Предупреждение: слэш, яой, описание гомосексуальных отношений. Если вы не приемлете данный жанр, пожалуйста, не читайте.
Часть 7. Боги и маги.
Это в чём-то подло - ведь мы играем
Увлекаясь опасною, но - игрой.
А они... сражаются и страдают,
Иногда находят, чаще - теряют...
А ещё...
Они умирают порой.
Альвар
Глава 60.
В комнате было жарко и душно от пылающего очага, но Тантар не рискнул открыть окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. В его положении приходилось считаться даже с малейшим сквозняком.
Из окна своих покоев, расположенных под самой крышей, он мог бы увидеть ярко синее высокое небо без единого облачка. Звуки города не долетали до слуха магистра, но он во всех подробностях мог представить себе нарядный зимний день, суету живописных улочек Столицы, детские голоса. Хрустальные морозы сменились недолгой оттепелью. Под остроконечными крышами плакали весенними слезами сосульки, по обочинам дорог таяли сугробы, хлюпала под ногами прохожих серо-коричневая жижа. А ведь январь только-только перевалил за середину. Впрочем, Тантару нравилась такая полу-зима. Она не нравилась его спине.
Когда боги Весны и Зимы рьяно перетягивали погодный канат, магу приходилось особенно трудно. Тантар никогда не слышал о таких богах, но должен же у них кто-то у них там отвечать за это безобразие!
Радикулит разыгрался не на шутку и моментально свалил магистра с ног, почище всякой простуды, которой перехворала половина цитадели. Первый день он не мог даже встать с постели, пропустив очередную грызню Лума и Асета, по старинке именуемую Заседанием Совета.
Приступы, подобные нынешнему, случались у Тантара нечасто, но длились отвратительно долго. Этот, как ни хотел бы обмануться маг, грозил переплюнуть все предыдущие. Тантар провел в собственных покоях уже больше недели, лишенный удовольствия мерить шагами кабинет, где на ковре примятым ворсом отчетливо выделялся привычный маршрут.
Сидя в теплом стеганом халате за столом или у пылающего камина, магистр читал или писал и чувствовал себя чудовищно старым.
Эмерию бы сюда с его массажами и чаями. Уверенные горячие руки тоже причиняли боль, но это была иная боль. Живая. Вот только добраться до молодого мага не представлялось возможным. Слишком далеко располагались их личные апартаменты. И если длинные коридоры Тантар, стиснув зубы, смог бы преодолеть, то о спусках и подъемах по бесконечным щербатым ступеням и думать было нечего. Да и не дело это демонстрировать талантливому мальчишке свою слабость. Только сильные могут влиять на ход событий.
Бешеный солнечный свет до рези слепил глаза. Он причинял боль даже сквозь плотно задернутые шторы. Но дни все же лучше ночей. Днем не нужно спать, а ночью нужно, только не получается. Мешает боль в теле и боль в душе.
Тантар вздохнул, стараясь, чтобы вздох вышел не слишком тягостным. Собрав волю в кулак, магистр осторожно переместился к столу и снова погрузился в созерцание разложенного на нем свитка. Того самого, что попал к нему в руки в ночь, когда умер Великий Кадис. Вернее копии, добросовестно сделанной послушником.
Свиток представлял собой странную загадку. Строки, которые и строками -то назвать было нельзя, шли вкривь и вкось, то слева направо, то наоборот, то сверху вниз по диагонали, то вообще заворачивались в спираль чуть выше середины листа, являя взору полнейшую бессмыслицу. Руны больше напоминали рисунки и не походили ни на что виденное ранее. А ведь повидать довелось не мало, да и память у мага была поистине чудовищная - он ничего не забывал, хотя от некоторых воспоминаний определенно стоило избавиться. Но как?
Увидав "текст" впервые, Тантар решил, что послушник сыграл с ним злую шутку. Уязвленный маг развернул оригинал и с удивлением обнаружил, что все передано не просто верно, а прямо-таки с ювелирной точностью, включая толщину линий и замысловатые завитушки по углам. У мальчишки явный художественный талант. Как там его зовут? Франн? Гранн? Ах, да, Гратт! Грозное имя, раскатистое, если бы не эти "т" на конце. Вот так, не гром, а сухой горох по столу.
Оригинальный свиток пережил ночь, рассыпавшись в пыль с первыми лучами солнца. Ветхий материал пополз в разные стороны, и вскоре от него осталась горстка трухи. Значит, вот о чем говорил Великий, когда заметил, что каждому документу отпущен свой срок. Вот почему он так торопился. А в хранилище, между прочим, как помнил Тантар, оставалось еще не меньше пары сотен таких же древних тубусов. Так почему именно этот? И что здесь в конце концов написано?
Гратта тоже нашел Дэмиан. Нескладного, очкастого, невысокого. Ну какой из него маг?
- Что в нем особенного? - спросил тогда Тантар.
- Почти что ничего, - приятель и не думал спорить. - Магические крупицы вместо дара. Мелкие и тусклые.
- Тогда зачем?
- Жалко. Погибнет ведь. А цитадель еще один рот прокормит и не обеднеет. Тем более такой маленький. А, может, даже и не заметит вовсе.
Ох уж мне эти бездомные котята...
