- Прости, Альвиан. Я передумал только потом. - Пробормотал Онори, глядя в пол.
- Потом, значит?! - Рявкнул я.
- Да. Но когда я передумал, было уже поздно возвращать гонца - письмо было уже очень далеко. Я написал его Эль-Грану. - Опустошённо пояснил он. Игнатус, похоже, действительно раскаивался, хотя я был н уверен, что стоит верить его оправданиям.
- И думал, что он передумает? Простит тебя? Или, что ещё лучше, приблизит тебя к себе, к трону? - Равнодушно поинтересовался я.
- Вроде того. Только потом я понял, какую глупость совершил.
- Почему же? Ты поступил именно так, как я и ждал. - Усмехнулся я.
- Только не говори, что ты намеренно позволил мне нарушить ещё не произнесённую клятву. - Изумился Игнатус.
- Я же не доверяю тебе. И, не буду скрывать, я немного лукавил, когда рассказывал тебе про обратное действие амулета. Сам посуди: как такое вообще возможно? - С этими моими словами в комнату вошел Халдор Дориац.
- Мои солдаты нагнали гонца. - Сказал он вместо приветствия.
- Спасибо, Халдор, я твой должник.
- Забыли. Ты обещал сказать мне ради чего всё это. - Отчеканил генерал.
- Конечно. Я надеюсь, что никто из вас не станет распространяться о том, что услышит сейчас, решите вы заключить Кровавый пакт со мной или нет, посчитаете ли вы то, что я собираюсь сделать правильным или нет. Все согласны?
- Да. - Раздались голоса Дориаца и Кристиана. - Да. - Медленно кивнул Онори. - Я тоже с тобой.
- Уверен? После заключения Кровавого пакта дороги назад уже не будет.
- Я же сказал, что передумал рассказывать об этом кому-либо. - Я внимательно посмотрел на него и вдруг понял, что могла быть ещё одна утечка.
- Халдор, а что твои солдаты? Читали ли они письмо?
- Нет. Я приказал им выстрелить в посланника зажжёнными стрелами. Он сгорел, а вместе с ним испепелилось и письмо.
- Он мёртв?! - Ужаснулся Онори.
- Разумеется. И я буду отправлять к Гемеллу всех предателей, потому что нет страшнее преступления. - Отрезал Халдор, видимо, намекая, что это последнее предупреждение Игнатусу.
- Он же ничего не знал, - Онори схватился за голову, - можно было просто отобрать письмо и отпустить его.
- Солдаты не такие глупцы, как ты думаешь. Они бы додумались передать письмо кому-то, кто умеет читать. Поэтому мне и пришлось приказать сжечь его вместе с посланником.
- А что если солдаты солгали? Наверняка им было интересно, зачем тебе смерть какого-то юнца. - Спросил я.
- За ними издалека наблюдал мой личный ассасин Лейрон, ему я доверяю больше, чем самому себе. Солдаты подожгли мальчишку, затем подождали, пока огонь не отпустит тело бедняги, развернулись и отправились назад в Альт-Намэсту. Ничего больше.
- Хорошо, - с некоторым сомнением в голосе сказал я, - тогда сразу к делу: Игнатус поведал мне, что произошло во время поездки Алиеноры в Пески Аламейны. Рассказал мне о том, насколько опасен принц Эль-Гран, чей отец явно заинтересован в том, чтобы Тордессия стала подконтрольна Пескам Аламейны. А наша армия вряд ли сможет долго противостоять магам Крови и Огня. Так ведь, Халдор? - Дориац, поразмыслив, кивнул. - Так вот: у Игнатуса была идея, как можно их остановить - он хотел убить Принцессу.
- Что?! - возмутился Дориац, - да как можно вообще додуматься до такого?
- Увы, но я видел, как легко и непринуждённо она идёт на поводу у принца, потакая его жестокости и беспринципности. Её смерть казалась мне единственным выходом из сложившейся ситуации. - Пожал плечами Игнатус. А я вдруг понял, что забыл расспросить про случившееся у самой Алиеноры - совсем вылетело из головы; или, быть может, я просто убедил себя в том, что Алиенора не могла быть "жестокой и беспринципной", это все маска, которую она вынуждена надевать в присутствии принца.
- Пойми, Халдор: её смерть разорвала бы помолвку, лишив этого змеёныша трона. Но я тоже не хочу её смерти. Но Эль-Гран не должен взойти на трон, ни секунды не должен владычествовать над самой могущественной в мире Империи.
- Хорошо. И что же вы намерены делать? - Деловито спросил Халдор, не выказывая особого интереса, но и не отвергая наши идеи на корню. Мне показалось, что он заинтересован. А вот Кристиан, напротив, лишь хмурился и молчал.
- Мы намерены сохранить Принцессе жизнь. А вот принц должен умереть. И чем скорее, тем лучше. Чтобы гарантировать, что никто не предаст нас, мы и хотим заключить Кровавый пакт. Вы с нами? - Халдор решил мгновенно и кивнул. Кристиан долго смотрел на меня, надеясь, видимо, что я вдруг крикну: "Шутка!", и, наконец, заговорил.
