У Макса сумарчный взгляд из-под сурово сведенных бровей и синдром Керубино. Ему всего полгода, но уже теперь видно, что было бы, отпусти его хозяйка из дому на крышу. Все окрестные кошки собирались бы вокруг и слушали-слушали-слушали Максовы песни. И не только песни, и не только слушали. Это само собой. Правда, Макс еще слабо представляет себе, зачем ему все окрестные кошки. Ну, он-то разберется, кто бы сомневался, главное - до них добраться.
"Отпусти, ну отпусти, а!" - канючит Макс, семеня за хозяйкиными ногами из комнаты в комнату. Но она не отпускает, и вообще подумывает о том, чтобы Макса от его томлений избавить радикальным методом. Потому что он ведь сутками мечтает. Вслух, между прочим. Спать невозможно. Только ей Макса жалко. Пока. Поэтому пока ничего не подозревающий Макс грезит о Великой Мартовской Любви. В поисках ее он выходит на балкон и неустановившимся еще полудетским прерывистым мявом заявляет миру о своей готовности стать рыцарем любой кошкодамы в пределах его досягаемости. Пределы невелики, и посему серенады тщетны.
Но Макс не теряет надежды.Перед глазами его проносятся картины боев с матерыми котами, и бровки сходятся еще более решительно. Макс принимает боевую позу и пытается издать воинственный клич. Исторгает все тот же подростковый мяв, но
ему-то кажется, что все соперники уже дрожат от страха. Эх, дотянуться бы!
Но - мечты остаются мечтами. А в ожидании случая, чтобы не терять времени, он растет. Макс знает - чтобы вырасти, надо много есть. Он и ест. Если хозяйка, не приведи Бог, приходит поздно, Макс требует двойную порцию - в качестве компенсации. Получает добавку и лопает. Уже не так быстро и без аппетита - но для великой цели чего не сделаешь! После
ужина Макс подходит к зеркалу, становится лапами на стенку, вытягивается - и долго разглядывает с трудом дотянувшийся до стекла нос. Потом разочарованно отходит. Да, маловато будет, надо скорее стать большим и сильным! А если она его так и не отпустит, он сам убежит и станет странствующим котом. Скорей бы!