|
Глава вторая. Трубы
Дана крепко вцепилась в запястье Эры и волокла ее по большой бетонной трубе, ни на секунду не останавливаясь и не оборачиваясь.
Когда началась стрельба, сестры оторвались от остальных девушек, но спустя некоторое время никто их не догонял и не звал. Эра старательно гнала от себя мысли о тех девчонках, чтобы окончательно не впасть в панику.
Казалось, прошла целая вечность в этих туннелях, они забрели совсем далеко - стены здесь были грязными, изъеденными временем и потоками воды, покрытые тиной почти до верху. Освещение пропало уже после третьего или четвертого поворота, единственными источниками света были коммы - их голубоватые отсветы судорожно скакали по стенам в такт шагам.
В боку невыносимо кололо, и сердце, казалось, готово было разбить ребра и выскочить наружу. Ноги промокли насквозь и ботинки стали нещадно натирать ноги, но это было не так важно, по сравнению с тем, что осталось позади.
- Стой, Дан, я больше не могу! - заныла Эра.
- Ш-ш! - она обернулась и на ее лице скользнуло раздражение.
- Что происходит?!
- Заткнись, з-зайка, - Эра покорно заткнулась, глубоко задумавшись о том, что должно было произойти, чтобы ее безупречная сестренка вдруг так заговорила.
Сзади вдруг раздались глухие плевки выстрелов, многократно отражаясь от бетонных стен устрашающим эхом, и они побежали быстрее. Мимо проносились широкие и узкие ответвления стоков, иногда там мерцал слабый свет и доносилось лязганье металла.
Наконец Дана дернула руку Эры вправо, и они свернули. Здесь было больше воды, она почти доставала им до щиколотки. Ботинки тут же зачерпнули затхлую воду и каждый шаг сопровождало "аппетитное" чавканье. Бежать стало тяжелее, горло и легкие жгло от нехватки воздуха, трикотажная рубашка намокла от пота и мешала движениям. И все равно они бежали дальше... Дана словно не замечала ничего вокруг себя, упорно двигаясь к видимой лишь ей одной цели. По крайней мере, Эра надеялась, что она эту цель видит, иначе все их мучения были абсолютно бессмысленны.
Они повернули налево, затем направо и так несколько раз, пока старшая сестра наконец не замедлила шаг. Эра выдернула руку и обиженно потерла запястье. Дана отвернула экран комма в пол и привалилась к стенке, тяжело дыша. Воды по-прежнему было много, но это не помешало Эре сесть прямо на пол, в эту тухлую жижу. Ноги гудели и отказывались слушаться, в груди болело, а сердце билось уже где-то в горле, мешая нормально дышать.
Несколько минут они пытались отдышаться, прислушивались к гулу водостока, но эхо, многократно отражаясь от стен туннеля, не позволяло определить, в какой стороне идет стрельба.
- Эра... Как ты?
- Что происходит?.. Ты вообще это видела? Они... ранили тех девчонок, которые бежали вместе с нами! Я готова поклясться, что стреляли наши стражи!
- Они просто обознались, новенькие, наверное, сами испугались, - устало предположила сестра, и голос ее звучал очень уж неуверенно. Словно она пыталась и себя в этом убедить. - Поди в темноте разбери кто свой, а кто чужой...
Она притянула Эру к себе, крепко обняла, и принялась гладить по голове, перебирая ее спутанные влажные от пота волосы.
- Ну, конечно! А спросить?
- Ну, значит, это были переодетые крысы! Ты же не думаешь, что невинных людей будут отстреливать при попытке спастись?
- Дана, - строго сказала младшая сестренка, отшатнувшись от нее и пытаясь различить в полумраке ее лицо, - Дана, ты что-то не договариваешь. Когда родители уезжали, они все пытались мне что-то рассказать, и по всему выходило, что ты в курсе этого!
- Понятия не имею. Наверное, им тяжело было тебе сообщить, что они уезжают, что они давно планировали заняться серьезными исследованиями...
