|
История восьмая. Романтические переживания и несчастливые случайности
- Ты чего развалилась? - встревоженный голос Джека вырвал ее из сна. - Проспала, что ли? Вставай! Знаешь, сколько времени уже?
Энца вскочила, едва не упав с дивана. Если Джек встал раньше нее, это значило, что она просто безбожно проспала, и страшно представить, какие кары для них сегодня выдумает Айниэль...
Стоп.
Как-то слишком сумеречно для позднего утра.
Энца поморгала, постепенно собираясь с мыслями, а Джек довольно заржал.
- Да спи уже, - сказал он, зевнув. - Еще пять утра, я просто отлить ходил, а тут ты так дрыхнешь, грех было не отомстить. К тому же сегодня суббота.
Он поднял с пола упавшего плюшевого медведя, блекло-желтого и сильно потрепанного, повертел его и сунул обратно Энце, хмыкнув.
- Он заговоренный, от плохих снов, - пробормотала Энца. Потом разозлилась на себя: эта скотина издевается, а она почему-то оправдывается.
Но дальше спорить не хотелось, она откинулась обратно на подушку и почти сразу уснула.
Прошедшие со дня поимки горбаны две недели выдались донельзя насыщенными. Будто кто-то наверху решил, что они должны наверстать все те упущенные часы работы, которые они до встречи друг с другом проводили в праздности.
Ударно потрудившись в архиве, Энца составила справки по всем накопившимся на данный момент делам, и не без помощи Джека, который сначала то же самое делал через базы данных Института наверху. Но после того как Энца обрушила на себя стеллаж, только чудом увернувшись, и в другой раз, задумавшись, едва не упала с лестницы, которая вела на подвальный этаж архивов, притащил из дома ноутбук. Пока девушка, обвязав рот и нос банданой от пыли, носила и сортировала подшивки дел и журнальные сводки, Джек сидел, скрестив ноги по-турецки на столе в архиве и тоже работал. При нем было как-то спокойнее, и хотя Энца не боялась оставаться одна, все же вела себя собраннее, не задумывалась и не отвлекалась.
Дальше начались разъезды. Айниэль и Артур в этом больше не участвовали, но при этом заключили строгий уговор: при подтверждении жалобы самим не лезть и вызывать коллег.
За следующие дни Энца порядком поднаторела в штурманском деле и спортивном ориентировании на местности. Айниэль снабжала их картами и подробными указаниями, да и сам Джек тоже неплохо знал город и ближайшие окрестности, но те места, куда их заносило по долгу службы обоим были мало известны. Так как Джек был за рулем, то казенный планшет с картами и их бумажные распечатки из архивов был в ведении Энцы.
Вот, например, коллектор, в одном из окраинных тихих районов города. Зелень, пестрые клумбы, тенистые улицы, солнечные детские площадки... Обо всем этом Энца с грустью вспоминала, когда они целый день ходили по системе тоннелей под ним, в поисках следов открытого нестабильного портала, о котором говорили замеченные жителями призрачные огни над всеми люками в районе.
Система туннелей была достаточно простая, но все они до того одинаковые, что вскоре напарники перестали понимать, где они находятся, сигнал сети пропал, и оба, ругаясь, крутили распечатанные карты двадцатилетней давности так и эдак, пытаясь определить, скорее как выбраться, чем как найти пресловутый портал.
Собственно, по восстановленному потом по памяти маршруту, обошли они почти все, чем не могли не гордится. Вылезли далеко от точки входа, грязные, промокшие и усталые, не говоря уж о дурном запахе, который в духоте летнего вечера казался еще более густым и мерзким, долго брели до машины.
Кроме крыс, грязи, тины и склизких стен ничего они не нашли.
Да, надо сказать, наученные предыдущим опытом, на эти вылазки напарники отправлялись вооруженные до зубов различными артефактами и приспособлениями. Джек позаимствовал каталог на складе и пару часов они корпели над ним, внимательно изучая, выписывая необходимое и споря по каждому пункту. Помимо этого, Джек связался с Ван-Лиром и выпросил парочку экспериментальных артефактов и амулетов, пообещав, что взамен Энца напишет подробный отчет по их использованию.
"Почему я, а не ты?" - удивилась Энца. "У тебя лучше получится", - легкомысленно пожал плечами Джек.
У нее и в самом деле это лучше получалось: Энца скрупулезно записывала все, что они находили, видели, регистрировали при помощи артефактов. Артур иногда язвительно фыркал: их отчеты напоминали больше отчеты маг-бригады, полицейских, которые на самом деле не владели никаким искусством, зато могли пользоваться необходимыми магически заряженными приспособлениями. Фыркал, а потом, поймав ледяной взгляд Айниэль, стихал и отшучивался.
Энца обижалась, но старательно не показывала этого, а Джек просто больше укреплялся в своей неприязни к Артуру.
Пару раз в неделю дежурили полсмены в одиннадцатой лаборатории, в крохотной комнатушке с диванчиком и креслом у старого, местами подпаленного пульта с мониторами, половина из которых показывала серую рябь. Над дверью висела лампочка в проволочной сетке: при какой-либо опасности она должна была загореться красным, но за время их бдения этого ни разу не случилось.
