Пагава Мамука : другие произведения.

Борьба за будущее: Интроекция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:

    Глобальная катастрофа 13 сентября 2000 года изменила судьбы миллиардов людей. За будущее человечества схлестнулись не только сильнейшие державы, корпорации и тайное общество, но и новый, неведомый враг. Враг, который грозит стереть с лица Земли привычный для нас мир. Волею судеб Икари Синдзи оказывается в самом центре событий, без своего на то желания. Сможет ли он принять своё прошлое, от которого убежал? Сможет ли удержаться в бурном течении настоящего? И сможет ли выбрать своё будущее?

    Статус: закончено

    Вы можете скачать фанфик с оригинальным форматированием, ссылками и встроенными иллюстрациями/артами с Яндекс.Диска в формает .doc или .epub
    Подробнее в дневнике
 
Борьба за будущее

Интроекция
 
             Автор: Пагава Мамука (Мота)
             Жанр: научная фантастика, драма, психология, ангст, меха
             Рейтинг: R
             Статус: в процессе
             Описание:
             Глобальная катастрофа 13 сентября 2000 года изменила судьбы миллиардов людей.
             За будущее человечества схлестнулись не только сильнейшие державы, корпорации и тайное общество, но и новый, неведомый враг. Враг, который грозит стереть с лица Земли привычный для нас мир.
             Волею судеб Икари Синдзи оказывается в самом центре событий, без своего на то желания. Сможет ли он принять своё прошлое, от которого убежал? Сможет ли удержаться в бурном течении настоящего? И сможет ли выбрать своё будущее? >
             От автора:
             Дамы и господа, хочу вас предупредить, что жанры психология, ангст и драма выставлены не просто так. Будьте внимательны.
             А также повторюсь, что все совпадения с реальными именами, названиями, местами и событиями случайны. А, хотя, кого я обманываю? Все совпадения, конечно же, намерены и легко гуглятся.
             Приятного чтения.
 
 
 
 
 
По мотивам анимационного сериала Neon Genesis Evangelion
 
Все права принадлежат режиссёру Хидэаки Анно и студии GAINAX
 
 
 
 
 
             Оглавление:
 
             Пролог
             Глава 1. Пробуждение
             Глава 2. Ты не одинок
             Глава 3. Путь к выбору
             Глава 4. Резонанс
             Глава 5. Иллюзия выбора
             Глава 6. Ты [не] герой
             Глава 7. Незнакомый потолок
             Глава 8. За кулисами
             Глава 9. Новый дом
             Глава 10. Город, который ты спас
             Глава 11. Этот новый мир
             Глава 12. Урок первый
             Глава 13. Неудачный контакт
             Глава 14. Дилемма дикобразов
             Глава 15. Фазовая синхронизация
             Глава 16. Hrist
             Интерлюдия 1
             Глава 17. Слова, которые ранят
             Глава 18. Осада!
             Глава 19. Ярость
             Глава 20. Рука помощи
             Глава 21. [Интроект I]
             Глава 22. [Интроект II]
             Глава 23. Автобус судьбы
             Глава 24. Новый ты
             Глава 25. Твой выбор
             Глава 26. Потерявшая себя
             Глава 27. Конвергенция
             Глава 28. Дуализм
             Глава 29. Ты (не) одинок
             Глава 30. Беззаботные дни
             Интерлюдия 2
             Глава 31. The Sum of All Fears
             Глава 32. [Интроект III]
             Глава 33. Вечер перед долгими днями
             Глава 34. Проигранная партия
             Глава 35. Рей II
             Глава 36. Амбивалентность
             Глава 37. Крепость против крепости
             Глава 38. Операция «Ясима»
             Глава 39. Она
             Глава 40. О чём молчат её глаза
             Глава 41. Ты не одинок
             Глава 42. Решающая битва
             Глава 43. ([Интроекция])
             Глава 44. Её улыбка
             Эпилог
             Послесловие
 
 
 
 
 
Пролог
 
 
       Приложение 87 к документу «О расследовании глобального катаклизма, произошедшего 13 сентября 2000 года», составленному специальной комиссией при Конгрессе Соединённых Штатов.
       Выдержка из переговоров экипажа спейс-шаттла «Атлантис» миссии STS-106, зафиксированных 13 сентября 2000 года в момент наблюдения аномалии.
       Миссия STS-106 заключалась в доставке грузов, оборудования и систем связи на строящуюся международную космическую станцию, а также в подготовке станции к принятию первого экипажа в ноябре того же года.

       В экипаж миссии STS-106 входили:
       — капитан Терренс Уилкат [T.WILCUTT];
       — пилот Скотт Олтман [S. ALTMAN];
       — специалист полёта Эдвард Лу [E.LU];
       — специалист полёта Борис Моруков [B.MORUKOV];
       — специалист полёта Ричард Мастраккио [R.MASTRACCHIO];
       — специалист полёта Дэниэл Бербенк [D.BURBANK];
       — специалист полёта Юрий Моленченко [Y.MALENCHENKO].

       С экипажем STS-106 в зафиксированное время вели радиообмен с Земли:
       — Центр управления полётами в Космическом центре NASA [MCC];
       — Командование воздушно-космической обороны Северной Америки [NRD].

       MCC: «Атлантис», тут нас из национальной службы метеорологии просят о маленькой услуге. Найдётся пару минут? Как поняли?

       T.WILCUTT: «Хьюстон», вас поняли. Что им нужно?

       MCC: Они просят проследить за климатическими изменениями над Антарктидой и, по возможности, сделать несколько фотографий.

       T.WILCUTT: Вас понял, сделаем. Олтман, не виси без дела, щёлкни пару фотографий.

       S.ALTMAN: Понял, кэп.

       T.WILCUTT: Лу, что у нас по графику?

       E.LU: Нам ещё минут двенадцать монтировать систему связи. Потом с Борисом займёмся прокладкой кабелей от «Зари» до «Звезды», это часа два.

       T.WILCUTT: Даю пятнадцать на связь. Нужно всё сделать идеально. Не хотелось бы, чтобы в ноябре наши парни оказались без связи с Землёй.

       E.LU: Будет сделано, кэп!

       S.ALTMAN: Как там в открытом космосе?

       E.LU: Незабываемо!

       R.MASTRACCHIO: Кэп, у нас с Юрием возникли небольшие проблемы со спейсхабом, нужно дополнительные сорок минут.

       T.WILCUTT: Какого рода проблемы, Рич?

       Y.MALENCHENKO: На самом деле проблема - мышь, которая хочет казаться слоном, капитан. Во время транспортировки РЛ-100 немного погнулся, и «Юнити» может остаться без навесного оборудования.

       T.WILCUTT: Понял. Лу, как освободишься, помоги Ричу и Юрию.

       E.LU: Понял, кэп. С вас пиво.

       T.WILCUTT: Не обольщайся.

       MCC: «Атлантис», как там погода?

       S.ALTMAN: Погода стабильно ухудшается. Формируется циклон. Что-то ещё?

       MCC: Аномалий не замечено?

       S.ALTMAN: Повторите, «Хьюстон».

       MCC: Погодных аномалий над Антарктидой не замечено?

       S.ALTMAN: Я не эксперт, но циклон и вправду формируется слишком быстро. Прямо на глазах. Как поняли?

       MCC: Вас поняли. «Атлантис», продолжайте следить за ситуацией.

       T.WILCUTT: Олтман, теперь ты у нас главный синоптик.

       S.ALTMAN: Спасибо, кэп, буду требовать за сверхурочные.

       Y.MALENCHENKO: Командир, я, может, тоже не эксперт, но над Антарктидой и вправду аномалия.

       T.WILCUTT: Поясни, Юрий.

       Y.MALENCHENKO: Ну, по часовой он вертится?

       S.ALTMAN: Никак нет.

       Y.MALENCHENKO: То есть ты видишь, как он движется?

       S.ALTMAN: Подтверждаю. И делаю фотки для умников с Земли.

       Y.MALENCHENKO: Вот. Циклоны в южном полушарии двигаются по часовой. А внетропические настолько большие и долго формируются, что за пару секунд определить направление проблематично.

       S.ALTMAN: Да что там направление - я вижу, как он разрастается.

       T.WILCUTT: «Хьюстон», подтверждаем наличие аномалии. Как поняли?

       MCC: Принято, «Атлантис». Продолжайте держать нас в курсе.

       T.WILCUTT: Олтман, докладывай всё, что видишь.

       S.ALTMAN: Понял, кэп. Ну, циклон был в пару сотен миль в диаметре. Сейчас он уже в три сотни, не меньше. Заметное вращение невооружённым глазом. Карман очень узкий. Что-то ещё?

       MCC: Насколько узкий карман?

       S.ALTMAN: На глаз так не больше тридцати миль, без объектива его даже не увидишь толком. А, ещё, «Хьюстон». Я вижу слабые вспышки, похоже, это молнии.

       MCC: «Атлантис», повторите последнее.

       S.ALTMAN: Молнии, «Хьюстон», я вижу молнии. Как поняли?

       MCC: ...

       S.ALTMAN: «Хьюстон»?

       MCC: Да, мы вас поняли. Замечен ли грозовой фронт?

       S.ALTMAN: Никак нет. Просто вспышки около кармана. Странные они, бьют прямо в центр.

       Y.MALENCHENKO: Не нравится мне это.

       E.LU: Я тоже вижу вашу аномалию!

       T.WILCUTT: Не отвлекайся, Лу. Борис, пни его.

       B.MORUKOV: Будет сделано, капитан.

       S.ALTMAN: «Хьюстон», ваш циклон уже более пятисот миль. Растёт как на дрожжах. Может, ваши умники скажут, что это? Мне уже интересно.

       MCC: Наши умники пока лишь умничают.

       T.WILCUTT: Значит, ответа у них нет. Вас понял, «Хьюстон». Юрий, есть предположения? Ты же у нас специалист по циклонам.

       S.ALTMAN: Эй, кэп! Я же за синоптика!

       Y.MALENCHENKO: Никак нет. Такое в природе не встречается.

       D.BURBANK: Рукотворное?

       Y.MALENCHENKO: Без вариантов. Человек такое не мог бы сделать. Да и ещё над Антарктидой.

       E.LU: Пришельцы нас захватывают, помяните моё слово!

       T.WILCUTT: Лу!

       E.LU: Работаю, кэп.

       R.MASTRACCHIO: Ставлю ящик эля, что всё намного проще, чем выглядит.

       S.ALTMAN: Воу! Вы это видели? «Хьюстон», фиксирую мощную вспышку прямо в самом кармане. Вспышка настолько сильная, что её легко было разглядеть с орбиты.

       B.MORUKOV: Подтверждаю.

       E.LU: Тоже подтверждаю!

       MCC: «Атлантис», вы уверены?

       S.ALTMAN: Так точно, «Хьюстон». Я наблюдал невооружённым взглядом. Вот ещё одна, даже сильнее!

       MCC: Принято, продолжайте следить. «Атлантис», проведите профилактическую проверку всех систем шаттла.

       T.WILCUTT: Вас понял, «Хьюстон». Олтман, проверь связь и навигацию.

       S.ALTMAN: Понял, кэп.

       T.WILCUTT: Рич, Дэниэл, за вами бортовой компьютер и вся электроника.

       R.MASTRACCHIO: Есть, сэр!

       T.WILCUTT: Юрий, бросай РЛ-100 и проверь системы жизнеобеспечения.

       Y.MALENCHENKO: Выполняю.

       T.WILCUTT: Лу, Борис, у вас там всё хорошо? Проблем нет?

       B.MORUKOV: Не обнаружено, капитан. Работаем по расписанию.

       R.MASTRACCHIO: Проблем в бортовом компьютере не выявлено, всё работает как часы.

       Y.MALENCHENKO: Аналогично, проблем с системами жизнеобеспечения не выявлено. Работает с запасом.

       T.WILCUTT: Принято. Олтман?

       S.ALTMAN: Секунду, кэп... С навигацией всё отлично. Наблюдаю низкочастотные помехи, но ничего серьёзного. По крайне мере, на данный момент. Но мне это не нравится: эфир, хоть и незначительно, но засоряется помехами.

       T.WILCUTT: Понял. «Хьюстон», будут распоряжения?

       MCC: Продолжайте работу по графику и следите за ситуацией. Помехи в связи взяли на карандаш. Есть дополнительное усиление по N-63, канал четыре.

       T.WILCUTT: Принято, «Хьюстон». Всем за работу. Синоптик, как погода?

       S.ALTMAN: Положительная тенденция к деградации. Циклон уже в тысячу миль, не меньше, вертится как юла. Вижу многочисленные вспышки, примерно раз в четыре-пять секунд. Более мелкие — намного чаще.

       Y.MALENCHENKO: Похоже на циклопических размеров торнадо.

       S.ALTMAN: Да, что-то в этом есть. Разве что это не Флорида, а мы не в «Кадиллаке».

       E.LU: Чёрт! Что это за хрень была?!

       B.MORUKOV: Подтверждаю: сверкнуло будь здоров.

       T.WILCUTT: Лу, Борис, с вами всё в порядке?

       E.LU: Да, вроде того. Но это было неприятно. Твою же мать, снова!

       S.ALTMAN: Это какая-то фигня, кэп! Над циклоном появилось северное сияние!

       T.WILCUTT: «Хьюстон», у нас тут чертовщина творится. У меня два астронавта в открытом космосе, и мне нужна информация.

       E.LU: С нами всё в порядке, кэп. Не преувеличивайте.

       S.ALTMAN: Соглашусь с кэпом. Над карманом появилась ещё одна аномалия в форме диска в десять или двенадцать миль в диаметре.

       MCC: «Атлантис», повторите по поводу второй аномалии.

       S.ALTMAN: Короче говоря, появилась аномалия в форме диска. Цветастая: чёрная, красная... чередуются. Разрастается. Уже миль сорок, не меньше.

       E.LU: Сука, ещё одна вспышка! У меня уже в глазах рябит...

       B.MORUKOV: Подтверждаю. На этот раз намного сильнее прошлой. Мешает работать.

       R.MASTRACCHIO: Может, там термоядерные боеголовки подрывают?

       T.WILCUTT: Если они ещё умеют создавать аномалии, то может быть.

       S.ALTMAN: Ребята, вы должны это увидеть. Тут э... я не могу это описать.

       B.MORUKOV: Боже!

       T.WILCUTT: Что там происходит?

       E.LU: Кэп, взгляните сами. Это невозможно.

       T.WILCUTT: Иисусе! «Хьюстон», у нас проблема.

       MCC: На связи.

       T.WILCUTT: В общем...

       S.ALTMAN: «Хьюстон», вы не поверите. Но из кармана появились две продолговатые аномалии. Они в длину миль двести, не меньше.

       B.MORUKOV: Похоже на крылья.

       S.ALTMAN: Ага, в точку.

       MCC: «Атлантис», повторите. Вы нас не разыгрываете?

       T.WILCUTT: «Хьюстон», никак нет. Подтверждаю. Появились ещё две аномалии, которые...

       S.ALTMAN: ВСПЫШКА!

       E.LU: А-а-а... чёрт!

       B.MORUKOV: Держись!

       T.WILCUTT: «Хьюстон», у нас тут очень большие проблемы!

       S.ALTMAN: Они растут. Как крылья, точно крылья! Там непрерывно сверкают сотни молний. Я не знаю, что это, но выглядит, как будто открылся портал!

       T.WILCUTT: Так, Олтман в режиме готовности, мне сейчас нужен пилот, а не синоптик. Рич, Юрий, бросайте возиться со спейсхабом и двигайте в кабину. Дэниэл - не мешкай, следи за бортовым компьютером. Юрий, как будешь на месте, замени Олтмана. Нужны оперативные данные.

       S.ALTMAN: Юрий, проследи за диском!

       Y.MALENCHENKO: Слежу я за твоим диском. Он уже в сто двадцать километров в диаметре. И похоже, с поверхности засасывает всё в себя.

       T.WILCUTT: Повтори?

       Y.MALENCHENKO: Диск в себя засасывает всё с поверхности. Снег, лёд, землю. Точнее и не опишу. Как односторонний портал. А ещё сверкает теперь намного чаще и сильнее.

       E.LU: Кэп, подтверждаю. Ещё эти крылья словно из плазмы.

       R.MASTRACCHIO: Показания приборов скачут. Уровень радиационного фона повысился. В пределах нормы, но это уже фантастика. Угрозы жизни для экипажа на «Атлантисе» нет, но сказать за Лу и Бориса не могу.

       S.ALTMAN: Связь дохнет, кэп.

       T.WILCUTT: «Хьюстон», распоряжения? Тут налицо внештатная ситуация. А у меня два человека за бортом!

       MCC: STS-106, объявляется отмена операции. Повторяю: отмена операции. Возвращайте астронавтов. Переходите в режим готовности.

       T.WILCUTT: Принято. Вы слышали, ребята? Убирайтесь оттуда.

       B.MORUKOV: С превеликим удовольствием.

       Y.MALENCHENKO: Капитан, в области аномалии всплеск флуктуации плазмы!

       E.LU: Охренеть!

       B.MORUKOV: Мать честная!

       MCC: «Атлантис», доло... си... в... ц... ф... ...

       T.WILCUTT: «Хьюстон»? «Хьюстон», ответьте!

       E.LU: Кэ-э-эп, это жопа!

       T.WILCUTT: Что там, Лу?

       E.LU: Ударная волна, кэп! Ударная волна! Её видно с орбиты!

       B.MORUKOV: Подтверждаю, движется с невероятной скоростью.

       S.ALTMAN: Боже ты мой, скорость не меньше тридцати махов.

       E.LU: Кэп, оно уже достигает Южной Америки!

       T.WILCUTT: «Хьюстон», на связь! Теперь у вас большие проблемы!

       E.LU: Кэп, огни гаснут. Огни в городах... Их же никто не предупредил!

       T.WILCUTT: Связь, мне нужна связь!

       R.MASTRACCHIO: Работаем, кэп. Но в эфире только помехи, не можем пробиться!

       T.WILCUTT: Пробуйте связаться с «Королёвым» и «Дармштадтом»!

       R.MASTRACCHIO: Сигнал не проходит.

       S.ALTMAN: NORAD! Можно попробовать до них достучаться, если ретранслировать сигнал.

       T.WILCUTT: Делайте что угодно, но нужна связь!

       R.MASTRACCHIO: Никто не отвечает, кэп... С Земли никто не отвечает.

       B.MORUKOV: Капитан, можно попробовать соединить коммуникации «Звезды» с «Атлантисом», пока мы с Лу болтаемся в открытом космосе. Это даст нам больший диапазон и усилит сигнал.

       R.MASTRACCHIO: Борис, у вас большой риск получить облучение сверх нормы.

       E.LU: Риск есть всегда, сейчас наши жизни не важны.

       T.WILCUTT: Выполняйте.

       E.LU: Есть!

       T.WILCUTT: Дэниэл, подготовь «Атлантис» к подключению к «Звезде».

       D.BURBANK: Понял.

       R.MASTRACCHIO: Олтман, что насчёт ретрансляции через Milstar?

       S.ALTMAN: Уже работаю.

       Y.MALENCHENKO: Передал данные на «Гонец». Можно попробовать использовать «Око-1».

       T.WILCUTT: Что это даст нам, Юрий?

       Y.MALENCHENKO: «Око-1» — это космические аппараты системы раннего предупреждения о ракетном ударе с территории Штатов. Такие же висят и у вас над Россией. Но мы сейчас в Западном полушарии. Теоретически эти КА наиболее защищены и имеют лучшую связь.

       T.WILCUTT: Рич, действуй.

       B.MORUKOV: «Звезда» онлайн.

       D.BURBANK: Подтверждаю: «Звезда» онлайн.

       T.WILCUTT: Принято, Борис. Теперь валите оттуда!

       MCC: Ат... в... с... в... ор...

       T.WILCUTT: «Хьюстон», как слышите? Ответьте!

       E.LU: Быстрее-быстрее, ударная волна уже поглотила южную часть Аргентины!

       S.ALTMAN: Подключились к «Гонцу». Есть связь с «Королёвым»!

       T.WILCUTT: ЦУП «Королёв», вызывает шаттл «Атлантис», миссия STS-106. Наблюдаем аномалию над Антарктидой и исходящую от неё ударную волну со скоростью тридцать махов. Как поняли?

       T.WILCUTT: Олтман, связь вообще есть?

       S.ALTMAN: Была секунду назад, кэп.

       T.WILCUTT: Чёрт!

       S.ALTMAN: Подключились к Milstar. Есть связь с NORAD!

       NRD: Гово...ит коман...вание в...здушно-к...ической обор...ы Севе...ной Амери.., назовит...

       T.WILCUTT: На связи подполковник КМП США Терренс Уилкат, капитан шаттла «Атлантис», миссия STS-106. Как поняли, NORAD?

       NRD: Свя... ... в... ...оняли.

       T.WILCUTT: Из наблюдаемой над Антарктидой аномалии вырвалась ударная волна с оценочной скоростью около тридцати махов. Оно уже ударило по Аргентине. До Соединённых Штатов доберётся в течение двадцати минут. Как поняли, NORAD?

       NRD: Ва... ...оняли. «Ат...ис», использ... ...астоту 76..3..54... язи...

       S.ALTMAN: Я ничего не понял.

       T.WILCUTT: NORAD, повторите. Мы вас не поняли, повторяю: не поняли. Сильные помехи.

       NRD: О... 3... в... и...

       E.LU: Буэнос-Айреса больше нет...

       T.WILCUTT: NORAD? NORAD, ответьте!

       T.WILCUTT: Кто-нибудь с Земли, ответьте! Это шаттл «Атлантис», миссия STS-106. Наблюдаем глобальный катаклизм!

       B.MORUKOV: Оно даже не сбавляет темп.

       D.BURBANK: Господи ты боже мой!

       T.WILCUTT: Земля, на связь! Это шаттл «Атлантис», миссия STS-106! Земля!

       S.ALTMAN: Кэп, Земля молчит. Всё молчит!

       E.LU: Так вот он какой, конец света...

       21 сентября того же года шаттл «Атлантис» сгорел в плотных слоях атмосферы при попытке посадки в космическом центре Кеннеди. Экипаж STS-106 погиб.
       Информация предоставлена NASA и Агентством национальной безопасности 23 марта 2017 года.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 1. Пробуждение
 
 
       Можно ли назвать встречу во сне с дорогими тебе и давно потерянными людьми кошмаром? Ты переполняешься радостью и счастьем, что тебе дали шанс повидаться с драгоценным человеком. Его образ со временем расплылся, позабылись ощущения от прикосновений. Воображение, дорисовывая стёртые памятью детали, идеализирует человека. И он предстаёт перед тобой словно ангел во плоти, который хочет о чём-то поведать. О чём-то важном, что не смог передать при жизни. Кошмар же в том, что подобные долгожданные и опьяняющие встречи длятся безумно короткое время. Стремишься ухватиться за каждый миг, деталь, чтобы всё досконально запомнить... И мальчик тоже отчаянно старался.
       — Ты уверена? — откуда-то издали слышался голос незнакомого мужчины.
       — Наш мир рано или поздно рухнет, а я не хочу потерять и его — больше я такого не допущу, — уверенно ответила женщина, державшая мальчика на руках. Мальчик ничего не понимал. Или не хотел понимать. Ему было всё равно, о чём говорит женщина, он был рад снова оказаться рядом с ней, рядом с самым дорогим человеком на свете. Пусть она расплывается в его глазах, пусть говорит о непонятных вещах. Пусть в этом мирке ничего нет, кроме ослепительного света вокруг, смутного силуэта мужчины и идеализированного образа женщины. Главное — она снова с ним.
       — Ты же сама понимаешь, кому бросаешь вызов: старому порядку, а также рождающемуся новому. И конечно же, ей. Особенно ей. Если она пробудится...
       — Поэтому я создам мир, в котором ей не будет места. Мир, в котором мой сын будет счастлив. — Мальчик потянулся своими крохотными ручками к лицу женщины, на что она улыбнулась, вложив всю материнскую любовь.
       — Замахиваешься на убийство Бога.
       При упоминании последнего слова мальчик почувствовал что-то нехорошее, будто его маленький мирок подёрнуло рябью. Невидимые волны пробежались вокруг. В пространстве нагнеталось негодующее чувство. Где-то далеко с нарастающим грохотом зазвучали колокола.
       Бом-бом-бом-бом.
       — Она не бог и не вправе за нас решать, — твёрдо ответила женщина, но приятный мирок мальчика возвращаться в обычное состояние не спешил. Он искажался, трескался мириадами паутинок. Мальчик пытался ухватиться за ускользающий образ женщины, но стекло перед ним продолжало ломаться, а звук колоколов всё усиливался и усиливался.
       Бом-бом-бом-бом.
       — У комитета иное мнение.
       — Они не знают того, что знаю я.
       Неприятные, всепоглощающие образы хлынули в голову мальчика. Он противился им, не хотел смотреть на них. Не хотел вспоминать.
       Бом-бом-бом-бом.
       — Пожалей своего мужа, ещё одну утрату он не выдержит.
       — Он сильный и всё сделает ради меня.
       Перед глазами вспышкой проносятся давно забытые и причиняющие боль образы: лаборатория, множество мельтешащих силуэтов, отец в лабораторном халате. Отец, который застыл. Отец, позабывший сына. Отец, пребывающий в ужасе от очередной утраты. Отец, потерявший всё.
       Бом-бом-бом-бом.
       — А сын?
       — Он поймёт, когда мы снова встретимся.
       Последние слова разлились эхом в голове мальчика, и он никак не мог разобраться, что именно должен понять. Нет, он ничего не хотел понимать, а хотел просто остаться со своей мамой. Разве это много? Почему он должен с ней расстаться, чтобы потом встретиться? В чём смысл?
       Бом-бом-бом-бом.
       Ослепительный белый свет гас, наступала непроглядная тьма. Силуэт мужчины пропал, на его месте зажглись два маленьких красных огонька, словно из темени кто-то беспристрастно глядит на них.
       «Очнись», — промелькнули не слова, а чья-то мысль в голове мальчика.
       Бом-бом-бом-бом.
       — Прости меня, — пробормотала женщина мальчику, после чего её образ быстро начал расплываться. Мальчик попытался снова дотронуться до её лица, но пальцы предательски скользнули по растрескавшемуся стеклу, на котором остались разводы от крови. Его собственной крови.
       Бом-бом-бом-бом.
       «Вернись», — снова мысль незнакомца вторглась.
       — Всё будет хорошо, сокровище моё, — женщина подтолкнула мальчика, и он поплыл в тёмном пространстве в сторону красных огоньков. Он видел, как в её решительном взгляде промелькнула тень сожаления. Будто она хотела ему ещё что-то сказать, поведать, какую судьбу уготовила для собственного сына, но не могла решиться. И только громоподобный звон колоколов плавно превращался в противный писк.
       Бом-бом-бо-бо.
       «Время пришло».
       Женщина растворилась в пространстве, и мальчик попытался закричать, но всё тщетно — даже писка издать не смог. Он потянулся в пустоту, но непреодолимая сила его сковала.
       Бо-би-би-пи.
       Мальчик хотел снова увидеть женщину. Он хотел ещё немного побыть со своей мамой. Но оглушительный писк в голове нарастал, требуя к себе внимания.
       Пи-пи-пи-пи.
       Что-то упрямо старалось вытянуть его из глубокого сна, словно тряся его разум обеими руками и матерясь благим матом. Громко и противно.
       Пи-пи-пи-пи.
       Он всё цеплялся за ускользающий приятный сон, стараясь не обращать внимания на мерзкое пиканье. Оно будто устремилось из дальних уголков вселенной прямо ему в голову.
       Пи-пи-пи-пи.
       «Надо заставить его заткнуться».
       Парень попытался реализовать эту первую после сна мысль. Лениво потянулся к источнику противного шума в надежде заткнуть нарушителя тишины. Некоторое время пытался вслепую нащупать предательский будильник на тумбочке.
       Пи-пи-пи-пи.
       «Да чтоб тебя!»
       Пи-пи-пи-пи.
       Отогнав желание швырнуть в стену надоедливую пищалку, юноша неохотно открыл слипающиеся глаза. Но того было достаточно, чтобы отключить простенький электронный будильник. Неприятное пиканье прекратилось и пробудившийся облегчённо вздохнул.
       7:22 утра.
       Перевернувшись на спину, он уставился на до жути знакомый потолок. За многие годы в нём изучена каждая трещинка и неровность. Юноша был готов поклясться, что этот потолок будет видеть по утрам вечно. С одной стороны, эта мысль его успокаивала, потому что нет ничего прекраснее, чем постоянство. Но с другой стороны, вечно жить у дяди, который его приютил много лет назад, он не мог. И рано или поздно ему придётся покинуть дом. Как любому сыну — покинуть отчее гнездо.
       Дом. А был ли это его родной дом? Или всё же пристанище? Многие годы юноша думал, что временное пристанище. Но, как оказалось, нет ничего более постоянного, чем временное. Так что он вполне мог сказать родной дом. В каком-то смысле.
       «Ты точно так думаешь, Синдзи?» — спросил он себя.
       Юноша ещё раз лениво бросил взгляд на будильник.
       7:26.
       «Проклятье», — выругался он про себя. Иногда время очень некстати летит с безумной скоростью.
       Сонливость как рукой сняло. Так же быстро улетучились бесполезные рассуждения, которые не сулили ничего хорошего. Ведь они вызывали не самые приятные воспоминания из детства.
       Лень всё ещё блуждала по его мышцам, а тело неохотно подчинялось. Но он таки себя пересилил и встал с кровати. Машинально раздвинул шторы. Его каморка, находившаяся на втором этаже, моментально залилась светом. И каждый раз Синдзи радовался, что окна его комнаты глядят куда-то на юг, а не на восток, ибо в таком случае ему даже не понадобился бы будильник. А мысль просыпаться спозаранку от ярких лучей солнца явно не грела.
       Вид города Нагои из окна его комнаты не выделялся особой выразительностью: практически вплотную через узкую однополосную дорогу находилось трёхэтажное многоквартирное здание. Так что, к своему сожалению, Синдзи по утрам подобием пейзажа любоваться не мог. Спасибо типичному для всех крупных городов Японии жилому району, где дома стоят буквально впритык. Радовал только большой лесопарк к западу всего в одном квартале от его жилища. Можно было даже верхушки деревьев увидеть, если выйти на балкон и не полениться повернуть голову направо. А во всём остальном — беспощадные каменные джунгли, обмотанные проводами.
       Подавив желание подышать знойным апрельским воздухом, Синдзи лениво зашагал в уборную, прихватив полотенце. По-хорошему, ему через полчаса надо было выходить в старшую школу Чигуса, а до неё ещё полчаса достаточно бодрым шагом. Итого чуть более чем через час он уже должен быть в своём классе. Юноша в очередной раз вздохнул — спешить он не любил, но все эти математические расчёты приводили его в чувство лучше, чем любой будильник.
       Парень дёрнул за ручку двери уборной, она оказалась заперта. Скорее всего, Отоя — его двоюродный брат — её уже занял. Что говорило о том, что кузен этим утром намного бодрее Синдзи. Или сказывались привычки бейсболиста: ему часто приходилось рано вставать на пробежку. Но Отоя никогда не слыл особым чистюлей, потому долго себя не заставил ждать.
       — Привет, хмурое лицо! — вышел из уборной брат и одарил хитрой ухмылкой.
       — С добрым утром, — зевнул юноша в ответ.
       — Ты что-то сегодня запозднился. Тоже клёвый сон снился, да? Ну-ка колись.
       — Да не то чтобы. Уже и не помню, — пробубнил Синдзи, прошмыгивая в туалет. — Если вообще что-то снилось.
       — Ладно, за завтраком расскажешь. Ты это, в темпе приводи себя в порядок, а то заставим её ждать, и кто мы после этого?
       Синдзи лишь кивнул, закрывая за собою дверь. Краем глаза приметил, как Отоя уже мчался вниз на кухню, и мысленно поблагодарил его за маленький заряд позитива с утра, при её упоминании. Отоя был всецело прав — нельзя заставлять Ману ждать на перекрёстке, где они в последний год постоянно встречались перед долгим совместным походом в школу.
       Глянув на своё отражение, Синдзи снова приуныл. На него смотрела недовольная гримаса с растрёпанными короткими каштановыми волосами. Серо-голубые глаза будто вопили, что хотят снова забыться в глубоком сне на несколько часов. Он два раза слегка ударил себя по щекам и попытался изобразить подобие улыбки. Вышло кривовато.
       Умывшись, Синдзи вернулся в свою аккуратно прибранную комнату, которая лишний раз подчёркивала чистоплотность её хозяина. Собирая в школьную сумку книги и тетради, он не забыл туда же уложить старый кассетный плеер «Sony». Его подарил отец в далёком детстве, когда мама Синдзи ещё была жива. Тот отец, который тогда проявлял хотя бы капельку заботы и теплоты к своему сыну. Да, он и в ту пору не был идеален, но ещё мог зваться папой. А со смертью матери его будто подменили и всё стало иначе.
       Юноша сам не понимал, почему до сих пор пользуется этим плеером. Видимо, потому, что это был единственный подарок от отца за всё время. А значит, где-то глубоко внутри, похороненная под множеством слоёв обид и разочарований, у Синдзи теплилась какая-то невнятная надежда. Но у неё не осталось ни одного выхода наружу, поэтому к письму, пришедшему от отца месяцем ранее и лежавшему на краю стола на видном месте, Синдзи прикасался лишь дважды: когда получил его и во время одной из уборок.
       «Приезжай. Икари Гендо».
       Это всё, что написал ему отец за столь долгое время. В конверте лежали ещё разные бумаги, видимо с телефонными данными, карта, фотография и пропуск. Но юноша за всё время так и не решился ни взглянуть на них, ни тем более позвонить. Всего каких-то три бесчувственных слова, два из которых можно было и не писать, способны отправить в нокаут любую появившуюся настороженную радость. Что уж говорить про таящуюся где-то внутри надежду — Икари Гендо, как заправский гробовщик, её окончательно похоронил.
       О содержании конверта Синдзи никому не сказал. Юноша решил, что эта реликвия останется тайной и когда-нибудь осядет в коробке со старыми вещами в дальнем углу чердака. Там ей и место.
       Синдзи быстро переоделся в школьную форму: чёрные брюки и белая безрукавная рубашка, на груди которой эмблема старшей школы Чигуса. Прихватив сумку с книгами и тетрадями, парень спустился на кухню, где уже собралось всё семейство Рокобунги. Отоя жадно пожирал яичницу с беконом. Хиро, отец Отои, уткнулся в недавно купленный за немалые деньги небольшой плазменный телевизор. Сколько всякого ему пришлось выслушать от своей жены — не счесть. Но мужчина всегда остаётся ребёнком, только немного большим. И игрушки становятся большими. Поэтому Хиро никак не мог нарадоваться новой игрушке.
       Говорящие головы в плоском ящике вещали на совсем неинтересные для Синдзи темы: политика, ещё раз политика, теперь внешняя политика, экономика, снова экономика, опять где-то война и, словно начиная сначала, политика с экономикой. Замкнутый круг.
       «...демографический провал. Официальная статистика сообщает об уменьшении численности населения Японии ниже 79 миллионов...»
       А мать Отои — Яори — тем временем готовила бенто на всех членов семейства плюс одного. «Плюс одним» был Синдзи. Она бросила на него уже привычный неодобрительный взгляд и продолжила заниматься едой. Юноша прекрасно знал, что Яори к нему всегда относилась холодно, хотя дальше недобрых взглядов и обидных слов дело чаще всего не заходило. Но каждый раз это ему напоминало, что он здесь чужой. Синдзи не винил женщину, но приятного было мало.
       «...точки роста экономики пока никак не нащупываются. Бизнес скептически настроен к принимаемым Кабинетом министров мерам...»
       — С добрым утром, — выдавил из себя парень, присаживаясь рядом с Отоей, приступая к тому же блюду, что и у него. Как всегда, очень вкусно — Яори умела готовить. И никогда не вымещала своё раздражение на парня через готовку.
       — С добрым, — буркнул отец семейства, не отводя взгляд от телевизора.
       «...средства будут направлены в развитие Сил самообороны. В частности, увеличится финансирование авиации и флота...»
       — Ты бы хоть на секунду отвлёкся и поел нормально. — Усаживаясь рядом, Яори для проформы одарила мужа лёгким подзатыльником.
       — Нет, ну ты только послушай! — воскликнул Хиро. — Они снова хотят урезать расходы на медицину и социалку, пустив эти деньги военным! В наше время такое звучало бы абсурдом, а эти сумасброды вырыли бы себе политическую могилу.
       — Наше время закончилось семнадцать лет назад, — возразила жена, — мы давно в другом мире живём, а ты всё удивляешься как ребёнок.
       «...проходят консультации на площадке "Прорыв-2017". Ожидается выработка общих позиций США, России, Германии и Кореи по специальному агентству NERV...»
       — Это не значит, что наши дети не имеют права на достойную жизнь, которую имели мы до Удара. Такое ощущение, что все дипломаты извелись, взлетев на воздух вместе с Токио. А теперь могут полагаться только на грубую силу. Лучше бы эти деньги на строительство и восстановление пустили, если так чешется деньгами посорить. А то многие префектуры до сих пор как после катастрофы.
       — «Наши дети»? — презрительно фыркнула жена, пропустив всё остальное.
       — Наши, — утвердительно кивнул глава семейства, мельком посмотрев на Синдзи. Яори закатила глаза и откинулась на спинку стула.
       «...провокаций в провинции Хубэй. Вооружённые силы Республики Китай пообещали, что будут подавлять все позиции НОАК КНР в случае...»
       — Ты снова хочешь об этом поговорить? — скрестил руки Хиро, повышая голос. — Мы почти двенадцать лет за ним присматриваем, с раннего детства. Это очень большой срок. За эти годы он стал частью нашей семьи. Поэтому, думаю, Синдзи всё-таки наш. А ты до сих пор ведёшь себя как маленькая девочка.
       Отоя уже расправился со своим завтраком и лишь одобрительно кивнул отцу. Высказать ему явную поддержку он побоялся, не желая ссориться с матерью.
       «...станции. NASA и Роскосмос перешли к третьему этапу по совместному пилотируемому полёту на Луну. Высадка человека ожидается в две тысячи двадцать втором году, впервые после программы "Аполлон"...»
       Сам же «виновник торжества» не видел ничего хорошего в этом разговоре, но старался не вмешиваться. Он лишь глядел на Яори, которая была готова возразить, но не успела.
       — Мы его выходили, мы его почти поставили на ноги. И ты в том числе, Яо. Даже кровно он мне родной. И ты хочешь сказать, что после всего этого Синдзи не наш? И он нам не родной?
       Женщина пробовала подобрать наиболее приемлемые слова, чтобы разговор снова не разросся в скандал перед ребятами. У неё было другое мнение по поводу Синдзи, хоть и с течением лет оно постепенно смягчалось. Первые годы она его просто не выносила. Но время шло и делало своё дело очень медленно, но верно.
       «...гелия-3. Промышленную добычу планируется осуществить в две тысячи тридцатых годах после строительства лунного центра...»
       — Ребята, — начала она с фальшивой улыбкой, словно нацепив уже до боли знакомую маску, — почему бы вам не поспешить в школу? Уже без пяти восемь.
       Отоя ткнул локтем Синдзи, намекая, что стоит этим советом воспользоваться. Пока не грянул гром и не полетела посуда, а кухня не превратилась в поле боя. Юноши, поблагодарив хозяйку за трапезу, встали из-за стола и направились к двери, прихватив школьные сумки.
       Выходя из дома, услышали разговор на повышенных тонах, но до братьев доходили лишь обрывки:
       — ...как ты не понимаешь, что это не наш...
       — ...времени уже прошло, а ты всё ещё...
       — ...говоришь так только из-за денег, которые присылает его...
       — ...не говори так!
       Синдзи ускорил шаг, лишь бы не слышать это всё. Он в который раз предпочёл убежать от проблемы. И что юноша мог предпринять сейчас, если все его редкие и робкие попытки хоть как-то сблизиться с Яори проваливались с треском? Тем самым сделав только хуже.
       Спустившись по бетонным ступенькам мимо гаража, они вышли через решётчатую калитку и двинулись прямо по дороге вдоль плотно застроенных домов. На улице стояла вполне ожидаемая весенняя жара, а на чистом и ярком голубом небе не было ни единого облачка. После блаженного кондиционера казалось, что солнце решило отыграться и испечь особое блюдо до того, как они доберутся до школы. А ведь это только утро, подумал Синдзи, к полудню на улице будет не меньше тридцати четырех градусов.
       Путь их лежал до младшей школы Нишияма, находившейся в нескольких кварталах. С этой школой братьев связывало много приятных воспоминаний. В те времена Синдзи был нелюдим и недоверчив к окружающим людям, почти замкнулся в себе. К счастью, Отоя проявил к нему искреннюю симпатию, таская его везде с собой, стараясь развеселить угрюмого мальчика. Как-то сын Хиро признался, что всегда мечтал о родном младшем брате или сестре. Но, к сожалению, Яори получила обширные травмы брюшной полости во время катастрофы тринадцатого сентября двухтысячного года, когда в Антарктиду врезался метеорит. Тогда люди во всём мире, и Япония не исключение, бросили силы на банальное выживание. Не то чтобы женщину прооперировали спустя рукава, но тогда была острая нехватка и специалистов, и оборудования, и медикаментов. Вопрос состоял не в «сможет ли иметь детей?», а в «выживет ли?».
       Потому свалившийся на семью Рокобунги, как снег на голову, четырёхлетний Синдзи вот уже как больше одиннадцати лет назад стал отрадой для Отои. Он ему приходился двоюродным братом, а о большем и просить было нельзя.
       Впрочем, радость быстро сходила на нет, ибо Синдзи оказался непростым мальчиком. Он был вполне самостоятельным и легко учился, никогда не капризничал. Но одновременно с этим его характер оставлял желать лучшего. Он и до потери родителей был несколько замкнутым, а уже после тем более.
       И если Хиро достаточно быстро снискал у Синдзи уважение и доверие, то Отое на это понадобились долгие годы. У него на данный счёт было предположение: поскольку Гендо и Хиро родные братья, а значит, очень похожи, то Синдзи в последнем видел того отца, которого хотел видеть. Однако Отоя вслух эту теорию никогда не решался высказать. Сегодня Синдзи снова впал в лёгкую депрессию из-за утренней сцены. Опять ему напоминали, что в этом доме, в этой семье он чужой. Даже не помогли ободряющие слова Отои — юноша погружался глубоко в свои мысли, выстраивая невидимый барьер с окружающим миром. Он не шёл, а брёл рядом с кузеном, лишь изредка отвечая ему односложными фразами.
       Они вышли на широкую дорогу и свернули на север в сторону младшей школы Нишияма. Им надо было не к самой школе, а к маленькому скверу Нишияманака напротив нее. Даже несмотря на то, что здесь улица была просторнее, чем в переулках, дома всё так же стояли друг к другу впритык. А бесчисленные провода и кабели окутывали все здания, словно паутина неведомого урбанистического паука, захватившего город.
       Синдзи отвлёкся от собственных мыслей, заметив через дорогу, в сквере, девичью фигуру, которая махала им рукой. Это была Киришима Мана, его одноклассница. Её легко было узнать по белой шляпке с большими полями. Из-под шляпы виднелись относительно короткие для девушки каштановые волосы, которые едва касались плеч. Остатки сомнений развеивала неизменная форма школы Чигуса: чёрная плиссированная юбка до колен, белая матроска с эмблемой на груди и красно-чёрный бант на шее.
       С Маной Синдзи познакомился годом ранее, при переводе в старшую школу. По воле случая их распределили в один класс. А сдружились они в музыкальном кружке, в который оба записались с началом учебного года. Юноша с детства играл на виолончели. Просто потому, что ему так посоветовали когда-то. Чтобы чем-то себя занять, раз спорт его совсем не интересовал. Музыку Синдзи, конечно же, любил. Но без фанатизма.
       А Мана всего пару лет назад пристрастилась к скрипке. Имея музыкальный слух намного тоньше, чем у Синдзи, девушка делала весьма большие успехи, хотя юноша пока играл лучше благодаря опыту. Мана очень любила музыку. Из-за чего не ленилась носить скрипку домой и обратно в школу, чтобы иметь возможность поупражняться и там, и там. Тогда как Синдзи свою виолончель держал в музыкальном кружке и дома никогда не играл. Если не считать праздники, когда его общими усилиями заставляли.
       — Привет, Мана-чан! — выпалил Отоя, забирая у неё футляр со скрипкой. Это действо уже стало настолько привычным за долгие месяцы, что она сопротивлялась только для приличия. Но всё же, уступив и поблагодарив, передала бесценный инструмент.
       — А чего это у нас Син-кун снова такой хмурый? — спросила Киришима, когда ребята двинулись дальше вдоль младшей школы.
       — Наш «мистер уныл» не выспался. Опять.
       — Может, мне отойти, чтобы вас не смущать? Пообсуждаете меня без лишних пар ушей, — недовольно пробубнил Синдзи. Но присутствие позитивной Маны словно заряжало энергией. Потому, естественно, отходить он никуда не собирался.
       — Радовался бы, что о тебе сплетничают, — хихикнула она в ответ, и тепло от её улыбки передалось Синдзи. Его настроение определённо улучшалось.
       — Это с чего бы?
       — Значит, ты интересен сплетникам!
       — Больно надо.
       — А если это я? — прищурилась девушка и наклонилась к нему поближе.
       Синдзи почесал затылок в раздумье и ответил:
       — В разумных рамках!
       — Конечно! — радостно выпалила девушка. — Кстати, Син-кун, Минами-сан забыла тебе вчера передать, что с сегодняшнего дня будем репетировать «Air» Баха.
       — «Эйр он э джи стринг», — поправил её юноша с заметным японским акцентом. — И как мы её будем исполнять, имея всего две скрипки и одну виолончель? Ладно, две скрипки ещё сойдут. Но Ишикава-сан и Ямада-сан же выпустились. Духовые инструменты для исполнения не нужны, как и фортепиано. То есть, как минимум, два человека не смогут принять участие, а это неправильно.
       — Импровизация! — не очень удачно она спародировала кого-то и надула щёчки. — Такаши-сан может сесть за вторую виолончель, а сама Минами попросит старшего братца одолжить электронное пианино для Кадзуо-сана. Да и мы же не собираемся исполнять «Air» на сцене консерватории Койо. Ограничимся сценой нашей школы во время фестиваля.
       — Я ничего не понял, — вклинился Отоя, — но до фестиваля ещё несколько месяцев.
       — В том и смысл! Пока Такаши-сан и Кадзуо-сан привыкнут к новым инструментам, пока найдём среди первокурсников новые таланты, пока приноровимся, обучимся, сыграемся... и вот уже будет осень!
       — Я бы взял что-нибудь из романтизма, например Штрауса или Вагнера. И мы никого не усыпим во время выступления, надеюсь.
       — Я думала, ты любишь Баха. Да и в прошлом году мы никого не усыпили.
       — Я люблю Баха. Но, думаю, он плохо подходит для выступления нашего кружка перед аудиторией школы, которая в прошлом году слушала-таки Паганини. Попробуй там уснуть.
       — О, я тогда уснул!
       На Отою сверкнули две пары злобных глаз.
       — Да я шучу, ребят! Я помню, как вы играли. А с вашей Айзавы пот хлестал, будто она с нами в бейсбол пробегала все иннинги.
       — Ну, она такая — отдаёт себя делу полностью. Короче говоря, «Air», Синдзи. «Air»! Все жалобы только в письменном виде и лично Минами-сан, — заключила девушка.
       — И за что мне это? — простонал Синдзи. — Можно ведь было что полегче выбрать.
       — Нет, нельзя. Ты ведь её знаешь: сначала надо создать проблему, а потом её героически преодолевать.
       — И почему я не вижу леса рук, которые хотели бы ей намекнуть, что восходить на Фудзи она может и сама?
       — Поскулить ты всегда успеешь, а пока надо браться за дело.
       Синдзи глубоко вздохнул в ответ.
       — Да брось, — продолжила напирать Мана, — потом тебе всё сторицей воздастся.
       — Неужели? — скептично заметил Синдзи, — И что же мне воздастся?
       — Кто знает, — мечтательно произнесла девушка.
       Переходя скоростную дорогу 217, Синдзи обратил внимание, что здесь уже заметно больше автомобилей и людей. Все спешили — кто на работу, кто на учёбу. Город просыпался и оживал после ночного отдыха. Парню нравилось просто вклиниться в поток и идти погружённым в свои мысли. Он бы послушал музыку, благо плеер не забыл, да посчитал, что перед Отоей и Маной будет некрасиво. А тем временем те о чём-то непринуждённо разговаривали. Утро определённо становилось лучше и лучше, а настроение юноши поднималось.
       — Как это у тебя получается, Мана-чан? — вдруг спросил Отоя.
       — Получается что?
       — Легко и естественно оживлять моего братца, конечно же! Нет, серьёзно. Чтобы он с кем-то спорил и проявлял своё мнение — это редкость. Вот и хочу попросить парочку индивидуальных уроков.
       Синдзи лишь закатил глаза. Ему хотелось закрыть уши, ибо друзья снова его обсуждали. При нём же.
       — Ну, — потянула Киришима, задумавшись, — я излучаю особую духовную энергию!
       Отоя хотел было пошутить. Может, даже немного пoшло. Однако передумал, чтобы никого не вгонять в краску. Он прекрасно знал ответ на свой вопрос и очень хотел забыть этот ответ, будто всё не так. Первая мысль, когда он их увидел вместе год назад, была недалека от истины. Хотя сладкая парочка всё отрицала, Отоя уже тогда понимал.
       «Синдзи, не стоило тебе мешкать. Ибо сейчас всё несколько осложнилось», — подумал старший брат. Последние месяцы он с усилием старался отгонять мысли о Мане, но с каждым днём это становилось всё тяжелее. Усугубляло проблему ещё то, что девушка проявляла внимание к каждому из братьев в одинаковой степени, ожидая, видимо, пока кто-то из них сделает первый шаг. И вот тут начиналась загвоздка: старший из уважения к младшему не хотел отбирать у него один из немногих шансов завести отношения с милой девочкой, которая вполне ему подходила. (Сам Отоя, благодаря своим спортивным талантам, пользовался популярностью у противоположного пола, поэтому остаться одиноким ему не грозило.) Однако Синдзи медлил, даже прямые намёки не помогали. Время шло, и старший братец влюблялся в миловидную Ману всё больше, поэтому сдерживаться удавалось ему уже с трудом.
       Девушка будто прочитала мысли бейсболиста и, набравшись храбрости, пошла в давно планируемую атаку — пора наконец-то ребятам немного посоревноваться за неё.
       — Ревнуешь, Отоя-кун? — ехидно спросила она, схватив братьев за руки. — Не бойся, я вас обоих одинаково люблю!
       Если Синдзи от такого внезапного напора смутился и попытался тактично высвободить руку, то его кузена это позабавило. Тот даже сжал её маленькую ладонь, и их пальцы переплелись.
       — Не боишься, что ты будешь причиной драки двух братьев? — наигранно зловеще проговорил Отоя.
       — Совру, если скажу, что мне было бы неприятно, — выхватила она руку и на этот раз прилипла ко второму брату. — Ты бы подрался за меня, Син-кун?
       Синдзи опешил и покраснел как помидор. То ли от неожиданного разговора, то ли от того, что Мана слишком близко к нему прижалась. Приятное благоухание девушки вскружило ему голову, и на какое-то время он хотел забыться в нём. Однако взял себя в руки и попытался прикинуться невозмутимым, что давалось очень сложно. Но что-либо сказать юноша так и не смог — лишь протянул неуверенное «э-э-э». Кузен спас положение:
       — В такой драке не было бы победителей, Мана-чан. — Отоя явно был собою доволен и снова взял её за руку, словно галантный джентльмен. — Потому ты бы досталась обоим самураям.
       — Так нечестно! — картинно воскликнула девушка.
       — Ты сама на это подписалась, тебя никто за язык не тянул, — пожал плечами Отоя, отпустив её.
       Девушка в ответ ему высунула тот самый язык, после чего они рассмеялись.
       Синдзи не смеялся. У него всё ещё не выходили из головы прикосновение Маны и её обворожительный запах. Его сердце слегка заколотилось. Такая близость юношу пугала, он боялся причинить девушке боль своей неуклюжестью. Ещё больше боялся, что боль причинят ему. Как отец, который его предал и бросил после смерти матери. Но Синдзи бы соврал, если сказал бы, что ему была неприятна близость Маны. И это противоречие внутри разрывало его.
       — Кхм, — потянула девушка, не намереваясь останавливаться в начатой игре, — что же будет звучать лучше: Рокобунги Мана или Икари Мана?
       На недоумевающие взгляды братьев та захихикала.
       — Рокобунги Мана звучит как-то не очень, — с наигранным равнодушием заметил Отоя. — А, точно! Я же обещал Сатоэ свидание!
       — Ах вот как! — выпалила Мана и взяла под руку Синдзи. И нельзя было понять: всерьёз она разозлилась или её внутренняя актриса отыграла на пять баллов.
       Синдзи же изо всех сил убедил себя, что это лишь очередной каприз Киришимы и не стоит на нём заострять внимание. Такое уже бывало не раз, и наверняка стоит ожидать ещё. Но скрывать от самого себя, что он в какой-то мере наслаждался моментом, не имело смысла. В то же время он сильно застеснялся, ибо сейчас на них таращились прохожие. К удивлению Синдзи, девушка тоже немного порозовела, но отпускать его не спешила. В троице образовалось неловкое молчание.
       Киришима отпустила юношу, когда они подошли к воротам старшей школы Чигуса, и, забрав футляр со скрипкой, присоединилась к стайке девушек, которые уже не в первый раз начали подшучивать над её отношениями с двумя братцами. Та лишь игриво отмахнулась, и стайка снова захихикала.
       Отоя, прежде чем расстаться с Синдзи у шкафчиков со сменной обувью, с явным намёком подмигнул своему братцу и пожелал удачи. После чего сразу же направился в свой третий класс В, что-то посвистывая и раздавая пошлые комментарии встречающимся девчонкам. Синдзи лишь покачал головой: он прекрасно знал своего братца, чтобы понять его намёки. Но юноша серьёзно боялся напортачить: у него ни опыта, ни смелости. При этом он точно мог сказать — никаких романтических чувств к Мане он не испытывал. А стоит ли играть с девичьими чувствами? Нет, так можно только потерять близкого друга.
       Глубоко вздохнув и привычно почесав затылок, юноша двинул во второй класс С.
 
 [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 2. Ты не одинок
 
Икари Синдзи []
 
       Синдзи в какой-то мере даже нравилось учиться. У него не было особой тяги к знаниям, он предпочитал плыть по течению. И учёба позволяла отвлечься от своих мыслей и сконцентрироваться на чём-то другом, что не вызывало бы у него беспокойства. Голова работала с такой частотой, а память настолько забивалась различной информацией, что ничего не оставалось для плохих воспоминаний. Уносясь течением в запутанную историю, в мир магических цифр, восходя на горы и пересекая океаны, познавая всю глубину японского языка, он забывал о своих проблемах. В эти моменты ему не приходилось задумываться о смысле существования и чем заняться в будущем, не нужно было стараться понять самого себя. Преподаватели и учебная программа всё делали за него — вычищали лишнее и наполняли чашу совсем иной информацией. Поэтому Синдзи хорошо слушал и вникал, схватывал на лету и быстро находил решение за счёт своей высокой концентрации на предмете. Отсюда отличная успеваемость. Нет, он не был круглым отличником, но его знаний было достаточно, чтобы помогать одноклассникам с домашними заданиями и различными задачками. Не то чтобы Синдзи нравилось помогать и делать чужую работу — он опять-таки просто плыл по течению. Ещё одна возможность забыться.
       Кому юноша рад был помочь, так это Мане. Парню мало с кем в классе удалось за этот год по-настоящему подружиться. Ему это всегда давалось с трудом, да и не стремился особо. Киришима сама с ним первой заговорила в своё время из практических соображений. Ведь они в классе были единственные, кто посещал кружок классической музыки. Слово за слово — и они стали друзьями, которые редко друг от друга отходили.
       После обеда на большой перемене Мана, подойдя к его парте, внезапно спросила:
       — Син-кун, ты никогда не задумывался, почему тебя никто не трогает?
       Синдзи удивился вопросу и снял наушники.
       — Что ты имеешь в виду?
       — Ну, не пытались издеваться. Не пойми меня неправильно, но над такими, как ты, часто издеваются. И наш класс не исключение — вон, Номуре постоянно достаётся.
       — Может, боятся брата? — пожал плечами парень. Его это особо не интересовало. Но девушка отставать не собиралась.
       — Нет. Просто ты безотказный, — ответила она притворно равнодушно. — Всегда всё сделаешь, о чём бы тебя ни попросили. Хорошо, что пока не заставляли прыгать с третьего этажа, а то, боюсь, ты и это выполнишь.
       — Ну, извини меня, что я такой. Честно. Ты хочешь, чтобы я изменился?
       — Изменился? Нет, ты мне нравишься такой, какой ты есть. Потому я стараюсь как можно реже что-либо просить у тебя, чтобы не стать похожей на остальных эгоистов.
       — Не похожа, — заверил он её и расплылся в улыбке. — Честно говоря, я даже рад, когда ты у меня что-то просишь. Мне самому приятно тебе помогать.
       — Тогда, — она немного замялась, набираясь смелости, — с твоего позволения я тебя сегодня после занятий в кружке напрягу. Маленький сюрприз, Икари Синдзи.
       Она легко щёлкнула парня по носу. Впрочем, тому больше не понравился не щелчок по носу, а упоминание его фамилии. Это сразу напомнило ему отца.
       — Не очень люблю сюрпризы. Надеюсь, это не очередная твоя сумасбродная идея? Отоя тоже участвует?
       — Отоя-кун? Нет-нет. Ничего такого. Я думаю, обойдёмся без него и он не обидится. Поэтому можешь ему написать, чтобы нас не ждал после занятий.
       Синдзи снова пожал плечами и достал старый, но проверенный временем телефон-раскладушку «Samsung». Через него нельзя было выйти в интернет, поиграть в современные игры или послушать музыку. Это была типичная и простая звонилка. На ней висел ничем не примечательный брелок в виде чёрной кошечки. На первый взгляд не имевшая ценности безделушка была подарком от Маны в знак благодарности: на прошлом школьном фестивале Синдзи натурально выручил Киришиму с нахлынувшими на неё делами и заботами.
       Пока юноша набирал сообщение брату, Мана пониженным голосом продолжила объясняться.
       — Я просто хочу... сделать выбор. — Она снова запнулась, будто сболтнула лишнего.
       — Какой ещё выбор? — отвлёкся от набора юноша.
       — Ну, знаешь, будешь смеяться, — она подвинулась поближе, и Синдзи снова почувствовал то самое наслаждение, — мне просто сегодня сон приснился. И как бы он меня натолкнул на идею, что пора что-то менять в моей жизни.
       — Ого, круто. И какой выбор?
       — В общем, увидишь, Синдзи. Надеюсь, тебе понравится. Я очень на это надеюсь.
       С этими словами она быстро ретировалась к своим подружкам. Те стали у неё что-то активно спрашивать, но она лишь с лёгкой улыбкой взглянула на Синдзи. Её щёчки слегка порозовели. Впрочем, тот недоумевал и не догадывался, что у неё на уме. Мана хоть и была милой девушкой, но иногда отличалась эксцентричными поступками, потому юноша давно перестал пытаться понять логику её действий. Тем более удивляться.
       Сделать выбор? Небось, она его снова потащит в торговый центр для выбора очередного платьица или купальника. (Отою она никогда не брала на шопинг, потому что тот непременно станет заглядывать в примерочную от скуки. Синдзи же был терпелив и лишь изредка бурчал себе под нос.) Но это могло быть и свидание. Тогда, может, Мана имела в виду выбор между братьями? В таком случае у Синдзи нет шансов: Отоя в подобных делах даст сто очков форы ему. Икари нервно усмехнулся: «А ведь уже дал».
      
       После всех занятий Мана и Синдзи направились неспешным шагом в музыкальный кружок. Девушка была на удивление тихой и немногословной. Будто юноша заразил её особым «вирусом самокопания». Киришима погрузилась в собственные размышления, что ей несвойственно, поэтому Синдзи был как на иголках, ведь она в таком состоянии могла отчебучить что угодно.
       — Ну, наконец-то! — воскликнула Айзава Минами, стуча по наручным часам. — Мы вас тут уже заждались.
       Минами, учащаяся третьего А класса, была лидером кружка. Она отличалась энергичностью и острым умом. А в красоте даже миловидная Киришима ей уступала и была лишь в тени рядом с Айзавой. Возможно, виной этому были длинные и ухоженные чёрные волосы. А может, длинные и не менее ухоженные ноги, доступные взору: юбка была намного выше колен. Вопреки школьным правилам, многие девушки, обладающие стройными ножками, подшивали юбки. В любом случае, Синдзи давно что-то манило к ней. Но он никак не мог сделать первый шаг, боясь напортачить. Притом Минами пользовалась популярностью в школе и вечно была занята. Юноша также боялся, что с таким заурядным парнем, как он, ей просто будет скучно дружить.
       — Икари-кун, сегодня мы рассчитываем на тебя, — начала командовать длинноволосая девушка, щёлкнув пальцами. — Ты у нас сейчас единственный на виолончели. Можешь пока сам попрактиковаться — я знаю, что ты наизусть знаешь «Air». Я к тебе позже присоединюсь. Остальные пока ко мне.
       Никто не осмелился ослушаться властной Айзавы.
       Синдзи распаковал свою видавшую виды виолончель и устроился посередине комнаты, чтобы создать равномерную акустику. А ребята собрались в углу, где Минами с горящими глазами подробно объясняла свой план и раздавала ноты. Такаши явно неодобрительно отнёсся к замыслам, но лидера принялась защищать Мана. Музыканты люди творческие, а значит, чаще всего эмоциональные. Когда разгорелся горячий спор, Синдзи это не удивило, ибо за последний год жарких дискуссий было множество. Даже он пару раз принимал в них участие, чем заслуживал удивленные взгляды. В эти моменты Айзава вставала на его сторону: мол, раз вечно молчаливый Икари-кун заявил что-то, то надо делать так. Она считала, что Синдзи молчалив не от неуверенности, а из-за мудрости, которую парень в себе никак не мог разглядеть. В эти моменты ему было очень приятно и тепло.
       Многим кажется, что в кружке классической музыки всегда тишина, покой и полная идиллия. Вплоть до смертной скукоты. Собственно, в такой кружок Синдзи и ходил в средней школе, что ему очень нравилось. Но в старшей школе Чигуса была Минами, поэтому шум и гам в кружке звучали постоянно, руша все мыслимые и немыслимые представления о занятиях классикой.
       Юноша никогда не отличался чувством юмора, не говорил с сарказмом. Но ему захотелось подчеркнуть всю бессмысленность и комичность их горячего спора, который уже давно вышел за пределы обсуждения замысла Айзавы. Поэтому на разогрев он выбрал тринадцатую серенаду «Allegro» Моцарта. Без скрипки будет не так красиво, но он решил постараться.
       Уложив смычок на струны, Синдзи коротко вздохнул и закрыл глаза. Секундой позже начал играть.
       Музыка полилась по всей комнате, заполняя каждый уголок, оживляя застоявшийся прогретый воздух. Волны вибрировали сладким пением виолончели.
       «Слишком быстро для разогрева».
       Но Синдзи и не думал останавливаться. Он и сам тонул в бессмертном шедевре, который явился миру во всём своём великолепии века назад и проживёт до скончания времён. Вот они, бессмертность и вечность, будто можно их коснуться, лишь захотев.
       И тут рядом с ним заиграла скрипка, подхватывая темп. Совсем немного понадобилось, чтобы сыграться и поймать волну обоим музыкантам. И вот уже скрипка и виолончель играли в одном порыве. Синдзи не видел, кто именно присоединился к нему, — он играл, как обычно, с закрытыми глазами. Да и неважно это было, ибо звуки переплетались в гармонии, как инь и ян.
       Вторая скрипка присоединилась с наскока, словно в порыве страсти и ревности, не всегда попадая в ноты. Уши резало нарушение гармонии, и Синдзи постарался помочь второй скрипке поймать темп. Совсем немного понадобилось, чтобы единая гармония снова восторжествовала. И вот красота расцвела с новой силой, увлекая всех находящихся в комнате в свой прекрасный мир беззаботности и торжества музыки.
       Когда чудесная музыка смолкла, Айзава похвалила парня под аплодисменты участников кружка.
       — Отличный разогрев, Икари-кун! — положила руку ему на плечо Минами. Она немного запыхалась, а на лице выступали капельки пота. Но энергии у неё было ещё хоть убавляй. — Вот это я понимаю любовь к музыке, у тебя бы всем учиться. Вот так надо отдаваться, так надо играть, вкладывая всю душу и отбрасывая всё бренное!
       Синдзи смущённо улыбнулся, почесав затылок. Ему определённо нравилась похвала от столь требовательной девушки. А ещё, что она не убирает свою руку с его плеча и юноше передаётся тепло Айзавы. Та наклонилась к его лицу, даже ближе, чем того хотел сам Синдзи, — и он почувствовал её учащённое дыхание.
       — Я хочу, чтобы ты вёл партию Баха, — никто лучше тебя не справится, даже я, — сказала она манящим голосом так, чтобы все слышали. — Вложись полностью, я рассчитываю на тебя.
       — Но как виолончель может повести в «Эйр»?
       — Импровизируй!
       После этого она растрепала ему волосы и отошла к другим участникам. Его сердце забилось чаще.
       «Остынь, Синдзи, — говорил он себе. — У неё есть прилежный парень, учится в университете, а семья владеет своим бизнесом. Она идеал во всём. У тебя никаких шансов».
       Его осенило: а ведь он никогда всерьёз не представлял, что мог с кем-то встречаться. Конечно, он сегодня уже размышлял про Ману, но это всё так — детский лепет, на парочку свиданий. А что делать потом? Осознание этого факта взбудоражило ум. Сразу вспомнился Отоя, который корил его, что он никогда даже не пытался завести себе девушку. Хотя у его брата опыт тоже был не то чтобы богатый, но он бросил все попытки, как только познакомился с Маной. А с учётом того, что Киришима решила сегодня сделать какой-то выбор, то, значит, нарисовался чёртов любовный треугольник. И что же теперь делать? Самый простой вариант для юноши — уступить брату, ведь получается, что он на неё давно глаз положил. Конечно, немного обидно. Но так будет лучше для всех, ибо Икари девушку воспринимает как друга, хоть и близкого.
       Синдзи глянул на надувшееся лицо Маны, которая недовольным прищуром сопровождала Минами. И вдруг догадался, кто была первая, а кто вторая скрипка. Увидев недовольство девушки, Синдзи понял, что с этим надо что-то делать, пока всё не вышло из-под контроля.
       Айзава время даром не теряла и раздавала ноты, а также чуть не пинками заставляла Такаши-сана усесться за вторую виолончель. Но и не забывала подбадривать, что у того всё прекрасно выйдет.
       — А ты, Кадзуо-кун, будешь у нас сегодня дирижировать, — командовала глава кружка. — Твоё фортепьяно, увы, здесь не понадобится.
       — Из меня дирижёр как балерина, — жаловался худощавый очкарик. — Помнишь, в прошлый раз получилось совсем не так, как ты рассчитывала?
       — Но урок-то ты извлёк, ведь так? Да и кто знает, может, если бы ты пошёл учиться на артиста балета, сейчас бы выступал на сцене.
       — Ты не забыла, что ведёт партию Синдзи? Может, ему дирижировать сразу?
       — А ты сможешь сыграть на виолончели?
       Кадзуо лишь фыркнул, но безо всякой злобы.
       — Импровизация! Твоё дело — ритм, Синдзи задаст темп.
       Кадзуо, сдавшись, взял в одну руку ноты, во вторую — запасной смычок, ибо дирижёрскую палочку они сломали пару месяцев назад во время очередного жаркого спора, а денег на новую президент школьного совета выдавать отказывался под любым формальным предлогом. Из-за обоюдной ненависти с Айзавой.
       Через некоторое время все уже были готовы. Минами одобрительно кивнула, и очкарик скомандовал:
       — Ну, ребята, — три, четыре!
       Начало вышло ужасным. Такаши пытался справляться с инструментом, которым пользовался редко. Его спасало лишь то, что композицию он уже знал. Мана же ноты не знала, поэтому ей пришлось постоянно или нагонять темп, или сбавлять обороты, причем с ошибками. Кадзуо, махая смычком, про себя повторял все ноты и внимательно слушал Синдзи. Минами же, как и ожидалось, единственная, кто могла хорошо играть, без погрешностей. Но даже ей не хватало банального опыта и практики. Теперь Синдзи понял, почему ведущим она поставила именно его, ибо на поверку оказалось, что он единственный, кто хорошо знает и умеет исполнять бессмертное произведение Баха. Юноша мог задавать темп, пока члены кружка классической музыки не сыгрались вместе.
       «Air On A G String» лилась в стены комнаты, обволакивая своей мелодией каждого участника кружка. Магия Баха заставляла юношей и девушек задумываться о чём-то своём, доставая из потаённых уголков памяти приятные воспоминания. Будь коллектив сейчас сыграннее, казалось, они смогли бы сделать мир лучше, призвав самих ангелов откликнуться на этот чудесный зов.
       Партия шла за партией. Разбор полётов за разбором. Даже всё время недовольный Такаши влился в общее течение. Постоянные споры и дискуссии, раздиравшие кружок, сменились на усердную работу. Музыка лилась с каждым разом всё гармоничнее. Синдзи на один миг захотелось, чтобы это продолжалось вечно. Как и вечна эта композиция.
       К вечеру Минами объявила о завершении сегодняшнего продуктивного дня и отправила всех по домам. Ребята поблагодари друг друга, собрали инструменты и разошлись. Мана вызвалась убрать в комнате кружка и попросила Синдзи ей помочь. Тот, естественно, не возражал, пребывая в блаженном настроении и витая в облаках.
       — Ключ не забудьте оставить в учительской! — напомнила Айзава перед уходом.
       Но не успела она уйти, как снова ворвалась в кружок:
       — И только попробуйте чем-то неприличным тут заняться! — погрозила она кулачком. — Киришима, это в первую очередь касается тебя!
       Мана невольно дёрнулась:
       — Что-о-о? — надулась она. — Что значит меня?
       — Потому что Икари-кун приличный парень!
       «Спасибо за комплимент», — на лице юноши отчётливо виднелась недовольная гримаса. Нет, конечно ему было приятно, что Айзава его высоко ценит. Но что-то в этом есть и обидное.
       — Я вообще-то тоже приличная! — смутилась Мана.
       Синдзи хотел поддержать свою подругу, ибо не припоминал за ней чего-либо компрометирующего, однако его уже опередили:
       — Чуть менее приличная, — ехидно бросила глава клуба и сразу же ретировалась.
       «Ну спасибо, Айзава-сан, — Синдзи мысленно догнал удалившуюся, — вы сама тактичность».
       Со стороны Киришимы донеслось злостное рычание, не свойственное милой девушке. Казалось, она готова сейчас разломить надвое швабру.
       После уборки Мана прильнула к открытому окну, любуясь ранним закатом. Солнце уже клонилось к горизонту, но, несмотря на это, с улицы веяло невыносимой жарой. Погода не оставляла шансов даже на лёгкий ветер.
       В комнате было непривычно тихо. Ни музыки, ни разговоров. Только приглушённые звуки доносились из соседних кружков.
       — Вот бы здесь остаться! — счастливым голосом протянул Синдзи. Таким он редко бывал.
       Мана развернулась спиной к окну. Она явно намеревалась что-то сказать, подбирала подходящие слова.
       — И что мы здесь будем делать? Сыграем ещё одну партию?
       — Нет, на сегодня хватит. Мне просто понравилось, как здесь сейчас тихо и умиротворённо. И за окном не слышно диких криков бейсболистов: спасибо погоде.
       — И мы тут вдвоём. Наедине.
       Синдзи кивнул.
       — Син-кун, может, это прозвучит как-то некрасиво, — Мана на секунду запнулась, — но тебе нравится Айзава-сан?
       Юноша несколько удивился такому вопросу. Нравится ли Айзава ему? Определённо да. Он чувствовал, как к ней его тянет. Но также прекрасно понимал: максимум, что их может связывать, — это дружба. И всё. Уж совсем они с разных планет.
       — Ну да, нравится. — Он заметил, как Мана напряглась. — Нравится как человек. Как ты мне нравишься, и я — тебе. Может быть. И вообще, с чего бы такие вопросы?
       — Я тебе нравлюсь лишь как человек? — Теперь её щёчки заметно побагровели.
       Мана взяла его за руку и подтянула к себе. Он снова испытал те же ощущения, что и утром. Сердце опять начало колотиться. Синдзи уже стал догадываться, о чём именно спрашивает Киришима, и не знал, что ответить. Нравится ли она ему больше, чем просто человек? Как девушка? Мана в последнее время всегда рядом. Ему с ней комфортно, даже когда он в плохом настроении. Более того, с Киришимой юноша оживлялся, отгоняя весь скапливающийся негатив. Определённо он хотел с ней общаться. Может быть, это и есть настоящая любовь, которую он принял за дружбу?
       Но что тогда с Отоей? Ему Мана явно нравилась как девушка, а может, он даже и был влюблён. А был ли Синдзи влюблён в Ману, он уже точно сказать не мог. Ответ же надо дать прямо здесь и сейчас. Юноша зажмурился, стараясь представить себя вместе с Маной, как это рисуют во всяких романтических фильмах. Не получилось. Значит, нет? Или он ошибается из-за неопытности? Попытки разобраться в своих чувствах осложнял страх её ранить своим неумением обращаться с девушками. Он боялся, что если они слишком сблизятся, то Синдзи всё испортит и сделает ей больно, а она причинит боль ему. И тем самым они уже вместе причинят боль Отое.
       Девушка заметила, как юноша начал нервничать. Она понимала, что Синдзи в замешательстве и ему сложно описать то, что чувствует. Мана решила упростить задачу, скользнув левой рукой по его щеке и прижав его к себе почти вплотную. До него снова донеслось приятное благоухание, которое заставило встрепенуться.
       — Знаешь, — она неуверенно улыбнулась, — а ты мне нравишься не только как человек.
       Синдзи только и смог тяжело выдохнуть от таких приятных, сладких слов. На большее не хватило.
       — И уже очень давно, правда давно. Но ты ничего не замечал, совсем, — Мана продолжала говорить, смущаясь и запинаясь. — А может, и замечал, но не был уверен. Я не знаю, но... я всё ждала, когда ты сделаешь первый шаг. Но... но... в итоге решила сделать его сама. Потому что я больше не могу так, не могу молчать. В-вот.
       — А как же Отоя? — пролепетал Синдзи и очень пожалел об этих словах, настолько они были неуместны прямо сейчас. Всё вышло из-под контроля.
       — Он тоже... хороший парень. Очень. И чего юлить, — она слегка запнулась, — его я тоже лю... л-люблю.
       Мана пристально заглянула в глаза Синдзи. Её милое личико выдавало в ней смятение, растерянность и вместе с тем смелость, которая толкала её выложить абсолютно всё, что у неё на уме.
       — Но я не могу быть одновременно с вами обоими, как бы того ни хотела. Это невыносимо, знаешь ли. Очень. Вы так близки и так далеки от меня. Поэтому я хочу, — она снова запнулась и от волнения вцепилась в свою юбку, — нет, я должна сделать выбор.
       Синдзи не знал, что ответить. Ему только что признались. Но одновременно признались заочно и Отое. Юноша даже не знал, радоваться или огорчаться. Что вообще должен в этот момент чувствовать любой другой парень? Что должен сказать и сделать? В глубинах сознания ответа не нашлось.
       — Но ты мне первым... п-понравился, — Мана не стала терять инициативу, уловив душевные терзания Синдзи. — И сегодня утром, точнее ещё ночью, во сне, я поняла, с кем хочу быть на самом деле. Прямо вот осенило... понимаешь?
       — Получается... — не успел он договорить, как она приставила палец к его рту.
       — В-выбор, — закусила она нижнюю губу, — мой... выбор.
       Раскрасневшаяся Мана встала на цыпочки, чтобы достать губы Синдзи. Парень поначалу забылся и решил просто отдаться моменту. Но в его голове мелькнул образ, который сыграл роковую роль: он вспомнил, как Отоя смотрел сегодня на Ману, как они держались за руку. И представил, как тому будет больно. Да, сегодня братец намекнул Синдзи, чтобы он действовал. Как бы давая понять, что не будет вмешиваться или чинить препятствия. Но трагедия заключалась в том, что всё же Икари не испытывал никаких романтических чувств к Киришиме. Во всяком случае до этого момента. Поддаться течению настоящего и просто принять девушку? И что потом?..
       Юноше невероятного усилия стоило отпрянуть от, казалось, неминуемого сладостного поцелуя. Девушка так и застыла в глупой позе. Недоумение на её лице сменилось разочарованием, а потом и вовсе стыдом. Голова резко опустилась, плечики вжались, а взгляд уткнулся в пол. Она слегка попятилась с набухшими глазами.
       Сердце у Синдзи бешено колотилось, стекали капельки пота по лицу. Он знал, что надо что-то сказать, но, как бы ни прокручивал шестерёнки в голове, у него не находилось правильных слов. В груди сильно кольнуло — пришло осознание, какую роковую ошибку он совершил. В попытке всё исправить теперь уже он потянулся к ней, но Мана оттолкнула его. Закрыв лицо руками, она пулей вылетела из комнаты.
       Некоторое время он просто стоял как истукан. Где-то вдали слышались голоса из других кружков, там и не подозревали о разыгрывающейся в жизни молодых людей драме.
       «И только попробуйте чем-то неприличным тут заняться!» — всплыло наставление Айзавы в памяти юноши. «Как в воду глядела».
       Синдзи в шоке плюхнулся на ближайший стул, стараясь понять, что сейчас произошло. Только-только он начал осознавать, какую боль причинил Мане. Она открылась ему, доверилась, хотела дать ему частичку своей теплоты, любви. А Синдзи буквально отверг её чувства.
       Юноша разрывался. Он не хотел причинять боль Отое, но причинил боль Мане.
       Синдзи выскочил из комнаты, чтобы попытаться найти Ману. Юноша хотел всё исправить, хотел объясниться. Утешить. Обнять.
       Поцеловать? Может быть.
       Сердце заколотилось ещё сильнее. Он пробежал по этажам, зовя её. В надежде, что всё ещё можно вернуть как было. Но в школе след Маны простыл.
       Он пошёл обратно в комнату кружка, всем сердцем желая, чтобы Мана оказалась там, вернувшаяся за своими вещами. Но надежды Синдзи рухнули, когда увидел пустую комнату и нетронутые вещи. Он снова плюхнулся на тот же стул и готов был зарыдать. Его трясло, как при ознобе, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
       «Что же я наделал?»
       «Что же ты наделала?»
       Повторял и повторял он себе эти вопросы.
       «Есть ещё один вариант встретиться с Маной».
       Синдзи взял сумки и футляр со скрипкой, закрыл комнату на замок и медленно пошёл к учительской. Ему некуда было торопиться. А в голове он раз за разом прокручивал, как будет перед Маной извиняться, что ей говорить, что делать.
       Синдзи знал, где живёт Киришима, — южнее парка Камиоко. Туда минут двадцать быстрым шагом, но его путь занял не менее сорока, а значит, она убежала от него вот уже как чуть более часа назад. Юноша мог лишь догадываться, что чувствовала Мана весь этот час и какую боль ей приходилось переносить. Однако он был очень удивлён, когда её родители сказали, что сегодня дочь ещё не возвращалась из школы.
       «Возможно, она пошла выплакаться к одной из своих подруг».
       Оставив её вещи семейству Киришимы, парень не спеша потопал домой. Семья Маны долго выспрашивала его, что произошло. Но что он им мог сказать? «Она призналась мне, а я её отверг»? Так он их и оставил в неведении. Сказать правду он не мог, но и успокоить ложью — тоже.
       «Отоя меня убьёт».
       Синдзи был полностью опустошён. Чем больше времени проходило, тем меньше у него оставалось желания показаться на глаза Мане. Теперь ко всем чувствам добавился стыд за свой поступок. Стыд за её поступок, ибо он недоумевал. Не понимал, зачем она так поступила. Неужели она его и вправду любила? Сегодня она заявила, что любит обоих братьев. И сделала выбор в пользу Синдзи. Почему? Неужели он был чем-то лучше Отои? Или же из-за жалости? Ведь его брат не имел проблем с общением с противоположным полом и пользовался успехом у девушек. В некотором смысле.
       Юноша знал, что от проблемы не убежать — рано или поздно её придётся решать, если он хочет сохранить дружеские отношения с Маной. И это, скорее всего, произойдёт прямо завтра. Максимум послезавтра.
       Небо уже налилось красным, когда он дошёл до своего дома. Весь этот путь ему показался бесконечным. Желудок неистово просил пищи. Голова гудела, бил озноб.
       Открыв дверь, он решил, что дома никого нет. Об этом свидетельствовал пустой гараж. А висевшая на холодильнике записка, что хозяева дома вернутся не ранее девяти вечера, подтвердила предположение. Синдзи знал, что Яори наверняка заблаговременно оставила ужин в холодильнике. А если что, он и сам вполне неплохо готовит.
       Живот снова заурчал, прося еды.
       Но почти сразу до Синдзи донеслись тихие всхлипывания со второго этажа. В коридоре он приметил обувь Маны. Синдзи машинально ударил себя по лбу — логично, что она побежала к Отое искать утешения. Юноша даже вздохнул с облегчением, что не самому придётся всё объяснять брату, ибо тот мог просто не поверить ему. А потом заживо закопать.
       Синдзи не решился выдать своё присутствие и медленно, почти на цыпочках поднялся на второй этаж. Он боялся застать Ману заплаканной, юноша её такой никогда не видел. Но что-то ему говорило — на этот раз ему нельзя убегать.
       По мере приближения к комнате Отои он расслышал не только всхлипывания. Кое-что ещё. Прильнув к приоткрытой двери и заглянув одним глазком, он чуть не свалился от неподдельного шока. Синдзи не ошибся в том, что Мана всхлипывала, но она ещё и постанывала в крепких объятиях Отои. Синдзи отчаянно пытался убедить себя, что девушка просто уселась на колени брата и крепко обняла его в поисках утешения, а всё остальное — плод воображения. Но нет, полуголые и поглощённые нежной страстью, они не давали ему никаких шансов увернуться от осознания увиденного. Синдзи так и стоял оцепенев, наблюдая за сценой, которая рушила весь его мир.
       Вид небольшого количества крови на простынях привёл юношу в чувство. Только сейчас он заметил, что и сам возбуждён и жадно разглядывает, как брат «утешает» его лучшую подругу. Глаза вцепились в обнажённое извивающееся тело Киришимы.
       Ему стало мерзко. Противно. В первую очередь от себя. С онемевшим лицом он развернулся и пошёл в свою комнату, совсем не заботясь о скрытности. Там он вытряс всё из школьной сумки и методично, словно в трансе, стал закидывать в неё все необходимые вещи, будто собрался в далёкий поход. Из заначки достал все карманные деньги, которые у него копились долгое время. Машинально положил плеер. Взгляд юноши остановился на письме. Он не успел решить, брать или не брать приглашение от отца, как парня словно вернули к реальности, когда за стеной послышалось топанье и разговоры.
       «Времени нет».
       Теперь его накрывали ярость и ощущение предательства. Он всего лишь отказал в поцелуе. Ничего более. А его в ответ жестоко предали.
       Кто-то бы сказал, что это воздаяние за содеянное. Но Синдзи так не считал. Он не сделал ничего настолько дурного, чтобы заслужить такое предательство от них обоих. Ревность раздирала его. Только сейчас он понял насколько ему была дорога Мана, что на деле оказался не готовым отдать её даже собственному брату.
       Парень схватил письмо, вылетел из своей комнаты. Хотел побежать на кухню, но его перехватил около лестницы Отоя, который был только в шортах, надетых наспех.
       — Синдзи, постой! — схватил его брат. — Дай я тебе все объясню!
       Но он не хотел слушать никаких объяснений. Он вообще не хотел что-либо слушать и стал вырываться. Впрочем, Синдзи не отличался физической силой, и тем более он не был ровней питчеру. Его наполненный злостью и болью взгляд остановился на вышедшей из комнаты Мане. На ней была лишь школьная рубашка, а ниже пояса девушка оказалась совсем голой, но это её никак не заботило. Словно она уже давно была готова обнажиться перед двумя братьями. На её гладких ножках Синдзи заметил следы крови и сразу вспомнил, как Мана извивалась над кузеном, теряя невинность. Это ещё сильнее разозлило Синдзи, и он стал вырываться с новой силой.
       — Хватит! — вскрикнула девушка со слезами на глазах. — Только не деритесь, прошу вас!
       Поздно. Синдзи не заметил, как направил кулак в лицо Отои, чтобы наконец-то вырваться. Но рефлексы бейсболиста не подвели, и он удачно увернулся. Затем, схватив Синдзи обеими руками, повалил того на лестницу. Каким-то чудом они не покатились вниз. Отоя что-то кричал брату — мол, они все допустили ошибку, и Синдзи в том числе, но юноша не желал слушать. Он и так знал, что в какой-то мере виноват, убежав от проблемы. Но он хотел как лучше для Отои, для Маны. И не заслужил такого предательства с их стороны. Не заслужил такой боли. Не заслужил этой жгучей ревности.
       В борьбу вмешалась Мана, которая искренне хотела расцепить братьев. Она очень сильно жалела о своих словах утром. Борьба двух братьев, её друзей, парней, которых она, быть может, в равной степени любила, не была весёлой или интересной.
       — Это я виновата! — кричала девушка сквозь слёзы, вмешавшись в общую свалку. — Я во всём виновата!
       Синдзи даже не заметил, как кто-то сильно толкнул Ману. Он не знал, кто и когда это сделал. Был лишь уверен, что это вышло случайно. Братья услышали вскрик и как что-то скатилось с лестницы.
       Первым среагировал Отоя, немедленно бросившись вниз. Синдзи в шоке спускался по лестнице, не зная, что он увидит. Бедная Мана, лежавшая на первом этаже, перед ним предстала почти полностью нагая. Его глаза цеплялись за самые интимные места, отчего ему стало тошно от себя. Ссадины усыпали её хрупкое и стройное тело. Она была в сознании, но не могла пошевелиться.
       — Звони в скорую, Синдзи! — гаркнул Отоя, прикрывая Ману первым попавшимся полотенцем. Он аккуратно положил девушку ровно на спину и о чём-то её спрашивал. Что-то связанное с первой помощью. Та лишь рыдала от боли.
       Синдзи отступил к выходу с отстранённым взглядом, не веря, что всё дошло до такого. Его бил озноб от страха.
       — Синдзи, мать твою, скорую!
       Синдзи помчался прочь из дома.
       — СИНДЗИ!!!
       Он бежал как можно быстрее. Бежал от проблем. Бежал от своей жизни. Бежал от себя. Бежал от них. Бежал от причинённой боли. Бежал от ревности. Бежал от ответственности. Бежал от дома, который никогда ему не был родным. Бежал от всего. Бежал куда глаза глядят. Глаза, которые слезились от боли, горя, страха.
       Просто бежал.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 3. Путь к выбору
 
На перепутье [Aizel]
 
       Во что человек должен верить, если его привычный мир в мгновение ока рушится? Что делать человеку? Некоторые впадают в глубокую депрессию, им сложно смириться с горестным фактом, который подбросила судьба. Они в отчаянии вновь и вновь проигрывают в уме роковой момент, представляя, как могли бы поступить иначе. И это происходит до тех пор, пока не придёт осознание — прошлого не изменить. Остаётся только принять. Более сильные, закусив удила, стараются преодолеть препятствия на своём жизненном пути. Даже если они встречаются с неразрешимой проблемой — не останавливаются и не отчаиваются, а двигаются вперёд, не оборачиваясь.
       Синдзи не принадлежал ни к тем, ни к другим. Его разум отказывался вспоминать всё то, что произошло за этот чёртов день. Это позволяло ему не утонуть в пучине страданий. Но одновременно юноша не был настолько силён, чтобы предпринимать хоть какие-то осмысленные действия. Для него, как он сам думал, есть одно правильное решение — бежать. Как можно дальше. В надежде, что возникшие проблемы не смогут его нагнать.
       Поэтому он нёсся что есть мочи по извилистым дорожкам холмистого лесопарка. Того самого, который рядом с его домом. На крутых поворотах Синдзи то и дело врезался в перила, ограждавшие его от стремительного падения со склона холма. А каким бы ужасным ни был этот день, о суициде юноша не думал. Жить-то он как раз хотел, очень и очень хотел. Особенно чувствовать себя живым, а не просто существовать.
       Когда сил бежать уже не было, Синдзи привалился к перилам, переводя дыхание. Лёгкие горели, а ноги умоляли об отдыхе. Голова звенела пустотой — даже на простые мысли сил не осталось. Он глубоко хватал воздух, в горле жутко пересохло, а желудок настоятельно требовал пищи. До юноши дошло, что он пробежал не меньше трёх километров.
       Парень огляделся, чтобы понять, где именно он находился.
       Солнце уже село, и темнота окутала лесопарк. Правее, на вершине холма, виднелась башня Хигошияма, подсвеченная прожекторами. Её наполовину скрывали кроны деревьев. По левую руку проходил монорельс. Значит, рядом парк развлечений, который примыкал к юго-западной части лесопарка. Но сейчас он наверняка уже был закрыт, так что поживиться каким-нибудь хот-догом или такояки не удастся. Однако если пойти вдоль парка развлечений, то выйдешь прямо к станции метро. А там наверняка можно найти кафе или забегаловку какую-нибудь.
       Немного передохнув, Синдзи зашагал к намеченной цели. От сильной усталости он не мог соображать. Сознанием завладели основные животные инстинкты: поесть и отдохнуть. Это всё, что ему требовалось в ближайшее время. И постараться не вспоминать.
       Из последних сил юноша еле-еле доковылял до площади у станции метро. Спешившие с работы люди шарахались от него, словно от зомби. Но он на это не обращал никакого внимания. Синдзи остановился в сквере рядом с гигантским памятником горожанам, погибшим и пропавшим без вести во время Удара. Раньше он не понимал, зачем было создавать настолько пугающее изваяние несчастной семьи. Их перекорёженные в агонии лица вселяли ужас. Но именно так и выглядит боль вперемешку с отчаянием. Лишь испытав подобные эмоции, можно понять замысел авторов монумента.
       Оглядевшись, юноша заметил «Макдональдс». Откровенно говоря, Синдзи не любил фастфуд, но сейчас выбирать не приходилось...
       Сделав внушительный заказ, он плюхнулся за свободный столик. Не сдерживая себя, стал жадно пожирать бургеры из полуфабрикатов. Слишком сладкая булка перемешивалась со слишком жирной котлетой, почти скрывая пластиковый привкус. Не менее жадно парень поглощал колу, разбавленную водой. Холодное и горячее у него в желудке образовало приятно бурливший коктейль. Не успел юноша приняться за второй бургер, как на него внезапно нахлынуло: в один миг вывалились все переживания и вся боль, от которых он так отчаянно убегал. Они схватили его своими цепкими щупальцами и разом погрузили в пучину стыда, отчаяния, злости. Где-то на задворках сначала тлело, а потом разгоралось всё сильнее ещё одно чувство — одиночество.
       Преданный, убежавший, одинокий.
       Не в силах себя сдерживать, он заплакал. Скупые слёзы потекли по горящим щекам, но жевать парень не переставал — настолько силён был голод. Не менее сильны были нахлынувшие на него чувства, которые поглощали юношу, не отпуская ни на секунду.
       К нему подбежала менеджер спросить, всё ли хорошо. Обычная, ничем не примечательная девушка. Синдзи понимал, что это часть её работы, но ему всё равно стало чуть легче от того, что кому-то не наплевать на его горе. Во всяком случае в это хотелось верить. Сотрудница о чём-то лопотала, предлагала помощь. На слове «полиция» Икари встрепенулся. Сделав над собой усилие, он немного успокоился. Менеджер не торопилась уходить, переспросила, не нужна ли помощь. Синдзи заверил девушку, что сейчас он сам придёт в норму. Хотя ему слабо в это верилось, но что поделаешь: вдруг она и вправду вызовет стражей порядка, на всякий случай. Глянув на Икари с недоверием, менеджер всё же ушла по своим делам, оставив того наедине с мыслями. А их было великое множество, и они утягивали его в бездонный колодец неизвестности.
       Синдзи не знал, что ему делать. Домой — в чужой дом — возвращаться решительно не собирался. Хотя ему очень хотелось узнать, всё ли в порядке с Маной, однако разговаривать ни с ней, ни с Отоей желания не было. Где-то в глубине сознания что-то требовало убежать ещё дальше, но он не имел представления куда. У него не было друзей в городе, которые смогли бы приютить. Не было родственников, к которым он мог поехать. Бабушка по линии матери очень плохо себя чувствовала после смерти дедушки двумя годами ранее. Да и еле концы с концами сводила, поэтому ехать к ней в Саппоро не было хорошей идеей. А больше родственников матери у него не осталось. По отцовской линии был только дядя Хиро. Но Синдзи не хотел больше видеть ни Отою в частности, ни семью Рокобунги в целом.
       Синдзи понимал, что нужно что-то придумать, ибо завтра его будет искать полиция, а значит, в Нагое оставаться больше нельзя.
       Мана...
       Юноша накрыл голову руками, и глаза вновь набухли от слёз, как ни старался сдержаться.
       В отчаянии он попытался ухватиться за последнюю ниточку. Невольно прикрыл глаза рукой, вытирая слёзы, и тихо прошептал:
       — Мама, что мне делать?
       В ответ он ощутил тепло, разливаемое по щекам. Тепло, которое он не испытывал многие годы, с тех пор как самый дорогой ему человек ушёл из жизни. Внутри Синдзи родилось ощущение, что за ним сейчас что-то наблюдает. Что-то? Скорее кто-то. Из глубин сознания внезапно вынырнул образ двух красных огоньков. И показалось, что их обладатель прямо сейчас сидит напротив и пристально следит за Синдзи.
       Юноша в тот же миг поднял взгляд, но никого не заметил — за столиком он по-прежнему был один.
       Один... одинокий... ли?
       Однако неведомая сила заставила его прийти в себя и начать трезво соображать. Если все варианты отброшены, то остаётся один. Синдзи крайне не хотел прибегать к нему, но выбора больше не оставалось.
       Парень достал из своей сумки тот самый конверт и отодвинул поднос с едой на край стола. Синдзи вгляделся в письмо от отца в надежде найти там что-то новое, но, увы, там были те же три слова:
       «Приезжай. Икари Гендо».
       Из конверта он достал, по всей видимости, пропуск. На нём была эмблема специальной организации, о которой Синдзи слышал лишь мельком. Сама эмблема была красного цвета, а на ней изображён половинчатый фиговый лист, прикрывающий название.
       — NERV, — зачитал юноша. Ниже полукругом был написан слоган:
       «God"s in His heaven. All"s right with the World».
       Но скудные познания в английском языке не позволили понять смысл.
       — Какая-то метафора, — буркнул себе под нос.
       Отложив пропуск, Синдзи взял фотографию. Сказать, что он был удивлён, — значит ничего не сказать. Юноша ожидал увидеть на ней кого угодно, но не красивую девушку с длинными иссиня-чёрными волосами, которой на вид было не больше двадцати пяти лет. Позу для фотографии девушка, одетая в короткие шортики и жёлтую маечку, выбрала настолько выигрышную, что можно было любоваться её грудью. В том, что она сделала это намеренно, не было никаких сомнений: аккуратно нарисованная на фотографии стрелочка, указывавшая на бюст, и подпись «Зацени!» только подтверждала догадки Синдзи. Невольно вспомнилась Киришима, но он отогнал эти мысли прочь, чтобы снова не появился комок в горле.
       Когда юноша заставил себя перестать глазеть на красавицу, то заметил номер телефона и подпись: Кацураги Мисато. Покопавшись в конверте, он обнаружил там бумаги и карту с общей информацией: ему следовало прибыть в Мисиму, что в префектуре Сидзуоко, а оттуда его должны будут эскортировать в город Токио-3, ранее известный как Хаконэ. Там располагалась штаб-квартира NERV в Японии.
       Синдзи недобро ухмыльнулся. Он уже решил, что поедет туда. Что-то подсказывало сердцу, что это верный путь. Что это его течение, из которого он временно выбился. Оставалось только позвонить и предупредить о своём решении. Юноша лишь гадал, зачем он понадобился отцу через три года. Именно столько времени прошло, когда они последний раз виделись на могиле матери. Судя по всему, он работал в этом агентстве NERV, а эта девица с фотографии была его секретаршей.
       «Тогда он большая шишка, получается».
       Но кем работал его отец и чем именно занимался, он понятия не имел.
       Маленькая надежда из глубины души Синдзи принялась отчаянно вырываться наружу.
       Решив позвонить, парень обнаружил, что потерял свой телефон. Возможно, во время драки с Отоей. А возможно, когда убегал. Гадать не было смысла.
       Синдзи собрался и направился к метро. Он не хотел ждать у моря погоды, поэтому решил ехать сразу на вокзал. Да и там наверняка есть таксофоны. От ближайшей станции метро до вокзала Нагои было всего шесть остановок, или двадцать минут езды.
       Юноша постепенно стал приходить в норму. Наполненный едой желудок и ясная цель придавали уверенность. Позади оставался кошмар, который хотелось поскорее забыть. От которого хотелось убежать навсегда куда подальше. А Токио-3 был подходящим местом, ведь он находился почти в двухстах километрах от Нагои.
       Прибыв на вокзал, парень решил первым делом купить билет, а уже потом звонить. Чтобы не было пути назад. Ближайший билет оказался на 6:20 утра, а дорога займёт не менее двух часов с пересадкой в городе Сидзуоко. «Отлично», — скривился в улыбке Синдзи. Что ещё лучше способно развеять тоску, если не маленькое путешествие с неясным концом?
       До поезда оставалось почти восемь часов. Не теряя времени, Синдзи позвонил из ближайшего таксофона по указанному на фотографии номеру. Каково было его удивление, когда раз за разом он попадал на короткие гудки. Юноша занервничал, но попытки не оставлял, ибо все мосты были сожжены. Минут через двадцать удача наконец-то повернулась к нему — раздался сонный и усталый голос девушки, явно не расположенной к разговору.
       — Майор Кацураги слушает.
       «Майор?!»
       — П-простите, — Синдзи чуть не осел прямо на асфальт. Голос дрогнул от осознания того, что ему придётся разговаривать с офицером, а не секретаршей. И она скорее женщина, а не девушка. — Меня зовут Икари Синдзи. Мне присылали письмо...
       Но парень не успел закончить фразу, как на другом конце провода заметно оживились.
       — Икари Синдзи-кун? Вот уж кого не ожидала услышать! Сколько времени прошло с тех пор, как тебе отправили письмо? Месяц? Два?
       — Месяц, — неуверенно протянул звонивший.
       — Месяц! И ты этот целый месяц думал, звонить или нет? Ладно-ладно, не буду напирать. Слушаю тебя внимательно.
       Из трубки телефона так и сочился позитив девушки. Это позволило юноше расслабиться.
       — Ну, я решил к вам приехать.
       — Ого! И когда, Икари-кун?
       — Завтра. Думаю, к восьми или девяти утра я буду на вокзале Мисимы.
       — Завтра?! А ты долго запрягаешь, но быстро едешь.
       — Простите, что, Кацураги-сан?
       — Да не обращай внимания, понабралась в Китае. Короче, ты хочешь приехать завтра утром? Может, лучше чуть позже? Хотя бы на послеобеденное время. А то как-то нежданно-негаданно.
       — Простите. Я уже взял билеты.
       После короткой паузы майор оживилась.
       — Ладно, ты приезжаешь, самое позднее, в девять часов утра, так?
       — Скорее всего. Мне из Нагои ехать, с пересадкой.
       — Я могу прислать людей, чтобы тебя забрали. Токио-3 — режимный город, сюда так просто не пустят. Давай свой номер телефона.
       — Ну, — потянул неуверенно юноша, — простите меня, Кацураги-сан, но я сегодня потерял свой телефон.
       На другом конце провода послышался шлепок.
       — Не буду даже спрашивать как, — продолжила его собеседница. — Хорошо, когда приедешь в Мисиму, то сразу звони по этому же номеру. Если будет занят, то позвони по другому номеру. Есть куда и чем записать?
       — Да, есть.
       Она продиктовала ему номер.
       — У тебя какой-то уставший голос, — констатировала девушка. — С тобой всё в порядке?
       — Ну... да.
       — Не слышу уверенности. Что-то случилось? Хотя, с учётом того, что ты так резко решил приехать и уже взял билеты, точно что-то случилось.
       — Ну, это... — парень запнулся, — простите, но всё хорошо.
       Майор на том конце провода замолчала, будто о чём-то размышляла. Потом послышались голоса и какие-то распоряжения. Через некоторое время она сказала:
       — Давай так. Я тебя лично заберу. Но только к десяти часам, раньше не смогу. И если захочешь, то расскажешь, что случилось. Если нет, то дело твоё, Икари-кун. Идёт?
       — Идёт, Кацураги-сан. — Синдзи даже не заметил, как у него приподнялось настроение и появилась скромная улыбка на лице.
       После приятного разговора с майором Кацураги до поезда оставалось меньше семи с половиной часов. Синдзи мысленно перед женщиной извинился, что посчитал её какой-то секретаршей. А она была майором! И упоминала, что была в Китае, в котором последние пятнадцать лет бушевала перманентная гражданская война. Неужели эта милая собеседница была там с боевым заданием? Да-а, первое впечатление бывает обманчивым.
       Синдзи решил скоротать время прогулкой по центру Нагои, где и находился вокзал. Воздух заметно посвежел, и температура опустилась ниже тридцати градусов. А город тем временем приготовился к ночной жизни — то тут, то там на высотках вспыхнули рекламные щиты, здания ощетинились ярким светом окон. К этому танцу огней присоединилось городское освещение в виде фонарей и иллюминации. Город загорелся, словно новогодняя ёлочка. Складывалось ощущение, что Нагоя решил устроить Синдзи ослепительные проводы. «И пусть», — подумал он. Юноша уже надеялся, что в ближайшее время ему не придётся снова увидеть этот город, который стал, с одной стороны, родным, но, с другой стороны, и источником невыносимой боли. Ему даже захотелось позвонить Отое и попрощаться. Но вспомнил, что тот, скорее всего, сейчас в больнице с Маной, поэтому дозвониться не удастся. А если и дозвонится, что скажет? Было ясно, что разговора не выйдет.
       Нет, всё это он должен отбросить и забыть. Впереди его ждёт новая жизнь. Он был в этом уверен. Оставалось только где-то переночевать. А вот с этим были проблемы. Снять номер он не мог, ибо был несовершеннолетним. Ночевать ему не у кого. Оставалось не так уж и много вариантов: пересидеть в кинотеатре или переночевать на вокзале. В последнем случае им могли заинтересоваться сотрудники полиции, что было неприемлемо.
       Ничего не оставалось, кроме как устроиться на ночной сеанс в кинотеатре, расположенном в самом здании вокзала.
       Первый фильм оказался интересным. Очередной голливудский блокбастер на тему Удара. Сюжет простой, как кирпич, зато экшен на экране не давал заснуть. История, основанная, по заявлению создателей фильма, на реальных событиях, рассказывала о семи астронавтах на шаттле «Атлантис». Они во время доставки грузов на МКС первыми наблюдали падение метеорита на Антарктиду. Второй фильм Синдзи начал смотреть уже в половине третьего ночи. Точнее, спал на нём, потому что бодрствовать сил уже не было.
 
       Кошмар застиг его врасплох, окутав своими тёмными путами. Он пожирал, обволакивал, не давая ни секунды расслабиться. Заставлял плясать под свою дудку. Синдзи раз за разом убегал из заброшенного дома, мчался без оглядки по пустынным улицам, но всё время возвращался только на то место, где лежала голая бездыханная Мана. Бледная, выгнутая, с открытыми мёртвыми глазами, которые таращились куда-то в пустоту. Голова неестественно откинута, словно у куклы, на которой выместили злобу. Взгляд Синдзи каждый раз скользил ниже, по некогда обворожительному телу девушки. Из её промежности без конца обильно лилась мерзкая густоватая кровь, заполоняя всё помещение. В какой-то момент Мана ожила, мертвецки подёргалась и хрипло закричала пронзительным утробным голосом. В тот же миг юношу схватил Отоя с остервенелыми глазами. Он кричал Икари, чтобы тот проваливал из их жизни и больше никогда не возвращался.
       И опять Синдзи бежал без оглядки, опять нёсся куда глаза глядят. Но как он ни пытался убежать, как ни пытался забыться, он снова и снова возвращался в то же самое место. Опять побег, опять то же место. Будто подсознание издевалось над ним и заставляло переживать одну и ту же боль снова и снова. Этому не предвиделось конца, юноша уже был на пределе и рыдал, просил о помощи. И в ответ на его мольбу в темноте зажглись два ярко-красных огонька, подзывая к себе заблудшую душу. Синдзи чувствовал, что там, в темноте, кто-то стоит, кто-то незнакомый, но вместе с тем родной, одновременно далёкий и близкий. И юноша потянулся к этому неизвестному ему человеку. Неизвестному ли? Он был уверен, что знает его, знает эти два красных огонька. Всегда знал, но когда-то отмахнулся от них. Настолько давно, что даже и представить не мог. И стоит лишь прикоснуться к ним, как из глубин памяти всплывут до боли знакомые имя и образ. Синдзи потянулся к красным огонькам трясущейся рукой. Лишь одно касание — и всё перед ним вспыхивает, ослепив.
 
       В полшестого утра его разбудил уборщик кинозала. Синдзи аж вздрогнул от неожиданности. Голова раскалывалась, на глазах следы от высохших слёз, но надо было идти. И с больной головой юноша поплёлся в туалет приводить себя в порядок. Благо на вокзале продавалось всё, что необходимо для личной гигиены. Синдзи ничего не соображал, кроме того, что ему нужно позавтракать. После того как умылся, он заглянул в одну из привокзальных кафешек.
       В голове царила абсолютная, непроглядная пустота. Сил уже не осталось для переживаний и попыток себя остановить. Полусонный Синдзи просто следовал составленному собою же ранее алгоритму, тем самым ощущал себя андроидом, бездумно выполняющим поставленные задачи. Словом, он был опустошён.
       Слегка оживился юноша только после объявления о посадке на его поезд. Без каких-либо сомнений он занял своё место, надел наушники, включил плеер. Сон как рукой сняло из-за напряжённого ожидания: он всё боялся, что в поезд ворвутся полицейские и утащат его домой. Что вся эта авантюра так и останется авантюрой. А ему придётся снова погрузиться во вчерашний кошмар. У него было ощущение, что всё это безумие произошло целую вечность назад, а не каких-то десять часов.
       Синдзи сидел как на иголках, ожидая отправления. Он даже снял наушники, чтобы лучше следить за ситуацией.
       Но ничего не произошло.
       Ровно в 6:20 утра поезд медленно тронулся. Синдзи покидал Нагою, впервые куда-то поехав один. Какое-то время юноша даже не верил, что он это сделал. Но учащающийся перестук колёс поезда только подтверждал свершившийся факт. А живописный рассвет подсказывал, что его ждёт новая жизнь. Синдзи оставлял позади весь этот ворох проблем, боли и горя.
       Однако что-то начало давить на него. Будто совесть проснулась и молила его остановиться, одуматься. Но юноша не желал вестись на секундную слабость. Он закрылся от всего мира наушниками и сочащейся из них музыкой, заодно глядя на удаляющуюся Нагою.
       Маленький дисплей на кассетном плеере высветил название очередной композиции: «You are the only one». И это было чертовски верно, по мнению Синдзи: в этом беспощадном мире он остался совсем один. Волновало только, правильный ли он сделал выбор.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 4. Резонанс
 
 
       В 8:47 поезд прибыл на вокзал Мисимы. Юноша никогда не был в этом городе. Внешне он напоминал спальные районы Нагои. Но здесь было и что-то неуловимо другое. Ещё на пересадке в Сидзуоко Синдзи заподозрил неладное: на вокзале настоятельно рекомендовали не ехать в Мисиму, а дождаться дальнейших указаний от властей. Юноша проигнорировал предупреждения и продолжил свой путь.
       На первый взгляд Мисима являлся типичным провинциальным городком. У вокзала, что и был его центром, стояли редкие девяти-двенадцатиэтажные офисные здания, а остальные не превышали четырёх этажей. Всем своим видом дома говорили, что бывали времена и лучше. Их явно никто капитально не ремонтировал после Удара. В таком же скверном состоянии оказались и разбитые дороги. Синдзи припомнил, что подобные городки называют депрессивными.
       С северо-востока виднелись величественные горы, поглядывавшие на всех свысока. Ни человек, ни Удар не смогли их как-либо изменить, настолько они монументальны. А с юга расположились их младшие братья, которые уже не отличались такой же природной выдержкой, но всё ещё сохраняли своё достоинство и великолепие.
       В Мисиме творилась суматоха. Количество людей на вокзале, желающих уехать, было много больше, чем приезжающих. На дорогах машины то и дело образовывали пробки. Складывалось ощущение, что люди старались покинуть город. Нет, даже не так, — люди бежали из города.
       Но у Синдзи уже была намечена цель, и такие мелочи его не беспокоили. Он нашёл ближайший таксофон, однако, подняв трубку, не услышал гудка, как будто линии были перегружены. Юноша решил, что от вокзала лучше не отходить, пока не свяжется с майором Кацураги.
       Суматоха в городе всё нарастала. И тревожное чувство у Синдзи только усиливалось. На вокзале объявили, что все прибывающие поезда задерживаются на неопределённое время. В небе застрекотали вертолёты, по большей части военные. Это напугало людей — в воздухе завеяло паникой. Хотя Икари никогда с ней не сталкивался, но опознал её с высокой точностью. Наверное, потому, что эта самая паника — штука очень заразная, передающаяся воздушно-капельным путём, и Синдзи на себе уже ощущал первые признаки заболевания.
       В голове возник резонный вопрос: куда он попал?
       Как будто в ответ на его вопрос откуда-то сверху послышался ровный голос, усиленный через динамики.
       «Внимание! В городе введено чрезвычайное положение. Населению настоятельно рекомендуется эвакуироваться или проследовать в бомбоубежища. Выполняйте указания полиции и Сил самообороны. Повторяю...» — вещал громкоговоритель на пролетевшем вертолёте.
       Синдзи увидел, как в квартале от него проехала колонна военных грузовиков. А через громкоговорители вокзала зазвучало то же сообщение, что и с вертолёта.
       Минут пятнадцать Синдзи с открытым ртом следил за происходящим вокруг. На вокзал уже начали подавать бесплатные автобусы и поезда для эвакуации населения. Количество полицейских, наводнивших улицы, превышало воображение парня. А позже к ним присоединились солдаты Сил самообороны. Юноша даже подумал, что всё это ему снится, поэтому ущипнул себя. Нет, всё было по-настоящему.
       А может, кино снимают? Какой-нибудь очередной голливудский блокбастер? Нет, даже для кудесников «фабрики грёз» слишком уж масштабно.
       Он снова поспешил к таксофону в надежде, что на этот раз сможет дозвониться. Однако в трубке всё так же было тихо.
       Синдзи недоумевал. Неужели, пока он ехал, началась война? Бессмыслица какая-то. Юноша инстинктивно подошёл к большой группе людей, которые ожидали автобус. Стражи порядка строили людей в очереди.
       — Да ну, это просто широкомасштабные учения, — пробормотал старичок, который явно многое повидал за свои годы.
       — Эвакуировать целый город с населением в двести тысяч? Не слишком ли для учений? — возразил ему второй старичок, видимо, его закадычный друг.
       — Ну а ты подумай, кому мы нужны?
       — Тут рядом Токио-3, мало ли какую бабахалку яйцеголовые создали и потеряли над ней контроль?
       — Тогда почему вертолёты летят от Токио-3 к берегу?
       Второй старичок не знал, что ответить. Особенно после того, как над их головами с нарастающим рёвом пролетело несколько реактивных самолётов.
       — Ты смотри, как низко! — крикнул кто-то из толпы.
       А потом ещё. Ещё и ещё. За ними еле поспевали несколько групп боевых вертолётов.
       — Похоже, тут собрали все «Апачи» Сил самообороны, — послышался чей-то голос.
       Если у кого-то ещё были сомнения в серьёзности происходящего, то они испарились, когда с юга из-за гор донеслась серия взрывов. Еле слышных, но всё же взрывов.
       Нарастала паника, люди боялись. Боялись неизвестно чего. На все расспросы полиция и Силы самообороны молчали, как партизаны, что сильно злило горожан. Синдзи же был словно в трансе, не веря своим глазам и ушам.
       На площадь к вокзалу, где уже толпилось множество людей, не имевших своего личного транспорта, подъехала дюжина военных грузовиков.
       — Сначала женщины и дети, потом старики! — объявил в мегафон один из офицеров.
       Туда-сюда летали самолёты и вертолёты, сотрясая воздух своими могучими двигателями. А звуки взрывов становились всё ближе и чаще. Через некоторое время где-то к югу за городом поднялся столб чёрного дыма, который протянулся до облаков.
       — Мама, смотри, какой большой самолётик! — пролепетал маленький мальчик, тыкая в небо. И вправду, над их головами пролетала с громогласным рёвом восьми реактивных двигателей большая машина смерти.
       — Это не наши, — заключил тот самый старичок с замиранием сердца. — B-52. Это американские ВВС.
       Через некоторое время после того, как самолёт скрылся за крышами зданий, донеслась серия мощных взрывов.
       — Я не знаю, что там, но если они опустились до обычных ковровых бомбардировок, то дело дрянь.
       Синдзи решил ждать до последнего, несмотря на приближающуюся войну. Он был обязан встретиться с майором Кацураги. Посчитав, что ещё успеет выбраться из города, парень уселся на ступеньки перед вокзалом. Он наблюдал, как Силы самообороны эвакуируют всех желающих. А желающих было много, очень много. Вся площадь наполнилась ими. Военные грузовики хоть и в больших количествах сновали по городу, но смогут ли они увезти всех?
       Звуки взрывов нарастали и приближались. Со стороны залива на низкой высоте и со свистом пронеслась пара мелких летающих аппаратов. Немногим позже за горами, куда они скрылись, послышались два мощных хлопка. К югу от Мисимы в районе Нагаоки уже всё было окутано чёрным дымом. Где-то в стороне зазвучала канонада. Синдзи начал жалеть о своём решении приехать в этот безумный город.
       Люди на площади были возбуждены — все обсуждали, что же военные бомбят. Кто-то предполагал нападение китайцев, кто-то — корейцев, а кто-то вообще говорил о военном перевороте в стране и начале гражданской войны. Самой фантастической выглядела версия о том, что к городу движется Годзилла. На таких смотрели как на буйно помешанных. Каково было всеобщее удивление, что именно этот слух оказался наиболее близок к правде: пользователи современных смартфонов обнаружили в еле-еле работающем интернете размытые фотографии сорокаметровой фигуры, которую нещадно забрасывают бомбами. Кто-то крикнул, что это фейк, но количество снимков и видео в Сети росло в геометрической прогрессии.
       Не только у юноши появилось желание посмотреть на шагающее гигантское нечто. Большая толпа ринулась с вокзала на юг, вопреки протестам полицейских и военных. Люди повытаскивали камеры и телефоны, чтобы запечатлеть невероятное существо, которое бомбардировали военные. Не каждый же день вживую увидишь национальное достояние японского кинематографа — Годзиллу. А в особенности публика жаждала услышать знаменитый и пробирающий до костей рёв монстра.
       Синдзи унесло людским потоком на юг города. Множество людей бежали, влекомые любопытством, совершенно забыв о собственной безопасности. К толпе присоединялось всё больше и больше зевак. В какой-то момент стихийное течение настолько выросло, что перекинулось на проезжую часть и практически парализовало движение автомобилей. К общему хору толпы добавились сигналы от недовольных и нервничающих водителей. Полицейские как ни старались оттеснить людей обратно на тротуары, а лучше развернуть, — тщетно.
       В толпе посреди проезжей части Синдзи заметил девушку примерно его возраста. Из общего потока она выделялась белой вороной. Её пепельно-голубые волосы, подстриженные под каре, и ярко-красные радужки глаз были словно маяк в безлунную ночь. Однако никто из пробегавших мимо не обращал на неё внимания, будто её и не было там. Синдзи остановился, чтобы разглядеть необычную незнакомку. В него постоянно кто-то врезался, ругались, чтобы не стоял на проходе, но всё это ушло в фон. Настолько его заворожили эти два ярких огонька и напомнили что-то очень знакомое. Икари был уверен, что недавно их видел и тянулся к ним. Девушка глядела на него, не проявляя ни единой эмоции, будто её никак не волновало происходящее вокруг. Её губы медленно зашевелились, пытаясь что-то сказать. Но Синдзи не суждено было её услышать из-за гвалта людей, рёва сирен и шума взрывов.
       Через миг незнакомка и вовсе пропала, когда между ними пробежала очередная порция ведомых любопытством горожан. Юноша потряс головой и посчитал, что ему просто показалось.
       Взобравшись вместе с другими на одну из эстакад, Синдзи охватил взором пейзаж утренней Мисимы. Впереди были лишь малоэтажные дома, потому люди ахнули, когда увидели в километрах четырёх от них гигантскую гуманоидную фигуру. Нечто спокойно вышагивало в сторону Токио-3, не реагируя на беспощадную бомбардировку со стороны авиации и артиллерии. Из-за огромной дистанции, а также поднявшейся пыли и дыма от взрывов нельзя было детально разглядеть таинственную фигуру. Но точно уже можно сказать одно — это не Годзилла. Что ещё больше раззадорило всеобщее любопытство.
       — Оно в районе Цукамото, — определила одна из женщин, снимая всё на видео.
       Минут через десять существо уже вошло в черту города. Его неизменно сопровождали вспышки от взрывов, а позади него оставалась только чёрная выжженная земля.
       В городе зазвучала сирена гражданской обороны. Звуки взрывов становились ближе. Всё это не предвещало ничего хорошего. Часть людей побежала на вокзал. Остальные продолжали стоять и снимать на камеры происходящее.
       — Смотрите! Оттуда стреляют ракетами по нему! — выкрикнули из толпы.
       Все перевели объективы камер и телефонов на взмывающие где-то слева, в трех-четырёх километрах, ракеты реактивной артиллерии. Гул стоял непередаваемый.
       — Похоже, Силы самообороны уводят монстра от города в горы, — заключил мужчина, стоявший рядом с Синдзи.
       И вправду. Даже боевые вертолёты старались наносить жалящие удары именно с востока и северо-востока. Они как бы заманивали его. Впрочем, никакого видимого урона чудищу военные нанести не могли. Тот даже не сбавлял темп.
       — А почему оно не атакует? — спросила одна из женщин.
       — Молчи, а то ещё накаркаешь!
       Почти над их головами пролетел большой турбовинтовой самолёт. Он быстро очутился прямо над монстром, и что-то с парашютом вылетело из заднего отсека. Буквально через мгновение произошёл чудовищный взрыв, полностью скрыв в себе монстра. Звук долетел до Синдзи лишь через несколько секунд, но ударил по перепонкам, словно молотком. Ударная волна дошла до них существенно ослабевшей — ближе к эпицентру во всех зданиях повылетали окна. В городе завыла сигнализация сотен или тысяч припаркованных машин. Синдзи повезло: был бы он ближе, всё бы кончилось печальнее. Но рядом с ними стёкла в зданиях лишь потрескались. Он задался вопросом: когда же закончится лимит на его везение?
       А потом всё было слишком быстро. Не успел монстр показаться из облака дыма, как над ним появилось белое свечение. И существо тут же с лёгкостью взмыло в воздух.
       Люди не сразу поняли, что великан летит в их сторону с невероятной скоростью. Все так и застыли с открытыми ртами, продолжая снимать, когда оно пролетело над их макушками и приземлилось где-то рядом с вокзалом.
       Земля пошла ходуном, а воздух сотрясло тяжёлое уханье. Одно из девятиэтажных зданий у вокзала сложилось как карточный домик. Другие два угрожающе скосились. Поднялся столб дыма. Люди в панике бросились спасать себя. Синдзи не был исключением. Он уже жалел, что вообще сюда приехал. Все проблемы, которые были в Нагое, сейчас казались какими-то мелочными.
       Всё ходило ходуном. Словно слон зашёл в посудную лавку. Слышались крики, взрывы и свист пролетающих снарядов, над головами летали боевые вертолёты, выпуская неуправляемые ракеты в чудище. Теперь Синдзи мог его разглядеть поближе: тёмно-зелёная гора мышц с длинными и тонкими руками; в середине груди светилась красноватая сфера, защищённая торчащими светлыми рёбрами; его голова была как бы вставлена прямо в грудь. Более детально разглядывать юноша не собирался, теперь он хотел как можно быстрее убраться из города.
       Что-то ярко вспыхнуло рядом с головой монстра. Мгновением позже место, откуда палила по нему реактивная артиллерия, осветилось гигантским взрывом. В ответ на это военные усилили огонь, несмотря на оставшееся в городе мирное население.
       Синдзи даже не знал, кого винить, что он оказался здесь и сейчас. Он снова со всех сил побежал. Только на этот раз не просто от проблемы, а спасая свою жизнь. И не один, а с сотнями таких же неудачников, как и он. Где-то позади гулко топал монстр, взрывались снаряды, снова метались яркие свечения, крики резко прерывались. К этому прибавились звуки моторов машин и грузовиков, а также визжание шин.
       Над головой что-то взорвалось, а потом послышался приближающийся звук. Юноша инстинктивно обернулся и с ужасом заметил, как, вертясь вокруг своей оси, в его сторону падал боевой вертолёт. Все с криками разбежались врассыпную от поверженной боевой машины. Лопасти ударились об асфальт, и ошмётки разлетелись в разные стороны. Сам вертолёт рухнул наземь и по инерции врезался в ближайшее здание прямо перед Синдзи. Его чудом серьёзно не задело.
       Сознание подсказывало, что надо бежать, пока разбитая машина не взорвалась. Однако ноги не хотели слушаться, настолько силён был шок от того, что он только что чуть не лишился жизни. Синдзи поймал себя на мысли, что пилотам повезло меньше. Он было хотел проверить, живы они или нет, как сзади донёсся противный скрип шин. Обернувшись, Икари заметил синее спортивное купе. Пассажирская дверь открылась, и в машине показалось знакомое, несмотря на солнцезащитные очки, лицо.
       — Прости за ожидание, Икари-кун! — Сомнений не было — он узнал её по голосу. — Быстрее залезай!
       — Да! — всего и успел выкрикнуть юноша, ныряя в автомобиль.
       Как только юноша очутился в машине, Кацураги сразу рванула, вдавив газ в пол. От такого ускорения дверь закрылась сама собой, внешние звуки мигом приглушились. Синдзи вжало в спортивное сиденье, но всё же он пересилил себя и одним махом закинул свою сумку назад, за спинку.
       — Пристегнись! Нас ждёт весёлая поездка!
       Юноша без возражений застегнул хитроумные четырёхточечные ремни безопасности. Кацураги уже неслась по узким улочкам с умопомрачительной скоростью, мастерски уворачиваясь от всех препятствий.
       — Штаб, посылка найдена. Обеспечиваю безопасность, — проговорила женщина в гарнитуру. — Вас поняла, доставляю.
       Шины и тормоза визжали до боли в ушах. Переключение передач сопровождалось свистом, двигатель мелодично завывал, словно гоночный. Насколько Синдзи позволяли судить его некоторые любительские познания — моторчик-то не простой.
       Где-то рядом вышагивало чудище. С каждым его шагом машину немного подбрасывало, отчего женщине приходилось возвращать контроль над автомобилем. Синдзи обернулся и снова увидел монстра, объятого пламенем от взрывов. Он был очень близок к ним.
       — Чёрт! — выругалась Кацураги, резко дав по тормозам. Икари вдавило в ремни безопасности, выдавив весь воздух из лёгких. Проезд перед ними был завален полуразрушенным зданием. — Держись!
       В один момент женщина включила заднюю передачу и вжала педаль газа в пол. Машина резко понеслась назад, навстречу монстру.
       — Э-э? — выразил недоумение Синдзи.
       — Держись, говорю!
       Майор резко крутанула руль, и машина сделала классический полицейский разворот. Не дожидаясь, пока автомобиль остановится, женщина, насколько возможно быстро, врубила вторую скорость. Теперь они неслись прямо под великаном и через взрывы, словно по минному полю. Машину бросало из стороны в сторону во время манёвров. Синдзи даже стало худо — американские горки нервно курили в сторонке. Когда они пулей пролетали мимо ног монстра, послышалось, как по корпусу спортивного купе прокатилась волна осколков от разрывающихся снарядов. Левая часть ветрового стекла треснула, и по ней расползлись паутинки. А боковое стекло со стороны Синдзи и вовсе разбилось. В салон тут же ворвались оглушительные звуки боя, рёв мотора и доносившиеся отовсюду крики.
       «Эта женщина нас убьёт!» — возмущался про себя Икари, глядя на пару дыр в днище автомобиля и перекорёженный салон. Снова каким-то чудом его не задело. А вот насколько повезло другим людям, которые оказались в гуще событий вместе с ним? И стоит ли за них молиться?
       Спустя некоторое время они наконец-то выскочили из самого пекла. Синдзи чрезвычайно радовался тому, что его нашли и спасли из хаоса.
       — Только этого не хватало! — майор разглядывала разбитую рацию. Попыталась до кого-то дозвониться по обычному мобильному телефону, но ничего не вышло. — Ладно, обойдёмся. Что-то ты до жути спокоен. Не каждый же день увидишь Ангела.
       — Ангела?
       — Да, то большое земноводное чудище, мы его так называем. Любой другой меня бы сейчас засыпал вопросами.
       — Извините. — Синдзи сомневался в своём спокойствии: одного взгляда на трясущиеся коленки предостаточно. — Я просто думал, что вы всё равно ничего не расскажете. Неужели он из тех самых ангелов?
       — Что? Нет, конечно. Подробности потом объясню. Скажу лишь, что этого недо-годзиллу необходимо уничтожить, во что бы то ни стало.
       — Простите. Но в этом как-то замешан мой отец?
       — Хороший вопрос! Со временем узнаешь. И хватит постоянно извиняться! На нервы действуешь.
       Кацураги, не сбавляя темпа, выехала на эстакаду.
       — Как же нам сегодня везёт! — иронизировала она. — На дороге в Токио-3 завал, надо делать крюк.
       Когда они заехали на автостраду, Синдзи заметил, что монстра перестали бомбить. Своим наблюдением он поделился с водителем. Та припарковала машину у обочины и полезла куда-то в бардачок.
       — Дай-ка гляну, — отстегнувшись от ремней, Кацураги достала бинокль, после чего перетянулась через юношу и прильнула к окну. — Что-то тут не так.
       Автострада находилась в предгорье, потому вид на город открывался шикарный. Насколько он мог быть шикарным, если учесть разрушенные здания, дым, копоть, взрывы и шагающее нечто посреди всего этого хаоса.
       — Вы же офицер, — пробормотал прижатый к сиденью Синдзи. Но жаловаться было не на что, вовсе даже наоборот, — вы должны знать, что делают военные.
       — Офицер, — согласилась женщина, оглядывая внезапно прекратившийся театр военных действий. — Но уже давно не Сил самообороны. И тем более не USAF. Рации у нас нет. Связи нет. Отныне мы слепы и глухи, а я это ненавижу.
       Синдзи поборол желание спросить, что такое USAF. Похоже, ещё одна полусекретная организация, как и NERV.
       — Кхм, бедный одиночка Lancer. Скажи мне, милашка, что ты делаешь на такой скорости и высоте? — фальшиво пропела Кацураги, не обращая внимания на Синдзи. — Да ну, не может быть!
       — А?
       — Ложись!
       Женщина крепко прижала к себе юношу. Сначала ему даже нравилось быть прижатым её грудью, от которой веяло дорогой парфюмерией. Но потом он хотел отпрянуть. Правда, ему это не удалось — женщина на удивление оказалась очень сильной.
       Почти в тот же миг всё вокруг залило белоснежным светом, а и так раскалённый воздух стал ещё горячее. Синдзи почувствовал нарастающие вибрации — что-то надвигалось, что-то очень и очень плохое. Не успел он что-либо спросить, как их накрыло настолько мощной ударной волной, что ветровое стекло моментально разбилось, а по салону хаотично разлетелось всё незакреплённое. Машину мощным напором протянуло через всю проезжую часть и унесло в кювет.
       Автомобиль опрокинулся на левый бок. Кацураги лежала на левой двери прямо впритык к Синдзи, который так и повис на ремнях. Тот буквально ощущал спортивное тело женщины.
       — Ты как, живой? — пыталась она перекричать утихающий грохот и какой-то стук по крыше. — Ничего не сломал? Головой не ударился?
       — Вроде всё цело, — простонал он, — только земля в рот набилась.
       — Пустяки, — этой позитивно настроенной женщине явно всё было нипочём.
       Майор отстегнула юношу от ремней безопасности. И они вместе вылезли через то место, где должно было быть ветровое стекло. А вне машины творился натуральный кошмар. Над Мисимой грибовидное облако поднималось на несколько сотен метров. В самом городе всё горело, словно открылись врата ада. Оставалось только надеяться, что люди успели эвакуироваться.
       У парня всё тело болело, но снова каким-то чудом обошёлся лишь ушибами и лёгкими ссадинами. На руке виднелся порез, но в целом ничего серьёзного. Женщину покрутило сильнее, но тоже всё обошлось. Даже солнцезащитные очки не слетели.
       Глядя на растягивающийся в небеса гриб, юноша извлёк кое-что важное из далёких уголков памяти.
       — Кацураги-сан, мы теперь будем светиться в темноте?
       — Чего? — в недоумении спросила та. Но, поняв, о чём он, расхохоталась от души. — Нет, доктором Манхэттеном тебе не быть.
       Теперь настал черёд Синдзи недоумевать.
       — Можешь быть спокоен — это N2-бомба. Короче говоря, бабахает, как тактический ядерный заряд до двадцати пяти килотонн. Это чуть сильнее «Толстяка», сброшенного на Нагасаки в сорок пятом году. Но без радиации и прочего дерьма.
       — А вы уверены? — парень всё ещё скептически был настроен, нервно поглядывая на место взрыва.
       — Ну, если бы это было ТЯО, — она ткнула большим пальцем на гриб, — то мы бы уже умерли от проникающей радиации.
       — Умеете вы утешить, Кацураги-сан.
       — А то! Короче, давай поставим на ноги нашего боевого коня.
       Они приготовились перевернуть машину. Только сейчас он обратил внимание на чёрную форму женщины. Она не была военной. Строгая юбка выше колен; безрукавная блузка с белой окантовкой, а на воротнике виднелись знаки отличия.
       — Готов? И раз...
       Со второго толчка у них получилось, и Кацураги демонстративно отряхнула руки. Она всё больше нравилась юноше: от неё веяло добротой и позитивом, что его расслабляло даже в такой безумной ситуации.
       — Спасибо большое.
       — Нет, это я вам благодарен, Кацураги-сан.
       — Давай просто Мисато, договорились? — Наконец-то она сняла очки и мягко улыбнулась. — Рада встретиться, Икари Синдзи-кун.
       — Я тоже, Мисато-сан.
       — Кстати, даже несмотря на весь этот хаос, голос у тебя кажется бодрее, чем вчера.
       Синдзи лишь нервно усмехнулся и почесал затылок.
       Мисато последний раз глянула в бинокль.
       — М-да. Этой сволочи даже N2 как с гуся вода — лишь немного поджарили. Хотя бы остановили на некоторое время. Ладно, поехали уже. — Она уселась на водительское сиденье и глубоко вздохнула. — Бедная-бедная моя Alpine...
       Автомобиль и вправду выглядел худо: левое крыло и дверь — как решето, стёкла разбиты, зеркала заднего вида отсутствуют, кругом вмятины и царапины. Казалось, что дребезжащая машина готова в любой момент развалиться на ходу. Она ехала на одном честном слове французских инженеров.
       — Надеюсь, тамошние болваны догадаются вызвать для нас поезд. А то без него путь до штаб-квартиры займёт у нас несколько часов. — Кацураги снова вздохнула, как только двигатель издал пару недовольных рыков и машина чуть не заглохла прямо на ходу. — Ну же, моя крошка, не подведи.
       «Крошка» оказалась автомобилем Renault Alpine A310, если не врала покосившаяся табличка на «торпеде». Синдзи даже присвистнул в похвалу вкусу Мисато: модели Alpine крайне редкие, и уж точно никогда не выпускались с правым рулем. Но машина Кацураги была именно такой — праворульной. И где она её достала — вопрос ещё тот.
       Они уже отъехали от несчастного городка — указатели оповещали, что до Токио-3 осталось двенадцать километров. Дорога всё дальше уходила в горы, покрытые густым лесом. Вокруг сновали армейские грузовики, которые эвакуировали оставшихся в поселениях людей.
       — Надеюсь, потери среди гражданских лиц не такие большие, — пробубнила Кацураги с серьёзным лицом.
       До Синдзи начало доходить, что смертей всё же не удалось избежать. По правде говоря, в глубине души он это понимал и раньше, но отказывался верить.
       — Не бойся, — женщина начала успокаивать юношу, — на удивление, Силы самообороны отлично провели эвакуацию. Так что не забивай себе голову, хорошо?
       Слово «отлично» прозвучало несколько фальшиво, но Икари лишь кивнул, погружаясь в свои мысли.
       — И всё же ты неразговорчивый у нас, Синдзи-кун. Иногда мне кажется, что я сама с собой говорю. А может, слишком много событий за раз для детской психики, — рассуждала она.
       — Простите, Мисато-сан, но вы порой и сама ведёте себя как ребёнок.
       — Ах ты паршивец! — по-доброму выкрикнула женщина, взъерошив юноше волосы.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 5. Иллюзия выбора
 
NERV []
 
