Они уже встречались, всего один раз и сначала он не узнал ее голос. В тот вечер она назвалась Мэри. Наверняка, ее звали Мария, но ведь это так банально. Он поверил ей, поверил бы всему, что она скажет.
- Ты такая милая, но выглядишь слишком грустной, - сказал он. Она тут же улыбнулась незнакомому парню и протянула руку. Он сжал ее ладонь и сразу потащил в толпу. Она не сопротивлялась - вероятно, была немного пьяна.
В тот вечер было многолюдно, а музыка чересчур громкой - музыканты пытались перебить шум толпы.
Он увел ее от друзей, с которыми она пришла, и, именно тогда она прокричала ему на ухо свое имя. В тот момент ему послышалось что-то другое, но он не стал переспрашивать. Чуть позже он понял, что ее зовут Мэри.
Все время, что она была рядом, он не отпускал ее руки. Он поднимал ее на плечи, чтобы ей было лучше видно музыкантов - она оказалась на удивление легкой. На запястье у Мэри была цепочка с маленьким камешком, по цвету и форме напоминающим зерно граната. Этот камень показался ему невероятно ярким на фоне ее бледной кожи.
"Зачем ты хочешь встретиться?"
Чуть позже они вышли на улицу. За ними плелись какие то люди, вероятно, ее друзья. А может и его приятели, с которыми он пришел. Ему было все равно, он видел только ее глаза, ее расширенные зрачки и улыбку. Была ночь и фонари почти не горели. Он обнимал Мэри за талию, а она немного лениво пыталась убрать его руку. При этом не переставая улыбаться. Он много говорил, чтобы она не прекращала смотреть на него, говорил что-то смешное и нелепое, чтобы она не прекращала смеяться.
Была теплая ночь и они долго гуляли. Сколько с ними было человек, десять? двадцать?
Он поднимал Мэри на руки и кружил. Ее кожа пахла сигаретным дымом. Он не знал, насколько был пьян. Необычное ощущение кружило голову. Давно ему не было настолько легко. Он из тех людей, что живут в депрессии и не вылезают из повседневных дел. Но он знал, что в нем действительно много любви и сочувствия. Только ему некуда девать все это.
Утром все покажется ложью, а он должен будет, как обычно, пойти на работу. Поэтому, сейчас он наслаждался.
В какой-то момент он увидел, что их компания значительно сократилась. Они сидели на скамейке в крошечном парке с единственным фонарем.
Он достал пачку.
- Ты куришь?
Она не ответила.
- Здесь единственные воспоминания, которые я люблю, - вдруг произнесла Мэри, - Это была осень. Тогда я полюбила ноябрь и ту песню. Тогда я поняла, что холод может быть уютным. У меня был друг... Он приезжал в такую даль и курил на моей кухне.
Она снова замолчала.
"Ты напоминаешь мне кое-что. Хотела побыть в присутствии этого."
Он целовал ее, крепко прижимая к себе. С ее губ еще не испарился вкус алкоголя.
- Ты когда-нибудь боялся воспоминаний? Боялся, что прошлое наступит тебе на горло? А я избавилась от этого - для меня прошлого нет. Оно исчезло ровно тогда, когда мне пришлось научиться отпускать людей, - она выглядела взрослее, когда говорила это. Он понял, что Мэри его почти не слушает, а говорит только то, что сама хочет. Даже если он не понимает, о чем речь.
Он спрашивал ее обо всем: где живет, где учится, что любит. Мэри не отвечала. Сказала только, что живет в другом городе, но он не поверил. Тогда он подумал, что остальное тоже окажется ложью и прекратил допрос.
Она носила камень цвета граната. Ее губы пахли гранатом.