Шри Ауробиндо
САВИТРИ

Книга Седьмая
КНИГА ЙОГИ

Песня II
ПАРАБОЛА ПОИСКА ДУШИ

Когда она сидела, словно на посту, бессонной ночью
Медлительными молчаливыми часами с тяжким шагом,
Сопротивляясь ноше горя у себя в груди,
И пристально смотрела на глухую поступь Времени, 
На очертанья постоянно приближавшейся Судьбы,
С вершины существа её спустился зов,
Какой то звук, призыв, ломающий печати Ночи.
Там, над её бровями, где встречаются у человека знание и воля,
Могучий Голос вторгся в смертное пространство.
Казалось, он сошёл с недосягаемых высот,
И в то же время был родным всему на свете,
И знал значенье каждого движенья Времени,
И видел неизменную картину вечно существующей судьбы,
Что заполняла перспективу уходящего в космические дали взгляда.
Как только этот Голос прикоснулся к ней, всё тело у неё застыло, став
Прекрасной твёрдой статуей в недвижном трансе,
И камнем Бога, освещаемым её душой как аметистом.
Всё стало тихим рядом с этим неподвижным телом:
В ней сердце слушало свои размеренные и неторопливые удары,
Ум, отвергая мысль, внимал и был немым: 
"Зачем же ты пришла на эту молчаливую, привязанную к смерти землю,
В жизнь полную невежества, под равнодушным небом,
Опутанная словно жертва Времени на алтаре,
О дух, бессмертная энергия,
Затем ли чтоб кормить страдание беспомощного сердца,
Или с тяжёлыми глазами, выплакав все слёзы, ожидать свой роковой конец?
Вставай же, о душа, и покори своею силой Смерть и Время."
Но сердце у Савитри отвечало посреди неясной ночи:
"Моё могущество забрали у меня и дали Смерти.
Зачем тянуть мне руки к затворённым небесам,
Или бороться с молчаливой неизбежностью Судьбы,
Иль зря надеяться, что из невежества смогу поднять я расу,
Что держится за свой удел, осмеивает Свет спасителя,
Считает Ум единственным жилищем мудрости,
А грубую его вершину и несознающую основу -
Скалой надёжности и якорем для сна?
Да есть ли Бог, которого хоть чей-то крик способен сдвинуть с места?
Он восседает в мире и покое, оставляя силу смертных
Беспомощной перед его Законом, хладнокровным и всесильным,
И Несознанием, и всемогущими руками Смерти.
Какая мне нужда, какая есть нужда для Сатьявана
Стараться избежать зловещих врат и чёрной путаной сети,
Иль призывать какой-то более могучий Свет в закрытую палату жизни,
Иль более возвышенный Закон спуститься в маленький мир человека?
Зачем мне биться с непреклонными законами земли
Или стараться отдалить хоть как-то неминуемый час смерти? 
Наверно лучший выход - согласиться со своей судьбой,
Пойти за шагом моего любимого,
Пройти сквозь ночь, из сумерек, по направленью к солнцу,
Пересекая мрачную реку, что разделяет
Соседей-прихожан земли и неба.
Тогда бы мы могли лежать, обнявшись, грудь к груди,
Незадеваемые мыслью, не тревожимые нашими сердцами,
Забыв людей, и жизнь, и время, и его часы,
Забыв зов вечности, забыв о Боге."
Ей Голос отвечал: "И этого тебе достаточно, о дух?
И что твоя душа на это скажет, пробудившись и узнав,
Что то задание, ради которого она пришла, осталось неисполненным?
И это всё, зачем здесь на земле твоё родилось существо,
С мандатом, данным вечностью,
Умеющее слушать голос этих лет,
Идущее вслед за богами - 
Уйти, оставив неизменными все эти старые и пыльные законы?
Не будет нового священного писания и нового божественного Слова,
И более великий свет не спустится на землю
Освободить её от несознания,
А дух людей - от непреложности Судьбы?
Ты не сойдёшь открыть врата Судьбы,
Железные врата, что кажутся закрытыми навеки,
Не поведёшь людей широкой, золотой дорогой Истины,
Которая проходит через мир конечного и убегает в вечность?
Такой ответ я должен буду дать,
Склоняясь со стыдом пред троном Вечного -
Его могущество, которое зажёг в твоём он теле - потерпело неудачу,
Его работник возвратился и не выполнил свою задачу?"
