосился на возницу. Тот, щурясь, смотрел на дорогу - от его дырявой соломенной шляпы было не больше толку, чем от дуршлага. Ощутив на себе взгляд серо-зелёных глаз Кальдрика, старик напрягся и облизнул губы. Он нервничал рядом с молодым лордом, и того это только забавляло.
- Бьёрн, дружище, расслабься, не съем я тебя, - Кальдрик хохотнул и похлопал старика ладонью в тонкой кожаной перчатке (без перчатки он бы в жизни к вознице не прикоснулся).
Бьёрн зыркнул серыми подслеповатыми глазами на господина, натянуто улыбнулся, кивнул и вернулся к созерцанию дороги. Конечно же, он только сильнее напрягся, ожидая подвоха: когда лорду Кальдрику становилось скучно, он начинал искать способы себя развлечь. Ещё, чего доброго, спихнёт с козел! В шутку, конечно же.
Но Кальдрик был не настолько бессердечным сукиным сыном, чтобы так поступать с несчастным стариком. Хотя, конечно, от скуки хотелось выть и лезть на стену. Но поскольку лорду не пристало вести себя как зверь, а до ближайшей стены было, наверное, ещё с полсотни вёрст, пришлось искать другой способ скрасить время. Например, выкурить одну из этих чудных новых сигарет, которые отец привез из очередного похода.
Кальдрик стянул перчатки, устроил их на коленях. Пальцами правой руки выудил из внутреннего левого кармана камзола шёлковый мешочек, в котором хранил серебряный портсигар. Молодой лорд извлёк портсигар и с ухмылкой посмотрел на выгравированный на нём герб дома Серебряной Воды с лозунгом "Сила в чистоте". Может быть, когда-то давно все эти изображения - лебедь на ровной глади, извивающийся серебряный поток и меч в лавровом венке - и были символами гармонии и стремления к защите слабых, но сегодня сам Кальдрик оставил бы только меч как знак воинской доблести фамилии. О какой чистоте и миролюбии может идти речь, когда на руках вот уже третьего поколения лордов Серебряной Воды кровь тысяч солдат, погибших в междоусобных распрях?
Впрочем, Кальдрика это вполне устраивало. Войны сделали его семью сильнее и богаче. Благодаря победам отца и деда он, Кальдрик, может спать на шёлковых простынях, пить дорогое вино и выбирать самых красивых девушек Предела Серебряной Воды для плотских утех. Ну и не стоит забывать о таких мелочах, как то, что он сейчас держит в руках. Будь он сынком какого-нибудь разорившегося лорда, ему такое заморское угощение не снилось бы даже в самых смелых снах!
Кальдрик ловким движением руки раскрыл портсигар, провёл кончиками пальцев по белым округлым бокам сигарет, пересчитывая их. Осталось двенадцать штук из четырнадцати. Хватит на то, чтобы еще двенадцать раз получить удовольствие.
Бьёрн покосился на заморское диво в руках господина. До возницы донесся тонкий аромат дорогого табака, и он с упоением вдохнул его - это всё, на что мог рассчитывать человек его сословия. Скрыть это от Кальдрика не удалось: молодой лорд заметил, как возбуждённо принюхивается возница, и ему в голову пришла блестящая, как ему показалось, мысль.
Он протянул Бьёрну раскрытый портсигар.
- Хочешь? На, бери.
Возница недоверчиво посмотрел на угощение, затем поднял взгляд на Кальдрика. На его лице читалась смесь недоумения, ожидания подвоха и робкой надежды. Старик протянул руку и почти коснулся хрупкой гладкой поверхности тишью, в которую был завернут табак. И в это же мгновение портсигар с издевательским щелчком захлопнулся.
Кальдрик загоготал.
- Ха-ха-ха! Право, ты бы себя сейчас видел, старик! Ха-ха! Ты думал, я действительно тебя угощаю? Этим? Да ты знаешь, сколько они стоят! Такому как ты за всю жизнь не заработать даже на одну!
Лицо Бьёрна стало непроницаемым. Он отвернулся и уставился на дорогу. Нижняя губа старика дрожала - то ли от гнева, то ли от обиды.