- Альвиан, всё это время ты твердил мне, что такая жизнь не для тебя, что тебе не по себе находиться в этом городе, насквозь пропахшем политикой. И что выходит? Что ты просто ждал удачного момента? А я ведь считал тебя другом, не зная, что ты готов пойти на убийство ради сомнительных перспектив. Поэтому вот вам этот проклятый амулет - как прощальный подарок - и идите вон немедленно. - Опустошённо промолвил он.
Сказать, что я был ошарашен, значит, ничего не сказать. Я понимал, что во многом Кристиан прав, но я-то наивно ждал от него помощи, а не гневной отповеди.
- Неужели ты думаешь, что Эль-Гран сохранит за тобой эту лавку? - процедил я, - Вряд ли то, чем ты торгуешь, станет пользоваться спросом у принца.
- Я вне политики и заговоров, - отрезал он, - моя лавка и диковинные товары, которые я достаю из разных мест - вот, что мне нравится. Я всё сказал. - Закончил он, положил амулет на столик перед нами и вышел.
Уже смеркалось, когда мы вышли из "Чудес Кристиана Кассара". Халдор предложил продолжить разговор за городом. Он нашёл там укромное место, где нас никто бы не нашёл, разве что зная точно, что мы пойдём именно туда. Там же мы и произнесли свои клятвы, скрепив их кровью, и амулет Агнарла исчез в бордово-кровавой дымке.
***
Вечером я так и не смог уснуть, выбросить мысли о том, что случилось вечером, не говоря уже о том, что мы запланировали, также не удавалось. Хорошо рекам! Они плывут только в одном направлении, изредка поворачивая, чтобы обогнуть препятствие и продолжить движение к морям, в которые они впадают! Если бы моя жизнь была как все эти реки и избегала резких разворотов.
Ещё я много думал о реакции Кристиана. Я был полностью уверен в том, что он - мой друг и поддержит меня в любом, даже таком опасном, начинании. Хотя его можно понять: он нашёл тёплое местечко, нашёл то, что ему нравится. И ради этого он вытерпел очень и очень многое. Кому захочется терять такое маленькое счастье?
И мне не хотелось терять своё маленькое счастье. Плохо, что в наш заговор вмешивается личный интерес, однако не стоит заниматься самообманом: личная заинтересованность была изначально. Но до вчерашней ночи я не связывал возможную смерть Эль-Грана с тем, что тогда я смогу быть с Алиенорой. Раньше я считал, что подобное - лишний сахар сказки, но не легкодоступная соль жизни. Правда, гарантий того, что моя сказка будет развиваться так, как хочу я, не было. Даже учитывая, что Алиенора ясно дала мне понять, что она хочет того же, что и я. Но столько сил начнёт противостоять нам. Столько сил уже противостоит нам.
Вернулся Томас. Пожелал мне спокойной ночи и мгновенно уснул сам. Комната сто-тринадцать теперь собиралась регулярно: Эдвигуса нет, почему бы и не порадоваться жизни? Представляю их лица, если я скажу о том, что участвую в заговоре рука об руку с Онори.
Игнатус меня - что удивительно! - не беспокоил ничуть. Во всяком случае, не беспокоил по-старому. Но добавилось новое беспокойство. Я чувствовал, что он меняется. Внутри него идёт борьба, и она заметно его изнуряет. Очень сложно, если вообще возможно, в мгновение ока перестроиться с юга на север, с запада на восток; я как никто другой понимал это. Мало хотеть быть кем-то, мало делать всё, чтобы стать кем-то, лишь нацепляя нужные маски, мановением руки меняя себя, - слишком многие и слишком многое в эти же моменты действует против тебя. Игнатус, привычная маска которого - проходимец, мечтающий о власти, обученный делать всё, чтобы подняться повыше к ней; Игнатус, язвительный и небрежно-надменно улыбающийся, умирает. Видно, что он сам старательно убивает своё старое "Я", и эта смерть медленно поражает его душу. Сможет ли он возродиться с новым "Я"? Почему-то я был уверен, что готовящееся покушение на убийство наследника трона - не самый лучший помощник в этом деле.
И, наконец, загадкой остаётся настоящий лик Халдора Дориаца. Нетрудно заметить, что игру он ведёт хитрую: для него азартную и непонятную для окружающих, уверенную и, разумеется, стратегически и тактически продуманную, выверенную до мелочей. Но он так уверенно согласился на этот заговор, будто бы имел в кармане полную колоду козырей; будто бы он был уверен, что заговор сойдёт ему с рук или сам планировал сделать то же самое. Генерал и главнокомандующий войсками Империи, член императорского Совета Трёх - и всё в его-то двадцать девять лет. А теперь ещё и принц-наместник Навии. Без пяти минут король. Если Кристиан не смог отказаться от своей лавки, сможет ли Дориац отказаться от всего того, что у него есть сейчас? Я долго думал о настоящей, непритворной цели Дориаца. Он отменно держит в себе каждую пылинку эмоций, каждый намёк в мимике, который мог открыть его собеседнику опасную леденящую правду. С другой стороны, он наверняка заинтересован в том, чтобы успешнее сражаться на поле боя и дальше, а также в том, чтобы его права, как будущего короля-наместника были учтены. Если даже Себастьян, возможно, против этого, то что уж говорить об Эль-Гране, для которого Навия, как и Елеазарское княжество - всего лишь территории непокорённые их магией.