Джек обычно спал, а Энца читала что-нибудь, тревожно прислушиваясь к звукам, доносящимся через открытую дверь дежурки из помещений лаборатории. Помимо скрипа, стука, грохота и треска разрядов, периодически доносились и стоны, и завывания, и шипение. В одиннадцатой лаборатории были оборудованы опытные стенды, специальная яма для особо крупных объектов и в крайне защищенном помещении стояли клетки с монстр-объектами.
Иногда ей даже хотелось, чтобы что-нибудь случилось: привыкнуть к этому ожиданию было тяжело.
Они изрядно поколесили по городу, побывали и в историческом центре, с извилистыми улочками, взбегающими вверх и вниз по холмам, маленькими парками и старинными церквями, и в уютных пригородах с коттеджами и деревенскими домиками, и в новых кварталах с высокими многоквартирными домами и дворами-колодцами.
По большей части все эти вызовы, путаные рассказы и осмотренные места были пустышками. Хотя вот, например, в Лилейных садках, небольшом парке вокруг каскада прудов, разбитых еще при императорском дворе, они понаблюдали пару призраков, совершенно безобидных, и попали в знаменитую Вторую петлю: пространство в Садках было причудливым образом искривлено, некоторые дорожки замыкались сами на себя и друг на друга, образуя сложный лабиринт. Если не знаешь точек выхода, или ключ-заклинаний, ходить можно бесконечно.
По легенде этот лабиринт был разработан и воплощен в восемнадцатом веке для молодой тогда еще императрицы Лиссы, которая чахла в ссылке. Императрица весьма обрадовалась затейливому подарку, и бывало, что часами там гуляла, одна или с фрейлинами, развеивая свою тоску. Да и потом, войдя в силу и переехав в столицу, Лисса строжайше запретила трогать Садки.
В наше время с ними уже не справиться: и уровень не тот, и многие разработки утеряны, так что висит парк бельмом на глазу у городских властей и на потеху публике.
Впрочем, того, что они искали, Джек и Энца не встретили. Никаких признаков монстр-объектов, и на приманку никто не вышел. Побродили еще немного, хотели попасть в Большую спираль, которая традиционно начиналась у клумбы с наперстянками, но все бестолку.
Точно так же впустую они осмотрели заброшенную ферму в пригороде и пару мостов на сонной речке Каруце.
Вот с новым микрорайоном им повезло больше. В одном из домов, в подвале, обнаружили целое гнездо "тараканов", вызвали Артура. "Ну и везет же нам на эту дрянь", - прокомментировал Джек.
В другом подвале нашли следы каких-то любительских ритуалов, с неумело начерченными пентаграммами, оплывшими свечами и соломенными куклами (судя по отсутствию магического эха, баловались обычные подростки), и застрявшего в груде хлама кота.
Он был в дальнем закоулке, безнадежно застряв в поломанной решетке среди другого металлического ломпа половиной туловища. Его тоскливые вопли, измененные и отраженные в паре окружающих его обрезков труб второй день до колик пугали жителей первых этажей. Приехавшая маг-бригада, что характерно, магических эманаций не обнаружила, дальше разбираться не стала и отбыла восвояси.
Рыжий бедняга уже сорвал голос, и услышали они его только чудом. Кот сипло хрипел, но покорно ждал, пока они его освобождали. Джек повез его в ветеринарку, а Энца сфотографировала на телефон и пошла опрашивать местных, чей кот.
Она не знала, любит ли Джек котов, да и сама больше предпочитала собак, но втайне склонялась к мысли, что будет упрашивать оставить его себе, если хозяин не обнаружится. Бросить его снова на улице казалось ей жестоким.
Дом был многоквартирный, двенадцатиэтажный. К тому моменту, когда она уже решала, какого цвета выбрать для кота мисочку, на предпоследнем этаже нашлась бабуля, которая со слезами на глазах узнала своего бедового любимца. Так что мрачного, голодного и с забинтованными лапами Барбуса вручили хозяйке с наказанием больше не отпускать погулять "во дворик".
Так же они вдоль и поперек облазили дом госпожи Ианцен, в окнах которой баловался, по ее словам призрак. Осмотрели и обнюхали каждый угол, переговорив с соседями, и всю ночь просидели в засаде, в саду одного из них . Благо ночи были теплыми. Джек все время укреплял свой дух из фляжки с бренди, и часа в четыре утра Энца присоединилась к нему, устав от неподвижного сидения, язвительных комментариев Джека и недостатка сна.
Прилично захмелев, оба на рассвете увидели-таки то, что ожидали. В окнах маленького аккуратного домика, заросшего шиповником и плетистыми розами вовсю кривлялась старая женщина, очень похожая на хозяйку. Она появлялась то в одном окне, то в другом, то в третьем, иногда в витражной вставке на двери или большом окне на втором этаже. Показывала язык, вертела руками, улыбалась, злилась, плевалась.
