Annotation

     - Деда, а Ежидзы при нападении сворачиваются в клубочек, как все ёжики?

     - Э-э-э…, видишь ли, Ежидзы не совсем ёжики и при нападении сначала бьют в глаз.

     

     Меня зовут Анатолий Михайлович. Но, можно и дядя Толя. Мне 50 лет и мой старший внук Игорь, вообще называет меня – деда… Пусть! Эх-х, как время бежит, только что, ведь, был мальчиком, а уже, деда…

     Я живу в самом прекрасном и удивительном городе мира – Санкт-Петербурге. И я работаю… водителем городского автобуса. Моя работа мне нравится и в детстве я всегда мечтал только о ней. Представляете, целый день я бесплатно катаюсь на своём огромном синем автобусе по местам, куда иностранцев пускают только за большие деньги. Ведь, красота, правда?!

     Еду себе и любуюсь самым красивым городом в мире, в любую погоду и время года. Конечно, при строгом соблюдении Правил дорожного движения. А мне по-другому и нельзя, за мной пассажиры и я обязан точно в срок доставить их целыми и невредимыми в пункт назначения – автобусную остановку, где высадить всех желающих и принять новых. Для это у меня в кабине висит РАСПИСАНИЕ и авто-диспетчер следит за его строгим выполнением. Поэтому, пассажиры для меня - важный объект моего постоянного внимания на мониторе видеонаблюдения, мало ли что может случиться в пассажирском салоне.

     Да, бывало, и случалось… М-да... Вот, к примеру, была история. Слава Богу, произошла она не в самом салоне автобуса. Вообще, пассажиру в салоне автобуса нужно вести себя спокойно. Сел и сиди себе, глазей по сторонам. Потому что, бегать по салону опасно! И за поручни держаться следует. Транспорт, это не игрушки! Так вот, история...

     Как-то, еду я по маршруту и уже подъезжаю к остановке. Притормаживаю. И вдруг…

     В зеркало заднего вида вижу, что женщина с двумя детьми и коляской бежит за моим автобусом. И до неё метров пятьдесят. Ну, я останавливаюсь на остановке, открываю все двери, стою, жду... А женщина уже пробежала среднюю дверь, где следует заходить пассажирам с колясками, подбежала к открытой передней двери и кричит мне:

     - Не подскажете, который час?

     Я, пытаясь не расхохотаться, конечно, ей отвечаю, а она:

     - Спасибо! - и идёт дальше.

     А я сижу ещё пару минут, пытаюсь успокоиться и понять, что это было… А пассажиры хохочут…

     Но…, с некоторых пор, я начал замечать, что в моём автобусе стали появляться странные пассажиры, какие-то невысокие люди в медицинских масках, похожих на респираторы. Одеты почти одинаково, за редким исключением - широкополые «ковбойские» шляпы, натянутые на уши, тёмные очки и длиннополые плащи. Все чистое, но видно, что поношенное и чиненое. Сначала, я на этих пассажиров не обращал внимания, мало-ли какие чудаки ездят в моём автобусе… Один раз, вообще, видел… Чебурашку, да. Вообще-то, это был человек в ростовом костюме Чебурашки, но, все-таки... Еле он со своей головой тогда в автобус зашел, уши ему пришлось складывать, не влезали... Но, эти ребята, сильно похожие друг на друга, со своими респираторами, в шляпах и очках, действительно, выглядят странновато. Нет, они не шумят, всегда вовремя оплачивают проезд, уступают место пожилым людям и пассажирам с маленькими детьми, но…

     Они садятся в мой автобус на разных остановках, по одному и небольшими компаниями, но, всегда все и в одно время, как по команде, выходят на одной остановке - «Кронверкский мост». Ну, ведь, правда же, интересно узнать, кто они такие, куда ездят и что там делают… Тем более, что более внимательно наблюдая за ними, я вижу, как один из них, чихнув, снял респиратор и, прикрываясь плащом, спешно протирает свой довольно длинный и острый нос платком и замазывает вдруг почерневший кончик косметическим кремом телесного цвета.

     Да, люди ли это, вообще?!

     И вот, в один прекрасный день, летом, когда у меня выходной, а на моём автобусе работает сменщик, я тоже решил прогуляться туда, куда сейчас идут все эти странные существа, в Петропавловскую крепость. О, как я люблю это место! Я бывал здесь сотни раз, но всё равно, любуюсь им снова и снова.

     И там, в крепости, я вижу, как все эти остроносики, оглядываясь и соблюдая всяческую конспирацию, по одному подходят к неприметной дверце рядом с государевым бастионом и исчезают за ней.

     Я не из боязливых и в юности мне частенько приходилось защищать свою честь, здоровье, а то и саму жизнь в тёмных питерских подворотнях на родной Петроградке, да и работа такая…, но, вот так, лезть в какую-то неприметную дверцу, ведущую неизвестно куда… Однако, любопытство пересиливает. И я лезу… Дверца бесшумно закрывается за мною, видимо она хорошо смазана. Вокруг, полная темнота. Потом проявиляются какие-то смутные тени…

     И вдруг…

     - Деда, а что же было дальше? – заинтересовано спрашивает меня внук Игорёк, у кроватки которого я сейчас сижу и рассказываю ему обязательную историю на ночь, без которых он просто не засыпает… Это моя любимая дочка с зятем на месяц рванули в отпуск на Алтай, а нам с женой подкинули Игорька.

     - А дальше, будет завтра, - отвечаю я твёрдо, - Спи!

      - Ну, слушай, что было дальше, - говорю я внуку Игорьку на следующий день, вернее, вечер, когда он уже лежит в своей кроватке, а я рассказываю ему свою правдивую историю.

