Официант с непроницаемой улыбкой приносит меню и почти незаметным движением вдевает в вазу на столе красное блестящее сердце на длинной пружине. Морис не обращает внимания на то, что нас посчитали парой. Он слишком занят своими переживаниями. Он считает, что его любовь спит с кем-то, кроме него самого. Одновременно он боится в это верить и жаждет переубеждения. Именно поэтому я здесь. Я могу его переубедить - так он считает. Я могу найти слова, после которых он будет уверен, что его подозрения так же надуманы, как и присутствие красного сердца в букете на нашем столике. Изо дня в день я нахожу эти слова для сотен других, почему бы не найти эти же слова для него. Тем более, что мы друзья и имеем полное право врать друг другу.
- Мы спим, соприкасаясь спинами. Словно престарелые супруги.
- Ты же знаешь, что это ничего не значит. Привычки сна меняются в зависимости от сезона и даже цвета белья. Что ты будешь заказывать?
- Курицу и салат, и кофе. Запах изменился. Я слышу новый незнакомый запах.
- Ты про кафе?
- Да нет же, конечно. Запах туалетной воды на коже. Мы всегда сходились на том, что слишком определимый запах - это пошло. А сейчас я слышу этот запах даже на себе с утра. Это мерзко! - он переходит на шепот, но настолько возбужденно-взволнованный, что на нас оборачивается пару голов. Я выдерживаю паузу, пока они не теряют интерес. Мне нужно быть спокойной и собранной. Мне нельзя его слишком успокаивать - тогда я останусь виноватой, когда и если обнаружится факт измены.
- Запах мужской или женский?
- Понятия не имею. Скорее мужской, но, знаешь, пряный. С таким же успехом его может носить и женщина.
- На работе никого нового не появилось?
- Нет, все те же лица.
- В разговорах упоминания новых имен не проскальзывало?
- Для этого нужно, чтобы мы разговаривали.
- Ты не считаешь, что ты все себе надумал? Вы никогда не были разговорчивой парой.
- Я чувствую, - я знаю, как он ненавидит произносить это слово, так что проникаюсь его растущей растерянностью больше, чем положено, - будто рядом со мной только голограмма. На меня смотрят как на кота. Орет - жри китекет. Не орет - значит, доволен.
- Ты преувеличиваешь.
- Не слишком, на самом деле. Мы разговариваем только из формальности. И я всегда инициатор всего, что бы с нами не происходило. Мне кажется, когда я умру, я так и останусь валяться в прихожей, потому что теперь некому озвучить, что пора бы уж меня и кремировать.
Официант берет у нас заказ. Морис отдирает с ногтей прозрачный матовый лак, отчего на черном блестящем столике, как перхоть, оседает пыль. Он действительно верит в эту историю. Официант повторяет заказ металлическим голосом, словно передразнивая нас.
- Ты ведь понимаешь, что все может быть просто из-за предсвадебного волнения? Многие этим грешат.
- Дело не в свадьбе. Уже все решено, все готово. Мы договорились даже насчет мелочей. Деньги перевели. Осталось только улыбаться и махать в объективы камер.
- Может, в этом и дело? У вас осталось много времени, достаточно для того, чтобы сомневаться.
- Все началось раньше, до помолвки, - нехотя отвечает он.
- Ты никогда об этом не говорил.
- Я не был уверен. А теперь знаю.
- Мало того, ты ищешь подтверждения своей теории. Если я тебя переубежу, ты будешь даже немного разочарован.
Он перестает терзать свои ногти, замирает и смотрит на меня, как на внезапно материализовавшегося Элвиса.
- Разочарован? Ты смеешься?
- Вы решили пожениться три месяца назад. Почувствовал неладное ты еще раньше. Услышала о всех твоих сомнениях я сегодня. За четыре месяца ты убедил бы себя в чем угодно. Плюс проще поверить в плохое и потом радоваться, что ничего не случилось, чем верить в хорошее, а потом страдать.
- Я не убеждал себя в плохом. Я это знаю! Я слышу запах чужой туалетной воды, я разговариваю с истуканом, я готовлю жрать для случайного прохожего.
- Ты хочешь, чтобы все было как прежде? - спрашиваю я внезапно для себя самой. Я стараюсь никогда не говорить этой фразы клиентам. "Вернуть все, как раньше" - так не бывает, это сказка. Озвученный вопрос возвращает в реальность, человек понимает, что вернуть ничего нельзя, замыкается и перестает говорить. Для моей профессии молчание - катастрофа.
Морис несколько секунд смотрит на пыль под своими руками, ребром ладони смахивает ее и протягивает:
- Как прежде? Так ведь не бывает, ты это имеешь ввиду?
- Дело не в этом...
- Да, я хочу, чтобы было как раньше. Мы смеялись и ходили в кино. Писали смски друг другу. И обнимались до хруста в костях. Куда оно все ушло?
- Ты и сам знаешь, куда. Ты уже был женат.
- Я знаю. Но Линда не изменяла мне. Она просто смирилась.
- Линда была создана для того, чтобы смиряться. Она бы не взбунтовалась, даже если бы оказался маньяком-зоофилом и трахал вашу кошку.