- Не верю я, что дело только в этом. Как-то все подозрительно одновременно случилось... Родители уехали и... Это, - Эра обвела широким жестом окружающую их хлюпающую водой темную действительность и тут же опустила руку. Даже в полумраке в тусклом свете комма, рука была чересчур бледной и тряслась, будто у столетней старухи.
Дана промолчала - обиделась или задумалась. Грязная кишка трубы едва слышно шумела, будто шептала. Эти звуки напоминали сцену из исторического фильма, где сломленные и изможденные политзаключенные слыша на перекличке свою фамилию робко поднимали руку и шептали "здесь". Почему Эре вдруг в голову пришла именно такая ассоциация она не знала, но не сомневалась что стоит им попасть в руки стражей и из них сделают такие же серые тени, как из тех людей в фильме. Правительство никогда не отличалось чрезмерным милосердием по отношению к тем, кто оказался не в том месте не в то время, магистраты были уверены в том, что у каждого человека должно быть свое место, за которое ему стоит крепло держаться и следовать заранее согласованному плану. Для того чтобы позволять себе некоторые вольности нужно было для начала стать ценным членом общества - талантливым врачом, изобретательным инженером или кем то еще не менее ценным. Эра не питала иллюзий по поводу своей ценности. Да и стоило ли общество потребителей того, чтобы ради него становиться тем, кем не являешься? Послушные мозги и руки, выращенные в соответствии с нормами и стандартами являлись ни чем иным, как ресурсом для магистратов и тех, кто ими управляет. Пару лет назад, когда Эра училась еще в школе, она слышала как родители обсуждали один проект.
- Они совсем сдурели, - негодовал Тильман, - Это не выход!
- Ну почему же, по-моему отличное решение. Без жертв, без лишних затрат и все только на совести населения, - спокойно ответила Линда.
- Интересно, как бы изменилось твое мнение если бы твои дочери заявили бы что стали лесбиянками?
- С Даной этого не произойдет, она хорошая девочка. А Эра слишком... Эмоциональна для того чтобы выбрать женщину.
- Вот как раз Эра и есть группа риска. Сегодня она решила быть художником, завтра хирургом, а после завтра она оставит нам записку "Папа и мама, я полюбила девушку, простите и прощайте."
- Ни одна девушка ее не вытерпит, будь уверен.
Тильман раздраженно вздохнул и отвернулся, всем своим видом давая понять что разговор окончен, раз его не хотят понять.
- Ну что ты? Нам же это не грозит, верно?
- Пока нет, - нехотя признал мужчина, - Но ты подумай о том, что будет с теми, кто сделал неправильный выбор? Рано или поздно они сократят численность и снова будут искать способы повышения рождаемости...
- Для таких случаев у нас есть ты и мы обо всем узнаем заранее.
Проект благополучно закрыли спустя несколько лет, как и предсказывал отец. Что стало с людьми которые попались на такую привлекательную приманку в виде сексуальной свободы было неизвестно. Для общества это так и осталось лишь неудачным законопроектом и естественным отбором. Для Эры Кольт это стало своего рода окончанием детства - мир больше не казался ей дружелюбным и увлекательным. Она надеялась что после окончания университета о ее будущем позаботится отец и она сможет работать под его началом и сможет сама контролировать свою жизнь.
Дыхание, наконец, выровнялось, а вот брюки промокли насквозь. Где-то вдалеке послышался топот и стрельба, затем что-то громыхнуло и до девушек долетело облако пыли вперемешку с влагой и горячим воздухом.
- Пора, зайка, вставай. Отдышались и хватит, надо выбираться отсюда. И кстати, у тебя на голове что-то странное: клещ, что ли, - с фальшивой бодростью сказала сестренка.
- Что?! Где? Вынь его немедленно! - Эра затрясла головой, пытаясь сбросить мерзкое насекомое, - А может, тут пересидим? Это лучше, чем бегать в темноте, тем более когда в этой же темноте бегают парни с оружием.
- Тебе нравится сидеть в грязной луже с мокрыми ногами? - Дана аккуратно перебирала пальцами в волосах сестры.
