В каждом почтовом отделении Москвы хоть раз да наступает пора, когда сотрудники разгребают завалы с залежалыми письмами. У нас это произошло после пожара.
Вот вы, мужики, очень плохо знаете женщин. Я уверен. Слушайте же меня. Я вам такое о них расскажу.
Одна наша почтмейстерша, дабы скрасить скуку ночного дежурства взяла водки, нехитрую закусь, и пригласила мужиков.
При виде самой почтмейстерши, да еще вблизи кто-то может и отказался бы от приглашения, но в виду халявной водки и закуси — таких не нашлось.
И ночная почта загудела.
Что такое почтовое отделение? Это кругом бумага. Практически идеальная смесь для розжига. Не удивительно: от страсти и трения это все вспыхнуло ярко, жарко, неостановимо.
После, как водится были пожарные с потоками воды, милиция с протоколами, начальство в зелеными от бешенства лицами и долгоидущими последствиями.
Утром мы разбирали последствия и наткнулись на ящик с письмами разных сроков давности. То есть то, что должно было когда-то прийти к адресату, но не пришло.
Начальница протянула мне конверт: - 2-я Дубровская - ваш участок?
Мой, - говорю.
Вот письмо. Надо доставить. Желательно сегодня.
Почему сегодня? - спрашиваю, - Его еще пятьдесят два года назад надо было доставить. Подождут.
Потому что вы почтальон первого класса, а я начальник отделения почты, - сразила меня аргументом начальница, - И не вам решать, когда кому и чего доставить. Я вам говорю сегодня, значит сегодня.
Делать нечего. Взял я письмо и пошел.
Иду и думаю: представляю, как меня сейчас матом крыть начнут. Письмо (плотный конверт) прямо-таки жгло руки от стыда за себя и всю почту разом. С другой стороны, думаю, за пятьдесят два года по этому адресу уже и не живет небось никто. Может переехали. Или умерли. Мало ли в жизни причин, чтобы человек поменял место жительства или переехал на кладбище?
Звоню в дверь. Открывает старичок лет семидесяти. Смотрит на конверт в руках: - Заходите, говорит, - Давно вас жду.
С чего вы взяли что я почтальон? И с письмом для вас?
Конверт знакомый. А вас узнал потому как вы каждое утро раскладываете газеты по ящикам. И при этом громко материтесь на рекламщиков, которые забивают всяким говном чужие почтовые ящики. Я правильно вас процитировал?
Правильно, - отвечаю, - Ну, и память у вас.
Не жалуюсь. Давайте конверт.
Распишитесь, - говорю, - В получении.
Где?
Да просто расписку дайте, что претензий не имеете.
Старичок под мою диктовку все быстро написал.
Если не секрет, что там? - спросил я, сгорая от любопытства.
Отчего ж секрет, - он вскрыл конверт. Между двумя квадратами картонной бумаги, в целлофане, обнаружился обыкновенный листок бумаги. На котором корявым почерком было выведено: «Моему другу и спасителю Герману. На добрую память о совместной попойке». Потом еще что-то неразборчиво, и стишок:
«Утром вышел Королев
Навтыкал всем сто хуев.
А меня он не задел.
Я в ракете улетел».
И подпись: «Ю.Гагарин»
Я говорю: - Мать честная! Это правда Гагарин?!
Правда, - говорит старичок и тут же продолжает: - Я тогда молодой был. Только-только восемнадцать стукнуло. Друг из ресторана с каким-то собутыльником ночью заваливают. Гляжу — Гагарин! Только пьяный вдрызг. Как и друг впрочем.
На утро взял трехлитровые банки, побежал к бочкам за пивом. Тогда пиво разливное, из бочек продавали. Ну, и загудели мы с тут. Гагарину видите ли отдохнуть надо было ото всех. Он так объяснил. Как известным стал, так доканали его: того на работу устрой, тому должность продвинь, того в институт поступи. Родственников и друзей сразу куча. Куда ни позвони — нигде отказа нет. Это ж Гагарин! А мы у него ничего не просили. Даже бухали с ним на свои. Под конец я не удержался и попросил его автограф. Ну, на память. Вот он и написал мне.
Зачем же вы эту реликвию на почту отправили, - сказал я недоуменно.
А затем, - старичок хитро посмотрел мне в глаза, - Что уже тогда я понял: Гагарин со временем станет не просто героем. Это будет ОГО! Символ страны, символ нашего величия! Все что будет с ним связано приобретет святость и сакральность. Этот листок уже тогда ценился неимоверно, а сегодня он на миллион долларов потянет. Не меньше.
Но почта? Наша почта! - изумился я, - Вы ведь могли все потерять!
Не стоит драматизировать, - старичок приобнял меня за плечи и повел к двери, - Чтобы сохранить этот листок прежде всего от самого себя. Ну, вы понимаете, избавиться от искушения, я специально отправил его себе письмом. Зная по опыту, что к пенсии мое письмо ко мне все же придет. И у меня будет обеспеченная старость.
Ошарашенный я вернулся на почту и показал расписку начальнице:
Он сильно возмущался? - спросила она участливо.
Наоборот, - говорю, - Был очень доволен.
Вот видишь, - ничуть не удивилась начальница, - А люди нас ругают. Давно пора бы понять: мы сами знаем: кому, когда и что доставлять. Потому что почта — это не просто переноска газет и писем. Почтальон - это судьба.