" И случилось: после того, как сыны человеческие умножились, в те дни у
них родились красивые и прелестные дочери. И ангелы, сыны неба, увидели их и
возжелали их, и сказали друг другу: "Давайте выберем себе жен в среде сынов
человеческих и родим себе детей!"
Книга Еноха, эфиопский вариант.
Гелиэль, старший брат, умирал. Младший брат, Эйаэль
склонился над ним, положил теплую ладонь на холодные пальцы брата. С раннего детства они играли в эту игру: взявшись за руки, представляли себе, как это все случилось до Всемирного Потопа. В словах не было нужды - братья обладали мысленной связью. Один всегда видел то же, что и другой...
...Рахель собирала травы, нежась под лучами весеннего солнца. Тяжелый медовый аромат растекался по цветущему лугу, клонил в сон, навевая грешные, налитые соком, как спелые ягоды, думы. Внезапно синее небо потемнело, поднялся сильный ветер.
- Бежим! - крикнуластаршая сестра Ада, и потянула младшую Рахель за руку. Ада продолжала кричать , но ее голос заглушили тяжелые хлопки мощных крыльев. А Рахель, как завороженная, застыла на месте, выронив корзинку, и смотрела, как с неба спускались ангелы. Один из них ударился о землю возле Рахели, и немедленно вскочил на ноги. Он был огромен, силен, мощный обнаженный торс медью блеснул на солнце.
- Пойдешь за меня замуж, дочь человеческая? - он протянул к Рахель руку с длинными узловатыми пальцами без ногтей. В лукавых, зеленых глазах с диковинным вертикальным зрачком заплясали смешинки.
- Да, - прошептала Рахель, и ангел накрыл ее крыльями, как плащом.
- Я научу тебя волшебству, - раздался за спиной Ады вкрадчивый, тягучий, как медовый нектар, голос другого ангела, - я открою тайны трав, которыми ты лишь украшала жилище, не понимая их скрытой силы.
- Да, - чуть поколебавшись, ответила Ада, - и черные, с синевой крылья, сомкнулись над ней...
...И родились у дочерей человеческих исполины, головой достающие до неба - нефилим, полуангелы...
- Уриил! - голос Творца прогремел яростью, и ангел-посланник поспешно разогнав облака, появился перед входом в тайную комнату с Огненным Занавесом, скрывающим Создателя от всех, кроме Метатрона - Гласа Божьего.
- Грязью наполнилась земля, Уриил, похотью и смрадом, и все из-за исполинов, от ангелов и дщерей человеческих рожденных. Лети к Ною, внуку Эноха - праведника, которого я живым допустил на небеса, и вели ему скрыться, ибо предстоит конец нечистого мира. А Азазеля, который против меня пошел, свергни в геену огненную вместе с нефилимами, чтобы и след их нечистый исчез. И тогда мы все начнем заново.
Уриил покорно склонил голову и расправил крылья...
...- Ничего у Тебя не выйдет, - зло улыбнулся Азазель, когда первые капли холодного, как страх, дождя, упали на его лицо, обращенное к небу.
Когда разверзлись хляби небесные, во всем мире нашлось только одно место, где было сухо и тепло: Великие Йеменские Врата - Подворье Смерти - как называли их местные жители. Туда и увел Азазель полуангелов.
Йеменские Врата - дверь в иной мир, где нет Творца, ненавидящего их, нет Потопа и мерзких людишек - любимцев Господа. Нефилимы сумели открыть Врата, но не смогли уйти в иную реальность. Остались в узком ущелье - коридоре между мирами, потому что Азазель рассказал, как открывается Подворье Смерти, но не успел научить , как оно закрывается. Творец заточил мятежного ангела в ледяной пустыне. А пока Врата открыты, переход в иной мир невозможен. Междумирье цепко держит полуангелов-полупленников...
Эйаэль едва слышно прошептал:
- Ты выживешь! Мы ведь с тобой счастливчики!