- Нет, но твоя идея нравится мне еще меньше... Ну что, достала? Ай! - зашипела Эра.
И они снова бежали, Дана выбирала направление, а Эра старалась не отставать, и на ходу пыталась сориентироваться, в какой части города они могут находиться, но никак не получалось.
Бесконечные туннели, развилки и лестницы. На середине одной из таких лестниц Дана случайно уронила свой комм в воду. Устройство было загублено. Дана попыталась забрать комм Эры, но та неожиданно для себя отказала.
Ей было обидно что все доверили Дане. Сестренка конечно была предсказуема и рациональна, но неужели Эра не заслужила доверия родителей? В том, что сестре что-то известно она не сомневалась. Конечно, старшая сестра частенько вытаскивала ее из неприятностей, в которые Эра вляпывалась по "стечению обстоятельств". В сумме ее выходки и галочка в анкете "эмоционально-волевая лабильность" тянули на отчисление из института и перевод в обслуживающий персонал: туда попадали не только неспособные к учебе, но и те, чье поведение доставляло "беспокойство" кураторам.
В таких случаях Дана всегда оказывалась рядом, в последний момент выдергивая непутевую Эру из различных неприятностей и талантливо охая (прижимая руки к груди и заверяя что "сестра, конечно, беспокойный ребенок, но в это время я занималась вместе с ней музыкой, хотите покажу что мы разучили?") на вопросы смотрителей о местонахождении Эры и поведении. Она была хорошей сестрой, и у нее были все шансы стать хорошей матерью, вот только она ни разу не подавала анкету на подбор партнера, избегая вопросов на эту тему и отшучиваясь: "Да у меня уже есть один взрослый ребенок! Зачем мне еще?".
Эра включила комм и облокотилась на перекладину лестницы. Они оказались в каком-то старом колодце: никакого освещения, не считая старых ламповых светильников, превратившихся под слоем грязи и пыли в уродливые бородавки на потолке и стенах. Вода была ржавая и мутная, запах канализации был не сильный, но Эра не сомневалась, что стоит в том самом. Справа и впереди виднелись аналогичные лесенки с люками и тяжелыми решетками. Дана стояла, молча глядя на ее. Эра и раньше видела такой ее взгляд, когда делала что-то, по ее мнению, невообразимо глупое. Было забавно смотреть на свою копию, только старше на два года.
- Эра, давай не сейчас.
- А когда?
- Когда выберемся. Чем меньше ты знаешь, тем меньше сможешь рассказать... Если нам не удастся.
Ее слова звучали разумно и одновременно пугающе. Эра не была сторонницей полуправды, она предпочитала либо не знать ничего, либо все, вплоть до малейших подробностей. Но именно сейчас был тот момент когда Эра предпочитала не знать ничего.
- Хорошо, один вопрос - нам кто-нибудь поможет?
- Да. Но больше ничего не спрашивай. Все будет хорошо, верь мне.
Дана ловко выхватила у сестры комм и направилась к еле заметной двери в стене слева. Та настолько заросла грязью и ржавчиной, что ее сложно было отличить от таких же стен, выдавали ее лишь рыжие разводы по периметру. Дана послала Эру закрыть предыдущий люк, а сама взялась за эту дверь Спустя некоторое время их путь продолжился: все такой же однообразной трубой, сыростью и тьмой.
Эра просто закусила губы, жестко, до крови, чтобы отвлечь себя этой болью, и стала ненавидеть непонятных и неизвестных ей "тех", из-за которых она тут оказалась. Ненависть горела внутри, прогоняя кровь по уже ледяным рукам и ногам и не давала остановиться. Мир сузился до темного туннеля, наполненного водой, и цивилизованный город из которого их выбросило в мрачное подземелье начал казаться недостижимой мечтой.