       Они подъехали к большим противоатомным воротам в скале, на которых была изображена эмблема NERV. Вход охраняло полдюжины тяжело экипированных бойцов. На бравых молодых парней из Сил самообороны они не были похожи. Половина из них европейской внешности, а некоторые с внушительной бородой. Весь их брутальный вид говорил, что это бывалые вояки.
       «Наёмники», — подумал парень.
       — Служба безопасности NERV, — уведомила женщина, будто прочитав мысли Синдзи.
       Охранники сразу узнали машину и её владелицу, поэтому даже не стали останавливать на досмотр. Врата в неизвестность распахнулись.
       Миновав контрольно-пропускной пункт, «рено» въехала в гигантский ангар. В нём находилась пара подвижных составов, отдалённо напоминавших грузовой поезд. Мисато с лёгкостью, словно это делала уже много раз, вырулила на одну из платформ в составе. Послышались щелчок и маленький стук, будто что-то намертво вцепилось в колёса. После этого необычный поезд с лёгким гулом начал движение вниз по туннелям.
       Женщина достала из-под заднего сиденья два армейских сухих пайка.
       — Держи, — передала она один Синдзи, — нормально поесть нам ещё не скоро удастся.
       — Что-то я не голоден, — парень с неохотой взял сухпаёк. На нём отчётливо читалось «Made in USA», несмотря на скудное освещение.
       — Да не стесняйся, — настаивала Мисато. — Как подкрепишься, сразу станет лучше. Дрянь дрянью, но очень питательно. Если захочешь ещё, то говори — у меня этого добра целый ящик от друзей.
       Юноша с неохотой вскрыл упаковку и, к своему удивлению, обнаружил несколько больших и маленьких пакетов с инструкцией на английском.
       — Интересные у вас друзья.
       — И не говори... — она мечтательно улыбнулась, что-то вспоминая.
       — Так что же это такое — NERV? — решился спросить Синдзи, повторяя манипуляции Мисато с пакетиками сухпайка.
       — Специальное агентство NERV под эгидой ООН, — уточнила Кацураги. И занялась химической горелкой в виде специального плотного пакета, куда следовало поместить еду для разогрева. Мисато залила в обе горелки воду и вложила туда пакеты с сухпаем. Парень заметил, что в пакетах была лазанья. Или подобие её.
       — И здесь работает мой отец?
       — Ну да. Как и я. — Она положила две упаковки с разогревающейся армейской едой на «торпеду» автомобиля. — Ты же знаешь, чем он занимается?
       — Дядя мне говорил, что его работа важна для всего человечества. Но я всегда считал это напыщенным преувеличением, чтобы оправдать отца.
       — Что за недобрый сарказм? Твой дядя не совсем лукавил.
       — Тогда зачем я понадобился отцу спустя три года?
       Женщина пожала плечами.
       — Может, тогда сам его спросишь? Мы же как раз к нему и едем. Ведь и я не могу взять в толк, зачем ему с тобой сейчас встречаться. Есть «гость» и поважнее. Без обид, Синдзи-кун. Вот приехал бы ты раньше — другой вопрос.
       — Просто я не думаю, что из этого может выйти что-то путное. В смысле, я понимаю, что он меня позвал не из-за внезапно нахлынувших отцовских чувств. Было бы так, он сам приехал в Нагою. И всё же...
       — Всё же очень на это надеешься?
       Юноша промолчал.
       — Понятно, тоже проблемы с отцом.
       Теперь Синдзи вопросительно посмотрел на Кацураги, но та решила не продолжать этот разговор. Благо уже была готова еда, которая на вид аппетитной не выглядела. Хотя на вкус лазанья оказалась вполне съедобной, особенно с крекерами.
       — Кстати, ты не потерял свой временный пропуск? А то ведь не выйдешь из комплекса.
       — Нет. — Юноша достал ту самую карточку, на которой были лишь эмблема NERV и цифровой номер. Почти как банковская карта, разве что владелец не указан. — К ней прилагалось ещё вот это.
       Юноша не успел достать бумагу, как Кацураги её забрала. Мгновением позже всунула парню буклет об организации. В нём не содержалось никакой конкретики, лишь общая информация о целях и задачах агентства: исследование новых технологий, изучение Удара метеорита, принятие мер по нейтрализации последствий катастрофы и прочее.
       — Я что, тут буду работать? — недоверчиво спросил он.
       — Это зависит от тебя.
       Парень хотел что-то сказать, но его внимание отвлёк открывающийся вид. Они выехали из туннеля и уже спускались по специализированному мосту внутри колоссальной подземной полости не менее двух километров в диаметре и с километр в высоту. Почти дневной свет обеспечивали хитроумные гигантские зеркала. В самом низу полости были видны леса, чащи и даже озеро! А среди них и маленьких строений затесалось пирамидальное здание, от которого паутинками расползались дороги.
       — Ничего себе! Настоящий Геофронт?! — только и смог произнести юноша. Его удивлению не было предела.
       — Да, добро пожаловать в штаб-квартиру NERV в Японии! Не побоюсь пафоса, но именно здесь последняя надежда человечества.
       После прибытия в док Кацураги сразу рванула к одному из терминалов и с кем-то связалась. Быстро переговорив, она потащила парня вдоль бесчисленных коридоров.
       Работа здесь кипела — складывалось впечатление, что объект всё ещё достраивают. «Наёмники», подобные тем, которых видели на КПП, Синдзи всё ещё пугали, хоть и встречались редко. В основном же здесь были обычные работники в бежевой форме с чёрной окантовкой.
       — Нам сюда, — повела Кацураги парня к лифту. — Наверное.
       — Вы что, заблудились?
       — Я просто ещё не привыкла к этим лабиринтам. Предпочитаю открытую местность.
       Проехали вниз на лифте совсем недолго, как открылись отполированные до блеска двери. В лифт вошла женщина лет тридцати, чуть старше Кацураги.
       «Крашеная блондинка», — отметил про себя Синдзи.
       Но по её лабораторному халату и серьёзному, целеустремлённому взгляду можно было сделать вывод, что она явно не объект анекдотов. Под левым глазом ярко выделялась родинка. Сами глаза были карие.
       — О, Рицко! Ты моё спасение!
       — Майор Кацураги, опаздываете, — деловитым тоном блондинка принялась отчитывать Мисато. Она нажала одну из кнопок, и лифт продолжил движение. — У нас каждая минута и каждый человек на счету. Неужели просто съездить за кем-то настолько проблематично?
       — Ну, если не считать, что мы попали в самую гущу событий...
       — Не более чем оправдания, особенно от тебя, — Рицко скорее констатировала факт, чем упрекала. — Неужели просто вовремя доставить человека намного сложнее, чем бегать за ОМП по всему Китаю?
       — Прости! — Кацураги игриво подняла одну ладонь перед собой. Сразу было видно, что они давние подруги. Та лишь легко вздохнула и расслабилась.
       — Так это тот самый ребёнок?
       — Да, он самый.
       — Я руководитель первого научно-технического отдела проекта Е, — обратилась блондинка к Синдзи, — доктор Акаги Рицко. Рада познакомиться.
       — Я тоже, — ответил юноша, смутившись: она его буравила взглядом.
       — Он немного похож на своего отца. Правда, не настолько чёрствый, но такой же необщительный.
       Синдзи поёжился: его снова при нём обсуждали. Он очень этого не любил.
       — Насколько я знаю, письмо отсылали ещё месяц назад, — обратилась Акаги к своей подруге, продолжая пристально разглядывать парня. — И будь он тогда здесь, всё было намного проще. Или хотя бы иначе.
       — Командующий хотел, чтобы он сам принял решение. Насильно тащить было бы плохой идеей, ты сама это знаешь.
       Доктор кивнула в ответ на эту реплику.
       — Икари-кун, — теперь она обратилась к нему, — я человек от мира науки и во всякую мистику не верю. Но то, что ты приехал к нам именно сейчас, простым совпадением назвать достаточно сложно даже мне. Выражаясь словами Мисато, это судьба.
       — Что вы имеете в виду, доктор Акаги? — удивился парень.
       — Со временем всё поймёшь. И прежде, чем ты увидишься с отцом, я хочу тебе кое-что показать.
       И Кацураги, и Синдзи вопросительно посмотрели на женщину. Но большего она не сказала.
       Когда двери распахнулись, они увидели, что в коридоре стояла заметная суматоха. Различные техники, инженеры и помогающая им охрана носились туда-сюда. Доктор Акаги уверенно повела Мисато и Синдзи по коридорам сквозь бегающих людей.
       — А что здесь происходит? — вымолвил юноша.
       «Внимание! Всему постороннему персоналу надлежит покинуть Ангар-6. Ведутся работы по активации "Евы-01"».
       — Погоди! — Кацураги обратилась к подруге. — Что значит «активация "Евы-01"»?
       — Она сейчас размораживается, полностью исправна и готова к бою. Проблем не должно возникнуть.
       — Проблем не должно возникнуть? Да у нас одна большая проблема — пилота нет.
       «Внимание! Всему постороннему персоналу надлежит покинуть Ангар-6. Ведутся работы по активации "Евы-01"».
       — Майор Кацураги, если вы не в курсе, то Ангел уже восстановился и движется к нам.
       — Да скинуть на него ещё одну N2, выиграв дополнительное время. Одной больше, одной меньше — невелика беда.
       — По новым данным, Ангел быстро приспосабливается, поэтому нельзя с уверенностью утверждать, что ещё одна бомбардировка будет так же эффективна. Его АТ-поле постоянно меняется и совершенствуется. Короче говоря, Ангел учится на ошибках. Что говорит о наличии интеллекта. А это значит, что нам нельзя затягивать.
       — И всё же, — не унималась Кацураги, — посылать туда Аянами в её состоянии — форменное безумство наравне с преднамеренным убийством!
       — Нет, не её.
       Кацураги смолкла на минуту, переваривая ответ подруги.
       — Да ты шутишь! Я лучше попрошу американцев или русских на него «батон» скинуть!
       — Приказ командующего, — отмахнулась женщина.
       Они вошли в просторный ангар с бассейном от стенки до стенки. Сам бассейн был наполнен какой-то жидкостью с неприятным запахом. Ангар же пересекала пара платформ. Перед одной из них что-то стояло. Когда подошли ближе, Синдзи рассмотрел это «что-то»: из пахучей жидкости торчала гигантская голова фиолетового робота, закованная в массивную броню. Отчётливо можно было разглядеть глаза, пасть и подобие носа.
       «Ущипните меня, этого не может быть» — первая мысль юноши.
       Синдзи не знал, что и думать: удивляться или смеяться. Они против недо-годзиллы создали недо-гандама? Звучало слишком фантасмагорично, чтобы быть правдой. Но, судя по тому, как здешние техники хлопотали вокруг робота, всё это было на полном серьёзе.
       Когда они взошли на ту самую платформу, перед которой виднелась голова несуразного робота, доктор обратилась уже к Синдзи.
       — Икари-кун, позволь тебе представить: это универсальное биомеханическое гуманоидоподобное боевое оружие — «Евангелион Марк-1». — Глаза у неё блестели. Без сомнения, она гордилась изобретением. — Или просто «Ева-01». Они созданы, чтобы на равных противостоять Ангелам. Одного сегодня ты уже видел и понимаешь, какую опасность они таят для человечества.
       — Это и есть работа моего отца? — неуверенно спросил юноша.
       — Именно, — раздался голос откуда-то сверху из динамика. — Давно не виделись.
       Синдзи поднял голову и заметил своего отца за обзорным окном почти под потолком ангара. На отце был чёрный мундир, походивший на тот, что у Кацураги. С последней встречи он отрастил бородку без усов. И неизменные очки на лице.
       — Отец... — вымолвил парень.
       — Синдзи, слушай внимательно. Я до последнего не хотел тебя впутывать во всё это. Когда ты не ответил на письмо, то посчитал, что пусть так и будет для твоего же блага. Но сейчас мы истощены, и у нас не так много времени. А раз ты здесь, то должен сделать то, что должен. То, что каждый из нас должен. Без тебя человечество обречено.
       — Погодите, командующий! — вмешалась Мисато. — Неужели вы хотите...
       Но она не успела договорить.
       — Именно, майор Кацураги. Синдзи должен пилотировать «Еву-01».
       — Что? — выпалил Синдзи. Его рот заметно отвис.
       — Допустим, синхронизация пройдёт успешно, что уже маловероятно, — Мисато не унималась, — но даже Аянами пришлось на обучение потратить семь месяцев. А он только что прибыл!
       — Ему достаточно просто сесть в «Еву» и минимально синхронизироваться, — вмешалась Акаги. — А с этим ты уже сможешь работать, я полагаю? По-моему, это лучше, чем вообще ничего.
       Майор о чём-то задумалась. Синдзи мысленно молил, чтобы она их отговорила. Он не хотел плыть по такому течению, но вместе с тем парень понимал, что оно слишком сильное для него.
       — Не мне тебе рассказывать про возможные угрозы.
       — Попытаться стоит. У нас нет другого выхода.
       Мисато ещё сильнее задумалась.
       — Это безумие, — Кацураги принялась массировать виски, — но есть один вариант. Короче, есть план. Простой, как топор, но должен сработать, если всё сделаем быстро и с первой же попытки. Эффект внезапности.
       — Отлично, — только и ответил голос сверху.
       Синдзи не верил своими ушами. Они всё решили за него.
       — Отец, для чего ты меня позвал?
       — Ты уже понял для чего.
       — Чтобы сесть в этого несуразного робота и сразиться с тем монстром?
       — Именно.
       Синдзи ощутил, как его колени стали подгибаться от животного страха. Такого страха, который он ещё никогда не испытывал. Но за этим чувством по пятам следовала ещё и злость: они хотели сделать из него пушечное мясо. Ещё Мисато упоминала о каких-то угрозах, которые не сулили ничего хорошего.
       — Да ни за что! Я в первый раз вижу эту штуку, я вообще ещё вчера ни о чём не знал. Что за бред!
       — Просто сделай это. Никто, кроме тебя, не сможет справиться. Тебе объяснят, что нужно делать. Но если ты сейчас отступишь, если снова убежишь, то вся ответственность за сотни тысяч жизней ляжет на тебя.
       — И вы собираетесь меня послать на убой? Да вы все, наверное, спятили!
       Ему хотелось унестись из этого сумасшедшего места как можно дальше. Не такого он ждал от встречи с отцом. Хоть и понимал, что, кроме как поругаться, ничего не выйдет. «Не надо было сюда приезжать!» — укорял он себя.
       — Икари-кун, у нас мало времени, — доктор Акаги скорее проинформировала, чем просила. — Ангел ждать не будет. Но и насильно посадить в «Еву» мы тебя не можем. Ты это должен сделать осознанно, а иначе ничего не заработает. Если не вдаваться в подробности (на них нет времени), в мире крайне мало людей, которые теоретически могут пилотировать «Евангелион». И ты один из них.
       — Не сомневайся, — вмешалась Кацураги, — будь всё так просто, я бы первая прыгнула в «Еву».
       — Я не для этого приехал! — воскликнул он умоляюще, пытаясь найти поддержку.
       — А для чего, Синдзи-кун? — Мисато сочувственно склонилась к нему. — Оглянись. Посмотри на всех этих людей. Вспомни, что там наверху творилось из-за этого треклятого Ангела. Сколько людей пострадало и сколько ещё пострадает? Неужели тебе на них наплевать? Я этому не верю, я вижу, в глубине души ты добрый человек. Подумай над тем, Синдзи-кун, что ты приехал именно сейчас, в этот тяжёлый момент. Когда мы оказались в безвыходном положении. Быть может, это и есть то, ради чего ты сюда приехал. Это и есть твоя судьба.
       Внутри юноши будто сражались противоположности. Выбор стоял не между плохим и хорошим вариантом. Каждый вариант был плох по-своему, напоминая ему, что чёрного и белого в жизни не бывает. Но он не хотел принимать такую реальность, она была слишком сложной для него. Так ему придётся согласиться и с тем, что за случившееся с Отоей и Маной юноша несёт равную ответственность, если не бoльшую.
       Все сейчас уставились на него, в том числе техники. Они тоже прекрасно понимали судьбоносность его решения.
       — Я... я понимаю, — парень сжал кулаки. — Но... я же не такой, как вы. Я не могу...
       — Хорошо, — сказал Икари-старший. — Возвращайся в Нагою. Здесь тебе не место. В Геофронте трусов нет. — Он поводил рукой по терминалу, кого-то вызывая. — Фуюцки, пусть приведут в чувство Рей.
       — Аянами ведь в тяжёлом состоянии, — донёсся голос с терминала. — Разве её можно использовать?
       — Она ведь не мертва.
       — Действительно.
       — Пусть её доставят в Ангар-6. — Гендо разорвал соединение. — Майор Кацураги, ваш план сработает с пилотом Аянами?
       — Мой план и так безумен. Значит, станет ещё безумнее, — отчиталась Кацураги и мрачно добавила: — И билетом в один конец.
       — Хорошо.
       Доктор Акаги не стала ждать и начала командовать на ходу, удаляясь вместе с Кацураги с платформы. Напоследок учёная одарила парня высокомерным взглядом.
       — Перенастройте центральную систему «Евы-01» на тип L-00. Начать перезапуск!
       «Текущий процесс остановлен. Внимание! Начат перезапуск центральной системы», — донеслось из динамиков.
       Синдзи был подавлен. Он ещё раз убедился, что сам он отцу не нужен. И никогда не был нужен. Им просто хотели воспользоваться и послать на убой против той громадины...
       Мимо врач и две медсестры провезли медицинскую каталку. На ней под капельницей лежала та самая девушка, которая ему привиделась на вокзале. Те же ярко-красные глаза, пепельно-голубые волосы, бледная... Вблизи всё это выглядело ещё более неестественно. Однако в отличие от прошлой встречи на этот раз она была измученная, руки и голова в бинтах и ссадинах. Девушку облегал какой-то странный белый костюм-комбинезон без рукавов, усыпанный различными встроенными приспособлениями неясного функционала.
       «Это и есть Аянами Рей? И её хотят посадить в робота?»
       Синдзи не понимал, как он её мог видеть на привокзальной площади. Неужели она тоже была там? Юноша припоминал, что Ангел приземлился прямо на вокзал и мог зацепить бедную девушку, поэтому она сейчас в таком тяжёлом состоянии. Но что-то внутри подсказывало, что это какая-то бессмыслица.
       Девушке что-то вкололи, и она попыталась встать, глубоко дыша и тяжело всхлипывая. С лица Рей пот лился ручьём, её необычные волосы были растрёпаны.
       Внезапно всё сильно затряслось от мощного взрыва где-то на поверхности. Юноша рухнул на пол, с потолка посыпались штукатурка и куски бетона. Послышалась сирена боевой тревоги. Большой блок с люминесцентными лампами рухнул рядом с каталкой, опрокинув её и девушку. Врач и медсёстры, уворачиваясь от осколков, поскользнулись и нечаянно упали в пахучую жидкость. К ним сразу подплыли водолазы и помогли забраться на платформу.
       Синдзи подбежал к красноглазой девушке, бледной как смерть, и попытался ей помочь встать. Но после первой же попытки она обмякла в его руках, всхлипывая от боли. Её бил страшный озноб. Юноша почувствовал, как по его руке стекает что-то тёплое и вязкое. Кровь. Не его. Одна из ран девушки открылась, и кровь уже полностью пропитала бинты.
       «Не убегать».
       Парень и сам затрясся от страха. Он вспомнил вчерашний вечер и как уже раз отступился. Последствия были очень плохие, из-за них он и оказался здесь. В этой круговерти хаоса.
       «Не убегать».
       Что будет, если он снова отступится? Каковы последствия для этих людей? Для этой бедной девушки? Перед ним тотчас же предстала картина с полуголой Маной, которая беспомощно распласталась на полу.
       «Не убегать!»
       Нет, неверно. Для этих людей уже наступили последствия, когда Синдзи убежал от письма отца месяц назад и не явился сюда вовремя.
       «Не убегать!!!»
       Синдзи понимал, что у него не было иного выбора. На этот раз он не имел права убегать. Убегать было некуда.
       И он принял решение. Единственное и верное.
       — Просто залезть в эту штуку? — голос Синдзи всё ещё дрожал. — Хорошо. Я сделаю это.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 6. Ты [не] герой
 
 
       «Что же я сейчас делаю?» — спрашивал себя Икари Синдзи.
       Юноша сидел в ложементе какой-то вытянутой цилиндрической капсулы длиной метров четыре-пять, насколько он мог судить. Стенки капсулы были сделаны из непонятного материала: на ощупь и по виду как стекло, но по звуку — твёрдый и прочный металл.
       — Это лонсдейлит, — уведомила глава научно-технического отдела через динамики, встроенные в ложемент. — Вся контактная капсула состоит из сверхпрочных материалов. Поэтому можешь быть уверен, что ты сейчас в самом безопасном месте на Земле.
       Эта информация не сильно успокоила новоявленного пилота: ему слабо верилось словам Рицко.
       «Охлаждение завершено» — из динамиков фоном шли монотонные переговоры операторов. Многое Синдзи не понимал, но общую картину составить мог: готовятся к запуску.
       «Есть подача энергии!»
       Освещение здесь было скудное и неприветливое. В полумраке он смог разглядеть два рычага, усыпанных различными кнопками и переключателями. На спусковые крючки каждой рукояти этих рычагов легко легли указательные пальцы, они же вместе со средними при необходимости могли легко дотянуться до россыпи переключателей на внутренней стороне спусковой скобы. Большие же пальцы удобно располагались в дополнительных зонах управления на рукоятях: на левой были стрелочки в четыре стороны с кнопкой по центру типа «старт», а на правой торчал маленький шарик, он же трекбол, о которых юноша был наслышан. Синдзи не удивился, почему ему интуитивно всё это совершенно понятно, — многое знакомо ещё по контроллерам и джойстикам от игровых приставок. Но одно дело — летать в каком-нибудь Ace Combat на playstation, другое — реальный боевой робот.
       — А с помощью этого управлять вашим роботом вообще можно? — спросил Синдзи, не надеясь на вразумительный ответ.
       — Система управления «Евангелионом» нетрадиционная, — снова послышался голос доктора Акаги, — объясню чуть позже.
       Он скептически отнёсся к такому ответу. Ну и ладно — отец сказал, что ему всё объяснят, а значит, не стоит бежать впереди паровоза.
       «Стоп-капсула убрана».
       Плыть по течению для Синдзи было обычным делом. Он часто отдавался в лапы судьбы, не особо возражая. Но в последние дни его привычный образ жизни стал рушиться. Или видоизменяться. Икари-младший пока не мог точно сформулировать своё отношение к происходящему сумасшествию, а если верить Кацураги, то всё самое безумное ещё впереди.
       «Внимание! Начат процесс ввода контактной капсулы».
       Он почувствовал, как передняя часть капсулы наклонилась вниз и с мягким скрежетом стала въезжать во что-то. Она двигалась вперёд до тех пор, пока отовсюду не раздались щелчки. Сверху послышался гул механизмов.
       «Зондирование капсулы».
       «Да будет свет!» — подумал Синдзи, когда полумрак сменился на тусклое освещение. Правда, он никак не мог взять в толк, где же источник: ему казалось, что сами стенки излучали свет.
       «Контактная капсула введена. Связь установлена».
       Синдзи отчётливо осознал, что сейчас он находится внутри гигантского робота. И отныне у него нет дороги назад. Теперь его направление — строго вперёд по течению. По очень бурному течению.
       «Подготовка к первой фазе синхронизации. Проверка нервных соединений».
       Юноша инстинктивно дотронулся до нейрозаколок, которые на его голову нацепили перед тем, как посадить в капсулу. Ему они показались забавными, ибо походили на маленькие кошачьи ушки. Официально они именовались «зажимы А10», как сказала Акаги, но все их называли просто нейрозаколками.
       «Погрешность в пределах нормы. Капсула закреплена. Готовность к первой стадии синхронизации».
       — Послушай, Икари-кун, — снова раздался голос доктора Акаги, — сейчас в капсулу поступит специальная жидкая смесь под названием «Link Connect Liquid». Или просто LCL. Тебе нужно позволить ей заполнить свои лёгкие, и необходимый кислород будет поступать напрямую. Так что ты не задохнёшься.
       — Простите? — Синдзи не понимал, о чём речь.
       «Начат процесс поставки LCL в контактную капсулу».
       С этими словами капсула начала быстро заполняться оранжевой жидкостью.
       — Что это? — вскрикнул юноша. — Вы меня теперь ещё и утопить решили?
       LCL уже залила его почти по пояс. Синдзи до последнего старался поверить словам Акаги. Но как только жидкость добралась до горла, то вера улетучилась. Он сделал глубокий вдох ещё чистого воздуха.
       «Наполненность контактной капсулы LCL — семьдесят пять процентов».
       — Не бойся, Икари-кун, — успокаивала доктор Акаги, — LCL имеет уникальные свойства и низкую плотность. А после ионизации ты ее почти не отличишь от очень влажного воздуха.
       Долго сопротивляться дайвер, забывший свой акваланг, не смог. И, словно утопающий в дешёвом фильме, выпустил последние остатки желанного воздуха. LCL мигом залила его лёгкие, принося отвратительные ощущения удушья. Спазмы кашля накрыли как лавина, однако откашляться, сколько Синдзи ни пытался, никак не получалось. Ещё один тяжёлый вдох мерзкой жидкости — и приступ кашля с новой силой принялся мучить Икари. У него метнулась мысль, что сейчас внутри всё разорвётся.
       — Ионизируйте прямо сейчас, а то он лёгкие повредит, — командовала Акаги.
       Что-то щёлкнуло, легко кольнуло по всему телу электричеством, и вокруг вспыхнуло ярким светом на краткий миг. А потом всё пришло в норму. По крайней мере, так показалось Синдзи. Он ещё откашливался, но приступы уже прекратились. Дышать стало проще, а оранжевый отблеск от жидкости пропал, и она стала полностью прозрачной.
       «Процесс ионизации завершён».
       Акаги не лукавила, что дышать LCL станет легко — почти так же, как влажным воздухом. Но она забыла упомянуть, что скованность движений останется. А ещё донимал привкус крови во рту.
       «Внимание! Подсоединение основного источника питания».
       — Сейчас начнётся вторая стадия синхронизации. Никаких неприятных ощущений последовать не должно, кроме лёгкого покалывания в голове.
       «Запуск интерфейса. Запуск второй стадии синхронизации».
       На этот раз вокруг Синдзи всё запылало удивительными огоньками, будто причудливая иллюминация озарила стенки капсулы всевозможными красками. Перед его носом проносились бесформенные разноцветные сгустки дымки, в отблеске которых он замечал мириады искорок. Когда юноша пытался проследить за одной из них, откуда-то накатывали совершенно разные, еле уловимые эмоции: то грусть, то радость, то злость...
       В этот раз доктор не соврала, что будет лишь лёгкое покалывание в голове.
       «Подключение нерва А10 выполнено. LCL в норме».
       Из очень далёкой и глубокой памяти само по себе всплыло множество эпизодов его детства, в основном связанных с мамой. От воспоминания о ней сердце сжала тоска. Синдзи не мог понять, почему здесь и сейчас возникли эти образы, но ностальгия ему позволила успокоиться в этой безумной суете. Интуиция говорила юноше, что он находится в родном месте и ему не о чем беспокоиться. Что происходящее вокруг — это нормально. И здесь он в безопасности. Под влиянием чувств парень непроизвольно расслабился, ощутив себя просто ребёнком на руках мамы. Синдзи не понимал, откуда у него взялись такие чувства. Да и не хотел он разбираться — лишь бы удержать этот замечательный миг, ведь нахлынувшее спокойствие его зачаровало.
       «Язык интерфейса установить японский».
       И тут всё буйство красок пропало. А вместе с ними и стенки капсулы. Синдзи даже испугался, обнаружив себя парящим над гигантским ангаром. Однако быстро сообразил, что к чему, и в сухом остатке был лишь вопрос: как это выводится перед его глазами? Он знал, что находится внутри робота, однако каким-то непостижимым образом всё в ангаре видел, как будто глаза «Евангелиона» стали его глазами. Нет, даже лучше — будто он сам в ложементе парил в воздухе!
       Наглядевшись по сторонам, Синдзи провёл руками там, где несколько секунд назад ещё были стенки капсулы, — пальцы тут же ударились о невидимую преграду, а изображение неохотно деформировалось и поплыло. Он ещё раз глянул вниз, но теперь более осознанно — сейчас там, внизу, копошилось множество работников, а из ангара уже выкачали пахучую жидкость. Его заинтересовало: а LCL — это то же самое, в чём держали и «Еву-01»? Но он не решился спросить. Очевидно, нет, раз запах у них разный.
       «Все контакты в норме. Гармоники в норме. Установлено тысяча сорок пять потоков, все в норме. Погрешность в пределах нормы. Аномалий не выявлено. Уровень синхронизации — сорок один и три десятых процента».
       — И это без контактного комбинезона... поразительно! — из динамиков послышался хоть и сдержанный, но восхищённый голос доктора Акаги. — О такой чистой и гладкой синхронизации мы даже и мечтать не могли. Икари-кун, ты просто создан, чтобы пилотировать «Евангелион»!
       — Или «Ева-01» создана, чтобы её пилотировал Синдзи, — заметила Мисато.
       — Никаких нарушений нет, всё кристально чисто. — Учёная не заметила колкость со стороны подруги. — Майор Кацураги, мы готовы.
       — Объявляю подготовку к запуску! — скомандовала Мисато.
       Включилась сирена в ангаре, по помещению забегали красные огоньки, после чего всё пришло в движение. Многотонные механизмы, которые удерживали «Еву», начали раздвигаться, освобождая узника от своих пут. Левый, а затем и правый фиксаторы с громкими щелчками отъехали от рук гигантского робота. Платформа, на которой Синдзи стоял буквально недавно, начала удаляться от его взора к другой стороне ангара. Юноша только и мог заворожённо следить за идеально выверенным танцем исполинских механизмов.
       «Все блокираторы сняты».
       — Икари-кун, — заговорила Акаги, — управление «Евангелионом» происходит через ментальный интерфейс. Это означает, что, допустим, если хочешь идти, то ты должен подумать об этом. Твой уровень синхронизации фантастичен для первого контакта с «Евой», но не идеален. То есть тебе нужно будет учитывать задержку и неточность в отклике «Евы». Благодаря рычагам управления меняется степень усиления по нерву А10, соответственно регулируется сила выполняемых «Евангелионом» команд.
       — Звучит проще, чем я полагал.
       «Все крепления с первого по пятнадцатое сняты».
       — Есть нюансы. Как малозначительные, так и важные. Например, у «Евы» другой центр тяжести, чем у человека, поэтому тебе надо будет его сразу определить, чтобы не упасть во время ходьбы.
       — И как я пойму, где он находится?
       «Внимание! 'Ева-01' освобождена».
       — А вот это уже другой нюанс, куда более важный. Синхронизация с «Евой» предполагает, что ты будешь ощущать то же, что и она. Не бойся, есть множество вещей, которые смягчают ощущения, тот же LCL. Но полностью от них избавиться нельзя, да и не нужно. Ещё один важный нюанс — «Ева» потребляет колоссальное количество энергии. Поэтому у неё внешний источник питания в виде кабеля. Учти это. Если получится так, что кабель разорвётся, то внутренние аккумуляторы позволят «Еве» проработать примерно пять минут. Всё понял?
       — Более-менее, — неуверенно откликнулся юноша. То, что он будет ощущать то же, что и робот, вызвало недоумение и страх. Он не хотел физически ощущать боли. И не понимал, как робот вообще может что-либо ощущать.
       Невольно Синдзи перетянулся через ложемент и уставился на тело «Евангелиона», которое было воистину колоссальных размеров: широкая грудь, непропорционально тонкая талия, мощные руки и ноги. Пилот хоть и не видел своего робота со стороны, за исключением головы, но был уверен, что у него очень сгорбленная осанка. Действительно центр тяжести будет смещён, если учитывать такую анатомию.
       «Внутренние батареи заряжены. Подача от внешнего источника питания в норме».
       — Теперь непосредственно к плану, — перехватила слово Мисато. — Как только окажешься на поверхности, у тебя будет в лучшем случае три минуты, чтобы привыкнуть к управлению. После чего постарайся выманить Ангела подальше от города, но это необязательно. Затем тебе надо будет максимально близко подойти к Ангелу, нейтрализовать его АТ-поле, а потом со всех ног валить.
       «'Ева-01' — к шахте К-52!»
       Синдзи не успел спросить, что такое АТ-поле и каким образом его нейтрализовать, как вмешалась доктор Акаги. Параллельно он наблюдал, как гигантская платформа, на которой, оказывается, стояла «Ева-01», пришла в движение и куда-то повела робота спиной вперёд.
       — Absolute Terror Field, ATF, или просто АТ-поле. Нечто вроде барьера.
       — Типа щитов у космолёта «Энтерпрайз» из сериала «Star Trek», — уточнила Мисато.
       — Да, типа. Конечно, это некорректное определение, но объяснять подробнее и правильнее времени нет. Устанавливать своё АТ можно и нужно мысленно. Но так как ты первый раз пилотируешь и не знаешь особенностей поля, то сможешь его поставить разве что с помощью органов управления.
       Она подсказала, где находится «заветная» кнопочка. На самом деле их оказалось две, на каждом из рычагов. Основным было научиться через органы управления манипулировать этим самым барьером, поэтому о функционале большинства других кнопок глава технического отдела сообщила лишь вскользь.
       «Система электромагнитной индукции в норме».
       Синдзи, слушая доктора Акаги, оглядывался по сторонам с удивлением. Он мог детально разглядеть суетившихся техников и инженеров, которые казались муравьями-трудягами. Он быстро научился приближать и отдалять изображение силой мысли. Управление «Евой» и в самом деле было намного проще, чем казалось сначала.
       — Учти, — продолжала доктор, — АТ-поле, устанавливаемое через органы управления, получается слабым, неустойчивым и неравномерным. Но по нашим подсчётам — достаточное, чтобы нейтрализовать АТ-поле Ангела.
       Новоиспечённый пилот внимательно изучал все горящие в «воздухе» перед его глазами индикаторы, показывающие разнообразную информацию. Тут и ориентация в пространстве, и заряд, и состояние различных систем, и связь, и уровень синхронизации, и чего ещё там только не было. Глаза разбегались. Удивило, что на них можно нажимать, чтобы передвинуть иконки по своему желанию или получить более детальную информацию. Синдзи даже испугался, что может ненароком сбить бесчисленные настройки «Евангелиона», которые открывались во вкладках. Чуть позже операторы с командного центра удалённо оставили ему только жизненно важные индикаторы. Тонкая настройка от дурака.
       — Надеюсь, всё запомнил, Синдзи-кун, — в эфире снова была Кацураги, — всё просто. Первое — быстро учишься управлять «Евой». Второе — по возможности отвлекаешь из города. Нейтрализуешь АТ-поле — это третье. И наконец, четвёртое — уносишься на всех парах. Всё. Никакого геройства.
       — А что будет потом? — у Икари-младшего даже появился азарт, дабы доказать своему отцу, что он никакой не трус.
       «'Ева-01' достигла шахты К-52. Шахта свободна».
       — То же, что и сегодня, — скинем N2. Без АТ-поля бомба прожжёт тело Ангела, что достаточно для нейтрализации на долгое время. И вот тут ты его спокойно прикончишь.
       — А если не смогу?
       — Не велика беда, ещё раз скинем N2, а потом артиллерия и авиация перероют весь ландшафт. Без поля от Ангела останутся одни рожки да ножки.
       — Звучит как план, — в голосе Синдзи проснулись нотки оптимизма, — безумный, но план.
       «Подготовка к запуску завершена».
       Юноша взглянул наверх, на шахту, простирающуюся в бездну темноты. Как и его судьба, уготованная бурлящей рекой, которая уносила своим течением быстро и беспощадно. В шахте тем временем нарастал гул. Несчётное количество мощных магнитов начали отрабатывать своё жалование в виде потребляемой энергии.
       — Всё подготовлено, командующий! — отчиталась Мисато. — Прошу добро на запуск.
       — Если мы не одолеем Ангела, то завтра для человечества не наступит. Даю добро.
       — Запуск!
       Синдзи почувствовал резкий толчок снизу, и его «Ева» с платформой начали подниматься. Всё быстрее и быстрее, словно катапульта выбрасывала их на поверхность. В капсуле ощутимо затрясло. Ему казалось, что LCL начала плескаться, как вода в кастрюле, которую решили бегом отнести на второй этаж. Но на самом деле ничего подобного не происходило — это были лишь ложные ощущения. Таков эффект смягчения перегрузок со стороны LCL, как объяснила Акаги. Её слова подтверждал индикатор, уведомлявший о том, что перегрузки в 2,7G смягчены до 1,5G. Но хорошего всё равно было мало.
       Через пару минут быстрого подъёма платформа снизила скорость. Вверху показалось небо, и мигом позже Синдзи наконец-то очутился на поверхности среди двенадцати-, пятнадцатиэтажных зданий на окраине Токио-3. Окружавшие дома «Евангелиону» были по плечо или чуть выше головы, поэтому пилоту казалось, что он парит на высоте птичьего полёта. Незабываемое чувство.
       Солнце всё ещё светило в зените, поэтому разглядеть гигантскую фигуру на одной из возвышенностей не составило труда. Интерфейс её сразу подметил, приблизил, классифицировал, выдал расстояние и много прочей ненужной для пилота-новичка информации. Без сомнения — Ангел.
       — Синдзи-кун, — раздался наставительный голос Кацураги, — мы тебя высадили в двух с половиной километрах от Ангела. Но, похоже, он заметил «Еву» и направляется к тебе. Так что не мешкай. Готов?
       — Э-э, да? — неуверенно промычал он.
       — Снять предохранители! — послышалась команда майора.
       Синдзи почувствовал, как тяжесть опускается на его тело. И он инстинктивно нащупал тот самый центр тяжести, чуть не завалившись на бок. Вся теория Акаги вдруг стала самой натуральной увесистой практикой. Ведь он ощущал тело «Евы». Не так ясно, как своё, достаточно приглушённо, но чувствовал. Парню понадобилось некоторое время, чтобы отделить ощущения собственного тела от ощущений тела 'Евы'.
       «Внимание, Ангел движется по направлению к 'Еве-01'. Расстояние две тысячи триста метров. Расчётное время пересечения — порядка трёх минут», — послышался голос нового оператора.
       — Так, Икари-кун, — обратилась к нему Акаги, — сконцентрируйся. Начни с чего-нибудь простого, попробуй подвигать руками.
       Икари-младший последовал совету Рицко и без каких-либо вопросов представил, что поднимает правую руку. Он полагал, что это выльется в целую историю: как будет тупо смотреть на руку «Евы» и думать: «Ну же, поднимайся!» Но его опасения не оправдались. «Евангелион» незамедлительно лениво поднял руку, хотя и не так, как ожидал пилот. Точнее, Синдзи поймал себя на мысли, что он подумал не как поднять руку, а просто поднять. Теперь он представил более точно, чего ожидает. И «Ева» неохотно откликнулась. Подвигал второй рукой — у него получалось!
       — Отлично! — послышался голос Рицко. — А теперь сделай шаг.
       Это будет сложнее, понимал Синдзи.
       — Шаг, — проговорил он. Мысленно представил, как делает шаг, как смещается центр тяжести, как тело меняет положение. И «Ева-01» всё так же лениво откликнулась. Пилот услышал громыхание от жёсткого соприкосновения ноги исполина с трескающимся асфальтом, затем почувствовал, как внутри машины всё легко завибрировало. Тут же откуда-то издалека донесся приглушённый рёв автомобильной сигнализации.
       В динамиках послышались восторженные возгласы, в командном центре все радовались свершению чего-то явно значимого. Синдзи внешне не выражал восторга, но в глубине души ликовал, хоть и не понимал почему. Из дальней памяти всплыла гениальная фраза: «Это маленький шаг для человека, но большой для человечества». Однако время, место и кто её сказал, он не мог припомнить. Лишь то, что фраза принадлежит величайшему человеку. Но размышлять об этом юноша не намеревался, ибо был поглощён совершенно другим.
       — Ещё шаг, — проговорил Синдзи. «Ева» неохотно зашагала вперёд.
       — Он идёт! — осторожно восхищалась Акаги.
       Синдзи и сам трепетал. Он всецело ощущал всю невообразимую мощь «Евы»: в каждом шаге, в каждом движении. Будто её пилоту сейчас подвластно всё или даже больше, чем всё!
       «Внимание! Расчётное время встречи с Ангелом — одна минута».
       — Слушай сюда, Синдзи-кун! — прорезался серьёзный голос Мисато. — В правом подобии наплечника — пилоне — имеется прогнож. Это единственное, чем ты сейчас вооружён. По своему функционалу от обычного армейского ножа он не отличается, и его эффективность против Ангела неизвестна. Но это всяко лучше, чем с голыми руками переть на него. Что? Нет, — от кого-то отмахнулась майор, — мы убьём уйму времени, пока научим пилота пользоваться огнестрельным оружием.
       Операторы кратко объяснили, как достать тот самый прогнож. Он и вправду оказался внешне похожим на обычный армейский, разве что лезвие было странное и еле уловимо светилось с лёгким жужжанием. Но Синдзи сейчас это совсем не интересовало. Его удивляли ощущения, которые он испытывал, держа гигантский предмет руками «Евы».
       Послышался звуковой сигнал, интерфейс запестрил.
       «Визуальный контакт 'Евы-01' с Ангелом!»
       Примерно на расстоянии пятисот метров от Икари-младшего стояло то самое гигантское нечто, которое буквально несколько часов назад его чуть не убило. Теперь оно ему казалось не таким гигантским и не настолько пугающим, ибо высота «Евы» и Ангела была почти одинаковой. Юноша в деталях мог разглядеть это невнятное существо с тёмно-зелёной кожей, торчащими костями и несуразным телом. Синдзи отчего-то его уже не боялся — Ангел вызывал скорее брезгливость.
       — Синдзи-кун! — снова послышался голос Мисато. — Ты уже достаточно привлёк внимание Ангела. Теперь попробуй развернуться и идти назад. Старайся пока не вступать с ним в бой. Как понял?
       — Ага, — неуверенно буркнул Синдзи.
       «Ева» всё ещё медленно плелась в сторону Ангела. Тот, в свою очередь, похоже, застыл в изумлении, тщательно разглядывая неизвестного защитника города.
       — Ладно, — пробубнил пилот, — назад так назад. Но сначала стоять!
       Ничего не произошло. «Ева» продолжала неспешно идти навстречу Ангелу.
       — Ну же, стой!
       — Икари-кун, тебе не обязательно проговаривать команды, — вмешалась Акаги. — Это даже противопоказано. Ты должен чётко сформулировать мысль.
       Но юноша её уже не слушал.
       — Да стой, тебе сказали! — Синдзи с негодованием бросил «Еве». — А, к чёрту! Не хочешь стоять — побежали в бой!
       Юноша не мог сказать, откуда появилась такая уверенность в себе. Может, это всё из-за стресса вперемешку с шоком от пережитого, а может, из-за восхищения мощью «Евы-01». Может — всё сразу. Как бы там ни было, но этот приказ «Евангелион» выполнил буквально и понёсся навстречу противнику.
       — Синдзи!
       Кто выкрикнул его имя — он не помнил. Да и не имело значения. Синдзи неумело выставил прогнож вперёд, собираясь ткнуть его в Ангела. Он постарался не думать, что это несуразное существо тоже живое и, по словам Акаги, имело интеллект. Очень уж ему хотелось покончить с этим делом как можно быстрее.
       Оставалось всего с десяток метров, как «Евангелион» внезапно ударился о невидимую стену. От встречи с неожиданным препятствием в глазах Синдзи померкло и его отшатнуло. Холодное оружие и вовсе выронил.
       Ангел не терял времени и не собирался ждать, пока его враг оклемается. Мощно ударил правой лапой «Еву» в грудь, та смачно плюхнулась на одно из ближайших зданий. Вокруг тут-же поднялось облако пыли от обрушившейся стены. На этом Ангел не остановился — последовал ещё один удар, теперь в голову. Синдзи в полной мере ощутил, что такое синхронизация, и у него перед глазами всё поплыло. Он мог поклясться, что его сбил товарный поезд, не меньше. Ещё один удар в голову, после чего пилот потерял равновесие и начал заваливаться вниз.
       После того как в кружащейся голове немного прояснилось, юноша понял, что сейчас стоит на четвереньках. В ушах неприятно пульсировало и звенело, интерфейс вспыхивал разноцветными картинками, пищали сигналы, доносились голоса из командного центра. Что-то про АТ-поле.
       «Но зачем оно нужно? — подумал Синдзи: из его головы совсем всё повылетало. —Если вон лежит прогнож на разбитой машине». Пилоту каким-то чудом удалось быстро схватить прогнож левой рукой и занести в сторону Ангела. Но на этом всё и закончилось. Ведь существо было не настолько тормозным, как могло показаться сначала, и с лёгкостью перехватило руку «Евангелиона». Но беда никогда не приходит одна: рывком Ангел сломал руку «Евы» в области предплечья — прогнож мигом опять выскочил.
       У Синдзи в глазах снова померкло, на этот раз ещё сильнее. Его собственную руку поразило множество игл, разрывающих плоть изнутри. Он не мог ни о чём думать, кроме как о раздирающей боли. Юноша с кряхтением инстинктивно прижал руку к себе и полностью потерял контроль над «Евой».
       — Икари-кун, успокойся! — донёсся до него размеренный голос Акаги. — Сломали не твою руку. У тебя лишь фантомная боль, с твоей всё в порядке.
       Доктор что-то скомандовала, и боль сразу стала не такой острой.
       «Нервные соединения с левой рукой отключены!» — протараторил женский голос одного из операторов.
       И вправду боль унялась. Рука всё ещё покалывала, как после онемения, но это уже можно было стерпеть. Синдзи только сейчас понял, что сильно переоценил возможности «Евангелиона». Без должного пилота исполинская машина не являлась всесильной. Именно поэтому Кацураги говорила об осторожности.
       — Синдзи, вставай! — гаркала Мисато. — Хватит геройствовать. Нейтрализуй АТ-поле Ангела и уноси ноги!
       Он оглянулся. «Ева-01» стояла на коленях, прогнож воткнулся в асфальт до половины потухшего лезвия. А напротив возвышалась несуразная фигура Ангела, словно самурай, готовящийся снести голову с плеч своего поверженного противника. Существо всё ещё держало сломанную обмякшую руку робота, с которой сыпалась броня и текла красная жижа. Синдзи тут же вспомнил слова Акаги, что «Евангелион» — оружие биомеханическое, то есть это не совсем робот. И состоит из живой плоти... Ему враз стало противно, что сидит внутри какого-то полуживого существа.
       — Синдзи!
       Парень вышел из прострации и не стал терять времени. Нажал те самые кнопки, о которых говорила Акаги. Раздался глухой свист. Интерфейс вспыхнул предупреждением, что его АТ-поле резонирует с полем Ангела.
       «'Ева-01' разворачивает АТ-поле! Оно вступило в контакт с АТ-полем Ангела, они друг друга нейтрализуют!»
       Перед собой Синдзи заметил еле уловимое золотое свечение. Последовала быстрая и мягкая вспышка. Он ничего не почувствовал, хотя уже приготовился испытать всю гамму ощущений. Сердце колотилось, как пулемёт, дыхание стало частым и прерывистым.
       «АТ-поля Ангела и 'Евы-01' нейтрализованы!»
       — Всё, Синдзи-кун, убирайся оттуда! — рявкнула Кацураги.
       На секунду он замешкался: неужели это всё, что надо было сделать?
       — Живо! Чего расселся, как дебил?!
       Икари-младший встрепенулся и пришёл в себя. Сердце всё ещё стучало, как молот, но теперь появилось отчётливое понимание, что дело сделано и надо валить куда подальше. «Ева», пошатываясь, поднялась и ногой наступила на Ангела, стараясь вырвать свою захваченную руку. Синдзи её не чувствовал и никакого дискомфорта не ощущал. Хотя с его точки зрения выглядело это действие очень уж странно, он старался не думать о подобных вещах.
       В какой-то момент Ангел ослабил хватку и отпустил злосчастную руку. Заодно нанёс ещё один сильный удар в плечо. «Ева» отшатнулась на десяток метров назад, и от рокового падения спасло только удачно оказавшееся рядом высотное здание. На этот раз пилот не решился испытывать судьбу — он развернул «Евангелион» и побрёл прочь от Ангела.
       — Беги же! — командовала Мисато. — Давай-давай, он же тебя сейчас догонит, хватит тормозить!
       Но как бы Синдзи ни приказывал «Еве», та быстрее прогулочного шага не двигалась.
       — Используй рычаги, — дала ценный совет Акаги.
       И впрямь, как только пилот представил бег и с пощёлкиванием ткнул от себя рычаги до упора, «Ева» сразу понеслась по улице с умопомрачительным ускорением. Его даже вжало в ложемент, и Синдзи случайно выпустил рычаги. Впрочем, он быстро исправил ситуацию. Цифры на интерфейсе сообщали о всё возрастающей скорости: сто двадцать, сто семьдесят, двести десять, двести сорок километров в час.
       «Ангел восстановил АТ-поле».
       — Чёрт! — послышалось негодование майора. — Синдзи-кун, бомбардировщик отправляем на второй круг. У тебя пять минут!
       Юноша старался уклоняться от зданий под ногами, но всё равно врезался в один дом, раздавил второй. Он просто бежал, как мог, не имея представления о том, что сейчас делает Ангел. Скорость поддерживалась на уровне двухсот семидесяти километров в час, благодаря чему «Ева» быстро достигла юго-восточной окраины города. Дальше виднелось, словно пронзающая небосвод яркая линия, широкое шоссе, по сторонам которого стояли покрытые густыми лесами горы.
       — Синдзи, кабель, — напомнила Акаги. — У тебя в запасе не больше шестисот метров.
       — Сколько времени уйдёт на восстановление АТ-поля «Евы-01»? — запрашивала информацию Мисато.
       — Около минуты.
       — Отстрелите кабель, пусть бежит дальше. Синдзи-кун, сбавь обороты. План прежний. Надеюсь, провёл работу над ошибками.
       Пилот со щёлканьем подтащил рычаги к себе — «Ева» незамедлительно отреагировала снижением скорости. Наконец-то Синдзи позволил себе одним глазком глянуть назад. Он ожидал увидеть что угодно, но не парящего на высоте в сотню метров Ангела, который его очень быстро настигал.
       Внезапно по спине что-то хлопнуло. Но не успел Синдзи испугаться, как оператор сообщил:
       «Внешний источник питания отстрелен».
       Моментально на интерфейсе красным зажглось предупреждение, что «Евангелион» перешёл на внутренний источник питания. Запустился обратный отсчёт.
       — У тебя меньше пяти минут, — ровный голос Кацураги внушал некоторый оптимизм. — Фактически три минуты на то, чтобы приманить Ангела, нейтрализовать АТ-поле и дать дёру. А пока маневрируй... наворачивай зигзаги на максимально возможной скорости.
       Синдзи глубоко и быстро задышал. Душа ушла в пятки. Не то чтобы он снова испытывал животный страх. Скорее напряжение, ибо теперь он отчётливо понимал, что надо просто исполнять все указания — и всё пойдёт как надо. Его понесёт хоть и бурное, но всё же знакомое течение, у которого лишь один путь — вперёд.
       Внезапно вокруг него всё стало ослепительно белым — Синдзи инстинктивно сощурился. И сразу же его обдало нестерпимым жаром. Юноша непроизвольно закричал от обжигающей боли по всему телу, не затронувшей разве что левую руку.
       «Прямое попадание Ангелом в 'Еву-01'!»
       «Евангелион» упал наземь, а пилот не мог управлять им из-за невыносимых страданий — Синдзи лишь беспомощно озирался вокруг. Его взгляду предстал настоящий ад: вокруг всё горело, всё плавилось. Деревья и деревянные дома превратились в пепел, здания из бетона — в груду развалин, от машин остались пылавшие остовы. Очищающий огонь сошёл с небес...
       Сквозь пищавшие сигналы о многочисленных повреждениях «Евы» и голоса озабоченных операторов в голову пилота ворвалось звуковое предупреждение о надвигающемся Ангеле. Синдзи приложил усилие, чтобы увидеть, где его враг, и инстинктивно попытался отползти.
       «Четыре минуты работы автономному источнику энергии!»
       — Вставай, осталось немного! Бомбардировщик уже на заходе, расчётное время две минуты!
       Ангел схватил «Евангелиона» за голову и потащил вверх. Синдзи чувствовал, как ноги «Евы» беспомощно повисли в воздухе.
       — Синдзи, вырвись из его лап! Отбивайся!
       Удар в голову. Ещё удар. Ещё. Ангел беспощадно бил ровно в одно место — прямо в глаз. Синдзи схватился обеими руками за голову и закричал от невыносимой боли, его собственные глаза заслезились. Он елозил по ложементу — лишь бы скрыться и убежать от этой пытки!
       «Лицевая броня долго не выдержит!»
       От очередного удара сознание Синдзи помутнело. Он всё ещё старался держаться, но его поглощала тьма. Он уже не мог о чём-либо беспокоиться. Ему стало всё равно, что будет дальше. Просто захотел закрыться от всего происходящего, отгородиться от этого свихнувшегося мира с его безумными планами и несуразным Ангелом. Выстроить непроницаемую стену.
       Внезапно что-то отдалённо свистнуло напоследок. В тот же момент Ангел нанёс ещё один удар, и Синдзи ушёл в тёмное, глубокое забытьё, так и не поняв, что же просвистело.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 7. Незнакомый потолок
 
 
       Ватные ноги неслись на всех парах в кромешной тьме далёких уголков сознания. Всё как бы опрокинулось, низвергнулось, вывернулось. Он бежал, не зная от чего. Всегда бежал, это единственное, чему научился за всю жизнь. В побеге всегда для него был ответ, всегда находилось успокоение.
       И вот снова бежал-бежал-бежал.
       Бежал, пока не наткнулся на призрачную Правду Он не хотел на неё смотреть, не хотел её знать, не хотел, чтобы она поселилась в нём. Просто отвернулся от неё, бросился прочь, чтобы убежать как можно дальше, лишь бы она не напоминала о себе. Она слишком горькая, она слишком болезненная. Но Правда настигала, она хотела поведать о себе, она хотела, чтобы её вспомнили. Поведать то, что юноша знал всегда, однако не имел даже малейшего желания знать. Нет, не так, всё не так. Он не хотел её вспоминать, ибо Правда ему ведома. Истина никуда не убежала из его памяти. Он её просто запер в клетке, а ключ выбросил куда подальше. Удобно, комфортно. Но не справедливо, не правильно, не верно. Ошибка, совершённая когда-то. Ошибка, которую он не хотел признавать.
       И вот теперь Правда вырвалась и гоняется за ним. Юноша мчался без оглядки, цепляясь за фальшивую жизнь. Но кто ему мог помочь? Отоя? Мана? Он всё это разрушил собственными руками. Осколки этой жизни валяются у его ног, но он не в состоянии их заново собрать. Очередная ошибка, от которой убежал и которую постарался забыть. Но раны всё ещё кровоточат, напоминая о себе. Поэтому он побежал что есть сил. Однако уже спиною чувствовал, как Правда настигает. Ноги переставали слушаться, окружающий мир погрузился в туман. Это была новая, неизвестная жизнь, которой хотелось заменить старую. Начать с начала, с нуля, с чистого листа. Как же он заблуждался, как же сам себя загнал в угол!
       И в этот момент Правда коснулась его плеча. Только сейчас он понял, что попал на её территорию. Юноша обернулся, чтобы взглянуть врагу в глаза. Гигантский монстр со звериным оскалом занёс руки, чтобы схватить нерадивого мальчишку. Парень отпрянул, закричал. Ведь монстром являлась Правда. Правдой была «Ева-01».
       Юноша резко очнулся от кошмара. Дурной сон быстро уходил туда, откуда пришёл, оставляя за собой лишь разрозненные фрагменты и переживания. Пот лился ручьём, вся спина промокла, как после дождя.
       Всё ещё сонными глазами Синдзи огляделся. Он лежал на больничной кровати в белоснежной палате. За окном виднелись леса и небольшие строения. Если бы не пирамидальное здание, то пейзаж был бы типичным для маленького научного городка, а весь произошедший кошмар — лишь игрой воображения. Синдзи очень этого хотел. А ещё он хотел есть и пить: в горле пересохло, а живот недовольно урчал.
       Синдзи окутывали различные электроды, ведущие к медицинским приборам. Те размеренно попискивали, сообщая, что с пациентом всё в порядке. Надежда на то, что последние сутки лишь сон, растаяла.
       — О, вы очнулись, — пролепетала миловидная медсестра. Она меняла раствор в капельнице.
       — Угу, — только и смог из себя выдавить юноша.
       — Всё нормально? Нигде не болит?
       — Всё нормально, — неуверенно протянул Синдзи, — я только воды хочу. И что-нибудь перекусить.
       — Только после того, как врач осмотрит. — Она сочувственно поглядела на него. — Голова не кружится?
       Он лишь покачал головой. Синдзи сам не был уверен. Да и вообще мало в чём был уверен.
       — Хорошо. Я тогда позову врача. А вы пока не вставайте. Отдыхайте.
       Как только медсестра выбежала из палаты, юноша взглядом уткнулся в белоснежный, без единого изъяна потолок. Совершенно неизвестный для него.
       — Незнакомый потолок.
       Синдзи не мог решить, хорошо это или плохо. Жизнь в очередной раз ему подсовывает очередной факт, говорящий, что не бывает чёрного или белого. Не бывает даже удачных или неудачных дней. Серость — вот что правит бал. Это ему не нравилось, ведь тогда всё в жизни кажется намного сложнее. И за каждый свой поступок придётся отвечать, и не сослаться на невезение или чёрные дни.
       Долго пробыть ему наедине с собой не удалось — в палату ворвалась запыхавшаяся Кацураги.
       — А вот и наш любитель погеройствовать! — воскликнула она, усаживаясь на свободный стул. — Я как узнала, что ты очнулся, так сразу примчалась.
       Синдзи лишь слегка улыбнулся. На душе становилось тепло от того, что кто-то за него настолько искренне беспокоился. Конечно, в глубине души ему бы очень хотелось, чтобы это сказал отец, но грех было жаловаться.
       — Как голова, как самочувствие, юный боец?
       — Ну, вроде всё нормально, — протянул он уставшим голосом. — Как будто ничего и не произошло.
       — Разумеется. Рицко же говорила, что никаких физических последствий от пилотирования «Евы» не будет.
       — А сколько я пролежал?
       — Двое суток, — отчеканила она, водя рукой по сенсорному телефону. — Даже капельницу вон поставили — никто не знал, сколько ты ещё пролежишь, и не стали тянуть.
       — Ясно. — Пациент хмуро поглядел на иголку, воткнутую в его левую руку. Это напомнило, что не только он сейчас в больнице. Ему вдруг подумалось, что он обязан позвонить Отое и спросить о самочувствии Маны. — Мисато-сан, можно с вашего телефона позвонить?
       Она с любопытством поглядела на Синдзи, но всё же вручила ему свой гаджет.
       — Конечно же. Только знай, что лишнего об операции или проекте Е тебе говорить нельзя. Ты обязан войти в положение.
       — Нет, я не по поводу всего этого. Просто...
       — Что-то личное? Хорошо. Если хочешь, я могу выйти.
       Синдзи казалось неловким самому попросить её об этом. Но к счастью, женщина догадалась и вышла из палаты. Он мысленно поблагодарил её за чуткость.
       Однако все попытки дозвониться до кузена оказались тщетными — тот не брал трубку. Юноша вздохнул, быть может даже с облегчением, что ему не придётся вести тяжёлый разговор. С другой стороны, он до сих пор ничего не знал о Мане и из-за этого начинал всё сильнее беспокоиться.
       Вернувшаяся в палату майор уже хотела расспросить Синдзи, кому он звонил, но тот оказался расторопнее и перевёл тему.
       — А что случилось с Ангелом? — вернул он ей телефон.
       — За Ангела можешь не беспокоиться, — затараторила женщина, — перед тем как ты потерял сознание, каким-то чудом всё же успел нейтрализовать АТ-поле. Ну а дальше дело техники — перерыли артиллерией и авиацией такое количество земли вместе с Ангелом, что его можно было заживо закопать. Если бы он не самоликвидировался.
       — Он сам себя взорвал? — удивился Синдзи.
       — Да. В какой-то момент он сам взорвался, если можно так выразиться. Сейчас Рицко там со своими коллегами вытанцовывает и собирает образцы. Я её такой счастливой не видела уже очень давно. Если вообще когда-то видела. Она тебя, наверное, расцелует.
       От таких слов Синдзи даже раскраснелся. Конечно, его и раньше хвалили, но разница между сверстниками и такими серьёзными людьми была существенна.
       Неожиданно в дверях показался врач, который тут же принялся кричать на постороннюю в палате. Вошедшая следом медсестра поникла и уставилась в пол провинившимися глазками. Пузатый мужчина в больничном халате абсолютно не обращал внимания на офицерские знаки отличия на воротничке Мисато и чуть не пинками ее выпроводил, ведь негоже беспокоить его пациентов.
       — Расходились тут без спросу... Нет, майор — женщина хорошая, но слишком часто злоупотребляет доверием, — плюхнулся врач на ближайший к кровати стул. — Ладно... Ну, Икари Синдзи-кун, рассказывай, что болит, что беспокоит, — пропел мужчина, поправляя свои очки. — Меня, кстати, зовут доктор Карихара Сайкато, буду твоим лечащим врачом. Я невролог.
       Врач досконально осмотрел подопечного, задал множество вопросов и старательно записал ответы в специализированный планшет. Удовлетворительно кивнул и сказал, что Синдзи останется отдыхать в стационаре до вечера.
       — Обещаю, я не дам этой женщине залезть тебе в мозг, — то ли пошутил, то ли серьёзно заявил врач, почёсывая бороду.
       — Вы про кого?
       — «Доктор» Акаги Рицко. Бр-р-р, — он не скрывал своего отвращения к ней. — Ах да! Если у тебя возникнут проблемы со здоровьем, например головные боли типа мигрени или ещё что, то сразу обращайся ко мне, а не к ней. Понял?
       Синдзи кивнул. Он посчитал этого мужчину среднего возраста честным, прямолинейным человеком, не скрывавшимся за масками. Поэтому решился у него спросить о своём отце.
       — Доктор Карихара, можно нескромный вопрос?
       — Конечно.
       Юноша немного поёжился, набираясь смелости.
       — А каков мой отец?
       — Командующий Икари? — врач удивился вопросу и снова почесал бороду. — Говнюк он, вот каков твой отец. Без обид. Но говнюк умеет добиваться своего. Мне бы его целеустремлённость и упорство. Удовлетворён?
       Синдзи снова кивнул. Отчего-то у него застыла улыбка на лице.
       — Надеюсь, ты знаешь о конфиденциальности.
       После того как врач ушёл, медсестра сняла катетер и электроды, а позже принесла обед. Юноша не мог без слёз взглянуть на куриный бульон — почти одна вода. Впрочем, вкус был сносным. Пока пациент хлебал из миски, в голову закрадывались дурные мысли. Ему казалось, что это место знакомое и родное. Что когда-то он бывал в Геофронте. Но как ни пытался припомнить — ничего не получалось. Да и сложно было поверить, что Синдзи мог здесь когда-либо находиться.
       Куриные парные котлеты тоже не отличались особым вкусом, но хотя бы являлись твёрдой едой. А вот гарнир в виде рассыпчатого риса был замечателен. Юноше он напомнил онигири, которые когда-то готовила ему мама. Эти воспоминания всплыли из далёких уголков сознания лишь на миг. Синдзи попытался ухватиться за них, но ничего не вышло. Когда и при каких обстоятельствах он ел мамины онигири, вспомнить не удалось. Что неудивительно, ведь ему было всего четыре года, когда её не стало. А эти воспоминания юноша предпочитал не трогать. Они не сулили ничего хорошего, только боль и страдание от утраты обоих родителей.
       Ближе к вечеру медсестра принесла Синдзи его вещи и сообщила, что он уже выписан. А после того, как соберётся, ему необходимо проследовать в зал ожидания. Там его встретит майор Кацураги.
       — К сожалению, одежда, в которой вы поступили к нам, пришла в негодность, пропитавшись LCL, — уведомила медсестра, — поэтому её можете не ждать.
       Невелика потеря, решил Синдзи. Хорошо, что он догадался перед побегом накидать себе разных вещей. Выбор пал на джинсы и синюю футболку. Просто и со вкусом. А вот запасной обуви юноша не имел, по этой причине ему пришлось уходить в больничных тапочках.
       Выйдя в коридор со своими пожитками, Синдзи прильнул к окну, разглядывая открывающийся невероятный пейзаж. Отсюда виднелось то самое озеро, в котором стоял на приколе боевой корабль. Как он сюда попал и при каких обстоятельствах — загадка та ещё. В озеро впадало несколько подземных рек, которые скрывались в возвышенностях. Одна из них определённо являлась продолжением хребта Фудзиямы.
       В Геофронте всё ещё было светло благодаря зеркалам, которые каким-то образом перенаправляли освещение с поверхности. Синдзи был уверен, что они ещё и усиливали свет. За счёт всего этого в куполообразном гроте обильно росла растительность и водилась живность, о чём свидетельствовали неустанный треск цикад и пение птиц.
       Если не обращать внимания на укреплённый различными конструкциями потолок этой гигантской пещеры, то могло показаться, что больница находится прямо в чаще леса. Только сейчас Синдзи начал осознавать масштабы Геофронта — они были куда больше его первых предположений: диаметр основания составлял, наверное, не менее четырёх-пяти километров.
       Налюбовавшись необычным пейзажем, юноша двинулся на первый этаж в зал ожидания, где надо было встретиться с майором Кацураги, дабы определить своё будущее.
       На выходе с этажа медсестра провезла мимо него медицинскую каталку, на которой лежала уже заметно поправившаяся Аянами Рей. Она всё так же была бледна и перевязана. У неё хоть и был холодный и безразличный взгляд, но с последней встречи её состояние определённо улучшилось. Синдзи никак не мог привыкнуть к пепельно-голубым волосам и красным глазам девушки — всё это выглядело нетипично, не от мира сего. Если волосы ещё можно было покрасить, то глаза... линзы? Вряд ли. Он припомнил, что есть люди, у которых частично или полностью нарушена пигментация, — альбиносы. Помимо прочего, присутствовало стойкое ощущение, что он был знаком с Аянами ещё до того, как встретил её в ангаре. И ещё даже раньше вокзала. Что-то неуловимое щёлкнуло в его голове, но Синдзи никак не мог зацепиться за воспоминание — заветная полочка в библиотеке воспоминаний была покрыта слишком густым и тёмным туманом.
       Икари хотел уже обратиться к Аянами, но не набрался храбрости. Разочаровавшись в себе, он двинул дальше к лестничной площадке.
       В пустом зале ожидания, от скуки слушая музыку на плеере, который, к счастью, оказался целым и невредимым, Синдзи просидел недолго. Кацураги забрала Икари-младшего почти сразу, тот даже не успел толком осмотреться. Точно он мог сказать, что местная больница почти пустовала, поскольку была рассчитана на гораздо большее количество людей, чем в ней находилось. По дороге к штабу, что располагался в пирамидальном здании, Мисато объяснила, что это не больница, а госпиталь на случай серьёзной ситуации. Что считалось серьёзной ситуацией, юноша предпочёл не спрашивать.
       На побитой Alpine пара ехала в штаб к интенданту, у которого должны были решить вопросы о денежном довольствии и месте проживания Синдзи, чтобы он имел хоть какие-то средства к существованию. Пользуясь возможностью, путники наслаждались приятным ветерком, который из-за отсутствия стёкол продувал машину насквозь. Благо нацепившая красную курточку женщина ехала медленно, стараясь не надорвать раненого боевого коня.
       — Я ведь ещё не подтвердил, что буду у вас работать, — пассажир решился высказать претензии. — И даже ничего не подписал. А вы ведёте себя, как будто я уже на всё согласился.
       — Всё уже сделано задним числом. Синдзи-кун, теперь ты в моём непосредственном подчинении, — парировала майор. — Или ты думаешь, что тебя возьмут и отпустят после всего случившегося? Это было бы слишком наивно. Добро пожаловать во взрослый мир.
       — Вы же говорили, что без моего добровольного согласия ничего работать не будет, — припомнил он.
       — Да, это верно. Но мне кажется, что ты бы всё равно согласился. Не просто так же ты сюда приехал. Поэтому мы решили тебя лишить «удовольствия» бюрократической волокиты.
       Синдзи вопросительно посмотрел на женщину. И явно не про бюрократию он хотел узнать.
       — Прости, — начала оправдываться Мисато, — твой кузен перезвонил на мой телефон. Поэтому я в курсе того, что произошло в Нагое.
       Синдзи хотел что-то сказать, но поник и уставился в разбитое окно. Мимо проплывал ухоженный хвойный лес, из которого доносилось беззаботное чириканье птиц. Вслушиваясь в их пение и наслаждаясь здешним на удивление свежим и чистым воздухом, юноша в какой-то мере умиротворился и не почувствовал желания накричать или попросту обидеться.
       — Синдзи-кун, — начала Мисато мягким тоном, — я понимаю, что это всё сложно. И я не буду тебя расспрашивать, как мы и договаривались. И винить тебя в чём-либо не буду, ибо в жизни всякое бывает. Мне ли не знать.
       Парень всё никак не решался взглянуть ей в глаза.
       — Я лишь хочу сказать, что с этой девочкой — как её там, Мана, да? — всё будет в порядке. Пришлось напрячь Рицко, чтобы она подняла свои связи со старыми знакомыми по университету. Твоя подруга в надёжных руках, я это гарантирую.
       — Так с ней всё в порядке, Мисато-сан? — осторожная радость наполняла его сердце.
       — Да, насколько я знаю. Её жизни уже ничего не угрожает.
       Мисато хотела добавить ещё что-то, но передумала. Это явно читалось на её лице. Впрочем, Синдзи решил не расспрашивать больше. Данная тема для него была всё ещё очень болезненной. Но он чувствовал, как неподъёмная гора рухнула с его плеч. Ему заметно полегчало. Возможно, это лучшая новость за последнее время.
       Оставив машину на подземной парковке, Синдзи и Мисато отправились по коридорам к лифтам. Большинство проходивших мимо работников бросали взгляды в сторону новоиспечённого пилота. Ему даже становилось неловко от такой популярности. Впрочем, заговорить с ним никто не решался.
       В комплексе по-прежнему творилась суматоха, только на этот раз ещё более бурная, чем в первый день пребывания Синдзи в штабе. Юноша сделал предположение, что NERV не был готов к атаке Ангела.
       — Всё так и есть, — подтвердила догадки Кацураги, — мы не готовы, потому что рассчитывали на вторжение ближе к две тысячи двадцатому году, а то и позже. Предполагалось, что к тому времени будут созданы все оборонительные рубежи, введены в строй все шесть «Евангелионов» и подготовлены пилоты. Сейчас, как видишь, приходится работать в авральном режиме, имея в наличии лишь полторы «Евы» и столько же пилотов.
       — Рассчитывали? А откуда вам было известно?
       — На этот вопрос я не могу тебе ответить. По крайней мере пока.
       — Сверхсекретная информация? — юноша не скрывал иронии.
       — И да и нет. Многого не знаю ни я, ни Рицко: что-то попросту неизвестно, что-то скрывают даже от нас. — Она подумала над сказанным. — Это нормально.
       — А кто вообще эти «ангелы» и чего хотят от нас?
       — Всему своё время, Синдзи-кун. Всему своё время.
       — Не люблю, когда что-то скрывают, — недовольно пробубнил Синдзи, — я же теперь ваш пилот. Я думал, теперь вы мне доверяете.
       — Долгожданный пилот для «Евы-01», — весело согласилась женщина, — но не единственный. Как я сказала — мы не были готовы. Но это не значит, что мы не готовились. Поэтому единственная реально боеспособная «Ева-02» со своим пилотом сейчас находится в Германии, где уже давно проходит активное обучение. Есть ещё тестовая «Ева-00» в нашем комплексе, но она пока в заморозке из-за недавнего инцидента.
       Не успел Синдзи спросить о других «Евангелионах» и их пилотах, как двери одного из лифтов распахнулись.
       — Командующий Икари! — поприветствовала Кацураги отца Синдзи. Она хотела уже войти в лифт, но обратила внимание, как юноша отвернулся. Он всем своим видом показывал, что не хочет ехать вместе с отцом. — Сопровождаю Икари Синдзи до интенданта по приказу замкомандующего Фуюцки. Мы поедем следующим лифтом, с вашего позволения.
       — Ясно, — только и ответил тот с безразличным выражением лица и скрылся за дверцами кабины.
       Кацураги такой разлад между отцом и сыном совсем не радовал. Даже с точки зрения рабочих взаимоотношений он сулил в будущем возможные проблемы на далеко не служебной почве. Но что-либо поделать с этим она не могла, ибо не имела права вмешиваться в личную жизнь. Особенно с учётом её сложных отношений со своим отцом в далёком прошлом.
       Так они и дошли до кабинета интенданта в молчании, погружённые в свои мысли. У того же было довольно шумно: с дюжину людей запрашивали различное имущество, перетягивая на себя одеяло, — всем надо было сдать в срок свою работу. Кое-как Мисато пробилась до интенданта второго ранга и узнала от него неожиданную информацию.
       — Чего, Гото-сан? Он будет жить один? — недоумевала майор на весь кабинет. — Я думала, его поселят к отцу.
       — Таково распоряжение командования, — оправдывался мужчина, — я всего лишь подобрал наиболее подходящую комнату в общежитии Геофронта. Ему достаточно удобно будет добираться...
       — Наиболее подходящую? В Геофронте-то? Тут бараки, а не комнаты, — фыркнула женщина. — Так дело не пойдёт. Мальчик должен жить в нормальных условиях.
       — Всё нормально, Мисато-сан, — пролепетал Синдзи. — Я вполне могу самостоятельно жить.
       — Ты ещё не взрослый, чтобы жить самостоятельно, да ещё в таких условиях. Это неправильно, ты не какой-то там слесарь на найме. Гото-сан, мы ведь можем написать прошение, чтобы его подселили к отцу?
       — Конечно, можете, но вряд ли это на что-то повлияет...
       — Мисато-сан, мне уже шестнадцать лет, если вы не заметили. Я могу сам распоряжаться своей жизнью.
       — Тебе почти шестнадцать лет, начнём с этого.
       — Может, не стоит влезать в мою личную жизнь? — внезапно он вспылил.
       Но женщину это не остановило, и она решила наплевать на своё намерение не вмешиваться в чужую жизнь. Ведь речь идёт о большем, чем простой жилищный вопрос.
       — Так! — властно повысила она голос, что Синдзи аж вжал голову в плечи. — Похоже, кто-то тут по-хорошему не понимает. Ничего, я это быстро исправлю. Гото-сан, вы пока подберите обувь для Синдзи-куна, а то он так в тапочках и ходит. Прямо сейчас.
       Интендант перетянулся через стол. Удостоверившись, что Мисато говорит правду, он поглядел на смущённую улыбку юноши.
       — Ну, это можно. А вы куда, майор Кацураги?
       Но женщина отошла от них всего на несколько шагов.
       — Надо кое-кому позвонить и кое-что уладить, — подмигнула она и приложила мобильник к уху. Синдзи это насторожило.
       Собственно, интендант тоже прильнул к трубке служебного телефона, запрашивая обувь, которая подошла бы парню.
       — Рицко? — дозвонилась Кацураги до своей подруги. — Ты же сейчас у Фуюцки? Значит так, уговори его, чтобы Синдзи-куна на время поселили ко мне.
       У юноши глаза вылезли из орбит.
       — Ты вообще с ума сошла?! — послышался из телефона недовольный повышенный тон. — Как тебе вообще эта идея пришла?
       — Да не ори ты так... Потому что велик шанс, что к твоему мнению прислушаются больше, чем к моему... Да подумай сама, что ему иначе придётся жить одному, и как это скажется на синхронизации?.. Угу... Да, именно... Вот!.. Не волнуйся ты так, всё будет хорошо, я же взрослая женщина... Да не буду я к нему приставать...
       — Конечно не будешь! — Кацураги аж отдёрнула телефон от уха. — Откуда у тебя такие мысли в голове?!
       — В общем, я на тебя надеюсь, подруга! — И сразу отключила связь. — Когда же ты научишься понимать шутки...
       Синдзи не знал, радоваться, удивляться или возмущаться. Сейчас в нём смешались все чувства.
       — Что? — спросила майор.
       — Кто вам дал право распоряжаться моей жизнью? — юнец снова вскипал.
       — Приказ вышестоящего начальства, — нарочито зловеще произнесла она. —Знакомая фраза, а?
       Буквально остолбенев, её новый подопечный ничего не ответил. Что-то ему подсказывало, что лучше не спорить с этой женщиной, когда она всё уже решила. Не просто так ведь ей дали звание майора.
       — То-то же! — победным тоном заключила Кацураги.
       Через некоторое время Синдзи принесли армейские берцы. Ему подобная обувь никогда не нравилась, но сейчас выбирать не приходилось. Пока он примерял, интендант с майором решали финансовые вопросы, которые не особо волновали юношу. На удивление берцы оказались вполне удобными, хотя и очень тяжёлыми. Поэтому вышагивать путь назад до машины оказалось утомительно: ноги быстро устали. И Синдзи решил, что при первой же возможности купит кеды или кроссовки.
       Квартира Мисато, по её словам, находилась в пригороде Токио-3, поэтому снова пришлось проехаться на специальном поезде, который доставил двоих на поверхность.
       Солнце уже садилось за горную гряду с запада от города, но всё ещё пекло будь здоров. Синдзи уже и позабыл, какая жара нынче стоит в Японии. В Геофронте он даже не обратил внимания на комфортную комнатную температуру, а здесь, на поверхности, царил настоящий зной. А так как в машине отсутствовали стёкла и ехали они не очень быстро, то ни кондиционера, ни прохлаждающего ветра им не светило.
       — Я сейчас расплавлюсь. Хоть немножко дождичка полейте, о боги всевышние! — молила женщина.
       — Вы не производите впечатления верующего человека, Мисато-сан, — заметил юноша.
       — Что есть, то есть. Раньше верила, сейчас не очень.
       — И что же изменило ваше мнение? Работа в NERV?
       — Если бы, — протянула она и сразу перевела тему. — Кстати! Устроим сегодня пирушку?
       — В честь чего?
       — Конечно же, в честь твоего новоселья! И наконец-то со мной будет жить мужчина, одной левой победивший...
       — Вы же обещали доктору Акаги, что не будете ко мне приставать, — без тени иронии напомнил парень.
       — За-ну-да, — надула щёчки его собеседница. — Может, тебя лучше к Рицко поселить? Она уже давно отчаялась, завела себе двух котов. Будете как два сапога пара.
       — Что вы имеете в виду? — Синдзи искренне не понимал смысла сказанного.
       — Не бери в голову. Короче говоря, сначала заедем в магазин. У меня дома в холодильнике мышь повесилась. А потом заскочим в одно место.
       — Это куда?
       — Клё-во-е.
       Что-то говорило Синдзи, что Мисато не относилась к женщинам, которые любили готовить. Его опасения начали подтверждаться уже в магазине, когда она в тележку забрасывала различные полуфабрикаты, газировку, пиво, сладости и прочую дрянь. Он кое-как заставил её всё же взять нормальные продукты, но излишне не напирал.
       Жизнь — сложная штука. Синдзи старался это помнить и, главное, понимать. Но не всегда получалось, особенно в моменты, когда у него складывалось ощущение, что вот уже эта самая жизнь налаживается, и он напрочь начинал забывать об основополагающих вещах. Но жизнь — штука и вправду сложная и капризная, и она всегда напоминала об этом.
       — Значит, вы тоже переезжаете? — стоявшая перед ними в очереди женщина обратилась к своей подруге.
       — Конечно же. Никто не ожидал, что этот город станет полем боя двух монстров. Ты же знаешь, сколько людей пострадало. А если бы моего сына задело?
       — Понимаю. Ведь мой муж и нас тоже решил отослать в Киото к семье. Подальше от этой чехарды. Но сам, к сожалению, остаётся, из-за работы.
       Отчего-то Синдзи казалось, что он в этом виноват. И что именно он несёт бремя ответственности без своей на то воли. Но его уже увлекло мощным течением. Река юношу всецело поглотила, поэтому у него не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Данные мысли окутывали так же медленно, но уверенно, как Alpine двигалась по серпантину, что обвивал гору, словно змея.
       В какой-то момент Кацураги сбросила скорость и выкатила на смотровую площадку, с которой открывался грандиозный вид на Токио-3. Они вышли из машины, чтобы полюбоваться дивным закатом. Внизу, в долине, располагался город, который оброс гигантскими высотками из различных монолитных металлоконструкций. Дома существенно отличались от обычных высотных зданий из стекла и бетона, будто были спроектированы, чтобы выдерживать прямые попадания из танковых пушек: стены словно ощетинились многослойной бронёй, которая готова в любой момент прикрыть собою относительно редкие и маленькие для таких высоток окна.
       Всё в этом городе было спланировано чёткой инженерной мыслью, без дизайнерских ухищрений. Даже правильные и симметричные улицы выстраивали шахматную доску. Токио-3 не был городом, который рос вместе со своими горожанами сквозь десятилетия и менялся каждое поколение. Он был воздвигнут с определённой целью. И лишь большое озеро Аси, видневшееся за городом, вносило некоторый беспорядок в эту математически точную архитектуру.
       — Красиво и умиротворённо, — меланхолично произнёс Синдзи. — Даже странно видеть вечером такой крупный город в тишине и без пестрящей рекламы.
       — Разумеется, — вторила ему Кацураги, — это не простой город. Это город-крепость, венец инженерной мысли человечества. С ним связаны все надежды на будущее.
       — Токио-3...
       — Да, наш Токио-3. Город, который ты спас. Можешь смело себя называть героем, ведь то, что ты сделал, — это очень важно для всех нас.
       — Я не герой, Мисато-сан. — у парня неожиданно появился комок в горле от нахлынувших чувств и воспоминаний. — Я даже не знал, куда еду. Я просто хотел уехать из Нагои подальше, и не имело значения куда. Всё, что затем произошло, — случайность. Я этого не желал, не хотел, боялся до мозга костей. Меня фактически принудили сесть в эту штуку. И теперь говорите, что я герой? Я же сам ничего толком не сделал, просто позволял вам распоряжаться мною.
       — Что бы тобою ни двигало — всё это на самом деле не важно. Людей судят по поступкам, а не по помыслам. Главное — это то, что ты сделал. Без подготовки, с ходу, с первой же попытки. Многие не могли даже синхронизироваться. А кто смог, не мог «Евой» пошевелить. А ты сел и пошёл. И ещё надрал ангельскую задницу в придачу. Этим стоит гордиться, Синдзи-кун. И что бы ты там ни думал, я тебя безмерно уважаю и считаю героем. Как и каждый в Геофронте.
       Синдзи не выдержал, и слёзы потекли по щекам. От счастья, от переживаний. Смешалось всё и сразу.
       — Простите Мисато-сан, — он старался успокоиться, — просто я бы хотел услышать эти слова от него...
       — Понимаю. Но придётся довольствоваться мною.
       Синдзи мягко улыбнулся, вытирая слёзы.
       — Спасибо.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 8. За кулисами
 
SEELE []
 
       Икари Гендо не любил конференции. Тем более виртуальные, когда перед ним лишь проекции собеседников. Обман зрения и слуха хоть и был до ужаса правдоподобным, но всё равно вызывал дискомфорт. Сидя в удобном кресле, Икари глядел на стекло, в котором с помощью хитрой голограммы появлялись члены Комитета, расположившиеся за виртуальным столом.
       Четыре мужчины и одна женщина, из сильнейших мира сего, размеренно перемывали косточки командующему NERV, подробно останавливаясь на каждом промахе. Настойчиво буравили взглядом, дабы вызвать хоть какие-нибудь чувства у Гендо. Но тот был непреклонен и эмоционально сух, уверенно отвечал на все каверзные вопросы и мастерски уворачивался от сыпавшихся замечаний. Он знал, что собеседники нервничают, что время их поджимает. И что время на его стороне.
       — И всё же, Икари, вам необходимо более эффективно использовать выделенные нами ресурсы для NERV, — с заметным немецким акцентом напирала Сюзанна Клаттен. Нельзя было обманываться внешним обликом этой женщины зрелых лет — приятными чертами лица и современной короткой стрижкой мелированных волос: из присутствующих Сюзанна обладала одним из самых острых умов, а её деловой хватке позавидовали бы многие.
       — Согласен с фрау Клаттен, — прозвучал мужской голос, принадлежавший транспортному магнату Клаусу Михаэлю Кюхнэ. Несмотря на пожилой возраст, глубокие морщины и аккуратно зачёсанные на бок седые волосы, из всех членов Комитета он выглядел самым солидным. — Сначала этот возмутительный инцидент с тестовым «Марком», из-за которого пришлось его заморозить, а теперь вот гигантские затраты на ремонт «Марка-1». Сюда ещё относятся внесённые вами предложения об укреплении Токио-3, помимо уже израсходованных средств на ускорение достройки всех объектов. — Чуть погодя, почесав подбородок, он добавил: — В совокупности потраченные ресурсы могут разорить небольшую европейскую страну.
       — Если так будет продолжаться, — снова взяла слово Клаттен, — то NERV-Япония выйдет за рамки текущего бюджета и за дополнительным финансированием придётся обратиться уже к Совету безопасности, где вас будет поджидать посол Менделес. Надеюсь, вы сами понимаете, чем это может грозить. — она сцепила пальцы и выпрямилась ещё сильнее обычного. — Американцы с высокой долей вероятности в обмен на вето затребуют «независимый» и прозрачный аудит. В последнее время они очень любят копаться в чужом белье. И вы, Икари, на особом счету.
       — Я вас уверяю, уважаемые члены Комитета, — заговорил Икари с непроницаемым лицом, — все вложенные средства распределяются должным образом и идут на пользу делу. В этом вы можете убедиться благодаря отчёту за прошлый квартал, который сейчас у вас на руках. Там содержатся ответы не только на финансовые вопросы, но и на другие, связанные со всеми проектами NERV. Я лично слежу за каждым истраченным центом.
       — Есть ещё кое-что, — вступил очередной оппонент. Бернард Шойбл был деликатным и дипломатичным, отчего на конференциях всегда оставался в тени и предпочитал вступать в дискуссию только при крайней необходимости. Его же чаще всего использовали в роли переговорщика, ибо уговаривать и заговаривать зубы Шойбл умел лучше всего. В другое время и при другой ситуации (например, двадцать два года назад в старой доброй лаборатории) Икари Гендо собственноручно свернул бы ему шею. Но сейчас Бернард член Комитета, и сейчас он говорит, а Гендо так и не проявил ни одной эмоции. — Буквально несколько минут назад получил информацию, что во все американские отделения TechEyes с ордером на обыск ворвались агенты ФБР вместе с работниками Налогового управления. Судя по сообщениям доверенных лиц, они уже докопались до офшоров на Барбадосе. — Бернард поправил свой галстук и подытожил: — Чем чаще NERV будет запрашивать у Совбеза финансовую или иную помощь, тем активнее они будут копать. Поэтому, Икари, всё же распоряжайтесь ресурсами ещё эффективнее.
       — Чем больше вы просите, даже если у Комитета, — поддержала Клаттен, глянув на свои часы, — тем больше вопросов задают компетентные органы одной недобитой страны, желающей вернуть своё могущество. Вы же не хотите, чтобы они узнали чего не следует? Например, о вас и вашей покойной жене. Поверьте, я очень хорошо знаю американскую систему — если поезд поехал, то его уже не остановить.
       — Замечу, нам достаточно, чтобы состав всего лишь не доехал вовремя до места назначения. На путях всегда может оказаться случайно забытая машина.
       — Чёртов «Атлантис», оказавшийся в ненужном месте и в ненужное время, до сих пор аукается. И теперь они его возвеличивают, — Кюхнэ выглядел наиболее раздосадованным от вестей Бернарда. И все прекрасно понимали почему. — Но даже не это самое проблематичное, а то, что, по слухам, именно благодаря данным с «Атлантиса» созданная комиссия получила ход в Конгрессе. И рано или поздно они выйдут на NERV.
       — Конгрессмен Хилл, насколько я помню, является идеологом и лоббистом расследования, — сверкнули глаза у Клаттен, — с ним можно поработать?
       — Не получится, — мягко отрезал Бернард. — Он идейный — потерял семью. Ко всему прочему, насколько знаю, имеет прямую поддержку из администрации президента. Выведем из игры Хилла — появится другой Хилл. Сила и слабость их системы.
       — Я бы не стал заострять внимание на «Атлантисе» и расследовании в Конгрессе, — зазвучал в ответ методичный голос Икари. Его слова были просто заученной фразой — он-то прекрасно знал, что заострять внимание на этом как раз следовало. — Сомневаюсь, что американцы узнали что-то новое для себя. И использовать в качестве козыря пока не смогут, ибо общество поднимет их на смех, — это с одной стороны. А с другой — они и сами погрязли во лжи. Здесь мы в одной лодке.
       — Это было бы верно до нападения Ангела! Сейчас же люди поверят во всё что угодно, даже если им будут скармливать откровенную ложь! Штаты необходимо было демонтировать ещё шестнадцать лет назад, но у уважаемых членов Комитета не хватило для этого шага смелости. Теперь же под видом укрепления сил для противодействия Ангелам Вашингтон заранее готовится к военной эскалации в Юго-Восточной Азии. Параллельно тайно заручаются нейтралитетом Москвы. И всё это для того, чтобы выбить у нас почву из-под ног. Мы уже и так потеряли Германию и ряд других стран Европы — не хватало ещё потерять и Азию, — Кюхэ обвёл всех усталым взглядом. — Помяните моё слово: если реализация наших планов хотя бы немного задержится, то Вашингтон окончательно перехватит контроль над ситуацией и приведёт человечество к гибели. Ведь они там у себя в Белом доме абсолютно не понимают, с чем мы имеем дело, и более того — отказываются понимать, считая себя выше самого Бога.
       Воцарилось молчание, ведь престарелый мужчина озвучил то, что и так все прекрасно понимали, но не хотели лишний раз поднимать эту тему. Не для этого они собрались здесь и сейчас.
       — Люди, время, деньги, — вернул разговор в прежнее русло ещё один член Комитета, самый молодой из присутствующих, — всё это не бесконечно, Икари. Как бы там ни было, вы не можете их распылять на игры со своим сыном. Вам придётся его использовать так, как это планировалось с предполагаемым пилотом «Марка-1». Теперь он третье дитя. Мы полагаемся на ваше благоразумие в данном вопросе и надеемся, что личные чувства не помешают исполнению намеченного плана.
       — Не беспокойтесь, — снова взял слово Икари, по-прежнему невозмутимый. — «Евангелион Марк-1» не единственное боеспособное оружие. Первое дитя готово продолжить службу. После разморозки и повторной активации тестовый «Евангелион» сразу будет принят на боевое дежурство. Его возможности ограниченны, но эффективно послужить сможет. Второе дитя, пилот «Марка-2», в свою очередь, заканчивает обучение в Германии, и как только будут решены все проблемы с транспортировкой, станет самым боеспособным юнитом. А к октябрю будут достроены «Марк-3» и «Марк-4». Даже при таких жёстких условиях и сроках — у нас всё под контролем.
       — Но и не забывайте, что война с Ангелами не самая главная ваша обязанность.
       — Ваша главная задача, — присоединился старец во главе стола, напротив Икари, — проект содействия человечеству. Именно он является приоритетом для всего рода людского в эти тяжёлые времена, когда человек своими пороками истощил Землю. Люди полностью заблудились в своём тщеславии и эгоизме. Бог желает, чтобы человечество преобразилось, совершив шаг вперёд. К сожалению, оно не поняло намёк, данный свыше, и в итоге Второй удар очистил мир не до конца, — мужчина машинально наклонился вперёд, чтобы его проповедь все расслышали как можно лучше. — На нас была возложена миссия очистить мир от демонов, возводящих границы и формирующих армии, но мы с ней не смогли справиться, и в результате теперь пожинаем плоды своих безуспешных деяний. Однако мы, как покорные слуги, не имеем права опускать руки и должны беспрекословно до конца выполнить мудрое желание Его. И никто не имеет права перечить Богу: ни взбаламутившиеся Ангелы, ни демоны прошлого, которые так и не наигрались в свои холодные игры.
       — Я всё понимаю, — уведомил Икари. — Всё пройдёт согласно сценарию SEELE.
       — Людскому роду Богом предначертан только один путь — это путь эволюции. Только в этом случае человечество избавится от войн, нищеты, голода, несправедливости и впервые в своей истории достигнет благоденствия. Всё остальное — лишь способ добиться конечной цели. Но при этом мы должны быть осторожны, вы должны быть осторожны, — старец выдержал паузу, сверля взглядом всех присутствующих, и в особенности Икари. — Что касается поправок в бюджет, мы их рассмотрим в ближайшее время. Свободны.
       Четыре фигуры отключились от конференции. Испарились, будто их и не было. Теперь Гендо остался наедине с мужчиной во главе стола.
       — Икари, — с ударением произнёс старец, чтобы привлечь внимание собеседника к тому, что он собирался сказать, — пути назад больше нет. Человечество или преобразится под дланью Бога, или погибнет в сражении с Ним. Таково слово и наказ Его в священных свитках Мёртвого моря.
       — Знаю, мистер Лоренц.
       — Не подведи. Как не подвёл семнадцать лет назад.
       Старец исчез.
       — Время, отпущенное нам, истекает, — проговорил сам себе Гендо. — Есть только один верный путь.
       Двенадцать лет назад Гендо осознал путь, который ему необходимо преодолеть. Исчезновение жены указало, в каком направлении двигаться. С тех пор он одержим только одной идеей, что овладела его разумом целиком и полностью. Для её реализации он готов пойти на любые жертвы. Сделать всё что угодно. Ибо Юи была права, она во всём была права.
       За эту дюжину лет он ни разу не отступился, ни разу не засомневался. Его достижениям могут многие позавидовать, однако для Гендо этого всё ещё было мало. И сейчас наступает момент истины, к которому он шёл четверть жизни. Никакие преграды не должны его остановить. Ни жадный до власти Комитет, ни разозлённая сверхдержава, ни свалившиеся на них Ангелы, ни даже собственный сын.
       Гендо не хотел использовать Синдзи. Не то чтобы он не питал отцовских чувств — просто его сын мог помешать достигнуть цели. К сожалению, Гендо не учёл её каприз. По этой причине сейчас не оставалось ничего другого, кроме как его использовать. Возможно, когда всё закончится, он постарается стать настоящим отцом. Но сейчас не время для этого.
       Необходимо думать о текущих проблемах, об Ангелах. Они представляют собой серьёзную угрозу для всего. Не только для его планов, но и для человечества. Самого Гендо не сильно волновало, кто такие Ангелы и почему явились именно сейчас. Не волновали его и россказни Комитета, даже если они близки к правде. Возможно, всю истину без прикрас знала только Юи. Но сейчас её нет рядом с ним. И для Икари-старшего Ангелы были ничем иным, как очередным препятствием, для преодоления которого абсолютно все средства хороши. В том числе разморозка «Евы-00».
       Он глядел из разрушенной комнаты управления через разбитое стекло на специализированный ангар. Здесь ранее проводились различные тесты с «Евой-00». Ныне она заморожена в специальном растворе из бакелита, который имеет невероятную прочность, способную остановить даже взбесившийся «Евангелион».
       — Я вас искала, командующий Икари, — вошла в комнату управления доктор Акаги. — Думала, что вы будете в своём кабинете после совещания с Комитетом.
       Она поглядела на застывшую в бакелите «Еву-00». Результат неудачного эксперимента, из-за которого её пилот получил серьёзные ранения.
       — Мы уже составили план работ по разморозке «Евы-00». Лейтенант Ибуки перешлёт его вам сегодня к полуночи. Мы начинаем с завтрашнего дня, и юнит будет готов к выздоровлению Аянами. В самом худшем варианте мы передадим «Евангелион» с пилотом майору Кацураги через три недели.
       — Ясно, — сухо ответил Гендо. Он всегда говорил без тени эмоций.
       — Вы уверены, что использование «Евы-00» в качестве боевой единицы является разумным? Это же тестовый образец для стендовых испытаний.
       — До прибытия «Евы-02» мы вынуждены пойти на такой шаг.
       — И всё же. Есть обоснованный риск, связанный с Аянами в процессе пилотирования. Вы лучше меня знаете о возможных последствиях, в случае если...
       — Неважно, риск оправдан, — прервал её Гендо. — Мы можем использовать Синдзи, чтобы минимизировать риск.
       — Хорошо. Что касается пилота «Евы-01», то его психическое состояние у нас вызывает беспокойство. Это может серьёзно ударить по уровню синхронизации и выполнению его обязанностей.
       — У нас другого выбора нет: «Ева-01» не желает принимать кого-либо ещё. А следующий Ангел может объявиться в любое время.
       — Согласна. Но в таком случае мне также стоит сообщить вам мнение майора Кацураги о вероятности проблем на личной почве.
       Гендо не ответил, продолжая смотреть на скрученную в агонии биомеханическую машину.
       — Это же ваш сын, — не унималась Акаги, — вам стоит с ним наладить отношения. Хотя бы ради его психического баланса. Иначе у нас возникнут трудности с выполнением задач.
       — Будет только хуже. Он сделал свой выбор.
       — Он же был ребёнком.
       В ответ лишь молчание.
       — Как скажете. Я и майор Кацураги высказали свои опасения, но решать вам. — Помедлив, Рицко добавила более жёстким тоном: — Не мне это говорить, но подумайте, что бы сказала она .
       Ей показалось, будто в его глазах что-то сверкнуло. Однако командующий так и не изобразил ни единой эмоции на своём лице.
       — Если что, я в своём кабинете, — сдалась Акаги и вышла, оставив Икари-старшего в одиночестве.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 9. Новый дом
 
 
       Не успел Токио-3 погрузиться в вечерний мрак, как вспыхнуло городское освещение, заботливо протянутое по каждой улице, не оставляя тёмных уголков.
       Преступность здесь практически отсутствовала, ибо почти всё население так или иначе работало на NERV в качестве специалистов самых разных областей: учёные или инженеры, рабочие или клерки. Город был режимным, как и говорила Мисато, а значит, случайные люди в него не попадали. Лишь бывшие жители Хаконэ, не решившиеся переехать, составляли местное старшее поколение, которое владело маленькими магазинчиками.
       Когда двенадцать лет назад здесь обосновывался NERV, он делал местным жителям заманчивые предложения по переезду в другие города. Почти вся молодёжь воспользовалась неслыханной щедростью неизвестной на тот момент организации. Это были тяжёлые времена лишений, потому юноши и девушки хватались за любую соломинку. Так от Хаконэ остались лишь жители в возрасте, которые не желали покидать родные края. И им довелось собственными глазами наблюдать, как их маленький городок вырастает в монументальный город-крепость Токио-3.
       Но не везде были гигантские высотные здания, дополнительно укреплённые на все случаи жизни. На окраинах встречались жилые дома, обычные для любого города. В основном здесь обитали бывшие жители Хаконэ. И здесь же находилось многоквартирное двенадцатиэтажное здание, у которого, начиная с девятого этажа, стены были скошены под острым углом. Архитектор поработал на славу. Именно в этом доме жила Кацураги.
       Хорошее освещение примыкающих улиц, стильная подсветка самого здания, подземная парковка и наличие охраны — всё это говорило, что район был не из дешёвых.
       — Вот и приехали.
       Припарковавшись, Мисато заглушила машину. Нервное дребезжание прекратилось, и «Рено» наконец-то умиротворённо затихла. Женщина даже погладила по рулю, мысленно поблагодарив своего «скакуна» за то, что ни разу не подвёл её в эти сумасшедшие дни. Она пообещала ему, что проведёт капитальный ремонт, не жалея средств.
       — Что, волнуешься? — Мисато обратила своё внимание на Синдзи.
       — Нет, просто я редко когда у кого-то жил, помимо своего дяди. Непривычно как-то.
       — Да ладно тебе стесняться, пошли уже.
       Прихватив пакеты с продуктами и сумку с вещами, они вышли из машины и нырнули в лифт.
       Синдзи на самом деле нервничал, ибо ему впервые предстояло жить наедине с такой шикарной женщиной. Кацураги, конечно, была его намного старше, но истинной взрослой красоты ей было не занимать. В ней сочетались военная подтянутость и женское очарование. Если учесть, что её характер был так же противоречив, как внешность, то всё это создавало ядерный коктейль. От подобных сравнений ему становилось не по себе. Судьба подкинула то ли наказание, то ли приз — парень никак не мог определиться.
       Лифт остановился на предпоследнем, одиннадцатом этаже. Юноша прикинул, что здание располагается на холме, и если окна квартиры Мисато смотрят на юг, то из них будет открываться шикарный вид на Токио-3. И Синдзи не ошибся.
       — Похоже, твои вещи из Нагои, — женщина кинула взгляд на коробки и большой ящик под дверью.
       — Быстро они...
       — Мы заранее связались с твоими опекунами, и вещи ещё вчера привезли в Геофронт. Но я не думала, что Гото-сан будет настолько расторопным, что доставит их ко мне уже сегодня.
       Синдзи понимал интенданта: тот явно не хотел испытывать терпение майора.
       Провернув ключ в замочной скважине, Кацураги отворила дверь. Войдя, включила свет в прихожей и позвала парня:
       — Ну, добро пожаловать в новый дом! Да не стесняйся уже ты. С вещами позже разберёшься, пусть пока там полежат.
       Юноша шагнул в новую обитель и первым делом освободился от ненавистной армейской обуви.
       На секунду он почувствовал себя не в своей тарелке. Однако времени размышлять об этом ему никто не собирался давать. Женщина всунула Синдзи пакеты и направилась куда-то вглубь жилища.
       — Положи продукты в холодильник, я пока переоденусь.
       — Извиняюсь за вторжение, — пробормотал парень, включая свет в гостиной.
       Синдзи был готов дать себе подзатыльник, ибо снова жизнь ему намекала на то, что в ней всё не так просто. Собственно говоря, его поверг в шок беспорядок, граничащий с хаосом. Такого от женщины, да ещё и офицера среднего звена, он никак не ожидал.
       — У меня тут небольшой рабочий беспорядок, — послышался голос из другой комнаты. — Не обращай внимания.
       — И это называется «небольшой беспорядок»? — удивился парень, разглядывая мусор то тут, то там: использованные тарелки, банки от пива и газировок, разбросанная утварь. И пыль. Много пыли!
       Внутренний перфекционист Синдзи люто негодовал. В этой квартире какой-либо уборки не было несколько недель. Юноша не понимал, как женщина вообще могла здесь жить. У него руки зачесались прибрать в этой лачуге. Останавливали лишь пакеты, которые он тащил в кухню, словно идя по минному полю.
       — Уарк! — донеслось из кухни.
       Парень оторопел, не зная, чего ожидать. Он, конечно, предположил, что у Мисато могло быть домашнее животное, однако все попытки вспомнить, какое из них произносит такие звуки, провалились.
       — Уарк! — навстречу Синдзи выбежал пингвин и беспардонно полез в один из пакетов. Юноша даже не успел прийти в себя, как тот уже ловко вытащил крыльями какие-то консервы и с громким и довольным «Уарк!» ретировался на кухню.
       — О, ты уже познакомился с Пен-Пеном? — выглянула из своей комнаты Мисато. На ней была белая футболка-безразмерка и короткие джинсовые шортики. Собранные в конский хвост волосы завершали образ, разительно отличавшийся от предыдущего. Синдзи опять в ней видел не женщину-майора, а симпатичную девушку.
       — Э-э, — протянул сконфуженный парень, рассматривая порванный пакет, из которого только чудом не вываливались остальные продукты, — похоже на то. Вы у себя держите пингвина?! Они же все в Красной книге!
       — Ну да, типа того. Ещё один член семьи, — она выхватила истерзанный пакет. — Не стой столбом, положи полуфабрикаты и газировку в холодильник. А я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю. Ты ведь голоден? Я вот точно!
       Синдзи зашёл в кухню и, последовав примеру Кацураги, выложил все продукты на стол. Он всё ещё с удивлением посматривал на пингвина, который у себя в углу беззаботно поглощал консервированную рыбу. Когда Мисато успела ему открыть банку, Синдзи не мог понять.
       — Погодите! И всё же откуда у вас пингвин? — не унимался юноша, стараясь пристроить новые продукты в холодильник. Пиво. И тут пиво. Опять пиво.
       — Да нечего рассказывать, — она с лёгкостью заварила две порции лапши быстрого приготовления и запихнула пакетик с концентрированным соусом карри в микроволновку. — В NERV-Германия проводили самые разнообразные эксперименты. Порой жуткие. Очень жуткие. Два года назад, когда я там ещё служила, проект подошёл к концу. Животных должны были усыпить, однако я и ещё несколько человек взяли по одному питомцу.
       — А не проще было их отпустить на волю? — парень закрыл дверцу холодильника, кое-как утрамбовав продукты средь залежей пива.
       — Кхах! Эти зверюшки уже не смогут выжить в дикой природе. Как бы это сказать, — Мисато приложила палец ко рту, стараясь подобрать слова, — к примеру, Пен-Пен не совсем снэрский хохлатый пингвин, как это может показаться. Он выглядит как пингвин, но это не совсем так.
       — Что? — юноша разинул рот в изумлении. Не обманывает ли она его часом?
       — Я же говорю — жуткие эксперименты. Он гибрид, продукт генной инженерии и биотехнологий. По этой причине не удивляйся его выходкам, договорились?
       — «ПЭТА»1 на вас нет.
       — Организация по защите прав животных? — ухмыльнулась та. — Ты лучше иди руки помой, юный правозащитник. Ужин почти готов!
       Мисато кивком указала, где уборная. Синдзи не стал спорить. Он ещё разок взглянул на примерно шестидесятисантиметрового пингвина, у которого был выделяющийся красный хохолок на голове. Питомец всё так же беззаботно поедал консервированные сардины — внешне и не скажешь, что он какой-то генетически особенный.
       Пожав плечами, парень ушёл мыть руки, прокручивая в голове своё немыслимое приключение, в итоге которого он оказался здесь — под одной крышей с красоткой и её пингвином. Звучит бредово — ещё неделю назад он ни за что не поверил бы в такой расклад. Однако судьба подкинула ему невероятный поворот в жизни. Получите и распишитесь. Какой сюрприз преподнесёт парню завтрашний день? Встретиться с каким-нибудь божком? А может, с суперменом? В Японии снег выпадет впервые за семнадцать лет? Парень терялся в догадках.
       — Кстати, Синдзи-кун, — с хитрой улыбкой заговорила Мисато, которая уже устроилась за столом, — со следующей недели пойдёшь в местную старшую школу. Так что завтра отнесёшь бумаги.
       — Я думал, раз я работаю на вас, то мне не надо ходить в школу, — пробубнил юноша, садясь напротив женщины. Перед ним уже лежала тарелка с готовой лапшой и соусом карри.
       — Ну уж нет, — погрозила палочками Мисато и подмигнула, — ты только поступил во второй класс старшей школы, а мы тебе не учителя какие-то. Молодому человеку необходимо получать знания в стенах учёного дома. И заводить друзей. А работа в NERV, считай, будет как ежедневные занятия в кружке.
       Парень хотел возразить, но женщина ему и слова не дала сказать.
       — С понедельника пойдёшь в школу, и никаких но. После школы тебя заберут в Геофронт, где начнут обучать пилотированию. Согласно твоему психопортрету, занятия в школе для тебя всегда были (и будут) скорее разгрузкой и отдыхом для мозгов, а не чем-то напрягающим и выматывающим. Разве я не права?
       — Всё вы знаете, ничего не утаить...
       — Видишь, как всё просто и легко получается!
       — А если Ангел явится завтра? Не лучше ли пройти, ну там, не знаю, ускоренное обучение, или как это называется.
       — Не должен. Да и если он завтра объявится, то разницы никакой — сейчас тебя обучать ускоренным темпом или позже умеренным. Будем молиться, что не явится. Но, Синдзи-кун, ты нам нужен здоровым, а не овощем.
       — Овощем? — юноша насторожился.
       — Если серьёзно, то, скажем так, мы не хотим перегрузить твою нервную систему. Пилотирование «Евангелиона» — это сильная нагрузка на ЦНС. По этой причине лучше равномерно растянуть обучение, чем каждый раз ты будешь по двое суток отсыпаться с неясными последствиями через месяц. Поэтому и был выбран для тебя подобный режим.
       — Всё равно звучит неубедительно, Мисато-сан.
       Но замечание она пропустила мимо ушей.
       — Это приказ. В школе у тебя будет свободное посещение, но это не значит, что сможешь отлынивать. Я буду лично проверять твою успеваемость!
       На женщину глядела кислая мина, которая что-то хотела ответить, но никак не могла найти правильных слов. С Кацураги невозможно вести спор, это Синдзи уяснил. Впрочем, он также догадывался, что идея с посещением школы неплоха — хотя бы можно отвлечься.
       — Ну, раз возражений нет, тогда — приятного аппетита! — с этими словами Мисато налетела на свою порцию ужина. — Чего не ешь? Это весьма вкусно.
       — Я просто не привык часто есть такую пищу, — Синдзи ковырялся палочками в лапше.
       — А ну не привередничать тут! — женщина стукнула кулаком по столу — юноша аж вздрогнул. — Ешь то, что дают. Какая капризная молодёжь пошла, в моё время никто не жаловался.
       — Но, Мисато-сан... — жалобно протянул парень.
       — Да-да, Синдзи-кун? — она хитро улыбнулась.
       — Всё же это вредная еда, — он аккуратно начал формулировать свою мысль, — а я умею готовить. Я мог бы готовить для себя.
       Кацураги это заинтересовало.
       — Повтори-ка, что ты можешь? — она довольно улыбнулась и потянулась к нему, подставив левое ухо.
       — Ну, готовить для себя. Э-э, — юноша подумал, подбирая слова, — на двоих тоже могу. Наверное.
       Женщина громко хлопнула в ладоши, обратно плюхнувшись на стул.
       — Если вы настаиваете, Икари Синдзи-сан!
       — Но...
       — «Но»?
       — У меня есть условие, — начал он неуверенно. Ему было одновременно и стыдно, и неловко.
       — Это уже интересно, — Мисато отложила трапезу и подпёрла рукой подбородок, — я внимательно тебя слушаю.
       Ей по-настоящему было интересно, какое могло быть условие у Синдзи, — не часто мальчишка проявлял инициативу, и она не хотела сейчас это давить в зародыше.
       Он обвёл руками всю кухню, глубоко вдохнул и залпом выдал:
       — Жить в таких условиях невозможно, Мисато-сан. Вы держите квартиру в чистоте, а я буду готовить. Думаю, это честная сделка.
       Женщина не то чтобы удивилась предложению. Её скорее занимало наблюдение, что юноша чуть не поседел, сказав это, и сейчас съёжился, ожидая ответа.
       — Ну, даже не знаю, надо подумать, — Мисато внимательно изучала виноватое лицо собеседника и, не выдержав, засмеялась. — Да шучу я, расслабься. По рукам, Синдзи-кун. Начну генеральную уборку прямо сегодня.
       Она демонстративно протянула руку через стол.
       Парень всё ещё пытался осмыслить услышанное. Его лицо отчётливо отображало, как медленно доходил до Синдзи факт согласия с его предложением, пока не засияло лёгкой радостью. Синдзи нерешительно протянул свою руку, но рукопожатие оказалось довольно крепким. Кацураги это понравилось.
       — Видишь, проявлять инициативу и немного наглости — помогает в жизни. Это ведь лучше, чем огородиться непроницаемой стеной.
       — Угу.
       — Ну а теперь — ешь что дают, — всё ещё улыбаясь, сказала Мисато.
       — Сегодня — последний раз, — пообещал юноша себе и ей.
       Женщина двумя лёгкими прыжками оказалась у холодильника и выудила оттуда две банки пива.
       — Отметим нашу сделку? Её надо обмыть!
       — Вы издеваетесь? Мне же нет восемнадцати.
       — А мы никому не скажем, — повертела одну банку перед собой, — тут всего-то четыре процента. Да и тебе без двух лет восемнадцать.
       — Знаете, опекун из вас так себе.
       — За-ну-да, — положила она пиво обратно в холодильник и выудила две баночки колы. — Ишь расхрабрился паренёк наш.
       — Что вы обещали доктору Акаги?
       — Вот и сбагрю тебя ей, — Мисато поставила газировку перед парнем и растрепала ему волосы. — Вот уж точно — два сапога пара.
       Ближе к ночи Синдзи уже во второй раз за день глядел на незнакомый потолок. На нём виднелись неровности, первые трещинки. Может, он и больше бы разглядел, если бы в его новой комнате было светло.
       Его удивляло, насколько часто в последнее время ему приходилось смотреть на неизвестные вещи. Раньше он никогда не путешествовал, поэтому такие чувства были для него новыми. В Токио-3 он не знал ровным счётом ничего. Город-крепость для Синдзи был полной противоположностью родной Нагои.
       Парень никак не мог уснуть. Даже достаточно удобный футон не способствовал переходу к ночным грёзам. Возможно, Синдзи не хотел снова встречаться с кошмаром, а возможно, был на взводе. Не успокоила его и ванна: после ужина Кацураги наставляла, что именно горячая ванна смоет все тревоги, тем самым очистив не только тело, но и душу. К сожалению, не сильно помогло.
       В голову лезли неприятные воспоминания последних дней: падающая с лестницы Мана, разрушенный до основания Мисима, «Евангелион» и всё, что с ним связано, NERV, отец...
       Чтобы убежать от этих воспоминаний, забыться, он предложил Мисато помочь с уборкой. Но та вежливо отказалась от помощи, сказав, что уговор есть уговор. Сейчас Мисато хоть и старалась убирать потише, но за закрытой дверью слышалось шуршание мусорных пакетов. Синдзи в очередной раз заметил, что она хороший человек. Правда, он не всегда мог понять её характер: то она серьёзная женщина, которой лучше не перечить, то беззаботная девушка, которая с лёгкостью общается с ним на равных. Это противоречие для него было загадкой, он не знал, как вести себя. Ко всему прочему парень не мог понять, почему женщина так открыто к нему отнеслась, и не казалось, что это какая-та игра для завоевания доверия. Будто она и вправду открыла сердце. Впрочем, про таких добрых и искренних людей вроде как говорят, что им можно доверять. Он это понимал, но не хотел снова слепо кому-то довериться, чтобы в будущем получить удар в спину. Лучше оставаться на расстоянии, так намного проще для него.
       Погружённый в мысли, Синдзи не заметил, как его приняло в свои владения царство снов.
 
       В загородной электричке слышалось размеренное перестукивание колёс. Вагончик из металла и дерева словно простоял десятилетия в боксе, сохраняя свой первозданный вид, дабы прокатить всего одного пассажира прямо здесь и сейчас. В вагоне не было ни следов других людей, ни царапин, трещин, которые неизбежны при старении.
       За идеально чистыми окнами виднелся вечерний пейзаж: горы сменялись рисовыми полями, а они, после перекрестка с семафором, — деревушкой. Потом всё снова: горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. Горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. И опять, и опять. Лишь облака безмятежно и беспорядочно плыли, изредка закрывая собою уплывающее в закат солнце.
       Электричка всё так же размеренно катилась и нигде не останавливалась. Будто она маленькая игрушка, ездившая вокруг детского макета. Игрушка с одним-единственным пассажиром, который спокойно сидел и слушал музыку в плеере. Что за музыка — не разберёшь, но что-то приятное. В этом он был уверен.
       Его не волновали ни повторявшийся пейзаж, ни перестук колёс. Ничего. Пассажир настолько хотел отгородиться от всех своих проблем, переживаний и страхов, что даже не обратил внимания, что ездит кругами уже очень давно. Снова и снова вид из окна повторялся. Ни единой души вокруг, даже в деревне. Только на перекрёстке показывалась женская фигура с ярко-красными огоньками в глазах. С каждым витком девушка стояла всё ближе к проезжающей мимо электричке, вызывая беспокойство у пассажира. Он боялся, что незнакомка ворвётся в его идиллию, заставит выйти из вагона в неизвестный и чуждый мир. Мир боли и страдания. А что ещё хуже — поведает о том, что Синдзи хотел забыть раз и навсегда.
       Ещё одна встреча под усиливающиеся мигания семафоров и звуковых сигналов, и женская фигура в очередной раз приблизилась к вагону. У пассажира мелькнул образ девушки в белой шляпке. Образ, который запомнился одновременно и прекрасным, и ужасным.
       Мана.
       Сердце быстро застучало, он захотел убежать или хотя бы отвернуться. Но не мог, тело не слушалось его, будто мышцы вмиг атрофировались. Он вынужден сидеть на одном месте и ожидать неминуемую встречу и своё заслуженное наказание. Мана не простит его. Она сделает ему больно, и встреча сулит только ужас. Эта уверенность в нём укреплялась с каждым проездом перекрёстка, который семафорил всё сильнее и сильнее.
       На очередном витке томительное ожидание вдруг прекратилось — пассажира озарило, что к нему приближается не Мана. Это кто-то другой. Кто-то, кого он знал и не знал одновременно. Теперь страх уступал насиженное место любопытству. Пассажир с интересом приготовился, чтобы не упустить момент пересечения взглядами. Он должен был ещё раз посмотреть на эти красные огоньки, чтобы вспомнить что-то важное.
       Но следующей встречи уже не было.
 
      

1) ПЭТА — имеется в виду PETA (англ. People for the Ethical Treatment of Animals) - 'Люди за этичное обращение с животными'. вернуться
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 10. Город, который ты спас
 
 
       Утро выдалось для Синдзи на удивление бодрым — он был полон сил. Наверное, это из-за того, что двое суток провалялся в отключке. Как бы там ни было, в полседьмого утра ему редко доводилось вставать настолько свежим.
       За окном ещё рассветало — лучи солнца отгоняли тьму, в которой Токио-3 отдыхал от вчерашнего бурного дня. На небосводе ни единого облачка, что предвещало такую же апрельскую жару, какая держалась всю неделю. А она вышла для Синдзи самой выматывающей за всю его жизнь. По крайней мере, он так думал. И надеялся, что дальше будет проще — рано или поздно течение реки должно успокоиться.
       Прихватив с собой купленные на вокзале Нагои средства личной гигиены, юноша тихо прошмыгнул в ванную, стараясь не разбудить хозяйку квартиры. Он был уверен, что женщина ещё спит. Как-никак, пока юный пилот после боя восстанавливал силы пару суток, Мисато наверняка была загружена работой без передыха. Да и утро слишком раннее, даже для майоров.
       Умывшись, Синдзи вышел в гостиную. Кацураги определённо постаралась вчера вечером — квартира теперь выглядела куда чище и ухоженнее. Не сказать, что юноша был доволен, — мусор-то выкинула, но вот пыль протёрла спустя рукава. Он провёл пальцем по одной из полок и удостоверился, что уборка явно далека от завершения.
       К полке Синдзи привлекла не только пыль, но и фотография в рамке: на ней было изображено чуть больше дюжины бойцов в полной экипировке на фоне военного вертолёта. Юноша с трудом узнал в одном из вояк Мисато, которая позировала в панамке цвета хаки. Женщину было легко спутать с мужчинами, даже несмотря на ее комплекцию.
       — Двадцать седьмое июля две тысячи четырнадцатого года, — юноша зачитал шёпотом дату.
       Поставив фотографию на место, Синдзи двинулся на кухню исполнять своё обещание. Вещи всё ещё валялись то тут, то там — парню снова пришлось лавировать.
       Оглядев кухню своего нового дома и произведя инвентаризацию, юноша одобрительно кивнул. Здесь было всё, что необходимо: большой холодильник, навороченная микроволновка, рисоварка с кучей режимов, миксер, комбайн, вафельница, тостер, мультиварка... Даже электрическая плита и та была не из дешёвых — парень такие видел лишь в рекламных роликах. Конечно, она всё равно не сравнится с газовой, с которой ему доводилось иметь дело всего один раз и успеть полюбить, но жаловаться было не на что. Если только на то, что хозяйка, явно жившая на широкую ногу, всем этим добром пользовалась разве что по праздникам.
       К сожалению, вчера ничего толкового из продуктов так и не купили, кроме куриных яиц и риса. По этой причине воспользоваться всем кухонным добром сегодня утром не светило. Синдзи решил приготовить японский омлет, благо у Мисато соевый соус и рисовый уксус были в достатке. А на гарнир подать рис. И конечно же, кофе. Наверняка Кацураги потребляет литры кофе.
       Хоть юный повар старался не сильно шуметь, но этого было недостаточно.
       — Уарк! — послышалось на всю квартиру, и что-то побежало на кухню, не заботясь о тишине.
       К ногам Синдзи примчался Пен-Пен и принялся вокруг парня суетиться, нагло выпрашивая себе вкусности. Юноша не знал, чем можно кормить пингвина, но, похоже, того интересовало абсолютно всё.
       — Уарк! Уарк!
       — Тише-тише, — парень приложил палец к губам в надежде угомонить нарушителя тишины.
       — Уарк!
       Попытки утихомирить питомца оказались тщетными.
       — Тебе дать покушать? — парень произнёс шёпотом и направился к холодильнику. Но пингвин прыгал рядом с неготовым ещё омлетом и не обращал никакого внимания на консервированную рыбу.
       — Ладно. Хочешь, отварю яйца?
       Тот успокоился и наклонил голову набок, разглядывая «шеф-повара».
       — Тогда посиди спокойно.
       Синдзи не надеялся, что пингвин его поймёт. Но каково было его удивление, когда Пен-Пен подчинился и медленно зашагал в гостиную. Неужели он понял? Мисато же вчера предупредила, что не стоит удивляться выходкам питомца, мол, он не простой пингвин. «Наверняка ему ещё и мозги прокачали», — подумал юноша. В подтверждение его догадки в гостиной включился телевизор. Если ещё можно было предположить, что Пен-Пен невзначай задел пульт, то вот намеренное снижение громкости случайностью не объяснить. И вправду, когда Синдзи выглянул в гостиную, сидевший на диване пингвин тихо смотрел утреннюю детскую передачу. Парень почувствовал, как его нижняя челюсть отвисла до пола.
       «Не удивляйся его выходкам, договорились?» — снова вспомнились слова Мисато.
       Покачав головой, Синдзи вернулся на кухню, подальше от странностей, творившихся в гостиной. Хотя весь этот город был более чем странным.
       После семи часов на кухню приползла полусонная Кацураги в милой пижаме в красный горошек. Зевнув, она побрела к холодильнику.
       — И вам доброе утро, Мисато-сан, — поприветствовал её Синдзи. Он надеялся, что вкусный запах от завтрака её пробудит, но нет — обоняние с утра у женщины не отличалось остротой.
       — Ага, доброе, — достала она банку пива, но, уловив на себе неодобрительный взор, положила обратно. — Ты так смотришь, будто готов сейчас же сесть в «Еву» и прибить меня к стенке.
       — Мыслите в верном направлении, Мисато-сан, — кивнул он.
       — Нынче утро добрым не назовёшь, не правда ли?
       Простонав, женщина плюхнулась за стол и опустила голову. Её взгляд зацепился за омлет, который Синдзи молча положил в тарелку перед ней. Метаморфозы с Кацураги происходили настолько быстро, что парень не успевал уследить. Буквально за секунду овощеподобное существо превратилось в сияющую девушку. Она, взбодрившись, понюхала свой завтрак и заключила:
       — Оно того стоило!
       Синдзи улыбнулся в ответ. Он вытащил из кастрюли сваренные яйца, очистил их и порезал на ломтики.
       — О, это для Пен-Пена? — восхитилась женщина.
       Парень не успел ничего сказать, как донеслось «Уарк!» — и на кухне незамедлительно показалось пернатое существо. Кацураги его подхватила и посадила к себе на колени.
       — Мисато-сан, домашним животным не место за столом.
       — Да брось, давай сюда вкусности.
       — Уарк!
       Синдзи вздохнул и подчинился. Вытерев руки и прихватив две чашки кофе, парень и сам присоединился к трапезе.
       — Приятного аппетита.
       — Кстати, Синдзи-кун, — прожёвывала очередную порцию Кацураги, — на сегодня твоя задача — отнести документы в школу, и ты свободен. Можешь прогуляться по Токио-3, походить по магазинам и посмотреть наши «достопримечательности». Просто познакомься с городом. Он хоть и выглядит как лабиринт, но в нём сложно потеряться. Да и тебе не помешает развеяться и подышать свежим воздухом.
       — А вы будете на работе?
       — Разумеется, я только вечером освобожусь. Ты только ближе к обеду не забудь Пен-Пена покормить.
       — Уарк!
       — Завтра же я тебе выделю своего заместителя, — продолжила она, — он ознакомит тебя с Геофронтом. Запомни, Синдзи-кун, это не школьная экскурсия. Так что отнесись серьёзно.
       — Хорошо... — протянул юноша, прожёвывая омлет — на удивление получилось чуть хуже, чем хотелось бы. «В следующий раз надо добавить больше соевого соуса и поставить огонь посильнее». Впрочем, собеседница уплетала за обе щёки, не говоря уже о пингвине.
       — Как ты приготовил такой кофе? — наигранно удивилась женщина, испробовав напиток из кружки. — Ты подсыпал туда чуток любви?
       Юноша вздохнул.
       — Что вы обещали?
       — Ладно-ладно, не кипятись, — женщина улыбалась во все тридцать два зуба, но почти сразу её лицо переменилось на меланхоличное. — Видимо, мне ещё самой надо немного остыть от радости, что могу вот так просто и без задних мыслей разделить завтрак. Казалось бы, такая ерунда, но давненько мне не выпадала подобная возможность.
       — Вы так давно живёте одна? Ну, если не считать Пен-Пена, конечно, — парню даже стало как-то неловко, что постоянно спускает с небес хозяйку квартиры и не даёт искренне насладиться моментом.
       — Ты даже не можешь представить, насколько давно.
       От её мягкой улыбки у Синдзи потеплело на душе. Юноша даже непроизвольно начал щипать себя за руку.
       — Эй-эй, что ты делаешь? — удивилась женщина.
       — Иногда мне кажется, что после кошмара последних дней всё это не может быть правдой. И я сейчас проснусь в палате. Или где ещё хуже.
       Мисато сочувственно посмотрела ему в глаза, которые были готовы налиться слезами то ли счастья, то ли горечи. А быть может, и того и другого.
       — Синдзи-кун... — она запнулась, а мигом позже, после оглушительного хлопка в ладоши, от которого даже Пен-Пен подпрыгнул, её лицо засверкало. — Нет, это не сон! Ты и вправду живёшь наедине со сногсшибательной красоткой и можешь этим гордиться перед всеми, — женщина театрально приложила ладонь к сердцу. — Я, знаешь ли, даже не буду против, если ты распустишь парочку слухов...
       Лицо Синдзи моментально переменилось на решительное.
       — Кацураги-сан, скажите мне номер телефона доктора Акаги...
       — За-ну-да, — улыбаясь, она отвесила ему щелбан. — Спасибо за угощение! В общем, я сейчас на работу. Твои бумаги в школу лежат вон там на столе.
       С этими словами она удалилась в ванну приводить себя в порядок, а Синдзи остался наедине со своими мыслями, грязной посудой и беззаботным Пен-Пеном.
       — Ну и влип, — пожаловался самому себе юноша.
       — Уарк!
       После аппетитного завтрака с не очень воодушевляющей беседой следовало мытьё посуды. У Кацураги была посудомоечная машина, однако сейчас, чтобы отогнать негативные мысли, он хотел чем-нибудь себя основательно занять, будь то мытьё посуды или уборка квартиры от пыли.
       Единственное, что его радовало, — перспектива безмятежной прогулки по городу и посещение школы. Наверняка здешнее образовательное учреждение какое-то особенное, с определённым уклоном и суперсовременное. Не просто так же Мисато желала его туда запихнуть. Синдзи поскорее хотел увидеть школу, воображая, какой она окажется. Он ещё ни разу не переводился, но прекрасно знал, как к новичкам относятся в классе: настороженно и с интересом. А значит, быть ему в центре внимания независимо от того, хочет он этого или нет. Скорее, не хочет, но определённо надо готовиться к повышенному интересу к своей персоне.
       В тихом ропоте телевизора Синдзи вдруг уловил пару знакомых слов, что привлекло его внимание.
       «...до сих пор в обществе не утихает шум по поводу инцидента в районе префектур Канагава и Сидзуоко двенадцатого апреля. NERV и Силы самообороны Японии вместе с ВВС США дают слишком отрывочную информацию. В этой ситуации кабинет министров выглядит беспомощным, вызывая ряд...»
       Юноша взял пульт и увеличил громкость звука.
       «...не даётся никаких пояснений. NERV отказывается называть имя пилота, но надёжный источник подтвердил догадки многих журналистов, которые провели своё тщательное и оперативное расследование...»
       — Вот пройдохи, — выглянув из своей комнаты, выпалила Кацураги. Она уже была в форме, сидевшей на фигуре как влитая — всё приталено, нигде не висит.
       «...некий Икари Синдзи. Сколько ему лет, откуда родом и какое образование имеет, на данный момент неизвестно, но наши специальные корреспонденты начали работать в этом направлении...»
       — Что-ж, это было дело времени, — продолжала негодовать майор, скрестив руки на груди, — а я ведь предупреждала, что не стоит из этого плести секреты и наводить туман. Да кто ж меня послушает.
       — И что теперь? — отстранённо спросил Синдзи, присаживаясь на край дивана.
       «...огромного человекоподобного робота, так называемого Евангелиона, эксплуатирует NERV. Какие-либо комментарии по поводу другого гигантского существа не поступали. До сих пор неизвестно, что это и кто виноват...»
       — Да ничего страшного, — отмахнулась Кацураги, но как-то неуверенно. — Просто на тебя ко всему прочему свалилась слава. Если кто-то на улице у тебя внезапно попросит автограф — не удивляйся.
       — И это всё? — почесал он затылок. — Разве мне теперь безопасно разгуливать по городу?
       — Не держи нас за идиотов. Второй отдел службы безопасности за тобой присматривает даже сейчас.
       Синдзи невольно обернулся в поисках людей в чёрном.
       — Можешь не искать, — ухмыльнулась майор, — они своё дело знают и тебе на глаза попадаться не будут. Так что смело гуляй по городу. А если всё же кто-то пристанет с вопросами — молчи как партизан. Кто бы это ни был, хоть сам премьер-министр.
       Юноша неуверенно кивнул.
       «...будет отвечать? Родственники жертв пикетируют здания кабинета министров и парламента, требуя детального и прозрачного расследования и должных объяснений произошедшей трагедии. Также в списке требований у них значится трибунал над офицерами Сил самообороны, которые...»
       — В общем, я побежала, Синдзи-кун. Твои документы здесь, а запасные ключи вон там, — она рукой указала на журнальный столик и тумбочку. — Ах да!
       Она метнулась в свою комнату, причитая, что чуть не забыла передать важное. Вернулась с чёрным телефоном в руке.
       — Вот, — передала она Синдзи сенсорный смартфон Kyocera. — Не модное «яблочко» с пятью дюймами, но тоже вполне симпатичный и функциональный.
       — Спасибо, — поблагодарил её потрясённый парень, — но это как-то неожиданно...
       — Не дури, — рассмеялась женщина, — это рабочий телефон. Он нашпигован защитным софтом, так что по порносайтам не полазишь.
       На лице юноше так и читалось «вы опять за своё». Она хоть и подмигнула, но Синдзи отчего-то не было забавно. Он очень надеялся, что это была шутка.
       — Кстати, вот ещё две тысячи иен — на карманные расходы.
       У Синдзи чуть нижняя челюсть не отвалилась.
       — Что, мало? — спросила женщина и заглянула в кошелёк. — Как-то у меня до следующей получки «облачно и без прояснений» для большего...
       — Нет-нет, я столько денег в жизни за раз не держал. И я не могу их принять!
       — Да держи-держи — это твоё жалование! — она чуть не насильно всучила ему купюры.
       — Я на них три пары крутых кроссовок могу купить, да ещё останется!
       — Кхах! Не потрать всё за раз. А то ведь не за что будет покупать продукты.
       — А я-то думал, в чём подвох.
       — Ну а ты как считал, что всё так просто?.. Этого должно хватить на первое время, чтобы ты тут не бедствовал.
       Парень пересчитал деньги и начал планировать, как их с пользой потратить.
       — Эх, я помню времена, когда это были не такие уж и большие деньги, — ностальгировала Мисато, — и с тех пор много чего случилось: гиперинфляция, девальвация, деноминация...
       — Э-э, что?
       — Не бери в голову, это плохие слова. Всё, я убежала.
       — Счастливо! — крикнул вдогонку юноша, положив в карман кругленькую сумму наличных и разглядывая необычный телефон.
       Смартфон походил на футуристическую модель танка: покрытый пластинчатой бронёй и очень увесистый. Интуитивно понятно, что это ударопрочный гаджет. Не чета утончённым современным смартфонам, которые разваливаются при лёгком падении. На задней крышке виднелось название Brigadier. Синдзи невольно улыбнулся.
       Когда юноша отложил подарок Кацураги, пультом от телевизора снова завладел Пен-Пен, переключавший каналы маленькими отростками на своих крыльях. Насколько помнил Синдзи, у пингвинов подобных «пальцев», пусть примитивных, не бывает. Смышлёная птица остановилась на мультфильме про группу зверей из американского зоопарка. А парень, вздохнув, принялся за уборку.
       Синдзи распахнул балкон и окна, чтобы проветрить. Вооружившись пылесосом, на поиски которого потратил немало времени, принялся шуметь по всей квартире, чем изрядно напугал Пен-Пена. Бедный питомец крайне редко слышал дивного монстра. Однако пингвин почти сразу расхрабрился и произвёл несколько атак на Синдзи, но тот мастерски их парировал.
       — Уарк!
       Ещё одно нападение со стороны пернатого питомца, на этот раз неожиданное, из-за угла дивана. Но юноша удачно отскочил и прогнал противника, размахивая пылесосом, будто факелом против гигантских пауков из фильмов ужасов.
       — Уа-арк!
       Пилот «Евы-01» сражался и с более грозным врагом, чем пингвин, поэтому был уверен в своих силах. Но недооценка противника вышла ему боком.
       Пен-Пен провёл классическую операцию с захватом заложника: умыкнул на кухню смартфон, пока молодой человек был занят пылесосом. Бросив телефон на пол, пингвин притаился за холодильником. Парень вошел в кухню и наклонился за своим гаджетом, что-то бормоча себе под нос. Вот он момент, когда противник дал слабину! Быстрый рывок — и цап за ногу!
       — Ах ты, зараза! — выругался Синдзи.
       — Уарк! — птица ретировалась с победным триумфом.
       — Ну и ну... — покачал головой юноша.
       Больше Пен-Пен его не беспокоил, вернувшись к просмотру мультфильма, настороженно посматривая в сторону источника шума. Синдзи удалось закончить пылесосить без эксцессов в виде неравного противостояния с пингвином.
       Окинув взглядом очищенное от пыли жилище, юноша одобрительно кивнул. Наконец-то он мог принять долгожданный душ. После того как помылся, пришло время разобрать коробки с вещами, которые привезли из Нагои. А это оказалось не так просто, с учётом того, что Пен-Пен постоянно лез под руку, выхватывая то футболку, то штаны и убегая с ними. Не с целью мелкой кражи — просто хотел изменить кислое выражение на лице парня, что получалось неплохо, ведь тому приходилось за ним бегать по всей квартире.
       — Уарк-уарк!
       — Да отдай ты мою рубашку, негодяй!
       Благо, шмотья у Синдзи было не так много, и пристраивать его пришлось не так долго, даже несмотря на диверсии. Тяжелее было со всякой мелочовкой, ибо Пен-Пен её прятал куда ни попадя.
       — Ну и куда ты засунул брелок? — юноша лазил то под диван, то за шкаф. — А ну признавайся, негодная птица! Мне этот брелок важен, вообще-то.
       — Ур-р.
       — Надо же, ты можешь не только «уаркать».
       — Уарк, — Пен-Пен будто согласился с умозаключением собеседника.
       — Видел бы меня Отоя, сказал бы, что совсем спятил — разговариваю с пингвином, — пробубнил ползающий на четвереньках Синдзи.
       — Уарк?
       — А, вот он! — достал парень из-под тумбочки брелок в виде чёрно-белого котёнка. — Вообще-то, это подарок от Маны-чан.
       Пен-Пен лишь наклонил голову и всмотрелся в юношу своими чёрными глазками.
       — Хотя кому я рассказываю, ты её всё равно не знаешь, — Синдзи некоторое время покрутил в руке ценный сувенир и спрятал в укромном месте в своей комнате, дабы Пен-Пен снова его никуда не утащил.
       Как и ожидалось, в большом ящике находился футляр с виолончелью. Чтобы его вытащить, пришлось приложить усилия. Парень только благодарил пингвина, что тот решил на этот раз не лезть. Или же посчитал, что музыкальный инструмент для него слишком большой. Юноша, долго не раздумывая, упрятал виолончель в чулан, чтобы не мозолила глаза. Кто-то мог сказать, что это неправильно, но сейчас парню было на это плевать.
       Пен-Пен тихо наблюдал, как Синдзи с горечью в глазах убирает прочь дорогую ему реликвию. Пингвин будто чувствовал чужую боль, но поделать с этим ничего не мог.
       — Ур-р.
       Будет ли Синдзи когда-нибудь снова играть на виолончели? Он не мог ответить на этот вопрос. Сейчас никто не заставлял практиковаться, да и он уже не ходил в кружок классической музыки. Наверное, в Токио-3 вообще всем безразлично, что юноша умел играть. От него здесь не этого ждут. А есть ли собственное желание? Скорее нет, чем да. Слишком много боли приносит инструмент при одном взгляде на него. Он даже не мог предположить, как отреагирует его сердце, если эта виолончель снова зазвучит.
       Закончив дела, парень надел джинсы, белую рубашку и ненавистные берцы. Взяв документы, он спустился на улицу навстречу новым приключениям. Ему просто необходимо развеяться.
       Шёл уже двенадцатый час, солнце приближалось к зениту, накаляя асфальт так, что на нём, вероятно, можно яичницу приготовить. Правда, проверять Синдзи не рискнул, довольствуясь своим предположением. Едва юноша покинул тень, его голову обожгли безжалостные лучи солнца. Поездка по городу обещала стать настоящим испытанием. Хотя Мисато оставила адрес школы, но это мало что ему говорило, и ориентироваться всё равно придётся по карте и GPS в смартфоне.
       Сеть общественного транспорта в Токио-3 поражала воображение. Город с самого начала проектировался таким образом, чтобы эффективно справляться с большим пассажиропотоком. Здесь и великое множество автобусов, и разветвлённая монорельсовая дорога. Куча информативных указателей, благодаря которым не заблудится даже турист из провинциального городка с Хоккайдо. Планировка же вызывала восхищение одновременно простотой и практичностью.
       Ознакомившись с картой, юноша, к своему удивлению, пришёл к выводу, что шахматная планировка города ещё проще, чем казалось. Достаточно выбрать направление — и он точно дойдёт куда надо, не заблудившись. По пути можно спокойно наблюдать, как и чем живёт город. Людской поток заполнял улицы. В отличие от Нагои, в Токио-3 не чувствовалось хаоса. Наоборот, даже движение пешеходов по тротуарам казалось структурированным, логичным и понятным. Всё это вызывало у Синдзи восторг — перфекционизм в чистом виде.
       В то же время Токио-3, в отличие от любого другого города, не воспринимался живым. Он словно искусственный, ненормальный, иной. Дело даже не в отсутствии кричащей рекламы (её здесь было мало, в основном в качестве информации). Хотя Токио-3 населяли живые люди с живыми мечтами, желаниям, стремлениями, сам город живым не был. Синдзи не мог сказать, что Токио-3 мёртвый город, вовсе нет. Он не живой и не мёртвый. Он абсолютно другой, привычные мерила к нему неприменимы. Город-крепость функционирует, а не живёт. Он модифицируется, а не развивается; расширяется, а не растёт. В нём, казалось, нет места эмоциям — только рационализм и логика правят здесь бал.
       Токио-3 удобный во всех смыслах, но совершенно неуютный — к такому выводу пришёл Синдзи по пути в школу. Возможно, это лишь первое впечатление, а оно бывает обманчивым, но что-то подсказывало — не в этот раз. И если так выглядит город будущего, то он не желал в будущем жить в таком городе.
       Единственная старшая школа Токио-3 располагалась на окраине. Со здешнего холма, покрытого зелёной густотой деревьев, открывался красивый вид на залитый лучами солнца город, который мирно продолжал своё функционирование.
       Чужой город.
       Здесь всё для Синдзи неизвестное, не его. И ему нужен был глоток чего-то знакомого. Например, услышать родной голос.
       Усевшись на травку, он достал новенький «танко-телефон». Парень никак не мог привыкнуть к его внушительному весу.
       Он набрал номер и стал слушать медленные гудки в ожидании ответа.
       А безмятежный город не обращал внимания на своего спасителя: люди спешили по своим делам, на дорогах — плотное движение грузовых машин, где-то вдали — полномасштабная стройка. Сзади доносились звуки перемены в школе и крики со спортплощадки.
       — Да? — раздалось из динамика. — Предупреждаю сразу, мама мне запрещает общаться с незнакомыми дядями.
       Сердце Синдзи готово было выпрыгнуть из груди. Но ведь это его брат, чёрт побери! Он обязан набраться храбрости.
       — Привет, Отоя.
       — О, блудный сын объявился. Привет, герой.
       — Я... — юноша запнулся.
       — «Я-я», что, Синдзи? Хотел спросить, как дела? Да так себе.
       Душа ушла в пятки. Парень не знал, что сказать брату. И не такой разговор он ожидал.
       — Слушай, — продолжил Отоя, — если хочешь что-то сказать — говори. Ты же позвонил не для того, чтобы подышать в трубку.
       — Я хотел спросить, как там Мана.
       — Как-как — никак, — в голосе брата чувствовалось раздражение, но он старался быть вежливым. — Я бы сказал тебе «сам приезжай, Синдзи, и проведай бедную девочку», да только сомневаюсь, что она хочет тебя видеть и тем более разговаривать. Знаешь, она с того дня не проронила ни слова. Ах да, спасибо, что твои новые друзья о ней позаботились. Наверное, удобно иметь такие связи.
       — Ясно, — Икари-младший удивился, насколько легко он принял эту информацию. Что-то внутри него уже было готово к такому развитию событий.
       — Мама... ну ты знаешь маму. Она ещё больше капает на мозги бате. А он разозлился на тебя, Синдзи, очень разозлился. Он себе места не находит.
       — П-почему?
       — Ты ещё спрашиваешь? — Отоя был готов вскипеть, но сдерживал порыв. — Батя верил, что он воспитал тебя как своего сына. И чуть что, ты у него обязательно попросишь о помощи. То, что ты сразу ускакал к своему отцу, для него как удар ножом в спину. Он-то наивно полагал, что его брат будет последним человеком в мире, к кому ты обратишься.
       Синдзи пребывал в шоке, просто разглядывая пейзаж бурного Токио-3. Похоже, остатки прежнего мира юноши сгорали дотла. И лежавший перед его взором новый мир — единственный, которому он нужен.
       Все, что для него было ценным, прекратило существовать, отвергло его. Синдзи наивно полагал, что это он сжёг мосты с Нагоей, но на самом деле всё обстояло ровным счётом наоборот.
       — Синдзи, ты вообще там?
       — Да, — сухо ответил юноша, разглядывая город-крепость.
       — Я думаю... Ты там вроде нашёл себе место, так ведь? К нам же приезжали люди из конторы твоего отца, да и в новостях вот гудят про тебя.
       — Угу...
       — Не, я ничего не хочу сказать — это всё круто, реально круто. Я за тебя рад. Мы тут будем за тебя болеть, всё такое.
       — Спасибо...
       — Похоже, я и так тебя отвлёк слишком сильно. Наверное, ты очень занятой теперь, если смог снизойти до своего любимого брата лишь через несколько дней.
       — Это не совсем так, — неуверенно пробубнил парень, но не знал, услышал ли его Отоя или нет.
       — В общем, как-то вот так, Синдзи. Надеюсь, у тебя там всё сложится как надо, найдёшь общий язык со своим отцом и всё такое. Синдзи?
       — Да, я тут.
       — В любом случае — это хорошо, что ты позвонил. Я уж думал, что ты про нас сразу забудешь. Ладненько, удачи тебе. Знаешь ли, у меня тут игра, но ради тебя я улизнул.
       — Прости.
       — Было бы хорошо, если бы ты это сказал ей. В тот же день. Но это твоё дело, — Отоя сделал паузу, ожидая ответа от брата, но тот промолчал. — В общем, пока. Надеюсь... А, забудь.
       Синдзи не успел ответить, как связь разорвалась. Да и что он мог ответить? Ничего. У него больше не было прошлого. И точно некуда возвращаться — Нагоя стала ему чужим городом в один момент. Ещё более чужим, чем Токио-3.
       Отчего-то юноше не хотелось ни плакать, ни горевать. Он ощущал лишь опустошение.
       Ещё раз глянул на Токио-3, который не обращал внимания на маленькую трагедию своего защитника. Город-крепость намекал: мол, твои проблемы так мелочны... Кацураги бы сказала, что битва с Ангелом гораздо более важна, чем всё, что произошло в Нагое. Но так ли это для самого Синдзи? Он не мог однозначно ответить на этот вопрос.
       Жизнь ему дала ещё один прозаичный урок: дважды в реку не войдёшь, особенно если она горная и бурлящая. Тем более против течения не поплывёшь. А значит, ему необходимо двигаться вперёд по уже выбранному пути.
       Первая остановка — новая школа.
       Он направился к неизвестному будущему, которое уготовила ему судьба. В незнакомом, но уже не таком и чужом городе-крепости Токио-3.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 11. Этот новый мир
 
