Проснулся он рядом с Ириной, свежий, как ветерок по утру, и опять голодный. Что со мной происходит, я все время хочу есть, удивился он, но тут же забыл об этом. Ирина не спала. Она сидела среди взбитых подушек и во все глаза смотрела на него. Вид у нее был такой, как будто она всю ночь держала осаду.
- Ты откуда? Когда пришел? Я не слышала!..
Похоже, она была на грани истерики. Только спокойно, не ври, сказал себе Фома.
- Да я и сам не знаю. Кажется, вот только заснул! - чистосердечно признался он.
Все-таки приятно говорить то, что есть, правду-матку, например, как бы горька она ни была, подумал он светло и поклялся отныне говорить только правду... по возможности. А про всех Доков и мэтров забыть вместе с их дырами и кругами!
Ирина неожиданно всхлипнула и чуть не с криком обняла его.
- Я тебя ждала, ждала! - жалобно сказала она, спрятавшись где-то на шее.
Потом, будто что-то вспомнив, оторвалась от него и посмотрела в лицо, в упор.
- Тут было так стра-ашно! - поделилась она, и ее словно прорвало. - Я только уснула или стала засыпать... какие-то голоса прямо вот над ухом! А понять не могу, словно бубен глухой: бу-бу-бу!.. А потом вдруг крики, треск, будто дверь выламывают в квартиру. Я выскочила в коридор, думаю, может ты - никого! А кругом уже просто грохот, погром какой-то! И все вокруг меня. Я подумала, с ума схожу!..
Ирина сделала небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. Было видно, что даже рассказывать об этом ей страшновато.
- Встала, свет везде зажгла, не знаю, что и думать, вот-вот закричу... Чего смеешься?! Правда!.. А вокруг меня все равно как будто кто-то носится, кричит! Потом звон стекла, как будто окно выбили, потом еще!.. Я к окну уже боюсь подходить, страшно!.. Ну все, думаю. Ну что ты улыбаешься?.. Знаешь, как!.. А потом тишина... такая жуть! Я думала умру, но ни за что не усну!
Ирина недоуменно посмотрела на него.
- Да я и не спала, - растерянно проговорила она. - Ты как здесь очутился?
- Не снилось! - она ударила его кулачком по груди. - Я не спала! Да и не уснуть здесь было! Может, у тебя тут полтергейст?
- А что запросто! - сказал Фома щедро, делая широкий распахивающий жест. - Даже не пол, а целый, можно сказать, тыр гейст!
- Перестань, я серьезно!
- Серьезные девушки, - доверительно сообщил Фома, придвигаясь к ней, - это большая удача в жизни всяких юнош!
Руки его плели кружева.
- Отстань!..- отбивалась от него Ирина подушками. - Отстань от меня, я сказала!.. Змей...
Утро расцвело для Фомы новой краской, словно он что-то понял о женщинах, побывав вдали от них, на острие ножа. Хлопотное путешествие отрадно заканчивалось в широко распахнутых глазах Ирины...
- И все-таки, что это было? - спросила Ирина через некоторое (очень короткое!) время, словно ничего не произошло.
Фома расхохотался: ничего он не узнал о женщинах! Что можно о них узнать вдали от них?
- Считай, что ничего не было! Я как честный человек могу подтвердить: ничего не было, минутная слабость, общая...
- Я про квартиру твою сумасшедшую!
- И я про нее, - ухмыльнулся Фома. - Ничего не было, тебе показалось.
- Да, конечно! - не согласилась Ирина. - Что я сумасшедшая, по-твоему?..
И добавила не очень уверенно:
- Как-то странно все это.
- Есть многое на свете, друг Ирина, что и не снилось нашим мудрецам. Зато приснилось тебе, неспящая красавица!..
- Пойдем где-нибудь позавтракаем! - мечтательно предложил он, когда солнце заглянуло в просвет между шторами и причудливо изменило комнату, словно рампа. - Чего-нибудь шипящего, шкварчащего!
- В шесть утра?