Дрожь трясла Эру так, что зубы клацали друг о друга,она уже практически ничего не соображала, когда Дана сказала, что почти пришли. Старшая сестра заставила Эру подняться по очередной ржавой лестнице и буквально впихнула в круглый горизонтальный лаз. Вроде бы даже она чертыхалась и ругалась не переставая, подталкивая сзади, чтобы Эра лезла дальше. А девушка едва могла согнуться, тело невыносимо болело, и даже как-то скрипело в суставах.
- Ни с кем не разговаривай и никому не верь, - еле слышно прошептала Дана, - Юнг утверждает. - четко и громко сказала она, остановившись перед поворотом.
- Нойманн поддерживает! - донеслось в ответ.
Эра фыркнула, несмотря на всю свою усталость и заторможенность оценивая их реплики, и поймала неодобрительный взгляд Даны. Интересно они сами придумали этот пароль-отзыв?
И тьма закончилась. Девушки оказались в почти сухом коллекторе, где было человек десять, с парой аварийных фонарей, свет от которых ослепил обеих на некоторое время.
Он присели на какой-то выступ, Дана обхватила младшую сестренку руками. Кто-то накинул на них плед, и Эра закрыла слезящиеся глаза, их обеих трясло мелкой дрожью. Их о чем-то спрашивали, но Дана уклонялась от ответов.
Собравшиеся здесь были из разных мест, судя по униформе. Некоторые даже каким-то образом подготовились: рюкзаки, фонари, пледы. Поразительно, как некоторые люди умудряются сохранить стремление к удобству даже под землей в темном мрачном коллекторе. Тут каких только людей не было: белобрысый очень напряженный студент-выпускник с нашивкой лаборатории радиобиологии; пара-тройка студентов в форме, аналогичной той, в которой были девушки; двое мужчин, научных сотрудников средних лет, серых и одинаковых, без каких-либо опознавательных знаков; женщина и двое мужчин в приметной униформе служб благоустройства; тощий сутулый лаборант кафедры физики, который нервно озирался и подергивал плечами, словно стряхивал с себя нечто неприятное; светловолосая девчонка, с круглым лицом, усыпанным веснушками и светлыми глазами, в форме обслуживающего персонала.
Дана вскользь упомянула, что их группу обнаружили почти в самом начале отхода. Она предположила, что их кто-то выдал. Многие обеспокоились, но были и те, кто скептически отнесся к словам девушки. Дана настаивала, что уходить нужно немедленно, но ее не послушали. С ней был согласен только тощий лаборант, с сероватой кожей и сальными волосами, но и его голос был не услышан. Эра чувствовала, как из тела уходит холод, заменяясь глухой плотной тревогой.
Сложно сказать, сколько прошло времени: Эре казалось, что часы комма замедлили свой ход и каждая минута шла за пять, - и вот один из студентов, который был на часах, подал сигнал, что слышит чьи-то шаги. В напряженной тишине люди обменялись взглядами и притушили фонари.
Звуки приближающихся шагов были тихими, едва различимыми поначалу, едва ли отличимыми от постоянного шума воды в туннелях. Люди ждали, завороженно слушая. Пароль все не звучал.
Вскоре было уже ясно, что гость не один. Дана встала и приблизилась к туннелю, из которого доносился шум.
Теперь уже был слышен дробный топот ног множества людей, они двигались уверенно и без остановок - это были не усталые гражданские, не те, кого тут ждали. Они передвигались синхронно, короткими перебежками. Паника попыталась захватить тело Эры, но усталость и холод сделали свое дело, девушка наивно подумала о том, что сможет притвориться жертвой обстоятельств (или лучше мертвой?) и все будет хорошо.
- Уходим! - шепотом сказал кто-то.
Еще секунду она смотрела в искаженные страхом лица людей в слабом призрачном свете фонарей, а потом свет разом погас, и они, как крысы, по двое-трое вскарабкались по одной из лестниц и ввалились в туннель уровнем выше.
- Эра! Эра! - услышала та отчаянный шепот Даны.
Страх потерять сестру подбросил ее сильнее, чем возможность опять встретить жутких стражей, Эра бросилась вперед, на голос, в темноте натыкаясь на людей.
- Эра, ты где? - в голосе Даны был неподдельный ужас, но зато он был где-то рядом.