Они и вправду были счастливчиками. В маленьком мире Врат
рождалось очень мало детей, а родившиеся почти не выживали. Они не были так же огромны, как их отцы, рост их был сравним с ростом обычного высокого человека. В какой-то мере это было даже удобно - легче прятаться среди людей. Важнее всего была полученная в наследство магия, а также особый "взгляд ангела", против которого не могли устоять большинство сынов человеческих, исключение составляли лишь праведники и колдуны. Посмотрев в глаза нефилиму, люди сразу же безоговорочно верили всему сказанному, а также послушно выполняли все его указания. Поэтому братьям не составило особого труда вступить в орден Иоаннитов-госпитальеров, защищающий паломников на Святой Земле.
Раненый Гелиэль застонал и облизал пересохшие губы. Сейчас он выглядел глубоким стариком. Не выходя в мир людей, нефилимы не старели. Вне Врат время разрушало их. Сто двадцать лет, отмерянных Творцом - не такой большой срок, когда нужно найти ключ, запирающий Подворье Смерти, и не знаешь, где искать, а мир так велик. Так трудны и бесконечны пройденные дороги в разных странах и городах, а непройденные еще труднее.
Все должно было решиться здесь, в Иерусалиме. Старший брат прожил сто девятнадцать с небольшим в земном мире. Осталось совсем немного, но могло бы хватить, если бы не кинжал сарацина, подло ударившего из-за угла. Кровь... нефилимы отдавали её, чтобы открыть Врата.
Но отдавая каждый раз понемногу, не могли потом восстановить утраченное. В этом нефилимы проигрывали людям: раненный человек мог восстановить кровь, раненный полуангел - нет.
Старший брат с трудом приоткрыл глаза и прошептал:
-Он - наша последняя надежда, иди, и найди его. Если мы ошиблись - это конец.
Младший поцеловал раненного в лоб и вышел из кельи
монастыря Святого Иоанна, в котором расположился орден иоаннитов-госпитальеров.
Эйаэль шел по Иерусалиму. Всюду сновал торговый люд.
Аромат горячих лепешек смешивался с густым запахом человеческих тел и пряностей. Дробный перезвон молоточков серебряных дел мастеров раздавался далеко за пределами квартала. Они без устали ковали богатые узором ножны, тяжелые украшения для изящных женских шей. В щелях раскаленных от зноя белых иерусалимских камней прятались огромные ящерицы, внезапно бросаясь под ноги прохожих. Визжали испуганные паломницы к великой радости торговцев, всегда готовых посмеяться, сверкая белыми зубами на смуглых лицах.
Паломницы осеняли себя крестным знамением, поминая недобрым словом племя сатанинское, пугающее добрых христиан. Тяжелые диковинные ткани переливались на солнце золотом причудливой вышивки. Паломники почтительно кланялись нефилиму, завидев алую накидку с белым крестом - одежду ордена иоанннитов-госпитальеров, защищавших христиан от сарацинов.
Эйаэль подошел к Яффским вратам и начал
спускаться вниз по узенькой улочке. Здесь можно было двигаться
только очень медленно. Многочисленные лавки располагались прямо в толстых стенах крытого перехода. Нефилим брезгливо поморщился, обходя нищего чумазого мальчишку, устроившего себе привал прямо на голых камнях. С правой стороны он увидел неприметный тупичок, в котором пряталась тяжелая дверь, украшенная изображением раскрытой ладони с глазом посередине. Местные жители свято верили, что "хамса" - именно так называлась ладонь - оберегает их от дурного глаза.
" От моего взгляда она не убережет", - мысленно усмехнулся
нефилим и постучал в дверь.
- Уходите, я никого не жду, - в звучном мужском голосе
послышались нотки беспокойства. Эйаэля это не удивило. На радушный прием он и не рассчитывал, учитывая, сколько врагов было у каббалиста Захарии. Недруги использовали малейшую возможность поиздеваться над отшельником. Полуангел наклонился к щели в двери и прошептал:
- Им мин аалу, - что по-йеменски означало: "Если закроются Врата".
Дверь широко распахнулась, на пороге возник Захария. Он был невысокого роста, черная борода обрамляла худое лицо с резкими чертами. Внимательные темные глаза миндалевидной
формы, спрятанные под широкими бровями, на секунду задержались на красной госпитальерской накидке.