Главное, что Дориац не желает зла Алиеноре; было важно, что он ни за что не предаст её, ибо вряд ли Эль-Гран глуп настолько, что не свяжет наш заговор с ней в случае нашего провала. "В случае нашего провала"... От этой мысли по телу пробежал нетерпеливый холодок, несмотря на летнюю жару в Альт-Намэсте, которая не прекращалась и ночью.
Светало. Я захотел спать, но пропускать занятия не стоило, поэтому пришлось заставить себя встать. Томас вставал с ещё большим трудом, чем я; можно было решить, будто это он не спал всю ночь, будто это на него столько всего свалилось за какие-то пару дней. Я подумал о том, стоит ли поставить в известность о заговоре и, тем самым, включить в наш узкий круг кого-то из Комнаты. Я вспоминал тот мирок, который они выстроили для себя, несколько напоминавший модное ныне философское течение эскапистов, которое будоражило умы университетской молодёжи, и стремилось отгородиться от реальности миром своих фантазий; и понимал, что не хочу нарушать его спокойствие, не хочу вносить в их разноцветный мир серые мазки, которые так любит жизнь. Я слушал, как за пару минут до начала занятий Алисия с Теоной шёпотом обсуждали очередной из ста с лишним пунктов в плане "как повеселиться, пока нет Эдвигуса", и понимал, что кто угодно, но не я, волен взять на себя ответственность и испепелить их мир.
Вообще, не стоило ставить в известность о наших планах много людей. Трое - оптимальный вариант. Разве что нам потребуется чья-то помощь извне. Но, говоря "кто-то ещё" я почему-то всегда думал о Кристиане. Он нужен нам - особенно с его способностью достать любую вещь хоть из смертельных лабиринтов подземелий Хурнаттов. А ещё больше - потому что он - мой друг, несмотря ни на что. Я верю, что он образумится. Вопрос ли это времени? Увы, но я не знал ответа.
Наконец, я боялся, что Алиенора отреагирует на наш заговор так же, как Кристиан. Я боялся этого даже больше, чем провала и следующей за ним смерти. Не потому, что она имеет власть уничтожить нас троих одним словом, а потому, что подобная реакция означала бы, что я навсегда потеряю её.
***
Прошло две недели. Свадьба Алиеноры и Эль-Грана приближалась, хоть и не так стремительно, как, наверное, будет казаться спустя пару месяцев. Мы не хотели торопиться с нашим планом: иначе спешка мгновенно стала бы первой - если не главной - причиной нашего провала. Но за эти две недели я успел выяснить, что, во-первых, Алиенора не считает, что наша внезапная физическая близость была случайным порывом страсти (это грело мне сердце и помогало не забывать про принца), и что, во-вторых, принц еще собрался приехать в Альт-Намэсту до свадьбы (что давало нам неплохие шансы для убийства).
Дориац вскоре узнал цель этих визитов: как оказалось, принц будет наблюдать за работой Себастьяна. К чему бы такая ранняя подготовка к тронной должности? Себастьян пока не так уж и стар, чтобы умереть; и не болен, чтобы передать дела принцу-регенту, как только тот войдёт в свои законные права мужа наследницы трона. Здесь скрывалась ещё одна опасность, которую мы неоднократно обсуждали, когда тайно собирались у Халдора: Себастьян может погибнуть или, в лучшем для себя, но от того совсем невероятном случае, отречься от престола. Такие прецеденты в истории Тордессии уже случались, и их повторения ни за что нельзя допустить, иначе наши планы разрушатся также легко, как песочные замки от удара кувалдой.
Вскоре мы поняли, что задача, которую мы сами же себе поставили, была, как минимум, не из лёгких. Самым сложным, учитывая, что мы не имели права на ошибку, было решить, как именно привести приговор в действие. Бóльшую часть времени до свадьбы принц будет в Песках Аламейны. Пробраться туда и убить его на его земле? Без шансов! Отправить ему яд? Тоже. Подослать к нему наёмных убийц? Дориац предлагал Куу"Анов, клан убийц из Песков Аламейны. Но и от этого варианта мы решили отказаться: сначала Дориац вспомнил как убил одного Куу"Ана когда ему было семнадцать лет. Уже тогда Халдора стали уважать и бояться в Песках, и подослали наемника. Если Халдор убил его в семнадцать лет (пусть это едва не стоило ему самому жизни), то принц наверняка расправится с наемником с еще большей легкостью. К тому же Куу"Аны слишком зависимы от Песков Аламейны, да и все сокровища мира не стоили того, чтобы рискнуть пойти против сердца этой земли - её принца и наследника трона Тордессии, ключа к всемирному могуществу, о котором так мечтает вся знать Песков.