- Ладно, ладно, не серчай, - Кальдрик взял в зубы сигарету, а портсигар убрал обратно в карман. - Будешь паинькой, отдам тебе окурок. Давай, смотри на дорогу. А я на крышу - покурю и прикорну.
Кальдрик приподнялся на козлах, повернулся лицом к карете, ухватился пальцами за край крыши, подтянулся и забрался наверх. Бьёрн же буркнул под нос, что бы он сделал с этим окурком и высокостатусной задницей, и подстегнул лошадей. К его удаче, лорд этого не услышал.
Дорога вильнула за округлый бок холма и вывела путешественников к развилке: один конец продолжал петлять по долине, а второй нырнул под сень леса. Бьёрн остановил лошадей, приподнялся на козлах и осмотрелся: никаких указателей и в помине здесь не было.
Старик окликнул молодого лорда, но в ответ услышал лишь громкий храп: убаюканный крепким табаком (окурок, кстати, так и не дал!) и покачиванием экипажа, тот уснул и явно был не намерен просыпаться.
Возница почесал затылок, достал из сумки, висевшей тут же, на стенке кареты, старую дорожную карту, развернул на коленях и, водя пальцем по пожелтевшей бумаге, стал искать путь. Вот жирная красная точка - замок Риверфолл, конечный пункт назначения. Манор с двух сторон обступает лес, с третьей - быстрая шумная река, которая парой вёрст южнее срывается с высокого утеса в пропасть, четвертая сторона примыкает к долине, которая где-то там заканчивается морем. К замку ведут две дороги: одна через лес, вторая - через долину. А вот и развилка! Палец старика нашел, казалось, нужную точку. И если здесь свернуть налево, в лес, то удастся срезать с десяток вёрст. А это значит, что Бьёрн сможет поскорее избавиться от своего напыщенного малолетнего спутника.
Возница подстегнул лошадей и направил их под сень деревьев. Кроны сомкнулись над головой, отрезая резкий солнечный свет, и старик, наконец, позволил себе снять шляпу.
Лошади шли осторожно, то и дело прядая ушами. Ведущий жеребец время от времени вытягивал шею и фыркал, словно что-то увидев. Бьёрн грешным делом подумал, не развернуться ли - поведение лошадей было слишком уж подозрительным, - но ширина дороги не позволяла этого сделать. Хлестать поводьями встревоженных лошадей было бесполезно. Оставалось надеяться, что вскоре они освоятся и пойдут бодрее.
Кальдрик проснулся от внезапного холода. Солнце, ещё недавно припекавшее лицо, куда-то исчезло. Молодой лорд Серебряной Воды открыл глаза и увидел над собой сомкнутые ветви, покрытые золотой и зелёной листвой. А еще глаза. Ярко-зелёные, словно весенняя листва, глаза смотрели на него из глубины древесных крон.
Лорд моргнул - и глаза исчезли. Показалось? Он сомкнул веки и потряс головой. А когда снова открыл глаза, перед ним на крыше экипажа на корточках сидела девушка. Фигурка тонкая, словно тростинка, но все прелести при ней - это заметно по приталенному зеленому камзолу, расшитому растительными узорами. Волосы, подобные жидкому золоту, струятся волнами до середины спины и обрамляют миловидное личико с острым подбородком, аккуратным вздернутым носиком и россыпью веснушек на скулах и лбу. Пухлые розовые губы плотно сомкнуты, а глаза - огромные, чуть раскосые, зелёные глаза смотрят со смесью интереса и удивления.
- Тебе нужно уйти, - сказала она прежде, чем Кальдрик успел спросить, кто она такая. - Лес тебя не хочет.
Она говорила негромко, с заметным акцентом и как будто с трудом подбирала слова на Общем языке.
- Кто ты такая? И что делаешь в моем лесу? - Кальдрик всё-таки задал свои вопросы.
- Это неважно, - девица мотнула головой, золотистые кудряшки разметались по плечам и на секунду приоткрыли заострённый кончик уха, украшенного множеством серебряных серёг. -Тебе надо развернуться. И уйти. Тебе здесь не место.