Эра схватила ее за плечо, рванула на себя.
- Дан, скажи мне, что ты знаешь куда бежать, а? - на ухо прошептала она ей.
- Да! - отозвалась она тоже шепотом. Голос был сиплый, и Эра отшатнулась, не узнав сестру, но та схватила ее за плечо и потянула в один из отводов. - Обойдем их.
Отвод был очень узкий, и передвигаться можно было лишь на четвереньках, Эра ползла впереди, наклонив голову - ей все казалось, что вот-вот в глаза ткнется что-то острое, и свет она уже не увидит никогда.
Выстрелов слышно не было, это обнадеживало.
- Комм достань, - сказала Эра. - Ни черта не видно, и вроде бы тихо.
- Зачем комм? - удивилась та. - У меня фонарик есть.
Раздалось шуршание и под коленку Эре что-то ткнулось, девушка опустила руку и взяла едва светящийся фонарь. Но даже такого света было достаточно, чтобы зажмуриться. Извернувшись, насколько это возможно, она посмотрела на свою спутницу, уже с нехорошим предчувствием.
Крупное курносое лицо, усыпанное веснушками, никак не могло принадлежать ее сестре.
- Ты кто?
- Ирена Мазур, - гордо заявила она. - А ты? Свет погаси, а то заметят.
- Я Кольт, - замявшись, ответила Эра, вспоминая предостережение сестры, - там осталась моя сестра, я должна вернуться.
Свет фонаря она еще больше притушила, до минимально возможного.
- Сдурела?! Нет там никого, все ушли. Мы просто в соседнем тоннеле. Если нас поймают...
- Кто? Кто поймает? - Эра неуклюже развернулась в каменной кишке и уставилась ей в глаза: Ирена смотрела на Эру как на жука, ударившегося о стекло: с жалостью и недоумением.
- Магистраты, а ты не знала?
Эра не знала ничего, и уже окончательно перестала понимать происходящее. Спутница ее, оказавшись весьма болтливой персоной, тут же взялась за ее просвещение. Хотя Эре казалось, что задерживаться не стоит и периодически порывалась бежать дальше, Ирена хватала ее за плечо, удерживая на месте.
Ирена оказалась списанной студенткой, которую, по ее словам, за чрезмерную инициативность перевели в обслуживающий персонал.
В отличии от Даны, она не утаивала ни детали, сразу прочувствовав свою важность, посвящая девушку в суть происходящего. Оказалось, что прежде чем ее разжаловали в обслуживающий персонал, Ирена успела провести целое журналистское расследование. Сидя на корточках в темной кишке туннеля, девушка не просто рассказывала, она читала доклад перед публикой, которой была Эра. Все пробелы в данных она заполняла своими умозаключениями и выводами. Ирена вещала так, будто сотни раз про себя уже проговорила эту речь, подготовилась, расставила нужные акценты и придумала емкие и, как ей казалось, отличные метафоры.
Сначала Эра втянулась невольно, ужасаясь открывающейся картиной, но потом вдруг очнулась. По всему оказывалось, что у Совета управления Радома и у магистратов, которые его составляли, есть своя версия справедливости и порядка, отличавшаяся от общепринятой, по которой те, кто не вписывался, лишался гордого звания "чистой расы", звания человека и всех его прав. Люди просто пропадали, но ни стражи, ни магистраты не предпринимали никаких действий по поиску и старательно пресекали любые слухи и сплетни. Любопытство Ирены и публичное высказывание своего мнения сыграло с ней злую шутку: ее обвинили в разжигании антиобщественных конфликтов и наказали, выгнав из университета в обслуживающий персонал.
Ирена шептала и шептала о секретных лабораториях, об ужасных опытах, но Эра ее уже не слушала: все это попахивало параноидальной чушью, какой-то ветхозаветной теорией всемирного заговора. Она не сомневалась, что у правительства есть свои секреты, но тот бред, который несла девушка, никак не вписывался в ее представление о мире.
