Человек, сидевший на диване, был молод - ему не было еще и тридцати. Но если вдруг случился бы в комнате, уютной небольшой комнате, с телевизором, тихонько бормотавшим что-то об очередной и все столь же бессмысленной войне, с тюлевыми занавесками, с молчавшим сейчас магнитофоном, возле которого разбросаны были в беспорядке кассеты (глаз не уставал радоваться их ярким обложкам), с модными светлыми "перламутровыми" обоями, если бы случился в той комнате посторонний наблюдатель, и если бы человек поднял бы на этого наблюдателя глаза... Глаза эти были бездонны, словно не числил себе человек лишь третий десяток, а прошел сквозь третий десяток войн, потеряв в них всех своих друзей, множество лет и смысл жизни.
Сейчас эти глаза были неотрывно устремлены на стакан с, казалось бы, обыкновенной водой, стоявший на столе у монитора работавшего компьютера. Программа чертила на экране уже сотый километр бесконечного трубопровода, и человек знал, что под ней, если только двинуть мышью, вдруг возникнут десятки надписей, просивших, призывавших, умолявших откликнуться. Коннект не был прерван, "Эксплорер" где-то за рядами труб стойко высвечивал заголовок одного из самых известных чатов, "аська" начинала дымиться, но человека не волновало, что его ник высвечивается на панели настроек и в контакт-листе множества его сетевых друзей. Ничуть не беспокоил его и тот факт, что в прорву Интернета без меры и причины утекают деньги.
Позади чата, скрытое сейчас и самим чатом, и трубопроводом, сияло отдельное минимизированное окошечко "Эксплорера". В нем светилась фраза-нонсенс, фраза-бессмыслица, одна-единственная, суть которой была понятна только самому человеку.
Внезапно то, что казалось обыкновенной водой в стакане, забурлило и запенилось. В комнате откровенно завоняло.
Человек моргнул, глянул на часы, встал и подошел к окну. Открыл форточку. Постоял, наслаждаясь потоком свежего воздуха. Вновь посмотрел на часы. Достал из ящика стола полиэтиленовый пакет, до отказа набитый свертками с травами. По крайней мере, постороннему наблюдателю, случившись он в этой комнате, наверняка захотелось бы надеяться, что это травы - уж очень неаппетитно пахло от большинства пачек, сложенных в этом пакете, слишком странно выглядело их содержимое. Сходил на кухню за ложкой. Отмерив две с половиной столовых ложки содержимого одного из пакетов, всыпал в успокоившийся "коктейль" в стакане. Остальное вновь спрятал в стол.
Немного посидел, наблюдая, как вновь вскипает жидкость. Затем протянул руку к мыши, двинул ею, нашел, внимательно вглядываясь близорукими глазами, одно имя, один ник, и написал, следя за тем, как краснеет раствор: "Ложись спать. Сегодня мы встретимся. Пока!".
* * *
Около ста ингредиентов слились в один странный напиток. Сказать, что он вонял, было невозможно. Казалось, даже монитор пытается отстраниться от странного дикого запаха. Распахнутые настежь окна не спасали. С минуты на минуту человек ожидал визита соседей.
Подождав, пока смесь в стакане поменяла цвет с буро-синего на ярко-оранжевый, человек подошел к столу. Взял стакан в руки и, не оставляя лазейки сомнениям, быстро выпил. Страшные сухие спазмы скрутили его мгновенно. Он валялся у стола, душа в себе рвотные позывы. Тревожное мяуканье кота на балконе, куда тот сбежал от невыносимого запаха, слилось для него в вой сирены, едва заметный привычному уху гул работающего компьютера разложился на составные и многократно усилился, превратившись в грохот. Сквозь невольные слезы на глазах он видел, как искажается привычный ему мир, искажается, обнажая свою истинную сущность.
Он почувствовал себя героем через минуту по объективному времени, показавшуюся ему веками. Он стал всесильным через две. И очередная бессмысленная война, о которой вещал телевизор, оказалась лишь отражением его проблем. Поднявшись с пола, он глянул на работавший по-прежнему компьютер - и никто не может сказать, каким он его увидел. "Пусть" - сказал ему его внутренний голос. Вслед за тем все затмилось, и он познал Царство Тьмы и Царство Света.
И он стал тем, кем был на самом деле.
