Аннотация: Вторая глава автобиографии Каина Серебряного Дракона, принца Ариоса.
II
Пробираясь неприветливыми закоулками межпространственного коридора, соединяющего два острова, мне снова пару раз привиделся чей-то темный силуэт, ускользающий из поля зрения каждый раз, когда я пытался на нем сфокусироваться. Я не был настолько искушен в перемещениях магическим способом, чтобы быть уверенным наверняка, хотя по рассказам отца знал, что, перемещаясь в портале, иногда можно заметить свою собственную тень или отражение, запоздавшее где-то за поворотом. Поэтому практически сразу же забыл об этом, как только мои ноги коснулись раскаленных риманийским солнцем каменных ступеней выхода. В центре небольшой долины, по краям которой располагалось еще четыре строения, идентичных тому, из которого я только что вышел, и вправду парил небольшой воздушный корабль, больше походивший на дирижабль гномов. Заслонившись рукой от палящего солнца, я быстрым шагом направился к транспорту. На борту меня встретил капитан, назвавшийся Сэмом, смуглый коренастый человек с обильной черной растительностью на лице и практически отсутствовавшей на шарообразной голове. Вся команда состояла из еще пяти вооруженных солдат королевства, служивших в подразделении воздушных войск Римании.
Спустя полчаса или около того, когда все необходимые приготовления были закончены, дирижабль поднялся в небо. Погода стояла ясная и жаркая, иногда дул легкий ветер, похожий на горячее дыхание лежавшей к югу пустыни.
Сэм как раз обучал меня новой карточной игре (интерес к азартным играм проснулся у меня довольно рано, почти одновременно вместе с осознанием того, что я практически всегда выигрывал, независимо от умения и знания всех премудростей игры), когда впередсмотрящий подал сигнал тревоги. Капитан судна, извинившись, подошел к нему, и через некоторое время позвал меня.
- Ваше высочество, взгляните-ка вот на это, - сказал капитан, протягивая мне подзорную трубу. Прильнув к прохладному окуляру и настроив резкость, я увидел лишь бесконечные желто-бурые горные массивы.
- Вон туда, - Сэм указал рукой куда-то на северо-запад. Там, над горами, виднелась странного ржавого оттенка туча, на моих глазах принимавшая очертания смерча.
- Наш путь пролегает над Бронзовым городом, а к северу от него, как известно, расположен Перевал Стального Песка. Обычно бури не распространяются дальше перевала, но эта выглядит особенно внушительно.
- Вы считаете, что она может двинуться в нашу сторону? - озабоченно спросил я.
Сэм пожал плечами:
- Не должна, если только какой-то злой бог не переменит ветер в нашу сторону.
- Ветер южный, с пустынь, с чего бы ему меняться?
Сэм лишь снова пожал плечами, и мы отправились доигрывать партию.
Наша беспечность дорого нам стоила. Когда корабль подлетал к Бронзовому городу, небо стали затягивать тяжелые грозовые тучи. Бури в горах особенно опасны, поэтому мы были вынуждены снизиться, продолжая лететь, не сбавляя скорости.
Капитан в очередной раз выругался по поводу проигранной партии, когда в дирижабль ударил первый шквальный порыв ветра. Стальные тросы, прикрепляющие огромный баллон с воздухом непосредственно к кораблю, угрожающе заскрипели. Команда начала суетиться, срочно уменьшая давление воздуха, заставляя наш транспорт снижаться. Беснующийся ветер поднимал в воздух песок и мельчайшие частицы металла, вследствие чего видимость резко ухудшилась. Нас мотало как потерпевших крушение моряков в желудке взбесившегося кита. Сэм пытался справиться с управлением, когда неожиданно один из тросов оборвался. Я бросился к капитану, пытаясь переорать беснующийся ветер:
- Я посажу корабль! Сделай так, чтобы это корыто не развалилось до того, как мы окажемся на земле! - видя, что Сэм медлит, я еще громче рявкнул на него, положив руку на гарду Ангатир. То ли капитан был наслышан о моем владении холодным оружием, то ли благоразумие наконец-то взяло верх, но он передал мне штурвал, крича на ухо:
- Пятнадцать градусов на юг! Там есть площадка, где можно посадить корабль! Да прибудет с нами Ариолла!
- Иди к черту! Никакая Ариолла не поможет, если баллон оторвется! - заорал я, изо всех сил напрягая мышцы и выкручивая штурвал, пытаясь развернуть плохо слушавшийся корабль. Сэм исчез выполнять приказ, а я остался один на один с беснующейся непогодой и практически неуправляемым кораблем.
