Между тем наступила весна. По ночам еще по-зимнему трещали морозы, рисуя причудливые белые ветви на стеклах окон, днем уже не так пробирало холодом, становилось теплей: хоть шубу нараспашку, хоть меховую шапку долой! Постепенно, как бы нехотя, под живым дыханием южного ветра оседал, таял снег, съежились потемневшие сугробы, потекли небольшие ручьи, прокладывая себе дорогу в месиве из снежной каши. Предвестником весны стали распускающиеся белыми шишечками ивы. Чаще бездонной синевой радовало небо. И хотя часто оно было обложено сизой пеленой туч, в те дни, когда солнце играло в их разрывах, чувствовалось совсем иное настроение. Тяжелая зима осталась позади. Весна - время особенных надежд. Скоро сойдет снег с полей, прогреется окоченелая земля, задышит, пора начинать страду. Дай-то бог, дружно зазеленеют озимые, пережившие бесконечные зимние ростепели. Дай-то бог! Крестьянское извечное упование на урожай особенно остро весной. Ибо голодное это время, сплошная бескормица. Мычит полуголодная скотина в хлеву, надоевшего за зиму сена остается в обрез, а до Егорьева дня (1), когда пойдут коровушки пастись на траву, еще ой как далеко. Оскудели запасы съестных припасов, картошки мало, на семена бы хватило. Да и мучку хозяйки экономят. Черствая корочка хлеба в домах большая редкость. Иначе нельзя, не выживешь. И все же - весна...
В один из солнечных мартовских дней Павел Игнатьевич Заваруйкин, следуя советам доктора Назарова, отправился к старцу Аверию, чтобы испросить у того совета, как жить дальше, что делать с теми несчастными, которых собрал он в своем доме. Ехал с душевным трепетом, ибо в последнее время одолевали его сомнения. Всю дорогу гадал, что скажет ему старец: то ли посоветует оставить затею, то ли даст более ценный совет. Павел Игнатьевич надеялся на второе. Жалко ему было опустившихся, потерявших смысл жизни людей. Не для того же, чтобы валяться пьяными в канаве, они пришли в этот мир? Наверняка у каждого в жизни могло бы быть то, на что хватило ему ума и таланта. Так нет. Пропадает народ, губит себя в пороке. И как на это все смотреть неравнодушному человеку? С другой стороны, несколько раз его дом навещала полиция. У насельников флигелька были проблемы с законом. Только деньги, данные помещиком на руку служителям слепой к проискам своих подопечных Фемиды (2), помогли избежать серьезных неприятностей. Полиция прикрыла глаза на мелкие правонарушения бродяг. При этом урядник Кнут предупредил Заваруйкина, что его, урядника, терпение не безгранично. Несмотря на то, что Кнут являлся вечным должником богатого помещика, он был предельно сух и строг в своих требованиях. Что делать, полиция не щедро финансируется государством, но закон есть закон. На его страже урядник стоял, подобно пограничному столбу на рубежах родины. Заваруйкин же в свою очередь полагал, что на любой закон можно закрыть если не оба, то хотя бы один глаз, если дело касается справедливости. Справедливостью в данном деле Заваруйкин считал бескорыстную помощь ближним и дальним. И ему, собственно, было наплевать на полицию и на все вместе взятые законы Российской империи. А вот встречи со старцем он побаивался. Потому как именно старец должен был ему сказать, в чем заключается высшая справедливость, и правильно ли понимает ее суть Павел Игнатьевич.
Путь к домику Аверия ему подсказала дородная крестьянка, ехавшая, как и Заваруйкин, на встречу со святым старцем. Вскоре Павел Игнатьевич заметил, что дорога, на которую указала крестьянка, полна народа. Данный факт обескуражил Заваруйкина. Оказывается, не один он нуждался в совете. Народ все шел и шел. Больше пешком, месил ногами снежную, напоенную талой водой снежную кашу. Иногда попадались розвальни, на которых везли немощных больных или связанных веревками безумных. Богатый экипаж был только один, помещика Заваруйкина, и ему крестьянский люд почтительно уступал дорогу.
Аверий принимал посетителей в порядке очереди, ему было безразлично, кто толпится у дверей его приземистой бревенчатой хижины: отставной солдат, бедный крестьянин, купец или помещик. Хоть сам государь! Порядок должен быть соблюден. Исключения делались только для лиц духовного звания. Но таковых обнаружился лишь один, привезший к Аверию бесноватую жену. Промаявшись в ожидании полдня, Заваруйкин наконец вошел в маленькую комнатку старца, сплошь увешанную иконами. В ноздри ударил запах ладана, сушеной травы и воска.
-Зачем пришел? - строго спросил его старец.
Заваруйкин увидел перед собой невысокого роста тщедушного человека в черной рясе. Волосы его были длинными, седыми и редкими, заплетенными сзади в жидкую косу. Столь же редкой была и борода. Единственное, что выделялось на невзрачном лице, были голубые круглые глаза. Они завораживали всякого, кому посчастливилось иметь дело со старцем. Не был исключением и Павел Игнатьевич, почувствовавший душевный трепет при виде пронзительного и чистого взгляда монаха.
-Я за советом, - произнес Заваруйкин, оглядывая слишком скромное, даже убогое убранство жилища.
-Садись, - властно приказал Аверий, указывая рукой на длинную дощатую скамью.
Сам сел напротив, внимательно изучая по-детски беспомощное выражение лица посетителя.
- Мое имя Павел Игнатьевич Заваруйкин, помещик, - представился Заваруйкин, соображая, с чего начать разговор.
При этом руки его не переставали теребить снятую бобровую шапку.