* * *
Мир был огромен, и он делился на два лагеря. Один принадлежал Сатане, другой Богу. Сатана и Бог воевали друг с другом миллионами тысячелетий, непостижимое время... Воевали, в основном, по желанию Сатаны - он наступал, а Тот, чье имя не в силах произнести никто, чтобы не быть ослепленным Его величием, оборонялся.
Она видела, как сотни тысяч веков испарялись в бесплодной битве, в которой лились моря крови.
Она во мгновение ока, которые были тысячелетиями, познала суть легенд и преданий.
Она умирала в телах миллионов бойцов и возрождалась бесчисленными поколениями женщин, чтобы вновь умереть и возродиться.
Но лишь когда пришло время, она открыла глаза и узрела.
* * *
Призванные должны были увидеть мир таким, каков он есть. И они увидели.
Ветер свистел сквозь их сущность, когда они летели со всех концов мира на Зов. Свет и Тьма озаряли их с обеих сторон. Они ждали этого, не зная, чего они ждут.
И лишь когда пришло время, они увидели.
* * *
Замок Демона стоял на той самой узенькой, едва заметной границе Сумерек между Светом и Тьмой, которая только и позволяет существовать Тьме и Свету, не будучи порабощенными друг другом. Демон был уже здесь, они знали. Но причины Зова оставались им неизвестными.
Они предстали перед ним, многие были потрясены Зовом и Превращением. Она тоже. Замок Демона был Замком Демона, Замком Воплощения Тьмы, и Посланники Света, слыша вопли всех замученных тысячелетий, составлявших естественный и необходимый звуковой фон замковых коридоров, залов и стенных ниш, ступая по крови, что проливалась сотнями лет, почти осязая на протяжении своего пути духи грешников и замученных святых, чувствовали себя ужасно.
Зал, в котором находился Тот, кто Их Звал, был Темен. И лишь след былого подвига освещал их Путь к Трону.
- По какому праву? - звучным голосом спросил один из них, - Кто разрешил Тебе?
Тот, кто сидел на Троне, опустив глаза, молча поднял их и оглядел - всех двенадцатерых. Взгляд его был ужасен.
- В твоем вопросе нет смысла, - ответил он, - Потому что настало время.
Страшный взгляд его желтых, с тонкими зрачками, глаз остановился на ней.
- Кто тебе разрешил? - повторила она вопрос и испугалась сама - так гулко и странно прозвучал ее голос.
- Пришло время, - эхом отозвался он.
- Где Она? - спросило несколько голосов.
Воплощение Тьмы опустил глаза и помолчал.
- Сегодня пробил час. Ее нет больше. Результат последней битвы - на вас и на мне.
- Где доказательства? - смело спросил кто-то.
- Их нет, - Тот, кто был Ужасом для большинства жителей этого мира, смотрел теперь прямо в глаза им, - Но это так. И медлить нельзя.
Его губы искривило то, что можно было бы назвать кошмарной усмешкой, будь он человеком.
- Настало наше время, - сказал он, помолчав, - Этот мир - номер ноль, помните. Выхода нет.
Уже улетая, она поняла, что значил его последний взгляд: "На тебя я надеюсь особенно. И да не дадут нам Судьбы встретиться после победы..."
* * *
"Что за чума мне приснилась..." - мысль не успела оформиться, как нагрянули повседневные дела. И лишь когда выпускающий редактор крикнул ей после телефонного звонка "Ира, тебя Михаил Юрьевич зовет!", вдруг вновь вспомнила свой сон.
Атака началась сразу, без предупреждения, по всем фронтам.
* * *
В Бостоне была глубокая ночь. Дебора Риткинс вела машину, борясь с усталостью. Странный сегодняшний сон, который она толком не помнила, не давал покоя. Дежурство в окружной больнице, где она работала, не было тяжелым, и, тем не менее, Дебора несколько раз чуть было не совершила тяжелейшие ошибки, которые могли повлечь за собой смерть пациента. Однажды она даже удостоилась тяжелого намекающего взгляда дежурного хирурга. Может быть, это занесут в личное дело...
Мигалки впереди - полиция. Она послушно остановилась у бордюра трассы и, зачем-то достав из бардачка пистолет, вышла из машины. К ней шли сразу несколько полицейских.
- Бросить оружие! - скомандовал один из них, рослый лейтенант, заметивший блеск стали в ее руке.
"Бросить? Зачем мне пистолет? - мелькнула в голове мысль, - Зачем я его достала?.."