 
       Понедельник многие не любят. Его боятся, его проклинают. Предвестник новой рутинной недели. Виновник окончания благостных выходных. Как будто весь мир полностью переворачивается вверх дном, окуная людей в воды суеты. Однако Синдзи всегда смотрел на это несколько иначе: в целом так оно и есть, но с той разницей, что наступление понедельника — это всего лишь момент переворачивания гигантских песочных часов, в которых сам песок и есть, собственно, жизнь. Такая точка зрения может показаться пугающей, ведь это напоминает о том, что люди застряли в вечном цикле. Но многие за песками рутины и суеты не могут разглядеть и хорошего — будущих выходных. Которые, как и понедельник, обязательно придут. По этой причине Синдзи, в отличие от большинства, не боялся понедельника. Его наступление даже служило некоторым стимулом. Да и этот понедельник был не просто началом очередной недели, а чем-то большим — началом новой жизни.
       И сейчас Синдзи предстояло нырнуть с головой в эту новую жизнь, насколько бы безумной она ни была. Как она сложится, что из этого получится?..
       И вот он в новой старшей школе, с новыми одноклассниками. Никакого разительного отличия, почти то же самое, что и в предыдущей. Синдзи даже немного разочарован: он думал, что здешнее учебное заведение, как и сам Токио-3, будет высокотехнологичным, а методы обучения — самыми передовыми. Каково было его удивление, когда он увидел типовые стены и коридоры, а на уроках услышал аналогичную школьную программу. Разве что здание выглядело поновее, а инвентарь не прямиком из прошлого века. Хотя была и разница: вместо книг здесь выдавали учебный планшет, на котором записана вся программа за год. Тем самым ребят освободили от «радости» таскать переполненные учебниками сумки. Ещё одно преимущество, хотя и сомнительное с точки зрения Синдзи: как и в колледжах, здесь не имелось определённой школьной формы. Всего лишь предписания: чёрный низ и белый верх для юношей, а девушкам — юбки до колен и запрет на шорты и декольте.
       Новый класс бурлил, все были на взводе и обсуждали последние новости — недавний бой и отсутствие некоторых одноклассников. Из-за атаки Ангела многие семьи поспешно уехали из города, опасаясь за жизнь своих детей. Во втором классе А опустело несколько парт. Но не бывает худа без добра, и новичка посадили ближе к центру, тогда как он опасался, что окажется на задворках.
       — Да ну, это не может быть он, — краем уха Синдзи услышал, как у окна шушукалась стайка его новых одноклассниц.
       — Да сама посуди, Аясэ-сан, всё сходится!
       — Ага, — вторила ещё одна девушка, — он хоть и обычный, но вроде ничё так — сойдёт.
       — Ми-чан, ну так спроси у него насчёт девушки!
       — Я не смогу, давай лучше ты.
       — Ты-то не сможешь? Уж твоей наглости многие позавидуют.
       С их стороны послышалось тихое хихиканье.
       Конечно же, Синдзи прекрасно знал, что на переменах обязательно будут сплетничать по поводу его персоны. Правда, никто так и не решался задать животрепещущие вопросы напрямую лично ему, ограничивались дежурными улыбками и фразами.
       — Ты что, серьёзно считаешь, что наш новенький — пилот? Да не может быть!
       — Как раз логично! Утренних новостей, что ли, не смотрела?
       — Хирага-сан, уймись уже, — вмешался один из парней, причём настолько громко, чтобы весь класс слышал, — избавь нас от своих глупых сплетен.
       — А тебя кто спрашивал, Миромото-кун? — та тут же перевела своё внимание. — Не твоё это дело, знаешь ли.
       Подружки хором её поддержали, но парень явно был не из робкого десятка, и какие-то шесть девчонок не могли его запугать.
       — Да послушайте себя: школьник управляет большим роботом и уничтожает не менее большую неведомую фигню, выползшую из океана, — Миромото был спокоен как удав и свой сарказм не скрывал. — По-моему, даже Айда-кун в это не поверит.
       — А чего сразу я? — возмутился кудрявый юноша, поправив очки. — Виновник сего торжества вообще-то здесь, у него и спрашивайте!
       — И вправду, — наигранно подхватил Миромото сквозь девичий галдёж, — Хирага-сан, может, спросишь у новенького?
       — Не говори мне, что делать, задрот! — взъелась девушка.
       Пока лёгкая перебранка не переросла во что-то неконтролируемое, вмешался ещё один парень, сидевший около стены. Это был первый красавец класса, и все девушки разом замолчали, затаив дыхание.
       — Я думаю, Икари-кун понял, о чём его хотят спросить, — прозвучал его примирительный голос. — Не так ли?
       Синдзи невольно обернулся, привлеченный шумом разыгрываемого спора, и тут же поймал с десяток взглядов. Одноклассники ждали ответа на вопрос, который так никто и не мог озвучить. Но и какой ответ давать, он не знал, ибо, с одной стороны, Кацураги наказала молчать как партизан, с другой — правда всё равно рано или поздно всплывёт. Ну а с третьей — юноша врать не любил.
       — Молчание — знак согласия, — победно заявила Хирага с блестящими глазами. — Ведь так, ребята?
       — Я так не думаю, — улыбаясь, пожал плечами красавчик и поправил свои волосы, крашенные в светло-русый цвет.
       — Ну, Икари явно не Тони Старк, — пошутил Айда.
       Миромото лишь покивал головой, ухмыляясь. Однако девушек это не остановило, и они продолжили гнуть свою линию, докапываясь до новичка. Пока Синдзи метался в мыслях, что ответить, благо одноклассники не переставали спорить между собой, в класс вошла староста.
       — А ну всем прекратить! — прокричала она властным голосом. — Совсем распоясались.
       — Хораки-сан, но ведь... — начала одна из девушек.
       — Я сказала — хватит! Лучше займитесь полезным делом, чем сплетничать о тёзках.
       — Вот-вот, мы о том же, — поддержал кто-то из парней.
       Синдзи выдохнул и мысленно поблагодарил старосту. В отличие от предыдущего, здешняя имела железную хватку, и никто не смел ей возразить. По-детски торчащие два коротких хвостика и веснушки на лице совершенно не мешали её репутации железной леди.
       — А ты, Миромото-кун, перестань по поводу и без провоцировать одноклассниц! Я сомневаюсь, что ты хотел помочь Икари-куну.
       — Я же любя!
       — И слышать не хочу.
       — Окей!
       К удивлению Синдзи, класс быстро вернулся к спокойствию и начал готовиться к следующему уроку, ибо перемена практически закончилась. Некоторые девушки у задних парт ещё перешёптывались так, чтобы их гарантированно никто не слышал. Иногда они мягко улыбались и легонько махали юноше, когда он к ним оборачивался. Другие девушки так и липли к здешней звезде, которой впору быть моделью. Впрочем, Нагиса не проявлял к ним ни капельки интереса, лишь дежурно отвечал, чтобы те особо не злились.
       — Не будь таким жестоким, тебе одна Аянами важна? — картинно обиделась одна из девушек, накручивая на палец свои длинные чёрные волосы.
       Синдзи вновь навострил уши, хотя старался не подавать виду. Он знал, что Рей ходила в эту же школу и в этот же класс. Случайно так вышло или NERV с Кацураги подстроили — непонятно. Однако юноша знал лишь то, что в этом учебном году Аянами появлялась в классе только первую неделю, а потом пропала.
       — С чего ты так решила, Маки-чан? — неизменная модельная улыбка с Нагисы не сходила. — Меня ведь продинамили ещё в прошлом году, и я с ней с тех времён толком не общался.
       Он демонстративно развёл руки.
       — Ну да, как же! А кто недавно пожирал взглядом Аянами? — всё ещё обижалась девушка и наклонилась к нему. — А теперь посматриваешь на её парту, соскучился, да?
       — Вовсе не так, — он продолжал настаивать на своём, — я просто немного беспокоюсь.
       Будто подслушав чужой разговор, Миромото произнёс своим звонким голосом:
       — Кстати, о птичках. — Все девушки в классе снова насторожились. — Староста, а ты узнала, когда вернётся к нам наша пришелица из космоса?
       — Честно говоря, я и сама хотела бы узнать, когда к нам вернётся Аянами-сан, — отвлеклась от повторения материала Хораки.
       Синдзи заметил, как Нагиса глубоко вздохнул. То ли это было разочарование, то ли ещё что-то. Стоявшая рядом с ним девушка надулась пуще прежнего.
       — Эй, Кё-ён-ку-ун, — Айда, давясь улыбкой, обратился к Миромото, — она вернётся не раньше, чем ты найдёшь свою богиню и ворвёшься в литературный кружок. И не забудь меня позвать.
       — Нет проблем, Айда! — стукнул Миромото по столу, чем привлёк внимание всего класса. Приняв вызов, он встал из-за стола и направился к одной из девушек, которая мирно сидела за партой у входа и болтала с подружками. Те переглянулись, не понимая, что происходит. Айда откуда-то выудил портативную видеокамеру и, никого не стесняясь, принялся записывать разыгрываемый спектакль.
       — Микума-сан! — Девушка аж подпрыгнула на стуле. — Нет, не так... Харухи!
       — Эй-эй, попридержи коней, ковбой, — вмешалась подруга несчастной девушки, у которой глаза округлились от неожиданности.
       — Харухи! — Миромото придал своему голосу театральный баритон, определённо пародируя кого-то. — Помнишь Танабату в средней школе? И того странного старшеклассника, который тебе помогал рисовать послание пришельцам? Так вот, тот самый Джон Смит — это я!
       Многие захихикали, а Айда откровенно смеялся в голос. Однако сама Микума явно пребывала в шоке, как и её подруги. А вот совсем неприметный и скромный парень, который сидел позади Нагисы, уже был готов сорваться на нерадивого актёришку. Однако сосед по парте одним жестом его галантно остановил, мол, оно того не стоит.
       Собственно, разыгрывающий трагикомедию юноша уже вошёл во вкус и схватил девушку за руку, из-за чего она изрядно засмущалась.
       — «Объединение организованных информационных сущностей» что-то сделало с нашей тихоней! — парень уже бесповоротно влился в роль. — Харухи, ты обязана мне сейчас поверить и помочь, чтобы вернуть нашего бесценного товарища по команде...
       Не успел он договорить, как Хораки со всего маха ударила ему по затылку скрученной в трубочку тетрадкой. Актёр аж ойкнул и схватился за голову.
       — Блинский блин! — всё ещё никак не выходил он из образа.
       — А ну вернулся к своей парте, недотёпа! — кричала староста, а в классе стоял шумный хохот. — Я тебе покажу, как со своими замашками приставать к девушкам! Пошёл, давай, ловелас недоделанный!
       Чуть не пинками Хораки заставила юного актёра отойти от бедной девушки и вернуться к своей парте, где его уже встречал надрывающийся от смеха такой же юный оператор. Но его радость быстро прервалась — незамедлительно Айда получил свою порцию по затылку.
       — Эй, за что?
       — За всё хорошее! — рвала и метала староста. — Ты лучше скажи, где этот хулиган пропадает?
       — А, Тодзи из больницы не вылезает, — парень еле подавил смех и убрал камеру от греха подальше, — его сестрёнка всё ещё в тяжёлом состоянии. Но врачи говорят, что скоро пойдёт на поправку.
       — Вот оно что, — внезапно Хораки успокоилась и, казалось, стала мягкой и милой девушкой.
       Неумолимо приближалось начало урока, в классе стало заметно тише. Не успел Синдзи, как обычно, погрузиться в себя, как к нему подошла чем-то обеспокоенная одноклассница. Он узнал в ней ту, которая в группке Хираги интересовалась его личными отношениями с кем-либо.
       — Слушай, Икари-кун, — произнесла шатенка с примирительной улыбкой, — ты же не держишь обиды на нас с девочками? Ну, за то. Просто Ута иногда перегибает палку, но она не со зла же.
       — Нет-нет, я вовсе не злюсь, — ответил он, почёсывая затылок, — я всё понимаю.
       — Правда? Вот и ладненько, — в её голосе чувствовалось облегчение. — Меня, кстати, Сакомото Михо зовут. Будем знакомы?
       — Ага.
       Наконец-то прозвучал звонок, и довольная собою Михо вприпрыжку поспешила на своё место у окна.
       Впопыхах в класс вошёл преподаватель физики, и как по команде в помещении установилась почти тишина. Синдзи удивляло, что здесь отсутствовала традиция с поклоном перед уроком, как это было заведено в его прежней школе. Насколько знал парень, до Удара в Японии были широко распространены многие традиционные формальности. Но после катастрофы, когда страна вверглась в пучины хаоса и разрушения, общество не позволяло себе такой роскоши, как следовать многим традициям, из-за чего они отмирали с невероятной скоростью. Где-то за них ещё цеплялись, но всё реже и реже.
       Казалось бы, начался очередной скучный урок. Но это лишь казалось, а если всмотреться, то класс жил своей параллельной лекции жизнью. Вот Айда чего-то копошится под партой, видимо возится со своей камерой. Хирага продолжает сплетничать, передавая записки подружкам. А Маки всё мечтательно глядит на Нагису, а тот делает вид, что не замечает её. Синдзи посмотрел на улыбающуюся чему-то своему Сакомото, которая, увидев его взгляд, в ответ еле заметно помахала ему. Микума же не такая смелая, поэтому смущённо и подозрительно посматривает в сторону Миромото. А тот, похоже, снова решил поиздеваться над очередной одноклассницей и аккуратно целится бумажным самолётиком в свою жертву. Внимательно слушают преподавателя лишь чуть больше дюжины человек, включая Хораки.
       Синдзи остановил взгляд на пустой парте у окна позади Михо — это было место Аянами. Его заинтересовал вопрос — какая она в классе? С кем она нашла общий язык, с кем подружилась? Из-за чего она обычно улыбается, на какие темы любит разговаривать? Юноша поймал себя на мысли, что о своей вроде как напарнице знает гораздо меньше, чем его новоиспечённые одноклассники.
       В течение последующего дня юношу обуревала смесь различных эмоций. Он не таким представлял себе первый день в новой старшей школе и не такими — здешних учеников. В отличие от предыдущего класса, где все очень быстро поделились на группки и почти никак друг с другом не контактировали, здесь царила дружеская и открытая атмосфера. И потихоньку новичка втянули в школьную жизнь: то расспросят, откуда он приехал и почему, то пригласят сходить в караоке после школы, то заставят принять участие в очередном глупом споре между девчонками и мальчишками, в результате чего в первый же свой учебный день Синдзи получил нагоняй от старосты.
       Не таким он себе представлял начало учёбы в новом классе, но и нельзя сказать, что первый блин вышел комом. Поэтому после занятий Синдзи находился в приподнятом настроении.
       Как и ожидалось, после школы, когда он шёл домой, ему позвонила Кацураги, чтобы предупредить о людях в штатском, которые его заберут в Геофронт. Даже такому дилетанту, как Синдзи, легко было определить, что три остановившихся впереди внедорожника — по его душу. Из них вышло полдюжины крепких людей — служащие того самого Второго отдела, как догадался юноша. Они сразу направились к пилоту. Среди них затесался опрятный молодой мужчина в строгих очках и с зачёсанными назад волосами, в такой же форме NERV, как у Кацураги. Он чуть заметно прихрамывал на левую ногу.
       — Полагаю, Икари Синдзи?
       Юноша кивнул, вспоминая, где же видел его лицо.
       — Заместитель начальника оперативного отдела старший лейтенант Хьюга Макото, — представился он и протянул руку для рукопожатия, — сегодня я буду тебя сопровождать в Геофронте.
       — Полагаюсь на вас, — ответил на рукопожатие парень, и они сели на задние сиденья большого чёрного внедорожника. Судя по толщине дверей, бронированного.
       — Наверное, это тяжело — из огня да в полымя? — спросил офицер, когда водитель тронул многотонную машину. — Я не представляю, чем руководствовались верхи, составляя для тебя такой изнуряющий и малоэффективный график.
       — Нет, всё хорошо — учёба в школе для меня как раз отдушина. Главное, чтобы много домашки не задавали.
       — Даже так? Интересно.
       — Кстати, похоже, я вас уже видел — на фотографии в квартире Мисато-сан...
       — А, — Хьюга сразу улыбнулся, вспомнив хорошие времена, — это фотография перед вылетом на операцию — только не смейся — «Арест спичек».
       Синдзи попытался сдержать улыбку.
       — Да, весёлая операция была. Как назвали, так и провели. Собственно, «спичками» были фосфорные артснаряды. Хорошего мало, натерпелись мы с ними...
       — Ничего себе, — ахнул Синдзи.
       — Это ещё что, мы заплутали в китайских деревушках и раза два попали в засаду. Чудом выбрались без потерь. Тогда как раз Кацураги себя и проявила с яркой стороны, за что получила повышение и прозвище Девятихвостая Генко.
       — Очень даже подходит, — согласился юноша, вспоминая хитрости женщины, — Мисато-сан и вправду похожа на лисицу.
       — Да, вот только ей это прозвище не нравится, — офицер наставительно поднял палец, — так что если руки и ноги ценны, то никогда не произноси его при ней.
       — Хорошо, учту, — нервно улыбнулся парень. — Похоже, вы давно знакомы с Мисато-сан?
       — В общем да, мы давние боевые товарищи, — лицо Хьюги стало серьёзным. — Я служил вместе с майором Кацураги несколько лет в Силах самообороны и Рейнджерах. До осени четырнадцатого года.
       — А что случилось в том году?
       — В подробности вникать не буду, потому что это больная тема для майора, — он вздохнул, поправив очки. — Если вкратце — неудачная операция. Всё наложилось друг на друга: недостаток разведданных, из-за чего в штабе выработали операцию с кучей просчётов, неверные решения офицерского состава непосредственно в ходе выполнения задания, неблагоприятное стечение обстоятельств и много чего ещё. В итоге мы попали в критическую ситуацию и оказались отрезанными, а Кацураги, тогда ещё бывшей старшим лейтенантом, пришлось взять на себя ответственность и вытащить бойцов из ада. Цена — провал операции, химоружие оказалось не в тех руках. По возвращении на Кацураги же повесили всех собак, ибо наверху не очень-то хотели признавать свои ошибки. В результате нас расформировали и все выжившие разбежались кто куда. Но не пойми неправильно — я ей жизнью обязан, ибо если бы не она, то меня здесь с тобой не было бы.
       Хьюга легонько похлопал по своей левой ноге.
       — Я даже не знаю, что и сказать. — Синдзи был честен, у него и вправду не находилось слов. В то же время он ещё больше восхищался Кацураги и проникался уважением к ней.
       — А и не надо, Икари-кун, — мягко улыбнулся старший лейтенант, — лучше поделись своими впечатлениями о городе. Думаю, они определённо у тебя есть — Токио-3 никого равнодушным не оставляет.
       Он был чертовски прав, и Синдзи принялся рассказывать. К его удивлению, Хьюга со многим согласился, особенно с тем, что к городу неприменимо слово «живёт».
       Юноша даже и не обратил внимания, как легко разговорился со старлеем. Настолько легко и непринуждённо он уже давно ни с кем не разговаривал. От этого молодого мужчины исходила доброжелательность и искренность. Казалось, он не прочь побеседовать ещё пару часов.
       Но, к сожалению, они уже прибыли к намеченному пункту. Синдзи снова проехал на знакомом подвижном составе до Геофронта. В этот раз дорога не вызвала у парня столько эмоций, как в первый. Однако виды с высоты птичьего полёта на подземную штаб-квартиру NERV по-прежнему поражали воображение. И сегодня ему предстоит не сумасшедший бег по коридорам в неизведанное, а продуманное ознакомление с пирамидальным зданием, в котором находился штаб. Что ж, может быть, даже будет интересно.
       И он не ошибся, ибо юношу поглотили удивительные виды Геофронта. Синдзи внимательно осматривался и слушал Хьюгу, старался запоминать с первого раза. Логика комплекса была до простого интуитивной, и теперь совсем непонятно, как тут Кацураги могла заблудиться, с учётом того, что наверняка не один месяц, а то и год здесь работает. А вот парень некоторые коридоры и помещения сразу узнал, ещё по прошлым забегам.
       Как сразу узнавали его и обычные рабочие, которые носились то тут, то там. Они поздравляли Синдзи с победой и выпиской, хлопали по спине, выкрикивали воодушевляющие фразы. Они считали парня героем, как и говорила Кацураги. Юноша почувствовал прилив сил: люди вкалывают в поте лица, обеспечивая работоспособность гигантского улья, и это ради того, чтобы Синдзи сел в «Еву» на пару часов. А значит, он не один, здесь все работают в унисон ради общей цели. Вместе с тем молодого человека пугал груз ответственности, внезапно свалившийся на него. Он боялся, что может подвести этих людей, которые возложили на него свои надежды...
       Вот что впервые юноша увидел в Геофронте, так это грандиозную столовую, на целый этаж, в верхних ярусах штаба. Здесь могли свободно и с комфортом расположиться сотни сотрудников. Оформлено помещение было как дорогое кафе. Плюс ко всему великолепию — гигантская смотровая площадка с видом на лес внутри Геофронта. Действительно всё сделано для того, чтобы рядовые сотрудники должным образом отдыхали. И вишенкой на торте — меню, которое впечатляло не меньше. У Синдзи даже разыгрался аппетит.
       — Ну, экскурсия почти закончена, можно и перекусить, — воодушевлённо произнёс офицер, поправляя очки. — Давай поспешим, а то скоро перерыв на ужин и здесь будет не протолкнуться.
       Мужчина взял сразу два подноса и направился к раздаче.
       — Сегодня у нас в спецменю европейская кухня, — констатировал Хьюга. — Пожалуй, остановлюсь на нём. Обожаю здешние пожарские котлеты.
       — Я не могу поверить, что всё это бесплатно, — Синдзи оглядывал бесконечные ряды с аппетитной едой: тут и шесть видов блюд, несколько десертов, великое множество напитков. И всё это красиво разложено, как будто и вправду в кафе.
       — Спасители мира ведь должны отлично питаться, разве нет?
       С этим Синдзи не мог поспорить: на голодный желудок далеко не уедешь. Однако экспериментировать с европейской кухней он не собирался и остановился на классическом супе одэн и свиной отбивной кацудон.
       — Хьюга-сан, а после ужина я уже буду свободен? — спросил юноша, когда они устроились около смотровой площадки.
       — Для начала — приятного аппетита, — офицер взял нож и вилку и принялся орудовать ими. — Нет, отпущу тебя, когда Кацураги освободится, а это не скоро, — он мельком глянул на часы. — Без пятнадцати шесть. Сейчас я должен буду тебя отвести в конференц-зал, где тебе прочтёт базовую лекцию лейтенант Ибуки. После, часов в восемь, тебе надо будет заглянуть в лабораторию к доктору Акаги, она возьмёт несколько образцов, и на сегодня, думаю, всё.
       — Что-то мне последнее не очень нравится.
       — Признаться, мне тоже, — прожевав очередной кусок, Хьюга продолжил: — Но, к сожалению или к счастью, это необходимо. Доктор Акаги хочет основательно подготовиться к твоей тестовой синхронизации с «Евой-01», которую назначили на среду. Чтобы без сюрпризов, мы их не жалуем здесь.
       — Меня это несколько беспокоит... Я же не был в ней с тех самых пор. И даже не знаю, смогу ли залезть снова.
       — Я и весь персонал разделяем твоё беспокойство, поэтому мы основательно готовимся, чтобы не было никаких форс-мажоров. Можешь положиться на нас, — он отставил пустую тарелку и сделал пару глотков свежевыжатого сока. — С другой стороны, ты показал удивительную синхронизацию с «Евой» в первый же запуск. Фактически тебя не нужно обучать и готовить с нуля, ты и сам нас можешь многому научить.
       — Это вряд ли, — усомнился Синдзи. — Что я могу такого рассказать, чего бы вы не знали? У вас же, помимо меня, и так было два пилота.
       — Помимо тебя, четыре, если быть точным. Хотя да, только двое из них имеют опыт пилотирования, так как «Ева-03» и «04» пока не сданы. И тем более никто не имеет реального боевого опыта, кроме тебя. Это и определяет ценность твоих впечатлений, — офицер почесал идеально выбритый подбородок.
       — Мои впечатления разве что негативные, — буркнул пилот.
       — Думаю, на этот счёт тебе лучше поговорить с лейтенантом Ибуки — «Евангелионы» её, наряду с доктором Акаги, непосредственная сфера ответственности. А вот что касается тактики и стратегии противодействия Ангелам — благодаря именно тебе нам пришлось добрую половину предписаний выкинуть на помойку и сейчас активно всё переделывать.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 12. Урок первый
 
 
       После неплохого ужина Синдзи и Макото сразу же отправились в один из конференц-залов, который находился на средних ярусах. Здесь располагались научные лаборатории проекта Е, и по большей части им встречались учёные, носившиеся с пачками документов, и работники, возившиеся с различным оборудованием. У всех была однотипная бежевая форма NERV, не такая, как у Кацураги и Хьюги. В отличие от рабочих с нижних ярусов, здешние оказались не настолько приветливыми. А точнее, вообще не обращали внимания на Синдзи.
       А ещё тут сновали вездесущие роботы-пылесосы, которые драили коридоры до блеска, чуть не до дыр.
       — Правда, милые боты? — сказал старший лейтенант. — Скоро ты к ним привыкнешь и перестанешь обращать внимание на их существование.
       Конференц-зал оказался небольшим помещением со столом посередине, рассчитанным на шестнадцать человек. На стене висело шесть гигантских плоских мониторов, образовывавших один экран. Они были подключены к ноутбуку, с которым возилась неприметная девушка с короткими чёрными волосами и в форме, как у здешних работников.
       — Лейтенант Ибуки? — постучал по столу Хьюга, привлекая внимание.
       — Да? — девушка оторвалась от ноутбука. — А, вы уже пришли. Располагайтесь поудобнее. — Сама же, взяв пульт, встала у мониторов — Синдзи прикинул, что она даже пониже его будет. Тем временем девушка с лёгким поклоном представилась: — Я лейтенант Ибуки Майя, администратор технического отдела и оператор MAGI. Рада познакомиться, Икари Синдзи.
       — Я тоже, — произнёс юноша без особого энтузиазма и, хотя это ему было непривычно, ответил ей поклоном — традиция есть традиция. После уселся поближе к мониторам.
       — Хорошо, — она легонько хлопнула в ладоши, собираясь с мыслями. Её взгляд переходил то на экран ноутбука, то на новоиспечённого пилота, пока не остановился на Хьюге, будто ожидая от него какой-то подсказки.
       — Лейтенант Ибуки, не надо на меня так смотреть, лекция — ваша работа, — без иронии сказал Макото, пристроившись на другом конце стола — поближе к выходу.
       — Я знаю, просто дай мне собраться. Я же не преподаватель — это будет моя первая лекция, — она слегка нервничала, а следующее буркнула себе под нос: — Лучше бы кого-нибудь другого назначали.
       — Приказ начальства, — флегматично ответил Хьюга, услышав её протест. — У нас не очень много времени, так что хватит привередничать. У меня ещё своя работа есть.
       Синдзи поймал себя на мысли, что Ибуки Майя напоминает ему скорее юную учительницу в младшей школе, чем работника серьёзной полувоенной организации. Как она вообще сюда попала?..
       Ибуки передала своему ученику толстенную книжку в мягком переплёте. На обложке была изображена «Ева-01». Синдзи, улыбнувшись, хотел сказать: «Ну конечно же, инструкция по применению!», однако смелости не набрался. Пролистав книгу и наткнувшись на кучу непонятных определений, он быстро её закрыл.
       — Ладно, начнём с азов.
       — Только не нужно прямо с самых-самых азов, с основания NERV, — заметил мужчина, — это ему сейчас ни к чему. Начни с того, что понадобится Икари-куну вот прямо сейчас.
       Она кивнула и начала.
       — Ты уже знаешь, что «Евангелионы» не просто роботы, — Ибуки щёлкнула пультом, и на мониторе появился слайд со схематичным изображением «Евы-01». — Это биомеханические изделия, в которых доля именно биологических элементов составляет более семидесяти пяти процентов. «Евангелионы» изначально проектировались для эффективной борьбы с Ангелами — борьбы с минимальным ущербом как для людей и инфраструктуры, так и для окружающей среды, — она снова щёлкнула, и на этот раз появились фотографии с бомбёжкой Ангела военными. — Не тебе мне рассказывать про то, как конвенциональное оружие...
       — Попроще, Ибуки, — добродушно вмешался Хьюго, — перед тобой простой подросток.
       —...Обычное оружие неэффективно из-за наличия АТ-поля, — поправилась девушка, озираясь на мужчину, — и приносит слишком большие разрушения.
       Синдзи рефлекторно поднял руку, будто на уроке.
       — А как же то оружие, которое похоже на ядерное? Как его там...
       — N2, — напомнила Ибуки. — Да, оно оказалось эффективным, но недостаточно. Дело в том, что бомбы этого типа не могут гарантированно преодолеть АТ-поле.
       — А его нейтрализовать может только «Евангелион», — заметил Синдзи.
       — Верно, Икари-кун. Также теоретически это может сделать и собственно ядерное оружие повышенного могущества, но, как ты сам понимаешь, это крайний случай.
       — Последний довод... — подхватил юноша. Девушка кивнула, но никакого удовлетворения от правильного ответа он не чувствовал.
       — После «кашмирского ужаса» в две тысячи первом никто не хочет его снова пускать в ход. Я помню, как будто это было вчера, тот трепет и обречённость...
       — И не говори, Ибуки, — послышался грустный голос Хьюги, — это не самые приятные воспоминания.
       Девушка вздрогнула. Синдзи припомнил, что взрослые об Ударе разговаривали вполне спокойно, тогда как две тысячи первый год обсуждать совершенно не любили. И почти никогда не произносили «ядерная война», используя вместо этого «кашмирский ужас».
       — Похоже, вы уже нашли общий язык, — встал из-за стола Макото и направился к выходу. — Оставляю вас наедине, а меня ждёт работа. Ибуки, ещё раз — попроще и самую суть.
       — Я поняла! — запротестовала девушка.
       Когда мужчина вышел, лекция продолжилась.
       — Что касается химического и в особенности биологического оружия, надеюсь, ты и сам понимаешь, что оно слишком непредсказуемо.
       «Преподаватель поневоле» принялась в общих чертах объяснять доступным для Синдзи языком строение «Евангелиона», его слабые и сильные стороны. С одной из главных уязвимостей юноша уже был знаком — кабель питания. На резонный вопрос, почему нельзя установить какой-нибудь двигатель, Ибуки ответила так:
       — Дизель-генератор вместе с топливом в «Еву» не уместить, с учетом компромисса между подвижностью и эффективностью, ибо понадобилась бы силовая установка от эсминца, а они до четырнадцати метров в длину. — Она выдержала паузу, чтобы юноша представил себе «Евангелион», груженный гигантским двигателем с не менее гигантскими баками, и продолжила: — Ну а атомный реактор — это чистой воды сумасшествие и высокие риски. У нас был подобный проект, но его почти сразу завернули.
       Девушка перешла ко второму уязвимому месту в «Еве» — это сверхпрочное ядро под толщей брони в области солнечного сплетения. Ибуки не вдавалась в детали, что это за ядро и за что отвечает, но сказала о его важности для работоспособности «Евы». Даже трещина выведет из строя юнит. Также она коснулась вопроса безопасности пилота, что наиболее волновало Синдзи. При необходимости капсула могла катапультироваться на сотни метров, тем самым эвакуируя пилота в безопасное место. Впрочем, чувства защищённости данная мера Синдзи не придала. Поняв это, Ибуки подробно перечислила используемые в контактной капсуле сверхпрочные материалы и очень сильно напирала на высокую устойчивость к любым внешним воздействиям. Она заверила, что вкупе с LCL обеспечена беспрецедентная физическая безопасность пилота.
       Далее следовал быстрый курс о внутреннем строении капсулы. С органами управления Синдзи уже был отчасти знаком и поэтому схватывал на лету.
       — Также в специальной нише под ложементом, — она щёлкнула пультом, и появился очередной слайд на экранах, — можно найти дополнительные фильтры, устройство для очищения лёгких от LCL, специализированную аптечку со средствами для первой помощи. Кроме того, некоторый запас воды и еды и, что главное, приспособление, которое позволит этим пользоваться прямо в LCL.
       — А это зачем? — удивился юноша. — Мисато-сан говорила, что долго находиться в «Еве» нельзя.
       — Верно, однако ситуации могут быть разными, — неуверенно пролепетала лейтенант, — мы стараемся предвидеть даже самые фантастические.
       Информация лилась на голову парня сплошным потоком. Что-то он понимал, благодаря имеющемуся опыту пилотирования, что-то не очень, но ответственно старался запомнить — вдруг пригодится. Например, он не совсем понял, зачем ему знать, что у «Евы» имеется собственная центральная нервная система, которая, однако, атрофирована — способна лишь реагировать на типовые команды пилота. И что в результате всю поступающую информацию от внешнего мира и самой «Евы» обрабатывает классический бортовой компьютер, установленный именно в капсуле. Экстренно извлеки капсулу из «Евангелиона», даже во время синхронизации, — он сразу выключится (хотя предписаниями запрещено подобное делать, ибо пилоту тоже не поздоровится). Поэтому считать «Еву» живым или даже полуживым существом — неверно, так как это именно биомашина. Правда, Синдзи обратил внимание, что Ибуки волновалась и запиналась, когда объясняла сей момент. На все вопросы она уклончиво отвечала, что, мол, юноше не стоит ни о чём беспокоиться — всё абсолютно безопасно.
       Когда лейтенант принялась рассказывать, на что способны «Евангелионы», а чего они не могут, в конференц-зал вошла измотанная Кацураги с чашкой кофе, ноутбуком и кипой документов. Как она это всё умудрилась удержать, непонятно.
       — Продолжайте, не обращайте внимания на меня, — она уселась поодаль и занялась своими делами.
       У Синдзи сразу открылось второе дыхание, ему стало намного комфортнее. Краем глаза он заметил, что Мисато собрала волосы в хвост, — так и хотелось сказать, что это ей идёт.
       — Я, конечно, понимаю, что я не дипломированный преподаватель, — Ибуки привлекала к себе внимание парня, — но у нас и вправду не так много времени, чтобы отвлекаться.
       — Простите, — искренне извинился юноша и подумал, что она вошла во вкус. И парень решил воспользоваться этим, спросив то, что его интересовало.
       — Как я понимаю, АТ-поле играет важную роль в борьбе с Ангелами, — Синдзи сделал умный вид, — доктор Акаги говорила, что я не смогу им пользоваться, не поняв, что это такое.
       — Это достойно отдельной лекции, в двух словах даже не объяснишь. — Ибуки приложила палец ко рту и задумалась. — Думаю, собственно из названия — Absolute Terror Field — ясно, что это связано со страхом.
       — То есть чем больше я боюсь, тем оно сильнее? — удивился юноша, что всё вот так просто. — У меня тогда чуть сердце не выпрыгнуло из груди.
       — Нет, неверно, — покачала головой лектор. — Как бы проще объяснить...То, о чём ты говоришь, — это мобилизация организма вследствие осознания угрозы здоровью. Тревога, испуг, паника — они не всегда сопровождаются глубинным страхом, который и необходим для поддержания АТ-поля.
       — А как же страх смерти?
       — Да, страх смерти является глубоким, однако он вшит в нас генетически — это защитная реакция организма. Использовать его для формирования АТ-поля можно, но не эффективно.
       — Почему?
       — Этим страхом мы напрямую и продуктивно управлять не можем. Во время боя, конечно, вполне реально накрутить себя сильнее, думая только о самых негативных сценариях, но, — она сделала паузу, — тогда ты сам себя загонишь и не сможешь выполнять поставленные задачи. Бояться смерти ты должен — это адекватная реакция, но без перегибов, чтобы сохранять ясность ума.
       Синдзи сделал вид, что понял. Хотя у него ещё оставалось множество вопросов.
       — Поэтому необходим приобретённый страх, желательно социальный или внутренний, и имеющий под собой основание, то есть рациональный, — продолжила Ибуки. — Например, я боюсь укусов змеи, но этот страх проявляется только тогда, когда я непосредственно рядом с собственно ядовитой змеёй, потому что она несёт мне конкретную угрозу. Такой страх для АТ-поля не подойдёт, его сложно культивировать в любой ситуации.
       Майя выдержала паузу и мимолётно глянула на часы.
       — Не подойдёт страх иррациональный. Такие страхи чаще всего связаны с какой-либо травмой или глубокими эмоциональными потрясениями, поэтому подчас неконтролируемы и могут привести к незапланированным результатам, в том числе вызвать состояние аффекта. — Она повертела пульт в руке. — Конечно, теоретически их можно использовать для формирования ATF, Икари-кун. Однако риск слишком высок, поэтому мы настоятельно не рекомендуем прибегать к подобным страхам.
       Девушка походила взад-вперёд, обдумывая и формулируя следующие слова.
       — А вот если, как в моём случае, — она запнулась, — страх быть отвергнутой и порицаемой обществом... Я постоянно боюсь этого, и мне приходится с данным страхом жить. Это глубокий социальный страх, он рационален, — она втянула воздух и на секунду прикрыла глаза, — потому что имеет под собою причинно-следственную связь. И что самое главное — я его полностью осознаю и контролирую.
       Пилот всё ещё находился в замешательстве, которое читалось в его взгляде, отчего лейтенант решила добавить:
       — По статистике, в нашей стране у людей в возрасте от восемнадцати до сорока пяти наиболее распространены следующие страхи этого типа: страх за здоровье и жизнь близких — это на первом месте, на втором — страх полномасштабной войны, а на третьем те, что связаны с социальным положением, например опасения за своё благосостояние и статус в обществе.
       Синдзи начал понимать, что Ибуки имеет в виду. У него и самого целый шкаф подобных скелетов припрятан.
       — Если, — Майя прокашлялась, чтобы отогнать неприятные размышления, — если немного высвобождать страхи данного вида, уверенно глядя им в глаза, то сильнее будет АТ-поле. Более того, если человек умеет манипулировать своими страхами, то это же он сможет сделать и с АТF.
       — И насколько сильным может быть АТ-поле?
       — Теоретически? — она задумалась на секунду. — Полагаю, если скажу, что предел стремится к бесконечности, не совсем совру и доктор Акаги мне не настучит по голове за такое упрощение.
       Майя заразила своей добродушной улыбкой и Синдзи.
       — Правда, наша ограниченная энергосистема не позволит устраивать магическое шоу, ведь ATF пожирает энергию в геометрической прогрессии.
       — Страх — это эмоция, у него нет границ, — она наставительно потрясла пультом. — Но ты должен знать, что сильные эмоции вгоняют человека в стресс, который приводит к целому букету проблем. В нашем случае это в первую очередь проявится на уровне синхронизации.
       Девушка продолжила краткую лекцию о психологии страха. Она несколько раз оговорилась, что это лучше бы разъяснила доктор Акаги. Впрочем, и слов Майи оказалось достаточно, чтобы Синдзи догадался, что от него требовалось. И это ему не понравилось. Ему хотелось и дальше пользоваться теми заветными кнопочками, пусть они ставят и неполноценный барьер. Так он хотя бы мог не притрагиваться к покоящимся скелетам.
       — Лейтенант Ибуки, — подала голос Мисато, не отрываясь от экрана своего ноутбука, — почему бы вам не рассказать Синдзи-куну то, что его сейчас наверняка интересует больше всего: почему пилот — он?
       — А... да, майор, — девушка нервно улыбнулась. — В общем, мы должны вернуться к трагедии Вто...
       — Великого, — Кацураги бесцеремонно поправила Майю, шурша бумагами и что-то спокойно вбивая на клавиатуре, — пока остановимся на официальной трактовке.
       Синдзи это показалось странным, но он не придал особого значения.
       — Да, Великого удара двухтысячного года, — не стала спорить лектор и продолжила, настороженно поглядывая на Мисато. — Если очень просто и не вдаваясь в детали, вместе с метеоритом в атмосферу Земли были внесены частицы. Они определённым образом незначительно повлияли на ДНК детей, которые в момент катастрофы находились в утробе матери.
       Синдзи нервно начал отсчитывать от своего дня рождения шестого июня две тысячи первого года девять месяцев. Интуитивно он уже знал ответ на вопрос.
       — Да, — взволнованно подтвердила Ибуки, — получается в самый притык. С учётом того, что у многих матерей произошёл выкидыш, многие умерли из-за тяжёлых условий или что-то случилось по другим причинам, — она сделала паузу, в её глазах читалось сочувствие, — тебе выпал билет с шансом один на сотню миллионов. А то и меньше.
       — Так, получается, я мутант? — спросил Синдзи с нервным смешком.
       — Смотря что подразумевать под этим словом. Мутагенез сам по себе обычное явление и встречается сплошь и рядом. Твои свойства, скажем так, в основном положительные.
       Он вопросительно посмотрел на Майю, стараясь оправиться от лёгкого шока.
       — Например, немногим лучшая переносимость болезней. Или же схватывание на лету во время обучения, — она активно жестикулировала.
       Парня будто иголкой ткнули в спину, он чуть не подпрыгнул на стуле.
       «Ну да... психопортрет... Мисато-сан», — подумал он. Юноша даже не знал, злиться на неё или нет. С одной стороны, она слукавила. Но с другой — не просто так.
       — А ещё, — Ибуки уже чуть не грызла ногти, — возможность пилотировать «Евангелион».
       — Как... — Синдзи метался между желанием свалить отсюда и любопытством узнать хоть какие-то ответы, — как это всё связано?
       — Ну, понимаешь, — Ибуки определённо было сложно говорить, будто она чувствует вину за объяснение вещей, которые юноше приносили боль, — если забегать немного вперёд, то сами «Евангелионы» являются отчасти клонами Ангелов. Поэтому их структуры несколько похожи.
       — А они пришли вместе с метеоритом? — парень продолжил неутешительную для себя логическую цепочку, стараясь спокойно осознать весь масштаб и не впасть в оцепенение.
       — Как бы сказать... — чуть не со слезами на глазах она запнулась, не в силах продолжать. — Майор Кацураги, это нечестно! Почему вы ему сами всё не рассказали? Я не могу давить на Икари-куна, пока он терзается.
       — Как работает «Евангелион» — это же компетенция проекта Е, разве нет? — Мисато оторвалась от ноутбука. — А моя — планировать и исполнять операции.
       — Это так, но я просто хотела про это рассказать как-нибудь не так, не прямо в лоб.
       — Ответы на некоторые животрепещущие вопросы лучше знать с самого начала, пока сам себе не напридумывал черти чего, — Кацураги постучала пальцами по столу и посмотрела на часы. — Ладно, голубки, уже почти восемь. Думаю, можно закругляться на этой «оптимистичной» ноте. Завтра продолжите.
       — Как скажете... — Ибуки принялась собирать свой ноутбук. — Разрешите обратиться?
       — Конечно.
       — Кто предложил поручить обучение Икари-куна именно мне?
       Кацураги, не меняя выражения лица, подняла руку.
       — Почему-то я не удивлена...
       — Лейтенант Ибуки, мы все хотим, чтобы вы оставались оператором и далее, — Мисато расслабилась на стуле и скрестила руки на груди, — такого специалиста нынче не сыскать, а готовить — затратно и долго.
       — К чему вы клоните, позвольте поинтересоваться?
       — Во время боя Синдзи-куна с Ангелом, — парень немного дёрнулся от неприятных воспоминаний, — вы допустили несколько ошибок из-за... нет, не некомпетентности, никто не ставит под вопрос вашу квалификацию, а из-за своей доброты. Из-за того, что вы замешкались и излишне переживали, пилот испытывал невыносимую боль дольше, чем мог бы.
       Ибуки уже стояла с жалостливым лицом, посматривая на юношу, ожидая от него осуждающего взгляда. Но нет, парень спокойно сидел, внимательно слушая. Она не знала, обижается он на неё или нет. От этого неведения девушке становилось ещё хуже.
       — Прошу меня простить! — Майя низко поклонилась.
       — Э-э, что? Даже если так, — внезапно пролепетал Синдзи, поймав взгляд Майи, — я не держу обиду!
       — Это не твоё дело, — беспристрастно ответила ему Кацураги и продолжила давить на Майю, которая всё ещё была в поклоне. — Вы вовремя не снизили уровень синхронизации и не изолировали критичный участок, пока на вас не рявкнула доктор Акаги. Благодаря мужеству самого Синдзи-куна операция не была сорвана. А вы всех нас подставили под удар. И ваши старомодные «извинения» делу не помогут.
       Девушка распрямилась, её глаза слезились.
       — Но! — всё ещё пытался вмешаться юноша, однако женщина его удостоила жёстким взглядом. Сейчас она была не Мисато-сан, с которой он был хорошо знаком, а толком ему неизвестная майор Кацураги.
       — Доктор Акаги меня уже отчитала, — проговорила Майя полным раскаяния голосом. — Я не была готова к реальному бою, для меня страдания Икари-куна были невыносимы...
       — Никто не был готов, — пожала плечами Кацураги, — но теперь это наша работа. Здесь и сейчас, а не когда-то потом. Вы же хотите сохранить за собой своё место? Доктор Акаги очень того желает, однако если вы не сможете выполнять свои прямые обязанности, то всегда найдётся тот, кто сможет. Незаменимых не бывает.
       — Так точно, — еле выдавила Ибуки.
       — Вам дали ещё один шанс, — Мисато указала на Синдзи, — и если хотите им воспользоваться — тоже учитесь. Свободны.
       Ибуки с печалью в глазах собрала свои вещи и направилась к выходу, но Кацураги её окликнула:
       — Лейтенант Ибуки, — она осеклась и беззлобно улыбнулась, — Майя, я не говорю тебе ожесточиться. Твоя доброта должна помогать, а не мешать. Надеюсь, ты правильно всё поняла.
       Девушка даже чему-то удивилась, покраснела. Придя в себя и отдав честь, быстро вышла из помещения, глядя под ноги.
       Всё ещё подавленный Синдзи не спешил вставать, глубоко погрузившись в свои мысли. Юноша старался проанализировать услышанное и понять, что с этим делать. Если вдуматься, то всё не так плохо, как показалось на первый взгляд. По словам Ибуки, насчёт изменений в ДНК не стоит беспокоиться, ибо это обычный процесс. Что реально беспокоило — знал ли отец о его мутации? Теплилась надежда, что знал, и именно поэтому не втягивал сына во всё это. Но что если точно не знал? Тогда получится, что Синдзи просто не нужен был отцу всё это время, пока не пришлось хвататься за любую соломинку. Так уж получилось, что этой соломинкой оказался собственный сын. Тем не менее, если смотреть под таким углом, то чем тогда лучше сам Синдзи, сбежавший из Нагои?
       — Ну что, пошли? — Кацураги положила руку ему на плечо и мягко улыбнулась. — Только не поможешь тащить моё барахло? — Она указала на документы и свой лэптоп.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 13. Неудачный контакт
 
Аянами Рей []
 
       Синдзи с Мисато двинулись по бесконечным коридорам к лаборатории, где должна была их ждать доктор Акаги. В здании уже стало заметно безлюднее, но работы не прекращались. Конечно же, теперь в Геофронте трудятся круглосуточно, ибо множество секций всё ещё не сдано в эксплуатацию или используются не на полную.
       В одном из коридоров Синдзи увидел знакомую пузатую фигуру в больничном халате и с кучей бумажек под мышкой.
       — О, Икари Синдзи-кун! — беззаботно пропел врач. — Как здоровье, боец?
       — Здравствуйте, доктор Карихара, — юноша улыбнулся: ему нравился этот мужчина. — Спасибо, у меня всё хорошо.
       — Я за тебя рад, молодой человек. Употребляй побольше витаминосодержащих продуктов, особенно группу B, Е и Р, — он почесал свободной рукой подбородок и добавил: — Но не всякие витаминно-минеральные комплексы, а только в натуральном виде!
       — Хорошо, я вас понял, — кивнул парень.
       — Доктор Карихара, — обратилась Мисато, — вы снова осаждали доктора Акаги? По-моему, мы уже сегодня по этому поводу разговаривали.
       Сайкато перевёл взгляд на Мисато, его лицо стало серьёзным.
       — И всё же я вас ещё раз попрошу надавить на неё, мне необходимо взять ряд анализов у пилота Аянами.
       Женщина некоторое время размышляла. Её чутьё говорило, что если Карихара и дальше будет лезть в дела проекта Е, то это хорошим не закончится. Не зря биография и львиная доля личных данных Аянами полностью засекречена даже от начальника оперативного отдела.
       — Синдзи, иди пока вперёд до конца коридора, я тебя догоню.
       Юноша вопросительно глянул на обоих взрослых, но протестовать не стал. Когда он отошёл на приличное расстояние, Кацураги приблизилась к доктору вплотную и прошептала, чтобы никто из посторонних не слышал:
       — Я сколько раз вам уже говорила, что это невозможно, эта девочка одна сплошная загадка, здесь всё нечисто.
       — Но всё же они не имеют права делать с ней всё что захотят, только потому, что у неё нет родственников...
       Он не успел договорить, как женщина его перебила:
       — Не лезьте пока в это, не сейчас, — Кацураги не знала, насколько далеко может NERV зайти, чтобы сохранить свои секреты, но всё же решила для придания веса своим словам добавить: — Я понимаю, клятва Гиппократа для вас не пустой звук. Побольше бы таких людей. Но подумайте о своих близких, подумайте о своём будущем внуке.
       Врач посмотрел в решительные глаза майора и всё понял — она не шутит и всецело права. Карихара прожил долгую жизнь, и ему не за что стыдиться, если настанет его час. Мужчина трудился не покладая рук даже в самые тёмные времена, не забывая о своём врачебном долге. И он здесь ради будущего своих близких. Но именно их жизни поставить на кон Сайкато не был готов. Ему оставалось лишь смиренно покивать головой в знак того, что больше не будет лезть, и молча удалиться.
       Женщина недолго смотрела ему вслед, она надеялась, что врач перестанет понапрасну рисковать. Как только тот скрылся, майор нагнала Синдзи и заверила его, что всё хорошо.
       Буквально через несколько минут они оказались в просторном светлом помещении, заставленном информационными мониторами, оборудованием и компьютерами, вокруг которых суетилось несколько человек. Вместо одной из стен было гигантское стекло, а за ним — ещё одно белоснежное помещение с тремя контейнерами, каждый размером с человека. От них тянулось множество проводов в разные стороны.
       — Ну наконец-то пришли! — послышался знакомый флегматичный голос учёной. — Мы, пока вас ждали, успели провести тесты с Аянами.
       Синдзи оглянулся по сторонам и заметил девушку в бриджах и бирюзовой футболке, с плохо высушенными пепельно-голубыми волосами. Она тихо сидела на офисном кресле рядом со столом. Её отрешённый взгляд ярко-красных глаз был устремлён в пустоту, словно у андроида в ожидании приказа. Если бы она ещё не моргала и не дышала, то её и вовсе не отличить от куклы.
       — Икари-кун, — обратилась к нему доктор Акаги, — тебе надо будет пройти один тест, он совсем недолгий.
       — Что мне нужно делать?
       — Ничего особенного, полежать в барокамере десять-пятнадцать минут, пока мы снимаем с тебя данные.
       — А это безболезненно?
       — Да, в какой-то мере. Тебе необходимо будет снова погрузиться в LCL. Но в целом никаких проблем не должно быть.
       Юноша вздрогнул.
       — А можно обойтись как-нибудь без этой дряни?
       — К сожалению, нет. — Она указала на молодого мужчину в медицинском комбинезоне. — Следуй за научным сотрудником Ито-саном, он тебе всё объяснит и покажет.
       Синдзи ещё немного поразмышлял, как бы оценивая свою храбрость: хватит ли на ещё один подвиг? Наверное, Аянами только что прошла аналогичную процедуру, раз сидит с ещё влажными волосами. К ней как раз подошли пару работников и о чём-то спрашивали. Он снова глянул на доктора Акаги снизу вверх (взгляд зацепился за натуральный цвет у корней чёлки — «Всё же шатенка»), а потом на Кацураги.
       — Да ладно тебе, — улыбалась Мисато, — ты целого Ангела завалил — подумаешь, какая-та барокамера.
       Она легонько стукнула его кулаком по плечу, подбадривая.
       — Хорошо, — сдался парень.
       Синдзи последовал за Ито в соседнюю комнату. У двери оглянулся на Мисато, но та только подняла большой палец — всё хорошо — и принялась что-то бурно обсуждать с Акаги. До юноши донеслись лишь обрывки фраз, но судя по тому, как они бросали взгляды на Аянами, речь шла о ней. Сама девушка не обращала никакого внимания на то, что её обсуждали, и смиренно продолжала отвечать на вопросы работников.
       Ито привёл парня в раздевалку с душевыми кабинами и велел ополоснуться, а после надеть приготовленный халат. Пока юноша раздевался, Ито подготавливал какой-то хитрый прибор, который, по-видимому, крепился на голову. Он чем-то напоминал расширенную версию нейрозаколок. Синдзи эти тесты нравились всё меньше.
       Три минуты — дело сделано. Пока Ито крепил нейрозаколки, заодно дал несколько ценных советов, как наиболее безболезненно принять в лёгкие LCL, ибо ионизация на этот раз будет отсутствовать и юноше придётся дышать как есть.
       И вот парень в халате, с непонятной штукой на голове, стоит в прохладном помещении среди барокамер и смотрит на учёных по ту сторону стекла. Мисато помахала ему рукой — мол, не беспокойся. Один из контейнеров приподнялся под углом, крышка элегантно съехала наверх с приятным свистом, и внутри показалось подобие ложемента, но с кучей датчиков.
       Как будто по мановению волшебной палочки, стеклянная стена окрасилась в белоснежный цвет и стала непроницаемой.
       — Раздевайся, — произнёс Ито уставшим голосом, — не бойся, никто тебя оттуда не увидит.
       — Да, но камеры наблюдения всё ещё здесь, — парень вцепился взглядом в одну из них.
       Мужчина посмотрел на Синдзи таким умоляющим взглядом — мол, сделай это поскорее, и все быстрее уйдем на заслуженный отдых, — что юноша не стал упорствовать и неуверенно лёг в достаточно просторную барокамеру. Ито подсоединил к нему датчики, нажал на кнопку сбоку устройства, и верхняя крышка так же медленно и с не менее приятным звуком захлопнулась. Не успел Синдзи испугаться кромешной тьмы, как включилось внутреннее освещение.
       — Икари-кун, готовность одна минута, — донёсся из встроенных динамиков спокойный голос доктора Акаги, — после чего начнётся заполнение LCL.
       Послышался щелчок, барокамера плавно загудела, и включились зелёные огоньки, которые извещали об успешной проверке всех систем устройства. Чуть погодя началось заполнение оранжевой жидкостью, и юноша приготовился ещё раз погрузиться в эту противную субстанцию. Плохие мысли и воспоминания тут же нахлынули.
       — Икари-кун, попробуй успокоиться, ты так себе только хуже сделаешь, — советовала учёная блондинка.
       — Вам легко сказать!
       — Не беспокойся, если ты так и не сможешь адаптироваться к LCL, мы его экстренно сбросим, — успокаивала глава научного отдела.
       — А ещё тут бригада медиков дежурит, — попыталась взбодрить Кацураги.
       — Мисато-сан, а это уже было лишним.
       Когда LCL полностью заполонила барокамеру, Синдзи применил приёмчик по совету Ито. Шаг первый: запрокинул голову, насколько это позволяла конструкция, закрыл рот и резко вдохнул носом что есть сил. Вышло плохо — юноша закашлялся. Однако это было лучше, чем в первый раз. Следующий шаг: задержать дыхание и перестать кашлять, даже через силу. Кое-как удалось, позывы сократились. И наконец, шаг три: носом медленно втянуть LCL. После нескольких попыток Синдзи удалось найти золотую середину, и дышать этой отвратной субстанцией становилось всё легче.
       — Отлично, Икари-кун, — в голосе Акаги чувствовалось одобрение, — твои способности к обучению и вправду хороши.
       Что-то ещё подключилось, прозвучал звуковой сигнал, и контейнер равномерно задребезжал.
       — Мы начали тесты, — продолжила она. — Как привыкнешь вдыхать LCL, попробуй что-нибудь сказать.
       Синдзи честно попытался, но ничего не вышло, только опять захотелось кашлять. И он вспомнил, что забыл про шаг четыре — наполнить всю ротовую полость. Снова мерзкий привкус крови. После нескольких попыток у него всё же получилось произнести одно слово, хоть и прозвучало оно непривычно приглушённо:
       — Гадость.
       — Поздравляю, Синдзи-кун, — раздался звонкий голос Мисато, — теперь ты адаптировался к LCL. Ну а сейчас просто спокойно полежи минут пятнадцать.
       Правда, спокойно полежать ему никто не дал — его постоянно заставляли произносить слова с различной интонацией, скоростью, вплоть до шептания или криков. Всё это было дико неловко для юноши, лежавшего голым в этом гробу. По крайней мере скучать ему не приходилось и тяжкие воспоминания о первом бое всплывали очень редко. Так и продлился весь тест.
       Синдзи не предполагал, что откачка LCL из лёгких может быть настолько мучительной. В предыдущий раз он подобную процедуру в сознании не застал. Процесс оказался хотя и несложным, но весьма болезненным — лёгкие и горло горели, как будто их прожгло раскалённой сталью. Впрочем, ему дали подышать из какого-то аппарата, напоминавшего обычную пластиковую бутылку из-под колы со встроенной маской, и внутри практически сразу всё успокоилось.
       Душ, одеться, вернуться к Мисато, наконец-то покинуть Геофронт, а там уже домой. Синдзи поймал себя на мысли, что квартиру Кацураги уже называет своим домом.
       — ...я же сказала, что не буду подписывать акт о принятии в такие ускоренные сроки в обход протокола, — буйствовала майор в лаборатории, — ибо не собираюсь её подвергать лишнему риску.
       — Риск будет сведён к минимуму, мы уже сделали перерасчёты, и в MAGI их подтвердили с вероятностью восемьдесят семь целых девять десятых процента.
       — Восемьдесят семь и девять десятых? То есть двенадцать процентов риска? Ты издеваешься? Так вы точно угробите Аянами.
       — Кацураги, это приказ командующего, — напирала Акаги, но без злобы и перехода на повышенные тона, — нам необходима дополнительная боевая мощь.
       — Уж мне не рассказывай, я лучше всех вместе взятых понимаю, насколько нам необходимо повышать степень боеготовности. Однако я не буду подвергать абсолютно лишнему риску ни Аянами, ни персонал и готова взять на себя ответственность, — она слегка ударила себя по груди. — «Ева-00» должна быть продиагностирована от и до на сто процентов. Кота в мешке я принимать не собираюсь, тем более сажать в неё кого-либо, хоть бурундука.
       — И как мне прикажешь отчитываться перед командующим? — развела руки учёная.
       — Пусть идёт в жопу, так и передай, — тыкнула она пальцем в сторону своей подруги.
       В помещении повисло молчание, все переглянулись. Сотрудники пребывали в шоке от услышанного, боясь что-либо произнести. Синдзи обомлел не меньше, он впервые слышал, чтобы кто-то так выражался в адрес его отца. Только одна виновница смятения спокойно сидела на своём месте, и в её глазах мелькнула лёгкая заинтересованность вперемешку с негодованием.
       — Майор Кацураги, — подняла ладонь Акаги, — вы перегибаете палку.
       Мисато положила руки на пояс, что-то обдумывая и пыхтя на свою чёлку.
       — Эй, детвора, — обратилась она к пилотам, — на выход. Все остальные тоже.
       — Но у нас работа... — кто-то запротестовал.
       — Перекур, освободите помещение, — подтвердила распоряжение глава научного отдела.
       Больше возражать никто не решился, и все дружно выполнили приказ двух начальниц.
       Пилотов посадили на ближайший диван в коридоре. Синдзи только сейчас заметил, что Рей почти на голову ниже его и очень худенькая. «Миниатюрная девочка», — подумал он.
       Научные сотрудники живо принялись обсуждать произошедшее, высказывая опасения, что и они попадут под раздачу и получат дисциплинарные взыскания. Хотя споры, а порой и перебранка, между главами научного и оперативного отделов происходили достаточно часто, но серьёзными инцидентами никогда не заканчивались. Видимо, спасало, что Мисато и Рицко — давние подруги. Уж очень давние.
       — Аянами... сан? — Синдзи попытался нарушить неловкое молчание. — Можно тебя так называть?
       — Это непринципиально, — послышался тихий девичий голос.
       Её слова звучали настолько безразлично, насколько юноша даже не мог себе представить. В них не было ни тени эмоции, ничего. Даже у Акаги, когда она отвечает подобным образом, чувствуется капелька высокомерия. Он растерялся, и забыл всё, о чём хотел спросить.
       — Э-э, я вот поступил в тот же класс, что и ты, — парень ляпнул первое, что пришло в голову.
       — Вот как.
       — Ты ведь вернёшься в школу?
       «Да что ты несёшь, болван?!»
       — Если поступит соответствующее распоряжение.
       «Это провал, идиот, провал с треском!»
       Однако Синдзи хоть и покраснел от стыда за несуразность начатого диалога, но всё же смог взять себя в руки, так как ему не давал покоя один вопрос. Парень немного пододвинулся, чтобы лучше разглядеть белоснежное лицо Аянами. Её алые глаза прямо-таки завораживали своей необычностью. Хотя читавшаяся в них усталость была очень даже будничной. Поймав чужой взгляд, Рей слегка наклонила голову и посмотрела на своего новоиспечённого напарника.
       — Ай, не подумай ничего плохого, — начал Синдзи, — просто... Мы ни разу не встречались? Может быть, в далёком детстве?
       — Это невозможно, — уверенно ответила девушка, не сменив выражение лица.
       — Точно? — юноша отчего-то был тоже убеждён в своём предположении, отчаянно стараясь выудить из глубины сознания некие смутные воспоминания. — По-моему, я где-то твоё лицо уже видел.
       — Повторюсь: это невозможно.
       — Почему? — не сдавался он, упорно стараясь вспомнить.
       К сожалению, его вопрос остался без ответа, отчего Синдзи стало ещё больше неловко.
       — Что здесь происходит? — спросила появившаяся в коридоре Ибуки. Сотрудники лаборатории попытались ей описать суть конфликта.
       —... вопрос закрыт! — вышла из лаборатории Кацураги со своими документами и ноутбуком.
       Все встрепенулись в ожидании результатов быстрых переговоров двух начальниц.
       — Майор Кацураги, одумайтесь, — беззлобно заявила Акаги. — Вы же сами ставите себя в тяжёлое положение.
       — Нет — это моё последнее слово. Но если хочешь, я могу сама зайти к командующему, — она ткнула пачкой документов куда-то в сторону, — и высказать ему, что если он намерен принять на боевое дежурство «Еву-00» в обход вашего протокола, то ему придётся найти кого-нибудь другого в начальники оперативного отдела.
       Доктор Акаги глубоко вздохнула и посмотрела на своих сотрудников.
       — Только не это, я и сама как-нибудь разберусь, — протёрла глаза глава научного отдела. — Идея с «иди в жопу» уже кажется не такой плохой.
       — Хорошо, что ты меня поняла, подруга.
       — За тобой должок, Мисато.
       После коротких примирительных фраз майор взвалила часть своих вещей на Синдзи, и они направились к парковке Геофронта.
       — Мисато-сан, а это нормально, что вы поссорились? — поинтересовался тот.
       — Не обращай внимания, — весело отмахнулась женщина, — это у нас с Рицко заурядный рабочий процесс.
       Доктор Акаги услышала последнюю фразу — да, Кацураги верно описала этот маленький скандал, ибо они часто спорили по рабочим моментам. Но это никогда не отражалось на их хороших взаимоотношениях, что странно, ведь обычно женская дружба хрупка — достаточно одной искорки, чтобы всё разрушить. Рицко помнит лишь один случай во времена студенчества, когда они только познакомились. Из двух миров, с совершенно разными характерами и целями, девушки быстро стали близкими подругами, почти не разлей вода. Идиллию нарушила тогда именно та самая искра, портящая отношения подруг, — мужчина. Который, кстати, того не стоил.
       Акаги хлопнула два раза в ладоши, извещая всех, что непредвиденный перерыв закончился, и вместе с остальными вернулась к работе в лаборатории. За сотрудниками в помещение въехала парочка неприметных ботов по своим важным делам.
       Главе научного отдела предстоял очень долгий разговор с командующим. В целом Кацураги права, и Акаги разделяет её мнение, но в одиночку идти против Икари Гендо было бы форменным мазохизмом. Теперь у неё есть козырь в рукаве. А что это всё тогда было? Спонтанно разыгранный спектакль, чтобы никто не придрался в итоге? Или же глава научного отдела машинально защищала позицию командующего? Поди разбери.
       — Акаги-сэмпай, вы выглядите скверно, — беспокоилась подошедшая Ибуки.
       — Всё хорошо, Майя, — доктор уселась в кресло оператора и вгляделась в экран компьютера, где высветились предварительные результаты анализа теста. — Ты же вроде уже свободна.
       — Я подумала, что могу чем-нибудь вам помочь во всей этой суматохе.
       — Тебе стоит отдохнуть, моего ритма ты пока не выдержишь, — Акаги достала пачку сигарет и спокойно закурила.
       — Здесь же запрещено курить, — возмутилась лейтенант, чувствуя, что её поддерживают и другие сотрудники.
       — Сделаем исключение, — выдохнула плотный поток дыма руководительница, не прекращая рассматривать результаты.
       — Тогда я сегодня не уйду домой, сэмпай, — заявила Ибуки, — и буду с вами работать всю ночь.
       Акаги устало глянула в решительные глаза перспективной и талантливой сотрудницы. В них читалось, что отступать Ибуки не собирается. Такую категоричность лейтенант проявляла редко, что очень жаль: если бы не её мягкотелость, в свои двадцать шесть она бы забралась ещё выше по служебной лестнице. Впрочем, это её характер, тут ничего не попишешь.
       — Хорошо-хорошо, — Рицко сделала глубокую затяжку и, размышляя, помассировала себе висок. В поле её зрения попал один из ботов. «А вот и пепельница», — подумала она и, бросив сигарету на пол, потушила её каблуком. Робот незамедлительно помчался выполнять свою работу.
       Майя победно улыбнулась и с чистой совестью пошла домой.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 14. Дилемма дикобразов
 
 
       Одна из главных особенностей человека, бесспорно, способность адаптироваться к любым условиям. А дефицита поводов никогда не было: то мать-природа подкинет очередное своё «фи» человечеству, то сами люди в погоне за выгодой примутся за то, чему научились лучше всего на протяжении тысячелетий, — саморазрушение. В огне войны или же во время беспрецедентной засухи — человек всегда находит способ выжить. Казалось бы, люди из-за своей природы должны быть крайне редки. Но нет, homo sapiens, как наиболее приспосабливаемый вид, расплодился по всей планете. Несмотря на глобальную катастрофу двухтысячного года с последующими кошмарными войнами, геноцидом, голодом и холодом, вместе со всеми остальными испытаниями, общая популяция людей уменьшилась лишь на пятую часть. И всё это благодаря умению приспосабливаться.
       Даже Синдзи, предпочитающий размеренную и неторопливую жизнь, уже на четвёртой неделе пребывания в Токио-3 адаптировался к новым условиям: встать пораньше, приготовить завтрак для Пен-Пена и Мисато. С женщиной не заскучаешь: и совет даст, и приободрит, и развлечет интересной историей, которых у неё вагон и маленькая тележка.
       — О, я тебе не рассказывала, как нас русский спецназ случайно чуть не помножил на ноль? — уселась Кацураги за кухонный стол, принюхиваясь к готовящемуся завтраку.
       — Звучит жутковато, — Синдзи орудовал горячей сковородой.
       — Не бойся, она весёлая. — Мисато прокашлялась. — Так вот, дело было рядом с китайской деревенькой под названием...
       И понеслось. Юный повар слушал вполуха и боялся, что от какого-нибудь ошеломительного поворота в повествовании может случайно обжечься.
       —...то, что мы не китайские боевики, они уже поняли, но их не особо радовало, что они «спалились» каким-то «япошкам». С их офицером разговор как-то не заладился, и тут вклинился один из их бойцов и такой заявляет с диким русским акцентом: «Yeah, no man standing on your islands as I can see, having woman in command...»2. Ситуация и так сложилась скверной, а тут уже мои ребята вписались и устроили перебранку. Я понимала: ещё чуть-чуть — и русские нас решат разоружить от греха подальше.
       — Разоружить? — Синдзи поставил две тарелки с едой на стол и сам присел. — Разве это не кончилось бы...
       — Стрельбой, да, — она демонстративно выставила руки в форме пистолета и сделала якобы выстрелы со словами «паф-паф». — И не в нашу пользу. Чтобы остановить это безумие, мне надо было что-то ответить на наезд: и честь отстоять, и авторитет поднять в глазах их командира. Поэтому я решила рискнуть. Ну, я тому мужику крикнула: «Oh, go suck some dick!»3...
       — Мисато-сан! — возмутился юноша столь громко, что даже мирно завтракающий Пен-Пен подпрыгнул и настороженно взглянул на него.
       — ...ожидая соответствующей реакции.
       — Мы за столом!
       — Ты слушай дальше, — она уплетала завтрак так же быстро, как и рассказывала свою историю: — А он мне с грозным лицом и ещё так снисходительно: «You❜ve nothing to suck. Actually you can use your tongue to polish your friends❜ toys»4.
       Синдзи явно был недоволен звучащей пошлятиной, но промолчал — историю всё же хотел дослушать.
       — Хоть он ответил, в общем-то, как я и рассчитывала, но меня всё это задело. Мне стало обидно не за себя, а за вверенных мне ребят. А тут ещё новичок, Араки Каито, смышлёный парень был, такой выкрикнул с ядрёным японским акцентом: «Our shief balls have more steel that the ones of anyone else!»5
       Женщина изобразила приятный мужской голос, исказив английский до ужаса и отчётливо выговаривая «р» вместо «л». Хотя Синдзи уверен, что сама Мисато заморский язык знает если не в совершенстве, то на хорошем уровне, ибо, по её же байкам, она постоянно якшалась с американской военщиной.
       — Чую, он недалёк от правды, — улыбнулся Синдзи.
       — Ну, Араки отличался осторожностью: ничего не сделает и не скажет, не подумав десять раз, хотя инициатива от него всегда так и пёрла, — заключила она, поводя пальцем в воздухе. — Так вот, ему в ответ крикнули на ещё более ломаном английском: «Well I❜ll be dam, prove it!»6 На той стороне загоготали, а мои ребята уже готовы палить. Плохо дело. Отбросив кучу вариантов, я остановилась на относительно безобидной идее, которая на crazy Russians должна сработать. Я молча подхожу к Фурукаве, зная, где тот хранит презервативы на всякий случай, вытаскиваю один из них, вскрываю, натягиваю на средний палец. И так как тот мужлан совсем перегнул палку, тут же, не моргнув глазом, достаю две гранаты в каждую руку, выдёргиваю из них чеку...
       Синдзи отложил палочки и застыл с удивлённым взглядом. А Мисато проговорила шёпотом:
       — Тишина гробовая, — она повела рукой в воздухе, — и лица у всех, как у тебя, — застыли, смотрят. Оружие на изготовку — все ждут приказа. Но их офицер медлит — он не хотел устраивать бойню за ни за что. Показать, кто здесь главный, — да. Но не срывать операцию с кучей трупов и ранеными. Русский спецназ, может, безбашенный в поле, но там в кабинетах за провинность размазывают по стенке похлеще, чем у нас.
       — И что же вы сделали?
       — А я показала фак тому мужику и заявляю: «Here, take some soft candy stick and steel balls»7. Я ещё так пальчиком поманила, а лицо сделала посексапильнее, — она всё это продемонстрировала шокированному Синдзи, но не в его сторону. — Разом почти все бойцы, что наши, что их, не выдержав, рассмеялись в голос. Кроме того мужлана — он стоял пристыженный и красный как рак.
       — Это же было безумие!
       — Оно того стоило, ты бы видел их лица! — рассмеялась женщина. — В итоге сошлись на том, что мы не мешаем им, а они не мешают нам. Благо цели наши друг другу не противоречили.
       Синдзи издал нервный смешок. Что она всей этой историей хотела сказать? Наверняка вложила какую-то глубокую мысль, а-ля «безрассудная непредсказуемость в патовой ситуации иногда полезна». Но для этого необходимо уметь рисковать. Мог ли что-либо подобное выкинуть пилот «Евы-01»? Скорее нет, чем да. А для Кацураги это обыденность.
       «Не зря её прозвали Генко, вот не зря, — восхищался он про себя, глядя, как женщина, довольная собою, уминает завтрак. — Самая натуральная мистическая лисица, создающая чудеса и приносящая удачу даже в самом тяжёлом положении. И в этом вся Мисато-сан».
       Синдзи улыбнулся своим размышлениям, укрепляясь во мнении, что в её руках с ним всё будет хорошо.
       — Синдзи-кун, я знаю, что, может, сейчас не время тебя об этом просить, но постарайся идти на контакт со своими одноклассниками. Особенно если они сами хотят с тобой подружиться.
       Икари глянул на неё оценивающим взглядом.
       — Хорошо, постараюсь.
       — Постарайся! — встала женщина из-за стола.
       — А разве мне не стоит держаться в стороне, чтобы случайно ничего не взболтнуть?
       — Ты и так ничего не взболтнёшь, а иметь поддержку друзей всегда помогает и воодушевляет. А если это ещё девушка...
       — Мисато-сан...
       Конечно, приходилось мириться с некоторыми недостатками Кацураги: пригубить после работы пиво любила, но в меру — пьяной её ни разу юноша не видел. А также вечные подколки и шутки, порой ниже пояса. Вот и сейчас Синдзи у себя в школьной сумке обнаружил это.
       — Мисато-сан! — крикнул парень из своей комнаты, когда собирался в школу.
       Из соседнего помещения донеслись звуки, по которым можно было понять, что женщина во что-то врезалась и что-то опрокинула, не забыв помянуть чёрта. Уаркнул Пен-Пен и куда-то понёсся.
       — Что случилось? — Мисато предстала перед Синдзи в домашних шортах и бюстгальтере. Переодевалась.
       Ещё один её недостаток — домашней тактичности около нуля. Юноша встал как вкопанный с открытым ртом, то разглядывая её грудь, размера эдак второго, то опустив взгляд — рельефный пресс. Женщина определённо была в форме. Из прострации Синдзи вывело обнаружение на её теле множества затянувшихся порезов и шрамов. Но все они меркли перед большим и глубоким рубцом, тянущимся от живота и почти до ключицы. Как будто что-то полоснуло всю грудную клетку.
       — В общем, вот это, — придя в себя, он потряс маленькой блестящей упаковкой.
       — Из-за этого шум и гам? Я-то думала... — ехидно улыбнулась женщина и пошла в свою комнату. — Это презерватив.
       — Я знаю, что это такое. Что он делает у меня?! Это такое закрепление материала из утренней истории?
       — В твоём возрасте мальчики и девочки ведут бурную личную жизнь, — потянула она из-за стены. — Вот я подумала, что будет не лишним.
       — Возьмите это обратно! — юноша звонко положил презерватив на ближайшую тумбочку. — Мне это ни к чему.
       — Синдзи-кун, плохого мнения ты о себе. — Выйдя из своей комнаты, Мисато наставительно подняла палец. На ней уже была спортивная майка. — Внемли советам старшей сестры.
       — «Старшая сестра» в моём возрасте тоже изображала кроликов? — огрызнулся пилот, но сразу осёкся.
       Вдруг улыбка с лица Кацураги исчезла. Затем, словно через силу, она улыбнулась снова:
       — Ладно, я немного погорячилась.
       У Синдзи вызвало подозрение такая резкая смена настроения у опекуна. Он поймал себя на мысли, что до сих пор не знает точный возраст женщины, но, исходя из её звания и опыта, предположил, что ей лет тридцать-тридцать пять. А значит, её молодость аккурат приходится на послеударное время.
       — Простите, Мисато-сан, я не хотел.
       — Да нет, это ты меня извини — я сама перегнула палку.
       После слов примирения оставалось нормально собраться и пойти, как это называла майор, на разминку для мозгов. В какой-то мере она была права, если учитывать способности Синдзи к обучению.
       После школы его ждал Геофронт, где и начинались настоящие занятия. Если лекции Майи и Макото для пилота не сильно отличались от уроков, то вот синхротесты с «Евангелионом» были настоящим испытанием. Особенно когда юноше пришлось залезть в «Еву-01» впервые после боя. Но, на удивление, вторая синхронизация с боевой биомашиной прошла без каких-либо эксцессов. Как и обещал Хьюга, к этому они подготовились основательно. Тем не менее обучение непосредственно в самом «Евангелионе» премудростям ориентации на местности, боевой подготовки и тактики ведения боя, даже в режиме симуляции, сильно утомляло мозги пилота. Мисато была права: нагрузка на центральную нервную систему во время синхронизации очень высокая, а в процессе реального пилотирования, когда ему дали немного пошагать в «Еве» внутри Геофронта, — просто бешеная.
       После встреч с «Евангелионом» Синдзи ощущал себя выжатым как лимон: гудела не только голова, но и, что странно, мышцы. Поэтому он часто забивал на свои обязанности по дому. Мисато на это смотрела понимающе и сразу отправляла спать. Юноша моментально проваливался в глубокий сон, а на утро ожидал очередной разминки для мозгов. Школа поистине стала отдушиной. Хотя даже там NERV не давал юноше покоя. Уже два внезапных крупных учения прошли в городе посреди дня, тренируя массовую эвакуацию населения в приготовленные бомбоубежища. Тогда же сотрудники Второго отдела незаметно от всех забирали Синдзи в недра Геофронта, где пилота помещали в "«Евангелион», пребывающий в режиме готовности. Кацураги говорила, что скоро он к таким учениям привыкнет и перестанет жаловаться себе под нос. Каждый раз после них юноша возвращался в школу в надежде, что его не «спалили». И каждый раз он удивлялся, как быстро и незаметно подхватывал словечки от Мисато.
 
       — Привет, Икари-кун, — поприветствовала Синдзи улыбающаяся Михо, как только он положил вещи на свою парту.
       — Тебе тоже доброе утро, — юноша не мог не ответить ей улыбкой.
       — Жаль, что ты вчера не пошёл с нами в караоке — было очень весело.
       — Прости, у меня были дела, — хотя это и было правдой, но отчего-то Синдзи чувствовал себя неловко.
       — В кружки ты не ходишь, вечно занят, — одноклассница не скрывала досаду. — На учениях и вовсе потерялся... Мне даже интересно, что у тебя за такие постоянные дела?
       — Ну, знаешь, как бы сказать...
       — Секрет? — прошептала Михо, поднеся палец ко рту.
       — Не совсем...
       — И всё же секрет, — прозвучало это с уверенностью в голосе. — Знаешь, Икари-кун, я не болтливая и могу хранить тайны.
       Синдзи уже было собрался всё отрицать, но Сакамото села на его парту, закинув ногу на ногу так, чтобы её коленка оголилась. А ножки у неё хорошенькие: ухоженные, на редкость для японок длинные и прямые. Как у Айзавы из старой школы или даже лучше. Юноша потряс головой, выбрасывая из неё воспоминания, лишь бы его снова не накрыла депрессия.
       А Михо тем временем, достав телефон-слайдер, убрала прядь своих длинных чёрных волос за ушко, чтобы не мешались. И Синдзи смог разглядеть её кругленькое личико.
       — Прости меня, пожалуйста, — это вышло случайно, — одноклассница начала копаться в галерее, листая назад мимо фотографий со вчерашнего похода в караоке. Заодно расположила телефон так, чтобы взгляд юноши непроизвольно цеплялся за её ножки. — Вчера мне стало жутко интересно, что у тебя за такие дела постоянно после школы, и я немного за тобой последила.
       От этого признания ему стало неприятно. Хоть она и просила прощения, но на лице никакой тени раскаяния видно не было, а вовсе даже наоборот — Михо чуть не светилась. Синдзи уже понял, какую находку она хочет ему показать.
       — Вот! — на маленьком экране высветилась нечёткая фотография, на которой можно было разобрать, что кого-то, похожего на Синдзи, забирают люди из NERV. Свою догадку девушка произнесла почти шёпотом: — Это ведь ты, я уверена!
       Юноша стоял как вкопанный, не зная, что сказать. Он не сильно волновался, ибо к такому развитию событий мысленно уже был готов.
       — Не бойся, — продолжила Михо, убрав телефон, — в отличие от Уты, я умею хранить секреты. Но с тебя причитается.
       Её милая улыбка могла предвещать абсолютно что угодно. От плохого до безобидного.
       — И что же? — с волнением спросил Синдзи, медленно отступая от девушки.
       — Понимаешь, — Михо мягко схватила его за кисть и подтащила к себе, — тут кино идёт, на него подружек не позовёшь — не поймут, им только тупую комедию и романтику подавай. Но и одной не хочется идти, стыдно.
       Юноша вздохнул. Поход в кино — это не самая страшная просьба, которая могла быть с её стороны. Но пилот «Евы-01» догадывался, что дело не только в самом фильме. Он почувствовал, как плохие мысли из прошлого начинают его окутывать. Синдзи резко потряс головой, отбрасывая весь негатив. Лучше последовать наказу Мисато — найти себе друзей в школе.
       — Нет? — разочарованно произнесла девушка, опустив голову. Но сдаваться она не собиралась и положила его руку к себе на коленку. Это было очень наигранно. Он сначала опешил и хотел отдёрнуть руку, но одумался — в сердце кольнуло, когда вспомнились последствия его «отказа» Мане. Да и чего греха таить — приятные ощущения от прикосновения к нежной девичьей ножке разлились по его пальцам.
       — Хорошо, — неохотно согласился юноша, — но только если в воскресенье.
       — Это даже ещё лучше! — обрадовалась Михо, тихо похлопав в ладоши. — Я буду ждать этого дня! И только посмей меня обмануть!
       Она демонстративно потрясла кулачком перед его лицом.
       — Хорошо-хорошо. — Он всё же убрал свою руку с её коленки. Как минимум это неприлично прямо средь бела дня и в классе. Оставалось надеяться, что никто не заметил.
       — А пока, может, обменяемся имейлами?
       Икари-младший с неохотой, но всё же сообщил свой новый адрес электронной почты, который он недавно зарегистрировал по настоянию Кацураги.
       — Что хоть за кино?
       — «Остров проклятых»!
       И с этими словами Сакомото вернулась к своим подружкам, едва не врезавшись по пути в одноклассника. Та самая Хирага Ута, которая в первый школьный день Синдзи чуть не устроила маленький скандал, принялась что-то выпытывать у Михо, но та, как и обещала, молчала, загадочно улыбаясь.
       Название фильма сулило что-то серьёзное и далеко не оптимистичное. Надежда только на то, что у девушки хороший вкус.
       Синдзи почесал затылок и устроился за партой. Он боялся, что если хрупкий секрет раскроется, то Мисато придётся перевести его на полное обучение в Геофронт, а он этого не хотел — к ребятам в своём классе юноша уже начинал привыкать. Даже несмотря на всю их подчас гиперактивность, а то и надоедливость. Однако с ними было весело. Да и сама Мисато только за, чтобы он с ними подружился. Но вот балансировать на грани, дабы не проколоться... «Попахивает шпионскими играми!» — вдруг осенило его. От такой мысли ему сразу стало веселее.
       Если Синдзи хотя бы не исключал вероятности сблизиться с новыми одноклассниками, то Аянами, похоже, об этом и не думала. Она вернулась в класс неделю назад. Пилот надеялся, что у неё есть подруги и можно было бы понять, о чём она с ними разговаривает, чтобы зацепиться хоть за какую-нибудь нить для общения с этой странной девушкой. Но Аянами оставалась отстранённой и немногословной и с одноклассниками. Даже соседка по парте, Михо, с ней не общалась, хотя в своё время, как она рассказывала Синдзи, старалась сдружиться с альбиноской. Но все попытки провалились с треском — красноглазая особа совсем не желала с кем-либо общаться не по делу. Или не умела.
       Оказывается, все к этому давно привыкли и особо к ней не приставали. Разве что Нагиса заинтересованно, а иногда с беспокойством посматривал в её сторону. Он не единожды пытался завязать с ней разговор, но Аянами отвечала односложно и делала вид, что ей местный красавчик не интересен. Впрочем, это не останавливало завистниц, которые постоянно устраивали Рей какую-нибудь пакость. Сейчас, например, кто-то разрисовал её парту оскорблениями и вульгарными ругательствами. Такие издёвки девушку не задевали, но староста постоянно бурно реагировала.
       — Как дети малые! — негодовала она сквозь привычный гвалт на перемене. — Я постараюсь найти виновных, Аянами-сан, обещаю! И накажу так, что будут очень долго вспоминать!
       Рей же спокойно сидела на своём месте и отстранённо глядела в окно на спортплощадку, где разминались старшие классы. Складывалось впечатление, что все заверения Хораки пролетали мимо неё.
       — Эй, староста, долго ещё будешь кипишить?
       Послышался голос сзади. Покачивающегося на стуле Судзухару Тодзи тяжело было с кем-то спутать, ибо яркое поведение главного хулигана класса и кансайский говор делали его одним из самых харизматичных одноклассников Синдзи. Многие, кто с Тодзи ранее не учился в средней школе, побаивались его. Даже спустя целый год. И было за что: то он демонстративно посылает к чёрту преподавателей, то подерётся с кем-то из другого класса, то ещё выкинет что-нибудь за пределами школы. В классе перешёптывались, что уж в этом году он не протянет до летних каникул точно и его отчислят.
       — Столько, сколько понадобится, Судзухара! — огрызнулась староста.
       — Да фиг с ним, ты так ничё не добьёшься, — Судзухара откинулся на спинке стула и внаглую поставил ноги на парту.
       Синдзи он показался крайне подозрительным типом в тот же день, когда тот вернулся в школу. У местного хулигана со смуглой кожей все эти дни был такой взгляд — мол, готов кому-нибудь свернуть шею, только дай повод. Синдзи никогда не удавалось наладить общение с подобными людьми, только если через брата. Но теперь он наедине с собой, и лишний раз пересекаться с местным «громилой» ему совершенно не хотелось.
       — Я смотрю, ты знаешь способы получше? — Хораки упёрла руки в бока.
       — Я чёта не пойму, староста: ты меня просишь или на слабо берёшь? — вызывающе переспросил Тодзи.
       Сидевшие рядом ребята насторожились: возможна перепалка между старостой и хулиганом. Такая ссора между быком и львом могла перерасти во что-то неконтролируемое, как они считали.
       — Это надо для класса, а не для меня! — Хораки явно не боялась оппонента, но следующую фразу произнесла как можно мягче: — Да и надоел со «старостой», мы не первый год уже знакомы.
       — Да ну, понтово же — староста, — усмехнулся Судзухара.
       Она уже была готова наброситься на него со словами «Ничего ты не понимаешь, балбес!», но нашла в себе силы сдержаться.
       — Тодзи, может, и вправду немного поможешь? — Айда по-дружески положил руку ему на плечо. На удивление, очкарик легко и непринуждённо общался с Тодзи, хотя казалось, что они будто с разных планет. — От тебя же не убудет, да и зачтётся. Думаю, Хикари-сан будет намного проще тебя выгораживать.
       — Ты прикалываешься, не? — Удостоверившись, что Айда серьёзен, вздохнул: — Кенске, на что ты меня подвязываешь в этот раз, а?
       — Да ладно тебе, — приятель хитро улыбнулся и достал камеру из рюкзака, — ничего такого, из-за чего бы ты меня отправил на пару недель к своей сестрёнке.
       — Ага, не на две недельки забацаю каникул, а всего на одну?
       — Как будто что-то плохое.
       — Ну не знаю, я в травмпункт ползать не люблю.
       — А я уже привык. Короче, не отнекивайся, весело же будет.
       — Лады, ваша взяла, — сдался Судзухара и направился к старосте, — раз вы уж оба просите.
       — Это не для меня! — внезапно запротестовала Хораки.
       — Да как те удобно, — развёл он руки.
       Высокий и подкачанный Тодзи быстро оказался рядом с партой Аянами. Девушку всё происходящее не интересовало, словно и вовсе не про неё шла речь.
       — Чёта мне кажется, что ей фиолетовы твои потуги, староста.
       — Ты помогать будешь или нет? — возразила она. — Может, Аянами-сан стесняется просить о помощи, но я должна что-то сделать.
       — В натуре? — он наклонился к альбиноске так, чтобы она заметила его, но никакой реакции не последовало. Пощёлкал двумя пальцами перед лицом — девушка лишь отвела взгляд. — Ей реально фиолетово, отвечаю. Ведь так, «Юки»? Ей же всегда на всё плевать с высокой колокольни. Чё ты к ней прилипла?
       Хикари надула щёчки и сделала решительное лицо. Короткостриженый «громила» поглядел на неё не без тени иронии и всё же согласился.
       — Окей, твоя моська победила, — он стукнул себя кулаком по груди. — Положись на меня.
       — Только не перегни палку, я прошу тебя!
       — Да-да, с тебя должок, — отмахнулся он. — Всё по-старому, а?
       — Боже, не напоминай, — Хораки закатила глаза.
       Довольный Айда пошёл занимать наиболее удобную позицию рядом со входом, чтобы в объектив попал весь класс. Юный оператор по дороге отвесил щелбан одному из одноклассников — Миромото снова что-то затеял против Микумы Харухи. Пока главный раздражитель девушек в классе готовился воспользоваться будущей суматохой для очередной пакости, он не заметил, как на него уже точит зуб неприметный парень.
       Судзухара оценивающе обвёл всех взглядом, задержавшись на вечно улыбающемся Нагисе, который, в свою очередь, заинтересованно смотрел на Тодзи и Рей. Особенно на последнюю, ожидая от неё хоть какой-то реакции.
       Рядом с дверью здоровяк заметил улыбающегося во все тридцать два зуба Айду с приготовленной камерой в одной руке и оттопыренным большим пальцем на другой. Тодзи подмигнул ему, чтобы начал снимать.
       — Эй, бараны, слухать сюда! — рявкнул хулиган на весь класс, чем привлёк общее внимание. За исключением Миромото — он уже покручивал в правой руке жёлтую ленточку и посматривал на Харухи, в ожидании нужного момента.
       — Мне до фонаря, чё за тёрки у вас с малой, — продолжил Судзухара, грубо ткнув пальцем на парту Аянами, — но такого беспредела с кентами не бывать. Узнаю, у кого мозгов хватило на такую хрень, — не гляну, пацан или тёлка, — он демонстративно размял пальцы, — руки-ноги пообломаю, шкуру спущу. Мою репутацию сечёте — я слова на ветер не бросаю. И не зыркайте на старосту — не поможет. Усекли, а?
       Кто-то в классе нервно зашептался, посматривая то на здоровяка, то на Хораки. Кто-то молча всё понял и решил не спорить с главным бузотёром класса. Кто-то и вовсе вжался и принял угрозы близко к сердцу. Синдзи же пребывал в некотором недоумении. Он ещё раз удостоверился, что с этим типом лучше не иметь никаких дел — мало ли какие тараканы водятся у него в голове. Однако он в ладах со старостой и Айдой, а те точно не плохие люди. И что самое главное — попытался помочь Аянами, хотя и весьма своеобразным способом.
       Внезапно с другой стороны класса послышался вскрик Микумы Харухи. Синдзи уже ожидал, что Дзюн совершил очередную подлянку. Однако следующей картины он не ожидал: прямо посреди класса в Миромото вцепился другой одноклассник. Икари плохо его знал, припоминал только имя — Изао. Он был тихим и скромным, никак не выделялся. Запомнился только тем, что недобро посматривал на Дзюна, когда он близко подходил к Харухи. И вот теперь этот тихоня затеял самую настоящую потасовку с размахиванием кулаками и толканием друг друга на парты и в стены. Правда, весовая категория была совсем не в пользу защитника Микумы, но он сдаваться не собирался.
       Все в классе разом переключили внимание и сбежались к драке. Кто-то выкрикивал подбадривающие возгласы, в основном парни, кто-то пребывал в шоке. Две девчонки сообразили и побежали за преподавателями. Только Харухи умоляюще просила дерущихся прекратить. Впрочем, её голос тонул в общем гаме.
       — Хватит! — прорвалась к месту действия Хораки, но её никто не слушал. — Ну-ка перестаньте!
       Но что она могла реально сделать, когда два парня вцепились друг в друга не на шутку? Староста попыталась вместе с несколькими девушками разнять «двух идиотов», но это только их раззадорило. А парней просить помочь было бесполезно: одна часть из них подначивала драку, вторая не хотела нарываться на проблемы.
       Синдзи же наблюдал за всем со своей парты и надеялся, что драка не перекинется к нему поближе.
       Тем временем Дзюну это показушное рыцарство надоело, и он принялся молотить Изао по-настоящему. Два быстрых и точных прямых, слева и справа, — противник растерялся, но устоял. Левый косой удар, от которой голова бедолаги отшатнулась и словила подбородком правый снизу. Хлынула кровь из разбитой губы.
       — Ой, мамочки, — растерялась староста, — Тодзи, сделай же что-нибудь!
       Но его и не надо было просить — с разгона он плечом врезался в Миромото, тот аж отлетел и перевалился через парту.
       — Вы чё тут, на хрен, устроили? — рявкнул Судзухара. — Жить надоело?
       — Это всё Андо! — вскакивая с пола, крикнул Дзюн с бушующими глазами.
       Сам Изао, глубоко дыша, сидел на полу, готовый снова кинуться в безнадёжный бой. Но его удерживали подружки Микумы и заодно вытирали платком кровь с подбородка. Сквозь общий шум они голосили в защиту юноши, мол, он набросился на Дзюна прямо перед тем, как тот чуть что-то не сделал с волосами Харухи. И это вполне мог подтвердить Синдзи, однако влезать в чужие разборки он не хотел.
       — Да это, блин, всего лишь ленточка, мать вашу! — оправдывался Миромото, разминая покрасневшие костяшки пальцев. — Если Андо так хочет подраться, то нечего ему прятаться за юбками!
       Изао что-то прохрипел и, найдя в себе силы, всё же смог подняться. Пот с него хлестал ручьём — очевидно, вымотался бедолага.
       — Иди в задницу, — процедил юный рыцарь.
       Хотя он весь дрожал, а лицо горело свежими ссадинами и ранами, глаза его были полны желания отомстить. Девчонки вцепились в него, не давая пройти, и закричали, чтобы он успокоился. Но уняться он смог только после того, как его за рукав робко дёрнула Харухи.
       Дзюн уже было готов преподать новый урок зарвавшемуся пареньку, но путь ему перегородил Тодзи и жёстко оттолкнул Миромото назад.
       — Спокуха, «Тайсон», — Судзухара угрожающе тыкал ему в грудь, — найди себе ровню.
       — С каких, блин, пор ты защитник справедливости?! — огрызнулся Миромото с дрожащими кулаками, но голос был твёрд. — Хочешь показаться классным перед девчонками? А может, перед Аянами?
       — Попетушись мне тут, — Тодзи встал вплотную с ним, глядя в глаза сверху вниз. — Значит так, боксёр, если ты его пальцем тронешь здесь или за школой — побалакаем наедине. Усёк?
       — Ты мною ещё командовать будешь? — буравил его взглядом Миромото.
       — Да, буду, потому что могу. Или, мож, ты мне ещё ухо отгрызёшь, а? Ну давай, попробуй, петушара!
       — А ну прекратили, вы, оба! — вклинилась между ними Хораки. — Хватит уже драк, вы не маленькие дети!
       Дзюн, взяв себя в руки, оценил ситуацию, которая была не в его пользу. Почти весь класс сейчас смотрел на него с осуждением. Даже в глазах Айды он не смог найти понимания, а он-то, казалось бы, должен быть благодарен за такое крутое представление. Сейчас Миромото не порицала разве что Аянами, которая по-прежнему безучастно глядела в окно и не обращала внимания даже на такое незаурядное событие. И Нагиса, которого занимала абсолютно любая шумиха: подперев рукой подбородок, он заинтересованно смотрел, что же будет дальше.
       — А хер с тобой! Хер с вами! — ругнулся Дзюн и, махнув рукой, выбежал из класса.
       — Катись давай! — вслед крикнул Тодзи.
       — Судзухара! — рявкнула Хикари.
       — Староста, этот шкет давно нарывался, — буркнул он и ушёл на своё место.
       — А ты будто лучше!
       Но он ответил лишь поднятой рукой — мол, не начинай.
       — Не день, а сплошная катастрофа, — пожаловалась Хораки себе под нос и вздохнула. — Так, все разошлись — здесь уже не на что смотреть!
       Как будто по мановению волшебной палочки, все ребята послушно разошлись, бурно обсуждая произошедшее. Чуть позже прибежали преподаватели, но устроить горячий допрос с пристрастием всех причастных не успели — Миромото так и не вернулся, а Изао в сопровождении Харухи ушёл в медкабинет. В итоге за всех отдувалась Хораки, но ей уже было не привыкать. Она особо подчёркивала помощь Судзухары, а Айда даже предоставил видеозапись произошедшего. Судя по тому, что преподаватели охотно приняли версию старосты и даже похвалили Тодзи (хотя тот и отмахнулся в своей манере), Кенске им показал запись не с самого начала.
       — Не с самой лучшей стороны ты наш класс увидел, — пролепетала Михо рядом с Синдзи, проходя мимо к своей парте.
       Ему не нашлось что ответить — она всецело права. Первые впечатления изрядно подпортились. Теперь он опасался, как бы самому не попасть в подобную историю, иначе от Мисато можно будет получить знатный выговор. И с учётом того, что бурление в классе даже после звонка продолжалось, шансы вляпаться в переделку были велики. Синдзи, насмотревшись на отстранённую Аянами, рассудил, что правильнее сделать то, что он умеет лучше всего, — погрузиться в свой собственный мир. В таком состоянии он и находился на следующих уроках, а во время перемены доставал свой надёжный кассетный плеер и впадал в мир музыки. И вся суета вокруг проносилась будто в ускоренном темпе. Это старое доброе чувство меланхолии — Синдзи по нему успел соскучиться.
       Но не долго ему дали пребывать в таком состоянии, и на исходе предпоследнего урока его телефон завибрировал — пришло письмо на электронную почту. Юноша прекрасно знал, что пользоваться гаджетами запрещено, но любопытство пересилило, ведь с высокой вероятностью написать ему могла Михо. Ну, или Мисато. Хотя майор, скорее, позвонила бы, случись что. А если уж совсем быть точным — ворвались бы сотрудники NERV и оперативно забрали бы пилота в недра Геофронта. Но так как пока тихо, методом исключения получается, что написать могла только Михо.
       Действительно, это оказалась она. К письму было прикреплено то самое злополучное фото с текстом: «Всё же это ты?» Новоиспечённый ученик второго класса А как-то даже серьёзно не подумал над ответом, посчитав, что Михо и так прекрасно знает его и юлить нет смысла. При этом она пообещала, что будет хранить секрет. Поэтому он с чистой душой ответил «да».
       — Ха-ха, я так и знала! — победно выкрикнула Хирага с задних парт.
       Все обернулись в её сторону, в том числе и Синдзи. По его спине пробежал холодок, после чего он перекинул свой взгляд на Михо, которая уже бросилась через весь класс к подруге выхватывать телефон. Но было поздно, через секунду у многих одноклассников раздались сигналы о получении сообщения: Ута успела переслать всем, кому могла, маленькую переписку.
       Синдзи прекрасно понимал, что сейчас будет. Он желал просто закрыть уши руками и ничего не слушать. А лучше не руками, а наушниками, включив громко музыку. Отгородиться, закрыться, уйти в другой мир. А по возможности и отмотать кассету времени назад.
       Буквально через минуту полкласса уже столпилось у его парты с возбуждёнными глазами, расспрашивая о «Еве», об Ангеле, о бое, обо всём. Они полностью забили на урок и на пожилого преподавателя истории, который попытался было восстановить порядок в классе, но словами этого уже было не достичь. А мужчина был слишком стар, чтобы всех за шкирку оттаскивать к своим партам.
       Где-то в толпе засветилась знакомая камера — это Айда документировал каждое сказанное пилотом слово. У Синдзи же сразу всплыл образ грозной Кацураги, когда она очень жёстко отчитывала лейтенанта Ибуки. И чтобы облегчить свою участь на аналогичной взбучке, Икари просто делал то, что умел лучше всего — прикидывался веником: по-идиотски улыбался, отвечал односложно, нелепо уклонялся от ответа, а иногда и вовсе бубнил что-то нечленораздельное.
       — Да что за балаган на этот раз устроили?! — взъярилась староста. — А ну по своим местам!
       Синдзи мысленно поблагодарил Хораки хотя бы за попытку спасти его шкуру, но в этот раз староста была бессильна. Особенно после того, как прозвенел звонок.
       Это кошмар, это ад. Синдзи решил, не дожидаясь последнего урока, просто уйти из школы. Теперь ему вечно прозябать в Геофронте безвылазно, с утра до вечера, ибо его точно прикуют где-нибудь рядом с «Евой». В лучшем случае. И это его пугало намного больше, чем то, что одноклассники узнали правду. Откровенно говоря, у него даже камень с души свалился. Но теперь туда взгромоздили целую гору.
       Собрав вещи, Икари-младший кое-как протиснулся через толпу и вышел из класса под недоумевающие взгляды. Он поспешил, чтобы не усугублять своё положение, случайно взболтнув лишнего. Перед его глазами так и маячил холодный взгляд майора Кацураги.
       Ему послышалось, что его окликнула Сакамото, но он, не повернувшись, спустился по лестнице в коридор. Синдзи не хотел сейчас общаться с Михо. Конечно, у него затаилась на неё обида из-за того, что она не выполнила своего обещания, но также он осознавал, что по большей части виновата её подруга. И полностью вешать всех собак на Михо не совсем верно. Но ему всё равно было тошно.
       — Погоди, Икари-кун!
       Сакамото догнала его около шкафчиков со сменной обувью, но парень даже не думал оборачиваться.
       — Синдзи! — выкрикнула девушка перед тем, как встать у него на пути.
       Юноша всё же остановился, но взглянуть на одноклассницу не решался. Вокруг сновали другие ученики, не подозревая, что за драма тут разворачивается.
       — Прости меня, пожалуйста! Я не думала, что Ута упрёт мой мобильник, — пролепетала Михо. — Я очень-очень сожалею, но я по-настоящему хотела сохранить твой секрет. Честно!
       Синдзи всё ещё не решался заговорить с ней, но посмотрел в её глаза, в которых читались смятение и раскаяние.
       — Пожалуйста, поверь мне, — девушка отступать не собиралась и нерешительно дотронулась до его руки, — я сделаю для тебя всё что захочешь, всё! Но прошу — прости.
       Когда Синдзи собрался сказать «это не твоя вина», её взгляд метнулся на кого-то за его спиной и лицо стало растерянным. Икари только хотел обернуться, как кто-то положил тяжёлую руку на его плечо, а потом резко прижал лицом к своей груди. Синдзи попытался вырваться, но ничего не вышло, его будто прессом сжало. Даже пискнуть не удалось.
       — Отпусти его! — выкрикнула Михо дрогнувшим голосом. И попробовала вытащить юношу из захвата.
       — Отвянь, Сакамото, — послышался голос его захватчика — Тодзи, — у меня к «пилоту» мужской разговор.
       Один лёгкий толчок в сторону — и девушка бессильно отпустила Синдзи.
       — Не лезь, девка, — снова осадил Судзухара, — ты ещё наиграешься с ним.
       Михо промолчала. Икари не видел, что она прикусила губу и её лицо выражало раздражение.
       — Чё, думала, я такой тупой, а?
       Сакамото не выдержала и стальным голосом процедила:
       — Я тебя не боюсь, обезьяна, — в её безупречном японском прорезался какой-то акцент.
       — Да-да, пшла отсюда, и не вздумай идти за нами! — Тодзи куда-то двинулся, потащив за собой и Икари. — Шевелись!
       Девушка не последовала за ними. Из боязни перед драчуном или, может быть, нашла лучший вариант помочь Синдзи — кто её знает.
       — Икари-кун, — внезапно раздался доброжелательный голос Айды, — не нам это тебе говорить, но я бы с ней не водился.
       — Да коза она! — вторил захватчик.
       После звонка на урок Судзухара вытащил Синдзи на задний двор школы, где учащиеся редко бывали. Здесь находилось несколько пристроек, в которых хранили различный инвентарь для уборки территории.
       — Так это ты, — грубо толкнул от себя юношу хулиган, — это правда?
       У пилота, который поверг одного из самых опасных врагов человечества, заметно участилось дыхание и забилось сердце. Человек, с которым он не хотел пересекаться ни под каким соусом, сейчас стоит перед ним не с самыми благими намерениями, если судить по его лицу. А на нем было написано презрение. Из-за Тодзи выглядывал очкарик с вездесущей видеокамерой. Синдзи не нужно было долго догадываться, зачем его сюда притащили. Он удивлялся лишь тому, что не столько боится хулигана, сколько последствий. Да, адреналин уже растекался по его крови, однако это совсем не то. Как там Майя говорила? «Мобилизация организма»?
       — Да, это правда, — не стал юлить Синдзи и ответил настолько твёрдо, насколько смог.
       Секундой позже его щека словно встретилась с шар-бабой для сноса зданий. Удержаться на ногах от такого контакта было выше его сил. В глазах померкло, и пилот свалился на землю.
       — Звиняй, новенький, — разминал костяшки Тодзи, — но я просто не мог не вдарить те в морду. Ничё личного.
       С этими словами он развернулся и пошёл прочь, жёстко отпихнув со своего пути Айду, рявкнув:
       — А ты удали всё, а то и тебе всыплю!
       — Хорошо-хорошо, — не стал спорить Кенске. — Знаешь, Икари-кун, не обижайся на него — в том бою с Ангелом его сестрёнку придавило во время обрушения здания.
       Синдзи всё ещё пытался оклематься и встать. Потрогал место, куда прилетел удар, — очень щиплет.
       — Ты чё там застрял, очкастый? — выкрикнул Судзухара, стоя в дверях.
       — Не думаю, что Тодзи на тебя держит зло, — продолжил Айда, — вон, даже притащил тебя сюда, чтобы никто ничего не видел. Так что ему просто надо было выместить злобу.
       — Это не моя вина, я не напрашивался в пилоты, — процедил Синдзи.
       — Чё он там вякнул, Кенске? — хулиган быстро направился к Икари. — Требует закрепления материала? Это мы можем устроить!
       — Не, ничего такого, — попытался перегородить путь Айда, но его снова жёстко оттолкнули.
       — Ну-ка повтори! — Тодзи схватил Синдзи за грудки.
       Но ответа не дождался. На секунду у юноши промелькнула мысль попытаться ответить или хотя бы дать отпор. Но ради чего? Здоровяк всё равно в разы сильнее, а так он его ещё больше спровоцирует. Поэтому Икари просто отвернулся в ожидании своей участи.
       Судзухара поколебался, наблюдая смирившийся взгляд своей жертвы. Но второй удар всё же прописал. Не такой сильный, как первый, но достаточный, чтобы Синдзи окончательно распластался на горячей земле.
       Обидчики уже ушли, а юноша продолжал лежать, глядя на голубое и малооблачное небо. Солнце жарило на всю катушку, пролежи здесь ещё часик-другой — получится отменный загар. Как у курицы-гриль. Высоко в небе проплыл пассажирский борт, оставив после себя аккуратные борозды. Мигом позже послышался еле уловимый гул турбореактивных двигателей. Вот бы тоже так научиться беззаботно летать!
       Со всеми своими приключениями последних недель он уже и забыл о таких мелочах, которыми в прошлой своей жизни только и наслаждался. «Прошлой» — поймал себя на мысли Синдзи и удивился.
       — Вот она, слава, Мисато-сан. Йе-е-е, — меланхолично пробубнил он и поднял кулак к небесам, — да здравствует герой...
      

       2) Перевелись мужики у вас там на островах, раз баба командуетвернуться
       3) Ой, отсоси же!вернуться
       4) У тебя отсасывать-то нечего, а вот сама своим дружкам можешь отработать язычкомвернуться
       5) Да у нашего шефа яйца постальнее, чем у многих будут!вернуться
       6) Ну, я буду чертовски рад, если докажет!вернуться
       7) Вот тебе сладкую конфетку и стальные шарикивернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 15. Фазовая синхронизация
 
Просто Синдзи [alempe]
 
       — Мы начинаем вторую стадию обучения, Икари-кун, — сообщила лейтенант Ибуки пилоту. — Приготовься к визуализации.
       — Хорошо, — прозвучал отстранённый ответ.
       Синдзи находился в «Еве-01», которую расположили в одном из специализированных ангаров. В комнате управления трое операторов и несколько научных сотрудников следили за ходом синхронизации и обучения пилота, глядя в бесчисленные графики и данные, отображавшиеся на мониторах. Традиционно всеми дирижировала доктор Акаги.
       — Загружаем симуляцию нападения Ангела, сценарий номер два, — отозвался длинноволосый оператор, на бейдже которого значилось «Лейтенант Аоба Шигеру». — Твоя задача — избегать атаки, укрываясь на местности.
       — Тем самым мы проверим, насколько ты хорошо выучил расположение всех кабелей и контейнеров с оружием в юго-западных окрестностях Токио-3, — добавила Майя.
       — И поехали, — дала старт тесту Акаги.
       Симуляция боя началась, Синдзи как будто очутился в очень дорогом аттракционе с использованием «Евы-01». Даром сегодня выходной, а точнее, юноша решил просто прогулять школу и отвлечься в мегакрутом симуляторе на радость доктору Акаги. Разве что в играх не надо сидеть в контактной капсуле и LCL, а также испытывать ощущения и даже боль, которые имитировались во время симулирования. Конечно, они были многократно притуплены в сравнении с настоящим боем, но всё равно вызывали дискомфорт.
       — Икари-кун, ты уже привык к контактному комбинезону? — спросила глава научного отдела. — Как ощущения?
       — Да, — послышался неуверенный ответ. — Паршивые, чувствую себя обнажённым.
       Сам по себе контактный комбинезон был очень функциональным, и Синдзи практически сразу понял, что он может облегчить сражение не один раз, а то и спасти жизнь. В нём и полуавтоматическая первая помощь заложена, и материалы подобраны таким образом, чтобы выдерживать почти любые перегрузки. Но в комбинезоне было неуютно — он сильно облегал. А иногда казалось, что кровь внутри пилота стала течь несколько иначе, как будто бело-синий комбинезон способен по необходимости где-то ускорять, а где-то замедлять её поток.
       — Ну как он? — вбежала в комнату управления запыхавшаяся Мисато.
       Жестом она показала, чтобы никто не отрывался от своих обязанностей, и направилась к Хьюге, который был занят у одного из терминалов управления.
       — О, неужели явились! — ядовито заметила Рицко, но майор пропустила колкость мимо ушей и прильнула к уху своего заместителя:
       — Крот поползла рыбачить, — проговорила она шёпотом, чтобы никто их не услышал, — но сама заглотила наживку.
       Доктор Акаги, явно недовольная, что её проигнорировали, оторвалась от монитора с данными:
       — Майор Кацураги, хочу вас уведомить, что уровень синхронизации у пилота «Евы-01» упал с усреднённых значений в пятьдесят семь процентов до пятидесяти трёх.
       — Кхе-кхе, так ты уже всё прознала, — примиряюще улыбнулась Мисато, отойдя от Хьюги. — Ну, подрался — с кем не бывает, ничего страшного.
       — Ничего страшного?! Куда вообще смотрит Второй отдел? — негодовала Акаги.
       — Ну-ну, будет тебе, — всё ещё улыбчиво Мисато успокаивала свою подругу, — я рекомендовала не сильно лезть в его жизнь, чтобы не навязываться и у него было личное пространство. — Она запнулась на секунду. — Микрофоны-то выключены?
       — Выключены, майор Кацураги, — подтвердила Ибуки.
       Мисато с облегчением вздохнула и подошла к бронестеклу, за которым открывался вид на гигантский ангар. В нём легко уместилась «Ева-01» в полные свои сорок метров в высоту. Последний бой оставил царапины и вмятины на многослойной броне, выкрашенной в фиолетовый цвет. На памяти Мисато «Евангелионы» — первая современная боевая техника, которым камуфляж противопоказан. Из-за того, что какая-либо маскировка таких гигантов бессмысленна, окрас биомашин специально подобрали таким образом, чтобы союзные войска их могли легко отличить друг от друга на больших дистанциях и с высоты птичьего полёта.
       — Просто у Синдзи есть некоторые проблемы с общением, и если мы будем его под ручку таскать везде, всюду и всегда, то он совсем замкнётся и не сможет сам находить общий язык с людьми, — пожала плечами Мисато, — а это ведёт к депрессии, отказу что-либо делать... и тогда мы лишимся пилота в конце-то концов.
       — Но драка, Кацураги, чем это ему поможет? — продолжила напирать Акаги. — Мы по данным видим, что сейчас его психологический фон в смятении.
       — Драка тоже опыт, — заметила майор, — сегодня подрался, завтра помирился, нашёл друзей — это жизнь. Пусть учится, а мы его подтолкнём в нужном направлении. Мне наш мозгоправ подсказал несколько отличных советов, и большинство из них прекрасно сработали.
       — Лучше своди к доктору О❜Брайану Икари-куна, чем играть в сломанный телефон. Он же высококлассный специалист и сам найдёт подход к мальчику.
       — О нет, мы с О❜Брайаном пришли к выводу, что так только потеряем его доверие и все те маленькие завоевания рассыплются к чёртовой матери. Как ты и сказала, доктор суперспец, и идея стать старшей сестрой принадлежит именно ему.
       — «Старшей сестрой»? — хмыкнула блондинка, сунув руки в карман. — Смотри, чтобы Нобуо не приревновал, а то его как раз родная сестра забросила.
       — Заткнись! — колкость со стороны подруги ударила прямо в сердце Мисато.
       — Между делом, как он поживает?
       — Да всё с ним нормально, — отмахнулась майор, — наконец-то женился на Сэнне, она на втором месяце.
       — Как чудесно! — искренне порадовалась Ибуки, на секунду оторвавшись от экранов.
       — Ага, надо будет их как-нибудь поздравить, — добавил Хьюга.
       — Младшенький тебя обогнал, Мисато, — Рицко ещё раз кольнула свою подругу, — не завидуешь?
       Та лишь скорчила рожу и высунула язык. Доктор Акаги демонстративно ухмыльнулась и хотела добавить «Никуда ты не денешься из клуба одиноких сердец, так что заводи кота», но посчитала это не очередной подколкой, а ударом ниже пояса. Да и вспомнила, что у подруги есть питомец даже получше, чем просто кот, — целый пингвин.
       — Вернёмся к нашим баранам, — Кацураги увела разговор в удобное русло. — Чем быстрее Синдзи научится находить подход к людям, тем раньше станет увереннее в себе, и его этот ваш фон будет стабильным, что бы с Синдзи потом ни случалось.
       Мисато всё ещё с опаской вглядывалась в «Евангелион». Биомашина весом чуть более килотонны была надёжно зафиксирована по новым регламентам безопасности, которые пришлось вырабатывать после инцидента с «Евой-00». Но всё равно оставалось чувство тревоги, ведь если повезло в прошлый раз и отделались без особых жертв, то никто не гарантировал, что так же повезёт и в следующий раз.
       — Дилемма дикобразов? — подметила Рицко.
       — Дико... это такие с иголками?
       — Они были распространены до Удара, — заметил Аоба, — почти вымерли.
       — А...
       — Суть в том, чтобы знать, на какую дистанцию сблизиться с человеком, чтобы не сделать больно друг другу, — пояснила Акаги.
       — Ну да, что-то в этом духе, — щёлкнула пальцем Мисато. — Я вообще была удивлена: Синдзи думал, что я его теперь запру в Геофронте и никуда не выпущу. Я вроде не похожа на деспота, — развела она руки.
       — Да неужели? — съязвила Акаги. — А вообще хорошая идея. Пилотам сейчас незачем заниматься чем-то лишним.
       — А вот здесь ты не права, подруга, — не согласилась Кацураги. — Если Синдзи будет под постоянным надзором и не знать ничего, кроме тренировок, тренировок и ещё раз тренировок, он сломается, и будь уверена, что скорее рано, чем поздно. Я достаточно повидала в Китае с автоматами наперевес сломанных детишек, которые не видели ничего, кроме жестокости, убийств и войны. Они без колебания убивали людей за сущие пустяки, — майор покачала головой. — Печальное зрелище.
       — Хочешь сказать, что даже после драки и вскрытия факта его пилотирования «Евы-01» он и дальше должен посещать школу?
       — В общем да, здесь я так или иначе согласна с командующим. Иначе мы через полгода получим совсем свихнувшихся детишек, которых придётся сажать на антидепрессанты. Повторюсь: я такого дерьма навидалась и не хочу его повторения здесь, у нас.
       — Мне тот паренёк, Ксу звали, до сих пор в кошмарах снится, — вспомнил былое Хьюга, не отводя взгляд от экрана монитора. — Чёрт его возьми, я так и не могу понять, зачем он это сделал...
       — Мозги у него закоротили, и крыша помахала ручкой. А теперь представь, если что-то подобное случится с нашими ребятами во время пилотирования, — голос Мисато был зловещ. — У Ксу были всего-навсего АК, два рожка да нож. А у этих — «Евангелионы». Чуть что — нам устроят локальный экстерминатус.
       — Бр-р, надеюсь, до такого не дойдёт.
       — Что за паренёк? — заинтересовалась Ибуки.
       — А, — отмахнулась Мисато, — лучше не спрашивай, забудь.
       — Но мне уже интересно, — упорствовала оператор.
       — Эта история точно не для твоих ушей, — настаивала майор и резко перевела тему разговора: — Кстати, ничего не слышно, как там наш командующий в столице?
       — Если ты про результаты переговоров с премьер-министром, то пока нет известий, — ответила Акаги.
       — Бьюсь об заклад, — подал голос длинноволосый оператор, — как минимум перевооружение энергоинфраструктуры в соседних префектурах он выбьет во что бы то ни стало — сейчас у нас каждый ватт будет на счету после ввода «Евы-00» в эксплуатацию.
       — Будь уверен, Аоба, командующий и не только это выбьет, — вторил ему Хьюга.
       — Это уж точно, — усмехнулся тот, — было бы хорошо, если бы нам выдали пару бригад Сил самообороны в качестве поддержки.
       — И лучше как можно скорее, — сказал Макото, — чтобы успели пилотов натаскать в совместных манёврах.
       — По опыту немцев, — заметила Мисато, — проблема не только и не столько в пилотах, сколько в грамотном обеспечении и прикрытии энергокабеля, особенно от дружеского огня. Так что по большей части скорее войска надо натаскивать на совместные манёвры с «Евангелионами». Кстати, насчёт «проводочка», — она снова прильнула к микрофону: — Синдзи-кун, не тормози — следи за кабелем! Да, это гигантская бандура, которая и автомобили разнесёт, но даже он запутается в зданиях. Переподключайся к другим штекерам, их на местности натыкали в больших количествах не просто так, балда ты наша.
       — Хорошо, — внял советам пилот и подошёл к ближайшему разъёму. Благо проворно подключить новый кабель не составляло проблем — вилка чем-то походила на пистолет с автозаправки, тем самым облегчая подсоединение к спине. В этом нехитром устройстве даже было что-то символическое.
       — Чётко и быстро. Молодец, можешь, когда хочешь, — майор отошла от микрофона с чувством выполненного долга.
       — Отмотаю тему разговора назад, раз уж зашла речь про энергопотребление, — вклинилась доктор Акаги. — Русские дали слово форсировать работы по плавучей АЭС и обещали её пришвартовать через три недели у Одавара — там как раз достроили инфраструктуру.
       — Значит, у нас через месяц не будет проблем с затратами энергии, — подвела итог Кацураги. — Хоть что-то хорошее.
       — Хорошее? — съязвила Рицко. — Ты что, не слышала, что Россия собирается внести в Совет Безопасности резолюцию, при которой в одной стране не может находиться одновременно более трёх «Евангелионов»?
       — Что-то такое припоминаю, но как-то не думала, что они всерьёз.
       — Да, вот только недавно в новостях было, — подтвердил Аоба. — Похоже, они хотят оставить строящийся «Евангелион» себе.
       — Зачем он им? — нервно усмехнулась майор. — Какой прок от «Евы» как вооружения? Даже если использовать тактику «Евы» с её АТ-полем как прикрытие для сухопутных сил — это малоэффективно. Кабель далеко не потянешь на реальном театре военных действий. Любая армия крупной державы размажет «Евангелион» тонким слоем.
       — «Еву» можно ещё использовать как стационарный зонтик от воздушной угрозы, — заметил Хьюга.
       — А русским зачем пятое колесо? У них и так лучшее ПВО в мире, а «Ева» обеспечит зонтик над совсем мизерной площадью в сравнении с их системами, да и ещё сожрёт кучу энергии. Цена/эффективность где-то около нуля болтается. — Кацураги ещё немного подумала. — С учётом того, что с нами они резолюцию не составляли, остаются только какие-то подковёрные игры с американцами.
       — Может, их интересуют технологии? — справедливо заметила Ибуки.
       — Все технологии, которые они могли воспроизвести, и так передали, — Акаги была непреклонна, — а остальные не поддаются реверс-инжинирингу, в том числе то, что касается АТ-поля.
       — Это то, о чём я думаю? — Ибуки слегка похлопала себя по шейным позвонкам.
       — Да, это то, о чём ты думаешь, — подтвердила Рицко. — Как бы там ни было, резолюцию они подали, в понедельник будет голосование.
       — И оно с треском провалится, — предсказала Мисато. — Думаю, командующий и это обсудил с премьер-министром, и Япония её заветирует. Лучше бы Россия побеспокоилась о программе Jet Alone — война с Ангелами рано или поздно закончится, а с этой системой всем потом жить.
       — Мне кажется, русские ведут свою игру, — Аоба разминал шею, — они дали вымазаться фекалиями американцам в создании прецедента с Jet Alone, а сами потом заявятся, словно рыцари на белом коне. Геополитика-с, ничего нового под луной между этими двумя давними «любовничками».
       На экранах высветились сообщение, что пилот завершил испытание. Операторы заметили, на радость глав научного и оперативного отделов, что Синдзи, даже несмотря на плохую психологическую форму, закончил с лучшими результатами, чем при прошлой синхронизации тремя сутками ранее.
       — Хорошая работа, Икари-кун, — оживилась Ибуки. — Здесь мы закончили. Сейчас запустим симуляцию атаки Ангела на Токио-3. Сценарий номер четыре.
       — Хорошо, — по-прежнему меланхолично ответил пилот.
       — Синдзи, попробуй применить приём, о котором я тебе рассказывала вчера, — майор прильнула к микрофону у Хьюги, — используй оборонительные здания, помеченные маркером как укрытия. И не забывай, что длинными очередями из винтовки стрелять нельзя — ствол долго не выдержит. Стреляй короткими.
       — Хорошо, Мисато-сан, — глухо отозвался юноша, — прицелился и нажал на курок. Как в «контру».
       — Я тебе, блин, дам Counter-Strike! У тебя в руках будут не пиксели, а реальная винтовка с модернизированным стомиллиметровым корабельным орудием от корвета. Будь с ней поласковее.
       — Хорошо.
       — Вот и молодец, — она отключила микрофон и отошла.
       На экранах вспыхнули сообщения о начале нового теста, а на видеоизображении с разных ракурсов обстановка сменилась на ночную.
       — Кофейку! — потянулся Аоба и встал со своего места. — Кому-нибудь ещё заварить?
       — Буду благодарна, — подняла руку Майя. — Мне латте.
       Оператор под заверения Макото, что тот его, если что, прикроет, отошёл в соседнее помещение, где находилась кофеварка.
       — Ох, Counter-Strike... — вспомнила былое Кацураги. — Как-то в тринадцатом году мы сидели у американцев на базе Футенма в режиме полной боевой готовности в течение почти трёх суток — никто не знал, когда нужно будет лезть в пекло Ханчжоу, но знали: чуть что — каждая секунда на счету. — Мисато полностью увлеклась рассказом. — И вот мы сидим, незнакомы друг с другом, все на иголках. Слово за слово, и наши начинают американцам припоминать всякое, американцы бравируют, мол, они настоящие бойцы, а мы так — бумажная армия... В общем, как бы офицеры и сержанты ни старались, но дисциплина реально начинала хромать.
       — Майор Кацураги, прошу, — взмолился Хьюга, приложив ладонь к лицу, — не напоминайте...
       — Нет-нет, погоди, Макото, — она явно хотела дорассказать историю.
       Все уже навострили уши, ожидая продолжения очередной байки майора. Только Акаги закатила глаза, ибо она этих историй, порой бредовых и нелепых, наслушалась на всю жизнь вперёд.
       — И что же было? — спросила заинтригованная Ибуки — ей всегда были интересны подобные рассказы.
       — Так вот, — продолжила Мисато с горящими глазами, — трое суток торчать на базе безвылазно — это слишком. В общем, американцы притащили откуда-то кучу компьютеров, Макото их все соединил в сеть, и мы устроили чемпионат по Counter-Strike!
       Заместитель Кацураги негодующе провыл, но та и не думала останавливаться.
       — Представьте себе ситуацию: ангар, где-то рядом «Геркулесы», готовые сорваться в любой момент, духота, кондиционеров нет, в воздухе вонючий пот нескольких дюжин элитных бойцов США и Японии, которые сидят в полной боевой экипировке. А это, напоминаю, бронежилет и другие средства индивидуальной защиты, разгрузка, забитая магазинами, гранатами и чёрт знает ещё чем, ко всему прочему винтовка, пистолет, пара ножей, — протараторила майор на одном дыхании. — И вот вся эта элита перемешалась на несколько команд и уткнулась в компьютеры, упорно строча по клавиатуре да щёлкая мышкой, выкрикивая что-то матерное и нечленораздельное в адрес друг друга.
       — Во имя всего святого, это же и так стыд и позор, зачем ещё преувеличивать?.. — продолжал молить Хьюга.
       Мисато отчего-то передёрнуло. Женщина прикрыла глаза и вспомнила лица своих людей — сразу всплыли в голове имена, клички, хобби каждого, манера поведения. Она до сих пор не забыла даже самых маленьких деталей. Чаще других вспоминалось лицо совсем зелёного и неунывающего пацана Араки, который очень быстро стал душой компании. Казалось, он далеко пойдёт, ибо схватывал на лету, сам рвался в бой. Но без фанатизма, а очень обстоятельно, можно сказать, хладнокровно подходя к выполнению приказа. И ведь надо было ему найти столь глупую и бесславную смерть... Что самое несправедливое во всём этом — один из виновных в трагедии Араки сейчас пребывает в хорошем состоянии и травит байки. В каком-то смысле ей даже стало противно.
       — И кто же победил? — Ибуки уже отвлеклась от показаний на мониторах, за что получила выговор от своего сэмпая.
       — Можно покороче, Кацураги? — недобро попросила Акаги. — И самую суть, если она есть.
       — Без проблем, — пришла в себя Мисато, вернув своему лицу и голосу беспробудный оптимизм. Но в сердце всё ещё давило. — Победил штаб-сержант Хигс, который приехал на пожарной машине и всех нас облил очень-очень сильной струёй горячей воды.
       — Позвольте уточнить — это был кипяток, — поправил Хьюга.
       Послышалось тихое хихиканье Майи и нескольких сотрудников. Вошедший Аоба c кофе удивлённо посмотрел на коллег.
       — Я что-то пропустил? — спросил он, ставя один из стаканов рядом с Ибуки. Та его поблагодарила и незамедлительно принялась поглощать бодрящий напиток.
       — Нет, ничего такого, — заверил Макото напарника, который вернулся на своё место.
       — И в чём мораль, майор Кацураги? — язвительно спросила Рицко.
       — Мораль в том, доктор Акаги, — Кацураги наставительно покрутила палец в воздухе, — что этот маленький спонтанный event поднял боевой дух, а также наладил связи между двумя совершенно разными подразделениями, которые ранее друг с другом не сталкивались и не взаимодействовали. А что самое важное — в итоге укрепил дисциплину.
       — А теперь извольте экстраполировать на нашу ситуацию.
       — Синдзи и Рей, — щёлкнула пальцами Мисато, — они вообще не общаются друг с другом, ни в Геофронте, ни в школе, насколько я знаю от Второго отдела. А им необходимы доверительные отношения, особенно если в бою с Ангелом что-то пойдёт не так. А во время реального боя всегда всё идёт не по плану, хоть распланируйся на все случаи жизни. Они должны понимать друг друга с полуслова.
       — Предлагаете их посадить за компьютерную игру? — снисходительно спросила её подруга. — Я тебя умоляю. Икари-куна — может быть. Но Аянами подобное не интересует.
       — Нет-нет, игры — это зло. Хорошее и интересное, а иногда даже необходимое, но всё же зло. Я знаю сама, — следующее она буркнула себе под нос. — У одной маленькой рыжей демонессы надо будет всё отобрать, когда она сюда прибудет...
       — Кстати о рыжей, точнее о её кураторе, — Акаги ехидно улыбнулась. — Как там... он?
       — Я почём знаю! — внезапно взъярилась Мисато. — Да чтоб он там провалился и не приближался к Японии на расстояние выстрела!
       — Да ладно, вы даже ещё ни разу не общались? Письма там?
       — Да кому он нужен, этот небритый чёртов бабник! — язвительности в словах Кацураги было более чем много.
       — Вот как?
       — Вот так!
       — А он по тебе скучает, Мисато, — улыбнулась Рицко.
       — Ха-ха, как смешно. Раз ты с ним так хорошо общаешься, передай ему, что при первой же встрече я его пристрелю, — Кацураги похлопала по кобуре с пистолетом.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 16. Hrist
 
 
       Чих был настолько громким, что небритый мужчина с небрежно убранными в хвост волосами привлёк к себе внимание всех офицеров, собравшихся в импровизированном полевом штабе. За тентом слышались лязг гусениц, звуки мощных дизельных двигателей тяжёлых боевых машин, стрёкот вездесущих вертолётов. Брифинг уже подходил к концу, а время неумолимо приближалось к четырём часам ночи. Тусклые лампочки кое-как освещали армейскую карту.
       Прозвучали последние приказы на немецком языке, и все разошлись по своим местам. Действо вот-вот начнётся.
       Глубоко зевнувший мужчина в офицерской форме NERV направился вслед за длинноволосой рыжей девушкой, которая надела лёгкую куртку поверх красного контактного комбинезона и резиновые сапоги. На улице была мерзкая слякоть после проливного дождя и выл промёрзлый ветер: несмотря на приближение лета, ночи нынче стояли холодные. Мужчина снова громко чихнул.
       — Hast du dich wirklich erkaltet? — по-немецки спросила девушка, усмехнувшись. — Ich meinte, du hast dich schon lange her bei uns zulande akklimatisiert8.
       — Alles in Ordnung9, — мужчина улыбнулся и закурил. Не успел он сделать вторую затяжку, как девушка вырвала сигарету и бросила куда-то вдаль.
       — Wie oft hab' ich gesagt — in meiner Gegenwart nicht rauchen!10
       — Ja-ja11, — вздохнул куратор красного пилота. — Кстати, опять забываем практиковаться на японском. Как он у тебя?
       Рыжая улыбнулась и резко вытянула руку с поднятым большим пальцем.
       — Отлично! — с несильным немецким акцентом ответила она. — Правда, ваши закорючки мне сложно даются, но с разговорным — нет проблем.
       — Это хорошо.
       Он поднял голову, надеясь увидеть звёзды, но, кроме тусклого света луны, за тучами ничего не проглядывалось. Не успев ругнуться, мужчина почувствовал, как на его лицо начали падать редкие капельки дождя. «Только этого не хватало».
       Они прошли мимо ряда орущих на всю округу шестидесятидвухтонных машин. От их массы земля под ногами содрогалась, а свист полутора тысяч сильных дизельных двигателей перекрывал даже крик. Воистину, бронекулак Бундесвера — мощь в чистом виде.
       Девушка искренне наслаждалась моментом и махала на удачу танкистам, которые высунулись из машин в положении по-походному. Кто-то ей отвечал тем же, кто-то отдавал честь — в своей стране она знаменитость. Очередные танкисты ей свистнули, и, приняв вызов, пилот покрутилась на одном месте, будто танцуя под музыку. Она без стеснения выставляла напоказ свои завидные формы, которые облегающий красный контактный комбинезон только подчёркивал. Сейчас девушка себя представляла позирующей фотомоделью Victoria❜s Secret, отчего получала немало удовольствия. Жалела только о том, что рядом не было профессионального фотографа, работы которого опубликовали бы в ведущих мировых газетах и журналах, а потом распространили бы по всему интернету. «Скоро, совсем скоро так и будет!» — обещала она сама себе.
       Тем временем проезжающие мужчины одобряюще засвистели пуще прежнего. Девушка, поймав кураж, уже было начала, прикусив нижнюю губу, соблазнительно расстёгивать свою курточку. Но её вовремя остановил и потащил в сторону за воротник куратор, на лице которого читалось «Хватит обезьянничать». Она мило посопротивлялась, но только для вида.
       — «Hrist»! — что есть сил выкрикнул её позывной командир очередного проезжающего «Леопарда». — Was ist aber mit uns, Leutnant?12
       Пилот незамедлительно отправила ему воздушный поцелуй. Тот с довольным лицом подыграл и сделал вид, что поймал драгоценную посылку.
       Батальон танков передислоцировался согласно плану.
       Оставалось всего двадцать минут до начала ночных манёвров.
       — Wieder schon Manover, Manover... Die Schnauze ist voll!13 — пилот старалась перекричать громыхание тяжёлой техники.
       — Хочешь возникать? Возникай хотя бы на японском.
       Она хитро улыбнулась и продолжила негодовать.
       — Жду не дождусь, когда мы отправимся nach Japan14, хочу уже реальный бой! — Вдруг она крутанулась вокруг себя. — Тогда я уж точно всем покажу, кто настоящий ас!
       — Непременно, — отозвался с вальяжной улыбкой мужчина, — но сначала тебе надо будет обойти пилота «Марка-1». Говорят, у него талант.
       — Dazu noch ist er das Sohnchen von «NERV-Japan»-Befehlshaber15, — девушка презрительно фыркнула. — В отличие от некоторых, я всего добивалась сама годами. И с моим опытом ему не сравниться. Не такому, как он, красть мою славу!
       — Он нейтрализовал Ангела с первого захода — это что-то да значит.
       — Читала я доклад, ничего сверхъестественного, — парировала она. — Новичку просто повезло, что Ангел оказался таким ватным.
       — Ну, может быть. Зато он показал сорок один процент синхронизации при первом же контакте, а позавчера было уже пятьдесят семь.
       — М-м-м, — задумалась она, — и всё равно до моих семидесяти двух ему очень далеко.
       — Твоя правда, — не стал спорить куратор и развёл руками, решив не уточнять, что её средний уровень синхронизации всё же около шестидесяти шести.
       Они дошли до опустившейся на одно колено гигантской фигуры, ожидавшей своего пилота. Тридцатисемиметровый «Евангелион» был весь в грязи после суточного «марафона». Но даже несмотря на непрезентабельный вид и скудное освещение от прожекторов, его красный окрас бросался в глаза. «У неё всё красное...» — подумал куратор.
       Девушка побежала к импровизированному подъёмнику, который её быстро доставил к контактной капсуле. «И откуда у неё столько сил берётся пилотировать так долго, почти без основательного отдыха?» Мужчина, пожав плечами, в очередной раз чихнул и достал сигарету. Закурив и сделав несколько затяжек, рассматривая исполина, куратор двинулся к наблюдательному пункту. Перекинувшись несколькими словами с тамошними высокопоставленными офицерами из Бундесвера и Пентагона, он взял бинокль. Смотря вдаль, в сторону «Евы», где всё было подсвечено прожекторами, мужчина покуривал и слушал споры военных. И если немцы прорабатывали эффективность совместных манёвров детища NERV с сухопутными силами против Ангелов, то американцы в основном интересовались вариантами силового подавления «Евангелионов». И их не только можно, но и нужно понять — в воздухе над Капитолийским холмом постоянно витает закономерный вопрос: что NERV собирается делать с «Евами» после победы над Ангелами?
       Дребезжала передвигающаяся тяжёлая техника, а чуть позже добавились громкие шаги «Евангелиона», выдвинувшегося на позиции около давно заброшенной деревеньки. Тяжёлый кабель инородно елозил по земле, разрушая и снося все лёгкие сооружения. Американские офицеры вместе с коллегами из Бундесвера живо обсуждали этот изъян. Пара сотрудников «NERV-Германия» попыталась кое-что объяснить, но их, похоже, никто не слушал — военных не интересовала эффективность данного решения в борьбе против Ангелов.
       Ещё несколько минут вводных — и учения начались под разъяснительные и по-военному пафосные речи комментатора из громкоговорителей.
       Батальон танков вместе с выставившей вперёд руки «Евой» двинулись в условленное место. Плотным строем преодолев несколько сотен метров пересечённой местности, они попали под интенсивный огонь из ствольной и реактивной артиллерии, но благодаря развёрнутому АТ-полю ни один снаряд не достиг своей цели, разрываясь в воздухе прямо над тяжёлыми машинами.
       «Das zweihundertdrittes Panzerbataillon der zwanzigersten Brigade, geschutzt vom "Mark-2", ruckt ins Innere des Feindes vor. Der Gegner hat den Artillerie- und Granatwerfernfeuersto? hereingesturzt»16, — вещал комментатор.
       Темнота очень быстро отошла, на поле боя всё засверкало, а через мгновение до наблюдательного пункта донеслись уханья от разрыва снарядов. Через пару десятков секунд по условленному противнику сорок один танк открыл ответно-встречный огонь. Тянущиеся несколько десятков трассеров вспороли тьму. Мигом позже донёсся гул залпов из танковых орудий.
       «Ohne irgendwelche Verluste offnet das zweihundertdrittes Panzerbataillon das Bekampfungsfeuer. Dank den ausgereiften, hoch ausgelagerten Uberwachungs- und Kontrolleinrichtungen vom "Mark-2", sowie seiner Integration mit FBCB2, bekommen die Panzerbesatzungen die objektivsten Informationen, die es gestatten, genaue und vernichtende Schlage zu fuhren»17.
       Пролетела авиация, скинув бомбы повышенного могущества, — и все они, вполне логично, разорвались прямо над немного пошатнувшейся «Евой», не причинив никому вреда.
       Мужчина в очередной раз громко чихнул и чуть не выронил сигарету.
       — Да что ж такое!
       Но следом чихнул ещё два раза, что аж запершило в горле. Это была не простуда, как ему казалось, ведь чувствовал он себя прекрасно. Неужели его кто-то так отчаянно вспоминает? Ему очень хотелось, чтобы в этот момент скучала она.
       «Интересно, сколько раз она закурила с того времени?»
      