- Входите, уважаемый рыцарь.
Полуангел вошел в дом, машинально отметив про себя, что не удостоился обычного в этом городе обращения "добрый человек". Каббалист сел за широкий, грубо сколоченный стол, жестом пригласив Эйаэля расположиться напротив. Нефилим посмотрел в глаза Захарии знаменитым "взглядом ангела". Обычные люди при этом сразу впадали в полусон, превращаясь в послушных марионеток, готовых слепо выполнять волю хозяина. Захария лишь потер веки, словно отгоняя усталость. И все. Сердце рыцаря сбилось с ритма, перепутав частоту ударов.
"Мы нашли его, все сходится", - с трудом сдержав
ликование, полуангел напомнил себе, что дело еще не сделано.
Осталось уговорить агнца самостоятельно отправиться в пасть ко льву, и при этом Эйаэлю придется делать это по-человечески, убеждать, не пользуясь магией, так как слишком многие были чувствительны к ней на Святой Земле. След магии мог выдать полуангела, а разоблачение означало полный провал.
- Я надеюсь, достопочтенный рыцарь не о поэзии пришел
говорить со мной? - прервал Захария затянувшуюся паузу.
- Достопочтенный рыцарь пришел пригласить тебя в путь, -
ответил нефилим. - Туда, куда в свое время отправился твой отец: к
Великим Йеменским Вратам.
- Я не хочу этого слышать. Это просто красивая легенда, - Захария вскочил, едва не опрокинув стол, и голос каббалиста задрожал.
- Это не легенда, - Эйаэль тоже встал, голос нефилима раскатился звучным эхом, - это правда. Врата существуют, и они открыты.
Полуангел физически ощущал, как утекает драгоценное время, и он решился показать каббалисту истинный облик. В комнате вдруг поднялся сильный ветер, и изумленный Захария увидел огромные сверкающие крылья, выросшие из-под красной накидки. Глаза гостя налились клубящейся тьмой, рассеченной надвое вертикальным золотистым зрачком. Захария попятился и уперся спиной в стену, не веря своим глазам. Чудо пришло к нему - оно стояло напротив и огромные крылья едва умещались в
крошечной каморке. Опальному каббалисту не пришлось подниматься на небеса, чтобы увидеть одного из стражей Господних, даже если диковинный гость был стражем лишь наполовину.
- Только ты сможешь запереть Подворье Смерти, и сделать нас, полуангелов, свободными. Дай нам уйти, Захария.
- Но я не могу. Я не знаю как, - прошептал каббалист.
- Ты узнаешь, когда мы будем там. Неужели ты не хочешь быть
на месте Еноха? Увидеть все своими глазами и написать Книгу
Захарии?
- Ты богохульствуешь, ры... нефилим, - в ужасе отшатнулся
каббалист. - Творец сам решает, кого забрать на небеса и кому
показать устройство сферы небесной.
- Творец тоже иногда ошибается. А ты не задумывался, почему
именно Енох? Ведь он не был таким уж известным праведником. Но он был любопытен, и кое-что разузнал о Всевышнем, поэтому Бог заключил с ним сделку: взял на небеса живым, а внука его, Ноя, предупредил о Всемирном Потопе. Ты откроешь Врата, Захария, и Бог заключит сделку с тобой, чтобы избежать огласки.
Захария закрыл глаза, пытаясь усмирить обуревавшие его
чувства. Годы каторжной работы, поиски ускользающей во тьме незнания истины, бесконечная перестановка букв священного алфавита - гематрия. Насмешки над отцом, пешком отправившимся в Йемен, на поиски таинственных Врат, и сгинувшего там, проклятие клана, одиночество.
"Прокляты будут читающие книги скрытого знания", - так написано в Священной Книге, но как устоять перед соблазном быть первым, быть лучшим? И вот он - шанс!
"Слаб я, Господи, за что испытываешь меня? - мысленно
взмолился Захария, - не устоять мне перед искушением".