Эта свистопляска, в которой небо и земля смешались в один темно-бурый круговорот, жалящий, царапающий, забивающийся в нос и горло, продолжалась еще около четверти часа, когда неожиданно снизу вынырнули острые шпили башен Бронзового города. Судя по всему, я немного ошибся в расчетах, и вместо пятнадцати градусов развернул корабль только на десять. С закладывающим уши грохотом и скрежетом металла о металл, от которого сводит зубы, мы пронеслись по длинной и прямой как стрела улице, в конце концов, застряв между домами. Во время падения меня отбросило назад, припечатав к железному борту корабля, неслабо приложив об него затылком. Кажется, я ненадолго потерял сознание. Мышцы разрывались от боли, одежда на мне превратилась в лохмотья, все тело было в саднящих металлических занозах, в горле пересохло. Когда ко мне вновь вернулась способность более или менее осознанно воспринимать реальность, я, держась за фальшборт, поднялся на ноги и нетвердой походкой направился на палубу, где команда во время шторма вела бой с лопнувшим канатом. По дороге мне все еще казалось, что корабль гуляет под моими ногами, а головокружение и туман перед глазами только усугубляли ситуацию. На палубе моему мутному взору предстала удручающая картина - из пяти солдат осталось только двое в состоянии, не многим отличавшемся от моего. Сэм же сидел в неестественной позе в темной луже собственной крови. Подойдя к капитану судна, я заметил торчавший из его груди стальной кол, видимо до шторма служивший поддержкой одной из несущих конструкций воздушного судна. Присев рядом с ним, я опустил его веки на налитые кровью выпученные глаза. Лучше бы я этого не делал - моя рука предательски дрожала. Спустившись в трюм, я прополоскал горло и облился водой, которая немного смягчила боль. Наполнив фляги, я вновь отправился на палубу. Поднимаясь по лестнице, мне почудился сзади какой-то шум. Обернувшись, я не увидел ничего необычного, и, решив, что шумит у меня в голове, пошел дальше.
Когда солдаты более или менее пришли в себя, мы обследовали корабль на предмет повреждений и пришли к выводу, что летать это корыто уже не сможет - стальная пыль забила двигатель, на прочистку и отладку которого ушла бы уйма времени. Кроме того три из восьми тросов, прикреплявших баллон (кстати говоря, чудом уцелевший), лопнули. Закончив разбираться с кораблем, мы отправились на поиски остальных членов команды, хотя шанс найти их живыми был минимален. Прочесав близлежащие кварталы, мы обнаружили только одного из солдат, вернее то, что когда-то им было - бедняга разбился, упав с огромной высоты.
Через пару часов мы вернулись к кораблю. Солдаты просили отдыха, но я настоял на том, чтобы мы вышли незамедлительно - шла война и на счету была каждая минута. Дав им передохнуть, я извлек из своего тела особенно крупные занозы, тут же обработав царапины. Взяв с собой столько воды и еды, сколько было возможно, мы замотались в белые балахоны и двинулись в путь.
Солнце нещадно палило, иссушивая наши измученные и израненные тела, один из солдат погиб от перегрева и переутомления, когда солнце начало клониться к горизонту. Похоронив его, мы продолжили путь уже вдвоем...
Когда я увидел в небе темный силуэт, мне показалось, что мои глаза обманывают меня. Солнце снова стояло в зените, я шел уже один (второй мой спутник скончался ночью). Я скинул с себя белый балахон, из-за которого почти сливался с окружающими песками, обнажил Ангатир, стараясь направить световой сигнал в надежде, что впередсмотрящий заметит меня. Воздушный корабль приближался, увеличиваясь с каждым мгновением. Я закричал, но горло мое пересохло настолько, что крик сорвался на хрип. Отчаянно размахивая руками, я безуспешно пытался привлечь внимание улетающего фрегата. В отчаянии воткнув Ангатир в песок, я тяжело опустился на колени, откупоривая последнюю флягу и выливая на себя все ее содержимое. Перед глазами плясали красные круги, а потом весь мир поглотила тьма.
Мне снилось, что я плыву куда-то на корабле. Потом на нас налетает страшный шторм, мы сражаемся со стихией, но она оказывается сильнее. Руки немеют, но я прилагаю максимум сил, чтобы остаться в сознании, иначе - смерть. Наш корабль разбивается о рифы, вокруг гибнут люди, а над нами в неестественном пестром небе, среди сверкающих молний туда-сюда снуют крылатые рогатые существа, то и дело с гортанными криками пикируя вниз и вылавливая одного за другим еще живых матросов. Они вырывают несчастным сердца, поедая их. Тела же матросов превращаются в таких же монстров, заполонивших все небо. Я цепляюсь за обломок мачты, дрейфующий мимо, и прячусь за ближайшим рифом. Бесы в небе кружат в поисках жертв, как будто чувствуют меня. Я молюсь всем богам, чтобы меня не заметили. Наконец, небо просветляется, и вся нечисть улетает на север. Вокруг нет больше ни рифов, ни обломков корабля, ни трупов погибших матросов. Я один в открытом море, лежу на спине, покачиваясь на волнах. Я закрываю глаза, в последний раз подставляя солнцу свое лицо...