Магистраты всегда были особой категорией населения. Не просто людьми, а сверх-людьми, о которых так много писали и рассуждали философы, психологи, социологи прошлых столетий. Идея о том, что у власти должен быть особенный человек, одновременно умный, если не сказать хитрый, и честный, трудолюбивый, чьи помыслы будут направлены едино на благо людей, витала давно.
И вот наконец эти идеи смогли воплотиться: так начали появляться химеры. Изначально они были приговоренными к смерти преступниками, никому не нужным отребьем, на которых испытывали экспериментальную трансгенную модификацию, совмещенную с особой психотерапией. Ученые меняли тело, создавая идеальный сосуд для мыслящей машины. Никаких желаний совершать противоправные или любые другие действия у таких химер больше не было.
В учебниках писали, что они все же сильно отличались от нынешних черноглазых, так как современная терапия позволила использовать ресурсы мозга почти на семьдесят процентов единовременно и сводила на нет участие гормонов в жизни человека: теперь эти химеры, которые, разумеется, были тщательно отобранными людьми, а не преступниками, как раньше, теряли способность испытывать большинство ярких эмоций и чувств. Взамен приобретали власть, привилегии и неприкосновенность, не говоря уже о том, что жили в два, а то и в три раза дольше "чистой расы". Именно они заботились о населении, распределяли ресурсы, следили за порядком, руководили просвещением и научными разработками.
Когда в толпе возникала подтянутая фигура в темно-синем или черном кителе магистрата, все разговоры стихали. Даже рядом с грозными крупными фигурами стражей и военных в их мешковатой форме, строгие линии длинных кителей, плотно облегавших торс, с жесткими воротничками-стойками выглядели внушительно.
Было несколько неприятно смотреть им в глаза, которые чем-то напоминали диафрагму старинного фотоаппарата и были так не похожи на обычные. Сами зрачки всегда были расширены. Поэтому магистраты часто носили темно-зеленые, почти черные линзы, полностью перекрывающие белки глаз, за что в народе за ними закрепилось прозвище "черноглазые".
Своей непохожестью, да и общим положением они были в некотором роде изгоями. Магистраты не делились своим секретом совершенства и спокойствия, ограничиваясь расплывчатым рецептом: "стремление к гармонии и порядку, через испытания тела". Младшие выполняли роли кураторов, смотрителей, старшие становились либо членами Совета, консулами, либо получали должность цензоров, руководителей хранителей и стражей.
Некоторые из простых граждан откровенно им завидовали: хорошие условия проживания, перспективы и возможности, здоровье и долголетие. Правда, в обмен на возможность иметь семью. Были и такие, что тихо боялись и испытывали отвращение, называя магистратов мясными костюмами или черноглазыми.
Когда спина окончательно затекла, а руки и ноги стали деревянными от холода девушки приняли решение ползти дальше. Долгие минуты они едва дыша вслушивались в тишину, но ни взрывов, ни выстрелов, ни даже шорохов не было слышно. Эра включила фонарь в четверть мощности и поползла вперед, стараясь двигаться как можно тише, но все равно акустика разносила ее сопение на многие метры вокруг, как ей казалось. Они доползли до очередного коллектора и спустились вниз. Ирена осмотрела ближайшие ходы и задумалась.
- Ты знаешь, куда пошли наши? - шепотом спросила Эра.
- Примерно представляю... если они не запаниковали и не заблудились. Вот только я не успела выучить карту дальше точки сбора...
- Отлично, - сухо ответила девушка, борясь с невероятным желанием отхлестать дуру по лицу. - Ты хоть что-нибудь знаешь о маршруте после точки сбора?
- Мы должны были войти в соседний туннель и двигаться на восток часа четыре, а там, не входя в старый коллектор, надо было подняться наружу. Это примерно километр от городской стены.
- Значит, нам нужно вылезти.
- И попасть под раздачу? - возмутилась она.
- Тогда я возвращаюсь и буду искать сестру, а ты поступай как знаешь.
- Стой! Мы в нижнем коллекторе старого города, верхний наверняка уже полностью контролируют стражи, слышишь, как тихо?