- Шесть утра? - удивился Фома. - Ничего не понимаю! Следующего дня?
- Какого следующего дня? - не поняла Ирина. - Конечно, следующего, какого еще?
- Ну да! - поспешно согласился Фома. - День с Доком, за три.
- Что ты там бормочешь?
- Ну, так мы идем завтракать? У меня в холодильнике ни хвоста!
- Куда мы сейчас пойдем? Ты меня удивляешь!
- На вокзал! Вокзал же рядом!.. Кстати, говорят нельзя зачинать детей ближе четырех километров от железнодорожных путей.
- А мы и не будем, - успокоила его Ирина, - тем более, что в Москве и места такого не найти. Мы, вроде, завтракать собрались?.. Или у тебя и там твой тыргейст запланирован?
- Не надо видеть только плохое, там и проститутки есть!
- А!.. Теперь понятно твое четырехкилометровое опасение.
- И вовсе оно у меня не четырехкилометровое.
- Слушай, если ты таким образом хочешь выдворить меня из дома, то собирайся и пошли! - решительно сказала Ирина, вставая с софы. - Я с тобой тоже проголодалась!
- Никто тебя не выдворяет, я просто есть хочу!
На площади между вокзалов к ним сразу привязалась торговка водкой.
Фома ее узнал: внештатный федеральный агент трех вокзалов.
- Бабуля? - удивился Фома.- У тебя выходные бывают? Шесть утра! Какая водочка?
- Русская, ребята, русская!..
Фому она не узнала, так как он никакой опасности для ее торговли не представлял. Фома с досадой посмотрел на ее синяк, признак здоровой конкуренции и активного образа жизни; ночь у старушки была как и у него - ого-го!
- Какие ребята, бабуля? - спросил он. - Здесь дама!
- И дамам, и дамам. Недорого. Дамская водочка, ребята! - не отставала торгов-ка.
- И дамская есть?! - поразился Фома.
- Я ж вам дам!
Чувство солидарности за полнокровно проведенную ночь заставило его купить у бабки маленькую по сумасшедшей тройной цене. Все люди братья, объяснил он себе это.
- Ты что, опять?! - возмутилась Ирина, увидев это безобразие. - Начинается! С утра... поздравляю!
- Ты посмотри, какой у нее синяк!.. Я не буду пить! - оправдывался Фома.
- А у меня синяк ты не видишь? Мои синяки тебе не интересны?..
Ирина завелась с пол-оборота.
- Я знаю, тебе все равно, что я мотаюсь за тобой, как собачонка! Так вот, то, что я тебе говорила тогда, правда! Я действительно выхожу замуж! Это, чтоб ты знал!..
Она надулась и замолчала. Фома тяжело вздохнул: Ирина хочет замуж. Но он же не сумасшедший! С ним завтра может случиться такое, чего и в медицинском словаре нет. А объяснить... да она его в дурдом сдаст, совершенно искренне желая помочь. Она и так считает его сумасшедшим, если не хуже. Но на голодный желудок ничего решать не хотелось, тем более, чтобы что-то решали за тебя.
- Я не буду пить, - сказал Фома, пряча бутылку в карман. - Давай дойдем до ресторана, покушаем и спокойно все обсудим.
Чего "обсудим", он, откровенно говоря, не знал, сказал, чтобы отвлечь ее. А вот что покушает, знал!.. Но ресторан еще не работал.
- Тогда "Русское бистро"! - резюмировал Фома.
- А это что такое? - подозрительно спросила Ирина, дитя приличий, паче естества постели: что-то приличное в этот час, по ее мнению, работать не могло.
- О, русское бистро - последнее русское общепитовское изобретение начала девятнадцатого века! Такие пирожки!
- Пирожки-и-и! - скуксилась Ирина. - Ты меня будешь кормить пирожками?
- Тебе понравится! - с жаром сказал Фома. - Кстати, смотри под ноги, один из них где-то здесь валяется!
Ирина выразительно посмотрела на него.
- И мы что, будем их здесь собирать? Это твое последнее русское изобретение?