Иногда я даже думал отказаться от этой затеи, но где гарантия, что этот путь менее тернистый, чем наш? Ни один из вариантов не убеждал нас в успехе нашего начинания. Онори отчаянно продвигал идею отравления: яд представлялся идеальным способом убить человека. Но человек ли Арх"Зан? Человек ли в нашем представлении? Любой ли яд способен убить такое чудовище?
Поэтому я предлагал наёмного убийцу. Не обязательно Куу"Ана - в мире несколько кланов наёмников, некоторые из которых не менее могущественны, нежели убийцы из Песков. Но что, если наёмника схватят? Тогда нам не сносить головы, ведь он тут же расскажет всё Эль-Грану.
Самый глупый - и здесь я вновь был согласен с Игнатусом - способ предлагал Дориац. Он хотел вызвать принца на поединок: Лисса Навийская должна была дать показания, что принц обесчестил ее. Принц, конечно. может отказаться от поединка, но тогда он рискует потерять поддержку многих дворянских семей, для которых нет хуже преступления, чем отказ от поединка. Но мне казалось, что Дориац слишком самоуверен: он мог убить Эль-Грана только если тот не стал бы применять магию. Оружие для поединка выбирает бросивший перчатку, но кто даст руку на отсечение, что принц перед лицом близкой смерти не переступит через древние законы и не применит против Халдора весь свой магический арсенал? Законы перестают действовать, когда в дело вмешивается сила и власть.
Все эти мысли не отпускали меня и мешали сосредоточиться. На занятиях в Консерватории я постоянно стал выпадать из реальности, теряя внимание и нить лекции или практического занятия. Одно радовало: Эдвигус оставался в Арнхольме, а Император уже выбирал нового ректора. Халдор говорил, что помимо нового ректора, Император выбирает нового члена Совета Трех, причем это должен был стать не ректор.
Еще я совсем перестал посещать Комнату сто-тринадцать. Я очень тосковал по возможности забежать к ним на несколько минут (которые обычно растягивались на несколько часов), но я боялся навлечь на них тень нашего заговора. Да и даже если у нас всё получится, мне не хотелось, чтобы они знали, чья рука была приложена к смерти принца Эль-Грана.
Принять решение не ходить в Комнату сто-тринадцать было легче, чем объяснить своё отсутствие Алисии и остальным. Особенно Алисии, к которой, пожалуй, я привязался гораздо больше, чем к остальным, да и она, по-моему, была воодушевлена моим обществом (это все серьёзно усложняло мою задачу). "Когда-нибудь вы всё поймёте" - с тоской говорил я им про себя.
Единственное, что хотя бы на время исцеляло меня от этой паутины мыслей были те редкие вечера, которые мы проводили вместе с Алиенорой. Музыки на них стало на порядок меньше, казалось, что я играю для нее лишь для отвода глаз. Хотя какие глаза могут быть в Лайвдене, окруженном с трех сторон труднопроходимыми горами, а с одной - высокими стенами? Именно в Лайвдене мы и проводили большую часть времени, понимая, что наша тайна во дворце умрёт ещё на рассвете.
В один из таких вечеров она полусидела-полулежала в нашей любимой беседке, устало вытянув ноги и крепко прижимаясь ко мне; я гладил её волосы и, прикрыв глаза, наслаждался этим волшебным моментом... Жаль все-таки, что все происходящее - не более чем сказка или сон, который я мечтал досмотреть до конца. Но каждый раз кто-нибудь или что-нибудь разрушал мою приятную дрему.
- На следующей неделе приезжает Арх"Зан. - Вот, именно это я и имел в виду.
- Это еще зачем? - Я изобразил удивленный вид.
- Отец пригласил его, будет учить управлять государством.
- У Эль-Грана ведь есть свой отец?
- И он, думаю, понимает, что управлять Тордессией нужно не так, как Песками Аламейны.
- Или он просто хочет, чтобы его сын начал как можно раньше отравлять Тордессию своей темной магией. - Спокойно процедил я.
- Да с чего ты это взял, Альвиан? Пески Аламейны теперь наши союзники! Это обычная практика - скреплять союзы браком! Не забывай к тому же, что у принца не будет особых прав: по древнему закону страной управляет прямой потомок Галея I, а не его супруг или супруга.
- Законы! - усмехнулся я, - их ведь так легко поменять, не правда ли?
- Только через мой труп!
- И это тоже легко устроить. - Слова слетели с моего языка до того, как я вдумался в их смысл.
- Что?! - Встрепенулась она.
- Ничего, - поспешно сказал я, - просто им наверняка нужна не столько ты, сколько законный наследник. - Костеря себя за свой бескостный язык, пояснил я.