- Мичи не из этого теста.
- Именно поэтому вы вместе.
- Мисс, - справа появляется официант с тарелками. Несколько секунд я обдумываю, что мне сказать дальше. Если я смогу убедить его в правоте его догадок, он начнет расследование, наймет детектива, потратит кучу денег и ни черта не найдет, почти наверняка. Если я докажу, что все вранье, я буду переживать как минимум пару недель. А я хочу спать. Я так давно не спала нормально.
- Благодарю, - Морис пододвигает к себе салат и начинает судорожно его глотать.
- Ты знаешь, - я смотрю, как он отодвигает оливки на край тарелки, чтобы съесть потом их одним махом, и понимаю, что именно это я и должна сказать. Именно это и именно так, - а даже если так. Если Мичи изменяет тебе. Что меняется?
Он дожевывает сыр, прожигая глазами тарелку. Они начали спать вместе, когда Морис еще был женат на Линде. Неудачный брак, провальная идея. Она вышла замуж, чтобы ее перестали донимать родители и одноклассницы, он - ради репутации. Партнеры неженатым доверяют меньше. Даже у разведенных и одиноких папаш шансов больше. У Мичи, как мне казалось по тем первым встречам, тоже была интрижка.
Сейчас Морис, может, и ни с кем не спит, но долго ли это продлится? Все в курсе, каким неудержимым он становится, когда на работе появляются новые лица. Я знаю, что бухгалтер с третьего этажа до сих пор по нему вздыхает так, что становится ясно, что у них что-то было.
- Все. Все меняется. Как нам жениться после этого?
- Вспомни, как все начиналось. Вы никогда не были зацикленными на верности и матримониальных устоях. Вы просто любили друг друга. То, что вы решили пожениться сейчас, прекрасно, но не отменяет всей прежней жизни.
- Мне казалось, ты хорошо знаешь меня. Сейчас я изменился.
- Я всегда думала, что так и есть. Но...
В углу стола загорается экран телефона Мориса. Он берет трубку.
- Да, привет. Обедаю с Самантой. Да, в центре. А в чем дело? А, мы заказывали лиловые. Да. Лиловые с белыми полосами. Да. Органза. Да. Да. Пока.
- Мичи?
- Да. Насчет бонбоньерок. Дизайнер что-то напутал.
- Бывает.
Телефон опять загорается.
- Извини.
- Ничего.
- Да. Мы у Эллисон. Маленькое кафе с красной вывеской. Мы с тобой здесь ели стейк в прошлом году на твой день рождения. Да. Подходи.
Плохой знак. Сейчас подойдет Мичи, и разговор скатится в унылое перебрасывание старыми шутками. Мы не умеем общаться втроем. Словно каждый оттягивает на себя внимание от третьего участника. Самое дурацкое - когда они начинают разговаривать между собой, отчаянно имитируя непринужденность. Мне хочется провалиться сквозь землю.
- Морис, я, пожалуй, пойду. Лучше встретимся и поговорим вечером. Ты свободен на этой неделе?
- Да, в четверг после шести.
- Давай тогда в четверг. Я позвоню.
- Ты чувствуешь себя неловко перед Мичи после всего этого, что я тебе рассказал?
- Дело не в этом. Ты же знаешь, мне нужно найти эти долбаные фломастеры, которые посеял босс.
- Ах, да. Точно. Фломастеры.
- Я пошла.
- До четверга.
- Да, до четверга.
Я отставляю деньги за кофе на столе. У нас не принято платить друг за друга. Официант провожает меня вежливой улыбкой, впрочем, он слишком занят, чтобы открыть мне дверь. А по вечерам он всегда это делает. Я распахиваю дверь, в лицо бьет холодный и остроконечный от снежной пыли воздух. Все не так уж и страшно. Через стекло я смотрю на сгорбившегося над курицей Мориса. Он силится сделать вид, что бодр и молод, ведь вот-вот в кафе появится его любовь, так что он должен выглядеть достойно. Его любовь моложе его на пятнадцать лет, длинноволоса и изящна, как особа королевских кровей в черно-белых фильмах начала прошлого века. Азиатские корни и никогда не теряющий очарования пролет между передними резцами. Дурацкая привычка накручивать на палец волосы, если разговор не нравится. Короткие черные ногти и подкрашенные черным карандашом глаза. Его любовь была так прекрасна, у Мориса не было ни шанса не влюбиться в него. Так же, как не было и у меня. Я иду вперед, не оглядываясь по сторонам. Фломастеры я заказала в интернете, их доставят завтра ко мне домой. Навстречу, захватывая на себя внимание прохожих и вполне четко осознавая это, идет Мичи. Его волосы, уложенные у какого-то модного стилиста, картинно развеваются по ветру. Он ловит в толпе мой взгляд и улыбается. Когда мы достигаем друг друга, он мимоходом поглаживает мою руку и почти в макушку шепчет "до вечера". Все не так уж и страшно. Старый Морис слишком любит нас обоих. Острая пыль жжет щеки. Я принюхиваюсь к своему запястью, ощущая пряный запах мужской туалетной воды.