- Кому точно здесь не место, так это наглой листоухой вроде тебя, - вспылил Кальдрик.
- Господин, вы с кем-то разговариваете? - подал голос Бьёрн, отвлекшись от дороги.
- Не твоё дело, старик, - рыкнул Кальдрик, не сводя взгляда с эльфийки и нащупывая правой рукой витую рукоять кинжала на поясе. - Веди дальше.
- Слушаюсь, молодой господин, - Бьёрн ответил равнодушно, так и не взглянув на Кальдрика.
- Я не хочу тебе зла, - девица коснулась пальцами правой руки крыши экипажа, перенесла вес на носки, готовая отпрыгнуть, глаза цвета весенней зелени следили за рукой Кальдрика. - Я просто прошу уйти.
- Это мой лес, - молодой лорд упрямо выпятил нижнюю губу. - Если я считаю нужным, я захожу в него. Если хочу - рублю деревья. Если желаю - убиваю зверей и птиц. И ты мне не указ.
- Я не смею приказывать тебе. Я передаю просьбу леса.
Просьбу? Что за просьба? Лес не умеет разговаривать! Да она, видимо, сошла с ума!
- Лес шепчет, - кончик ушка девушки едва заметно пошевелился, словно у собаки, прислушивающейся к шуму за окном. - Он говорит, ты пожалеешь, если пойдёшь дальше.
- Шепчет? - Кальдрик слегка наклонил голову вбок и вскинул брови. - Ты серьезно?
Он загоготал, спугнув стайку горлиц в ветвях: те с возмущенным курлыканьем, шумно хлопая крыльями, взметнулись в небо.
- Шепчет, ха-ха-ха, ну ты даешь! Совсем одичала в этом своём лесу! Ха-ха-ха! - он сложился пополам и картинно схватился за живот, громко хохоча. Девица нахмурилась, чуть подалась вперед, как будто пыталась понять, почему ему так весело. Где-то в ветвях раздалось раздражённое карканье воронья.
- Право, малышка, ты меня позабавила! - Кальдрик, отсмеявшись, смахнул пальцами выступившие в уголках глаз слезинки. - Ну ты выдала, конечно. Шепчет! Такая милашка, но, видно, совсем головой тронулась в этой глуши.
- Ты совершаешь ошибку, - листоухая сжала губы в тонкую линию. Быстрым взглядом окинула лес вокруг и медленно встала в полный рост. Она, кстати, оказалась куда выше, чем представлял себе Кальдрик - не ниже пяти с половиной футов, может, даже выше на пару-тройку дюймов. Совсем не в его вкусе такие дылды!
- Ошибку совершишь ты, если прямо сейчас не уберёшься из моего леса, - от былого хорошего настроения молодого человека не осталось и следа. Он хмуро зыркнул на девушку и медленно потянул пальцами рукоять кинжала, давая ей время принять верное решение.
- Как скажешь. - Девица ответила абсолютно ровным голосом, её лицо стало похожим на непроницаемую фарфоровую маску. - Но не зови меня, когда лес придёт за тобой.
И прежде, чем Кальдрик успел ответить, девица изящно прыгнула - и исчезла в древесных кронах. Ветви даже не шелохнулись, будто призрак растворился в воздухе. Кальдрик протёр глаза, вглядываясь в зелёную полутьму над головой. Может, она ему привиделась? Но нет - едкий запах лесных трав и хвои, исходивший от странной гостьи, всё ещё витал в воздухе.
- Сумасшедшая, - буркнул молодой лорд, пытаясь скрыть невольную дрожь в голосе. - Пф... лес шепчет. Чушь какая!
Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, вдруг стали недружелюбными, словно лес подглядывал за ним. Кальдрик поспешно спустился с крыши и сел рядом с Бьёрном, который изо всех сил делал вид, что не грел только что уши, слушая разговор.
- Чего ползём? - Кальдрик не скрывал раздражения. - Наподдай этим клячам, пусть быстрее тащат!
- Как скажете, молодой господин, - Бьёрн покорно кивнул и щёлкнул кнутом. - Н-но! Пошли, родимые!