      И вдруг…

      На меня кто-то или что-то набрасывается и сильно прижимает к полу. Так, чтобы я не вырвался. Ни пошевельнуться… Мне что-то прилетает в правый глаз, да так больно, что я ненадолго теряю сознание. Очнувшись, я чувствую, что связан, сижу на какой-то табуретке, а вокруг всё так же темно. Смутные тени никуда не делись, и первое, что я вижу, это лицо в респираторе, подсвеченное снизу фонариком….

      - Бу-у! – говорит лицо и с интересом в голосе спрашивает, - Кто это тут у нас?

      Слышатся какие-то шорохи, шептание нескольких голосов и я слышу:

      - Когда-нибудь, это все равно бы произошло. Почему бы и не он? Ладно, вы разбирайтесь тут, а я пошел. Дела у меня. После чего хлопает какая-то дверь и включается довольно яркий свет.

      Я вижу обширное подземелье Петровских времен. С дополнительно прокопанными ходами и круглыми дверями, за которыми, видимо, чьи-то жилища. Ну, или еще какие-то помещения. Прямо, как у хоббитов из «Властелина колец». Как позднее выяснилось, на это подземелье Ежидзы наткнулись случайно и почему-то работники крепости про него ничего не знают. По крайней мере, пока. Ежидзы называют это подземелье – норой. Здесь, в Петропавловке, Ежидзы живут уже несколько лет. Но выйти в люди решили совсем недавно...

      Далее, по коридору (будем называть его так), висит довольно большая хрустальная люстра. Как мне сказали позже, это гордость Архивариуса, но об этом тоже потом.

      Перед входными дверями в нору я вижу коврик с надписью «Welcome home». Как мне потом объяснили, коврик этот, периодически, с боем отбивается у Мухи, потому что она его постоянно тащит на люстру, где живет, и потом его приходиться долго чистить. Ежидзы, конечно, чистят люстру, но пыль на ней все равно появляется со временем. Но до этой норы, Муха еще не добралась, поэтому коврик, блистая чистотой, доброжелательно приветствует входящих. А, вообще, уютненько тут у них. На стенах висят кашпо с цветами в горшках, коридор чистенький, над каждой дверью висит бра.

      - Так, я это… случайно…, мимо проходил, - мямлю я в ответ лицу в респираторе.

      - Тут, мимо не ходят, - говорит мне лицо и интересуется снова, – Ты кто, гость незваный? Говори. Или опять в глаз хочешь?

      Ну, напугать, конечно, это меня не напугало, но рассказать, кто я, откуда и как тут оказался, всё-таки пришлось. В любом случае, раз уж я здесь, стоит же узнать, что это за странные люди, да и люди ли? Ведь я за этим и пришел.

      - Понятно, - отвечает мне лицо и фонарик гаснет, хотя в норе уже давно светло от люстры.

      И передо мной предстают два тех самых странных существа. Одно из них пафосно, но немного невнятно, из-за респиратора, возвещает:

      - Йа йавилсо!

      Выглядит это существо, как я уже описывал выше - невысокого роста, в районе метра пятидесяти-шестидесяти, в широкополой фетровой шляпе, длиннополом кожаном плаще, который накинут на жилетку. А из-под жилетки, застегнутой на одну пуговицу, проглядывает… кольчуга. Да, да, настоящая кольчуга! Ноги существа прикрыты кожаными же штанами, которые заправлены в рыжие полусапожки без каблука.

      «Шузы, как у индейцев! Мокасины, что ли, называются, не помню...» - проносится в моей голове.

      Кожаные штаны существа поддерживает довольно широкий ремень, который есть и патронташ. Из специальных отделений ремня выглядывают шесть патронов. Так же, на поясе, справа, висит кобура, из которой выглядывает… револьвер. Через левое плечо существа, на перевязи, висит короткий меч, длиной с полметра, и больше походящий на кинжал-переросток.

      Проследив за моим взглядом, существо смущенно произносит:

      - Игрушечный! Как и патроны – для этого, как его… антуражу... А мечом, крыс пугаю – лезут и лезут, спасу от них нет - и шмыгнув носом из-под респиратора, повторяет, - Йа йавилсо!

      - Антуража, - поправляет того второе существо. – И, шеф - говори нормально уже,

      - А не могу, - отвечает тот, кого назвали шефом, - Вот, все остальное могу, а «Йа йавилсо» только так. Не получается нормально сказать. Видимо, издержки эксперимента по изучению языка. Сам же знаешь, Меф у нас, еще та экспериментаторша.

      - Эт, да, - отвечает второе существо, - Она может! Но ведь ты спокойно можешь выговорить букву «я»! – возмущается оно.

      - Могу, - соглашается шеф, - А «Йа йавилсо» нормально сказать не получается, - и пожал плечами.

      - Ну давай, гость незваный, знакомиться, раз уж пришел, - обращается ко мне шеф.

      - Чем это меня? – спрашиваю я, - и может быть уже развяжете?

      - А-а…, это Хранитель наш, Ксаф его зовут. Он тебя и приголубил. Он умеет, - развязывая на мне тугие верёвочные узлы и одновременно почесывая себя в разных местах, видимо вспоминая о чем-то подобном, говорит шеф, - Потом познакомитесь, ушел он сейчас, дела какие-то у него. Опять что-то в хранилище придумывает, наверное. И предвосхищая мой вопрос, добавляет, - С Меф тоже потом познакомитесь.