Скорость, с которой она перемещалась от окна к окну, а так же то, что при этом шторы внутри не двигались, явно показывали на то, что это был не человек. Артефакты, загодя установленные в доме и снаружи, показали то же. Нетипичный полтергейст с визуальными проявлениями - следствие неразвитых пси-способностей хозяйки, которая была магом, так и не прошедшим манифестацию силы.
Обратно добирались на такси, успевая как раз к началу рабочего дня. Артур с Айниэль, дождавшись их, отправились на дематериализацию полтергейста. Перед тем, как уехать, Айниэль сказала, глядя поверх голов Джека и Энцы:
- Если в следующий раз вы будете в таком виде на рабочем месте, я подам прошение о вашем полном отстранении от работы. Или же о переводе на сторожевые вышки в Саржино.
Джек только пожал плечами, да и Энца, слишком уставшая после этой ночи, не нашла в себе сил ужаснуться. Хотя было чему: саржинские аномалии со множественными порталами, пространственными аномалиями, черными завесами и богатейшей фауной парабиологических сущностей и монстр-объектов, были тем, чем пугают нерадивых магов-студентов перед сессией. Чтоб сдавали хорошо, а то практику там будут проходить.
Хотя на самом деле направляли туда не абы кого, а в основном опытных боевых магов, с соответствующей оплатой контракта. И чего уж Айниэль захотелось припугнуть их этим Саржино, было непонятно.
Энца показала ей в спину язык, но и то вышло довольно вяло.
Еще час напарники посидели за столом, пытаясь втянуться в рабочий режим, но отсутствие бдительного ока Айниэль и усталость притупили даже гиперответственность Энцы.
Время было еще довольно раннее, и Джек начал оглядываться, прикидывая, где можно вздремнуть, пока коллеги на выезде, а Энца решила пройтись, посмотреть, что вообще тут есть, когда зазвонил телефон.
Аппарат был старый, с трубкой на пружинном проводе, пузатый и черный. Энца полагала, что тот стоит у входа для красоты, вроде как дань памяти старым временам, так что когда тот резко, пронзительно задребезжал, едва не свалилась со стула, разворачиваясь в полной боевой готовности.
- Ого, - сказал более хладнокровный Джек. - Так он настоящий. Чего сидишь? Скажи "алло".
Энца бросила на него беспокойный взгляд, а Джек, довольно ухмыляясь, развалился на стуле. Кажется, будет возможность поразвлекаться.
Первоначально его жуть как раздражала ее манера разговора: неуверенное бормотание, тихий робкий голос, потом как-то привык и даже начал видеть в этом нечто смешное.
Ей не было равных, если надо было спрыгнуть, например, с моста, или влететь в кучу монстров, чтобы порубить их, пройтись по темному парку в поиске чудовищ или сунуться в дом с привидениями.
Отнимите монстров, дайте ей трубку в руки, и она начнет трястись, мямлить, забывать слова и ставить в мучительно неловкое положение и себя и собеседника. Джек не уставал поражаться этому парадоксу.
Энца, угадывая общее направление мыслей напарника, сердито покосилась на него и, собравшись с духом, очень ровно сказала в снятую трубку:
- Отдел архивных расследований, слушаю... ммм, да. Да, это отдел расследований, верно... Что? Нет, здесь не работает никто с таким именем... простите... Может, я могу чем-то помочь?... Да, да... я слушаю...
Слушала она довольно долго, и глаза ее распахивались все больше и больше, так что Джек невольно заинтересовался и, встав из-за стола, подошел ближе, повернул трубку так, чтобы тоже слышать.
- Откуда звонят? - шепотом спросил он.
- Из какого-то имения... Длинный Редан или что-то в этом духе...
Джек понятия не имел, что это и где, но можно было предположить, что скорее всего речь идет об очередном "доме с привидениями".
Голос в трубке, явно принадлежащий старику, долго и обстоятельно рассказывал некую историю, путаясь в хронологии, возвращаясь и уточняя, так что Джек ни черта не понял, что к чему, но вторая часть длинной речи заставила его навострить уши.
Старик приглашал представителей отдела на несколько дней в имение, суть мероприятия Джек не очень уловил, но его деятельный ум сразу же увидел возможность отлично увильнуть от работы. Он засигналил Энце, и та, когда старик спросил ее мнение, неуверенно кивнула.
Джек закатил глаза.
- Да... да, конечно, - спохватилась Энца. - Присылайте официальный запрос... и мы выедем к назначенному дню... Да. Да, спасибо... И вам тоже всего хорошего, до свидания.
- Ну, давай, рассказывай, я ничего не понял, - сказал Джек, едва она положила трубку.
Однако, едва она открыла рот, как ее перебили.
- Как у вас дела? - жизнерадостно поинтересовался Альбер. Он стоял в дверях, не заходя внутрь.
За эти две недели они несколько раз встречались с ним то в коридоре, то в архиве. Он неизменно радостно здоровался, интересовался их делами и довольно быстро исчезал.
Когда Энца спросила о нем у Айниэль (неуклюже пошутив, что у всех старых сотрудников имена на букву "А"), то та просто заледенела. Видимо, у нее с Альбером были непростые отношения, и она даже не пожелала о нем говорить, уточнив только, где они его видели последний раз.