В ответ на это сердце у Савитри смолкло, не сказав ни слова.
Но тут, удерживая позади её мятежное встревоженное сердце,
Прямая, резкая и сильная, спокойная как горная гряда,
Превосходя моря невежества людей,
Её вершина, что всегда была над воздухом ума,
Могущество внутри неё - ответило на сказанное этим тихим Голосом:
"Я - часть твоя, которой поручили выполнить твою работу,
Я, как и ты, была всё время наверху,
Скажи моим глубинам, о великий и бессмертный Голос,
Командуй, ибо я здесь чтоб твою исполнить волю."
Тот Голос отвечал: "Зачем пришла ты, вспомни:
Найти здесь собственную душу и восстановить своё скрываемое "я",
В молчании искать смысл Бога в глубине своей,
А после смертную природу заменить божественной.
Открой дверь Бога, в транс его войди. 
Отбрось подальше Мысль, вертлявую макаку Света:
Его огромной тишиною успокой свой мозг
И пробуди Его просторы Истины, смотри и познавай.
Отбрось те чувства, что скрывают видение духа:
Тогда в громадной пустоте ума
Ты в этом мире станешь видеть тело Вечного, 
Ты станешь узнавать его во всяком голосе, услышанном твоей душой,
Во всех контактах с миром будешь ты встречаться лишь с его касанием;
И всё возьмёт тебя в его объятия.
Свой трепет сердца покори, и пусть оно забъётся в Боге:
Твоя природа станет инструментом для его работ,
А голос твой вместит могущество его божественного Слова:
Тогда ты силу приютишь мою и станешь победительницей Смерти."
Савитри села рядом с обречённым мужем,
Ещё застывшая в своей прекрасной неподвижной позе,
Как статуя огня, пылавшего из внутреннего солнца.
Снаружи, в чёрной ночи, проносился гнев штормов,
Над ней гремел и разрывался гром, хлестал повсюду дождь,
Его неисчислимые удары барабанили по крыше.
Бесстрастная среди того движения и шума,
Свидетель мыслей, что текут в уме, свидетель настроений жизни,
Она смотрела внутрь себя, она искала собственную душу.

   Видение открыло ей космическое прошлое,
Запрятанное в тайном месте семя и мистический источник,
Неясные начала мировой судьбы:
И светоч символа, что освещал скрываемую истину
Ей показал значение и смысл вселенной.
В той неопределённости, бесформенности "Я"
Творенье делало свои загадочные первые шаги,
Из формы тела строило жилище для души,
Материю учило думать, личность - развиваться;
Она (Савитри) увидела Пространство, населённое зародышами жизни
И человеческое существо, что родилось во Времени.
Вначале появилось смутное, не до конца определённое теченье бытия, 
Всплывавшего из бесконечного Ничто:
Сознанье кинуло свой взгляд на бессознательный Простор 
И наслажденье вместе с болью шевельнулись в той лишённой чувства Пустоте. 
Всё было действием слепого Энергии Вселенной:
Она работала, не сознавая собственных свершений,
Творя вселенную из Пустоты.
Во фрагментарных существах она росла и становилась более осознающей:
И хаос маленьких способностей почувствовать
Выстраивался возле точечной головки крошечного эго;
Воспринимающее существо могло найти в нём равновесие,
Оно жило и двигалось как дышащее, мыслящее целое.
В неясном океане жизни подсознания
Проснулось некое сознание, бесформенное и поверхностное:
Потоки мыслей, ощущений приходили, уходили,
Но пена памяти о них твердела
И становилась яркой коркою привычных чувств и мысли,
Опорой жизни личности,
А повторение привычек имитировало непрерывность.
Рождающийся ум трудился, вырабатывал изменчивую форму,
Он строил для себя подвижное жилище на зыбучей почве,
Плавучий островок в бездонном море.
Сознательное существо возникло в результате этого труда;
Оно осматривало трудное своё пространство
На этой замечательной, зелёной, полной всяческих опасностей земле;
Оно стремилось выжить в бренном теле,
Поверив ложной вечности Материи.
В своём непрочном доме оно почувствовало божество;
Оно смотрело в голубые небеса, мечтало о бессмертии.
   Осознающая душа средь мира Несознания,
Сокрытая за нашими надеждами, мечтами, мыслями,
Бесстрастная Хозяйка ставит подпись под деяньями Природы,
Наместником нам оставляет ум, что представляется царём. 