      - А ты не шляйся туда постоянно, за яблоками да за сидром и не будешь знать, что он опять придумал и почесываться потом. Ксаф ведь на крыс все свои ловушки ставит, а тут ты, со своим поиском приключений, - коротко хохочет второй, - А Ксафу, потом приходится ловушки восстанавливать, да новые делать.

      - Так скучно же…, - вздыхает шеф и опять чешется, - Да и Ксафу проверка его охранных систем нужна. Всё, польза есть. Ладно, раз уж гость к нам пришел, пусть и незваный, говорить с ним будем.

      - Так-с…, ну, тебя, Анатолий Михайлович, мы уже знаем, видимо, дело за нами, - Давай, Че, рассказывай, чего уж там. Все равно надо как-то в мир выходить. И поясняет, - Че у нас архивариус. Ведет хроники Ежидз. Правда пока у нас и вести то нечего, подвигов еще не было, так что нет еще хроник – так, дневник небольшой.

      Тот, кого шеф назвал Че, выглядит, именно, как Че. В смысле, как Эрнесто Че Гевара, каким его принято изображать на плакатах. Разве что берет у него чуть пошире и натянут на голову поглубже. И плащ, опять же, на нем. На груди, с левой стороны, неизвестно каким образом крепится чернильница-непроливайка, а из набедренной кобуры, больше похожей на пенал, торчат - перьевая ручка и свернутая в трубочку тетрадь, листов на восемнадцать. Респиратор он снял, опустив его на платок, опять же, как у ковбоев, повязанный на шее.

      Кстати, платки на шее у них у обоих, а сзади, из-под платков, где у платков узел, выглядывают иголки.

      - Так вот…, - доставая тетрадку и прокашлявшись, начинает по тетрадке читать Че, - Мы, самоназванный народ Ежидз. И явились мы…

      - Йа йавилсо, - пафосно перебивает его шеф,

      - Ну да, - продолжает Че, - Сначала явился шеф, а уже потом и нас этому научил, - Мы из другого мира.

      - Вы что, ёжики, что ли? - сдавлено спрашиваю их я, - Из Мира Ёжиков?

      - Мы, Ежидзы, - гордо поясняет Шеф, тоже снимая респиратор и шмыгая носом, - Ты дальше слушай и все будет понятно!

      В общем, из рассказа Че я понимаю, что это был Мир, так сказать, Победившего Пара, или как в нашем мире это называют, стимпанка, вдохновлённого технологиями различных паровых машин.

      Жили Ежидзы в том мире в лаборатории и да, тогда они были ёжиками. Что с ними делали в лаборатории, они не знают, помнят только, что обращались с ними хорошо, вкусно кормили и играли. В общем, хорошо они там жили, хоть и в лаборатории. Правда, им еще и лекарства какие-то давали, вернее, ёжики думали, что это лекарства. И, видимо, из-за этих лекарств, они стали себя осознавать как отдельные личности и стали прямоходящими. Неизвестно, что это были за лекарства, но уже в нашем мире, они посмотрели кино про черепашек-ниндзя и вспомнили, что видели этих черепашек в соседнем блоке лаборатории, где им, видимо, тоже давали какой-то мутаген. Вот так, потихоньку осознавая себя, они смотрели в окна лаборатории на мир, в котором жили и поражались его размаху.

      А позже, у них начались тренировки и учёба. Кого-то готовили, как воинов, кого-то, как работников разных технических специальностей, кого-то, как медицинских работников, но основную массу Ежидз (тогда они уже решили так самоназваться) оставили, как разнорабочих и заставляли заниматься только лишь физической подготовкой. Поэтому, те ежидзы были сильными, но глупыми и за ними был нужен глаз да глаз.

      В конце концов, учеба завершилась и уже сформировавшийся народ Ежидз, вышел в мир. Правда, ненадолго. Их посадили в стоящие недалеко пародилижансы и куда-то повезли. Пока двигались к месту назначения, Ежидзы во все глаза рассматривали мир. А посмотреть было на что. Прекрасные высокие здания, красивые локомобили и огромные дирижабли скользили по дорогам и плыли по небу. Различные механизмы, работающие на пару, и назначение которых Ежидзы так и не поняли, что-то рыли, прокладывали и прочее. Везде в городе было электрическое освещение, а здания были красочно подсвечены неоновыми огнями. На рекламных щитах были установлены жидкокристаллические экраны огромных размеров, где показывали различную красивую рекламу. Везде все блистало чистотой и нигде не было видно никакого мусора.

      Ежидзы тогда еще не могли более детально описать ту красоту, которую видели, поскольку их учили в основном по справочникам и различным учебникам, а художественной литературы не давали. А без неё, язык скуден. Ограниченного количества слов не хватало, чтобы описать в полной мере то великолепие, которое они видели.

      Но тут повествование прерывается.

      - Пффуц… пффуц… пффуц, - слышится от Сердитого, которого все называют шефом, а еще Сердитым.

      - Будь здоров, - флегматично говорит Че, а я заинтересовано спрашиваю сам себя, - Он что, сейчас, чихнул что ли?

      – Ну да, - отвечает Че самому себе, - Мы хоть и стали Ежидзами, но ежами быть не перестали, а ежи так чихают.

      В глубине коридора скрипит, открываясь, дверь, из-за нее выглядывает симпатичная мордочка в белой шапочке, как и хирургов, и белом же респираторе, со взглядом маньяка-вивисектора и нежным женским голосом интересуется:

      - Кто чихал?

      - Нет! Только не это! – в голос взвывают Сердитый и Че.

      - Так, кто чихал? - снова интересуется мордочка.

