|
История девятнадцатая. Фейерверк и стеклянное конфетти
- Давай пять, - весело сказал Джек и тут же пожалел, когда Энца от души хлопнула по его ладони, размазывая по ней черную землю и кровь.
- Ты в курсе, что такое столбняк? - задумчиво спросил он, размышляя, обо что теперь вытереть руку.
- Я прививку делала весной, - ответила девушка. - Ну что, куда надо идти?
- Медпункт на первом этаже, - сказала Анна. - Деточки мои, давайте вы потом отметитесь, а сначала ко врачу? Или, например, можно Джека послать, чтобы он ваши железки сдал.
Энца засомневалось было, но тут Джек заметил какого-то знакомого в толпе и бросился радостно хлопать того по плечу, приветствуя. За измазанный рукав тот не преминул отомстить, ехидно поинтересовавшись, не его ли, Джека, напарник там стоит и удалось ли хотя бы трех големов прибить.
Но Джека смутить было трудно.
- Боишься, что тебя обойдет? - понимающе хмыкнул он.
- Вряд ли, - сквозь зубы процедил маг. - Я одиннадцать набрал, а мой напарник - двенадцать.
- Правда? - заинтересовалась Энца и подошла, на ходу вытирая чумазое лицо. - А это много?
- Достаточно, - сухо ответил маг и поторопился уйти.
- Так это много, Джек? - не отстала Энца.
- Раз хвалится, значит, много - пожал плечами тот. - Я не следил за таблицей.
Саган и Энца переглянулись.
- Тогда нам надо самим сдать жетончики, - с вернувшейся бодростью сказала девушка. - Куда надо идти?
То, что произошло дальше, Джек еще долго называл одним из лучших представлений, которые на его памяти устраивала Энца. Девушка мучительно переживала, но убедить его в том, что она делала все ненарочно, так и не удалось. "У тебя просто патологическая склонность к театральным эффектам, - уверял Джек. - Ты, главное, не забывай меня звать в случае чего, чтобы я не пропустил самое интересное".
Пока Донно как приличный человек регистрировался у стойки администратора и сдавал набранные им металлические бруски, складывая из них уже третью по счету аккуратную башенку, - правда, девушка-регистратор все больше теряла самообладание и, приоткрыв рот, следила за растущим количеством жетонов, - Энца с гулким шумом сбросила свой рюкзак на соседнюю стойку.
Из рюкзака она извлекла несколько черных оплавленных комков размером с полголовы с поблескивающими металлическими вставками, россыпь углей, пустую бутылку и упаковку бинтов, пару пригоршней разрубленных бесформенных жетонов и десяток-другой целых.
- Что это? - моргая, спросила девушка за стойкой.
Энца сосредоточенно разделяла выложенное на две кучи, а Саган пояснил, опираясь всем весом на стойку, чтобы не стоять на поврежденной ноге:
- Это мое, которое сожженное, а вот эти кусочки - её, - и подбросил в свою кучку еще пять из кармана.
- Я ненарочно, - сразу сказала Энца. - Так получалось. Но я от каждого голема брала только один кусочек, вы не думайте.
Девушка с ужасом посмотрела на разбитую окровавленную голову Сагана, потом на угли на своей стойке, и вдруг закричала через плечо:
- Лана-а!
Пришла старшая администратор, позвали одного из распорядителей, потихоньку вокруг стойки собралась небольшая толпа любопыствующих, а в центре Саган и Энца наперебой отвечали на вопросы администрации. Энца переживала, что им не засчитают результаты из-за поломанных и испорченных жетонов, пыталась объяснить как это получилось и извиниться "за доставленные неудобства" . Саган больше волновался из-за возможных штрафов за выжженный лес, поэтому наперед возмущался тем, что операторы не сумели обеспечить стабильный маршрут и допустили перехлест, сердито рассказывал о чересчур опасных ловушках. Они перебивали друг друга, поясняли и даже пару раз поспорили, но ясность в их рассказе так и не появилась.
Чуть поодаль Джек ржал до слез, придерживая бледную и уже очень уставшую от всего этого Анну. Роберт, прихватив Донно, отправился решать все на другом уровне, оставив администраторов на растерзание толпы.
Когда впоследствии Энца вспоминала тот день - если мешанину из этой кучи событий можно назвать воспоминаниями - она никогда не могла выделить то, что было самым главным.
Джек вернулся, и с ним все в порядке?
Она наконец поучаствовала в настоящем турнире?
Донно признался ей?
Или вся та ужасающая суматоха, которая поднялась вечером?
Ведь они так и не получили свои призы, да и награждения никакого не было.
Тем вечером, в семь минут шестого на Большом ристалище раздалось три взрыва - один за другим с небольшим промежутком. Одновременно с ними на стадионе, где заканчивался очередной тур игры "Охотники и утки", кто-то устроил задымление, а рядом с административным холлом два десятка активистов "Справедливой ассамблеи", накинув принесенные с собой белые накидки, взялись за руки и затянули старинный гимн гильдии магов Гражина.
Пока они пели, другие активисты транслировали звук на все громкоговорители, снимали видео и растягивали транспаранты "Магам - свободу выбора", "Дайте нам дышать", "Прекратите угнетение" и тому подобные, давно набившие оскомину лозунги.