- Или их всех давно убили.
- Тем более! Откуда ты знаешь что террористы будут нам рады? - Эра открыла было рот ей возразить и сказать, что если бы их хотели убить, то взрывали бы не дорогу, а здания, но она перебила, - Если ты вернешься за сестрой, ее там наверняка не будет, мы последние уходили, никого там не оставалось! А вот стражи там могут быть! Хочешь исчезнуть?!
- Ладно, и что ты предлагаешь?
- Идем дальше, этот туннель идет севернее. Если не будет дороги на юг, поднимемся, где придется, а место сбора как-нибудь найдем.
Эти "как-нибудь" и "где придется" не внушали доверия, но интуиция подсказывала, что это решение самое верное, Дана поступила бы так же... наверное...
Ирена забрала у Эры фонарь, приглушила свет и, стараясь не тревожить воду, двинулась вперед вдоль стены. Эра последовала за ней.
Раньше она никогда не боялась темноты, и родители никогда не пугали ее байками о смотрителе, который стоит ночью за окном и караулит непослушных детей. Для нее ночь была ночью, простым отсутствием света.
Но эта темнота была другой. Мнимая безопасность и защищенность оказалась иллюзией, в которой прячутся охотники.
Они останавливались на отдых в каждом новом туннеле, пару раз Эра даже засыпала, едва присев на корточки у стены. Первое время желудок урчал от голода, но неоднократно девушки слышали голоса совсем близко, и голод отступал перед страхом и желанием стремительно нестись вперед, чтобы выжить. Слов было не разобрать: люди бросали друг другу короткие фразы и шли дальше. Скорее всего, они просто обходили территорию, но попадаться им на глаза все равно не хотелось.
У Эры было полно времени подумать о происходящем. Но все ее мысли сводились лишь к одному - политика. Последнюю она не любила и старалась держаться о нее подальше. Для нее она ничем не отличалась от бытовых интриг - все тоже самое, но на более высоком уровне и под прикрытием благой цели и заботы о народе. Эре было не слишком интересно кому отдадут новый благоустроенный кампус: физикам или медикам, и чьи аргументы перед советом окажутся сильнее; кто будет ремонтировать дорогу: студенты технологи или служба благоустройства; как изменятся критерии отбора для посвящения. Все это было слишком уныло и скучно.
Гораздо интереснее было послушать об отцовских проектах, покопаться в учебниках и записях Даны, потому что ее предметы всегда были интереснее, понаблюдать за личной жизнью девчонок с кампуса - как бы Эра ни фыркала и не презирала "подбор партнера", что на деле было элементарным сводничеством по типу характеров и прочей псевдонаучной ерунде, ей тоже хотелось общаться с мальчишками. В ее шестнадцать у нее был только опыт дружеского общения, а всякие романтические штучки вызывали у Эры ступор и необъяснимый страх.
Так что и стремление к знаниям, и человеческие отношения казались ей гораздо более познавательным и полезным для жизни, чем маскарад с ролевыми играми, который люди называли политикой.
Эра уже всерьез обдумывала возможность бросить Ирену и самостоятельно выбраться из подземелья, найти тихий уголок и сделать вид, что все время именно там она и сидела. Но где-то здесь была ее Дана, которую она никак не могла оставить. Свое мнение о происходящем Эра деликатно игнорировала: как бы ей ни хотелось взять ситуацию под свой контроль, это было невозможно. Ей были не известны причины взрывов, отстрела студентов и всей этой беготни. Сложно управлять шаттлом, если о шаттле известно лишь название.
Ирена механически шлепала по воде, уже не задумываясь о том, сколько шума она издает, волосы ее намокли и висели паклей, она заметно дрожала. Они преодолевали уже вторую лестницу, и она опять разочаровала девушку. Эра ожидала увидеть парк, оживленную улицу, ну в крайнем случае подвал, но никак не очередной туннель.
- Ирена, сколько еще осталось? - уже в тысячный раз спрашивала Эра.