      - Он, - Он, - одновременно кричат Сердитый и Че, показывая друг на друга пальцами.

      Мордочка с вопросом посмотрела на меня и тут я, признаюсь, смалодушничал. Но я не мог иначе. Я много повидал в жизни, но это был первый раз, когда мне показалось, что на меня посмотрела бездна. И я не выдерживаю и показываю на Сердитого.

      - Предатель, - со вздохом бубнит Сердитый, но не зло, а как бы смиряясь с неизбежным, а Че, хохотнув и, буквально, потирая лапки, говорит, - Сейчас что-то будет.

      Мордочка же, удовлетворенно кивает, предвкушающе взвизгивает и скрывается за дверью, после чего оттуда слышится возня, что-то стеклянное разбивается и нежный голосок произносит:

      - Бли-и-ин! А, ладно, все равно не понятно, что это было.

      Потом еще что-то падает, судя по звуку, железное, после чего голосок снова произносит:

      - Да где ж оно?

      Опять слышится возня, сопровождаемая звуками чего-то передвигающегося и, опять, падающего. И через какое-то время, голосок радостно восклицает:

      - Ага! Вот оно!

      - Мне уже страшно, - чуть заикаясь, произнес Сердитый.

      - Крепись, - еле сдерживаясь от хохота, - подбадривает его Че, - Мы будем держать за тебя кулаки. - и, все-таки, прыснул.

      - А кто это? – спрашиваю я Че.

      - А это Меф, - отвечает он, - Ну, помнишь мы говорили про нее? Которая, можно сказать, виновата в «Йа йавилсо» шефа.

      - Че, может я пойду, куда-нибудь явлюсь? – заискивающе и глядя Че в глаза, с надеждой спрашивает Сердитый.

      - Куда? Стоять! – доносится из-за двери нежный голосок со сталью в голосе, - Я уже готова, почти…

      Сердитый продолжает умоляюще смотреть на Че, но тот, пожав плечами, говорит, - Это карма, шеф, - и хохочет.

      - Та-а-ак, - опять произносит голос за дверью, - Ну, вроде бы, всё в порядке. Шеф, я иду.

      - О, Великий Паровой Еж, за что мне это все?! -шлепнув себя лапкой по лицу возглашает шеф.

      Дверь открывается и оттуда, со словами: - Шеф, я готова, - выходит колоритная фигура.

      Кто помнит мультик «Доктор Айболит», там была сова, в белой шапочке и белом же халате. Вот, можно сказать, так и выглядит эта фигура. Но, есть и некоторые отличия. Шапочка белая, крест красный, но, почему-то, не прямой, как у совы в мультике, а косой и намалеван кисточкой. Ну, как бы, два неровных мазка. Раз, раз и вот он – крест. Про респиратор я уже говорил, но, как оказалось, и он покрашен. Тоже небрежно, местами виднеется его настоящий цвет – черный. На халат, надетый поверх белого топика, стоит обратить особое внимание. Он тоже покрашен в белый цвет и тоже небрежно. И, видимо, это был слесарный халат, а может и не слесарный, а какой-то другой профессии. Сейчас такие уже, наверное и не используют. Изначально он был темно-синего цвета. Из кармана халата торчит стетоскоп, или сейчас его фонендоскопом называют? Не знаю точно. Ну, когда кто-то болеет и доктор, пришедший на вызов, им прослушивает его? Вот это штука, в общем. На ногах белые, тут, кстати сказать, именно белые, лосины и домашние тапочки в виде ёжиков.

      Пока я, разинув рот, лицезрею это чудо, оно с натугой тащит к нам какой-то прибор в железном корпусе, со свисающими проводами, с металлическими пластинками на концах и тянущимся из его комнаты шнуре удлинителя, об который оно периодически спотыкается.

      Дотащив прибор до нас, оно взглядом и мотнув головой, попросило меня освободить табуретку, после чего бухнуло на нее прибор, отдышалось, стерло лапкой пот с мордочки и спросило:

      - Больной, не сбежал?

      - Да куда он денется-то, - отвечает чуду Че, - Вон, у стены сидит, бубнит что-то - и, прислушавшись, озадачено бормочет, - Молится, что ли?

      - А ты, что уставился, - с вызовом спрашивает меня Меф и тут я понимаю, что это чудо, это она, Меф, - Фитнесом я занималась, пока болезного не услышала. – А я делаю пометку в памяти «Надо будет им нормальную одежду купить».

      - Я не болезный, - пискнул Сердитый и продолжил что-то бубнить.

      - А это еще не доказано, - припечатывает его Меф.

      – Да он не на тебя смотрит, а на экипировку твою медицинскую, - коротко хохочет Че.

      - А-а-а… что уж смогла найти, то и ношу, не обессудь, - машет рукой Меф и протягивая мне лапку, представляется, - Меф, штатный медик и инструктор по физподготовке.

      Из угла шефа раздаётся стон, после чего бубнеж усиливается.

      - Очень приятно, Меф, а меня зовут Анатолий Михайлович, но можно звать и дядя Толя, я водитель автобуса – вежливо представляюсь я.

      - Да знаю я, что ты водитель автобуса. Мы тут уже давно все знаем, что за нами следят и кто следит! – и подмигнула мне.

      А я внезапно смутился. Ну не разведчик я, да. Нет у меня такого опыта.

      - Так, - хлопает ладошками Меф, - Эй, болезный, ползи сюда.

      - Я не болезный, - опять пробует отвертеться Сердитый.

      - Вот, мы сейчас это и проверим, - потирает ладошки Меф. - Полечим тебя и поставим диагноз.