В своём жилище, что плывёт по морю Времени
Сидит тот регент за работой, никогда не отдыхая:
Он лишь марионетка в танце Времени;
Его ведёт ход времени и зов сиюминутности
Его всецело подчиняет множеству толпящихся нужд жизни,
И вавилонскому столпотворенью голосов вселенной.
Не знает ум тот о безмолвии, и о ночах без снов,
В безостановочном кружении своих шагов
Всё время мысли ходят через слушающий мозг;
Он трудится как механизм и не способен приостановиться.
По многоярусным палатам тела 
Толпою без начала и конца спускаются посланья грёзы-бога.
И всё - сотнеголосый гул, болтанье, суета,
И беготня без устали туда и сразу же обратно,
Движенье в спешке, непрерывный крик.
И слуги-чувства торопливо отзываются
На каждый стук во внешние врата,
Приводят визитёров времени, и отвечают на любой пришедший зов,
Воспринимают тысячи запросов и призывов,
И сообщения общающихся меж собой умов,
И тяжесть дел неисчислимых жизней, 
И всю тысячекратную коммерцию вселенной.
И даже если спит он, скуден этот отдых;
Он пародирует движенья жизни в странных снах из подсознания,
Блуждает в тонком царстве символичных сцен,
И ночь свою с виденьями из тонкой атмосферы и неясных форм
Он заполняет или населяет лёгкими скользящими телами,
И лишь одно мгновение проводит он в безмолвном Высшем "Я".
Осмелившись пуститься в бесконечное ментальное пространство,
Он раскрывает крылья мысли в этом внутреннем особом воздухе,
Иль путешествует в повозке своего воображения,
Пересекает шар земной и странствует под звёздами,
И в тонкие миры прокладывает свой эфирный курс,
На удивительных вершинах Жизни навещает он Богов,
Он разговаривает с Небесами, он суётся в Ад.
Таков рисунок этой маленькой и неглубокой жизни человека.
Он - эта маленькая жизнь, и он же - вся вселенная;
Его размах соизмерим с Незримым, а его глубины смело смотрят в Бездну,
И целый тайный мир скрывается внутри него.
Неведомый для самого себя, живёт он как властитель,
Скрываемый в великих тайных комнатах, покрытых гобеленами;
Эпикуреец и знаток незримых наслаждений духа,
Его питает сладость мёда одиночества:
Неведомое божество в недостижимом храме
В секретном зале самой внутренней его души
Хранит сокрытые мистерии существования,
Что за порогом нашего сознанья, за неясными вратами,
Иль заперты в обширнейших подвалах подсознательного сна.
И безупречное Божественное Все-Чудесное
В серебряную чистоту его души
Бросает роскошь и своё величие, 
Свет самосозиданья в бесконечном Времени,
Как в благородное, всё отражающее зеркало.
Так в жизни мира человек осуществляет грёзы Бога.
Но здесь есть всё, и даже противоположность Богу; 
Он (человек) - это маленький передний край трудов Природы,
Он - мыслящее очертанье тайной Силы.
Она в нём проявляет всё, что существует в ней,
И в нём гуляет и её триумф и темнота.
Дом жизни человека может укрывать не только лишь богов:
Там есть оккультные и невидимые Тени, тёмные Могущества
И обитатели зловещих нижних комнат жизни,
И изумляющие жители из сумрачного мира.
Неосмотрительный хранитель сил своей природы,
Он позволяет жить в своём жилище тем опасным силам.
Титан, и Фурия, и Джин
Лежат в пещерной яме подсознания, готовые подняться,
И Зверь ползёт в своей норе-пещере:
Сквозь полусон от них исходит страшное ворчание и шёпот.
Мятежник иногда приподнимает вверх свою огромную главу
Чудовищной мистерии, таящейся в глубинах жизни,
Мистерии существованья тёмных, падших некогда миров,
И жутких лиц враждебных нам Царей.
Ужасные энергии захватывают у него глубины
Становятся его хозяевами и министрами.
Огромные, они вторгаются в его телесное жилище,
Способны действовать в его делах, и заражают мысли у него и жизнь. 
Так преисподняя выходит в атмосферу человека,
Касается всего своим всё-извращающим дыханием.