Девица растворилась в кронах деревьев так же внезапно, как появилась. Спрыгнув на землю позади экипажа, она провожала его взглядом до тех пор, пока дорога, вильнув вправо, не увела путников за собой. Ей уже не нужно было прислушиваться к шёпоту леса - он буквально кричал от ярости. И крик этот был слышен во всём - в карканьи воронья высоко в ветвях, зашумевшей на внезапно налетевшем ветру жёлто-зелёной листве, стрёкоте потревоженных кузнечиков, вое полудюжины волчьих глоток в чаще.
Она могла бы пойти за людьми. Помочь им. Но этот, на крыше, ей не понравился. Его манера, его речь. И этот отравляющий горький запах смолы и дыма... Этот человек не заслуживал жалости. В отличие от старика, управлявшего лошадьми.
Лес замолчал. Так же внезапно, как закричал. И эта тишина давила сильнее, чем все звуки мира. Девушка прислушалась.
Лес плотоядно хихикнул.
А затем воздух пронзил громкий испуганный крик. Который тут же захлебнулся и стих.
- А ведь я предупреждала, - девушка вздохнула. Надо проверить. Крика второго человека не было. Возможно, она ещё успеет ему помочь. Девушка сделала шаг, другой - и сорвалась на бег. Легко, едва касаясь ступнями пожухлой травы на дороге, она побежала за экипажем.
Она не боялась леса, ведь она родилась и выросла среди деревьев и научилась их понимать. Когда в этих краях началась бойня между людьми за передел территорий, лесные кланы устремились прочь, в более мирные и безлюдные восточные края. А она - и ещё дюжина таких, как она, Слышащих, - остались, чтобы помогать лесу и иногда спасать глупых человечков, возомнивших себя повелителями природы.
Девушка мчалась по лесной дороге, едва касаясь земли. За очередным поворотом она резко остановилась: перед ней застыл экипаж, слева от него, в луже собственной крови, всё ещё сочащейся из разорванной гортани, лежал молодой лорд. Пальцы скрючились, вцепившись в землю, голова запрокинута, серо-зеленые глаза незряче уставились в древесные кроны. А рядом, сжимая в пальцах серебряную квадратную коробочку, стоит возничий - взгляд затуманен, рот, подбородок, шея и грудь забрызганы ярко-красной кровью молодого господина.
- Эй, старик, - подала голос девушка и медленно двинулась к нему. Возничий повернулся и по-птичьи наклонил голову к плечу, рассматривая Слышащую. Сейчас это был не он. Девушка знала: стариком управляет лес. Не дождавшись повиновения от человека, он начал действовать сам. А затаивший обиду старик стал его инструментом.
По макушкам деревьев пронесся ветерок. Листья ликующе зашептали, сорвались с ветвей, вихрем облетели старика и осели на землю. Дед быстро заморгал, осмотрелся и, увидев тело господина у своих ног, осел на землю. Пальцы его разжались, выронив портсигар в лужу стынущей крови.
- Старик? - девушка приблизилась, коснулась плеча возничего. Тот поднял на неё взгляд, и Слышащая заметила, что глаза его полны слёз.
- Что я наделал... - прошептал он. - Молодой господин, как же я теперь...
Он взялся за голову, начал раскачиваться вперёд-назад. Слышащая плавно опустилась на корточки напротив, сжала пальцами костлявые старческие плечи.
- Эй, старик, - тихо сказала она, тщательно подбирая слова. - Ты не виноват. Лес не хотел видеть лорда, гнал его прочь. Я его предупредила, но лорд не послушал... и тогда лес взял своё.
Ей было тяжело говорить на Общем языке. Слышащая слишком редко использовала его. Слова давались с трудом, словно что-то мешало ей говорить. Но старик, кажется, всё понял.
Он отпустил редкие волосы, которые едва не начал рвать, посмотрел на девушку перед собой. Нижняя губа старика дрожала, пальцы тряслись, зрачки бегали туда-сюда, будто не в силах сфокусироваться.
- Что мне теперь делать? - растерянно спросил он, пытаясь за плечом девушки разглядеть труп господина.