Дэмиан с детства питал привязанность ко всем брошенным и слабым. Котята, щенки, птенцы - кого только он не притаскивал. Однажды в его комнате Тантар насчитал дюжину пушистых безобразников, которых Дэмиан в очередной раз где-то пожалел. Великий Кадис, уловив неповторимый кошачий запах, жестко велел избавиться. Дэмиан плакал, Тантар думал. И додумались же! Снабдили каждого питомца легоньким безобидным заклинанием и мигом раздали "волшебных зверушек" по окрестным домам. И сошло бы с рук, только вот спрос совершенно неожиданно превысил предложение. Горожане заявились в Совет и потребовали поставить их на очередь. Предприниматели получили на орехи со всей строгостью, их на неделю посадили на хлеб и воду. Однако жалостливая натура Дэмиана оказалась невероятно устойчива ко всякого рода испытаниям. Так и повелось - Дэмиан приносил, Тантар пристраивал. Теперь оба взрослые, и котята у них другие, но суть...
Совет таки заметил лишний рот и вознамерился от него избавиться. Тантар за Гратта вступился, ему и отдали несуразное создание, жизнь которого в замке оказалась разве что чуть лучше той, которую он вел прежде. Но Гратт никогда не жаловался. Иногда с ним приходилось туго, но мелочно утешала мысль, что Дэмиану хуже - его бездомный котенок тоже бестолков, а ведь он бог.
***
Вальд устал сидеть взаперти. Его неодолимо тянуло на улицу. К солнцу, звенящей капели, птичьим крикам, снегу. Там были люди, пусть и за каменным забором, но они были, живые, настоящие, со своими радостями и трудностями. Если подойти поближе, то можно услышать шум города, уловить запах свежего хлеба и жареного мяса, что подают в близлежащей таверне, куда Вальд когда-то любил забегать после утомительных уроков грамотности у магистра Дэмиана. Когда-то давно, еще в той прошлой, другой, человеческой жизни. Денег, правда, хватало лишь на кружку горячего эля, а хлеба и мяса ему так и не довелось отведать ни разу. Юноша скучал по тем временам. Тогда он был таким же, как и все, обычным, а теперь он бог и так устал от одиночества.
Дэмиан таки внял его мольбам, но по-своему, выгнав воспитанника ранним утром во двор на тренировочный бой. Тот сначала дурачился, скакал как ненормальный от переизбытка эмоций, снежками швырялся. Но стараниями наставника двух с половиной часов выматывающих упражнений на деревянных мечах с лихвой хватило, что бы юноше не менее страстно захотелось обратно в замок.
С аппетитом поглощая горячий обед, мальчишка все равно казался довольным. Он бы болтал без умолку, будь у него на это силы.
Наблюдавший за ним Дэмиан, поймал себя на непривычном ощущении. Разглядывая эти блестящие от радостного возбуждения глазища, усталое лицо и трясущиеся руки, магистр был почти счастлив. Он давно не видел его улыбки. Он давно уже ничьих улыбок не замечал.
Паршивец, чутьем уловив настроение учителя, разулыбался пуще прежнего. Губы Дэмиана против воли поползли в стороны.
"А ведь он вырос!" - подумал маг, с изумлением отметив довольно широкие плечи, шею, морщинку на лбу.
"И похорошел".
Длинные волосы, высокие светлые брови, ямочки на щеках, влажные от вина губы. Интересно, эта удивительная, уже не мальчишеская красота - следствие естественного хода вещей или божественная кровь проявляется? Еще пара лет, и он станет непростительно красивым.
Вальд откинулся на высокую спинку стула, потянулся и блаженно зажмурился, всем своим видом демонстрируя, насколько он доволен жизнью. И зевнул.
Ну, конечно! Физически выложился по полной на свежем воздухе, поел, отогрелся.
Дэмиан усмехнулся:
- У тебя час на отдых. Потом жду тебя в библиотеке на лекцию.
Благодушное выражение мигом слетело с лица бога. Вальд обдумал открывающуюся перспективу и скис. Подбодрить что ли?
- Сегодня я расскажу тебе о том, какая бывает магия. Ты ведь давно хотел об этом узнать?
Глава 61.
Библиотека располагалась на первом этаже той части дома, где проживал Дэмиан. Вытянутый по внешней стене зал в четыре огромных, до потолка, окна, смотрящих во внутренний двор, не был таким уж большим, но казался весьма просторным. Книжные полки тянулись вдоль стен, занимая все их пространство. В одну из них был встроен камин, над которым висел гобелен, изображающий сцену королевской охоты на оленей. Гордые звери выцвели от времени, увяли краски богатых одежд, некогда изумрудная листва впитала в себя всю пыль и выглядела бледно, но сам гобелен был прекрасен, и мастерство ткача заслуживало того, чтобы его произведение не окончило свои дни в каком-нибудь каменном мешке в качестве бесполезного хлама. Напротив камина помещался тяжелый письменный стол с не менее громоздким стулом, сдвинуть который было не так-то просто. Не менее сложной задачей было бы переместить два тяжелых кресла, в которые вполне можно забраться с ногами. За их спинками располагались еще четыре ряда стеллажей, торцом примыкающих к межоконным нишам. Рядом с каждым стояли небольшие деревянные лесенки, с их верхних ступенек можно было дотянуться до самых дальних полок. К стеллажам крепились полочки со светильниками, закрытыми стеклянными цилиндрами, чтобы предохранить от шальной искры уложенные здесь в идеальном порядке бесценные сокровища. Массивные канделябры стояли на подоконниках, вечером в них зажигались свечи.