Болезненные силы стелятся как тонкие миазмы
И проникают через щели в дверь его закрытого большого дома,
И обесцвечивают стены высшего ума,
В котором он живёт своей обманчиво благополучной жизнью, 
И оставляют за собой зловоние греха и смерти:
В нём поднимаются не только извращённые теченья мысли, 
Бесформенные страшные влияния,
Туда являются присутствия и жуткие фигуры:
Ужаснейшие облики и лица поднимаются неясной лестницей
И временами пристально глядят в его жилые комнаты,
Иль, вызванные ради страстного мгновения,
Ложатся у него на сердце как потребность и ужасная привычка:
Поднявшись ото сна, они уже ничем не связаны.
Тревожа свет дневной, пугая ночь,
И своевольно занимая внешнюю обитель человека, 
Все эти вызывающие ужас обитатели застывшей тьмы, 
Поднявшись к свету Бога весь свет приводят в полное смятение.
И всё, чего они коснулись или просто увидали, делают своим,
И селятся в подвальных этажах Природы, наполняют переходы и пути ума,
Рвут звенья мысли и порядок в размышлении,
Врываются сквозь тишину души, и поднимают шум и крик,
И призывают обитателей пучин,
И провоцируют инстинкт к запретным удовольствиям,
И пробуждают хохотом внушающую ужас демоническую радость,
Основы жизни сотрясая низким буйством, кутежом.
Не в силах справиться со страшными и злыми заключёнными,
В смятении, беспомощно сидит хозяин наверху, 
Его дом отобрали у него, он больше не его.
Его связали и насилуют, он жертва их игры,
Или, прельщённый, радуется в том безумном и могучем грохоте.
Опасные могущества его природы поднялись,
Устроив своевольно свой бунтарский праздник.
Поднявшись из той тьмы, где в глубине они сидели затаившись,
Закрытые от взоров, ныне эти силы могут делать что хотят;
Так импульсы его природы стали господами.
Задавленные в прошлом, ныне принимая благовидные обличия и имена, 
Стихии ада, демонические силы появились здесь.
Обычно низшая природа укрывает этих отвратительных гостей.
Но временами их обширная зараза наполняет мир людей.
Ужасный бунтовшик способен пересилить душу человека.
Из дома в дом растёт гигантское восстание:
Компании из ада выпускаются чтоб делать своё дело,
Они выпрыгивают на пути земли из всех дверей,
Вторгаются с желаньем убивать и жаждой крови,
И наполняют ужасом, громят прекрасный мир Всевышнего.
Смерть со своими гончими подкрадывается к земле как к жертве;
И каждому во дверь стучит ужасный Ангел,
И жуткий хохот издевается над болью мира, 
А избиения и пытки скалят зубы Небесам:
Всё превращается в добычу этих разрушающих могуществ;
Творение шатается, трясутся и вершина и основа.
То злая, тёмная Природа заселяется в сердца людей,
Нездешний житель и опасный гость:
Ту душу, что её пустила, она способна вытеснить,
Прогнать хозяина и завладеть его жилищем.
Враждебный повелитель, что перечит Богу,
Он, всемогущество сиюминутно правящего Зла,
Встаёт, расставив ноги, на прямом пути Природы.
Он подражает Божеству, которое он отрицает,
Берёт себе его обличие, присваивает лик.
Он, Манихейский разрушитель и творец,
Способен истребить людей и уничтожить этот мир. 
Но есть и охраняющая сила, есть Рука, которая спасает,
Спокойные глаза божественного, наблюдающие сцену человека.

   Так в человеке все возможности вселенной  
Ждут часа своего, как дерево ждёт в семени:
Прошедшее живёт в нём, направляя поступь будущего;
Поступки настоящего выстраивают для него грядущую судьбу.
В его жилище Жизни скрыты неродившиеся боги.
И духи, внутренние существа неведомого наполняют ум,
Свои видения бросая внутрь живых формаций мысли,
Формаций, из которых ум его выстраивает мир.
Ум человека постоянно создаёт вокруг него свою вселенную.
Всё то, что было - обновляет в нём своё рождение;
Всё то, что может быть - в его душе выстраивает форму для себя. 
И проявляясь в виде дел, оно проводит на дорогах мира борозды
Неясные для пониманья объясняющего разума,
Штрихи от тайного намеренья богов.
По странным направлениям бежит замысловатый этот план;
Сокрыта от предвиденья людей их цель,
И дальний замысел какой-то направляющей все вещи Воли,
Или порядок произвольно возникающего в жизни Случая 
Который для себя находит и устойчивое равновесие и заданный судьбою час.