       8) Неужели простудился? Я думала, ты уже давно акклиматизировался у нас.вернуться
       9) Да всё в порядкевернуться
       10) Я сколько раз говорила - при мне не курить!вернуться
       11) Да-давернуться
       12) А как же мы, лейтенант?вернуться
       13) Опять учения, учения, надоело!вернуться
       14) в Япониювернуться
       15) А ещё он сынишка командующего 'NERV-Япония'вернуться
       16) Двести третий танковый батальон двадцать первой бригады, под прикрытием 'Марка-2', продвигается вглубь неприятеля. Противник обрушил шквал огня из артиллерии и миномётоввернуться
       17) Без каких-либо потерь двести третий батальон открывает огонь на подавление противника. Благодаря совершенным, высоко вынесенным органам наблюдения и контроля 'Марка-2', а также его интеграции с FBCB2, экипажи танков получают наиболее объективную информацию, поэтому наносят точные и сокрушительные ударывернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Интерлюдия 1
 
 
       Приложение 87 к документу «О расследовании глобального катаклизма, произошедшего 13 сентября 2000 года», составленному специальной комиссией при Конгрессе Соединённых Штатов.
 
       10.15.1998
       Докладная записка на имя директора Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов Адама Хилла.
       Статус: секретно.
 
       Сэр,
       на данный момент в ходе проверки деятельности Международного валютного фонда (далее МВФ) в период с 1993 (тысяча девятьсот девяносто третьего) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно среди сотрудников организации не выявлено преднамеренных действий, которые могли бы повлечь за собой так называемый Азиатский финансовый кризис, имевший место в течение 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмого) года. Во время проверки установлено, что сотрудники МВФ не превышали свои должностные полномочия и не нарушали инструкции, равно как и национальные законы пострадавших стран Азиатского региона.
       Однако выявлены некоторые факты, говорящие о непреднамеренном инсайдерском оповещении сотрудником независимого отдела оценки МВФ, гражданином Французской Республики Питером Кавелье [досье приложено к записке] третьего лица, некого Говарда Сандерса [досье приложено к записке], гражданина Соединённых Штатов, управляющего инвестиционной компании YouTrust Group LLC, зарегистрированной по адресу: Детройт, 48226, штат Мичиган. Распространение информации П. Кавалье, как и указано выше, не является превышением должностных полномочий и нарушением инструкций. Однако данная информация была подозрительно правильно интерпретирована и точно использована в мае 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмого) года во время массированной финансовой атаки на национальную денежную единицу Таиланда (тайский бат), а также 30 (тридцатого) июня, когда национальное правительство Таиланда было вынуждено пойти на девальвацию своей валюты. Все трансакции YouTrust Group LLC в отношении валюты, акций и других финансовых инструментов Таиланда в период с 1996 (тысяча девятьсот девяносто шестого) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно приложены к данной записке.
       Я взял на себя ответственность, и мы провели дополнительное расследование в отношении YouTrust Group LLC на факт подозрительных трансакций с финансовыми инструментами других стран, пострадавших от Азиатского финансового кризиса в тот же период. Предварительно выявлено 3782 (три тысячи семьсот восемьдесят две) подозрительные трансакции в отношении следующих стран, помимо Таиланда: Республика Корея, Республика Индонезия, Малайзия, Республика Филиппины, Гонконг.
       Также мы проверили на корреляционные ожидания и других участников сделок с финансовыми инструментами в наиболее пострадавших странах. К моему удивлению, выявлено достаточно высокое совпадение в 78 926 (семидесяти восьми тысячах девятисот двадцати шести) трансакциях, проведённых со стороны 61 (шестидесяти одного) юридического лица и 297 (двухсот девяносто семи) физических лиц. Объём полученной информации ещё предстоит проанализировать и классифицировать. Сведения обо всех подозрительных юридических и физических лицах, а также их трансакциях, которые зафиксированы на торгах финансовыми инструментами стран, пострадавших от Азиатского финансового кризиса в период с 1996 (тысяча девятьсот девяносто шестого) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно, приложены к данной записке.
       Сэр,
       очевиден факт сговора и мошенничества в особо крупных размерах. По предварительным данным, злоумышленники завладели суммой, эквивалентной более 12 (двенадцати) миллиардам долларов США. Данные действия повлекли экономическую дестабилизацию ряда стран Восточноазиатского региона, в том числе союзников Соединённых Штатов. Для дальнейшего сбора объективной информации и её анализа необходимо начать оперативно-розыскные мероприятия в отношении всех лиц, причастных к финансовой атаке на страны Восточноазиатского региона, имевшей место в 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмом) году. Мы рекомендуем уделить особое внимание Говарду Сандерсу и Питеру Кавелье, чтобы выявить их кураторов и все каналы инсайда, которые позволили провести вышеуказанную финансовую махинацию.
       Таким образом, количество и организованность юридических и физических лиц, вовлечённых в финансовую атаку на страны Восточноазиатского региона, вызывают серьёзные опасения. Без сомнения, вышеназванные злоумышленники и их кураторы представляют собой угрозу национальной безопасности Соединённых Штатов Америки.
 
       С уважением,
       Джонатан Фостер,
       ведущий специалист Информационно-аналитического отдела Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов.
 
       Документ предоставлен Министерством финансов и Агентством национальной безопасности 27 марта 2017 года.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 17. Слова, которые ранят
 
 
       Слухи поползли очень быстро. В школе многие заинтересованно поглядывали на Синдзи, но не спешили подходить. Каждый по своим причинам: боялись последствий, не верили слухам или стеснялись. Только некоторые смельчаки его сопровождали по коридорам, расспрашивая о правдивости молвы. Впрочем, юноша снова изображал из себя простака, отмахиваясь от всех вопросов.
       — Ого, Икари-кун!
       Не успел он перешагнуть порог класса, как все обратили на него внимание. И снова расспросы, только на этот раз уже о позавчерашнем побеге. И опять его сопровождают аж до парты несколько человек с назойливыми вопросами.
       Итак, теперь у него в школе новый статус — не как странный новичок, а как знаменитый пилот большого робота. Или, как минимум, выдающий себя за него. Последний вариант обладал своими плюсами.
       Синдзи не знал, радоваться или нет, — в школу пришёл уже машинально, после того как Мисато посмеялась над его умозаключениями о том, что его запрут в Геофронте. Она всего лишь дала ему несколько наставлений, как поступать в той или иной ситуации и как отвечать на те или иные вопросы. И собственно, всё. Сказать, что он удивился, — фактически ничего не сказать.
       Юноша понимал, что должен вроде бы ликовать из-за разрешения и дальше посещать учебное заведение. Ведь он сам так этого хотел. Но отчего-то радости никакой не ощущал, ибо теперь на него одноклассники смотрели совершенно по-другому: кто-то желал успехов в нелёгком деле, кто-то назойливо просился в друзья, кто-то недоверчиво посматривал, не зная, как себя вести с такой важной птицей. А треть класса вовсе не верила новенькому, считая брехуном.
       Со временем одноклассники стали отступать перед невозмутимостью пилота, который, может, и улыбался, стеснялся, отвечал односложно, но твёрдо ничего не разбалтывал. Синдзи по-настоящему умел хранить секреты: в этом догадки Мисато оказалась верными. «Она слишком во многом бывает правой».
       Судзухара презрительно смотрел в его сторону, покачиваясь на стуле. Рядом что-то щебетал Айда, доброжелательно посматривая на Синдзи.
       Невольно он поискал глазами Михо. Та сидела за своей партой. Юноша боялся, что она всё воспримет очень близко к сердцу и он обнаружит её пристыженной или не в своей тарелке. Он не хотел доставлять ей неудобства, даже после того, что случилось, — всё же она не виновата. Да и Сакамото извинилась, прекрасно понимая, в какую ситуацию поставила Синдзи. Но, на его удивление, ничего подобного не заметил. Михо сидела, скорее, с обиженным лицом и постукивала ручкой по парте. Она отстранённо смотрела куда-то в сторону, а её нога дёргалась в нервном тике. Поймав взгляд Икари, Сакамото немного смягчилась и робко помахала ему рукой. Он вспомнил наказ Мисато и через себя ответил тем же. Лёгкая улыбка сразу засияла на лице девушки.
       А вот во взгляде сидевшей позади Михо Аянами если что-то и таилось, то неодобрение. Как ему хотелось с ней всё же нормально поговорить, но даже выпавшая вчера возможность снова провалилась с треском. Юноша не мог понять, почему рядом с Рей его уровень стеснительности зашкаливал — какая-то неловкость сковывала с ног до головы. Кто-то сказал бы — это оттого, что он питает к ней романтические чувства. Чушь, Синдзи с Рей плохо знаком. Любовь с первого взгляда? Ещё большая чушь — юноша не верил в подобное. А может, он ждал какого-то шага с её стороны? Или же слов благодарности? Как бы там ни было, Икари убежден — здесь крылось что-то, но пока не мог понять что. И эта неуверенность в себе раздражала.
       — Ты теперь тоже записался в фан-клуб Аянами-сан? — спросила подошедшая Михо.
       — Нет, не совсем.
       — Икари-кун, — она аккуратно дотронулась до его руки, — Синдзи, прости ещё раз. Я и вправду готова загладить свою вину, только скажи.
       Но он ничего не ответил, лишь кивнул. На самом деле он хотел ей что-нибудь сказать, вроде «Ты не виновата, я всё понимаю». Но такая дежурная фраза прозвучала бы настолько фальшиво и банально, что Синдзи решил лучше промолчать, пока в голову не придут нормальные слова, которые не обидят её.
       Сакамото посмотрела на него оценивающим взглядом. Она явно желала продолжить беседу. Но вместо этого развернулась и ушла на своё место, зло посматривая в сторону своей подруги Хираги Уты.
       Наступил урок — начали отсчёт песочные часы. Юноша честно старался фокусироваться только на алгебре, но в этот раз его «особенность» подводила и в голову постоянно лезло всякое: что сказать Михо, в силе ли поход в кино? На удивление, после всех перипетий ему даже больше захотелось сходить в подобное заведение и развеяться. Но с Сакамото ли? Его взгляд невольно остановился на Аянами. Фактически он уставился на её плохо расчёсанные пепельно-голубые волосы, ловя себя на мысли, что они неестественны даже для альбиносок. Неужели она на самом деле красится? В ней загадок больше, чем в кроссворде на сотню вопросов.
       Из прострации Икари вывел учитель, вызвав к доске одноклассницу:
       — Такао, почему бы тебе не решить это уравнение?
       — Почему я?
       — За красивые глаза, — ответил преподаватель, мужчина средних лет, — не привередничай.
       Девушка тихо простонала, высказывая своё недовольство. По её лицу видно, что не готова.
       — Я верю в тебя, Маки-чан, — подбодрил её Нагиса и подмигнул. Такао сразу приободрилась и с поднятой головой промаршировала к доске. К сожалению, блистательным был лишь её выход — уравнение после нескольких минут мучения, даже с «подсказками из зала», она решить не смогла. Учитель отправил её на место и посмотрел на свои часы:
       — Время мы потеряли, но решить задачку должны. Аянами, не спасёшь ли положение?
       В классе зашептались, но о чём, Синдзи уловить не смог.
       Рей со свойственной ей флегматичностью встала из-за парты, чуть не механически прошагала к доске. Стёрла половину всего того, что «нарешала» Маки, и принялась аккуратно, очень красивым и ровным почерком выводить уравнение. Останавливалась она ненадолго и только в тех местах, где надо было подсчитать в уме. Раз-два — и уравнение сдалось под натиском альбиноски.
       — Госпожа Такао, брали бы пример со своей одноклассницы, а не со всяких айдолов — глядишь, и не пришлось бы вам бояться доски.
       Та лишь фыркнула в ответ и зло уставилась на Рей. Но красноглазая девушка ко всем этим невидимым, а иногда и вполне осязаемым козням была безразлична.
       — Спасибо, Аянами, — учитель что-то отметил у себя в журнале.
       Как водится, рано или поздно песчинки в песочных часах заканчиваются, вместе с этим наступает перемена. Синдзи так и не решился поговорить ни с Михо, ни с Рей. Если с первой и желания пока не имелось, то вот со второй было несколько сложно найти повод. Он даже подумывал попросить о помощи по алгебре, чтобы иметь возможность обратиться к альбиноске.
       Другие же одноклассники очень даже жаждали общения. Где-то рядом дежурил Айда с навострёнными ушками и включённой камерой, чтобы успеть записать каждое ценное слово, сказанное пилотом. Староста изредка призывала ребят не напирать и иметь совесть.
       Но не все проявляли к Синдзи такой повышенный интерес. Миромото в классе на переменах совсем не появлялся — даже у него был какой-то предел, чтобы выносить чужие осуждающие взгляды. Андо же набрался храбрости и робко пытался общаться с Микумой. В этом ему помогали подружки Харухи, которым рыцарь приглянулся. Данную компанию не очень интересовало, что там пилотирует Синдзи, и в этом даже была какая-то прелесть. Икари с некоторой завистью посматривал на Андо.
       На большой перемене Синдзи решил скрыться от чужих глаз где-нибудь в тихом месте. Где можно спокойно уединиться со своими мыслями и, не отвлекаясь, послушать музыку. Ему сейчас жизненно необходимо окунуться в бескрайний мир собственного «я», чтобы прийти в норму. Слишком много событий за раз.
       Прямо перед его носом из класса выскочила Хирага, утащив за собой Сакамото. Последняя только и успела сказать ему «Потом поговорим». Что ж, так даже лучше, если она будет инициатором. Юноша надеялся, что к тому моменту приведёт мысли в порядок.
       Синдзи пожал плечами и направился к лестнице. Путь он держал на крышу школы — до жути банальное место, но чаще всего пустое или почти пустое. Поднявшись на третий этаж, услышал знакомые голоса. Они доносились со стороны выхода на крышу. Синдзи поднялся ещё на несколько ступенек, чтобы расслышать:
       — ...так взъелась? — Ута явно была недовольна. — Я же извинилась, а ты как не родная сидишь дуешься.
       — Ты просто «молодец», подруга.
       — Ой да ладно тебе, подумаешь — немного пошалила.
       — «Пошалила», — презрительно фыркнула Михо. — Я уже так круто закинула удочку, аж поклёвывало, а ты мне медвежью услугу. Просто спасибо, ценю, подруга.
       — Ну ещё раз прости, я не ожидала, что он так отреагирует, — оправдывалась Хирага, — а он оказался мягкотелым. Я-то думала, раз пилот, значит, смел.
       — Мало что ты думала! — снова огрызнулась Михо.
       — Тебе же другой тип парней нравится, сама говорила. Может, ну его, Ми-чан? Зачем тебе такой тюфяк?
       — Ой, как будто ты не знаешь, — в голосе Сакамото звучали нотки злости.
       — Серьёзно, он же вообще похож на лоха.
       — Заткнись, подруга, пока глаза не выцарапала. Синдзи уж точно не лох.
       — Ой-ой-ой, уже просто по имени? Смотрю, ты настроена серьёзно. Влюбилась, что ли?
       — Кто знает... Парень-то он хороший. Хотя и скучный, но это терпимо.
       — Ты серьёзно, Ми-чан?
       — А ты как думаешь? Я что, просто так верчусь вокруг него, пытаюсь найти подход?
       Икари захотелось выскочить перед ними, перед Михо. Но зачем? Что он ей скажет? Нет ничего плохого в том, что девушка пытается добиться расположения парня. Однако то, как она это делает и как реагирует... Ему гадко от того, что в её словах ни капли искренних чувств. Будто Синдзи всего лишь товар, который выбрали на полке магазина.
       Юноша сделал пару шагов назад, чтобы не слышать этот разговор, но до его ушей ещё успело донестись ехидное замечание Уты и ответ Михо:
       — Точно втюрилась, но сама не признаешь. Любовь же она такая, может прийти нежданно-негаданно.
       — Это было бы идеально.
       «Это было бы идеально» — вертелось в голове Синдзи. Прав был Айда, как ни крути. И хоть не хотелось этого признавать, но если бы не Тодзи, то, возможно, всё бы сложилось иначе — так, как планировала Михо. Синдзи же не дурак и отчётливо понимал, что она хотела его использовать: или похвастаться перед подругами, или повысить своё самомнение, а может, и то и другое.
       Юноша задавался вопросом: а разве он сам не подмечал наигранность поведения Сакамото? Подмечал, но отчего-то и сам подыгрывал. На что надеялся-то?
       Синдзи вернулся на третий этаж, зашёл за угол и присел на пол, упёршись о стену рядом с дверью третьего класса В. Надел наушники, включил плеер, желая только одного — забыться. Мимо пробегали беззаботные ученики, все по своим делам. Вот группа молодых ребят возвращается с физкультуры, а вот девчонки живо обсуждают, какой должен быть идеальный парень. Вон там две подружки хихикают над фотками в своём телефончике. А вот здесь друзья хвастаются последними достижениями в радиокружке.
       Он закрыл глаза, чтобы отдаться ритму музыки, и сделал звук погромче. Нет, не убежать, а немного забыться. Хотя бы ненадолго, чтобы привести бросающиеся из крайности в крайность мысли в порядок.
       Вдруг его потрясли за плечо. Синдзи ойкнул, испугавшись, что это может быть Михо. Однако перед его взором предстал короткостриженый, крупный по комплекции старшеклассник, который склонился к нему с обеспокоенным лицом. Юноша снял наушник, чтобы расслышать, что тот ему хочет сказать.
       — Говорю, друг, с тобой всё хорошо?
       Икари только кивнул и лениво встал.
       — Точно? Может, до медкабинета прогуляемся?
       «Как же хорошо, что он не знает, кто я».
       — Нет, спасибо, — Синдзи попытался натянуть дежурную улыбку.
       — Ну как знаешь, чувак. Если что — я учусь в этом классе, лады? — И старшеклассник пошёл по своим делам.
       Мир не без добрых людей. Икари вымученно ухмыльнулся и покачал головой.
       Он оглянулся — в коридоре по-прежнему было много людей, а значит, до конца перемены есть ещё время. Синдзи аккуратно проверил, не стоят ли том же месте Сакамото с Хирагой. К его счастью, они уже ушли. Прежде чем увидеться с Михо, он хотел переварить услышанное, а уже потом принимать решение. В очередной раз жизнь ему преподаёт неприятный урок. И сколько ещё их будет?
       Синдзи, озираясь, поднялся на последний этаж и вышел на крышу. Солнце сразу ударило его ослепляющими и обжигающими лучами. Треск цикад доносился даже до этой высоты. Благодаря выгодному положению школы на холме и окраине Токио-3, отсюда открывался блистательный вид на город-крепость. Да вот только пилот не собирался им любоваться. Распластавшись на горячей крыше, он сделал музыку ещё громче. Прикрыв рукой солнце, Синдзи меланхолично наблюдал за редкими облаками и пролетающими птицами.
       Снова ясно, снова пекло.
       Каково же в странах, в которых есть полноценная зима? Наверное, решил он, как в сказке. Может, и люди там добрее, искреннее, понятливее. Стараются не делать друг другу больно, чтобы оставаться близки, ведь иначе холод их покорит. И время более размеренное, под стать самому Синдзи. Будто наличие зимы уравновешивает людей, делает их другими, а её отсутствие не даёт чему-то развиваться в душе.
       Но может, сам Синдзи слишком многого просит? Эта мысль в нём засела, словно паразит, после того как вспомнил перебранку между Хирагой и Сакамотой. То, что подружки повздорили, не помешает им продолжать дружить. Юноша даже уверен, что через год или два они будут вспоминать данный случай со смехом. И такие чёрные полосы только скрепляют со временем дружбу. Не для того ли Мисато наказала ему сблизиться с одноклассниками — чтобы легче переносить возможные неприятные моменты? Тогда, получается, Синдзи необходимо перешагнуть через себя и простить Михо... и не только её...
       Краем глаза он уловил, как дверь на крышу приоткрылась. Это вывело юношу из меланхоличной прострации. Он приподнялся на локтях и заметил подходившую к нему Аянами. Девушка явно что-то хотела сообщить, потому Синдзи поспешил снять наушники. В груди что-то сжалось в ожидании тихого голосочка Рей. В голове за один момент проигралась куча вариантов, зачем она пришла сюда: поблагодарить, или же познакомиться поближе, или узнать что-нибудь об опыте пилотирования, и много-много чего. Но ни одно из предположений не оказалось в итоге верным:
       — Нас вызывают, — кратко сообщила она и пошла прочь.
       Юноша застыл в недоумении. И это всё? Сказать по правде, он надеялся на нечто большее, чем два слова без пояснений. Зачем вызывают, кто вызывает? Ему бы позвонил Хьюга или, на худой конец, отправили бы сообщение, как это практиковали на прошлых учениях. Но телефон молчал, в чём Синдзи удостоверился, достав его. У парня столько вопросов к Аянами, которая уже на полпути к двери. Однако ответы он получил вместе с завывшей сиреной в городе. Где-то внизу скрипели колёса и рычали мощные двигатели бронированных внедорожников. В этот же момент зазвонил телефон. Он посмотрел на экран — вызывала Мисато.
       Без сомнения — Ангел.
       — Аянами-сан! — Синдзи окликнул девушку, и она остановилась в дверях. — Постой!
       — У нас мало времени, — ответила Рей флегматично.
       Икари поёжился, вставая на ноги со всё ещё звонившим телефоном в руках.
       — Может, тогда пойдём вместе?
       Странная девушка слегка наклонила голову на бок, оценивая предложение. В её красноглазом взгляде читалось лёгкое удивление.
       — Я не против.
       В ответ Синдзи улыбнулся и быстрым шагом направился к Рей.
       И наконец ответил на звонок. С каким-то воодушевлением.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 18. Осада!
 
 
       Все, кто были в классе, переполошились, услышав сирены в городе. Но паники не наблюдалось, ибо люди привыкли к постоянным внезапным учениям. Так и сейчас всех волновало в основном то, что обычный распорядок дня снова летел к чёрту. Особенно планы после школы. Но вот Кенске всё происходящее интересовало и забавляло — он стоял у окна и снимал, как уносились прочь несколько чёрных внедорожников. Приметил он над школой ещё парочку вертолётов, которые определённо сопровождали кортеж. «Бинго!»
       — Ну вот опять, — покачиваясь на стуле, простонал Судзухара и выкрикнул в окно: — Да заколебали уже!
       — Так! — громогласно прозвучал голос старосты. — Всё как в прошлые разы: берём только самое необходимое и строимся в холле на первом этаже! Там ждём остальных и по плану эвакуации следуем инструкциям преподавателей!
       Хораки знала наизусть, что необходимо говорить и делать во время учебной тревоги. Классу отпускалось на сборы не больше пятнадцати минут, и меньше чем через час они все уже должны быть в бомбоубежище. Там им придётся провести время до вечера, пока NERV завершит учения. За своих родных учащиеся не беспокоились, ведь после множества тренировок все удостоверились, что Токио-3 не просто так называется городом-крепостью — в нём скорость перемещения всего населения в укрытия феноменально быстрая.
       Ко всему прочему, Хораки уже не удивлялась тому, что снова потеряла Аянами. Она часто после сигнала тревоги куда-то пропадала, как и новичок Икари. Загадочная девушка, конечно же, в свойственной ей манере равнодушно поясняла, что её перенаправляли в отдельные бункеры для лиц со слабым здоровьем. Но Хикари — девушка проницательная, и её подозрения в том, что Рей тоже пилот или как-то связана с NERV, усиливались. Хораки только надеялась, что над альбиноской не проводят никаких жутких экспериментов, а то с подобных организаций станется. В том числе и по этой причине староста ни с кем не делилась догадками, опасаясь за близких.
       Сейчас же добросовестную Хораки волновала не NERV со своими секретами и пилотами, а грамотная и своевременная эвакуация одноклассников из здания. Она следила, чтобы никто не отстал, не споткнулся на лестнице или ещё чего не случилось.
       Гомон в коридорах стоял знатный: и радовались очередному срыву уроков, и негодовали из-за рушащихся планов на вечер. Некоторые просто молчали, погружённые в свои мысли, а кое-кто замыслил безумный план.
       — Быть или не быть, вот в чём вопрос, — напевал себе Айда, когда класс 2А организованно спускался по лестнице.
       — Камеру вместо черепушки возьми, — посоветовал ему Судзухара.
       У того аж глаза блеснули.
       — О, никогда бы не подумал, что ты знаешь Шекспира!
       — Отвянь, очкарик. Я чё, на дебила похож?
       — Да вот как бы тебе сказать...
       На плечо Айды опустилась тяжёлая рука Тодзи.
       — ...мою маленькую идею.
       Тиски разжались, и здоровяк заинтересованно посмотрел.
       — Кенске, ты это так, чтоб выкрутиться, или реал чё удумал?
       Тот почесал затылок, вглядываясь в холл, где собрались почти все ученики школы. Рядом туда-сюда носилась староста, пересчитывая одноклассников.
       — Короче, у меня есть идея, — подтвердил Айда, — но нам нужно поговорить.
       — Валяй.
       — Нам нужно поговорить, — упорствовал юный папарацци.
       — А чё, без этого никак?
       В ответ он помотал головой — мол, нет.
       — Ну лады. Эй, староста!
       — Чего вам? — выкрикнула недовольная Хораки.
       — Ну, нам типа надо это... отлить!
       — Избавь меня от подробностей, — возмутилась девушка и глянула на ближайшие настенные часы в холле. — У вас минут шесть ещё есть, так что побыстрее.
       Ребята времени зря не теряли. В туалет по настоянию Кенске они всё же зашли — потом же времени может и не быть. Войдя в уборную, Тодзи ногой грубо и со звоном открывал каждую кабинку, чтобы удостовериться в отсутствии лишних ушей.
       — Не тяни резину, выкладывай.
       — Короче говоря, — начал Айда у писсуара, — ты же хочешь посмотреть, как огромный человекоподобный робот бьёт морду не менее огромному нечеловекоподобному монстру?
       — Что за... Ты чё несёшь?
       — Я знаю, ты хочешь! Какой бы здравомыслящий и в трезвой памяти пацан не хотел! Это же зрелище века!
       — Лады, допустим, — энтузиазма в голосе Тодзи не чувствовалось. — И чё? Ты после всех этих учений не мог сказануть? Или тебе в сортире доставляет?
       Но Айда в ответ расплылся в такой ехидной улыбке, что приятелю, знавшему его не один год, сразу стало ясно — вопрос состоит в «или сейчас, или никогда».
       — Да ну, ты гонишь, это же учения!
       — Поверь моему чутью — это не учения, — он застегнул ширинку и направился мыть руки. — И если мы сейчас по-быстрому улизнём, то успеем занять одно из моих козырных мест.
       Тодзи напряг извилины, шевеля челюстью, будто прожёвывая информацию. Он друга знал хорошо и прекрасно понимал, что в таких вещах очкарик словами не разбрасывается.
       — Чё-то я тоже захотел поссать, — он принялся справлять нужду. — Слышь, а чё за козырное место?
       — Мы с друзьями нашли несколько отличных мест в окрестностях Токио-3, откуда можно безопасно наблюдать бой, — принялся Кенске сушить руки. — Но сначала нам надо будет забежать ко мне домой за снаряжением.
       — Ты с дуба рухнул? Отсюда к твоей хате минут двадцать топать. Нас же загребут!
       — Не ссы — хотя ты уже и так ссышь — у меня есть план! Да и потом, такой шанс выпадает раз в жизни!
       Тодзи, доделав свои дела, тоже помыл руки. Он не долго колебался и согласился принять вызов. Всё же снова чахнуть в четырёх стенах с десятками баранов в течение нескольких часов совсем не прельщало. А вот приключения — другое дело!
       — Чокнутый ты наш, знаю ведь, что теперь точняк попрёшься.
       Кенске покивал головой, подтверждая слова Судзухары.
       — Твою налево, не отпускать же тебя одного — сгинешь, как пить дать.
 
       Друзья незаметно проскочили через толпу к заднему двору школы. Преподаватели даже и помыслить не могли, что у кого-то хватит ума (или безумия) сбежать во время тревоги. Ещё пять минут — и парни на свободе, понеслись через кварталы по подворотням. Людей на улицах становилось всё меньше и меньше — полиция и служба безопасности NERV чётко работали, распределяя горожан по бомбоубежищам. В воздухе сновали вертолёты, оповещая о необходимости перейти в укрытия. Промежутки между сигналами сирены становились всё короче, что свидетельствовало о приближении опасности.
       — Я щас кирпич рожу, — начал Тодзи, оглядываясь вокруг себя, — это же в натуре всё серьёзно.
       — Ага, типа того.
       Айда же от всего происходящего получал кайф. Даже за очками видно, как его глаза горели, — отступать он не собирался. Отчего Кенске постоянно приходилось одёргивать, чтобы они не попались силам безопасности. Что-что, а проскользнуть мимо легавых Тодзи умел.
       — Кенске, во что ты меня снова ввязываешь?
       — В очередные приключения! За это ты со мной и дружишь, разве нет?
       — Напомни мне, с каких пор.
       — Может, с тех самых пор, когда ты мне разбил камеру вместе с рукой, а сестрёнка тебя отругала?
       — Не, тогда я с тобой общаться начал. Ибо нефиг было мою тёлку щёлкать.
       — До сих пор бесишься? Она же теперь бывшая.
       — П-ф, на тот момент она была моей.
       — Окей. Во всяком случае оно того стоило — её фотки хорошо расходились, особенно после того, как ты мне всыпал.
       — Мелкий барыга, из всего профит извлечёшь.
       Сочтя сказанное за комплимент, Кенске улыбнулся во все тридцать два зуба.
       Ребята завернули за угол и вышли на улицу. Удостоверившись, что не попадают ни в чьё поле зрения, быстро рванули по дороге к многоквартирному двенадцатиэтажному дому. Вбежав в него, поднялись на третий ярус и ввалились в жилище Айды.
       — Так, похоже, мама уже спустилась в бомбоубежище, — не успев отдышаться, парень метнулся в свою комнату, — я за вещами, чувствуй себя как дома.
       — Ага, — буркнул Тодзи и чуть не последовал за приятелем, но затормозил в прихожей. Сняв обувь, он направился на кухню. Похоже, мама Кенске до сигнала тревоги активно готовила обед — на столе осталось много продуктов в нашинкованном виде, а в ближайшей кастрюле обнаружилась какая-то густая масса — не успела что-то дотушить. Судзухара бесцеремонно взял из тарелки один онигири и жадно надкусил.
       — Ваще офигенно! — выкрикнул здоровяк, громко чавкая. — Твоя маман, как всегда, рулит!
       — Ты почаще заглядывай вместе с Сакурой, — донёсся голос.
       Тодзи в два счёта умял онигири и, облизывая пальцы, принялся за второй.
       — Как выпишется, так сразу.
       — И когда чуда ждать? Врачи ещё молчат?
       — Где-то в начале осени. — А следующее Тодзи недовольно буркнул себе под нос: — В лучшем случае.
       Гость расправился с очередным рисовым шариком и почувствовал сухость во рту. Заглянув в холодильник, без спросу достал литровую бутылку с колой. Без стеснения её открыл и отпил из горла прохладной и сладкой воды.
       Семья Айды была в числе образцовых, о которых постоянно жужжат то в школе, то по телику. У них всегда всего в достатке. Родители Кенске по-настоящему друг друга любили и редко ссорились. Не то чтобы Тодзи завидовал другу. Он прекрасно знал — ничего бесплатно в этой жизни не достаётся, а значит, каждый кузнец своего счастья. Такая идиллия — результат собственного кропотливого труда. Кенске это понимал с самых малых лет и начал крутиться как мог уже с первого года в средней школе. А Тодзи подобную философию подхватил как раз от своего друга, отчего стал уважать чужой труд. Поэтому, долго не раздумывая, он на ежедневнике, который висел на холодильнике, написал: «Сдесь был Тодзи. Спасиба за вкусную хавку. С меня должок».
       Вместе с газировкой Судзухара вошёл в комнатку Айды. Она была захламлена всякими принадлежностями для фото: принтер, куча различных объективов, парочка камер попроще, столько же штативов и даже фотоугол. Хорошо, когда твои интересы совпадают с увлечением отца. Рядом со столом примостилась винтовка для страйкбола, там же и амуниция для этой игры — хобби уже самого Кенске. Пока тот возился со сборами, Тодзи лениво рассматривал очередной новый постер, на котором был изображён военный самолёт. Судя по флагу — какой-то американский. Рядом висело ещё несколько плакатов с японскими танками, стрелковым оружием и чёрт знает ещё с чем. Ко всему прочему по комнате были разбросаны книги на военную тематику. У Судзухары от всей этой помешанности своего кореша голова раскалывалась. Радовало только то, что оружейный маньяк не сильно занудствовал.
       — Лучше обычную воду пей, — Айда швырнул в сторону друга военный ранец. Тодзи ловко его поймал одной рукой.
       — Там чё, кирпичи? — оценивал вес Тодзи с недоумевающим взглядом.
       — Там всё, что понадобится для маленького похода.
       — Эй, погодь. Поход? У нас чё, так много времени?
       — Ну да, ты думаешь, Ангел явится с минуты на минуту? Я сомневаюсь — его наверняка заметили задолго до.
       — Лады, — неохотно согласился Судзухара и надел ранец. — А ты чё понесёшь?
       Кенске развернулся и показал висевший на его спине чёрный рюкзак.
       — Оборудование, — сказал он с широкой улыбкой.
       — Я вот всё думаю, — запрокинул ранец Тодзи и направился к выходу, — неужели твой маленький бизнес настолько успешен?
       — Ты даже не представляешь, какие деньги готовы отдать некоторые идиоты, лишь бы получить пикантные фотки своих объектов воздыханий! — протараторил Кенске. — А ещё больше отдают в порыве ревности, лишь бы знать, что делает их половинка в их отсутствие. По всяким мелочам я уж молчу.
       — Извращенцы, — протянул Тодзи себе под нос. — Ну и? Так сколько?
       — На жизнь хватает, — отмахнулся Айда и ехидно улыбнулся. — Кстати об объектах воздыханий. Знаешь, есть девочки, и их очень много, и очень платежеспособные, готовые за твои фото дать хорошие деньжата. Естественно, не за простые фотки.
       — Что за?! — удивился парень, выходя из квартиры. — На фиг!
       — Пятьдесят на пятьдесят, — предложил Кенске сделку, когда они спускались на второй этаж.
       — Нет! — Тодзи слегка толкнул товарища так, чтобы тот ненароком кубарём не покатился по лестнице. Впрочем, Айда всё же врезался в ближайшую стену, но сдаваться не собирался.
       — Шестьдесят на сорок, в твою пользу.
       — Оно чё, реально того стоит?
      
       — Ты Сакуре того гигантского мишку Тедди сможешь купить, ещё на двухподвес подкопишь. Шестьдесят пять на тридцать пять, кстати.
       Выходя из здания, Тодзи почесал затылок, обдумывая предложение.
       — А-а, бьёшь ниже пояса, сволота! — он слегка хлопнул по спине друга. — Это надо обмозговать!
       Кенске довольно кивнул.
       — Ну и, куда теперь? — спросил Судзухара.
       Очкарик долго не думал и порылся в ранце, висевшем за плечами Тодзи. Достал из него армейский бинокль и приступил к осмотру хребтов, окружавших Токио-3.
       — Откуда у тебя эта хрень?
       — От моего старика. После Удара молодому специалисту некуда было податься, а тут ещё я появился. Семью надо кормить, а хорошо платили только в армии, вот он записался и несколько лет отслужил.
       — Ты раньше не рассказывал.
       — Ага, тебе же неинтересны такие истории.
       — Сечёшь, — усмехнулся приятель.
       — Так-так-так, — что-то высматривал папарацци, — сначала надо понаблюдать за Силами самообороны.
       Тодзи лениво покрутил головой и кое-что заметил.
       — Вон там, — он указал пальцем, — какая-то зелёная техника.
       — Да у тебя глаз-алмаз! — взглянул Айда на указанное место через бинокль. — Дислоцируют «Тип-90». Похоже, хотят использовать рельеф местности для...
       — Хватит дрочить на технику, оружейный маньяк. Ближе к сути.
       — Они на дороге Отоме, что в районе Катахира.
       — Хребет Нагао. Ещё вон там.
       — Ага. В районе Тарогатаке и Нагамиеши...
       — Хребет Кинтоки...
       — Yep. И башни смотрят в сторону... — Айда развернулся туда, куда направили пушки тяжёлые машины, — в сторону... ущелья между вулканом Хаконэ и хребтом Кинтоки. Бинго!
       — И чё всё это значит?
       — Это значит, что, вероятно, они ждут нападение Ангела с той стороны, с юго-востока. И у меня как раз есть козырное место на хребте Кинтоки.
       — Ты чё, совсем больной? Там же военные!
       — Не ссы, нас не заметят в такой гуще леса!
       — И Ангел тоже?
       — Ангел если войдёт в черту Токио-3, то пойдёт к центру города, то есть в противоположную от нас сторону.
       — Ты уверен?
       — Надеюсь. Я сомневаюсь, что мы ему будем интересны. Ну, если он не питается несовершеннолетними мальчиками.
       — Лучше целками, я как-то буду спокойнее.
       — А на меня, значит, тебе плевать?
       — Ха! Да он тобой подавится, и тебе дадут медаль. Посмертно.
       Очкарик вовсе не обиделся, а даже рассмеялся. Тодзи отлично понимал ход мыслей Айды: получить медаль за заслуги для оружейного маньяка было бы честью.
       Перебежки по кварталам стали, с одной стороны, сложнее: за спиной висел груз в несколько килограмм, а под палящим солнцем это настоящее испытание для тех, кто не подготовлен. Особо это касалось Кенске, с которого пот лил ручьём. С другой стороны, задача облегчилась: город к этому моменту уже опустел, лишь изредка патрульные машины объезжали районы, а в воздухе летали вертолёты, продолжающие оповещать о необходимости укрытия в бомбоубежищах.
       — Нам до твоего «козырного места» пару кэмэ пилить, — Тодзи глотнул всё ещё прохладной колы и предложил её другу, — я-то допрусь, а ты?
       — Километра полтора, — Кенске отказался от газировки и приостановился, чтобы отдышаться. — Всё путём, я такое зрелище ни за что не пропущу.
       Идеально прямые дороги Токио-3 сменились на горные беспорядочные улочки окраин. Здешние улицы остались ещё со времён старого городка Хаконэ, как и почти все местные двухэтажные домики. Пробираться мимо них было, может, и тяжелее, так как приходилось обходить насыпи и высокие заборы частных зданий, но намного безопаснее, ибо под густой листвой здешних деревьев можно легко скрыться от посторонних взглядов. Особенно от патрулирующих вертолётов. Изредка здесь виднелись многоквартирные элитные дома, которые NERV построил для своих важных сотрудников. И красиво оформленные, и с охраной, и с высоким забором. Из-за последнего их приходилось обходить.
       Солнце палило нещадно, день в самом разгаре. Кенске совсем неважно себя чувствовал и собрал все силы на финальный марш-бросок. Ведь оставалось совсем ничего: они уже взобрались на хребет, и последний этап — только подняться повыше к тому самому «козырному месту». А эта задачка тоже оказалась непростой, так как кое-где склоны были слишком крутыми.
       — Ты же гоняешь в страйкбол, — заметил Тодзи, взбираясь по рыхлой земле, — чё такой хлипкий до сих пор?
       — Ну, я же всегда был такой, — глубоко дышал очкарик, — в последнее время получше, но всё ещё хреново.
       — Хреново — не то слово, — подтянул на одну из возвышенностей здоровяк своего друга.
       — Говори как есть, — прокряхтел Кенске, взобравшись.
       — Пас, — отрезал Тодзи, чтобы ненароком не обидеть.
       Они продолжили восхождение по не самой большой горе, пробираясь через заросли. Здесь, в теньке, сквозило приятной прохладой, которая освежала и бодрила. Особенно горе-страйкболиста. Хоть что-то было хорошее.
       Все труды полностью вознаградились, когда они всё же дошли до того самого места почти на вершине горы. Тодзи присвистнул, ибо оно по-настоящему оказалось козырным. Благодаря густому лесу увидеть их здесь с большого расстояния не представлялось возможным. Однако им с обрыва и высоты почти пятисот метров открывался прекрасный и почти полный вид на Токио-3 и его окрестности. А самое главное — на то самое ущелье, до которого, по словам Кенске, где-то около километра. И оно являлось чуть ли не единственным проходом по суше к городу.
       Отдышавшись, папарацци сразу принялся за дело. Достал двойной штатив, определённо сделанный вручную: на его головке была пристроена прямоугольная пластина, благодаря которой можно поставить не одно, а целых два устройства. Справа очкарик поставил на вид неплохую видеокамеру, а слева — потрёпанную полупрофессиональную фотокамеру. На последнюю нацепил какой-то уж совсем длинный объектив.
       — Это обычный телевик, — уведомил Кенске, заметив удивлённые глаза Тодзи.
       — Да не, всё же твой бизнес настолько крут, что хватает на такие игрушки. — Судзухара присел на травку и принялся копаться в своём ранце. — Они ж наверняка целое состояние стоят!
       Айда усмехнулся.
       — Были бы новые — стоили. — Он похлопал по видеокамере: — Этой крошке уже лет пять, мы брали на распродаже. А этот 50D, — он показал пальцем на второй, повидавший виды аппарат, — уже седьмой год разменял, и я третий владелец. Ты бы знал, сколько приходится с ним возиться, чтобы поддерживать работоспособное состояние.
       — Бэушное, значит? — Тодзи вытащил из ранца две двухлитровые бутылки с чистой водой и пачку охотничьих сосисок, а за ними термос да полевую горелку. В ранце ещё оставалось немало: на вид типичные бич-пакеты, гренки и прочие долгосрочные продукты, от которых, как правило, мутит через пару часов.
       — Я бы рад купить новое, но приходится иметь дело вот с таким старьём, — Кенске достал из рюкзака ещё одну портативную камеру. — Но ничего, это мы скоро исправим!
       — Что, будешь продавать видео и фото боя?
       — И не кому попало, а крупнейшим телеканалам! Представь, сколько они заплатят за уникальные кадры?
       — Наверное, до хера, — без энтузиазма протянул Тодзи.
       — Вот-вот! — Кенске установил очередной гаджет на земле и направил его таким образом, чтобы оба парня попали в кадр.
       — А эта маленькая хрень на кой?
       — А это экшен-камера, чтобы, если что-то с нами случится, могли бы понять, что именно.
       Судзухара поглядел на друга оценивающим взглядом — то ли вдать ему, то ли сбросить с обрыва, чтобы не каркал. Тот же спокойно занимался своими делами: выудил из ранца рацию и попытался связаться с товарищами. Но портативное устройство молчало. Айда разочарованно вздохнул.
       — И всё же ты богатенький воротила.
       — Не, она не моя, — вернулся папарацци к камерам на штативе и принялся копаться в их настройках, — я её забыл отдать товарищу.
       — Даю зуб, что ты специально «забыл».
       — «Забыл», — ехидно кивнул Кенске.
       — Эта штука одного из тех, с которыми ты ходишь на детские пострелушки? — Тодзи от нечего делать взял бинокль и стал рассматривать суетливых военных около танков.
       — Угу, со страйкбола. Тебе тоже советую как-нибудь сходить с нами, тебе понравится.
       — Пас. Всё же хитрая ты лиса, а, — Тодзи опустил бинокль и серьёзно поглядел на копошащегося Кенске. — Слышь, а ты часто у своих кентов чё-то берёшь?
       — Ну, бывает, что друг у друга что-то одалживаем.
       — Везёт, — грустно протянул товарищ и присел на траву, — а я своих кентов просил подкинуть в долг баблища. И все ведь знают, что лавэ нужны для сестрёнки и что за мной не заржавеет — верну. Но знаешь чё?
       — Что же?
       — Всё встало на свои места — сразу вскрылось, кто друг, а с кем просто временно по пути. — Судзухара посерьёзнел. — Вот ты друг, единственный. И тебе спасибо.
       С Кенске сошла радостная улыбка и он сочувственно посмотрел на опустившего голову смуглого парня. Сейчас по нему нельзя сказать, что это отъявленный хулиган с несколькими приводами в полицию. Сейчас он просто старший брат, который беспокоится за свою младшую сестру, по воле случая угодившую в больницу.
       — Да не за что, Тодзи. Для Сакуры мне не жалко.
       Однако тот ему ничего не ответил, ибо не любил «сентиментальную хрень». Судзухара продолжал молча вглядываться в бинокль, стараясь найти хоть что-то интересное для себя. Не на военных же ему пялиться — чай не Кенске.
       — Может, костёр разжечь? — протянул Судзухара, встав с травы.
       — Дым, — повертел пальцем очкарик, не отводя взгляд от экранчика на фотоаппарате, — нас заметят.
       — Уныло, — Тодзи продолжил разглядывать северные хребты. — О, по ходу чё-то интересное. Кенске, глянь.
       Тодзи пришлось долго объяснять, чтобы его друг нашёл ту самую точку на вершине горы Асигара, где обнаружил подозрительных типов.
       — Да это же журналисты, не наши, — заключил Айда, разглядывая группу людей европейской внешности, — CBS.
       — Ну клёво, чё. Как они сюда пробрались?
       — С Готембы, через гору, — Айда жадно всматривался. — Блин, да там Лара Логан, не иначе.
       — Баба? Чё сразу не сказал, дай-ка глянуть! — выхватил Тодзи бинокль. — Точно тёлка. Откуда знаешь её имя?
       — Не так много военных корреспонденток у CBS, которые сунутся в такую гущу событий, — вернулся очкарик к своим аппаратам.
       — Вон оно чё. Лара, значит? — Тодзи с неподдельной улыбкой безуспешно махал рукой в сторону журналистов. — Она клёвая?
       — Ну, она считается секси, хотя ей уже сорок шесть будет.
       — Сойдёт.
       — На лавры Финча покушаешься?
       — Сойдёт, говорю же, — ещё раз подтвердил Судзухара, любуясь в бинокль женщиной, которая что-то обсуждала со своим оператором. — А чем она знаменита?
       — Известный военкор, побывала почти во всех крупных горячих точках, начиная с Латинской Америки, кончая Юго-Восточной Азией. Пожалуй, у неё до сих пор самый эпичный репортаж, когда евреи вместе с американцами отбивали Голанские высоты в одиннадцатом году.
       — Баба, оказывается, огонь, — Тодзи присвистнул.
       Кенске немного поразмыслил, вспоминая её последние репортажи.
       — Если она здесь, то у нас в Токио-3 будет намного горячее, чем у русских с их операциями против фанатиков в Средней Азии.
       Со стороны города донеслась короткая сирена. Она не была похожа на ту, которая выла во время эвакуации. Кенске сразу прильнул к видоискателю фотоаппарата и навёл камеру примерно на то место, откуда слышался звук. Тодзи наблюдал за журналистами, которые тоже встрепенулись и начали что-то снимать.
       — Гляди, Тодзи! — выкрикнул Айда. — День точно не прошёл зря!
       Судзухара перевёл бинокль на указанное другом место. Чуть погодя он увидел открывающуюся среди высоток гигантскую шахту. Что там внутри, было не разглядеть из-за темени. Защёлкала камера — папарацци принялся работать, взбудораженно произнеся:
       — Вот оно, дождались!
       Мигом позже из тёмной искусственной дыры выдвинулась ровно вверх гигантская, на всю ширину шахты, бронированная заглушка. Под ней оказалась сложная конструкция, которая скорее напоминала три вертикальных рельса, усиленных различными металлоконструкциями. И только с включением освещения в шахте стало ясно — это монструозный подъёмник.
       Снова зазвучала сирена, замигали лампы красным цветом. Фотоаппарат щёлкал всё быстрее и быстрее. Пару минут спустя, с равномерным гулом гигантских механизмов, показался он.
       — Ты снимаешь? — задал глупый вопрос Тодзи с чуть ли не отвисшей челюстью.
       — Я что, дебил? Конечно снимаю, а то не слышно.
       Фиолетовый сорокаметровый робот стоял неподвижно, закреплённый в подобие лифта. Кенске уже облизывался и в подробностях фотографировал исполинскую бронированную фигуру. Парню казалось, что низ корпуса робота непропорционально маленький, будто на подобие живота исхудавшего человека навесили крупные броневые пластины. Тогда как грудь — мощная, закованная в многослойный панцирь.
       Послышался скрежет пришедших в движение механизмов, которые отцеплялись от наплечников человекоподобной машины. После того как от робота отошли все крепления, он вдруг сгорбился, приняв неестественную для человека позу. Фигура сделала медленный шаг. Ещё шаг. И каждый раз слегка пружинила в коленях. Донеслись приглушённые громыхания от топота по асфальту.
       — Идёт, идёт! — воскликнул возбуждённый Кенске.
       — Ну да, типа того.
       Вот робот уже отошёл от шахты и лениво, словно человек под водой, направился куда-то в сторону. Его внушительные, в несколько метров в высоту, наплечники сильно выделялись. Очкарик пытался понять их предназначение, но ничего в голову не приходило, кроме как для крепления в подъёмнике. А вот утолщённый горб на спине, похоже, имел вполне понятную функцию — под ним находился пилот, как догадывался Кенске.
       — «Эм Ка один», — он прочитал эмблему на верхней части руки робота.
       — Чё?
       — Это первый «Марк», а вот название робота не разберу — мелко и шрифт необычный.
       — И этим «первым» рулит новенький, — протянул Тодзи с лёгким вздохом.
       — Что? Уже стыдно, что его отлупил?
       — Захлопнись! Просто он какой-то вялый, — отозвался Судзухара. — Я-то думал, он будет хотя-бы как «RX-78».
       — Тодзи, подумай головой — эта штука весит, наверное, сотни тонн. Законы физики ещё никто не отменял. Так что можешь не беспокоиться, вряд ли медлительность из-за того, что ты пару раз врезал Икари.
       — Да-да, — отмахнулся раздосадованный хулиган. — А что за шнур у него торчит из спины?
       Пока ребята рассматривали инородный провод, тянущийся из шахты, робот уже успел оттуда отойти на почтительное расстояние и двинулся на юго-восток, налево от наблюдателей.
       — Думаю, это кабель питания.
       — Чё-о-о? Вообще херня какая-то получается. Я разочарован, — и с этими словами Тодзи направил бинокль в сторону журналистов. Те уже успели надеть синие бронежилеты с надписью PRESS. — Слышь, Кенске. Там твои друзья в брониках.
       — И-и-и?
       — А нам они не нужны? — Судзухара продолжал глядеть на Лару, которая вела репортаж: что-то вещала в камеру и правой рукой указывала на местность, где шагала исполинская фигура.
       — Забей, я же говорил — мы в безопасности, — напирал Айда, увлечённо фотографируя свою шагающую с грохотом «фотомодель».
       — Ага, — буркнул Тодзи, любуясь формами корреспондентки: «А попа ничё так, для милфы».
       А робот аккуратно, огибая все здания и стараясь ничего не сломать по дороге, двигался к ущелью. Предположения Кенске оказались верными — очкарик незамедлительно похвалил самого себя за догадку.
       Судзухара же особо не следил за происходящим в долине, больше уделяя внимание журналистке и мечтая о чём-то своём. Заодно достал пачку с бич-пакетом, вскрыл её и начал пожирать лапшу всухую.
       — Мне вот что-то до сих пор не верится, что пилот — Икари, — заметил Айда, разглядывая робота.
       — Думаешь, ему был резон врать? В чём прикол?
       — Нет-нет, просто ощущение всё не покидает, — улыбнулся Кенске. — Как-то не вяжется, что в огромного человекоподобного робота для борьбы с неведомой фигнёй посадили подростка.
       — Забей! — воскликнул Тодзи, громко чавкая. — Гляди лучше сюда, наша Лара-чан запустила что-то в небо!
       Айда перевёл объектив в сторону журналистов — и действительно от них по направлению к роботу мчался четырёхвинтовой летательный аппарат с прикрепленной профессиональной экшен-камерой. По сравнению с ней та, что фиксировала Кенске и Тодзи, — сущий хлам и дешёвка.
       — Это квадрокоптер, — заключил папарацци. — Прикольно. Мне бы такой, да стоит он как целый автомобиль.
       — Вот зуб даю — у тебя через пару лет будет такой же!
       Айда лишь усмехнулся. Ему бы такую уверенность.
       Тем временем робот подсоединил новый кабель из ближайшего нежилого строения. Старый провод же с грохотом замотался обратно в шахту, которая затем плотно закрылась.
       Рядом с ущельем послышались новые сирены, и из-под земли медленно, с лязгом поднялись белые заградительные сооружения из бетона и металла. Долина оказалась перекрыта почти тридцатиметровыми заграждениями. Рядом с ними также поднялось ещё одно строение, внутри которого находилась внушительных размеров штурмовая винтовка.
       — Ого, по схеме буллпап, а-ля FAMAS, — заворожённо пробубнил Кенске. — Наверное, чтобы увеличить стойкость конструкции.
       — Харе подрачивать, — Тодзи отвесил другу лёгкий подзатыльник, а тот лишь виновато улыбнулся.
       Робот нежно подхватил оружие и в положении на изготовку направился к оборонительным сооружениям. Строение, подавшее оружие, медленно опустилось обратно в землю.
       — Вот она — линия обороны нашей крепости! — прокомментировал в пустоту Кенске, активно всё фиксируя на обе камеры.
       Где-то в небе застрекотали ударные вертолёты, занимающие позиции за холмом. Зависнув в своеобразной засаде, они ждали прихода противника. Оставалось только гадать, сколько им так придётся висеть. Заодно Кенске заметил в воздухе несколько беспилотников, висевших над городом и ущельем. Вот-вот всё закружится в древнейшем танце, имя которому — война. От ожидания у очкарика сердце было готово выпрыгнуть из груди.
       — Слышишь жужжание? — насторожился Тодзи.
       К ним явно что-то приближалось. Не успели ребята погадать, что это за комар такой, как заметили сверху квадрокоптер журналистов.
       — Ну и громко же он жужжит! И противно, — хмыкнул Тодзи, маша рукой в камеру подлетевшего устройства.
       — А ещё он громадный, — Айда прикидывал его длину в диаметре, — больше полуметра, намного больше.
       Аппарат с близкого расстояния медленно облетел «козырное место», запечатлев двух храбрецов, которые, несмотря на всю опасность, выбрались сюда. Кенске незамедлительно пофотографировал нежданного гостя, как бы проявляя солидарность. Тодзи же постоянно норовил попасть в кадр, желая увеличить свои шансы оказаться в выпусках новостей и похвастаться перед сестрёнкой. Сделав два круга, квадрокоптер завис, получше рассматривая и смельчаков, и оборудование с припасами, которые они притащили с собой.
       Зазвучала сирена тревоги в городе. Кенске немедленно прильнул к своему фотоаппарату. Наведя объектив на ущелье, он обомлел.
       — Ангел, — только и смог вымолвить Айда.
       В этот момент квадрокоптер умчался куда-то вперёд, снимать поближе долгожданного гостя. Тодзи проявил не меньший интерес, присев на одно колено и вглядываясь в бинокль. Заметить монстра не составляло труда — он уже показался за складками местности и размеренно левитировал на небольшой высоте в сторону оборонительных сооружений. За которыми спрятался защитник города, поджидая врага.
       — Чё это в него не палят? — начал нервничать Тодзи.
       — Наверное, ему устроили классическую засаду.
       И Айда был не далёк от истины. В воздухе послышались раскаты от реактивных машин — где-то высоко в небе штурмовая авиация готовилась нанести упреждающий удар. Вертолёты застыли в засаде, как и сам робот. Танки уже давно наготове. И конечно, куда же без «бога войны» — артиллерии, которая попряталась где-то за холмами и горами. Все познания Кенске подсказывали — сейчас будет настолько феерическое представление, что этот момент он запомнит на всю оставшуюся жизнь.
       То, что называли Ангелом, было несуразным, колоссальных размеров созданием. Дикая помесь различных насекомых, только вместо спины — красный хитиноподобный панцирь, как у раков. Своеобразная броня прикрывала чёрненькую грудь, а вместо головы красовалась внушительного размера сфера алого цвета. Если не вглядываться, то можно принять за глаз. Ниже него торчали четыре крючковатые лапки — атрофированные, ведь энергетические хлысты в пару десятков метров по обе стороны тела и были его основными лапами. В продолжении груди тянулось длинное брюшко, почти такое же, как и у летающих насекомых.
       «Чудище — чья-то наркоманская шутка», — подумал бы любой, вот и Тодзи не скрывал недоумения:
       — Тут одной большой мухобойкой не отвертишься.
       — Значит, будут жечь.
       Когда Ангел подлетел метров на пятьсот к оборонительным сооружениям, из-под них высунулся «Марк-1» с винтовкой наперевес и сделал два залпа. Приглушённые звуки выстрелов до ребят дошли через две-три секунды, уже после того, как снаряды разорвались в воздухе около Ангела.
       — Барьер, — заключил Кенске.
       Монстр же направился к источнику опасности — роботу. Тот сделал ещё два выстрела, не отступая со своего места, словно провоцируя врага. Когда расстояние сократилось до полторы сотни метров, как оценил на глаз Кенске, «Марк-1» вытянул левую руку вперёд, и тут же между ним и чудищем что-то сверкнуло, затем в воздухе эхом на всю округу противно просвистело. До ребят звук дошёл уже негромкий, но настолько неприятный, что даже схватились за уши.
       — Что за дерьмо?! — ругнулся Тодзи.
       — Без понятия!
       Впрочем, противный эффект в ушах быстро сошёл на нет, но в голове всё ещё трезвонило. Однако ребята и вовсе забыли про неприятные ощущения, когда на Ангела обрушился шквал огня: загрохотали танки, вертолёты выскочили из засад, отправив десятки неуправляемых ракет в цель, «бог войны» присылал сувениры монстру из ниоткуда, а авиация точечно укладывала сверхмощные боеприпасы.
       — Йу-у-ху-у! — вскрикнул вдруг Кенске. — Вот это я понимаю!
       — Мочите пидораса! — подхватил Тодзи, подпрыгнув.
       Грохот стоял неимоверный, земля ходила ходуном. К общему громыханию взрывов добавились взвывшие сигнализации сотен машин в округе. Место, где был Ангел, сверкало от разрыва снарядов. Одни деревья, которые оказались у эпицентра, разлетались в щепки, другие вспыхивали и выгорали дотла. Маленькие домики разносило в клочья, словно игрушки. Плотный дым поднялся такой, что за ним ничего нельзя было разглядеть. Но несмотря на это, врага беспощадно продолжали поливать всем, чем можно. Робот без участия не оставался, аккуратно стреляя очередями из своей винтовки. Ударные вертолёты же сделали над Ангелом второй круг и улетели куда-то, авиация продолжала налёты и безостановочно сбрасывала бомбы, танки стреляли по готовности. А Кенске всё снимал и снимал со щенячьим восторгом.
       — Да, да, да! — радостно надрывался папарацци. — Вот это разрушения!
       — Ты больной, Кенске, офигенно больной в хорошем смысле!
       Фотоаппарат беспрерывно делал щёлк-щёлк-щёлк.
       — Прекрасно, это просто прекрасно!
       Но радость длилась недолго. Бомбы начали разрываться в воздухе, а танковые снаряды рикошетить, словно пули от брони. А через секунду военные и вовсе перестали стрелять: Ангел вновь поставил барьер — смысла провоцировать на себя не было. Тут же из дыма показался израненный монстр, на котором почти живого места не осталось: отовсюду хлестала вполне обычная красная кровь, целые куски мяса волочились по земле, панцирь был изрыт дырками от снарядов.
       — Да в задницу его, он ещё жив! — вскрикнул Тодзи. — Как?!
       — Чудеса на виражах...
       Монстр ускорился по направлению к роботу, тот в ответ стал палить из винтовки быстрыми очередями. И... в руках «Марка-1» что-то сверкнуло, отчего его сильно отшатнуло в сторону. Собственно, глухой «бум» донёсся до ребят только тогда, когда исполинская машина, еле удержавшись на ногах, отступила назад, в сторону города. В правой руке уже был всего лишь дымящийся огрызок от оружия, которое тут же робот отбросил.
       — Это чё было? — недоумевал Тодзи.
       — Похоже, ствол не выдержал и рванул, — предположил Кенске.
       — Ну и говно же подсунули новенькому!
       Ангел буйствовал, играючи разнося своими энергетическими хлыстами оборонительные сооружения и прорубая себе дорогу в Токио-3. Они буквально прожигали насквозь металл, а бетон разлетался на мелкие кусочки. И не теряя времени, чудище регенерировало с феноменальной скоростью прямо на глазах.
       — Вот знал, что не всё так просто, — цокнув языком, прокомментировал папарацци.
       Как бы в помощь отступавшему роботу около Ангела несколько раз что-то очень ярко сверкнуло, ребята даже непроизвольно отвели взгляд, а Судзухара матюгнулся от души. Почти в тот же миг между чудищем и «Марком» подорвалось множество дымовых гранат, визуально отрезав машину и создав непроницаемую стену завесы. Секундами позже донеслись громкие хлопки.
       — Свето-шумовые, только покрупнее? — Кенске, протерев глаза, снова прильнул к видоискателю, а там уже с земли что-то с рокотом выстрелило, и в воздух взмыла огромная металлическая сетка, которая должна была накрыть Ангела. Но всё тщетно: пара резких взмахов хлыстами — и сеть разлетелась на несколько кусков, так и не добравшись до цели.
       Кенске судорожно навёл объектив на робота. Тот быстро направлялся к новой штурмовой винтовке, которую ему уже доставили снизу. Но проворства пилоту не хватило — Ангел разнёс вдребезги своим гудящим хлыстом и оружие, и комплекс его подачи. Свето-шумовые и дымовые гранаты Ангелу нипочём.
       Бахнули залпом танки, но снаряды отскочили от барьера и врезались в постройки.
       Напряжение в воздухе ощутимо усилилось, теперь монстр взял инициативу и гонял робота по окрестностям квартала Сина-Якава. Оттуда доносились грохот и уханья, поднялись столбы дыма от рушащихся домов. Пилот машины стремился не ввязываться в рукопашный бой, предпочитая уклоняться от атак среди деревьев и зданий. Хотя неповоротливая на первый взгляд машина и стала намного проворнее, «Марку-1» становилось всё тяжелее и тяжелее избегать прямой битвы.
       — Чё-то хреново бой идёт, — нервничал Тодзи, — новенького жмут только в путь.
       — Всё нормально, — пытался его успокоить друг, — он явно тянет время.
       В подтверждение у одной из построек засверкало, словно взорвались пиропатроны, и из неё невысоко взмыло подобие бронещита в семнадцать-двадцать метров высотой. «Марк-1» его ловко перехватил и успел отбить очередной удар хлыстом — только искры разлетелись. Следующий удар робот не стал принимать на щит и кое-как отскочил в сторону. И правильно: защитное приспособление хоть и было сделано из таких же бронепластин, что и сам робот, но даже после единственной «встречи» с хлыстом на нём зияла глубокая рваная трещина.
       Набрав почтительную дистанцию и прикрываясь щитом, исполинская машина медленно зашагала назад, как бы завлекая своего врага. Действительно: по правую руку от «Марка» медленно и со скрежетом поднималось длинное строение, несколько выше самого робота. Оно одновременно чем-то походило на оборонительное сооружение и так же неуловимо отличалось.
       — А новенький взял яйца в кулак, — держал кулачки Тодзи, — заманивает куда-то сучонка.
       — Ему бы ещё красную тряпку, — усмехнулся Кенске.
       Ангел не стал медлить и быстро направился к противнику. И как только Ангел оказался рядом, робот снова вытянул руку. Опять сверкнуло, даже сильнее, чем в прошлый раз, а «Марка» отбросило назад, и он чуть не выронил свой щит. Вместо свиста до ребят донёсся мощный хлопок, который пробрал их до костей.
       — Что-то пошло не так, — прошептал Кенске, вспоминая удачную первую попытку.
       Но не успел Ангел воспользоваться своим преимуществом, как земля под ним окрасилась множеством вспышек и тут же обрушилась вниз. И так как монстр не ходил, а летал, сооружение, которое походило на оборонительное, тоже окрасилось множеством вспышек. «Прямо как при сносе», — подумал Айда. И действительно: строение направленно завалилось на Ангела, погребая того под своими обломками и одновременно затягивая в образовавшуюся дыру. В неё тут же хлынула какая-та красная жидкость, которая обволакивала чудище вместе с кусками бетона и моментально затвердевала, сковывая движения монстра.
       Послышался смех Тодзи.
       — Да они его похоронили заживо, во дают!
       Практически сразу раздался гул авиации, а на видневшуюся макушку монстра сверху с шипением посыпались сотни ярких точечек, которые оставляли после себя белые борозды.
       — Ну а теперь фосфор, — констатировал папарацци. Но увы, адски жгучие снаряды, не причинив никакого вреда, расползлись по барьеру. Однако не бывает худа без добра — Айде удалось запечатлеть на фото сам барьер: невидимый щит еле проявлялся, когда с ним что-то соприкасалось, и походил на ровные, метровые в диаметре соты, которые отдавали золотистым оттенком.
       За разглядыванием удивительного эффекта папарацци пропустил, как Ангел одним рывком вырвался из своей неудавшейся могилы и быстро полетел к роботу. Тот уже приготовил потрёпанный бронещит к обороне, но ему удалось удержать всего один удар. От второго щит раскололся надвое, не выдержав мощи энергохлыста. «Марку» ничего не осталось, кроме как уворачиваться от постоянных атак Ангела, ведя его к очередной ловушке. Но везение когда-нибудь да заканчивается, и робот, оступившись, свалился на девятиэтажное здание. Мигом позже ярко вспыхнуло — на этот раз не свето-шумовая граната, а оборвавшийся кабель, из которого разлетелись в разные стороны мириады искр. «Почти как фейерверк», — подумал Айда.
       — Да чё новенький тормозит! Пусть фиганёт так же, как в начале боя, чё бегать-то?
       — Наверное, просто что-то идёт не так.
       — «Что-то»? По ходу, новенький сливается, вот что идёт не так!
       И Тодзи оказался прав. Ангел схватил хлыстом не успевшего оклематься робота за ногу и резко завертелся вокруг своей оси. Монстр раскручивал гигантскую машину по окрестности, а попадавшиеся здания разлетались под тяжестью «Марка». Всё быстрее и быстрее, словно игрушку йо-йо, робота закручивали. Поднялось облако плотного дыма, за которым обоих исполинов стало сложно разглядеть. Только чудовищный грохот доносился.
       — Хера он его резво волочит по земле! — удивлялся Судзухара. Айда же не верил своим глазам, ибо зрелище было из ряда вон.
       — Это нереально... это противоречит здравому смыслу...
       Раскрутив «Марка-1» до каких-то умопомрачительных скоростей, монстр швырнул его настолько высоко, что у ребят чуть челюсть не отвалилась.
       — Твою же мать! — Тодзи опустил бинокль, глядя вверх, на парящую в небесах громадную машину, с которой ссыпалась земля, ветки от деревьев, обломки от пригородных домиков, даже чей-то минивэн свалился.
       — Он... — с замиранием в сердце Кенске прикидывал траекторию, — он упадёт на нас...
       — Гонишь, чувак! — выкрикнул побледневший Судзухара. — Гонишь, отвечаю!
       Но как бы Тодзи ни отрицал очевидное, Айда, к сожалению, всецело был прав: гигантский робот с сумасшедшей скоростью летел прямо на «козырное место». Глядя на стремительно приближавшегося «Марка-1», оба храбреца в унисон беспомощно закричали:
       — А-а-а-а-а!!!
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 19. Ярость
 
Евангелион-01 []
 
       «Множественные повреждения в узлах и системах 'Евы-01'!» — откуда-то издали доносился до Синдзи голос Майи. Он позволил ему потихоньку выйти из короткого забытья.
       Голова трещала и гудела, в глазах плыло. В мышцах по всему телу дико покалывало, а ногу сводило. Что ещё хуже, неимоверно болела спина. Ну а как ей не болеть — такой полёт Синдзи ещё долго не забудет. Правда, чья именно спина ноет, «Евы» или его собственная, ещё поди разбери. Но руки Синдзи всё же исправно держал на рычагах — это хорошо, очень хорошо.
       Где-то на руке послышалось шипение — контактный комбинезон вводил малую дозу обезболивающего. Юноша тут же почувствовал облегчение. Он попытался сфокусировать зрение и немного подвигаться. Ревела сигнализация, повсюду мерцали красные огоньки интерфейса, извещавшие о нанесённом биомашине уроне. Беглый притупленный взгляд бросался то на быстрое расходование заряда внутренних аккумуляторов, что не предвещало ничего хорошего, то на сильнейшие повреждения внешней брони, что чревато проблемами в бою, то на сломанные рёбра «Евангелиона». Да, рёбра у пилота сейчас тоже ныли. И это плохо, очень плохо.
       — Состояние пилота? — прорезался взбудораженный голос Мисато.
       Не успели операторы на мостике ответить, как Синдзи первым сообщил:
       — Я в порядке, — неожиданно для себя он прохрипел. Слова давались ему с трудом, ещё труднее далось поднять голову, чтобы просто оглядеться, куда он приземлился.
       Под вой операторов, которые соревновались между собой, у кого более скверные вести, пилот осматривался вокруг. Изображение с внешних камер мерцало, в каких-то шестиугольных секциях картинка зависла, а в каких-то вовсе потухла, оставалось только чёрное поле с надписью No signal. Пыль и дым сильно мешали обзору, но и увиденного вполне хватило Синдзи для понимания обстановки — «Ева-01» сейчас животом вверх лежала на склоне горы, а где-то внизу буйствовал Ангел, разнося очередную оборонительную систему города-крепости.
       «Не так уж и далеко пролетел», — определил Синдзи.
       — Переключите системы А10, гармоники и моторику на резерв, — командовала Акаги, — ограничьте синхронизацию до сорока процентов, снизьте количество потоков до восьмисот пятидесяти.
       Тут же ощущения от «Евы» притупились, завывания интерфейса заметно ослабли. Но фантомные боли ещё никуда не пропали, чёртова психология. Однако сейчас его больше беспокоил монстр, который, справившись с очередной западнёй, развалисто направился в его сторону. Будто Ангел смакует свой триумф.
       — Что у нас с боеспособностью? — гремел голос Мисато.
       — В целом системы работоспособны, — слышался ровный голос Рицко, — но необходим тайм-аут «Еве-01» и пилоту. Скажем, минут тридцать на экстренные ремонтные работы.
       — Даю двадцать, — голос Кацураги серьёзнее некуда. — Слушай сюда, Синдзи-кун. Необходима перегруппировка. «Апачи» Сил самообороны отвлекут Ангела на себя, тебе же нужно как можно быстрее пробраться к шахте К-47. Всё понял?
       — Да, — снова прокряхтел Синдзи, желая ещё вот так немного просто полежать и оклематься.
       Почти над головой пролетела в направлении Ангела стая ударных вертолётов, поливая его огнём из неуправляемых ракет. Толку от них мало, пока стоит АТ-поле, но внимание чудища отвлекли. Оно запоздало ответило, размахивая своими хлыстами, отгоняя железных птиц, как назойливых мух. Машины подошли предельно близко к врагу и мастерски маневрировали почти прямо у его носа.
       Синдзи собрался с силами, чтобы сделать лёгкое и понятное движение — встать на ноги. Но это оказалось не так просто, потому что его тело сразу заныло и запротивилось даже такой простой мысли. Что уж говорить о действии. Однако времени передохнуть не было, необходимо даже через силу встать и пойти, ибо пилоты вертолётов хоть и асы, но долго против Ангела не выстоят. Да и ещё блеклый запас внутренних аккумуляторов не давал шанса потянуть время.
       «АТ-поле 'Евы-01' восстановлено!»
       — Икари-кун, — послышался немного взволнованный голос Акаги, — если снова придётся нейтрализовать АТ-поле Ангела, то для постановки своего больше не используй органы управления. В следующий раз последствия могут быть намного серьёзнее.
       — Хорошо, — спорить смысла не имело, ибо он ещё в предыдущий раз понял свою ошибку. Но что поделать, юноша не вовремя растерялся: мысленной командой ставить АТ-поле в пылу боя оказалось не так уж просто. Поэтому он рискнул, как с первым Ангелом. И поплатился. Эта паскуда в разы опаснее того.
       Пилот глянул сначала на землю под правой рукой «Евы», как бы оценивая возможность горной породы удержать колоссальный вес. В гору вряд ли вмонтировали броневые плиты, которые позволяли биомашине случайно не проваливаться. На вид и на ощупь не всё так плохо, но надо готовиться ко всякому. Потом юноша перекинул взгляд на противоположную сторону и оцепенел от ужаса.
       Интуитивно Синдзи приблизил картинку между пальцами левой руки «Евангелиона», в глухой надежде, что ему просто показалось. Но высветившееся изображение окончательно повергло в шок: двое знакомых парней с немыми от ужаса лицами сейчас смотрели прямо ему в глаза. Точнее, они смотрели чуть выше фактического нахождения пилота, в глаза «Еве», но проецируемая картинка в капсуле создавала реалистичный эффект обмана. Было очевидно — ребята дрожали, словно кролики перед удавом.
       — Одноклассники Синдзи? — такого удивлённого голоса у Мисато Синдзи не слышал ни разу. — Какого чёрта они там делают? Быстро ПСО в эту зону!
       Пилот не мог не вспомнить ребят. С Кенске и в особенности с Тодзи он слишком плотно познакомился, чтобы забыть в одночасье. Уверенный в себе и не знающий страха здоровяк сейчас превратился в маленького трясущегося котёнка, который что-то бубнил себе под нос. Синдзи не умел читать по губам, но фраза была слишком простой, чтобы её не расшифровать: «Мы живы».
       — Синдзи-кун, у тебя нет времени, — напоминала очевидное майор, — аккуратно вставай и двигайся к шахте К-47. За этими двумя идиотами мы уже выслали поисково-спасательный отряд, за них не беспокойся.
       Уйти сейчас и бросить их? Сбежать? Один раз он сбежал — и каковы последствия? Что в итоге случилось с Маной? Он не хотел сбегать, не в этот раз. Даже если он попытается, то что? Его одноклассники находились прямо у самого обрыва, и пилот не был уверен, что сможет аккуратно поднять раненого исполина и не обвалить грунт под их ногами или вообще всю близлежащую землю, спровоцировав маленький оползень. Тогда их накроет — и поминай как звали. И что делать? Взять их в руки «Евы» и так пройтись до шахты, минуя Ангела? Даже без наличия угрозы и с исправной биомашиной Синдзи не уверен, что смог бы проделать что-нибудь подобное, — не с таким уровнем синхронизации, как у него, уж точно. Это безумие. Тем более внутри капсулы при беге заметно трясёт, а что происходит там, снаружи, остаётся только гадать. Да и раздавит он их, как пить дать случайно раздавит. Страх за жизнь одноклассников, хоть и далеко не друзей, перевесил абсолютно всё остальное. И тут у Синдзи родилась совсем дикая, безрассудная идея, которую он решил исполнить во что бы то ни стало. Мисато его поймёт, обязательно поймёт. Не сейчас, так позже.
       Прекрасно зная, что сейчас его действия в командном центре не одобрят, он заблокировал «Евангелион» от любого внешнего управления. Такая возможность имелась, на случай захвата Геофронта террористами или несанкционированного внедрения во внутреннюю сеть штаба посторонних, дабы они не получили контроль над биомашинами. Спасибо инструкции, которую пилот иногда лениво всё же листал.
       Все переговоры с командного центра и оповещения операторов мигом прервались. На интерфейсе зажглось грозное предупреждение, что «Евангелион» перешёл в полный автономный режим. Следом исчезло изображение большей части оперативных данных: как расположение армейских частей, так и список задействованных фортификационных систем Токио-3.
       Синдзи понимал — его выходка с блокировкой командный центр не остановит. Суперкомпьютер MAGI и парочка высококлассных операторов под руководством лейтенанта Аобы взломают систему за считаные минуты. Но отпущенного времени ему будет достаточно. Юноша всем сердцем верил в свой план.
       Он ещё раз глянул на неравный бой боевых вертолётов с чудищем. Сцена жуткая и напомнила старый американский фильм с подобием Годзиллы. Икари мысленно попросил пилотов ещё немного потерпеть, совсем чуть-чуть. И чтобы они не разделили судьбу киношных персонажей.
       В какой-то момент юноша вдруг подумал, не прекратить ли самодеятельность. Но тряхнул головой, развеивая все сомнения, — нельзя бросать затеянное на полпути: раз начал, так заканчивай. Ему надо спасать Тодзи и Кенске прямо здесь и сейчас. Включив громкоговоритель, он выкрикнул, чтобы ребята бежали к шее «Евангелиона». Сначала они замешкались и с испугом переглянулись. Айда с отрешённым лицом начал елозить пальцами по земле, разгребая какой-то хлам. Будто что-то искал. К радости Синдзи, Тодзи быстро пришёл в себя и потащил за шкирку Кенске. Тот не сильно сопротивлялся. Отлично, просто отлично.
       Пилот аккуратно приподнял голову биомашины, чтобы капсула смогла нормально извлечься. И всё же его затея не просто безрассудная, а совсем безбашенная.
       Несколько манипуляций по интерфейсу — и синхронизация прекратилась, разрыв связи сопровождался яркими всполохами. Место интерфейса с картинками того, что происходило снаружи, заняла монотонная стенка бронекапсулы. После того как ощущения давящего груза гигантской машины сошли на нет, Синдзи испытал долгожданное облегчение. Но предаваться блаженству совсем не было времени. Следующая стадия — убрать ионизацию. Щёлк по тумблеру — и он снова оказался среди красноватой жижи. Следующий переключатель — и LCL сброшен до нужного ему предела. Затем вдох из заранее приготовленного прибора, чтобы очистить лёгкие. Все манипуляции пилот уже выполнял на автомате, поэтому его мысли сейчас были заняты только тем, как побыстрее вытащить из этой передряги своих одноклассников.
       Наконец-то пришла очередь выдвижения капсулы наружу — самое простое действие. Дребезжание, скрежет, мигом позже всё утихло. Снятие предохранителя, очередная кнопка — и бронелюк медленно, с лёгким гудением приоткрылся. В капсулу тут же ударил столб дневного света и проник знойный воздух снаружи. Пилот даже сощурился, привыкая к такому яркому освещению.
       Следом опустить трап, чтобы ребята смогли подняться, — сделано. А теперь ждать. Просто ждать, когда они взберутся. Синдзи умел это делать лучше, чем что-либо. Но сейчас его переполняло нетерпение, он хотел скорее забрать одноклассников и ринуться в злополучную шахту К-47 со всех ног. Его безрассудство прикрывает более тридцати высококлассных пилотов, рискуя своими жизнями. От волнения и страха юношу знобило, сердце было готово выпрыгнуть, а нога нервно дёргалась. «Ну быстрее же!»
       Он уже было хотел вскочить с ложемента и посмотреть, чего они так долго возятся, как в открытом проёме показалась голова Кенске, на котором не было лица. Как и его очков.
       — Охренеть круто! — приходил в себя кудрявый парень. — Ты и вправду пилот!
       — Двигай, тормоз! — послышался знакомый голос здоровяка.
       Синдзи наблюдал со своего ложемента, как одноклассники один за другим ввалились в капсулу.
       — Спасибо, — тараторил Кенске с трясущимися руками, — спасибо тебе.
       Удостоверившись, что оба в безопасности, Икари быстро начал проделывать манипуляции по активированию «Евы»: закрыть бронелюк, зондировать капсулу, заполнить LCL.
       — Эй, новенький, ты чё, утопить нас решил?! — вскрикнул Тодзи.
       — Офигеть, офигеть! — причитал Айда то ли от страха, то ли от радости.
       Но пилот не обращал внимания на голоса позади него. Его дрожащие руки выполняли вызубренные действия, оставалось надеяться только на то, что Синдзи нигде не ошибётся. Он молился всем, кому можно и кого знал, дабы успеть. Просто успеть.
       — Эй, выпусти меня! — послышался голос Судзухары прежде, чем он оказался полностью в LCL.
       Ионизация. Так же быстро, как это проделала доктор Акаги в первый раз. Ребята, задержав дыхание, удивлённо таращились на пилота, который спокойно дышал. Первым вдох рискнул сделать Айда.
       — Вау! — поразился Кенске. — Если бы мои камеры остались целы...
       Следом сдался Судзухара и не скрыл сильного удивления:
       — Как же так, где эта мерзопакостная жидкость?
       Кенске лишь пожал плечами. По лицу видно, что всезнающий гик сбит с толку.
       Синдзи крепко взялся за рычаги и отчётливо произнёс единственное за всё время операции по спасению слово:
       — Синхронизация!
       Вокруг всё вспыхнуло, но совсем ненадолго. Синдзи даже не успел хоть что-то ощутить.
       — Это ещё чё за хрень была? — здоровяк оглядывался с вжатой в плечи головой.
       В довесок мигало сообщение «Ошибка» с кратким перечислением возможных проблем. Конечно же, синхронизация не прошла — слишком много источников в капсуле. Синдзи припоминал, что доктор Акаги не рекомендовала управление «Евой» двумя людьми, но такая возможность имелась. Он судорожно вспоминал, как запускать биомашину принудительно, в обход всех ошибок. Пилот отключил несколько функций в надежде, что ничего не напутал. Как только всё было готово, он снова повторил:
       — Синхронизация!
       А вот теперь в капсуле привычно зажглась различная иллюминация, которую частично увидели и одноклассники Синдзи.
       — Мама, роди меня обратно, — промолвил Тодзи, опасливо озираясь вокруг. — Что за хрень тут творится?
       — Это... просто вау!
       Но что-то здесь не так, будто постоянно в голове вертится какой-то вопрос. И немой, и громкий, и без слов, но инстинктивно понятный. Негодующий, заинтересованный, жаждущий незамедлительно получить ответ. Икари интуитивно определил, что и ребята его тоже ощущали. Но только Синдзи смог неведомым образом понять суть этого вопроса:
       «Кто вы?»
       Сразу же буйство красок прекратилось, и одновременно голову Синдзи словно пронзила куча стрел, вывернув мозг наизнанку. Боль ударила такая, что он скорчился, вены вздулись. Отдача от большого количества посторонних? Об этом он не подумал. А ещё не прекращающийся свист в ушах, до ужаса неприятный.
       — Икари-кун, ты как? — кто из одноклассников это спросил, пилот разобрать не смог. Но с облегчением понял, что ребята не испытывают никакого дискомфорта.
       — Чтоб моё очко так не вжималось больше! — взревел Тодзи, прижавшись к ложементу. — Что за полтергейст тут творится, куда стенки пропадают, что это за звуки?
       — Это, похоже, визуализация с внешних сенсоров, но она чудит и еле работает, — Айда водил туда-сюда заворожённым взглядом. — Сюда бы мою камеру...
       Синдзи, кое-как справившись с болью в голове, глянул на интерфейс, который пестрил практически одним красным: здесь ошибка, там погрешность в разы выше нормы, тут отказало. «Евангелион» негодовал по поводу непрошеных гостей. А изображение с глаз «Евы» и вовсе рябило, скакало, искажалось и никак не могло стабилизироваться, поэтому почти ничего нельзя было разобрать.
       Пилот потянулся к блокировке и снял её, в надежде, что в командном центре разберутся и всё приведут в норму. Они могли починить что и кого угодно.
       Моментально в капсуле раздались тревожные и прерывистые голоса операторов, которых застали за процессом взлома через бэкдор.
       — Ев... сня... nullrou.., — зазвучал голос уверенного в себе Аобы, — под...рждаю ...ождени... манд.
       — Чт... это з... нные? — удивлялась доктор Акаги, — ...он сдел... «Евой»?
       — У м... ть ответ н.... т вопро... — послышался сердитый голос Кацураги.
       — ...кого?.. — растерялась Рицко, но быстро взяла себя в руки. — Так, сни... потоки до семисот, пере...равьте гармон.... Сфо...руйте мозго... еятельность на зажима..., мне нужен с...мирова... ч на го... пилота!
       Через некоторое время боль облегчилась, а изображение стабилизировалось хотя бы до такого состояния, чтобы можно было понять происходящее вокруг. Но интерфейс всё ещё жалобно завывал, и в первую очередь об иссякающей энергии.
       «Применены новые предустановки нерва А10. Погрешность работоспособности гармоников превышена на двадцать один процент», — голос оператора Ибуки успокаивал юношу.
       — Синдзи, что сделано, то сделано. А теперь вали к шахте К-47, живо! — командовала Кацураги.
       Икари и без Мисато прекрасно знал, что время истекает и необходимо ретироваться. Теперь он точно в этом не сомневался, ибо в таком состоянии вести хоть какой-то бой нереально. Он приложил максимум своих усилий, чтобы поставить килотонную тушу на ноги. «Ева» крайне неохотно отзывалась и кое-как поднялась.
       — Эй, новенький, ты как управляешь этой штукой, когда всё так рябит?
       — По-моему, он видит больше, чем мы, — Кенске внимательно следил за манипуляциями пилота.
       «Сильные помехи от посторонней мозговой деятельности, коэффициент флуда — тридцать восемь процентов».
       — Компенсируйте третьим рядом потоков, несмотря на потери! — послышался властный голос доктора Акаги. — А вы двое, сидите тихо и старайтесь ни о чём не думать.
       — Э, ты чё там вякаешь, сестрица? Ты ваще кто такая?
       — Я думаю, она хочет сказать, что мы мешаем, — примирительно прошептал Кенске, глядя на Синдзи.
       — Я чё-то не врубаюсь!
       — Заткнись, осёл! — от такой громогласной и угрожающей команды майора даже у Синдзи голова машинально вжалась в плечи, что уж говорить об остальных. — Мы ещё с тобой поговорим с глазу на глаз.
       Хотя недовольство на лице Тодзи всё ещё читалось, но отчего-то он не стал спорить и притих.
       Пилот тем временем старался сконцентрироваться как можно сильнее, ибо попытка спуска с горы в таком состоянии могла обернуться роковым падением. «Лишь бы не соскользнуть», — думал пилот. Грунт мог обвалиться в любой момент, а времени осторожно слезть в долину не имелось вовсе. Икари внимательно осмотрел местность и с ужасом заметил развалившийся выступ, где недавно тряслись от страха его одноклассники. Те это тоже заметили и лишь благодарно поглядели на пилота, который только ещё раз удостоверился, что всё сделал правильно.
       Прямо перед собой Синдзи увидел «старого знакомого», который всё ещё отмахивался от назойливых «мух». Правда, их теперь не шестнадцать, а только с десяток. У пилота перехватило дыхание, он взглядом попытался найти остальных. Нигде в воздухе их не оказалось, отчего у Икари сердце ухнуло в пятки. Интерфейс помог найти оставшихся: приблизил и классифицировал несколько разбитых машин в округе. От некоторых осталась бесформенная груда обломков, разбросанных в десятках метров друг от друга.
       Вдох.
       Выдох.
       — Икари-кун, тебе сказали отступать к шахте, — бубнил дрожащими губами Кенске.
       И снова его поступок привёл к негативным последствиям. Почему? Ведь сейчас он сделал правильный выбор — спас своих одноклассников. Тогда почему?
       Вдох.
       Выдох.
       — Синдзи, выполняй приказ — немедленно! — Кацураги уже готова дать ему по башке, если представится такая возможность. — Чем дольше ты тянешь, тем больше людей пострадает!
       Вдох.
       Выдох.
       Он наблюдал, как оставшиеся вертолёты кружат вокруг Ангела. Они всё ещё самоотверженно прикрывают «Евангелион», не собираясь сдаваться. Несмотря на потери.
       Вдох.
       Выдох.
       Они умерли. Их больше нет. За что? За спасение одноклассников, которые тоже могли оказаться мёртвыми?
       И вот хлыст настигает ещё один вертолёт, и он, закрутившись вокруг своей оси, падает и врезается в маленький домик. Как тогда, в Мисиме.
       Вдох.
       Выдох.
       До Синдзи впервые доходит осознание, что тогда, в том бедном городишке, сгинуло множество людей. Как военных, так и гражданских. Помимо мужчин, ещё и женщины, дети, старики. Ни в чём не повинные. Точнее, юноша всегда это знал, но отгородился. Снова сбежал, снова... На этот раз — от заразной мысли, которая разрушила бы его приятный новый мирок. И вот так всегда, с того самого дня. А всё почему? Потому что он вовремя не ответил на письмо своего отца. Однажды к этой мысли Синдзи уже пришёл, но очень быстро от неё отмахнулся, когда оказался в тепле, уюте и безопасности. Он подсознательно не хотел признавать ответственность. И что же теперь получается? Кто ответственен за всё?
       — Эй, новенький! Она тебе велела убираться отсюда!
       Вдох.
       Выдох.
       «Активирован прогнож», — прорезался знакомый женский голос оператора. За всё время сегодняшней битвы, насколько мог судить юноша, Майя ни разу не растерялась. Поэтому и он не должен, взяв пример с милой и наивной девушки, которая перешагнула через себя.
       — Новенький, ты чё удумал?! Новенький, алё!!!
       Пока Синдзи доберётся до К-47, пока перегруппируется, пока то, пока сё... что же будет с этими оставшимися пилотами? С этими людьми? Снова сбежать и проглотить последствия?
       Вдох.
       Выдох.
       «Не убегать», — подумал он. Даже если боишься. Иначе потом будет хуже.
       Вдох.
       Выдох.
       «Не убегать!» — велел ему уже не страх. Что же это за чувство? Синдзи не знал, он его ощущал крайне редко и очень слабо. Но сейчас оно поглощает всё его тело, каждую клетку. Обуревает всё сильнее и сильнее. Ещё чуть-чуть — и оно выплеснется наружу.
       Как только индикатор энергии переместился в красную зону, оповещая, что осталось всего двадцать процентов, пилот, не в силах себя сдержать, закричал что есть мочи. «Ева» рванула вперёд, совершенно не боясь свалиться с уклона горы.
       — Ну наконец-то! — проговорил Тодзи. — Давай, новенький, рули к той шахте.
       — Тс-с! — зашикал на друга Кенске.
       «Одна минута работы автономному источнику энергии!»
       В какой-то момент гигантская биомашина просто заскользила вниз в сторону Ангела, распахивая своими ногами землю вместе со всей местной флорой.
       — Вот дурак, — послышался комментарий Мисато.
       Внутри всё тряслось, картинка мерцала, пилот вёл «Евангелион» интуитивно. Где-то позади Синдзи в унисон с ним вскричали и оба его одноклассника. Но они — от страха. Пилот же — ведомый совершенно другой эмоцией.
       — Срань, срань, срань! — ругался Тодзи.
       — Это явно нехорошо! — Айда уже не мог скрыть страх. — Совсем нехорошо!
       Каким-то непостижимым образом в этой беспамятной и яростной атаке в голове Синдзи мелькнула мысль, что манёвр нужно проделать быстро и неожиданно. И для этого надо прыгнуть прямо на Ангела, иначе всё будет зря: и жертвы среди военных, и спасение одноклассников. Всё окажется под ударом, ибо чудище пойдёт дальше громить Токио-3. И тогда все возложенные на Синдзи надежды рассыплются, тем самым он подведёт тысячи людей в Геофронте, которые трудились не покладая рук. Поэтому во что бы то ни стало надо прыгнуть.
       — Срань, срань, срань! Мать вашу, это точняк срань!
       «Пятьдесят секунд работы автономному источнику энергии».
       И Синдзи прыгнул. Взлетел и ускорился так, что его прижало в ложемент, а ребят чуть не отшвырнуло назад, но они крепко вцепились в футуристическое кресло. Дребезжание закончилось, в теле разлилось чувство лёгкости. Оно длилось миг, однако успело подарить ясность ума.
       «"Евы" не прыгают, во всяком случае не очень высоко и далеко, — вспоминал пилот лекции Ибуки и мысленно усмехнулся: — Ха-ха!»
       С командного центра доносились охи и возгласы удивления. Рядом с ухом Икари ребята кричали что-то уже совсем нечленораздельное вперемежку со всеми известными им матюгами.
       — Мы умрём, верняк подохнем!!! — ревел Тодзи.
       Пилот отчётливо видел, как фигура Ангела со снующими вокруг него вертолётами приближалась. Точнее, он приближался, и шёл прямо на спину чудища. Синдзи выставил левую руку и обрушил все свои бурлящие чувства на монстра: Мана, Мисима, погибшие люди, пилоты и, конечно же, его собственные ошибки. Но не успел юноша обрадоваться выпавшему случаю, как монстр развернулся и занёс свои хлысты.
       Сверкнуло, просвистело, в живот что-то ткнуло. Но «Ева» всё же со всего маху впечаталась в Ангела, сбив его на землю. Несмотря на то что Кенске и Тодзи вцепились в ложемент как в свой единственный спасательный круг, от столкновения их швырнуло вперёд и ударило о стенки.
       «АТ-поля Ангела и 'Евы-01' нейтрализованы!»
       Ангел с «Евангелионом» покатились кубарем по зданиям и деревьям. В капсуле неимоверно трясло, ребят бросало из стороны в сторону. Доносились оглушительные звуки скрежета металла, сыпавшегося бетона, жалобно трескавшихся деревьев, мощных ударов о плоть и просто крики да маты двух парней. Интерфейс жалобно пищал и мигал, а в какой-то момент повреждения настолько превысили разумные пределы, что компьютер истошно рекомендовал катапультироваться. Изображение до такой степени мерцало различной мешаниной, что уже практически ничего нельзя было понять о происходившем вокруг. Всё больше секций отказывало в работе: или зависнув, или погаснув с предательским сообщением No signal.
       Когда они наконец-то остановились, пилот, превозмогая боль в животе и во всём остальном теле, нащупал и схватил оба хлыста Ангела. Тут же броня на руке «Евангелиона» начала оплавляться, словно какая-то дешёвая резина.
       «Первый слой брони уничтожен!»
       В пальцах Синдзи жгло, краем взгляда он заметил, как вокруг них бурлит LCL. Юноша не знал, что это за эффект, ему об этом никогда не говорили, да и плевать на него.
       «Тридцать секунд работы автономному источнику питания».
       Прицелившись через ещё более-менее работавшие секции изображения и пелену дыма с пылью, он занёс прогнож в правой руке повыше и обрушил со всей возможной силой на ярко-красное ядро Ангела. Первый удар — мимо. Ещё раз — попал! Но прогнож после удара проскользил, так и не оцарапав алую сферу. Ещё раз — и снова попал! Ещё — опять мимо. «Зараза!» Он был уверен, что бьёт точно, а значит, уже разбитый в хлам «Евангелион» подводит.
       — Жесть, жесть, жесть! — кто-то в капсуле кричал.
       Постоянно звучавший совет бортового компьютера катапультироваться соблазнял. Но нет — Синдзи доведёт дело до конца и никуда сбегать не собирается. Не в этот раз!
       Пилот утробно кричал, не в силах сдерживать свои эмоции, и в каждый удар вкладывал всё больше владевших им чувств: страх, ярость, горечь. Ангел беспомощно пытался вырваться, но килотонная туша надёжно удерживала его на одном месте.
       «Двадцать секунд работы автономному источнику питания».
       С каждым ударом вскидывать руку становилось всё тяжелее, словно «Ева» уже не выдерживала такого темпа после всех испытаний за последний час. В каком-то смысле даже биомашина могла банально устать.
       «Пятнадцать секунд работы автономному источнику питания».
       — Нехорошо, это нехорошо! — причитал Кенске.
       Но Синдзи не обращал внимания на причитания и продолжал колотить прогножом по ядру Ангела. Когда в очередной раз пилот промахнулся, лезвие глубоко воткнулось в отросток, из которого рос энергохлыст. Монстру надоели эти истязания, и он одним рывком отбросил от себя «Еву» на несколько метров. Но Икари вцепился в нож мёртвой хваткой, из-за чего биомашина, отлетая, разрубила отросток Ангела. Оттуда хлынула кровь, а энергохлыст с мерцанием пропал.
       «АТ-поле "Евы-01" восстановлено!»
       Игнорируя жгучую боль в животе, пилот насколько возможно быстро поднял машину на ноги и попутно кое-как поставил барьер, готовясь к мстительной атаке со стороны врага. Однако не успел Ангел ринуться вперёд, как его притормозила череда взрывов на его теле.
       «Десять секунд!»
       — Синдзи, кабель! — ревела Мисато.
       Интерфейс вспыхнул, подсказывая, где находится заветный источник питания.
       «Девять!»
       — Быстрее, новенький! — кричал под ухом Тодзи.
       «Восемь!»
       Кувырок в сторону, чтобы уклониться от рьяной атаки Ангела единственным оставшимся хлыстом. Вторая попытка монстра тоже провалилась: удар пришёлся на невидимый барьер «Евангелиона».
       — Ух-х, — в унисон выдавили Айда и Судзухара от внезапных перегрузок.
       «Семь!»
       Как Икари смог углядеть наскок монстра через еле-еле работающую визуальную картинку — сам не понимал.
       «Шесть!»
       Краем глаза Синдзи подмечает, что танки уже начали долбить по монстру со всех орудий, щедро поливая снарядами.
       — Давай-давай-давай! — подначивал Тодзи.
       «Пять!»
       — Вон, вон он! — тыкал пальцем Кенске на мутное и прерывистое для него изображение системы подачи кабеля.
       «Четыре!»
       Пилот быстро, как учили, подключил новый кабель.
       «'Ева-01' подключилась к внешнему источнику питания!»
       Интерфейс довольно вспыхнул, извещая, что теперь энергии уйма и началась подзарядка внутренних аккумуляторов.
       — Фуф, — выдохнул Кенске.
       — Мне надо сменить штаны, — жаловался Тодзи.
       Синдзи обернулся в сторону гигантского чудища, из которого хлестала кровь.
       — Отлично, теперь отступай к шахте К-47, — командовала Кацураги.
       — Она дело говорит, — нервничал Судзухара. — Погнали, новенький, вытаскивай наши задницы!
       Но Икари застыл, глядя, как Ангел словил очередной залп танковых орудий. Монстр, обливаясь кровью, пошатывался и медленно левитировал в сторону ущелья, в надежде найти хоть какое-то укрытие. Но нет, ещё один залп — и множество снарядов продырявили броню, как фольгу. Ангел не успевал регенерировать, как военные снова и снова наносили ему сильные увечья. Подключилась авиация — и её точные попадания превратили полспины Ангела в кровавое месиво, оставшиеся части бронепанциря напоминали решето.
       — Я бы всё отдал за чистую картинку! — бубнил Кенске.
       — Синдзи-кун, не стой столбом! — в эфире слышался раздражённый голос Мисато.
       За поднявшимся облаком дыма можно было разглядеть, как Ангел чуть не завалился на бок и попытался поставить АТ-поле.
       «Ему больно!» — понял юноша. И монстр хочет уйти от этой боли, но это также означает, что для Синдзи всё начнётся сначала. Нельзя позволить этому свершиться! Нельзя снова поставить под угрозу ребят! Нельзя! Нельзя!
       «Ангел разворачивает АТ-поле!»
       Между исполинской машиной и монстром вспыхнуло, раздался уже знакомый свист.
       «АТ-поля Ангела и 'Евы-01' нейтрализованы!»
       — К шахте К-47, живо! Ты уже сделал больше, чем от тебя требовалось!
       — Икари-кун, попробуй нейтрализовать Ангела одним рывком, — вмешалась доктор Акаги.
       — Какого чёрта? — недоумевала Мисато. — Ты сама говорила, что необходим тайм-аут.
       — Да, но сейчас есть отличная возможность получить практически идеальный образец ядра, пока Ангел не самоликвидировался.
       — Доктор Акаги, вы сейчас вмешиваетесь в ход операции, ставя её под угрозу!
       — Образец ядра слишком ценен, и риск стоит того, майор Кацураги. И вы сами это прекрасно знаете.
       — Никак нет, — отрезала Мисато. — Синдзи, немедленно отступай к шахте!
       — Командующий, — не унималась Рицко, — у нас есть реальный шанс заполучить образцы S2-двигателя, и его нельзя упускать!
       В эфире завязался спор между главами отделов, пока медленно отступавшего и пошатывавшегося Ангела расстреливали, словно в тире. Вот на него сбросили очередную порцию фосфорных боеприпасов — и всё его тело оплавлялось быстрее, чем успевало регенерировать. В какой-то момент монстр не выдержал и заметался, завертелся.
       — Он в агонии, — Кенске навис над ухом.
       — Тем лучше, чтобы свинтить отсюда, — не отступался Тодзи. — Та баба же тебе чётко приказала, новенький!
       «Ему больно», — повторял про себя Синдзи. Юноша мог поклясться, что если бы Ангел был способен издавать звуки, то он бы сейчас вопил во всё горло. Военные не обращали внимания на конвульсии чудища и продолжали методично расстреливать его. Но вечно это не могло продолжаться, монстр ещё перехватит инициативу, когда восстановит АТ-поле, и начнёт рвать и метать всех военных, до которых дотянется, пока «Ева-01» со своим пилотом будут отдыхать в тайм-ауте. А значит, с врагом надо покончить здесь и сейчас, пока не пострадало ещё больше людей.
       Перехватив нож поудобнее обратным хватом, пилот с новой силой ринулся в атаку на объятого пламенем и взрывами Ангела.
       — Чёрт тебя за ногу, новенький!
       — Снова понесла-ась! — выкрикнул Кенске, не зная, к худу или к добру.
       «'Ева-01' на линии огня!»
       — Синдзи, м-мать твою, куда ты понёсся! — гремела Кацураги. — ССЯ, отставить огонь!!!
       Левое плечо почувствовало мощный удар, от которого «Ева» чуть не завалилась наземь. Внутри будто всё в кашу превратилось, вывернув мясо наизнанку. Пилот от раздиравшей боли простонал и сжался, но биомашину выпрямил. Интерфейс тут же указал на критические повреждения для работоспособности левой руки.
       «Дружеский огонь!»
       — Чё это было? — недоумевал Судзухара.
       — Нам танк снарядом залепил, — Айда что-то высматривал в сторону гор, а потом на интерфейс.
       — Это я понял, что они мазилы криворукие! Но чё новенький скорчился?!
       — Хороший вопрос...
       — Ты, кстати, как?
       В ответ пилот только процедил что-то нечленораздельное.
       «Нервные соединения в области повреждения изолированы».
       Синдзи собрался с силами, подавив жгучую боль в плече, и, рыча сквозь зубы, снова бросился на Ангела. Тот было попытался полоснуть единственным хлыстом, но «Ева» удачно пригнулась и прошмыгнула почти вплотную к монстру, занеся руку для удара сверху вниз.
       «АТ-поле 'Евы-01' восстановлено!»
       «Его надо остановить!» — пульсировало в голове Синдзи, а сердце замирало. Если сейчас Ангела не остановить, всё будет хуже — намного хуже. «Евангелион» уже разваливается на ходу: Икари своим телом ощущал и без надрывающегося интерфейса, как биомашина изранена и устала. И не выдержит ещё одного боя. А Ангел, поставив АТ-поле, снова восстановится — и все старания коту под хвост.
       Нет, не так — ещё больше людей погибнет.
       Поэтому есть только один вариант.
       — НЕ УБЕГА-А-А-АТЬ! — пилот выкрикнул что есть мочи.
       Какая-то чудовищная сила придала ускорение его руке с прогножом, и всё это с грохотом обрушилось точно в ядро Ангела. Пробилась ли сфера или нет, Синдзи не мог сказать: трезвость мысли его покинула. Монстр от удара рухнул наземь, а на него по инерции от мощного замаха завалилась и «Ева». Пилот вопил во всю глотку, снова и снова нанося удары куда-то в сторону ядра. «Евангелион» совсем уже лениво слушал команды, и с каждым взмахом сила и точность становились всё хуже. Попадал Икари или нет — чёрт его знает, но для уверенности он продолжал молотить, хотя туша Ангела уже обмякла, а единственный энергохлыст погас, равно как и первый.
       — Глушите «Еву»! — скомандовала доктор Акаги, и тотчас пилот рассинхронизировался. После вспыхнувших ярких всполохов рябящее изображение сменилось на унылые стенки капсулы.
       Синдзи не сразу понял, что всё кончено, и машинально ещё командовал бить по треклятому ядру Ангела, со всей силой дёргая за правый рычаг. Правда, никакой отдачи он уже не чувствовал.
       Опомнившись, он осознал: вот и всё. Вопль сменился учащённым дыханием, а движения рукояткой вперёд-назад становились всё медленнее и не настолько растянутыми. Очередной кошмар завершился.
       Вдох.
       Выдох.
       Казалось, вот она, победа.
       Вот она, свобода.
       Но никакой радости он не испытывал.
       Всё ещё держась за рычаги, Синдзи дрожал всем телом и прерывисто дышал. Успокоение никак не приходило, даже несмотря на то, что с его плеч «слезла» «Ева». Но теперь на его плечи «взобралась» ответственность за лишившихся жизни людей. В этом виноват всего один человек, который теперь недоумевал: почему всё так обернулось?
       Все те чувства и эмоции, которые мобилизовали его для борьбы с врагом, сохранялись сейчас. Они никак не хотели уходить в те глубины, откуда пришлось их доставать. И с наступившей долгожданной тишиной совесть начала грызть изнутри почище любого Ангела.
 
       Так юноша и застыл, глядя в пустоту.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 20. Рука помощи
 
 
       Синдзи сидел в раздевалке уже переодетый в свежую повседневную одежду: привычные кроссовки, синие джинсы да коричневая футболка с невнятной мазнёй на груди. С отрешённым лицом медленно потягивал из трубочки какой-то сладенький коктейль из апельсина и банана. Душ его немного взбодрил, но лишь настолько, чтобы совсем не свалиться в забытьё. В его мышцах разливались долгожданное облегчение и приятная боль, будто после изнурительных тренировок. Но ещё сильнее он устал не физически, и даже не психологически, а душевно. Однако длинный, даже слишком длинный, день наконец-то подходил к концу.
       За сегодня Синдзи настолько был опустошён, что уже не мог ни о чём беспокоиться, думать, переживать: про одноклассников, пилотов, жителей Мисимы. Нет, он не забыл про них, просто силы иссякли. Словно «Евангелион» высосал его досуха. И каким-то энергетическим коктейлем с кучей полезных и жизненно важных добавок не отделаешься.
       За дверью послышались громкие голоса двух споривших женщин.
       -...обязана меня пустить к нему! — негодовала доктор Акаги. — Ты же видела, что он устроил! Это просто поразительно, как он смог использовать АТ-поле в таком контексте.
       — Нет, Рицко, не сейчас, — отрезала Мисато. — Ты его ещё получишь чуть позже, во время комиссии.
       — Но я должна расспросить, пока у него память свежа! Ты просто не представляешь, насколько ценные данные мы получили, и должны знать, что первопричина: ярость или страх! Такая комбинация позволила...
       — Рицко, хватит! Он сейчас тебе ничего вразумительного не ответит. Твоему отделу и так сделали щедрый подарок, иди копайся с ядром Ангела — может, найдёте там свой S2-двигатель в целости и сохранности.
       — Мисато, это ни в какие ворота не лезет.
       — Вот именно, поэтому тебе придётся встать в очередь.
       Перебранка вдруг смолкла, и послышались удаляющиеся громкие шаги. Уходившая определённо была разгневана. Через некоторое время в раздевалку вошла майор Кацураги и без вступлений принялась отчитывать:
       — Прежде чем соберётся комиссия, давай кое-что проясним, чтобы мне легче было защищать твои действия, — начала она, скрестив на груди руки. По её голосу сразу было ясно, что женщина изо всех сил старается сдерживаться. — Зачем ты заблокировал «Евангелион»?
       — Чтобы вы не смогли помешать, — ответил Синдзи безучастно.
       — Помешать чему?
       — Чтобы подобрать тех двоих.
       — Ты расслышал, что за ними выслали поисково-спасательный отряд?
       — Да.
       — С твоей точки зрения, им грозила опасность до прибытия спасателей?
       — Они находились на краю выступа, — Синдзи пожал плечами, — который в итоге обвалился после того, как я поднял «Еву» на ноги.
       Мисато кивнула в знак того, что звучит логично.
       — В официальном порядке я не буду осуждать действия, связанные с твоими одноклассниками, — голос Кацураги отдавал стальными нотками, — я прекрасно понимаю, что ты тогда чувствовал. И мне глубоко плевать, что об этом думает доктор Акаги. Поэтому я постараюсь прикрыть тебя, насколько это возможно.
       — Спасибо, — буркнул юноша.
       — Однако не надейся, что в частном порядке я тебе спущу это с рук. Уж поверь, нас ждёт длинный и увлекательный разговор.
       Синдзи лишь хмыкнул, продолжив потягивать коктейль.
       — Но это мелочи, — голос у неё стал более жёстким. — Неповиновение прямому приказу об отступлении и дальнейшая лобовая атака — вот что является важным. Причём дважды. А это уже систематическое неподчинение приказу. Какого чёрта, Синдзи-кун?
       Он промолчал. Да и что мог сказать в своё оправдание? Что поддался эмоциям?
       — Я хочу тебе помочь, но для этого ты должен подать мне руку, — женщина напряглась, — отвечай же.
       Но Синдзи так и не дал никаких пояснений.
       — Одним своим сумасбродством ты поставил на кон слишком многое. Если бы твоя отчаянная и безумная атака провалилась...
       Она не успела договорить, как её перебил юноша.
       — Вы же сами мне советовали уметь рисковать, разве нет?
       — Риск — это одно, — чуть не сорвалась женщина, — а бессмысленно изображать из себя камикадзе — это другое. Ты хорошо знаешь, что у нас НЕТ никаких других эффективных средств для борьбы с Ангелами, кроме одной-единственной «Евы-01».
       — Так вот что вас больше всего беспокоит...
       — Не дури, «Еву» восстановят так или иначе. Но на тот момент ты мог её окончательно угробить, и что нам тогда, по-твоему, оставалось бы сделать? Ведь сам знаешь что.
       — Мы же победили, — ответил пилот с вымученной улыбкой. — Победителей же не судят.
       Майор, вспылив, схватила за грудки Синдзи. Стакан беспомощно грохнулся на пол, коктейль расплескался.
       — Сегодня погибли двенадцать человек и могли пострадать ещё десятки, а то и сотни тысяч, включая тебя и тех двоих! Как ты этого не поймёшь, дурья башка?!
       — Те пилоты всё равно бы умерли, пока я бы доковылял до шахты, — Икари пожал плечами и отвернулся. В его голосе ничего, кроме усталости и равнодушия, не присутствовало.
       Взъярённая Мисато и так уже негодовала оттого, что юноша никак не хотел понимать, что в случае провала его слепой яростной атаки сейчас никого на белом свете не было бы. Но от последних, циничных и безразличных, слов в адрес храбрых мужчин и женщин, погибших от рук Ангела, она совсем взбесилась.
       — Никогда не говори подобным тоном о людях, которые положили свои жизни, прикрывая твою тощую задницу! — Кацураги уже была готова размазать мальчугана по стенке, ибо кто-то должен его привести в чувство. И чем раньше, тем лучше. Но в последний момент осеклась, заметив на его лице ухмылку. От него всё так же веяло равнодушием, но в нём притаилось и ещё кое-что: разочарование.
       Так вот как Синдзи из раза в раз разочаровывается в людях. Но и это не самое главное — сейчас он Мисато напоминал саму себя несколько лет назад, когда на задании выкидывала какой-нибудь очередной фортель. А это значит, в роли тех безмозглых штабных офицеров, которые её отчитывали по поводу и без, сейчас выступала она сама. Неужели за годы расслабленной работы в NERV прошедшая огонь и воду женщина-офицер начала превращаться в штабистов, которые пороху-то не нюхали? Нет, ни за что она не уподобится им.
       Кацураги оттолкнула Синдзи и постаралась взять себя в руки.
       — Под мою ответственность иди домой, отдохни, — изо всех сил она придавала своему голосу как можно более спокойные нотки, — утро вечера мудренее.
       Синдзи не стал спорить и молча вышел. К сожалению или к счастью, он так и никогда не узнает, что Мисато, оставшись одна в раздевалке, занесла руку и влепила со всей силы пощёчину самой себе.
       Она пришла сюда, чтобы из первых уст услышать, как проходили сомнительные моменты боя. Чтобы защитить действия пилота на предстоящей комиссии и подсказать ему, что теперь делать. Дать совет, в котором юноша сейчас отчаянно нуждался. Но что она в итоге натворила? Да, Икари-кун тоже хорош, но его хоть можно понять.
       Майору понадобилось ещё некоторое время, чтобы успокоиться. Заодно сообщила службе безопасности, чтобы те отпустили Синдзи домой. Там изрядно удивились, но спорить не стали. Уже после этого она вышла из злополучной раздевалки.
       Кацураги промаршировала до своего кабинета. Люди не скрывали изумления, глядя на красную кляксу на лице майора. Первым делом все предполагали, что она сцепилась с доктором Акаги, что, в принципе, не было далёким от правды. Вот только вряд ли Рицко стала бы рукоприкладствовать, тем более в отношении своей подруги. Охранники тоже не остались в стороне и попытались разузнать о произошедшем. Кацураги от них отмахнулась и продолжила следовать к своему кабинету: помимо Синдзи, у неё ещё дел по горло.
       Не успела она зайти к себе, как телефон зазвонил — Второй отдел службы безопасности. На том конце провода даже слова не успели произнести, как она выкрикнула в трубку:
       — Я же сказала выпустить его!
       В этот момент к ней в кабинет вошёл с кипой документов Хьюга. Его чрезвычайно удивили как красная отметина на щеке майора, так и состояние ярости, в котором пребывала Кацураги. Впрочем, женщина быстро сменила гнев на изумление от вести из Второго отдела, а после чуть не запустила мобильник в свободный полёт до ближайшей стены. Ко всему прочему её гримаса говорила о том, что она готова задушить кое-кого.
       — Позвольте, — Хьюга поспешно выхватил у неё телефон, и та особо не сопротивлялась. — На связи замначальника оперативного отдела, старший лейтенант Хьюга. Майор Кацураги сейчас не может ответить. Да, я уполномочен.
       Звонившим оказался сам глава Второго отдела, который кратко ввёл старлея в курс дела. Тот же в это время аккуратно уместил принесённую кипу рядом с остальными документами на столе. У мужчины лицо тоже исказилось: Синдзи вместо того, чтобы поехать домой, решил устроить себе прогулку по Токио-3.
       — Что будем делать? — прошептал Макото, прикрыв микрофон мобильника.
       Мисато плюхнулась в кресло и уставшим взглядом поглядела на горы бумаг.
       «Лишь бы какую херню не выкинул», — по губам начальницы прочитал старлей. Хьюга кивнул и снова прильнул к телефону:
       — До особого распоряжения не вмешивайтесь, следите за объектом в пределах текущих инструкций. И держите рядом оперативную группу, на всякий случай. Но так, чтобы они не светились, — он недолго послушал, что ему ответили на другом конце, и шёпотом обратился к майору: — Они спрашивают насчёт крота.
       Мисато просто пару раз ударила запястье о запястье.
       — Вязать, контакт не должен состояться. — Старлей ещё что-то прослушал, кивнул и передал майору: — Теперь они спрашивают об одноклассниках Синдзи. Говорят, замком Фуюцки рекомендовал их отпустить, если у других отделов к ним нет вопросов.
       — Эти двое пусть ещё немного подрочат на губе и подумают о своём поведении, — шёпотом проговорила Мисато.
       — Подождите минуту, — сказал мужчина в трубку и отключил микрофон, затем обратился к майору: — А вы что, новости не видели?
       — Какие, к чёрту, новости? У меня что, времени вагон? — она двумя руками указала на груды бумаг.
       Макото не стал спорить, а направился к столу начальника и принялся что-то откапывать. Случайно наткнулся на досье погибших пилотов и аккуратно их отложил на край стола, на видное место. Чуть погодя мужчина кое-как под завалами отчётов отыскал ноутбук Мисато. Подняв экран, порадовался, что он уже включён, и тут же открыл сайт канала CBS. Щёлкнул на один из последних репортажей — и запись включилась.
       — Любуйтесь.
       На экране уже разворачивались драматические события. Журналистка на чистом английском что-то лепетала, перемешивая известные факты с домыслами. Где-то позади неё развернулась долина с Токио-3. Потом картинка сменилась на виды окрестностей, снятые, наверное, с квадракоптера. И тут в кадр попали двое до боли знакомых ребят, которые, ничуть не стесняясь, улыбались и махали в камеру. В какой-то мере даже позировали.
       — Твою же мать! — Кацураги ладонью стукнула по столу.
       — Угадайте с первого раза, чьи рожи будут в ближайшем прайм-тайме во всех крупных информагентствах? Вероятно, поэтому замком рекомендовал их отпустить.
       — Козлы, обеспечили себе билет на выход, — майор недовольно цокнула языком и откинулась на спинку кресла. — Пусть сейчас же родители заберут своих новоиспечённых «звёзд» и Второй отдел возьмёт с них подписку!
       — А как же яйцеголовые?
       — Передавятся! Потом как-нибудь их препарируют, а сейчас нам ещё общественного скандала не хватало. Страсти и так после первого Ангела не улеглись, а тут ещё дюжина двухсотых.
       Пока заместитель без возражений выполнял поручение, Мисато глядела на репортаж, где уже в подробностях обсасывался бой «Евы» с Ангелом. Поймала себя на мысли, что со стороны схватка двух огромных чудищ выглядела куда внушительнее и интереснее, чем на экранах командного центра. На этих кадрах не видны ошибки, просчёты и полный провал в большинстве тактик. Только увлекательные разрушения и древний, как мир, мордобой. Только не между людьми, а между двумя гигантами. Всё это выглядело намного круче, чем голливудское кино. И те, кого трагедия никак не коснулась, будут смотреть с попкорном и колой, а также с нетерпением ждать следующую серию всей семьёй. Мисато передёрнуло. На моменте, когда «Евангелион» грохнулся на гору, она закрыла ноутбук.
       После того как Хьюга всё уладил со Вторым отделом, он перевёл телефон в беззвучный режим и положил поверх досье пилотов, чтобы не затерялся в общем хламе.
       — Вам нужен отдых, майор, — мужчина констатировал факт, осматривая горы из бумаг и состояние Мисато, особенно её красную отметину на щеке, — вы явно перегорели, раз сами себя огрели.
       Женщина вскинула бровь в изумлении от проницательности своего помощника. Хотя они настолько давно вместе работают, что даже неудивительно.
       — Ну не смотрите на меня так — несложно догадаться. Единственный человек во всём городе, у кого хватит ума поднять на вас руку, так это командующий. Но он бы стрелял, чтобы наверняка.
       — Мда уж, — она крепко протёрла глаза и потрогала кляксу на лице, — это всё из-за Синдзи. Этот стервец такое отчебучил, вот уж не ожидала.
       Хьюга заинтересованно поднял брови, и майор ему кратко всё пересказала.
       — «Мда уж», — повторил помощник, — вырастили себе на голову.
       — Вот уж не говори, — женщина устало покачала головой, а потом и откинулась назад.
       Хьюга поразмыслил немного и направился к «секретному местечку» кабинета Кацураги. Откровенно говоря, ничего секретного в нём не было, любой внимательный человек смог бы отыскать на одном из стеллажей за папками укромное уплотнение, где хранилась парочка бутылок и тройка стаканов.
       — Вам нужно отдохнуть, скажем, часа три, — мужчина снова констатировал очевидное и достал виски с двумя стаканами. — Я вас подменю.
       — Не, я в порядке, — отмахнулась женщина и сделала усилие встать.
       — Три часа, — настаивал он, разлив по маленькой порции, — за три часа четвёртый Ангел не атакует.
       — За эти три часа тебя Рицко сожрёт, даже не прожёвывая.
       Старлей подумал, что и вправду придётся иметь дело с возбуждённой главой научного отдела, и немного долил себе. Бутылку же обратно запрятал, чтобы культурное распитие случайно не переросло в типичную офицерскую попойку. Надраться они ещё успеют, но сейчас совсем не то время и не то место.
       — Кстати, командующий в курсе насчёт Синдзи? — Макото передал один из стаканов Мисато. Она покрутила им в руке, прежде чем ответить.
       — Честно говоря, во всём грёбаном комплексе командующий, похоже, единственный человек, которому больше всех плевать на Синдзи. И это ещё называется отцом. Велика честь ему что-то сообщать, да вот надо бы.
       — Мне взять на себя?
       — Тебе тогда одной бутылки будет мало. Не, я сама разберусь. — Женщина утомлённо расчесала свободной рукой свою чёлку, отчего она взъерошилась. — Всё же чёрт его дери.
       — Командующего?
       — А, да пошёл он, — майор махнула рукой, — я про Синдзи! К чести, он провёл великолепный бой, этого не отнять. Лучше вряд ли бы смогли. Но его отношение к себе и к другим, да и вообще ко всему...
       — Прошу прощения, — аккуратно перебил старлей своего начальника, — но смею высказать мысль, что хорошо бы Икари-куна ввести в курс дела, что все мы сидим на бомбе замедленного действия. Возможно, у него и мотивация поднимется.
       Он недвусмысленно указал пальцем вниз. И не на пол, а куда ниже. Намного ниже.
       — Я бы с радостью, да верхи ему не выписывают доступ, — развела она руки, — и приходится играть в официоз. Видишь ли, они считают нецелесообразным ему сейчас сообщать неприглядную истину.
       — Ещё раз смею сказать, что какая-то бумажка вас редко когда останавливала.
       Мисато усмехнулась. Он чертовски прав.
       — Шеф, позвольте всё же начистоту.
       — «Шеф»... Давненько меня так не называли, — протянула она, глядя на так и не отпитый стакан. — Ну, что там у тебя?
       Хьюга прочистил горло, готовясь высказать то, что у него давно вертелось на языке.
       — Моё мнение таково, что к чёрту всех этих безумных учёных в нашем комплексе, которые хотят за счёт гигантских ресурсов и жертв докопаться до какой-то там истины. Да клал я свой скромный прибор на эту истину. Скорее всего, один раз именно они уже угробили полмира. Если не напрямую, то косвенно. А мы этот мир на своих костях вытаскивали из безумного хаоса. Я и вы лично проливали кровь. Да, сейчас мы не в строю со всеми остальными, и нам выписали ничего не стоящие модные нашивки и звания, — старлей свободной рукой подёргал свои знаки отличия на воротнике. — Но знаете? Бывших рейнджеров не бывает — мы до сих пор под присягой. Мы давали клятву. Передовая сместилась, изменилась, и она сейчас здесь.
       Кацураги с каждой его фразой сильнее кивала головой. Хьюга бил в самую суть.
       — Наша задача — действенно защищать гражданских, страну, да весь выживший из ума мир от любого врага, даже если он высотой с небоскрёб и плюётся из своей задницы дьявольскими фаерболами, — он продолжал свою тираду войдя во вкус и так махая стаканом, что аж заветный напиток чуть не расплескался. — Что они там втирают про Икари-куна? Нецелесообразно? Но, простите, какого лешего? Он под вашим непосредственным подчинением. И теперь парнишка один из нас.
       — Один из нас, чтоб мне провалиться, — вторила майор.
       — Даю палец на отсечение — такое боевое крещение не каждый бы прошёл. Да, он не давал присягу, но что с того? Зато мы давали. Я считаю, что это вы лично должны выбирать, что целесообразно для него, а что нет. А свои измышления они могут присылать факсом прямо в урну. Вот моё мнение.
       — За это надо выпить, — выпалила Мисато, готовая подписаться под каждым словом.
       Они отпили пару глотков, оставив немного отличного виски в своих стаканах. Нежное жжение разлилось внутри тела, приятно расслабляя.
       — Думаю, как утрясётся, я лично покажу Синдзи всё как есть. Даже если сверху не спустят бумагу.
       — Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать?
       — Именно. А то на словах он не поверит, — Кацураги покрутила недопитый стакан, — в такое вообще мало кто поверит, пока не увидит собственными глазами.
       — Надеюсь, он сразу же не выпадет в аут, а то нам бы продержаться до «Евы-02».
       — Ты же сам знаешь, пилот «Евы-02» — подарок ничуть не лучше, чем Синдзи или Рей, — женщина усмехнулась. — Да чтоб мне снова пережить резню в Шанцю, похоже, в пилоты могут пройти только тронутые башкой.
       — Вы сгущаете краски.
       — Вовсе нет.
       — Трудное детство? Всё же они родились и росли во времена, когда человечество одной ногой в могиле стояло.
       — Никак нет, большинство их ровесников выросли вполне нормальными ребятами. Ну посуди сам, если уж откровенно: первой на всё, то есть вообще на всё, начхать, кроме, наверное, командующего, и то я ещё сомневаюсь в этом; вторая, и ты это сам знаешь, с таким раздутым самомнением, что будь оно физически осязаемо, то можно было бы выстроить лестницу до Луны; третий просто нытик и ходячая депрессия, но с этим ещё что-то можно сделать; по четвёртой же просто психушка плачет крокодильими слезами — её не то что в бой отправить, а просто посадить в «Еву» уже страшно; а пятый — солдафон до мозга костей.
       — Кхм, пятый мне определённо нравится — мы сможем найти с ним общий язык.
       — Ты же с ним ещё ни разу не встречался. Поверь, он вынесет мозг ничуть не хуже других. Поэтому я и поражаюсь тому, с чем мы имеем дело и с чем ещё предстоит.
       Макото прокашлялся и отложил свои очки от греха подальше.
       — Jesus, for what fucking reason are you giving me the holy shit?18 — изобразил он одного общего чернокожего знакомого. Если бы не "л", переходящее в "р", то Хьюга говорил бы на английском почти безупречно.
       — А-а-а, — женщина ехидно улыбнулась и вытянула стакан в сторону своего помощника, — штаб-сержант Хигс, я тоже по нему соскучилась.
       — You think you're in trouble, you whelp? Bullshit! When bullets are flying around as you settled to take a dump, and you run to your position, pants-down, shitting yourself on the run — now that's when you're in trouble! You ain't in no trouble as long as you have your pants on!19
       — Sir, yes, sir! — выкрикнула Мисато во всю глотку, аж слюни полетели. Давненько она так не надрывала свой голос. Двое бывалых вояк дружно засмеялись, вспоминая свои жаркие деньки.
       — Спасибо, Макото, — майор еле успокаивалась и откашливалась, — спасибо за всё.
       — Всегда пожалуйста, шеф, — Хьюга невозмутимо надел свои очки. — За это надо выпить.
       — За штаб-сержанта Хигса, а также его умение воодушевить и замотивировать!
       — За штаб-сержанта, чтоб его!
       Допив остатки виски, старлей собрал со стола Кацураги все отчёты и документы, которые ему понадобятся в ближайшее время. "Отличную" дополнительную работёнку он себе надыбал, но что не сделаешь для того, чтобы вытащить из хандры своего боевого товарища.
       — Три часа, майор Кацураги, — для верности повторил Хьюга в дверях, — ни минутой раньше. За эти три часа очередной Удар не случится, уж я как-нибудь справлюсь.
       — Хорошо, — помахала Мисато ему рукой и взяла свой телефон. Пока он находился в беззвучном режиме, у неё скопилась куча пропущенных вызовов и сообщений. Женщина бегло их пролистала в надежде найти весточку от Синдзи, но всё тщетно. Ну и ладно, сорванец немного подождёт. Сейчас ей необходимо уведомить командующего, что комиссия с участием Синдзи переносится как минимум на завтра.
       Пара манипуляций на сенсорном экране — и в динамиках доносятся длинные гудки. Пока Кацураги ждёт, она мысленно даёт себе обещание, что эти три часа, выигранные для неё Хьюгой, она проведёт с пользой. Майор обязана от руки написать письма семьям погибших, выразив соболезнования и благодарность. Конечно, Мисато предпочла бы лично сказать эти слова, как ей уже приходилось много раз делать. Не самые приятные воспоминания, ибо невыносимо смотреть на вдову, шокированную и готовую сорваться в истерику, но изо всех сил сдерживающую себя, ведь на её трясущихся руках маленький ребёнок. И всё, что ей остаётся, — тихо всхлипывать с пустыми глазами, в попытке осознания, что же произошло и что же теперь делать, ибо времени горевать о своём любимом у бедняжки совсем нет. А ты стоишь на коленях, склонив голову, понимая, что никакие слова сожаления и благодарности ей уже не помогут... Хуже только рыдающая мать, которая вцепляется в нежданного визитёра с ужасными вестями и сквозь слёзы задаёт один вопрос: "Почему мой сын?" А ответа на него нет, из-за чего продолжаешь стоять на коленях как истукан и только сильнее вдавливаешь свою голову в пол, прося прощения за то, что нерадивый офицер не смог уберечь её самое сокровенное и единственное, дававшее ей силы жить в этом свихнувшемся мире. С отцами же проще, в какой-то мере. Они всё спокойно воспринимают, тихо проговаривая: "Вот как..." Просто потому, что после осознания смерти своего сына внутри них умирает частичка души.
       Мисато прикрыла глаза, вспоминая, наверное, один из темнейших своих дней. Сообщать трагическую весть семьям погибших — самая сложная задача для офицера, особенно если они были под твоим началом. Но из-за плотного графика, к сожалению или к счастью, Кацураги на этот раз придётся обойтись письмами. И поэтому они должны быть написаны от руки. Чем она обязательно займётся после того, как договорится с одной важной шишкой, которой плевать не то что на жизни других людей, а даже на собственного сына.
       На другом конце провода послышался знакомый, сухой на эмоции голос.
      