Фома хохотнул:
- Нет, я тут недавно потерял один!
- Потерял?! - Ирина даже остановилась.
- Ты иногда мне кажешься совершенно ненормальным, честное слово! Я перестаю понимать, когда ты шутишь, а когда говоришь правду.
- Водочка, водочка, девочки, курочка, - догнала их другая тетка и стала выписывать вокруг них круги.
- Водочка, водочка, недорогая...
- Я правда потерял, - оправдывался Фома, увлекая Ирину дальше.
- Ты посмотри, что творится на вокзалах по утрам? Какое оживление торговли!.. Бабуля!.. - повернулся он к надоевшей торговке. - Это не ты, случайно, засадила в глаз моей доброй знакомой?..
Он показал на маячившую невдалеке торговку с синяком.
- Нехорошо, а еще водкой торгуешь! Позоришь свой цех!..
Торговка немного остолбенела, так ее еще никто не оскорблял, и только потом, когда они отошли на безопасное расстояние, вслед им понеслось возмущенное:
- Ты меня еще еться поучи! Сосунок!
Но Фома уже заворачивал за угол и предложением не воспользовался.
- Понимаешь, я не могу отделаться от странного впечатления, что иногда ты говоришь правду, но правду какую-то безумную...
Они были уже в бистро; там Ирине неожиданно понравилось: чистенько, светло, приятный сдобный запах печеного.
- Я же говорил!..
Фома назаказывал всякой всячины: пирожков, кулебяк, расстегаев, ватрушек и разнообразил все это салатами и квасом. Пирожки он начал есть сразу у стойки, даже не рассчитавшись. Ну его на фиг, думал он, сунув Ирине деньги - рассчитывайся!..
Ирина с возрастающим удивлением смотрела на него, впрочем, как и продавщица. Больше в зале никого не было, кроме одинокой мужской фигуры в углу, спиной к ним, но Фома все равно жадно откусывал от пирогов.
- Ты напрасно драматизируешь, - возразил он с набитым ртом. - И не надо отделываться, правильно! Я действительно говорю только правду. Уродился такой. Урод. Ты ешь... Смотри, все как я говорил: тишина, паровозные гудки, ласковые объявления...
- И бомжи! - кивнула Ирина в угол.
- Это ты сама заказала. И с чего ты взяла, что это бомж? Вполне приличный дядечка
- Ага! А то я не вижу! - сказала Ирина, хотя стояла спиной к человеку в углу. - Бахрома, локти блестят, под мышкой прореха...
- И когда ты все это? - удивился Фома. - Ну, хорошо, бомж, но очень приличный. Видишь, утром рано встал, не пьяный, урны проверил, позавтракал, чем они послали... аристократ!
- Не хватает только проституток! - весело и громко заметила Ирина.
- Проституток?.. Сейчас будут! Только не кричи, на тебя уже смотрят.
- Ну и что? - беспечно сказала Ирина.- У нас нет проституции?.. Есть, слава Богу!
- Слава Богу! - согласился Фома. - Но если раньше это было ругательство, то теперь звание, за которое борются.
- Не знаю, кто за него борется, я не борюсь!
- А тебе и не надо! - согласился Фома. - Пусть они за звание тебя борются.
- Что ты имеешь в виду? - сощурилась Ирина. - А?.. Фильтруй базар!
- А что?
- Да ничего!
- Я про душу твою...
- Ешь давай, ешь, продуша!
- Мама моя!..
Фома с непреувеличенным наслаждением впился в следующий пирожок, открыл салат
- Думал уже никогда больше, - пробормотал он, скорее для себя.
- Да! - вдруг вспомнила Ирина. - А что это за тип ждал тебя в подъезде?
Фома чуть пальцы себе не откусил вместе с пирожком.
- Как же это я забыла? - удивилась Ирина самой себе.
Он через силу улыбнулся полным ртом, поднял палец: сейчас, мол, все расскажу, - и стал тщательно пережевывать пирожок. Шестьдесят четыре раза на одной стороне челюсти, шестьдесят четыре на другой, потом еще тридцать два на передних... когда пирожок уже стал жижей, грозящей вылиться изо рта, Ирина обижено отложила вилку.
