26 сентября 2002

бедная моя, то ли кости
надобно отмыть ото злости.
коли зуб
глуп -
неужели мы-то гости?

вдоль мечтательных улиц
распростёрлись медузы
а повеяло бризом
под шестым этажом
Это вешние силы
надавали по пузу
да слюной окропили
и назвали пажом.

вот и внешне
не алкаю
по черешне
не толкаю
вагонеточку строгую
да ладью убогую.

личинка пела, я внимал
какое дело, понимал,
простой наяде до меня,
который вечер ото дня
не отличает отродясь
своей посадкою гордясь
на табурете в выходной
когда знакомою одной
готов пожертвовать за честь
и крепкий мир. Галеты есть
и впопыхых любить закат...
за долларом идёт дукат,
Закончим. Пала синева
и одинокая сова...
Молчи, балбес! Окончен стих.
На пелерине я притих.

Вторя славе, огорчаюсь,
ибо нету ни гроша.
На орбите не качаюсь,
я стабильный - что паша
во дворце. Шумит бамбук
в чаще леса. Ясень, бук -
всё моё. Хожу конём.
Мир стоит. А я-то в нём.

Ущелье запаха. Вначале
его легонько покачали
и названным отцом внесли
на доски. Взяли из земли
четыре камня и песок,
поставили бродильный сок,
украли из гнезда яйцо,
ему подняли на лицо
сухой сосновый корешок.
Стемнело. Серый порошок
струился в мёд из кулака.
И закемарила река.

Ноги - жутко смущены.
Левой вряд ли снятся сны,
А однажды в магазине
Отказали мне в резине!
Я - к директору - позволь!
Это что ж? Народных воль
На тебя бы напустить!
Он нахмурился. Сплотить
Всех людей была мечта
В ранней юности. Пуста
Оказалася она.
Но душа ещё скромна
И чувствительна. Встаёт.
Из бокала жидкость пьёт,
И рукою - по стене,
И показывает мне
Толщу мира, зелень тьмы,
Ноты времени... Тюрьмы
Бытия обычных душ
Стенки - шлёп! И нету. Муж
Я теперь уже другой.
Тихий, светлый и благой.