-Чего мнешься? - назидательно произнес Аверий. - Выкладывай все как на духу. Своего времени не жалеешь, пожалей моего. Устал я сегодня, народу, сам видел, сколько на улице мается. Все принятыми быть хотят. А мне, мил человек, уже восьмой десяток пошел. Сил на многое не хватает. Так что не тяни.
-Я, собственно, к вам за советом пришел, совсем запутался.
Заваруйкин рассказал старцу о попытках создать "Дом исправления и трудолюбия", и о тех терниях, что пришлось ему пережить.
-Скажу тебе вот что, - внимательно выслушав Заваруйкина, произнес Аверий. - Мысли у тебя благородные, только поступки - беда. Вроде ты человек неглупый, а многого не разумеешь.
-Чего же я не разумею, святой отец? - губы Заваруйкина дрогнули.
-Зачем бродяг собирал, а дела им не давал? Человек без дела - как опавшая листва, к разложению склонен. Притом понимать надо, что не всякий человек подвержен исправлению, у иного суть - что ржа, нутро гнилое, сколько в него жизни не вдувай, все одно тлен. Этих гнать от себя надо. Без всякого сожаления. Остальных же делом занять. За ежедневными потными трудами забудут о пьянке, только при этом вожжи в руке держи, но хлестать ими без дела не смей. Так, держи для вида, чтобы не забывались. Дам один совет. Лучшее лекарство для порочной натуры - труд на земле. Она, матушка, заботы к себе требует, вопиет о заботе. Каждая капля пота, пролитая в нее, незримым добром лечит душу. Очищает ее. Помогу тебе, многогрешный. Подкупила меня твоя забота о падших людях. Сейчас ведь многие как даже в обращении к Богу говорят? Дай мне, Господи. И не задумываются над тем, что ты сам дал миру, явленному Создателем? Только дай, дай. Словно Господь лабазник. Понравился покупатель, так он ему в шапку пряников задарма насыплет. Так не бывает. Благодать поставленной в церкви свечой не купишь. Она из трудов и заботы о ближнем вырастает. Я помогу тебе, ты поможешь тем несчастным, они в свою очередь не оставят без внимания нужды других людей. Тогда благодать и наступит. Благодать та - подобие рая. Ад же произрастает от эгоистичных устремлений, побольше подгрести, побольше, чтобы не только мне - внукам хватило. Но, отнимая у ближнего, обкрадываешь в первую очередь себя. Тем и губишь душу. Это я не про твою особу говорю. Мысли у тебя верные, только путь правильный еще предстоит найти. Не огорчайся, как вышло - так и вышло. Все не зря. Сам Господь тебя сюда привел. Справишься. Бог поможет. Ибо приемлешь на себя заботу о нищих и убогих. В ближайшие дни жди меня в своем доме. Сейчас иди, не мешай испросить совета тем, кто за дверями мается. Все, иди!
Аверий сдержал данное слово и спустя пару дней появился в усадьбе Заваруйкина, вызвав переполох у обитателей проблемного флигелька. О святом старце слышали многие. Но вот видеть его еще никому из них не приходилось. Сам старец держался скромно и с достоинством. Не отказался от предложенного хозяином дома угощения. Выйдя из-за стола, перекрестился на святой образ в красном углу и выразил желание исповедовать заблудшие души. Заваруйкин проводил старца во флигель и удалился, чтобы не мешать ему. Ждал долго, но терпеливо. Лакей Кузька, чтобы угодить хозяину, не жалея новеньких сапог, залез на дерево и сверху наблюдал в окно, как старец беседует с насельниками. Затем доложил Павлу Игнатьевичу, что ничего особенного не происходит, как в церкви на исповеди, на что Заваруйкин только вздохнул печально. Сейчас он чувствовал себя витязем на распутье. В какую сторону не пойди, везде опасности подстерегают. Вся надежда была только на старца.
Спустя два часа с четвертью старец предстал перед Павлом Игнатьевичем.
-Вот что я тебе скажу, - произнес он устало и провел рукой по высокому лбу.
Заметив это, Заваруйкин кивнул Кузьке, чтобы тот подал стул почтенному человеку. Старец не стал садиться. Оперся рукой о спинку стула.
-Стар я для подобной ноши. Но есть у меня помощник, отец Лавр. Он тебе нужен. Думаю прислать его к тебе. Он поможет образумить заблудших овец стада Христова. Обопрись на него. Иначе ничего у тебя не выйдет. Нет у тебя главного - авторитету. А отец Лавр силой недюжинной обладает, его даже медведи слушаются. Все, более мне нечего тебе сказать, прощай. Провожать не надо. Не ахти какая птица. Как прилетел сюда, так и обратную дорогу найду.
Заваруйкин обескуражено подошел к окну и наблюдал, как старец садится в розвальни, запряженные дрянной крестьянской лошаденкой, думал над тем, насколько мало человеку для жизни надо. И домик у старца худой, и экипаж негодный, а поди ж ты! Всякий норовит к ручке приложиться, слово, сказанное им, на лету ловит. Он же, Павел Игнатьевич, и знатен, и родовит, и богат, а авторитету, как сказал старец, нет. Обидно стало Павлу Игнатьевичу, так обидно, что хоть слуге верному по уху дай для поднятия авторитета. Только Кузьма как назло куда-то подевался. Потихоньку отлегло от сердца. Все-таки добрый он, помещик Заваруйкин. Вспомнилась ему Лизанька. Навернулись слезы на глаза. От обиды за быстро минувшее прошлое, за хромое и неустроенное настоящее.