Вот и сейчас, едва дослушав вежливое "у нас все в порядке, а как...", что неизменно выдавала Энца, пухлый молодой человек замахал руками:
- Ну, я пошел. Столько дел, вы себе не представляете! Я даже все время в них путаюсь и забываю.
Засмеявшись, он удалился. Так же быстро и бесшумно как обычно.
Стоит упомянуть, что Джеку удалось вытащить на ужин, а потом на свидание с походом в картинную галерею госпожу Рюген, то бишь молодую женщину из антикварной лавки.
О ее достоинствах, фигуре, уме, интеллекте, прекрасных глазах и длинных ногах Джек распевал оды на периодических встречах, которые устраивали Донно и Роберт у Джека в квартире.
Несколько раз Джек и Анна "водили детей" в клуб, что, собственно выражалось в том, что они вдвоем разваливались на диванчике за столиком, потягивая коктейли, а Энца и Саган, по выражению Анны, "прыгали как горные козлы" на танцплощадке. Джек вот не мог понять, откуда у Энцы силы еще берутся, но, казалось, обоим мастерам боя доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие до изнеможения выкладываться в танце. Они прерывались только на отдых, и во время медленных треков плюхались рядом с напарниками на диван, тяжело дыша.
Елизавета ночные клубы не любила, да и Джек не настаивал, в их заведении обычным людям, не магам, всегда было неуютно.
Энца и Саган гармонично вписались в толпу танцующих студентов, выглядя как их сверстники, и все равно со временем стали выделяться. Пластика и гибкость Энцы, чувство ритма и изобретательность Сагана - все это делало их весьма заметными.
Они придумали забавную игру в зеркало, когда оба копировали движения друг друга, по очереди становясь ведущими. Сначала смешно, не всегда точно повторяя, сбиваясь и хохоча... а потом так наловчились, что это выглядело даже немного жутковато: примерно одного роста и комплекции, словно зеркальные близнецы, один светловолосый, другой темный, двигались абсолютно синхронно, будто заранее отрепетировав, угадывая и повторяя друг друга с полувздоха.
Джек скоро даже научился угадывать, кто сейчас ведет. Движения более плавные, с поворотами и большей работой ног - это Энца. Вот движения ускорились, стали более рублеными, руками выделывают резкие, хитрые пассы - значит, в игру вступил Саган. Когда они входили в раж, толпа обычно расступалась, народ глазел в восхищении, пытаясь повторять или хотя бы поймать их волну.
Джек сначала опасался, что Анна будет ревновать обоих: женщина была непредсказуемой в этом плане. У нее было большое сердце, полное нерастраченной любви и нежности, что обычно являлось причиной ее частых, бурных и коротких романов. Не все мужчины готовы были делить ее с кем-то еще, бдительно следить за ее возможными перепадами настроения и, более того, терпеть страстную ревность Анны. А тут сталкивались сразу два ее интереса: ее напарник и маленькая подопечная. Но если Анна и чувствовала какое-то свое выключение из их мира, то никак этого не показывала: пыталась тискать их обоих одновременно. Саган успешно отбивался, не любил ее чрезмерные нежности.
Вообще, сам Джек порой поражался, насколько вдруг заполненной стала жизнь последнее время. Ладно бы работа - ее чрезмерная загрузка была логичной и объяснимой, иначе бы ее и не выбрали бы в качестве наказания, но помимо этого он практически каждый день получал приглашения на вечеринки, встречи и тусовки, чего отродясь не было. Отказывался, конечно: ему самому хватало и знакомой компании, а про Энцу и говорить нечего, она в принципе не любила подобные мероприятия. Если бы не возможность танцевать, то и в клуб ее невозможно было бы затащить.
- Я таким популярным становлюсь, что просто деваться некуда, - пожаловался как-то Джек. - Я даже не всех в лицо знаю, кто нас куда-нибудь зовет.
- Это потому что твоя смазливая морда и болтливый язык постоянно отвлекали на себя всех баб. Кому такой подарок на вечеринке нужен. А теперь у тебя есть хорошенькая напарница, и всем интересно на нее посмотреть, - отозвался Роберт.
- Хорошенькая? - удивился Джек. - Это ты про Энцу? Каким же надо быть извращенцем-педофилом, чтобы интересоваться такими, как она...
Роберт хохотнул, потом лениво сказал:
- Много ты понимаешь, Джек. У тебя вообще нет вкуса, и баб ты выбираешь неудачно.
- Неудачно? Да ты завидуешь просто: тебе-то вообще не везет... К тому же ты мою Елизавету не видел.
Во время этих встреч Энца и Саган терпеливо штудировали кулинарную науку, которую им преподавал Донно, вот только повторить все точь-в-точь как у него, у Энцы не получалось. Девушка весьма расстраивалась, пока Джек, посмеявшись, не сообщил, что Донно использует понемногу свою стихийную магию, чтобы доводить продукты до необходимой кондиции.
Впрочем, он подозревал, что Донно ведет тут свои кулинарные курсы не из жалости к их голодному существованию. Стоило только посмотреть, как бережно он показывает Энце как надо держать нож, резать, перемешивать, и постоянно нависает над ней. Джек поделился наблюдениями с Анной, и та сперва расфыркалась, потом призадумалась.