      - Э-э-э… Меф, а разве диагноз не перед лечением ставится, - вмешивается Че.

      - А это уж, как пойдет, - говорит Меф. – Шеф, ну ты что, как маленький? Давай, подходи. Это быстро, чик и всё. Да, не дрейфь! Все будет чикибамбони!

      - Вот, именно! Чик и всё! Этого-то я и боюсь, - говорит Сердитый.

      - А это что, чикибамбони? - снова вмешивается Че.

      - Не знаю, прочитала где-то, - отвечает Меф. – По смыслу, вроде, означает, что замечательно.

      Шеф, уже было начавший двигаться к нам, снова стонет и начинает пятиться обратно к стене.

      - Не дрейфь, говорю, шеф! Сейчас я тебе проведу сеанс физиотерапии, - говорит Меф.

      - Вфизиоторопливо? – вздрагивает Сердитый и останавливается, раздумывая, сразу бежать или попробовать разбить прибор.

      - Да не вфизио-, а физио-, и не торопливо, а терапии, - вздыхает Меф, теряя терпение, – Че, держи его. А ты, дядя Толя, веревку тащи, благо она вон, рядом валяется.

      - Всё, всё, - поднимает лапки вверх Сердитый и бредёт к нам с видом идущего на эшафот.

      - Так, шеф, давай ложись, - торопит Меф.

      - Куда? – недоумевает Сердитый.

      - Да тут и ложись, какая тебе разница то?

      - Я сейчас сбегу.

      - Куда? Стоять! В смысле, лежать! Че, держи его! Дядя Толя, ноги, ноги ему держи! От моего лечения еще никто не сбегал, - кровожадно возвещает Меф.

      А Сердитый уже просто закрыл глаза.

      - Сейчас я тебе прилажу электроды и буду потихоньку подавать электричество. Как начнет щипать, скажи.

      – Э-э-э… Меф, а ты уверена, что насморк нужно лечить электричеством? – спрашивает Че, на всякий случай отодвигаясь от Сердитого.

      Я тоже отошел подальше – береженого Бог бережет, как говорится.

      – А как я проверять-то должна? – отвечает Меф, - Вот и проверим сейчас.

      В это время Сердитый опять начинает стонать и что-то бубнит себе под нос.

      - Электроды я прицепила, сейчас начну ток подавать, - говорит Меф.

      Но тут приоткрывается еще одна круглая дверь и оттуда, скрипучим голосом говорят:

      - Кольчужку то сними с него. А лучше вообще не включай прибор – что-то не вызывает он доверия…

      - Да ладно, Вуд. Все и так пройдет нормально, отвечает голосу Меф.

      - Это Вуд, наш жрец. Он редко выходит, но так или иначе вы познакомитесь, - поясняет мне Че.

      Я молча пожимаю плечами. Других-то вариантов все равно нет.

      - Шеф, ну что, начало щипать-то? – спрашивает Меф у Сердитого, – Нет? Хм-м, странно, сейчас добавлю мощности. А теперь?

      - Нет. У меня, после ловушек нашего Хранителя, шкурка крепкая стала, столько пережить то… - хвастается Сердитый.

      – А теперь?

      – И теперь, нет.

      – Странно, - задумывается Меф, - Я уже на полную мощность выкрутила. Так, подожди, я сейчас. А! Вот! Тут проводок отпал. Сейчас все сделаю.

      Аппарат издает треск, Меф испугано взвизгивает, Сердитый вздрагивает, открывает один глаз, видит дымок поднимающийся из-под кольчужки и теряет сознание.

      Меф, видя все это, быстро сматывает провода, с натугой поднимает прибор и со словами: - Надо будет ещё раз проверить! Клеммы только подтяну – после которых, стон отчаяния и безнадёги прошел по всей норе Ежидз, и, с опаской поглядывая на лежащего Сердитого, мелкими шажками убегает к себе.

      Че, даром, что серый, глядя на это, от испуга посерел еще больше и держится за сердце. И только из-за одной, чуть приоткрытой двери, с досадой доносится:

      - А я, ведь, говорил, кольчужку то сними… - Эх, молодежь… вечно лезут, куда не просят и делают то, в чем не понимают.

      - Живой? – спрашиваю я у Че, кивая на Сердитого. – Живой, вроде, - говорит Че, - Дышит. Все-таки правду сказал – крепкая у него шкурка.

     А я делаю очередную пометку в памяти «Купить учебник по медицине», хоть и понимаю, что одного учебника будет мало - надо долго учиться. Но такой энтузиазм надо поддержать. Вдруг получится пристроить Меф в какой-нибудь институт, или, хотя бы, на курсы.

     А Че, устраивая Сердитого около стенки, произносит:

      - Ну что, пока шеф отлеживается после лечения насморка сеансом физиотерапии, думаю, нам можно продолжить знакомить тебя, дядя Толя, с историей народа Ежидз? Ну, значит, прибыли они к месту назначения.

      И вдруг…

      - Деда, а что же было дальше? – спрашивает меня внук Игорёк из своей кроватки.

      - А дальше, будет завтра, - отвечаю я, - Спи!

     

     

     

     И, вдруг, в салоне пародилижанса стало темнеть. Вдали стали видны горы. Они были разные – где-то небольшие, а порой и совсем маленькие холмики, а где-то просто огромные, почти закрывающие солнечный свет, пики.

     - Знаешь, дядь Толь, до тех пор я гор ни разу не видел, - прервался Че, - поэтому, лично я был ошеломлен их высотой и монументальностью, что ли.