Внезапно мир перед ней померк, ослепительная вспышка заставила ее стряхнуть наваждение. Уже ставшей вдруг невероятно тяжелой рукой она подняла оружие. По ней палили все пятеро полицейских.
За секунду до того, как умереть, она, наконец, вспомнила свой сон до конца.
* * *
Где-то, среди нестерпимо яркого Света, и где-то, среди выколи глаз Тьмы, двое, один сияющий, другой - сгусток мглы, спокойно и печально сказали тем, кому они подчинялись:
- Минус один. Итого, одиннадцать.
- Жаль, - помолчав, отозвались с другой стороны невероятно представительных столов, - Мы на нее надеялись.
* * *
- Ромен, ты только посмотри! - позвала жена от дверей хижины, где она нянчила младшего сына, - Ты только посмотри!
Заирский крестьянин Ромен Отумбе, потянувшись, распрямился и поднял глаза от грядки, которую обрабатывал, к небу - туда, куда указывал палец жены. На небесах, которые он привык видеть незыблемыми и неколеблемыми, творилось нечто непотребное. От горизонта до горизонта цветные вспышки, ничуть не напоминавшие привычные падающие звезды, сверкали все ярче.
Отумбе бросил мотыгу и пошел в хижину. Там он поднял циновку, и, не обращая внимания на горестные и протестующие вопли жены, принялся откапывать древнюю винтовку, о которой рассказывал еще дед.
* * *
Человек, который вчера сидел за компьютером, включил его снова. "Выбора нет" - гудело внутри. Тот, кем он был, не требовал внутри него жертв - он призывал к покою. Но человек знал, что он - Воплощение Тьмы, Демон, когда-то уже купивший покой этого мира невыносимо дорогой ценой, - сделает все, чтобы купить или завоевать его еще раз.
Режим терминала пугал непривычной чернотой экрана. Модем провизжал коннект. Враг не дал ему время на поиск, ударив сразу, и перед тем, кто был в обычной жизни всего лишь программистом, на экране предстал Лик Хаоса.
* * *
Вечерело. Раджниш Бакши стоял на берегу священного озера. "Битва настает" - думал он, - "Последняя битва. Мир номер ноль. Слева миры, принадлежащие Тьме, справа - миры, принадлежащие Свету. Воплощение Света погибла. Остались Воплощение Тьмы и мы - Двенадцать Посланников. Одна из нас уже убита. Время пришло. Мы должны победить".
Он взывал к забытым богам озера, чувствуя, как к нему перетекает их давняя запретная энергия. Лишь когда она иссякла, он позволил себе повернуться и уйти в темень.
"Мы должны победить!" - думал он, возвращаясь в деревню. Какой будет его собственная роль в предстоящей битве?
Он успел увидеть странную, идущую из кустов молнию в свете начинавших сверкать небес, и лишь спустя секунду, почувствовав боль в лодыжке, понял, что Хаос многолик. В том невероятном тумане, что окружил его, он почувствовал, что Десять протягивают ему руки, пытаясь вытащить из затягивающего болота смерти, но отказался от помощи. Вариантов не было - теперь всем Десятерым предстоял бой, неравный бой, и энергия пригодится им больше, чем ему.
Он лежал на тропинке и наблюдал, как Хаос поглощает его ядом гигантской кобры.
* * *
- Минус два. Итого десять, - произнесли два бесплотных голоса, один - посреди Тьмы, другой - посреди Света.
- Если Хаос овладеет миром номер ноль, падет вся цепь миров, - едва слышно прошелестели им в ответ. Обладатели голосов мрачно кивнули головой, один - с рогами, другой - с нимбом.
* * *
Когда позвали колдуна, было уже поздно. Племя в ужасе смотрело, как от горизонта до горизонта полыхало небо, охваченное огнем. Где-то вдали молния ударила в ствол одинокого эвкалипта, и в опустившейся ночи было видно, как разгорается подлесок, как пламя охватывает буш.
Великий вождь посмотрел в глаза колдуну.
- Ты до сих пор считаешь, что это не потому, что двести с лишним лет назад белые пришли на нашу землю?
Колдун, чье имя запрещено было произносить вслух, покачал головой.
- Это самое страшное, что может быть, - отозвался он чуть погодя, - Белые - лишь Тьма, огонь в небесах - Хаос. Я должен выиграть эту битву. Я должен помочь моим братьям - вне зависимости от цвета кожи. Мы все равны перед Хаосом, при котором не будет ни Света, ни Тьмы. Нас осталось всего десять.