       18) Господи, какого хуя ты мне суёшь это святое дерьмо?вернуться
       19) Ты думаешь у тебя проблемы, молокосос? Чушь собачья! Когда вокруг тебя пули засвистят пока ты срал, и побежишь на передовую со спущенными штанами роняя своё дерьмо - вот теперь у тебя проблема! А пока твои штаны на твоей заднице - у тебя нет проблем!вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 21. [Интроект I]
 
 
       Солнце неуклонно двигалось к закату, озаряя красным переживший осаду город-крепость. Почти весь северо-восточный район Токио-3 был оцеплен Силами самообороны, полицией и службой безопасности. Свежие следы боя выглядели глубокими ранами на лице города: разрушенные дома, вырванные с корнем деревья, разбитые дороги, неразорвавшиеся снаряды. Военные и сотрудники NERV прочёсывали каждый сантиметр района, собирая разбросанные по округе клочья от «Евангелиона» и его противника. Иначе жители, когда их сюда пустят, растащат всё на сувениры.
       Здесь же нашёл свой последний приют главный враг всего человечества. Люди, как муравьи, взяли в кольцо бездыханную тушу Ангела и быстрыми темпами сооружали подобие ангара гигантских размеров, где незамедлительно примутся препарировать поверженного монстра. Венец природы, властитель мира, человек всё ещё не определился, что же монстр за создание такое: то ли пришелец из космоса, то ли рукотворное чудище, то ли вовсе шутка эволюции. Лишь дал богохульную, как многие бы сказали, кличку — Ангел.
       Но как бы там ни было, город оживал, будто после долгой спячки. Из бомбоубежищ выпустили людей, и они сразу заполонили улицы. Кто-то спешил по срочным делам, ибо в Токио-3 большинство так или иначе связано с NERV. И дел теперь привалило: тут и там раздавался грохот ремонтных работ. В первую очередь восстанавливали в ущелье убитое шоссе — одну из главных артерий, связывающих Токио-3 с внешним миром. А те, кто не работал на грозную организацию, или бежали домой, дабы наконец-то воссоединиться с семьями, или же пополняли орду зевак, которые толпились вокруг оцепления. Среди них немало жителей злополучного района, и им оставалось только глядеть на порушенные дома да надеяться, что не придётся ночевать под открытым небом. Для тех, кто не хотел на время поселиться в недрах Геофронта, а предпочёл дожидаться, пока не пустят в свои дома, развернули палаточный городок.
       Токио-3 начинал функционировать, и чем ближе к горизонту клонилось солнце, тем сильнее раскочегаривался гигантский маховик невиданной машины.
       И во всём этом бесцельно бродил Синдзи, вставив в одно ухо наушник с музыкой и наблюдая то за суетливыми работниками, спешившими на срочный вызов, то за радостными и возбуждёнными подростками, то за охваченными горем семьями, потерявшими родной дом. И чем темнее, тем люднее. Парадокс для этого города. Как будто сжатую пружину в один миг отпустили, и она выстрелила. Это же касается не только города, понимал Синдзи.
       Проходя мимо развёрнутого у подножия горы палаточного городка, юноша заметил вдалеке, как у крупного торгового центра уже сновало много людей, по большей части женщин и девушек. Бой только отгремел, а они уже побежали снимать стресс единственным им доступным способом — шопингом. Синдзи никогда не понимал подобного: неужели оно работает? Может, ему тоже попробовать? А вдруг полегчает? Прогулка по свежему воздуху не принесла покоя: оказывается, так лечить Синдзи может только Нагоя. Однако попробовать шопинг он вряд ли сможет: денег в кармане лишь на то, чтобы перекусить пару раз.
       Судя по постерам и вывескам на торговом центре, в нём находился кинотеатр. Если бы не начудившая Хирага Ута, а после — драка с Судзухарой Тодзи, он завтра бы пришёл сюда с Михо. Может быть. Можно ли было бы поход в кино назвать свиданием? Конечно да, ведь именно этого девушка и добивалась. Она хотела встречаться с пилотом. Использовать его, равно как и другие. Даже Мисато отличилась, а Синдзи-то думал... Чего уж говорить, если он не нужен своему родному отцу, то кому он вообще сдался? Вот как пилот — всегда пожалуйста.
       Юноша брёл со слипающимися глазами. Сказывался чрезмерно утомительный бой, после которого нормально так и не отдохнул. Ноги уже практически не держали. На одной из возвышенностей Синдзи уселся на травку вместе с десятками других несчастливцев и стал глядеть на палаточный городок да на суетившихся внизу людей. За оцеплением грохот ремонтных работ только усиливался: сегодня ночью тишины в городе не будет. Но судя по тому, как много жителей, не обременённых работой, прибывало в различные кафешки, бары, боулинги и караоке, перспектива гудящей ночки всех устраивала. Одни будут в поте лица работать, чтобы вторые могли повеселиться. Таков этот мир. И никто не обратит внимания, как спаситель города — герой, по словам Мисато, — прямо вот здесь завис.
       Усталый взгляд уцепился за гору с противоположной стороны, где он рухнул на своей «Еве». Вмятина от биомашины отчётливо была видна даже отсюда. А вот уступ, на котором сидели его одноклассники, уже и не увидеть — он полностью обрушился. Ниже на земле красовались заметные борозды от ног исполина, изображавшего мчащегося по льду хоккеиста. А в месте, где пилот внезапно для себя и всего командного центра прыгнул, всё разнесло в радиусе метров двадцати. Но разрушения были не изнутри, как при взрыве, а вовнутрь. Словно всю картину рисовал Рембрандт, а Пикассо решил её дополнить своим фирменным штрихом. Впрочем, пилот догадывался — работа АТ-поля. Но как у него получилось таким образом его использовать, он и сам не понимал. Да и пока не хотел вникать: всё равно доктор Акаги и лейтенант Ибуки потом ему объяснят.
       Не вытерпев, юноша окончательно распластался на склоне, нежась в вечерних лучиках солнца и непроизвольно приоткрыв рот. Глаза совсем слипались. Посторонние звуки становились всё более отстранёнными, пока не слились в единый неразборчивый убаюкивающий гул. Лишь музыка упрямо проникала в ухо, не давая уснуть и снова погрузиться в кошмар.
       Надо идти домой, понимал Синдзи. Домой? И после всего, что произошло сегодня, он ещё хочет здесь оставаться и пилотировать «Еву»? Скорее нет, чем да. Но что будет с этими людьми, если нагрянет очередной Ангел? От такой ответственности не отвертеться, юноша в этом уверен. Она всё равно настигнет рано или поздно, даже если он снова отгородится от всего и убежит. Раз судьба его выбрала, то расцепить её мёртвую хватку будет не так легко.
       Как бы там ни было, но надо пойти в квартиру Мисато и нормально выспаться: оно того не стоит, чтобы вымучивать свой организм. Но травка столь мягкая, а солнце уже не такое обжигающее... Не сильно он сопротивлялся подступу неизбежного сна: пилот слишком устал. Темнота незаметно его окутывала, а шум удалялся всё больше и больше, только музыка напевала что-то позитивное. Но и она вскоре отступилась, проиграв дремоте.
       Первое, что он почувствовал, прикоснувшись к мягкой траве, — приятное щекотание лица. Это принесло ему желанный покой. С каждым вдохом дышать становилось проще, будто температура и влажность воздуха резко упали, как по мановению волшебной палочки. А ещё умиротворённая тишина, свойственная бескрайним лугам. Лишь ветерок легко завывал, колыша какую-то листву. Ему хотелось полностью отдаться нахлынувшей безмятежности и погрузиться в долгожданный покой. Сколько у него времени? Час? Три? Вечность? С последним Синдзи перегнул, но он очень надеялся, что в запасе достаточно времени, чтобы наконец-то отдохнуть.
       Однако что-то заставило его открыть глаза против воли. Икари сопротивлялся, но ничего поделать с собой не мог — что-то очень ярко светило сквозь веки. Сколько он сопротивлялся? Минуту? Десять? Казалось, здесь время течёт как-то по-своему. Но в итоге он сдался неведомой силе.
       Юноша очутился в бескрайнем поле среди неизвестных ему растений с желтоватыми колосками. Сначала он принял их за пшеницу, но, дотронувшись до одного колоска и пристально всмотревшись, понял свою ошибку. Познания Синдзи в зерновых культурах были скудны, но ничего даже похожего ему не припоминалось. В довершение картины на каждом стебельке висело маленькое, не больше двух сантиметров, устройство. Приблизившись почти в упор, он попытался прочесть, что на них написано, но всё тщетно: надписи на незнакомом языке. «Бессмыслица какая-то», — подумал юноша, прикидывая в уме, сколько надо было истратить таких маленьких штук, чтобы повесить на каждый стебелёк.
       Сквозь нечёткую бледную пелену Синдзи разглядывал, как по светло-голубому небу плыли кучки облаков, а за ними просматривалось светло-оранжевое светило. Хотя оно и в зените, но совершенно не обжигало ни глаза, ни тем более кожу. Странность шла за странностью, но ему незачем удивляться — сновидения, они такие. «Ведь это сон?»
       Где-то наверху медленно пролетал какой-то еле различимый самолёт треугольной формы с очень вытянутым носом. После себя он не оставлял ни борозд, ни звука. Через пару секунд позади него слегка сверкнуло, и он очень резко ускорился, полностью скрывшись за облаками.
       Не понимая, что же ему привиделось, Синдзи устало присел. Первым делом он почувствовал необычайную лёгкость в теле, не свойственную для сновидений. «А точно ли сон? — усомнился он. — Ведь редко когда ты себя осознаёшь во сне». Если бы не пелена перед глазами, то он бы чувствовал себя даже лучше, чем при бодрствовании.
       С недоумением Синдзи оглянулся: у горизонта невысоко над полем плыла ромбовидная штука. Точнее разглядеть не позволяла дымка, да и далековато находилось это странное устройство. Но он мог поклясться, что ничего подобного никогда не видел даже на фотографиях.
       Здесь явно было что-то не так, понимал Икари, но отчего-то на душе спокойно. Будто всё происходящее вокруг — это нормально, в порядке вещей. Поэтому он не сильно задумывался, где он и что он здесь делает. Он просто умиротворённо любовался бескрайними жёлтыми полями и голубым небом, стараясь все свои проблемы оставить где-то там — позади. И больше к ним не возвращаться. Просто плюнуть на все войны с Ангелами и вернуться к спокойной размеренной жизни, которую предлагал этот удивительный и странный мир.
       Но если он снова убежит — тогда что? Прекрасно зная по своему опыту, насколько плохо, когда тебя ранят и словом, и делом, Синдзи не любил, когда из-за него страдали люди. И понимал, что ответь он на письмо отца, то с Маной ничего бы не случилось, не пострадали бы жители Мисимы, возможно, и с Аянами ничего бы не произошло, и тем более не погибли бы те пилоты. Но свершилось так, как свершилось. В итоге виноват сам Синдзи со своей ненавистью к отцу.
       Юноша разрывался между тем, что он хочет, и тем, что необходимо. На чаше весов — его спокойная жизнь и пилотирование «Евой». Равно как и несколько недель назад после боя с первым Ангелом. Казалось бы, такой лёгкий выбор: остаться здесь или уехать восвояси. Тем не менее тогда он и его не сделал, отдав всё на откуп Мисато, и поплыл по течению. Как когда-то ему посоветовали начать играть на виолончели, так и сейчас сказали: «Залезай в чёртова робота». В обоих случаях он повиновался, не особо размышляя, чего хочет сам. Да, когда он полез в «Еву», очень надеялся, что отец обратит на него внимание, одобрит, похвалит. Теперь же Синдзи понял, насколько был наивен. Он для отца пустое место, никто. Так было всегда, и вряд ли что-то изменится в будущем.
       И вот сейчас он задумался над своими личными желаниями. Чего же он хочет на самом деле, после всего произошедшего в Токио-3? Варианты очевидны, но, как назло, теперь уже нельзя так просто взять и сделать выбор — в этот раз, помимо всего, навалился гигантский груз ответственности. Кроме того, он не может вернуться к дяде. Жить придётся одному, бросив школу и начав работать. Осилит ли?
       Выбор стоял между «плохо» и «плохо».
       Пойти на поводу у своих желаний и бросить на произвол судьбы тысячи людей?
       Или продолжить нести внезапно свалившееся на Синдзи бремя, потому что так ему сказали?
       «И что же мне теперь делать?»
       Он оглянулся в поиске хоть какого-то намёка на правильный ответ. Перед ним простирался всё тот же чудной мир с необычной «пшеницей», странным ромбом вдалеке да неестественным небом. Логика подсказывала, что всё это ненормальное, чужое. Но в сердце крепло противоположное мнение, что лишь добавляло ещё больше вопросов.
       В ответ на его терзания внутри расцветало чувство, что место, где он сейчас находится, — родной дом. Не просто здание, в котором вырос, а что-то гораздо большее. Даже большее, чем Родина. Что-то такое, что когда-то у него отняли, украли. И вот он наконец-то здесь. И вот он хочет остаться здесь. Навсегда. Ибо это его дом, здесь его место. Здесь он сможет обрести своё счастье.
       Но сможет ли? Внутри заскребло, напоминая, что это неправильные мысли. Что он предаст тех, кто самозабвенно его защищал. Разочарует тысячи людей, которые положились на него, связали с ним надежды. Поставит под угрозу своих новых одноклассников и всех тех, с кем познакомился в NERV.
       «Я всё понимаю, Мисато-сан».
       Повернув голову в другую сторону, юноша приметил в сотне метров от себя размытую фигуру девушки в лёгком сарафане бирюзового цвета. Она медленно шла по полю, нежно дотрагиваясь то до одного колоска, то до другого. Синдзи постарался присмотреться, но тщетно. Всё, что он смог разобрать: незнакомка очень вытянутая, а её длинные и почти белые волосы распущены. Только Икари захотел встать и направиться в сторону девушки, как у его уха кто-то произнёс незнакомым мелодичным голосом всего одно слово. Разобрать он его не смог не оттого, что не расслышал, — это был неизвестный ему язык. Машинально Синдзи резко обернулся на источник звука и почти в упор уставился в чьи-то усталые красные глаза.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 22. [Интроект II]
 
 
       Юноша встрепенулся, открыв собственные глаза. Мышцы тут же заныли, неистово протестуя против таких резких движений. В уши уже ворвались привычные звуки города, а очередная мелодия в наушниках настойчиво завывала, требуя внимания. Пересилив себя, Синдзи оглянулся: вокруг него всё так же сновали люди, а где-то внизу бурлил полевой лагерь. Ещё дальше — Токио-3 работал над зализыванием своих ран. Небо сильнее налилось красным, а родное солнце ушло ближе к горизонту. Где-то за горной грядой показались тёмно-серые тучи, предвещающие долгожданный дождь. Юноша уже и забыл, что вода может лить не только из трубы, но и с небес.
       Синдзи глубоко вздохнул и сильно потёр глаза. «Сколько я проспал? Вероятно, не очень долго. И что это был за сон?» Он отчётливо его помнил, каждую деталь, словно наяву. Сказанное слово так и не смог разобрать, но почему-то знал его значение — «прими ответственность».
       Проморгавшись, Синдзи увидел среди снующих внизу людей знакомое лицо и шевелюру, по которым он опознал одного из своих одноклассников. Тот тоже заметил Икари и, помахав рукой, тут же направился к нему. Как же хотелось сорваться и убежать, но силы совсем иссякли. И вот блондин без особых усилий взобрался на холм. По виду бодрячком. «Ну конечно, не он же сражался».
       — Вот кого я не ожидал увидеть сегодня, — начал одноклассник, не успев подойти, — так это тебя, Икари Синдзи.
       Тот ничего не ответил, продолжая слепо смотреть на суетящийся город и слушать музыку.
       — Чем же я заслужил пренебрежение к себе? — блондин уселся рядом, по-доброму улыбаясь. — Быть может, ты забыл, как меня зовут? Что ж, знай, зла держать я не намерен.
       — Нагиса Каору, — буркнул Синдзи, снимая наушник и ставя плеер на паузу.
       — И я тебя приветствую. Что привело пилота в наши непримечательные края? Вон там, — он ткнул в сторону ряда двухэтажных домиков за оцеплением, — моё скромное жилище. Я бы пригласил в гости, да вот...
       — Уж извини.
       — Я тебя ни в чём не обвиняю, — внезапный собеседник расплылся в улыбке пуще прежнего, — вовсе даже наоборот. И всё же, чего это ты тут один-одинёшенек?
       Юноша в ответ только вздохнул. Он никак не мог решить, как относиться к красавчику класса. В Нагисе чувствовалась какая-то странность: хоть он и вечно улыбался, но никакой весёлостью от него не веяло. Напротив, в глазах и голосе сквозила печаль.
       — Я думал, пилоты после боя очень заняты и у них нет времени прогуливаться.
       Синдзи цокнул языком и простонал.
       — Ладно, — продолжил Нагиса примирительно, — твоё дело.
       — Я просто немного устал от всего этого, хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.
       — А с виду кажется, что тебе нужна поддержка.
       — Да кому я нужен...
       — Возможно, всем? И мне? Ты же пилот.
       — В этом и проблема. Сам я никому не нужен.
       — И что здесь такого? — пожал плечами Нагиса. — Пользуйся данными тебе возможностями. Например, мог бы позвонить Сакамото, она же и не прочь помочь тебе.
       — Ей я неинтересен!
       — Я знаю, несложно догадаться, чего хочет расчётливая Сакамото.
       Синдзи удивлённо поглядел на доброе лицо Нагисы, и тот пояснил:
       — Это её выбор: быть тебе полезной в обмен на твой статус.
       — Я так не могу, — Икари поджал ноги, обхватив их руками, и опустил подбородок на колени, — это мерзко, знаешь ли.
       — Ты наивно полагаешь, что понизишь ей самооценку? Вовсе нет. Как я сказал — это её выбор, то, чего она хочет сама, избрав подобный путь. Её же никто не заставляет, — развёл руки Нагиса. — Как расчётливая девушка, она готова ко всякому, и, поверь, твои чувства она постарается не ранить.
       — Уже успела. Я случайно подслушал её разговор с Хирагой...
       — Понятно, — прервал его собеседник. — В любом случае это же верно не только в отношении Сакамото, но и в отношении других людей, которые тебя окружают.
       С точки зрения Синдзи, всё не так радужно, особенно если брать в пример Михо. Поэтому он только ещё глубже вздохнул.
       — Ты тоже так делаешь? Пользуешься своей красотой?
       — Если это комплимент, то я благодарен, — усмехнулся Каору. — В какой-то мере да, пользуюсь.
       — Кто бы сомневался, — Икари поморщил нос, — не все такие, вообще-то.
       — Но я стараюсь, — собеседник не заметил вставленную шпильку, — чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность.
       — Да ну?
       — Разумеется! Ведь, к сожалению, наши души несовершенны и человек не может однозначно сказать, что полностью знает себя.
       — Спасибо, я и без тебя в курсе, что познать самого себя не так просто. В последнее время поневоле приобщился к психологии, так что для меня это не новость.
       — Тем лучше, — Каору поднял палец и расплылся в очередной улыбке. — А теперь представь, что если мы плохо понимаем себя, что уж говорить про других людей, которые нас окружают? Им-то тем более сложно понять, если не дать за что-то зацепиться. Это вызывает... дискомфорт, путаницу, сомнения и предрассудки. И это трагедия. Из-за чего нам необходимо приспосабливаться. Прочувствовать, насколько можно и нужно открыться тому или иному человеку. Лишённые возможности видеть свет люди ходят во тьме с выставленными руками в надежде что-нибудь найти. А когда найдут, стараются подобрать дистанцию, благодаря которой не ранят чужое и собственное сердце. И только потом понимают, что это и есть доверие.
       Честно говоря, Синдзи не всё понял, что хотел сказать блондин своей тирадой на одном дыхании. Когда Ибуки ему толковала про психологию, он и то больше улавливал. Сразу видно, кто из них профессионал.
       — И вот ты сейчас открываешься мне, чтобы заслужить моё доверие, — сделал смелое предположение Икари. — Не просто так же ты со мной заговорил, да?
       Поправив чёлку, красавчик не перестал фирменно улыбаться и таинственно молчал.
       — И что же тебе от меня нужно?
       — Признаться, когда ты к нам перевёлся, я думал, что через тебя смогу сблизиться с Аянами. И сейчас надеюсь в какой-то мере.
       — Откуда ты знал, что нас что-то связывает? — удивился Синдзи и распрямил ноги.
       — Я больше скажу: Аянами тоже пилот, как и ты.
       Икари раскрыл рот от изумления, но ничего не ответил по двум поводам: этот засранец всё время знал, кто такая Рей, но никому не поведал о своих умозаключениях, — раз, а два — возможно, сия информация ему досталась далеко не за красивые глаза.
       — Можешь не удивляться, не сложно догадаться, — пожал плечами блондин и уставился на надвигавшиеся тучи. — Так что насчёт моей просьбы?
       Синдзи даже не знал, что и думать: этот на вид добродушный красавчик тоже хотел его использовать, но не как пилота, а как общего знакомого. Ко всему прочему не скрывал своих намерений и не юлил. И это удивляло. Отчего же появилась симпатия к блондину, такая же, как к Мисато? Синдзи не мог понять. Может быть, Нагиса умеет расположить к себе людей? Даже несмотря на всю свою странность. Кроме того, Синдзи, благодаря некоторым музыкальным познаниям, отметил про себя: Нагиса говорит таким тёплым тембром, что сложно отмахнуться. Словно он подстраивается под собеседника и подбирает высоту голоса, скорость разговора и чёткость выговаривания тех или иных слов. И совсем не имело значения, что он говорит, какую чушь, — ему достаточно открыть рот, чтобы заворожить слушателя. В итоге его слова влетают не в уши, а прямо в душу. Но даже понимая это, Синдзи сложно было оторваться от странного одноклассника.
       — Вряд ли смогу тебе помочь, я с Аянами очень редко общаюсь.
       — Прискорбно.
       И всё же почему он так за ней носится, если ему уже дали от ворот поворот? Неужели безответные чувства у Каору всё ещё теплятся? Синдзи решил спросить в лоб, заодно проверив, насколько Нагиса готов быть откровенным:
       — Ты в неё влюблён? — Икари покраснел, хотя старался не подавать вида.
       — Люблю, — незамедлительно ответил Нагиса, не меняя выражения лица, — как тебя...
       У Синдзи чуть челюсть не отвалилась, но тот продолжил:
       — ...как и всех остальных. Я люблю людей, сильно. И мне больно смотреть на эту эпоху.
       — Вот это неожиданно, — промямлил пилот. — Тогда почему ты так к Аянами неровно дышишь, раз тебе милы все вокруг?
       Нагиса взглянул в глаза Икари:
       — Аянами ведома тенью, во власти которой многое, — произнёс скороговоркой себе под нос блондин с улыбкой на лице, но с грустью в глазах. Словно фразу и мимику выучивал перед зеркалом, — и она может повлиять на эту тень.
       Синдзи впал в ступор.
       — Знаешь, юмор у тебя так себе.
       Но Каору продолжал внимательно всматриваться в своего собеседника, давая понять, что он не шутит. Пилот задумался: единственный, кто у него ассоциируется с «тенью», так это его собственный отец. О нём постоянно перешёптывались работники или упоминали как истину в последней инстанции в том или ином споре. Но сколько юноша ни посещал Геофронт в целом и штаб в частности — он ни разу не видел своего отца. Тот словно из тени командовал.
       От одного только упоминания Икари Гендо внутри Синдзи нарастало чувство негодования. Эмоции захлестнули разум: «Если кто и мог подействовать на отца, то этого человека уже давно нет в живых! А тут этот блондинистый красавчик, который вообще ничего не знает, уверяет, что бедная девушка может к чему-то склонить самого Икари Гендо. Ну конечно, как только снег в Японии выпадет!»
       — С чего у тебя такая уверенность? Оттого, что пилотируем гигантскую ходячую хрень? — внутри Синдзи забурлило. Он почувствовал, что ему надо высказаться, ибо если его собеседник считает, что от них хоть что-то зависит, то глубоко ошибается. — Да нами распоряжаются как вещью. Всем вообще пофиг на нас. Когда я в первый раз увидел Аянами, она вся была изранена, и они ещё хотели её отправить в бой, на верную смерть, даже зная об этом!
       — И тут появился ты?
       — Да, чёрт возьми! Так получилось, чисто случайно. Потому что в Нагое... там... — в горле Икари образовался комок.
       — Что-то заставило тебя уйти, — понимающе кивнул Каору.
       — В общем, в Нагое меня больше ничего не держало. И вот я оказался здесь, прямо во время первого нападения Ангела. И вместо Аянами посадили меня. Я там чуть коньки не откинул, поэтому мне страшно представить, что бы случилось с ней! А в последнем бою...
       Синдзи прервался, запыхавшись. Сердце колотилось, глаза были готовы вот-вот заслезиться, а в горле пересохло.
       — Прискорбно, — протянул Каору, — загубить невинную душу...
       — Да, очень. Они меня называют героем, тогда как в карманах дырка от бублика, — он вывернул их для пущей убедительности, и оттуда вывалились несколько монет да парочка купюр. — И где мои комиссионные за все пережитые страдания? Вот как они к нам относятся. А ты говоришь, в её власти чего-то там изменить. Да нас вообще в грош не ставят!
       — Ты думаешь, сильнее всех страдаешь? В сравнении с некоторыми обездоленными, здесь люди живут, можно сказать, припеваючи. И это касается тебя и Аянами.
       Синдзи уже слишком устал, чтобы возразить. А возразить ему было что.
       — Я не могу себе представить, что такое пилотировать ту машину и сражаться с теми, кого вы зовёте Ангелами. Судя по тебе, наверное, очень больно, — он пристальнее взглянул в измождённое лицо Икари, — но я уверен, что это не идёт ни в какое сравнение с адом на Земле, в котором постоянно живут люди без крыши над головой. Потому что их изгнали из родного дома, украли заслуженное будущее и всякий смысл жизни, а что самое худшее — истерзали и искалечили души. И каждый дарованный день проводят как последний. А таких сотни миллионов по всему миру. Это, — он как бы обхватил руками весь мир, — несправедливость текущей эпохи, и виновных уже не найдёшь. Ведь всему причиной то, что люди потеряли свой свет, — Нагиса приложил левую руку сначала к своей груди, потом к Икари. — Вот что я бы хотел исправить — вернуть свет во тьму.
       Синдзи непроизвольно отодвинулся от собеседника. Он было хотел с ним поспорить, что те испытания, которые выпали на его долю, просто ужасные и ни с чем не сравнятся. Но не смог вымолвить и слова: инстинктивно юноша понимал, что Нагиса в чём-то прав. Да и он просто вымотался, чтобы спорить о таких высоких материях.
       — Прости, — начал блондин оправдываться с присущей улыбкой, — меня что-то потянуло в дебри почём зря.
       — Я просто не могу понять, при чём тут Аянами и чем она может тебе помочь? Мы же ещё не взрослые.
       — Как сказать, ты не взрослый, но у тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми звёздами на небосводе.
       Икари неодобрительно глянул на лицо своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы миллионов. Или Нагиса и вправду верит, что пилоты такие шишки, к которым будут прислушиваться? С чего бы?
      
       — Если ты так хочешь изменить мир, то становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма, — я за тебя буду голосовать.
       — Хорошая идея, я подумаю на досуге, — усмехнулся Каору. — А сейчас надо бы идти, а то нас зальёт. Да и скоро будут подавать ужин, так что давай со мной.
       — Не очень-то я голоден.
       — М-м, — потянул блондин, — а как же твои трясущиеся руки?
       И точно. Видимо, Синдзи уже настолько привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца, чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе. Это настолько неподъёмная ноша, что Икари хотел просто сбежать на край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую» подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право отказаться от пилотирования?..
       — Ладно, я с утра ничего не ел, — не сильно солгал юноша.
       — Гипогликемия? — поднялся Нагиса и подал руку. — Пойдём, там в лагере военные поставили полевую кухню.
       — Желания пересекаться с солдатами или тем более с сотрудниками NERV у меня нет... Я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться. Во всяком случае, сейчас.
       Блондин посмотрел на трясущегося пилота и задумался, переводя взгляд с него то на военных внизу, то на надвигающиеся тучи.
       — Понимаю, — произнёс Каору и двинулся к лагерю. — Никуда не уходи.
       Уходить Синдзи не собирался, ему и здесь неплохо сидится. Правда, вселенская слабость снова начала одолевать, заставив клевать носом.
       Нагиса вернулся достаточно быстро, но вместо еды принёс бутылку с водой. Как подошёл, сразу вылил треть её содержимого на голову Икари и, отложив ёмкость, принялся зачёсывать волосы Синдзи назад. Хотя «клиент стилиста» опешил и отчаянно сопротивлялся. Когда дело было сделано, Каору довольно произнёс, чуть не усмехнувшись:
       — Вот так тебя не узнают, — подал он руку своему однокласснику, — пошли.
       Синдзи сердито поглядел на мучителя, отряхивая промокшую футболку. И абсолютно не представлял, что и думать о своём однокласснике. Протянул в ответ руку — получилось почти как рукопожатие примирения.
       Встать же оказалось не так просто. Ноги уже совсем не держали — организм требовал не только обильной пищи, но и крепкого сна.
       Икари пару раз ударил себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться. А потом богато отпил из бутылки свежей воды.
       В итоге Синдзи без особых затруднений, как и предполагал Нагиса, проник в полевой лагерь. Разве что проходящие мимо люди шарахались от него, словно от наркомана.
       — Мне кажется, что маскировка не очень, — бурчал пилот, — меня же солдаты остановят.
       — Нет, — улыбчиво возразил Нагиса, — военные не полицейские, им всё равно, чем ты ширяешься. Главное, чтобы не буянил и соблюдал дисциплину. Но ты прав, лучше в общую столовую не заглядывать — там сейчас парочка наших одноклассников, и они поднимут переполох, завидев тебя.
       — Кто бы сомневался, — устало пробубнил Синдзи.
       Ребята прошагали мимо палаток, в которых сгрудились женщины, старики и дети. Взрослые между собой активно делились новостями, слухами и сплетнями, тогда как дети радовались смене обстановки и носились туда-сюда: кто-то играл в футбол с обычным резиновым мячом, кто-то — в войнушку, носясь с палками. Подростков же практически не было видно. Синдзи решил, что они при первой же возможности сбежали куда подальше.
       Всех людей обходили как гражданские, так и военные врачи, расспрашивая о самочувствии, здоровье. Больных даже с элементарной простудой старались изолировать, чтобы инфекция не распространялась по лагерю. При такой жаре и столпотворении людей, вкупе с минимальной гигиеной (даже несмотря на развёрнутые мобильные душевые), риск вспышки эпидемии закономерно высокий. Заодно составлялись списки, благодаря которым людям легко будет определить, где находятся их родственники.
       Наконец-то Синдзи с Нагисой зашли в одну из палаток. Трое женщин здесь что-то бурно обсуждали, собираясь уходить на раздачу ужина. Вокруг них носилась пара весёлых мальчишек лет пяти-шести. Ребятня, похоже, совсем не унывала — внезапная смена обстановки их только забавляла.
       — Каору! — благодушно воскликнула самая старшая из женщин. — Ты как раз вовремя.
       — Матушка, — кивнул он ей в ответ.
       «Матушка? Однако», — пронеслось в голове Икари.
       — О, а с кем ты? Не представишь?
       Синдзи уже было открыл рот, но его опередил Каору:
       — Это мой одноклассник Синдзи.
       — Просто Синдзи? — подняла женщина левую бровь. Ответа от своего улыбающегося сына она так и не получила. — Рада познакомиться, Синдзи-кун. Я Нагиса Вакамэ.
       За ней сразу представились и другие женщины вместе с двумя парнишками. Все они ещё вчера жили в соседних домах злополучного района. А сейчас они соседи по несчастью. Их мужья в данный момент или работают в NERV, или задействованы в восстановлении города, и вряд ли скоро получится с ними встретиться. Остаётся только набраться терпения и ждать, когда привычная жизнь вернётся на круги своя. Вот так они и стали одной большой семьёй.
       — Ну ладно, вы на ужин пойдёте с нами?
       — Синдзи останется здесь, — сказал Каору, — он очень устал. Я думаю, ему лучше отдохнуть.
       Вакамэ глянула на юношу, оценивая его состояние. Удостоверившись, что сын не преувеличивает, заключила:
       — Тогда мы принесём ещё одну порцию, для Синдзи-куна, — кивнула она. — Можешь пока устраиваться, где захочешь. У нас, как видишь, тут всё общее, живём дружно.
       — Спасибо.
       Когда все ушли, Икари устало рухнул на выделенную койку. Палатка, рассчитанная человек на десять, была захламлена такими же переносными койками, личными вещами, даже столик и стулья припасли. Кто-то оставил недоигранный маджонг.
       Впрочем, жить людям здесь долго не придётся — по их словам, власти обещали в течение трёх, максимум четырёх суток пустить обратно в свои дома. Ну, по крайней мере в те, которые не сильно пострадали. Семьи, которым повезло меньше, постараются расселить за неделю.
       Вот так просто и незатейливо Синдзи приобщился к насущной проблеме обычных людей, вызванной его битвой. Внутри него поселилась надежда, что всё будет хорошо. Даже у тех, кто потерял дом. Юноша невольно задумался: а как бы он воспринял эту же информацию, но со слов Мисато? Нет, он не сомневался, что майор ему всё бы рассказала в подробностях и без утайки. Но услышать отчёт и увидеть своими глазами — несколько разные вещи.
       Синдзи вдруг подумал об Айде и Судзухаре, о которых совсем позабыл. Он до сих пор не знает об их судьбе. Не то чтобы юноша сильно волновался за этих двух, с ними-то ничего плохого не произойдёт. Вряд ли NERV решится устраивать над ними жуткие эксперименты. А даже если решится, то Мисато остановит свою подругу. Просто как факт — он не знает, что произошло со спасёнными им ребятами.
       «Прими ответственность».
       Икари вскочил. Сон как рукой сняло. В палатке никого не было. Сердце от побега из тела сдерживала разве что грудная клетка. Он оглянулся в поисках источника мелодичного голоса — пусто. Все вещи на своих местах, в палатке ничего не изменилось. Хотя уже темно и жильцы должны были вернуться. Но кроме шума ветра снаружи — подозрительно тихо. По лицу Синдзи стекла капелька пота, юноша дышал глубоко: «Здесь что-то не так». На цыпочках он пробрался к выходу. Медленно выглянув на полголовы из палатки, изрядно удивился: вместо лагеря перед глазами предстал ночной лес в гористой местности. И никого, ни души. Только завывание ударявшего в лицо сильного ветра и приглушённый гул, доносившийся откуда-то сзади. Икари, озираясь вокруг, выбрался из своего тряпичного убежища и обошёл его.
       И тут он обомлел. К слову, он почти сразу догадался, где находится, — на той самой горе, куда приземлилась «Ева-01» во время битвы со вторым Ангелом. Именно здесь сидели его одноклассники, обозревая бой в Токио-3. Только сейчас никакого города не было.
       Ничего не было.
       Вместо Токио-3 на всю долину зияла колоссальная дыра, полностью обнажив Геофронт. Аккуратно заглянув туда — вниз, он застыл: всё перелопачено в кашу и вывернуто наизнанку. Ни штаба, ни госпиталя, ни других строений. Масштабы разрушений поражали воображение: камня на камне не осталось, ничего не напоминало о том, что там когда-то находилась разветвлённая сеть учреждений, а уж тем более, что когда-то здесь был целый город. Но факт уничтожения города мерк перед невероятным феноменом: все обломки, куски породы, развалившиеся строения и разный мусор взмывали в воздух, словно в этом месте гравитация сменила свою полярность. Синдзи проследил за взлетевшей с земли платформы для «Евы» и невольно зацепился взглядом за озеро Асо по другую сторону дыры. Оно было наполовину срублено, а вода из озера, как и всё остальное, взметалась вверх. Всё перемешивалось в неоднородную массу и взвихривалось. Синдзи поднял голову и увидел энергетический диск таких размеров, что и краёв не видно. Он висел высоко в небе параллельно земле: нечто с чередующимися чёрно-красными полосами жадно поглощало абсолютно всё, что в него попадало. Теперь понятно, откуда здесь такой ветер: оно пожирало даже воздух. «Словно адский пылесос».
       В какой-то момент юноша встрепенулся и начал себя щипать — это не может быть правдой, такое просто невозможно. Нереально! В мире бывает множество различных чудес, да хоть те же «Евы» с их АТ-полем, но вот ЭТО уже никак не укладывалось в голове.
       Он всё щипал себя и щипал, но сон никак не уходил.
       Сон ли? Не было никакой дымки, пелены, помутнения, слабости или подобного, что неизменно сопровождает сновидения. Всё кристально ясно и чисто перед его глазами. «Всё это наяву...»
       — Нет, — пробубнил себе под нос, — нет... нет... нет!
       Синдзи почувствовал, как животный страх окутывает его. От дрожи в ногах уже начало сводить мышцы.
       — Нет!
       Не веря своим глазам, он отпрянул назад и почти сразу же споткнулся, упав пятой точкой наземь. В голове у него всё перемешалось, сотни мыслей — «Что это?», «Что делать?», «Куда бежать?», «К кому обращаться?» — проносились с бешеной скоростью. Первобытный ужас вонзался своими длиннющими и острейшими когтями в его разум. Синдзи чувствовал, как он теряет рассудок и не может больше мыслить рационально.
       Не отрывая безумного взгляда от происходившей чертовщины, он начал отползать, пока спиною не врезался во что-то. Дрожа, Синдзи обернулся и увидел чьи-то ноги. Поднял голову и, заметив знакомое лицо, от неожиданности отскочил в сторону. Перед ним была босая девушка в таком же бирюзовом сарафане из полупрозрачной ткани, что и незнакомка из прошлого сна. От коллеги по цеху падала неестественная длинная тень, не похожая на свою хозяйку. Складывалось ощущение, что эта оскаливающаяся тень и есть тот самый ужас.
       — Аянами! — в голосе Икари звучал страх, отчего он даже не обратил внимания на откровенный наряд. — Что здесь происходит?!
       Глядя на разворачивающуюся катастрофу, Рей со свойственной флегматичностью коротко ответила:
       — Ты сбежал.
       — Что? Как, когда?! Я же здесь! — недоумевал юноша. Однако альбиноска молчала, созерцая миниатюрный апокалипсис своими усталыми красными глазками. Её непрошибаемое и будничное спокойствие на фоне творящегося безумия выглядело как насмешка над рассудком Синдзи.
       Необычные пепельно-голубые волосы Аянами совсем растрепались от бившего в спину ветра, который, ко всему прочему, подхватывал подол лёгкого сарафана. Но Рей не обращала внимания на такие мелочи. Она просто стояла и продолжала глядеть на не укладывающийся в голове феномен, словно для неё это что-то привычное и скучное.
       Только Синдзи хотел выпытать у странной девушки ещё что-нибудь, как гигантский диск съёжился в одну светящуюся точку. Ветер пропал. Всё, что не успело всосаться и осталось в воздухе, кучей полетело вниз со всей силой вернувшейся в нормальное состояние гравитации. Из озера Асо вода хлынула прямо в остатки Геофронта. Ни дать ни взять открывшийся филиал водопада.
       Исчез и гул. Установилась подозрительная тишь. Настолько оглушительная, что вот-вот из ушей потечёт кровь. Синдзи попытался вскрикнуть, но не издал никакого звука. Ещё одна попытка сказать хоть слово — снова тихо. Попробовал сделать хлопок — тишина. Ещё раз, но со всей силы — эффект тот же, только ладони заныли и покраснели. Даже звуков учащённого и глубокого дыхания не слышно, отчего казалось, что вот-вот задохнётся.
       Мир накрыло абсолютное безмолвие.
       Только Синдзи хотел привлечь к себе внимание равнодушной Рей, как из светящейся точки, без какого-то хлопка или вспышки, в разные стороны вырвалась чудовищная ударная волна, всё сметающая на своем пути.
       Миг — и ближайшую, казалось бы монолитную, горную гряду сдуло, словно пыль садовым пылесосом. «Даже самая мощная водородная бомба на такое не способна», — мелькнула мысль у Икари. Он был не далёк от правды.
       Ещё миг — ударная волна дошла до Синдзи, сорвав всю плоть с костей. Он аж не успел понять, что происходит.
       Последний замеченный юношей миг: его сознание разлетелось в щепки. Их подхватила ударная волна и унесла на многие-многие сотни километров друг от друга.
       Икари вскочил. Сон как рукой сняло. Возникло чувство дежавю, а вместе с этим вселился ужас и к горлу подступил комок. Он не хотел повторения пережитого, всем сердцем не хотел. Юноша начал осматриваться в надежде обнаружить хоть какие-то отличия от той палатки. Взгляд тут же упёрся в обеспокоенное лицо Нагисы.
       — С тобой всё хорошо?
       Синдзи хватал ртом воздух и озирался вокруг, вслушиваясь в любые, даже самые мелкие звуки: дождь крапает по брезенту, кто-то проходит мимо палатки и что-то весело обсуждает, в воздухе стрекочут вертолёты, слышно мурлыканье двигателя, двое ребятишек шуршат упаковками от шоколадных батончиков...
       — Успокойся, — проговорил Каору, аккуратно помогая однокласснику присесть.
       — Дяденька, вы в порядке? — поинтересовались два мальчика с круглыми от удивления глазками.
       У Икари чувство страха потихоньку уходило. Когда он сел на раскладушку, что-то внутри щёлкнуло и дало отбой панике сердца и вестибулярного аппарата — он успокаивался.
       «Это сон, всего лишь сон. Просто очень яркий».
       Снова осмотрелся в палатке: включены лампы, а на улице уже стемнело. Сколько он проспал? Раз детвора не спит, значит ещё не поздний вечер.
       — Вот ты меня напугал.
       — И нас! — звонко прозвучали два детских голосочка.
       — Ага, — только и буркнул он.
       — Плохой сон?
       — Ага...
       — Расскажешь, расскажешь? — выпрашивал один из мальчиков.
       — Дяденьке надо немного отдохнуть, — прогнал Каору ребят в другой конец палатки, за что Синдзи его мысленно поблагодарил.
       Нагиса бегло осмотрел Икари.
       — Жара нет, значит, тебе надо просто поесть, — блондин всунул ему поднос с ужином. — Мы не хотели тебя будить, поэтому уже остыло.
       — Спасибо, — принял Синдзи поздний ужин, включавший отварной рис, соус карри, кусочки говяжьего мяса в куда меньших количествах, чем хотелось бы, и подсохшую булочку. — Приятного аппетита мне.
       Блондин убедился, что пилот наконец-то начал есть, и уселся на соседней койке.
       — Сегодня уже поздно, можешь остаться у нас переночевать. Если, конечно, ты хочешь.
       — А место есть? — оглянулся Синдзи с полным ртом.
       — Я бы и не предлагал, — пожал плечами Каору.
       — А где взрослые?
       — Отошли оформлять какие-то документы, скоро должны вернуться.
       — А они не будут против?
       Нагиса ухмыльнулся и состроил хитрые глаза, давая понять, что даже если будут против, то он всё уладит. Но улыбка с его лица быстро сошла, а во взгляд вернулось чувство обеспокоенности.
       — И всё же встреться завтра с Сакамото, — Каору доброжелательно повторил своё предложение.
       — Нет! — оторвался от еды Синдзи. — Да что ты пристал!
       — Ты просто попробуй. Телефон при тебе?
       — Что ты хочешь? Я же сказал — нет.
       — Мне тошно смотреть на твою кислую мину, Синдзи-кун, поэтому я хочу тебе помочь.
       Икари не мог не заметить, что эти слова прозвучали с искренним желанием помочь. Помочь не пилоту, а человеку. Икари засомневался, стоит ли упорствовать. Вряд ли такой парень, как Каору, затеял бы какую-то пакость. Он, может, иногда и выглядит легкомысленным, но на поверку оказался очень серьёзным молодым человеком. А ещё этот посыл «не убегать», который напомнил о себе в последнем сновидении. Будто подсознание Синдзи даёт пендель своему хозяину, мол, хватит уже этого нытья, оглянись вокруг — мир прекрасен! В груди снова засвербел невидимый бур: «Не отступайся! Не убегай!»
       — Может, ты просто боишься общества девчонки? — решил подразнить блондин, натягивая свою фирменную улыбку.
       — Вот уж точно нет, — твёрдо ответил юноша.
       — Тогда с вас телефон, милейший, а вы извольте продолжить яства кушать, — покрутил он ладонью перед Синдзи в ожидании гаджета. — Не беспокойтесь, не смею вторгаться в недозволенное.
       Икари прикидывал, сможет ли он общаться с Михо после всего, что случайно подслушал. Притворяться, будто ничего не было и всё идёт своим чередом? Именно на такой сценарий упирает Каору. Как он сказал? «Я стараюсь, чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность». И что ответила Сакамото на вопрос своей подруги? «Было бы хорошо влюбиться». Как-то так.
       Может, и вправду попробовать? Что такое одна расчётливая девчонка, когда Синдзи завалил уже двух Ангелов! Хорошо, технически победил всего одного, но зато какого! Он почувствовал, как теперь мышление Мисато проникает в его сознание. Синдзи встряхнул головой и всё же достал смартфон, разблокировал его и передал Каору.
       — Благодарю, — тот аккуратно взял телефон и немного повозился, приноравливаясь к сенсорному экрану. — Да это кирпич, им убить можно.
       — Не я его выбирал, — сухо заметил Синдзи с недовольным лицом.
       — У тебя семь пропущенных вызовов и двадцать три сообщения в почте. Причём четырнадцать мейлов мне знакомы.
       Хозяин мобильника удивился. Без всяких задних мыслей или перемешивания с другими эмоциями. Просто удивился. Ещё по прибытии в Геофронт перед боем он свой гаджет перевёл в беззвучный режим и с того времени ни разу на него не глянул.
       — Я вижу, ты удивлён, — снова голливудская улыбка, но она не раздражает. — Как и обещал, не буду читать, что тут написали. Оставлю всю радость тебе. Кроме сообщения Сакамото — хочешь послушать?
       — Воздержусь, — Синдзи продолжил доедать ужин.
       — «Привет, Синдзи, — всё же начал зачитывать Нагиса, придав своему голосу немного девичьей звонкости, — прости, что пишу в такой час. Я знаю, в отличие от нас ты по-настоящему занят, даже если никакого нападения не будет. Я буду молиться, чтобы это было так. И втройне буду молиться, если тебе придётся-таки пойти в бой. А также надеюсь, что с тобой всё будет хорошо. Я очень за тебя волнуюсь, моё сердце готово выпрыгнуть. Постскриптум: надеюсь, ты меня всё же простил и ещё не против сходить в кино».
       — Она за меня волнуется, — саркастически заметил Синдзи, откладывая пустой поднос. — Ну да, как же.
       Каору ещё раз бегло и про себя перечитал письмо, после чего заключил:
       — Она старалась, — передал он обратно смартфон.
       — Как можно естественнее? — язвительно заметил юноша и спрятал гаджет в карман. — У меня никогда не было девушки, но даже я понимаю, что её письмо очень наигранное.
       — Она старалась, чтобы тебе было приятно, Синдзи-кун. А теперь снова доставай телефон и сделай приятное ей. А там, глядишь, и незачем будет притворяться.
       Юноша только закатил глаза.
       — Давай-давай, — подбивал его Каору, — или ты не мужчина?
       Снова вспомнились слова, на этот раз Кацураги: «Людей судят по поступкам, а не по помыслам». Юноша глубоко вздохнул и достал смартфон.
       — Молодец.
       — И что же мне писать? — вопрос уже был без сарказма: Синдзи и вправду не знал, что и как писать девушке, он ничем подобным никогда не занимался.
       — Не знаю. Но письмо написать должен ты сам.
       «Сделать ей приятное, да?» На словах всё просто, а на деле Синдзи растерялся. В голову совсем ничего не приходило. Ситуацию усугубляло ещё и то, что организм после ужина снова просил крепкого сна. Даже отчего-то появилось волнение, будто ему Михо дорога. А уж пока набирал банальное слово «привет», и вовсе вспотел больше, чем перед встречей с Ангелом лицом к лицу. Он мог поклясться, что написать Аянами сейчас ему было бы проще, знай он её телефон или электронную почту.
       — Это хорошо, — заключил Каору, глядя на то, как метается Синдзи. Но что в этом хорошего, для Икари оставалось неясно.
       В палатку вернулись взрослые и очень обрадовались, что у них сегодня будет пополнение. Женщины не переставали обсуждать последние новости. На первом месте было возвращение домой, на втором — бой «Евы» с Ангелом. Синдзи старался их не слушать — он пытался сосредоточиться и набрать сообщение Михо. Однако вполуха ему удалось кое-что выцепить из разговора, и ничего хорошего в нём не было. Слишком много домыслов, слухов и откровенного вранья, отчего Икари ещё сильнее погрузился в своё дело. Мало-помалу, аккуратно подбирая слова, всё же получилось сочинить заветное сообщение. Он его перечитал раз — и внёс коррективы. Перечитал два — кое-что дописал, а где-то исправил. Каору попросил взглянуть — может, что подскажет, на что получил отказ. Нагиса прав — Икари сам должен написать Сакамото.
       Спустя час, когда время уже приближалось к десяти вечера, наконец-то письмо было составлено. Осталось только нажать «отправить». Удивительно, но и для этого Синдзи пришлось перебороть себя.
       Через пятнадцать минут он свернулся калачиком в своей койке и лежал как на иголках. Хоть организм измождён, но сон даже и не подумывал навестить бедолагу — Икари ждал ответа. И он его дождался.
       — Ну и? — Каору расслышал вибросигнал получения сообщения.
       — Завтра в полдень в торговом центре у фонтана, — Синдзи светился улыбкой, хотя и сам не понимал почему.
       После этих слов он отвернулся и практически моментально провалился в царство снов без всяких кошмаров и красноглазых девиц. Приятный шум дождя о брезент только сильнее убаюкивал.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 23. Автобус судьбы
 
 
       «Успокойся. Подумаешь, твоё первое свидание»
       Синдзи стоял у фонтана в торговом центре и сильно нервничал. И не оттого, что Михо опаздывает на полчаса (он слышал, что это в порядке вещей у девушек). И даже уже не столько оттого, что не знал вообще, как себя вести с девушками на свидании, сколько боялся посмотреть в глаза конкретно Сакамото, после всего услышанного от неё. Хотя Каору с самого утра настаивал, чтобы ловелас-новичок цеплялся в первую очередь не за обман со стороны Михо, а за то, что она сама хотела бы влюбиться в свою цель. Ведь, по словам Нагисы, тогда всё полностью меняется: если девушка испытывает к кому-то чувства — это серьёзно. А Икари необходимо всего лишь ухватиться за такую возможность, дёрнуть за неё, кое-где поднажать — и вуаля. Заодно Каору снабдил парочкой советов, как подобного добиться. Насколько они могли быть полезными, Синдзи не знал, однако решил ими воспользоваться. Всё же Нагиса должен что-то смыслить в амурных делах. «Просто обязан», — повторил юноша, то ли соглашаясь с собой, то ли убеждая себя. Но советами всё не ограничилось — заблаговременно до свидания блондин потащил Синдзи в торговый центр и устроил самый настоящий шопинг. Красавчик причитал, что старая одежда никуда не годится, а значит, срочно нужна новая.
       — Не то, — как-то хмуро он улыбнулся после примерки первой порции одежды.
       Поиск, подбор, ворчание Каору, что мужские отделы меньше, чем женские. И вот снова примерка:
       — Не то!
       — Ощущаю себя девчонкой...
       — Потом благодарить будешь, — таинственно протянул Нагиса, — а теперь снимай с себя эти лохмотья.
       И снова по кругу.
       — Опять не то!
       — А по-моему, сойдёт...
       — Вот поэтому и не то. Ты же хочешь сделать приятное Сакамото?
       С глубоким вздохом повиновения Синдзи продолжил забег. У него уже начали болеть ноги, но его приятель останавливаться не собирался.
       — Ну, вот это ещё туда-сюда.
       — Точно?
       — Берём!
       В итоге Синдзи ощущал себя глупо, ибо в такой модной одежде он ещё ни разу не ходил: зауженные потёртые джинсы, белая рубашка с подвёрнутыми рукавами и белые кроссовки из настоящей кожи. Влетело в копеечку, но Каору уверил, что пилоту не составит труда рассчитаться чуть позже. Ох, Синдзи в этом сильно сомневался: полноценное жалованье он до сих пор не видел, только карманные от Мисато.
       И вот он стоит расфуфыренный и чем дольше ждёт, тем больше нервничает. И это притом, что чего-чего, а ждать Икари умел. Тянущееся ожидание — самое худшее, что может быть в первом свидании, заключил юноша.
       — Попробуй ей написать, — предложил Каору, который явно был собою доволен, разглядывая результат своей работы над имиджем Синдзи.
       Синдзи пропустил мимо ушей и принялся ходить взад-вперёд у фонтана. Проплывающих мимо людей и особенно различных парочек становилось всё больше. Он только надеялся, что никто из одноклассников не решит заглянуть сюда и не увидит Синдзи в таком глупом образе. Только слухов ему ещё не хватало. «А ещё эти грёбаные зауженные джинсы, до ужаса неудобные».
       Взгляд зацепился за очередную милую и счастливую парочку. Парень и девушка шли под ручку и настолько были поглощены друг другом, что ни на кого не обращали внимания. Словно они главные герои на сцене, а все остальные — декорация для их уютного мирка.
       Потом Синдзи перевёл взгляд на такого же неудачника, как он, стоявшего с букетом красных роз. Молодой мужчина околачивался рядом с информационным табло ничуть не меньше, чем Икари. Он постоянно поглядывал в свой телефон и что-то печатал. И вот наконец-то его пассия прибежала с виноватым лицом. На ней было лёгкое бежевое платье, оголявшее загорелые плечики и ножки.
       Юноша отвернулся. Ему не завидно, просто вспомнилась одна очень близкая ему девчушка, предпочитающая сарафаны и шляпки. Когда-то он с ней общался без стеснений, ужимок. Она не хотела его использовать, её помыслы были искренними и чистыми. Может быть, сложись всё иначе, в это время он ждал бы её. Где-то в другом месте, где-то очень далеко отсюда, где-то далеко-далеко от Ангелов и «Евангелионов». Но как всё обернулось?
       А сейчас Синдзи ждёт совсем другую девушку, у которой к нему нет каких-либо чувств. Ждёт усердно, как он это умеет делать лучше всего. Прошёл уже почти час, а её или хотя бы весточки от неё всё нет.
       — Не отвечает пока, — сказал подошедший Каору, крутя в руке свой мобильный телефон. — Может, что случилось?
       — А может, с подругами за нами наблюдают и тихо посмеиваются? — вырвалось у Синдзи, и он сам себе удивился. Он точно знал, что Михо хотела с ним встретиться, так почему злословит?
       — Это вряд ли, Сакамото можно во многом обвинить, но не в ребячестве, — простодушно улыбнулся Нагиса, но его слова не успокоили одноклассника. — Давай ещё подождём — может, ответит.
       — С чего у тебя такая уверенность?
       — Я с ней год учусь, — пожал Нагиса плечами, — она девушка серьёзная — свои обещания сдерживает.
       К сожалению, в этот раз чутьё Каору подвело, уверялся Синдзи. Сакамото так и не отвечала на сообщения, а Икари с пустыми разочарованными глазами бродил вокруг фонтана. Каждый раз, когда в его поле зрения попадала длинноволосая девушка, в нём на миг всё оживало. Ровно до осознания, что это не она.
       Уже шёл третий час. Нагиса пытался подбадривать Синдзи как мог, только вот юноша всё больше и больше уходил в себя. А живот урчал, оповещая, что приятели слоняются тут уже давненько.
       Пока они устроили себе перекус в ресторанном дворике, Каору позвонил Михо. Один раз, второй раз — никто не брал трубку. С каждым звонком аппетит Синдзи таял.
       Икари снова почувствовал себя обманутым. Не со стороны Сакамото, нет. Здесь блондин всецело прав — у девушки наверняка возникли какие-то непреодолимые обстоятельства, поэтому винить её совершенно не в чем. Даже в том, что она хотела его использовать, ибо теперь он и сам, в принципе, не лучше. И как-то оправдывать себя любимого не имело смысла, всё взваливая на Каору, — в итоге Синдзи сам принимал решение, он ответственен.
       Обманутым же он себя ощущал со стороны другой, очень капризной женщины — Судьбы. Каждый раз, когда жизнь вот-вот налаживается, эта своенравная дамочка подкидывает очередное испытание. То ли она так хочет его к чему-то приготовить, то ли желает сломать психику Синдзи. Поди разберись — к сожалению, связь с ней односторонняя. Как удобно. Для неё.
       В какой-то момент, когда его одноклассник пошёл в туалет, Синдзи просто направился к выходу из торгового центра. Синдзи понимал, что поступил неправильно со своим новым приятелем, поэтому по-быстрому набросал сообщение, в котором выразил благодарность и попросил прощения, что так внезапно ушёл. Каору хороший парень, и неплохо бы с ним подружиться на радость Мисато. Но сейчас пилоту нужно немного побыть одному.
       От вчерашнего дождя на улице не осталось и следа. Солнце снова взялось за своё излюбленное занятие, напевая себе под нос свой девиз: «Запечём вас в духовке», поэтому все образовавшиеся утром лужицы полностью испарились. Купив полулитровую бутылку обычной воды, Синдзи двинул куда глаза глядят по раскалённому асфальту. Жар чувствовался даже через новенькие кроссовки. Духота в Токио-3 стояла настолько невыносимая, что единственным желанием было смыться из города и подышать свежим лесным воздухом. Благо общественный транспорт ещё ходит и на некоторых автобусах можно уехать из шумных и душных каменных джунглей.
       «Но не сбега́ть, да?»
       Юноша понял одну простую идею — если её величество Судьба уготовила для него очередное испытание, то от него ему никуда не скрыться. Она в любом случае настигнет, своими мерзкими щупальцами изнасилует его жизнь, а потом, громко посмеиваясь, выбросит в бурное течение реки. Конечно, Синдзи может побарахтаться и сейчас побежать обратно к Нагисе, дабы выпытать адрес дома Сакамото. А если тот не знает, то обратиться в школу, ибо там уж точно адрес знают... Но есть ли в этом хоть какой-то смысл? И чего ради? Икари и так не склонен к авантюрным приключениям. Поэтому остаётся крепко ухватиться в каноэ и ворваться в стремнину. И гадать, куда же его в итоге вынесет судьба после крутых виражей.
       В отличие от судьбы, автобус, на котором ехал Синдзи, не закинул его в неизвестные дебри, а довёз ровно туда, куда он и рассчитывал, — в район Хондзава, к подножию почтительной платообразной горы Ками20, раскинувшейся к югу от Токио-3. Юноше сразу бросилась в глаза почти не тронутая человеком природа. Плотные леса обступали дорогу с обеих сторон. И только напротив автобусной остановки виднелась поросшая бурьяном заброшенная смотровая площадка, оставшаяся от «доударного» мира. Возможно, из-за суеверий людей Токио-3 не решался распространять цивилизацию на здешнюю природу, дабы не разгневать древних божеств.
       Внизу во всём своём великолепии можно было увидеть древнее озеро Аси, простиравшееся на добрые шесть километров с юга-востока на северо-запад. А там, за склонами Ками, виднелась только часть берега, на котором расположился город-крепость. Шпили высоток даже отсюда заметны, но более низкие здания гора скрыла от пытливых взоров.
       За озером Аси и хребтом, прикрывающим Токио-3 с запада, виднелась гордость Японии — знаменитая на весь мир внушительная Фудзияма. Её вечная ледяная шапка говорила жителям Страны восходящего солнца, что всё ещё не так плохо, как кажется. Мир ещё не окончательно сошёл с ума. Вот когда снег растает, тогда и бейте в набат.
       Хотя Синдзи не собирался спорить с Фудзи, но его очень расстраивала заброшенность туристических мест. До Удара здесь их было великое множество, люди со всей страны и мира сюда приезжали, чтобы полюбоваться настоящей японской природой. А сейчас всё изменилось и застыло во времени. Виднелась проржавевшая канатная дорога, которую никто так и не удосужился разобрать. Где-то рядом с дорогой, чуть ближе к озеру, среди деревьев выглядывали из-за высоких заборов несколько обветшалых домиков в традиционном стиле. Покосившаяся табличка извещала, что здесь раньше жил какой-то знаменитый в прошлых веках человек. Но хибары давно никто не посещал — с приходом NERV в эти края водить туристов стало невозможно. И по причине закрытости города-крепости, и из-за того, что небезопасно: никто в здравом уме не решится пускать сотни туристов в место, которое в любой момент может стать полем боя двух гигантов. Это обратная сторона жизни в Токио-3.
       От смотровой площадки шла извилистая и давно не использовавшаяся тропинка прямо в гору. Подъем не показался Синдзи слишком сложным занятием: склон не был крутым, да и путь вилял по самым безопасным участкам. Девственная природа, окружавшая дорожку, только придавала сил и выветривала абсолютно весь негатив из головы. Отовсюду слышалось беззаботное пение птиц, стрекотание цикад. И чем выше Икари поднимался, тем гуще становилась растительность. Своими макушками деревья полностью скрывали палящее солнце, создавая блаженно-тенистую зелёную аллею. По левую руку где-то рядом журчала вода — верный признак, что ближе к вершине есть родник. А по правую руку шуршало в листве и около деревьев — наверняка лесные обитатели. Проскочившая мимо белка укрепила его в данном мнении.
       Насколько далеко Синдзи готов пройти? Восхождением назвать это достаточно сложно: Ками не такая уж и высокая — где-то полторы тысячи метров, не больше. Поэтому гордиться тут будет нечем. Да и упрётся он, скорее всего, в громадные системы связи Токио-3, расположившиеся на самой вершине. Но разворачиваться юноша не спешил, продолжая свой путь по тропинке, наискось пересекающей гору. Останавливался только на перепутьях. И чтобы совсем далеко не забрести и не потеряться, он выбирал направление к городу-крепости. Благодаря гигантскому озеру Аси, отчётливо видневшемуся даже отсюда, ориентироваться не составляло проблем.
       «А ведь чем-то похоже на мою жизнь», — размышлял Синдзи, когда в очередной раз определялся с направлением. Судьба ему постоянно подкидывала выбор, но каким-то необъяснимым образом Икари всегда избирал путь, ведущий в Токио-3. Только раньше он этого не осознавал, а сейчас ему пришло понимание: абсолютно всё, что с ним приключилось в прошлом, медленно подводило к тропинке, по которой он сейчас шёл к вершине. Тропинка, которая заканчивается перед «Евой-01». «Это твоя судьба» — вспомнились слова Мисато.
       Он остановился рядом с маленьким алтарём из камня, стоявшим прямо посреди дороги. Не больше полуметра в высоту. В нём находилось изваяние местного божества, которого люди почитали испокон веков и которому обязательно делали подношения, проходя мимо. Что только люди не даровали мистическому существу! И монетки, и кусочки еды, всякие брелочки и прочие безделушки. Всё лишь бы не потревожить хозяина леса. Синдзи решил не быть исключением. Раньше он не верил во всякую потусторонщину, но встретив Ангелов воочию... Кто его знает, что ещё скрывается в необъятном мире.
       Положив пару монет самого низкого номинала, юноша двинулся дальше.
       Короткую прогулку сложно назвать единением с природой, но юноша чувствовал нечто подобное. Так же, как и ощущал безмятежность и незыблемость вещей, которые веками выстраивала мать-природа. Несмотря на все невзгоды, она живёт своей жизнью, не обращая внимания на мелкие и заурядные проблемы людишек. Даже Удар не смог сломить постоянство порядка. Что ей катастрофа двухтысячного года в масштабах всей истории жизни на Земле? Так, неприятный чих. Бывало и хуже. А уж нападения Ангелов и не заметит.
       «Ты сбежал», — пролетело в голове Синдзи. Ему тут же вспомнился сон, где Токио-3 поглотило неведомое явление, которое он даже не мог членораздельно описать. Юноша вздохнул и присел на травку, не боясь запачкать свои новенькие джинсы. Тот сон был слишком осязаем, чтобы вот так просто от него отмахнуться. Неужели он увидел возможное будущее? Икари нервно усмехнулся от своей глупой мысли:
       — Кем ты себя возомнил? — спросил он в пустоту и потёр виски. — Экстрасенсом?
       Невозможно. В списке суперспособностей пилотов такого умения не значилось. Но тогда что это было?
       Донёсся хруст ветки и громкое шуршание в листве. Синдзи вскочил и всмотрелся туда, откуда услышал звук. Он не сомневался в том, кто именно за ним мог следить:
       — Выходите, я знаю, что вы там! Если намереваетесь меня отвести к Мисато-сан, то я не против!
       Снова подозрительный шорох и, насколько юноша мог различить, перешёптывания.
       — Это не смешно! — снова выкрикнул Синдзи.
       Через несколько секунд из засады выскочило несколько человек в камуфляже и с автоматами наперевес. Один из них неуклюже споткнулся о ветку и упал лицом в землю с пронзительным вскриком. Другие обладали чуть большей удачей и сноровкой. Они выскочили на тропинку, окружив Икари. Пилот затаил дыхание и встал как вкопанный.
       — Замри! — крикнул один из них почти под ухом.
      

       20) Слово Ками с японского можно перевести как Богвернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
  
Глава 24. Новый ты
 
 
       Синдзи и не думал шевелиться, сейчас у него метались разве что глаза. Он определил, что на него напало всего пять человек, считая того свалившегося обратно в кусты. Они были в балаклавах, специальных очках и разных панамках, так что разглядеть лица возможности не имелось. Но чем больше юноша их рассматривал, тем меньше боялся — в них чувствовалось что-то бутафорное. Он уже навидался вооружённых бойцов в Геофронте, и они покрупнее напавших ребят раза так в два, да и экипированы куда лучше. А у этих форма разномастная и кое-где висит, оружие держат даже хуже, чем он сам во время пилотирования, что уж говорить про настоящих солдат. В общем, Синдзи с каждой секундой убеждался, что перед ним ряженые клоуны. Его лицо выразило неудовольствие.
       — Можно я пойду своей дорогой? — безучастно спросил он, показав пальцем на тропинку в гору, а другой рукой отодвинул от себя дуло одного из автоматов.
       Минутное молчание. Напавшие определённо не ожидали такой реакции.
       — Эй, Кен, — выкрикнул один из «бойцов», — что-то у нас не по сценарию!
       Кеном оказался тот самый горе-солдатик, который споткнулся. Сейчас он встал и, отряхиваясь, подошёл к остальной группе. Лица́ за балаклавой не было видно.
       — Икари Синдзи, вы взяты в плен! — наигранно прозвучал знакомый голос, и последовал тычок в грудь автоматом. Из дешёвого металла и слишком чистым, чтобы поверить в настоящее огнестрельное оружие.
       — Айда? Что здесь происходит?
       — Отряд, вперёд!
       Двое парней схватили Синдзи под руки и потащили от тропинки в самую гущу леса. Икари не сильно сопротивлялся: всё же тот добродушный одноклассник, коим являлся Кенске, вряд ли будет устраивать допрос с пристрастием. В принципе, пилот и так догадался, чего хочет очкарик.
       И всё же Синдзи рад от осознания, что с этим парнишкой всё хорошо и его так скоро выпустили. Значит, и у того здоровяка тоже нет проблем. Он невольно улыбнулся и даже почувствовал энтузиазм: интересно, куда его приведут.
       Через некоторое время они вышли на скрытую в плотной листве маленькую полянку. Посреди неё лежали ранцы, всякие вещи, спальные мешки, остатки костра — ребята, похоже, устроили себе поход в лес.
       — На колени! — скомандовал Кенске.
       — У меня новые джинсы, — отмазался Синдзи и присел на ближайший спальный мешок. — Ну и, допрос устроите?
       Ребята переглянулись и рассмеялись.
       — Хуже! — наконец-то Айда снял тряпку со своей головы, и показались его мокрые от пота кудрявые волосы. — Пытать будем! Уже страшно?
       — Попытка неплохая.
       — Блин, Икари, хоть бы подыграл!
       — Меньшего от пилота ОБЧР и не ожидалось! — снял балаклаву один из парней. Синдзи в нём сразу узнал старшеклассника, который хотел ему помочь вчера в школе. — Узнал, да? Кондо Райто, наконец-то будем знакомы.
       — Ну, меня ты знаешь.
       Синдзи не мог не признать Миромото, когда тот тоже избавился, как и все остальные, от балаклавы и панамки. Но, в отличие от друзей, его вид не выражал энтузиазма.
       — А это Синохара Окуто, — Кенске указал на коренастого парня ростом метр с кепкой. Тот сразу же принялся с горящими глазами жать руку пилоту, словно встретил настоящую звезду. Пожелания успехов так и сыпались из него. Синдзи не знал, как на это реагировать. Неужели долгожданная слава его настигла? Он только глупо улыбался, почёсывая свободной рукой затылок.
       — И наш любимый молчун — Нарита Эйя, — Айда указал на юношу с длинными волосами, убранными в хвост.
       — Йоу, — только и сказал Эйя и занялся розжигом костра.
       — И чем вы тут занимаетесь? — оглядывался Синдзи. — В партизанов играете?
       — У нас каждое второе воскресенье проходит слёт клуба, — Райто запрокинул свой автомат на плечо, — да только сегодня почти никто не пришёл, по понятным причинам.
       — Трусы, — фыркнул Миромото.
       Кенске пустился в долгие объяснения, почему многие не смогли сегодня прийти, но Дзюн слушал скорее вполуха. Он завалился около одного из ранцев и принялся чистить своё оружие, которое отдалённо напоминало какую-то снайперскую винтовку.
       — Кстати, Икари, — обратился Айда, — а что ты тут делаешь?
       «Снова-здорово».
       — Гуляю, — буркнул он в ответ.
       — А пилот не хочет рассказать про свой офигительный бой? — Окуто присел рядом с ним. — Мы тут с утра пересматривали записи твоих боёв — это просто чума!
       Бровь Синдзи сама выгнулась. У него на этот счёт было совсем иное мнение:
       — Офигительный? Я там столько ошибок наделал... Меня дрожь пробивает от мысли, как меня будут четвертовать на разборе полётов.
       — Да ну, гонишь! Райто, тащи свой ноут — ещё раз глянем кинцо!
       — Я всегда за! — Старшеклассник моментально принялся возиться в своём скарбе и выудил потрёпанный лэптоп каких-то древних времён.
       Все ребята, кроме Миромото, придвинулись поближе к экрану. Синдзи достался почётный первый ряд — его посадили посередине.
       — Эх, жаль, все мои материалы приказали долго жить, — протянул под ухом Кенске, — у меня ракурс был просто шикарный.
       Икари пробрало от воспоминания, что он чуть не раздавил этого паренька. Отклонись рука «Евы» в полёте на метр — и всё, сейчас тот бы здесь не сидел. У судьбы определённо если и есть юмор, то он темнее любой чёрной дыры.
       — Так-так, — Райто включил видеозапись, скомпонованную из различных репортажей. — Понеслась, братцы!
       На экране показалось самое начало баталии со вторым Ангелом, где «Ева-01» только заманивала гиганта в засаду. Парни принялись активно комментировать каждый шаг. Вот снимается АТ-поле и монстр заливается вспышками от разрывов снарядов. Ребята загалдели пуще прежнего, будто они эту запись видят впервые. Хотя Синдзи уверен — она пересмотрена уже сто раз. Но всё равно приводит их в неописуемый восторг.
       Вот на экране уже пошли первые неудачные моменты боя: от перенапряжения Синдзи растерялся и бабахал из винтовки без остановок, с соответствующим результатом. Ох, его Мисато потаскает за уши. Но ребята не разделяли его самобичевание, сваливая всё на ошибку конструкторов, которые всунули такое дерьмо. Как-то Кацураги объясняла проблемы с перегрузкой ствола, но Синдзи, честно говоря, не очень хорошо всё запомнил, да и многое не понял. В голове отложилось только то, что скорострельность повысили в полтора раза, что было чревато проблемами. Но ребятам ничего не сказал, лишь кивал с дурацкой улыбкой на все их безумные предположения: то снаряды не те, то порох не такой, то диверсия. Что только не напридумывали!
       Дальше на экране развернулся беспощадный контактный бой, в котором Синдзи явно потерял инициативу, допустив множество ошибок. И тормозил, и растерялся, несколько раз глупо оступился — есть за что его пожурить майору. Вот только парни считали как раз наоборот. И вправду: со стороны ситуация выглядит иначе, будто пилот всё делал правильно, из последних сил. Поэтому на него сейчас сыпалась похвала.
       — А вот этот момент! — тыкал пальцем в ноутбук коротышка, когда на экране начался, наверное, один из самых удачных эпизодов боя. — Как ты этот щит перехватил, а потом хоп, — парень вскочил, изображая манёвр, — и отразил удар! Это вообще что-то с чем-то! Круто, просто круто!
       — Хватит руками-ногами махать! — рассмеялся Райто. — Но да, приёмчик чумовой.
       Синдзи покраснел, что его так сильно хвалят. Конечно, с щитом у него получилось чисто случайно, но всё же признался самому себе: да, это реально было круто. Хотя тогда Икари как-то не задумывался, как оно выглядит со стороны. Он просто бился с монстром и старался не попасть под его жгучие щупальца.
       Ребята останавливались и разбирали каждый фрагмент боя, расспрашивая у Синдзи всякие подробности. Тот разводил руками, мол, «секретно, ничего сказать не могу». Но натиск меньше не становился.
       На экране тем временем дело дошло до захватывающей сцены, в которой «Еву» швырнули на гору. Прекрасно помня, что следует за этим, Синдзи резко закрыл ноутбук. Конечно, ему льстило смотреть запись собственного боя под восторженные комментарии. Со стороны действительно всё выглядело иначе: интереснее и впечатляюще. Но дальше в бою не было ничего хорошего. Дальше была смерть.
       — Эй, ты чего? — вскрикнул Окуто. — Крутяк только начинается.
       — Ничего там славного нет, — недовольно буркнул Синдзи. — Пилотировать Ев... этой штукой не самое приятное занятие. Особенно когда из-за тебя кто-то гибнет...
       Коротышка открыл рот, чтобы возразить, но Кенске его остановил. Айда прекрасно понимал, что чувствует Икари и почему тот хандрит, ведь он там тоже был.
       — Зато в отличие от нас ты можешь хоть что-то полезное сделать, — подбадривал он пилота, — а нам остаётся только или трястись в страхе, или радоваться твоим победам. И я предпочитаю второй вариант.
       Синдзи недобро ухмыльнулся:
       — В том и проблема, что я могу что-то сделать только как пилот. Без этой штуки я хрен на палочке, который никому не нужен.
       — Так то, что ты пилот, — это часть тебя, разве нет?
       — Не самая лучшая часть, — протянул Икари.
       — И тем не менее, — поправил очки Кенске, — не будь ты пилотом, я бы на тебя и не обратил внимания. Без обид.
       Синдзи состроил гримасу, выражающую «ну спасибо, ценю». Но Айда не придал этому значения и продолжил:
       — Но теперь я знаю, что ты ко всему прочему ещё и хороший человек, на которого можно положиться.
       — Это с чего бы? — спросил Синдзи недоверчиво.
       — Как-то ты сказал, что в пилоты не напрашивался. — Кенске держал паузу, пока тот не кивнул. — Но судя по тому, как ринулся нам помогать, как переживаешь за тех погибших, — ты прекрасно осознаёшь свою ответственность. Не каждый на такое способен.
       Синдзи нечем было возразить. И надо ли было? Разве Айда не прав? Всецело прав. Как и прав Каору. Как права Мисато. Если с помощью «Евы», как говорил блондин, юноша сможет в темноте нащупать путь к установлению необходимого доверия с другими людьми, то почему нет? Но вместе с тем Икари боялся хрупкости таких связей, которые могли обернуться палкой о двух концах: пилотирование станет мостом, да. Но вынь из этого уравнения «Еву» — и все выстроенные отношения посыпятся.
       «Свет во тьме, — пришёл ответ ему, — где источник света — 'Ева'. Вот что ты имел в виду, Каору?»
       Пока Синдзи витал в облаках, ребята уже громко и со страстью обсуждали преимущества и недостатки привлечения для борьбы с Ангелами большого робота в сравнении с обычными войсками. Разговор скакал от темы к теме, байка сменялась байкой. Икари уже и сам втянулся, даже не обратив внимания, как начало темнеть. Сразу же развели костёр и принялись готовить какую-то похлёбку.
       Синдзи оглядел шумную компашку, которая громко смеялась над очередной неуклюжей шуткой или подколкой. Поймал себя на мысли, что сейчас беззаботно улыбается, будто ничего с ним и не произошло за последние недели. Было во всём этом что-то приятное. Он впервые так просто сошёлся с людьми и влился в компанию. И всё потому, что он использовал «Еву» как мост к другим людям, как свет, разгоняющий тьму в душе. Неужели всё настолько просто? И именно к этому его судьба подводила?
       — Кстати, Икари, — обратился к нему Кенске, — как там у тебя с Сакамото? О вас уже ходят слухи.
       — А? Ну, никак. Договорились встретиться сегодня, но, как видите, я у вас.
       — Что, продинамила?! — бурно отреагировал Окуто.
       — Не знаю, не отвечает...
       — А это которая? — старался припомнить Райто. — Такая с длинными прямыми волосами и ногами от ушей?
       — Ага, она самая, — Кенске подтвердил догадку. — И вот что странно: на Сакамото это не похоже как-то. Но, наверное, оно и к лучшему, Икари. Как я тебе уже говорил, с ней лучше не водиться.
       — Почему?
       — Попользуется и бросит, — Айда перемешивал похлёбку, — это же очевидно.
       — Зато мог бы перепихнуться пару раз, — подал голос Дзюн. — Уверен, она бы тебе дала.
       В голову Синдзи сразу полезли непристойные сцены. И уши его выдавали сполна, отчего ребята расхохотались.
       — Знаешь, Миромото, какая бы она ни была, но так про своих одноклассниц не стоит говорить, — наставительно покачал пальцем Кенске.
       — Ой да ладно тебе, ещё скажи, что главное в девушке душа. Попа есть, ноги есть, сиськи есть — что ещё надо для счастья, а, Икари?
       — Ну...
       — Допустим, какие тебе сиськи нравятся? Поменьше или побольше?
       — Наверное... чтобы в руке помещались?
       Ребята снова рассмеялись.
       — Не знаю я!
       — А нет правильного ответа, это кому как, — успокаивался Дзюн, — мне вот поменьше нравятся, коротышке — побольше.
       — Да те вообще девочки поменьше нравятся, — беззлобно огрызнулся Окуто. — лоликонщик чёртов!
       — Миниатюрные! — поправил его Миромото.
       — Такие, как Аянами? — ехидно улыбнулся Кенске.
       — Ну нет — это уже явно перебор. Я не очень-то похож на дровосека.
       — Ну а что? Попа есть, ноги есть, сисек нет — что ещё тебе нужно?
       — С тем же успехом можно пялить во-он тот пенёк, — Дзюн ткнул куда-то в сторону, и ребята снова рассмеялись. Только смешок Синдзи был нервным. Отчего-то ему было не очень приятно, когда об Аянами шутили в таком контексте.
       — Кстати, Икари, — сверкнули хитрющие глаза Кенске, — всё хотел тебя спросить.
       — Если это насчёт боя...
       — Нет-нет, — он замотал руками. — А вы с Аянами случаем не родственники?
       Синдзи чуть не поперхнулся своей же слюной:
       — Нет!
       — Просто у вас в чём-то общие черты лица, нос, глаза... У меня глаз намётан на такие вещи, я же фотограф как-никак. Вот я и подумал, почему нет?
       Икари задумался. Девушка и вправду порой ему казалась знакомой, однако как он в своей памяти ни рылся — никого не припоминал. Но если между ними есть некоторое сходство, то понятно, почему её лицо ему казалось знакомым: похожее Синдзи видел каждое утро перед зеркалом, примерно с той же мимикой.
       — Разочарую, но всё же нет, — более уверенно ответил Икари.
       — Может, и вправду попросту похожи. Дзюн, а ты не замечал? — упорствовал Айда.
       — Не мели чушь, очкастый. Где эта девка, а где наш пацан? Если ты так хочешь подкатить к ней шары — вперёд, не надо впрягать кого-то. Но бойся великого и прекрасного Нагисы.
       — Пас-пас-пас, — замотал головой Кенске. — Он меня иногда до жути пугает.
       — Так, значит, ты бы хотел подкатить шары к нашей ненаглядной «Юки»?
       — Не мой типаж!
       — Ну да, ну да, — закивал Дзюн. — Кстати, Райто, а как твои дела на амурном фронте?
       — Потихоньку-помаленьку, — усмехнулся старшеклассник. — Вот недавно узнал, что она, оказывается, любит теннис, но записаться в клуб стеснялась.
       — И ты ей, конечно же, помог?
       — Ну да, типа того.
       — Хоть отблагодарила? — вклинился Окуто в надежде получить пикантную историю.
       — Типа того, — с довольным лицом Райто указал на губы.
       Парни снова загоготали и продолжили увлечённо обсуждать различных девушек из школы и отдельные части их тел. Порой даже слишком откровенно для Синдзи. Одно из многого, что он понял, — Сакамото в школьном рейтинге красавиц находилась где-то в первой десятке. Из-за чего Миромото постоянно напоминал Икари, как ему чертовски повезло. Вот только с учётом сегодняшнего утра юноша так не считал. Но с другой стороны, может, оно и к лучшему, как сказал Кенске? Синдзи не знал, как бы провёл время с Михо. Может, даже интересно и мило. Но было бы ему так же весело и легко, как сейчас? Скорее нет, чем да. Однако он точно знал: если бы Каору не прочитал вчера одно из присланных ему сообщений и не заставил встретиться с Сакамото, то сейчас юноши бы здесь не было.
       Вздохнув, Синдзи достал свой мобильник и открыл почту. Уже двадцать шесть непрочитанных сообщений, если не считать нескольких от Мисато. Юноша бегло начал читать пожелания успехов, удачи. Кто-то писал коротко, кто-то расписывал целые тирады. Встречались как знакомые имена, в основном его одноклассники, так и совершенно ему неизвестные отправители. Икари даже не мог представить, как много людей узнало адрес его электронной почты. Спасибо Хираге.
       «Икари-кун, за наших обалдуев не беспокойся — я за всеми присмотрю. Ты только сам возвращайся в целости и сохранности. Хораки Хикари».
       «Что ж, староста, руки-ноги у меня целы», — хотелось ему написать. Но основательно подумав, всё же набросал более приличный ответ и перешёл к следующему сообщению:
       «Жаль, что ты так внезапно ушёл, Икари-кун. Твои вещи и плеер всё ещё у меня. Дай знать, когда вернёшься в школу. Нагиса Каору».
       Синдзи в ответном послании ещё раз извинился и поблагодарил за вчерашний день. Улыбнувшись себе, он продолжил читать, и тут глаза зацепились за одно сообщение, присланное по СМС. В графе отправителя значился до боли знакомый номер телефона: Отоя. Сердце ухнуло в пятки, но Синдзи, хоть и со слегка трясущимися пальцами, всё же щёлкнул:
       «Привет, 'мистер уныл'!
       Как ты там, жив-здоров?
       Знаешь, я после нашего последнего разговора очень долго думал. Представляешь? 'Я' и 'думал' — вроде вещи несовместимые, во всяком случае в одном предложении. Но ты заставил, бро. И вот как-то я понял одну простую вещь: я погорячился. Очень сильно. Наверное, ещё мягко сказано. Я должен был встать на твоё место, иначе как ещё могу зваться братом? Короче, мне очень жаль насчёт того, что я тебе тогда наговорил.
       Я знаю тебя, и ты, наверное, очень на меня сердишься. Но знаешь, ты тоже хорош. Так что мы оба друг друга стоим. :)
       Я не прошу прощения. Я хреновый старший брат, раз такое допустил.
       Но я хочу попросить о другом. Пожалуйста, позвони Мане. Очень тебя прошу. Она замкнулась в себе. Не разговаривает, почти не ест. Лидер вашего кружка говорит, что Мана чувствует себя виноватой во всём. Так что... Если она для тебя ещё хоть что-то да значит... просто позвони — это же не так сложно, да?
       Твой хреновый братец
       P. S. И да, ваша Айзава настырная, аки чёрт, но я ещё не раскололся! :)»
       Чуть ниже написан номер телефона. Однако Синдзи он ни к чему: удивительно, но он его и так хорошо помнил.
       Первая мысль на столь длинную эсэмэску была прозаичной: «Ну ты и потратился».
       Вторая мысль: «И что же мне теперь делать?»
       И снова судьба над ним издевается, вытаскивая из его шкафа один из самых неприятных скелетов и тычет им прямо в лицо: «Смотри, смотри! О тебе беспокоились, тебя простили, а ты? А ты отмахнулся от всего, будто ничего и не было! Только о себе думаешь, эгоист! Заставляешь бедную девочку страдать! А сам весело проводишь время! Какое же ты ничтожество!»
       — Эй, Икари, ты как? — Кенске вывел юношу из глубокого погружения в себя.
       — Я? — начал он неуверенно, склонив голову. — Как-то... не очень.
       Шум вокруг прекратился. Сейчас, похоже, все уставились на Синдзи, ожидая от него хоть какого-то объяснения его резкой смены настроения. Одиноко потрескивал костёр, разгоняя опустившуюся темноту на маленькой полянке. Солнце уже давно скрылось за кронами деревьев, и свет еле-еле проникал сюда тянущимися алыми лучиками.
       — Так что случилось? — упорствовал Айда.
       Синдзи же только размышлял: что делать? Убежать, как это уже не раз было? Чтобы опять оказаться в зоне собственного комфорта и выбросить из головы все проблемы? Но тогда он придёт к тому, с чего начал.
       — И? — Синдзи снова вывели из прострации, на этот раз Райто.
       «Не убегать».
       Что-то внутри него говорило, что нельзя отмахиваться. Иначе опять будут последствия, если он не примет вызов.
       — Вот, — Синдзи неуверенно протянул смартфон с открытой эсэмэской. Сердце готово выпрыгнуть и ускакать куда подальше. Он не понимал, зачем так поступает, что им движет.
       — Похоже, что-то серьёзное, — Кенске поправил очки, беспардонно вчитываясь. Другие ребята сначала стеснялись вторгаться в личную жизнь.
       — Ага, — буркнул коренастый парень.
       — Прикольный у тебя братец, — выдавил из себя Райто и осёкся, увидев кислую мину на лице Синдзи.
       — Мне кажется, — Айда вскочил и положил руку на плечо Икари, — тебе надо позвонить.
       — Да! — подхватил Окуто. — Позвони!
       — Позвони, — нерешительно поддержал старшеклассник, но позже добавил более уверенно: — Звони!
       — Звони!
       — Звони!
       Ребята чуть хором не запели, поддерживая своего нового приятеля. Рисовалась иррациональная картина: пять фигур в мешковатой одежде вокруг костра взывают к какому-то богу с молитвой «Звони!».
       «Прими ответственность».
       То ли Синдзи сам решился, то ли ему этот балаган надоел, но всё же набрал заветный номер и приложил телефон к уху.
       — Тс-с! — громко шикнул Кенске, и все разом замолкли. Кроме потрескивающего костра, шуршащих в листве зверьков, надоедливых цикад, редких птиц...
       Гудок раз. Сердце Синдзи застучало с новой силой.
       Гудок два. Дыхание сбивалось, во рту пересохло.
       Гудок три. Руки вспотели, хотелось их вытереть.
       Гудок четыре. Все посторонние звуки стали громче. Любой шорох, любой треск ударял по барабанным перепонкам.
       — Ещё не взяла трубку?
       — Заткнись!
       Гудок пять. «Что я ей скажу?» Синдзи начал трясти озноб.
       Гудок шесть. Он умел ждать, но это ожидание становилось вечной пыткой.
       Гудок семь. Сколько он прождал? Минуту? Две?
       Гудок восемь. Синдзи решил, что если через пару гудков никто не ответит, то всё.
       Гудок девять. Всё...
       Вдруг на том конце сняли трубку и послышалось лёгкое шуршание вперемежку c тихим неровным дыханием. Все посторонние звуки для Синдзи вмиг улетучились, словно образовался вакуум. Сейчас в мире для него остались только он и невидимая собеседница. Девушка, которую юноша знал давно и хорошо, которая ему стала почти самым родным и близким человеком. Девушка, которая ему призналась в своих искренних чувствах, полностью открылась. И в один миг стала столь чужой и далёкой. А что самое противное для Синдзи: она, конечно же, чувствовала то же самое. А может, даже что ещё хуже, из-за чего возненавидела саму себя.
       Поэтому никто из них двоих так и не осмелился нарушить молчание. Время растягивалось. Пустота между ними становилась темнее. И не поможет «Ева»: не станет мостом или светом. Она не всесильна ни в бою, ни в душе. Неужели это значит, что всё кончено?
       «Не убегать!»
       Но разве можно было всё-всё-всё уничтожить и выжечь дотла? Должно ведь что-то остаться? И ведь осталось: маленький брелок, подаренный Маной. Синдзи сохранил его, а значит, глубоко в душе он верил, что ещё не всё потеряно.
       — Мана? — голос юноши дрогнул. Он ещё немного подождал, но никто ему с того конца не ответил. Только учащающееся дыхание столь далёкой, столь близкой девушки, которую так не хотелось вновь ранить. Внутри Икари зарождалось лишь одно желание — помочь ей, чего бы это ни стоило.
       «Прими ответственность!»
       Для этого ему необходимо перешагнуть через свой эгоизм и наконец-то простить её. Нет, даже не так: он не должен её прощать, ибо её вины нет.
       Виноват во всём только один человек.
       Только так он поможет ей.
       Только так он поможет себе.
       — Мана... прости, — Синдзи еле выдавил из себя, проговорив почти шёпотом.
       Тягостное молчание. Откуда-то из другого мира доносились звуки потрескивающего костра. Синдзи невольно глянул на огонь. Языки пламени танцевали и переливались между собой, вспыхивали с новой силой, словно им только что скормили чувства, обиды и воспоминания.
       Из динамиков смартфона послышались тихие всхлипывания. Сердце у юноши обмерло. В голове вертелось: «Ты всё испортил, балбес!» Но что он сделал не так? Синдзи уже начал думать, что сказать, чтобы всё исправить, как с того конца раздалось короткое, через слёзы сказанное слово:
       — Спасибо.
       И отбой.
       Сначала пришло непонимание. Затем неверие. Но Синдзи, помотав головой, как бы отбрасывая весь негатив, провернул услышанное слово ещё несколько раз в своей голове. Настолько приятное и желанное слово, что парня накрыло абсолютное спокойствие, ощущаемое каждой клеточкой тела. Мышцы блаженно обмякли, и он обессиленно опустил смартфон. Синдзи уже не обращал внимания, что там спрашивают ребята. Улетучились волнение, тревога, грусть, страх. Всё исчезло, но пустоту заполняло что-то другое.
       «Спасибо», — повторил он про себя. Сказанное девушкой сквозь слёзы, но с невероятным облегчением и счастьем.
       И Синдзи понял, что его переполняло, — радость. Большая радость, которая окутывала с ног до головы.
       — Эй, ты чего сопли распустил? — прорезался обеспокоенный голос Райто.
       — Да глянь на его блаженное лицо, — ехидно улыбался Кенске, — прям как кот сметанки нализался.
       И вправду: по щекам текло что-то влажное. Но ему было всё равно, что выставил себя плаксой перед ребятами.
       — Всё хорошо, — счастливая улыбка Синдзи выдавала его полностью.
       — Колись, что она тебе сказала?! — набежал Кенске.
       — Отстань от чувака! — старшеклассник оттащил очкарика. — Лучше давайте жрать, я пипец голодный!
       Никто не спорил с ним, ведь и вправду все давно изголодались после забегов по лесу и поимки Икари. Ребята набросились на похлёбку как на самую желанную еду на всём белом свете. Синдзи совсем не обращал внимания ни на вкус, ни на то, из чего она приготовлена, хотя обычно тот ещё привереда. Сейчас его переполняло счастье, и на радостях поглощал из железной миски сомнительного вида кушанье чуть не в три горла.
       Снова поднялся весёлый галдёж, который вернулся к главной теме дня: огромные боевые человекоподобные роботы. Синдзи ухмыльнулся про себя: «И всё же не роботы».
       — Эх, мне бы порулить такой же штукой, — пропел Кенске, — я бы с тобой, Икари, плечом к плечу раздавал звездюлей всяким пришельцам.
       — Сам знаешь: радужного мало, а ещё меньше всякой романтики.
       Пару ребят с интересом взглянули на пилота, ожидая подробностей. Но всё тщетно.
       — Я готов к испытаниям! — настаивал на своём Айда, ударяя кулаком себя в грудь, — Так что, может, замолвишь за меня словечко?
       — А чего только за тебя? — вклинился Окуто. — Мы тоже хотим пинать под зад всяких монстров!
       Синдзи даже удивился такому рвению.
       — Не всё так просто, — вспоминал он обстоятельства, при которых человек способен пилотировать «Еву», и заодно размышлял: можно об этом говорить или нет? Лучше не стоит, во избежание проблем.
       — Наверное, необходимы какие-то особые условия? — поделился умной мыслью Райто. Икари лишь пожал плечами, но по его лицу было видно, что старшеклассник почти попал в яблочко. — Как понимаю, это явно не экзамены.
       — Ничего не знаю! — пилот пропел на всю округу, но ребята не успокаивались.
       — Ну хотя бы замолви словечко! — умоляли сгрудившиеся парни.
       — Да никто меня слушать не будет, успокойтесь.
       Шум, гам и упорство со стороны ребят только нарастали, но Синдзи упрямо хранил молчание и не выдавал никаких секретов. Только на этот раз его улыбка была вполне искренняя, потому что мост в виде «Евы» работал.
       Но не всегда хорошее длится вечно. Так и сейчас произошло то, что вернуло Синдзи в реальный и суровый мир: в кустах послышалось чьё-то движение, на что обратил внимание Дзюн. Ребята не стали мешкать и, надев специальные очки, схватились за свои игрушечные автоматы. Икари не скрыл своего недоумения: разве они смогут помочь?
       — Если это кабан, то мало ему не покажется, — шёпотом пояснил Кенске.
       — Здесь водятся кабаны?
       — Не встречал.
       Буквально через пару-тройку секунд в листве скользнули лучи света от фонариков, а чуть позже показалось несколько фигур. Человеческих.
       — Икари Синдзи? — донёсся незнакомый голос. — Мы из службы без...
       — Противник! — крикнул во всё горло Кенске, и маленький отряд открыл огонь.
       Никакого грохота не было — лишь жужжание электромоторчика, щёлканье и свист маленьких пулек. Только у Айды автомат трещал, как будто с глушителем. Из кустов донеслись недоумевающие возгласы на разных языках.
       — Дзюн, хватай Икари! — крикнул старшеклассник. — Отступаем!
       Миромото схватил пилота и потащил куда-то в сторону. Кенске пнул котёл с похлёбкой, и содержимое вылилось прямо в костёр. Всё засверкало, зашипело, и повалил плотный серый дым. Ребята бросились наутёк в противоположную сторону, прямо в чащу леса.
       Синдзи то и дело спотыкался, ибо уже изрядно стемнело. А ведь солнце ещё полностью не зашло. Ну конечно, в таком непроглядном лесу ночь наступает намного раньше.
       Где-то сзади слышались крики, темноту вспарывали тонкие лучи фонарей. А ребята всё бежали мимо деревьев, не останавливаясь на передышку.
       — На семь часов! — крикнул коротышка и прильнул к ближайшему дереву, зажав гашетку. Послышалось лёгкое жужжание. — Прикрываю!
       Снова раздались ругательства на самых разных языках.
       — Немедленно остановиться! — кричали им вслед на ломаном японском.
       — Живо-живо! — подгонял Райто, стреляя в сторону неизвестного голоса. — По ногам и в корпус! Выбьете кому-нибудь глаз — мы покойники!
       Синдзи попытался было остановиться, ибо логика ему подсказывала, что за ними может гнаться разве что служба безопасности NERV. И они сюда пришли явно по приказу Мисато, чтобы его доставить в штаб-квартиру. Но, поглядев на счастливые лица ребят, которые не собирались отступать даже перед настоящими профессионалами, он засомневался: а стоит ли им мешать? Да, конечно, проблем потом не оберёшься, но когда эти парнишки ещё успеют опробовать свои приобретенные навыки в настоящем бою? Да и потом, Икари уверен, что открывать огонь по детям охранка не будет в любом случае. Тем более, когда он рядом. За это их по головке не погладят. Скорее, Мисато каждому собственноручно яйца оторвёт, с неё станется. Юноша скривился от своих мыслей, но отчего-то ещё расплылся в дурацкой улыбке.
       «Тогда почему бы не подыграть Кенске и его компашке?»
       И Синдзи побежал сам, без нагоняев со стороны Дзюна. Побежал так сильно, насколько мог, слушаясь нелепых приказов Райто. На этот раз он не убегал от своей судьбы, а нёсся прямо ей навстречу.
       Сердце стучало, мышцы ныли, лёгкие жгло. Впервые для юноши эти ощущения были приятными, долгожданными, словно доказательство того, что он живёт, а не просто существует. Конечно, ему было немного обидно из-за неудавшегося свидания с Сакамотой. Но сегодня произошло нечто более важное, чем простое свидание.
       Вместе с остальными Синдзи бежал и смеялся. Он уже забыл, когда так веселился в последний раз.
       «Это безумие и отъявленное хулиганство! Но оно того стоит!»
       Юноша прекрасно осознавал, что рано или поздно всё закончится, но именно поэтому сейчас надо взять как можно больше.
       — На десять часов! — выкрикнул старшеклассник, и Айда вместе с молчуном Наритой принялись нещадно стрелять в ту сторону, пока все остальные резко сменили направление.
       Вот их нагнал коротышка Окуто, стрелявший навскидку куда-то назад:
       — Их до хрена! — он тяжело дышал, пот лил ручьём, но улыбка с его лица не сползала. — Реально до хрена!
       — Прорвёмся! — не сдавался Райто. — К остановке!
       — Есть! — хором ребята подтвердили приказ.
       А Синдзи бежал без оглядки и смеялся. Его веселили вся иррациональность и идиотизм ситуации. Того больше смешило, что ещё утром он ни за что бы никуда не побежал, а только повертел бы пальцем у виска.
       Крики ребят. Требования остановиться, доносившиеся откуда-то сзади и сбоку. Адреналин и стук крови в висках, обжигающая боль в груди, нарастающая усталость в ногах.
       — На четыре часа, обходят! — коротышка поливал шариками куда-то в сторону.
       Ребята резко вильнули влево, ныряя в очередные заросли кустов. В сумеречной темноте Синдзи оступился, упал и оцарапал себе руки. Райто, Кенске и Окуто заняли позиции у деревьев и открыли огонь по приближавшимся бойцам из охранки, завоёвывая драгоценное время.
       — Заряд аут! — прохрипел молчаливый Эйя.
       — Возьми мой! — швырнул в его сторону свою винтовку Дзюн, пока он поднимал на ноги Икари.
       — Щас будет больно! — свистнул Кенске.
       Молчун успел сделать несколько выстрелов, которые сопровождались благим матом с той стороны. Винтовка выплёвывала шарики с какой-то умопомрачительной скоростью. Синдзи быстро подняли, и команда страйкболистов нагнала свой темп. Но ребята затылком чуяли, как охранка уже наступала им на пятки.
       Послышался как гром среди ясного неба хлопок, эхом прокатившийся по всему лесу. Сзади выкрикнули требование остановиться.
       — Они офигели?! — возмутился коротышка.
       — Не ссать, по нам не будут, — твёрдо ответил Райто, направляя свой маленький отряд в очередные кусты, за которыми оказался резкий спуск. Никто не возразил против того, чтобы немного прокатиться на своей мягкой точке по земле.
       Ещё хлопки, кора близлежащих деревьев разрывается в щепки от столкновений с ней пуль.
       — Похоже, стосемидесятый был лишним, — Кенске отчего-то рассмеялся.
       — Ни фига не смешно! — жалобно простонал Окуто и резко привалился к очередному дереву, переводя дыхание. — Я всё — жить хочу!
       — Ты, мелкий засранец! — ругнулся Дзюн и хотел было к нему подбежать, но невдалеке мощно сверкнуло и прогремело.
       Глаза противно обожгло, из-за чего Икари машинально зажмурился. Пропали абсолютно все звуки, вместо них в ушах нарастал всеобъемлющий звон, переходящий в гадкий свист. Синдзи ощутил, как завалился на бок. Глаза разомкнуть он не сразу смог, да и толку мало — ослепительная белая пелена спадала мучительно медленно, ничуть не быстрее, чем затихал омерзительный свист в ушах. Издали послышались приглушённые, словно из-под воды, крики, которые сливались в единую какофонию.
       Наконец-то в глазах слегка прояснилось, и юноша осмотрелся. Предстала неприятная общая картина. Некоторые ребята, пошатываясь, старались подняться, попутно крепко протирая глаза и уши. Дзюн и Эйя уже более-менее пришли в себя и помогали менее удачливым сотоварищам. Через пелену в глазах Синдзи еле рассмотрел, как к ним с разных сторон приблизились чьи-то крепкие фигуры. Сквозь звон в ушах слышались приказы, ор и мат.
       — Лежать, суки, лежать!
       — Брось, мудила, я кому сказал, БРОСЬ!
       — Чисто!
       Вокруг воцарился хаос, набежала куча неизвестных людей. Людей? Больше похожи на шкафы, каждая полка и ниша которых битком набита оружием. И не каким-то бутафорским, а самым настоящим огнестрельным оружием. На них не было формы, лишь обычные джинсы, футболка и поверх — экипировка. Двигались они чётко, быстро. Без всяких сантиментов заставляли ребят повиноваться и раскидывали их на землю. Каким-то образом Синдзи удалось узнать нескольких мужчин, которые его сопровождали в Геофронт перед атакой Ангела. Это было всего-то чуть более суток назад, а кажется, будто вечность прошла...
       — Чисто!
       — Руки, мать твою, руки! Чтоб я их видел!
       В ушах Синдзи мучительно долго сходил на нет мерзкий звон, а на его место проникала не менее противная дрянь: на каждую оглушительную команду набежавших бойцов охранки голова отзывалась пульсирующей болью.
       — На колени! Ты чё, оглох? НА КОЛЕНИ!
       — Упырь мелкий, я не вижу твоих рук! РУКИ!!!
       — Чисто! Кто-то одним рывком посадил Синдзи на землю, и к нему подбежала какая-то высокая женщина латиноамериканской внешности в полной боевой экипировке и принялась его осматривать. Достаточно грубо, жёстко и резко, аж свисающая с её плеча винтовка болталась туда-сюда. За таким бесчувственным осмотром рассмотреть что-то вокруг юноша не мог. Шанс представился, только когда женщина полезла в один из своих подсумков.
       — На колени, КОЛЕНИ!!!
       — Бросить оружие, asshole! — кричал с американским акцентом бородатый боец совсем потерявшемуся Эйе, который из-за шока никак не мог бросить пневматику Дзюна и держал его на изготовку. Усугубляло положение Нариты, что он целился прямо в голову мужчине. А тот навёл на него вполне настоящую штурмовую винтовку. — Я тебе сказать БРОСИТЬ! Drop this fuckin shit!
       Боец передёрнул затвором, и из патронника звонко вылетел целый патрон, давая понять, что всё серьёзно и оружие заряжено.
       Эйя, словно выйдя из транса, отвёл свою пушечку немного в сторону и практически сразу получил прикладом в живот с такой силой, что скрючился и, издав протяжное мычание, повалился на землю. Но отставать от него никто не собирался:
       — На колени встать! — тот же боец ногой отбросил безобидный автоматик в сторону. — Тебе сказал, колени!
       — Если ты щас не покажешь свои руки, — кричал другой стоявшему на коленях Дзюну, — я тя щас здесь стволом оприходую! Руки!!!
       — Без резких движений, ушлёпок...
       Раскалывающуюся от криков и мата голову Синдзи резко перехватили. Как в клишированном кино, в глаза Икари посветили безбожно ярким фонариком, который снова заставил его зажмуриться.
       — В поряде, — заключила женщина на очень плохом японском, и подняла юношу на ноги одним рывком. — От меня ни на шаг.
       Синдзи оглянулся: все ребята уже стояли на коленях, а руки, закованные в пластиковые наручники-стяжки, лежали на затылках. Словно каких-то террористов изловили, а не детишек, решивших немного развлечься. Но несмотря на такое жестокое обращение, на их лицах проступали улыбки. Им явно понравилось играть в кошки-мышки с настоящими профессионалами, и ни о чём они не жалели. Даже молчун Эйя, получивший смачный удар под дых, не казался расстроенным. Рядом с ними расхаживали двое здоровенных детин, следя, чтобы ребята не выкинули какой-нибудь фокус.
       — А ты, — один из бойцов, видимо уже ранее встречавшийся с Кенске, обратился к нему, — на этот раз так просто не отделаешься. Я тебя запомнил!
       Айда расплылся в улыбке пуще прежнего.
       — Дави-дави лыбу, пока можешь.
       Тем временем автоматики горе-страйкболистов свалили в кучу и один из профессионалов их ловко разбирал, сочно матерясь на английском. Ещё несколько бойцов, стоя на одном колене и держа штурмовые винтовки на изготовку, всматривались куда-то в чащу.
       — За мной, — уведомила Синдзи женщина, которая не проявила ни одной эмоции. Юноша невольно подумал: а Мисато два-три года назад была такой же? Между этими женщинами целая пропасть, но обе военные, а значит, на задании манера поведения вряд ли отличалась бы. Он передёрнул плечами: не хотелось бы встретиться с Кацураги тогда, когда она ещё служила в Силах самообороны.
       — Икари Синдзи? — перед юношей предстал невысокий, но очень широкий мужчина средних лет, на голове которого растительность была только на бровях. Как понял Синдзи — командир этого отряда. — Сержант второго класса Нода Ямашита, вторая оперативная группа Первого отдела службы безопасности NERV. Вас приказано конвоировать в штаб-квартиру. Смею уведомить, что майор Кацураги очень недовольна вашей выходкой.
       Пилот лишь пожал плечами — к этому он уже был готов. Но оставалось ещё кое-что:
       — А что будет с ними?
       — В штабе разберутся, — командир резко отвернулся и принялся раздавать приказы. Он чётко дал понять, что разговор окончен.
       Синдзи глянул на своих новых приятелей. Он очень не хотел, чтобы с ними что-то сделали. Особенно с Кенске, который уже наверняка на особом счету у NERV. Ребята сегодня очень помогли Синдзи. Если бы не они, то юноша даже и не знал, в каком сейчас состоянии находился бы. И насколько было бы погано на душе. И в благодарность за поддержку он обязан им помочь.
       «Ну что ж, Нагиса, посмотрим, чего стоит моё влияние», — подумал Синдзи и решительно обратился к командиру:
       — Я требую, чтобы их освободили!
       — Когда-нибудь освободят, — отмахнулся мужчина. — Выдвигаемся!
       — Нет! Я никуда не пойду, пока их не отпустят. А если вы меня силком потащите, то я больше не буду пилотировать!
       Командир жестом приказал всем остановиться. Такой поворот ему не нравился.
       — Вы наверняка знаете, что насильно заставить управлять «Евангелионом» меня не сможет никто, — Синдзи и сам не понимал, откуда у него столько уверенности в голосе. — Можете позвонить майору Кацураги и спросить, что она об этом думает.
       Командир выгнул бровь, не скрывая изумления:
       — Это всё?
       — Это всё.
       — Sir, шкет не промах, — с заметным американским акцентом прокомментировал боец в одетой козырьком назад бейсболке Boston Red Sox.
       Синдзи боялся. И чем дольше командир тянул с ответом, тем больше его одолевал страх, что вся разыгранная сцена впустую. Страшили его сердитый взгляд Мисато, когда она про всё прознает, и последующий выговор. А ведь она обещала «милую беседу» по душам, и количество вопросов с различными подпунктами, которые придется обсуждать в этом будущем разговоре с майором, лишь увеличивалось.
       Дыхание у юноши перехватило, как только командир отошёл и схватился за рацию, прикреплённую у него к плечу, — он у кого-то запрашивал дальнейшие инструкции. У Синдзи появилась мысль, что вот сейчас и решится, чего он стоит.
       — Ваша взяла, Икари, — командир жестами что-то показал, и его подчинённые тут же освободили ребят.
       — Sir? — недоумевал бородатый боец.
       — Яблоко от яблони... — только и ответил он и громко скомандовал: — Уходим!
       Никто из подчинённых не ослушался приказа, и группу ребят оставили. Те же, не веря своим глазам, оцепенели. Первым из прострации вышел Кенске:
       — Эй, Икари! Похоже, вытаскивать меня из передряг у тебя становится традицией!
       Следовавший хвостиком за женщиной юноша приостановился и с довольным лицом выкрикнул:
       — Можно просто Синдзи!
       Ребята одобрительно заулюлюкали и пожелали удачи своему спасителю. Тот лишь мысленно поблагодарил их и твёрдо зашагал вслед за опергруппой сквозь чащу.
       — Wassup! — подошёл к нему примирительно улыбающийся боец в бейсболке. — Ты не держать на нас зло, нам самим неприятно... uh... kids... дети? Дети морда в землю it's a bad, но таков instructions. Understand?
       Икари неуверенно кивнул.
       — Peace? — не снимая перчатку, американец протянул кулак в знак мира.
       Синдзи этого мужчину припоминал, он очень выделялся среди остальных бойцов своей бейсболкой и простодушной улыбкой. Юноша немного поколебался, хотелось отвернуться или высказать своё негодование, но постарался мыслить рационально: как бы там ни было, как бы там руки ни выламывали и ни матерились члены опергруппы — это их работа. И, как понимал Синдзи, они защищали в первую очередь его самого от любой возможной напасти. Злится ли он на них? Только если совсем чуть-чуть, потому что, судя по довольным лицам его новых приятелей, им и самим понравился этот незабываемый опыт.
       Синдзи стукнул своим грязным кулачком о кулак бойца.
       — Мир.
       — Very good! Я David Bradley, как актёр, только болтливый marine.
       — Эй, Дэвид, не расскажешь, за что тебя вышибли из морпехов? — кто-то его подколол, и раздался сдержанный смех.
       — Cool story or true story? — не растерялся американец.
       — Разговоры в строю! — донеслось со стороны сержанта.
       — Yes, sir! Виноват, sir!
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 25. Твой выбор
 
 
       «Могло быть и хуже», — первая мысль Синдзи после прибытия в штаб-квартиру. Юношу сразу же направили в до боли знакомый ему госпиталь Геофронта, где сначала заставили тщательно вымыться, переодеться в невыразительную больничную робу, а потом провели кучу различных обследований, чтобы убедиться, что с пилотом всё в порядке. Синдзи не особо сопротивлялся, не высказывал недовольства и даже не бубнил себе под нос. Не то чтобы он раскаивался в своём поступке, скорее находился в приподнятом настроении и с энтузиазмом перебегал от одного врача к другому, из одного кабинета в следующий. Его даже не расстраивало, что всё это происходит под бдительной охраной той же опергруппы. Неужели боятся, что юноша снова сбежит?
       — О, Икари-кун! Не мнись в дверях, проходи, — пропел пузатый врач, не отвлекаясь от печатания на одном из терминалов. — Как жизнь молодая?
       — Добрый вечер, доктор Карихара, — Синдзи осторожно вошёл в просторный кабинет. Оглядевшись, ничего сверхъестественного не увидел: сплошь всё заставлено компьютерами и оргтехникой, а за стеклом ещё одно пустоватое помещение с большим аппаратом в форме цилиндра. Короче говоря, то же, что в любой другой больнице. Только это всё же кабинет МРТ, что само по себе настораживало.
       — Угощайся, свеженькие, — врач повернулся к своему пациенту и подвинул тарелку с миндальными печеньями.
       — Спасибо, — юноша с удовольствием взял парочку.
       — Ты когда-нибудь делал МРТ?
       — Н-нет, во всяком случае в сознании, — состорожничал Икари, покосившись на аппарат, — но некоторое представление имею.
       — Всегда что-то случается в первый раз, а? — усмехнулся мужчина. — Знакомство с томографом почти как первый раз с женщиной: сначала волнительно, а в процессе расслабляешься.
       Синдзи закатил глаза, но ничего не сказал. Он для себя решил, что никакими пошлыми шутками и прибаутками хорошее настроение ему не должны испортить до встречи с Мисато. И имеющегося заряда позитива, поддерживаемого очень даже вкусными печеньями, ему должно с лихвой хватить. К тому же доктор Карихара явно не тот человек, на которого стоило обижаться, — он всегда хоть и прям, но учтив, к работе подходит с некоторой долей юмора. С ним комфортно, одним словом. Он не доктор Акаги. И это понятно: Карихара — врач, а не учёный, в отличие от своей блондинистой коллеги. Его работа заключается в том, чтобы лечить и ставить на ноги, тогда как из-за работы Рицко Синдзи в буквальном смысле доползает до дома без сил.
       — А разве мне уже не делали МРТ, после первого Ангела? Ну, пока я был без сознания?
       Карихара недобро хмыкнул:
       — Вот видишь, Икари-кун, даже ты соображаешь лучше, чем идиоты-научники, — сложил он руки на груди. — К сожалению, разрешение я выбил только вчера. Видите ли, у них есть «опасения», что ядерно-магнитный резонанс как-то влияет на синхронизацию мозговых волн с А10.
       — А это не так?
       — Чушь собачья! Я читал отчёты из немецкого филиала — тамошний пилот проходила и МРТ, и КТ, причём не раз и не два, но никаких проблем у неё нет, — врач насупился. — Но Акаги ссылается на то, что во время синхронизации с этими «Евангелионами» они и так видят ваше состояние лучше, чем любой томограф.
       — Ну, насколько я знаю, это не так уж далеко от правды.
       — Пф-ф, колдунство, будто бы я понятия не имею об устройстве этих штук. Просто глава научников тем или иным образом не хочет меня подпускать к Аянами.
       — Аянами? — Синдзи удивился. — А она при чём?
       — Видишь ли, Икари-кун, если я имею право провести полное обследование тебя, то почему не могу и её? А меня уже очень давно даже близко не подпускают не то что к ней, а даже к её медкарте. Вот поэтому мне не давали обследовать и тебя.
       — Чтобы не дать повода подпустить вас к ней, — установил юноша логическую связь. — Но почему?
       — Кто знает, — пожал плечами врач. — Но не будем о плохом. Сегодня ты мой пациент, так что прошу.
       Синдзи не стал спорить и выполнил все указания подошедшей медсестры. Залезть в большую цилиндрическую штуку и провести там минут тридцать-сорок без движения — не самое страшное по сравнению с тем, чем он занимался в последнее время. Во всяком случае он так думал.
       — Расслабься, Икари-кун, — послышался голос врача из динамиков, когда юноша уже с головой погрузился в аппарат МРТ, — птичку не обещаю, но и никаких видений тоже. Так что можешь не стараться синхронизироваться с томографом, или что ты там делаешь, когда над тобой ставят эксперименты придурки из проекта Е.
       «Видений...» — гулко пронеслось в голове, и на миг перед его глазами явилась картина с аномалией над разрушенным Токио-3. Но включившийся аппарат вывел из прострации Икари. Первые минут пять Синдзи ничего не ощущал, кроме острого желания хотя бы немного пошевелиться. Но нельзя.
       — И-и, поехали, — послышался голос Карихары из динамиков.
       Тут же томограф наполнился различными звуками, потрескиваниями. Он начал свою активную работу.
       Время тянулось безбожно долго. Лежать в неподвижном состоянии на поверку намного изнурительнее, чем казалось ранее. И ведь даже заснуть нельзя. Ему уже хотелось завыть, но удержался от такого неадекватного поведения. Единственная отрада — никто не заставлял закрывать глаза. Оставалось только изучать каждый стык в аппарате, каждую неровность, каждый болтик. А также монотонную и жутко скучную светотень. Синдзи попытался ради интереса считать в уме, однако где-то на втором десятке сбился. «Слабак».
       Теперь аппарат затрещал — почти неуловимые вибрации пронеслись по телу юноши. Но разве он их должен ощущать? Возможно, постоянный контакт с «Евой» его научил улавливать малейшие попытки считывать его тело, особенно мозг. Но вместе с тем здесь было немного по-другому. Да, томограф «читал» пилота, но не так, как это делает «Евангелион». Как-то иначе, проще, безболезненнее, беспристрастнее. Более точно сформулировать не удавалось. Синдзи мог лишь сказать, что различия есть, но в чём? Может, всё дело в том, что томограф всё же действительно просто машина и ей, в общем-то, плевать на юношу? У неё уж точно нет чувств, эмоций, воспоминаний и хоть какого-то сознания. В отличие от «Евы», которая больше «био», чем «машина». И с каждой встречей Синдзи в этом убеждался всё больше, несмотря на заверения Ибуки, что центральная нервная система у боевых комплексов проекта Е полностью атрофирована и не принимает участие в работе. Но что же это было за негодование со стороны «Евы-01», когда в капсулу залезли Судзухара и Айда? Ответа нет, и вряд ли ему кто-то скажет.
       — Отлично, Икари-кун, — голос врача ворвался в монотонный гул и постукивание аппарата настолько внезапно, что пациент чуть не подпрыгнул, — половину уже прошли!
       «Или ещё осталась половина, доктор», — мысленно возразил Синдзи, уже мечтая о том, как будет разминать каждую косточку после такого испытания. Оказывается, пролежать полчаса без движения — это даже изнурительнее, чем любые тренировки в «Еве» и предстоящие так называемые синхротесты. О да, о них он уже мельком слышал, и ничего хорошего они не предвещали.
       Синдзи постарался по наставлению врача расслабиться и ни о чём не думать. Просто вслушиваться в тарахтение томографа. Но получалось так себе, ведь когда он прогонял все мысли из головы, то тут же ощущал давление стенок аппарата. Казалось, что вот-вот они сомкнутся и превратят надежду человечества в одну большую лепёшку. Сочную, с кровинкой, без поджарки — просто объедение. Интересно, а Ангелы что-нибудь едят? Потому что Кацураги от нечего делать могла хотя бы использовать блинчик из Синдзи в качестве приманки: мол, смотрите — это он ваших собратьев повалил одной левой! И такая махает им, водрузив на длинную палку. Да, именно так всё и будет — юноша слишком хорошо знал Мисато.
       «О чём я только думаю?! — ему хотелось шлёпнуть себя по лбу, но увы. — Я в этой штуке схожу с ума!»
       «Ой, он начал пищать».
       «Доктор Карихара, я думал, вы добрый врач, а вы, оказывается, заодно с Акаги!»
       «Когда это закончится, а-а-а?»
       «Я на всё согласен, даже в 'Еве' просидеть весь день!»
       Ему уже хотелось застонать, но тут словно настоящий ангел (тот, который с крыльями и помогает людям, а не убивает их) громогласно объявил через динамики:
       — Ну всё, Икари-кун, мы уже почти закончили, — в этом ангельском голосе еле угадывался Карихара.
       И вправду, ещё каких-то пять минут мучений — и томограф замолкнул.
       «Наконец-то...»
       Выбравшись из аппарата, Синдзи размялся и протопал до соседнего помещения, где его встретил довольный собой Карихара:
       — Я же говорил, Икари-кун, — врач что-то просматривал в терминале вместе с медсестрой.
       — Да, это не «Евангелион», — улыбнулся Синдзи. — И каков диагноз, доктор?
       — На первый взгляд — всё хорошо, — врач потыкал ручкой по экрану, где высветилось схематическое изображение мозга юноши. Икари стало немного неуютно. — Но если я найду хоть что-то, хотя бы маленькую загогулинку, то доктору Акаги никак не уклониться от разговора со мной. Уж я-то вынесу всей их компашке мозги, и они станут приставать к тебе реже.
       — А как же спасение человечества?
       — Я врач — меня волнует спасение людей, — теперь он слегка ткнул ручкой в грудь Синдзи. — Спасение человечества? Слишком эфемерно, без конкретики, создаёт ложное чувство вседозволенности. Во имя высшего блага часто забывают про благо отдельно взятого человека.
       — В этом есть свой смысл, — задумался юноша.
       — Поэтому профессор Фуюцки пригласил меня сюда, чтобы кое-кому постоянно напоминать, что цель не всегда оправдывает средства. Можно сказать, что часть моей работы — быть занозой в заднице Акаги Рицко. Так что обращайся, Икари-кун.
       — Спасибо, доктор Карихара, — улыбнулся тот.
       — Не за что. Кстати, будь осторожен: говорят, майор Кацураги рвёт и мечет.
       — Да, — юноша нервно почесал переносицу, — и даже знаю из-за кого.
       — Печенья не забудь! — протянул Карихара тарелку с выпечкой.
       — Ага, спасибо!
       Спустя пару часов, когда время уже подошло к восьми, Синдзи заперли в жилом боксе. Назвать это комнаткой не поворачивался язык: на нескольких квадратных метрах тут кое-как уместили кровать, стул, стол да комод. Благо из приятного на ощупь дерева, а не металла. Одинокая лампа излучала скудный желтоватый свет.
       Лачуга со спартанской обстановкой явно предназначалась для проштрафившихся сотрудников, которых посадить на гауптвахту было бы слишком. Однако Синдзи и не к таким условиям привык, так что если ему придётся здесь заночевать, то полноценная, хоть и жёсткая постель его вполне устраивала. Главное, что кормили задержанного ничуть не хуже, чем всех остальных сотрудников в столовой. Беда состояла только в том, что дверь на выход из комнатки была заперта, а за ней наверняка сейчас стоят два вооружённых солдафона. Так что никуда ему с корабля не деться.
       Радовало наличие туалета и душа, которыми Синдзи воспользовался. Вымывшись, юноша чувствовал себя намного свежее и бодрее. Только вот одежда пропахла костром, а ходить в больничной робе — приятного мало.
       Оставалось дождаться Мисато, которая, по словам командира опергруппы, придёт, как освободится. Когда именно это произойдёт — никто не счёл нужным его уведомлять. Хотя он и сам догадывался, что у майора сейчас работы и забот на несколько дней вперёд без отдыха.
       Лёжа на кровати, Икари вглядывался в очередной незнакомый потолок. Сколько их ещё ему предстоит увидеть? Сердцем он желал, чтобы как можно меньше, чтобы вернулась его размеренная жизнь. Но головой прекрасно понимал, что со стабильностью, в которой когда-то жил, теперь можно распрощаться чуть ли не навечно. Синдзи вступил в другой мир, полный приключений и экстрима. И вряд ли ему удастся сбежать или отвертеться. А значит, остаётся только одно — приспосабливаться.
       Синдзи размышлял, что же скажет майору. Он не хотел ссориться с женщиной, но знал, что она ему прополощет мозги. Поэтому он тщательно старался подобрать слова, которые одновременно и были бы правдой, и удовлетворили бы Мисато. Но до ораторского мастерства Каору юноше очень далеко, и он никак не мог нормально выразить всё, что чувствовал и хотел сказать. Получалось неуклюже. Оставалось надеяться на то, что умная и проницательная женщина с полуслова сможет его понять, расшифровав «бе» и «ме».
       Послышалось, как щёлкнул замок двери, и в комнату вошла до жути уставшая Мисато.
       «Помяни чёрта — он тут как тут».
       Синдзи непроизвольно привстал с постели.
       Женщина молча прошла и плюхнулась на стул. Дверь за ней захлопнулась, послышался щелчок.
       — Ну как, шатания по окрестностям помогли? — лениво бросила она, дунув на свою чёлку. — Можешь не отвечать, оно и так заметно.
       Мисато скрестила руки на груди и уставилась на своего подопечного. Майор выглядела в высшей степени уставшей: убранные в хвост нерасчёсанные волосы, мешки под красными глазами, бледное лицо, простенький макияж, который уже давно не обновляли. Спроси у неё сейчас: «Когда вы последний раз спали?» — она не моргнув глазом ответит: «Что такое сон и с чем его едят?» Однако пилоту рано радоваться: сил на разговор у неё хватит с лихвой. Синдзи казалось, что Мисато его сейчас просверлит взглядом. Он уже чувствовал, как в его глаза впивается невидимый бур.
       — Ничего не хочешь сказать?
       Как назло, у Икари всё вылетело из головы. Даже жалкие «бе» и «ме». И теперь он сидел с разинутым ртом и тупыми виноватыми глазками.
       — Расслабься, ты не на экзамене, — начала женщина с лёгким вздохом. — Синдзи-кун, чего ты хочешь сам?
       — Простите?
       — Если ты не хочешь пилотировать «Еву», то не надо себя заставлять и мучать. Тем самым давая нам ложные надежды, — теперь она вздохнула сильнее и продолжила спокойно, размеренно, но со стальными нотками. — Нам... мне не нужен пилот, который (а) делает дело через силу, потому что так ему сказали, и (б) не подчиняется приказам. Ты можешь уйти, тебя никто не держит. Наверное, так тебе будет проще. И мы будем знать точно, что нам теперь делать. А сейчас всё находится в подвешенном состоянии, из-за чего я не понимаю: у меня пилот в подчинении или человек, его изображающий. Последний мне точно не нужен.
       Что-то сильно и глубоко кольнуло в сердце Синдзи. Впервые Кацураги сказала прямо и без экивоков, кто ей на самом деле нужен. Конечно, может быть, она хорошо относилась к Икари Синдзи, но всё это время ей необходим был именно пилот «Евы-01». И нельзя сказать, что юноша являлся слепым и не видел правды — всё он прекрасно понимал. Просто... ему больно от таких слов. Прямых, без прикрас, как есть. Но, с другой стороны, он её понимает — Мисато здесь не в игры играет, и свою должность она занимает не за красивые глазки. И нянчиться с ним уж точно не будет.
       Мисато своим молчанием давала понять, что ждёт ответа. И никаких там «бе» и «ме», а чёткой позиции.
       Вспомнились слова Каору: «Но я стараюсь, чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность».
       — Я буду пилотировать «Еву», — Синдзи придал своему голосу наибольшую твёрдость, — это то, что я могу и чем полезен. Мисато-сан, вы как-то сказали, что это моя судьба. Я понимаю, что от меня сейчас все ждут только этого. Раз так, то я хочу воспользоваться этим шансом, чтобы меня получше узнали и ценили не только как пилота. — Юноша немного запнулся, под влиянием не самых приятных воспоминаний, и продолжил через себя: — А ещё я понимаю, что мои действия привели к гибели ни в чём не повинных людей. На самом деле я очень сожалею и понял, какую ответственность несу, поэтому я хочу пилотировать «Еву», чтобы их смерть не была напрасной.
       — Сожалеет он... ответственность несёт... Хватит пороть чушь, Синдзи-кун! Вопрос не в «если», «может быть», «возможно» или «потом, как-нибудь». Вопрос предельно простой: будешь ли ты пилотировать «Еву-01» здесь и сейчас? Без всяких там задних мыслей и условий, в первую очередь для себя самого. И ответа тут только два: «да» или «нет».
       Синдзи растерялся. Он не знал, что ответить, если его заранее заготовленный вариант отмели, словно бесполезный мусор. Тогда что ему сказать?
       — Если «нет», — продолжала она, — то до завтрашнего утра ты пробудешь здесь. Утром же тебя сопроводят обратно в Нагою или куда ты сам захочешь. Но в Токио-3 ты оставаться не сможешь.
       — Мисато-сан, я не...
       — Мы очень благодарны за ту работу, которую ты выполнил, и ценим то, что уже сделал. Поэтому поверь, NERV и правительство Японии обеспечат тебя всем необходимым. В долгу не останемся.
       — Я правда не это...
       — Если «да», то вот тебе мои условия.
       Уши Синдзи автоматически навострились, дыхание перехватило. А женщина сделала паузу, удостоверившись, что её внимательно слушают:
       — Первое — перестань обманывать самого себя. Ты можешь что угодно говорить себе, мне или кому-то ещё, но от «Евы» ты ничего не скроешь, она сразу прочтёт твои истинные желания, чувства, в том числе к ней. И это сразу отобразится на уровне синхронизации. Надеюсь, ты не забыл, что она не робот?
       Синдзи неуверенно кивнул головой. Про то, что «Евангелион», помимо эмоций и команд, может считывать мысли, он не знал, и никто ему об этом ранее не сообщал. Но в то же время он понял, почему нельзя насильно заставить против воли пилотировать её. Поэтому настолько важно собственное желание управлять биомашиной.
       Юношу одновременно охватили страх перед «Евой» и лёгкое разочарование в людях, которые его обучали и сочли нужным утаить неприятные детали.
       — Второе — ты выполняешь приказы. Ты — пилот, и твоя обязанность — следовать тому, что я тебе говорю, что бы ни случилось. Всё, что происходит до, во время и после операции, — это моя ответственность. Всё, что произойдёт с тобой, — это моя ответственность. Любая ошибка, в результате которой пострадают или погибнут люди, — это моя ответственность. И её не нужно разделять со мной, велика честь для тебя. Твоя задача — выполнять приказы, ликвидировать Ангелов и нежиться в лучах славы. Это всё, что от тебя требуется.
       Кацураги резко встала и направилась к выходу. Синдзи уже хотел что-то сказать, плевать что — хоть что-нибудь, но женщина его опередила в дверях:
       — Не мне тебе рассказывать, с какими рисками мы тут имеем дело. И всё, что ты уже знаешь, возведи в куб, а потом ещё помножь на пять. Примерно такова истина. Так что прежде, чем дать ответ, Синдзи-кун, ты определись, чего же ты хочешь на самом деле. У тебя есть время подумать до завтрашнего утра, так что пораскинь мозгами хорошенько.
       — Но без меня у вас никого не будет! — юноша вскочил с постели.
       — Это уже тебя не касается, — она четыре раза постучала по двери, и через некоторое время замок щёлкнул.
       — Мисато-сан! — Синдзи неуверенно окликнул её. — Мне не нужно время на «подумать»... Я уже сказал, — он снова ненадолго запнулся, всматриваясь в стальной взгляд Кацураги, — да! Я хочу быть пилотом «Евы-01»!
       Дверь открылась, но женщина не спешила выходить. Она оценивающе осмотрела юношу с ног до головы. К удивлению их обоих, Синдзи не дрожал, дышал ровно, а глаза выражали если не абсолютную решительность, то как минимум уверенность в его словах.
       Взгляд Мисато стал немного проще, а уголки губ чуть приподнялись. Ей определённо нравился ответ. Особенно его своевременность.
       Синдзи же почувствовал, что вся разыгранная сцена — на самом деле тест. Его проверяли! Он медленно сел обратно на кровать, глубоко вздыхая. Нервный смешок самопроизвольно выдавился из него. Но глупо надеяться, что условия, выдвинутые Кацураги, являются пустыми словами. И с ними в любом случае придётся соглашаться.
       «Нет, — подумал Синдзи, — я уже с ними согласился».
       В отместку он решил выдвинуть своё:
       — Мисато-сан, у меня тоже есть условие.
       — И какое же?
       — По возможности старайтесь скрывать от меня поменьше — я просто ненавижу, когда меня держат в неведении.
       Женщина немного подумала и покивала своим мыслям. Её явно обрадовал исход их сегодняшнего разговора.
       — Идёт, — сказала она мягким тоном. Теперь на её лице появлялась добрая улыбка, к которой Синдзи уже привык за эти недели. — Ну что, поедем уже домой?
       — Да!
       В «рено» Мисато они поднимались из Геофронта к поверхности Токио-3 на специальном составе, мирно болтая о всяких глупостях. Вокруг непроглядная тьма, и лишь изредка мелькало размытое освещение. А поезд движется вперёд, без оглядки, к свету в конце туннеля.
       «Об этом ты говорил, Каору? Дать свет во тьме души».
       Любимый «рено» Мисато сияет как новенький. И почему-то чувствовалось, что железный конь будет повиноваться своей хозяйке во что бы то ни стало.
       Женщина любила говорить о своём авто. По её словам, однажды, ещё до Удара, она влюбилась в эту модель, как только случайно увидела в одном из журналов. И пообещала себе, что когда-нибудь приобретёт такую машину. Конечно, всеобщая катастрофа и дальнейшая служба в Силах самообороны расстроили планы, и она подзабыла о своей мечте. «Но в Токио-3 мечты сбываются!» — так она воскликнула, когда с упоением рассказывала, как с горем пополам доставляла в Японию полуразбитую, без двигателя и салона машину. Как пришлось провозить через таможню под видом лома, как искали запчасти, как исхитрялись с переносом руля с левой стороны на правую. И сколько же она в «рено» вбухала и денег, и времени, и нервов, чтобы подарить ему вторую жизнь.
       Во время разговора Мисато не лишала своего собеседника шанса блеснуть эрудицией: Синдзи, как и любой другой уважающий себя парень, имел кое-какие любительские познания в автомобилях, в особенности спортивных, поэтому ему легко удавалось поддерживать разговор. Он очень высоко оценил то, что, не имея возможности собрать оригинальный движок, женщина воткнула под капот своего скакуна битурбированного монстра от R34 GT-R. То-то Синдзи при первой встрече показалось, что моторчик непростой.
       А уж как Мисато чуть не со слезами на глазах рассказывала о том, когда впервые зажигали двигатель и прорезались недовольные звуки шестицилиндрового мотора, — юноше захотелось самому тогда побыть рядом. Наверное, неизгладимые впечатления.
       — Он для вас много значит, — улыбнулся Синдзи.
       — Он мой друг, и для него я ничего не пожалею! — А следующее она протянула еле слышно, чуть не завывая: — Даже зарплаты...
       Со станции специальных подвижных составов «рено» вырулил на шоссе. Шёл уже девятый час, и на город опустились сумерки. Зажглось уличное освещение, где-то вдалеке мерцали огоньками окон башни Токио-3.
       Завибрировал смартфон, который Синдзи уже снял с беззвучного режима, решив, что не стоит полностью игнорировать сообщения, которые ему пишут одноклассники. Как ни крути, но они и вправду придают сил. Даже если черканули всего пару дежурных строк. Написавшие ему люди потратили немного своего времени, так почему он не может отплатить той же монетой и хотя бы взглянуть? Это не так уж и сложно.
       «Икари! Надо кое о чём перетереть, как притащишься в школу! Тодзи».
       Синдзи ещё два раза прочитал сообщение и захотел изменить свое решение: некоторые из сообщений он явно не хотел читать. Он не понимал, чего теперь от него хочет бугай. Судя по тону письма, не отблагодарить уж точно.
       — Одноклассники? — осведомилась Мисато.
       — Ну, можно и так сказать, — буркнул юноша и убрал телефон.
       — Кстати, насчёт одноклассников, — женщина осеклась, в её голосе звучали нотки неуверенности, что бывало очень редко, — раз мы решили по возможности без утайки, то залезь в бардачок и достань папку.
       Синдзи настороженно покосился на начальника, которая включила освещение в салоне, но всё же заглянул в ящичек, где и вправду обнаружилась папка. Взяв её, он обомлел. Слово «досье» моментально резануло глаз, а вот какой там номер, юноша уже и не обратил внимания, ибо на следующей строке красовалось: «Сакамото Михо».
       — Синдзи-кун, — боковым зрением Мисато заметила, что пассажир подвис и ошарашенным взглядом рассматривает обложку папки, — по-хорошему, ты о существовании этого досье даже не должен был догадываться, но уговор есть уговор. Однако я могу гарантировать, что ты его видишь в первый и последний раз.
       — Что с ней случилось?
       У Икари в голове пронеслась куча самых разнообразных вариантов, что могло произойти с беднягой. Не надо быть детективом, чтобы связать её сегодняшнее отсутствие с этим досье. Дыхание на миг перехватило. Сознание рисовало одну жуткую картинку ужаснее другой. Упала и ударилась головой? Пересеклась с нехорошими людьми, из-за чего пострадала? Что-то случилось с родителями? Пришлось уехать? Что?
       «Нет-нет-нет, это не могло повториться, как с Маной!»
       — Всё в досье, Синдзи-кун. Читать его или нет — твой выбор, я не заставляю. Но знай — какое бы у тебя мнение об этой девушке ни сложилось, я могу с уверенностью сказать, что оно изменится. Как и изменишься ты сам.
       — В какую сторону?
       — А вот этого я предугадать не могу.
       Синдзи замешкался. Что же там такого может быть, отчего его мнение о Михо изменится? Тем более он сам? Это явно не имело ничего общего с теми кошмарными сценами, которые он себе навоображал. Тогда что? Юноша поймал себя на мысли, что ему незачем гадать — ответы вот они, прямо перед носом. Разве не он хотел знать больше, чем ему полагалось? И чего он теперь ждёт? Неужели настолько не хотел вторгаться в личную жизнь Сакамото и узнать нечто такое, что полностью изменит мнение о ней? Или боялся, что изменится сам и придётся с этим жить?
       Закрыв глаза, юноша нерешительно раскрыл досье. Когда он всё же отважился глянуть на содержимое, его взгляд заметался по строкам:
       Сакамото Михо... настоящее имя Ким Со-хён...
       У него отвисла челюсть. Синдзи протёр глаза и ещё раз перечитал:
       ...настоящее имя Ким Со-хён...
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 26. Потерявшая себя
 
 
       Синдзи бросил недоумевающий взгляд на Мисато, ожидая хоть каких-то пояснений. Но, ничего не дождавшись, вернулся к досье:
       ...национальность: кореянка... родилась четвёртого июня... девяносто девятого года... Австралия, Мельбурн.
       «Она старше меня почти ровно на два года», — на большее у него мыслей не хватило. Как будто по щелчку, абсолютно всё выключилось.
       ...отец Ким Ву Мин... мать Ли Ма Ри погибла во время Второго удара...
       «Снова Второй удар...»
       — Разве после Великого удара был ещё один?
       — Насчёт этого пока не забивай себе голову.
       — Мисато-сан...
       — Всему своё время. Читай, раз открыл.
       ...после Второго удара Ким Ву Мин со своей дочерью вернулся в Корею... Ким Ву Мин погиб в первый же день второй корейской войны... росла беспризорником в зоне оккупации войск КНДР... вывезена из зоны боевых действий в Саривон... бежала с другими детьми в Пхаджу... в возрасте восьми лет попала в местную преступную группировку, состоящую преимущественно из несовершеннолетних... к девяти годам принимала активное участие в налётах в качестве приманки или отвлекающего манёвра... во время попытки задержания была тяжело ранена...
       Перед ним складывалась ужасная картина. Корейская война всегда ему казалась нечем далёким и не важным для его собственной жизни. А сейчас у него мурашки по спине бегали.
       — Мисато-сан, — отвлёкся он с раздосадованным голосом, — тут многое чёрным зачёркнуто...
       — Ты точно хочешь знать, как она предавала друзей, раскалывала их и врагов, а потом убивала...
       — Но...
       — ...и как её насиловали?
       Синдзи уставился на женщину с открытым ртом:
       — Пожалуй, нет.
       В ответ она кивнула.
       ...неоднократно привлекалась для разведдеятельности... принимала участие в устранении тылового штаба... в возрасте десяти лет завербована разведротой седьмой бригады специального назначения... проявила себя ценным осведомителем на оккупированной территории... благодаря актёрским талантам успешно внедрялась на вражеские объекты... успешно выкрадывала документы особой важности... в послужном списке десятки удачных разведывательно-диверсионных операций... две удачные операции по устранению высокопоставленных лиц... использует любые методы для достижения цели...
       Синдзи чувствовал, как у него горло пересохло. Несмотря на краткое изложение информации, он очень ярко и чётко представлял невероятно тяжёлую жизнь Михо... или всё же Ким Со-хён? У него голова пухла от осознания, что, будучи ещё маленькой девочкой, она участвовала в таких вещах. Поначалу он отказывался верить в прочитанное, хлипко цепляясь за надежду, что Мисато решила его разыграть. Но голос разума подсказывал, что всё сходится: насколько он знал, война на Корейском полуострове являлась натуральной кровавой бойней, которая вовлекла в себя абсолютно всех и унесла миллионы людей. Словно явился сам дьявол из преисподней и пожирал без разбору любого, до которого мог дотянуться. В том числе и его одноклассницу. Только Синдзи недоумевал: зачем ему знать о таких подробностях её личной жизни? Что у неё сломана психика и опасна? С виду не скажешь.
       ...после окончания войны и объединения обеих Корей официально зачислена в Агентство национальной разведки... прошла усиленную подготовку... в возрасте четырнадцати лет тайно переправлена в Японию... предположительно зачислена в один из приютов под видом ранее без вести пропавшей сироты Камугаи Михо... удочерена четой Сакамото... нелегальные резиденты...
       Синдзи начинал понимать, в каком направлении движется её жизнь. Ему становилось не по себе.
       ...в Мацумото выполняла задание по сближению с сыном полковника Управления военной контрразведки... в возрасте шестнадцати лет экстренно переведена в Токио-3 и зачислена... попытка установить контакт и доверительные отношения с пилотом Аянами Рей...
       Судя по досье и тому, что уже знал сам Синдзи, у «Михо» ничего не получилось, поэтому её не трогали. Но как только она попыталась завязать отношения с ним, то ее тут же арестовали, хотя Икари ничего лишнего и не сбалтывал. Значит, в NERV не исключали, что юноша способен расколоться, в отличие от красноглазой девушки. Даже несмотря на то, что Мисато была уверена в молчании своего подопечного. На долю секунды у него мелькнул недоумевающий вопрос: «Кто ты, Аянами Рей? Раз о тебя сломала зубы профессионалка».
       С тяжёлым вздохом Синдзи закрыл папку. В голове у него крутилось: «Невероятно». Мисато не преувеличивала: отношение к этой девушке у него изменится раз и навсегда. Однако он пока не мог понять, как именно. С одной стороны, Икари чувствовал неприязнь, словно она его обманула и предала, причём уже во второй раз... Но с другой стороны — восхищение, что такая хрупкая девочка смогла преодолеть все беды, брошенные со стороны судьбы. И не сломаться, не зациклиться, а остаться общительной и приятной девушкой.
       «Благодаря актёрским талантам», — отметил про себя юноша. А сколько настоящего в ней он видел, а сколько — игры? Что в ней вообще было своего? Он поймал себя на мысли, что об однокласснице толком не знает ничего.
       — Откуда у вас настолько подробное... — он запнулся на полуслове.
       — У нас, точнее у одного небритого негодяя, есть некоторые связи в разведывательном сообществе, — туманно ответила женщина, — а там свои светлые головы, понимающие всю важность нашей работы. Так что, предвосхищая твой вопрос: да, нам кое-кто кое-что слил.
       Синдзи покачал головой, стараясь переварить полученную информацию.
       — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — с участием произнесла Мисато, — но запомни хорошо — это был твой выбор.
       — Я совсем запутался... не могу понять, кто она на самом деле: Михо или Со-хён?
       — Девочки по имени Михо, скорее всего, уже давным-давно нет в живых. Можно только надеяться, что она действительно пропала без вести, а не... — она запнулась на полуслове и постучала пальцем по рулю. — Короче говоря, ты сам понимаешь. Как бы там ни было, кого ты знал под этим именем — это Со-хён.
       — Вот, значит, как, — протянул Синдзи, возвращая досье в бардачок. — Интересно, какая у неё была бы жизнь, если бы не война?..
       — Может быть, стала актрисой или певицей, — пожала плечами Мисато. — Кто знает? Тринадцатое сентября изменило судьбы миллиардов людей, и не в лучшую сторону.
       Отчего-то ему очень захотелось увидеть «Михо» настоящей, вне образа шпиона, без актёрской игры. Такой, как она есть. Но возможно ли теперь это? Её же наверняка арестовали.
       — Я бы хотел с ней встретиться, — решительно сказал Синдзи, — если это возможно.
       Мисато долго не отвечала, что-то обдумывая. Если у неё и были какие-то эмоции по этому поводу, то она тщательно скрывала их под маской майора. Минутой позже она припарковалась на обочине шоссе, включив аварийку. Без лишних слов она позвонила кому-то и начала договариваться о встрече.
       Сердце Синдзи скакнуло, но очень быстро успокоилось. Во всяком случае, чего ему бояться? Он просто хотел взглянуть в последний раз на «Михо». Единственное, о чём он беспокоился, — что девушка не снимет свою маску и юноша так никогда не узнает, какая она на самом деле.
       — У нас мало времени, — отложила смартфон женщина и тронула машину, — как раз в это время её должны этапировать в столицу.
       — В Мацумото? Зачем?
       — Там её скрытно передадут в генконсульство Кореи.
       — Я думал, её арестовали.
       — У NERV много подрядчиков среди крупных корейских корпораций, да и я уж промолчу, что в Корее собирается «Ева-05». Из-за такой мелочи портить отношения неосмотрительно.
       — Ничего себе мелочь... Я думал, вы её перевербуете или будете допрашивать, на худой конец.
       Мисато усмехнулась:
       — Ты по диагонали читал?
       Синдзи одарил её недобрым взглядом.
       — Её допрашивали, — хмыкнула Кацураги. — Как говорят ребята из Второго, у них допрашивалка ещё не выросла, чтобы такую маститую раскалывать. У неё самой кто угодно заговорит.
       — Понабирали по объявлению...
       Женщина пропустила замечание мимо ушей и возбуждённо положила левую руку на рычаг коробки передач.
       — Ну что, Синдзи-кун, не хочешь дать волю моему дружку? — Мисато хитро лыбилась, разворачивая машину в другую сторону на одной из развязок.
       Юноша почти сразу сообразил, о чём она, и поспешил полностью зафиксировать спортивные ремни безопасности. После последнего щелчка Кацураги включила повышенную передачу, из-под капота доносилось размеренное мурлыканье. Мигом позже Синдзи вжало в сиденье, послышался скрип задних покрышек, где-то спереди нарастала натуральная симфония. Он её уже слышал при не самых лучших обстоятельствах, но сейчас звук просто завораживал — бесподобная композиция в исполнении выпущенных на волю сотен кобыл. От ускорения и громогласного звука оппозитного движка эйфория разливалась по телу, заставляя глупо улыбаться.
       Следующая передача, сопровождающаяся непременным свистом двух нагнетателей. И с новой силой Синдзи прибивает к сиденью. Рывок в сторону, не такой, как в Мисиме, а более аккуратный, но достаточный, чтобы уйти на обгон редких участников дорожного движения. Они пролетают мимо, словно просто стоят на месте. Глупая улыбка на лице Икари становится ещё глупее и больше.
       — Это же опасно! — чуть не с хохотом воскликнул Икари.
       — Неужели?
       Свист. Рывок. Каждая ухабина и трещина чувствуется пятой точкой. Даже плавные повороты дороги бросают пассажира туда-сюда в сиденье. Руль в руках Мисато начинает непослушно дёргаться, но она знает, как совладать со своим скакуном, и вцепилась мёртвой хваткой. Симфония прерывается, Синдзи швыряет вперёд и вдавливает в ремни безопасности, затем очередной манёвр между фурами, от которого он чуть не выпрыгнул из сиденья. Обгон, однако, вышел не на пределе возможностей, понимает юноша, ибо уже видел, на что способен этот великолепный тандем в критической ситуации.
       Опять рывок. Вжимает в сиденье, двигатель снова одобрительно воет в своей нарастающей оглушительной симфонии. Льющаяся из-под капота музыка похожа на рёв великолепного благородного зверя, который ради своей спасительницы и хозяйки готов умчать её хоть на край света.
       Раньше Синдзи не понимал, что же такого находят люди в сумасшедших скоростях и ради чего порой так рискуют на дорогах. Он разгонялся в «Еве» и до больших скоростей, чем многие могли бы себе представить, но кроме жгучего и разрывающего страха ничего не ощущал. Однако, сам испробовав сей уникальный деликатес, приготовленный отменным шеф-поваром и поданный, как говорится, по инструкции, юноша наконец-то осознал, в чём дело. Именно в авто вместе с набором скорости выветриваются все мысли, воспоминания, переживания, как хорошие, так и плохие. Остаются лишь эйфория и адреналин.
       Свист. Ещё рывок. Уже в безумном веселье пассажир ради интереса бросает взгляд на приборы: стрелка на спидометре давно убежала за двести тридцать и продолжает двигаться вперёд. Мисато всё шире улыбается — вот она, её стихия. Её способ перебить и заглушить душевные травмы, которые преследуют любого солдата, побывавшего в горячих точках. Она подарила вторую жизнь зверю, пригладила и приручила его. А он ей со всей благодарностью отплачивает капелькой своего безумия, так не хватающего офицеру на гражданке. «Заморский зверь с японским сердцем», — про себя подытожил Икари.
       Разметка на дороге слилась в единую полосу, фонари уличного освещения слились в единую линию света, мимо попутных машин пролетаешь с невероятной скоростью. Но и это не предел для зверя — ещё есть шестая передача, а стрелка тахометра пока не достигла заветных семи тысяч. «Где же предел у этого зверя? — недоумевал Синдзи и вспомнил, в каком состоянии после заварушки в Мисиме Alpine продолжала свой ход. — Наверное там, где скажет хозяйка».
       Он и не обратил внимания, как уже фактически пролетели почти половину Токио-3 по объездной дороге. Несмотря на приближающуюся ночь, поток движущихся к центру города становился плотнее. Мисато, сбросив скорость, мастерски лавировала между фур, грузовиков, пикапов и прочих машин, которые доставляли материалы на ремонтные работы. По правую руку проплывали монолитные высотки, которые быстро сменились на обычные многоэтажки.
       Не успел Синдзи опомниться, как они оказались на серпантине, ведущем через горы в соседний город Готемба. Мисато уже притормозила своего скакуна, и сейчас они, можно сказать, плелись вместе с остальными по горной дороге.
       Полученный заряд позитива Синдзи пообещал себе не растерять и использовать во благо в предстоящем разговоре.
       Через несколько минут виляний по опасному участку они увидели стоявшую у обочины тройку чёрных внедорожников. Мисато медленно съехала на гравий, послышался хруст под колёсами. Остановила она машину в паре десятков метров от конвоя, из которого уже выгружались вооружённые бойцы.
       — Приехали, — вымолвила женщина, заглушив машину. — Синдзи-кун, будь с ней осторожнее. Мы, конечно, начеку, но лишняя осмотрительность не помешает. Сейчас она может выкинуть что угодно.
       — Типа убить меня?
       — Я этого не говорила.
       Синдзи не стал ждать и размышлять — не для этого он сюда приехал. Втянув как можно больше воздуха в лёгкие, он отстегнулся и вышел из машины. «Рено» облегчённо потрескивал, остывая от недавнего заезда. От капота так и шпарило горячим.
       Пройдя несколько метров вперёд, Синдзи заметил, как из внедорожника высадили босую девушку в лёгком розовом платье, подвязанном белым ремешком. Её и вправду не типичные для японок длинные ножки были оголены заметно выше колен. Руки девушка держала перед собой, а кисти были накрыты чёрным свитером. Кто-то подсунул туфельки, но она замотала головой, мол, «нет, спасибо». И, совершенно не стесняясь, босоногой пошла по гравию.
       Краем глаза Синдзи заметил, как Мисато и, видимо, командир этой опергруппы отошли в сторону о чём-то поговорить. А его подчинённые рассредоточились на некотором расстоянии от пилота и приготовили винтовки. Нет, они не держали оружие на изготовку, но даже Икари понятно: чуть что — будут стрелять на поражение. Даже Кацураги хоть и стояла расслабленно, но с кобуры руку не снимала.
       «Неужели она настолько опасна? — мелькнула мысль. — Если верить досье — да».
       Впрочем, Синдзи сейчас занимала «Михо», которая подошла к нему лёгкой походкой на носочках. Она мягко и буднично улыбалась, будто ничего такого и не происходит. Девушка подняла свои руки и немного потрясла ими. В воздухе раздался металлический звук из-под свитера.
       — Мне тут такие браслеты подарили — никогда не поверишь! Я, конечно, польщена щедростью этих джентльменов, но всё же предпочла бы сходить с тобой в кино, — она усмехнулась так же, как всегда. — Кстати, клёво выглядишь.
       — А ты очень мило, — покрасневший Синдзи всё же смог выдавить из себя то, что действительно думал.
       — Спасибо! — обрадовалась девушка и наигранно принюхалась. — Ты заделался суперменом и кого-то спас из горящего дома?
       — Да это так, — он неуверенно махнул рукой, — с Айда-куном и его друзьями пересёкся, посидели вокруг костра.
       — Как здорово! — закивала она. — Вот бы мне сегодняшний день с тобой провести. И вечер закончить у костра... так романтично.
       Заметив, как «Михо» соблазнительно прикусила нижнюю губу, Синдзи снова раскраснелся. Он догадывался, о чём она: вечер, костёр, они вдвоём в обнимку...
       Икари замотал головой и глубоко вздохнул, отгоняя хотя и приятные, но всё же наваждения. Он не собирался ломать комедию. Не сейчас, не в этот раз.
       — Как мне к тебе обращаться? — юноша сам удивился своему спокойному голосу. Он боялся, что дрогнет в последний момент, но отчего-то, наоборот, внутренне собрался.
       — Можешь просто Михо, а лучше Ми-чан — мне будет приятно!
       — Но разве это твоё имя?
       Девушка ойкнула. Если бы Синдзи не читал досье, то точно поверил бы в её удивление.
       — А-а, — её улыбка показалась мягкой, без всякой злобы или разочарования, — значит, ты знаешь.
       — Да... Больше, чем хотелось бы.
       — Обидно даже. Совсем чуть-чуть, — она глянула в небо, что-то выискивая там. — И сколько?
       — Прости, — искренне произнёс Синдзи, ведь ему действительно неудобно, что вторгся в её тяжёлое прошлое, — я читал твоё досье, весьма... подробное.
       — Вот как, — она кивнула головой, — теперь ты знаешь, что я несостоявшийся «агент 007».
       — Даже не будешь отрицать?
       — А смысл?
       — И то верно. Так как мне к тебе обращаться? — пропустил он колкость, — Сакамото Михо или Ким Со-хён?
       — А как бы ты хотел меня называть? — девушка весело проговорила и чуть наклонилась вперёд, открывая выгодный вид на свою грудь. Только сейчас он обратил внимание, что она без лифчика: то ли сняла из-за жары, то ли вообще его не надевала. У Синдзи в горле пересохло: спору нет, ей было чем похвастаться. Одновременно в голове пронеслась мысль, что японка точно бы так не поступила. И сразу в мозгу отрезвляюще щёлкнуло: не за этим он сюда приехал. Не к Михо, которая если когда-то и существовала на белом свете, то очень давно.
       — Может, перестанешь уже играть роль?
       Девушка выпрямилась и немного растерялась. «Или сделала вид».
       — Чем же я тебя не устраиваю? — протянула она грустным голосом и повертелась из стороны в сторону, раскручивая подол платья.
       — Я хочу увидеть настоящую тебя. Не «Михо».
       — Ты просишь о невозможном, — девушка сморщила личико и покачала головой.
       — И всё же, — настаивал Синдзи.
       «Чего же она боится? Неужели саму себя?»
       Девушка плавно переменилась, стала серьёзнее. Что-то обдумывая, она глядела то на своего внезапно расхрабрившегося собеседника, то на Мисато, то на бойцов.
       — Я не могу знать, какая я настоящая, — сказала она в пустоту. — Сколько себя помню, всегда вокруг были воровство, насилие, смерть, злость, ненависть, ложь и, конечно же, война. Мне всегда приходилось играть какую-то роль, чтобы просто выжить, — она пожала плечами и усмехнулась. — Смешно, но что такое мирная жизнь, я увидела, когда переехала в Японию... Нет, когда перебралась в Токио-3, если уж быть совсем точной. В этом ненормальном городе я узнала, что значит «нормальная жизнь». Но для меня уже было поздно.
       — И что здесь такого смешного? Разве так сложно отложить маску, хотя бы сейчас? Я не верю, что ты потеряла саму себя, — это нелепо. Ты просто привыкла к своей роли или боишься настоящую себя.
       — Может быть, — она многозначительно протянула, опустив веки на пару секунд. — Скажи, зачем оно тебе?
       — Ты хотела меня к себе привязать. Я думал, что ты просто охотилась на «знаменитого парня», и меня это разозлило. Но потом я случайно подслушал твои слова о том, что хорошо бы в меня влюбиться...
       — Хочешь, чтобы я извинилась?
       — ...И подумал, — Синдзи не обратил внимания на её вопрос, — что можно подыграть, немного открыться перед тобой — вдруг я понравлюсь как человек, а не просто как пилот, а тебя приму не только за красоту и наигранную доброту ко мне, но и за твои человеческие качества. Приму такой, какая ты есть на самом деле. Я окончательно в это уверовал, когда пытался тебе написать и понял, что ты мне небезразлична. Хотя бы как человек. Но после того, как прочитал досье и узнал о настоящей тебе...
       — Ах вот оно что, — мягко проговорила девушка. — Ты хороший парень, Синдзи, и со временем ты бы понравился Михо.
       — Но той Михо не существует — она просто персонаж, написанный каким-то больным сценаристом! Передо мной стоишь ты — Ким Со-хён, и никто иной! И меня интересуешь ты, а не выдуманный персонаж.
       — Зачем тебе это?
       — Я просто хочу знать.
       — Что ты хочешь знать, Икари Синдзи? — её тон резко сменился, в нём звучали нотки раздражения.
       — Правду, — уверенно ответил пилот.
       — Правду? Оглянись, охрана меня держит на мушке не просто так. Кого ты хочешь увидеть? Милую и стеснительную девочку, которая тебе сознается? Так вот, если она когда-то и была, то сейчас мертва.
       — Тогда кто ты, по-твоему?
       — Убийца, монстр, — процедила она. — А знаешь, что самое худшее? Та, кого ты так хочешь увидеть, никогда не понимала фразы «живые позавидуют мёртвым», просто потому, что никогда не знала, что значит быть «живой». Ты это хотел узнать?
       Синдзи уверен, что она в очередной раз натянула на себя припрятанную маску. Намного более жёсткой девушки, чем является на самом деле. Она не боится себя, убедился Икари. Она просто растеряна, не знает, каково это — быть собою. Потому что после смерти родителей сама Со-хён никому не была нужна. От неё требовалось только актёрство. Во всяком случае она в этом уверена и полностью потеряла себя в лживых образах.
       Синдзи в один миг возненавидел «Сакамото Михо» — беспощадный намордник, который надели на бедную девушку с трагической историей. Но одновременно ему стало безумно жаль Со-хён, ибо он её прекрасно понимал. В чём-то они даже похожи: сам юноша нужен в Токио-3 по большей части как пилот. Но это ещё не означает, что надо всё отбросить и полностью влиться в роль. Синдзи решительно не согласен с таким положением дел, ибо не дать ей шанс равносильно не дать шанса и себе.
       — Снова кого-то играешь? А я считаю, правда состоит в том, что если бы не Удар, то не было бы войны, и ты стала бы великолепной актрисой. И в придачу очень хорошим человеком вне сцены. И с этим человеком я бы хотел познакомиться поближе. Но сейчас она боится неизвестности, не знает, как себя вести. И скрывается за очередной маской с прописанной ролью, даже не пытаясь выйти за рамки того, к чему привыкла.
       Девушка закатила глаза и натянула снисходительную улыбку:
       — Уже третий раз спрашиваю — зачем оно тебе? Не ходи вокруг да около. Я же кореянка, — она усмехнулась и заглянула ему в глаза, — я плохо понимаю тонкие японские намёки.
       «Разница в менталитете? К чёрту всё!»
       — Я ненавижу лицемеров, которые мне врут в глаза, — Синдзи почесал затылок, — Ещё больше ненавижу, когда они врут сами себе.
       — И?
       — Я не хочу запоминать тебя такой, — протянул юноша, удивляясь своей откровенности. — Я не хочу ненавидеть тебя.
       Собеседница внезапно стушевалась, блеск в глазах погас, а ухмылка стёрлась с лица. Её взгляд устремился куда-то в даль, в тёмные небеса, на которых кроме редких звёзд ничего не видно. Даже луна скрылась, не желая освещать лгунью.
       Синдзи в буквальном смысле видел невооружённым взглядом трансформацию из «Михо» в совершенно другой, неизвестный ему образ. Её черты лица стали попроще, улетучилась уверенность в себе, но осталась присущая для одноклассницы игривость. Она тихонько захихикала, частично прикрыв лицо свитером.
       — Ты действительно добренький простофиля, Синдзи. Глупый, наивный, но добрый.
       Юноша лишь пожал плечами и снова почесал затылок. Ему хотелось улыбнуться, но отчего-то не вышло ничего, кроме вымученной ухмылки. Видимо, он прекрасно понимал, что это не Со-хён, а очередной удобный для неё образ.
       — Время! — выкрикнула Мисато.
       — Я на самом деле потеряла саму себя, поэтому не могу ответить на твой вопрос, — снова эта её мягкая улыбка, присущая «Михо», — но знаешь? Когда всё закончится... если всё это закончится, то приезжай в Корею. У нас, правда, не так всё замечательно, как у вас, но тебе понравится. Я ведь тебе ещё задолжала свидание в кино. И к тому времени я постараюсь вспомнить, какая я на самом деле.
       В её голосе звучали новые нотки. Решимость исполнить своё обещание. Но в то же время глаза выдавали страх. Сомнение в произнесённых словах читалось в её взгляде.
       — Хорошо, — со вздохом улыбнулся Синдзи и, помедлив, добавил, — если мы снова встретимся, то надень это же платье. Оно тебе правда идёт.
       Хихикнув напоследок, она сделала медленный шаг к юноше и резко застыла, так как в неё нацелилось полдюжины стволов.
       — Шаг назад! — гаркнул командир бойцов. — Иначе башку снесём!
       Секундой позже Мисато дала отбой, поняв, что пилоту ничего не угрожает. Девушка кивнула майору в знак благодарности и снова потянулась к лицу Синдзи. У того дыхание перехватило, и он инстинктивно зажмурил глаза.
       «Только не убегать!»
       Приятный персиковый аромат обволок его ноздри, что аж ноги подкосились. В следующий миг Икари почувствовал, как мягкие губы чмокнули его в щёку. Открыв недоумевающие глаза, он уже застал пятящуюся от него девушку.
       — Ты по-настоящему хороший человек, Синдзи. Поэтому никогда не забывай самого себя, никогда не изменяй своим принципам. Не совершай моих ошибок.
       — Да...
       Она молча развернулась и зашагала к внедорожникам с опущенной головой. Её растрёпанные длинные волосы колыхались туда-сюда.
       Опергруппа незамедлительно засуетилась, сопровождая хрупкую фигуру. С десяток крупных мужиков, обвешанных средствами защиты и оружием, походили на монстров-похитителей, которые вот-вот увезут маленькую принцессу.
       Когда его бывшая одноклассница оказалась рядом с автомобилем, Синдзи с надеждой выкрикнул:
       — До встречи!
       Она еле вздрогнула и обернулась в его сторону, перед тем как сесть во внедорожник. Он заметил её грустное лицо, с которого полностью стёрлись игривость, самолюбование, веселье. Словно маска «Михо» растворилась и канула в Лету вместе с другими масками. Со-хён слегка улыбнулась:
       — Annyeonghi gaseyo! — негромко выкрикнула она чуть дрогнувшим голосом.
       Быстро отвернув лицо, бывшая одноклассница Синдзи скрылась в салоне внедорожника. За ней тут же захлопнул дверь один из бойцов. Вся опергруппа уже расселась по машинам и незамедлительно тронулась в путь. Конвой с шумом и поднявшейся пылью рванул по серпантину и вскоре скрылся в кромешной темноте.
       Синдзи ещё какое-то время стоял, глядя на ночную дорогу и проезжающие в сторону Готембы машины. Последние слова девушки, сказанные, скорее всего, на корейском языке, врезались ему в мозг. С одной стороны, он очень хотел узнать перевод, и Мисато в этом точно могла помочь. Было бы странно, если японский офицер не смог бы связать пару слов на корейском. Особенно если речь про Кацураги. Но... стоит ли оно того? Девушка не просто так произнесла последние слова на корейском, доподлинно зная, что Синдзи не поймёт, о чём речь. Она наверняка хотела передать свои настоящие эмоции. Показать настоящую себя — Ким Со-хён. А значит, юноше и не следует узнавать перевод.
       — Ну что, поехали домой? — подошла к нему Мисато и положила руку на плечо.
       — Да, — кивнул Синдзи.
 