12
Новицкий все же решился навестить Волгина. Стыдно стало за долгое молчание. Вроде как сбыл с рук и забыл - нехорошо. Каждое утро начиналось с мысли: надо ехать, но все находились какие-то дела, и хотя не было необходимости браться за них срочно, с облегчением хватался за мысль о невозможности поездки, как утопающий за проплывающее мимо бревно. Наконец принял решение: поеду. Утром встал с плохим настроением, повздорил с Гордеем, накричал на Аленку из-за плохо прожаренной яичницы. За девочку тут же затупилась Варенька. Обозвал жену глупой курицей, и, что более всего обидно для нее, в присутствии Ивана Лодыгина. Лодыгин указал хозяину, что не стоит повышать голос на женщину, чай не холопка она безродная, дочь купца, к тому же хозяйка усадьбы. Досталось и Якову за то, что долго запрягает лошадь. Приказал кучеру ехать в деревню.
-Ваше благородие, - обернулся к хозяину Яков, когда они выехали из ворот,- к кому в деревню ехать изволите? Так и не сказали.
-Неужели не сказал? - удивился Новицкий. - Езжай к дому бывшей кухарки моей, Галины.
- К кухарке - так к кухарке, - равнодушно произнес Яков и подстегнул Лорда. - Но, залетный! Доставим хозяина с ветерком.
Галина с утра занималась хозяйством, убирала в хлеву, за трудами не заметила, как появился в ее дворе незваный гость. Так и предстала перед помещиком в испачканном навозом старом полушубке. Смущенно спрятала в рукава грязные руки, даже не поправив на голове пестрый шерстяной платок.
-Здравствуй, Галина, - поприветствовал ее Новицкий. - Как поживаешь?
-Здравствуй, барин, - поклонилась Галина в пояс. - Извиняй за непотребный вид, не знала, что столь знатного гостя принимать буду.
-Пустое, - Новицкий дал понять, что ему совершенно безразлично, как выглядит бывшая кухарка, - я, собственно, заехал Ивана Леонтьевича навестить. Как он?
-Что ему станется? Хорошо поживают. Доктор у нас часто бывает, они с барином в шахматы любят играть, за жизнь спорят. Слава богу, ходить - пока не ходит, но и лежнем не лежит. Доктор говорит, дела не безнадежные, со временем выправится.
-Вот и хорошо. Я пройду к нему?
-Господи, - засуетилась Галина, - что же я, дурная баба, на улице-то вас держу. Милости прошу в дом. Проходите. Я сейчас только в порядок себя приведу, самовар поставлю. Надо же, Иван Леонтьевич намедни о вас вспоминал. Неспроста, значит.
Новицкий нашел Волгина в маленькой комнатке, такой маленькой, что в ней помещалась только одна железная кровать, стул и столик, на котором аккуратной стопкой были сложены книги. Также Новицкий увидел исписанные листы, прижатые пузатой чернильницей.
Первые секунды Волгин смотрел на Новицкого так, словно увидел перед собой привидение.
-Неужели Дмитрий Федорович собственной персоной? - наконец произнес он и широко улыбнулся.
Новицкий пожал протянутую руку Волгина.
- Приехал вас навестить.
В глазах писателя блеснули слезы.
- Безмерно рад!
-Я также рад, уважаемый Иван Леонтьевич. Как вы тут поживаете?
-Хорошо, - порывисто произнес Волгин, пытаясь приподняться. Ему с трудом удалось сесть на постели. - Как видите, дела мои не безнадежные. Стараниями доктора и Галины скоро стану здоров. Слава богу, все оказалось не так страшно, как думалось вначале. Ноги мои не потеряли чувствительности, хотя встать я пока не могу. Доктор прописал чудесные обертывания, представьте себе, здорово помогают.
- Рад за вас, - вскользь произнес Новицкий, разглядывая, как ветер играет ветвями деревьев за окном, склоняя их к самому стеклу.
-Весна идет, - с придыханием произнес Волгин, перехватив взгляд Новицкого. - Скоро снег сойдет. Люблю это время года. Задумчивое оно. Пушкин любил осень, а я - раннюю весну. Щемящее душу время.
-Я раннюю весну не люблю. Ни зима, ни лето. Грязь, холод, распутица.
-Отчасти вы правы. Но не успеет сойти снег, уже покажутся желтые головки мать-и-мачехи. Еще и травы нет, а она уже обрадует нас своими глазками-солнышками. Это ли не счастье? Я, Дмитрий Федорович, в последнее время часто думаю над тем, что такое счастье?
-Что же вы надумали, Иван Леонтьевич?
Новицкий посмотрел в глаза Волгина, полные безмятежного покоя.
-Счастье - не маята желаний. Это возможность жить, дышать, ходить по земле. Черпать пригоршнями студеную воду из родника, любить женщину только за то, что она рядом и предана тебе. Счастье - способность находить радость в полете птиц, шуме листвы, запахе весеннего леса. Это то, что рядом, но чего мы чаще всего не хотим замечать, обуреваемые ненужными страстями.
- Все же у вас примитивный взгляд на счастье, - возразил Новицкий. - Какое, в сущности, мне дело до того, как летают птицы, если в этот момент меня преследуют неприятности? Мои близкие больны, дом готов в любой момент рухнуть и похоронить всех домочадцев под обломками, поля не дают урожай, и скоро моей семье нечего будет есть. Разве в такой момент мне до того, как пахнут березы в лесу?
-Да, конечно, радости в приведенном примере мало. Но представьте себе, что вы не просто опустили руки, сделали все возможное, чтобы близкие были здоровы, дом подправлен, а труды ваши не дали семье умереть с голоду? Вы собственными руками, старанием достигли успеха. Счастье победы над невзгодами - тоже счастье!
-Я никогда не был счастлив и не понимаю, что это такое, - с сожалением произнес Новицкий. - Вероятно, не каждому дано прочувствовать состояние полета.