Не оглядываясь на членов племени, колдун, один из немногих оставшихся коренных колдунов в Австралии, ушел в свою хижину.
* * *
- Я больше не могу так жить, - сказала Фатима, - Я ухожу.
Муж поднялся с кресла перед телевизором, посмотрел на нее угрожающе, в два тяжелых шага пересек комнату.
- Женщина! - сказал он, и в его голосе была не просто угроза - была смерть, - Женщина! Ты посмела войти на мужскую половину!
- Да, посмела! - зажмурив глаза от собственной храбрости, сказала Фатима, - Посмела! Я больше не могу. Пришло время.
Мужчина стоял перед ней, постепенно наливаясь свинцовой злобой.
- К шайтану тебя с твоей религией! Ко всем чертям всех религий! К Хаосу!- закричала она сорвавшись, и вдруг сразу взяла себя в руки - так можно только проиграть.
- Я ухожу, - сказала она, помолчав несколько секунд, - Ухожу, Мансур. И заберу с собой Зулейку.
Внезапно перед глазами у нее взорвался весь мир. Она не удивилась - привыкла к побоям за несколько лет брака. Корчась на полу под ударами, она думала: "Только бы не закричать! Только бы не разбудить Зулейку! Я все равно уйду! Только бы не убил!"
В углу телевизор безразлично бубнил о невероятных вспышках, светящихся узорах и фигурах в небе.
"В последний раз..." - подумала она.
* * *
Грузовик выехал из джунглей, как всегда, неожиданно. Лейтенант Хулио Гонсалес, лежа посреди зарослей коки на тайных плантациях кортеля, с невероятной наглостью называвшего себя и своих членов "Коза Ностра", приказал взводу не стрелять без команды. Сейчас он ждал, глядя сквозь прицел, когда грузовик подъедет ближе. Информация разведгруппы отдела по борьбе с наркотиками оказалась верной.
На руку ему капнуло. Гонсалес не удержался, поднял голову к небу. Оно, совсем недавно беспрерывно сверкавшее, теперь кровоточило. Почему-то он не удивился этому. По крайней мере, нашлось объяснение багровому свету, несколько минут назад сменившему дискотечные блики.
Он вновь посмотрел сквозь прицел. Грузовик был уже достаточно близко, но по краям сидели крестьяне, загораживая собой боевиков. Лишней крови Гонсалес не хотел.
* * *
- Они медлят, - сказали одновременно Окруженный Тьмой и Окруженный Светом.
- Те, кто не вовлечен пока в борьбу, рисковать собой не имеют права. Открытый вызов не обернется ничем хорошим, - отозвались тот, кто с хвостом, и тот, кто с крыльями.
* * *
- Я запрещаю! - закричала Элеонор Клотье четверым, подхватившим вдруг хорошо одетую старушку на соседнем сиденье метро под руки, - Сидеть! Я запрещаю!
Те медленно отпускали закинувшую голову пожилую женщину на сиденье, оборачиваясь к ней.
- Крови захотела, сука? - нежно-хрипло осведомился один из них, - Так не волнуйся, она будет...
И в полутьме вагона Элеонор вдруг четко разглядела мощные клыки, светившиеся из-под их слегка улыбающихся губ.
Она ударила ближайшего в глаз, не раздумывая.
* * *
Струя пламени вырвалась из-под пола прямо перед ним. Мгновенно задымились и затлели стены. "Откуда?!" - изумленно подумал Виталий Пономарев, - Это же панельный дом!"
Но в эту секунду громадный участок пола рухнул, прогорев, как в обычной сталинской пятиэтажке с деревянными перекрытиями, и вместе с ним в очаг пожара улетели все мечты, надежды и любовь сержанта пожарной службы, только позавчера отметившего свой двадцатый день рождения.
Пожар, которому был присвоен пятый уровень сложности, вспыхнувший в одном из жилых районов Читы, был в полном разгаре. Но не он привлекал внимание толп на улицах.
С полыхавшего неба лил кровавый дождь.
* * *
- Минус три. А до сих пор не все в бою.
- Девять. И Тринадцатый.
* * *
Экзамен, предстоявший студенту физического факультета Дублинского университета Малколму Макдуэну, обещал не быть трудным. Он хорошо подготовился. И понял с первого взгляда - ни малейшего подвоха здесь не было.