- Не знаю я, скоро... - устало отмахнулась она.
Ее волосы покрылись неровным слоем пыли и грязи, щеки впали, а живые серые глаза стали злыми. Наверное, Эра выглядела не лучше. Ирена упорно шла вперед, и это обнадеживало.
Этот туннель был выполнен в форме арки, старые кирпичные стены с металлическими укреплениями просели и местами обрушились, создавая завалы на пути. Потолок тоже не внушал доверия: иногда достаточно было лишь звука шагов девушек, чтобы сверху начала сыпаться кирпичная крошка или целые куски застывшего и успевшего отслужить свое раствора. Фонарь работал на минимальной мощности, индикатор батареи уже давно показывал меньше десяти процентов. Если предположить, что в момент их встречи он был заряжен полностью, а мощности этого фонаря хватает более чем на двое суток, то их путешествие весьма затянулось.
Где-то в глубине сознания теплилась надежда, что все уже закончилось, что Эре не нужно никуда бежать, что Дана где-то наверху и активно участвует в поисках глупой и испуганной сестры, которая все не так поняла и через пару часов Эру встретят пледом, горячим наваристым супом, бутербродом с копченым мясом... Это была лишь иллюзия, она согревала ее и в тоже время лишала воли идти дальше. Каждый шаг давался с трудом - зачем куда-то идти если можно сесть и подождать спасения?
Эра часто втягивала Дану в неприятности - сбегала ночью с кампуса, чтобы тайком вместе с мальчишками поплавать в бассейне голышом... Впрочем, поплавать тогда так и не удалось, девушка опоздала на встречу, а когда пришла смотрители и кураторы возле здания спортивного комплекса уже распихивали ребят в фургоны. Эра даже успела тогда незаметно вернуться, но ее сдали. Она боялась представить, как за нее оправдывалась сестренка, но обошлось всего лишь общественными работами. Как наказали ребят, Эра так и не узнала, с тех пор они ее избегали. Быть может обиделись, что Эра легко отделалась.
А на первом курсе Эра устроила скандал на экзамене, когда преподаватель стал спрашивать с курса тот материал, который им еще не давал - и ее это разозлило. Дана опять ходила за нее извиняться, договаривалась с другим преподавателем на пересдачу, уверяла куратора, что поведение сестры лишь следствие переживаний за собственную успеваемость.
Эра не пыталась ее переубеждать: сестра могла сгладить любой конфликт, а сама девушка могла только превратить недоразумение в катастрофу. Пришлось учиться молчать и соглашаться, пока она объясняется с кураторами, смотрителями и преподавателями. "Зайка, засунь свое мнение в самый дальний угол, тебе не стоит его никому высказывать. Ты не в том положении чтобы менять нормы этого общества," - говорила Дана младшей сестре, и та ее понимала, но мириться с этим не хотела и не могла.
Кто, если не мы? Лицемерие было способом выживания в этом мире. В мире, который их сообщество реанимировало после многих войн и конфликтов, в котором были правила, обеспечивающие стабильность и надежность системы. Но что она могла с собой поделать, если правила и нормы некоторые истолковывали под себя так, как им это было удобно? Разве не они сами должны контролировать свою жизнь?
Внезапно Ирена остановилась и выключила фонарь. Она подняла голову вверх, и Эра невольно проследила за ее взглядом. В нескольких десятках метров над ними блекло сиял сероватый круг неба. По стене вверх уходила хрупкая ржавая лестница
Эра наконец почувствовала движение свежего воздуха. Не раздумывая, она прошла мимо застывшей Ирены и вцепилась в перекладину лестницы, ведущей на свободу. Она крошилась у нее в руках, прутья-ступени проваливались, но девушка упрямо цеплялась за кирпичную кладку и любые выступы. Сырое и вонючее подземелье осталось позади, Эра снова оказалась на свободе, под серо-сиреневым предрассветным небом, на свежем воздухе, наполненном ароматами весны.
Как же мало порой нужно человеку для того, чтобы почувствовать себя счастливым.
|
|