       Дорога домой заняла не так много времени, несмотря на относительно медленную езду по всем правилам дорожного движения. Кацураги и Икари болтали о чём угодно, например о том, что бы приготовить на завтрак и во сколько пилоту необходимо будет явиться на комиссию, но никто не вспоминал о Со-хён. Синдзи сейчас говорить на эту тему не очень хотел. Мисато и не напирала. А вот где проявила всё своё упорство, так в супермаркете, куда они заскочили по дороге домой. Ей жизненно важно было обновить запасы пива, но каждый раз, как только она отворачивалась, заветные банки пропадали из корзинки и оказывались на ближайших стеллажах. Посвистывающий Синдзи, выбирающий кусок говядины, конечно же, «не вызывал подозрений».
       Найдя компромисс в числе банок пива, которые можно уместить в нынешнем холодильнике с поправкой на увеличившееся количество продуктов, они наконец-то оказались дома. Мисато с порога вручила все пакеты своему подчинённому и сразу нырнула в свою комнату:
       — Отбой, солдат! — послышалось оттуда, и что-то рухнуло на футон.
       Синдзи заглянул к ней и увидел вырубившуюся женщину, которая заснула прямо в форме. Посапывающая Кацураги, судя по её внешнему виду, определённо имела право на отдых. Поэтому никто не стал возражать.
       Проследовав на кухню, Икари осмотрелся — как-то подозрительно тихо. Но юноша не стал задумываться, сейчас он пребывал в некотором блаженстве — наконец-то он дома. И он действительно может назвать эту квартиру домом, раз так соскучился по ней за эти неполные двое суток. «Удивительно», — отметил про себя.
       Пока Синдзи выкладывал продукты из пакетов, поймал себя на мысли, что ему в этой квартире уже всё кажется родным. Хотя и прошло совсем ничего с того времени, как вселился. И сейчас он очень рад, что вернулся.
       Однако не всё было в порядке: на полу около холодильника лежали банки пива. Полные. А значит, не Мисато к ним притрагивалась. «Странно», — подумал Синдзи и дёрнул за ручку холодильника. И обомлел: внутри сидела птица. Пен-Пен там потягивал сок из пакетика. Пингвин повернул голову и взглянул юноше в глаза. Его недовольная мордочка так и вопила: «Чё встал? Закрывай давай!» Икари помотал головой, отгоняя наваждение, и попытался вытащить пингвина из холодильной камеры, но тот его шлёпнул по рукам и с недовольным возгласом «Уарк!» закрыл за собой дверцу.
       — Э-э-э, — ошарашенно протянул юноша, хлопая глазками, — что?
       Собравшись, Синдзи снова попытался открыть дверь, но не смог — с той стороны её держали. Он налёг посильнее, но всё тщетно.
       — Ах ты негодная птица!
       — Уарк! — запротестовали с той стороны.
       — Вылезай оттуда! — ещё одна попытка.
       — Уарк! — бросил пингвин. Мол, нет.
       — Живо, кому сказал!
       — Уа-арк! — «Я сказал, нет!»
       — Если ты оттуда не вылезешь, завтра у нас будет жаркое из пингвинятины!
       Угроза не подействовала. Синдзи даже не мог себе представить, что треклятый пингвин может быть таким сильным. Или пилот сам настолько выбился из сил? «Ладно», — подумал он и начал составлять план действий. Главное — мыслить логически, по пингвиньи: Пен-Пена оттуда не выкурить, птица забаррикадировалась наглухо. Отключать от электричества холодильник опрометчиво: пингвин не такой уж глупый и выгреб только то, что может постоять денёк-другой и без живительной прохлады. Как бы странно ни звучало, однако с ходом мыслей Пен-Пена Синдзи согласился.
       Икари два раза хлопнул себя по щекам: «Сейчас это не главное, соберись!»
       Порывшись в пакетах, он достал рыбку и принялся её медленно чистить поближе к холодильнику.
       — М-м-м, как вкусно. Просто ням-ням.
       «Что я делаю?! Разговариваю с пингвином!»
       Синдзи, может, и выглядел глупо, но план сработал. Дверца холодильника медленно приоткрылась, и оттуда высунулась голова птицы, вынюхивающей сладостный аромат.
       — Уарк?
       — Смотри, какая свежая — просто объедение! Хочешь?
       — Уарк, — птица кивнула головой.
       — Тогда вылезай.
       — Уарк! — Пен-Пен снова скрылся в холодильнике, хлопнув дверцей.
       — Хорошо, две рыбки! — Синдзи достал ещё одну в качестве доказательства.
       Холодильник приоткрылся и оттуда показалось крыло с тремя оттопыренными отростками.
       «Он ещё торгуется!»
       — Два!
       — Уарк! — дверца снова захлопнулась.
       «Ар-р-р, — Икари обессиленно склонил голову и глубоко вздохнул, — зажарю! Когда-нибудь да зажарю!»
       — Хорошо, три!
       — Уарк? — снова высунулась голова Пен-Пена.
       — Три! — Синдзи для пущей убедительности показал все три рыбки.
       — Уарк! — выскочил пингвин и одним махом сгрёб с рук юноши свои призы.
       Смотря, как птица достала свою миску и ловко разделывается с трофеями, Икари пробубнил себе под нос:
       — Ну и ну.
       «Не удивляйся его выходкам, договорились?» — снова вспомнились ему слова Мисато.
       Синдзи устало простонал и плюхнулся на ближайший стул.
      

       Все описываемые события являются вымыслом в рамках альтернативной вселенной. Ни в коем случае не собирался опорочить, обесчестить и/или каким-либо иным способом унизить кого-либо.
       나는 김소현에 사과
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 27. Конвергенция
 
 
       Когда человек слышит «собирается комиссия», особенно в контексте «на повестке дня — твоя персона», то именно эта самая персона так и хочет спрятаться куда подальше. Вот и Синдзи всё утро в штабе сидел как на иголках, представляя, как будут перебирать все его нежные косточки, препарировать внутренности и копаться в памяти. Ещё больше занервничал, когда его вызвали в конференц-зал, где понемногу собирались далеко не последние сотрудники NERV: за большим овальным столом расположились заместители глав отделов со своими подчинёнными, много различных людей, с которыми Синдзи ещё не доводилось видеться, а также совершенно ему незнакомый заместитель командующего Фуюцки Козо. Высокий мужчина почтительного возраста что-то обсуждал с остальными сотрудниками. Синдзи заметил, что люди к нему относятся с почтением, а некоторые при обращении называют профессором.
       Икари-младшего посадили вместе со скучающей Аянами. Девушка, не меняя своего фирменного выражения лица, мирно потягивала обычный чёрный чай и листала какую-то книгу.
       — Привет, Аянами-сан! — обратился к ней Синдзи.
       — Доброе утро, Икари-кун.
       «Официальненько».
       Как всегда, Рей явилась с самым минимальным количеством косметики и отсутствием даже подобия причёски. В лучшем случае пару раз провела расчёской для приличия. А футболку и бриджи даже далеко не модник Синдзи назвал бы совсем блеклыми и невзрачными. Собственный внешний вид Аянами волновал не сильно, приоритет отдавался практичности. Но, удивительно, она всё равно казалась привлекательной: складывалось впечатление, что её собрали из отдельных идеальных частей. Как гомункул. И весь её образ только подтверждал подобное предположение.
       Однако Рей манила не только своей необычной внешностью — в ней было ещё что-то. Её красные радужки глаз словно огоньки в непроглядной тьме.
       — Что читаешь? — Синдзи попытался завязать разговор. Чтобы прервать неловкое молчание да и отвлечься от изнурительного ожидания предстоящего разбора полётов.
       — Кант. «Критик дер практишон Вернофт», — она показала форзац книги, но ему это ничего не дало.
       — Это же вроде немецкий? — удивился Синдзи.
       Рей слегка кивнула и вернулась к чтению. Юноша же к своему стыду даже английский знал с горем пополам. Что уж говорить про древнюю психологию. Или Кант был философом? Откровенно говоря, Синдзи не помнил и тем более не мог поддержать разговор. Поэтому постарался сменить тему:
       — Знаешь, тут тобой интересовались, — юноша закинул первый пришедший на ум пробный шар. Не спрашивать же, умеет ли она проникать в чужие сны. Посчитает ещё кретином.
       Но его собеседница никак не отреагировала, и Синдзи попытался развить словесное наступление:
       — Нагиса, как я понимаю, всё ещё не оставляет попыток. Мне он показался хорошим парнем.
       Рей резко закрыла книгу и уставилась куда-то в пустоту.
       — Он тебя раздражает?
       — Не то чтобы, — её уверенный, но скупой ответ прозвучал неоднозначно.
       — Тогда почему бы с ним не пообщаться?
       — Нет необходимости в более тесных отношениях.
       — Он вроде пока хочет просто подружиться.
       — Это ни к чему.
       — Почему? Ты не хочешь заводить друзей?
       — В этом нет надобности.
       Синдзи насупился от таких чётких и безапелляционных ответов.
       — До встречи с тобой я думал, что это я отстранённый, — буркнул он.
       Рей пристально вгляделась в лицо собеседника, её беспристрастные красные глазки жадно его разглядывали. Будто в нём она ищет ответ, который задала сама себе в глубинах своего сознания. Юноше стало неловко, но и отворачиваться он не собирался. В какой-то момент он осознал, что их лица слишком близки друг к другу, и сглотнул слюну.
       — А что по этому поводу думают твои родители? — выдавил из себя Синдзи, обведя всё помещение руками. — Они наверняка волнуются.
       — У меня нет родителей, — буднично ответила девушка и уставилась в кружку с чаем.
       — Прости, я не хотел, — замялся юноша.
       — За что ты извиняешься?
       — Я прекрасно знаю, что значит быть без родителей.
       — У тебя есть отец.
       «Спокойней, Синдзи, спокойней». Юноша почувствовал, как у него внутри всё закипает от простого упоминания одной сволочи. Синдзи понимал — девушка не специально, не для того, чтобы задеть или что-то в этом духе. Просто Рей сама по себе такая: говорит прямо, чётко и без задних мыслей.
       «Такая, какая есть».
       — Отец, который после смерти жены бросил четырёхлетнего сына и ни разу не поинтересовался, как у него дела? — юноша изо всех сил постарался подавить поднимающуюся изнутри злобу и ответить как можно спокойнее.
       — У тебя есть это, — Рей невозмутимо сделала глоток чая.
       — Есть что? — Палец Синдзи начал подёргиваться и отстукивать по столу.
       — Воспоминания, — коротко ответила она.
       — Не самые приятные, знаешь ли. Иногда хочется, чтобы их и не было.
       — Но они есть, — Аянами заглянула в свою полупустую кружку, о чём-то размышляя.
       — Как будто у тебя их совсем нет, — Синдзи аккуратно подбирал слова.
       Девушка, до сих пор казавшаяся бодрой, вдруг слегка дёрнулась и словно отключилась, на секунду провалившись в забытьё. После чего взгляд Рей застыл на некоторое время. А потом, словно по щелчку, её глаза забегали из стороны в сторону, а лицо еле уловимо изменилось.
       — Самые ранние мои воспоминания, — её привычный тихий и сухой на эмоции голосок внезапно стал чуть звонче и живее, — это как меня женщина увозила откуда-то от кого-то.
       — Спасала?
       Синдзи удивился внезапной многословности красноглазой: «Что это с ней?»
       — Не помню. Но она меня постоянно заверяла, что теперь всё будет хорошо. И я поверила.
       Девушка замолчала. Её лицо по-прежнему не выражало ни единой эмоции, кроме привычной усталости, но взгляд сильно преобразился — будто она готова вот-вот разреветься.
       — И что случилось?
       — Потом — автокатастрофа...
       — Ого, — протянул он, — и это всё, что ты помнишь?
       — ...Автомобиль сложило, ревел гудок, нас придавило, вокруг огонь, я умирала, а женщина кому-то кричала: «Я ещё и мать!», — процитировала она незнакомку. Затем повторила чуть не по слогам, распробовав каждый звук на зубок: — «Я ещё и мать»...
       Она выделила слово «мать» как нечто сокровенное и важное. И Синдзи всецело её понимает. Ему тоже так не хватает мамы.
       — Затем громыхнуло, — оживилась Рей, — а за грохотом последовала тьма.
       Юноша потерял дар речи. Не только от осознания того, что Аянами пережила, но и от нахлынувшей на неё щедрой многословности.
       Рей резко тряхнула головой, заталкивая страшные воспоминания туда, откуда их достала. На её лице слегка, еле заметно, но всё же отразилась эмоция — удивление. Складывалось впечатление, что уверенная в себе девушка растерялась на миг.
       — Но тебя спасли, — юноша машинально брякнул, чтобы вывести Рей из прострации.
       — Очнулась я в Геофронте, — Аянами снова пристально взглянула на Икари-младшего, — это было почти семь лет назад.
       Шокированный Синдзи сидел, открыв рот, и не знал, что и сказать. Вот так просто и узнаёшь вдруг, что у тебя было не самое плохое детство. И даже несмотря на все выпавшие на твою долю испытания — всегда будет тот, кому пришлось ещё хуже. Ему даже стало противно от себя прошлого, который постоянно ныл и жаловался
       — Прости, — искренне сожалел он, что заставил её вспоминать этот ужас. Хотя по виду Рей и не скажешь, что она сильно переживала. Девушка только зажмурила глаза, а когда их открыла — снова стала прежней. Разве что задумчивой.
       «Магия перевоплощения прям», — подумал Синдзи, глядя на погрузившуюся в себя собеседницу.
       — Та женщина была твоей мамой? — Синдзи вывел её из задумчивости.
       — Нет, — категорично ответила девушка.
       — Ты уверена?
       — Да.
       — А ты знаешь, что с ней стало?
       — Погибла, — Аянами даже не моргнула глазом.
       — Ты так говоришь, будто тебе на неё плевать.
       Но Рей больше ничего не сказала, отдав предпочтение чаю.
       Присутствующие в зале заметно оживились и начали рассаживаться по местам, как только вошли Рицко с Мисато и ещё пару человек — видимо, тоже главы отделов. Через некоторое время, точно по расписанию, появился и сам командующий. С ним тут же о чём-то переговорили Фуюцки вместе с Кацураги и Акаги, несколько раз кивнув в сторону пилотов. Синдзи обратил внимание, что все с его отцом разговаривают почтенно, осторожно. Даже Мисато всю свою инфантильность жёстко сдерживала. Сейчас она больше всего походила именно на офицера: стояла навытяжку, говорила по-военному кратко, чётко и ёмко. Рицко же казалась донельзя серьёзной. Половину доносившихся слов юноша вовсе не понимал — учёная сыпала терминами. И только замком Фуюцки никак не изменился при общении с командующим. Складывалось впечатление, что интеллигентный мужчина и для Икари Гендо глубокоуважаемый профессор.
       Комиссия вот-вот начнётся, поэтому Синдзи решил отложить свои надоедливые расспросы. В следующий раз ему стоит выбрать более интересные темы для разговора. Благо на деле оказалось, что наладить с Аянами контакт проще, чем думалось ранее. Да, она порой необычно отвечает и её мировоззрение сильно отличается от мировоззрения обычных девушек. Но делает её это какой-то неприступной или вовсе ненормальной? Отнюдь нет. При этом если Синдзи был бы ей неприятен, то он тут же получил бы от ворот поворот, как Нагиса: девушка достаточно прямолинейна.
       Икари-младший, бросив короткий взгляд на красноглазую девицу, слегка улыбнулся своим умозаключениям.
       Вот что больше всего юношу страшило и бесило, так это встреча с отцом, который обязательно будет по другую сторону баррикад. В этом Синдзи не ошибся. Гендо и вправду во время комиссии не проявлял никакого сочувствия к своему сыну, словно тот для него чужой человек. Командующий молча сидел, скрестив перед лицом пальцы обеих рук, и Синдзи не мог знать, ухмылялся он, скалился или ещё что-то. А белые перчатки Икари-старшего — будто надменность и пренебрежение ко всему происходящему, особенно к сыну. Лишь глаза за очками выдавали предельную сосредоточенность. Иногда командующий задавал уточняющие вопросы. Ни тебе похвалы, ни тебе даже критики. Как будто Синдзи для него пустое место. Всего лишь один из винтиков механизма, обслуживающего «Еву-01».
       Настроение у юноши ещё больше испортилось, и он сидел с опущенной головой. Благо ему практически ничего не нужно было рассказывать: за него это делали воспроизводимые на гигантском экране записи со средств объективного контроля и выступающая с докладом майор. Она по полочкам разложила весь ход операции, попутно высказывая свои идеи, как предотвратить аналогичные ошибки в будущем. Голос у неё вполне будничный — не первый раз приходится докладывать. Мисато, как и обещала, максимально прикрыла своего подопечного. Не забыла попинать и службу безопасности NERV вместе с Силами самообороны, которые прошляпили двух школьников, и научный отдел — за то, что предоставили не всеобъемлющую информацию об Ангеле. Завязался уже вполне привычный спор между Кацураги и Акаги, которых Синдзи если и слушал, то вполуха.
       Юноша обвёл присутствующих полупустым взглядом. Все мужчины и женщины ответственно подошли к делу, активно принимали участие в дискуссии, чтобы найти компромиссные решения. Даже обычно скромная Майя не стеснялась вставить слово-другое. Больше всех предложений последовало от старлея Хьюги, хотя многие из них научный отдел воспринял в штыки. И снова чуть не разразилась перепалка, но вовремя вмешался замком Фуюцки и, гаркнув «Развели балаган!», утихомирил оппонентов. Однако Синдзи отметил про себя, что даже в самом пылком споре никто никого не перебивал, не повышал голос. В сравнении с его бывшим музыкальным кружком, никакого «балагана» он тут не видел. Но не ему судить.
       «Взрослые...» — решил он про себя.
       Взгляд юноши невольно остановился на Аянами. Она уже отставила свой чай и, в отличие от Синдзи, внимательно слушала.
       «Ответственная девушка», — отметил он.
       Ей только предстоит сражаться с Ангелами, и её сюда пригласили, чтобы она лучше понимала все возможные риски, проблемы и нюансы боя. И она отнеслась к этому серьёзно. Пилоту «Евы-01» было сложновато представить эту хрупкую девочку в роли пилота «Евы-00». Ей бы заниматься в каком-нибудь литературном кружке, а не быть разящим мечом человечества в борьбе с Ангелами.
       «Попа есть, ноги есть, сисек нет» , — вспомнились слова Кенске.
       «Нашёл о чём думать, Синдзи! — юноша сразу же себя отругал. — И сиськи у неё всё же есть!»
       «Это лифчик», — подсказал ему внутренний голос.
       То ли в защиту своей коллеги, то ли из-за совсем извращённой логики юноша прикинул, что раз Рей предпочитает удобство (а, насколько он знал, бюстгальтеры неудобны), то, скорее всего... Он поймал себя на мысли, что уже несколько минут пялится на Рей, особенно на её грудь. Собственный же вопрос «А что ты там хочешь найти?» заставил раскраснеться.
       Синдзи помотал головой, выбрасывая всю пошлость, и случайно заметил одного из операторов. Его звали Аоба Шигеру, насколько он помнил. По лицу этого длинноволосого мужчины было заметно, что он скучал не меньше, чем пилот. Перехватив взгляд Синдзи, Аоба улыбнулся и устроился на стуле поудобнее. Он метнул глаза в сторону доктора Акаги, которая излагала сейчас не совсем понятные для Синдзи вещи, и изобразил серьёзную гримасу, пародируя Рицко. Юноша еле сдержался, чтобы не захихикать. Аоба же указал пальцем на пилота, потом на своё ухо и быстрым жестом показал «козу». Мол, «Слушаешь металл?» — «Типа того», — неуверенно кивнул Синдзи. Шигеру ещё раз выставил «козу», скорчил рожу и резко закачал головой, размахивая гривой, пока ему локтем в рёбра не ударил Хьюга. Но это не сильно помогло: Аоба двумя пальцами указал на себя, следом еле заметно изобразил, будто бренчит на гитаре, а потом приставил ладонь к уху: «Я умею играть, хочешь послушать?» — «Да!» — расплылся в улыбке Синдзи. Мужчина одобрительно кивнул, показывая международный жест «класс» двумя руками так, чтобы никто не увидел. За что снова получил под рёбра от прочищающего горло Хьюги:
       — Уважаемые члены комиссии, прошу предоставить слово лейтенанту Аобе Шигеру, ему есть что добавить к заключению доктора Акаги по поводу систем безопасности и автономности «Евангелионов».
       Тот громко постучал пальцем по столу с лицом «Спасибо, дружище», после чего встал и вполне уверенно начал высказывать свои мысли. И не самые приятные для Синдзи, ибо лейтенант затронул тему блокировки пилотом «Евы», из-за чего операторы потеряли контроль. В какой-то момент речь зашла о каких-то «бэкдорах», и Икари-младший снова заскучал.
       Вот кого было интересно слушать, так это доктора Карихару — мужчина не стеснялся в выражениях, защищая пилотов. Майя и ещё несколько научных сотрудников попытались было вступиться за честь своего отдела, но врач не лыком шит — выступал он с докладами на всяких крупных конференциях не раз, не два и даже не пять. Как ни странно, но оперативный отдел больше соглашался со словами Карихары. Хотя, с точки зрения пилота, бывшие военные как раз должны быть сторонниками любых средств, ан нет. Впрочем, критика научников не затянулась — в бой вступила сама Акаги. Размеренно и спокойно, но с глазами, полными желания раздавить назойливую муху, Рицко стала возражать. И вот тут Синдзи уже вообще перестал понимать, о чём спорили два совершенно разных по призванию доктора, и потерял нить разговора. Как и большинство присутствующих.
       Как бы Синдзи ни хотелось, но просто посидеть, изображая местную достопримечательность, ему не дали. Научному отделу требовались подробности, описать которые Мисато не могла даже приблизительно. Поэтому доктор Акаги с пристрастием расспрашивала пилота обо всех субъективных ощущениях с самого начала боя. Синдзи не очень хотел ворошить тяжёлые воспоминания, но и утаивать что-либо не имело смысла: он прекрасно понимал, что чем больше и подробнее расскажет о своих ощущениях, чувствах и эмоциях, как этого требовала Рицко, тем ему будет проще в будущем. Светлый ум крашеной блондинки сосредоточился на вытягивании из него неприятных воспоминаний не просто, чтобы поглумиться, уверен Синдзи. Её можно назвать кем угодно, в том числе безумным учёным, но уж точно не садисткой. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
       Описывая свои ощущения, Синдзи заметил, что большинство членов комиссии резко отреагировали на то, что услышали: кто-то сожалел, как Мисато, кто-то глубоко задумался, например замком. Майя, казалось, хотела попросить прощения. Только его отец и доктор Акаги не менялись в лицах. Но даже у последней беспристрастность улетучилась, когда пилот рассказал о негодующем вопросе «Кто вы?», который Синдзи почувствовал как бы разлитым в пространстве капсулы в момент синхронизации вместе с одноклассниками. Бедная Майя совсем растерялась и жалобно посматривала на Рицко в ожидании хоть каких-то пояснений. Замком наклонился к Гендо и что-то прошептал. Командующий кивнул, и в его глазах что-то блеснуло. Или юноше показалось? «Неужели отца что-то могло изумить? — мелькнула мысль у допрашиваемого. — Если да, то неудивительно, что доктор Акаги так встрепенулась».
       Вот только Синдзи не до конца понимал: бояться ему такой реакции со стороны «Евы» или так и должно быть? Никто из присутствующих не решился эту тему развивать, а сам задать прямой вопрос пилот не смог.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 28. Дуализм
 
 
       Ближе к полудню наконец-то мучения с комиссией закончились. Но Мисато не собиралась никуда отпускать Синдзи, поэтому сразу же забрала его с собой. У выхода их перехватил Гендо:
       — Майор Кацураги.
       — Командующий, — отчеканила женщина.
       — Я рассмотрел ваше предложение, — начал он сухим голосом, не обращая никакого внимания на собственного сына рядом с женщиной, — и с учётом выводов, сделанных в ходе комиссии, принял решение удовлетворить ваш запрос на повышение уровня доступа пилота «Евы-01» до второго.
       Майор немного задумалась, но быстро взяла себя в руки и сделала лёгкий поклон:
       — Премного благодарна.
       — Официальный приказ будет оформлен после обеда. Вступит в силу с момента подписания.
       — Есть!
       — Свободны.
       Командующий развернулся и в сопровождении своего зама двинулся вдоль коридора к лифтам.
       — Второй доступ, значит, — пробормотала Мисато и пошла в противоположную сторону.
       — Это хорошо? — Синдзи увязался за ней как хвостик.
       — Лучше, чем ничего.
       — А сколько всего доступов?
       — Пять. — И тут же добавила: — У меня четвёртый.
       — Значит, и от вас что-то скрывают, — расстроился юноша. — А у Аянами какой уровень?
       — У неё такой же, какой я хотела тебе выбить, — третий.
       Синдзи недобро ухмыльнулся. Получается, его собственный отец доверяет ему меньше, чем кому-то другому.
       — Ты не расстраивайся, — к Мисато возвращалась типичная для неё непосредственность, — я бы на его месте поступила бы точно так же.
       — Неужели?
       — Я понимаю, что в твоём возрасте максимализм — это нормально. Но сейчас постарайся его отбросить и начни взвешенно рассуждать, Синдзи-кун. Твоего отца тоже можно понять — он как публичное лицо сейчас в очень щекотливой ситуации.
       — То есть вы бы не доверились своему ребёнку? На вас это совсем не похоже.
       — Да? — усмехнулась она. — Не знаю, к худу или к добру, не довелось мне завести ребёнка.
       Юноша не сильно удивился отсутствию детей у Кацураги. В какой-то мере, как бы жестоко ни звучало, это было даже логично, с учётом всего того, что он уже знает о ней: неряшливая в быту, любит пиво, порой сама ведёт себя как ребёнок, но при этом крайне ответственная на работе, может сутками на ней пропадать. Какая уж тут семья? Странно другое: Мисато достаточно хороша собою, чтобы на неё не обратили внимания мужчины. А она, судя по всему, ничего против них не имеет, чтобы так долго оставаться одной.
       — Кстати, а вы были замужем? — внезапно для самого себя спросил Синдзи. Женщину же вопрос совсем не смутил. Похоже, Икари-младший далеко не первый, кто у неё спрашивал о чём-то подобном.
       — Колечко видишь? — перед его лицом она помахала пальцами левой руки. На руке виднелось множество затянувшихся ран, ссадин, но вместе с тем кожа была гладкой, а на короткие ногти аккуратно нанесён неброский лак. — Во-от.
       — Потому я и спросил, «были ли».
       Она глубоко вздохнула, о чём-то вспоминая.
       — Нет, не нашёлся ещё тот отчаянный, кому я бы стала нужна.
       — Да ну бросьте, Мисато-сан, — улыбнулся Синдзи, — вы очень даже хороши.
       — А-а-а, раз так, — хитро прищурилась женщина, — через пару лет подаришь колечко? Обещаю держать себя в форме!
       Она обеими руками игриво провела вдоль боков снизу вверх, слегка скользнула по груди.
       — Я... это... не то имел... — смутился юноша.
       Кацураги рассмеялась.
       — Извини, я всё понимаю, — успокаивалась она, — это нормально, что тебе нравятся девочки помоложе. И можешь не отнекиваться — я заметила, как ты посматривал на Рей.
       — Мисато-сан...
       — Да ладно тебе, будто я не знаю — гормоны, всё такое, — промяукала она. — Сама через это проходила.
       — Мисато-сан! И в мыслях не было! — запротестовал юноша, но уверенности в голосе едва ли хватило бы, чтобы заполнить миску для котёнка. — Мне просто интересно хоть немного познакомиться с Аянами, а то я ничего о ней не знаю.
       — Ладно-ладно, — наставительно потрясла пальцем майор, — но смотри, чтобы согласовывал со своим непосредственным командованием каждый шаг, вплоть до неуставных!
       — Мисато-сан!!!
       Кацураги, в соответствии со своим вчерашним обещанием как можно меньше скрывать от пилота, после обеда потащила Икари-младшего к величайшему трофею в истории человечества. А если быть точнее — к поверженному Ангелу. По её словам, разделка его тушки идёт полным ходом, и пилот может застать самую интересную часть сего действия — демонтаж ядра. Кацураги пояснила, что научный отдел, впрочем, как и весь NERV, очень надеется, что так называемый источник практически неиссякаемой энергии, S2, сохранился в приличном состоянии.
       — А что он из себя представляет? — Синдзи задал вполне резонный вопрос, когда они проходили пропускной пункт. Здешняя охрана даже майора досматривала уж очень тщательно, а оружие ей пришлось и вовсе сдать. Что уж говорить про мобильные телефоны — их изъяли первым делом.
       — Чёрт его знает, — пожала плечами Мисато, — Рицко со своей командой обнаружила подобие соленоида в остатках от ядра предыдущего Ангела. У него, кстати, кодовое имя Сахиэль.
       — Почему вы мне раньше не говорили, что у них есть имена?
       — А ты догадайся.
       Синдзи состроил вселенски обиженное лицо:
       — А у этого какое? — ткнул он пальцем куда-то вперёд.
       — Самсэль.
       — Ну и названия вы раздаёте...
       — Не мы их придумываем, кодовое имя приходит сверху в день атаки. Я бы их просто обозвала: Ангел номер один, Ангел номер два... — женщина махнула рукой, — короче, ты меня отвлёк. После изучения остатков было сделано очень смелое предположение о некоем источнике энергии. Его и назвали Super Solenoid. А что там на деле — вот скоро узнаем.
       — Источник неиссякаемой энергии, — повторил юноша, — то есть вечный двигатель? Наверное, это очень круто.
       В ответ женщина многозначительно протянула:
       — Это изменит всё.
       Пройдя вовнутрь гигантского ангара, они тут же получили защитные каски. У Синдзи голова пару минут привыкала к такой увесистой штуке, покачиваясь из стороны в сторону. К счастью, никто не спешил их обвешивать другими средствами личной защиты, а то он бы натурально взвыл.
       Здесь сновали туда-сюда десятки рабочих, учёных. Где-то что-то строили, прокладывали кабели, настраивали оборудование. То тут, то там вспыхивали крохотные, но очень яркие искры от сварки. Мимо провозили громадные контейнеры с пометкой «биологическая угроза». Синдзи даже не хотелось спрашивать, что в них: скорее всего, где-то за стенами препарируют Ангела, а его отрубленные куски переправляют в Геофронт. Вот она, незавидная участь поверженного врага — стать материалом для исследований.
       Короче говоря, работа кипела.
       Они уже достаточно прошли, множество поворотов миновали в этом наспех выстроенном муравейнике, но Ангела всё ещё не видать. Как прикинул Синдзи, тушка чудища покоится в некоем специальном ангаре, массивные и монолитные стены которого иногда просматривались за строительными лесами.
       — И когда только успели всё это построить? — осматривался юноша.
       — В Токио-3 есть все необходимые ресурсы для возведения подобных сооружений в кратчайший срок. И потом, нет нужды строить полноценный саркофаг вокруг Ангела.
       — А это не рискованно? Я бы его наглухо замуровал.
       — По всем имеющимся данным, он не фонит и не заразен.
       Слово «имеющимся» насторожило Синдзи. Но наверняка NERV знает, что делает, если режет труп монстра в специально изолированном помещении. Всё же роль юноши во всём этом достаточно простая — побеждать Ангелов. А за всё остальное ему не стоит беспокоиться, ведь для этого есть главы оперативных и научных отделов. Кстати, об Акаги.
       — О, Рицко, ты уже тут? — удивилась своей подруге Мисато, когда они прошли в какое-то помещение, полностью заставленное различным оборудованием, образцами, захламлённое проводами и бумагами. В маленькой импровизированной лаборатории около дюжины сотрудников научного отдела жарко спорили между собой.
       «Безумные учёные, лучшие из лучших», — пронеслось в голове Икари.
       Сидевшая в кресле Рицко отвлеклась от терминала и, заметив Синдзи, неодобрительно вскинула бровь:
       — А что он здесь делает?
       — Ему выписали второй доступ, так что он имеет право знать об Ангелах чуть побольше.
       — Насколько мне известно, приказ пока не в силе, — в голосе учёной всё ещё сквозило раздражение. Однако понять, от чего — от нахождения здесь пилота или от очередной перепалки с Карихарой — было нельзя.
       — Под мою ответственность.
       — Не многовато ли ответственности берёшь в последнее время? — Акаги встала и наспех подписала какой-то формуляр, который ей поднёс один из научных работников.
       — Ну, чуть больше, чуть меньше — уже разницы никакой, — Мисато развела руки. — Когда всё закончится, я в любом случае попаду в учебники по истории. Вопрос в том, как герой или как уголовник.
       — Так ты сама не подставляйся, — по-дружески заметила учёная.
       — А это уже не от меня зависит — сама знаешь.
       Доктор Акаги тяжело вздохнула и достала из кармана лабораторного халата пачку сигарет. Поймав взгляды своих подчинённых а-ля «опять вы за своё», она недолго поразмышляла. Буркнув что-то вроде «проклятье», засунула пачку обратно.
       — Ладно, как скажешь, Мисато, — Рицко склонилась к мониторам, как только один из терминалов подал звук. Она быстро пробежалась по экрану и кивнула, будто подтверждая свои мысли. После чего два раза хлопнула в ладони и выкрикнула: — Пришли результаты — за работу, лентяи!
       И так далеко не самая спокойная импровизированная лаборатория забурлила с новой силой.
       — Скажи лучше, что вы хоть что-нибудь новое узнали! — Кацураги поглядывала в один из терминалов и старалась сделать умное лицо. Однако это ей быстро наскучило — всё равно ничего не понимала во всяких столбцах и графиках.
       — Ничего нового, по крайней мере на данный момент. Если что-то узнаем — ты первая после командующего в списке.
       — Мда уж, — Мисато упёрла руки в боки, разглядывая суматоху. — Тогда, может, Синдзи немного объясните, с чем мы на самом деле воюем?
       — Может, подождёт? — Акаги окинула взглядом своих подчинённых. — Мы тут заняты, если ты не заметила.
       — Да ладно тебе, всего несколько минут!
       — Уверена? — скептически заметила Рицко. — Честно говоря, в последнее время я бы сама предпочла об Ангелах знать ровно столько, сколько и Икари-кун. Крепче бы спала.
       — Не ленись, подруга.
       Глава научного отдела цокнула языком, о чём-то размышляя.
       — Майя! — окликнула учёная своего заместителя, и та откуда-то вынырнула. — Надевай мантию преподавателя и — вперёд и с песней.
       — Да, сэмпай! — с энтузиазмом согласилась Ибуки и передала начальнице планшет с документами.
       Акаги, прихватив другую кипу бумаг, присоединилась к своим подчинённым, которые уже бурно обсуждали очередные безумные теории. А Майя провела гостей к компьютеру подальше от коллег. Не потому, что те обсуждали что-то совсем секретное для Мисато или Синдзи (они всё равно ничего не поймут), — просто дискуссия там идёт достаточно жаркая, с громогласными указаниями от Рицко.
       — Итак... с чего бы начать? — задумалась девушка, внимательно глядя на Синдзи. Майя сегодня пребывала в приподнятом настроении, её светящееся и милое лицо выдавало это. А ещё Синдзи обратил внимание, что местная милашка, наделённая недюжинным умом, тоже не замужем. Он прикинул, что Ибуки явно завидная невеста, однако, похоже, работа в NERV никому не оставляет никаких шансов на личную жизнь.
       — Давай начнём с вашего парадокса Ангелов, или как его там, — предложила майор, от скуки наматывая на палец локон волос.
       Простодушно улыбнувшись, Ибуки провела парочку манипуляций с компьютером, и на экран вывелось достаточно подробное изображение структур двух молекул.
       — Перед тобою, Икари-кун, строение лейцина, одной из незаменимых аминокислот, входящих во все природные белки, — указала Майя на правое изображение, а потом на левое: — А это глюкоза, типичный представитель углевода. Они, грубо говоря, кирпичики, из которых строится вся живая природа на Земле. Аминокислоты и углеводы имеют левосторонние и правосторонние изомеры соответственно, — девушка показала на мониторе, в какую сторону закручена каждая из молекул, — за исключением крайне редких случаев.
       Майя щёлкнула, и рядом с молекулами появились ещё две, как бы зеркальные отражения первых.
       — Мы обнаружили, что Ангел фактически состоит из тех же биохимических элементов, что и всё живое на Земле. Но с некоторой поправкой, — она указала на новые изображения. — Изомеры его аминокислот и углеводов имеют обратную конфигурацию, то есть это правосторонние аминокислоты и левосторонние углеводы!
       Юноша как-то читал в одном из журналов, что внеземная форма жизни может быть «зеркальной». Поэтому если человек попробует съесть экзотическое блюдо с другой планеты, то усвоить его не сможет. Максимум, что он получит, — несварение желудка. И никаких заражений тамошними микроорганизмами, потому что и для них человек будет несъедобен.
       — Получается, они всё же пришельцы из космоса? — разочаровался Синдзи. — Как банально...
       — Это был бы наиболее очевидный вариант, если бы не одно но...
       — Всегда есть но, — вклинилась Мисато, — всегда есть подвох. Ведь вся жизнь — подвох!
       Ибуки поводила мышкой, и открылась сложная схема с двадцатью четырьмя столбцами, каждый из которых был поделён на разноцветные секции:
       — Это идеограмма всех двадцати двух хромосом плюс X- и Y-хромосом человека, или просто кариотип. В них, грубо говоря, содержится наша ДНК, — Майя щёлкнула, и под ними появилась всем знакомая двойная спираль в виде вращающейся 3D-модели, — это то, что делает нас людьми.
       Она дала Синдзи время всмотреться в них, чтобы хорошо запомнил. После чего с правой стороны экрана появилось изображение странной на вид ДНК. Легко было догадаться, чья она:
       — Они похожи, — удивился Синдзи, — только ангеловский... какой-то не такой, вытянутый.
       — Да, — кивнула Ибуки, — по структуре это Z-ДНК — левозакрученная двойная спираль. В отличие от распространённых на Земле правозакрученных A- и B-ДНК, Z- в стабильной форме не существует. Она является временной структурой, и до сих пор чётко не определены её функции.
       Майя ещё раз взглянула на изображение и продолжила:
       — Однако у Ангела Z-ДНК является основополагающей и существует в виде постоянной структуры. И, что самое интересное, спаренные основания ДНК Ангела и земной ДНК идентичны! Ещё больше поражает то, что многое совпадает с геномом человека! Об этом говорит та малая часть расшифрованных данных.
       Юноша почувствовал, как волосы встали дыбом. Ему хотелось сказать, что это невозможно, но не хватило сил даже подать голос. Неужели он настолько впечатлительный?
       Ибуки же останавливаться в разъяснениях не собиралась. Эта тема ей явно нравилась, и она сама была рада поговорить о ней:
       — Однако и это ещё не всё, смотри сюда, — Майя клацнула, и рядом с ДНК Ангела появилась почти точно такая же диаграмма, как и слева, для человека, — это хоть и наспех составленный, но дающий достаточное представление кариотип Ангела. Как говорится, найди десять отличий с генетической картой человека!
       Икари-младший вгляделся в схему, ожидая продолжения рассказа. Но, похоже, девушка хотела, чтобы он сам попробовал сделать вывод, исходя из услышанного ранее. Впрочем, это было несложно.
       — Так они что, мутировавшие... люди? — опешил Синдзи.
       Майя удовлетворительно кивнула, но потом состроила гримасу «мимо!».
       — Всё не так просто. Совокупность противоречивых фактов мы условно называем парадоксальной антиномией Ангелов.
       У Икари натурально вытянулось лицо от отчаянных попыток понять, о чём речь.
       — Это почти как кот Шрёдингера, — подхватила Мисато, — только парадоксальная чего-то там.
       — А-а-а, — припоминал юноша не раз слышанное выражение. — И в чём проблема?
       — Пазл не складывается! — послышался голос доктора Акаги. — Во всяком случае пока никому из нас на голову не упало яблоко.
       — Если Ангелы являются внеземной формой жизни или продуктом параллельной эволюции на Земле, — начала объяснять Майя, — то очень маловероятно, что они могли обладать геномом, схожим с геномом современного человека!
       Ибуки сделала паузу, чтобы пилот смог усвоить информацию.
       — Если же Ангелы рукотворны, то почему у них Z-ДНК? Почему у них обратная относительная конфигурация аминокислот и углеводов? — задала она риторический вопрос.
       — А почему их не могли бы создать такими, какие они есть? — Синдзи всё ещё не улавливал общей картины.
       — Сейчас будет «во-первых», — куда-то в пустоту сказала Мисато.
       — На данном этапе развития цивилизации не существует технологий, которые бы позволили создать принципиально новую форму жизни, а главное, настолько стабильную, как Ангелы. Да и создание такого гиганта не прошло бы незаметно — это же какие промышленные мощности надо привлекать!
       — А как же «Евы»?
       — «Евангелионы», грубо говоря, всего лишь скопированы и модифицированы.
       — Как и Пен-Пен, к слову, — вставила Мисато.
       С учётом того, что Майя кивнула, подтверждая слова майора, нахальный пингвин достаточно известен, отметил про себя Синдзи. Девушка же продолжила:
       — Строительство даже одной единицы — это целая эпопея. Я уж промолчу про обслуживание. Проект Е — это невероятно ресурсоёмкий проект всего мира, так или иначе обременяющий каждую страну. Поэтому невозможно себе представить, чтобы кто-то втихую делал Ангелов у себя в гараже.
       С довольным лицом Майя выдохнула.
       — А если это сделали пришельцы? — Синдзи никак не унимался. — Скрестили ДНК ну и натравили на нас своих... э... зверьков?
       — И во-вторых, — подгоняла Мисато «преподавателя».
       — Первичный радиоуглеродный анализ показал, что этому существу несколько десятков миллионов лет, — девушка снова сделала паузу, чтобы до пилота дошло, почему оно не может быть рукотворным вообще.
       «Вытащила козырный туз», — хмыкнул юноша.
       — Возможно, ровесник динозавров, — Ибуки многозначительно пожала плечами, давая понять, что теория о том, что Ангел мог застать ещё меловой период, — её личная. — Поэтому вероятность того, что Ангелов могло создать человечество или даже инопланетная цивилизация, крайне мала.
       Шестерёнки в голове Синдзи неприятно заскрипели, выдавая наиболее безумную теорию.
       — Значит, наоборот? — на одном дыхании вымолвил он.
       — Пять за сообразительность, но два за неправильный ответ, — милая улыбка на лице Майи любой неприятный разговор превращала во что-то уютное. — У Ангела ДНК сопоставима с современным человеком. А появлению homo sapiens предшествовало более шести миллионов лет эволюции.
       — То есть Ангелы не могли произойти от людей. Но и современный человек не мог произойти от Ангела... Бессмыслица какая-то.
       Ибуки утвердительно кивнула и завершила свою мысль:
       — Именно! В итоге мы имеем два взаимоисключающих друг друга факта, связанных с происхождением Ангелов. Словом, парадоксальная антиномия Ангелов!
       — Во-о-от, — оживилась Кацураги. — Вот видишь, Синдзи-кун? Мы имеем дело с ангелозаврами. Разве это не прекрасно? Я вот всегда мечтала побывать в парке юрского периода. Не хочешь поймать парочку?
       Икари взглянул на свою командиршу исподлобья:
       — Вы издеваетесь?
       — Ни разу! — Мисато отвернулась в сторону и крикнула: — Риц-чан, не хочешь одомашнить Ангела? А то всё котиками балуешься!
       — Ты узнаешь первой, когда меня осенит, как построить вольер с небоскрёб, — послышался недовольный голос доктора, — а пока хватит паясничать!
       Майя хихикнула, прикрывшись кулачком.
       — Я совсем запутался, — недовольно пробубнил Синдзи. — Если Ангелам многие миллионы лет и они ниоткуда не прилетали, то...
       Юноша запнулся на полуслове.
       — То-о?.. — теперь Мисато подгоняла пилота.
       — То, возможно, упавший семнадцать лет назад метеорит просто их пробудил?
       Кацураги довольно кивнула, а Ибуки хотела пояснить:
       — Ну, на самом деле...
       — Майя! — прервала её недовольная Рицко, которая подошла к ним.
       — ...можно и так сказать, — девушка нервно заулыбалась.
       — Так, лекция закончена, — объявила глава научников, пребывавшая не в самом лучшем расположении духа.
       — Да, сэмпай, — Ибуки не стала возражать и вернулась к коллегам, оставив пилота и глав отделов.
       — Вы же сюда посмотреть на ядро Ангела пришли? — Акаги обратилась к гостям. — Его как-раз сейчас будут демонтировать.
       — Вообще-то, на S2, — уточнила майор, — но чую, что довольствоваться придётся ядром.
       — Правильно понимаешь, за мной, — приглашая составить компанию, Рицко махнула левой рукой. На безымянном пальце которой тоже отсутствовало кольцо, что уже не удивляло Синдзи: доктор Акаги, как и её подруга, без сомнений, замужем за своей работой.
       На выходе учёная бросила:
       — Майя, лаборатория на тебе!
       — Да, сэмпай!
       Снова бесчисленные коридоры, загромождённые различным оборудованием, кабелями, инструментами и заполненные бессчётным количеством рабочих. Синдзи поражался, сколько много людей работает на NERV, настоящий муравейник. Неудивительно, что смогли возвести такую конструкцию за считаные дни. Мисато права: ресурсов в Токио-3 выше крыши. И не только материальных, но и человеческих. Икари ещё раз убедился в важности дела, в котором он участвует. И понял, насколько важен его выбор.
       Они прошли на площадку типа смотровой, через бронестекло которой был виден частично накрытый тентом Ангел. Внизу вокруг гигантского чудища сновало бесчисленное количество рабочих-муравьёв. Словно поймали добычу и сейчас её разделывают, чтобы по кусочкам утащить в свой муравейник.
       Доктор Акаги откланялась и минут через десять появилась внутри саркофага уже в специальном защитном костюме. Она решила лично проследить за процессом демонтажа ядра, чтобы никто его не повредил ненароком ещё больше. А то благодаря стараниям Синдзи оно уже и так выглядело непрезентабельно. Даже отсюда юноша видел деяния рук своих: потускневшая сфера, вокруг которой суетились рабочие, прикрепляя её к крану, была обильно покрыта царапинами, в кое-каких местах промята вовнутрь, а завершала образ плоская дырень от прогножа. Оставалось только надеяться, что образец S2 после такого боя действительно сохранился в хоть каком-то состоянии.
       — Тут кондиционеры вообще работают? — прислонилась к бронестеклу Мисато, маша рукой на себя. — Смотри, Синдзи-кун, если в этом ядре и вправду сохранился S2, если Риц и вправду сможет понять, как он работает... — Она на секунду замолчала, пробуя на язык следующую фразу. — ...Тогда всё изменится. Вообще всё, понимаешь? Это будет невероятный скачок, который затмит даже научно-техническую революцию двадцатого века, — она взглянула на пилота, который пристально наблюдал за ходом демонтажа ядра. — И это благодаря тебе. Гордись.
       Синдзи же не очень-то понимал, чем тут гордиться. Вечный двигатель? Конечно, звучит очень заманчиво. Юноша, читавший научную фантастику, прекрасно знал, куда такую штуку могли пристроить в идеале. Но проблема в этом самом «идеале». В жизни, как парень уже не раз убедился, всё совсем иначе. И как бы этот неиссякаемый источник энергии не стал камнем преткновения, из-за которого разразится очередная война. И чем тут гордиться? Мисато, как боевой офицер, это должна лучше всех понимать. Так откуда у неё такой оптимизм? Однако спорить он с ней не стал, лишь кивнул и продолжил смотреть, как из Ангела вырывают его потухшее сердце. Ни тебе ошмётков, ни тебе крови — хирургически точно ядро отсоединилось от гигантского трупа, словно оно всегда было инородно.
       Когда же алая сфера оказалась у земли и её облепило множество муравьёв, в саркофаг вошли ещё два человека. Они смело направились к ядру Ангела, которое только-только собирались упаковать в массивный контейнер с кучей различных защитных механизмов.
       — Ого, — оживилась Мисато, — неужели сам командующий с замом пожаловали?
       Не успела она договорить, как один из мужчин спокойно снял перчатку. Внизу сразу все забеспокоились, забегали и, похоже, требовали вернуть средство защиты на место. Но мужчина, никого не слушая, подошёл к ядру и пальцами прикоснулся к нему. Как король поглаживал долгожданный трофей.
       — Знаешь, твой отец иногда бывает весьма эксцентричным, — майор поражалась поступку командующего ничуть не меньше, чем весь персонал внизу.
       Синдзи же удивило не поведение Икари Гендо, а его рука — какого-то неестественного цвета.
       — А что с рукой моего отца?
       Мисато почесала подбородок, размышляя. Судя по её лицу, о каком-то хитром плане.
       — За информацию надо платить! — выпалила женщина, подняв палец. — Возьми-ка мне колы, Синдзи-кун. И себе тоже чего-нибудь.
       Пилот хотел поныть, что его командир неподобающе использует своего подчинённого и ему впору обратиться в какую-нибудь комиссию по правам несовершеннолетних. Но просьбу выполнил и взял пару банок газировки в ближайшем автомате.
       — Вот, — Синдзи помахал банкой и состроил мученическую гримасу, — вот ради этого я служу человечеству?
       — Не привередничай, молодой человек. Ты ещё не представляешь, через какое мне пришлось пройти го... ой.
       — Ну да, дело героев простое — таскать напитки, — передал он колу. — Так что с рукой моего отца?
       — Thanks. Я подробности инцидента знаю только по отчётам и рассказам Риц, — Мисато открыла железную банку с заметным «пш-ш». — Ты же знаешь, что на последнем тесте «Ева-00» вышла из-под контроля?
       Юноша лишь кивнул, наблюдая, как командующий разговаривает со своим замом и главой научного отдела.
       Холодненькая кола в этой адской духоте оказалась настоящим живительным напитком богов.
       — Так вот, — прокашлялась женщина, — перед тем как «нулевая» взбесилась, уровень синхронизации Аянами с «Евангелионом» подскочил на тридцать с лишним пунктов и близко подобрался к уровню заражения. Потом они потеряли контроль над «Евой». Естественно, отключили внешний источник питания, начали заливать ангар бакелитом и так далее. Стандартные процедуры. Но ещё оставались внутренние батареи на минуту.
       — Всего минуту?
       Кацураги прошлась по комнате, подбирая слова.
       — На целую минуту. Этого хватило, чтобы «Ева-00» раскурочила весь ангар, чуть не прибила всех присутствующих в наблюдательном пункте, включая Рицко и командующего. Благо обошлись только ранеными.
       — Тогда мой отец и получил эти ожоги?
       — Не совсем, — шмыгнула она носом и отпила напиток. — Перед тем как отрубиться, «Ева» активировала систему катапультирования.
       Синдзи вспомнил, что капсула на реактивной тяге выстреливается из «Евы» на сотни метров вверх, чтобы благополучно на парашютах приземлиться вне боя.
       — В ангаре?!
       — Да, в ангаре. Последствия прикидываешь? Капсула на полной скорости врезалась в потолок и со всей дури рухнула вниз. Шестьдесят c лишним метров свободного полёта: уи-и-и-и-и-и-и-и чпок.
       — Не смешно, Мисато-сан, — недовольно пробубнил Синдзи. — А парашюты?
       — Парашюты не успели раскрыться, да и мало толку от них в таком замкнутом пространстве.
       — А из-за чего «Ева» могла взбеситься?
       Мисато уселась поудобнее на одном из ящиков:
       — Принимая во внимание характер повреждений, моя интуиция говорит, что «Ева-00» пыталась прикончить своего пилота, — она жадно отхлебнула колы, — убить Рей. Не знаю, какая чёрная кошка между ними пробежала, но именно поэтому я и настояла, чтобы «нулевую» проверили от и до.
       Синдзи обомлел. «Ева» попыталась убить собственного пилота?! То есть эти штуки и вправду обладают своим сознанием? Юноша почувствовал, как у него ноги подкашиваются от понимания, на что он подписался. Но что-то в этом было не так, неправильно. Ведь когда он садился в «Еву-01», то никогда не чувствовал враждебности от неё, даже малейшего намёка. Исключительно наоборот — абсолютную безопасность и комфорт. И ничего более. Может, дело в том, что «Евангелионы» различаются?
       Кацураги поймала полный ужаса взгляд Синдзи и поспешно продолжила рассказ:
       — Но Рицко заверила, что дело не в «Еве», а в самой Рей. Типа эмоциональная нестабильность.
       — У Аянами? — у него отвисла челюсть.
       Женщина пожала плечами:
       — Короче говоря, только капсула рухнула — командующий как с цепи сорвался и понёсся к ней. Его пытались остановить, но знаешь — твоего отца остановить вообще невозможно.
       — Охотно верю...
       — Так вот, он вбежал в ангар вместе со спасателями и, не дожидаясь, пока те подготовят оборудование для вскрытия капсулы, голыми руками, — она потрясла ладонью, — голыми руками вцепился в раскалённый бронелюк и открыл его.
       Синдзи так и хотелось произнести что-то вроде «вау», но очень быстро восхищение сменилось обидой.
       — Рицко говорила, что она была готова поверить, что командующий вот-вот вытащит Рей из капсулы и крепко-крепко обнимет, прямо как в дешёвой драме! — усмехнулась майор. — Но тогда это был бы не наш командующий. Он просто удостоверился, что с ней всё в порядке, и ушёл в санчасть как ни в чём не бывало.
       — И всё? — недоверчиво переспросил Синдзи.
       — И всё, — закинула она ногу на ногу. — После этого инцидента в Икари Гендо изменилось только две вещи: он начал носить перчатки и сменил очки, которые сломал во время вскрытия капсулы. Во всём остальном — ничего нового.
       — Я не понимаю, — обмолвился Синдзи с опущенной головой, — а на меня он даже не обращает внимания. Такое ощущение, что есть я или нет — ему вообще всё равно.
       — Думаю, если бы что-то подобное случилось с тобой, Синдзи-кун, он бы поступил абсолютно так же.
       — Откуда такая уверенность, Мисато-сан? Может, ему Аянами дороже меня?
       — Всех пилотов можно пересчитать по пальцам одной руки, — она поочерёдно сложила все пять пальцев, — и все они практически индивидуальны для каждой «Евы». Взаимозаменяемость где-то около нуля: лишь Рей может обуздать «нулевую», «Ева-01» принимает только тебя, а «Ева-02» конструировалась под своего пилота. «Третья» и последующие более-менее универсальны, но их получим в лучшем случае осенью. А Ангелы, вероятнее всего, до этого времени ждать не будут. — Мисато сделала ещё один большой глоток освежающего напитка, взбодрилась, потянулась и продолжила свою мысль: — Поэтому потеря даже одного пилота — катастрофа. Включая тебя. И командующий осознаёт это лучше всех.
       — Знаете, Мисато-сан, всё это, конечно, очень красиво звучит, — Синдзи поднял банку и слегка её тряхнул, — но ничуть не обнадёживает.
       — Знаю, но такова истина — ты или принимаешь её и в результате на коне, или сидишь на скамейке запасных и тешишься иллюзиями, — встала Кацураги и бросила быстрый взгляд на служащих, которые уже запаковали ядро в специальный контейнер. — Что ж, поглядели на представление, попарились, поболтали, выпили. Пора и честь знать.
       Пилот ещё некоторое время наблюдал, как предмет его якобы гордости куда-то увозят для дальнейших изучений. Почему-то на душе было не радостно, а очень даже гадко. Хотелось завыть, наорать на отца. Но что от этого изменится? Ничего. Может, он узнал что-то новое? Отнюдь. Ничего нового об отце он не узнал. Мир не перевернулся. Икари Гендо всё ещё представал перед ним как истинная сволочь, который способен продать собственную мать, лишь бы добиться своей цели. Выжег себе руки? Удивительно или нет, но Синдзи было бы куда спокойнее, если бы это произошло оттого, что Гендо так дорога Аянами. Почему? Так он бы выглядел хотя бы человеком в глазах собственного сына. Но это не так. Рей для него тоже один из винтиков, и не более того. Если верить словам Кацураги.
       Мисато повела юношу обратно в Геофронт. Майора ждали свои дела. Пилота же —очередные тесты, замеры и эксперименты научного отдела. Этот день всё растягивался, словно резинка. Конца и края ему не видать. Сегодня навалилось столько всего, что ещё предстоит осмыслить. А для этого неплохо бы отдохнуть. Но отдых — слишком дорогое занятие. Оставалось гадать, что ещё преподнесёт день сегодняшний. И когда же он закончится.
       Научный отдел всё ещё жаждал его бренное тело — хорошо, что пока не для препарирования, как Ангела. Во имя науки ли, для повышения боевой эффективности или же просто потому, что могут, — Икари уже и не хотел гадать. Он желал только, чтобы этот долгий день наконец-то закончился и ему разрешили спокойно отдохнуть. И как бы странно ни звучало — он жаждал вернуться в школу. Синдзи соскучился по беззаботным дням, когда не нужно принимать тяжёлых решений, беспокоиться о жизнях людей, вникать в головокружительные подробности происхождения Ангелов. Всего лишь спокойно в себя вливаешь прозаичный школьный курс, ни о чём не задумываясь. Разговариваешь не о судьбах мирах, а о какой-нибудь новомодной безделушке...
       А ещё было желание узнать реакцию одноклассников на пропажу Михо. «Нет, не Михо. Михо лишь маска, — поправил он себя, моя руки и ополаскивая лицо в туалете штаб-квартиры в Геофронте. — Со-хён. Её зовут Ким Со-хён, и никак иначе».
       А ещё ему предстоит разговор с Судзухарой. И невозможно представить о чём. Готовиться ли Синдзи к очередной драке? Если да, то попытаться ли ради приличия и собственного достоинства на этот раз дать отпор? Но стоит ли? Хотя могло статься, что здоровяк просто хочет поблагодарить пилота за спасённую жизнь, а юноша себя просто так накручивает. Ведь Тодзи, в отличие от своего друга Кенске, весьма неоднозначен, и нельзя сказать, плохой он или хороший.
       Икари взглянул на себя в зеркало. От усталости глаза скоро станут такими же красными, как и у Рей.
       «Не суди людей по первому впечатлению», — вспомнились наставления Каору.
       Каждый раз это правило работало. С Нагисой, с Аянами, с той, кто себя называла Сакамото. Возможно, сия фраза будет верна и в отношении Судзухары?
       От мыслей отвлёк вошедший в туалет ничем не примечательный рабочий. Молодой человек, лет так двадцати пяти, в приподнятом настроении, одет в типичную спецовку NERV. «Мастер по трубам и проводке», — первое и единственное впечатление у Синдзи. Но и, конечно же, неверное: поймал он себя на мысли — где-то уже видел этого молодого человека, где-то в ангарах с «Евами».
       Рабочий немного переменился в лице, завидев пилота, хотел было поздороваться, но решил не беспокоить Икари — не по рангу. Мужчина вошёл в одну из кабинок, насвистывая мелодию из культового сериала конца девяностых про двух охотников за головами, роковую женщину и безбашенного ребёнка-хакера, а ещё там был неимоверно забавный корги. Напев оказался настолько заразный, что полностью поглотил Синдзи, но название того сериала он всё никак не мог вспомнить. «Да какая разница!» — Икари упрекнул себя и решил уже уходить из туалета. Право же, не вечно ему здесь торчать, укрываясь от очередных тестов научного отдела. Старлей Хьюга, которому Кацураги сбагрила пилота перед тем, как ушла по своим делам, вполне мог наведаться и без зазрения совести притащить учёным своего подопечного на блюдечке. Да и потом, юноша уже решил для себя, что он — пилот, и сбегать от своих обязанностей не будет.
       И тут вошёл в туалет ещё один мужчина средних лет, который заставил Синдзи оцепенеть. Вошедший многозначительно покосился в сторону кабинки, откуда доносился свист, и прошёл мимо к писсуарам. Командующий даже не обратил внимания на своего сына, словно тот и вправду пустое место.
       «Вот так встреча».
       В голове Икари-младшего мысли перемешались. А всё потому, что рядом с ним был Икари-старший. И если не считать насвистывающего рабочего в кабинке — сейчас они были наедине.
       Что делать, как быть? Попытаться завязать разговор? О чём? А если они снова поругаются? И что дальше? Может, проигнорировать, как и он его? Но чем тогда Синдзи лучше своего отца?
       «Не суди людей по первому впечатлению. Твоего отца тоже можно понять», — пронеслось в голове юноши. Он так и застыл перед умывальником, чего-то ожидая.
       Но это самое «что-то» так и не происходило. Его отец как ни в чём не бывало подошёл к раковинам и буднично принялся мыть руки. Которые, конечно же, были без перчаток. Руки с ужасными ожогами, перекорёженной кожей, со следами от лопнувших волдырей. Синдзи сглотнул, прикидывая, какой степени травмы — второй или третьей? «Третьей — наиболее очевидно, раз вскрывал голыми руками раскалённый бронелюк», — заключил он.
       Но было ещё кое-что — обручальное кольцо. Насколько Синдзи знал, отец второй раз не женился. А значит, остаётся только один вариант: он всё ещё верен маме Синдзи, своей жене. Он всё ещё любит Икари Юи. У юноши дыхание перехватило. Неужели у него ещё есть шанс возвести мост через невероятную пустоту между ними?
       — Отец, — еле выдавил из себя Синдзи, но Гендо по-прежнему не обращал внимания. Из кабинки мелодичное посвистывание резко оборвалось одним удивлённым свистом на весь туалет. Воцарилась тишина, только звук льющейся воды прорезал её.
       — Кольцо... Ты часто вспоминаешь о маме?
       Еле заметно выдохнув, Гендо замер на миг, о чём-то размышляя. Он бросил взгляд на своё отражение в зеркале, тщательно всмотрелся туда. Кого он там хотел увидеть — не ясно. Но ответа Синдзи так и не дождался.
       — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — чуть не взмолился Икари-младший, но старший оставался непреклонным. — Я же всё правильно делаю, как ты и хотел.
       Если командующий и испытывал какие-то эмоции, то все они были упрятаны настолько глубоко, что Синдзи их не дано увидеть даже мельком. Всё, что ему оставалось, — наблюдать, как его отец всё так же обыденно выключил воду и подошёл к сушилке.
       — Да хоть словом обмолвись! — не выдержал Синдзи и выкрикнул, стараясь перекричать работающий аппарат: — Хотя бы ради мамы!
       Командующий высушил руки, надел белые перчатки и, не обернувшись, вышел из туалета. Оставив своего сына наедине с терзающими мыслями, затаённой обидой и рабочим, волею судеб заставшим семейную драму.
       — «Не суди людей по первому впечатлению»?! «Твоего отца тоже можно понять»?! — юноша вскипал и не заметил, как озвучивает вслух собственные мысли. — Да хрен там было!
       Вымещая накопленную злобу, обделённый сын сильно пнул стенку. Та глухо отозвалась, и Синдзи запоздало понял, что сделал больно в первую очередь себе.
       — Ау! — вскрикнул он.
       Показавшийся из кабинки рабочий с протяжным «э-э-э» быстро-быстро прошмыгнул к раковине и наскоро вымыл руки:
       — Простите, меня здесь не было, ничего не слышал, — пролепетал он, обтирая руки о спецовку. Молодой человек быстро поклонился. — Ещё раз простите.
       И мигом ретировался.
       Теперь Синдзи уж точно остался наедине с собой, готовый опустить руки и ничего не делать. А на что он надеялся? Что отец внезапно проникнется хотя бы уважением к сыну и раскается? Фантастика. Может, хотя бы снизойдёт до пары слов? Скорее всего, именно на это юноша и рассчитывал — на простое внимание. Но Икари-старший ещё раз подтвердил, что считает своего сына не больше чем винтиком для «Евы-01». Просто очередным служащим NERV. И ни каплей более.
       Синдзи два раза хлопнул себя по щекам, глядясь в зеркало:
       — Ну нет, я уже всё решил!
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 29. Ты (не) одинок
 
 
       — Короч, новенький, я реально сожалею, что вмазал тебе.
       Непреклонный Судзухара Тодзи, главная гроза школы, стоял перед ошарашенным Синдзи в глубоком поклоне. Где-то позади, в паре шагов от Икари, Айда уже приготовил свою простенькую камеру для запечатления исторического момента примирения. Которое, к слову, происходило в открытом переходе между школой и зданием кружков.
       Царила испепеляющая жара, поэтому сложно было понять, от чего потеет Тодзи — от неумолимой погоды или от стыда.
       — Ты бы знал, Синдзи, как он испереживался за тебя, — подал голос довольный Айда, — прямо места себе не находил.
       — Ничего подобного! — всё ещё в поклоне Судзухара заорал так, что проходящие мимо девушки аж подпрыгнули и поспешили удалиться.
       — Тебя сестрёнка сдала с потрохами, — промяукал очкарик.
       — Не приплетай Сакуру-чан!
       — От факта ты не отвертишься.
       В этот раз Тодзи не стал спорить и только ещё сильнее склонил голову, закусив губу.
       — Да ничего страшного, — Синдзи нервно улыбнулся, — я не обижаюсь.
       — Нет! — громко прозвучал ответ выпрямившегося Судзухары. — Мы должны с этим покончить по-мужски, здесь и сейчас! Так что вдарь мне!
       — Э-э?
       — Понимаешь, — начал объяснять Кенске, — Тодзи у нас вот такой вот прямолинейный, так что у тебя нет выбора.
       Синдзи не видел никакого подвоха в решительных глазах Судзухары. Он и вправду казался хоть и необтёсанным, но очень искренним человеком. И готовым получить удар возмездия. Другой вопрос — способен ли сам Икари ударить вот так просто, первым? Да, вроде как и было за что. Но сейчас совсем иная ситуация.
       — Давай же! — подначивал Тодзи. — Иначе черта с два я успокоюсь!
       «Просто ударить?» — подумал юноша и набрался смелости для замаха. Правая рука неуверенно разогналась, чтобы ткнуть куда-то в грудь своего бывшего обидчика.
       — СТОЯТЬ!!!
       От такой громогласной команды со стороны Тодзи подрагивающий кулак остановился где-то рядом с целью.
       — Если бьёшь, то бей со всей силы! И туда, куда я впечатал тебе!
       Иными словами, Судзухара просил огреть ему прямо по лицу, что несколько осложняло задачу. Просто так ударить человека — это уже трудно для Синдзи. Ударить в голову? Кажется невозможным. Но Икари понимал, что если с этим не покончить здесь и сейчас, то проблема сама по себе не рассосётся и рано или поздно даст о себе знать в будущем. А тогда снова придётся иметь дело с последствиями своего недальновидного решения. Очевидно: убегать нельзя.
       «Со всей силы? Хорошо, сам попросил».
       И Синдзи действительно приложил всю силу, применив те навыки, которые получил во время обучения пилотированию. Да, они предназначались для боя в «Еве», но, как говорила Мисато, техника атаки взята не с потолка, а основана на обучении реальных солдат. Поэтому небогатый опыт оказалось легко адаптировать к настоящему телу: шаг вперёд, правую руку выбросить по дуге, доворот корпусом.
       Глухой удар по зубам.
       К жгучей боли в кулаке Синдзи готов не был, поэтому после удара сразу одёрнул руку, тряся её, как после ожога. Не привыкшие к реальному бою костяшки горели, и хотелось их облить чем-нибудь похолоднее, а лучше приложить лёд.
       Тодзи же неожиданно для всей троицы скрючился, как будто его мощно огрел Дзюн, но уж точно не Синдзи.
       — Отличный удар, Икари! — выпалил здоровяк с разбитой губой. — Теперь-то мы в расчёте!
       Синдзи робко улыбнулся, удивляясь и своей смелости, и открывшемуся таланту. Он никогда не предполагал, что сможет кому-то врезать настолько сильно, особенно такому, как Судзухара.
       — Ни фига, Тодзи, — подал голос Кенске, — у тебя кровь.
       — Фигня, заживёт, — вытерся он тыльной стороной ладони. — Новенький, давай заново знакомиться. Я — Тодзи. Не Тодзи-кун, не Тодзи-сан и тем более не То-чан! Назовёшь так — размажу по стенке!
       Кенске рассмеялся.
       — Так к нему обращаться имеет право только его сестрёнка, — объяснил он.
       — Захлопнись, очкарик!
       — Да-да, наша милашка, — не стал спорить Айда.
       Судзухара пропустил колкость мимо ушей и протянул руку:
       — Короче, просто Тодзи!
       Синдзи колебался недолго и ответил рукопожатием:
       — Икари Синдзи, — улыбнулся он, испытав некоторую радость. Ему нравилось, что ещё одна маленькая проблема в его новой жизни благополучно решилась. И с каждым днём выбор остаться в Токио-3 казался верным.
       — Слышь, Икари, силёнок, может, у тя малость хрен да ни хрена, но удар явно поставлен. Сразу видать — пилот!
       — Ну а как же! — согласился Айда. — Ты бы видел, что он в воскресенье устроил!..
       Но поведать об их совместном побеге в глубинах леса от настоящего спецназа, который палил по ним из не менее настоящих винтовок, папарацци не успел: к ним подошли две ранее убежавшие школьницы.
       — Это же ваши ребята? — высказала беспокойство одна из них.
       Сами по себе они не удивили парней, но вот рядом с девицами шла третья, и именно она заставила всех занервничать. Особенно Судзухару.
       — Что вы тут устроили?! — сомнений не было, таким железобетонным и пробирающим до костей голосом обладала только одна особа на всю школу.
       — Валим, пацаны! — взревел Тодзи.
       — Су-дзу-хара!!
       — Ноги-ноги!
       Троица рванула с места в глубины здания кружков, петляя и уворачиваясь от попадающихся школьников.
       Синдзи оставалось только удивляться своим метаморфозам. Пару дней назад он убегал по лесу от крепких спецназовцев в компании ряженых клоунов с игрушечными автоматиками. Теперь же несётся по коридорам от железной леди, она же староста, в компании с человеком, который ещё несколько дней назад его презирал да и ещё избил. Неизменным остаётся только вечно позитивный Кенске.
       Воистину Токио-3 — странный город. Здесь всё странное, даже взаимоотношения с людьми. И школа не исключение. Уж сколько здесь странного происходит — не счесть. И как Икари уяснил, самые чудные в его классе вовсе не Аянами и Нагиса, а как раз новые приятели: Судзухара и Айда. Мало того что они действительно разные во всём, но постоянно вместе, так ещё и влипают в различные истории с завидной регулярностью. Необычно также, что больше всего достаётся от Хикари именно Тодзи, тогда как чаще всего зачинщиком бывает Кенске. Удивительно, но факт: всех подобный статус кво устраивал.
       Постоянство было не только в отношениях между извечной парочкой и старостой, но и в целом в классе. После возвращения Синдзи ничего особо не изменилось. Его самого, как и до боя, одноклассники расспрашивали по поводу пилотирования без особого усердия, потихоньку теряя интерес. И так во всём остальном. Даже факт отсутствия «Сакамото Михо» не сильно поднял волну.
       — Она уехала в Корею, представляете? — Хирага Ута трубила известие на весь класс. — Говорят, что получила грант от какой-то корпорации и пошла учиться в спецшколу!
       — Ух ты! — изумлялись другие девчонки.
       — Я всегда знала, что Ми-чан наша умничка, но чтобы настолько! — Хирага хитро перевела взгляд на Синдзи, отчего тот напрягся. — Икари-ку-ун! Михо сказала, что у вас было свидание!
       Все девчонки, которые толпились вокруг неё, хором охнули и теперь облепили парту, мягко говоря, недоумевающего пилота.
       — Ч-что? — только и смог он промямлить.
       Тут же посыпались расспросы:
       — Правда-правда?
       — И как?
       — А насколько далеко зашли?
       «Настолько, что её в стране теперь нет», — думал он их подколоть.
       А одна из напиравших, Аясэ Рика, так и вовсе решила взять быка за рога:
       — Вы целовались? — глазки у неё были, как будто увидела рубин в два карата.
       — Э-э, — протянул Икари, блаженно почёсывая свою щеку, — технически целовали меня, вот сюда.
       — Вау-у-у! — возбудились девочки.
       — Вы будете переписываться?
       — Теперь же ты свободен, да?
       — А какое твоё любимое блюдо?
       — РАЗБЕЖАЛИСЬ! — звонко стукнул по парте Синдзи подошедший Тодзи. Икари на миг подумал, что сейчас стол сложится пополам. А девчонки в испуге отпрянули на шаг назад. — Совсем совесть потеряли, сварливые сплетницы.
       — Тебя забыли спросить! — только Рика не испугалась. — Обзавидовался, да? Ты-то никому не упёрся!
       Судзухара примерил на неё испепеляющий взгляд, отчего ряды подружек Аясэ потихоньку начали таять. Но, к её счастью, Тодзи не стал влезать в спор и, махнув рукой, направился к своей парте.
       Девушки быстро перегруппировались и уже были готовы снова осадить пилота, но Синдзи вновь спасли. На этот раз Нагиса:
       — Смотрю, ты всё же встретился с Сакамото-сан?
       — Ну, можно и так сказать.
       — И как она?
       «Горячая штучка, знаешь ли», — снова он хотел пошутить, но промолчал. Юноша не знал, как нормально ответить на этот вопрос: смотря с какой точки зрения посмотреть. Хорошо, что Каору оказался достаточно проницательным и не стал развивать эту тему.
       — Как и обещал, — протянул он пакет, — возвращаю твои вещи.
       — Спасибо, Нагиса-кун. Я уже и забыл про них.
       — Не за что. Обращайся, ты всегда можешь у нас переночевать.
       Не успел он договорить, как все девушки, облепившие парту Синдзи, взвизгнули и начали сыпать новыми вопросами. Изрядно краснея и явно что-то нафантазировав себе из разряда неприличного. Пилот только и успевал опровергать все несуразные предположения. А вот Нагиса многозначительно улыбался, раззадоривая буйную фантазию девушек.
       — Кстати, Икари-кун, — наконец-то Каору проронил слово, как только представительницы слабого пола немного утихомирились, — можно тебя на пару слов?
       Но не успел Синдзи что-то ответить, как из ниоткуда появилась Такао Маки. С последней встречи она перекрасилась в светло-рыжий с золотистым оттенком. А ещё сегодня она была наряднее обычного. Всё это так и кричало: «Обрати на меня внимание!»
       — Я первая в очереди, — схватила она блондина и потащила из класса. На его, казалось бы, вежливом и улыбающемся лице читалась помесь разочарования с недовольством.
       В итоге новая звезда класса осталась в одиночестве держать оборону. Хоть никаких секретов не было, Синдзи пришлось аккуратно пересказать события того вечера, чтобы лишний раз не провоцировать девушек. А то, как он заметил, тема однополой любви внушает им трепет.
       Одноклассницы немного разочаровались, явно ожидая услышать какую-то пикантную историю, и вернулись к более интригующей теме — свидание с Михо. А вот тут Синдзи пришлось проявить недюжинный талант, чтобы лишнего не сболтнуть. Он поймал себя на мысли, что балансировать между тем, что стоит говорить, и тем, что лучше замолчать, — занятие очень сложное, особенно с учётом того, что Икари старался никогда не врать.
       Через какое-то время в глазах девушек читалось «ну почему ты такой скучный?» и «что в тебе нашла Сакамото?». Юноша даже был рад их непониманию того, что она в нём нашла. Незачем им знать такие подробности о своей подруге.
       — Так между вами ничего не было? — только Аясэ Рика осталась донимать Синдзи, тогда как другие разошлись по своим партам ближе к началу урока.
       — Совсем-совсем, — продолжал он всё отрицать.
       — А поцеловала она тебя понарошку, значит?
       — Скорее от безысходности, — не совсем он слукавил.
       — Вот как, — протянула Аясэ, — дай-ка угадаю: всё из-за того, что тебе больше нравится Аянами?
       — Вечно вы сводите всех, — буркнул Синдзи, бегло глянув на скучающую Рей.
       Найти её было не сложно, ведь она редко куда уходит со своего места. Икари очень не хотел создавать лишних проблем альбиноске. И тем более из-за каких-то слухов портить отношения с ней.
       Он отметил, что сегодня её выбор пал на белые капри и тунику нежно-сиреневого цвета. Такой выбор Синдзи понравился чуть больше, чем одни и те же бриджи да футболка, в которых Аянами приходила в Геофронт. Школьную одежду она хотя бы иногда чередовала. У Синдзи даже появилось желание увидеть её в платье или сарафане — наверняка Рей никого не оставит равнодушным.
       — А, похоже, я всё правильно поняла, — хитро пролепетала Аясэ, поглядывая то в сторону Аянами, то на Икари, — вот и сейчас пялишься на неё.
       — Это я просто беспокоюсь за неё, а то у некоторых из вас прямо словесное недержание.
       Синдзи понимал, что, возможно, съязвил сверх меры. Но ему и вправду это положение дел не нравилось, поэтому приготовился давать отпор. Однако Рика ничего не ответила, а только таинственно улыбнулась напоследок.
       Вот так спокойно класс проглотил новость о внезапной пропаже одной из заметных девушек всей школы. Никто не высказывал никаких подозрений, как будто всё это само собой разумеющееся, и одноклассницы плавно переключились на привычные сплетни. Синдзи даже стало немного жутко, что подобное может произойти и с ним. Тщательно выдуманное прикрытие от NERV — никто и не помянет его, не забеспокоится, не будет искать. Всё очень просто, слишком уж. Но Икари старался отбросить эти негативные мысли и как можно легче влиться в коллектив, ведь теперь здесь его дом.
       Помогли освоиться ему Айда с Судзухарой, которые на волне вместе пережитого быстро ввели нового члена в свой маленький круг.
       — Синдзи, — позвал его Кенске после окончания последнего урока, — не хочешь с нами прогуляться?
       — Куда?
       — До больницы, проведать Сакуру.
       Синдзи, собрав свои вещи, уселся на стул, чтобы хорошо всё взвесить. Ему предложили навестить человека, в положении которого виноват пилот «Евы-01». По случайности или недосмотру — это уже дело десятое. Факт есть факт, и за него юноша уже получил по зубам. Дважды.
       — Эй-эй, очкарик, придержи коней, — возмутился было Тодзи, — а со мной перетереть?
       — Да брось, — Кенске махнул рукой, — она только рада будет. Вот увидишь.
       Тодзи не стал спорить — видимо, эта идея ему и самому понравилась. Поэтому сейчас на Синдзи глядели две пары глаз в ожидании ответа.
       — Я, собственно, не против, — ответил он и поднял пакет, — но сначала занести бы вещи домой. Не очень-то хочется изображать путешественника.
       — Не вопрос, Икари! — обрадовался Тодзи и хлопнул нового друга по спине.
       Выходя из школы, троица заметила у шкафчиков со сменной обувью группу своих одноклассников: Микуму Харухи с неизменными подружками и примкнувшего к их компании Андо Изао. Они оживлённо разговаривали, а потом радующиеся чему-то подружки оставили наедине Харухи и Изао, поспешно скрывшись за шкафчиками. Иногда девочки выглядывали проверить, как там дела.
       — Что-то наклёвывается! — объявил Кенске и, достав камеру, спрятался за углом.
       Синдзи и Тодзи последовали его примеру, наблюдая, как Андо переминается с ноги на ногу и пытается что-то сказать. Брошенная же подружками Микума стояла растерянная, не зная, что делать.
       — Он чё, прямо здесь собирается? — Судзухара задал риторический вопрос. — Отстой, из него романтик как из говна.
       — Тс-с.
       — А что наклёвывается?
       — Икари, ты ж не тупая консерва, — прошептал Тодзи, — щас в школе на одну парочку станет больше.
       — Если ему духа хватит, — Кенске наводил объектив своей мыльницы на разыгрываемую сцену.
       — Да что он тормозит!
       — Может, из-за Миромото? — предположил Синдзи. — Он вон там околачивается, в телефоне сидит.
       — Да не, — папарацци встал на сторону товарища по страйкболу, — Дзюн, конечно, негодник и иногда перегибает палку, но он точно не последняя сволочь.
       Судзухара же, похоже, был иного мнения, поэтому быстрым шагом куда-то рванул. Обойдя шкафчики так, чтобы Миромото его не заметил, вышел у того за спиной и крепко так приобнял.
       — Что за?! — вскрикнул Дзюн чуть не на весь первый этаж.
       — Чувак, здарова! — начал Тодзи как ни в чём не бывало, широко улыбаясь. — Удели мне минутку, я хочу с тобой малость потолковать.
       Не дожидаясь ответа сбитого с толку боксёра-страйкболиста, здоровяк потащил его к выходу. Дзюн сделал несколько попыток вырваться, но Тодзи был очень настойчив.
       — Слышь, Судзухара, я не собираюсь с тобой махаться!
       — Да что ты как не родной, я просто хочу перекинуться парой фраз. Давай заново наводить мосты!
       Проходя мимо сладкой парочки, Тодзи слегка хлопнул по плечу Изао. После чего вместе с Дзюном вышел из школы, скрывшись в ослепительном майском дне. Одна из подруг Харухи тут же метнулась за ними. Как предположил Синдзи — поблагодарить за спасение положения. Тодзи хоть и казался неотёсанным, но иногда бывал чертовски добрым.
       Теперь ситуация в руках Андо, который просто обязан собрать волю в кулак и сделать то, ради чего всё и затевалось. И Икари, и Айда, и девочки, спрятавшиеся за шкафчиком, и, вероятно, Судзухара сейчас болели за него. Такая незримая поддержка не могла не придать решительности стеснительному пареньку.
       — Микума-сан, — наконец-то вымолвил он, после чего стушевался. Можно было услышать, как несколько разочарованных вздохов пронеслось по полному людьми помещению. — Харухи!
       И тут все подпрыгнули от неожиданности, даже сама виновница торжества.
       — Да! — краснела девушка, не находя себе места.
       Она прекрасно всё понимала. Хуже всего то, что все всё прекрасно понимали — слишком очевидны чувства друг к другу у этих парня и девушки. Но они не могли сделать шаг навстречу, пока не будут сказаны, казалось бы, простые слова. Формальность, кто-то скажет, но для них — целый священный символ, обладающий особой важностью в их жизни.
       — Давай, не дрейфь, — шёпотом подбадривал Кенске.
       И Андо старался не робеть.
       — Харухи! Я... я всегда лю... любил тебя! Позволь мне с тобой встречаться! — выкрикнул Андо на всю школу и поклонился ей настолько, насколько смог.
       — Это провал, — прокомментировал папарацци, ударив ладонью себе по лбу, — по сценарию она сейчас убежит.
       — Дай ему шанс, — не согласился Синдзи.
       Все вокруг остановились и затаили дыхание, ожидая, что же скажет Микума. Не каждый же день на всю школу кто-то кому-то признаётся в любви, поэтому ситуация из ряда вон выходящая. Что дополнительно давило на этих двоих, особенно на Харухи. Синдзи начал догадываться, почему Кенске сказал, что это провал и сейчас она может убежать. Папарацци наверняка уже не раз наблюдал за подобными сценами и какой-никакой опыт имел.
       Но, к удивлению для всех, Харухи не убежала. Она прикрыла ладонями свои губы и сделала робкий шаг вперёд.
       — Да, — тихо произнесла она дрогнувшим голоском.
       Изао мигом выпрямился, с сияющим от счастья лицом. Из глаз вот-вот были готовы политься скупые мальчишеские слёзы.
       — Да поцелуйтесь вы уже! — беззлобно выкрикнул кто-то из старшеклассников, едва не разрушив всю атмосферу. На него тут же отовсюду зашикали.
       Теперь настал черёд действовать Микуме. Не промедлив ни на секунду, она взяла Андо под руку и встала на цыпочки. Дотянувшись до его уха, тихо-тихо что-то ему прошептала. Мигом позже они рассмеялись.
       — Вот это да, — убирал камеру Кенске, — как будто не признание, а предложение.
       И в этом Айда оказался прав. У Икари сложилось аналогичное впечатление. И он не мог точно сказать, хорошее оно или нет. С одной стороны, слишком приторно, но с другой... Чем он лучше и какое имеет право судить? В аналогичной ситуации Синдзи повёл себя как настоящий остолоп. Да, именно слово «остолоп» лучше всего подходит, чтобы охарактеризовать его, совершившего ту ошибку. Поэтому у него нет никакого морального права осуждать Харухи и Изао — это их счастье. И счастье то, что они смогли признаться друг другу.
       При выходе из школы они встретили довольного Тодзи, который без лишних слов поднял большой палец. Показав ему запись, ребята отправились к дому Синдзи.
       По дороге ему пришло письмо от старшего братца, в последнее время писавшего Синдзи регулярно:
       «Ёу, Син! Ты же сам всё понимаешь, дай немного времени. Самое малое — Мана-чан сначала должна поправиться, а там уже поглядим. Я уверен, что она с тобой поговорит, но пока... просто время, окей? Она не держит на тебя зла, попросту ей надо в себе разобраться.
       Короче, не заморачивайся. Спасай мир, герой наш, а я пока тут за всем остальным присмотрю! :)
       Только смотри, булки снова не кради, а то опозоришь свой NERV! Я-то знаю тебя!
       P. S. Что мне говорить Айзаве? Она с меня уже готова шкуру содрать!»
       Эти несколько строк придали Синдзи уверенности, что он на правильном пути. Что ничто не является преградой, если хочешь сохранить отношения с дорогим тебе человеком. И не бывает никаких слов или поступков, которые могли бы полностью перечеркнуть всё то хорошее, что уже было. Ведь, как верно сказала Мисато, ему стоит избавляться от максимализма и привыкать, что жизнь сложная, запутанная штука, к которой надо постоянно адаптироваться.
       По-быстрому набрав ответное сообщение, он продолжил свой путь с новыми друзьями в новом мире. Следующая остановка — новый дом.
       Однако стоявшая невыносимая жара превращала любое дело в пытку. Но лучше немного потерпеть и потерять лишние полчаса, чем потом весь день мучиться с пакетом в руках. Поэтому ребята поспешили к элитному многоквартирному дому, где жил Синдзи. Его новые друзья охали от зависти, осматриваясь в новом районе. Если Кенске больше таращился на местную охрану, обвешанную по самое не могу, то Тодзи косился на здешние автомобили, в том числе на припаркованный Alpine.
       «Оп-па, — пронеслось в голове Икари, — Мисато-сан здесь, а значит...»
       Он не ошибся: Кацураги и вправду заскочила домой. Ребята застали женщину в типичном для неё образе, который полностью характеризует главу оперативного отдела как человека по жизни: носящейся по квартире в офицерской форме, но в домашних тапочках, под мышками какие-то документы, а в руке лапша быстрого приготовления. На ходу быстро проглатывает (всасывает, если быть точнее) еду, попутно отбиваясь от назойливого уаркающего Пен-Пена.
       Картина маслом.
       Бедные ребята даже и не знали, что сказать, — так и встали как вкопанные, каждый размышляя о чём-то своём. Ясно было: Кацураги настолько занята, что совсем не обратила внимания на гостей.
       — Ты никогда не говорил, что живёшь с такой красоткой, — Тодзи пожурил Синдзи, пытаясь жадными глазами выцепить в глубинах квартиры Мисато. — Твоя старшая сеструха?
       — Э, нет, — нервно улыбнулся он.
       — Только не гони, что твоя маман!
       — Нет! И ещё раз нет! — запротестовал он. — Она мой опекун.
       Тодзи одобряюще присвистнул, ехидно улыбаясь и кивая собственным мыслям.
       — А что за пингвин? — удивился Кенске.
       — Долгая история, не обращайте внимания, — отмахнулся Синдзи. — Мисато-сан, я дома!
       Женщина вынырнула в прихожую и наконец-то заметила троицу:
       — О, привет, Синдзи-кун! — бросила она заинтересованный взгляд на его приятелей. — Это, наверное, твои новые друзья? Не представишь?
       — Ну, — замялся Икари, — ребят, это майор Кацураги Мисато, глава оперотдела NERV.
       — Рад познакомиться, мэм! — выпалил Кенске, вытянувшись по стойке смирно, так как заметил у неё знаки отличия. — Я друг Синдзи Айда Кенске. Айда Кенске!
       — «Мэм»? — почесала она подбородок обратной стороной палочек. — Последний раз меня так называли на авиабазе Андерсен...
       Второй друг откровенно завис, пялясь на грудь и талию женщины-офицера.
       — Судзухара Тодзи! — громко и чётко отрапортовал он после заминки, раскрасневшись как рак. — Но лучше просто Тодзи! —
       Рада познакомиться, — улыбнулась она. — Спасибо, что приглядываете за Синдзи-куном.
       — Есть, мэм! — Кенске окончательно вжился в роль, резво отсалютовав. Майор не без иронии в лице изобразила палочками воинское приветствие, отчего возгордившийся Айда готов был выпрыгнуть из штанов.
       — Погодите, — пристально взглянула на них Мисато, отталкивая от себя докучающего Пен-Пена. Тот сразу понёсся навстречу к Синдзи с криком «Уарк!», — вы же те два оболтуса, ведь так?
       Двоица напряглась, а женщина уже останавливаться не собиралась и палочками указала на Тодзи:
       — А ты тот самый осёл, верно?
       Поймав пингвина в объятия, Синдзи уже приготовился, что Тодзи сейчас огрызнётся или ещё что-нибудь отчебучит, но он только раскраснелся и произнёс неуверенным голосом:
       — Да! То есть нет! То есть не осёл, женщина!
       — Иди-ка сюда, большой мальчик, — поманила она его палочками. На удивление, Тодзи беспрекословно повиновался. Когда он, сняв обувь в прихожей, приблизился к Мисато, сразу бросилось в глаза, насколько он выше её: на целую голову! Да вот только этот незначительный факт не мешал майору надменно смотреть на здоровяка сверху вниз. Или снизу вверх? Синдзи не понимал, как ей удавалось сохранять абсолютное превосходство, но был уверен, что при желании Кацураги в два счёта опрокинет Судзухару. И, похоже, умудрённый опытом в уличных драках Тодзи это тоже понимал. Но определённо было ещё что-то, что заставляло его подчиняться, судя по тому, как он раскраснелся. И это не двинутость на армейке, как у Кенске.
       «Влюбился, что ли?» — Икари сделал смелое предположение.
       — Мне чё, на колени встать? — не выдержав взгляда, с вызовом спросил Тодзи. — Не дождётесь!
       — Крутой, значит? — проговорила она мягким тоном и всосала очередную порцию лапши, после чего эротично облизнулась.
       Тодзи смачно сглотнул слюну. И явно не от разыгравшегося аппетита.
       «Наживка брошена и успешно проглочена», — констатировал Синдзи.
       — Хочешь быть прощён, милашка? На, подержи, — сунула она ему стакан с лапшой, — и ни на шаг от меня.
       В итоге хмурый Синдзи и посмеивающийся Кенске стали свидетелями весьма необычной сцены: туда-сюда бегает Мисато, что-то ища в документах, и попутно поедает лапшу из стакана в руках Тодзи, который приклеился к женщине как хвостик. Судя по его блаженному лицу, которое очень быстро пришло на смену недовольному, это его не смущало.
       «Точно влюбился».
       Винить Судзухару у Икари желания не имелось: с ним-то всё понятно. Как настоящий мужчина, увидев красивую женщину, сразу потерял голову. Да и ещё подсознательно давило чувство вины. Впрочем, понятно и с Кацураги: она сразу же метко надавила на соответствующие точки и рекрутировала дополнительную рабочую силу. Это было как раз в её духе. Ведь она хоть и бывший полевой, но всё же офицер, поэтому должна проявлять смекалку, используя подручные средства для достижения поставленных задач. Оставалось надеяться, что безобидная игра не выйдет за рамки приличия, иначе Акаги будет рвать и метать.
       Через каких-то десять минут ребята взглядом провожали Мисато, умчавшуюся на Alpine. По округе эхом разносился рёв битурбированного двигателя, даже когда машина скрылась. Кацураги не только спешила обратно на работу, но и просто давала волю своему приручённому зверю.
       «Главное, чтобы не разбилась», — подумал Синдзи. Ему очень не хотелось бы навещать своего нерадивого опекуна в больнице. Да и сам он туда снова загреметь не желал, ибо одно дело — ходить по врачам в целях профилактики, другое — когда это уже вопрос выживания. Именно в такую ситуацию попала сестра Тодзи — Сакура. И Синдзи совершенно не знал, о чём с ней говорить. Если вообще сможет ей в глаза посмотреть.
       — Слушай, Синдзи, — у Кенске на лице читалось лёгкое замешательство, — конечно, клёво, что ты живёшь со своей красоткой-начальницей, но как же родители?
       — А... Мамы я лишился в четыре года, после чего меня бросил отец. С тех пор я живу без родителей.
       — Оу, прости.
       — Ничего, — улыбнулся Синдзи, — я уже привык.
       — Да мы с тобой братюни, Икари, — хлопнул ему по плечу Тодзи.
       — Почему?
       Судзухара пожал плечами, думая, рассказывать или нет. Но всё же решился:
       — Моя маман отошла в лучший мир при родах. Мне было примерно столько же, сколько и тебе, когда родилась сестрёнка. — Ребята перебежали дорогу, после чего Судзухара продолжил: — С тех пор батя ушёл в запой, но это полбеды — я-то знаю, что он ненавидит Сакуру, хотя старается не подавать виду.
       Тодзи смачно харкнул, тем самым высказывая презрение к своему отцу. Они точно братья по несчастью: Синдзи его прекрасно понимал, ему тоже порой очень хотелось сплюнуть перед Икари Гендо. Различие состояло только в том, что глава семейства Судзухара нашёл своё спасение в алкоголе, а Икари — в работе. И какой вариант для сыновей был хуже — ещё поди разбери.
       — Да ладно, ребят, — вклинился Кенске, — главное — не прошлое, главное — будущее! А его мы строим сами, собственными руками!
       — Иди сюда, строитель хренов, — Тодзи схватил своего кудрявого друга и начал пятернёй сильно тереть ему макушку. Айда аж взвизгнул через смех. Своё дело он сделал — развеял грустную атмосферу и развеселил своих друзей. А заряд позитива очень пригодился, чтобы пробраться через каменные джунгли под палящим солнцем.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 30. Беззаботные дни
 
 
       Синдзи заметно нервничал, когда они вошли в городскую больницу. Медучреждение Токио-3 фактически являлось близнецом госпиталя в Геофронте, с той разницей, что в последнем пациентов практически не водилось. И как однажды заметила Мисато — лучше бы те стены так навсегда и оставались полупустыми. Однако в этой больнице всё было иначе. И дело не только в количестве пациентов и посетителей, но и в том, что медперсонал постоянно оборачивался вслед Синдзи — они его узнавали, догадался юноша. Это вполне логично: уже немало времени прошло с тех пор, как он себя выдал в школе. А слухи — дело такое: разносятся вмиг. Да и врачи с медсёстрами наверняка должны знать пилотов в лицо. Поэтому уже в приёмной Икари ощущал, как его провожают десятки пар глаз.
       Ситуация перевернулась, когда в холл вошла стонущая беременная женщина. Мужчина, который её сопровождал, устроил настоящий переполох, и персонал сразу засуетился. Тем самым воля случая избавила Синдзи от неприятных ощущений и заставила быть свидетелем того, как вот-вот появится новая жизнь в этом якобы просто функционирующем городе. Или всё же юноша неправ в оценке Токио-3? Ведь что такое город, если не населяющие его люди? Не его предназначение и устройство, не его наполнение техническими и административными решениями, а живущие в нём люди. И если в этом странном граде живут, заводят друзей, весело и счастливо проводят время, находят свою любовь, а главное — рождаются дети, то город имеет право называться живым, а не просто функционирующим. И Синдзи, сделав свой выбор, в ответе за Токио-3 и людей, его населяющих. Как и в ответе за маленькую Сакуру, перед палатой которой он уже стоял.
       — То-чан? — оттуда донёсся весёлый девичий крик, как только вошёл туда Тодзи.
       — А вот и мы! — тихо прошмыгнул в белоснежное помещение Кенске. — С сюрпризом!
       — Извиняюсь за вторжение, — Синдзи же врываться вместе с остальными не решился, остановившись в дверях. Перво-наперво в нос сильнее ударили ненавидимые им типичные больничные запахи. Хотелось поморщиться, но постарался сдержаться.
       Его взору предстала обычная палата на четыре койко-места, каждое из которых ограждалось от других плотной шторкой. Судя по всему, заняты были всего два места. Это хороший признак, отметил про себя Синзи.
       Икари проследовал к дальней, у самого окна, койке, которая была зашторена лишь частично.
       — Ну что ты там встал? — помахал Кенске, подзывая Синдзи.
       Юноша нерешительно пересёк палату, и его проняла дрожь от мысли, что оба пациента получили увечья из-за него. Один так точно. Второй же предпочёл полностью скрыться за шторками.
       У окна уже вовсю оживлённо разговаривали, чаще остальных слышался тонкий голосок, принадлежавший девочке. Вот уже виднеется кровать, рядом с ней сложенное кресло-каталка. На крутящемся стуле, рядом с заставленным цветами подоконником, пристроился Тодзи. Кенске стоял возле него. Оба парня увлечённо слушали бесконечное тараторенье девочки.
       Синдзи, набравшись смелости, сделал последний шаг за шторку и увидел девочку лет двенадцати, лежавшую в постели.
       —...вчера приходили одноклассницы, они мне принесли... Ой! — завидев Икари, девочка запнулась. — Привет.
       Она была маленькой и бледноватой, с двумя длинными хвостиками. Цвет волос и глаз, а также форма лица выдавали в ней родную сестрёнку Тодзи. Синдзи растерялся на секунду, не зная, как её поприветствовать. Всё же именно он виноват в её положении. Было видно, что под одеялом от бёдер до самых пальчиков установлено что-то массивное. Юноша быстро догадался, что ноги, скорее всего, раздробило. И врачи буквально собирали их по кусочкам, поэтому до сих пор Сакуру не выпустили из больницы. Однако сколь ни ужасна была участь девочки, она пребывала в бодрости духа. Это успокоило его.
       — Я не знала, что вы начали с кем-то встречаться! — выпалила девочка с хитрющей улыбкой, глядя то на Тодзи, то на Кенске.
       «Опять двадцать пять, — измученно улыбнулся Синдзи, — да что со всеми девчонками в этом городе?!»
       — Эй, эй, притормози! — лицо у её старшего брата заметно вытягивалось, и он явно старался аккуратно подбирать слова.
       — Какая ты проницательная, Са-чан! — Кенске одним рывком приобнял Синдзи за талию. — Мы совсем недавно сошлись, любовь с первого взгляда!
       — Что-о? — протянул Икари, отбиваясь от чокнувшегося Айды. — Слушай, ты... Я не заднеприводной, отвянь!
       — Иди сюда, любовь моя! — состроил Айда губки бантиком.
       Порозовевшая Сакура, прикрывшись одеялом, рассмеялась. Тодзи же натурально завис — какая-то из шестерёнок в его голове определённо заклинила.
       — Не слушай этого извращенца! — очнулся старший брат и попытался прикрыть сестрёнке уши, но та ловко увернулась, словно ей уже не впервые. И, как заметил Синдзи, она старалась не шевелить накрытые одеялом ноги. У него резко переменилось лицо: он понял, какую травму она получила.
       — Я... — попытался он хоть что-то сказать, но его прервали.
       — Икари Синдзи-сан, — произнесла хихикающая девочка, спрятавшись за одеялом от своего брата и угрожающе помахивая взявшейся из ниоткуда расчёской, — я знаю, кто ты.
       — Э? — только и смог Икари произнести.
       Тем временем борьба между родственничками закончилась. Потерпев сокрушительное поражение, Тодзи плюхнулся на стул, скрестив руки на груди. Сакура же победоносно высунула язык.
       — А вот! — девочка показала экран своего телефона-раскладушки с сообщением от брата, что сегодня они её навестят втроём. — Так что приятно познакомиться, Икари-сан.
       Она беззаботно улыбнулась, отчего могло сложиться ложное впечатление, что с ней абсолютно всё в порядке.
       — Нет-нет, не надо ко мне так уважительно обращаться, — Синдзи постарался отцепиться от Кенске, что со второй попытки ему всё же удалось, — чувствую себя слишком взрослым.
       — Тогда, — хихикнула она, убирая телефон, — Икари-сэмпай!
       — А как же я, Са-чан?! — резко переключив своё внимание, возмутился Айда, театрально приставив тыльной стороной ладонь к своему лбу. — Ведь я всегда хотел быть твоим сэмпаем! Ведь я всегда...
       — Совсем-совсем бесполезный!
       Кенске изобразил, будто его подстрелили в сердце, и, пошатавшись, аккуратно скатился по постели:
       — Будьте милосердны, Судзухара-сама! — Айда протянул ей руку в надежде получить благословение. — Я буду служить вам верой и правдой!
       — Слушай, очкарик, — Тодзи слегка пнул ногой горе-актёра, — будешь приставать к моей сестрёнке, окажешься на соседней койке.
       — Но я хочу быть сэмпаем! — картинно прорыдал Кенске.
       — Тебе бы самому сэмпая, — беззлобно прокомментировал Синдзи.
       — Будьте милосердны!..
       — Не заслужил, — девочка отвесила ему щелбан по лбу, проигнорировав протянутую руку, — но можешь мне прислуживать!
       — Это вселенская несправедливость! — Кенске всё ещё пытался проявлять свои скромные актёрские таланты. — Разве Синдзи удостоился такой чести?
       — На самом деле я тоже не заслужил. — Все посмотрели на Синдзи. Айда перестал кривляться, увидев серьёзное лицо юноши. Икари не столько собирался с мыслями, сколько набирался смелости. Он чувствовал, что ему просто необходимо выговориться. Но почему захотелось именно сейчас? Впрочем, это не имело значения, поэтому он заговорил: — Я очень долго убегал от ответственности за совершённые мною ошибки. И в какой-то мере до сих пор никак не могу все их принять. Не заслуживаю я быть чьим-то сэмпаем, ибо ничему хорошему не научу. И тем более не могу быть примером для подражания. Всё, что я могу сейчас, — так это извиниться и предложить свою помощь. — Юноша вспомнил, что даже Тодзи нашёл в себе силы попросить прощения как должно. И Икари не имел права поступить иначе, поэтому и он тоже поклонился, хоть и неловко: — Судзухара-чан, прости, что из-за моей безответственности тебе приходится прозябать в больнице. Это я во всём виноват.
       — Нет-нет, — Сакура замахала руками, — я сама дурочка, что не побежала в бомбоубежище. А когда узнала, что всё по-настоящему... Короче, ушастый Томоэ того не стоил. Эх...
       — Это последствия моей безответственности, — Синдзи распрямился и постарался не отвести от неё взгляд, — поэтому можешь просить о чём угодно.
       Девочка задумалась, прислонив палец ко рту.
       Икари и вправду был готов выполнить любую просьбу, лишь бы загладить свою вину. Хотя он прекрасно понимал, что полностью откупиться невозможно — ведь он не волшебник, чтобы по щелчку пальцев восстановить раздробленные кости. Но и снова сбегать от ответственности решительно не хотел.
       — Тогда с тебя каталку с электроприводом! — хлопнула она кулачком по ладони.
       Кенске одобряюще кивнул, а у Тодзи лицо на глазах вытянулось:
       — Сакура!
       Но она его не слушала:
       — Знаешь, а то руками катить так лениво бывает, особенно по утрам, — она развела руки, — а на такой вжих — и проблем нет!
       — Пилот-сан, вы попали, — Айда сочувственно положил руку на плечо Икари, — у Судзухары-сама губа не дура.
       — Ну, — протянул Синдзи, оценивая свои шансы выполнить такую просьбу, — я поспрашиваю у кое-кого.
       — Эй-эй, ты всерьёз? — Тодзи не унимался и попытался облагоразумить свою сестрицу: — Такая штука, наверное, тысяч сорок-пятьдесят стоит.
       — От семидесяти, — прокашлялся Кенске.
       В палате раздался громкий девичий хохот. Сакура веселилась.
       — Шутка! — воскликнула она. — Это было бы слишком. Мне много не надо, Икари-сан. Например, недельный запас сладостей! А то здесь их почти не дают.
       — Опять туда же, — Тодзи уже сдался и схватился за своё лицо.
       Синдзи хоть и согласился с новыми условиями, но всё же сделал пометку у себя в голове, чтобы выпросить в Геофронте электрокаталку. Правда, он не знал у кого: у доктора Карихары или у интенданта? Надо ли составлять какие-то бумаги? А может, лучше объяснить ситуацию Мисато, чтобы она помогла? Впрочем, это всё подождёт. А сейчас можно расслабиться в компании новых друзей.
       — И нормальная у меня губа, бука! — внезапно возмутилась Сакура.
       — Я твой сэмпай! — возразил Кенске.
       — Бяка!
       — Сэмпай!
       — Бяка-бяка-бука! Бяка!
       — У твоего сэмпая есть секрет по поводу твоего братика, — Айда перешёл в контрнаступление.
       — Какой?! — у Сакуры сверкнули глаза.
       — Никакой! — Тодзи моментально бросился на своего друга, чтобы закрыть ему рот.
       — Назови меня сэмпаем — и скажу! — очкарик вырывался из мощных захватов друга.
       — Ну-у-у, — девочку явно поглотили вселенские раздумья.
       — Только взболтни!
       — Это же просто! — Кенске с трудом отодвинул руку Тодзи от своего рта.
       — Айда-сэмпай... — потупила она взгляд.
       — То-чан влюбился в такую красотку...
       Но не успел Айда договорить, как получил тычок под дых. Сжавшийся Кенске, кряхтя что-то нечленораздельное, скатился на пол. Прежде чем упасть, он успел подать Сакуре знак в виде вытянутого большого пальца и просипеть: «I'll be back!»
       — Так что это за красотка? — у Сакуры глазки пылали злобным огоньком. — Братик Тодзи, тебе меня мало?
       — Ты всё не так поняла, — Судзухара нервно усмехнулся и медленно присел на стул. Как мог понять Синдзи, приступы ревности у младшей сестрёнки проявляются уже не первый раз, поэтому он постарался вступиться за своего нового друга:
       — Да, ты всё не так поняла. Айда-кун преувеличивает, ничего такого.
       — Имя, мне нужно имя!
       Икари решил заочно представить своего опекуна со всей серьёзностью, чтобы у Сакуры не имелось никаких двойных толкований:
       — Начальник оперативного отдела NERV майор Кацураги Мисато.
       Старший братец медленно перевёл взгляд на свою недовольную сестрицу.
       — Я знала, что ты любишь зрелых женщин, но никогда не подумала бы, что когда-нибудь по-настоящему...
       Тодзи попытался её успокоить, погладив по голове:
       — Да послушай...
       Но слушать она не хотела. В ту же секунду Сакура молниеносно укусила руку Тодзи с такой силой, что тот аж крепко ругнулся на всю больницу. В общем, безобидное посещение травмированной девочки не обошлось без эксцессов. Сестрёнка прокусила руку брата до крови, отчего Синдзи запаниковал и мигом метнулся за дежурной медсестрой. Сами виновники инцидента мило бранились между собой, выясняя отношения. Как позже сказал Кенске, это у них в порядке вещей. И сегодня обошлись всего-навсего дезинфицированием и перевязкой, а также заверением хохочущего врача, что к следующей неделе рука Тодзи будет как новенькая. Разве что останется очередной шрам. «Сестринское клеймо», как назвала это Сакура. Она верила, что так отгоняет всяких непрошеных девиц от брата — мол, занято. И возможно, в этом был какой-то смысл. Но к сожалению, никто его не пояснил Синдзи.
       Ближе к вечеру они распрощались с неунывающей девочкой, которая не постеснялась напомнить пилоту о сладостях.
       — Как только выпишется и встанет на ноги, — Тодзи на секунду обернулся в сторону больницы, после того как они вышли за территорию медучреждения, — обязательно увезу Сакуру отсюда.
       — А как же твой старик? — поправил очки Кенске. — Ему и так несладко ведь.
       — Батя спился к чертям, — Тодзи пнул ближайший камешек, — всё это его окончательно добило, терь он совсем не алё. Да и чёрт с ним! Пусть здесь гниёт, если так нравится...
       — Ну, уедешь, что дальше? Бросишь школу?
       — А чё нет? Я вроде не рукожоп — работать могу. Уже б давно подыскал себе чё-нить, да эт ведь сраный Токио-3 — тут лишние бездари на фиг не сдались. Только подработку за копейки и найдёшь, — посокрушался Тодзи. — Я так прикинул, что на универ Сакуре смогу накопить деньжат, если до конца года свалим обратно в Фукуоку. Там как раз недавно порт восстановили, терь работы завались.
       — Я видел фотки — в последние пару лет знатно город отстроили, — Кенске проводил взглядом промчавшуюся скорую помощь.
       — Есть такое. Когда бате дали второй шанс, я ещё мелким сопляком был, но до сих пор помню ту Фукуоку — полуразваленная клоака. А щас прям не узнать даже.
       — Ага, наверное, там уже вполне неплохо можно жить. Главное, чтобы Сакуру на ноги подняли, а если нет, то герой-спаситель Токио-3 устроит разнос по первое число!
       — Ну да, типа того, — Синдзи откровенно сомневался в чём-то подобном.
       — Да ладно прибедняться! — Судзухара навалился всем телом на плечи Икари. — Ты ж у нас красавчик-супергерой!
       — Ага! — поддакивал Айда. — NERV хоть и не подтвердил личность пилота, но в блогах все трещат про тебя! Я бы тоже вбросил, да только чёртова охранка прямо на мой свитч воткнули какой-то хитрожопный парсер — теперь даже порнуху спокойно не посмотреть, — притворно зарыдал папарацци.
       — Плохо быть тобой, — «пожалел» Тодзи своего друга.
       — Короче, Синдзи, пока ты звезда блогов — можешь этим пользоваться!
       — Далась мне такая слава... — выскочил из объятий юноша. — Надеюсь, всё это без фанатизма, а то не хочу, как суперзвёзды, маскироваться при любом выходе на улицу.
       — Да на самом деле шумиха скоро спадёт, и всем снова будет пофиг, особенно людям взрослым, — Кенске попытался утешить пилота, — им-то после Удара и тем более Кашмирского ужаса все эти войны ОБЧР против Ангелов на школьном пятачке как-то параллельны. Подумаешь, большой робот пинает здоровенного монстра — фигня какая-то, и не такое в жизни повидали.
       «И снова этот Кашмирский ужас всё затмевает».
       Синдзи очень надеялся на предположение Кенске, что эти пережитые страхи у взрослых пересилят интерес к специфической войнушке прежде, чем пилот станет по-настоящему суперзвездой. Ибо уже замечал, как иногда на него таращатся прохожие. От этих взглядов ему становилось не по себе, хотелось убежать. В последний момент он себя одёргивал, однако неприятный осадок оставался. Что уж говорить про одноклассников: только ленивый с ним не сфотографировался за последние несколько дней. И если в классе ажиотаж уже стихал, то вот в школе он только нарастал. По этой логике после снижения популярности в школе ему не будет прохода на улице. Ибо первые признаки уже проявлялись: в больнице медперсонал его узнал, а сейчас на него бросали заинтересованные взгляды молодые люди, которые возвращались домой после трудовых будней. К счастью, пока толпа не окружала с требованием сделать пару снимков и взять автограф. Но не ровен час...
       Впрочем, всё шло своим чередом. Вскоре Икари уже перестал удивляться, что в школе с ним часто здороваются совсем незнакомые люди. «Привет-привет» — и на этом всё. Иногда групповое фото. Реже особо строптивая школьница пристанет. Но таких становилось всё меньше из-за абсолютной непроницаемости Синдзи. В попытках её объяснить родились слухи о любви с Михо на расстоянии или же, как и у Каору, о неразделённых чувствах к Рей. Да, Синдзи в школе не раз пытался заговаривать с местной Снежной королевой. Только вне Геофронта скупая на слова девушка становилось ещё более немногословной, и чаще всего общение сводилось к «привет-пока». И этого было вполне достаточно, чтобы в полку завистниц Рей прибавилось: вездесущие фанатки Нагисы заключили союз с немногочисленными поклонницами Икари. Чаще всего школьницы ограничивались подшучиванием и распусканием нелепых слухов, но иногда их потуги стоило бы пустить в более мирное русло. Так, в один день на парте Аянами обнаружился солнцезащитный крем с запиской: «Оставайся бледной как СМЕРТЬ», во второй же на её парте маркером написали «Select heart/0 from YOU». Правда, мало кто понял, о чём послание. Как всегда, Хикари реагировала бурно, но изменить ничего не могла. Если даже угрозы со стороны Тодзи не подействовали, то староста тут тем более не справится.
       Синдзи же не знал, как поддержать Рей в подобных случаях. Ему не хотелось лишний раз сыпать соль на рану, но при этом ничего не мог придумать такого, что отвлекло бы красноглазую девушку. Всё же он о ней знал совсем мало.
       — Эй, Икари! — перед очередным уроком к его парте подошла Такао Маки. «Что ей нужно?» — терялся в догадках Синдзи. С ней он практически не разговаривал, какого-либо интереса к его персоне она не проявляла. О самой Маки юноша знал только то, что она как хвостик бегает за Каору и иногда может отпустить пару колкостей в сторону Рей. И, собственно, больше ничего. — Пошли, есть разговор.
       Не зная почему, но Синдзи под недоумевающие взгляды Кенске и Тодзи всё же последовал за ней. Возможно, как раз потому, что Такао в общем-то было до фонаря, что он пилот большого робота. А значит, речь пойдёт совсем о других вещах, что подкупило.
       Коридор заметно пустел с приближением звонка на урок. Но Маки как будто не обращала на это никакого внимания и завела Синдзи к лестничному пролёту — вероятно, для того, чтобы исключить лишние уши (с учётом того, как она выглядывала за угол). Синдзи не удивился бы, наткнувшись там на лыбящуюся рожу Айды с камерой наперевес. Но никого из одноклассников поблизости не было.
       — Короче, — начала девушка без предисловий, — мы можем друг другу помочь.
       — Помочь?
       Она решительно кивнула:
       — Я вижу, как ты беспомощно посматриваешь на Аянами, — констатировала Маки и ещё раз глянула за угол, — я могу сделать так, чтобы больше к ней никто не приставал. И в отличие от нашей правильной старосты вместе с её неотёсанной обезьяной — гарантированно.
       Почему-то Синдзи был уверен, что без Маки эти подлянки не проходят. Но сейчас он возражать не собирался.
       — В обмен, — продолжила девушка, — ты мне поможешь с Каору.
       — Эм, как? Мы не такие уж и друзья.
       — Придумай что-нибудь, — она пожала плечами, — уговори его или пригласи свою ледышку на свидание при всех. Смысл один: сделай так, чтобы Каору перестал пялиться в сторону... Аянами.
       — Я не совсем понимаю...
       — Всё ты понимаешь, — Такао легонько ткнула его в грудь.
       — Я не понимаю, почему вы все так взъелись на Аянами, — не сдержался Синдзи. — Нагиса-кун мне сказал, что относится к ней ровно так же, как и к остальным.
       — Но ведь он... — попыталась она парировать уверенным голосом, но решительность её собеседника оказалась куда сильнее.
       — Это ещё не всё — он не любит её, в том плане, в котором вы все навоображали, и не хочет с ней встречаться. Я не знаю, что вы там себе напридумывали, но Аянами его интересует... как бы это сказать... не как девушка, а как человек.
       — Да что ты знаешь! Появился недавно, а уже думаешь, всё и про всех знаешь?
       — Может, потому, что я умею не только слушать, но и слышать?
       У Маки хоть и было недовольное лицо, и она хотела что-то возразить, но передумала. Похоже, до неё начало кое-что доходить.
       — Ладно, — вздохнула она, — а ты не врёшь? Насчёт Аянами.
       — Я никогда не вру.
       — Тогда почему он не обращает внимания на меня? Я же всегда рядом и помогаю ему, — фыркнула девушка. — Неужели он и правда из этих...
       До Синдзи не сразу дошло, о чём она. Как только в голове щёлкнуло, он поспешил её успокоить:
       — Нет, — замотал он руками, — во всяком случае я так не думаю. Он, конечно, немного бывает странным...
       — Тогда почему?
       — А ты пыталась его понять?
       — Конечно же!
       — Точно? Мне иногда кажется, что на его лице так и читается, чтобы ты его хоть иногда оставила в покое. Может, стоит услышать человека и обращать внимание на его желания, а не только на свои?
       Маки не успела открыть рот, как на весь полупустой коридор раздался звонок. Синдзи более нечего было добавить, он надеялся, что одноклассница его и без пояснений поймёт. Конечно, у неё с успеваемостью далеко не всё в порядке. Однако, насколько мог судить Икари о ней, чисто житейски она вроде не дура, раз к ней постоянно обращались за советами. И они вроде бы иногда работали. Юноша даже мог её понять: обидно, когда ты даёшь постороннему человеку ценный совет, но, когда речь заходит о себе, этот совет не помогает.
       Синдзи вернулся в класс, у дверей бросив взгляд на коридор. Маки прислонилась к подоконнику и не спешила на урок. То ли она не хотела, чтобы их увидели вместе, то ли о чём-то своём размышляла. Юноша проследовал к своему месту, глянув на Аянами. Та привычно для себя безучастно глядела куда-то в окно, подложив ладонь под подбородок. У Икари на один миг появилось желание написать ей записку, мол, «возможно, теперь тебя перестанут обижать», но он отказался от своей идеи. Синдзи крайне сомневался, что она хоть как-то отреагирует на сей благородный поступок, даже если издевательства и вправду прекратятся. Не этим надо привлекать её внимание, совершенно не этим, понимал он. Но чем тогда? Не пригласить же её прогуляться вместе с его товарищами. И вроде не свидание, но и подобное вряд ли её заинтересует. В своих новых друзьях он не сомневался — эта двоица была бы только рада. А вот Хикари это явно не понравилось бы. Она и так постоянно предупреждала Синдзи, что два оболтуса могут его испортить. Если же в их компанию влить ещё и Рей, то Хораки точно проест плешь своими нравоучениями.
       Через каких-то пару дней Икари убедился в правоте старосты и провальности идеи с рекрутированием Рей. Перед уроком физкультуры сумасбродная двоица утянула за собой и Синдзи, для того чтобы провернуть одно маленькое похабное дельце: подсмотреть за переодеванием одноклассниц.
       — Держи ровнее, ну! — Кенске шёпотом командовал, сидя на плечах Тодзи.
       Айда старался дотянуть прикреплённую к селфи-палке камеру до окон второго этажа. А это было не так-то просто: высота потолков в школе около четырёх метров — длины палки не хватало.
       — Слышь, очкарик, ты вродь дистрофан, — сквозь зубы жаловался Судзухара, удерживая Кенске, — но чё такой тяжёлый?
       — Ребят, может, не стоит? — взывал к голосу разума Синдзи, которого поставили на стрём. — А если кто-то увидит, чем мы тут занимаемся? Нас точно по голове не погладят.
       — А ну не дрейфить! — Тодзи помог Кенске встать ногами на свои плечи. — Это типа посвящение!
       — Так-так, — папарацци аккуратно поднимался вдоль стенки, одной рукой вскинув палку максимально высоко, — ещё чуть-чуть! Эй, Синдзи, у девочек же сегодня плавание, да?
       — Ну, типа того, — Икари честно выполнял возложенную на него миссию и тщательно оглядывался на предмет любых подозрительных телодвижений.
       — Ты же понимаешь, что это означает?
       — Сиськи, сиськи, сиськи, — Тодзи начал бубнить мантру, скорее для себя, чтобы открыть второе дыхание, — си-и-сь-ки!
       — Дотянулся, — промурлыкал Айда, — да-а-а-а!
       — Си-и-сь-ки!
       — Там же жалюзи, — заметил Синдзи.
       — А мне хватит и маленькой щёлочки, — облизывался папарацци.
       — Си-и-и-сь-ки-и! — на радостях очень громко выкрикнул Тодзи, о чём пожалел. На его возглас в раздевалке активно зашевелились.
       — Дубина! — только и успел Кенске бросить непредусмотрительному другу.
       В этот момент отодвинулись жалюзи, затем открылось окно, и оттуда донеслись негодующие крики девушек.
       — Это что ещё за фигня?! — услышали ребята, прежде чем на них что-то полетело.
       Что именно — разбираться никто не хотел. Кенске уже едва не улетел в свободный полёт, перехватывая свою драгоценную камеру. Благо Синдзи оказался рядом и смягчил падение. Ребята, не дожидаясь, пока на них со второго этажа посыплется дождь из самых разнообразных тяжёлых предметов, рванули прочь в сторону спортплощадки.
       — Су-дзу-хара! — и снова Хикари вне себя. — Опять ты!
       — Не боись, староста, твои прыщики меня не интересовали! — выкрикнул напоследок Тодзи, чем подписал себе смертный приговор.
       — Я с тебя шкуру спущу, балбес ты тупой! — негодовала Хораки вместе со всеми остальными девчонками. — Точно спущу, ты слышишь?!
       Казалось бы, операция с треском провалилась. Однако Кенске с Тодзи были довольны, словно совершили что-то грандиозное и весёлое. Никто по башке не получил, камера цела (хотя все сделанные фото оказались в итоге негодными) — чего ещё можно желать?
       Синдзи всё же имел отличное от них мнение. Мелкое хулиганство — оно и в Африке мелкое хулиганство. Однако заряд позитива получил, поэтому ненавистный урок физкультуры пролетал удивительно бодро. До Синдзи запоздало дошло, что среди остальных девчонок наверняка переодевалась и Аянами, отчего юноше стало немного стыдно за соучастие. Эта мысль начала свербеть в его голове, поглотив полностью. В итоге из-за неотступных раздумий и палящего солнца игра в баскетбол не клеилась, и его отправили на скамейку запасных, где уже сидел Кенске.
       — Спаситель мира выдохся? — Айда находился в отличном расположении духа.
       — Не, — махнул рукой Синдзи и плюхнулся рядом, — что-то никак собраться не могу. Папарацци лишь двусмысленно промычал и уставился на играющего Тодзи, который показывал натуральный мастер-класс. Здоровяк обыгрывал даже ребят из школьной баскетбольной команды, забивая один мяч за другим. Судзухара определённо умел пользоваться своей комплекцией.
       — А почему Тодзи не в команде? — задал Синдзи Кенске вполне резонный вопрос, вспомнив, что тот не состоит ни в одном из кружков.
       — Он не в ладах с капитаном, — очкарик наблюдал, как его друг провёл обманку, прорвался мимо защитника и в длинном прыжке, повиснув на корзине, забил очередной двухочковый.
       — Из-за чего?
       — Ну, кэп баскетболистов приставал к Хораки в прошлом году, дело доходило до слёз.
       — Староста — и до слёз? — удивился Синдзи, косясь в сторону бассейна, который находился на специальной возвышенности и примыкал к крылу второго корпуса. За сетчатым ограждением мелькали веселившиеся девушки в купальниках.
       — Представь, — улыбнулся Кенске. — Вот Тодзи его и проучил. Немного так помял. Кости, может, и не сломал, но репутацию подпортил.
       — Вот как, — протянул Икари и попытался найти среди девчонок старосту. С первого раза у него не получилось не только потому, что девушек было много. Мешали их хоть и закрытые, но всё же купальники — от каждой приходилось взгляд буквально отрывать. Синдзи сделал усилие не фантазировать всякого. Через некоторое время он заметил Хораки рядом с Аянами. Староста пыталась что-то сказать или развеселить Рей, но та, как говорится, не поддавалась на провокации и спокойно сидела в углу, поджав колени к груди. Синдзи стало её жалко и немного совестно. Ведь он в этом классе совсем недавно, а уже нашёл себе приятелей. А вот Рей не первый год в данном коллективе и до сих пор не завела хотя бы одну подругу, с которой могла бы проводить время. Вдвойне ему за неё обидно становилось оттого, что она вовсе не являлась настолько чопорной и безэмоциональной, какой выглядела. И наверняка умела улыбаться, да только её улыбка занесена в Красную книгу.
       — Это куда ты так пялишься, Икари? — рухнул на скамейку Тодзи, пот с него хлестал. Переводя дыхание, он пальцем проследил направление взгляда своего нового друга. — Так-так. Не староста уж точно, а значит — Аянами!
       Судзухара и Айда вместе громко присвистнули.
       — Н-нет! — запротестовал Синдзи, но уже было поздно. — Вы не так подумали!
       — Да ладно, ты нас не одурачишь! — вклинился Кенске с хитрющей улыбкой. — Только представь: грудь Аянами!
       — Ножки Аянами, — заговорщицки продолжил Судзухара, — и...
       — Попка Аянами! — выпалили Кенске и Тодзи одновременно. Эти двое на одной волне, в чём Икари уже убеждался не раз и не два.
       — Говорю же, дело не в этом, — попытался оправдаться Синдзи, заметив, что Рей на них бросила свой фирменный флегматичный взгляд.
       — Тут базарят, — Тодзи продолжил подмигивая, — что тихонькие в постели просто чума.
       Икари состроил физиономию «опять вы за своё» и, встав, обошёл Судзухару со спины. Ему хотелось, во-первых, наказать Тодзи за грубые слова в адрес своей коллеги по несчастью. Во-вторых, попробовать заставить улыбнуться вечно угрюмую Аянами.
       «Что ж, попытка не пытка, — подумал он, — в худшем случае получу фингал».
       — Чё эт ты?
       Однако юноша ничего не ответил и одним наскоком запрыгнул ему на спину.
       — Это чё за дела, Икари?! — вскочил Тодзи вместе с вцепившимся в него ногами и руками всадником.
       — Но, лошадка! — только и произнёс нерешительным голосом Синдзи, удостоверившись, что Аянами до сих пор на них смотрит.
       Судзухара заметался, стараясь сбросить внезапную ношу с себя, но у пилота оказалось достаточно навыков для обуздания всяких гигантов. Рядом истерично захохотал Кенске, а со стороны бассейна послышались девичьи смешки.
       — Смотрите-смотрите, девчата, там Икари жжёт! — выкрикнула одна из них.
       — Вперёд, мой верный конь! — увереннее выкрикнул наездник, выставив руку вперёд. Он чувствовал себя в высшей степени нелепо, ибо никогда ничего подобного не делал. Но и вместе с тем очень надеялся, что такая глупая его выходка заставит Аянами хотя бы слегка улыбнуться. — Навстречу приключениям!
       Синдзи фальшивил до ужаса, но ему большего от своих напрочь отсутствующих актёрских талантов и не нужно было.
       — Я те покатушки устрою, как только язык развяжешь! Так что выкладывай, чё у тя там с «Юки»!
       Рей, к сожалению Синдзи, не проявила никаких эмоций и просто отвернулась. Потерпев фиаско и разочаровавшись в своей неуклюжей попытке, всадник слез с не самого бравого коня.
       — Говорю же, вы не то подумали.
       — Тогда на что ты таращился? — Кенске непреклонен.
       — И не вздумай надуть! — Тодзи и вовсе решителен после прилюдного унижения. — Ты мне кое-что задолжал!
       — Ну, я думал, почему Аянами всегда одна... — Он ещё раз глянул в её сторону — Рей всё так же безучастно сидела в углу, поглядывая на одноклассниц. — Как-то она мне сказала, что не видит смысла с кем-то заводить дружбу. Вот мне и интересно — почему?
       — Вообще, если подумать, — отпрянул Кенске и поправил очки, — сколько я её помню — она всегда такая. И уже чудо, что ты с ней смог заговорить.
       — Ага, — подтвердил Тодзи, — в лучшем случае она чё-нить такое сказанёт, что потом к ней и подходить не хочется. Но по большей части просто всех игнорит. А ты прям красава.
       — Это всё сила пилота — магма течёт в твоих венах, раскаляя сердца! — вскочил Айда, выставив руку вверх. — Может, это абсурдно. Может, это смешно. Но так сражаются мужчины! И ты снесёшь любую стену на своём пути! Если нет пути — проложи его!
       — Что? — хлопнул глазами Синдзи.
       — Можешь не верить в себя, — подхватил Тодзи, — главное, верь в меня! Верь в мою веру в тебя, Икари! Твой бур пронзит её небеса!
       — Э-э-э, — только и смог в ответ протянуть Синдзи, даже не желая думать, что тот подразумевает под «буром» и «небесами». «Эта парочка действительно самая странная в классе. Поправка, — осёкся юноша, — уже троица».
       — Глядите, как парни на нас таращатся! — донеслось со стороны бассейна.
       — Да что на вас, досок, смотреть-то? — огрызнулся Тодзи, помахивая кулаком.
       — А у самого-то глазища, извращенец! — послышалось в ответ от одной из одноклассниц, и ей в поддержку защебетали другие девушки. В результате завязалась привычная уже всем перепалка.
       Прервал словесное перебрасывание безобидных подколов Каору — он тоже решил передохнуть на скамейке запасных. Но вместо того, чтобы сесть рядом с троицей, он практически демонстративно снял футболку, обнажив своё изящное тело. Яркие лучи солнца и обильный пот завершили картину, подчеркнув рельеф на торсе и руках. Секундой позже девушки столпились у ограды и довольно повизгивали. Они жадно разглядывали Нагису, который к этому моменту уже грациозно отпивал воду из бутылки.
       — Ты чё, спецом? — Тодзи недобро фыркнул в сторону внезапно всплывшего на тренировке эксгибициониста.
       — Нет, конечно, — улыбнулся он, — ведь жарко, разве не так?
       Судзухара резко встал и поравнялся рядом с Нагисой. Могло сложиться впечатление, что здоровяк хочет «нанести макияж» красавчику. Со стороны бассейна визг утих, девочки забеспокоились.
       — У меня ваще-то тоже есть чё показать! — нарочито громко крикнул Тодзи и одним махом стянул с себя футболку.
       Завидев подкачанное и смуглое тело Тодзи, девушки завизжали с ещё большей силой. Они уже позабыли, что минутой ранее с ним ругались, и теперь активно спорили между собой, у кого аппетитнее тело: у Судзухары или у Нагисы.
       — Решил посоревноваться со мной? — Каору озарился своей фирменной улыбкой. — Но сможет ли бульдозер угнаться за спортбайком?
       — Да! — задорно воскликнул Тодзи. — Ещё и пыль заставлю глотать!
       Он резко рванул на своего одноклассника и попытался его опрокинуть через себя. Но Нагиса оказался проворнее, чем выглядел, и легко парировал все захваты. Завязалась борьба на потеху публике, которая, в свою очередь, ликовала пуще прежнего. Голосов в пользу красавчика класса, конечно же, было больше.
       Синдзи обратил внимание, что Маки изо всех сил сдерживается, чтобы не крикнуть что-то воодушевляющее Каору. Её подружки, удивлённые такому повороту, постоянно подначивали Такао, но она стойко держалась. Икари довольно улыбнулся: их короткий разговор не прошёл бесследно. Вновь Нагиса прав — Синдзи может влиять на окружающих ему людей. Он так и ощущал прилив воодушевления.
       — Айда-кун, не тормози! — донеслось от подпрыгивающей Хираги Уты. — Хватай камеру, снимай!
       Кенске посмотрел сначала на Тодзи с Каору, потом на радостных девчонок, чуть не выпрыгивающих из своих купальников, и лениво потянулся за аппаратом. Если уж делать фотки, то сейчас — пока преподаватели не прочухали. А это произойдёт очень даже скоро, раз донёсся властный голос старосты.
       — Чего вы тут столпились?! А ну... — оробела она, когда увидела двух полуголых парней. И, как могло показаться Синдзи, она больше смотрела на Тодзи. Не с укором, как обычно...
       «Хораки Хикари покраснела?» — юноша удивлялся увиденному. Староста и вправду заворожённо застыла среди остальных щебечущих девчонок.
       — Икари-ку-ун! Присоединяйся к ним! — прокричала Аясэ Рика, и её поддержал хор из подруг.
       Синдзи только нервно улыбнулся, не горя желанием участвовать в чём-либо подобном. Да и он скорее просто опозорится на фоне своих одноклассников, чем произведёт какое-то впечатление. Тем более позориться перед Аянами ему не хотелось. Она хоть всё так же сидела в том же самом месте и не проявляла никакого интереса, но кто знает, какая у неё была бы реакция, если Синдзи сейчас прыгал бы с обнажённым торсом. Да и не имел желания проверять, а только наблюдал за одинокой пепельноволосой девушкой, глубоко погружённой в свои мысли.
       «Интересно, о чём она может думать? — возник вопрос у Синдзи. — И что её может интересовать?»
       — Ну Икари-кун! — не унималась Рика. — Не стесняйся!
       — А что взамен, Аясэ? — Кенске перевёл на неё свою камеру.
       Рика поначалу засмущалась, но быстро взяла себя в руки, стянула шапочку и постаралась попозировать, словно заправская модель. Вышло неуклюже, но парням и этого было вполне достаточно.
       — Ну как я тебе, Икари-кун? — рассмеялась Аясэ со своими подружками.
       Синдзи хоть и проглотил язык, но у него всё на лице и так было написано: его щёки сейчас больше напоминали отполированный кузов «феррари». Он не имел понятия, как ему реагировать и что делать.
       — Продолжай! — выкрикнул довольный папарацци.
       — Извращенец, это не ради тебя! — надулась она.
       — От извращенок слышу!
       — Айда-кун, хватит нас снимать! — прокричала недовольная Хирага.
       — Плата за работу!
       В этот момент со стороны бассейна донёсся оглушительный звук свистка, который вывел из прострации старосту. Она вместе с подошедшим преподавателем разогнала девушек.
       Оставшиеся без публики Тодзи и Каору быстро прекратили борьбу и, довольные, рухнули на лавочку. Тяжело вздыхая, «бульдозер» подставил кулак в знак примирения, на который «спортбайк» незамедлительно ответил. Секундой позже они рассмеялись, словно закадычные приятели: победила дружба.
       А урок физкультуры продолжался.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Интерлюдия 2
 
 
       Приложение 87 к документу «О расследовании глобального катаклизма, произошедшего 13 сентября 2000 года», составленному специальной комиссией при Конгрессе Соединённых Штатов.
 