Библиотека досталась магистру в наследство от предыдущего жильца, тоже мага, имени которого Дэмиан не помнил. Заглянув сюда впервые, маг-поисковик немедленно попал под очарование этого места, и ничего не стал переделывать. Разве что дополнил пустующие полки книгами и свитками со всем на свете. Самые "опасные" книги, содержащие практические руководства по магии и спорные с точки зрения морали трактаты, Дэмиан держал в собственном кабинете в запертом на сто запоров шкафу, а кое-что и в спальне. Попади такое сокровище в руки любопытных недоучек, от крепости осталась бы горстка камней. А со способностями Вальда так и вообще можно было снести с лица земли всю Священную Гору. Поэтому внутренняя дверь, соединяющая библиотеку и кабинет, оставалась закрытой мороком и шкафами с обеих сторон, а доступ в сам кабинет Дэмиан устроил только себе и Тантару и каждый день проверял замки.
Вальд ввалился в библиотеку в указанное время, зевая во весь рот. Отпущенный час он, кажется, все же честно проспал (видимо духа снова где-то носит!), а вот проснуться толком не успел, но такую важную лекцию пропустить не мог.
Плюхнувшись на стул, он потянулся за гусиным пером.
- Для начала давай освежим твою память, - Дэмиан сделал пасс, и подвернувшаяся под божественный локоть чернильница стала на место, плюнув на чистый свиток черной каплей. - Что ты знаешь о магии людей?
Вальд поспешно, насколько позволяла ширина стула, отодвинулся от коварного предмета, поднял на наставника синие глаза и послушно оттарабанил:
- Маги черпают силу из стихий - Земли, Воздуха, Воды и Огня. У каждого одаренного человека имеется предрасположенность к чему-то одному, и до конца жизни маг может существовать в пределах лишь одной стихии. Магический дар разнообразен, но, так или иначе, он опирается на одну из четырех стихий.
Дэмиан неопределенно мотнул головой и велел продолжать.
Вдохновленный Вальд понесся вперед почти без остановки:
- Самая многочисленная группа магически одаренных людей принадлежит стихии Земли. Их отчего-то рождается больше остальных. Далее идут Огненные маги, затем маги Воды и меньше всего Воздушных. Кстати, а почему?
- Сложно сказать, - с комфортом расположившийся в кресле Дэмиан покачал ногой. - Но это факт - стихия Воздуха на фоне остальных выглядит самой жадной.
Вальд задумчиво прикусил кончик пера и предположил:
- Может, они в таком случае самые сильные?
- Я бы не сказал. Все четыре элемента равноценны. Если бы это было не так, более сильная стихия давно бы уничтожила другие, но этого не происходит. Продолжай.
- Магом можно только родиться. Стать магом нельзя. Или у тебя есть Дар, или его нет. Очень важно понять, какая стихия твоя, иначе "чужой" источник вместо того, чтобы питать, вытянет всю силу, и человек умрет.
Дэмиан вскинул бровь над единственным глазом:
- Это все?
- Все, - честно подтвердил Вальд, не испытывая ни малейшего угрызения совести за свое незнание.
- Стало быть, теперь моя очередь, - учитель потянулся и покинул удобное кресло, намереваясь немного размять ноги. - Советую записать, в следующий раз спрошу.
Вальд послушно обмакнул в чернильницу изрядно покусанное перо.
- На бытовом уровне маг может спокойно использовать любую стихию, хоть все четыре. - начал Дэмиан, направляясь к окну. - Абсолютно все послушники в цитадели владеют навыками работы с каждым видом магии, применяя кто что пожелает, ибо больших магических затрат, то есть обращения к источникам, здесь не требуется.
Под усердный скрип пера по бумаге магистр развернулся на каблуках и двинулся к двери.
- Другое дело, что послушнику недоступно то, что отличает его от магистра, а именно - боевая магия. Вот тут-то источники становятся необходимыми. Развивая родную стихию, магистр становится сильнее. И именно на этом уровне "чужой" источник уже представляет для него опасность.
- Значит, каждый из магистров владеет чем-то одним? - юноша отвлекся и тут же посадил на свиток жирную кляксу.
Снова меняя направление, Дэмиан небрежным жестом "смахнул" кляксу, что вызвало у Вальда неподдельный восторг.
- Не совсем. "Чужая" стихия требует огромных затрат. Владеющий магией огня вполне в состоянии вызвать и наводнение, и землетрясение, и даже ураган, но его тело вряд ли выдержит подобную нагрузку. Зачем браться за то, что тебе плохо подчиняется, если можно развить изначальное? Другое дело, что не всякий может его развить. У каждого мага свой предел.
Вальд кивнул - он вроде бы понял.
Дэмиан остановился у окна и посмотрел на сгущающиеся сумерки. За стеклом хороводили снежинки, то плавно опускаясь на голые кусты во дворе, то срываясь в стороны под порывами ветра, будто стремясь улететь обратно в небо.
Надо бы зажечь камин и свечи.
- То есть не обладающий стихийным даром навсегда останется послушником и не сможет стать магистром? - спросило бог Справедливости, что-то черкая в свитке.
- Почти.
- Почти?!
Наставник усмехнулся:
- Именно. Я могу назвать только одного человека, который не обладал стихийным даром, и он был совершенен.
- Как так?
- Один из учеников магистра Яра не мог похвастаться близостью к какому-то определенному источнику. По всем правилам он должен был стать послушником и до конца жизни служить магистрам, не надеясь на большее. Однако каким-то образом он смог развить в себе все четыре направленности и стал универсалом. Он умел все и лучше всех.
- Кто это? - Вальд потрясенно хлопал своими невероятными синими глазищами.