Энце было тяжело. Она не знала, как реагировать, когда сильные длинные пальцы забирали у нее нож, а потом складывали ее ладонь вокруг рукояти так, как нужно. Донно был слишком большой и слишком рядом. Она замирала, не шевелясь, чувствуя теплое дыхание на макушке или шее, вообще всем телом ощущая его присутствие. Застывала, напрягшись, и ждала, пока он отойдет.
Он ей нравился, без сомнения, но привыкнуть так быстро к его близости было сложно. Джека она уже научилась воспринимать скорее как мебель, чем как мужчину, иначе все эти практически ежедневные обмены энергией (а точнее откачивания, чего уж) были бы настоящей мукой.
Энца в своей жизни влюблена была несколько раз, а серьезно встречалась с молодым человеком лишь однажды. Опытной в таких делах она себя назвать не могла, так что ей не хотелось бы обмануться, приняв учтивость и вежливое внимание Донно за нечто более значимое, и тем самым попасть в неловкую ситуацию, испортив общую атмосферу.
Был ли он просто вежлив? Энца задавалась этой мыслью, не решаясь поговорить ни с Джеком, ни с самим Донно. Передать ей чашку, будто бы нечаянно скользнув пальцами по запястью, придержать за талию, проходя мимо, чтобы не столкнуться... все эти мелочи, при должном усилии мысли могли сложиться в общую картину... как ее глупости, так и действительного интереса Донно.
Энца старалась о этом не думать: времени не хватало еще на всякие амурности. Это вот Джеку можно. Джек вообще был, казалось, способен думать сразу о трех вещах, четвертую делать, а пятую обсуждать и при этом виртуозно отлынивать от шестой.
О работе они особо не говорили: Роберт и Донно служили в отделе криминальных расследований, у них была подписка о неразглашении, Анна с Саганом занимались бытовыми проблемами, ездили по вызовам, как прежде Джек и Энца, тоже ничего удивительного. Анна в основном рассказывала байки, в которые Энца не знала, верить или нет, а Джек просто не любил разговоры о работе. Поэтому всего пару раз всплыло что-то об их отделе архивных исследований и Энца обмолвилась о новых коллегах. Анна, заинтересовавшись, сказала, что знала когда-то одну Айниэль.
- Она училась на два курса старше, - сказала Анна. - Такая темненькая, воздушная, все об эльфах и феях щебетала...
- Точно не она, - в один голос сказали Энца и Джек.
Если волосы можно было выкрасить, и характер как-то изменить, то с возрастом ничего не сделаешь. Той, которую они знали, было около двадцати лет, а знакомой Анны - по расчету уже под сорок.
- Правда, там грустная такая история была, - продолжала вспоминать Анна. - После распределения, что ли... я уже с ней не общалась, поэтому плохо помню...
Закончить она не успела: Донно приказал убрать со стола и приготовить вилки-ложки.
Мясное рагу с фасолью и перцем чили, которое не удалось испортить деятельной помощью ассистентов надолго отвлекло товарищей и перевело разговор в другую область.
Через пару дней Энца упала с крыши.
Нет, не так. Через пару дней Энца получила сообщение от Донно с приглашением сходить "в один очень интересный старый ресторан", в котором, по его словам, необыкновенная кухня, а шеф-повар его хороший знакомый, который может показать цех.
- Это свидание, да, Джек? - в полной панике вопрошала Энца, тряся перед ним телефоном. - Ну, свидание же, да?
Джек отводил ее руку от лица, потому что она мешала ему смотреть на дорогу.
- Ну если и так, чего трясешься? - сердился он. - Съест он там тебя, что ли?
- Не съест, но... - тут Энца, наконец, задумалась и взяла себя в руки.
В самом деле, что же такого. Они доехали до работы, поднялись, как всегда на второй этаж, а Энца все думала, в голове формулируя ответ. Как сказать? Пойти она хотела. Боялась, но хотела. Надо как-то так ответить, чтобы было непринужденно, легко. Что-то вроде "Хорошая кухня? Здорово звучит, давай сходим, конечно". А когда? Надо сразу спросить? Или он сам скажет?
Когда мысли более-менее оформились в связный и адекватный, по мнению Энцы, ответ, вдруг выяснилось, что нет сети. Энца и так и эдак вертела телефон, подходила к окнам, выходила в коридор и на балкончик, где курил Джек, но без толку.
- Может, на крыше поймает, - наблюдая за ее манипуляциями, предположил Артур. - У нас так бывает, когда в Птичьем павильоне запускают какую-то глушилку.
- На крыше небезопасно, - отрубила Айниэль. - Там ограда проржавела.
Но Энца уже встала и торопливо шла к выходу, в дверях разминувшись с Джеком, который возвращался на рабочее место.
- Ни в коем случае не подходите к краю! - крикнула ей вслед Айниэль. - И не ходите в центр, там провалиться можно. Вообще от дверей дальше не ходите.
Энца по дороге набирала сообщение.