От заложенных дымовых шашек, пугачей и жутких хлопушек с осколками стекла, усиленных артефактами, никто не погиб, хотя были раненые. Многие маги - как спортсмены, обслуживающий персонал, так и зрители, - успели растянуть щиты, закрывая себя и оказавшихся рядом людей.
В холле, где проводился подсчет очков, вылетели стекла и взрывной волной людей швырнуло на пол. Старший администратор смогла охватить почти всю собравшуюся толпу крепким защитным куполом, и многие спортсмены, глазевшие на Сагана с Энцей, оперативно среагировали, так что от последовавших двух взрывов никто не пострадал. Джек закрыл собой Анну - они оказались в стороне от всех, и купол до них не дотянулся. Магичка потом нещадно его ругала - уж она-то смогла бы поставить более надежный щит. Джек не обижался: сам виноват, его реакция оказалась слишком человеческой.
Не говоря уж о том, что из плеча у него вытащили пять разнокалиберных осколков стекла - если бы не лез и дал Анне возможность действовать, остался бы цел.
Такие же ранения, разной степени тяжести были у многих: разбитые стекла, осколки из хлопушек посекли немало зазевавшихся.
Протестующим это не простили.
Они настаивали на том, что безоружны, что взрывы были только для привлечения внимания, но невзирая на это, всех демонстрантов в балахонах повалили и крепко избили еще до прибытия дежурных маг-бригад полиции.
На этот вечер все мероприятия были отменены, и продолжение Алого турнира было под вопросом. Только после четырехчасового совещания, многочисленных просьб и усиления охраны было решено продолжить на следующий день.
Энца так никогда и не узнала, кто из них победил. На тот момент, когда она со своими спутниками вышла из Железного леса, максимальное количество набранных очков среди остальных участников составляло двадцать два. Подсчитать очки Сагана и Энцы полностью не удалось: когда начались взрывы, кучки на столе администратора разметало по холлу. Потом уже было не до них.
У Донно насчитали двадцать четыре, у Сагана - двадцать семь, у Энцы на один меньше... ну, а сколько было на самом деле, эти двое спорили еще долго, по памяти перебирая все стычки и побежденных големов, которые им встретились в Железном лесу. Истину так и не удалось установить: каждый раз выходило другое количество.
Было еще одно событие в тот день, которое для окружающего мира прошло совершенно незамеченным, а несколько жизней все же повернуло.
После того, как окружающее более-менее успокоилось, все друг друга пересчитали и ощупали на предмет целостности, Энца отыскала Донно и Роберта.
- Подожди, ладно? - попросил Донно. - Роберт мне поможет восстановить блокировку и все контуры, и я подойду к тебе.
- Н-нет, - с заминкой сказала Энца. - Как раз лучше, чтобы ты еще чувствовал... можно прямо сейчас поговорить? Я не отниму много времени.
Донно, ощущая непонятную смесь эмоций девушки, напрягся. Чего Энца хочет? Он, нахмурившись, кивнул и подтолкнул Роберта локтем, потому что тот, задумавшись о своем, пошел за ними следом.
- А, миль пардон, - рассеянно отозвался тот. - Позовешь, когда договорите.
Энца взяла Донно за руку, и оглядевшись, увела за поворот в технический коридор, где никого не было. Она сильно нервничала, и Донно с трудом скрывал нарастающую тревогу - ему все меньше нравилась эта ситуация.
Продолжая держать его за руку уже обеими ладонями, Энца, не поднимая головы, заговорила. Донно наклонился ближе, чтобы лучше слышать, и намеренно ослабил контроль, с таким трудом возвращенный на тропах Железного леса.
Кисловатый запах страха, нервозность и неуверенность... страх не перед ним. Опять боится его обидеть.
- Ты поймешь, что я говорю именно то, что думаю, - сказала Энца. - Это даже хорошо, что твою блокировку поломало. Я... ну, я о том, что ты мне тогда сказал...
Она отвернулась, чтобы легче было говорить.
- Понимаешь, Донно... ты мне нравишься.
Она быстро улыбнулась, посмотрев исподлобья - чтобы проверить, услышал ли. И понял ли.
Донно понял. Это мягкое и ласкающе-теплое чувство действительно было. Не такое жгучее и глубокое, как у него, но было.
- Но я тебя не люблю, - тихо завершила Энца.
Теперь сожаление и опять страх: сожаление густое и удушливое, а страх где-то под ним, уже почти угасший, потому что Энца, наконец, сказала, то, что боялась сказать - и усталость и облегчение от этого стали забивать все остальные эмоции.
"И не нужно, главное, что я тебе нравлюсь", - хотел сказать Донно. Или: "Ничего, я подожду". "Я рад, что ты сказала"... варианты теснились в голове, пока он смотрел на нее, а Энца, решив, что он не злится, не расстраивается и вообще, кажется, спокойно это принимает, приободрилась и неуверенно улыбалась ему.
"Давай мы будем встречаться, а там посмотрим". Может, надо: "Зато я тебя люблю, и буду делать это за нас двоих"...
Донно стряхнул ее руки и устало сказал:
- Давай потом поговорим, к бесу все это.
И, не оглядываясь, ушел.
Все же это оказалось больнее, чем он думал.
И, конечно, он тысячу раз пожалел, что ушел, поддавшись идиотскому смятению, и не закончил их разговор.
|