Тэта, умноженная на пи... Учесть, что скорость света в вакууме равна тремстам тысячам километров в секунду... "А если принять, что Вселенная остановила свое расширение?" - пришла в голову шальная мысль. Экзаменационная задача уже была решена, и тут же, на листе черновика, Малколм начал набрасывать ее варианты, при этом фантастичном допущении.
И вдруг замер. Вспомнил сегодняшний сон, и понял - условие не фантастично. Мир погибнет, если задачу не решить.
* * *
Алина Эмиреску поднялась почти на самую вершину вулкана. Рукой было подать до кратера. Но с этой стороны не было ни дыма, ни пепла - ветер относил все в противоположную сторону. Не было и лавы - она стекала по склону к морю. Эмиреску осмотрелась.
Мир вокруг был прекрасен, горы и долины Аляски притягивали взгляд, и она в который раз обрадовалась, что согласилась когда-то работать на этой удаленной от цивилизации вулканологической станции. Сегодня, правда, ее радости мешало одно - небо над головой уже несколько часов тревожно мерцало, а теперь с него закапал странный красноватый дождь. Впрочем, ничего странного, если учитывать, что она стоит на одном из действующих в настоящий момент вулканов.
Внезапно пепловый склон под ногами разверзся, и Алина Эмиреску, вулканолог с мировым именем, пропала навеки. "Хаос многолик" - успело лишь мелькнуть в голове.
* * *
Те, кто сидел в Небесной канцелярии, и те, кто сидел в канцелярии Преисподней, лишь переглянулись.
* * *
- Три против одного, что этот парень погибнет, - равнодушно сказал санитар, когда бригада "Скорой помощи" провезла каталку мимо него в операционную.
- Согласна, - столь же безразлично отозвалась нянечка.
- Не выживет, - повторил санитар, - Слышала, что говорил ординатор, пока его везли? Легкое пробито, печень пробита, пуля в черепе и две в почке. Не выживет.
- Спорим, - спокойно сказала нянечка. Она видала и не такое.
На столе у врача его впервые позвали по имени. И он понял, что смерть - это Хаос. И что он должен выжить.
* * *
Восемь Посланников приняли вызов. Огляделись. И осознали.
И увидели лишь себя восьмерых и Тринадцатого на узенькой полоске сумерек. Слева была Тьма, справа Свет. Свет и Тьма были вечными врагами друг другу. Но прямо перед ними был Третий враг.
Они ужаснулись смерти четырех. Протянули друг другу руки. И протянули руки Тринадцатому - тому, кто принес им весть несколько часов назад.
Но Тринадцатый, завороженный пляской цифр на экране компьютера, их помощь отверг, ибо Последняя битва - только для одиночек. Пока ты помогаешь кому-то, убивают тебя самого.
И он был прав.
* * *
- Есть сеть, - сказал бесплотный голос наверху.
- Есть сеть, - эхом пророкотало снизу.
- Мало. Очень мало, - вздохнули в ответ и там, и там.
* * *
Когда из подъехавшего легкого бронемобиля на поле посыпались правительственные солдаты, Ромен Отумбе стоял в дверях своей хижины.
- Эй, хозяин! - позвал его, подходя, командир, - Браконьерствуешь?
Отумбе отрицательно покачал головой.
- Молчишь... Значит, браконьерствуешь, - сделал неопровержимый вывод командир.
- А ну, давай сюда всю дичь, что настрелял! - приказал ему командир, помолчав.
- У меня нет дичи. Я живу только полем, - спокойно отозвался Отумбе.
Винтовка, ствола которой он касался за косяком двери, холодила пальцы.
* * *
Огонь, раздуваемый невесть откуда поднявшимся ветром, был уже близко. Племя бежало к реке. В хижине стоял невыносимо спертый воздух. Посреди нее лежал колдун, раскинув руки. По его лицу бежал пот. Губы шевелились, беззвучно выкрикивая в невероятном темпе сотни заклинаний. Мускулы на груди шевелились под кожей, так, что казалось, ожили татуировки, которыми колдун был покрыт с ног до головы. И теперь они корчили непристойные рожи его ученику, в ужасе притулившемуся за дверью.
* * *
"Я - астроном. Я закончила Оксфорд. Моим именем названы две кометы, которые я открыла еще на втором курсе" - корчась под ударами мужа, перечисляла Фатима самой себе. Это позволяло ей не кричать, собрав остатки гордости в кулак. И в конце концов позволило открыть глаза, встать на четвереньки, шатаясь от боли и мучительных тумаков, потом на колени.
