Аннотация: Все еще ничего не понимаю сама, следующую сцену уже знаю, но не успеваю набирать. Дел и так хватает. Наверное, я пишу это потому, что сама хочу прочитать, что же дальше.
Авила
Аплодисменты. Не слишком бурные, но не оставившие равнодушными артистов: теперь им, скорее всего, и завтра позволять выступить на сцене этого театра. Бродячая оперная труппа мало кого привлекает, и, чтобы прожить, чаще всего приходится выступать в кабаре и тавернах - уж как повезет. Про репертуар в таких случаях нечего и говорить.
Авила вздохнула с облегчением и поспешила скрыться в гримерке так быстро, как только позволял закрывающийся занавес. Дрожь начала было утихать. Авила боялась людей. Но еще больше она боялась одиночества, ведь одну ее могло настигнуть все, что угодно. Поэтому она и держалась несколько странно на взгляд посторонних: вроде бы и с людьми, а вроде как и отдельно. Вот и к этой труппе она прибилась пару месяцев назад на одном осеннем дождливом тракте. Взяли почти сразу. Молодая, не отталкивающей внешности девушка - если не поет, так прибыль собирать сможет, да и помощь в готовке со стиркой не помешает. Вообще в труппе все занимались всем - каждый следил за своим костюмом, готовили по очереди...
Петь Авила умела. Но в полный голос никогда не пела. Внимание людей пугало. Поэтому пела она исключительно несложные песенки между номерами других. Платили совсем гроши, но зато не так страшно. Вот и сейчас в своем углу она торопилась смыть тот жалкий грим, который по крупицам был одолжен у других артистов, чтобы как можно скорее скрыться в крошечной темной комнатушке, служившей ей ночлегом и убежищем от людей.
Диамар
Высокий худощавый человек в темной одежде сидел в ложе и со скукой смотрел на сцену. В этом театре ноги бы его не было, но в этот вечер делать ему было решительно нечего и ничего не хотелось. Такой редкий момент, когда дела завершены, время еще осталось, а желания искать себе полезное занятие нет. Можно было бы остаться дома, но привычка к кипучей деятельности давала себя знать. Сидеть на месте без дела он совершенно не мог. Поэтому было принято спонтанное решение поискать развлечений в городе. Ведь не может же быть такого, чтобы в большом городе замерла жизнь? Но оказалось, что именно в этот дурацкий вечер не желающим посетить бордель или устроить кабацкую драку, совершенно некуда пойти. Все театры были закрыты - будний день все же, самая середина недели. Балов не намечается. Все как будто провалились в спячку. Только бродячие труппы, живущие по какому-то своему расписанию, продолжали проводить выступления.
Нельзя сказать, чтобы зал был полон. Так, заполнен на три четверти. Выступление каких-то бродяг не идет ни в какое сравнение с представлениями столичных певцов. Не такие чистые, не такие поставленные голоса. Человек в черном периодически морщился, когда кто-либо из артистов особенно явно фальшивил. Смотреть, собственно, тоже было не на что. Заношенные костюмы, которые хозяева отчаянно пытаются поддерживать в должном состоянии, похоже, были вообще единственными у каждого из них. Наверное, только та несколько высокомерная певичка, считавшая себя великой дивой и явно бывшая примадонной труппы, имела чуть более остальных.
Единственный более или менее чистый голос был у довольно зажатой девчонки, выходившей петь куплеты между выступлениями "ведущих" певцов. Меццо-сопрано. Но такое тихое и слабое, что, вполне возможно, ее едва можно было услышать с задних рядов, не говоря уже о том, чтобы разобрать слова. Внешне она не сильно отличалась от всей остальной труппы. Такой же заношенный сценический костюм. Один-единственный, и с чужого плеча... Только все артисты старались произвести наибольшее впечатление, и потому выглядели довольно вульгарно, особенно с этим их чрезмерным гримом. Нет, на этой девушке тоже был грим, но как-то странно выглядел. Как будто не то чтобы совсем не подходил, но совершенно не сочетался по гамме с самим костюмом. Тоже кем-то подаренный от чрезмерной щедрости - пришел к выводу мужчина. При всем при этом, певичка выглядела не такой потасканной, как ее коллеги. Она выходит на сцену уже четвертый раз.
Скука - страшный враг. Она заставляет всматриваться в совершенно обыденные и безынтересные вещи и искать в них что-нибудь необычное, странное, а самое главное - интересное, даже если на самом деле это просто пустое место.
Вот и мужчине в темном пришла в голову бредовая мысль - посмотреть поближе на странную певицу, почти не поднимавшую головы за все четыре выхода на сцену. Он дернул за шнурок колокольчика. В ложу из коридора бесшумно вошел лакей, остановившись прямо у порога.
- Позовите директора театра. - Лакей так же молча поклонился и вышел.
Через две минуты в ложу, согнувшись чуть ли втрое, вошел директор театра. Старый опытный управляющий умел еще только по виду и поведению слуги определить влиятельность и положение человека, позвавшего его. И этот непримечательно и неброско одетый господин пугал его заранее.
