Горела Москва, ярко, весело, как свечи на рождественской елке. Пламя, жадно охватывая новые дома, лизало небо, как потолок в горящей бане, пытаясь зажечь и его,- небо тлело. Гудело пламя, трещало дерево...
Сыпал легкий снег...
2.
Обоженная Москва. Пустая, словно выгоревшая после Великого Пожара 1812 года. Ветер и снег гуляли по обгоревшим улицам. Черные дома, улицы, площади. Кремль в дыму и копоти...
Яркое белое пятно на черной от сажи площади. Статуя. Римский консул в мраморе стоял посреди опаленной Москвы, не Рима, белым пятном обнаженного тела. Атлет, в тоге, мраморными волнами скатывающейся с плеч, свиток в руке, венок... Победитель.
Как странно выглядит он здесь, по колено в снегу, среди снегов и морозов России,- раздетая скульптура. Победитель в сожженном, но непокоренном городе. Нелепо...
Ее привез он, Победитель. Хотел поставить в Москве своего идола, свою персону и прибить щит на врата...
В спешке отступления о полутора-тонном болване забыли, бросили персону стоять под колючим русским снегом, мелким, сыплющимся третий день без продыху. Ушли и оставили. Убежали и бросили...
Римская статуя в Москве, одна в горящем городе... Нелепо.