     - Да… - сказал я, - был я, как-то, в горах. Ездили мы, с семьей, в Сочи. Горы там, конечно, не сильно высокие, но все равно красиво. Кстати, ты знаешь – самая высокая гора России – Эльбрус! Его высота почти пять с половиной километров. – Да я знаю, - сказал Че, - 5642 метра. – Ого, поразился я, - откуда такие познания? — А… - махнул лапкой Че, - мы, тут у вас, Интернет нашли. Много полезного узнали. - Самая высокая гора мира Эверест. Ее еще Джомолунгмой называют. Где-то в Тибете она. Ее высота больше восьми километров, - точнее, чуть больше 8848 метров. – А еще есть Марианская впадина. Она находится в Тихом океане и ее глубина больше одиннадцати километров. Вот... – Так что мы тут совсем не отсталые, как ты мог подумать. – обижено сказал Че. – Да что ты, Че, я совершенно не для того, чтобы обидеть, это сказал. Просто не знал, что Интернет у вас есть, - повинился я. – Да ладно, я не обиделся, - сказал Че и продолжил, - Правда и бесполезного много и откровенной ерунды полно – не всякому стоит безоглядно верить. – Это да, - вздохнул я, - Иной раз такую ерунду выкладывают и обмана много…

     - Вот, был тут случай…

     - Совсем недавно, я что-то искал в Интернете, не помню уже что, да и не важно это и случайно натолкнулся на старую уже заметку, где рассказывалось о том, что некая телекомпания, в пятидесятых годах прошлого, двадцатого века, опубликовала у себя в репортаже новость о небывалом урожае макарон в одной, небольшой стране. В репортаже журналистов говорилось, что жители этой страны, не могут решить, что им делать с гигантским урожаем макарон. Репортаж вызвал настоящий ажиотаж – тысячи телезрителей звонили с просьбами рассказать, как выращивать макароны, - представляешь?

     – А что такое эти макароны? – заинтриговано спросил Че. – Макароны – это изделия из муки, - ответил я. - В общем, объяснять это долго, если хочешь, сам потом в Интернете посмотри. Но факт в том, что макароны нигде не растут! Но люди поверили.

     - Понятно, то есть это был обман? – Ну, да, обман. Но такой, по-доброму, что ли. А иногда выкладывают и откровенную ложь, так что эта новость, просто веселый розыгрыш, почему-то вызвавший такую странную реакцию, - пожал плечами я.

     - Так, что-то мы отвлеклись – спохватился Че, - Давай я продолжу рассказ, дядь Толь. А потом задумчиво добавил, - что-то шеф никак в себя не придет. Ладно, пусть отдыхает пока…

     - Подъехал, значит, наш пародилижанс к воротам в заборе. – Я еще подумал тогда, - зачем горы забором окружать?

     - Да!, - вдруг воскликнул он, - Я же хотел про пародилижанс рассказать! – Думаю, тебе, интересно будет, дядь Толь.

     - Конечно расскажи, - сказал я, - мне и в правду было интересно послушать, про пародилижанс – профессиональное, наверное, но я хотел попозже спросить про него. Но, раз уж Че сам предложил, отказываться неприлично.

     - Тогда слушай… - внешне, он напоминал твой автобус, разве что был более угловат и ярко раскрашен разными цветами. Это я успел заметить, когда мы в него садились. Внутри, в принципе, тоже похож, только сиденья, почему-то, были с одной стороны – слева, по борту, а справа был проход. Сиденья не такие, как у вас тут. Они были чуть пошире и напоминали небольшие кресла с подлокотниками. Те, впрочем, поднимались, чтобы можно было более-менее спокойно пройти к своему креслу. Правда были те сиденья изрядно потрепаны. Никакой оплаты проезда не было, возможно из-за того, что он специально за нами приехал. Ехал он медленно, подпрыгивая на кочках, впрочем не часто, а при движении, сзади раздавался металлический скрежет, периодически прерываемый звуками выпускаемого пара. Дверь была одна – впереди. Именно впереди. Место водителя было слева, как и у вас, а справа от него и находилась дверь. Кабина водителя была открытой, что позволило мне рассмотреть водителя. Это, скажу я тебе, то еще зрелище.

     – Это почему же? – невежливо прервал его я и сразу извинился, - прости.

     – Да ничего, ответил Че, - я бы тоже заинтересовался. – Так вот, был он механизмом, причем механизмом ржавым до такой степени, что иногда можно было увидеть внутренности. – я еще тогда подумал, - на этом тут ездят?! – Но продолжим… Как этот механизм управлял дилижансом, я так и не разобрался – все-таки грузились мы довольно быстро, но ни руля, ни педалей, как в ваших автобусах я не увидел, хотя и руки и ноги у него были. Механизм этот подергивался и также выпускал пар с легким присвистом. Вот. На этом нас и везли…

     - Мда, - сказал я задумчиво, - я даже боюсь себе такое представить.

     - Но, тем не менее, поездка получилась неплохой, - сказал Че, - мы успели многое увидеть, да и ехали в относительном комфорте.

     - Что-то шеф никак не очухается, - вдруг заволновался Че и подошел к лежащему у стены Сердитому. - Да он спит! Давай, дядь Толь, отнесем его к нему в комнату, что ли? Пусть уж полноценно приходит в себя, в более подходящей обстановке.

     Но, вдруг, со звуком лопнувшего мыльного пузыря, Сердитый исчез.