- Великий Кадис. Возможно, через много-много лет таким станет магистр Эмерия. У них с Кадисом много общего.
Вальд какое-то время молча переваривал полученную информацию, а затем задал вопрос, которого Дэмиан давно уже ждал.
- Магистр Тантар - маг Земли. Он сам мне это говорил. А кто остальные?
- А вот этого я тебе сказать не могу. Уважаемые магистры держат это в тайне как козыри в рукаве. Трудно сражаться с противником, если ты не знаешь на что он способен. Твоим домашним заданием будет выяснить основные черты, какими источники наделяют своих магов. В будущем тебе пригодится. Предупреждаю: лучше не лезь к магистрам с этим вопросом, они все равно ничего не скажут. Придется поискать в литературе.
- А почему же магистр Тантар не скрывает? - наморщив лоб, поинтересовался Вальд, поскольку это явно не вязалось со словами учителя.
Дэмиан пожал плечами:
- Либо не считает нужным скрывать. Все итак знают, что он один из самых сильных магов. Либо... - тут Дэмиан выдержал паузу и хитро прищурился, - он обманывает.
Юноша обиженно прикусил губу. Привыкший доверять наставникам, он и предположить не мог, что те говорят ему неправду. В конце концов, это просто нечестно!
Дэмиан с улыбкой наблюдал за сменой выражений на веснушчатой физиономии. Вот ведь наивная душа, он когда-нибудь научится видеть дальше своего носа?
Вальд отодвинул свиток и чернильницу. Обида сменилась задумчивостью, он явно намеревался о чем-то спросить. Дэмиан ждал: решится или нет?
Решился.
- Магистр Дэмиан, а магия демонов... она какая?
- Ну-у... О ней нам почти ничего неизвестно. - вынужден был признать мудрый всезнающий наставник. - Я склонен считать, что она тоже имеет стихийную природу, однако несколько иную, чем магия людей. С другой стороны, демоны были созданы богами, стало быть, они наделены частью божественной силы, которую сложно назвать магией. Сила богов абсолютна. В отличие от богов демоны скорее всего не способны пользоваться ничем иным, кроме того, что они олицетворяют. Возьмем к примеру твоего духа. Ему не под силу вызвать потоп или пожар с ураганом, но песком он владеет в совершенстве, и вряд ли кто может это лучше него. Шиан и есть песок. Как Разрушитель есть огонь, Фэй - ветер, А Ночь - тьма. Я бы даже сказал, что демон и есть стихия, безжалостная, беспредельная и бесконтрольная сущность.
Вальду последние слова явно не пришлись по душе. Он уже был готов самым горячим и непочтительным образом выступить в защиту своего духа, но Дэмиан неожиданно хлопнул в ладоши и заявил:
- Уже поздно, Вальд. Продолжим в следующий раз. Я надеюсь, у тебя будут и другие вопросы. У меня они уж точно будут, и я тебе их задам. Библиотека в твоем распоряжении завтра на целый день. Если хорошо справишься с заданием, сможешь позволить себе конную прогулку. А теперь пошли ужинать.
Глава 62.
Стоило господину Лирою вступить в наследство домом и городом - и человека словно подменили. От печали в глазах и желания оказаться как можно дальше от Столицы не осталось и следа. Смирившись со своей участью, не столь уж завидной, как наивно полагали многие, он приступил к делу с удивительным напором, чем изрядно насторожил магистра Эмерию, считавшего сына почтенного господина Суареса человеком, мало приспособленным к свалившейся на него должности.
Начал Лирой со знакомства со знатнейшими горожанами - потомственными аристократами, удачливыми купцами, богатыми заводчиками лошадей, главами ремесленных цехов.
Разослав пару дюжин личных писем на гербовой бумаге отцам города с выражением глубочайшей признательности их заслуг и уважения к их опыту, он быстро добился благосклонности. Острый ум, упрямство, помноженные на природное обаяние, помогли ему попасть в те двери, которые никто не рвался перед ним открывать.
Самым знатным людям он наносил визиты, менее напыщенных приглашал на обед в собственный дом, где вышколенные многолетней службой скоропостижно почившему папеньке слуги лишь добавляли молодому человеку веса. Суть его обращений сводилась к следующему: вы хорошо знали и уважали моего отца, теперь помогите сыну, который стал его наследником в столь раннем возрасте и без ваших мудрых советов совсем пропадет. Послание цели достигло, и в считанные недели новый бургомистр заручился самой теплой поддержкой, на которую только были способны Столичные тяжеловесы и толстосумы. Лесть - надежное оружие.
Единственный, кому господин Лирой решительно пришелся не по душе, был казначей. Высохший старик с желтоватой от канцелярской пыли кожей, черными стрелочками над верхней губой и въедливыми глазами относился к государственным средствам как к своим собственным, как и положено хорошему казначею, и не любил тратить деньги. Предоставленные Лироем сметы выводили почтенного господина Лавариса из себя. Столкнувшись с яростным сопротивлением их финансировать, молодой наследник слегка оторопел. Однако, поразмыслив над проблемой, он засел в библиотеке цитадели и призвал на помощь виднейших законников, и те неплохо подковали его в юридических вопросах. Обвешавшись законами, Лирой снова явился к почтенному Лаварису и осадил государственного казначея со всех сторон, в полном соответствии с военной стратегией. На каждый отказ он отвечал четкими юридическими положениями, ухитрившись не отступить ни от одной буквы закона.
Стражу кормить и одевать надо? Надо.
Чинить постройки и собирать налоги? Тоже надо.