-Вы еще так молоды! - воскликнул Волгин. - У вас вся жизнь впереди. Нельзя же так мрачно смотреть на действительность.
-Действительность... - усмехнулся Новицкий. - Вот вы, человек образованный, до нашей дыры живший в столице, имеющий друзей в свете, волею судеб лежите сейчас в жалкой нищей комнатенке и рассуждаете о счастье! Неужели вы действительно считаете себя счастливым?
-Да, представьте себе, я счастлив, - гордо сказал Волгин. - Как я раньше жил? Куда-то бежал, чего-то хотел, не выполнял обещаний, лгал по необходимости. Копил деньги и бестолково тратил их на пустяки. Дарил ласки женщинам, думал, что любил, но на поверку только удовлетворял свои желания. Не жизнь, а бесконечный бег с препятствиями. Ради чего? Ради грошовой славы? Возможности жить лучше других? За двоих есть, мягко спать? Только после того, как волею судеб был остановлен мой бессмысленный бег, я сумел посмотреть на прошлое иными глазами. Оказалось, не жизнь была - сплошная суета. Ни семьи, ни детей. Одни неудовлетворенные амбиции. Большая же часть отпущенного мне времени позади. Ради чего жил? Многое передумал с тех пор. И возблагодарил Бога за данную мне передышку. А еще Бог послал мне любимую женщину. Не смотрите, Дмитрий Федорович, на меня такими глазами. Вначале я был просто благодарен Галине за то, что не оставила меня в беде, потом заглянул глубоко в ее душу. И знаете, что открылось мне в этой, с первого взгляда, неказистой крестьянке? Ведь она столько всего перенесла в жизни, а веру в людей не потеряла и доброты не истратила. Огромную часть своей души бескорыстно мне отдала. Чужому ей, искалеченному. Всю силу русской женщины увидел я в ней, у которой любовь есть сострадание. Как я мог не восхититься ею?
-Наверное, вы действительно счастливы, раз говорите обо всем с таким воодушевлением, - с плохо скрываемой завистью произнес Новицкий. - Я по сравнению со свежестью ваших чувств - старик. Такое ощущение, что вся жизнь прошла, я и не заметил. Нет желания продолжать жить.
-О чем вы говорите, Дмитрий Федорович? У вас все еще впереди.
-Возможно, - глухо произнес Новицкий.
Волгин с удивлением заметил, что взгляд его собеседника потух, на ум пришло сравнение с выгоревшей свечой. Стало немного грустно.
-Представляете, - произнес писатель после недолгой паузы, - недавно ко мне заезжала - кто бы вы думали? - графиня Шеина! Вы с ней, кажется, знакомы?
-Марианна была у вас? - изумился Новицкий. - Что она здесь делала - в деревне, среди навоза?
-Вы не поверите, графиня сказала, что прослышала о том, что я нынче здесь проживаю. Что особенно приятно, она читала мои скромные труды, мы даже поспорили о концовке последнего романа. Предложила учить взрослых крестьян, ведь детей худо-бедно все же учат, а среди взрослых - сплошная неграмотность. Сказала, что образованных людей в уезде немного, я же со своим опытом мог бы принести делу просвещения несомненную пользу.
-Вы согласились?
Новицкий взял со стола первую попавшуюся книгу. Это была "Метафизика" Аристотеля.
- Неужели вы собираетесь учить крестьян философии?
-Нет, философия крестьянам не нужна. Этим балуются бездельники вроде меня. Крестьянам обычная грамота требуется. Еще начальные знания таких наук, как медицина, агрономия, ветеринария и многих других. Без знаний деревне не выжить. Таковы реалии сегодняшнего дня.
-Как вы будете это делать? - спросил Новицкий, откладывая книгу в сторону.
-Я уже все придумал. Мы с Галиной организуем школу на дому. Крестьяне будут приходить сюда. Правда, придется перебраться в большую комнату, ведь в этой поместятся от силы два человека. Надеюсь, месяца через два-три я уже смогу вести занятия, сидя в кресле. По крайней мере, графиня очень настаивала в своей просьбе. Мне приятно сознавать, что даже в таком незавидном положении я кому-то могу принести пользу.
-Что ж, отрадно слышать, что вы полны надежд. Рад за вас.
-Знаете, Дмитрий Федорович, я часто вспоминаю нашу первую встречу. Впервые увидев вас, я подумал: вот молодой человек, обладающий свежестью ума и здравостью суждений. Редкое качество у современной молодежи. И позже, в гостях у Василины, когда вы дали отпор Пишкину. Дмитрий Федорович, что с вами? Вы словно омертвели.
Новицкий при упоминании о Василине покачнулся на стуле. Под лопатку больно кольнуло. Он совсем было забыл о существовании новоиспеченной купчихи, но нечаянное упоминание Волгина всколыхнуло в его душе уснувшее, казалось, чувство.
Она уже успела переодеться и повязать на голову чистый платок.
-Уважьте хозяев, отведайте со мной чаю, - произнес Волгин и кивнул Галине, чтобы та несла угощение.
Новицкому совсем не хотелось чаю. Но согласился отведать угощения. Долго в гостях не задержался. Попрощался, обещал не забывать. Вышел на улицу с недовольным выражением на покрасневшем лице.
-Гони в город, - приказал Якову, садясь в сани. - Что, непонятно сказал? В город. Надо мне с Василиной повидаться. Привет от Волгина передать. Впрочем, какое вам всем дело до меня, куда я и зачем. Трогай!