     - О! Явился куда-то. Наверное в хранилище намылился, - хохотнул Че и продолжил:

     - Так вот… подъехал наш дилижанс к воротам, около которых мы сначала никого не увидели. Но потом, обратили внимание на стоящего рядом с воротами металлического болвана. Почему болвана? Ну… он выглядел, как ржавая железная бочка, наверху которой была приделана… ну пусть будет голова. В голову был врезан небольшой экранчик, заросший грязью. Позади него стояло кособокое, грубо сколоченное строение, с единственным окном, без рамы и стекол, но прикрытом веселенькими занавесками. Когда пародилижанс остановился у ворот, тот болван, вдруг, дернулся всем корпусом, выпустил, откуда-то сбоку, сильную струю пара, что сопровождалось противным свистом, а из экранчика вырвался луч красного цвета, который уткнулся в кузов пародилижанса. Потыкавшись в него, луч, вдруг расширился до размера кузова и прошел вдоль всего корпуса. После чего, снова вернулся к состоянию луча и медленно, как будто с усилием, втянулся в экранчик. – Я уже знал тогда, что такое сканер, поэтому понял, что нас всех, просканировали. А болван, опять дернулся всем корпусом, выпустил еще более сильную струю пара, что сопровождалась уже гудком и затих.

     Мы подождали несколько минут и уже было, решили что нас повезут обратно в лабораторию, но вдруг из окна вытянулась рука в черном, держащая сучковатую палку и сильно, этой самой палкой, ударила по голове болвана. Болван опять вздрогнул, издал гудок, моргнул сканером и снова затих. А ворота начали медленно открываться створками внутрь.

     Вдруг болван опять вздрогнул, из бочки повалил пар, она накренилась и его голова провалилась внутрь.

     Мы с интересом продолжали наблюдать за болваном – все равно ворота открывались медленно и заняться было нечем.

     Тем временем, пар из бочки повалил сильнее, бочка стала раздуваться и, через какое-то время, голова, таки, выстрелила куда-то в направлении гор.

     Один из Ежидз, посмотрев за полетом головы болвана, флегматично произнес, - бедолага… работа у него, как видно, не сахар, вон как давлением мучается.

     А из окна донесся голос, - да елки! Опять! И где теперь искать эту башку? Другой голос его сварливо отчитывал, - а я предлагал выйти проверить. Так нет, - не надо, сейчас тресну по башке и заработает. Вот и иди, теперь, ройся в отвалах. – Да ладно, - отвечал ему первый голос, - не часто нам ворота открывать надо, найдется как-нибудь. – Вот Дейн узнает и пойдешь троллям сопли подтирать или крысюков за хвосты таскать, - продолжил отчитывать его второй. – Ай… да успокойся ты, - ответил ему первый. – Все нормально будет. - Ну-ну, - ответил ему второй и все стихло.

     А ворота, наконец, открылись и мы продолжили движение.

     Через какое-то время, нас довезли до довольно большой площади, дилижанс остановился, дверь открылась, шум двигателя затих и мы поняли, что пора выходить.

     - Я явился!, - радостно воскликнул первый из Ежидз, спрыгнувший с подножки пародилижанса. Глубоко вдохнул воздух и закашлялся. Улыбка сошла с его лица и выражение его стало сердитым.

     - Мда… к такому меня жизнь не готовила, - сказал он откашлявшись и вытирая выступившие слезы.

     - Ура! Свобода!, - крикнул, выскочивший следом, еще один Ежидзе и тоже закашлялся, - Это че… че… че… чего это такое?!

     - О! Буду звать тебя Че, - поворачиваясь к нему ответил первый и с надрывом в голосе пояснил, - Это свалка, - Это свалка, Карл!

     - Я не Карл, я Че. Сам же сказал, - не понял второй, - вижу, что свалка, но что мы здесь делаем? И, кстати, ты чего такой злой то?

     - Я не злой, я сердитый, - ответил тот и продолжил, - чую, не просто так нас сюда привезли. А про Карла я рекламу несколько раз видел, пока ехали, там говорили: «Это прекрасно! Это прекрасно, Карл!», вот и прицепилось к языку.

     - Ну значит тебя назовем Сердитым, - ответил ему Че, - а по поводу зачем, нам, наверное, ответят эти три типа и показал рукой куда-то мне за спину.

     Обернувшись, я увидел тех самых трех типов, в тактических костюмах черного цвета и черных же вязаных шапочках. У всех были надеты респираторы и прозрачные очки, плотно прилегающие к глазам. На ногах были берцы.

     А у стоящего в центре, еще присутствовала каска. Из-за чего тот напоминал Дарта Вейдера из Звездных войн.

     - Это я уже здесь, у вас, смотрел, - прервавшись от повествования, сказал Че. – И здесь же в хроники добавил. – он, кстати, и говорил почти так же.

     - Я так и подумал, - ответил ему я, - самому сразу в голову пришел этот образ, когда ты его описал. – Слушай, а может переберемся куда-нибудь, где поудобнее будет? – Переберемся, но позже – шефа надо дождаться, - сказал Че. - Может добавит чего к рассказу, если я забыл. Что-то больно долго его нет, - почесав подбородок, задумчиво произнес он. – А… ладно. Ему не впервой. – Продолжим, пока. На чем я остановился? А вот…

     - Через прозрачные стекла очков, были видны глаза с вертикальным зрачком, а сверху, сквозь вырезы в шапочках, торчали симпатичные кошачьи ушки. Кроме того, который в каске. Там, понятно, не было их видно под ней. Из-за спин у них выглядывали, живущие своей жизнью, хвосты. В руках они держали плетки, или хлысты – не знаю, как правильно их назвать.

     - Коты?, - заинтересовано произнес Сердитый.