А чистка канализации?
А уборка улиц?
А заготовка дров?
А освещение?
А...
Господин Лаварис скрипел зубами и хватался за сердце, но отсчитывал нужные суммы, расставаясь с каждой монетой, как с родной дочерью. Взамен он требовал полного отчета, что бесило уже господина Лироя, поскольку отнимало много времени, которого и так не хватало. В конечном итоге он нанял двух счетоводов, которые строчили целые романы о нелегком жизненном пути каждого золотого. Лаварису доставляло истинное наслаждение их читать, представляя неуемного Лироя, ночами сочинявшего весь этот правдивый бред. До тех пор, пока в очередном счете он не увидел гонорар счетоводам. После небольшого скандала, который со смаком обсуждали в каждой таверне Столицы, оба присмирели.
Аппетиты нового бургомистра росли и колосились, как пшеница в благодатный год.
Вон бывший ученик мага казарму разнес - до сих пор не отстроили! А сколько лет прошло? А погорельцы? Кто поможет им, если не город? Ведь эти граждане дисциплинированно платили налоги. Улицы опять же замостить не мешает. А то не Столица, а сарай.
- В других странах, - пробовал возражать Лаварис, - и без половины ваших идей обходятся!
- А вы были в других странах? А я, представьте себе, был! - без усилий отбивался Лирой. - Есть лучше, есть хуже, но не с последними же ровнять любимую Столицу!
- С каких это пор она для вас любимая? - плевался сарказмом казначей, - Без году неделя в городе...
Лирой едва слезу не пустил:
- С детства. Я, знаете ли, никогда не забывал о родном доме.
И тут же спешил перевести разговор на иную важную тему:
- У нс тут, кстати, бог Справедливости проживает. Вы ему храм строить когда намерены?
Этим бургомистр казначея добил. Старик сорвал очки с крючковатого носа и взревел голосом, которого Лирой в тщедушном теле и предположить не мог:
- Я буду жаловаться в Совет!
-Не трудитесь. Это я смогу сделать и сам. На вас лично.
Отголоски этой войны доходили до Совета Магистров через коридорные шепотки послушников. Однако ни одна, ни другая сторона с прямыми разбирательствами не спешили. Магистры Лум и Асет были довольны и от души надеялись, что больше их хозяйственные дела не коснутся. Пристально следивший за действиями господина Лироя магистр Эмерия был уверен: бургомистр непременно явится к магам, причем в самое ближайшее время. Вот только с чем и к кому он придет?
Как же не хватает магистра Тантара.
***
Верианец лениво переставлял копыта по твердому каменистому грунту. День приближался к середине, было жарко, чувствовалась близость моря. И, хотя из-за высоких деревьев и густого яркого кустарника по обочинам дороги его не было видно, лес впитал в себя его влажное дыхание, дышал с ним в унисон.
Оба Духа Трилистника вместе со своим Хранителем покинули Стертый Город больше недели назад, постаравшись отъехать вдоль Южного побережья как можно дальше на восток. Они поселились в двухэтажном особняке с большим двором и хозяйственными постройками. После голых сухих пещер древней столицы это был настоящий дворец, добротный, с широкими окнами и просторными комнатами. Хозяину жить в таких хоромах показалось не по статусу, и он с радостью сдал их богатому светловолосому вельможе с друзьями, живо перебравшись в пустующий после кончины родственников дом жены. Хозяин ничего не спросил, лишь принял плату и показал где что находится. У здешних жителей любопытство явно считалось самым страшным грехом и задавать вопросы было не в чести.
Стертый Город был крайней точкой Королевства на Южном побережье. На земли, что начинались за развалинами и тянулись на восток, никто не покушался. Считалось, что они непригодны ни для земледелия, ни для скотоводства, и жить там могли лишь дикие племена, кочевавшие с места на место куда им укажут их странные и кровожадные боги.
Выросший в Столице Юджин думал так же. Те более странным оказалось встретить здесь весьма немалые поселения людей, не имевших к кочевникам никакого отношения, кроме торговых. Сперва небольшие деревеньки, а затем и целые села открывались взору по мере удаления беглецов от границы Королевства. "Пустынники" - так называли местных жителей те, кому довелось с ними повстречаться. "Освобожденные" - так звали они себя сами. Здесь селились те, кому по разным причинам не нашлось месса по ту сторону от Стертого Города, кто был вынужден искать лучшей доли и, по мнению Юджина, нашедшие ее, те, кому Королевство в конечном итоге оказалось не более нужным, чем они ему. Жившие здесь люди в богов верили, про магов знали, но в глаза их не видели, да и, судя по всему, неплохо без них обходились.
Призрак прихрамывал на одну ногу - где-то ухитрился потерять подкову, вокруг стояла напоенная морским воздухом тишина, становилось все жарче. Хранитель, покачиваясь в новом, еще не истертом кожаном седле, размышлял о своем теперешнем существовании. Демоны оказались правы - жизнь с ними ни в малейшей степени не напоминала ту, что была во времена обучения у магистра Дэмиана. Теперь Юджин гораздо больше предавался упражнениям с мечом, магию изучал на практике, рискуя подчас заработать серьезные раны, да и сами духи Трилистника скучать не давали.
Парень привык к ним: к авторитарности Фея - ненавязчивой, но от этого не менее жесткой, к молчаливому величию Повелителя теней и даже к запальчивости Демона Огня - где-то его теперь носит! Размолвка оказалась на удивление долгой, и Юджин иногда остро ощущал отсутствие третьего брата
Верианец коротко всхрапнул и дернул плечом, ужаленный оводом. Юджин прихлопнул мерзкое насекомое и успокоил жеребца, огладив по шее.