13
Если Новицкий, привыкая к присутствию в своем доме молодой жены, совсем не думал про Василину, то та ни на минуту не забывала о существовании Новицкого. Знала: рано ли, поздно ли - залетит голубок в ее терем. Не может не залететь, не просто же так приносила она черную курицу в жертву, читала заговоры. Его место - подле ее ног, а не рядом с полуяновской дочкой, которая из кожи вон лезет, чтобы быть ему желанной. Особенно теперь, когда Василина вновь осталась одна. Григорий, вопреки мольбам молодой жены, недолго пробыл дома. Савва Лукич настоял на его новой поездке на Югру. Сказал резко: "Нечего рядом с юбкой сидеть, настоящий мужик дело должен наперед всего остального ставить".
Перечить названному отцу Григорий не стал. Только попросил Савву Лукича позаботиться о Василине, в положении оставляет жену. На ранних сроках всякое может случиться. Очень опасался за здоровье супруги. И неспроста. Не успел отъехать - случился у Василины выкидыш. То ли от нервов, то ли не хотят появляться на свет нежеланные дети. Василина быстро оправилась от недуга и даже похорошела. Стали до Саввы Лукича доходить недобрые вести: мол, видели твою невестку в компании то офицера, то судейского чиновника. Словно всему миру назло Василина повела жизнь разгульную и совсем не стыдилась молвы. Под обаяние глаз цвета полевых васильков попали многие. Но самым частым гостем у Василины стал Борис Петрович Кукушкин, тот самый, что возглавлял в земстве присутствие по военным делам и был на приятельской ноге с предводителем дворянства Завьяловым.
-Вы только подумайте, Василина Гавриловна, - откладывая гитару в сторону, сказал Кукушкин молодой купчихе, - сей романс повествует о благорасположении молодого повесы к своей замужней возлюбленной. И хотя я уже совсем не молод, чай пятый десяток пошел, чувствами своими к вам ничуть не менее страстен.
-Ах, Борис Петрович, вечно вы с разговорами, смущающими меня, вон как в краску вогнали. Лучше еще спойте.
-Спеть? С превеликим удовольствием. Только для начала разрешите поцеловать вашу нежную ручку.
Василина со смехом протянула ему руку.
-Господи, какая ручка! - чмокнув в ладонь Василину, со стоном произнес Кукушкин.
-Пойте же! - приказала Василина.
-Барыня, там к вам один господин просится, - сказала вошедшая в комнату Катерина.
-Тебя кто учил без стука входить? - недовольно прикрикнула Василина, поправляя сбившуюся набок прическу. - Или давно пощечин не пробовала?
-Он очень настаивает на свидании, - закатив глаза, произнесла Катерина.
Она уже привыкла к внезапным вспышкам хозяйкиного гнева. Сама купчиха от скотного двора, а вон как куражится! В последнее время житья от нее нет. Все не так, все не эдак. Надо же, как меняются люди! Давно ли голоса ее слышно не было, сама невинность, а теперь, поди ж ты, как есть госпожа.
-Нет меня ни для кого, ты что, не видишь, что я занята?
-Ваши занятия известные, только господин тот сильно настаивает.
-Что за господин? - Василина порывисто встала с софы.
-Новицкий, кажись, его фамилия. Эта особа уже имела честь тут бывать.
Василина при упоминании о Новицком побледнела.
-Хорошо, прими его, я сейчас выйду. Борис Петрович, подождите меня здесь, к сожалению, дела требуют безотлагательно принять данного господина.
-А мне не к спеху, - вальяжно произнес Кукушкин, располагаясь удобно на софе и перебирая струны гитары.
Новицкий стоял у окна, когда Василина тихо вошла в комнату.
-Здравствуй, барин, - сказала она с мягкой интонацией, свойственной той прежней, не нынешней Василине.
-Здравствуй, Василина, - ответил на ее приветствие Новицкий и сделал шаг навстречу. Они долго и страстно целовались, пока Василина не оттолкнула от себя гостя.
-Зачем пришел? - спросила она, заранее зная его ответ.
-Не могу без тебя, - Новицкий снова потянулся к ее губам, но она увернулась.
-Врешь! А как же молодая жена? Неужто ты ее прелестями так недоволен, что о крестьянской девке вспомнил?
-При чем тут моя жена? Я без тебя жить не могу!
-Снова врешь! - Василина кокетливо передернула плечами. - Кабы жить не мог без меня, давно бы здесь был.
-Не мог я, к тому же ты знаешь, насколько ревнива моя супруга. А за ее спиной стоит папаша, язви его в душу мать, пардон, оговорился. Мне с ним споры сейчас разводить ни к чему.
-Знаю, - примирительно произнесла Василина. - Эта полуяновская семейка у меня, как рыбья кость в горле. Ненавижу их всех. Ненавижу! - крикнула она громко.
-И мужа своего? - спросил Новицкий, которому такая откровенность купчихи нравилась.
-И его ненавижу! - еще громче крикнула Василина. - Тюфяк, набитый соломой. Ты знаешь, что значит проводить ночи одной?!
-По-моему, в этом нет ничего дурного, - просто сказал Новицкий, вспомнив горячее плечо прижавшейся к нему во сне Вареньки. И как он отодвинулся резко, даже не боясь нарушить ее безмятежный сон.
-Нет, ты не знаешь, - Василину от волнения бросило в краску. - Ты не знаешь, как это ждать, что тебя обнимут, а они, видите ли, от усталости с ног валятся. Ты не знаешь, как молодой женщине жить без мужа, которого услали от нее на край света комаров кормить. Что значит ждать, ждать, ждать.... Не хочу больше ждать, - сказала она устало. - Пусть получают то, что заслужили.
-Василина, ты что придумала? Выкладывай.
-Что я придумала? - Василина посмотрела в самые глаза Новицкого, усмехнулась. - Что может придумать такая баба, как я?