- Это сумасшествие, нефилим, - каббалист открыл глаза, обвел недоуменным взглядом комнату, словно просыпаясь от тяжелого сна.
- А динье им аль маджаним, - прозвучало в ответ любимое изречение отца Захарии: "Бог на стороне сумасшедших". Человек и полуангел склонились над столом, голова к голове, и шепотом договорились о месте встречи.
***
Знаменитые скалы в окрестностях Иерусалима смутно белели в
темноте. Захария пытался рассмотреть хоть какое-нибудь подобие
тропинки, по которой можно было бы вскарабкаться наверх - тщетно. Каменная стена была абсолютно отвесной. Наверху послышался шорох, и к ногам каббалиста мягко шлепнулась веревка, сложившись кольцами, как змея. Ухватившись за веревку обеими руками, он почувствовал, как ноги отрываются от земли. Через несколько минут Захария уже стоял наверху, удивляясь физической силе полуангела - тот втащил его наверх, как пушинку. В отдалении стояла повозка, запряженная двумя огромными лошадьми, накрытыми странными попонами.
- Мы поедем на повозке? - спросил Захария. - Но нас увидят. -
Вместо ответа Эйаэль издал странный звук, похожий на клекот птицы. То, что Захария принял за попоны, взметнулось вверх, разворачиваясь, и оказалось огромными крыльями.
- Господи, - непроизвольно вырвалось у каббалиста, - неужели
исполины и с животными... - он смущенно умолк, не закончив фразу.
- И это тоже одна из причин ярости Творца, - сухо ответил нефилим, - залезай в повозку, но будь осторожен: там мой раненный брат. И привяжи себя за пояс.
Каббалист устроился рядом с раненным Гелиэлем, послушно
исполнив все указания. Эйаэль вскочил на козлы.
- Закрой уши, - бросил он через плечо, и пронзительно свистнул.
У Захарии немедленно заложило уши, несмотря на то, что он закрыл их руками. Кони, издав птичий клекот, взмыли вверх. Ночное небо опрокинулось на каббалиста, ветер ударил в лицо, темные облака едва не касались головы. Сердце бешено колотилось в груди. Безумная смесь страха и восторга переполняла его.
- Господи, я близок к Тебе! Я лечу, Господи! - внизу мелькали
верхушки деревьев, превратившись в сплошной ковер. Молодой месяц с торчащими вверх рожками, словно теленок, заигрывал с путниками, то отдаляясь, то приближаясь. Небеса раскинулись искрящимся неводом, сквозь ячейки которого скользили золотые рыбки звезд.
Полет так захватил Захарию, что он потерял счет времени,
рассматривая небеса. С земли цвет их казался однородным, при
ближайшем рассмотрении оказалось, что они состоят из разноцветных кусочков, словно лоскутное одеяло.
Кони вдруг резко нырнули вниз, и, замедляя полет, начали
снижаться. Лошадиные копыта коснулись земли, выбивая веер мелких камешков. Повозка остановилась перед двумя огромными скалами, образующими подобие арки перед входом в узкое ущелье, подернутое дымкой.
- Здесь? - удивился Захария, - но я ничего не вижу.
Эйаэль скользнул по нему пренебрежительным взглядом.
Каббалист почувствовал себя неуютно. Смутное подозрение гюрзой заползло в душу. За всю дорогу полуангел не проронил ни слова. От былой доброжелательности, написанной на его лице во время встречи в Иерусалиме, не осталось и следа. Лицо нефилима выражало брезгливость и презрение.
Эйяэль вытащил из-под накидки узкий кинжал и выпрыгнул из повозки. Вытянув левую руку ладонью вверх, полоснул по вене и присев на корточки, прижал окровавленную руку к большому камню. Струйка крови стекла по камню, зашипев, и вдруг над скалами ослепительно сверкнула молния. Земля загудела, и в узком проходе между скалами из ничего, из воздуха появились Врата. Они состояли из плотной черной воды, как будто два исполинских водопада застыли в падении на некотором расстоянии друг от друга. На поверхности воды появлялись и исчезали загадочные символы.