- Тяжко тебе, да? - обратился он к нему вполголоса. - в Стертом Городе, наверное, не было таких тварей...
В Стертом Городе вообще ничего не было. Лишь камни, песок да уснувшее, позабытое величие. Уехали они без сожаления. Собрались спокойно, без суеты, однако в коротких приказах Фэя, четких, скупых действиях Ночи угадывалась непривычная спешка. Кто-то догадался о их местонахождении, наблюдал за ними, возможно, даже следил. Кто-то, с кем Повелитель Ветра предпочел не связываться. До поры до времени.
Призрак вывернул длинные уши, прислушиваясь.
- Ладно, ладно, - отделался от него Юджин, - иди давай. Неужели не потерпишь со своей подковой? Вон уже и село виднеется.
Жара становилась невыносимой, нестерпимо хотелось в прохладу каменных стен. Да и кузнеца неплохо бы найти.
Глава 63.
Тощий веснушчатый мальчонка указал Хранителю дорогу к кузнице и тут же ринулся во двор через покосившуюся калитку - только грязные пятки мелькали.
- Коня ковать едут! - услышал Юджин за спиной его голос.
Обращался мальчишка, видимо, к своим братьям.
Хранитель припустил верианца галопом, создавая клубы пыли на дороге - лишь бы только докучливая малолетняя толпа не сопровождала его до самой кузницы, бесконечно атакуя вопросами. Того и гляди - по бокам жеребца начнут хлопать, еще и под копыта влезут. Призрак же был горяч. Не уследишь - зашибет кого-нибудь.
Кузнец против обыкновения оказался вовсе не дюжим мужиком. Невысокого роста, сухой, жилистый - только крепкие ладони выдавали в нем мастера своего дела.
Оказался он шутливым, усмехался на каждое замечание осматривающего копыта подмастерья, и безостановочно обсуждая с ним подробности ковки, время от времени бросал быстрые взгляды темных сообразительных глаз на Хранителя. Тот пожимал плечами, не слишком желая влезать с советами, снял с верианца седло, повесил его на оградку и уселся на поленницу.
Пока суть да дело, во двор набежала толпа деревенских мальчишек. Шума особого, вопреки ожиданиям, они не подняли - расселись кругом около привязи, куда подмастерье повел коня, и принялись наблюдать. Иногда переговаривались громким шепотом, но старались не мешать.
Сам мастер удалился в кузницу, недолгое время перебирал там нужный инструмент и после вышел с подковами - примерить.
- Там трактир есть! - крикнул подмастерье Юджину, - ярдов сто, за углом!
Маг повернул голову в его сторону. Парень ловко орудовал ножом для расчистки, зажав между коленями заднее копыто.
- Как скучно станет, - продолжал тот, не отрываясь от дела, - можно и там подождать.
- Рулька там отменная! - добавил мастер с таким пылом в голосе, будто прямо сейчас готов был сорваться туда самолично.
Хранитель засмеялся и соскочил с поленницы.
- Где, говорите, этот трактир?
Первое, что бросилось в глаза, как только Юджин вошел во двор трактира - крепкая низкорослая степная лошадь под кочевничьим седлом. Маг был удивлен больше, чем сам от себя ожидал. Обнаружить в таком месте кочевника показалось ему более чем странным.
Внутри небольшого помещения, насквозь пропахшего жареным мясом и вином, никого, кто мог бы принадлежать к кочевым племенам, не оказалось - пара местных жителей, которых вовсе не заметишь, если не оглядывать столы, бродячий арфист и тонкотелый юноша, вся внешность которого говорила о том, что в деревне он оказался случайно. Из-за отсутствия подходящих столовых приборов курицу он разделывал тонкими белыми пальцами, явно принадлежащих если не аристократу, то человеку образованному. Дорожные одежды ладно сидели на нем, на шее висел охранный амулет с пентаклем, который - уж это маг в состоянии был оценить - исполнен был грамотным астрологом, прекрасно знающим свой предмет.
Юджин сел в углу и крикнул хозяина. Еще раз покосился на паренька.
Тот в ответ - на него.
И вдруг взгляд юного путешественника обрел заинтересованность - большую, чем следовало бы для незнакомого человека.
Еле дождавшись, пока Хранитель - сделает заказ и хозяин отойдет дать распоряжение жене, он тут же ринулся в его сторону и сделал это с такой поспешностью, что вынудил мага молниеносно выхватить меч.
В момент, когда их глаза встретились, в горло юноши упиралось холодное острие. Но его это, похоже, не смутило.
- Я не верил, что встречу вас здесь! - бегло говорил он, стараясь произносить слова шепотом. - Пожалуйста, выслушайте меня!
Не отрывая взгляда от серых глаз, в которых сквозило явное волнение, Юджин осторожно убрал меч в ножны, а парень меж тем сел за стол напротив него.
- Если Вы заметили кочевого коня во дворе - он мой! Я - ученик астролога!
Маг удивленно посмотрел на него. Единственное, что он понял - парня одолевает беспокойство. Ибо никакой связи между кочевниками, астрологом и самим собой он пока не улавливал.
- Эта книга! Древний артефакт! - парень, очевидно, считал Юджина более осведомленным, нежели тот был. - Вы должны забрать ее! Мы не может больше держать ее у себя! За нами иду демоны!