Поверхностное виденье у нас напрасно наблюдает всё глазами разума, 
Захваченное той импровизацией незримого,
Оно беспомощно запоминает что произошло во Времени,
Непреднамеренные повороты и перемещенья жизни.
И лишь немногие из нас предвидят поступь жизни,
Лишь у немногих есть и воля, и шаги, направленные к цели.
Безбрежность засознательного - необъятная часть человека, 
Неясность подсознательного - огромная пещера, что лежит в его основе. 
Исчезнувшее некогда впустую на дорогах Времени,
Всё наше прошлое живёт по прежнему в несознающих наших "я"
И под давленьем их сокрытого влияния
Само-раскрытие грядущего в нас получает форму.
Так всё на свете - неизбежная и неминуемая цепь
И в то же время серия похожих на случайности событий.
Забывчивое время повторяет наши прежние дела,
А наше умершее прошлое - хватает за ноги грядущее
И тянет вспять чудесный шаг идущей новой, незнакомой нам природы,
Из похороненного трупа прошлого выходят старые, поношенные тени, 
И старые желанья, мысли, умершие страсти оживают снова,
И возвращаются во сне иль вынуждают пробудившегося человека
К словам, что проходя барьеры уст
Толкают нас к делам, которые внезапно начинаются 
И перескакивают через руководство разума и охраняющую волю.
Былое "я" таится в новом нашем "я";
И очень трудно убежать нам от того, чем мы когда-то были:
В неясном слабом свете галерей привычек,
И в затемнённых коридорах подсознания
Всё переносится носильщиками нервами
И ничего не проверяется сокрытым внутренним умом,
И не досмотренная стражей у дверей,
Пропущенная инстинктивною слепою памятью,
Та банда прошлого отпущена и старые их паспорта опять действительны.

Ничто не умирает насовсем, что в нас жило однажды;
И в тусклых переходах бытия земли, и в нас
Ещё живёт отвергнутая прежняя природа
И трупы мёртвых мыслей поднимают голову,
И посещают ум во сне, в ночных прогулках,
Задушенные импульсы их дышат, движутся, встают;
Всё сохраняет иллюзорное бессмертие.
Неодолимы следствия Природы:
И семена отвергнутых грехов растут опять из скрытой почвы;
То зло, что мы когда-то выбросили из сердец, встречается нам снова;
И наши умершие "я" приходят убивать живую душу.
Лишь часть нас существует в настоящем Времени,
Таинственная масса ощупью идёт в туманном бессознательном;
И встав из бессознательного, засознательного,
Мы продолжаем жить в колеблющемся свете нашего ума,
Стараемся познать и овладеть двусмысленным неясным миром,
Чья цель и смысл скрываются от наших глаз.
Над нами обитает сверхосознающий Бог,
Сокрытый в тайне собственного света:
Вокруг нас - широта невежества,
Что освещается недостоверными лучами нашего ума,
Под нами -дремлет тёмное, немое Несознание.
   Но это - только первый взгляд Материи, что обращён к себе, 
Какая-то ступень и цикл в Невежестве.
И это далеко не всё, чем мы являемся, и далеко не весь наш мир.
Нас ожидает наше более великое "я" знания,
Высокий свет в Просторе истины-сознания:
Оно глядит с вершин за нашим мыслящим умом,
И движется в роскошной атмосфере трансцендентной жизни.
Оно к нам спустится и сделает жизнь на земле божественной.
Мир создан Истиной а не слепой Природой-Силой.
Не здесь широкие божественные наши пики;
Вершины наши, в ослепительном сияньи сверхсознания,
Чудесны настоящим ликом Бога:
Там - то, что к нам пришло из вечности,
Там - образ божества, которым мы являемся,
Его всё время юный, нестареющий взгляд на бессмертное,
И радость в нашем избавлении от Времени и смерти,
Его бессмертие, блаженство, свет.
За этими загадочными стенами сидит другое наше существо, гораздо шире:
Есть силы, скрытые в незримых наших областях сознания,
Что ожидают часа, чтобы выйти в жизни на передний план:
Мы ощущаем как приходит помощь от Богов, живущих в нашей глубине;
И кто-то говорит внутри, и Свет спускается к нам свыше.
Душа у человека действует из тайной комнаты;
Её влиянье давит и на наше сердце, и на ум,
Толкает их превысить смертную их суть.