Створки чуть приоткрылись, и нефилим, взяв лошадей под узду, направился к входу. Раненый вдруг вышел из забытья, в котором пребывал весь полет и прошептал:
- Дома.
Младший брат улыбнулся ему с нежностью. "Совсем как люди", - подумал Захария.
И вдруг перед Вратами возник сияющий столб пламени. Лошади испуганно заржали и попятились.
- Остановитесь, нефилимы! - Трубный глас вызвал ураганный
ветер. Затрещали, пригибаясь к земле невысокие деревья, растущие
- Метатрон, - прошептал каббалист, едва не теряя сознание от
ужаса. - Ангел, предстоящий пред Ликом Господним! Глас Божий!
- Вы не запрете Врата! - продолжил столб пламени. - Творец
справедливо наказал вас, заперев между мирами. Такова ваша участь, записанная в скрижалях небесных. Смиритесь!
- Но и в скрижали небесные может закрасться ошибка, -
послышался новый голос со стороны. И ледяная глыба обрушилась на пламя, гася его. А на месте огня появился ослепительно белый сгусток света, плотный, как камень.
- Не мешай, Азазель! - послышался голос Метатрона из
сердцевины света. - Разве Творец недостаточно наказал тебя, заточив в ледяной пустыне на века?
- Мы с Творцом в расчете, - черный вихрь смел сгусток света, -
я отбыл свое наказание, и имею право помогать, кому захочу. Дай им уйти, Метатрон. Они - плод ошибки Господа. Почему же Он любит их меньше, чем других своих созданий, людей?
Оглушительный раскат грома послужил ему ответом. Две
огромные птицы: белая и черная сцепились в воздухе перед
Вратами. Молнии сверкали безостановочно. Птицы
превращались то в бело-черное пламя, то в страшные смерчи, не
расцепляясь ни на мгновение. Захария не успевал следить за
трансформациями - с такой скоростью они происходили. Он
беззвучно молился.
И вдруг дымка в ущелье рассеялась, и из Врат вышли
нефилимы, в основном женщины, мужчин и детей
было мало. Они взмывали в воздух, расправив крылья,
стремительно бросались в вихрь сражения, и падали опаленные
и искалеченные. С трудом вставая, взлетали из последних сил,
и продолжали драться, яростно крича. Это было мужество отчаявшихся, которым больше нечего терять. Группа женщин-нефилимов подлетела к Эйаэлю, к ним присоединились немногочисленные подростки. Они взяли повозку в кольцо. Раненый захрипел, кровавая пена выступила на губах. Эйаэль склонился над старшим братом:
- Не умирай! Мы почти дома! Не бросай меня! - Отчаяние
придало ему решимости. Он вскочил на козлы, и, поднявшись в
полный рост, пронзительно свистнул. Кони взлетели,
распластавшись по воздуху. Белая птица - Метатрон камнем
упала на повозку, но черная - Азазель ударила её сбоку, сбив с
направления. Со всех сторон на Вестника Божьего набросились
нефилимы, и погребли под бьющимся комом тел, брызжущих кровью. Повозка влетела во Врата.
- Господи помилуй! - почти заплакал Захария. - Я ведь так
и не понял, как они закрываются. - Эйаэль повернулся к нему.
Лицо полуангела пылало ненавистью.
- Тщеславный маленький червь! Неужели ты и вправду
думал, что сможешь понять это своим жалким человеческим
умишком? Все, что мне было нужно от тебя - это твоя кровь.
Потому что кровь полуангела открывает Врата, а кровь
праведника из рода Еноха - любимца Творца, закрывает их.
С этими словами он выхватил из ножен меч и одним
ударом отрубил голову каббалиста. Кровь хлынула потоком,
щедро орошая все вокруг. На несколько мгновений воцарилась
абсолютная звенящая тишина. Сражающиеся птицы и нефилимы
упали наземь.
А потом родился звук. Тихий вздох вырос до
шепота, и поднимаясь по нарастающей, разлился
оглушительным воем. Земля дрогнула и вздыбилась горбом,