На последних словах шепот стал еле слышным. Изумляясь еще больше, и считая парня сумасшедшим, Хранитель приблизил к нему лицо и, поскольку юноша тоже потянулся к нему, слова прозвучали почти в ухо.
- Я не могу! За мной тоже идут демоны!
Теперь пришла очередь ученика астролога удивляться. Тот отстранился, чтобы посмотреть на собеседника со стороны. Несколько секунд он пристально смотрел в карие глаза, которые выражали предельную серьезность, невзирая на то, что в душе Хранитель посмеивался над юношей, а после медленно произнес:
- Простите. Верно, вы и сами ничего не знаете.
Юджин развел руками - "Не знаю!"
- Тогда я расскажу все с самого начала. Мой учитель не мог ошибиться. Именно ваше лицо он показывал мне в ртутном зеркале.
"Ртутное зеркало? А он не только астролог, этот твой учитель!"
- Стало быть, именно мое лицо? - медленно и задумчиво протянул Хранитель.
- Вообще-то он упоминал еще об одном человеке. Говорил, что ва таких двое, но про второго ничего рассказать не успел. Зато назвал мне место и время, когда я встречу вас. И велел передать на хранение книгу, что лежит сейчас у меня под плащом, - парень прижал ладонь к животу, указывая место, где находился артефакт.
- Поэтому ты и не снимаешь его?
Тот кивнул.
- И что в ней? - поинтересовался Юджин.
Парень опустил глаза.
- Мне не пристало любопытствовать. Если кто-то захочет прочесть мои мысли - он прочтет. А этого нельзя допустить.
Хранитель рассматривал его, пытаясь понять, не ведет ли парень какую-то неведомую игру. Медленно переводил взгляд с тревожного лица на ладони, покоящиеся теперь уже на столе, и обратно.
Заметив, что маг подозревает его в неискренности, юноша предложил:
- Вы можете прочесть мои мысли. Если умеете.
- Я не умею. - сказал Юджин. - Но может быть, смог, если бы...
Повисла неловкая пауза, которую вскоре прервал учение астролога.
- Если бы я отдался Вам?
Маг тот час же залился краской и отвел глаза. Меньше всего ему хотелось, чтобы юноша воспринял его слова превратно - судя по всему, тот и сам не понимал смысла многого из того, что воруг него происходило.
- Вы не тревожьтесь, - поспешил успокоить его ученик астролога, - я знаю, так иногда поступают. Можете делать со мной все, что потребуется, только прошу - заберите книгу! В наших руках она становится опасной.
Юджин снова вгляделся в его лицо.
Парень был светловолосым, однако же брови и ресницы его были черными, не по масти. Наружности молодой человек был приятной и маг уже было решился последовать его предложению, однако счел это излишним - парень и без того подтвердил свою искренность согласием.
- Давай свое сокровище, - Хранитель вздохнул, - ума не приложу, что мне делать с ним.
Глава 64.
Искусно выложенная белоснежными плитами дорожка плавно огибала пруд с лебедями и тянулась через весь Сад Высокого Чертога. Вокруг ласково шелестели листьями кусты шиповника - этакие маленькие розы, не такие капризные, как их аристократичные родственницы, но не менее колючие. И пахнут иначе. Не густым назойливым ароматом, а еле уловимым, узнаваемым, совершенным. Все здесь было совершенно. Красивые деревья тянули ветки к лазурному небу, в кронах пели красивые птицы, на красивых скамеечках у воды отдыхали красивые боги - глазу не за что зацепиться. Милосердие всю жизнь видел только красоту и совершенство, их вокруг него было чересчур много. Прекрасное никогда не станет безобразным, такая уж у него суть. Однако пресыщение - это тоже плохо. Сначала это совершенство перестает тебя удивлять, затем радовать, а под конец от него вообще начинает подташнивать.
Сад всегда менялся. Милосердию еще ни разу не доводилось ходить одной и той же дорогой, несмотря на то, что бывал он в Чертоге часто. Отец Отцов не терпел однообразия.
Миновав пруд, Милосердие оказался в тени раскидистого клена. Дорожка перед ним убегала вперед, и за кустами жимолости пропадала из виду, резко обрываясь. На самом деле там она так резко уходила вниз, что казалось, будто кусты жимолости - последний рубеж этого мира, а дальше ничего нет. Белые плиты в никуда.
Бог остановился, вглядываясь вперед.
На противоположном конце вдруг выросла знакомая фигура.
Милосердие позволил себе небольшой вздох.
Ну, да. Без встречи с этим созданием визит в Высокий Чертог не мог считаться завершенным.
Он шел твердой походкой воина. Полы его одеяния колыхались в такт шагам. От фигуры исходило неяркое, но отчетливо различимое сияние. Казалось, он был весь изнутри пронизан неким светом - его узкое лицо с резко заломленными бровями, большими жесткими глазами, точеным хищным носом и четко очерченным ртом, его белые со стальным отливом волосы и даже одежда - камзол жемчужно-зеленого цвета с богатой вышивкой на рукавах и высоком воротнике. Однако свет это был холодным, как зимняя луна, и опасным, как его меч, который он придерживал узкой рукой чуть ниже гарды.
Еще один вид совершенства.
- Уже уходишь? - бог Наказания преградил путь, вынуждая Милосердие остановиться и приподнять голову - грозный бог был выше ростом.
- Моя встреча окончена. Я возвращаюсь домой.
- Не повидавшись со мной? - стальные брови взлетели вверх. - Впрочем, другого я от тебя и не ждал. Поэтому пришлось поторопиться.
