Аннотация: Кто-то любит боль, кто-то любит кровь...
Удар. Ещё удар.
Я лежу на спине, она сидит на мне. И бьёт. Бьёт меня по лицу. По груди. Я прошу, чтобы она била сильнее. И она бьёт. С каждым её ударом мой член под ней наливается кровью всё сильнее, становясь всё больше и твёрже.
Хлёсткий удар её ладони рассекает мне нижнюю губу. Мгновенно выступает кровь. Она целует меня. Но не затем, чтобы мне было приятно. Она слизывает выступающие из губы капли крови. Кусается, пытается высосать всю кровь из губы, но она уже не течёт. Отстранившись, она снова бьёт меня. По лицу. По груди. И снова по лицу. А я стону и прошу, чтобы она не останавливалась.
Моя девушка любит кровь. Она как вампир, только без клыков. И на солнце чувствует себя прекрасно. Просто любит кровь. Мою кровь.
А я люблю боль. Как она есть. Люблю, когда меня бьют, режут, колют. С кровью и без. Главное, чтобы мне было больно. Главное, чтобы болевые рецепторы как можно чаще сотрясали мою нервную систему. Мне это нравится.
Удар. Ещё удар.
Это называется мазохизм. В моём случае - физический. Я знаю, и не потому что читал об этом. У разных людей он проявляется по-разному. Кто-то в детстве получал мало подзатыльников, и это вылилось в своеобразную компенсацию во взрослой жизни.
Она попадает кулаком мне по носу. Не сломала, но было больно. Чувствую, как струйка крови стекает по губам. Она припадает и начинает слизывать её. Язычок щекочет мне нос, и я начинаю смеяться.
А кого-то наоборот - очень много били. Били настолько много, что ощущение боли стало постоянным, стало ассоциироваться с жизнью. Например, меня. Отношения с моим отцом можно описать в таких строчках:
Мой папа самых строгих правил,
Когда не в шутку он был зол,
Меня он гладил
Кулаком.
Естественно, моей матери, которой тоже доставалось, такое положение дел не нравилось. И когда мне исполнилось 12 лет, она развелась с отцом, и я переехал с ней жить в другой город.
У новенького мальчика в школе сразу не заладились отношения с коллективом. Стабильно раз в неделю я был избиваем как одноклассниками, так и старшими. Но каждый раз я не бежал плакаться мамочке. Я лежал на траве, или в снегу, истекал кровью, и радовался. Мне было больно, и это доставляло мне радость. Ту детскую, неподдельную радость, ещё не испорченную начинающимся пубертатным периодом.
Я прошу передышки. Глаза моей малышки загораются пламенем. Мы оба знаем, что отдых - это подготовка к следующему этапу нашей игры.
К моим пятнадцати годам избиения прекратились, да уже и самому это надоело. Нужны были новые способы получения удовольствия от боли. Пару раз ломал руку, но это занятие муторное, и боль совершенно другая, нежели чем та, что мне нравилась. В 16 я познакомился с девушкой из Темы. Она была на 3 года старше меня и гораздо опытнее.
После передышки она достаёт лезвия. Я снимаю вымазанную в кровь футболку и оголяю свою изрезанную грудь. Говорят, шрамы украшают мужчину. Не знаю, может с десяток шрамов на моей груди кому-то и нравятся. Про спину я вообще молчу.
Эта девушка умела доставлять боль. Для этого у неё были все нужные приспособления: от специальных лезвий и крючков до плетей и кнутов. Она же научила меня комбинировать болевые практики мазохизма с сексом. Но наши отношения пролились недолго. По определённым обстоятельствам ей пришлось уехать из города, оставив мне на память воспоминания о первом сексе и несчётное количество шрамов на теле.
Она делает неглубокий, но достаточный для кровотечения надрез под правым соском. Достаточно чувствительное место. Она знает, что мне это нравится. Она запускает руку мне в трусы и начинает массировать член и яички. Не в силах сдерживать себя, она припадет губами к надрезу и начинает жадно высасывать кровь.
Как можно догадаться, отношения с девушками, когда ты хочешь, чтобы они тебя истязали, достаточно сложно построить. Но всё изменилось, когда я встретил её. Я сразу предупредил её о своих пристрастиях, но это нисколько её не смутило. Напротив, она была только рада.
Она делает ещё пять надрезов на моей груди. Раны ноют и кровоточат. Закатываю глаза от наслаждения. Чувствую, как грудь покрывается выступающей кровью. Она думает, что мне нужны от неё только избиения и истязания. Но нет. Я готов испытывать любую боль, лишь бы моя малышка смогла насытить свой голод крови. Я делаю это, в первую очередь, потому что ей это нравится. Чтобы ей было хорошо.