-Не знаю, женский ум для меня загадка, - покачал головой Новицкий. - Вы, бабы, иначе как-то устроены. Поди, пойми, что кроется за вашими уловками? Знаю одно: в бабе ценно только одно место, и это отнюдь не ее голова.
-Вижу, как ты ценишь то самое место у своей жены, - с горькой усмешкой сказала Василина. - Поди, она еще и не брюхатая?
- Не знаю, слишком мало прошло времени, чтобы об этом говорить.
Новицкому было неприятно говорить о жене с Василиной. И он постарался перевести разговор на другую тему.
-Расскажи, как поживаешь? Слышал от Варвары - муж твой в отъезде?
-Да уж, постарался свекор. Снова послал Гришку на Югру. Может, он там другую встретит, да и останется? - произнесла с потаенной надеждой Василина, прижимаясь к Новицкому.
Чувствовал он, как нетерпеливо бьется ее сердце, словно готовится выпрыгнуть из белой шелковой блузки.
-Останется там - всем будет хорошо. И мне, и тебе, и ему. Плохая я жена, неверная. Тебе одному верной быть хочу. Никто мне больше не нужен.
-Василина, как я сейчас хочу тебя!
Новицкий крепко сжал Василину в объятиях. Впился губами в ее податливый рот, затем стал судорожно задирать подол длинной юбки.
-Катерина, принеси-ка, голубушка, чаю, - донесся до Новицкого мужской голос с легкой хрипотцой.
-Кто у тебя? - отпуская Василину, настороженно спросил Новицкий.
-Так, один гость, - ответила она тихо, проклиная Кукушкина за то, что тот неосторожно выдал себя.
- Какой еще гость?
Новицкий нахмурился, сделал шаг в сторону двери, за которой мужской голос несколько раз позвал служанку.
-Это неважно, - попыталась остановить Новицкого Василина.
-Продолжаешь зазывать к себе мужиков? Сколько их здесь перебывало? Рота? Полк? - сквозь зубы процедил Новицкий.
-Ты неправильно все понял, - попыталась было оправдаться Василина, но Новицкий не стал слушать ее объяснений.
-Шлюха! - сказал он зло и ударил ее по щеке. - Грязная тварь!
И вышел, оставив на лице Василины бардовую отметину. Не рассчитал удар, пылала щека, словно приложились к ней горячим утюгом. Надо было бы заплакать от обиды, но только всхлипнула Василина, сузила глаза, полыхнувшие недобрым огнем. Вскинула голову гордо и пошла к скучающему без ее внимания Кукушкину.
-Василина Гавриловна, что с вами? - увидев пылающее лицо купчихи, с недоумением спросил Кукушкин.
-Так, села в лужу, несмотря на стужу, - загадочно произнесла Василина, чем только подогрела интерес своего гостя.
Вошла служанка с чаем. Поставила поднос на стол, посмотрела на хозяйку. Вспыхнула насмешливая искорка в глазах. Так ей и надо, распутнице. Сделала реверанс и быстро удалилась.
-Вы все загадками говорите, трудно подчас вас понять, - Кукушкин отпил чаю, принесенного служанкой, из-за которого случился с Василиной столь неприятный конфуз. "Подсыпать бы тебе в стакан яду", - подумала Василина, а вслух произнесла:
-Борис Петрович, если я вам так люба, как вы говорите, берите меня без всяческих церемоний.
Кукушкин растерянно заморгал глазами.
-Вы предлагаете себя вот так просто, как валдайская девка? Но почему, что вызвало в вас перемену настроения? Я, право, не знаю, думаю, что вы...
-Так вы согласны или нет? - твердо спросила Василина, прервав его лепет.
-Согласен, безусловно, - кивнул головой Кукушкин, отставляя в сторону стакан.
"Господи, как я вас всех ненавижу", - думала Василина, с брезгливостью принимая его торопливые поцелуи. Закрыла глаза, чтобы не видеть оплывшего белого тела с густой порослью рыжих волос. Мысленно представила себе Новицкого в момент их первой встречи. Раздавила обиду в душе, словно вошь, упавшую с головы. В конце концов, прав Новицкий, гулящая она баба. Пусть это будет ее местью за поруганное женское счастье, за тоску, за одиночество. Изваляется, как свинья в дорожной грязи, пускай на Полуяновых все пальцем показывают. Чередой перед взором прошли образы состоявшихся и предполагаемых любовников. Последним в этой когорте был Новицкий. Его образ и задержала в памяти до тех пор, пока устроенная самой себе пытка не прекратилась. Только после этого всхлипнула и облегченно вздохнула.
14
Промозглая сырость выводила Новицкого из себя. Сырость была повсюду: на улице, в доме, не топить печи было нельзя - холодно. Казалось, воздух пропитался влагой. Мебель, белье, постели - все источало тонкий запах затхлости. В тех частях дома, что не отапливались, появилась на стенах черная плесень, расползлась по стенам язвами, будто проказой их заразила. Оставалось только уповать на то, что скоро наступят теплые дни, и отсыревшая в сундуках рухлядь пойдет на просушку. Гордей мучался от боли в ногах, Варенька и Аленка кашляли. Только здоровый организм Лодыгина, казалось, не ощущал дискомфорта. Ходил без поддевки, в одной рубахе, ворот нараспашку. И посмеивался над хлюпающими носами обитателей усадьбы.