- Я что-то не то спросила? Не моего ума дело?.. Не хочешь, не говори!
Фома выпучил глаза самым успокаивающим образом: что ты, родная?! - и всем телом продемонстрировал глоток: вот, мол, в чем дело, кушаю рекомендованным, здоровым образом!.. После этого радостно поведал:
- Это мой давнишний приятель!
- Приятель, которому ты ничего не должен и который следит за тобой?
"Только правду, только правду! - лихорадочно соображал Фома. - Мне нельзя врать, у меня плохая память!"
- Ну, я действительно ему немножко должен, - осторожно начал он, еще не зная, какую правду скажет, - по-человечески...
- И он поэтому за тобой следил? - не понимала Ирина.
"Вот ведь!" - восхитился Фома.
- Ну, это я так сказал, сгоряча. Нет, конечно! Мы вместе работали в Асс... су-су...
"Черт бы меня побрал с моей правдой!" Фома ослепительно улыбнулся.
- Никогда не мог выговорить это слово нормально, случайное знакомство в одной ассоциации. Он там - как это теперь называется? - народный целитель, о!
- Колдун! - подсказала Ирина, в глазах ее засветился бешеный интерес. - У меня тоже один знакомый есть. Беркут, может слышал? Он известный. Правда странный такой
- Во-во!.. - Фома стал смотреть, что бы ему побыстрее засунуть в рот, но не ус-пел.
- И он тебя лечил?
- Да... и лечит, - согласился Фома.
- И что с тобой? - с неожиданной болью спросила Ирина.
"О, мама моя!.."
- Ну... это очень трудно сказать, - подбирал правду Фома. - Ты, может быть, ну... заметила некоторые странности, - вильнул он хитро.
- В квартире? - сразу догадалась Ирина.
- Да! - с огромным облегчением выдохнул Фома.
Квартира, как он не догадался?!
- Так это он все устроил? - хищно сузила глаза Ирина. - Весь этот полтергейст?
- Да, - сказал Фома, но уже без энтузиазма, и сам задумался: черт возьми!..
- Чтобы выгнать меня оттуда! - уже не спрашивала, а скорее, рассказывала Ирина.
- И меня, - как эхо повторил Фома, все еще в задумчивости.
"Действительно, как все интересно получается, Док!"
- И ты поэтому увел меня оттуда?
- Ну... да!.. - Какой он все-таки хороший парень, подумал Фома с уважением, видя как блеснули глаза Ирины.
- Скажи, - спросил он вдруг, - ты бы смогла выйти из дома без своей сумочки?
- Вынести мусор и погулять собаку, - не задумываясь ответила Ирина и только потом удивленно посмотрела на него. - А почему ты спрашиваешь?
- Так! - улыбнулся Фома, ему вдруг стало хорошо и светло.
"Больше я никуда не пойду! - решил он. - Ах, Доктор! Ах, иллюзионист хренов!.."
- И он тебя мучает! - поставила точку Ирина. - Пользуется этим.
- Да, мучает! И пользуется...
Приняв такое важное решение, Фома снова проголодался. Главное он понял, ничего не говорить самому и может быть удастся поесть.
- Ну, не то чтобы мучает, - уточнил он, блюдя полуправду.
- Но ты от него зависишь!
- Точно! - обрадовался Фома. - Завишу, это точно!
И побыстрее и побольше откусил. Наемся я когда-нибудь этих пирожков в спокойной обстановке?.. Все, теперь наемся, решил он, с Доктором покончено!..
- Сволочь! - поставила диагноз Ирина.
- О-ым-м! - замычал Фома и закивал: такая сволочь!
- Он мне сразу не понравился. Такой обходительный. Как все шантажисты и колдуны эти черные.
Ну, это ты врешь! Он тебе понравился. И именно обходительностью своей змеиной. Он всем нравится. Поначалу. А потом, потом от него уже никуда не деться, так нравится.