Вот только даже на крыше сигнал не появился. Девушка немного постояла у дверей, потом прошлась туда-сюда, поднимая аппарат повыше.
Покрытая нагретым черным толем крыша проседала под ногами, поскрипывала и стонала. В желобках по краям скопилось много грязи, палых почерневших листьев, росла даже трава и небольшое тонкое деревце. Ветер был слабый, едва колыхал всю эту зелень.
У края Энце удалось поймать сигнал. Держа телефон на вытянутой руке, она с интересом заглянула вниз. Стояла она на той стороне которая была ближе к Птичьему павильону, что ее удивляло: если оттуда глушат, почему тогда ловит только тут?
До глухой серой стены павильона было метров десять. Внизу виднелась негустая куртина чахлого боярышника, почти заглушенная разросшимися лопухами и чертополохом, раскидистая, но несколько усохшая с одной стороны липа и горка битых кирпичей. Энца хмыкнула, подумав, что хоть здесь и ходит кто-то, вон тропинка протоптанная, но рука дворника здесь давно уже ничего не трогала.
Телефон пиликнул, сигналя о том, что сообщение доставлено. Энца быстро вскинула голову, чтобы посмотреть.
То ли движение было слишком резким, то ли ветер вдруг усилился, но в какой-то момент девушка потеряла равновесие и оступилась.
Попробовала ухватиться за низкую ограду, но та провалилась под пальцами, ржавыми хлопьями осыпалась, и здоровый ее кусок ухнул вниз.
Прямо перед Энцей, которая стремительно последовала за ним, лицом вниз, попутно ободрав колено о ржавые зубы обломков ограды. В
Все, что она успела выдохнуть - это пара нецензурных слов, подхваченных от Джека.
- Я телефон разбила, - мрачно сказала девушка, входя в кабинет.
Айниэль, едва увидев ее, потрясенно ахнула и медленно встала. Артур встревоженно нахмурился:
- Что случилось?
А Джек, бросив взгляд через плечо, поинтересовался:
- Ты чего такая взъерошенная?
Белая футболка порвана на рукаве, вся в зеленых и черных смазанных пятнах, в волосах листья и мелкие веточки, руки и лицо расцарапаны.
- Я с крыши упала. Сама не поняла как.
- У... упала?.. - слабо переспросила Айниэль.
Энца, несколько недоумевая, откуда такая неожиданная эмоциональность, кивнула, продолжая вытаскивать мусор из волос.
- С третьего этажа? - продолжала допытываться Айниэль.
Она прошлась взглядом по Энце, потом повернулась к Джеку, который не выглядел особо потрясенным. Скорее озабоченным.
- Ты что, умеешь летать? - совсем уж потерянно сказала Айниэль, незаметно для себя обращаясь к Энце на "ты".
Энца прервалась и покачала головой.
- Я умею планировать. Разве ты не видела, там, на мосту?
Айниэль медленно поводила головой из стороны в сторону и села.
- Я же говорила! Нельзя подходить к краю! - воскликнула она, резко возвращаясь в привычное состояние. - Теперь придется вызывать ремонтников, чтобы чинили. Я же четко вам сказала, а вы проигнорировали меня. Я отмечу это в отчете.
- Ладно, ладно, - добродушно сказал Артур. - Главное, что все обошлось. Правда, ведь?
Джек в это время снова посмотрел на Энцу, заметив на этот раз и продранную на колене юбку и несколько глубоких царапин на ноге, кровь из которых струйками стекала на белые кроссовки.
- Слушай, - сказал он. - Надо в медкабинет.
При этом он так прищурил глаза, что Энца не посмела спорить.
- Хорошо, - сказала Айниэль. - Я вас освобождаю на сегодня, идите.
Джек тут же встал, раскладывая по карманам зажигалку и телефон с пачкой сигарет.
- А вы куда? Разве вам обоим необходимо покидать рабочее место? - напряженно спросила Айниэль.
- Разумеется, - уверенно сказал Джек и снова прищурился на Энцу. - Она же не может ходить сама.
Девушка неуверенно кивнула.
- Сюда-то она сама поднялась, - возразила Айниэль, и Энца даже немного обиделась: неужели она не заслуживает хотя бы какой-то помощи.
- Это был шок, - объяснил Джек, подхватил Энцу на руки и понес как ребенка, через плечо.
"Сумка, моя сумка", - прошипела ему на ухо Энца. Пришлось вернуться.
Джек на всякий случай попрощался с коллегами - вдруг ранение такое тяжелое, что придется еще в больницу ехать, мало ли что.
- По-моему, она взбесилась, - прокомментировал он, когда они снова вышли из кабинета.
Энца неловко пожала плечами:
- Может, просто переживает, что раньше ремонтников не вызвала.
Джек донес ее до лестничной клетки и сказал сидеть на ступеньках, ждать и не двигаться, а сам легко взбежал вверх.
Крыша встретила его все тем же нагретым толем, тихим шуршанием травы и безмятежностью. Место, откуда упала Энца, угадать было несложно: неровно обломанные ржавые прутья ограды, штук шесть, от этого пролома веером в стороны взворошенные и разбросанные прелые листья.