- Я бы хотел поближе познакомиться с тем очаровательным меццо, которое мы все имели удовольствие сегодня слышать. - Негромкий хриплый голос искусно выражал искреннюю заинтересованность человека, явно привыкшего лавировать среди высших слоев общества. Директор театра инстинктивно был готов выполнить любое пожелание этого человека, и был рад, что в полумраке ложи ему не приходится смотреть мужчине в глаза. Но понять, кого именно хочет видеть господин, несчастный Паоло Корини с первого раза не смог.
- Простите..?
Брови мужчины слегка приподнялись, в глазах отразилось некоторое недовольство, которое, впрочем, никак не проявилось в голосе, посему не было замечено господином директором, так успешно избегающим прямой встречи взглядов.
- Я бы хотел познакомиться лично с девушкой-меццо, исполнявшей на сцене куплеты. - Все так же не отходя от салонной речи, повторил господин в темном.
Брови директора приподнялись в немом изумлении от странной просьбы, но достаточно быстро справился с собой. Все же у него был немалый опыт общения с аристократами, желающими познакомиться с актрисами и певичками. Он помнил эту девушку. Он даже думал о том, чтобы запретить ей снова выходить на сцену уже после первого ее выступления. Тем более его удивил интерес явно очень богатого человека (а чьи еще слуги могли быть ТАК вышколены?) к такой девушке. Да еще назвавшего ее "меццо". Эта мысль помогла директору слегка успокоиться: богатый посетитель ни черта не смыслит в опере. Именно от этой мысли становилось намного легче.
- Я правильно Вас понял, Ваше сиятельство? Та, что выходила между основными номерами?
- Вы долго еще будете испытывать мое терпение, господин директор театра? - человек в черном привычно изобразил вспышку гнева, и в притворстве его вряд ли смог бы уличить и профессиональный актер. - Или вам что-то не ясно в моей просьбе?
Директор Корини мгновенно почувствовал угрозу своему благополучию на довольно доходном посту и пулей вылетел на поиски упомянутой девки, ибо за большее он ее и не считал.
Авила
Снятие грима много времени никогда не занимало - его, грима, могло так случиться, у Авилы и не было. Но это было бы совсем худо. Она не хотела быть красивой и яркой. Ее желанием было не показывать людям свое лицо настолько, насколько это было возможным.
Быстро, так быстро, как только получилось, Авила смыла грим, подхватила единственное и потому бережно хранимое платье для сцены, завернутое в тряпье, чтобы не запачкать, и быстрым шагом тихо вышла в коридор. Все так же с опущенной головой она прошла по и коридору вдоль стенки, словно стараясь слиться с ней, и добралась до входной двери вполне успешно - никто не обратил внимания на прислугу актеров.
Растрепанный и задыхающийся директор опоздал на полсекунды.
Оглядевшись и не увидев искомой девки, Паоло решил уточнить:
- А где певичка в перерывах?
- Вы про Вилку чтоль? - пренебрежительно приподняв бровь, спросила примадонна. - Да на кой она вам сдалась?
- Проблемы, проблемы, - забормотал себе под нос директор. - Просят ее! Где она?
- Пффф! Да кому она такая нужна-то? Она не только еле поет. Она и на подстилку под коврик не сгодиться! - Шутку "примадонны" поддержала вся труппа. О недавно прибившейся чужачке они все были невысокого мнения, и ее необщительность не способствовала изменению этого обстоятельства.
- А вот понадобилась! Сам ничего не пойму, - печально заключил директор. - И, главное, такому важному человеку! Так где она?
- Да ушла вот только. Прямо перед тем, как вы зашли. - Сказал один из более молодых певцов. Он хорошо понимал, что с его талантом ему вряд ли светит большее, чем место в бродячей труппе, и не желал даже косвенно вызывать неудовольствие сильных мира сего.
А директор уже вылетел за дверь гримерки в поисках неуловимой девки.
Но в коридоре, ее уже не было, и он понесся к двери на улицу. Но и там его ожидала неудача: переулок у театра был совершенно пуст, а на широкой улице - всего несколько прохожих - сегодня в этом городе тихо, а в самом театре еще не кончился последний номер. И теперь, медленно идя назад, директор мучительно думал, что же он скажет важному господину в ложе.
Диамар
Слегка скрипнула дверь, и в ложу просеменил покрасневший и потный директор театра.
Ну и где она? - лениво поинтересовался человек в черном.
Ваше сиятельство, ушла она уже. Догнать не успел. - Местами заикаясь, чуть слышно произнес Паоло Корини.
Ну так найдите. Я буду здесь завтра и ожидаю, что вы организуете мне все встречу. Спокойной ночи, - он позволил себе высокомерную ухмылку и вышел. В конце концов, ему некуда торопиться.
Авила
Общество других людей неизбежно, особенно, если ты с ними живешь. Или, как в данном случае, скитаешься. Ужинали в общей комнате бедного пансиона, в котором остановились. По целой комнате в свое распоряжение получили только примадонна и руководитель труппы, странноватого, впрочем, как и все актеры, вида средних лет мужчина с уже полуседыми волосами.