- И что он от тебя хочет?.. Квартиру?
Как истинный риэлтор Ирина твердо знала: квартира - причина всех несчастий на Москве, и счастий - тоже. Насмотревшись на махинации с недвижимостью, она перестала уважать несчастных людей и совсем потеряла к ним доверие. Фома с сомнением покачал головой: квартира? - не думаю...
- А что? АУМ Синрике, например!..
Сзади кто-то шумно вошел.
- Документы готовим! Проверочка!
В зале уже было несколько человек, но патруль, конечно, направился прямо к Фоме. "Ну у меня что магнит в заднице, что всякое дерьмо сразу ко мне?" - страдальчески подумал Фома, с тоской прощальной оглядывая заваленный снедью столик.
Но и это было еще не все. Во главе патруля был тот самый сержант, который проверял у них с Доктором документы и которого они потом не очень вежливо уронили на перрон. У сержанта были темные очки и жвачка - Чикаго! "Значит я ему все-таки задел глаз, - с искренним сожалением подумал Фома. - И почему у нас милиционеры больше не ходят с гармошкой и семечками? Почему у нас кругом Чикаго, а не Тамбов?"
Сержант тоже узнал Фому. Да он его и не забывал! Кто мента обидит... ну и т.д...
- О!- сразу напружинился он, и хищная улыбка дернула его усы. - Старый знакомый!
"Да нет, старый дурак!" - не согласился Фома про себя. Ирина непонимающе смотрела то на него, то на сержанта.
- Какими судьбами? - все так же зловеще улыбаясь, протянул сержант. Он внимательно оглядел Ирину и сразу потерял к ней всякий интерес, на ней было написано: ни в чем не замешана, только тронь!..
- Потянуло на места боевой славы?.. Или меня вспомнил, а?.. Где же ты своего дружка-приятеля оставил?
Сержант сделал движение головой и двое патрульных встали у Фомы за спиной. Ирина перестала вообще что-либо понимать. Преступление? Сообщник? - читал Фома в ее круглых глазах. Он дожевал пирожок и умоляюще посмотрел на нее: только ничего не говори!.. Кажется, она поняла.
- Сержант, - сказал Фома тоном "бля буду". - Ты меня с кем-то спутал. Я, например, первый раз тебя вижу. Вот мои документы, дай поесть спокойно.
- Я тебя ни с кем не спутал! Ты мне дуру не гони! На тебе, паря, нападение на патруль! И ты сейчас со мной в отдел пойдешь, родимый, оформляться, вот так-то! И только вякни у меня! - угрожающе закончил сержант.
Он был среднего роста, но очень плотный, просто тугой от стремительной мощи, которая скрывалась в нем до поры до времени в завинченном наподобие пружины виде.
- Никуда я не пойду, - хмыкнул Фома, и потянулся к пирожку. - И ничего у тебя на меня нет, сержант, не надо!
Договорить он не успел, так же как и дотянуться до пирожка. Стоящие сзади молодцы завернули ему руки аж до затылка. Голова у него оказалась под столом, предварительно об него ударившись. Ирина закричала:
- Что вы делаете?! Прекратите!
- Ах, ты так, да, так? Сопротивляться?- надсадно кряхтели патрульные, заводя себя.
- Стой, сука!.. Стой и не дергайся, убью! - шипел один из них Фоме на ухо.
Еще движение и ему вывернули бы обе руки.
- Все, все, все! - закричал Фома. - Стою спокойно! Отпустите! Не пугайте людей!
На них действительно смотрели ото всех столиков со смесью испуга и удовлетворения: вот бандюгана поймали, наконец!.. - но он имел в виду только Ирину.
- Ты меня не учи, кого мне пугать, а кого - нет! - возвысил голос сержант, потом спросил уже более обыденно:
- Сам пойдешь или дотащить?
- Сам.
- И без фокусов!
- Без фокусов, без фокусов, - прокряхтел Фома.