Джек достал из кармана продолговатый кристалл кварца и медную позеленевшую бляху с отчеканенным узором из рун и сплетенных ветвей. Кристалл положил под ноги и, сжимая бляху в ладони, осторожно обследовал этот участок крыши.
- Ничего, - сообщил он Энце, спускаясь. - Идем в медкабинет.
- Так мы на самом деле идем? - удивилась та. - Я думала, ты с работы слинять хочешь. А что ты там искал?
- Следы. У меня с собой артефакты поиска были.
- И что нашел?
- Да непонятно как-то, сейчас в справочнике гляну, пока тебя чинить будут. Сообщение-то отправила?
- А то, - сказала Энца и расстроенно вздохнула. - Только куда он отвечать будет?
Впрочем, с этим обошлось, и пока Энца, расстроенно пересчитывая оставшиеся средства, не купила новый телефон, переписку вела через аппарат Джека, и через пару дней отправилась на свидание.
Донно хотел увидеться раньше, но их с Робертом выдернули на срочный вызов.
История с пси-вампиром в городе перестала быть сплетней в курилках и кухнях, несколько заметок о жертвах, которыми, к общему облегчению, были только маги, появились в городских газетах, а в помощь отделу расследований Института было выделено две маг-бригады полиции.
Но пока неизвестный пси-вампир ошибок не допускал, следов не оставлял и всячески препятствовал своей поимке.
Поговаривали о введении комендантского часа.
Несмотря на все это, свидание удалось на отлично. Донно был все так же предупредителен и вежлив, как обычно, только более открыт. Он разговаривал, шутил, поддразнивал Энцу. Ее смущало, что он постоянно брал ее за руку, поглаживая пальцы, но сдерживала себя, привыкая.
Да и Донно, собственно, того и добивался. Приручал ее, приучал к себе. Конечно, он видел, какой дискомфорт вызывают у нее прикосновения, но нутром чуял, что это можно преодолеть. Сделать себя ее привычкой, усмехался он про себя. На самом деле хотелось схватить ее, крепко сжать, дышать ее запахом, зарываться в волосы, целовать лицо... но пока терпел. Испугается ведь, и сбежит.
Иногда он хотел прихлопнуть Джека - за то, что его-то она может взять за руку даже сама, хлопнуть по плечу и не вздрогнуть, закаменев, когда он прикоснется. Умом Донно понимал, что к чему, но сердцем - не хотел.
Прощаясь у дома Джека - Донно едва ли не скрипел зубами, при мысли о том, что она с ним живет, - он легко прикоснулся губами к ее щеке. Прохладной, нежной. Она пахла цветами, очень слабо и свежо.
Вознаграждением Донно было то, что Энца улыбнулась в ответ, не отшатнувшись и не вздрагивая.
Поэтому он сразу же назначил следующее свидание, чтобы не терять завоеванного и двигаться дальше.
- Ого, - уважительно покрутил головой Джек. - Идете в "Ротонду"?
- Да, - отозвалась Энца, - А что? Это какое-то особенное место?
Она переодевалась в ванной: порезы на ноге достаточно зажили для того, чтобы можно было, наконец, надеть платье. Вчера, по дороге домой, она, повздыхав, разорилась на новые туфли к нему.
- Да не то чтобы прям особенное, - сказал Джек. - Дорогое, но красивое и... атмосферное, что ли. Мне там понравилось.
- А вы куда идете?
- А мы в "Ле-бабу", а потом в кино. Мы попроще, не то что вы, выпендрежники.
Энца вышла из ванной и замерла, оправляя складки платья.
- Ну как? - нервно спросила она. - Я нормально выгляжу?
Джек валялся на диване, лицом к окну и наблюдал за облаками. Он лениво извернулся, но обзора не хватило, пришлось вставать.
- Ну? - напомнила о себе Энца, потому что Джек со странным выражением на лице молчал, рассматривая ее.
Кашлянул и отвел глаза.
Потом заржал, согнувшись пополам. Вот ведь скотина, сердито подумала Энца. В кои-то веки подумала, что какое-то положительное впечатление на него произвела, так нет же.
- Ты что, прямо так пойдешь? - сквозь слезы выдавил он. - Ты сейчас на школьницу похожа, которая на экзамен идет. Его арестуют за совращение малолетних...
Джек упал на диван, продолжая хохотать.
Расстроенная Энца попыталась разглядеть себя в зеркале, но больших, во весь рост, у Джека не было, так что особо ничего она не увидела. Сама-то она считала, что оделась по-классически и прилично случаю. Свое черное платье, в стиле пятидесятых, из плотного матового шелка и белым жемчужным воротничком она любила. К нему полагались белые короткие перчатки и маленькая сумочка, в которую она с трудом утрамбовала почти все, что привыкла с собой носить. Туфли на каблуке, аккуратная прическа и макияж. А эта скотина смеется.
А она ведь над ним не смеялась, хотя и он приоделся, сменил вечные футболку и джинсы на рубашку с брюками. Рубашку он до конца не застегнул, правда, и рукава закатал, но ему все равно шло.