Она стремится к Красоте, к Добру и к Богу;
И за стеною внутреннего "я" мы видим "я" другое, беспредельное,
Мы смотрим через призму человеческого мира на частично видимый простор,
Мы гонимся за Истиной, лежащей позади проявленных вещей.
Наш Ум внутри живет в ином, широком свете,
Его сияние глядит на нас сквозь потайные двери;
Он просветляет элементы нашего сознания;
Лик Мудрости стоит в дверях мистической палаты: 
Когда она заходит в наше скромное жилище внешних чувств,
Мы поднимаем взгляд и видим наверху её сверкающее солнце.
Могучее "я" жизни со своими внутренними силами
Поддерживает карликовую малость, что мы называем жизнью;
Оно способно подарить нам, ползающим, сильных два крыла.
Внутри, на троне, восседает тонкое "я" тела
В своём невидимом дворце правдивых снов,
Живых теней от мыслей Бога.
В неясных, распростёршихся началах этой расы
Из согнутой фигуры обезъяны вырос человек.
Потом он стал прямым, с богоподобною фигурою и силой,
И мысль души сверкнула из очей, рождённых на земле;
Встав прямо, человек примерил на себя чело мыслителя:
Он посмотрел на небеса и там увидел звёзды своего сподвижника и друга;
Пришла способность видеть красоту и более великое рождение,
Что медленно всплывало из часовни сердца полной света,
И двигалась в прозрачной яркой атмосфере грёз.
Он начал видеть нереализованные шири внутреннего существа,
Он стал стремиться, поселил в себе рождавшегося полубога.
Из смутных тайных комнат внутреннего "я"
В открытое пространство выбрался искатель сокровенного: 
Он слышал то, что вдалеке, касался еле ощутимого,
Он посылал свой взгляд в грядущее, в незримое;
Он применял себе на пользу силы, недоступные земному инструменту,
Из невозможного он делал развлечение,
Подхватывал фрагменты мыслей и идей Всезнающего,
Разбрасывался формулами всемогущества.
Так в маленьком своём жилище из земной пыли
Рос человек к незримым небесам мечты и мысли,
Смотрел в широкие просторы своего ума
На маленькой планете испещрённой бесконечностью.
И наконец, взбираясь по ступеням узкой длинной лестницы,
Он одиноко встал на высоте, на крыше всех вещей
И там увидел свет духовного, божественного солнца.
В своём стремлении он превзошёл своё земное "я"; 
Теперь стоит он в широте своей души, рождённой заново,
Он сбросил окруженье смертного
И движется в свободной чистоте духовных царств,
Как в тонком и разреженном дыханьи стратосферы;
И вот последние пределы отдалённейших границ божественности,
Он поднимается по хрупкой нити к своему высокому началу;
Он достигает своего источника бессмертия,
Он призывает Божество спуститься в смертную, земную жизнь .
Всё это дух сокрытый воплотил в Савитри:
И порция могучей Матери вошла
В неё как в собственную человеческую часть:
Среди космических работ Богов
Он (дух) выделил её как центр широкой схемы,
Увиденной в моменты страсти и любви её смотрящим в дали духом,
Чтоб вылепить из человечества особенную форму Бога
И к свету повести великий и слепой сражающийся мир,
Или открыть, или создать какой-то новый мир.
Земля должна себя преобразить и стать подобной Небесам,
Иль Небеса должны спуститься в смертный уровень земли.
Но чтобы это изменение, духовное, широкое, произошло,
Из спрятанной мистической пещеры в сердце человека
Небесная Психея, скинув свой покров, должна шагнуть 
В наполненные множеством вещей палаты человеческой природы,
И стать открыто впереди природы,
И править мыслями её и наполнять и жизнь, и тело.
Она (Савитри) сидела в тишине, послушная высокому приказу:
И жизнь, и смерть, и время были обстоятельством и чем-то преходящим,
Что заслоняли взгляд её своими скоротечными картинами
Тот взгляд, что должен был прорваться и освободить в ней бога
Из заточенья в смертном человеке с узким кругозором.
Но низшая, рождённая в невежестве, природа 
Пока что занимала слишком много место, закрывая внутреннее "я",
И нужно было отодвинуть в сторону её, чтоб обнаружить собственную душу.

Конец второй песни

Перевод (второй) Леонида Ованесбекова

2003 дек 08 пн - 2007 янв 05 пт, 2011 авг 18 чт - 2011 дек 31 сб
2017 дек 15 пт - 2017 дек 23 сб