- У тебя ко мне дело? - Милосердию очень хотелось отступить хотя бы на шаг, но он не желал показывать слабость. К тому же он по опыту знал, что это не поможет. Бог Наказания имел своеобразное представление о личном пространстве. Проще говоря, все пространство вокруг он считал лично своим и помещал собственную фигуру куда хотел.
- Дело? Разве я не могу просто соскучиться по младшему братцу? И хотя ты такой ледышка, я все же к тебе привязан.
На лице Милосердного бога не дрогнул ни один мускул. Он просто стоял и смотрел в неприветливые глаза старшего брата. Глаза без капли теплоты.
Тот улыбнулся и сменил тему:
- Как там Отец Отцов?
Милосердие пожал плечами:
- Сегодня это ОНА. И ОНА нынче пребывает в меланхолии.
Отец Отцов изменял не только вид и планировку своего Сада, но и собственную внешность. Являясь на очередную встречу, Милосердие никогда не знал, кем покажется ему Изначальный: седым старцем, юным отроком, трехлетним ребенком или, как в этот раз, прекрасной женщиной с задумчивым лицом. Тоже способ борьбы со скукой - каждый раз проживать чужую жизнь. Способ не лучше и ни хуже других. Лишь одно всегда оставалось неизменным, что не позволяло обманываться - его Сущность, наполненная любовью ко всем своим созданиям, источающая любовь, рядом с которой всякий чувствовал себя счастливым.
- Вот как? - Наказание рассмеялся. - И что же ОНА тебе сообщила?
- Лишь о решении возобновить Ночи Посещения.
- Ну, это мне известно, - старший брат с довольным видом потер руки. - К тому же первая из них - моя. Я уже, признаться, соскучился по мальчику. Горячий, податливый как воск - лепи что хочешь. Душа чистая, как помет ангела! - он громко захохотал.
Милосердие внутренне передернуло. Брат зачастую пользовался поистине ужасными сравнениями, находя в этом странное удовольствие. Особенно, когда от его речей до корней волос краснела богиня Целомудрия.
- Кстати, а что по поводу Войны? Его простили за недавнюю самовольную побудку братца? Или тебе влетело за то, что не отговорил?
- Учитывая, что это единственное, что он мог сделать для своего умершего подопечного мага, я не стал его отговаривать. ОНА поняла, но не более того. Наказание все равно воспоследует, хотя ОНА и не любит этого делать.
- Зато я люблю, - улыбка бога Наказания походила на оскал матерого хищника.
- Да. Ты любишь.
- Кстати, а почему это наш огненный друг не спас своего подопечного? Не поверю, что он не смог бы одолеть в бою какого-то духа Хаоса.
Почему? Милосердие и сам хотел бы знать. Они с Благородством не раз спрашивали Великого Воина, но тот лишь сально отшучивался. И только однажды безразличным тоном бросил: "Он мне просто надоел", из чего Милосердию стало ясно, что правды Война им не скажет. Черноволосый бог был умен и упрям.
Милосердие пожал плечами.
Они все так же стояли вплотную друг к другу. Наказание отступил на шаг, окинул Милосердие оценивающим взглядом и, обняв за талию, резко притянул к себе. Милосердие пошатнулся и оказался прижатым к мощной груди, в которой гулко и быстро стучало сердце.
- Ну что ты как неживой! - весело воскликнул братец, не дождавшись ответного объятия. - Клянусь собой, раньше ты мне нравился гораздо больше!
- Раньше? - ровным голосом ответил младший. - Я всегда был таким.
- Ничего не хочешь сказать мне на прощание? Мы теперь нескоро увидимся. - промурлыкал это хищник в аккуратное ухо, украшенное длинной серьгой в виде креста, такой же, как у него самого.
- Война передавал тебе привет. - отворачиваясь от навязчивого поцелуя, ответил Милосердие.
Наказание ухмыльнулся - неприступность брата лишь добавляла азарта и горячила кровь. Жаль, что у них и в самом деле мало времени - уж он бы нашел способ заставить это ополовиненное сердце бешено колотиться, а щеки пылать. Но Отец Отцов не любит ждать. Тем более, если он сегодня подверженная меланхолии дама.
Еще сильнее прижав младшего к себе, старший жарко зашептал:
- Ты так еще и не пользуешься моим подарком, хотя постоянно носишь его с собой. Он тебе нравится, иначе ты бы вернул его, не так ли? А знаешь, в чем его особая ценность? Этот кнут с одного удара с мясом выдирает душу.
- Знаю. - в голосе Милосердия пересыпались льдинки.
Наказание расцепил объятия за мгновение до того, как брат вознамерился сбросить его руки.
- Что ж, рад был тебя повидать. - он хлопнул его по плечу. - Передай Войне, пусть не хандрит и не теряет форму. Как только Духи Хаоса сделают свой глупый ход, мы разбудим его брата и вспомним старые деньки. И постарайся не скучать, тебе идет улыбка!
С этими словами Наказание удалился, освободив Милосердию дорогу.
Милосердие глядел ему вслед. Передернув плечами в попытке согнать ощущение, оставленное стальными объятиями, он медленно двинулся к выходу из Сада. В никуда, что ступеньками уходило вниз за кустами жимолости. Он не испытывал к брату никакой привязанности и никогда не понимал его жестокости. Он слишком хорошо знал, какими железными бывают его руки и как жалят его поцелуи. Юному Вальду оставалось только посочувствовать.
"Некоторые из нас не демоны лишь потому, что боги".