     - Для тебя, еж, - вызывающе сказал стоящий в центре тип, - Котищи! То есть группа специального назначения, отряда боевых котищ, приданных данной территории, для охраны порядка, контроля работников и борьбы с Крысюками и троллями.

     - Мда…, - сказал Сердитый, и повернувшись к Че сказал, - похоже не только нас растили в лаборатории и с вызовом в голосе, обратившись к «Дарту Вейдеру», произнес, - Не еж, а Ежидзе, во-первых, и что за крысюки и тролли, во-вторых?

     - Ооо… с ними вы еще успеете повидаться, а ты, похоже, будешь у меня самым любимым работником, - ответил, «Дарт Вейдер», видимо, бывший старшим в этой троице, а двое других мерзко захихикали, - а сейчас всем остальным выйти из дилижанса и построиться. Будем вам раздавать орудия труда, средства защиты и познакомим с нашим главным помощником, и, вдруг заорал, - А ну-ка, все вышли и быстро построились в шеренгу по двое!, - и щелкнул хлыстом. Или плеткой. Я все еще не знаю, как это назвать.

     - Значит так, - сказал старший, - Зовут меня Дейн. Я являюсь главным администратором данной территории.

     - Вонючей свалки, - выкрикнул кто-то из строя, кашляя. Остальные Ежидзы тоже страдали от запаха и рези в глазах.

     - Кто сказал?!, - вскинулся Дейн, но в ответ, естественно, ничего не услышал. Зло сверкнув глазами, он многозначительно повторил, - Территории! И, обернувшись, сказал подручным, - тащите.

     Подручные куда-то убежали, а Дейн продолжил, - пока мои подчинённые несут вашу экипировку, я вам расскажу, куда вы попали и что будете здесь делать. И, по-военному, чеканя каждое слово, продолжил, - Первое! Вы находитесь на территории полигона, по переработке и утилизации отходов промышленных предприятий и жизнедеятельности человека, или, как мы его коротко называем – ПУП.

     Сердитый хохотнул и прошептал в ухо Че, - Поговорка «Это вам не пуп царапать» заиграла новыми красками.

     А Дейн, тем временем, продолжал, - Второе! Что бы вы там себе не надумали, сидя в лаборатории – забудьте! Раз вы здесь, значит именно к этому вас и готовили. И, третье! Последнее в списке, но главное по важности – Дисциплина и беспрекословное подчинение! Если вам сказали прыгать, то единственный ваш вопрос, - насколько высоко! Всем ясно? Не слышу! – В ответ послышалась разноголосица, - Да… ясно… да поняли уже…

     - Вопросы? – спросил Дейн.

     - Насколько высоко? - вдруг выкрикнул Сердитый.

     - Что, насколько высоко? – не понял Дейн.

     - Ну, ты же сам сказал, что это может быть единственным нашим вопросом, - издевательски пояснил Сердитый.

     - Т-а-а-к, - у нас тут, смотрю, появилась оппозиция режиму? – хохотнул Дейн. – Ну так у меня есть, что ей ответить. И, взмахнув хлыстом, который совершенно не понятным образом удлинился, ударил Сердитому по… ну, тому месту, что пониже спины. После чего, глядя на Сердитого и поясняя, в том числе и для остальных Ежидз, ласково поглаживая, вернувшийся к своему первоначальному состоянию, хлыст, сказал, - Я называю его Бан и пояснил, - для тех, у кого есть ПВМ (ПароВычислительныйМеханизм, пояснил Че. – Аналог вашего компьютера), здесь есть доступ к городской сети. Не буду объяснять, что это – вам все равно не грозит когда-нибудь там побывать. Так вот, в этой сети есть различные площадки, для общения на разные темы. Называются они - форумы. Есть там и те, кто следит за порядком – это Администратор форума и модераторы. А для тех, кто нарушает установленные правила, существуют наказания – их лишают возможности общаться. И называется это Бан. Сроки наказания могут быть разными. Так вот… после удара моим хлыстом, а я, как вы должны помнить, являюсь Старшим администратором данной площадки, у вас на полчаса онемеет язык, а я буду это время наслаждаться тишиной. У моих помощников, я их назвал модераторами, по аналогии с форумами, хлысты настроены на пять минут. Сразу хочу обратить ваше внимание, что наказания суммируются. – Поясняю, - если в течение действия наказания, вы еще раз умудритесь нарушить дисциплину – получите еще один удар хлыстом и так далее… - Теперь всем все ясно?! – вдруг резко выкрикнул он. – Так точно! – ответил ему слаженный хор Ежидз. – Вот и славненько, - подвел итог Дейн А Сердитый хлопнул себя лапкой по лицу. – А теперь, напра-во! - Скомандовал Дейн и строй Ежидз слаженно совершил поворот направо. – К модераторам, за экипировкой, шаго-о-м, марш! И Ежидзы, печатая шаг, двинулся к помощникам Дейна, которые уже стояли рядом с довольно большими ящиками.

     И только Сердитый так и шел, периодически припечатывая себе лапкой в лицо.

     - Да, шеф, от старости ты явно не умрешь, - сказал ему рядом вышагивающий Че и увидев удивление на лице Сердитого, пояснил, - ну а что? И так ведь понятно, кто будет нашим лидером, а шеф звучит короче и солиднее.

     - Это ему еще повезло, что кольчужки тогда не было, - вдруг донеслось из-за двери Вуда, а я вздрогнул от неожиданности. – Это да, - хохотнул Че.

     И вдруг в конце коридора, скрипнув открылась дверь…

     

     - Деда, а что же было дальше? – спрашивает меня внук.

     - А дальше, будет завтра, - отвечаю я, - Спи! Спокойной ночи.