       07.28.2000
       Служебное письмо на имя директора Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов Адама Хилла.
       Статус: секретно.
 
       Мистер Хилл,
       сначала хотел бы вас поздравить с пополнением в семье. Передайте миссис Хилл поздравления и пожелания скорейшего восстановления сил. Мне очень жаль, что в такой важный для вашей семьи момент у вас практически нет возможности проводить время с женой и ребёнком. Наша работа сопряжена с высокой ответственностью, но, с другой стороны, без этой работы наши дети будут жить в очень опасном мире. И наша задача в том, чтобы обеспечить всем американским детям, будущему нации, безопасность и свободу.
 
       Мистер Хилл,
       прежде чем вы прочтёте прилагаемый к письму промежуточный отчёт о ходе расследования в отношении лиц, причастных к так называемому Мюнхенскому синдикату, хочу отметить, что мы, возможно, недооценили степень влияния злоумышленников в ряде европейских и восточноазиатских стран.
       Во-первых, было выявлено, что Синдикат проник в политическую и экономическую сферы Европы намного глубже, чем предполагалось ранее. Список лиц, так или иначе причастных к Синдикату, обширен, включает в себя как топ-менеджеров крупных коммерческих и некоммерческих организаций, так и высших чиновников западноевропейских стран, вплоть до министерских должностей (подробности в отчёте). Большинство из них связаны с текущими интеграционными процессами в Европе под эгидой объединения в Европейский союз, что вызывает серьёзные опасения. Основная часть руководителей в Европейской комиссии назначаются кулуарно, непрозрачно и без общественного контроля, что наводит на мысль о причастности Синдиката к распределению портфелей и формированию политической повестки дня. Отмечу, что даже обнародованная информация о мошенничестве и коррупции вокруг Европейского комиссара по научным исследованиям, науке и технологиям Эдит Крессон и последовавший скандал с отстранением всех высших чиновников Еврокомиссии во главе с председателем Жаком Сантером не повлияли на проводимую Еврокомиссией политику по созданию наднациональных структур. Это может говорить о том, что Синдикат оказывает сильное влияние на интеграционные процессы в Европе.
       Во-вторых, было выявлено, что Синдикат активно финансирует, официально и неофициально, различные крупные научно-исследовательские, промышленные и инженерные проекты (подробности в отчёте). Наибольшие опасения вызывают два:
       1. Располагающаяся в японском уезде Асигарасимо префектуры Канагава «Лаборатория искусственной эволюции» при Национальном институте генетики. Официально данная лаборатория занималась вопросами генной инженерии и соответствующими направлениями в биологии и химии. Однако после повышения до руководящей должности доктора Юи Икари в феврале 1997 года и её встречи с членом Исполнительного совета Merck KGaA Бернардом Шойблом (подробности в отчёте) лаборатория получила крупный грант от вышеназванной фармацевтической корпорации и существенно расширила область исследований, включив, в частности, физику. Был значительно увеличен штат сотрудников и закуплено дорогостоящее оборудование. Кроме того, «Лаборатория искусственной эволюции» в августе того же года выступила заказчиком проведения крупных инженерно-геологических изысканий и раскопок под посёлком Хаконэ. На данный момент в условиях секретности ведётся строительство некой подземной инфраструктуры, подробности о которой неизвестны.
       2. Научно-исследовательская база в Антарктиде, на основе бывшей антарктической станции «Восток». После обнаружения станцией «Восток» реликтового озера в 1996 году в Мюнхене в самые короткие сроки был учреждён научно-исследовательский институт GEHIRN. Его через венчурный фонд Alta Partners профинансировали вышеназванная Merck KGaA, Altana AG, Serono и несколько других крупных юридических лиц, которые так или иначе связаны с Синдикатом (подробности в отчёте). Вскоре GEHIRN договорился с Арктическим и антарктическим научно-исследовательским институтом и российским правительством о совместном изучении найденного реликтового озера. Де-факто, в нарушение международных договоров по Антарктиде, «Восток» был куплен Синдикатом, после чего началась масштабная реорганизация (подробности в отчёте). Количество постоянного персонала на нынешней базе «Восток» составляет около 300 человек и поддерживается благодаря усилиям Kuehne + Nagel International AG. Официальная миссия — исследование реликтового озера Восток. Руководители — профессор Токийского технологического университета Хосэй Кацураги и некий Кристофер Хазенмайер. Каких-либо дополнительных подробностей о базе нет. Большинство сведений о ней засекречено, что вместе с подозрительной активностью «Лаборатории искусственной эволюции» даёт основания предполагать, что Синдикат ведёт незаконную исследовательскую деятельность в направлениях, запрещённых международными конвенциями. Исходя из типа исследований, проводимых в «Лаборатории искусственной эволюции», возможно, делаются попытки создать оружие массового поражения — химическое, бактериологическое или другое, принципиально иного типа.
       На данный момент большего выяснить не удалось: из-за вовлеченности в Синдикат ряда глав крупных коммерческих и некоммерческих организаций, а также высших правительственных чиновников мы столкнулись с непреодолимыми проблемами и ограничениями, связанными в первую очередь с иностранной юрисдикцией (подробности в отчёте).
       Наибольшие сложности в проведении оперативно-розыскных мероприятий были в Германии, Франции, Италии, Австрии и Японии. Причиной является недостаточность полномочий у Отдела по борьбе с финансовыми преступлениями, а также отсутствие правовой базы для проведения расследования в европейских и азиатских странах в отношении лиц, имеющих неприкосновенность.
       Невозможность взаимодействия со специальными и правоохранительными службами европейских и азиатских стран, из-за условий строжайшей секретности, накладывает дополнительные сложности.
       Государственный департамент отказывается давить на соответствующих должностных лиц иностранных государств, не желая спровоцировать дипломатический скандал на фоне внешнеполитической конъюнктуры.
       Мы также столкнулись с трудностями во взаимодействии с Центральным разведывательным управлением из-за отсутствия соответствующей санкции вышестоящего уровня.
 
       Мистер Хилл,
       у Отдела по борьбе с финансовыми преступлениями Секретной службы, равно как и у Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов, отсутствуют какие-либо полномочия, компетенция и технические возможности для сбора и анализа объективной информации о крупных проектах, финансируемых Мюнхенским синдикатом.
       В силу вышесказанного и с учётом новых фактов требуется подготовить всеобъемлющий и исчерпывающий доклад о текущем положении Мюнхенского синдиката и представить его министру финансов и директору Секретной службы в кратчайшие сроки. Следует настоять на привлечении к расследованию директора центральной разведки, соответствующих компетентных ведомств и специалистов самого широкого спектра для формирования межведомственной оперативной группы с необходимыми полномочиями, техническими средствами и компетенцией.
 
       Мистер Хилл,
       мы имеем дело с разветвлённой сетью Синдиката, аналогов которому в истории нет. В самих Соединённых Штатах деятельность Синдиката на данный момент незначительна, однако он расширяется намного быстрее, чем мы ранее предполагали.
       Без решительных мер влияние Синдиката в Европе и Азии может перерасти в самый крупный вызов для национальной безопасности Соединённых Штатов Америки в наступающем XXI веке. Тогда будет упущена возможность решить вопрос деликатно, без широкого общественного резонанса и без нанесения серьёзного удара по общественно-политической системе наших союзников в Европе и Азии.
 
       С уважением,
       Джеймс Мур,
       начальник Отдела по борьбе с финансовыми преступлениями Секретной службы
 
       Документ предоставлен Секретной службой 2 апреля 2017 года.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 31. The Sum of All Fears
 
 
       — Отлично, Икари-кун, — из динамиков в монотонный гул внутри контактной капсулы ворвался непоколебимый голос доктора Акаги, — ещё полчаса — и ты свободен.
       Ещё тридцать бесконечно долгих минут мариноваться внутри «Евы-01». В пограничной синхронизации, когда центральные нервные системы объединены, но доступ к телу исполина отключён. И не работает ни один симулятор, поэтому вокруг ничего, кроме холодных стенок капсулы и приглушённого света, нет. Без движений, наедине со своими мыслями, с единственной задачей — почувствовать «Евангелион». Одним словом, синхротест.
       И так уже третий битый час. А что почувствовать должен Икари, по мнению научного отдела? Именно почувствовать, а не ощутить. Ведь ощущения тела «Евы» ему и так передавались легко благодаря отлично налаженной связи. У Синдзи не возникало никаких проблем во время пилотирования при том уровне синхронизации, который он имел. Но по словам доктора Акаги и майора Кацураги, пятьдесят семь процентов — мало. В идеале необходимо стремиться к семидесяти процентам, чтобы уменьшить задержку и увеличить точность в отклике «Евангелиона». Ибо в бою бывает дорога каждая секунда.
       И вот для того, чтобы повысить этот самый уровень синхронизации, необходимо проводить синхротесты. А точнее, почувствовать «Еву». Но что именно он должен почувствовать? Никто не мог сказать ничего вразумительного, ссылаясь на то, что Синдзи, в общем-то, первопроходец. У него иногда складывалось впечатление, что NERV порой и сам не понимает, что за технологии использует. Если взять во внимание тот факт, что «Евангелионы» являются по сути клонами Ангелов, о которых известно с гулькин нос, — не удивительно.
       «Почувствовать, почувствовать», — повторял про себя Синдзи, как бы прося подсказку у «Евангелиона». Единственное, что он получал в ответ: тепло, безопасность и что-то родное. Эти ощущения неизменно возникали каждый раз, когда он синхронизировался с «Евой-01», с самого первого раза. Они не менялись ни на йоту: не становились сильнее или слабее, не преображались и не перемешивались. Так любимое Икари абсолютное постоянство. И он не покривит душой, если скажет, что никогда не прочь лишний раз залезть в «Еву». Нет, ему до сих пор не нравилось само пилотирование и необходимость время от времени развешивать подзатыльники монстрам размером с небоскрёб. Удовольствия не приносило, но и какого-то негатива не было. Синдзи точно знал: в «Еве-01» он в полной безопасности, как в лоне матери.
       А может, для «Евангелиона» Икари как персональное божество? Потому что биомашины без пилотов работать не могут, даже не заводятся. И только с наличием пилота в них вдыхается какая-никакая «жизнь». При этом нельзя запихнуть первого встречного — ничего не получится. Нужны специфические люди, в которых есть тот необходимый элемент, который заставляет оживать «Еву». Пресловутый ген? Но как он может влиять, если прямого физического контакта нет? Майя определённо что-то недоговаривала или же сглаживала углы, чтобы не так сильно травмировать впечатлительного юношу. Например, умолчала, что у биомашины есть зачатки сознания. Конечно, неприятно, что Синдзи врут на голубом глазу, да и ещё такая милая сотрудница научного отдела. Но она всего лишь подчиняется приказам сверху. Например, отца. А значит, от юноши вполне могли сокрыть и тот самый элемент, из-за которого «Евангелионы» действительно оживают.
       Как бы там ни было, но «Ева-01» не сможет «жить» (если такое выражение к ней применимо) без стремления защитить своего пилота. И это объяснимо: человек, как и любой другой организм, тоже старается защищать то, от чего зависит его выживаемость. «Евангелион», конечно, не человек, да и полноценно «живым» назвать нельзя, однако в какой-то мере тоже является хоть и своеобразным, но всё же организмом.
       Вот почему Синдзи ощущает себя в полной безопасности, как только садится в «Еву-01».
       Однако в полной ли? И в безопасности ли вообще?
       «'Ева-00' пыталась прикончить своего пилота» — сами собой всплыли слова Мисато.
       Да, это было всего лишь её предположение. Но часто ли Мисато ошибается? Её интуиция и проницательность иногда поражали.
       Нет, Синдзи уверен в «Еве-01» и убеждён, что она никогда не причинит ему зла. Даже если заставить. Настолько сильно исходящее от неё чувство безопасности. Бросало в дрожь только от понимания, что «Евангелион», помимо каких-то базисных инстинктов, может обладать достаточным уровнем сознания, чтобы хотеть или не хотеть причинить кому-то зло. Конечно, это ещё не самосознание, но... Успокаивало, что конкретно «Ева-01» более чем благосклонна к своему пилоту и воспринимает его как того, кого необходимо защищать любой ценой.
       Всё просто как дважды два: Синдзи вдыхает жизнь в «Еву-01», она же в благодарность бережёт своего пилота. Кто при этом в большем выигрыше — неясно. Радоваться или пугаться таким симбиотическим отношениям, Икари-младший не знал и пока просто воспринимал как должное.
       А вот взаимоотношения между «Евой-00» и Аянами Рей носили, вероятнее всего, куда более сложный характер.
       Если принять на веру, что все «Евангелионы» в своих пилотах, так сказать, души не чают, то как тихая Рей умудрилась разозлить «нулевую»? Эмоциональная нестабильность? Конечно, Икари об Аянами знал ничуть не больше, чем о «Евах», но при всей своей необычности она не кажется конфликтным человеком.
       Другой же вариант ещё хуже: может статься, что «Евангелионы» по своему характеру бывают разными. И Синдзи просто повезло получить «добрую» «Еву», тогда как Рей досталась «агрессивная».
       И ведь какой вариант ни выбери — каждый тянет за собой кучу неприятных, но закономерных цепочек. В первом случае: Рей не такая, как кажется, и ему её стоит... остерегаться? Глупость, казалось бы, но логика указывает именно на это. Во втором же случае опасаться стоит уже самих «Ев», даже собственной. Ибо, если каждая из них обладает не просто минимальными зачатками сознания, но и уникальным характером, они, получается, уже не просто биомашины, а нечто большее. И тут вызревает закономерный вопрос: NERV-то понимает, что в их ведомстве создали?
       От мыслей Синдзи отвлёк звуковой сигнал и вспыхнувший интерфейс, сообщающий о завершении синхротестов и новых результатах.
       — Молодец, Икари-кун, на сегодня всё, — хотя на словах доктор Акаги его хвалила, но в её голосе звучала только будничная усталость. — Пятьдесят восемь и три десятых процента — твой новый рекорд.
       — Мне стоит радоваться?
       Но он не дождался ответа от учёной — в эфир ворвалась Мисато, да так, что у Синдзи в ушах от непривычки зазвенело:
       — Стóит! Как минимум из-за вечерней пирушки!
       — А что празднуем? — Синдзи недовольно потирал ухо.
       — Всё и сразу!
       «Всё и сразу» несколько пугало — Икари не очень любил большие вечеринки, массовые гуляния и подобное. Просто так получалось, что ему там никогда особо места не находилось, и в итоге он весь вечер сидел где-то в стороне со своими мыслями. Короче говоря, вечеринки для него были скучными. Конечно, многое зависит от того, какая компания соберётся. Но уже точно можно сказать — Тодзи и Кенске там не встретишь.
       Пилот тяжело вздохнул и почесал затылок, надеясь, что всё будет не так плохо.
       После душа и привычного обхода врачей Синдзи случайно пересёкся с лейтенантом Аобой, который заметно оживился, завидев пилота:
       — Эй, Икари-кун, ну что, как сам?
       — Даже после тяжёлого дня Мисато-сан никак не даст мне перевести дух, — пожаловался он.
       Шигеру по-доброму усмехнулся.
       — Да, майор это умеет — ты уж держись там, как же мы без тебя.
       — Постараюсь, — простонал Синдзи, желая как можно быстрее вернуться домой и наконец-то помучить виолончель. В этот момент его осенила идея, показавшаяся заманчивой. — Кстати, Аоба-сан, вы вроде говорили, что играете на гитаре?
       — А, точно, я уже и забыл! Надо будет как-нибудь собрать народ, побренчать немного.
       — Я вот о чём подумал — я тоже вполне неплохо умею играть, правда на виолончели.
       — Серьёзно?! Круто! — Шигеру неподдельно заинтересовался.
       — Ну да, есть такое, — улыбнулся Синдзи. — Можно вместе что-нибудь сыграть, хотя не особо представляю как.
       — Да легко! — непосредственный лейтенант положил руку на плечо пилоту. — Электрогитара и виолончель спокойно уживаются, особенно если скрепить вокалом.
       — Я пас, из меня певец как балерина.
       — Это не проблема — у нас вон Майя-чан умеет петь.
       — Правда? — удивился юноша. Он слабо представлял скромную и милую сотрудницу научного отдела, поющую хотя бы что-нибудь лёгкое и простое. Ему всегда казалось, что такие девушки слишком стеснительные, чтобы петь перед публикой.
       — Ага! — Шигеру уже размечтался. — Если выгорит, сколотим свою банду!
       — Э-э-э, Аоба-сан... — Синдзи откровенно сомневался в этой затее.
       — Не-не, предоставь всё мне! — показал гитарист большой палец. — Я уговорю нашу милашку, и мы как-нибудь соберёмся, чтобы порепетировать! Найти бы кого на барабаны... Может, ещё басуха?..
       — Э-э-э... я пойду?..
       — Симфометал или готик-метал? Не-не, лучше симфо...— погрузился в свои мысли длинноволосый мужчина. — А, Икари-кун, давай-давай, я с тобой потом свяжусь, как всё улажу, окей?
       — Ага.
       «Какая ещё банда?» — задавался вопросом Синдзи. Идея, конечно, интересная, особенно симфонический метал подкупал... Однако примешивать сюда ещё и Майю? Похоже, Шигеру немного хватил. И скорее всего, этот замысел с музыкальной группой так и останется замыслом, споткнувшись о камень в виде отказа Ибуки участвовать в чём-то подобном. «А если не откажется? — поймал он себя на мысли. — Не-не-не, как пить дать откажется!»
       Синдзи хотел просто вместе «побренчать», а не устраивать целые концерты. Но в любом случае ему сначала надо вернуться домой и попрактиковаться на виолончели.
       Мисато подобрала своего подопечного, размышляющего о вечном, то есть о музыке. Она ему растормошила волосы, чтобы не витал в облаках, и утащила на парковку. А там их ждала расслабленно покуривающая женщина в чёрной офисной юбке и блузке белого цвета. Синдзи с трудом признал в ней знакомую учёную. Редкое зрелище: Рицко без лабораторного халата в самой обыкновенной женской одежде. Да и ещё с дамской сумочкой! Где такое видано! «И когда она успела переодеться? — поражался Синдзи. — Живёт она тут, что ли?»
       — Долговато, — постучала доктор пальцем по своим наручным часам.
       — Прости-прости, — Кацураги беззаботно выставила руку в знак извинения, а потом пригласила в свою машину.
       Акаги мастерски пульнула окурок куда-то далеко на асфальт и без зазрения совести уселась на переднее пассажирское место.
       — Доктор Акаги, вам никто не говорил, что мусорить — плохо? — ворчал юноша, пролезая назад через водительское сиденье.
       — Знаю, — усталым голосом она ответила, — а ещё знаю, что, когда всё закончится, за такой маленький грешок никто из людей не будет с меня спрашивать. Тем более Ангелы, в случае если победят они.
       — Накопите так много мелких грехов...
       Сев за руль, Мисато не упустила шанса подколоть подругу:
       — О да, — рассмеялась она, — представляю, как Ангелы будут спрашивать на смертном одре за окурок, а Рицко им — про дифракцию АТ-полей.
       — Я могу и про конвергенцию гармоников при интерференции потоков в А10, вследствие фрустрации...
       Не успела учёная договорить с совершенно невозмутимым лицом, как её перебили:
       — Не начинай, а, — попросила майор, — твой любимый муженёк остался во-он там.
       — Вот, даже ты меня не всегда можешь выдержать, Мисато, — Акаги плотно застегнула ремни безопасности, — а какими-то Ангелами меня пугаешь.
       Кацураги беззлобно взвыла, после чего завела машину, пробудив битурбированного монстра. Он ласково отозвался на нажатие педали газа, и женщина тронула авто с места.
       Сегодня Синдзи впервые предстояло ехать на заднем сиденье Alpine. Кто-то бы сказал: «Новый экспириенс!», но сзади был установлен стандартный диван без толковых ремней безопасности. Если Мисато снова решит погонять, то юношу будет болтать там, как на американских горках. К счастью, женщина прекрасно понимала изъян своего автомобиля для задних пассажиров, поэтому ехала аккуратно.
       — Кстати, Мисато, — Рицко на редкость была оживлённой, — мы всё же смогли понять, что из себя представляет S2! Уже завтра я положу отчёт на стол командующего, но решила обрадовать тебя первой.
       — Ого-го, и что с меня причитается?
       — Обижаешь.
       — Хорошо-хорошо... Так что оно из себя представляет?
       — Ты не поверишь, но оказывается, ответ всегда лежал перед нашим носом. — Акаги на секунду замялась, что-то обдумывая. — Если вкратце, то это не совсем двигатель, а, скорее, преобразователь... «некой» энергии в электрическую. И наоборот. На следующей неделе начнём набрасывать первый дизайн установки, я тебя с ним ознакомлю.
       — В полку поводов отметить прибыло!
       — Насчёт этого редко бываю с тобой согласна, но не сегодня.
       — Так что это за пирушка? — решился спросить Синдзи, когда они выехали из-под земли. На улице была уже непроглядная тьма. И если бы не огни Токио-3, они смогли бы где-нибудь припарковаться и полюбоваться ночными звёздами. А сейчас им остаётся довольствоваться разве что ярко светившейся молодой луной.
       — К уже услышанному, Синдзи-кун, добавь, что весь основной завал по Ангелу наконец-то закончился, — от голоса Мисато так и веяло весёлостью. Её рука постоянно лежала на коробке передач, еле сдерживаясь от того, чтобы втопить газ в пол.
       — Плюс завтра реактивация «Евы-00», — добавила Акаги, стараясь поудобнее устроиться в спортивных сиденьях — они явно ей не нравились, — поэтому я всех причастных сегодня отпустила пораньше домой, чтобы отдохнули и выспались как следует.
       — И со свежей головой снова в бой! — поддакивала подруга.
       — Сегодня закончился один большой день, а завтра начинается новый, — заключил Синдзи, — а между ними — пирушка.
       — Зришь в корень! — Мисато вывернула машину на окружное шоссе, где сновали туда-сюда и другие водители, спешащие домой к своим семьям. Вторыми по численности были фуры, доставляющие стройматериалы на новые линии обороны города-крепости.
       — Кстати, — голос Акаги даже вне стен Геофронта и её работы оставался таким же, как всегда, — мы решили с командующим, что завтра на реактивации неплохо бы в качестве подстраховки использовать «Еву-01».
       — Хорошая идея, — согласилась Кацураги. — Если что-то пойдёт не так, то Синдзи-кун вполне уже может минимизировать возможный ущерб. Ты ведь справишься?
       — Думаю, да, — пилот представил, как ему придётся останавливать в «Еве» другую «Еву». Нонсенс, казалось бы, однако какие ещё варианты? — Но ведь реактивация назначена на одиннадцать утра...
       — Это не проблема, — перебила его Мисато (вечно она это делала), — завтра можешь в школу не идти. Не забыл? Свободное посещение.
       — А если «Ева-00» задействует АТ-поле?
       — В прошлый раз не использовала, — заверила его Рицко, — а если использует, то тебе придётся его нейтрализовать как можно скорее, иначе массовых разрушений не избежать.
       «Перспектива, однако», — подумал Синдзи. Применение АТ-поля в замкнутом пространстве по всем регламентам не то чтобы запрещено, но крайне не рекомендуется. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы представить масштабы разгрома не только ангара и комнаты управления, но и сопутствующей инфраструктуры Геофронта. А уж сколько людей пострадает... Даже нахождение рядом с активированным АТ-полем ближе чем в нескольких метрах человеку запрещено, а уж что с ним будет, если оно ударит по нему... У Синдзи засосало под ложечкой от того, что он нечаянно может чьи-нибудь мозги превратить в фарш. Икари рассчитывал, что использовать эти сверхъестественные силы «Евы-01» не придётся.
       — Кстати... — Синдзи очень захотел сменить тему разговора, лишь бы избавиться от неприятного наваждения, поэтому отчаянно начал перебирать в голове мысли, силясь найти что-то подходящее. — А почему взрослые так не любят тему Кашмирского ужаса?
       «Шило на мыло, молодец», — отругал он себя.
       — Я-то думала, ты хорошо историю знаешь, — удивилась Мисато и посмотрела на него через зеркало заднего вида.
       — Ну, чисто по датам я, конечно, знаю, — Синдзи уже жалел, что у него в голове первой попавшейся темой оказалась именно эта, — и то, что тогда впервые произошла атомная война. Я просто не совсем понимаю, почему эти события так нервируют даже тех, кого они не задели. Ведь, если рассудить, Удар был куда страшнее.
       В салоне воцарилось молчание. Обе взрослые и умные, в какой-то степени бесстрашные женщины не спешили отвечать на вопрос. Даже весёлая Кацураги посерьёзнела, нервно отстукивая пальцем по рулю.
       — Тех, кого не задело... Да? — как-то отрешённо произнесла Акаги.
       — Знаешь, Синдзи-кун, просто в то время...
       — Давай я, Мисато. Незачем тебе ворошить то время, — перебила её подруга и достала сигарету.
       — Слушай, тачка после ремонта, вообще-то, — без привычного огонька пороптала Кацураги.
       — А я аккуратно.
       Блондинка открыла окно, и тут же снаружи в машину хлынул горячий ветер, растрепав ей причёску. В неравной борьбе с природой кондиционер очень быстро стал сдавать свои позиции, и температура в салоне начала заметно повышаться. Рицко, поправив чёлку, зажгла сигарету самой обыкновенной и дешёвой зажигалкой.
       — Я тебе счёт пришлю, — беззлобно отозвался водитель, не одобривший такое издевательство над своим автомобилем.
       — Присылай, — отмахнулась курильщица.
       Рицко сделала затяжку и осторожно выдохнула в окно. Не очень метко, ибо Синдзи почувствовал неприятное зловоние табачного дыма.
       — Икари-кун, что ты знаешь о Кашмирском ужасе?
       — Ну, — Синдзи начал вытаскивать отдельные факты из своей памяти, чтобы сложить в более-менее целую мозаику, — после Удара между Пакистаном и Индией разразилась большая война, в которую потом втянулся Китай. Кто-то взорвал атомную бомбу в Кашмире, в результате чего, собственно, вспыхнула атомная война между этими странами.
       — Как учебник прочитала, — сделала затяжку Акаги и свесила руку с сигаретой за дверь. — В названии «Кашмирский ужас» главное слово не «Кашмирский», как думает молодёжь, а «ужас».
       Ещё одна затяжка. Долгая.
       — Что вы хотите сказать?
       Учёная пустила в окно струйку дыма, наблюдая за проплывающими фонарными столбами, а также за соседними машинами, мчащимися по своим делам.
       — На картину надо смотреть в целом. Что там твой учебник истории говорит про Европу в это время?
       Синдзи напрягся, вспоминая недавний материал и то, что видел в различных телепередачах.
       — Ну, в Европе вспыхивали бунты и революции. Царила анархия, если быть точным. Да?
       — В целом верно, — кивнула женщина. — Европейские страны были полностью поглощены своими внутренними разборками и оказались парализованными, — Акаги вновь попыталась поудобнее устроиться в ненавистных спортивных сиденьях, но тщетно.
       — А Штаты?
       — А у них, помимо всего остального, своя головная боль была.
       — Какая же? — Синдзи немного подвинулся вперёд.
       — Россия.
       — Не понимаю.
       — В Москве власти поделись на две группировки: одна считала, что Россия, как наименее пострадавшая из-за своего географического положения крупная страна, должна быть созидательной силой в регионе и мире, а другая же — реваншисты — считала, что это исторический шанс для возвращения статуса сверхдержавы и надо просто взять ранее ей принадлежавшее. В итоге бардак, хаос и стреляющие танки в столице.
       Об этом Синдзи знал лишь вскользь, ибо не сильно интересовался, что там происходило в большой и непонятной северной стране. Более того, это всё ненавистная ему политика. Тем не менее он никак не улавливал саму суть.
       — Я всё ещё не понимаю, при чём тут американцы.
       — Они во всём при чём, в каждой дырке затычка, — покачала головой Рицко. — В какой-то момент к власти в Москве чуть не пришли сторонники радикальных мер. В Вашингтоне этого до жути испугались и всерьёз планировали нанести обезоруживающий удар. Да только все прекрасно понимали, — женщина глядела на тлеющую сигарету, — что многотысячный ядерный боезапас русских за раз не прихлопнуть. Представляешь последствия для всего мира, если бы Штаты рискнули?
       А вот это он уже понимал более чем, благодаря различным постапокалиптичным книжкам и фильмам. Будущее там всегда рисовали в самых тёмных тонах в случае войны между этими странами. И, насколько он мог знать, правда была не так уж и далека. А представить последствия сразу же после Удара... Это был бы натуральный последний гвоздь в крышку гроба человечества.
       — Даже я понимаю, что это полный бред! А значит, понимали и все остальные, если такого не случилось.
       Мисато хмыкнула в ответ, но ничего не сказала.
       Тем временем Рицко, нервно испустив табачный дым, продолжила:
       — А теперь вспомни, Икари-кун, что в мирных городах Индии, Пакистана и Китая уже рвались бомбы в десятки и сотни килотонн. Как думаешь, много ли осталось людей, верящих в хороший исход? Мне тогда было ещё каких-то восемнадцать, но до сих пор помню, словно вчера: мы почти каждый чёртов день в течение месяца бегали в бомбоубежище и молились всем, кому можно было молиться, лишь бы пронесло, — очередная тяжёлая затяжка. — Но не пронесло — и вот оно настало: практически собственными глазами видела, как старый Токио сгорает в термоядерном пламени, как монолитные небоскрёбы складываются словно карточные домики. Как люди превращаются в бесформенную массу.
       — Вы тогда там были? — похолодел Синдзи.
       — Я сравнительно легко отделалась, ибо повезло оказаться далеко от эпицентра, — когда всё произошло, я была в одном из кампусов Токийского технологического: узнавала, что надо для поступления, — она недобро усмехнулась. — Подумать только, была глупенькой старшеклассницей, которой несказанно повезло...
       Синдзи таращился на неё с широко открытыми глазами. Ему так хотелось услышать, что она просто его разыгрывала... Но это доктор Акаги, не в её стиле.
       — Как говорится, из первых рук знаю, как большой город умирал, агонизировал. А вместе с ним и мы, ибо были уверены, что это только начало конца. — Рицко сделала на минуту паузу, будто собиралась с мыслями. — Бессилие сковало нас по рукам и ногам. А остатки разума пожирал страх. Страх, который пробрался глубоко в сознание и пустил свои корни, в итоге перерос в ужас.
       — Надежда всех покинула, — подала голос Мисато.
       Наступило молчание в салоне. Синдзи ещё раз упрекнул себя, что поднял эту тему. С другой стороны, теперь он немного лучше начал понимать ту боль взрослых, когда речь заходила о Кашмирском ужасе.
       — Вот это да... — только и смог он вымолвить.
       — Ещё думаешь, что кто-то считал наступление конца света невозможным? — Рицко уже докурила сигарету почти до фильтра. —Тогда люди во всём мире удостоверились, что бесконечное ожидание смерти во много раз хуже самой смерти.
       «Так вот оно что», — задумался Синдзи. Множество факторов совпали и создали у людей иллюзию неминуемого конца. Он это ранее не понимал, потому что не видел всей картины. Неинтересны ему были все эти дела минувших дней, которые связаны с ненавистной ему политикой. Теперь благодаря Акаги он мог частично прикоснуться к тому кошмару, который они испытывали в то время. Ему стало не по себе от попытки представить, что же на самом деле люди чувствовали...
       — Поэтому и ужас, — подытожила Мисато, — Кашмирский ужас.
       — Да, ужас без конца.
       — И что потом? — нервно усмехнулся Синдзи. — Боги услышали молитвы?
       — Если кто и оттащил мир от края пропасти, то возобладавший у людей разум. А боги? Боги и не могли ответить.
       — Вся наша работа, Синдзи-кун, и заключается в том, чтобы не допустить повторения того безумия. Чтя прошлое, лучше ценишь настоящее, тем самым больше прикладываешь сил, чтобы наступило будущее.
       В салоне автомобиля снова воцарилось молчание. Ласковые звуки двигателя и горячий ветер, хлеставший из открытого окна, нарушали безмолвие, вместе с проносившимися другими машинами на шоссе. Но они никак не могли заглушить скрип поворачивающихся шестерёнок в голове Икари.
       Как взаимосвязаны уничтожение Ангелов и события шестнадцатилетней давности, Синдзи, в принципе, догадаться мог. Кашмирский ужас последовал сразу после Удара. Явление же гигантских монстров, похоже, каким-то образом связано с катастрофой 13 сентября 2000 года. А значит, если обе главы отделов стремятся не допустить повторения уже однажды произошедшего, то вывод напрашивается неутешительный.
       Правда, у него всё ещё оставался гигантский пробел в знаниях о причинах нападения Ангелов именно на Токио-3. Но эта информация явно крайне секретная, раз Кацураги его до сих пор не посвятила. Значит ли, что он ещё не готов? Или недостаточен его допуск? Скорее последнее. Ему сразу вспомнился отец, который утвердил только второй допуск, а не третий, как того хотела Мисато. «Опять он», — проскрипел зубами юноша.
       Однако, как бы Синдзи ни хотел узнать истину, смысла сейчас об этом расспрашивать нет. Можно только нарваться на заговаривание зубов, попытки увести тему... А у него пока не было столько жажды разобраться, чтобы устраивать тщательный допрос двух глав отделов. Которые намного его умнее и опытнее. Икари был уверен: когда время наступит — тогда ему расскажут. А сейчас не стоит заморачиваться.
       Синдзи откинулся на спинку и усталыми глазами следил за дорогой. Они уже свернули с шоссе и проезжали мелкие улочки окраин Токио-3. На удивление голова не гудела от переизбытка информации, никакого беспокойства от новых подробностей не было. Как не было и апатии. Синдзи просто научился принимать всё происходящее вокруг него как должное.
       — Что мы всё о грустном, давайте о весёлом! — Кацураги попыталась развеять тягостное уныние. — Сегодня вечером ужин готовлю я!
       — Мисато-сан, я не думаю, что это хорошая идея, — взмолился Синдзи.
       — И правда, — согласилась Акаги.
       — Да ну вас, — нарочито надула губки Мисато. — Сегодня я угощаю своим фирменным блюдом! Пальчики оближете!
       Женщина-майор обладала просто невероятной решимостью: если она что-то задумала, то отговорить её было невозможно. Поэтому следующие полчаса спора с ней — как выстрел в молоко. Конечно же, Синдзи мог ликовать, что сегодня ему не придётся возиться на кухне, и порадоваться за своего опекуна, которая всё-таки решила что-то сварганить. Да только он уже достаточно хорошо знал Кацураги, чтобы сдаться без боя за право постоять у плиты. Акаги, напротив, как раз знала свою подругу как облупленную, поэтому очень быстро смирилась с участью своего желудка. А беспокоиться определённо было за что.
       — Всё необходимое я куплю сама, а вы пока посидите тут, — настояла Мисато, пока парковала машину у маленького продуктового магазинчика, после чего пулей вылетела из «рено».
       Рицко тяжело вздохнула, отправив в свободный полёт очередной бычок.
       — Доктор Акаги, — неуверенно начал Синдзи, лишь бы нарушить неловкое молчание, — можно задать вопрос?
       — Если хочешь спросить, бывает ли свободное время у твоего отца, Икари-кун, то ответ — нет. Командующий, по-моему, и во сне работает. Благо спит прямо в кресле в своём кабинете.
       — Нет-нет, я не про него хотел спросить, — отмахнулся юноша, хотя послушать поподробнее о своём отце он, в принципе, был не прочь.
       — А, если тебе нужен телефон Майи, то записывай, — она это говорила своим чересчур будничным голосом без всякой издёвки, поэтому сложно было понять — шутит она так или всерьёз.
       — Да нет же!
       — Тогда что?
       — Я хотел спросить, насколько давно вы знакомы с Мисато-сан?
       Рицко обернулась и бросила оценивающий взгляд на Синдзи. Её глаза ничего не выражали, кроме привычной снисходительности.
       — Давно это уже было, — развернулась она обратно и достала очередную сигарету.
       — Просто сложно поверить, что вы подруги, — он осёкся, — какие-то очень разные, словно с разных планет.
       Женщина хмыкнула и закурила:
       — Мы впервые пересеклись чисто случайно, где-то через час после бомбардировки старого Токио.
       — Ого! — ахнул Синдзи и пододвинулся поближе. — Мисато-сан, наверное, сломя голову бежала всех спасать?
       Доктор на секунду замолчала, наблюдая, как тлеет сигарета.
       — В чём-то ты прав, Икари-кун, но знаешь, — она тяжело вздохнула, — тогда Мисато была другой: хладнокровной, убийственно спокойной и молчаливой.
       — Мисато-сан — и молчаливая? Не верится даже.
       — Да, мне по прошествии стольких лет тоже. Но неудивительно, жизнь её потрепала намного сильнее, чем тебя или меня.
       Снова молчание в салоне автомобиля. С каждой секундой Икари становилось не по себе. Ему казалось, будто история Акаги не закончена, но она не знает, как продолжить вытаскивать из себя воспоминания. И ей нужна какая-то зацепка. Зацепка, которую ждала от собеседника. Или ей нужен сам собеседник, просто чтобы он был.
       — И вы тогда стали подругами?
       Рицко усмехнулась. Синдзи мог поклясться, что впервые видит её улыбку. Хотя она далеко не искренняя, но всё же...
       — Что ты, нет, — выпустила она клубок дыма. — Так получилось, что она помогала нам эвакуировать раненых из Токудай21. А потом пинками всех нас выводила из объятого пламенем города. Шутка ли, но, по-моему, только она в тот момент не была в шоке, словно всё происходящее для неё не в новинку...
       Женщина застыла, смотря на магазинчик, куда забежала её подруга. Она там носилась с корзинкой, сваливая в кучу различные полуфабрикаты, пиво и сладости. Другого от неё ожидать и не стоило.
       — Если бы не её самообладание, мы бы, наверное, пропали в том аду: или сгорели бы заживо, или получили бы критическую дозу облучения, — наблюдая за своей гиперактивной подругой, Рицко даже не обратила внимания на то, как сигарета в её зубах уже выгорела до фильтра. — Нет, это не самообладание, — вернулась из прострации Рицко и выкинула окурок. — Безумие. В её глазах было только безумие, которое она еле сдерживала. Я никогда у неё об этом не спрашивала, но, думаю, она нам помогла не из доброты душевной: просто ей необходимо было на что-то отвлечься, забыться. Убежать от чего-то.
       «Мисато — и убежать?!» — не верил ушам юноша. Это казалось невозможным, не укладывалось в голове. Икари считал, что уже достаточно хорошо знал Кацураги, чтобы вот так просто поверить на слово... Однако это Акаги, напомнил он себе.
       — Надо же, — Синдзи отклонился на спинку сиденья, — мне страшно представить, что я бы делал.
       — То, что должен, — незамедлительно ответила Акаги, зажигая очередную сигарету. Она, видимо, хотела возместить дефицит никотина в своём организме, образовавшийся за весь день.
       Юноша очень сомневался, что в ответственный момент не растеряется или не впадёт в панику. Ведь одно дело — пинать большого Ангела, находясь в относительной безопасности, а другое — когда собственными руками необходимо спасать десятки, а то и сотни жизней.
       — А когда вы всё-таки подружились? — Синдзи всё ещё хотел услышать ответ на вопрос.
       — Это уже не так интересно, — махнула она рукой, — более года спустя, в Киотском университете. Часть факультетов и лабораторий Токийского технологического туда переехала, поэтому мой выбор вполне очевиден. А что Мисато туда потянуло — известно только ей самой.
       — Там вы и пересеклись?
       — Мягко сказано, — слегка улыбнулась Рицко. — Мисато за это время радикально изменилась и стала живой, позитивной, до скрипа в зубах болтливой. Увидит она знакомое лицо — моё лицо — я обречена слушать её часами напролёт. Было ощущение, что она старалась выговориться за все те годы, что молчала.
       — Так, значит, вы её подруга поневоле? — развеселился Синдзи.
       Но Акаги ничего не ответила, только иронично улыбнулась и покачала головой, глядя, как её подруга выходит из магазина с набитым пакетом.
       — Эй, Риц! Салон уже пропах, хватит пыхтеть! — Кацураги плюхнулась на водительское сиденье и махом закинула продукты на колени Икари.
       Акаги только развела руками и закрыла окно.
       — В пакет не смотреть! — пригрозила пальцем Мисато, прежде чем тронуться в путь.
       Синдзи улыбнулся и отложил продукты в сторону, после чего устроился поудобнее.
       Дорога за окном медленно плыла, монотонно сливаясь в единую протяжную массу. Никакого резкого ускорения, никаких обгонов. Только спокойная езда по идеально прямым и ровным дорогам, которые почти не отличались друг от друга.
       — После всестороннего анализа, — произнесла Рицко своим фирменным тоном и потянулась к автомагнитоле, — я пришла к умозаключению, что нам не хватает музыки! Как ты, Мисато, вообще можешь без неё водить?
       — В этом и кроется весь успех — я не отвлекаюсь на посторонние шумы!
       — Да, «шумы»... Ты просто неправильный водитель, — буркнула Акаги, прокручивая плей-лист. Она издала протяжный вздох: — Такое ощущение, что роюсь в кассетах отца...
       — Отличный у него, наверное, был вкус!
       Рицко смерила взглядом свою подругу:
       — Будь он жив, вы бы нашли общий язык.
       — Да, может быть, — меланхолично улыбнулась Мисато. — Замечательно как получается — с моим отцом ты бы тоже нашла общий язык. Нас случайно не подменили?
       — Я тебя умоляю, с профессором Кацураги половина научного мира хотела бы пообщаться.
       — Ясное дело, слишком многое он унёс с собой.
       — Если бы ты могла хоть что-нибудь вспомнить... — Рицко осеклась, глянув мельком на Синдзи. Однако того скорее заинтересовало не то, кем был профессор Кацураги и что Мисато могла помнить из его работы, а то, что его, оказывается, нет в живых. С учётом того, что женщина как-то упоминала о проблемах со своим отцом, получается, у Мисато уже нет никаких шансов помириться с ним. А у Синдзи со своим — ещё есть.
       — У тебя же вроде было что-то посовременнее, — Рицко постаралась сменить тему. — Из музыки.
       — Есть, во втором списке.
       Акаги помучила магнитолу и наконец-то вышла на нужные ей песни. Включила первый трек — и из динамиков полилась тоскливая музыка, которая медленно нарастала, переходя из обволакивающих тонов с мягкими басами в более продуманную и сложную композицию. Но при этом не теряя мелодичности.
       — Тебе понравились эти завывания? — недоумевала Мисато. — На религиозную бунтарку или депрессивную девочку ты не очень-то похожа.
       — В женщине ведь должна быть загадка.
       — Надо было удалить этот альбом...
       — Не смей — мне нравится.
       Подруги быстро разговорились о своём, женском. Синдзи и не пытался вникать, предпочтя меланхолично созерцать пролетавшие огоньки фонарей и слушать приятную на слух песню. Из динамиков в салон вливался тонкий печальный женский голосок, повторяющий на английском один и тот же куплет про Бога и спасение от грехов. Грустью и тоской повеяло от музыки — Синдзи начало клонить в дрёму. Мелодичные звуки двигателя и проезжающих машин, музыка, а также два звонких голоса разговорившихся женщин слились в единую неразборчивую массу. Она перемешивалась, порождала удивительную какофонию из различных ярких и гулких отзывов. Тарабанила, давая новое звучание привычным вещам. Всё это повторялось вновь и вновь, пока ничего общего с изначальными звуками не осталось. Только режущие громыхания и изнурительные крики.
      

       21) Токудай — устоявшееся сокращение Токийского технологического института на японском и английском языках.вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 32. [Интроект III]
 
 
       Что-то или кто-то резко потряс Синдзи, отчего он встрепенулся и резко открыл глаза. Вокруг всё плыло, гудело. Тело ватное, не слушается — само двигается.
       — Нам надо спешить, — эхом раздался голос Каору, который был в каких-то странных обносках. Его блондинистый цвет сошёл на нет, явив миру такие привычные для японца чёрные как смоль волосы. Но вместе с тем настолько необычные, что Синдзи пристально вгляделся — а его ли это Нагиса? Помимо всего остального, он какой-то серьёзный и озабоченный: нет той обворожительной улыбки, которая так успокаивает, нет того лоска и шарма, которые ставили его на ступеньку выше остальных. Сейчас он меньше всего походил на самого себя: уставший, с растрёпанными волосами, чумазый, в ссадинах и ранах.
       — Где мы? — Синдзи пришлось сделать усилие, чтобы выдавить из себя пару простых слов.
       — У нас нет времени, — схватил его Каору, — я должен с ней поговорить!
       Ребята выбежали из полуразвалившейся хибары в натуральный хаос: небо заволокло чёрной пеленой, неприметные домики полыхали, сверху падали бомбы и снаряды, люди в таких же обносках, как и Нагиса, бежали, похватав своих детей и кое-какие пожитки. Где-то громыхало, ухало, стреляло. Хаос. Полнейший хаос.
       — Что здесь происходит?!
       — Мы должны её остановить, иначе всё повторится вновь!
       — Что повторится?! — взгляд Синдзи невольно зацепился за молящегося на коленях деда, обёрнутого в мусульманские лохмотья. Он был смуглый, носатый, с большими и глубокими глазами, в которых читались только обречённость и смиренность перед грядущим. Прежде чем отвести взгляд, юноша заметил, как из сердца деда направлялась куда-то в небеса тоненькая, почти невидимая струйка света. Как-будто что-то или кто-то высасывал жизнь. Синдзи посмотрел себе на грудь — от него тоже исходило нечто подобное, но ещё менее заметное. — Что это вообще такое?!
       Но Нагиса ничего не ответил, продолжая уверенно вести своего одноклассника через проулки, удачно обходя толпу бежавших людей, стрелявших куда-то солдат и громыхавшую бронетехнику. Здесь из каждого встречного человека устремлялась витиеватая линия света, из-за чего складывалось впечатление, что они, словно марионетки, подвешены на нитях и разыгрывают кровавый спектакль какого-то злобного кукловода. Только у Каору ничего подобного не было, будто он один здесь свободен от этих рабских цепей.
       За ними увязалась замотанная с ног до головы в хиджаб девчушка, которая на руках несла маленького мальчика. Они оба рыдали навзрыд — Синдзи ещё никогда не видел, чтобы так плакали.
       В какой-то момент ребята выбежали под перекрёстный огонь на разбитую дорогу. Везде лежали бездыханные тела: некоторые обгоревшие, некоторые с пулевыми ранениями, некоторые без рук или ног. Синдзи сглотнул образовавшийся комок и постарался не смотреть на них.
       В укрытиях сновали военные в серо-зелёном камуфляже, отстреливаясь от противника в соседнем квартале. Один из армейцев с арафаткой на шее и перекинутой лентой патронов через плечо выскочил прямо перед ребятами. Он крикнул что-то на своём, и его пулемёт затарахтел длинными очередями, дабы помочь своим товарищам перебежать улицу.
       В ушах Синдзи зазвенело пуще прежнего.
       — Сюда! — сквозь оглушительные звуки Каору указывал на одно из разрушенных зданий. — Со всех ног!
       Юноша только и успех увидеть в конце квартала выкатывающийся из-за угла танк. Перед тем как громыхнуло до глухоты, ему удалось нырнуть в проём дома. Синдзи упал, споткнувшись о разбросанный хлам, и его накрыло пылью и мелкими обломками. Он судорожно оттряхивался, не желая быть заживо похороненным в этом аду. Только сейчас Синдзи обнаружил, что та девушка вместе с мальчиком, которые бежали рядом с ними, пропали из его поля зрения. Ему совершенно не хотелось думать о их судьбе.
       На улице теперь виднелись перебегающие от укрытия к укрытию солдаты в другой форме, а за ними с лязгом продвигался потрёпанный танк с волочившимся по асфальту экраном, словно раненый мастодонт.
       Вокруг всё угрожающе тряслось, штукатурка ссыпалась, вот-вот остатки здания обрушатся им на головы.
       Нагиса молча поднял своего приятеля, не мешкая вывел из дома, который вскоре мог бы стать их братской могилой, и дальше повёл по каким-то подворотням. Люди укрывались в своих рассыпающихся хибарах, раненые стонали от боли, кто-то им безуспешно пытался помочь. Дети с растерянными глазами и трясущимися руками жались по углам. Жители в этой круговерти хаоса лишились всякой надежды. Крик и плач перекрывали разве что разрывы снарядов и грохот танковых пушек. Кругом пахло порохом и смрадом. Синдзи никогда не знал, каков запах трупов, но был уверен, что именно такой. От этого запаха его пару раз вывернуло прямо на мостовую.
       Через несколько минут петляний они взбирались на холм. Скользкий, липкий, с которого ноги норовили соскользнуть. Отсюда был виден весь масштаб трагедии: город, расположенный на крупном озере и соединённый каналами-улицами, был захвачен беспощадной и кровопролитной войной. Везде сверкало, взрывалось, ввысь летели трассеры и ракеты, в надежде сбить очередной пролетающий военный самолёт. Вдали канонада стройно играла свою безжалостную партию.
       — Мы можем остановить это безумие, — подгонял Каору, — если я поговорю с ней.
       — С кем? — Синдзи по-прежнему ничего не понимал.
       — Она на вершине, вон там! — указал бывший блондин куда-то в сторону обрыва и быстро направился туда.
       — И как она это всё остановит?! — Икари обвёл рукой объятый войной город.
       — Она должна вернуть то, что некогда отобрала у нас, — Нагиса продолжал вскарабкиваться на крутой склон, не желая делать крюк, — и тогда всё вернётся на круги своя.
       — Что отобрала?
       Наконец-то Каору поднялся на вершину, после чего помог и Синдзи.
       — Свет.
       — Свет? Тот самый свет в душе?
       — Свет души.
       — Я не понимаю, о чём ты. Это вот эта штука? — Синдзи ткнул в исходящий из груди пучок света.
       — Поймёшь.
       В метрах семи-восьми спиною к ним у обрыва стояла девушка, созерцавшая погибающий город. На ней колыхались от ветра обветшалые тряпки: выцветшая сиреневая туника, из-под которой виднелись некогда белые, но теперь грязные и ободранные капри. Такого же цвета платок полностью скрывал её волосы. Вокруг неё — в оранжевых одеяниях десятки мужчин и женщин, от мала до велика. Они на коленях в непрекращающейся мольбе тянулись к ногам девушки, но та не обращала на них внимания. Девушка молча принимала в свои руки падающие с небес два столба света. И чем ближе Синдзи с Каору подходили к ней, тем явственнее ощущался пронизывающий всё это место страх, источником которого и был этот самый свет. А девушка являлась средоточием и квинтэссенцией всех страхов.
       — Это она? — Синдзи старался отдышаться и перебороть желание унестись отсюда сломя голову.
       — Да, — Каору решителен как никогда. — Будь с ней осторожен.
       Но не успел он произнести последние слова, как из ниоткуда набежали военные со смуглыми и измождёнными лицами. Они схватили его и сразу же начали допрашивать на каком-то языке. Нагиса несколько раз получил то в живот, то в грудь, то в лицо прикладом автомата. Когда Каору выбился из сил, один из армейцев на ломаном английском кричал что-то про китайского шпиона, но в ответ получил только молчание.
       Синдзи же, как бы ни хотел помочь, не мог пошевелиться. Будто кто-то его удерживал, сковал. Он проклинал себя, что ничего не может сделать, кроме как наблюдать. И вояк это устраивало, поэтому они не проявляли к нему интереса. Через пару минут избиений Каору куда-то повели.
       — Я... поговорю... с ней! — с невероятным усилием выдавил из себя Синдзи.
       — Не слушай её! — прохрипел бывший блондин и ещё раз получил прикладом в голову. Но даже разбитый в кровь глаз его не останавливал. — Не верь ни единому слову!
       Пока Каору оттаскивали к грузовику, его постоянно избивали, лишь бы замолк, но ничего не помогало:
       — Она лгунья, демон! — Нагису запихивали в фургон. — Она не та, за кого себя выдаёт! Ведь её настоящее имя...
       Последнее слово потонуло в разбитых зубах. Изо рта парня обильно хлынула кровь. Ещё какая-то секунда — и его увезли, оставив Синдзи наедине с загадочной девушкой и поклонявшимися ей людьми.
       Икари почувствовал, что более не скован неведомой силой. Решившись, Синдзи обернулся в её сторону и сделал несколько робких шагов навстречу. Он аккуратно продвигался сквозь обращенных к девушке людей: многие из них плакали, кто-то, потеряв рассудок, смеялся, но большинство молчало и просто тянулось к девушке, лишь бы коснуться её.
       Когда Синдзи подошёл достаточно близко к ней, его снова парализовала неведомая сила. Он почувствовал, что более не стоит на твёрдой земле, и, когда решился глянуть вниз, оцепенел: всё это время они взбирались не на холм, а на гору изуродованных и обгоревших трупов из мужчин, женщин и детей...
       — Неизменный порядок вещей нарушен, и мироздание требует восстановления баланса, — донёсся со стороны девушки знакомый тихий голосок, после чего большинство ей поклонявшихся ахнуло.
       — Аянами? — еле выдавил из себя недоумевающий Синдзи.
       — Во веки веков на меня наложено проклятие Неизбежности.
       Вокруг мольбы раздались с новой силой.
       — О чём ты?..
       — Посему в битву ты вступишь иль битву покинешь, — она повернулась в сторону своего собеседника, — всё едино, неизменное неизбежно.
       Вне всяких сомнений, это была Рей. Но она была какой-то странной, отрешённой больше обычного. И как только он об этом подумал, в городе разразилась до ужаса яркая вспышка. Юноша вместе с остальными людьми закричал от обжигающей боли по всему телу. Но каким-то образом Икари ещё мог видеть: вмиг одежда и волосы вспыхнули, кожа покрылась волдырями. Вокруг всё полыхало, всё плавилось, мужчины и женщины натурально сгорали заживо, как и сам Синдзи... Всё обращалось в пепел, кроме преобразующейся в нечто Аянами: она увеличивалась в росте, в глазах поселились два светящихся красных огонька.
       — Ведь отныне я снова̷ не̨с͟ущи̡й г҉ибел̷ь͝...
       С каждым словом её тихий голос становился грубее, жёстче, громче, сотрясая пространство ощутимыми вибрациями.
       Из-за спины девушки проступило ещё несколько пар рук с различными мечами, щитами и странным на вид красным двойным копьём: подобно Z-ДНК, два перекрученных в спираль древка, которые соединялись меж собой бесчисленным количеством маленьких креплений. На конце каждой спирали было по длинному обоюдоострому лезвию.
       В городе тем временем разрастался превращающий всё в пепел и поднимающийся в небеса огненный шар, перед которым расступались тёмные облака. Он поднимался ровно за головой явившегося многорукого монстра. Ударная волна неумолимо неслась в сторону холма, разрушая до основания все дома.
       А сам Синдзи упал на колени, корчась от выжигавшей боли, но отвести взгляда от «Рей», или того, чем она стала, он никак не мог. Ему оставалось только внимать её словам:
       —...в̸е͜л͘икий̨ р̶̵а̶͞з̧̛͠р̵у̛ш̨и̨̕те͝͠ль̕҉ м̷͜͝͠и̨̢͟р̸͢о͢͡в̸̸̡.
       В последний момент Синдзи увидел только, как одновременно его достигает разрушительнейшая ударная волна и на шею стремительно, со свистом обрушивается копьё.
       Его пронзает тьма.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 33. Вечер перед долгими днями
 
 
       Синдзи резко вскочил, схватившись за шею, и тут же головой ударился о крышу машины. В салоне играла какая-то заводная песня.
       — О, проснулся, соня? — Мисато усмехнулась. — Ты так сладко спал, просто милашка.
       Он не стал отвечать на колкость и просто потёр ссадину на макушке.
       — Кошмар?
       — Да так... — не стал уточнять Синдзи, выправляя своё дыхание. — Где мы?
       — Почти приехали, — меланхолично ответила Рицко.
       «Всего лишь сон», — вздохнул Синдзи и протёр глаза. Его уже начинало беспокоить, что в последнее время кошмары стали сниться слишком уж часто. И он бы не удивился, что это последствия регулярного контакта с «Евой». Однако Икари не был пока уверен, говорить о своих снах Акаги и Карихаре или пока воздержаться. А то эти двое, рассуждал Синдзи, пока вся троица поднималась домой, наперегонки устроят ему настоящее вскрытие мозга, чтобы докопаться до причин этих самых сновидений. С другой стороны, он зарубил себе на носу: если кошмары начнут беспокоить слишком часто, то следует обязательно обратиться к докторам прежде, чем всё станет плохо.
       Когда они оказались дома, Мисато сразу рванула на кухню. За японским столиком в гостиной на бинбэг филигранно приземлилась Рицко, рядом с ней на дзабутоне22 расположился Синдзи.
       Им открывался прекрасный вид на носящуюся туда-сюда хозяйку. Судя по всему, ожидать от неё какого-то полноценного блюда не стоило: в качестве ингредиентов шли одни полуфабрикаты, а в основе — так и вовсе лапша быстрого приготовления.
       — Ты ещё ни разу не пробовал фирменное блюдо Мисато? — спросила Рицко.
       — Нет, не довелось.
       — О, мир полон чудесных открытий, — таинственно проговорила она, жестом подзывая к себе Пен-Пена. — Чур, я первая в уборную.
       Синдзи непроизвольно захихикал и расслабился. Он очень боялся, что с суровой учёной ему не о чем будет поговорить и в отсутствие Мисато они просто будут молчать. Но Рицко оказалась хоть и строгой, но вполне общительной женщиной.
       — Иди сюда, наглая птица, — посадила она уаркающего пингвина к себе на колени. — Ну, рассказывай, как жизнь молодая? Хорошо кормят?
       — Уарк! — довольно ответил Пен-Пен, кивая в сторону Синдзи. А тот потихоньку недоумевал от такого диалога.
       — Не обижают?
       — Ур-р, — помотал он головой.
       — Как тебе новый сосед по квартире?
       — Уарк-уарк! — пингвин перебежал на колени Синдзи и сразу же начал ласкаться.
       — Прекрати, щекотно! — рассмеялся Синдзи.
       — Запиши в копилку своих достижений, Икари-кун, — ты ему сразу же понравился.
       Он посмотрел с изумлением на Акаги:
       — А разве он не со всеми такой?
       — О, ты не видел, какая была война между Мисато и Пен-Пеном. Настоящая Иводзима.
       — Уа-арк! — пингвин принял боевую стойку, подтверждая сказанное женщиной.
       — Неужели? — Синдзи всё ещё не верил. — И кто же победил?
       Пен-Пен тут же выпятил грудь и похлопал по ней крылом.
       — Ты, мой пернатый друг, как и Курибаяси, потерпел меньше поражений в битвах, — щёлкнула Акаги его по клюву. В ответ он её нежно куснул, отчего учёная тихо ойкнула, — но в итоге всё равно проиграл Смиту.
       — Это как? — удивился юноша.
       — У тебя и вправду есть пробелы в истории, Икари-кун.
       — Я не совсем уловил, при чём тут реальная битва Тихоокеанской войны полувековой давности.
       — Ну, Пен-Пен же смирился и стал жить с Мисато, так?
       — Так.
       — А значит, согласился есть то же, что и она. Но раньше он был ох какой привереда.
       Тут же прозвучал грустный «уарк», после чего пингвин ещё сильнее прижался к юноше.
       «Железная логика», — подумал Синдзи и нервно усмехнулся.
       — А вот и я! Проголодались? — явилась хозяйка с подносом, на котором расположились четыре глубокие тарелки с массой, похожей на лапшу с карри, различные закуски, а также три банки: одна — с колой, две — с пивом.
       — Уарк! — первым отреагировал на странные запахи пингвин.
       — А ты, Пен-Пен, предатель! — пожаловалась Мисато. — Будешь сегодня свои слюньки кушать.
       — Уа-арк! — птица тут же запрыгала вокруг Кацураги, моля о пощаде.
       — Жестоко, Мисато-сан, — неодобряюще бросил Синдзи.
       — А ты как думал она Пен-Пена приручила?
       — Мне в подчинении иногда давали натуральных кретинов, которые не знали, где право, а где лево, — Мисато поставила поднос на столик и уселась рядом с остальными. — Что мне пингвин, у которого ай-кью на треть больше, чем у любого среднестатистического рядового.
       Пен-Пен сразу устроился рядом со своей хозяйкой, ластясь к ней. Кацураги всё же сжалилась над пингвином и поставила рядом с ним тарелку. Счастливый «Уарк!» раздался по всей квартире.
       — Во всяком случае, моё солнышко куда как круче твоих котов, Риц, — Мисато погладила птицу по пузу, — а то они у тебя вечно повиснут в проходах, не понимая, хотят выйти или остаться. Как это бесит!
       — Ничего ты не понимаешь, — Акаги покосилась на ужин. — Состояние кота не может быть объяснено с позиции классической физики. Коты описываются квантовыми уравнениями и могут находиться в состоянии принципа суперпозиции, когда они одновременно выходят из комнаты и одновременно в ней остаются.
       Юноша не мог понять — это она так шутит или нет? Ибо выражение лица учёной нисколько не изменилось.
       — Да-да, наверное, твои когтистые ленивцы брали уроки у кота Шрёдингера — тот был мастером в этом.
       — Как и Ангелы, — слегка усмехнулась Рицко.
       Синдзи, мало что понимая в их разговоре, ради разнообразия неодобрительно повозился палочками в своей порции, перемешивая странную субстанцию из лапши и соуса карри. Однако, принюхавшись, он мог точно сказать, что сие, с позволения сказать, «блюдо» куда как аппетитнее американских сухпаёв, особенно на вид.
       — Ну что вы, не стесняйтесь! — одной рукой Мисато вскрыла банку пива, а другой занесла палочки над своим кулинарным творением. — Приятного аппетита!
       И тут же по-армейски набросилась на долгожданную еду, поглощая с невероятным аппетитом. Её подопечный и подруга не обладали военным опытом — не познали связанных с ним лишений, поэтому решили аккуратно подойти к процессу.
       — Ну что ж, — произнесла Акаги, пытаясь оставаться беспристрастной, — приятного аппетита.
       — Да, приятного, — кивнул Синдзи и отправил к себе в рот первую порцию.
       Первое его впечатление: «Хорошо, что готовлю я». Второе было более конкретное: «Острое!» Третье: «Офигеть острое!» Еле жуя, юноша медленно глянул на старавшуюся сохранить невозмутимость интеллигентную женщину с докторской степенью. Да только на её лице всё было прекрасно написано.
       «Чёрт, насколько же оно острое!» — взмолился Синдзи.
       — Мисато, как можно было испортить уже почти готовую еду? — Рицко удалось сдержаться: помог глоток холодного слабоалкогольного напитка. — Пиво нормальное — уже прогресс.
       — Что? А по-моему, очень даже вкусно! — довольная хозяйка квартиры перевела взгляд на своего питомца. — Так, Пен-Пен?
       Синдзи мог поклясться, что птица сглотнула от страха пробовать ЭТО.
       — Ведь так, Пен-Пен? — Мисато продолжала буравить взглядом бедное животное. У Синдзи не осталось никаких сомнений — эта женщина способна построить любого.
       Пингвин жалостно похлопал глазами-бусинками, обречённо понимая, что ему ничего не остаётся, как попробовать готовку его хозяйки. И зря он рискнул: его вкусовые рецепторы явно не были готовы к такому, и после первой же порции Пен-Пен натурально отключился, упав навзничь. Или же сделал вид, поди разбери.
       — Эй, очнись, солдат! — Мисато принялась тормошить его. — Встать!
       Но пингвин упорно изображал отсутствие признаков жизни, лишь бы не есть эту стряпню.
       — Икари-кун, тебе лучше переехать, — Рицко после пары глотков свежего пива была в приподнятом настроении, — эта ужасная соседка разрушит твою жизнь.
       — Да я уже привык, — последовал он её примеру и отпил холодной колы, после чего вновь попытался одолеть то, что называлось ужином.
       — Он прав, Риц, не стоит недооценивать способность человека приспосабливаться к новым условиям окружающей среды. Кроме того, если он переедет... Ой, — помахала она уже почти пустой банкой, а на лице так и читалось удивление, — Син-чан, душка, принеси ещё одну, пожалуйста.
       — «Душка» ещё ладно, но с каких пор я «Син-чан»?
       — Ну не будь злюкой.
       — Видишь, Икари-кун, — вклинилась Акаги, — о чём я говорила.
       — Ну пожа-алуйста, — Мисато не сдавалась, состроив глазки.
       Синдзи не хотел лишний раз устраивать сцены из-за какой-то банки и соизволил подчиниться. Так как всё равно их спор кончился бы прямым приказом. Внезапно ожил Пен-Пен и с громким «Уарк!» резко рванул на кухню, пока его не сцапала майор.
       — Негодная птица! — Мисато швырнула в него пустой банкой, но промахнулась. Или специально промахнулась. После чего, как ни в чём не бывало, продолжила своим привычным тоном. — Так вот, если он соберётся переезжать, то ему придётся пройти через кучу формальностей. И второй раз задним числом я его не смогу протащить.
       В этом она была всецело права, а Синдзи сейчас окунаться по полной программе в витиеватую бюрократию ой как не хотелось. Да и потом, он действительно уже привык жить с Мисато — в этом не было ничего плохого, даже имелись свои плюсы. Конечно, не без минусов, но они тонули во всём остальном положительном. Чего не скажешь о Пен-Пене, которого только корми-корми-корми. Чтобы успокоить его, пришлось вскрывать упаковку с сёмгой, а то ведь не отстанет от Синдзи.
       — И куда его пристраивать? — все уже всё прекрасно поняли, но хозяйка не унималась. — Одного? Не вариант. К тебе, Риц?
       — О нет, — отказалась та, — я ему в матери гожусь. А мать из меня как жизнь из кремния.
       Юноша прикинул, какой может быть возраст учёной. Если учесть, что во время Кашмирского ужаса ей было восемнадцать, то сейчас должно быть около тридцати четырёх. На мамаш в таком возрасте она точно не походила.
       — Внешне не скажешь, Акаги-сан, — принёс Синдзи две банки пива и раздал их, — особенно когда улыбаетесь.
       — Спасибо, ты настоящий джентльмен, — двусмысленно ответила Рицко, принимая баночку.
       Секундой позже Синдзи покраснел от своих слов и ощутил некоторую неловкость, отчего женщины рассмеялись.
       — Ха. Ха, — плюхнувшийся на своё место Икари не скрывал иронии. — Ха.
       — Правда, он милашка, когда стесняется? — Мисато присосалась к новой баночке.
       — Ты уж прости старых дев, Икари-кун.
       — Не стоит, я не в обиде, — отмахнулся Синдзи и попытался доесть свою порцию огненного ужина, — и к этому уже привык.
       — Вот! — Кацураги наставительно вскинула палец. — Человек приспосабливается к новым условиям окружающей среды.
       — Агрессивной среды, с динамично изменяемой комбинацией неблагополучных... — Рицко внезапно запнулась, а лицо резко изменилось, словно на неё снизошло озарение. — О, я чуть не забыла... В связи с завтрашней реактивацией «Евы-00» пилотам изменили пропуска. Изменяемая комбинация, чтоб её...
       Она полезла к себе в сумочку и достала две пластиковые карточки.
       — Сегодня я заработалась с тобой, Икари-кун, и совсем забыла отдать новый пропуск Аянами, — учёная передала их Синдзи. — Потому у меня к тебе маленькая просьба: можешь передать его ей завтра с утра?
       — Конечно, — он взял оба пропуска и вгляделся в них: ничего необычного, чисто внешне почти один в один со старыми. Разве что его фотография обновилась, и теперь он на ней не такой хмурый. В отличие от Рей.
       — Не помню, когда тебя в последний раз память подводила, подруга, — Мисато не упустила возможности подколоть.
       Синдзи же всё ещё застыл, смотря на фотографию Аянами. Она на ней была до ужаса уставшей и равнодушной сверх даже своей меры. Складывалось такое ощущение, что ей просто всё осточертело.
       — Какая уже разница, — Рицко отпила пиво, — теперь главное, чтобы ваш штаб-сержант... как его? Хикс?
       Икари не мог понять: почему она такая? Ведь нельзя сказать, что из-за преследований со стороны некоторых девчонок в школе. Вряд ли такую девушку это могло сильно задевать.
       — Хигс!
       При этом в классе всегда находятся люди, которые готовы её поддержать: помимо самого Синдзи, были Хикари, Каору, да хоть тот же Тодзи. И вообще, многие парни на неё вполне нормально смотрели и никогда не обижали. Ну красные глаза, ну пепельно-голубые волосы, ну бледная кожа? Мало ли каких неформалов можно встретить. В остальном-то она вполне симпатичная девушка.
       — Видишь — постарела, — Акаги ещё раз хлебнула пивка. — Так вот, главное, чтобы он не вовремя не объявился на своём драндулете.
       — А-а-а, — Кацураги с хитрющими глазами покачала пальцем перед Акаги.
       «Тогда почему?» — Синдзи снова задавался вопросом. И понимал, что разгадка могла таиться где-то в её прошлом, которое, судя по всему, было несладким. Однако, как Мисато правильно сегодня сказала, человек адаптируется. И она могла за всё это время после потери памяти адаптироваться к новым условиям.
       «Но что тебе мешает, Аянами?» — задал он очередной вопрос изображению Рей.
       Краем глаза Синдзи заметил, что обе женщины уже пристально наблюдают за ним. Молча. Даже Рицко как-то странно улыбалась. Первым подала голос Мисато с лицом кота, нализавшегося сметанки:
       — Что такое, Син-чан? Глазеешь на фотку Рей-чан?
       — А... не... — смутился он и замахал руками.
       — А может, ты...
       — Нет! — Синдзи уже начинало доставать, что каждый встречный готов его свести с красноглазой девушкой.
       — Ну-ну, — захихикала Мисато, — тогда чего ты так смущаешься?
       — Теперь у тебя есть официальный повод к ней зайти, — Рицко отставать явно не собиралась.
       — Это твой шанс, дерзай!
       — Может, уже прекратите меня дразнить?
       В ответ Кацураги снова хихикнула и отпила живительного эликсира из баночки:
       — Ты так легко поддаёшься, просто напрашиваешься сам!
       — Хотите сказать, у меня мягкий характер?
       — Прямо как у Мисато, — вставила шпильку Рицко, отчего её подруга подавилась пивом, выплеснув через нос некоторую часть на стол:
       — Риц! — тут же её одолел кашель.
       — Вы в порядке? — забеспокоился Синдзи.
       Но Мисато помахала рукой — мол, всё в порядке. Хотя спазмы не прекращались, и Рицко похлопала по спине откашливающуюся подругу.
       — Так чего тогда рассматривал пропуск, Икари-кун? — вопрошала Акаги.
       — У меня просто из головы никак не выходит: почему Аянами такая одинокая? — Синдзи ещё раз глянул на её фотографию. — Хотя её окружает большое количество людей, которые к ней хорошо относятся.
       — Она хорошая девочка, и очень старается быть как все. Но это ей даётся очень тяжело. Ты же знаешь об аварии?
       — Да, Аянами немного рассказала. У меня не нашлось слов, чтобы её как-то поддержать.
       — Думаю, ей бы это не помогло, — Рицко аккуратно поправила свою чёлку. — Видишь ли, она потеряла не часть, а всю память. Ей, как младенцу, пришлось всему заново учиться, в том числе дышать. Что-то, разумеется, она иногда вспоминает, но это вырванные фрагменты. Поэтому Аянами многого элементарно не понимает и боится. И в особенности она боится...
       Рицко поводила пальцем по краям банки, стараясь подобрать более правильное слово.
       — Боится... чего?
       — Себя.
      

       22) Дзабутон — японская плоская подушка для сидения.вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 34. Проигранная партия
 
 
       Когда, как не рано утром перед активацией «Евангелиона», можно застать Геофронт в умиротворяющей тишине. Ни грохота строительных и монтажных работ, ни суетящихся работников, ни воя громкоговорителей, которые вечно о чём-то предупреждают. Редкий, короткий отрезок времени, настоящая аномалия, когда всё вокруг застывает, когда почти весь научный, технический и инженерный персонал набирается сил перед ответственным днём. Только где-то в командном центре неустанно бдят оперативники на дежурстве. В остальном настолько тихо, что можно услышать чьё-то полусонное шарканье в глубинах коридоров штаб-квартиры или же размеренное жужжание автоматов с прохладительными напитками.
       Время здесь и сейчас словно застыло, благодаря чему в местных стенах, давным-давно ставших родными, чувствовался особый домашний уют. Фуюцки Козо нравилось столь редкое безмятежное состояние Геофронта, лишённое каждодневной суеты и попыток наверстать вечно срывающийся график. Не надо никуда бежать, не надо за чем-то гнаться. Можно просто расслабиться и позволить себе маленькую прихоть — например, почитать, как в старые добрые времена, утреннюю газету.
       Двери лифта распахнулись, за ними обнаружилась широко зевающая Ибуки Майя. Исполнительная и ответственная девушка, полная энтузиазма, но ей не хватало амбициозности. Фуюцки помнил первые её дни в Геофронте: вечно смущалась и кланялась по поводу любой, даже незначительной оплошности. И дело было не только в том, что она хотела всё исполнять идеально, а в том, что не хотела никого подводить. С того времени многое изменилось, девушка повзрослела, набралась опыта и смелости. И за всеми этими метаморфозами Фуюцки наблюдал как за становлением своей собственной дочери. Это же касалось не только Ибуки, но и очень многих хороших и добрых людей.
       Сонная Майя, как только заметила замкома, сразу очнулась и смущённо прикрылась планшетом. Мигом позже постаралась сделать серьёзное лицо выспавшегося человека. И ей можно было бы поверить, если бы она косметикой тщательнее скрыла синяки под глазами.
       «Как это на неё похоже», — слегка приподнялись уголки губ Козо.
       — С доброй ночью... утром... — замялась Майя и глянула на часы. — Здравствуйте, замкомандующего Фуюцки.
       — С добрым утром, Ибуки-кун, — вошёл он в лифт и выбрал нужный этаж. — Доктор Акаги вас совсем загоняла?
       — Нет, что вы, — Майя фальшиво хихикнула, — мы сами вызвались прийти пораньше, чтобы без спешки подготовиться к реактивации.
       Фуюцки одобряюще кивнул. Такая инициативность ему нравилась, навевала приятные воспоминания о времени работы в лаборатории. Времени открытий, свершений, времени, когда его бывшие студенты, с которыми он неустанно работал, были счастливы.
       Когда двери захлопнулись и лифт плавно двинулся вверх, профессор наставительно добавил:
       — Работа важна, но и отдыхом пренебрегать нельзя. Иначе не ровён час перегоришь.
       — Да... — ответила задумавшаяся Майя. — Позволите спросить?
       — Конечно.
       — С вами, Фуюцки-сама, нечто подобное было?
       — Разумеется.
       — Простите, что нагло интересуюсь...
       — Всё нормально, — Козо мягко её прервал, как истинный преподаватель, — это уже было давно, за несколько лет до Второго удара. Тогда я ещё не мог позволить себе, чтобы мои бывшие студенты меня обошли, и в попытках их догнать я и перегорел. После чего прошло много времени, прежде чем удалось смириться и снова попасть в струю. Так что не стоит перетруждаться сверх меры. Более того, перегореть в твоём возрасте — ещё хуже, ибо совсем теряешь из виду ориентиры, рискуя заплутать в лесу, покрытом кромешной тьмой.
       — Да, Фуюцки-сама, — не стала Майя спорить. — А кто эти студенты, которые смогли обойти самого профессора?
       Мужчина некоторое время молчал, с упоением вспоминая золотую пору. Пору, когда в Японии ещё были ярко выраженные времена года, когда ещё была зима, когда ещё выпадал снег. Времена, когда в стране были порядок и уверенность в завтрашнем дне, когда у мира ещё был шанс. Было... всё было. Но пропало.
       «Ради чего, Юи?..» — про себя спросил он и коротко добавил вслух:
       — Икари.
       — Случайно вы не про командующего?
       — Про обоих Икари. Но, конечно, в особенности про Юи.
       — Вот моя глупая башка, — Майя с невинной улыбкой слегка ударила себя по лбу планшетом, — Юи-сан же стояла у истоков проекта Е. — Лейтенант снова о чём-то задумалась, и её словно осенило: — Неужели именно в проекте Е она вас и обошла?
       Фуюцки лишь мягко улыбнулся.
       — Жаль, её нет с нами, — вздохнула Майя, — мы до сих пор и половины не понимаем в «Евангелионах»...
       — Рано или поздно вы сможете разобраться, ведь Юи была вовсе не волшебницей.
       — Да... Однако, вашими словами, Акаги-сэмпай перегорает в попытках догнать призрак Юи-сан, хотя даже мне видно, насколько это недостижимо! И, как мне кажется, всё ради того, чтобы доказать собственной покойной матери, что она достойна её наследства... Но вся трагедия в том, что никто не может ей сказать, где надо остановиться, ибо только сама сэмпай знает, где проходит та черта... Если бы Наоко-сан не разбилась... Ой, — Майя осеклась и покраснела, — простите, что меня понесло, а вам приходится выслушивать мои жалобы...
       — Не извиняйтесь, — успокоил её Фуюцки, — как я уже говорил, иногда стоит отвлечься. А лишний раз выговориться — всегда помогает.
       — Да... — покорно согласилась Майя, задумчиво глядя на газету в его руках. — Можно ещё один вопрос, Фуюцки-сама?
       Мужчина кивнул.
       — Насколько я знаю, вы хорошо владеете современной техникой и вы сами же настаивали на информатизации всех сотрудников NERV, — девушка непонимающе повернула голову на бок, — тогда зачем вам газета?
       — Я хочу немного побыть старомодным, — улыбнулся он.
       — Понятненько, — развеселилась девушка.
       Прозвучал сигнал, и двухстворчатые двери распахнулись.
       — Тогда с вашего позволения, — как только Майя оказалась вне лифта, она развернулась лицом к Козо и поклонилась, не скрывая приподнятого настроения, — я рада, что мы работаем вместе, и благодарна за проявленную вами заботу. Ваши наставления, профессор, я передам и сэмпаю.
       Через мгновение девушка присоединилась к другим сотрудникам научного отдела, среди которых выделялся поигрывавший на воображаемой гитаре длинноволосый Аоба Шигеру.
       — О, Май-ти! — воскликнул он, как только её заметил.
       — Не называй меня так!
       — Ладно-ладно, Майя-чан, у меня к тебе serious business.
       — Нет.
       — Ну погоди, выслушай хоть.
       — Нет!
       — Тебе понравится!
       — И слушать не хочу!
       «Молодость», — порадовался за них Фуюцки прежде, чем перед ним закрылись двери лифта.
       На этаже с кабинетом Икари царила привычная тишина. Хорошо освещённые коридоры застыли во времени уже очень давно — как только сюда переехал сам командующий. Типичный кабинет для большого начальника, который соорудили инженеры штаб-квартиры, Гендо не пришёлся по вкусу. Ибо вкусы у него всегда были странные. Долго командующий не высидел там и переехал на один из верхних этажей пирамидального здания, в зал отдыха с обзорной площадкой. И этот поступок бывшего его студента был из тех, что профессор уже и не пытался понять.
       Практически у самого кабинета Икари стоял переминавшийся с ноги на ногу сонный начальник инженерной службы с внушительным отчётом в руках. Измождённый сверхурочной работой мужчина никак не мог решиться предстать перед командующим. Ещё бы — его отдел сорвал все мыслимые сроки, и начальник резонно боялся, что живым из кабинета не выйдет. Во всяком случае может выйти безработным.
       — Такэда-сан, — обратился Фуюцки к нему, — вы сегодня запозднились.
       — А... С добрым утром, замком. Остался последний рывок, и ребята будут свободны.
       — Вам на подписание? Давайте мне, я всё равно к командующему, — Козо протянул руку, — а вы сами идите отдохните, проведите время с семьёй.
       — Его надо будет обратно занести, я не могу вас обременять...
       — Бросьте, — настоял на своём Фуюцки, — у меня сегодня масса свободного времени. Идите, ваша смена уже давно закончилась.
       Такэда ещё некоторое время сомневался, переводя взгляд то на отчёт, то на замкомандующего. В начальнике инженерной службы боролись примерный работник и любящий муж и отец. Второе победило. И это понравилось Фуюцки. Но не понравилось бы Икари.
       — Я ваш должник уже в который раз, профессор, — передал Такэда документы и слегка поклонился. — Премного вам благодарен.
       — Не стоит.
       Как только Такэда с опущенными плечами удалился, Фуюцки прошёл в приёмную большого босса. На удивление бодрый секретарь, потягивая кофе, кивнул внезапному посетителю и указал рукой, что командующий в своём кабинете.
       — Ты не так молод, чтобы пренебрегать своим здоровьем, Икари, — Фуюцки прошёл в бывший зал отдыха, скудно освещенный, просторный и полупустой: пара простых, заполненных документами стеллажей, незамысловатый, но из хорошей кожи диван и несколько удобных кресел. Никакой вычурности, никаких дизайнерских решений — функциональный минимализм во всей красе.
       Сколько людей в этом кабинете лишилось работы за последние годы? Фуюцки уже сбился со счёту. Сегодня этот список мог пополниться и Такэдой. А возможно, ещё пополнится им, но позже: пусть Гендо и не злопамятен, однако проблема для многих в том, что память у него отличная. Долги он никогда и никому не прощал.
       Перед стеклянной стеной, за которой открывался отличный вид на всё ещё пребывавший в полутьме Геофронт, стоял бесхитростный офисный стол, как бы довершая спартанскую обстановку. Вся мебель могла уместиться в кабинете раз так в пять-семь меньше, но Гендо предпочитал большие пространства, соразмерные с его широкими взглядами и далекоидущими планами. Однако их ограничивали идеи его жены (как кабинет — стены). Проблема в том, что Фуюцки знал, что находится за стенами, а вот что стоит за идеями Юи и каковы её цели — покрыто полумраком, как и само это помещение. В итоге Козо из всего плана Гендо видел только то, что позволял увидеть сам Гендо.
       Сам Икари удобно развалился в своём неизменном потрёпанном офисном кресле, которое немногим младше Синдзи. Гендо без особого выражения лица что-то читал на компьютере и скролил мышкой, иногда отбивая на клавиатуре. В полумраке его очки ярко отблёскивали светом от монитора, создавая зловещую картину. Поэтому его сухой ответ прозвучал жутковато:
       — Это уже не имеет значения.
       Но Фуюцки, в отличие от большинства других людей, в том числе даже некоторых членов Комитета, уже давно перестал бояться Икари. Поэтому без особой опаски подошёл к нему, выключил монитор — и всё помещение тут же погрузилось во мрак.
       — Порадуй старика, сыграй с ним, — Козо, как ни в чём не бывало сказав это, включил освещение в кабинете, затем на край стола положил отчёт инженерной службы. Гендо на него даже не взглянул, а лишь потянулся в глубины стола, аккуратно доставая оттуда настольную игру сёги с уже разложенными фигурами.
       — Эту партию я обязательно должен выиграть, — уселся Фуюцки в кожаное кресло рядом со столом, — а то уже начинаю забывать, что такое победа над тобой.
       Диспозиция после трёхдневной партии на сёгибане была до сих пор паритетной. Фигуры сэнтэ, которыми играл профессор последние годы, оказывали достойный хладнокровный отпор готэ, управляемым Икари. Ситуация из разряда вон выходящая, что говорило о том, что Гендо в последнее время сосредоточен на работе больше обычного. Что-то его беспокоило, догадывался Козо. Но что именно? В этих леденящих душу глазах сложно что-то разглядеть.
       — Подумать только — четверть века прошло с моей последней победы.
       — Да.
       Фуюцки сделал ход, который обдумывал несколько часов. После чего взялся читать долгожданную утреннюю газету. На развороте: «КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ КРУАССАНОВ В АТАКЕ! Тысячи сторонников Саркози и примкнувшие к ним армейские части штурмуют парламент. Полиция дезорганизована. Премьер-министр бежал из страны».
       «Ещё один прокол Комитета, — отметил про себя Фуюцки. — Что ж, сами напросились в высшую лигу».
       Как и сам профессор, который уже не первый год старается обыграть своего оппонента. Он точно мог сказать, что пока война не проиграна — новые битвы будут всегда. Вопрос в том — насколько удачные. Если как у Козо с Гендо, то всё очень быстро закончится.
       — Тогда у меня была фора — тебе мешала опьяняющая любовь к ним обоим.
       — Да.
       — Может, тебе стоит проявить капельку этой любви к Синдзи? Никто не осудит. И потом — горькая правда будет уже не такой обжигающей.
       Пауза. Слишком долгая для такого человека, как Икари Гендо.
       — В этом нет необходимости. Скоро и так все границы сотрутся.
       Фуюцки выглянул из-за газеты и сам не понимал, что пытался найти на лице своего собеседника. Скорбь? Жалость? Ничего этого не было. Только сделанная им пауза выдавала для Козо больше, чем хотелось Гендо: вероятно, старики из Комитета ему чем-то пригрозили, если Синдзи будет отведена роль не только пилота. Но учтивый профессор не собирался развивать эту тему.
       — Как завещала Юи? — Фуюцки вернулся к чтению газеты. — Не беспокоит ли тебя, что Синдзи может сам всё вспомнить?
       — За это не стоит беспокоиться, — Икари сквозь очки глядел куда-то в пустоту, — Рей позаботится.
       — Я бы не стал возлагать большие надежды на Аянами Рей, даже если таков план Юи, — скептически заметил умудрённый опытом и жизнью седовласый мужчина. — Личность Аянами Рей нестабильна — в любой момент покоящаяся в ней душа может дать о себе знать, и тогда пробудится её настоящая личность. Однажды Юи смогла с ней совладать и заключить договор... но сможешь ли ты?
       Икари молчал, полностью погрузившись в себя. Фуюцки оказался прав: Гендо что-то беспокоило. И эта обеспокоенность передалась и ему.
       — Будь готов, что она всех нас вздёрнет на ближайших фонарных столбах.
       «Или ещё раньше это сделают члены Комитета, — оставил при себе профессор, — если они узнают про Рей больше, чем им полагается».
       — На этот счёт у меня есть соображения, — произнёс Икари почти замогильным голосом. Не доверять ему было глупо. Фуюцки прекрасно знал, что он слов на ветер не бросает. Однако не только угроза пробуждения истинного лица Аянами Рей стояла на пути исполнения намеченного плана.
       — Надеюсь, у тебя есть соображения и насчёт расследования в Конгрессе? Вашингтон, как зачистит поляну, начнёт действовать.
       — Это головная боль Комитета, — Икари сделал свой ход в сёги. — Пока мы боремся с Ангелами, NERV не тронут. Время играет на нас.
       — Будем надеяться, — Фуюцки пристально вгляделся в новую расстановку сил на сёгибане. Один лишь ход — и вся ситуация перевернулась: готэ перехватили инициативу у сэнтэ. У последних остался выбор между плохо и очень плохо. Эта партия продлится ещё не один день, но именно сегодня профессор вновь проиграл.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 35. Рей II
 
 
       «Разве можно бояться себя?» — озадачился Синдзи. Конечно, в принципе, это реально, если бы в прошлом Аянами была бунтаркой и преступницей: мошенницей, воровкой, убийцей... нужное подчеркнуть. Однако эти предположения нелепы, ибо в первую очередь она была ребёнком. И вряд ли за ней числились грехи, из-за которых непременно стоило бы себя бояться. Из глубин сознания всплыла печальная история Со-хён, но и она лишь подтверждала догадки Синдзи: Ким росла в обуреваемой войной стране, где творить жестокость — вопрос выживания. В Японии в те времена тоже было несладко, но и, безусловно, не настолько всё плохо, чтобы маленькая девочка пустилась во все тяжкие. Самому Синдзи, например, в детстве никогда не приходило мысли совершать какие-то преступления.
       Самый «криминальный» поступок Синдзи совершил, когда ему было всего десять. Он намеренно на глазах у всех украл с прилавка булочку и, после некоторой погони, сдался полицейским. Всё ради того, чтобы у него спросили, кто его родители. Конечно же, Синдзи указал Гендо, ведь этот поступок совершил только для того, чтобы с ним встретиться. К сожалению, с отцом повидаться так и не довелось. Из полицейского участка маленького хулигана забрала Рокобунги Яори. Он и так был у неё не на самом хорошем счету, но после того дня отношения ещё сильнее испортились. А вот Отоя смеялся над этим поступком ещё несколько дней, да и потом неоднократно напоминал. Определённо «стоило того», чтобы красть чёртову булочку.
       Но это Синдзи — его бунтарские действия были продиктованы вполне очевидной вещью: желанием привлечь внимание отца. А вот что могло быть такого у Рей? Что такого она могла учинить в бытность ребёнком и теперь этого бояться? Юноша терялся в догадках.
       «Так почему, Аянами?» — в который раз он задавался этим вопросом. И не находил ответа — видимо, его получить можно только от самóй красноглазой девушки. Оттого Синдзи с некоторым энтузиазмом взялся за поручение Рицко отнести пропуск.
       Большой день был впереди.
       Пришлось делать крюк по утренней жаре до района, в котором живёт Аянами. Типовые пятнадцатиэтажные многоквартирные здания выстроились здесь в ряд. Между ними расположились маленькие дворики с уютными детскими площадками. Пустые пока, но скоро они заполнятся беззаботными детишками, радостные крики которых составят достойную конкуренцию громким звукам строительных работ — забивали сваи в фундамент новой линии обороны. Как на поверку оказалось, стационарная оборона, возможно, и не остановит Ангела, но способна его задержать, чтобы горожане успели укрыться в бомбоубежищах.
       Во встречном потоке людей Синдзи стало как-то неловко: все они спешат на работу или учёбу, а он один такой «умный» плетётся в обратную сторону в будний день. Почему-то даже важное поручение от самóй главы научного отдела NERV не очищало совесть, отчего его лицо имело виноватый вид. Правда, мало кому было дело до слоняющегося парня — у всех своих проблем по горло.
       Квартира 402. И вот он перед дверью стоит как истукан. Спину выжигает солнце, а он всё никак не может решиться тыкнуть в кнопку звонка. Икари предупредили, что Аянами живёт одна, поэтому он сейчас был как на иголках. Не то чтобы он ни разу не был наедине с девушкой у неё дома, просто Рей — это не Мана.
       Сердце слегка кольнуло, и Синдзи напомнил себе, что нельзя тянуть или убегать, — он должен двигаться только вперёд. Движение назад ни к чему хорошему его не приводило.
       Нажал на звонок раз. Тишина.
       Нажал ещё — снова нет эффекта.
       «Замечательно, — вздохнул Синдзи, — у неё звонок сломан».
       Можно догадаться, как это характеризует её как человека. Почему-то ему казалось, что Рей перфекционистка и у неё не должно быть ничего неработающего. Однако вот же — есть.
       Ну что, сдаваться из-за какого-то звонка — идиотизм. Конечно, можно просто подождать во дворе, пока Аянами выйдет. Но так и пропечься на солнце можно до смуглости Тодзи, что не входило в планы Синдзи. Загорать стоит где-то на море в приятной компании, а не в одиночестве посреди каменных джунглей — тут и солнечный удар можно получить. Поэтому Икари неуверенно постучал.
       Снова тишина. Или нет? Всё это стояние на месте уже начинало его бесить. В первую очередь он сам себя бесил.
       Постучал настойчивее.
       — Зайдите, — донеслось с той стороны.
       Синдзи некоторое время постоял, ожидая, что замок откроют, но ничего не происходило. Снова тишина за дверью.
       «Неужели? — подумал Синдзи и дёрнул за ручку. К его удивлению, дверь легко поддалась. — Блеск, просто блеск. Чувство личной безопасности к Аянами, кажись, так и не вернулось после потери памяти».
       Войдя в квартиру, Синдзи обомлел. Его иллюзия по поводу Рей испарялась, словно сухой лёд в горячей воде, с шипением и обильным дымом, — он даже видел, как маленькие фрагменты им сотканной картины неумолимо тают прямо на глазах.
       Пол в прихожей явно не мыли уже несколько месяцев: разводы тут и там, в углах — целые горсти из песка и пыли. Повсюду валялись какие-то бумаги с конвертами: похоже, после прочтения писем Аянами их тут же и бросала. Складывалось впечатление, что он ошибся адресом. Но нет, Синдзи ничего не напутал.
       Самой же хозяйки этого откровенного беспорядка видно не было. Вряд ли она спряталась от смущения — чтобы увидеть её в такой ситуации с порозовевшими щёчками, пришлось бы продаться дьяволу с потрохами. Однако судя по доносившемуся звуку душа — хотя бы с личной гигиеной у Рей более-менее. Это уже радовало Синдзи, но вот остальное...
       Разувшись, он шагнул на кухню, которая начиналась сразу же за прихожей. Обстановка здесь никак не ассоциировалась с тихой девушкой — скорее, с прожжённым холостяком: куча грязной посуды в раковине, повсюду крошки и объедки. В углу на столешнице лежало несколько белых упаковок с красной эмблемой NERV. Одна коробка сразу бросилась в глаза, так как была открыта. В ней Синдзи обнаружил... сухой корм? Не похоже, что у Рей есть домашний питомец, а значит, эта странная еда всё же её. И вероятнее всего, это часть жёсткой диеты — всё же Аянами необычная девушка, да ещё после серьёзной травмы. Но неужели суперорганизация производила ещё и пищевые продукты? Об этом он ничего не слышал, даже краем уха. Икари попытался найти название — ничего. Только маленькими буквами приписано: «Based on α-L-carbohydrate products». В составе — вода, различные группы углеводов, жиры, минералы, добавки... Белки отсутствовали. Пожав плечами, Синдзи пошёл дальше.
       Слева виднелась дверь, из которой доносился звуки льющейся воды: «А вот и ванная». Икари неимоверно интересовало, о чём Аянами думала, пуская в свою квартиру парня, пока она принимает душ. А ещё больше занимал вопрос: на что она вообще рассчитывала, не запирая входную дверь? И Синдзи теперь не удивился бы, если и дверь в ванную хозяйка оставила бы открытой — так и манило раскрыть дверь нараспашку и крикнуть что-нибудь в духе: «А вот и я! Не ждала?» Но он не рискнул и пошёл дальше, в единственную комнату, по центру которой стоял японский столик.
       Каморка была маленькой, квадратов так на двенадцать, и по чистоте ничем не отличалась от прихожей с кухней. Сразу бросалась в глаза стоявшая у окна односпальная кровать, которую, видимо, не заправляли с тех пор, когда постелили бельё. А оно вроде даже относительно свежее. Уже прогресс.
       Рядом с кроватью стоял обычный стул. Стул как стул, на котором висели белая футболка и джинсовые бриджи. Вроде ничего необычного, да только там же небрежно валялись ещё и лифчик с трусиками. Интересно, догадывается ли Рей, что надевать нижнее бельё перед парнем не самая лучшая затея? Он надеялся, что это лишь его бурная фантазия разыгралась. Наверняка у неё есть халат, а девушки прекрасно умеют полностью переодеваться на людях, при этом ничего не засветив.
       Подле находился обычный шкаф-купе с большим зеркалом на дверце. Икари надеялся, что там припасено хотя бы одно платье для особых случаев. Уж очень ему хотелось увидеть Аянами в нём. Наверняка она тогда кардинально преобразится. Но проверять, имеется ли платье в наличии, желания не было. Копаться в чужих вещах вообще плохая идея — самому Синдзи уж точно не понравилось бы, если кто-то решил бы перебрать его пожитки.
       В углу примостился маленький холодильник, а поверх него разбросаны различные медикаменты. Разобрать, что есть что, Синдзи не мог — в медицинских делах он был откровенно слаб. Только для интереса глянул одну из упаковок, на которой значилось: «Высокая концентрация...» чего-то там, а далее списком: α-D-2-amino-4-(methylthio)-butanoic acid... α-D-2-amino-4-methylpentanoic acid... α-D-2-amino-3-(H-imidazol...
       «Круто... Язык сломаешь, пока прочтёшь».
       С учётом «amino» и «acid», Синдзи мог предположить, что это группа аминокислот — наверное, их ей выписали для восстановления после травмы. Точно можно сказать, что врачи NERV знали своё дело: Аянами очень быстро поправлялась. В какой-то мере ему даже стало спокойней, в том числе и лично за себя: если что — и его поставят на ноги в кратчайшие сроки, и ему не придётся неделями прозябать в больнице.
       Аккуратно сложенные в коробке книги по психологии и философии (в большом количестве) — пожалуй, единственное, что в этой квартире имело что-то общее с образом Рей, сложившимся у Синдзи до визита в её квартиру. На них не было ни пылинки, словно они — то сокровенное, что дорого хозяйке квартиры. На фоне общей картины книжки выглядели чужеродно и неестественно. А картина эта была, мягко говоря...
       «Не суди людей по первому впечатлению», — какой раз уже вспоминались наставления Каору. Но чтобы вот так? Шаблон в голове Синдзи не просто треснул — он рассыпался в прах, разлетаясь под ночным бризом в далёкие дали. В этой лачуге, а иначе квартирку Рей назвать нельзя, требовалась немедленная генеральная уборка. У Икари руки чесались прямо сейчас приступить. Останавливало только то, что на это уйдёт уйма времени, а им через час-полтора уже надо быть в Геофронте.
       Блуждающий взгляд, выражающий жгучее желание Синдзи пройтись тряпкой по всему, что здесь есть, зацепился за комод. На нём стояло зеркальце, валялись различные женские штучки для косметики. Ради интереса, какой же арсенал у Аянами имеется, Икари подошёл к комоду и заметил сильно запыленную и открытую упаковку прокладок. Судя по всему, вскрыли очень давно, не меньше чем несколько месяцев назад, но ни разу толком не пользовались. Одиноко валявшаяся около мебели помятая прокладка довершала картину.
       «Вряд ли Аянами беременна, — отмёл он безумную мысль. — Наверное, из-за травм или курса лечения».
       Синдзи поймал себя на мысли, что ещё пару месяцев назад сильно застеснялся бы, увидев валяющиеся без присмотра прокладки. Но после нескольких недель жизни вместе с Мисато для него теперь это было вполне в норме вещей. И не такое видал.
       Рядом с прокладками стояли упаковки с цветными контактными линзами и от краски для волос. Тоже вскрытые, но неиспользованные и покрытые лёгким слоем пыли. И, что удивительно, краска для волос была вполне обычного тёмно-каштанового тона. Неужели пепельно-голубой всё же её родной цвет?
       «О, мир полон чудесных открытий», — почему-то вспомнилось замечание Рицко. Синдзи мог поклясться, что её слова о том, что Рей пытается быть как все, надо интерпретировать буквально. Она и вправду пыталась быть как все. Внешне уж точно. Но что-то пошло не так. И вопрос «что?» повис в воздухе.
       Во всей этой куче лежали ещё треснувшие очки, которые явно были не в пору Рей. Синдзи подошёл поближе, чтобы рассмотреть: старые, с большими прямоугольными линзами — такие носили в конце прошлого века. И тут его кольнуло в бок: последний раз, если не считать встречу в Геофронте, он видел своего отца именно в таких очках. С недоверием юноша взял их и посмотрел на внутреннюю сторону дужек, и на одной из них нашёл то, что не очень-то и хотел находить, — имя своего отца. Синдзи повертел их и так и сяк — вне всяких сомнений, это очки Икари Гендо.
       «Что они у неё делают?» — четыреста вторая квартира в очередной раз заставляла его обомлеть.
       Не успел он сделать хотя бы одно предположение, как услышал, что открылась дверь ванной. За всеми теми чудными открытиями, которые преподнёс визит к Рей, Синдзи совсем не обратил внимания, как она закончила принимать душ. Он развернулся, чтобы поприветствовать её, и на этот раз Икари уже натурально впал в ступор.
       В комнату вошла в чём мать родила, если не считать милые тапочки, красноглазая девушка, вытиравшая полотенцем свои пепельно-голубые волосы. Теперь её очередь уставиться на своего гостя: она замерла, что-то разглядывая. Что у Синдзи можно было разглядывать, он понятия не имел, а сам не мог оторвать взгляда от складного, без единого изъяна девичьего тела: груди правильной формы, изгибы талии, плоского животика... прямые ножки. Пропустил кое-что, вернуться чуть повыше.
       «ТВОЮ МАТЬ, ЧТО Я ДЕЛАЮ?!» — отскочил он назад и врезался в комод, с которого всё повалилось. А Рей решительно зашагала в его сторону, ничуть не стесняясь своей наготы и ничем не прикрываясь. Синдзи честно старался смотреть в её красные глаза, которые выражали возмущение, но его взгляд постоянно скользил пониже, на...
       — Верни! — потребовала она настойчивым голосом, как только приблизилась почти в упор к нему.
       Синдзи захлопал глазами, не понимая, чего она от него хочет. Вернуть... что? Её честь? Но как?
       Рей явно всё ещё чего-то ожидала от него. Ей было плевать, что с её наспех вытертых волос капает вода, стекая по белоснежному лицу, тонкой шее, а дальше вниз... на такое соблазнительное для Синдзи голое и бархатное тело. Девушка хоть и стояла рядом, но особого девичьего аромата от неё не чувствовалось. Разве что еле уловимый запах мыла.
       — Верни! — повторила она и протянула руку.
       — А-а! — сообразил он и поднял перед собой очки. — Это?
       Синдзи представил, какая у него сейчас глупая физиономия. Но Рей на это не обращала внимания и одним махом отняла очки, после чего выражение её лица вернулось в обычное состояние.
       «Неужели это всё, что её сейчас беспокоит?!» — он не верил своим глазам и ушам.
       Как бы там ни было, Аянами успокоилась и как ни в чём не бывало подошла к стулу с одеждой. Прилившая в голову Икари, да и не только туда, кровь ещё не до конца затуманила ему рассудок — он вспомнил о нормах приличия и тут же через силу отвернулся.
       Послышалось шуршание одеждой... и постукивание у Синдзи сердца, готового выпрыгнуть и ускакать куда подальше. Не сдержав мальчишеского интереса, он быстро глянул в сторону девушки — Рей надевала трусики.
       — Что случилось? — спросила она своим привычным тихим голоском.
       — Я... это... — занервничал юнец, стараясь найти подходящие слова в перемешавшихся в кашу мыслях, — меня попросили, чтобы...
       Он не мог сдержаться и косился на одевавшуюся Рей. Она уже приступала к лифчику, поэтому его взгляд вцепился в её маленькую и аккуратную грудь. Икари сглотнул — появилось желание её потрогать. Сейчас.
       «Нет-нет-нет, — замотал он головой и снова отвернулся, — ты не за этим сюда пришёл!»
       — Я... не то, что ты подумала...
       «Да соберись ты уже, тряпка, будто голых девиц ни разу не видел!» — настаивал голос его внутреннего дьяволёнка.
       «Технически видел один раз, и то...» — вторил ангелок.
       — Почему ты отвернулся? — задала Рей ну просто «гениальный», по версии Синдзи, вопрос. И парень не знал, что и ответить. То есть ему что, не возбраняется на неё пялиться? То, что она не смущается, — уже ясно. Другой вопрос, нравилось ли.
       — Н-наверное, потому, что ты без одежды...
       — С моим телом что-то не так? — последовал второй «гениальный» вопрос.
       «И вот что ей отвечать, чтобы не звучало двусмысленно? — ломал голову Икари. Любой ответ в данной ситуации будет или обидным, или пошлым. — А, к чёрту! Я же типа джентльмен!»
       — Как раз всё очень даже так, — крепости в голосе Синдзи оказалось меньше, чем он хотел, — поэтому я и отвернулся.
       — Вот как, — послышался щелчок, и Икари непроизвольно глянул. Это был звук футляра для очков, а сама Аянами уже стояла полностью одетая.
       Синдзи тяжело выдохнул.
       — Нам пора, — объявила Рей, ни высушившись должным образом, ни накрасившись.
       — Постой, Аянами, — последовал Синдзи за ней из квартиры, — тебе не кажется, что ты самую малость безрассудна?
       — Что ты имеешь в виду?
       Как только они вышли из её лачуги, Рей просто прикрыла дверь. Не заперев её на замок.
       — Вот это! — ткнул пальцем Синдзи. — Если бы пришёл не я, а ворвался какой-нибудь плохой человек?
       — Для предотвращения подобных инцидентов в четыреста пятой квартире располагается группа быстрого реагирования.
       Синдзи замялся, не зная, что и ответить, ведь она его, мягко говоря, «сделала». Всё же чувство личной безопасности у неё, оказывается, не атрофировано. И в отличие от Икари, Аянами очень хорошо осознаёт и, главное, помнит, что она под постоянным наблюдением. Поэтому и позволяет себе некоторые вольности. Сам же Синдзи порой совсем забывает, что под колпаком.
       — Это всё хорошо, — не унимался он, пока спускались по лестнице, — но зачем вышла из ванной голой? Ты что, эксгибиционистка?
       — Эксгибиционизм предполагает, что человек получает удовольствие от...
       — Я в курсе, что это такое, — прервал он. — Тебе никогда не говорили, что на людях разгуливать голой не стоит?
       — Я знаю нормы социального поведения, — спокойно ответила Рей, когда они уже вышли из здания на палящее солнце, — однако я находилась у себя дома.
       — Вообще-то, у тебя дома был ещё и я, и ты знала об этом.
       — Ты сказал, что с моим телом всё нормально.
       Синдзи покраснел, вспоминая изгибы её талии, ног...
       — Так-то оно так, и я бы сказал, что всё отлично... — Синдзи почесал затылок, не понимая, что он несёт. — Короче, больше так без предупреждения не делай. А то мало ли...
       Рей наклонила голову набок, задумалась и потом безапелляционно выдала:
       — В следующий раз буду осмотрительнее.
       — Спасибо, — буркнул Икари.
       — Однако я всё равно не понимаю, — в её голосе, Синдзи мог поклясться, появились нотки заинтересованности, — если с моим телом, по твоим словам, всё отлично, то почему ты не хочешь на меня смотреть?
       Если в чём-то Икари и был уверен, так это в том, что Аянами его добьёт ещё до того, как они доедут до Геофронта.
       — Как бы тебе сказать, — попытался он натянуть улыбку, чтобы всё обернуть в шутку, — а если бы я не сдержался? Знаешь ли, один на один с симпатичной девушкой без одежды... не каждый парень выдержит. А я далеко не святой.
       — Что ты имеешь в виду?
       — Ну, например, если... если бы я захотел тебя изнасиловать? А? Что бы ты сделала?
       — Изнасилование — это половой акт без согласия одной из сторон, — произнесла она будничным голосом, словно эта тема её совсем не смущает. — Я сомневаюсь, что между нами могло иметь место что-либо подобное.
       Ошеломлённый Синдзи аж крякнул. Радовало, что эта странная девчонка хоть знает, что такое секс. А дальше понимай как хочешь, что же Рей хотела сказать: или что он никогда бы не решился на подобное (и это недалеко от правды, но откуда ей знать?), или что она была бы не против. В последнем случае — как это всё воспринимать? Намёк? Да не может быть — это никак не укладывалось в образ той Рей, которую Синдзи уже знал. С другой стороны, что он о ней вообще знал? Ровным счётом ничего — её квартира это очень точно доказала.
       Как бы там ни было, сев на монорельс, они ехали в Геофронт молча. Синдзи настолько смутился, что не мог подобрать правильные слова, дабы завязать разговор. Особенно среди постоянно набивающихся в вагон пассажиров — не очень-то хотелось, чтобы их слушали посторонние. Из-за чего ему становилось ещё более неловко. Он боялся, что пропасть между ними из-за этого молчания только разрастается, и с каждой упущенной минутой он теряет шанс поладить с ней.
       А вот Рей это не заботило, судя по её лицу. Однако что-либо точно говорить только по её выражению — не совсем верно, как уже убедился Синдзи. Например, презирает ли она его за сегодняшнее утро, боится ли предстоящей реактивации «Евы-00»? Внешне Аянами была холодна, но вот что у неё на душе? Гадать можно было сколь угодно.
       Монорельсовый поезд остановился на конечной остановке в Геофронте, и все пассажиры вывалились сплошным потоком. Стараясь не потерять Рей из вида, Синдзи собрал остатки своей воли в кулак. Попытка не пытка, и бить она его не будет за доставучесть. По крайней мере, он так думал.
       — Знаешь, Аянами, — они подходили к контрольно-пропускному пункту, — я хотел бы извиниться.
       — За что?
       — За утреннее, разумеется, — он старался поспевать за уверенно шагающей девушкой, — застал тебя в таком виде, а ещё высказал претензии. Извини, я был не прав.
       Она остановилась и посмотрела на него своими холодными красными глазками. Синдзи никак не мог распознать, что же они источали и какую эмоцию испытывает их хозяйка.
       — Тебе не за что извиняться, — Рей снова двинулась к КПП.
       — Вообще-то, есть, — парировал он, — я же к тебе заскочил не для того, чтобы на тебя пялиться или отчитывать.
       Аянами задумалась всего на секунду. Но это значило многое, когда речь заходила о ней.
       Подходя к турникетам, Рей ответила тише обычного:
       — Вот как, — достала она свой пропуск, — тогда для чего?
       Аянами провела своей ключ-картой по турникету, и тот с противным громким звуком высветил красное сообщение: «Access denied*».
       Её лицо еле заметно переменилось, но Синдзи был уверен: настолько яркой эмоции у Рей он ещё не видел. С изумлением она повторила процесс вновь — «Access denied23». Потом ещё раз. Изумление плавно перетекало в недоумение, а оно, в свою очередь, — в неверие. Где-то внутри неё сломался заложенный алгоритм. Ещё немного — и она столкнётся с когнитивным диссонансом. А как это повлияет на Рей — ещё вилами по воде писано. А уж образовывающуюся очередь позади неё — тем более не интересовало. Что уж говорить про охранников, которые направились к ней проверить, в чём дело.
       — Вчера меня доктор Акаги попросила передать тебе, — Синдзи протянул Рей её новый пропуск, — ради этого я к тебе и зашёл. А я совсем запамятовал, прости.
       Аянами просто схватила карту и, ничего не сказав, прислонила к турникету, после чего послышался тихий звуковой сигнал: «Access granted24». Девушка прошла дальше к металлоискателям, не поблагодарив, даже не кивнув. В чём-то юноше стало обидно, но он также понимал, что сам виноват перед ней. Всё же Рей не железная, какой бы внешне малоэмоциональной она ни выглядела.
       — Слушай, — Синдзи нагнал свою попутчицу у эскалаторов, ведущих глубоко вниз, — как я могу загладить свою вину?
       — Что ты имеешь в виду? — снова холодные нотки в её голосе.
       — Ну, я хочу извиниться за всё сегодняшнее.
       — Тебе не за что извиняться.
       «Опять двадцать пять».
       Разговор не клеился. Впрочем, как всегда. Но можно было поговорить о деле, хоть Синдзи этого не любил. Он предпочитал общаться на отвлечённые темы, но что сейчас оставалось? Это неловкое молчание, как минимум для него, необходимо было обрушить.
       — Аянами, ты не боишься?
       — Чего?
       — Снова залезать в «Еву».
       — Почему это?
       — Мне рассказывали, что прошлый эксперимент вышел неудачным и ты очень сильно пострадала. Я бы, наверное, в твоей ситуации места себе сейчас не находил.
       — Всё хорошо, — в её отрешённом голосе чувствовалась некоторая уверенность в себе.
       — Мне бы твою уверенность. Иногда кажется, что они и сами не понимают, что такое «Ева» и что они создали.
       Она задумалась. На этот раз дольше, чем на секунду.
       — Ты же ведь сын командующего, разве не так?
       — А при чём тут он? — удивился Синдзи.
       — Ты не доверяешь работе своего отца?
       Доверяет ли он отцу? Вопрос из разряда «выбери верный ответ из 'нет', 'нет' и 'нет'».
       Если Синдзи и доверял всецело кому-то, так это Мисато, которая тепло его приняла. В этот список можно ещё включить разве что Макото и Рицко с Майей, от советов и указов которых могла зависеть его жизнь. Но уж точно не Гендо. Точно не человека, из-за которого он лишился и мамы, и папы.
       — Знаешь, Аянами, — он постарался не повышать голос, — у меня нет ни единой причины доверять такому козлу!
       Рей развернулась к Синдзи, глянув на его физиономию. В её глазах была заметна какая-то недобрая искорка. И не успел Икари что-то предположить, как получил мощную пощёчину. Звук шлепка громом раздался, все окружающие моментально обратили внимание на пилотов. Поднимавшиеся на соседнем эскалаторе работники были настолько поражены, что на их лицах смешалась куча эмоций за раз. И их можно было понять: такой реакции от знаменитой на весь комплекс снежной принцессы никто не ожидал.
       Она развернулась и медленно зашагала по ступенькам вниз, оставив Синдзи с красной щекой и поражённым до глубины души.
       «Отлично, — укорял он себя, — навёл мосты, называется...»
       Но не бывает худа без добра — Синдзи хотел её узнать получше, вот и узнал. Оставалось понять, что с этим теперь делать, если он собирался продолжить выстраивать с ней дружеские отношения. Рей действительно на поверку отнюдь не простая девочка — при общении с ней надо быть готовым ко всему. Её реакция на те или иные вещи и слова крайне отличается от реакции обычных людей.
       Неудивительно, что она боится себя и не хочет ни с кем дружить.
      