С огромным трудом разлепив налитые свинцом веки, я уставился на расчерченный солнечными лучами деревянный потолок. Гамак подо мной действительно мерно покачивался в такт движению воздушного судна. По отсвету солнечных лучей я определил, что уже вечер.
Сделав попытку пошевелиться, я поморщился - все тело болело, как будто я вылез из-под огромной скалы, случайно оброненной незадачливым Титаном прямо на мою косматую голову. Раны и порезы были кем-то тщательно обработаны, мелкие ссадины залечены, но мышцы все равно болели невероятно. Кое-как выкатившись из гамака, я встал и нетвердой походкой направился на палубу.
Как только я явил свое изрядно помятое лицо окружающему миру, меня окликнули:
- Добрый вечер, господин! Здорово же вы нас напугали!
Он стоял вполоборота, облокотившись о фальшборт, высокий, в походном, но не лишенном роскоши одеянии, вьющиеся темные волосы были стянуты в хвост. Внешне он напоминал пирата.
- Кто вы? И где я? - заплетающимся языком спросил я.
- О, позвольте представиться, мое имя - Бахир, регент Риманийский к вашим услугам, ваше высочество, - сделав изящный поклон, какие приняты при дворе Кармелора, регент широко улыбнулся.
- На ваше счастье мы обнаружили вас, когда возвращались от големостроителей. Из-за возросшей активности на Перевале пришлось забрать немного на юг. Мы боялись, что вас все-таки слишком сильно приложило головой, но, надо отдать должное королевской крови, у вас потрясающе сильный организм.
Когда Бахир заговорил о состоянии моего здоровья, я невольно ощупал скрытую под плотным слоем бинтов внушительных размеров шишку на затылке. Какие бы дифирамбы ни пел регент, меня страшно мутило, а ноги все еще были как ватные.
- Мы попали в шторм. Над Бронзовым Городом. Сэм погиб, трех членов команды сдуло за борт, еще двоих забрала пустыня, - услышал я собственный хрипловатый голос. В этот момент летучий корабль сделал вираж, и я, не устояв, схватился за косяк, чтобы не упасть. Чьи-то сильные руки подхватили меня, настойчиво увлекая куда-то вглубь корабля.
- Э-э, голубчик, да вы еле на ногах стоите. Пойдемте-ка ляжем, - Бахир перекинул мою левую руку через плечо и, поддерживая, проводил до каюты. Честно говоря, я был чрезвычайно рад снова оказаться в горизонтальном положении, и без лишних вопросов и разговоров провалился в царство Морфея.
Наутро я проснулся уже совершенно осознанно, с удовольствием отмечая, что голова моя наконец-то освободилась от тумана. Бахир, дежуривший у моего гамака, сразу же затребовал завтрак для "его высочества". Когда я закончил умываться, в дверях показался матрос, демонстрировавший чудеса эквилибристики, неся на себе несколько блюд со снедью, не слишком изысканной, но вполне годящейся для того, чтобы утолить мой зверский аппетит. Болтовня Бахира немного утомляла, но, впрочем, я был не против, узнавая о положении на Римании из первых уст.
Гарнизон островной армии был невелик, всего около полутора тысяч. После атаки имперского флота уцелели лишь жалкие крохи, которые были немедленно отправлены на починку в Мосту. На мой вопрос, почему имперцы не высаживаются, Бахир предположил, что они, очевидно, ждут подкрепления. Про себя я отметил отличную работу нашей контрразведки, раз противник был так плохо осведомлен о численности защитников острова. Хотя, имперцы могли быть элементарно слишком заняты противостоянием с моим отцом на Финварне. Такой вариант был бы самым желанным, но верить в него - значило загубить кампанию на корню.
Бахир, кстати говоря, оказался искушенным воздухоплавателем. Как только я заявил, что чувствую себя вполне нормально, и избавился от повязок, регент риманийский предложил показать мне несколько интересных маневров. За приятной беседой, обсуждением планов и сумасшедшей гонкой наперегонки с ветром путь до Алахарда пролетел незаметно.