- И ты думаешь, что стоит только мне родить нового принца, как "они" избавятся от меня? Бред какой! Я могу сейчас спрыгнуть с горы и что? Я умру, не оставив Арх"Зану ни наследника, ни прав на трон. Пойми, Альвиан, не я выбирала себе мужа, и не он выбрал меня. А ты не думал, что и Эль-Гран не сильно жаждет этой свадьбы? Он хочет только свободы для своей страны, вот и всё.
- Иногда ты удивляешь меня, Алиенора. Но прошу тебя, хотя бы подумай над тем, что я сказал. - Она легонько улыбнулась и пожала плечами. - Буду считать, что ты сказала: "Да!"
И тут я вдруг услышал, что она плачет. Нет, не услышал. Я словно почувствовал это.
- Что случилось, душа моя? - Я крепко обнял её и почувствовал, как она дрожит.
- Я боюсь, Альвиан. Впервые в жизни, представляешь? Я боюсь. - Грустно хихикнула она сквозь слезы.
- Но чего? Свадьбы? Принца?
- Нас.
- Нас? Что ты хочешь этим сказать? - Нахмурился я.
- Нет, не то, что ты подумал, - прыснула она сквозь слёзы, - я боюсь последствий, к которым могут привести такие запретные отношения. Боюсь, что когда приедет принц, то легко доберется до нашей тайны, прочитав мои мысли словно открытую книгу. Он, конечно, как-то говорил, что мысли можно читать только у слабых духом людей, но кто даст гарантии, что я не такая?
- Все, кто тебя знают.
- Да ну тебя. - Ехидно ухмыльнулась она.
- Я серьёзно, Алиенора. Ты просто слишком требовательна к себе.
- Я просто хорошо обучена делать царственный вид, Альвиан Гердер! Но знаешь ли ты, что за ним? - Я пожал плечами. - А за ним кроется вся моя неуверенность в себе, весь мой страх перед будущим, которое уже расписано вплоть до самого последнего вздоха, словно предначертанная данность. Я давно поняла, что жизнь, которую мне предстоит прожить - не моя, что мне придется играть роль императрицы, которая не так уж и нужна мне.
- Невозможность изменить данность это одно, а невозможность при желании этих изменений - совсем другое. Всегда можно поменять то, что тебе не нравится: ничего необратимого не существует. - Сказал я и вдруг подумал, что впредь нужно быть осторожнее: недалек тот час, когда Алиенора начнет догадываться, что мы затеяли.
- Ты такой романтик, Альвиан, просто невозможный, неизлечимый. Именно поэтому-то мы с тобой не всегда понимаем друг друга. Но, я уверена, ты поймёшь мой второй страх: скоро мне исполнится восемнадцать, и этот день станет концом для нас. - "Если Эль-Гран доживет" - подумал я.
- Но мы всегда сможем видеться здесь...
- Нет! - отрезала она, - ни за что!
- Почему? Мы что-нибудь придумаем, чтобы никто и никогда не узнал про нас.
- Мы не сможем вечно скрываться. Да и причём тут узнают или нет? Пойми меня правильно: я просто не хочу, чтобы меня делили. - Она недобро прищурилась. - Я не товар.
- И что ты предлагаешь? Привыкать к тому, что будет? Не видеться больше? - Разозлился я.
- Гемелл тебя побери, Альвиан Гердер! Ну и глупец же ты! Поверь, больше всего на свете я бы хотела остаться с тобой.
- А я уж думал...
- Что я хочу быть с принцем? Нет, конечно, что за глупость? - Оскорблённо возмутилась Принцесса.
- Другие бы хотели. - Я пожал плечами.
- Другие всегда хотят того, что есть у других, забывая ценить то, что есть у них. Я же хочу ценить, хочу сохранять то лучшее, что есть у меня. Да-да, ты скажешь, что я избалованная дочь Императора, но я же не хочу восходить на трон, командовать этой проклятой страной. Это обязанность, возложенная на меня кровью и родом. И я как единственная наследница не могу с этим ничего поделать. Справедливо ли это, как по-твоему?
- Так было всегда.
- "Законы можно легко поменять, не правда ли?" - Она смешно передразнила меня, а я не сдержался и ответил ей самой ехидной ухмылкой из всех, на которые способен.
- И чего бы ты хотела?
- Чтобы люди сами избирали себе государя. Не за чистоту крови, а за ум и талант, за мужество и храбрость, за желание отдавать себя всего службе на благо народа и страны. Чтобы все было так как в древности, во времена варваров, когда и Тордессии-то не существовало. - Она очень смешно сжала губы и, подумав, немного кощунственно добавила: - В особенности до Галеев.
- Мне кажется, что ты сейчас думаешь немного не о "благе народа и страны". - Осторожно вставил я.
- А о чём же?
- О нашем благе. - Я не сдержался от улыбки.
- Сдается мне, вы слишком многое себе позволяете, лорд Гердер! - Властно, но наигранно молвила она. - Возможно, нам стоит прекратить наши занятия?
- Прошу прощения, ваше высочество, я забылся. - Подыграв ей, с серьезной миной на лице ответил я, низко-низко поклонившись ей, и мы рассмеялись. Вдруг стало так спокойно, словно все наши проблемы, все препятствия ушли навсегда, и мы наконец-то достроили мост друг к другу...