Его отпустили, но предварительно обыскали и вытащили маленькую, которую сержант, осмотрев, засунул себе в карман: вещдок!.. Фома понял, что маленькая бутылочка водки совершает свой обычный круг: мент - торговка - клиент - мент-штрих - благодаря наводке торговки. А он думал, что бабка его не запомнила. Сразу унюхала, как "иностранца"и заложила!.. Он посмотрел на Ирину. Она снова была на грани истерики, во всяком случае, так казалось.
- Я тебя очень прошу, - сказал Фома как можно убедительнее. - Ты только пи-рожки возьми. Я скоро буду.
Ужас Ирины сменился выражением, с которым смотрят на неизлечимо больных. Этого Фома и добивался, сбить шок.
- Какие пирожки, Андрон? - ахнула Ирина.
- Вот эти, - кивнул Фома.
- Ты хоть понимаешь, что происходит? Тебя забирают!
Ирина от невероятности происходящего даже чуть-чуть успокоилась и задавала вполне логичные вопросы. Вот только ответов на них у Фомы не было. Здесь.
- Дав-вай!.. - Его уже подталкивали к выходу.
- Это недоразумение, - успел еще сказать он, и получил ощутимый удар в бок.
В бочину, как говорил мастер Цю. Это просто счастье, что Ирину не взяли вместе с ним, размышлял он, когда его выводили из бистро, а потом повели к основному зданию Ленинградского вокзала, в отдел. Место какое несчастливое, поражался он. Они пошли через огромный зал, где стоял белый, как смерть, бюст Ленина, а над ним надпись, что перевезли его сюда вместе с остальными членами правительства 11 марта 1918 года.
Голова Фомы лихорадочно работала. В отделе для начала попробуют "поучить" - сержант жаждет мщения. Будет шум, возня; еще наденут наручники. Уйти будет сложнее, а если сделают ласточку, то и вообще невозможно, да и сваливать на глазах у всех это значит, что в следующий раз (вдруг он будет!) сержант просто начнет стрелять на поражение, как только его увидит - обидчивый, самолюбивый... На этом и сыграть...
- Сержант, клянусь, дай в туалет зайти, литр кваса выпил! - взмолился он; они как раз проходили мимо платного туалета в углу зала.
- Успеешь еще и то, и другое!.. - Тон и глаза сержанта обещали многое, все прелести пресс-хаты были Фоме гарантированы.
- Все сделаем! Вместе! - пообещал сержант, словно услышал его мысли.
- Да ладно сержант, что ты не человек? - тянул Фома. - Или боишься, что я вас троих в туалете замочу нечаянно?.. Так я осторожно!
- Да я тебя один урою, чучело, обещаю тебе! А чтоб ты не уссался раньше времени..
Сержант сделал знак, и они повернули к туалету.
Там было тихо и сильно пахло дешевым сладким освежителем, чтобы не пахло остальным. Когда они прошли турникет, сержант предупредил:
- Я тебя умоляю, только без шуток!.. - И глаза его дьявольски весело блеснули.
На самом деле он страстно хотел, чтобы Фома что-нибудь такое выкинул. Тогда сержант размазал бы его по всем стенкам платного туалета: попытка к бегству, а заодно и разминка застоявшемуся, стонущему без адреналина телу. Сержанта аж покачивало от этого желания.
- Вы - с ним! Посмотрите окна! - скомандовал он патрулю. - Хотя... я сам!
- Я на выходе заплачу, - пообещал Фома тетке за окошком. - Не могу, ноги сво-дит!
Тетка расхохоталась. Несмотря на раннее утро, она была весела, надышавшись бодрящего освежителя, и теперь смотрела на все как озоновая дыра, свежо.
Сержант проверил зал, окна, соседнее рукомойное помещение и кабинки.
- Дав-вай! - махнул он рукой.
Патрульные еще раз, наскоро, его обыскали и подтолкнули к самой дальней кабинке. Сами встали у окна, сержант на выходе. В невысокой кабинке Фома был ви-ден по грудь.
- Заодно! - доверительно сообщил он патрулю, и сел.