В столице Римании было немноголюдно, атмосфера царила напряженная. Мы прилетели ночью, приземлившись у южных окраин города. Встретила нас небольшая процессия вооруженных солдат, всего с двумя факелами. В самом городе было темно. Проходя по вымершим улицам некогда самого шумного и оживленного города Королевства, я думал над тем, как мало нужно для того, чтобы разрушить, но как много сил требуется на то, чтобы создать. Зачем Империя развязала эту бессмысленную захватническую войну? Ведь сыны Королевства Ариос испокон веков считались хранителями священного Древа, помогая Драконам в их противостоянии Хаосу. Каждый раз, когда я пытался завести разговор с отцом на эту тему, он уходил от ответа, говоря, что наша прямая обязанность - защищать священные земли Ариоллы. Знать бы еще, от кого защищать...
Мы сидели с Бахиром на балконе, выходящим на залив Силл, медленно потягивая кальян.
- Господин, скажите, ради чего мы боремся? - странный вопрос регента заставил меня задуматься. Впрочем, только на пару мгновений.
- Мы боремся во имя Ариоллы.
- Богини? - со смешком переспросил он, выпуская кольцо ароматного дыма, - и вы считаете, что все они, обычные подданные вашего отца, взялись за оружие только ради того, чтобы защитить имя канувшей в Лету Создательницы?
- Главной задачей наших предков было сохранение в тайне древнего источника божественной силы, дабы помочь драконам...
- Бред, - перебил меня Бахир, отмахнувшись. Регент был уже неслабо подвыпивши, что, судя по всему, и развязало ему язык.
- Я почти всю свою жизнь проторчал в этой раскаленной дыре, пробившись наверх, и знаешь что? Я ни разу ничего не делал во имя Ариоллы. Я видел людей, простых людей, которым нет дела до того, что творится в этом вашем противостоянии Порядка и Хаоса. Я видел тех, кто жил ради того, чтобы выжить. Ради того, чтобы жить, ради свободы, ради их близких...
Я выпустил дым через нос и внимательно посмотрел на регента. Его четкий профиль резко выделялся на фоне восходящей Красной луны, и в ее отблеске он еще больше напоминал мне пирата. Однако теперь я начинал понимать, как такой с виду беззаботный и легкомысленный человек смог завоевать такой недюжинный авторитет не только среди риманийского общества, но и кармелорского. Хотя при дворе отца Бахир слыл весьма эксцентричной личностью. Видимо заметив на себе мой пристальный взгляд, регент рассмеялся:
- Не волнуйся, сынок, я не планирую дворцовый переворот или восстание против нынешнего режима. Твой отец действительно многое сделал для своего Королевства, но и многое упустил. А я, так сказать, пользуюсь возможностью и ситуацией... Не возражаешь, что я на "ты"? - усмехнулся он.
Я усмехнулся в ответ. Бахир продолжил.
- Это я к чему? Когда народ видит, что их небесной канцелярии на них плевать, они сначала страдают, вознося мольбы о помощи, а потом, когда до них доходит, они просто перестают ей доверять. Что за этим следует - всем известно.
- Ты считаешь, что мы приближаемся к этой стадии? - осторожно спросил я. В отличие от Бахира, на меня алкоголь, как обычно, не действовал, хотя кальян начинал делать свое дело.
- Откуда мне знать? - пожал он плечами. - Я просто говорю о том, что возможно, но чего нельзя допускать. Не знаю, чему вас учили в вашей королевской военной академии, но знай - общаясь со своими элдорейнскими гвардейцами, ты мог заставить их видеть в себе полубога, проповедуя о священной войне во имя древних богов, но здесь люди другие. Здесь каждый борется за себя, свою жизнь и свои семьи. Будь проще - и люди потянутся к тебе. Извиняться за дерзость не буду - по той же причине, - широко ухмыльнувшись, регент опорожнил кубок.
- Пойду-ка я спать, твое высочество. В отличие от вас, простым смертным нужен отдых, - Бахир поднялся, "лунной" походкой направившись к дверям в комнату. Обернувшись на пороге, он снова широко ухмыльнулся:
- Запомни, принц. В жизни доверять нельзя никому. В первую очередь - себе.
- Учту на будущее.
- Не серчай.
- Не собирался даже. Хорошей ночи, вояка, - я шутливо отсалютовал ему. Бахир тут же подтянулся, отдав мне честь, и скрылся за шторой. Вслед за этим послышался приглушенный грохот и отборная ругань бравого регента - судя по звукам, общего языка с декоративной скульптуркой какого-то мифического существа, сильно смахивавшего на джинна, Бахир так и не нашел.