Аннотация: Странно, хоть и написано в 2000, а пахнет Миллером... Я тогда его еще не читал.
Исповедь сосунка
Дождь из спермы надоел до смерти.
Каждый день на голову льются белые капли. Огромные, густые и липкие, олицетворяющие собой удовольствие и муки. Их порождает возбуждение.
Идя по улице, смотришь в окна первых этажей и сам того не желая фиксируешь в сознании пошлые мысли. Зашторенные ручьи. Белая тюль полностью отвечает тому, что происходит внутри комнат. Солнечный свет, вешающий в воздухе миллионы догадок, не нарушает уверенности в том, что, возможно, изначально неверно.
Даже если там кто-то умирает. Старуха. Представляю себе ее руки, изуродованные тысячью морщин, - морщин ее поколения. Она не может продолжать жить, хотя ей этого невероятно хочется, а какой-то сопляк на улице опошляет ей кончину. Возможно, ее смерть - это тоже оргазм? Только непонятно, кто является его источником. Смерть слишком абстрактна, чтобы быть владельцем оргазма умирания. Статистика говорит, что оргазм этой старухи - это смерть многих молодых. В этот момент.
Проходишь дальше. От старухи перемещаешься к толпе знакомых, пьющих пиво на дурацких пнях в баре возле трамвайной колеи. Думаешь о том, что пить этот славный напиток в таких условиях сейчас не хочется, и четко осознаешь, что это объясняется твоей трезвостью. На свежую голову хочется эстетики и комфорта. На пьяную - дальнейшего опьянения.
Есть группа пьяниц, большая группа, члены которой участвуют во всемирном спермообороте. К ним не относятся только пьяницы-алкоголики.
Адреналин есть предсперма. Сентиментальность есть предсперма. Опьянение - это процесс, обращающий любую предсперму в сперму. В дождь. Липкий, противный дождь.
Делаешь вид, что не знаешь этих "знакомых", которые позволили себе попасться на твои трезвые глаза пьющими пиво в таком нелепом месте. Какая мерзость! Поскорее убегаешь. Садишься на трамвай и уезжаешь. На конечной выходишь. И окунаешься в парк зелени.
Деревья стоят немытые, но сырые. Тут сперма зеленого цвета, здесь она продукт фотосинтеза. Холмы, поросшие травой и деревьями, принимают тебя в свои воздушно-солнечные объятия и играют на мягкой струне твоей наивности. Как приятно быть наивным! Но когда этого никто не видит. Иначе ты становишься похож на дурака. Хорошо, если только похож...
Листья шелестят под ветром, который перебирает твои волосы своими невидимыми руками. Бредешь сквозь ветви и касаешься щеками этого зеленого блаженства. Ноги погружены в траву, что наводит на мысли о групповом оргазме Хайнлайна. Но его религии все равно не веришь.
А веришь ли хоть какой-то религии?
А зачем? Может, ты еще сосунок, и не понимаешь? Сейчас ты плещешь энергией неполноценного нигилизма, признавая только своих кумиров.
Это, кажется, не может быть оспорено . Никто другой не может выражать твою внутреннюю культуру, кроме тебя и твоих кумиров. Если, конечно, ты обладаешь этой внутренней культурой.
А обладаешь ли? Какие ты можешь выдвинуть аргументы в защиту собственной культурности. Если у тебя в крови бродит предсперма, если ты постоянно простужен от вечного дождя, имеешь ли ты внутренний покой? Казалось бы, нет. Начинаешь интересоваться, зачем тебе внутренний покой? И чувствуешь, совершенно правильно, да! чувствуешь себя молодым. И начинаешь стыдиться своего периодического стремления к спокойствию? Это, пожалуй, глупо. Разве стремление к покою есть признак затухания? Это глупо. Покой есть предсперма.
Сперма - это вода жизни. И также как вода, она может быть орудием пытки. Китайцы капают тебе на голову по капле в минуту, и ты умираешь, сходя при этом с ума. Сперма капает тебе на мозги всю жизнь, и ты тоже умираешь. Со временем, не сразу... Эта пытка более гуманистична. Но это пытка.
Суетой называл это слабоумный Эклезиаст, наверное, он был слишком стар и глуп, как и все, кто осуждает то, что им не дано ощущать. Абсурд есть лжесвидетельство памяти перед настоящим моментом, преступление перед временем. Религия есть абсурд в таком определении.
Бежишь прочь из парка. Смотришь по сторонам, когда шагаешь по широкому шоссе. Ни спереди, ни сзади машин не видно. Колеса у них давно перестали крутиться. Мир ушел в долгосрочный сон, называемый комой. И он уже не вернется. Солнце, шоссе, трава и ты. Тобою овладевает лень, порождающая молочную кислоту в мышцах. Пот сочится по ногам, лоб покрывается испариной - и все это происходит в вакууме спокойствия. Адреналин спит вместе с миром; предсперма застыла; время остановилось... Интересно, продолжишь ли свой путь, когда твои мышцы вернутся к жизни и закончится дождь? Нет, потому что этот дождь и есть жизнь...