Так, если по понятиям, как учил Док, может быть виден призрак, начнут палить сдуру. Сержант заведенный, как пружина, да еще неизвестно, как получится первый раз. Значит, переход сразу, лишь бы куда, неслось у Фомы в голове. Все, тихо, расслабились. Он закрыл глаза и ясно увидел несущиеся потоки света, потом какой-то стук, гомон множества людей и резкий крик: именем его величества!..
- Сука! Опять!.. Урррою!.. - орал сержант перед распахнутой дверью толчка.
В нем, еще не загаженном с утра, тихо журчала водичка. Сержант со всего размаху пнул раскрытую дверь.
- В дыру он провалился, что ли?! Вы куда смотрели?! - рявкнул он на помощников. - Уррою, блин!.. Проверить все кабинки!
Там тоже журчала водичка...
- Доктор, подъем! - ласково сказал Фома, встав с корточек и подходя к Доктору.
- Что случилось? - спросил Доктор. - Мы и часа не спали! Приснилось что?
- Ага, Док, приснилось. Такое - не проснешься!
Доктор сел, почуяв неладное.
- Скажите, Доктор, замок тоже ваших рук дело?
- Что значит - тоже?
- А то, что фокус с Ириной и куклами у тебя очень хорошо получился.
- С чего ты взял? - спросил Доктор. - Какой фокус? Проспись!
- Я-то как раз проспался, а вот ты... ты сделал две ошибочки, дружище: оговорился, когда мы ложились спать, что на этот раз ты не знаешь, кто на нас напал. Значит, в предыдущий раз ты был в курсе, так? Рыцарей, разбойников и мстителей отметаем, там все по-настоящему и без загадок, а вот куклы...
Доктор стал медленно одевать сапоги.
- Они всегда появлялись, когда я начинал задавать слишком много вопросов или отказывался идти с тобой, как в первый раз, не так ли?.. А вторая ошибка: ты оставил сумочку Ирины, убрав ее саму из квартиры, вернее, засунув ее куда-то. Ты забыл самое главное, наши женщины без сумки из дому не выходят. Хоть спичечный коробок!..
- А я-то думаю, что это он по моей квартире, словно кот бродит, высматривает, на кофе напросился! Ну и сука ты, Док! Ты со мной, как с последней рванью!..
Фома был в ярости и не обращал внимания на возникший шум за окном.
- Две ошибки, Док, это много, каждую в отдельности я бы пропустил и перся дальше за тобой, пугаясь кукол или крестясь на сумочки...
Он навис над сидящим Доктором.
- Ну что, иллюзионист хренов, скажешь ты мне, зачем тебе все это? Ведь третья несуразность, на которую ты меня купил - замок, тоже ты сообразил?
- А как еще тебя было вытащить? - неожиданно спокойно сказал Доктор, вставая.
Фома выдохнул: значит, правда! Все-таки он не ожидал, что это будет для него ударом. Ведь были друзья-приятели, а Доктор купил его.
- Но зачем?!
- Ну, во-первых, дыра, мне одному свинтить ее не удается, значит, нужен напарник.
- А во-вторых?
- А во-вторых, долго объяснять!
- Ничего, теперь время есть, я уже никуда не спешу! И только без кукол, Док!
- Без кукол, - согласился Доктор, - но времени у тебя все равно нет! Ты только морочишь и мне, и себе голову, но никуда не денешься, просто так выходит!.. Я то-же долго дергался, искал чего-то, сбегал куда-то, но меня все время возвращало и било мордой об одно и то же - "вот твое место!" Так что не строй иллюзий насчет времени: у тебя его нет, так же как и у меня! Нам не дадут уйти с предначертаного.
- Кто?.. О ком ты говоришь?
- Какая разница! Я не знаю, кто это или что это... - Доктор прислушался. - Ты слышишь шум?
- Ну, ты как хочешь! - сказал Фома решительно. - Можешь топать по предначертаному, блаженство просветленным, а я возвращаюсь!
- Хотел бы я посмотреть!.. - Доктор подошел к окну и отодвинул штору.