И Мансур, не ожидавший такой силы духа от женщины, отступил на минуту. Она, неотрывно глядя ему в глаза, встала, держась за спинку кресла.
- Я все равно уйду. Ты меня не удержишь никакими побоями, никакой силой! И даже твой Талибан, все вместе, не удержат меня ни в этом доме, ни в этой стране! - эти слова она буквально выплюнула ему разбитыми губами в лицо.
* * *
Гонсалес был зол на самого себя. Так подставиться!
Всего лишь один новенький необстрелянный боец, и вот уже трое крестьян, расстрелянные в беспорядочной пальбе и с той, и с другой стороны, мертвы. Остальные разбежались.
А боевики залегли. И теперь передвигались короткими перебежками, приближаясь к взводу лейтенанта, постреливая иногда.
Подняться в атаку?
Или выждать?
* * *
Ошеломительный удар по челюсти заставил Элеонор покачнуться, взорвав перед глазами весь мир. Она потрясла головой.
- Ну что, сука, получила? - прошептал один из четверых нападавших, пытаясь схватить ее за руки. Но она уже пришла в себя.
Нокаут главаря оказался не таким уж и сложным делом. Но остальные четверо наступали.
* * *
Аудитория давно была пуста. Он отвечал невпопад, получил на балл ниже, поскольку не смог объяснить, как решал задачу. Теперь он сидел здесь один и вел свой собственный бой.
Можно было допустить, что пи дельта квадрат будет равно единице, но при таком раскладе скорость света во Вселенной станет равной нулю. А это и была тепловая смерть, Хаос. Значит, надо было идти другим путем. Каким?
Господи, помоги! Подскажи решение!
* * *
Как сквозь вату он слышал команды хирурга: "Скальпель! Тампон! Да зажимайте же быстрее!" Пронизывающая все тело боль не отпускала ни на секунду. Он сопротивлялся, время от времени скорее ощущая, как медсестра зовет его по имени.
Дон Густаво, дон Густаво... Эти буквы на афишах, расклеенных по всему городу, что-то значили для него. И для его поклонников. Великий бас, артист, в которого стреляли сегодня в опере...
"Я не хочу умирать!" - сказал он себе, - "Не хочу!"
Он мог позвать кого-нибудь из остальных Семерых, попросить немного энергии, но понимал, что Последняя битва выигрывается только в одиночку.
* * *
- Я не сделаю этой подлянки, Михаил Юрьевич. Просите опубликовать такую подставу кого угодно, но только не меня, - сказала она спокойно.
Тот молчал, уставившись на нее немигающим взглядом рыбьих глаз.
- Ирина, вы не понимаете, с чем и с кем вздумали шутить, - сказал он наконец.
- Знаю, - спокойно отозвалась она, - Именно поэтому шутить, как вы изволили выразиться, отказываюсь.
- Повторяю свое предложение для непонятливых. Завтра вы делаете репортаж о том, что некий политик, назовем его "Икс"...
- Давайте не будем об иксах и игреках. И я вовсе не непонятливая, как вы изволили выразиться. Вы предлагаете мне сделать репортаж о том, что Ясминский и его партия поставляет оружие боевикам. Я отказываюсь.
* * *
Тринадцатого пугал натиск врага. Гениальный хакер взламывал секретнейшие коды, за секунды превращая скрывавшееся за ними в информационный мусор. Он не просто угрожал существованию сети, он угрожал существованию информации. Хакера надо было найти и обезвредить.
Но в течение минуты он всплывал то в Австралии, то в Гренландии, то в Новой Зеландии, и из какой страны он действовал, установить не представлялось возможным. Тринадцатый терял сайт за сайтом, базу данных за базой, и ему начинало казаться, что он проигрывает.
* * *
- Нет ничего, говоришь? Живешь с поля, говоришь? - усмехаясь, громадный командир подходил все ближе и ближе.
- Ничего, - спокойно отозвался Отумбе.
Он достал винтовку, лишь когда один из солдат вывел на поле жену из кустов, куда он сам приказал ей спрятаться.
Движение было мгновенным. Солдат, командир и еще двое из приехавших на броневичке упали и навсегда затихли. Но их оставалось еще пятеро. И у них были автоматы, а не винтовка.