Сырость наводила на разные мысли. Все более унылые, как погода за окном. Новицкий, переложив на плечи управляющего все заботы о предстоящей страде, предавался бесцельной праздности. И в этом находил несомненное преимущество, благо времени для раздумий было достаточно. Он перебирал в памяти события прошлого, словно фасоль из мешка, отделяя красную от белой. Выходило, что память его содержит больше темного, чем светлого. То ли в действительности доброго было мало, то ли память цепко удержала только плохое, пропустив хорошее мелким песком сквозь пальцы. Вот его приезд в усадьбу - повод самый мрачный. Матушка-матушка, как же ты жила! Сама впуталась в долги и мне их оставила. Грехи родителей, увы, тяжелой ношей ложатся на плечи детей. И нести им их уродливым горбом уже по своей жизни, расплачиваясь за чужие ошибки. Ребенок - не от законного супруга, прижит с лакеем от тайной связи. Какая, в сущности, ему, Новицкому, разница, чем руководствовались эти двое? Вырос сын вдали от матери, оторванный от ее любящего сердца. Какое почтение к памяти родительницы можно теперь требовать от него? На могиле с момента приезда был всего пару раз. Отца родного отцом не назовешь, стыдно даже себе признаться, что являешься байстрюком. Матушка-матушка..... Оставшись одна, промотала, пропила от тоски все, что оставил тебе супруг. Даже крест его Георгиевский, офицерский за Плевну делся куда-то, неудивительно, если попал в чьи-нибудь нечистые руки. Тебя уже нет, а сыну что досталось? Тропов.... Жирный паук, сделавший состояние на слабостях и пороках своих жертв. Если есть ад, как говорит Гордей, печется князь в самом жарком его углу. Там самое достойное место ростовщикам! Волчья стая, хищники. Новицкий удивился, что боль за содеянное перестала мучить его. Отошла как-то разом. Ни сожаления, ни раскаяния. Черт возьми, почему он должен мучиться? В конце концов, пусть мучается тот, кто накидывал князю петлю на шею. А у него руки чистые, крови на них нет. Что избавил мир от паука, так он, этот мир, ему еще и спасибо сказать должен. Не приумножатся жертвы жадности и наживы, сколько отчаявшихся отцов семейств с облегчением вздохнули, получив весть о внезапной кончине князя-ростовщика. Деньги Марианне, слава богу, отдал, не сам, послал Лодыгина с запиской. Марианна, как всегда, проявила любезность, в ответном письме поблагодарила и выразила желание видеть Новицкого с супругой у себя. Только что-то не хочется ему встречаться с дочерью убитого князя. А уж тем более знакомить простушку супругу с изысканной графиней. Варенька.... Нелюбимая и далекая. Малопонятная. Видит он, что старается она быть ему любезной, только своими неуклюжими потугами вызывает глухое раздражение. Уж лучше бы посуду в ярости била, а не пыталась кудри навивать да тряпками, купленными на отцовские деньги, щеголять. Нашла чем заманить - дорогими атласами и шелками. Он на женщинах лучше видел! В Петербурге со студенческих лет не один десяток ножек в дорогих чулках перегладил, не одну юбку задрал. И ножки были стройнее, и бедра что надо, с приятной крутизной. Лучше бы не тряпки меняла, а поменьше семечек грызла да в окошко глазела. Если бы не деньги, давно бы послал ее к чертовой матери. Она, видимо, понимает это - не дура. Недавно как бы невзначай обронила, что готова большую часть денег, подаренных отцом к свадьбе, отдать на личное усмотрение супруга. Лизанька.... Память о ней - неотвязная боль. Вот с кем бы он хотел жить прожить. Больно.
Новицкий, размышляя о прошлом, сидел в кабинете, когда в дверь постучали. Думая, что это жена, он зло крикнул:
Гордей пошамкал губами, вытер рот рукавом, чем еще больше разозлил Новицкого.
-Митрий Федорович, спросить вас хотел.
-Спрашивай, коли хотел. Чего жмешься?
-Яшка сказывает, дивный человек в деревне появился.
-В чем же состоит его диво? - спросил Новицкий, бесцельно перекладывая бумаги на столе, только бы занять чем-нибудь руки.
-Речи его дивные. Говорит тот человек, что конец света близко. Знаменье ему было. Хвостатая звезда на небе явилась внезапно, наподобие Вифлеемской, и так же внезапно исчезла, окутанная черным облаком. А из облака того стрелы на землю дождем посыпались. Второе, значится, пришествие Спасителя грядет.
-Вранье все и глупые выдумки. Во все времена безумцев с фантазией хватало, и конец света уже сколько раз предрекали, а он все не наступит никак. Хотя, кажется, пора.
- Так-то оно так, - с сомнением произнес старик, - только человек тот дело говорит. Сами посудите. Вся нежить из щелей повылазила, это раз. Яков говорит, Мирошку снова видели, опять же волкодлак... - Гордей загнул указательный палец левой руки. Продолжал: - Нравы упали, ниже уж некуда падать, это два. Заповеди божьи люди забыли, в грехи впали. Содом и Гоморра, иначе не скажешь. Что с теми городами стало? Подвергнуты были каре небесной за все свои безобразия.
-А спать с собственным отцом, как это сделали дочери Лота, между прочим, спасенные Богом, сиречь праведные, не безобразие? - спросил Новицкий Гордея, забавляясь растерянностью старика.
-Не богохульствуйте, - наконец нашелся Гордей, умом понимая, что не все в Писании соответствует тем заповедям, что дал людям Бог. В этом была самая большая и неразрешимая загадка для Гордея.
-Оставим Лота в покое, в конце концов, пьяный в доску, он не ведал, что творит. Ты, Гордей Ермолаевич, мне вот что скажи: Варвара тебе доверяет, ничего за ней странного не замечал? Может, чего рассказывала тебе? Ведет она себя беспокойно, ночами спать перестала, плачет.