- Не уезжай, Альвиан, прошу тебя. Останься со мной. - Вдруг посерьезнела она.
- Я ведь ненадолго.
- Но ты увезёшь с собой мою уверенность.
- Хорошо, я понял, нет проблем. Остаюсь.
- Ты просто чудо! - Она благодарно улыбнулась.
- Я просто влюблён. - Вырвалось у меня.
- Какие неосторожные слова! - Покачала она головой. - Но, знаешь, я тоже. Я тоже.
Нет, всё-таки хорошо иногда не просыпаться, забываясь в этой сказочной дымке. Только в отличие от Алиеноры, я не хочу сидеть и ждать в ожидании ее свадьбы, после которой мы лишимся друг друга. Мне вдруг захотелось сказать ей, даже закричать, чтобы она точно знала, что я делаю всё, дабы не допустить этого. Но я промолчал, ведь я тоже боялся: боялся, что она не примет меня в новом обличии. Альвиан-убийца, "тот-кто-убил-цесаревича". Нет, она не поймёт. Мы смотрели друг другу в глаза, и я ощущал, что вся её любовь мгновенно испарится словно химера, стоит ей узнать, на что способен ее Альвиан, простой музыкант из деревни Арнхольм.
***
Я вернулся в Консерваторию через два дня после того разговора, и вскоре жизнь вновь вернулась в привычное русло, пусть и ненадолго - пока в столицу не приедут Эль-Гран со своим отцом. В Консерватории меня ждал сюрприз - ответ Гердеров на мои письма.
"Альвиан, дорогой, здравствуй!
Теперь заболела я (уже выздоравливаю, не переживай). Твой дядя очень смешон: ухаживает за мной, бегает каждые пять минут справляться о здоровье. Я уже было подумывала, что он ждет, когда я наконец-то отправлюсь в мир, где не горят огни, вот и не хочет пропустить. Шучу, конечно, шучу (он же все равно прочитает это письмо, так что...)
Мы были безумно рады твоим письмам. И не меньше были рады тому, что у тебя все получилось.
К нам на пару недель приезжали Лоэб и Катерина Каньри, помнишь, я рассказывала про них? Катерина - моя троюродная кузина, а Лоэб - дальний родственник Эдвигуса Севери, хочешь верь, хочешь нет. Но он не такой, как твой новый ректор. В общем, мы с ними давно дружим, очень были рады повидаться. Надеемся и тебя увидеть в обозримом будущем: когда у тебя наконец-то будут каникулы. А там, если не будем болеть, то и сами нагрянем к тебе.
Прости, что давно не писали (это Илранд, переживает. А я все хотела накопить побольше новостей, да что-то у нас здесь все скучно и писать нечего). Надеемся, что ты не будешь томить стариков в отместку (Илранд говорит, что это было бы нечестно).
С любовью,
Мириам и Илранд Гердеры".
Я был безумно счастлив прочитать их письмо. На волне воодушевления я написал им большое послание обо всем, что случилось. Но, конечно, пришлось опустить некоторые подробности.
Написав ответ старикам, я вдруг подумал, что существует более лёгкий путь для нас. Я мог бы (с помощью Халдора, конечно) схватить Алиенору за руку и сбежать. Уйти в Навию, к Семизвёздным портам. Сесть там на корабль и навсегда уплыть прочь туда, где дела нет до мелочности Тордессии и окружающих её государств. Уплыли бы в Кен"ам-Лон, а еще лучше - в Ледомир, в Белый город. Пишут, что там живут сильнейшие духом и богатые сердцем люди со всех краёв света, и никакое зло, никакие игры масок не имеют там власти. Уж мы-то с ней нашли бы этот город и никакие пески, принцы и прочие колдуны не омрачали бы нашей жизни.
- Альвиан!
Я вздрогнул, в очередной раз проклиная себя за привычку так глубоко погружаться в мысли, что теряется связь с реальностью. Но, оказалось, я не задумался, а попросту заснул над книжкой, немного обслюнявив ее, и мне опять снился Ледомир. Его стены звали меня. Его жители звали меня. Я видел красивую белую башню, вокруг которой стояли знакомые мне люди (но я не мог понять, откуда я их знаю) и приветствовали меня... Нет, все же, это был сон, а сейчас меня приветствовала Алисия.
- Алисия, как я тебе рад! Чем могу быть полезен? - Сонно выдавил я. Алисия расхохоталась.
- Чем может быть полезен друг? Пошли прогуляемся!
- Боги, Алисия, уже же глубокая ночь!
- То есть читать можно, а гулять - ни-ни? До чего же ты скучный тип! И вообще: мы ненадолго и недалеко.
- Ладно, пойдем. Но где Томас? - Удивился я, не увидев своего соседа, вернее, не услышав привычный храп.
- В Комнате сто-тринадцать. Но ребята не знают, что я пошла поговорить с тобой.
- Так. Мы что, идём туда? - Напрягся я.