Перебрасываясь язвительными замечаниями о будущем вечере, они вдвоем спустились вниз, Джек сел за руль своей машины, а Энца к Донно, который ее уже ждал.
Спустя час у Джека завибрировал телефон. Джек постарался незаметно сбросить вызов. Потом еще раз. Звонила Энца, так что ей хватило такого намека больше не набирать ему.
Не то, чтобы он был так уж вежлив по отношению к своей девушке на свидании, не отвечая на этот звонок, скорее не хотел провоцировать Елизавету. Та не выносила посторонних разговоров, прерывавших беседу.
К счастью, минут через пять она ушла припудрить носик, и Джек вытащил телефон.
- Ну, чего тебе?
- Джек! - прошипела в трубку Энца. - Ты можешь говорить?
Судя по характерным звукам смываемой воды и постоянно хлопающим дверцам, была она в туалете.
- Могу, - сердито отозвался Джек. - Только недолго, пока Эли отошла.
- Джек, что делать? Донно мне подарок сделал.
- Ты что, ду... маленькая? В смысле "что делать"?
- Ну, понимаешь, он такой... ценный. Это серебряный браслет. Я просто не знаю... что он имеет в виду? Может, если я его взяла, теперь надо что-то делать?
- Что делать? Благодарить, например, - раздраженно сказал Джек, невольно сам переходя на шепот и постоянно поглядывая в сторону коридора, куда удалилась Эли. - Откуда я знаю.
- Ну ты же мужчина? - спросила Энца. - Ты же должен знать, что вы там имеете в виду, когда дарите такие подарки...
Джек запнулся, не зная как ответить: с первым утверждением он поспорить не мог, но странная логика напарницы сбила его с толку.
- Ой, блин... - вдруг воскликнула Энца. - Мамочки...
- Чего там?
- Джек, я срубила нечаянно держатель для бумаги... ну, туалетной...
- Твою ж мать, - рассердился Джек. - Ты чего, размахивала там чем-то?
- Ну да, браслетом этим, - уныло призналась Энца. И торопясь, добавила, - Но я его поймала, никто не услышал.
- Так, - сказал Джек. - Целиком срубила или осталась часть?
- Остался уголок на винтике.
- Найди, чем его отвинтить... только не срезай, а то следы останутся, от твоей магии... клади в сумку и делай ноги оттуда. Ну, в смысле, иди к Донно. Еще не хватало штрафы платить. В этой "Ротонде" штрафы даже за поломанные спички берут.
- Джек, а...
- Все, отбой! - торопливо сказал Джек и отключил телефон, заметив, что рыжеволосая шевелюра мелькнула в зеркале, висящем у поворота к туалету.
Несмотря на мягкость манер и неизменное воспитание, Эли крайне ревнива была, очаровательно смущалась этим своим собственническим порывам, так что Джек одновременно и чувствовал себя польщенным, и предусмотрительно скрывал факт своего совместного проживания с напарницей.
Одно то, что они работали вместе, ежедневно вызывало пару-тройку сетований и шутливых поддразниваний рыжеволосой ревнивицы. Пока еще шутливых, как подозревал умудренный опытом Джек.
- Я чувствую себя неизвестно кем, - пожаловалась Энца поздним вечером, вернувшись.
- Чего так? - спросил Джек, который уже позабыл историю с туалетом.
- Да с этой штукой, я ее развинтила и вынесла, а на выходе оказалось, что у них все вещи заговорены, чтобы вилки-ложки не воровали. Ну, пентакль у выхода засветился.
Энца плюхнулась рядом с Джеком на диван, хотела засунуть руки в карманы, но на вечернем платье карманов не было, и девушка раздраженно нахмурилась, скрестила руки на груди.
Джек оторвался от ноутбука, поджал губы, как бывало делала его сестрица в таких случаях.
- И?..
- Да ничего. Я свое удостоверение показала, а в сумочке сверху пара артефактов лежала. Я сумочку открыла и сказала, что фонит. Что всегда фонит и дает ложный сигнал.
- Молодец, - одобрил Джек. - И как, поверили?
- Ну, не совсем... сомневались, но Донно поддержал, они не стали с ним спорить.
Энца откинулась на спинку и закрыла глаза.
- Мерзкое ощущение: всех обманула, штуку еще эту притащила, вообще...
Она вздохнула, потом сквозь ресницы посмотрела, что делает Джек: печатает что-то. Уж вряд ли отчет на завтра. Не надо его, наверно, отвлекать разговорами.
Тем более, что страшно хотелось спать. Энца приняла душ, переоделась в пижаму (дома всегда спала в безразмерных футболках, но теперь специально купила закрытые пижамы на пару размеров больше и страдала от жары каждую ночь). Выключила свет, cпихнула Джека с дивана и легла.
Джек продолжил печатать, прислонившись спиной к дивану. Под тихий уютный стук Энца быстро задремала.
- А ты читала что-нибудь из моего, что тут есть? - спросил вдруг Джек. Задумавшись, он забыл, что девушка легла спать.
- Читала, - сонно отозвалась та. - И ту, синенькую, и большую, и еще в журнале.
- И как?
|