-Наблюдать не наблюдал, только вот что от нее слышал. Мерещится ей, будто в доме любовница ваша хоронится. С чего она так решила, бог ее знает. Боится, вот и плачет, думает, бросите вы ее.
-Неужели Варвара с ума сходит? Только этого мне не хватало!
-Не похоже, рассуждает она здраво, только втемяшила в свою голову, что нет у вас верности к ней.
-Напрасно вы так, Митрий Федорович, - возразил Гордей. - На верности многое в жизни держится. Ведь в семье, как на войне, надежность превыше всего. Как в разведку с предателем пойдешь? То-то же, а в семейной жизни получается можно?
-Сравнил! - ответствовал Гордею Новицкий. - Семья в первую очередь нужна для рождения и воспитания детей, а не сюси-муси разводить. Для этого иного рода особы имеются. Сам-то, поди, когда с замужней бабой спал, о верности не задумывался?
Гордей насторожился.
-Что за речи такие вы ведете? - старик тряхнул плешивой головой. - Вроде как подозреваете меня в чем?
- Полно-полно, вон как растревожился, - примирительно сказал Новицкий, заметив, что старик не на шутку разволновался. - Лучше пригласи ко мне для разговора жену, должен же я убедиться, что женился не на сумасшедшей.
Варенька вошла в кабинет мужа в полном смятении и первым делом посмотрела на портрет Лизы. Нахмурилась.
-Садись.
Новицкий подал стул жене и, когда она села, расположился напротив нее, соображая, с чего начать разговор.
-Варя, что происходит с тобой в последнее время?
-Неужели тебя это интересует? - с укором произнесла Варенька и снова украдкой посмотрела на портрет.
-Варя, я хочу, чтобы ты мне поверила. Девушки, изображенной на портрете, нет в живых. Мне не веришь - поедем к ее отцу, он подтвердит, что твои фантазии совершенно безосновательны.
-Дмитрий, я видела ее. Я не сумасшедшая.
-Хорошо, давай позовем доктора. Пусть он поговорит с тобой, убедит, что девушка мертва. Доктор был на ее похоронах. Ему ты поверишь?
-Да, - кивнула головой Варенька, - ему поверю, тебе - нет.
-Опять ты за свое! - Новицкий в отчаянье заломил руки. - Скажи, чего тебе не хватает?
-Тебе этого не понять, - Варенька отвернула от мужа лицо, чтобы не видел он навернувшиеся на глаза слезы.
-Нет, но должна же быть серьезная причина, - выдохнул Новицкий, пытаясь понять, что происходит с женой.
-Ты не любишь меня, - тихо сказала Варенька и больше уже не смогла сдержать рыданий.
- Какая ерунда, - Новицкий взял ее за руку, ладонь Вареньки была холодная и влажная. - С чего ты решила, что я не люблю тебя?
-Так не любят, - всхлипнула Варенька. - Почему ты никогда не сказал мне ни одного ласкового слова, не посмотрел нежно? Даже в постели все делаешь так, словно хочешь поскорее отделаться от меня. Я не дура и знаю, что любящие муж с женой все делают по-другому.
-Что значит по-другому? У всех происходит одинаково.
-Да, но не у всех гадко и торопливо.
-Вот в чем дело! - догадался Новицкий. - Впрочем, возможно, ты и права. Здесь я действительно дал маху. Прости, не думал, что для тебя такие мелочи важны.
-Это не мелочи! - Варенька сверкнула глазами на мужа. - И для меня важно, как все происходит! Я не хочу быть бездушной куклой для удовлетворения твоих потребностей. Не хочу думать, что ты шепчешь слова любви другой, даришь ей ласки, а мои чувства давишь равнодушием!
-Варя, нет другой, поверь мне!
-Но я видела ее, как ты это мне объяснишь?
-Не знаю, - Новицкому казалось, что разговор с женой отнял у него силы. - Не знаю, Варя. Но, черт возьми, если бы у меня действительно была любовница, мне было легче объясняться с тобой.
-Я не верю тебе!
Варенька зарыдала в голос. Новицкий был обескуражен ее поведением.
-Варенька, девочка моя, - он встал рядом с женой, взял ее за плечи. - Не могу смотреть на твои слезы. Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?
-Поцелуй меня. Страстно, как никогда прежде не целовал.
Варенька вытерла слезы и посмотрела мужу в глаза. Новицкий почувствовал, как она напряглась. Затем поднялась со стула. Он прижал ее к себе, вначале нехотя, а потом распаляясь все больше.
-Варя, кто тебя этому научил? - выдохнул он изумленно, когда она соскользнула вниз, дав волю рукам.
-Ты забудешь ее, - прошептала Варенька, ничуть не заботясь в такой момент о приличиях.
Бесстыдство ее действий нравилось Новицкому. Его ничуть не заботило, что дверь в кабинет была приоткрыта. И за ними мог наблюдать кто угодно - от Гордея до Аленки. Впрочем, наблюдать было некому. Аленка была на кухне, Лодыгин - у Якова в конюшне, а Гордей в своей комнате читал Писание и недоумевал, как в сонм праведников мог попасть Лот, если и вино пил, и потомство имел от собственных дочерей. Впрочем, раскаявшегося в содеянном, Господь его простил. (3)
15
Новицкий решил, что жену необходимо показать доктору. Насилу ее уговорил. Ни в какую не желала Варенька признавать себя сумасшедшей, боялась, что доктор заберет ее в больницу для умалишенных. Хотя Гордей твердил, что с умом у молодой хозяйки все в порядке и доктор, скорее всего, пропишет ей успокоительное или поездку на воды, где лечат расстроенные нервы чересчур впечатлительные особы.
-Аленка, как у бабушки твоей начиналось ее состояние, ты понимаешь, о чем я спрашиваю?