- Нет, - она едва заметно улыбнулась, - я же чувствую, что тебе не очень-то по душе быть с нами...
- Это не так. - Отмахнулся я.
- Так-так, не пытайся обмануть меня. Я и об этом хотела поговорить тоже. Знай, что я считаю тебя своим другом и хочу, чтобы ты считал меня другом тоже.
- Я так и считаю. - Абсолютно честно (я так думал) ответил я.
- Нет-нет, не считаешь. Но я ужасно хочу, чтобы однажды всё-таки это стало правдой. Я вижу, что тебе нужна помощь. Я несколько недель украдкой наблюдаю за тобой и чувствую, что тебя что-то беспокоит. Прости, если навязываюсь.
- Ничего страшного, Алисия. Поверь, мне бы очень хотелось тебе всё рассказать, поделиться, выговориться, но, увы, я не могу. То, что меня беспокоит, ты знать не должна. Но не потому, что я не доверяю тебе, а потому, что знания эти смертельно опасны. - Она резко остановилась, взяла меня за руку, притянула к себе и едва слышно прошептала на ухо:
- Тогда я расскажу тебе сама: несколько раз в неделю ты встречаешься с Принцессой. И почему-то мне кажется, что не для того, чтобы давать ей сольные концерты, о чём вы договаривались во время твоего прошения.
- Откуда ты?..
- Я наблюдательна. - Она хитро подмигнула мне. - Что ж, теперь ты подтвердил мои догадки, и я уже совершенно точно знаю одну твою тайну, а о второй спрашивать не буду.
- Боги, Алисия. Не хочешь ли ты сказать, что догадываешься и о ней?! - Ахнул я. "Дело приобретает совершенно ненужный оборот" - так, кажется, любят говаривать мошенники и заговорщики?
- Я навийка, Альвиан. Да еще и в моей крови течёт кровь древних магов Навии. Это огромная редкость сейчас, но всё-таки мы, навийские маги, ещё не вымерли до конца. Умение видеть на человеке клеймо Кровавого пакта - один из редких талантов, доставшихся лично мне. - Осторожно закончила она, боялась, видимо, что я потеряю сознание от того, что все тайное совсем не тайное.
- Проклятый пакт! Скажи, кто-нибудь пытался хоть раз свести воедино все его, так сказать, дополнительные условия? Так ведь недолго нарушить его, не желая того. - Я опустошенно сел на скамью. Нет уж, никогда, клянусь, никогда больше не буду связываться с треклятой магией!
- Кровавый пакт эфемерен, он подстраивается под тех, кто его заключает. Навийские маги когда-то были первыми и сильнейшими, потому что они концентрировались на элементарной магии в целом, а не только на магии Крови и Огня, как маги Песков Аламейны, не только на магии Воды и Природы, как елеазарские маги, не только на магии Костей и Льда, как маги Ледомира, не только на магии Души и Ветра, как маги Кен"ам-Лона. После магического раскола сильнейшие, жаждавшие могущества и власти навийцы начали развивать только одну силу, управляемую энергией только одной части тела или субстанции. В итоге, от истинных магов Навии остались лишь их малоспособные потомки. Я видела ту книгу, которую ты читал. Скажу тебе, там много сказок, в этой "Повести о Белом Граде, путь в который открылся мне"; самая главная - сказка о самом городе.
- Ты так говоришь, словно я ищу его.
- А что ты намерен делать? - Я отвернулся. - Прости, но я, похоже, поняла... ты заключил этот пакт, чтобы добиться желаемого. Всё-всё, больше не спрашиваю, а то вдруг угадаю и по твоей реакции пойму, что угадала верно. - Засуетилась она.
- И тогда я умру? - Я спросил это без особой заинтересованности, словно спрашивал ее о погоде. Алисия внимательно посмотрела на меня и покачала головой.
- Я не знаю, Альвиан, не знаю. Ты же сам видишь, как мало известно об особенностях Кровавого пакта. Но, как бы то ни было, рисковать не стоит. Жаль, что ты не посоветовался со мной, прежде чем заключил этот пакт. Есть много способов обязать человека молчать, а Кровавый пакт... самый кровавый среди них, как бы глупо это не звучало.
- А его можно разорвать?
- Только смертью. О других способах я никогда не слышала, знаю лишь, что разрыв Кровавого пакта всегда карается смертью. Наступает вместе с ней или сам вызывает её.
- Да уж... в следующий раз приду к тебе со всеми вопросами. - Она рассмеялась.
- Да, заходи в любое время. Можно напоследок тебя кое о чём попросить? И я сразу отпущу тебя к твоей книжке и Белому городу. - Я кивнул. - Ты знаешь, мне... - она поняла, что нечаянно оговорилась и, быстро взяв себя в руки, исправилась, - нам очень не хватает тебя. И мы бы очень хотели, чтобы ты изредка находил время, чтобы посетить Комнату сто-тринадцать. И был таким, как прежде, как в первые дни.
- Хорошо, я буду. - Помедлив с решением, пообещал я.