- Ты свободен выбирать, - Слышащая развела руками. - Бери всё, что хочешь: лошадей, одежду, деньги, ценности. Бери и уходи из леса.
- А как же молодой господин?
- Лес его не отдаст. Забудь. - Девушка встала, одернула камзол и протянула руку старику. - Вставай, я провожу.
Старик неуверенно сжал её пальцы своими и, крякнув от натуги, встал на ноги. Неловко двигаясь, словно конечности одеревенели, он прошел к лошадям, стал расстегивать ремни упряжи.
Слышащая следила за ним и слушала лес, но тот молчал. Лишь птицы нет-нет да свистели в ветвях, да живность шуршала лесной подстилкой в привычной для этих мест борьбе за жизнь.
Дорогая, украшенная позолотой и тиснением, упряжь тяжело упала на вытоптанную траву. Её заменила грубая конопляная веревка.
- Лошадей продам, - бубнил старик, - слишком заметные. И уеду подальше.
Он стащил с кареты сундук, начал ковыряться в нём, выбрасывая шелка и бархат, собирая украшения и что-то бормоча себе под нос. Затем нырнул в карету, повозился внутри, выудил звенящий монетами кошелек из-под подушек. Остановился, осмотрел хаос, посреди которого стоял, покосился на труп молодого господина и жадно облизнулся, зацепившись взглядом за портсигар, лежавший в кровавой луже.
Губы девушки искривила ухмылка. Слышащая покачала головой и вздохнула: жадность - один из сильнейших людских пороков. Если бы не это, лес не стал бы таким. Человечество пропитало землю собственной кровью. А что, кроме уродства и жестокости может родить такая земля?..
- Забирай и это, - Слышащая подтолкнула портсигар мыском сапога к старику. Тот схватил серебряный футляр, затравленно посмотрел на девушку, огляделся и, не найдя больше ничего подходящего, вытер кровь о бархатную жилетку на теле молодого лорда, а затем поспешил спрятать заморское сокровище за пазухой.
В глубине леса взвыли волки. Лошади встревоженно фыркнули и переступили с ноги на ногу. Под кронами деревьев стало темнее - значит, солнце уже цепляет брюхом линию горизонта. Нужно идти: ночью здесь станет опаснее.
- Ты готов? - Слышащая быстро окинула взглядом старика. Тот перекинул через спину одной из лошадей мешки с добром и быстро кивнул. - Тогда за мной. Шаг в шаг. Отстанешь - умрешь.
В полумраке зелёные глаза Слышащей опасно сверкнули. Старик ощутил, как на спине выступил холодный пот. Снова коротко кивнул и, вцепившись в лошадиные поводья, двинулся следом за девушкой.
На повороте он позволил себе оглянуться. В сгущающихся сумерках силуэт экипажа казался размытым пятном, но тело молодого лорда... Бьёрн моргнул. Там, где лежал Кальдрик, земля едва заметно шевелилась, будто дышала. А может, старику просто показалось - ведь в такой темноте легко обмануться.
Он поспешно отвернулся, но краем глаза успел заметить, как тёмная фигура господина словно бы медленно оседает, погружаясь в лесную подстилку. Когда через несколько шагов Бьёрн всё же решился бросить последний взгляд назад, на том месте остался лишь примятый ковёр из палых листьев.
Последние лучи заходящего солнца окрасили небо в багряные тона, когда они наконец выбрались из леса. Слышащая остановилась на границе деревьев и прислушалась: лес за спиной затих, довольный охотой.
- Не возвращайся в замок, лучше иди в другую сторону, на восток. - Слышащая перевела взгляд на старика. Тот уже не дрожал, но растерянно смотрел на неё. - Держись дорог и не смей заходить в лес. И всем скажи, что здесь без Слышащего опасно.
- Кто ты такая? - Бьёрн прищурился, разглядывая лицо девушки, будто пытался его запомнить. Слышащая отступила под тень леса.
- Та, благодаря кому ты можешь дышать, - сказала она. - Уходи. И не возвращайся.
Листва, тихо и коротко зашелестев, словно проглотила девушку. Бьёрн огляделся, несколько раз окликнул её и, так и не получив ответа, зашаркал прочь от проклятого леса.