- Вот и чудесно! - Воскликнула она, чмокнула меня в щёку и, пожелав мне спокойной ночи, скрылась в темноте. Надо будет сказать Алиеноре, что мои вылазки не остались незамеченными. Мало ли кто ещё может догадаться?
***
За всеми переживаниями, поиском вариантов убийства принца Эль-Грана и прочими перипетиями моей новой жизни, я и не заметил, как подошло время свадьбы Халдора Дориаца и Лиссы Навийской. На церемонию съезжался, похоже, весь мир: отец и сын Эль-Граны, король-наместник Навии Боэр VI, многие другие государи и ставленники Себастьяна. Основную часть приглашенных составляли, конечно, дворяне, но никто из моих знакомых в столицу не собирался - ни Гердеры, ни Эдвигус.
В один из предсвадебных дней в город с огромным пафосом въехала делегация Песков Аламейны во главе с самим королём Шаз"Храром Эль-Граном. Оказалось, что принц - точная копия своего отца, словно мастерски изготовленная скульптура. Единственным отличием, сильно бросавшимся в глаза, было то, что король дружелюбно улыбался встречающим его горожанам. И кого он хотел обмануть?
На следующий день состоялась свадьба. Я был приглашен лично Халдором и с опаской думал о данном ему обещании. Пока меня выручал игравший всю церемонию Императорский оркестр, но нутром я ощущал, что близится мое время. И точно: сразу после того, как Верховный жрец Армина объявил Халдора и Лиссу мужем и женой, генерал обратился ко мне с просьбой (словно мы не договаривались об этом заранее) сыграть для них мелодию для первого танца.
Мне принесли мою скрипку. Я медленно провел пальцами по ее грифу. У меня вдруг появилось какое-то странное предчувствие, словно уже завтра я лишусь возможности сыграть на ней, поэтому я выложился без остатка, сыграв, похоже, лучше, чем когда-либо. Халдор оказался весьма неплохим танцором, так что у нас получилось весьма недурное трио. К моему удивлению, Шаз"Храру понравилась моя игра, он даже назвал ее "магией музыки", усадил меня рядом с собой, и долго расспрашивал меня про музыку, к которой, как он сам же мне признался, никогда прежде не испытывал особого интереса. Потом его сын неожиданно позволил мне потанцевать с Алиенорой, и эти пять минут были самыми прекрасными в моей жизни, хотя я с большим трудом удержался от того, чтобы расцеловать Принцессу при всех.
Праздник в целом удался, я немного повеселел, да и Халдор, похоже, был на седьмом небе от счастья. Алиенора тоже веселилась, но я чувствовал, что на душе у нее было неспокойно, что улыбается она неискренне, а лишь как положено, нацепив свою царственную маску. Мне хотелось поговорить с ней о чем-то большем, чем те пара слов, которыми мы перебросились во время танца, но, увы, такой возможности мне не представилось.
Медленно, праздник подошел-таки к концу. Напоследок меня попросили сыграть медленный танец, что я и сделал без особого, правда, удовольствия (Алиенора танцевала с принцем). Домой я шел пешком, наслаждаясь тишиной и прохладой ночной Альт-Намэсты. Вдоволь нагулявшись, а до этого вдоволь наевшись, напившись и натанцевавшись, я рухнул спать без задних ног.
Мне снился самый странный сон за последнее время: я надеваю те браслеты, которые я, казалось, уже так давно заприметил в саду Императора, и вижу сны - очаровательные, обволакивающие сны во сне. Я бегу, хватаю за руку Алисию и тащу ее к какой-то башне. Там мы поднимаемся по винтовой лестнице на самый верх. Алисия куда-то показывает, а сон исчезает, сменяясь другим, но уже не моим сном.
Я понял, что это не мой сон, хотя видел все, о чем я мечтал: Алиенору и Ледомир, и никаких "песков, принцев и прочих колдунов". Я так сильно хотел, чтобы этот сон стал моим, а еще лучше - стал реальным, что больше не мог носить эти браслеты. Но сняв их я увидел лишь кровавый оскал принца, пронзающего мечом Себастьяна. Я оцепенел, увидев, как удивление застывает на его самоуверенном лице, и услышав, как Алиенора пронзительно кричит: "Неееет!". Ее боль придает мне силы, и я бросаюсь на принца, пытаясь разрубить его на части отравленным мечом, который неизвестно как оказался в моей руке.
Картинка снова переменилась. Я сижу в темнице, схватившись за голову, бесконечно слушая один и тот же вопрос Алиеноры: "Зачем ты сделал это, Альвиан, предатель?". Сотни и тысячи раз я слышу одно и то же.
Я в ужасе проснулся, но в следующую секунду сон снова овладел моими мыслями и непринужденно завлек меня в свои призрачные паутины. Мне казалось, что кто-то гладит меня по голове, успокаивая, словно дитя после кошмара. Но это снова мой сон, и я вновь вижу эти браслеты. Мои браслеты. Я надеваю их и вижу сны. Сны той, ради которой я хочу жить.