       23) В доступе отказановернуться
       24) Доступ разрешёнвернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 36. Амбивалентность
 
Евангелион-00 []
 
       С одиночеством Аянами Икари-младший мириться не хотел — это неправильно, несправедливо. Какой бы Рей ни была, она тоже заслуживает то малое счастье, которое можно получить от жизни. Да, он намеренно навязывался ей — и что? Кенске и Каору тоже навязались Синдзи, что от этого он потерял? Ничего, только выиграл. С Тодзи сложнее, но юноша уверен, что он на правильном пути.
       Этот новый мир — Токио-3 и люди, его населяющие, — дал ему шанс на счастье. Но от жизни нельзя только брать, нужно что-то давать взамен. И желательно равноценное. Поэтому его черёд делать доброе дело. Сначала необходимо успешно пройти реактивацию «нулевой». Все приготовления уже были позади: сейчас Синдзи находился внутри «Евы-01» в синхронизации с ней и слушал местами нестандартный инструктаж от лейтенанта Аобы. Сам же его «Евангелион» транспортировали на специализированной гигантской платформе вперёд ногами, словно в последний путь. Ассоциации у Синдзи возникали не самые радужные, из-за чего он старался представить, что едет вниз по глубоким тёмным шахтам. И это было несложно: благодаря непонятным для него свойствам LCL ощущалось, будто он сидит вполне вертикально, на своей попе, а не разлёгся горизонтально на спине. Вот только интерфейс не поддерживал обман вестибулярного аппарата и тела Синдзи и сообщал, что «Ева» перемещается в тоннеле не вниз, а вперёд.
       — Твоя задача, Икари-кун, — подытоживал Шигеру скучающим голосом, — подстраховать нас, если что-то пойдёт не так. Ну, там, если зверёк снова взбесится от того, что ему не дали нассать в ботинки, например.
       Синдзи непроизвольно захихикал, пока платформа, на которой лежала «Ева-01», начала медленно и с грохотом поворачиваться, ставя «Евангелион» на ноги. Где-то впереди шахта заканчивалась массивной конструкцией.
       — В первую очередь, — продолжал оператор, — обезопась персонал в комнате управления, а то я до вечера дожить хочу. Во вторую — спасаешь принцессу. То есть сначала меня, затем принцессу, никак иначе! И только после этого happy end — «Они жили долго и счастливо, уйдя в закат». Всё ясно?
       — Да, Аоба-сан, — Синдзи постарался сделаться серьёзней.
       — Отлично, открыть врата Ада!
       Секундой позже вспыхнули красные огоньки, зазвучала сирена, и гермодвери принялись неспешно раскрываться, а из образовавшейся щели хлынул ослепительный белый свет. Не успел Синдзи очутиться в тестовом ангаре, как в эфире донеслось пение Аобы:
       — Там-там-там, та, да-дам, та, да-дам, та-та-та, та, да-дам, та, да-дам.
       — Лейтенант Аоба! — прервала его недовольная Акаги, после чего воцарилось молчание, если не считать скрежета платформы.
       «Ева-01» въехала в Ангар-12. Он разительно отличался от других, которые были по своей сути доками или симуляторными. А этот — белоснежный, просторный и опрятный. По правую руку от Синдзи, метрах в тридцати, стояла плотно закреплённая к стене жёлтая «Ева-00», окутанная различными платформами, лесами и прочим. Из спины «нулевой» торчала контактная капсула, вокруг которой возилось несколько техников. Видимо, проводили последнюю диагностику.
       Как обратил внимание Синдзи, «нулевая» в деталях заметно отличалась от его «Евангелиона». Несколько иное строение многослойной брони, которая казалась наспех приваренной к телу, намного больше различных технических отверстий, всевозможных маркировок то тут, то там, плохая защита в области шеи, где виднелось множество узлов, креплений и тому подобного. И много-много заклёпок. Сама голова разительно отличалась в первую очередь большим окуляром и четырьмя поменьше вокруг него. И вот на этом Рей должна воевать... Синдзи почувствовал, как ему захотелось помолиться за бедную девочку.
       Слева от «Евы-01», среди белых плиток, виднелось тёмное бронестекло — комната управления. Синдзи приблизил картинку ради интереса. Интерфейс сразу выделил, опознал и классифицировал всех находившихся там работников. Доктора Акаги и Ибуки Майю Икари узнал сразу же и без подсказок компьютера. Рядом возилось ещё несколько научных сотрудников, в одном из которых юноша признал Ито-сана (как же давно он его не видел!). Откровенно скучающий Аоба, ковыряющийся в ухе, — уже привычно. Ничего интересного.
       Из прострации Синдзи вывел скрежет захлопнувшихся за спиной гермодверей. После чего сирена в ангаре смолкла. Тишину нарушало только равномерное и приятное гудение «Евы-01». Если очень сосредоточиться, то пилот мог ощутить еле уловимую вибрацию, которая действовало на него успокаивающе. Может быть, в этом и есть объяснение его ощущений безопасности? «Кто знает...» — Синдзи слегка погладил рычаги, приготовившись погрузиться в томительное ожидание.
       — Икари-кун, — ворвалась в уютный мирок Синдзи учёная, — можешь пока на сотрудниках протестировать работоспособность нового модуля «Евы-01»?
       — Этот ваш спектрометр чего-то там? Хорошо, доктор Акаги, но зачем он нужен? По-моему, не заметить в кустах Ангела будет сложновато.
       — Как мы уже удостоверились, Ангелы могут принимать совершенно отличные друг от друга размеры, формы и строения. Короче говоря, это перестраховка.
       «Не поспоришь», — согласился он.
       Пилот активировал недавно изобретённую Рицко «игрушку» и посмотрел на лейтенанта Аобу. Интерфейс вывел перед глазами общую «полезную» информацию о Шигеру: двадцать семь, группа крови A(II) Rh+, холост, не имеет высшего образования... Синдзи непроизвольно выдал протяжное «Э-э?». Пилота поразило, что такой высококлассный и ценный оператор, как Аоба, нигде не учился. Как его вообще взяли на работу, особенно на такую ответственную? Благодаря хорошим знакомым? Вряд ли. Шигеру отвечает, в первую очередь, за системы телекоммуникаций, сетевую безопасность и, в меньшей степени, инфраструктуру. А значит, напрашивался вполне очевидный, хоть и весьма романтичный, вывод: длинноволосый мужчина в прошлом хакер-самоучка, которого в итоге поймали. Ну и предложили ему или работать в NERV, или пусть его таланты гибнут где-то в местах не столь отдалённых.
       От мыслей отвлекло вспыхнувшее дополнительное окно, в котором после проведения некоторого анализа появилось заключение об идентификации живого существа: спектр оранжевый — человек.
       Синдзи перевёл взгляд на Майю, интерфейс выдал и на неё короткое досье: из всего его заинтересовало только то, что ей двадцать шесть и она закончила Massachusetts Institute of Technology. Икари перечитал ещё раз: вне сомнений, это легендарный MIT.
       — Вау, Ибуки-сенсей, — пилот не скрывал восхищения, — вы учились в ЭмАйТи!
       — Было дело, — послышался нервный смешок Майи.
       — Это что! — ворвался в эфир Аоба. — Ты бы видел проектную работу Майи-чан, она всю комиссию сразила наповал!
       — Если бы! Это был натуральный провал, — смутилась Ибуки.
       — Да ну? Я слышал другое.
       — Вообще-то, они всё забраковали и стёрли мою работу в порошок... До сих пор не могу им этого простить.
       — Ух ты, я думал, ты обожаешь MIT.
       — Нет.
       — Особенно тамошних профессоров.
       — Нет!
       Синдзи ещё больше зауважал местную милашку, ибо она училась в более крутом учебном заведении, чем её непосредственный начальник. А это дорогого стоит.
       — Давай, скажи нам: «I love MIT!»
       — А-а, — внезапно что-то вывело Майю из себя, — I hate this fu...
       — Разговоры! — а вот и Акаги, легка на помине. — У нас тут ещё работы вагон и маленькая тележка.
       — Простите, сэмпай!
       — Окей, док.
       — Ну как, Икари-кун, модуль работает? — теперь Рицко обратилась к пилоту.
       — Да, — коротко ответил он, удостоверившись, что и Майя идентифицировалась как человек.
       Синдзи поймал себя на мысли, что вот так просто и практически без стеснений разговаривает, скорее всего, с одними из умнейших людей в мире. С гениальными людьми, у которых, вероятно, многие хотят взять интервью. А он с ними беседует почти каждый день. Теперь Икари стал лучше понимать, почему Айда так рвался в пилоты.
       «Внимание! — донеслось из громкоговорителей ангара. — Всему персоналу классов A, B, F покинуть Ангар-12».
       «Началось», — выдохнул Синдзи, радуясь, что ему не придётся мариноваться в LCL сверх меры.
       На платформу к капсуле «Евы-00» вбежала хрупкая тень, разительно отличающаяся от других людей. Икари приблизил изображение, чтобы смотреть без особых усилий. Хотя ему не надо было глядеть на интерфейс, чтобы узнать Аянами, облачённую в контактный комбинезон белого цвета. Как и у Синдзи, такой же закрытый, с навешанным различным оборудованием на спине, плечах и кистях. Такой же обтягивающий... обтягивающий... он подчёркивал все девчачьи формы пилота. Ничего не утаивая от посторонних взглядов.
       Синдзи не сразу заметил, что интерфейс, повинуясь подсознательным мыслям пилота, уже чрезмерно приблизил картинку, и теперь у него на всю контактную капсулу было изображение бёдер Рей.
       «Фигурка класс, конечно, но хватит пялиться!» — он шлёпнул себя по щекам и убрал лишний зум. Пилот очень надеялся, что никто не наблюдает за интерфейсом «Евы-01» в режиме реального времени, а просматривать запись сего скучного действия никому в голову не придёт.
       Взяв себя в руки, он снова посмотрел в сторону «Евы-00».
       Стоя у открытого бронелюка капсулы, один из техников что-то объяснял Рей, в ответ она ему уверенно кивала. Не намереваясь больше провалить задание, девушка со всей серьёзностью подошла к делу. Однако больше всего Синдзи занимало то, что интерфейс выдал невероятно скупую информацию о девушке — имя да примерную дату рождения: март две тысячи первого, без конкретного числа. Но и это ещё не всё странное: «игрушка» Рицко после идентификации Рей как человека снова пересчитывала данные. И так каждые десять-пятнадцать секунд, будто устройство не уверено в выводах, сделанных по алгоритму.
       — Доктор Акаги, ваш новый модуль, похоже, барахлит, — пожаловался Синдзи.
       — Минутку, — отозвалась она. — Это просто детские болячки, ещё предстоит откалибровать.
       — Любите калибровать, док? — вмешался Аоба.
       — Кто-то хочет лишиться премии, — в какой-то степени надменно ответила Акаги, после чего Шигеру умолк. А вот Синдзи не мог угомониться:
       — По этой же причине ваш спектрометр «Еву-00» не видит?
       — Нет, он и не должен её как-либо определять — «Ева-00» сейчас не активирована.
       — Ну ладно, как скажете, эм... док.
       Пилот откинулся в ложементе и просто наблюдал за ходом приготовлений к реактивации.
       Когда инструктаж Рей закончился, на платформе показался человек, которого Синдзи не ожидал увидеть: Икари Гендо.
       Аянами тут же подбежала к нему, и они перебросились несколькими фразами. Оживлённо, без стеснений, легко и непринуждённо.
       Гендо слегка улыбался.
       Рей... чуть ли не улыбалась. Её лицо точно сияло. Ей нравилась компания его отца.
       Привычный мир Синдзи начинал потихоньку трескаться. Он не мог и предположить, что между его грозным отцом и холодной девушкой могут быть настолько тёплые отношения. Что могло связывать Рей с командующим, додуматься было несложно — признательность за помощь в том инциденте. Видимо, поэтому она хранит его очки. А вот Гендо? Сплошной вопрос. Но факт есть факт — они очень тепло общались, насколько могли проявлять эмоции такие сухие в обращении люди.
       Потрясённый Синдзи испытал даже чувство ревности к обоим и очень жалел, что «Евангелионы» не умеют подслушивать разговоры на таких дистанциях.
       «Внимание! Всему персоналу покинуть Ангар-12!»
       Командующий не стал ждать и ушёл вместе с остальными техниками, тогда как Аянами полезла в контактную капсулу и закрыла за собой бронелюк.
       — «Ева-01» подключена, — раздался голос Аобы.
       — Начат процесс ввода контактной капсулы в «Еву-00», — это уже Майя в эфире. И, как будто повинуясь её команде, жёлтая биомашина поглотила капсулу вместе с Рей. — Зондирование капсулы завершено. Связь установлена.
       — Освободить «Еву-01», — в эфир ворвался монотонный голос командующего.
       Послышалась работа фиксаторов, и меньше чем через минуту на плечи пилота навалилась тяжесть пятидесяти семи процентов синхронизации с собственным «Евангелионом».
       — «Ева-01» свободна, — отрапортовал Аоба.
       Чтобы сразу предотвратить какие-либо разрушительные действия от «нулевой», Синдзи развернул свою «Еву» лицом к ней и встал наготове.
       — Занял позицию.
       — Рей, ты готова? — снова раздался голос Гендо.
       — Да, — коротко ему ответили из жёлтой биомашины.
       Несколько секунд в эфире была тишина. Вероятно, командующий взвешивал все за и против.
       «Неужели ему Рей настолько дорога?» — поник Синдзи.
       — Начать реактивацию.
       В комнате управления беспрекословно начали выполнять приказ.
       — Аккумуляторы «Евы-00» заряжены на пять процентов, — информировала Ибуки.
       — Подключить внешний источник питания, — командовала Акаги.
       — Есть подключение внешки, — снова Аоба в эфире.
       — «Ева-00» перешла на внешний источник питания, — подтвердила Майя.
       Интерфейс «Евы-01» сбоку вывел картинку из контактной капсулы «нулевой». Расположившаяся в ложементе Рей спокойно дожидалась начала реактивации.
       — Подготовка к первой фазе синхронизации, — объявила Рицко.
       Дальше в эфире началась настоящая суматоха. Синдзи не успевал различать голоса, всё слилось воедино.
       — Проверка нервных соединений!
       — Погрешность в пределах нормы. Капсула закреплена. Готовность к первой стадии синхронизации.
       — Контактная капсула наполнена LCL.
       Синдзи сильно изумился, как легко Рей впустила в свои лёгкие противную жидкость: просто выдохнула весь воздух и носом втянула LCL — даже ни одна мышца на её лице не дрогнула! Самому юноше до сих пор этот процесс давался с трудом.
       — Процесс ионизации завершён.
       — Запуск интерфейса.
       — Подключение нерва А10 выполнено.
       — LCL в норме.
       — Язык интерфейса установить японский.
       — Файрвол «Евы-00» открыт на портах 2106, 5500, 7777 и 9927.
       — MAGI получили доступ ко всем системам «Евы-00».
       — Вторая стадия синхронизации. Установить задержку четвёртой степени, лаг в две целых тридцать одну сотую секунды, буферизацию гармоников третьей степени.
       — Пилот входит в контакт с «Евой-00».
       На изображении из «нулевой» Рей слегка дёрнулась. В отличие от фокуса с LCL, процесс синхронизации ей давался не так легко, как Синдзи. Она то и дело вздрагивала, жмурилась, но старалась стойко держаться.
       — Все цепи в рабочем состоянии.
       — Интенсивность импульсов и гармоников в норме.
       — Процесс синхронизации в норме.
       — Все нервные соединения А10 установлены.
       — Задействован тысяча сто девяносто один поток нервного центра, отклонения в пределах допустимого.
       — Контрольная таблица проверена до две тысячи пятьсот сорок седьмого пункта.
       — До абсолютной границы осталось две целых пять десятых пункта... одна целая семь десятых...
       Аянами напряглась — что-то шло не так.
       — ...одна целая две десятых...
       — Отклонение в гармониках на семь сотых пункта.
       — ...ноль целых девять десятых...
       — Незначительная интерференция в гармониках, поражено более девяти процентов!
       — Увеличьте лаг до трёх десятых!
       — ...ноль целых семь десятых...
       Рей заметно задрожала. Её грудь всё чаще и сильнее поднималась, словно девушка никак не могла надышаться.
       — Триста девятый поток отказал, потерян доступ!
       — Изолировать!
       — ...шесть десятых...
       — Две целых и шесть десятых процента нервных соединений поляризировались!
       — Распределить нагрузку на оставшиеся, занулить двадцать потоков.
       — ...пять десятых...
       — Общая погрешность в синхронизации превысила девять десятых долей.
       — Пульс пилота преодолел отметку в сто тридцать! Давление — сто шестьдесят на сто десять! Показатели растут!
       — Командующий, в прошлый раз было так же!
       — MAGI в два против одного рекомендуют прервать процесс!
       Аянами уже фактически скрючилась от испытываемой боли и сильно дрожала. Бедная девушка сжала рукоятки так, что ещё чуть-чуть — они и вовсе сломаются.
       — ...четыре десятых...
       — Остановить процесс реактивации!
       — Нет, продолжать, — как гром прозвучал голос Гендо.
       — ...три десятых...
       — «Еве-01» приготовиться!
       Синдзи вздрогнул и заметил, как его всего трясёт от наблюдения за мучительной болью Рей. Как же он хотел, чтобы всё прошло гладко, без эксцессов. Без проблем. Но лучше переоценить опасность, чем недооценить, поэтому он приготовился к любому выпаду со стороны «нулевой».
       — ...две десятых...
       — MAGI перешли в боевой режим!
       — ...одна...
       — Контакт! Граница пройдена!
       — «Ева-00» активирована.
       Жёлтый исполин дёрнулся, распрямляя плечи и натягивая до предела фиксаторы, которые сдерживали всю его мощь.
       В этот же момент Синдзи что-то почувствовал — что-то исходящее от его собственного «Евангелиона». Непередаваемое ощущение тревоги, предупреждения.
       Интерфейс вспыхнул, опознавая «Еву-00»: спектр красный, боевой комплекс проекта Е. Компьютер успокаивал, что перед ним свой, но «Ева-01» не велась и будто хотела передать пилоту, что «нулевую» стоит опасаться, ибо она...
...чужая...
...враждебная...
...она пахнет, как он...
...такая, как другие...
...другие тоже пахнут им...
...другие — слуги его...
...слуги его мешают нам...
...слуги — враги...
...она как слуга его...
...она — враг...
...но внутри не враг... и не друг... другая... договор...
...но она — враг...
...враг!..
       «Ну вот и всё...» — с содроганием ахнул Синдзи.
       — Зафиксировано АТ-поле!
       — Чьё?!
       — Активировано «Евой-01», какие-либо повреждения не фиксируются.
       — Икари-кун, расслабься! — встревоженным голосом Рицко пыталась успокоить пилота. — У нас всё под контролем!
       Синдзи обнаружил себя между «нулевой» и комнатой управления в боевой стойке и держащим в руке прогнож. Когда он успел тут очутиться и достать оружие — сказать не мог. Похоже, всё было рефлекторно.
       — «Ева-01», шаг назад.
       Пилот сделал усилие, чтобы успокоиться и подчиниться. Он ещё раз бросил взгляд на жёлтую биомашину и не увидел ничего враждебного с её стороны. Она с повиновением стояла на одном месте, ожидая команд от своего пилота. Перевёл взгляд на изображение Рей: она уже откинулась на спинку ложемента и облегчённо пыталась отдышаться.
       «Всё позади, — выдохнул он, — всё позади...»
       Синдзи не мог понять, что на него нашло. И не особо желал — одна мысль, что он мог что-то в беспамятстве натворить, пугала до дрожи.
       — Состояние пилота «Евы-00»?
       — Пульс сто десять, давление сто двадцать на девяносто, понижаются, — отчитывалась Майя. — Мозговая активность в норме, заражение не замечено. Пилот в норме.
       — Состояние самой «Евы-00»?
       — Все контакты в норме, гармоники в пределах допустимых ошибок. Установлено тысяча девяносто три потока, шесть процентов бракованы. Погрешность синхронизации в пределах нормы. Аномалий не выявлено. Уровень синхронизации — сорок шесть и восемь десятых процента.
       — Командующий, синхронизация пилота с «Евой-00» прошла условно успешно, — докладывала Акаги. — Перейти к следующему этапу реактивации? — Рей, ты как? — послышался его голос.
       — Хорошо, командующий Икари, — она старалась говорить как можно спокойнее, но запыхавшийся голос выдавал её с потрохами.
       — В дальнейшей реактивации нет необходимости, доктор Акаги, — Гендо тоже уловил состояние Рей. — На сегодня всё.
       — Есть! — не стала возражать учёная. — Процесс реактивации «Евы-00» завершён. Рассинхронизировать «Еву-00», извлечь пилота. «Еве-01» проследовать в Ангар-6.
       — Эй, Синдзи-кун, — послышался радостный голос Аобы, — с тебя новые штаны!
       Икари-младший с облегчением вздохнул и подчинился прямому приказу: поставил «Еву-01» на платформу, дождался, пока она закрепится. После чего уехал на ней из Ангара-12. Ему так и хотелось добавить — «в закат».
       «Это было не так уж и сложно, — усмехнулся он про себя, — тяжёлый день закончился, не успев начаться».
       Так он считал. И уже предвкушал, как весь день отдадут в его распоряжение. На что же стоило потратить время? Он не мог определиться, ибо редко случалось, что Синдзи был предоставлен сам себе. Может, немного попрактиковаться на виолончели? В этом есть смысл, ибо наверняка с ходу юный музыкант не сможет сыграть на будущем мини-концерте. Но сейчас — душ, обед и заскочить к Мисато в кабинет, чтобы получить заслуженный отгул. А если никакого отгула ему не полагалось, то настоять — ничто не должно испортить хорошее настроение и тягу к музыке.
       Оставалось только одно: Аянами Рей. С ней он пересёкся в столовой, в которой сейчас было весьма оживлённо. Как-никак обеденный перерыв.
       Взяв себе внушительную порцию собы с курицей и овощами вместе с вишнёвым компотом, он направился к столику, где расположилась Рей.
       Перед Синдзи мелькнули двое мужчин, судя по форме, из техобслуживания «Евангелионов». И в одном из них он узнал «свистуна», с которым недавно пересекался в туалете.
       — Эй, пилот Аянами, — радостно обратился к ней свистун, когда с коллегой проходил мимо столика Рей, — поздравляю с реактивацией! Дай пять, красавица!
       Он выставил ладонь в ожидании ответа, но девушка на него взглянула своим фирменным грузящим взглядом, после чего вернулась к своему обеду. А техник так и застыл в неловкой позе, ощущая себя не в своей тарелке.
       — Ой, — нервно засмеявшись, он ударил себе в ладонь другой рукой, — чё-то холодновато тут стало... пойду-ка я.
       — Забей, Хидэки, — хлопнул его по спине крупный по комплекции коллега, и они пошли дальше.
       Следивший за всей этой неловкой сценой Синдзи на миг передумал подсаживаться к Рей, вспоминая сегодняшние их, так сказать, разногласия по некоторым вопросам. Например, отца. Но Икари твёрдо решил, что быка надо брать за рога.
       — Можно я к тебе подсяду? — спросил Синдзи с подносом в руках.
       — Не возражаю, — ответила Рей и продолжила ложкой копаться в бесформенной массе, по какому-то недоразумению ставшей её обедом. Ела она некую странную кашицу с кусочками... сала? Синдзи никогда вживую не видел и не пробовал сала, но был наслышан о деликатесе из очень далёкой страны. Поэтому он изрядно удивился, что девушка выбрала такое странное блюдо, имевшее мало общего с фразой «стройная фигура».
       — Никогда бы не подумал, что девушке может нравиться сало, — Синдзи постарался натянуть беззаботную улыбку.
       — Не нравится, — категорично заявила она и с усилием проглотила порцию кашицы. Рей сморщила носик от неприятия вкуса, но с натугой продолжала пережёвывать.
       Казалось, что могло заставить альбиноску проявить свои редкие и сухие эмоции ярче всего? То, что её увидели голой? Не-а, совсем не близко. Взяли без спроса что-то дорогое? Всё ещё холодновато. Или, может, обозвали человека, которого она уважает? Теплее, но всё ещё нет. Синхронизация с «Евой» — да, но это немного не то. А значит, всё нет, нет и ещё раз нет. Ничего не сравнится с её обедом. Особенно когда его приходится глотать — Рей аж зажмуривается.
       — Тогда почему ешь? — Синдзи надломил палочки и уже приготовился есть свою аппетитную собу.
       — Это необходимо, — отправила ещё одну порцию на радость желудку.
       — А, — понимающе кивнул Икари, — диета?
       Она посмотрела на него своим равнодушным взглядом, потом перевела взгляд на собу. Долго глядела, высматривала, думала о чём-то.
       — Если хочешь, можешь взять мою собу, — пододвинул он тарелку к ней, — она с курицей и овощами, пальчики оближешь. Наверное. Я ещё не пробовал. Но тем лучше, да?
       Рей заворожённо смотрела на классическое японское блюдо, словно никогда его не пробовала. По её лицу читалось, что она очень-очень хочет, но что-то её останавливает.
       — Мне нельзя, — Аянами отвела взгляд.
       — Да ладно, если что-то нельзя, но очень хочется, — Икари наставительно поднял палец, пародируя своего опекуна, — то немножечко можно!
       Она подняла взгляд на Синдзи. Посторонний бы ни за что не догадался, что на её лице сейчас было написано удивление и заинтересованность. Но юноша уже начал потихоньку понимать её скромные эмоции.
       — Немножечко? — тихо спросила Рей.
       Довольный собой Синдзи улыбнулся:
       — Ага! Немножечко!
       Передал он чистые палочки, и Аянами неуверенно приняла их.
       — Немноже... чко, — прошептала она скорее для себя, чем для кого-то.
       Палочки она держать хоть и умела, но для неё это не было чем-то привычным, как для Синдзи. Поэтому ей не сразу удалось зачерпнуть горсть из лапши — она то и дело соскальзывала. Несколько попыток — и вот Рей медленно приподняла порцию. Она всё никак не могла решиться отведать незнакомого блюда.
       — Приятного аппетита, — сказал Синдзи, попутно радуясь, что смог вновь наладить контакт со своей коллегой. Кто знает, может быть, она улыбнётся.
       Только она решилась и приоткрыла рот, как оттенок освещения в столовой резко изменился на красноватый и прозвучала оглушительная сирена.
       «Внимание всему персоналу! — донеслось из громкоговорителей. — Объявлено чрезвычайное положение, код жёлтый. Персоналу класса A занять боевые позиции. Персоналу классов B, C, D оставаться на своих местах и ожидать дальнейших инструкций. Персоналу классов F и E проследовать в бомбоубежища»
       Синдзи сглотнул... Ох как это всё не вовремя.
       — Учебная тревога? — кто-то спросил в зале.
       — Ну, если второй раз повторят, то ни разу не учебная, — ответили ему.
       Сирена.
       «Attention all personnel! A state of emergency is declared, code yellow. Class A personnel, take combat positions. Class B, C, and D personnel, stay on your positions and wait for further instructions. Class F and E personnel, move to the bomb shelters»
       Народ потихоньку начал вставать и разбредаться. Пока вяло, надеясь, что всё это понарошку. И Синдзи тоже надеялся на это — юный музыкант ещё не попрактиковался на виолончели! Не успел от всего отдохнуть, просто лениво валяясь на диване и смотря телевизор вместе с Пен-Пеном! В конце концов, он хотел увидеть улыбку Рей, у которой сейчас на лице читалось разве что расстройство — отложив палочки в сторону, она так и не попробовала собу.
       — Ведь это же просто учения? — натянул улыбку Синдзи, стараясь приободрить Рей.
       Но он сам понял, что к чему, когда заметил знакомую вооружённую группу — собственную личную охрану. А уж не увидеть улыбающегося и махающего рукой Брэдли было очень сложно. Они шли с аналогичной группой, но уже незнакомых ему бойцов — а это уже охрана Аянами, догадался Икари.
       Синдзи ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и прыгнуть в неизвестность под звук сирены.
       «Внимание всему персоналу! Объявлено чрезвычайное положение, код жёлтый. Персоналу класса A занять боевые позиции...»
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 37. Крепость против крепости
 
Рамиил []
 
       «Анализ завершён. Спектр синий — Ангел!» — произнёс по громкой связи оператор второго звена.
       В командном центре царила настоящая суматоха. Все операторы, выдернутые с законного обеда, быстро разбегались по своим позициям, которые полукругом располагались у двадцатиметрового информационного поля, состоявшего из шести гигантских мониторов, а перед ними высвечивалось детальное голографическое 3D-изображение местности.
       «Цель движется над озером Аси, расстояние до Токио-3 — пять тысяч двести метров!»
       — Он уже здесь?! — влетела на второй этаж запыхавшаяся Акаги вместе с Ибуки и Аобой. Последние двое тут же заняли свои места по обе стороны старлея Хьюги. Сама Рицко нависла над Майей.
       «Первое звено операторов в сборе, теперь работа пойдёт», — приободрилась Кацураги, глянув на новоприбывших. Те спешно входили в курс дела.
       — Объявился примерно двенадцать минут назад в территориальных водах Японии, двигался со скоростью около семидесяти метров в секунду, — майор чётко информировала, как и полагается офицеру. — Его случайно визуально обнаружил один из сторожевых катеров.
       — Как так могло случиться? Как вообще его могли не заметить? — удивилась Рицко, бегло просматривая первичные показания на экранах.
       «Цель сбросила скорость до восьми метров в секунду».
       — А ты посмотри на него.
       На одном из шести гигантских мониторов была выведена нечёткая картинка, передаваемая с малого разведывательного беспилотника. Но даже мыльное видеоизображение сразу давало понять — этот Ангел кардинально отличается от предыдущих: ровные линии и резкие углы создавали чёткую геометрическую фигуру с восемью гранями. Идеально гладкая поверхность отблёскивала, словно гранёный алмаз, искажая причудливым образом пропускаемый через себя свет. В отличие от предшествующих собратьев, ничего не говорило о том, что этот летающий многогранник, возникший будто прямиком из учебников по геометрии, мог вообще быть живым. Скорее это какая-то замысловатая машина.
       — Парящий октаэдр, — чертовски точно определила Акаги и начала раздавать приказы научному отделу.
       — Эта дрянь, может, и не знает, что такое технология стелс, — продолжила Мисато, — но радары семидесятиметровую тушу Ангела видят только в упор. А из-за его отражающей поверхности, да на море, да в ясную погоду, визуально еле различили. Слона-то не приметили!
       — АТ-поле мощное и постоянное, сформировано конусом, — Майя уже шаманила над получаемыми сведениями. Рядом склонилась Рицко, всматриваясь в экраны её терминала. Судя по лицу учёной, данные были из разряда невероятных.
       — Эти колебания... рассеивает радиоволны, хитро, — заключила Акаги.
       Мисато сложила руки на груди и нервно отстукивала пальцем:
       — А твари становятся умнее. Каких ещё фокусов нам ждать?
       — Пока неизвестно, нужно больше данных, — Акаги снова прильнула к монитору.
       Не нравилось это Мисато. Мало того что заметили Ангела практически под самым носом, так известно про него ровным счётом ничего и непонятно, на какие финты способен такой враг.
       — Что с «Евой-01»?
       — Будет готова через триста двадцать секунд.
       — Можем мы рассчитывать на «Еву-00»?
       — Никак нет, вторую стадию реактивации командующий отменил.
       Для Кацураги это означало, что все её планы летели к чёрту. Брать неизвестного противника нахрапом одной боевой единицей — рисковать сверх меры.
       — Готовьте «Еву-01». Что с мирным населением?
       — Шестьдесят два процента переведено в безопасное место или эвакуировано, — отозвался один из вспомогательных операторов. — По докладу служб безопасности, полностью город будет чист примерно через девять минут.
       «Долго», — закусила губу майор. Почти одновременно с приходом Ангела в Токио-3. Конечно, пока он ведёт себя, как и предыдущий, достаточно мирно и не нападает даже на войска. Но никто не может поручиться за его действия в случае, если он заметит «Евангелион». Значит, придётся оттягивать выход Синдзи на сцену как можно дольше. А так как озеро Аси примыкает прямо к даунтауну Токио-3 с его небоскрёбами... Мисато закусила губу сильнее.
       От размышлений Кацураги отвлекли вошедшие на третий этаж командного центра командующий с замом. Икари, как всегда, не выражал никаких эмоций, а вот Фуюцки сегодня угрюмее обычного.
       — Текущему Ангелу присвоено кодовое имя Рамиил, — Гендо сел на своё место позади операторов первого звена, — про него известно только то, что он чрезвычайно опасен, умён и осторожен. Приказано нейтрализовать любыми средствами, майор Кацураги.
       — Слушаюсь, — отчеканила она. — Готовность ССЯ?
       — Силы самообороны докладывают, что без затруднений выполняют объявленный шестой сценарий действий, — отчитался со своего рабочего места Хьюга и указал на группу из четырёх операторов второго звена этажом ниже на левом крыле комцентра, после чего один из них перехватил слово:
       — Первая дивизия завершает развёртывание первого танкового батальона, первая и вторая роты расположились у ж.-д. станции Овакудани и вдоль шоссе Асиноко. Третья занимает позиции вдоль семьдесят пятого шоссе.
       На легенде и самой голографической карте зажглись соответствующие позывные и точки, указывавшие, где именно находились называемые подразделения.
       — Артподдержка? — осведомилась майор.
       — Мы можем рассчитывать на десятый и усиленный двенадцатым батальоном шестой артиллерийский полк, — отозвался ещё один оператор, и на карте выделились следующие метки. — Также в районе Мидори старого Токио развёртывают сто тридцатый артиллерийский батальон.
       Мисато отметила, что Силы самообороны наконец-то удосужились привлечь тяжёлую артиллерию — дополнительная огневая мощь никогда лишней не будет.
       — В заливы Сагами и Суруга прибывает первая эскортная флотилия.
       На одном из гигантских мониторов появился список боевых кораблей, принимающих участие в операции.
       — Авиация?
       — Седьмое воздушное крыло патрулирует Токио-3, шестое — над уездом Камиина в режиме готовности, эскадрильи второй вертолётной бригады готовы к вылету по команде.
       — Американцы уже в игре?
       — Пятая воздушная армия приведена в боевую готовность, в воздух поднимают шестьдесят седьмую, триста пятьдесят седьмую и триста восемьдесят девятую эскадрильи.
       Список американских эскадрилий вместе с их позывными появился на другом мониторе.
       — О, триста пятьдесят седьмая, — решил вставить свой комментарий Аоба, — «keep calm and brrrt on!25
       — Разговоры! — Кацураги сейчас было не до болтовни о звуковых особенностях отдельно взятого штурмовика. — Поддержка с моря?
       — Седьмой флот концентрирует у острова Хатидзё пятую авианосную ударную группировку.
       Мисато хотела присвистнуть, что теперь в её арсенале будут «Томагавки26», но сдержалась.
       — N2?
       — B-1B с позывным RAZER-3 войдёт в зону поражения через двадцать минут.
       На голографической карте появилась движущаяся отметина с обратным отсчётом.
       — Готовность к операции «Молот»?
       — B-2 USAF с позывным FURY взлетел с авиабазы Андерсон, расчётное время готовности — два часа сорок минут. Ту-214Р ВКС России с позывным LX-9203 прибудет для фиксации бомбометания через три часа десять минут.
       Кацураги утвердительно кивнула и одобрила сегодняшнюю расторопность бывших коллег. Похоже, после прихода двух предыдущих Ангелов они сделали выводы. Понадобилось всего две атаки, чтобы ленивая военная машина эффективно перестроилась под нового противника. И Мисато отлично знала, насколько это великое достижение. Ей даже захотелось пожать руку тем высшим офицерам в Мацумото и Вашингтоне, которые смогли протолкнуть новые директивы.
       «Цель вошла в зону действия средств объективного контроля. Расстояние до Токио-3 — четыре тысячи метров!»
       Научники сразу зашевелились, как только им подкинули новую косточку. На их голову посыпалась куча различных данных, которые предстояло систематизировать и проанализировать, чтобы — самое главное — сделать правильные выводы. Однако Кацураги не тешила себя никакими иллюзиями. На изучение Сахиэля после обнаружения его возле Филиппинских островов у них было больше времени. Но даже при этом всё толковое о нём узнали фактически уже во время боя.
       Этот же, Рамиил, свалился как снег на голову прямо у берегов Японии. Мало того что времени в обрез, так ещё из-за его формы вообще невозможно представить, из какого теста он слеплен и что от него ожидать. Единственное, что могла предположить Кацураги, — он, может, временами и быстрый, но, скорее всего, неповоротливый. Однако хватит ли этой малой догадки, чтобы оперативно накидать хоть какой-то жизнеспособный план? Очевидно, что в готовые сценарии придётся вносить правки прямо на ходу.
       «Но когда бывало иначе?» — на лице майора проявилась хоть и сдержанная, но всё же улыбка скучающего охотника, который намеревался застрелить наглую лису, посмевшую залезть в курятник.
       — Старший лейтенант Хьюга, — обратилась Мисато, — напомните всем, что бывает в городских боях с тяжёлой бронетехникой, даже имеющей качественное и количественное преимущество, без поддержки пехоты.
       Он обернулся слегка удивлённый тем, что ему задают почти риторический вопрос. Прекрасно зная свою начальницу, лейтенант понял, что вопрос или с подвохом, или с намёком.
       — Горит, майор.
       — Верно, горит, — глянула она ещё разок на изображение Ангела на гигантских мониторах, прикидывая шансы. — Поиграем в кошки-мышки: впустим цель в даунтаун Токио-3. Воспользуемся неповоротливостью и громоздкими размерами Рамиила. «Евангелион» сможет быстро маневрировать между зданиями, а Ангел — нет. Передайте военным, что понадобится много высокоточного оружия по требованию. Сейчас же переведите все источники питания в состояние готовности.
       Кацураги глянула на командующего. От него не поступило ни предложений, ни отмены приказа. Акаги тоже ничего против не имела, и сейчас работала одновременно с новыми данными по Рамиилу и с процессом активации «Евы-01».
       — Выполняйте, — сухо приказала майор, и старлей принялся раздавать указания.
       «Расстояние цели до Токио-3 — три тысячи метров!»
       — USAF вывели на позиции два БПЛА «Рипер», вооружённых «херрфаерами27» и GBU-3828, — отчитался один из операторов. — USPACOM29 предлагает для определения боевых возможностей Ангела сблизить с целью дрон и ударить с него.
       Мисато задумалась, насколько позволяло время. Её соблазняло разумное предложение американских офицеров — чуть что дрон не жалко, это всего лишь железка, которую можно заменить. Рыдать будут разве что некоторые идиоты-налогоплательщики. А информация, которую удастся получить, может оказаться бесценной. Однако Кацураги понимала и то, что есть огромный риск — спровоцировать Ангела крушить всё подозрительное, например занимающие позиции танки, и тогда под раздачу попадут сотни людей.
       — Передайте им, чтобы просто следили за Ангелом. И выведите нам картинку с этих дронов.
       — Есть!
       «Расстояние цели до Токио-3 — две тысячи пятьсот метров!»
       Через несколько секунд на мониторах появилось чёткое изображение Ангела с высоты птичьего полёта. Теперь можно было различить, что сам Рамиил синеватого оттенка, а его АТ-поле — золотистое. Оно настолько сильно сияло, что было легко визуально разглядеть его коническую форму. Во всяком случае Кацураги надеялась, что это то, о чём она подумала.
       — Рицко, — Мисато обратилась к подруге, — надеюсь, это его АТ-поле так светится, а не очередной фокус?
       — Верно, фазовый сдвиг в пространстве настолько мощный, что даже в пределах всего поля световые лучи преломляет, что уж говорить про другие волны. Раньше мы подобное фиксировали только отдельными участками и не так ярко. Правда поразительно?
       — Нет времени восхищаться противником, что там с «Евой-01»?
       «Расстояние цели до Токио-3 — две тысячи метров!»
       — «Ева-01» активирована и функционирует штатно, — Рицко хлопнула по плечу Майи, и та вывела на один из центральных мониторов изображение из контактной капсулы. — Проблем с пилотом не выявлено. Осталось внести некоторые поправки, и мы будем готовы к запуску.
       — Сколько?
       — Одна минута, — учёная немного задумалась. — Можем завершить в процессе.
       «Гражданское население переведено в безопасное место. Токио-3 чист, начат процесс перевода города в боевой режим!»
       Мисато удовлетворённо кивнула: сразу два дела завершены одновременно. Хороший знак.
       — Приготовиться к запуску!
       «Подготовка к запуску 'Евы-01' начата».
       — Синдзи-кун, — обратилась к пилоту Мисато и удостоверилась, что Аоба передаёт ему информацию о плане, — мы тебя высадим в северной части квартала Фукаёши.
       «Все блокираторы сняты».
       — Там ты затеряешься среди высоток и дождёшься, пока Ангел войдёт в черту города c юга/юго-запада, со стороны озера Аси. По нашей команде нейтрализуешь АТ-поле и сразу же спрячешься за зданиями.
       «Все крепления с первого по пятнадцатое сняты».
       — На открытую местность выходить запрещаю. Не забывай быстро менять кабели питания. Но если замешкался хотя бы на секунду — бросай до следующего.
       — Понял, Мисато-сан, — послышался ответ пилота.
       «Внимание! 'Ева-01' освобождена».
       — Запомни: без распоряжения не вступай с ним в бой, не высовывайся — мы не знаем, на что он способен.
       «Внутренние батареи заряжены. Подача от внешнего источника питания в норме».
       «'Ева-01' — к шахте К-09!»
       — Твоя задача — снимать АТ-поле Ангела, и ничего больше. Остальное сделают военные. Всё понятно?
       — Да.
       «Расстояние цели до Токио-3 — тысяча пятьсот метров!»
       — Готов?
       — С вас съедобное карри, Мисато-сан.
       На лице Синдзи отобразилась наглая ухмылка — ещё один добрый знак, по версии Кацураги.
       — Что-нибудь новое, доктор Акаги?
       — Исходя из собранных данных, MAGI предполагают, что Ангел имеет кристаллическую структуру, решётка которой гранецентрированная, — она вывела результат анализа на один из центральных мониторов. — Гибридизация, вероятно, тетраэдрическая. Внутри полостей нет, какие-либо внутренние органы тоже не замечены. Возможно, он сплошной, если не считать ядра.
       — Летающий кусок алмаза, — только и прокомментировала Кацураги, осмысливая информацию. — Другими словами, он и без АТ-поля крепок как орешек. Замечательно. Что ещё?
       — К сожалению, больше ничего полезного, — Рицко деланно сунула руки в карманы халата. — Его АТ-поле слишком мощное — мы не можем пробиться и получить больше данных. Как только «Ева-01» нейтрализует АТ-поле — мы сразу проведём тщательный анализ.
       Даже такая скудная информация о новом Ангеле от научников — это уже лучше, чем ничего. Мисато теперь могла точно сказать, что ковырять эту тварь придётся очень долго, буквально зубами выгрызая путь до его ядра. А значит, нужно что-то очень мощное. И танковые пушки будут как слону дробинка, что уж говорить про любое доступное сейчас вооружение для «Евы».
       — Доведите имеющуюся информацию о противнике до ОКНШ30 Японии и USPACOM.
       — Есть!
       — Проинструктируйте командиров машин танковых батальонов, чтобы они обстреливали цель «бопсами31» в одну из граней, которая будет наиболее им выгодна в момент сражения.
       — Есть!
       Конечно, глупо надеяться, что «ангеловский алмаз» аналогичен земному и что при критических воздействиях на ограниченную площадь он станет хрупким. Но выбирать не приходилось — нельзя же полагаться только на сверхмощные бомбы.
       — Что с авиацией?
       — Седьмое авиакрыло, а также триста пятьдесят седьмая и триста восемьдесят девятая эскадрильи готовы к бомбометанию. На подходе шестое авиакрыло, двадцать седьмая и сто пятнадцатая ударные эскадрильи.
       — Что на подвесках у F-232 и « Суперхорнетов33»?
       Операторы засуетились, уточняя информацию с японским и американским командованиями.
       «Расстояние цели до Токио-3 — тысяча метров!»
       — Бомбы JDAM34: GBU-32 и 38.
       Мисато цокнула языком.
       — Разворачивайте их, пусть вешают GBU-31 или что у них, может быть, помощнее появилось. Так и говорите: тащите самые мощные бабахалки.
       — USPACOM сообщает, что взамен отозванным поднимут сто вторую и сто девяносто пятую эскадрильи.
       «'Ева-01' доставлена к шахте К-09. Шахта свободна. Подготовка к запуску завершена».
       Кацураги ещё раз вгляделась в изображения Рамиила. Уже сейчас она ясно понимала, что это будет самый тяжёлый бой. Ей очень хотелось предупредить Синдзи, чтобы он был крайне осторожен, чтобы он просто знал, в какое пекло его отправят. Но для его же блага и спокойствия это лишнее.
       «Расстояние цели до Токио-3 — пятьсот метров!»
       Майор обернулась и теперь всмотрелась в невозмутимого Икари Гендо. Он вызывал противоречивые чувства: если смотреть на него как на командующего, его спокойствие было заразительным, но если смотреть как на отца, то этот человек ужасал своей жестокостью. На лице же замкома, напротив, хоть тот и старался проявлять выдержку, читалась обеспокоенность за происходящее — ему, как и Кацураги, не наплевать на жизнь пилота.
       — Командующий, — проступила сталь в её голосе, — если об Ангеле известно что-то ещё, то сейчас самое время об этом сказать.
       Мисато ощущала, как тройка операторов первого звена, которые знают чуть больше, чем остальные, сейчас навострили уши, словно дикие звери, почуявшие добычу. Для них добыча — информация. А вот Акаги хмуро глянула на свою подругу, явно не одобряя её действия.
       — Добавить к имеющейся информации нечего, — холодно ответил он. — Начинайте операцию.
       — Есть! — отчеканила майор и развернулась обратно к комцентру. — Запустить «Еву-01»!
       «'Ева-01' запущена!»
       Один из центральных мониторов вспыхнул сообщением, что «Евангелион» несётся к поверхности по шахте К-09.
       На голографической карте все боевые единицы находились на своих позициях, сформировав классическую ловушку для противника. И как только он войдёт в черту города — капкан закроется. В этом бою решит исход не тот, кто сильнее, а тот, кто хитрее. По крайней мере, так думала Кацураги.
       Мисато перевела взгляд на экраны: картинка с БПЛА передавала чёткое изображение, как одна из шахт в центре города начала открываться. Через несколько секунд оттуда поднимется «Ева-01» и начнётся игра.
       «Расстояние цели до Токио-3 — триста метров!»
       — MAGI зафиксировали внутри цели высокоэнергетическую реакцию! — вскрикнула Майя.
       — Какого рода реакция?
       — Цель скапливает энергию на конце одной из граней!
       Мисато быстро глянула на другой монитор: на потемневшем изображении одна из граней Ангела светилась настолько сильно, будто камера сфокусировалась на прожекторе глухой ночью. Даже дурак догадался бы, что сейчас будет.
       — Синдзи-кун, ставь АТ-поле!!!
       Не успел «Евангелион» появиться на земле, как в него сквозь все здания ударил яркий тонкий луч. Первое, что отметили все в комцентре, — скорость луча явно дозвуковая. Второе — энергетика нереальная: на глазах оплавлялись подъёмник и броневые пластины на груди «Евы». На экранах было видно, как Синдзи простонал от внезапной боли, но поставить АТ-поле всё же смог. Энергетический луч ударился о невидимый барьер, но, судя по перекорёженному лицу пилота, не очень-то оно помогало.
       — Вали оттуда! Просто двигайся!
       «Ева-01» одним рывком вырвала все крепления расплавленного подъёмника и, чуть не споткнувшись, побежала в сторону ближайшей высотки. Ангел завис на одном месте и прекратил атаку, как только дымящийся «Евангелион» скрылся за толстенным зданием.
       «Ангел прекратил движение! Расстояние цели до Токио-3 — двести метров!»
       «Чёрт! — выругалась про себя Мисато. — Если он там застрянет, то 'Ева' не достанет Ангела».
       — Серьёзные повреждения нагрудных бронепластин, — Акаги нервно высматривала характер поломок у биомашины, — но все системы пока функционируют штатно. Пилот в норме.
       — Какое «в норме», я там чуть не сгорел! — пожаловался запыхавшийся пилот. — По-моему, даже в капсуле чувствуется обгоревший металл!
       Мисато бросила взгляд на Рицко, но та только пожала плечами:
       — Примесей в LCL не замечено.
       — Ну и что мне теперь делать, чтобы его заманить в город? Станцевать?
       «Голос бодрый, — отметила про себя майор, отметая опасения, что Синдзи мог расклеиться после такой неудачи, — он в норме».
       — Синдзи-кун, не высовывайся, — Мисато уверена, что он и не подумал бы после случившегося, но проформы ради необходимо напомнить, — дождись, пока он войдёт в город, — вечно он над озером висеть не будет. А пока медленно двигайся к сектору D-12, там сможешь подобрать щит.
       Мисато два раза щёлкнула пальцем, и этого Хьюге было вполне достаточно, чтобы он раздал соответствующие распоряжения.
       Попутно переключая кабели питания, «Ева-01» начала мелкими перебежками двигаться к щиту. В комцентре все понимали, что серьёзно защитить биомашину щит не сможет, но помочь выиграть несколько секунд вполне способен.
       — Есть соображения, что это за луч? — Кацураги ответ нужен прямо здесь и сейчас. — И чем его парировать?
       — MAGI анализируют данные, — Акаги всматривалась в экраны, — но пока мы знаем, что он движется со скоростью семь десятых маха...
       — Это я и так видела.
       — ...и имеет просто фантастически низкое рассеивание энергии в атмосфере. Наши датчики де-факто регистрируют только косвенные данные. Другими словами — мы не знаем, что это за оружие.
       «День становится всё замечательнее, не правда ли?» — оскалилась Мисато.
       «Цель меняет форму!»
       Кацураги резко перевела взгляд на видеоизображение Ангела — и от увиденного уронила челюсть. С невероятной скоростью и гибкостью, без каких-либо видимых сочленений Рамиил превращался в причудливую конструкцию. Оголив своё ядро, основное тело разделилось на четыре висящие в воздухе тетраэдрические части, две из которых смотрели вверх и вниз, остальные — влево и вправо. Они сложились под малым углом в сторону «Евы-01», и около сферы начала всё ярче светиться маленькая точка. Изображение снова потемнело.
       Не успела Майя зачитать анализ MAGI, Мисато уже и так догадалась, что сейчас будет:
       — Синдзи-кун, БЕГИ!
       Пилот не замешкался, и «Ева-01» рванула со всех ног. Секундой позже из Ангела вырвался энерголуч, который по мощности и яркости в разы превзошёл предыдущий. Он с лёгкостью насквозь прошёл все здания на пути и врезался в уклоняющийся «Евангелион». Невидимый барьер биомашины под таким натиском беспомощно отступил. Синдзи застонал от боли, но продолжил попытки уклониться от луча. Всё тщетно. Щит оплавился в считаные секунды, теперь Ангел выжигал броню «Евангелиона», а пилот от изнуряющей пытки пламенем перечислял весь свой скудный матерный запас.
       Где-то рядом с «Евой» сверкнуло несчётным количеством искр.
       «Кабель питания оборван! Четыре минуты пятьдесят секунд работы автономному источнику энергии!»
       — Аэрозольный дым и защитные сооружения, быстро! — командовала Мисато.
       На протяжении всего берега Токио-3 в воздухе рванули гранаты, создавая ровную линию завесы. Но это не помогло — Рамиил продолжал точно выжигать свою цель, совсем не обращая внимания на возникшую помеху. Не помогли и попавшиеся на пути строения, в том числе поднявшиеся из-под земли заграждения — луч их прорезал, словно скальпель, потеряв в своей энергетике незначительно.
       «Это не лазер! — стиснула зубы Кацураги. — Какой-то грёбаный ромуланский дизраптер!35»
       — Повреждения «Евы-01» критические! — докладывала Майя. — Внешняя броня полностью оплавилась! Температура внутри капсулы резко повышается!
       — АТ-поле? — Мисато наблюдала, как луч срезал целый сорокаэтажный небоскрёб, и он, медленно сложившись как карточный домик, рухнул, словно под ним внезапно образовалась чёрная дыра. Пыль и дым застелили всё в радиусе сотен метров, сделав большинство камер наблюдения бесполезными.
       — Функционирует на полную мощь!
       — Так какого хрена оно не помогает?!
       — Если бы не АТ-поле, — вклинилась Акаги, — «Ева-01» уже бы сгорела дотла.
       Глаза Мисато забегали по голографической карте, стараясь найти наиболее безопасный путь отхода для Синдзи, ибо этот бой проигран вчистую.
       Почти все шахты, находящиеся рядом, мягко говоря, гибельны. Пока подъёмник поднимется, пока «Ева-01» в нём закрепится, пока уедет вниз — к тому моменту внутри капсулы будет бульон из пилота.
       — Синдзи-кун, отступай как можно быстрее на северо-восток, в район Отоме, к шахте К-14! Там тебя прикроет склон вулкана!
       В ответ Синдзи выкрикнул что-то нечленораздельное и, спотыкаясь, понёсся к назначенному месту. Из-за плотного дыма нескольких обрушившихся строений он то и дело врезался в здания, но путь свой под нестерпимым энерголучом продолжал стойко.
       — Авиации немедленно произвести бомбометания!
       Мисато понимала бессмысленность данного действия, но, если Ангел хотя бы на секунду отвлечётся, это уже победа.
       Практически сразу рядом с макушкой Рамиила разорвалось множество высокоточных бомб-хлопушек, сброшенных с истребителей-бомбардировщиков, а воздух прочертила яркая линия — характерная работа «бородавочников36». Но всё это беспомощно шмякнулось о золотистый барьер Ангела, так и не преодолев его. И, подтверждая самые скверные мысли майора, цель даже не чихнула, дальше продолжая превращать «Еву-01» в уголёк.
       «Второй заход будет с более мощными бомбами, — отмечала про себя Кацураги, — но помогут ли?»
       Под действием множества введённых обезболивающих и наркотических веществ Синдзи натурально рычал, почти ползком уходя за вулкан. Ещё один рывок из последних сил — и луч беспомощно врезается в склон, поджигая всю тамошнюю флору с фауной. Парой секунд позже Ангел прекратил атаку и снова застыл на одном месте, словно подумывая, чем на этот раз всех удивить. Пилот же решительно не собирался выяснять, какого цвета кролика вытащит Рамиил на этот раз, и направил пошатывающуюся «Еву» к открывавшейся шахте.
       Только Мисато хотела вздохнуть с облегчением и заслушать рапорт научников обо всех повреждениях «Евангелиона» и ранениях пилота, как Ангел снова начал видоизменяться.
       «Цель меняет форму!»
       — Синдзи, беги! — не стала она уточнять, что там затеял Рамиил в этот раз.
       И пилот не стал мешкать, изо всех сил стараясь дотащить оплавленную и дымящуюся биомашину до платформы.
       Не мешкал и противник, который принимал очередную чудаковатую конфигурацию: в форме лежащего на боку кристаллического тюльпана, вместо рыльца которого находилось ядро, а перед ним в воздухе раскручивались пять относительно маленьких тетраэдрических фигур.
       — Быстрее! — выкрикнула Мисато, когда «Ева-01» уже подсоединялась к подъёмнику шахты. Но Синдзи не успел. Экраны словно погасли: их пронзила толстая белая линия. На самом деле это был настолько мощный энерголуч, что он выжег склон холма насквозь и ударился об «Еву-01». Разрушительная ударная волна разлетелась во все стороны, сдувая маленькие строения и автомобили, словно шквалистый ветер осеннюю листву. В радиусе десяти метров от шахты всё резко полыхнуло жадным огнём, с невероятной скоростью перекидывающимся с одного квартала на другой.
       Синдзи на этот раз не выдержал и закричал во всю глотку.
       — Почему он ещё там?! — рявкнула майор.
       — Подъёмник оплавился, — нервно отчитывался один из операторов, — механизм заклинило!
       — Отстрелить противовес!
       Платформа немного качнулась и погрузила «Евангелион» под землю по колени, но в итоге биомашина так и осталась стоять под мощным энерголучом. Нагрудная броня оплавилась настолько, будто её вовсе забыли установить, а сама «Ева-01» напоминала обугленный остов.
       — Не помогает! Посторонние объекты в шахте!
       — Чёрт... Синдзи, убирайся оттуда!
       В ответ только агония пилота, который метался в ложементе от нечеловеческой боли. Он лишь кричал: «ПОМОГИТЕ!» С учётом того, что LCL в капсуле уже сильно бурлила, — Синдзи заживо варился.
       «Критические повреждения 'Евы-01'! Все слои нагрудной брони оплавились, ядро оголено! Системы отказывают!»
       — Сбросили синхронизацию до нижнего предела — десяти процентов! — проговорила Акаги. — Ниже нельзя — АТ-поле пропадёт!
       — Катапультировать! — тут же приказала Кацураги.
       — Никак нет, капсула не успеет отстрелиться прежде, чем исчезнет АТ-поле, — и тогда...
       «Состояние пилота критическое!»
       Слышались душераздирающие вопли Синдзи, иногда среди них можно было расслышать просьбу о помощи и мольбы о пощаде. Тройка операторов застыла от осознания происходящего. Хьюга и Аоба быстро пришли в себя и начали искать решение возникшей проблемы. У Ибуки же в горле встал ком, и она еле сдерживала себя, чтобы не пролить слёзы. Отвлекали её от дурных мыслей только приказы Акаги.
       Мисато с круглыми глазами глянула на всё ещё сухого на эмоции Гендо. Сглотнула от ужаса, что отец может так холодно наблюдать агонию своего единственного сына. Обернулась, чтобы посмотреть на суетившихся операторов, которые пытались помочь Синдзи хоть чем-то: кто-то бился над решением проблемы с подъёмником, кто-то банально поддерживал жизнь пилота сочетанием различных стимуляторов и изменением свойств LCL. Но так долго продолжаться не могло — ещё минуты две, от силы три, и Синдзи испытает болевой шок. Отчего произойдёт рассинхронизация с «Евой», снятие АТ-поля... и всё.
       «Должен быть выход! — не унималась Мисато. — Всегда есть выход! Думай!»
       Обстрелять Ангела из всего, что имелось, — не вариант. Его АТ-поле настолько сильное, что пробить даже N2-бомбой вряд ли удастся. Тем более RAZER-3 войдёт в зону поражения только через пару минут, а там они или вытащат Синдзи, или для него уже всё будет поздно. Что уж говорить про разрушения в Токио-3.
       «Думай!»
       Потребовать у Акаги поднять уровень синхронизации и ещё больше обколоть наркотой Синдзи, чтобы он смог переместиться дальше за склон? Не вариант, нервная система пилота просто не выдержит, он и так накачан стимуляторами сверх допустимого.
       «Думай!»
       Мисато тяжело выдохнула.
       Со следующим вдохом попыталась выровнять дыхание и мыслить рационально. Ангел не отвлёкся на атаку с воздуха наверняка потому, что истребители-бомбардировщики, чтобы обезопасить себя, наносили удары с максимально допустимой дистанции. На такой дистанции, при которой этот хренов луч тупо не достаёт.
       «Думай».
       Если отвлекать Ангела, то чем-то, что будет стрелять вблизи. БПЛА? Не вариант, слишком скудный и маломощный боезапас — чёртова тварь даже не обратит внимания.
       На языке Мисато вертелся неприятный ей ответ: приказать экипажам танков открыть огонь. И вот тут в полный рост встаёт моральная дилемма: если Рамиил всё же обратит на них внимание, то взамен одной оборвутся сотни жизней солдат, имеющих дóма семьи — жён, детей... Только ради того, чтобы дать маленькое окно во времени и с неясным результатом катапультировать Синдзи. Как командир, она должна быть готова к такому решению и принятию на себя всего груза ответственности. И это единственный видимый ей на данный момент выход. Однако пока ещё есть немного времени...
       «Думай».
       Акаги с Майей в этот момент судорожно просчитывали какие-то варианты вместе с MAGI. Даже у суперкомпьютеров предложений не было, кроме как продлить на пару минут агонию пилота. Тем самым просто оттянуть неизбежное.
       «Думай».
       Хьюга вместе с Аобой о чём-то лихорадочно спорили на повышенных тонах, отдавая порой противоречивые команды операторам второго звена. Те из-за этого действовали медлительно и ошибочно. Если верить одному из крупных мониторов — они удалённо пытались что-то сделать с предательскими тормозами на подъёмнике, автоматика которых по какой-то совсем фантастической случайности решила, что противовес оборвался из-за повреждений в шахте посторонними предметами, а не намеренно отстрелен по команде из комцентра.
       «Бинго!»
       Чтобы убедиться в осуществимости своего замысла, Кацураги глянула на состояние АТ-поля «Евы-01», которое было полностью сфокусировано в одной точке перед лучом Ангела и ничего больше не прикрывало.
       — Всем боевым единицам, — громогласно объявила Мисато, — огонь по шахте К-14!
       — Но там же «Ева-01»! — выкрикнула Акаги.
       — Выполнять!
       — Чего рот раскрыли, оглохли?! — гаркнул Хьюга, и все операторы начали судорожно передавать координаты союзным войскам.
       Через всего какой-то десяток секунд над «Евой-01» начали рваться сверхмощные бомбы, ещё через какое-то время вся местность озарилась вспышками от крупнокалиберных снарядов артиллерии, стиравших весь квартал с лица земли. В какой-то момент шахта вместе с «Евангелионом» скрылись за разрывами и дымом. Даже до комцентра доносились приглушённые звуки и дребезжание от разрывов — настолько плотный вёлся огонь.
       Ещё какая-то пара десятков секунд нескончаемого огня — и энерголуч резко дёрнулся вниз, врезавшись в землю. Мигом позже Ангел прекратил атаку и трансформировался в свою первоначальную форму октаэдра, вернув себе монолитность и величественность. Будто ничего и не было.
       «Цель прекратила атаку!»
       «'Ева-01' вместе с обломками платформы рухнула в шахту К-14!»
       Две хорошие новости одновременно — слишком жирно для такого чёрного дня.
       — Немедленная рассинхронизация! — командовала Акаги, непривычно на повышенных тонах. — Начать в три шага доплеровское охлаждение LCL!
       «Пилот потерял сознание!»
       Затаив дыхание, Кацураги наблюдала, как на мониторах выводится изображение развалившегося в беспамятстве красного как рак Синдзи. Его тело обвисло в ложементе, лицо безмятежно, изо рта тянулась слюна... Всё это ни о чём хорошем не говорило.
       На другом мониторе были видны груды обломков, в которых затерялся дымящийся «Евангелион», начисто лишённый грудной брони. В остальных местах она или обуглена, или оплавлена. Объединяло все части то, что везде были следы осколочно-фугасного воздействия — натуральное решето. А тем временем техники в жаростойких костюмах уже облепили «Еву» и поливали её спецсредствами.
       — Снять ионизацию, системы жизнеобеспечения перевести в реанимационный режим!
       — Состояние пилота критическое, — голос Майи дрогнул, — пульс нитевидный!
       — Два кубика адреналина, массаж сердца по моей команде! — Рицко помедлила, пока контактный комбинезон вколет своему хозяину очередную порцию стимулятора. — Разряд!
       Тело пилота слегка дёрнулось, но сам он в сознание так и не пришёл. Мисато боялась, что если его не убил Ангел, то химия, введённая в Синдзи в бесчисленном количестве, точно вызовет острую интоксикацию и окончательно добьёт.
       — Есть пульс!
       — Извлечь капсулу! Экстренный сброс LCL!
       — Спасательную бригаду туда! — ногтями вцепилась Мисато в спинку кресла Хьюги, следя за состоянием пилота. — И в аппарат его, живо!
      

       25) Букв. 'Сохраняй спокойствие и делай бр-р-р-р'. Сложившийся своеобразный мем на штурмовиков А-10 из-за особенностей звуковых и вибрационных эффектов во время стрельбы из пушки GAU-8/Aвернуться
       26) Имеются в виду крылатые ракеты BGM-109 Tomahawkвернуться
       27) Имеются в виду ракеты класса воздух - земля AGM-114 Hellfireвернуться
       28) GBU - guided bomb unit или smart bomb. Серия корректируемых авиационных бомбвернуться
       29) United States Pacific Command - Тихоокеанское командование Соединённых Штатоввернуться
       30) Объединённый комитет начальников штабоввернуться
       31) Имеются в виду бронебойно-оперённые подкалиберные снарядывернуться
       32) F-2 - японский истребитель-бомбардировщик на основе многофункционального истребителя F-16вернуться
       33) Имеются в виду американские истребители-бомбардировщики F/A-18Е Super Hornetвернуться
       34) Joint Direct Attack Munition. Комплект оборудования на основе технологии GPS, преобразующий свободно падающие бомбы в корректируемыевернуться
       35) Ромуланский дизраптер - высокоэнергетическое лучевое оружие, одно из мощнейших во вселенной Star Trek, используемое расой ромуланцеввернуться
       36) Неформальное прозвище американских штурмовиков A-10 Thunderbolt IIвернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 38. Операция «Ясима»
 
 
       — На данный момент, после двух неудачных попыток пробить броневые плиты, цель зависла прямо над штаб-квартирой, в районе квартала Фукаёши, — отчитывался Хьюга, — и бурит поверхность неизвестным вибрационно-акустическим устройством в целях достижения Геофронта.
       — И даже не постучится? — откликнулась Мисато. — Каков нахал.
       В совещательной комнате, вокруг стола со встроенной интерактивной картой, собралось для разработки плана всё высшее руководство «NERV-Япония», причастное к нейтрализации Ангела. За исключением разве что самого командующего и его зама: Икари отбыл в штаб-квартиру ООН, чтобы просить содействия членов Совета Безопасности, тогда как Фуюцки отправился в Мацумото на встречу с премьер-министром.
       Стол за почти что полчаса успели захламить отчётами, личными планшетами и ноутбуками, кружками с кофе и банками с энергетиками. Все прекрасно понимали, что, пока не будет разработан план, никто отсюда не выйдет. И многие не исключали вероятности, что они здесь останутся навсегда.
       — Ну, в какой мы заднице? — мрачная как туча майор еле сдерживалась, чтобы не выбежать на поверхность и обматерить Ангела трёхэтажным армейским матом. А лучше лично пострелять в него чем-нибудь убойным — смысла мало, но хоть успокоиться.
       — По последним данным, — решился взять первым слово один оператор, — цель атакует любой враждебный объект в радиусе пяти тысяч метров.
       — Чтобы узнать максимальную дистанцию огня Ангела, американцам пришлось извести все свои «Риперы» в Японии, — Аоба, как всегда, со своей иронией. —Налогоплательщики рыдают зелёными слезами.
       На интерактивной карте Макото стилусом обрисовал радиус огневого поражения неприятелем.
       — Другими словами, — на отрешённом лице Кацураги разве что глаз подёргивался, — мы не сможем использовать «Евы» не то что в ближнем, а даже в дальнем бою. Замечательно. Риц, вы хоть узнали, что у него за пукалка такая?
       Мисато лениво бросила взгляд на приютившихся в углу стола Рицко, которая скурила уже не одну пачку сигарет, и Майю, упорно что-то строчившую на своём лэптопе. Прежде чем ответить, Акаги сделала долгую затяжку.
       «Плохой знак», — решила Мисато.
       — После анализа всех данных ни я, ни MAGI так и не смогли понять принцип работы этого оружия, — затушила Рицко остаток сигареты и закурила следующую. — Очевидно только то, что это оружие направленной энергии, которое вокруг себя создаёт вакуумное пространство для минимизации потерь в рассеивании. Но как оно формируется, что из себя представляет — ответа нет.
       — Ты шутишь? — Мисато отказывалась верить своим ушам. — Звучит как какая-то долбаная магия.
       — Он стреляет оружием, которое или нарушает известные нам законы физики, или базируется на принципиально иных законах физики. Выбирай, что тебе по душе.
       — Короче, Рамиил : Рицко — один : ноль.
       В ответ Акаги только покачала головой и вернулась к изучению отчётов на планшете.
       — Как он так легко видоизменяется? Ты же говорила, что он сплошняком из алмазоподобного материала.
       — Последний анализ MAGI показал, — учёная не сочла нужным оторваться от экрана, — что трансформация Ангела происходит на молекулярном уровне благодаря, с высокой долей вероятности, манипуляции АТ-полем.
       — А это вообще возможно?
       — Мы раньше думали, что «Евы» прыгать не умеют. Природа АТ-поля пока плохо изучена, так что подобный вариант не исключён.
       Кацураги хотелось шмякнуться лбом об стол — если Ангел способен на такие выкрутасы АТ-полем, то они не просто в заднице, а в самом натуральном дерьме. Ибо кто знает, какой ещё туз в рукаве он припрятал. Или вообще джокер, тогда можно без боя поднимать лапки кверху.
       — Что с пилотом?
       Акаги кивнула на Ибуки, та встрепенулась:
       — Плохо, — девушка пыталась скрыть расстройство, но у неё не получалось, — шестьдесят девять процентов кожного покрова получило ожоги первой степени, двадцать три — второй. Незначительные повреждения внутренних тканей, в том числе ЦНС.
       — И сколько он проваляется овощем?
       — Чтобы не нарушить возможности пилотирования из-за физических и головных болей, его продержат до шестидесяти часов в бессознательном состоянии, пока восстанавливается гипербарической оксигенацией. Также доктор Карихара рекомендует вплоть до предстоящей возможной операции против Ангела приводить пилота в сознание только для естественных нужд.
       «Пожрать да на горшок... — Мисато постучала пальцами по столу. — Вот Синдзи будет рад, когда придёт в себя».
       — Рицко?
       — На редкость я согласна с нашим врачом. В любом случае, пока у нас нет плана, во избежание каких-либо последствий для синхронизации, пилоту «Еву-01» надлежит восстанавливаться.
       Мисато кивнула, в том числе и своим мыслям, что Синдзи лучше хорошенько отдохнуть и набраться сил, чем мучиться болями и мешаться под ногами. Не хватало, чтобы его снова накрыла депрессия.
       — Что ещё?
       — Вибрационно-акустическое устройство Ангела — для удобства назовём просто «бур» — уже почти преодолело первый слой композитной бронеплиты, — взял слово главный инженер Такэда. — Если он продолжит тем же темпом, то все оставшиеся двадцать три слоя неприятель преодолеет через семьдесят семь часов, в ночь с четверга на пятницу, в ноль часов шесть минут.
       — А он никуда не торопится... Что с «Евами»?
       — «Еву-01» нам приходится собирать практически с нуля, задействовав весь имеющийся резерв... — в голосе Акаги чувствовались обвиняющие нотки.
       — Уж извини.
       — ...и её полный ремонт к расчётному времени мы не успеем произвести, — Рицко обильно пустила дым после очередной затяжки, — будут некоторые проблемы в опорно-двигательном аппарате.
       Мисато угрюмо уставилась на главу научного отдела:
       — Ладно, ковылять так ковылять. А что с «нулевой»?
       — С «Евой-00» мы успеем провести вторую стадию реактивации, но для полноценных одиночных операций она не проектировалась, поэтому не стоит на неё возлагать больших надежд.
       Повисло молчание. Мисато хотелось выть волком, но она лишь откинулась на спинку кресла.
       — Какая славная ситуация, — протянула она. — Ещё чем-то порадуете?
       — Мы обнаружили, — взял слово другой оператор, — что Ангел не атакует людей, в том числе если подойти к нему почти вплотную, насколько это позволяет его АТ-поле. Благодаря этому пожарные смогли потушить очаги возгорания и минимизировать ущерб городу.
       — Какой добряк, хоть на свидание с ним сходи, — из майора яд прямо сочился. — АТ-поле... что мы уже знаем о нём?
       — Оно непрерывно активно, — Ибуки отвлеклась от ноутбука, — и что самое важное — на лету меняет свои характеристики, из-за чего его преодоление многократно усложняется.
       — Могу сделать предположение, — подхватила Акаги, — что если каким-то чудом «Ева-01» смогла бы добежать до Ангела, то вряд ли получилось бы с первого раза нейтрализовать АТ-поле.
       Кацураги от безнадёги попыталась расслышать, как скрипят её извилины. Ей казалось, что это будет намного проще, чем завалить висевшую над их головами алмазную тварь. К слову, свои извилины она так и не расслышала.
       — Сколько?
       Рицко только выгнула бровь, не понимая, о чём её спрашивает подруга.
       — Сколько килотонн надо по его башке долбануть?
       — По расчётам MAGI, чтобы теоретически преодолеть АТ-поле Ангела, понадобится термоядерная бомба мощностью более семи мегатонн в тротиловом эквиваленте.
       Все в комнате всполошились, а майор громко присвистнула:
       — И это он ещё не обещал жениться, вот подлюга!
       — Если мы сбросим такой боезаряд, — послышался голос Хьюги, который всё это время стоял чуть позади Кацураги, — весь Токио-3 будет гарантированно уничтожен, а из-за эффекта замкнутого пространства возможно частичное обрушение долины в Геофронт.
       — И тогда каюк штаб-квартире вместе с большинством инфраструктуры, — у Мисато снова подёргивался глаз. — И предоставим весь мир Ангелам на блюдечке с голубой каёмочкой. Просто прекрасно. Есть более здравые идеи?
       К сожалению всех присутствующих, любые предложенные идеи практически сразу же отметались. Их реализации мешало всё: отсутствие боеспособной «Евы», лимит во времени, скудные знания о противнике. Был только один плюс: и так почти неограниченные ресурсы можно ещё больше расширить за счёт стран Совета Безопасности, уж командующий об этом позаботится. Вот только беда в том, что против нынешнего Ангела всё это бесполезно. Ничего, кроме ядерного удара, не сработает. К Рамиилу не подступиться и его не обмануть. Непобедимая глыба.
       — А что, если Ангела забомбордировать боеголовками без ядерного оснащения? — подняла руку Майя, но, заметив снисходительные взгляды тактического отдела, сразу вжала голову в шею. — Ну, у них же большая скорость...
       — Точность низкая, — монотонно пробубнила Мисато.
       — К примеру, у «Трайдента II» КВО37 порядка девяноста метров, — пояснил Хьюга, — а скорость боевых блоков на конечном участке не такая высокая, как на орбите.
       — Тогда, — у Майи забегали глазки: она обрекала себя на осуждение уже от всех своих коллег, но не могла не предложить — кто-то это должен был сделать, — Jet Alone?
       В комнате зашептались, как только услышали название прямого конкурента «Ев». Некоторым такое предложение, как и думала Ибуки, явно не понравилось. Однако большинство с энтузиазмом его восприняло, ибо конкурент конкурентом, но сейчас выбирать не приходилось.
       — Командующий уже связывался с Пентагоном, — Мисато закинула голову за спинку, словно глядя сквозь потолок. — Проект не готов, и не успеют, даже если поднажмут.
       Надежда на лицах собравшихся быстро таяла.
       Аоба стукнул кулаком в ладонь, словно его осенило:
       — Может, использовать railgun? Американцы же испытывают один такой для будущих эсминцев класса Zumwalt. Мы могли бы его реквизировать и модернизировать.
       — Начальная скорость полёта снаряда из их электромагнитной пушки всего на две трети больше, чем у штатного «бопса» современного танка, — Хьюга не оставлял шансов. — Даже если мы повысим скорость до трёх-четырёх километров в секунду — это ничего не даст. Если бы рельсотроны могли пробивать АТ-поле, мы бы уже давно снарядили ими оборонительные сооружения Токио-3.
       — Теоретически, — подал голос один из инженеров, — если нам не нужна точность на сверхбольших дистанциях, не важен ресурс ствола и нам необходимо только поцарапать ядро, а значит, можем облегчить болванку, то... — Он замешкался, что-то подсчитывая на своём планшете. — ...то теоретически можно разогнать двухдюймовый снаряд до пяти километров в секунду.
       Мисато оживилась и глянула на Рицко щенячьими глазками.
       — Идея интересная, — учёная через лэптоп Ибуки дала команду MAGI смоделировать предложенный вариант, и все затаили дыхание, — но по беглым прикидкам, чтобы перегрузить АТ-поле Рамиила, подобная болванка должна разогнаться до восьми километров в секунду. А это первая космическая скорость, с сопутствующими проблемами. Более того, о преодолении АТ-поля речи не идёт, мы говорим только о его, напомню, перегрузке, и не больше.
       В комнате протяжно вздохнуло несколько человек.
       — Резюмирую, — оживился Аоба, и все обратили на него внимание, — летающая крепость нас поимела страпоном и без вазелина.
       В совещательной послышались, как кто-то хмыкнул или нервно хихикнул, а кто-то неодобряюще фыркнул. Кацураги же щёлкнула пальцами:
       — Напомни, если доживём до следующей зарплаты, запросить тебе премию за самое ёмкое определение нашей текущей ситуации.
       Теперь же послышались осторожные смешки.
       — Ну, можно поднять белый флаг, — нетипично для себя пошутил Макото, не меняясь в выражении лица.
       — Отличная мысль, — глубоко вздохнула Кацураги и потянулась, как истинная кошечка поутру, — улыбнёмся, помашем и поедем все вместе отдыхать на Окинаву. У нас будет целая половина недели до конца света, чтобы оторваться!
       В комнате снова воцарилось гнетущее молчание. Все идеи исчерпались.
       — Минут через сорок должны прибыть японская и американская делегации, — прокашлялся Хьюга. — Может быть, у них найдётся пара светлых мыслей.
       — Неужели выхода нет и нам поставили шах и мат? — Майя ни на шутку забеспокоилась. — Ангел ведь материален, а значит, не неуязвим. Должно же быть хоть что-то...
       Ибуки была чертовски права. Возможно, даже сама не до конца понимала насколько, равно как и все присутствующие. Только в голове Кацураги что-то щёлкнуло, но она всё никак не могла уловить мысль, чтобы сформулировать её в план.
       — А точно он материален? — майор понемногу выходила из меланхолии.
       — Согласно анализу MAGI, — глава научного отдела встала в защиту своей подчинённой, — физико-химические свойства Рамиила аналогичны предыдущим Ангелам, различия состоят в...
       — Да-да, я знаю, наш клиент — летающий алмаз, — выставила перед ней руку Кацураги. — То есть материален, то есть состоит из материи: ну, там протоны, электроны, нейтроны...
       — Верно, иначе он не смог бы существовать в нашем мире, по крайней мере на Земле, — Акаги осеклась, медленно положила сигарету в пепельницу. Учёная потихоньку начала догадываться о ходе мыслей подруги. — К чему ты клонишь?
       На лице Мисато проявилась улыбка чеширского кота, и Рицко без лишних слов окончательно поняла. Вот только идея начальника оперативного отдела главе научного решительно не понравилась.
       — Нет! — отрезала Акаги.
       — Да! — довольный оскал Кацураги стал нереально широким.
       — Нет! Это невозможно!
       — Мы здесь как раз для того, чтобы невозможное делать возможным!
       — Допустим, но риски слишком высоки!
       Все присутствующие непонимающе переглянулись. И только Майя ойкнула, тоже догадавшись, о чём идёт речь. По тому, как она побледнела, всем стало ясно, насколько безумен план майора. Или им показалось, что они поняли, насколько он безумен.
       — Да-а! — майор хлопнула руками, после чего потёрла их. — To every high mountain, there is a higher one38!
       — О чём речь? — Хьюга озвучил всеобщий вопрос.
       — Пора NERV сделать дружеский визит в КЕК, — Кацураги с хитрющим лицом поглядела на своего зама, — поглядеть на их SuperKEKB.
       — SuperKEKB? Это что?
       Рицко тяжело вздохнула и, начав массировать виски, облокотилась на стол.
       Главы отделов пояснять не спешили, поэтому все обратили свои взоры на белую как мел Майю.
       — Ну... это... как бы сказать... KEK — это Лаборатория физики высоких энергий... Вот и...
  
  
* * *
  
       — Не знаю, как у тебя, Мисато, но у меня при взгляде на реализацию твоего плана складывается ощущение, что ты перегнула палку.
       Акаги и Кацураги, как главы отделов, инспектировали сооружение огневой точки в горах района Донкин, что с южной стороны озера Аси. Где-то на противоположной стороне Асиноко над Токио-3 висит Ангел и уже сегодня ночью доберётся до Геофронта. А здесь кипит работа тысяч и тысяч людей со всего мира. Лучшие учёные, инженеры и строители собрались на маленьком пятачке. Этим светлым умам помогали военные нескольких стран.
       В радиусе трёх километров активно работала строительная техника: бульдозеры, трубоукладчики, погрузчики, карьерные самосвалы, экскаваторы. В воздухе стрекотали десятки различных вертолётов, от самых малых до самых больших. Отовсюду гремело, земля дрожала. За какие-то несколько дней местный ландшафт стал неузнаваем, и больше ничего не напоминало о некогда здесь росшем живописном лесе.
       — Чем же ты недовольна, подруга? — они проходили мимо инженеров со спецтехникой, прокладывающих невероятно гигантские кабели питания. — Ведь ты сама с MAGI подсчитала, что это наиболее реализуемый план.
       — Не знаю, с чего начать, — главы отделов быстро перебежали дорогу перед очередным доверху гружённым пятиосным самосвалом, который приостановился с заметным «пш-ш-ш», — или с того, что в этот раз твой план уже не просто безумен, а безумнее некуда, или с того, что командующий согласился на его выполнение, а главное — убедил членов Совета Безопасности ООН.
       — Во-первых, грубовато с твоей стороны, — женщина наблюдала, как с помощью впечатляющего по размерам вертолёта Ми-26 (длина этой летающей громадины аж с высоту «Евы-01»!) устанавливают очередной сегмент кольца ускорителя со сверхпроводящими магнитами, вокруг которого вытанцовывает дюжина человек, — во-вторых, жаль, что заседание Совбеза проходило в закрытом режиме — я бы послушала, что там командующий наплёл, раз десятки стран, обгоняя друг друга, ринулись нам помогать.
       Рядом с ними промаршировала рота инженерных войск, по шевронам которых легко угадывался большой северный сосед. По измождённым лицам солдат видно, что они страшно устали в этой непривычной для них жарище, однако приказ есть приказ. Их державшийся молодцом командир после некоторых сомнений признал Мисато и отдал честь с лёгким кивком. Его подчинённые последовали примеру и лениво козырнули в сторону двух японок.
       — Смотри, какие крепкие красавцы, — майор ответила им тем же, не забыв подмигнуть их командиру, — а ведь я привыкла, что русские на меня смотрят через прицелы. Вот что Ангел животворящий делает — объединяет нации!
       Рицко только закатила глаза от всех этих вояковских ритуалов. Однако не погнушалась окинуть взглядом солдатиков.
       — В честь этого можешь с их капитаном покувыркаться.
       — Старший лейтенант, вообще-то, — наставительно подняла палец Мисато, — и он скорее на тебя больше поглядывал, чем на меня. Или ты любишь помоложе... ой... надеюсь, они японский не знают?
       Глава научного отдела прокашлялась.
       — Не будь такой злюкой...
       — Признаю, Мисато, — Рицко перешла на повышенный тон, то ли чтобы перекричать грохот от забивания сваи, то ли оттого, что её подруга достала, — объединить мир общей целью, хоть и на краткий миг, — это дорогого стоит. Ничего не скажешь — молодец. Однако не забывай, что по расчётам MAGI успех операции «Ясима» — не более нуля целых трёх десятых процента.
       — Три десятые — это ведь не ноль, — оптимистично отмахнулась Мисато.
       Женщины прикрыли лица от поднявшейся пыли — рядом с ними готовился к взлёту вертолёт «Чинук». Через пару минут, как только из него выгрузили партию оборудования, он поднялся в воздух, присоединившись к своим собратьям.
       — Я тебе просто напомню, — Акаги хотелось излить весь свой скептицизм, — что электрон-позитронный ускоритель SuperKEKB создан для научно-исследовательских целей в рамках международного эксперимента Belle. Не для боевого применения, не для использования «Евами». И тем более никто не закладывал те выходные мощности, которые планируются из него выжать. Нет никакой гарантии, что коллайдер вообще выстрелит. Я, конечно, доверяю нашим и русским учёным, но в чудеса не верю. Просто потому, что при проектировании SuperKEKB никому в голову не пришло, что ему однажды придётся стрелять.
       — Но-но, подруга, ты же не любишь утрировать. Вот и не утрируй — технически сам ускоритель стрелять и не будет.
       Они по мостику перебрались через тянущиеся к собственно самому коллайдеру пять кабелей, каждый из которых по своему диаметру даст фору кабелю питания «Евы».
       — Это не отметает очевидные вопросы: как поведёт себя коллайдер с превышением проектных мощностей в сотни раз? Мы собираемся скормить одной-единственной установке почти всю вырабатываемую электроэнергию Японии — никто подобного никогда не делал.
       — Всё что-то происходит в первый раз, даже у тебя он был. Вопрос лишь в том, насколько болезненно.
       — Я даже не знаю, как это комментировать.
       — И не стоит. Короче, MAGI ведь посчитали, что ускоритель выдержит при дополнительных конструктивных изменениях, — Мисато почесала носик и слегка усмехнулась. — Ну а то, что он не жилец после одного-двух залпов, — подумаешь, мелочи.
       Путь им перегородили спешащие куда-то две роты американских морпехов, благим матом оравшие забойную и юморную песенку про распутных женщин. Некоторые из них присвистнули, заметив глав отделов NERV.
       — Это меньшая проблема, — ловя похабные мужские взгляды, Рицко сложила руки на груди. — Как поведут себя позитроны, как только покинут магнитную ловушку? Как они будут взаимодействовать с АТ-полем? Что будет с материей, когда пучок позитронов окажется в воздушном пространстве? На эти и многие другие вопросы, Мисато, нет однозначных ответов.
       — О, на последний вопрос даже я могу ответить — будет яркая вспышка!
       — Это в теории. А на практике — три десятых процента.
       Пока они поднимались на одну из вершин, Мисато окинула взглядом стройку века: этот день точно войдёт в учебники по истории, ибо напрягли феноменальные человеческие и материальные ресурсы всего мира, в кратчайшие сроки перенесли целый ускоритель заряженных частиц и приспособили его к стрельбе пучком позитронов. Последнее вообще проделают впервые. Оставался вопрос: в учебники запишут операцию «Ясима» как невероятный успех или оглушительный провал? В любом случае Кацураги уверена: красоваться её роже перед грядущими поколениями. Будет чем погордиться или чего постыдиться. Но на самом деле всё это её особо не интересовало: как бы Мисато себя ни убеждала, подсознательно она стремилась совсем к другому. Многие спорят, как надо подавать фирменное блюдо — месть: горячим или холодным? У Кацураги же, как и для обычной еды, был свой рецепт: месть должна быть как можно громче, чтобы все запомнили на века.
       — А я тебе напомню, что более вероятный успешный вариант — это застеклить всё в радиусе нескольких километров. Мы можем прямо сейчас бросить «Ясиму» и сразу перейти к «Молоту». Поверь, много ума не надо размахивать ядерной дубинкой. Но дай сначала попробовать скальпель.
       — Одноразовый и крайне рискованный скальпель.
       — Какой есть, — Мисато пожала плечами, — за несколько дней могла предложить что-нибудь получше.
       Рицко тяжело вздохнула и закурила.
       Они поднялись на вершину, где был установлен мобильный командный пункт — тяжёлый четырёхосный армейский грузовик с громоздкой спутниковой тарелкой и торчавшими из крыши длинными антеннами. От самой машины паутинками расползались в далёкие дали многочисленные кабели.
       Рядом с грузовиком возились Аоба и Хьюга с подчинёнными — проводили последние настройки оборудования и синхронизировали всю работу с MAGI.
       — Когда КП заработает? — без всяких формальностей задала вопрос Мисато.
       — Он уже работает, — отвлёкся Аоба, — но ещё необходимо провести аудит безопасности и проверить на возможные краши системы — это займёт пару часов. Кстати, док, — сделал он виноватое лицо, — пока вы здесь, можете помочь? У нас тут борода какая-то — MAGI отказываются кушать мой код.
       — Асинхрон?
       — Да нет вроде, — пожал плечами программист. — Короче, лучше сами взгляните. Пока всё работает через костыль, но вы сами понимаете, что это не лучшее решение.
       — Давай глянем, что у тебя там.
       Рицко с Шигеру нырнули в грузовик и тут же погрузились в изучение бесчисленных строчек кода, высвечиваемых на мониторах. Даже не обратили внимания, что внутри царила невероятная духота — кондиционеры пока не работали. Мисато и Макото же ограничились осмотром почти работающей командно-штабной машины и, решив не мешаться под ногами, вышли на чуть более свежий воздух.
       — Кстати, Хьюга, как поездка с инспекцией?
       Старлей поправил очки и слегка улыбнулся, что делал очень редко:
       — Вы бы знали, майор, я столько ВТА39 со всех уголков земли в жизни не видал. Все аэропорты и аэродромы близлежащих префектур забиты до отказа.
       — Пассажиры гражданских рейсов бунт не подняли? — усмехнулась она.
       — Предположу, что скоро будут штурмовать свои самолёты, — отшутился Хьюга, после чего слегка замялся. — Кстати, мне по пути чисто случайно попался сувенирный магазинчик, и угадайте, что я в нём нашёл.
       Макото достал из кармана маленький поблёскивающий брелок, на котором было стильно выгравировано слово Alpine, и двумя руками протянул его Мисато. Не слишком медленно, не слишком быстро — ровно настолько, насколько позволяли их взаимоотношения и установившаяся дистанция.
       — Не стоило, — искренне удивилась майор, но подарок всё же приняла и, не скрывая радости, повертела в руке, а другую по-дружески положила на плечо Хьюги. — Спасибо, это очень неожиданно с твоей стороны.
       — Живём один раз, разве не так? И хочется успеть всё. Особенно когда понимаешь, что завтрашний день может и не настать.
       — Поверь — он настанет! И всё вернётся на круги своя — это я тебе точно обещаю.
       — Да, это вы умеете, — Макото сдержанно улыбнулся и сделал шаг назад.
       — Прошу прощения, что помешала, — внезапно показалась из КШМ Рицко, — вы не видели Майю? И где она шляется...
       — Во-он там, разговаривает со специалистами NASA, — указал Хьюга в сторону перевозимого на гигантском четырёхгусеничном тягаче чёрного тридцатиметрового подобия щита для «Евы».
       Не только Рицко, но и Мисато глянула в ту сторону. «Щитом» на деле являлась часть обшивки шаттла «Индевор», которую любезно предоставило американское правительство. Кацураги совершенно не хотелось знать, как командующий Икари смог убедить Белый дом и Конгресс в придачу, чтобы в рекордно кратчайшие сроки передали в руки NERV отживший своё музейный экспонат. Конечно, если бы у них было хоть немного времени, то не пришлось бы прибегать к такому «каннибализму» и оставили бы в покое одну из вех пилотируемой космонавтики.
       — Не в курсе, что они говорят после перерасчёта данных? — спросила Акаги.
       — Вроде что-то о семнадцати секундах, — коротко ответил Хьюга. — Прошу меня простить, — вернулся он к своим делам.
       — Семнадцать секунд, значит, — повторила Рицко и задумалась. — Наш щит даже под АТ-полем не продержался и трёх.
       — Умели ведь раньше делать, есть чему поучиться! — прокомментировала Мисато и, убрав подарок в карман, двинулась к обзорной площадке. — Кстати, у тебя, как учёной, сердце не разрывается, что шаттл порезали на щит?
       — Кровью обливается, — согласилась учёная, посматривая, как Майя, словно ребёнок, на носочках тянется к керамической обшивке, чтобы её погладить. Девушку можно понять, ибо прикоснуться фактически к легенде не каждый день удаётся. — Но так сошлись звёзды, что «Индевору» ещё чуть-чуть придётся послужить во благо человечеству.
       — В свой последний путь, да?
       Чтобы выйти к обзорной площадке, им пришлось миновать до сих пор монтируемую огневую точку. От магнитного кольца ускорителя сюда шло наспех сделанное ответвление, которое резко обрывалось у края обзорной площадки. На его конце инженеры устанавливали фокусирующий излучатель-эмиттер, детектор и прочие приспособления с кучей заглушек, поэтому внешне оно отдалённо напоминало Мисато футуристичный ствол громадной фазерной винтовки. «Фазер федерации против ромуланского дизраптера40!» — усмехнулась про себя Мисато.
       Вся конструкция, по какому-то недоразумению обозванная снайперской установкой «Хама Юми41», направлена на другой конец берега озера в сторону магнитной ловушки на склоне горы Ками, которая миллиметр за миллиметром в год веками наползала на водную гладь, тем самым образовывая мыс.
       Где-то там, за склоном и над Токио-3, сейчас преспокойно бурит поверхность монументальный Ангел. Именно туда Акаги всматривалась, словно могла разглядеть алмазный октаэдр сквозь толщу земли:
       — Что ж, сила против антисилы. Кто чудовищнее: порождение «бога»... — Акаги закурила и перевела взгляд на торчавшие из установки сверхпроводящие магниты, — ...или человек?
       — Ну ты загнула, Риц. Может, всё же Голиаф против Давида? — выдала Мисато, скромно промолчав про свои настоящие ассоциации, ибо прекрасно знала, какова будет реакция подруги. Но Рицко даже на такое изречение только хмыкнула и глубже затянулась. — В любом случае у нас почти всё готово, и сегодня ночью всё решится, — Мисато облокотилась о бортик, рассматривая голубое озеро. — Остаются только пилоты.
      

       37) Круговое вероятное отклонение - показатель точности попадания бомбы, ракеты, снаряда, применяемый для оценки вероятности поражения целивернуться
       38) 'Всегда найдется более высокая гора' (англ.). Пословица аналогична русской 'На силу найдется бóльшая сила'вернуться
       39) Военно-транспортная авиациявернуться
       40) Фазер федерации - один из немногих видов высокоэнергетического лучевого оружия, способный составить конкуренцию ромуланским дизрапторам во вселенной Star Trek вернуться
       41) Священный лук в Японии. По легенде в 1103 году именно из этого лука Ёримасу из клана Минамото рассеял поселившегося в императорском дворце злого духа вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 39. Она
 
 
       Он кричал, метался, убегал, но обжигающий свет его нагонял вновь и вновь. Свет, обрекающий на боль, страдания. Не имеющий никакой пощады свет ослеплял до слепоты, погружая во мрак. Тьма окутывала душу, высасывая все соки, ослабляя и так обессиленного юношу. Он не хотел убегать, но бежал. Он не хотел испытывать боль, но мучился в агонии.
       Синдзи кричал, умолял:
       — ПОМОГИТЕ!
       Но никто не слушал, никто не слышал. Его вопль тонул во тьме. Его крик тонул в визге врага. Визге, сводящем с ума. Визге, от которого в голове полоснуло ножом. Визге, обрушивающем всеохватный и всепоглощающий свет.
       Бежал без оглядки, бежал, бросив всё. Он знал, что это неправильно, он знал, что пообещал себе не бросать никого. Но ноги неслись куда-нибудь, где не будет ослепляющего света, который прожигает до самых костей. Не будет визга, раскалывающего голову. Он просто бежал.
       Бежал, бежал, бежал.
       Но негде спрятаться, негде найти пристанище. Он один во всём этом безумии, все его бросили, покинули. Оставили сгорать. И он горел сочащейся изнутри болью.
       — КТО-НИБУДЬ, СПАСИТЕ!
       Нет ответа на зов, нет ответа на просьбу. Вокруг только ослепляющая тьма, которая рычит, облизывается, чавкает, пожирая брошенную ей на съедение душу.
       Синдзи пытался отмахнуться от твари, но как можно отмахнуться от того, что есть всё? Того, что тебя обволокло с ног до головы, того, что тебя пронзает до самых костей? Это невозможно, остаётся только мчаться в надежде найти выход из этого ада. Но от света не убежать в этом пустом и тёмном мире. Да, здесь правят бал свет и тьма. Тьма и свет. Закручиваясь в водовороте, они создают бесконечную пытку для того единственного, кто попался в их ловушку.
       — МИСАТО-САН!
       Очередной вопль тонет в ничто. Только свет отзывается на его потуги, обжигая в назидание всё сильнее и сильнее, — мол, молчи и смиренно прими свою судьбу. Кожа горит, глаза горят, внутри всё горит. Сердце полыхает пламенем — чужим пламенем. Кровь вскипела, и Синдзи ощущал, как его вены вздулись, причиняя чудовищную боль. Он хотел свернуться калачиком, зарыдать, закричать.
       — ПОМОГИТЕ, УМОЛЯЮ!
       Но он просто бежал на ватных ногах, которые плавились и погружались во тьму ничто. Синдзи всё сильнее вяз и вяз, боль поглощала его тело. Ещё немного — рассудок вывернется наизнанку.
       Силы покидают, он ползёт на четвереньках, спасаясь от тёмного света. Но куда бы он ни зашёл, куда бы его ни занесло, обжигающий свет настигает, бросая его в очередную агонию. Отчаяние завладело Синдзи, и в безуспешной попытке спастись он воззвал к тому, кого ненавидел больше всего:
       — ОТЕЦ... ПРОШУ!
       Но он один. Один со своей болью. Один со своими страданиями. Один со светом и тьмой. Больше нет сил сопротивляться, больше нет желания убегать. Он не хотел прощаться с новой жизнью, он не хотел прощаться с новыми друзьями. Но тьма настолько ярка, а свет настолько тёмный, что хотелось сдаться и принять участь, уготованную им всеобъемлющим ничто.
       — Я не хочу умирать...
       Тёплая тень окутала его, прохладная тень вобрала его в себя. Не холодная тьма и не обжигающий свет, которые чужие, посторонние, не его. А родное, своё, близкое. Оно имело то, чего не было у всеобъемлющего ничто, — запах. Такой знакомый запах, который резко ударил в нос...
       Тень его бережно обняла, спасая от света и уберегая от тьмы. Боль сошла на нет, агония прекратилась. Покалывающее блаженство разлилось по телу, чувство родного охлаждало раскалённое чужим пламенем сердце. Почти осязаемое чувство заботы исходило от тени. Он снова встретил утерянное, он больше не ощущал себя покинутым и брошенным.
       — Мама?..
       Ответа нет, но он и не нужен. Ответ прямо перед ним, только дотронься — и всё поймёшь. Ведь ответ — тень. Тень внутри монстра. Монстра, которым управлял Синдзи.
       И Синдзи принял тень, и она разлилась множеством бесформенных сгустков, унося юношу далеко-далеко. Лёгкость и безмятежность окутали его, ощущение полёта поглотило его.
       И он летел. Или падал? Или...
       Он открыл глаза. Или думал, что открыл глаза. Или представил, что открыл их.
       Мир перестал быть мельтешением всего и ничего. Он трансформировался, изменялся без воли на то Синдзи. Перед его взором рисовались очертания гор, рисовых полей, деревеньки: пейзаж, который так похож на Токио-3, когда Токио-3 ещё не было.
       Синдзи и не заметил, что уже сидит в знакомом старом вагончике, который несёт его по знакомой деревеньке. Переливающиеся на вершинах гор последние лучи солнца тоже были знакомы. То же перестукивание колёс, те же семафоры. Но в этот раз мелькающие вокруг туда-сюда тени. Они проносятся мимо него, словно ускоренные какой-то странной прихотью местного божества. Когда тени останавливались, стояли, сидели — с трудом угадывались силуэты людей. Людей, которые когда-то жили, когда-то здесь были.
       Прямо напротив Синдзи сидела молодая парочка, одетая, непривычно для него, в тёплую одежду. На женщине было лёгкое пальто и сапожки. Кутаясь в красный шарфик, она прильнула к плечу мужчины и о чём-то говорила. Мужчина ей коротко отвечал. Мужчина, в котором угадывался отец. Отец, который был ещё молод. Хмурый, как и всегда, но кротко улыбавшийся.
       У Синдзи наворачивались слёзы, ведь есть только одна-единственная женщина, которую Гендо подпустил к себе за всю жизнь, — его мама, Юи. И вот она перед ним: молодая, красивая, счастливая. Ему так хотелось вскочить, обнять... но не мог. Неведомая сила, как и в прошлый раз, приковала к сиденью. Поэтому ему оставалось беспомощно наблюдать за ними и пытаться расслышать, о чём они говорят.
       — Если родится мальчик, — звучал приглушённый голос отца, — назовём Синдзи. Если девочка — Рей.
       Всё пространство будто моргнуло, на секунду искривилось. В его маленький мирок кто-то ворвался — невидимый, неосязаемый. Тот, кто его сюда перенёс, тот, кто его удерживал на проклятом сиденье и не давал обнять маму. Тот, кому принадлежал раздавшийся тихий девчачий щебет:
       И̵̷̨к̸̢а̕̕͜͡р̡͟͟и́͝͠͞, — прямо в ушах Синдзи прозвучало на странном наречии, однажды уже слышанном в необычных снах. И снова каким-то непонятным образом он понял значение, но не запомнил само слово.
       — Синдзи... Рей... — проговорила улыбающаяся Юи столь ласковым и приятным для юноши голоском. — Мне нравится.
       Синдзи хотел зарыдать от счастья. За долгие годы он уже позабыл голос мамы. И вот он снова слышит это пение для своих ушей.
       С̷̧͝и̛͠н̸̸́д̶̨з̧̧̧́͞и̸̷̢̡, — вновь повторилось на странном языке. Но он не обращал внимания ни на странный голос, ни на то, о чём говорили его родители, — ему просто хотелось слушать и слушать свою маму.
       Р҉̢͢ѐ̕й͘͠.
       — Икари Синдзи, — чему-то своему нежно хихикнула Юи, — Икари Рей. Не могу выбрать, что лучше звучит.
       И̨̡͜ќ̸̢̀а̷̨р̷̀̀и̧̢͟҉ ̸̡̛͢͜С̧͘͢͡и̛́̀͝͠н̴͠͞д̛з̀̕͜и̷̧̧̢͠.
       Синдзи встрепенулся — его родители мгновенно заснули, словно по бесшумному щелчку чьих-то могущественных пальцев. Сложилось впечатление, что в киноплёнке потерялось несколько десятков кадров. И теперь блаженное лицо Юи застыло, и он мог его должным образом разглядеть, чтобы хорошенько запомнить и больше не утерять в дебрях памяти. На поверку её лицо такое знакомое, родное...
       И́́͝к̢͜͢а̵̨р̸̛ѝ̡̕͘... Р̀͠е̶̨́͠͝й̷̛͜͡?
       ...кого-то напоминает. Она на кого-то похожа. Или, вернее, эта кто-то подобна его маме.
       Р͢е̵̕͜͟͞й̡͠...
       Тем временем мельтешащих теней становилось всё больше. Настолько, что они заслоняли собою пару, которую Синдзи хотел видеть. Пару, которую Синдзи хотел слушать, но сейчас она, увы, безмолвствовала.
       Р̸̡ей̢... Ая̨͝н͢͞а̨м̷̧и̴?
       Он старался через скопившиеся тени ещё раз глянуть на свою маму — этот приятный, любимый образ. Утерянный и обретённый. Зацепиться за него, запомнить навсегда, запомнить каждый изгиб лица.
       А̛́ян̡̧а̴̴̀м̸͠и̢͟ ̸̧Р̀͝е͜й̨̢... н͡е͡т̴̢͞
       Но толпа теней становилась всё гуще, мельтешение всё меньше. Они застывали на одном месте так, что можно было в них разглядеть усталых людей с безразличными лицами. Лицами, которые Синдзи не желал видеть.
       И̴к̶͟а̧р̨и ̶̴̴Р͘͝е̢̨й̶́͘?.. н͜е͘͢͡т... у̵͞͡ж̶е̧҉ ̢͟͝н̡͠е̵͡т́.
       Его взор перегородила тень от мужчины, которая на глазах становилась всё чётче. Дешёвый полосатый костюм, чёрное пальто, в руках газета. Взгляд Синдзи невольно соскочил на размытую дату: второй год периода Хейсэй. В какой-то момент у него появилось чувство негодования — он здесь, чтобы любоваться мамой. Ему больше никто не нужен в этом маленьком мирке.
       Р̴̀̀е̛й̀...
       Синдзи постарался смотреть через тень мужчины, чтобы снова взглянуть на своих родителей. Ему хотелось навсегда запомнить тот момент, когда они ещё были так молоды, так счастливы. Взглянуть на маму, на её обворожительную улыбку. И удостовериться в...
       В̶̸͘с̕͡ё̵͝ ͢͡н̶е̷҉ ̀т҉̶̵а͡к̸, — девчачье щебетание плавно перетекло в более уверенный и взрослый голос женщины.
       Но как бы Синдзи ни всматривался — всё тщетно. Бесчисленные тени уже полностью собою всё заслоняли. Из-за них вокруг снова наступала тьма: непроглядная, холодная, пустая. Звуки унеслись вдаль, вокруг тишина. Снова ничто завладевало всем вокруг.
       Л̵͠о̨ж̕ь͢͡.
       Синдзи отчаянно не хотелось возвращаться в то ничто, где боль и страдания снова его будут терзать, разрывать. Опять появилась мысль бежать, унестись куда подальше, пока есть такой шанс.
       Вс̵ё л҉о͜ж͢ь͟.
       Всё застыло во мраке. Нет ни боли, ни ощущений — ничего. Абсолютная пустота. Синдзи почувствовал чьё-то присутствие позади себя. Он медленно обернулся, и перед ним из дымки возникла девушка — вся белая и полупрозрачная, словно призрак наяву. Попытайся дотронуться — пройдёшь сквозь. Её образ переливался и всё никак не мог сложиться во что-то конкретное, переходя то в одно, то в другое. Объединяла облики только повисшая в одной точке пара красных глаз, в которых читалась неимоверная усталость от взваленной ноши. Её взгляд наполнен сожалением, будто вот-вот готова пролить слёзы о содеянном. Но что это за содеянное — ответа нет, как и на очень много других вопросов.
       Но во всём остальном, помимо глаз, — перед Синдзи за право истинно верного боролись два совсем разных образа. Один из них ему был знаком очень смутно, и видел он его всего раз — во сне с полем странной пшеницы. Однако эти не от мира сего черты лица и большие глаза белокурой девушки он не мог ни с чем спутать — слишком идеально, слишком грациозно, подобно принцессе из какого-то мультфильма. В жизни такие люди не встречаются. Во втором же образе он признал... маму? «Нет, — осёкся Синдзи, стараясь поймать взглядом характерную для одной особы растрёпанную причёску, — Рей!..»
       Р̕е̢й͠... — у бесформенной ярко зажглись глаза алым свечением, и пространство вокруг Синдзи начало схлопываться. — Л̶̭̮̥̣̙̲̰̙̀О͓͇͕͉̯̮Ж̷̠̮Ь̩̬͎̝͈̼̠̮͟͜͠!
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 40. О чём молчат её глаза
 
 
       Синдзи настолько резко очнулся, что в глазах поплыло от ударившего в них света. Льющегося из окон справа настоящего, мягкого света: то ли позднего дневного, то ли раннего вечернего. Пришлось с полминуты поморгать, чтобы всё прояснилось в глазах. В уши громом ударило тихое шелестение книгой где-то слева.
       Первое, что понял Синдзи, — он снова в палате. В другой. Но это не имело значения. Важно то, что он опять тут, в главной его «награде» за пилотирование «Евой».
       Икари попытался привстать и не рассчитал своих сил. Ему казалось, что мышцы сейчас порвутся от перенапряжения, поэтому он бросил эту затею и просто глянул на источник шелестения.
       Рядом с кроватью на стуле без спинки сидела читавшая книгу Аянами Рей. Она не сутулилась, как большинство людей. По мнению Синдзи, это действительно стоило выделить, ведь он на своём опыте знал, как сложно что-либо читать, сохраняя прямую осанку. В его представлении так читали книгу разве что годами выдрессированные этикетом принцессы. Только у принцесс в предпочтении какие-нибудь слезливые романы, а не немецкая философия. Во всяком случае Синдзи думал, что это очередной философский труд, ибо знаний в немецком языке с прошлой встречи явно не прибавилось. Как всегда, Рей читала с отсутствующим выражением лица.
       «Что-то не меняется», — отлегло на душе у Синдзи. После всего, что ему случилось пережить, после того, как никто не откликнулся на его мольбы о помощи, ему действительно было приятно увидеть первой именно Рей. Ведь только она никак не участвовала в том, что приковало его к кровати. Не то чтобы он был в обиде на Мисато... но, как она говорит, всегда есть но. Всегда есть подвох.
       Между тем Аянами была настолько поглощена книгой, что даже не обратила внимания, как проснулся Икари. Он ещё некоторое время понаблюдал за ней, рассматривая её аккуратные черты лица. Она и вправду очень напоминала образ мамы, увиденный во сне. Но, приглядевшись, заметил, что у них чуть отличаются скулы, немного разные формы глаз, бровей... Нет, например, морщин, которые, кажется, есть у любого человека, даже у его мамы. С другой стороны, ведь и сам Синдзи не полная копия или мамы, или папы, он вобрал в себя что-то от обоих родителей...
       «Глупость какая», — криво усмехнулся Синдзи и глубоко вздохнул, из-за чего Рей, закрыв книгу, наконец-то обратила на него внимание.
       — Йо, — Икари еле удалось поднять руку, словно она прикована к пятикилограммовой гире. — Ты всё время здесь пробыла?
       В голосе Синдзи проявилась хрипота, из-за чего ему захотелось откашляться. Да только сил на то не имелось.
       — Мне приказали, — ответила она с лёгким прищуром.
       — А, — разочарованно протянул Синдзи. На секунду ему послышалось в голосе Рей желание чем-то кольнуть его, отомстить. Но, так и не поняв, за что именно, он снова попытался привстать. В этот раз у него получилось — мышцы понемногу начинали отзываться.
       — Операция «Ясима» начнётся сегодня в полночь, — начала она зачитывать без всяких прелюдий, — пилотам надлежит собраться в холле госпиталя Геофронта к 19:30. Оттуда сопроводят к командно-штабной машине на горе Футаго. В 21:00 будет произведён инструктаж. В 22:00 — активация «Евы-01» и её поддержки, «Евы-00». К 22:30 — передислокация на гору Донкин, где располагается огневая точка.
       — С места в карьер, да? — угрюмо произнёс Синдзи и плюхнулся обратно в постель. Ему хотелось завернуться в одеяло и просто уставиться в очередной незнакомый потолок.
       Рей безучастно встала и подкатила маленькую тележку в форме незатейливого комода, выдвинула из неё верхний ящик.
       — Твоя еда.
       «Говядина со свежими овощами? — Синдзи снова привстал, принюхиваясь к своему ужину. — Выглядит аппетитно».
       — Слушай, Аянами...
       — У нас не так много времени.
       Синдзи окинул девушку взглядом и остановился на её глазах. Ему так хотелось прочитать в них, о чём же она сейчас думает. Икари не знал пока, что за операция «Ясима», но зато лучше всех в курсе, из какого теста слеплен этот Рамиил. И прекрасно понимал, что второй раз ему так может не повезти. А вот Рей... догадывалась ли она, что этот вечер может стать последним для них? От этих размышлений его бросило в дрожь. Снова вспомнился испепеляющий свет, выжигающий каждую клетку в его теле. Опять в ушах зазвенел противный визг Ангела, от которого перепонки готовы были лопнуть.
       Икари передёрнул плечами, отбрасывая испытанный кошмар.
       — Не хочешь поужинать вместе с подстреленным ветераном? — натянул он фальшивую улыбку. — Вместе веселей.
       «Вместе веселей... — повторил он про себя, с ностальгией вспоминая свои первые посиделки с Мисато. — Насколько же она пугающе во всём права».
       Рей в это время прикидывала какие-то варианты, смотря то на Синдзи, то на ужин. Ему показалось, что на последнее она смотрит более пристально. Однако, ничего не ответив, она бросила на прикованного к постели укоризненный взгляд. Икари мог поклясться, что на его жалкой мордашке готовы во второй раз нарисовать очередной отпечаток. Секундой позже Аянами резко развернулась, что аж вздыбились её не такие уж и длинные волосы, и вышла из палаты.
       «Может, она всё же вегетарианка? — застыл в удивлении Синдзи, не понимая, чем мог её разозлить. — Но вроде от собы она не сильно отказывалась. Или дело в самой лапше?»
       Протяжно вздохнув, он подтянул к себе тележку с едой.
       — Значит, буду ковыряться в одиночестве, — взял он вилку, — мне не привыкать, Аянами.
       Ему и вправду было не привыкать. Но после всего, что произошло, он отчаянно не хотел возвращаться к своим старым привычкам. Вкусив раз хорошее — не остановишься.
       «Аппетит приходит во время еды», — Синдзи отправил в рот большую порцию.
       Теперь ему очень хотелось разделить с кем-нибудь трапезу, до которой ему довелось по какой-то случайности дожить. Собственная метаморфоза его потрясала. Удивляло не столько возникшее вдруг желание совместного ужина, сколько более глобальное изменение. После предыдущих битв, когда ему на самом деле ничего серьёзного не угрожало, Икари чувствовал себя опустошённым, разбитым, словно прошёл семь кругов ада. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть. Он желал только, чтобы его оставили в покое. Но теперь, когда он по-настоящему был на волосок от смерти, ему... спокойно? Лениво? Синдзи не мог точно описать своё состояние — ему просто хотелось вернуться к той беззаботной жизни, которую ему подарил Токио-3.
       Когда Синдзи сгорал заживо, прикованный к чёртовому расплавившемуся подъёмнику, он уже был готов умереть, лишь бы прекратить мучения. А когда посыпались бомбы на его голову по приказу Мисато, он окончательно смирился со своей участью. Поэтому ему теперь всё равно: какая там операция «Ясима»? Когда она там? Какая разница, худшее уже позади. Хуже только сама смерть.
       Доев, Синдзи принял душ, чтобы смыть с себя весь кошмар, который ему снился все эти дни. После чего, одевшись в любезно привезённую кем-то одежду, прогулялся по госпиталю, который был всё такой же пустынный, всё такой же стерильный. Тихий, безмолвный. И ему очень хотелось, чтобы так оставалось и впредь, чтобы никогда в этих стенах не раздавались крики и стоны.
       Но какой бы тишины Синдзи ни желал госпиталю, сам он хотел от неё избавиться. Например, с помощью музыки. Он поймал себя на мысли, что уже давно не прикасался к своему плееру, будто подсознательно отталкивал всё, что связано с отцом. Однако желание заполнить тишину умиротворяющей мелодией у него ещё оставалось. С собой плеера не было, в смартфоне музыку он никогда не хранил, а интернет и радио сейчас отключены в Геофронте. Поэтому Синдзи набрался смелости и попросил у первой попавшейся медсестры любой плеер, который не жалко персоналу. К его удивлению, таковой нашли очень быстро.
       Поблагодарив и пообещав вернуть новомодный девайс, Синдзи закрылся от всего мира вакуумными наушниками и включил трек наугад. Уши словно недовольно скрипнули, как только в них полилась так нелюбимая им электронная музыка. Ему никогда не нравился жанр транс, но добавленные в этом ремиксе виолончель со скрипкой и приятный женский вокал, напевающий простенькие куплеты о мечтах, подкупили Синдзи.
       Он вышел на открытый мост, соединяющий два корпуса, и, облокотившись на перила, наслаждался лёгким и прохладным бризом. Икари понятия не имел, как он образовывается внутри Геофронта, — самое главное, что он был и в какой-то мере успокаивал, забирая с собою все тревоги. А вот песня с вызовом требовала молча закрыть глаза и просто окунуться в свои мечты. И Синдзи последовал совету, стараясь понять, что же он хочет и что им движет. О чём он всё же мечтает?
       — Вот ты где, Синдзи-кун, — внезапно раздался голос Мисато, — а я тебя обыскалась.
       Прервав попытки найти свою мечту, Синдзи недовольно снял наушники и холодно ответил:
       — У меня есть ещё немного времени, — он так и не посмотрел на своего опекуна и командира в одном лице, — дайте подышать свежим воздухом. А то там, наверху, духота да жарища.
       Кацураги спиной опёрлась об ограду и перевела телефон в беззвучный режим.
       — Ты же знаешь, что я отдала такой приказ, чтобы спасти тебя.
       — Да я не обижаюсь! — Синдзи слегка стукнул по перилам. — Не тупой, понимаю.
       — Только не говори, что ты больше не хочешь пилотировать.
       — Да нет же! — решился он посмотреть ей в глаза. — Просто вы меня обманули, Мисато-сан. Вы сказали, что «Ева» — самое безопасное место в мире, но получается, что самое безопасное место всё же там, откуда вы командуете! И, находясь в тепле и уюте, наверное, так легко распоряжаться чьими-то жизнями, не правда ли? — Синдзи осёкся в последний момент — не это он хотел сказать. Хотя и не мог отрицать, что подобные мысли у него в голове всё же были и настойчиво стучали отбойным молоточком. — Простите, — искренности в его словах было мало, — само вырвалось как-то.
       Синдзи в один миг забоялся, что Мисато может воспринять его необдуманные слова близко к сердцу и принять далекоидущие решения. Только сейчас ему стало очевидно, насколько он привязался к этой женщине, — уже не мог помыслить, что однажды придётся с ней расстаться. Как бы эгоистично это ни было, но он желал растянуть как можно дольше то время, в котором они вместе. К счастью, Мисато не стала возражать, спорить, негодовать. Кацураги всё выслушала, с достоинством офицера, и лишь пожала плечами.
       — Пойдём-ка со мной, — она взяла его за руку и настойчиво повела прочь.
       — Куда? — замешкался Синдзи.
       — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
       На «рено» Мисато они молча доехали до пирамидальной штаб-квартиры. Людей в Геофронте практически не осталось, только самый минимально необходимый персонал. И фактически одни добровольцы, которым или нечего терять, или лучше остальных известна значимость их работы.
       Синдзи без всяких слов догадался, что раз эвакуировали почти весь комплекс, то всё намного хуже, чем он мог себе представить. Он и сам удостоверился, что Рамиил не мальчик для битья. Предыдущие Ангелы в сравнении с ним просто какие-то малолетние хулиганы из соседней школы. Но этот...
       «Один в поле не воин, говорите?» — размышлял Синдзи, когда вместе с Мисато проносился через непривычно пустые коридоры в штаб-квартире.
       Поворот, коридор, поворот, лифт, коридор, поворот, поворот, коридор, автоматизированный контрольный пункт, снова лифт. Казалось, что Мисато вновь потерялась и они будут блуждать вечно. Но нет, Синдзи пристально вглядывался — здешние стены хоть и несколько похожи друг на друга, но коридоры отличались маркировками и обозначениями.
       Они вышли к ещё одному контрольно-пропускному пункту, который охраняло несколько скучающих вооружённых бойцов, игравших в какую-то карточную игру.
       — Майор? — вскочил один из них. Заигравшиеся охранники явно не ожидали гостей. В особенности начальника одного из отделов в сопровождении пилота.
       — Он со мной, — протянула Мисато свой пропуск и прильнула к аппарату проверки сетчатки глаза. После — отпечатки.
       Через минуту под недоумевающие взгляды охраны они вошли в открывшиеся гермодвери, за которыми был очередной лифт.
       — А они не боятся оставаться здесь? — спросил Синдзи, провожая взглядом пожимающих плечами бойцов: они явно не понимали, что происходит и зачем сюда кому-то понадобилось в такой час.
       Но Мисато ничего не ответила.
       Как только они поехали в очередном лифте, над дверьми равномерно защёлкал странный на вид механизм — барабан, чем-то похожий на замок в кейсе. И щёлкал он с тем же усердием, что и любые заведённые часы. В какой-то момент Синдзи это начало раздражать, но высказывать своё негодование он побоялся: майор явно не располагала к бунту на корабле. Оставалось только ждать. А ждать пришлось очень долго — Синдзи казалось, что они уже проехали целую вечность и скоро спустятся к ядру Земли.
       — Синдзи-кун, что ты знаешь об Ударе? — внезапно спросила Мисато ледяным тоном.
       — Эм, ну, — не совсем Синдзи понимал, при чём тут это, но одно было ясно — права на «не ответить» у него не имелось, — тринадцатого сентября двухтысячного года в Антарктиду на сверхвысокой скорости врезался метеорит, чем вызвал последующие события. Как-то так.
       — Снова как по учебнику.
       — А что вы хотели?..
       — На самом деле никакого метеорита не было.
       — Что? — лицо Синдзи вытянулось, словно он увидел призрака.
       — Примерно двадцать лет назад в Антарктиде было найдено то, что не должно было быть найдено, — в голосе майора звучали стальные нотки. — Спустя каких-то три года человечество столкнулось с первым Ангелом — Табрисом. Результат ты знаешь.
       Привычный мир Синдзи снова перевернулся, и он глянул на Мисато в ожидании продолжения истории. Настоящей истории. Но Кацураги больше ничего не сказала. А лифт ехал всё ниже и ниже, нескончаемо щёлкая и щёлкая.
       «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» — похолодел Икари, вспомнив её слова. Теперь он мог поклясться, что они направляются не к ядру Земли, а прямиком в ад. К тому, что она хочет ему показать.
       Изнурительно долгая поездка наконец-то закончилась. Вышли они в просторный, плохо освещённый зал. Рядом находилось ещё несколько грузовых лифтов, в которых поместился бы большегрузный самосвал, не меньше.
       Ещё какое-то время им пришлось затратить, чтобы пройти два автоматических КПП под прицелами крупнокалиберных турелей. Синдзи не знал, что они там прячут, но охрану строили настоящие параноики.
       Наконец-то они прошли в туннель, в котором даже «Ева» вполне могла уместиться. Из-за тусклого освещения Синдзи чуть было не упал, споткнувшись о колею железной дороги. По бокам было множество технических помещений, дóков, ответвлений железки и много прочего — всего Икари не мог разглядеть из-за темноты. Совсем не виден был потолок, что создавало ложное впечатление его отсутствия. От этого Синдзи становилось не по себе и голова начинала кружиться. Он прикинул, что «Ева» тут не просто поместится — она в полный рост тут пройдёт.
       Майор и пилот остановились у гигантских гермозатворов, из-за которых еле доносился протяжный гул с натужным постукиванием. Во всём остальном — полная тишина, можно даже услышать собственное дыхание.
       — Где это мы? — У Синдзи было тревожное ощущение, что за ними кто-то во тьме ходил по пятам и сейчас спрятался где-то за углом, готовясь к молниеносной атаке.
       Уверенная в себе Мисато ничего не ответила и провела ключ-картой по терминалу.
       «Attention! — из громкоговорителей на весь туннель раздался механический женский голос, и Синдзи чуть не взвизгнул от неожиданности. — Authorization of Major Misato Katsuragi, Operations Director of NERV-Japan. Confirm your identity».
       Майор снова прошла идентификацию сетчатки глаза и отпечатков пальцев, после чего ввела на панели двенадцатизначную комбинацию.
       «Attention! Authorization of Major Misato Katsuragi, Operations Director of NERV-Japan confirmed. Attention! Confirm an order to open the Central Dogma».
       — Confirm, — сухо произнесла Мисато.
       «Attention! An order to open the Central Dogma confirmed. Warning! Opening of the Central Dogma initiated».
       Громоподобно зазвучала сирена, по всему помещению поплыли красные огоньки. Создавалась иррациональная картина происходящего, как в фильмах ужасах.
       Где-то внутри стен начало что-то перестукиваться — тяжёлые и ленивые механизмы пришли в действие.
       «Warning! Pressure balancing in the Central Dogma initiated».
       Послышалось громкое шипение по трубам — неимоверный объём воздуха перегонялся в помещение за воротами.
       «Warning! E.E.E. headquarters are now in a state of emergency. Warning! MAGI systems in a firing position. Warning! Self-destruction system engaged».
       С натужным лязгом первые гермодвери начали разъезжаться в разные стороны, заставляя землю ходить ходуном. Вторые двери расходились вверх и вниз. Толщина каждой по прикидкам Синдзи — с маленький такой автомобильчик.
       Задул лёгкий ветер в спину, который направлялся куда-то в помещение за гермодверями. Будто что-то жадно всасывало воздух в образовавшуюся щель, а взамен выпускало ни с чем не сравнимый гул, напоминавший сопение гигантского зверя. Вместе с гулом доносились мощные низкочастотные удары, от которых всё вокруг сотрясалось — Синдзи ощущал, что от таких мощных вибраций подрагивают даже его волосы и одежда. Темп и частота напоминали стук сердца, но замедленный в десяток раз.
       Синдзи сглотнул, прежде чем нижний гермозатвор опустился до такой степени, чтобы можно было различить нечто таящееся внутри.
       — Что это? — только и смог он выговорить, когда увидел переливающуюся энергосферу в центре открывшегося зала.
       «Attention! The Central Dogma is open, observe safety measures».
       Сирены умолкли, но огоньки всё ещё бегали то тут, то там.
       Мисато шагнула в просторный зал на решётчатый пол, под которым плескалась жижа, по запаху и цвету напоминавшая LCL.
       Синдзи последовал за майором и никак не мог отвести взгляд от центра зала, где над какой-то чужеродной для всего помещения плитой на небольшой высоте левитировал энергетический кокон в виде сферы, величиной с пятиэтажное здание, с каким-то барьером. Барьер медленно пульсировал в такт с теми самыми ударами, от которых пробирала дрожь. Чем-то похоже на АТ-поле, разве что оно само более яркое и заметное невооружённым взглядом, тогда как всё, что внутри, — тёмное, еле освещённое. За скачущими пространственными искажениями внутри кокона можно было разглядеть десятиметровое бесформенное существо. Синдзи протёр глаза и присмотрелся — зрение его не обмануло: он различил по две руки и ноги, голову... Чем-то отдалённо напоминало белоснежного гуманоида.
       — Что это за херня? — повторил он вопрос, чувствуя, как что-то внутри заставляло его паниковать.
       «Не 'Ева' точно, — заключил он. — Какой-то Ангел?»
       Кокон сдерживало три устройства, напоминавших треугольные призмы из странного матового материала. Два сверху, одно снизу. Они ничем не были закреплены и каким-то образом просто висели в воздухе. «Ограничители», как про себя их обозвал Синдзи, то вспыхивали, то затухали без какой-либо системы, хотя никаких видимых источников света на них не было. И каждый раз вокруг них пространство плыло, а также они издавали странные приглушённые звуки, как будто кто-то скребётся сквозь песок. В месте, где, как догадался Икари, не хватало ещё одного устройства, медленно сочилась жижа, стекая в образовавшееся уже озеро.
       «Озеро LCL!» — встрепенулся Синдзи, и его чуть не вырвало. В один момент к нему пришло осознание, чем он дышит внутри «Евы». Ведь это именно LCL плещется у них под ногами — он-то эту странную жидкость с невероятными свойствами ни с чем не спутает.
       Чтобы не провоцировать рвотные позывы, он поднял взгляд. Прямо над самой сферой на потолке было установлено более понятное для Синдзи устройство с горящей зелёной лампочкой. По маркировке, уведомлявшей о радиационной опасности, несложно догадаться о назначении этой штуки.
       «Атомная бомба, да и ещё взведённая», — сообразил Икари, и у него ноги подкосились. Если она рванёт, то он не успеет не то что сказать «А!», а даже просто понять, что произошло.
       С каждым шагом отвращение к этому помещению только усиливалось. С каждым шагом давление на голову росло: дело не только в физической вибрации, гуле и стуке — как будто кто-то потихоньку начал в его мозгах копаться. Глубоко-глубоко, насколько и сам Синдзи не мог залезть к себе в память. И этот кто-то, похоже, и был тот самый незваный гость, который их всё это время преследовал во тьме, пока они находились внизу.
       — Знакомься, Синдзи-кун, — они остановились, голос Мисато был холоден, как никогда, — по мнению некоторых, это звезда зарождения жизни на Земле. Виновник как минимум двух катастроф всепланетарного масштаба и просто большой пидорас, чуть не обрёкший нашу цивилизацию на гибель. Мы его зовём Адам.
       Синдзи застыл, не зная, что вообще ему говорить или как реагировать. Только что ему показали фактически кого?.. Бога? Ему теперь что, поклоняться этому существу? Молиться? Он не мог поверить своим ушам и глазам.
       — Двух? — его сознание очень медленно прожёвывало информацию. Бесстрашный пилот «Евы-01» поймал себя на мысли, что сейчас стоит с широко открытым ртом и просто хлопает глазами. Не такого он бога ожидал увидеть. Если это вообще бог.
       — Достоверно мы не знаем, что это... или кто это, — продолжила Мисато. — Известно немногое: доказано, что это существо причастно к вымиранию динозавров — так называемому Первому удару. Но также есть пока недоказанные теории, что оно стоит за всеми массовыми вымираниями на Земле.
       Синдзи, не моргая, перевёл ошарашенный взгляд с Мисато на существо в центре зала. Если не считать постоянно пульсирующего барьера да пробирающих до костей звуков, оно не подавало никаких признаков жизни. Конечно же, насколько он мог судить, смотря через кривое зеркало, смещающее пространство. И вот это вот раз в несколько десятков миллионов лет устраивает на Земле локальный конец света. На вопрос «зачем?» Икари вполне и сам мог ответить: чтобы дать шанс иной форме жизни. Но вот другой вопрос...
       — То есть оно каждый раз переформатирует жизнь на Земле, — запнулся Синдзи, — и семнадцать лет назад пришёл наш черёд?
       — На этот счёт есть множество гипотез, — со злостью ответила она, глядя на существо, — но как бы то ни было, Ангелы рвутся к Адаму с одной-единственной целью — закончить начатое семнадцать лет назад. И если хоть один прорвётся в Центральную Догму... Третий удар человечество, может, и худо-бедно переживёт, но цивилизация — нет.
       От осознания масштабов проблемы по спине Синдзи пробежали мурашки — получается, до этого он видел лишь верхушку айсберга. Он, конечно, понимал, что сражается с Ангелами не просто так. Но чтобы настолько глобально — и в мысли не приходило.
       — И больше некуда будет убегать, — добавила Мисато, сжав руку Синдзи, — ни тебе, ни мне.
       — Вам? — удивился он, не понимая, от чего вообще может такая женщина убегать. Казалось, что ей всё по плечу. Но Кацураги только вымученно улыбнулась, так ничего и не пояснив.
       — Поэтому, Синдзи-кун, все мы сидим на пороховой бочке и рискуем своими жизнями ничуть не меньше пилотов. Конец вам — конец всему. И это знает каждый в Геофронте.
       — Если оно настолько опасно, не проще ли его уничтожить? — Синдзи указал пальцем на бомбу, висевшую на потолке.
       — Это чтобы остановить прорвавшегося Ангела. Адаму такая «хлопушка» — что слону дробинка.
       — Ну а вы пробовали?
       — Поверь, что только не пробовали! — Мисато достала из кобуры пистолет, проверила магазин и одним лёгким движением руки передёрнула затвор. После чего она встала в стойку и послышался щелчок предохранителя. — Зажми уши.
       Синдзи не стал спорить и тут же прикрыл уши ладонями. Секундой позже в зале раздалось три пронзительных хлопка, из-за которых неподготовленный юноша непроизвольно подпрыгивал и зажмуривался. В воздухе потянуло порохом, а в ушах зазвенело. Привычные для этого зала звуки возвращались с некоторой ленью. Только вибрации по всему его телу никуда не исчезали.
       — Гляди, — Мисато убрала пистолет.
       То место, куда она показывала, несложно было найти: пули застыли в барьере и на глазах разлагались на бесчисленное количество частиц, которые, в свою очередь, тонкой струйкой поглощались самим существом. Теперь Синдзи понял, что за ветер дует им в спину и почему в этом зале всё так темно, несмотря на шесть мощных прожекторов: барьер поглощает даже воздух и свет. Невольно представил, что станет с человеком, если его накроет такое поле, — Икари вздрогнул и обхватил руку женщины, как маленький напуганный мальчик.
       — Инвертированное АТ-поле? — Синдзи озвучил догадку, вспомнив, что АТ-поле отталкивает от себя материю и энергию.
       — Нет, кое-что похуже — этот феномен, предполагается, установил Табрис во время инициализации Второго удара, чтобы мы ничего не смогли сделать Адаму, — она указала на те самые три устройства, висевшие в воздухе, — оно называется Anti-ATF и способно поглощать не только материю и энергию, но даже АТ-поле любой мощности. Вследствие чего, как понимаешь, «Евангелионы» против него тоже бесполезны.
       — Всё продумано, да?
       — Да. Поэтому у нас нет никакого другого выхода, кроме как сражаться с Ангелами.
       Но Синдзи явно вот так просто сдаваться не хотел:
       — А если запулить в космос? В Солнце, например?
       — Не обманывайся размерами, — Мисато вымученно улыбнулась, — оно весит почти как два «Евангелиона», вместе взятые. А такую дуру человечество сможет поднять на орбиту, по самым оптимистичным прикидкам, разве что в конце века.
       «Ну конечно», — Синдзи готов себя отругать за детскую наивность, потому что за все эти семнадцать лет наверняка лучшие умы перепробовали все возможные варианты. Чего он нового может придумать? Ничего.
       — Значит, всё же и вправду некуда убегать...
       — Да, остаётся только принять навязанный нам бой и продержаться, пока не изобретут варп-двигатели42.
       Синдзи чувствовал, как Мисато попробовала разрядить атмосферу, и попытался поддержать это начинание.
       — Любите вы этот сериал.
       — А то! — Мисато подняла ладонь с разведёнными средним и безымянным пальцами, вытянула большой, после чего постаралась спародировать одного известного персонажа: — Live long and prosper43!
       — Это вам так помогает?
       — Просто если ты потерял веру в Бога, то остаётся верить в будущее человечества. Так уж получилось, что именно ты в числе тех, кто может дать нам шанс строить это будущее, как мы того сами захотим.
       Синдзи тяжело вздохнул.
       — Почему именно я?
       — На то нет причин, — пожала плечами Мисато, — просто это твоя судьба. Всех нас. И мы не вправе от неё отказываться — она всё равно нас настигнет.
       Ему ничего не нашлось ответить — Синдзи всецело готов подписаться под её словами, ибо сам недавно уверовал в неизбежность судьбы.
       — Пойдём, Синдзи-кун, долго здесь находиться нельзя.
       — Почему?
       — Лет шесть назад один учёный в порыве поиска «эврики» остался в этом помещении на несколько часов.
       — И что с ним стало?
       — До сих пор слюни пускает и не может связать двух слов.
       Синдзи не сильно удивился — всё время, пока они находились в этом странном помещении рядом с не менее странным существом, у него складывалось ощущение, что кто-то влезает в его сознание, перебирает память, что-то пытается вытянуть и использовать. Хотя ничего неприятного или вызывающего дискомфорт не было, ему хотелось убраться отсюда подальше. И что его больше страшило: Адам или взведённая атомная бомба — так и не смог определиться.
       Прежде чем развернуться, Мисато бросила испепеляющий взгляд на существо, будто между ними произошло что-то очень важное лично для неё. Глаза у женщины так и пылали желанием разделаться с Адамом, но также в них читалось и понимание своей беспомощности перед ним. Синдзи хотел спросить, что же между ними случилось, но не смог набраться смелости — ему тяжело давалось бесцеремонно влезать в чью-то личную жизнь.
       Когда они уходили, Икари тоже глянул на сферу в последний раз. В голове промелькнул тот самый странный его кошмар, в котором от Токио-3 ничего не осталось, а в воздухе висел поглощавший всё в округе энергетический диск. Даже воздух всасывал. По телу прошла дрожь от осознания, что у Anti-ATF Адама и той штуки из сна примерно одинаковые свойства. Но самое страшное вовсе не это, а то, что следовало потом... Удар. Третий удар.
       И ведь кошмар был настолько реален, что в простое совпадение Синдзи никак не мог поверить, — для случайности слишком фантастично. Тогда что это? Проведение? Его кто-то предупреждал? Или просто показали то, что уже не изменить, — судьбу? Как бы там ни было, но он точно уверен в том, что если сюда пробьётся какой-либо из Ангелов, то кошмар станет явью.
       «Warning! — вновь гремела сирена, сопровождая приведение в действие громадных механизмов. — Sealing of the Central Dogma initiated. Be careful».
       Прежде чем гигантские гермодвери захлопнулись, Синдзи саркастически заметил про себя: «Поздравляю, сегодня ты познакомился с типа божеством».
       «Attention! Self-destruction system disengaged. MAGI systems in a regular mode. The state of emergency at the E.E.E. headquarters is now over. Have a nice day».
      

       42) Варп-двигатели - гипотетическая технология, которая позволит кораблю, оснащённому таким двигателем, преодолевать межзвёздные расстояния со скоростью, превышающей скорость света. Гипотеза стала популярной благодаря вселенной Star Trek.вернуться
       43) Букв. «Живи долго и процветай—. Вулканский салют из вселенной Star Trek. Салют был придуман и популяризирован актёром Леонардом Нимоем, который исполнял роль персонажа полувулканца Спока.вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 41. Ты не одинок
 
 
       В командно-штабной машине было тесновато. Помимо Синдзи и Рей, здесь присутствовали все основные офицеры: главы отделов вместе с тройкой бессменных и главных операторов. К ним в придачу втиснулось ещё несколько людей. Все они литрами поглощали кофе, энергетики, заедая лапшой быстрого приготовления. В общем, не жалея своего здоровья, травили себя. Синдзи с отвращением глянул на урну, до верху забитую упаковками от полуфабрикатов и банками, ужасаясь, сколько бедным сотрудникам NERV за последние сутки пришлось съесть всякой химии. Про их состояние и говорить не стоило: невыспавшиеся, с мешками под глазами, измождённые, но без капли лени выполняющие свою работу. Вечно сияющая Ибуки сейчас скорее похожа на призрака самой себя. Уткнулась в терминал и тихо раздавала команды техникам. Аоба же, напротив, постоянно повышал голос и чуть не проглотил свою гарнитуру: кто-то его распоряжения выполнял спустя рукава. А вот Хьюга был спокоен как удав, хотя так же измучен, как и остальные. Синдзи поймал себя на мысли, что старлея вообще тяжело представить вне его привычного образа.
       — Перейдём непосредственно к плану, — указала Мисато на интерактивную карту на гигантском мониторе. — В 23:50 с севера и северо-запада начнутся артиллерийские и авиационные удары по цели, чтобы Ангел перераспределил мощность своего АТ-поля, направив максимум на противоположную от огневой точки сторону. После создания огневого шторма в 23:55 будет произведён выстрел из снайперской установки.
       Кацураги кивнула в сторону Акаги, передавая ей слово.
       — Для выполнения операции «Ясима» в кратчайшие сроки была смонтирована снайперская установка на основе электрон-позитронного ускорителя, — она указала её расположение на горе Донкин. — К ней будет подведена электроэнергия большей части Японии для того, чтобы создать достаточно мощный пучок позитронов, необходимый для достижения и пробития АТ-поля. По подсчётам MAGI, хватит всего нескольких античастиц, чтобы нарушить целостность ядра Ангела и тем самым его нейтрализовать.
       — Но ведь между установкой и Ангелом гора мешается, — задал резонный вопрос Синдзи, указав участок на карте.
       — На вершине склона горы располагается магнитная ловушка, которая перенаправит пучок позитронов. Оттуда он пройдёт по воздушному пространству до Ангела всего тысячу девятьсот один метр, — пояснила Акаги. — Задача стрелка, в виде «Евы-01» как наиболее совершенной единицы с опытным пилотом, — проложить между эмиттером и этой самой магнитной ловушкой вакуумную трассу из АТ-поля.
       — Вакуумная трасса? — переспросил Синдзи. — Это как?
       Учёная пару раз провела по экрану — и высветилась схематическая линия, идущая от снайперки до ловушки.
       — Трубка длиною четыре тысячи триста семьдесят шесть метров и диаметром не более одного микрона, с полым сечением, внутри которого вакуум.
       Икари, прекрасно понимая, возможно даже лучше всех, что такое АТ-поле и насколько сложно им осознанно управлять, натурально опешил. Если это и есть их план, то он и гроша ломаного не стоит.
       — Но ведь это невозможно! — воскликнул самый опытный пилот, высказав своё экспертное мнение. Тут же вклинилась Мисато:
       — Я попросила сотрудников «NERV-Германия» провести эксперимент с «Евой-02».
       — И как?
       — Ну, знаешь...
       — Твоя задача, Икари-кун, — вернула себе слово Акаги, — начать формировать трассу. Во всём остальном (на основе данных, полученных из Германии) тебе поможет автоматика прицельного комплекса G, которая будет синхронизирована с MAGI. Именно они возьмут на себя весь пересчёт и анализ.
       Синдзи до глубины души стало жаль всех тех тысяч людей, которые провели абсолютно бесполезную работу. План ему, мягко говоря, не нравился.
       — А если я облажаюсь и с первого раза не получится? Что тогда?
       — Просто не думай об этом. Снайперская установка не предназначена для серии выстрелов. Если что-то пойдёт не так, то на повторный выстрел понадобится перезарядка около пяти минут. Но то, что установка сможет сделать его, — шансы исчезающе малы.
       «Пан или пропал, да?» — подытожил для себя Синдзи и вслух произнёс:
       — Иными словами, права на ошибку у меня нет.
       Акаги кивнула, подтверждая мысли пилота, и продолжила инструктаж:
       — «Нулевая» будет защищать «Еву-01» и снайперскую установку, — она указала на интерактивной карте, где «нулевой» стоит расположиться, — щитом будет служить часть обшивки шаттла «Индевор». Он даст выиграть порядка семнадцати секунд без АТ-поля.
       Синдзи поёжился, вспоминая свой опыт пребывания под лучом Рамиила. Он искренне сочувствовал Аянами.
       — Это всё, что от меня требуется? — прозвучал тихий голос Рей.
       — Да, — коротко подтвердила Рицко.
       — Поняла.
       — И всё же, — у Синдзи было очень плохое предчувствие, — если у нас ничего не выйдет?
       — На это есть, как говорится, план Б, — оживилась майор.
       — План Б?
       Мисато ткнула на интерактивную карту, указав на висевшую где-то над старым Токио отметку. В отличие от других, которые имели вполне привычные позывные типа D-BACK-08 или COKE-02, эта имела более лаконичное название FURY. Но Синдзи такой позывной мало о чём сказал, как и приписанные цифры бортового номера 90-0040.
       — Операция «Молот», — майор сложила руки на груди. — История имеет фиговое свойство повторяться, и по Японии снова может проехаться триста девяноста третья бомбардировочная эскадрилья. Наша миссия — не допустить этого. — Многозначительно помолчав, она обвела всех присутствующих взглядом, пока не остановилась на пилотах. — Время. Идите переодеваться.
       Не успели пилоты выйти из командно-штабной машины, как глава научного отдела окликнула Рей для разговора. Видимо, как посчитал Синдзи, в частном порядке предупредить девушку, что её может ожидать. Поэтому Икари, не зная, к худу или добру, первым занял просторную армейскую палатку, которой отвели роль импровизированной раздевалки. Внутри всё было по-спартански: осветительные лампы, пара компактных шкафчиков, на дверцах которых обнаружились зеркальца, да несколько раскладных стульев и миниатюрный стол. На последнем лежали два контактных комбинезона, плотно обёрнутые в прозрачную упаковку. Синдзи безрадостно глянул на свой, сине-белый, прежде чем начать раздеваться. Каждый раз он всё забывал спросить, почему нельзя оставить на себе хотя бы трусы или, допустим, плавки, прежде чем лезть в этот обтягивающий костюм, разработанный каким-то фетишистом. Синдзи в комбинезоне чувствовал себя во всех смыслах крайне неудобно, особенно на людях. Но грех жаловаться
       — Прагсьюит, — попытался Синдзи выговорить на английский манер название контактника, который не раз спасал ему жизнь. В последний раз — в прямом смысле слова.
       Раздевшись и сложив одежду в шкафчик, Синдзи приступил к самому нелюбимому процессу — влезать в контактный комбинезон. В отличие от какого-нибудь гидрокостюма для глубоководного плавания, ничего с усилием натягивать не надо, ибо сам контактник достаточно просторный, даже в каком-то смысле мешковатый, чтобы в него было легко влезть через отщёлкивающуюся горловину. Проблема в другом: благодаря устройству на спине, за секунду выдувался абсолютно весь воздух изнутри, в результате чего костюм плотно прижимался к телу. Именно в этот самый момент то самое тело испытывало очень неприятные ощущения, будто кто-то пытается стянуть с него кожу... Одним словом, Синдзи ненавидел процесс вакуумирования. И что самое забавное — именно вакуумированием с помощью АТ-поля ему сегодня придётся заняться.
       «Вот 'пространство' обрадуется», — хмыкнул пилот, напяливая на себя комбинезон.
       Неожиданно для Синдзи кто-то без предупреждения вошёл в палатку и сразу направился к шкафчикам. Только он хотел выкрикнуть что-нибудь покрепче, как заметил Рей. Та пристально посмотрела на него, что-то припоминая, и коротко произнесла:
       — Я переодеваюсь. — Чем она сразу же занялась, сбрасывая одежду на ближайший стул.
       Синдзи не сразу догадался, что стоит перед ней полуголый, и судорожно поспешил побыстрее напялить чёртов костюм. Попутно кидая смущённые взгляды на раздевающуюся девушку.
       «Предупредила — и на том спасибо, ага!» — ворчал Икари про себя.
       — Я вообще-то тоже! — он всё же смог выдавить из себя капельку возмущения, когда плотно всё застегнул.
       — Мне это не мешает, — последовал равнодушный ответ, когда она снимала с себя капри. Синдзи мог только её поблагодарить, что сей процесс она делает не как в какой-нибудь рекламе — выгибая спину и выпячивая попу. Или ей всё же стоило продемонстрировать своё изящество?..
       «О чём я думаю?!» — хотелось ему воскликнуть во всё горло, но оставил при себе.
       Уже во второй раз Аянами ставила его в неловкое положение. Причём для Икари последний раз был будто вчера.
       Синдзи, стараясь не глазеть (что было очень сложно), лихорадочно нащупал кнопку вакуумирования на запястье — и в палатке раздалось характерное шипение. Пилот вздрогнул от неприятных ощущений. Они же помогли ему собраться с мыслями и отрезвиться — из головы вылетела большая часть пошлостей. После чего он хотел выпрыгнуть из импровизированной раздевалки. Однако не стал, вспомнив, что Рей по-своему бурно реагирует, когда от неё отворачиваются. И дело вовсе не в том, что она получала удовольствие, когда на неё смотрят. Нет, в этом есть что-то другое, более глубинное. Но пока понять Синдзи не суждено. Он только знал: если сейчас беспардонно сбежать, то можно потерять то малое её доверие, что завоевал.
       — Я, пожалуй, подожду тебя снаружи, — Икари постарался придать голосу твёрдость и не сводить с Рей глаз. Но как можно быть спокойным, когда перед тобою переодевается девушка, которая по красоте в личном табеле Синдзи имела восемь баллов из десяти. Где девять — обворожительная Айзава, а десять — недостижимый идеал. И сейчас восьмибалльная уже сбрасывала с себя на стул бюстгальтер, оголяя свою хоть и маленькую, но упругую грудь с аккуратными сосками. На миг у него появилась совсем безумная мысль, что Рей его намеренно пытается спровоцировать... и уже был готов поддаться искушению, но одёрнул себя.
       «Совсем крыша поехала? — отругал он себя. — Ты не герой в дешёвой фантастике!»
       Синдзи, стараясь сдерживать похотливые порывы, как ни в чём не бывало направился к выходу, где обнаружил загодя приготовленные две пары армейских берц для обоих пилотов. Натягивать такую обувь на подошву контактного комбинезона оказалось тем ещё занятием, но хотя бы размер правильно подгадали. Тем временем где-то у его спины Рей взялась за свой плагсьюит.
       — Скажи, Икари-кун, — разнёсся по палатке слегка понурый голос девушки, что очень необычно для неё, — ты меня тоже боишься?
       Такого вопроса он не ожидал и слегка стушевался. Особенно его напрягало слово «тоже», что говорило и о других людях. Про кого она вела речь? Про одноклассников? Работников NERV? И что она хотела этим сказать? Синдзи не совсем понимал суть вопроса, но мог точно сказать одно — Аянами выделяла его из остальных. И возможно, это оттого, что Икари постоянно пытался навязаться ей: когда мягко, когда более прямо. А в случае провалов попыток не оставлял, в отличие от других людей.
       «Возможно ли...» — пронеслось в его голове.
       — Нет, — насколько мог твёрдо ответил Синдзи. — Просто ты иногда ведёшь себя странно. Очень даже странно. И это меня вгоняет в краску, как сейчас.
       — Ясно, — в голос Аянами вернулись привычные нотки флегматичности, отчего Икари немного успокоился. Но что было для неё ясно, она так и не пояснила.
       Завязав последний шнурок, Синдзи вышел из палатки как можно более непринуждённо, чтобы это не выглядело в глазах девушки побегом. Вне зависимости, какие у неё тараканы в голове, не стоит их лишний раз беспокоить. Во всяком случае пока он с Рей не настолько близок.
       Но вот кого пилот не ожидал увидеть, так это хихикавшую Мисато, которая явно тут стояла некоторое время и ждала его.
       — Это не... — постарался он оправдаться, сам не понимая в чём.
       — Да ладно тебе, — похлопала она по его плечу, — бурное развитие непредосудительно.
       У Синдзи больше не было сил, чтобы спорить с Мисато. Он только вздохнул, после чего бросил короткий взгляд на силуэт полуобнажённой Рей, которая сейчас втискивалась в контактный комбинезон.
       — Мисато-сан, я ещё ладно, но Аянами вряд ли поймёт ваши шутки.
       — И то верно, — на удивление майор быстро сдалась. — У меня для тебя кое-что есть, вот и поджидала.
       Мисато передала Синдзи его смартфон с открытой вкладкой аудиосообщений. Там было всего одно, сделанное днём ранее. А отправителем значился Отоя. Икари нажал на сенсорный экран, приложил телефон к уху:
       «Привет, Син, — это был его брат, — надеюсь, ты не отвечаешь на сообщения и звонки потому, что ты очень занят из-за вашего шухера там, а не потому, что с тобой что-то случилось. Я хотел бы тебе сказать, что я честно старался держать язык за зубами, но после тех новостей, что завтра отключат свет почти во всей стране из-за той штуки, висящей у вас над городом...» И тут послышалось, будто после некоторых споров телефон у Отои отобрали.
       «В общем, так, Икари-кун! — из динамиков вырвался властный девичий голос, от которого Синдзи чуть не подпрыгнул на месте. — Я не знаю, насколько ты там важен, но я знаю вот что! Запомни — ты можешь больше, чем ты думаешь! Ты лучше, чем ты думаешь! Вспомни, сколько раз я тебе говорила: в тебе скрыт потенциал, достаточно просто отбросить все суеверия и протянуть руку навстречу своему успеху! Тогда ты сможешь покорить зал, ты сможешь покорить людей!»
       Синдзи был готов расплакаться — как же это на неё похоже. И как же он соскучился по её пинкам под зад. Как же он соскучился по Айзаве Минами.
       «Ты можешь покорить всё, что ты захочешь, — просто представь, что играешь на виолончели. Представь, что творишь музыку, представь, что делаешь то, что у тебя получается лучше всего! Яви всем свою виртуозность — и всё покорится, всё будет лежать у твоих ног! Только успех, только триумф — ничего другого я не приемлю от тебя. Не буду желать тебе удачи — удача для слабаков. Пожелаю только веры в себя — для победы тебе более ничего не нужно, Икари Синдзи!»
       Вот она, глава музыкального кружка, во всей своей красе: сильная, властная, уверенная, настоящий лидер. Одно только её слово всегда заряжало Синдзи на свершение великих дел. Жаль, что её сейчас нет рядом. Тогда эффект превзошёл бы все ожидания, уверен он.
       «— Ну вот, как-то так, — вернул себе слово Отоя. — Прости уж, она подкараулила меня в тёмном переулке... Ау, больно же, ты чё творишь?! Я знаю, что ты к нам приехать вряд ли сможешь, но я как-нибудь постараюсь всех собрать и рвануть в ваш этот город будущего. Только для начала тебе его ещё надо спасти, ведь так? Короче, как раз вот я пожелаю тебе удачи, мы все тут держим кулаки. Ведь так?
       — Разумеется! Чтобы при нашей следующей встрече, Икари-кун, ты был с гордо поднятой головой! Поэтому я не прощаюсь.
       — В общем, будь осторожен, братец. Я ещё хочу тебя увидеть целым и невредимым, понял? Всё, бывай!»
       Запись закончилась. Синдзи обратил внимание, что на его телефоне скопилась целая куча сообщений и пропущенных звонков. Ему так хотелось все перечитать, всем ответить, но, к сожалению, времени на то не имелось.
       Какие-либо сомнения и страхи пусть и не полностью, но скрылись куда-то далеко-далеко вовнутрь и не смели о себе заявлять.
       — Ну что, — у его начальницы на лице проявилась какая-то хищническая улыбка, — возьмёшь реванш?
       — Да! — без тени сомнений ответил Синдзи, что очень понравилось Мисато. И чтобы закрепить успех, она начала болтать о всяких глупостях: о Пен-Пене и своей машине, которых чуть не со слезами на глазах отдала своему брату на попечение — он сюда приезжал из самого Сендая, где и живёт с женой. Мисато в красках рассказывала, как уговаривала Нобуо улететь на восточное побережье Штатов, благо она могла выбить у кое-кого «горящую путёвку» на «Глоубмастере44» — конечно, не первый класс, но всё же. Однако её брат был непреклонен и все предложения упёрто отметал. Сказывались гены отца, которые передались обоим детям.
       Получается, Синдзи об опекуне, к своему стыду, так многого не знал. Особенно про её семью, про то, сколько же ей на самом деле лет. Он мысленно взял на карандаш, что, когда всё это закончится, обязательно постарается узнать о Мисато побольше.
       Через некоторое время из палатки вышла Рей, держа в руках футляр. Несложно было догадаться, что за очки в них покоились. Конечно, у Синдзи имелась неприязнь к ним, но вместе с тем хотелось порадоваться за флегматичную девчонку, что она тоже может быть сентиментальной, а значит, она вовсе не какой-то там андроид.
       Поравнявшись с Аянами, Икари вместе с ней направился в сторону фиолетового и жёлтого «Евангелионов». Те уже рядом друг с другом стояли, опустившись на одно колено, в ожидании своих пилотов. Бесшумные, безжизненные и спрятавшие ото всех своё могущество.
       Пока пилоты поднимались по импровизированному подъёмнику, Синдзи всё хотел сказать что-нибудь приободряющее. Но ничего в голову не приходило, кроме не в тему пафосной речи, которую Рей вряд ли оценит. Так они молча добрались до платформы, которая расходилась в разные стороны к спинам каждой из «Ев». Из них уже торчали контактные капсулы, готовые принять своих пилотов. Но, к удивлению Синдзи, Рей не спешила занимать своё место, а решила воспользоваться свободной минуткой — немного поразмыслив, она вольготно уселась на краю платформы и свесила ноги в бесконечную пустоту.
       — Эй-эй, это же опасно, — забеспокоился Икари.
       Но Аянами бровью не повела, устремив свой взор вверх, к звёздам. И вправду — они казались ярче обычного. И даже полнолуние никак им не мешало. Синдзи оглядел округу и понял, почему небосвод так сочно залился звёздами: в городах и деревушках свет уже отключили, погрузив всё во мрак. Прорезáли тьму только редкие, но мощные прожекторы, освещая конструкцию снайперской установки. Или, вернее, ускорителя частиц.
       — Ты не боишься? — Синдзи осторожно устроился рядом с Рей, не сразу решившись по её примеру свесить ноги вниз.
       — Чего именно? — привычный холодный ответ.
       — С учётом того, как в прошлый раз «Еву-01» поджарили вместе со мной, я бы на твоём месте не был таким спокойным. Сегодня мы можем... ну, ты сама понимаешь.
       — Всё нормально, у меня есть замена.
       — Замена? — по мнению Икари, фраза «не вдуплил» из лексикона Судзухары лучше всего сейчас характеризовала его собственное лицо. — Другой пилот для «нулевой»?
       Рей промолчала, а Синдзи обескуражило или даже, можно сказать, разозлило, что, по её словам, она не боится не потому, что уверена в своих силах и в плане Мисато, а потому, что у неё есть какая-то там замена.
       — То есть поэтому ты не боишься смерти и так легко прыгнешь под луч?
       — Да, — буднично она ответила, будто речь идёт о любимом варианте эконом-бутерброда, а не о её жизни.
       — Знаешь, звучит немного дико. Вообще-то в таком смысле ни у кого нет замены.
       — Не бойся — я буду тебя защищать.
       Ему хотелось накричать на неё за то, что настолько легкомысленно относится к самой себе. Но постарался взять себя в руки, вспомнив, что Рей не такая, как все, и стоит помнить об этом каждый раз, когда он с ней пытается общаться. Поэтому Синдзи ещё некоторое время сидел молча, пытаясь понять, что же ею вообще двигало. Неужели после той автокатастрофы она окончательно потеряла страх смерти? И что самое ужасное — вкус к жизни. И поэтому Рей такая отстранённая и наплевательски относится ко всему, что касается её самой? Ей даже безразлична обстановка собственной квартиры.
       «Рей почти как Со-хён, — щёлкнуло в голове Синдзи, — она потеряла саму себя, и боится того, что стало ею».
       Однако не всё ведь должно быть потеряно. И можно попытаться вернуть ей вкус к жизни. Главное, чтобы было к чему стремиться.
       — Аянами, — взглянул он на её безмятежное лицо, которое устремилось в какую-то определённую точку на небосводе, — я никогда тебя не видел в платье, хотя, думаю, оно тебе очень подошло бы.
       Синдзи сделал паузу в надежде, что она объяснит причину отсутствия такой одежды в её гардеробе. Например, тем, что ей подобное не нравится. Но нет, только молчание.
       — Не хочешь заключить сделку? — продолжил он в надежде её заинтересовать.
       Рей медленно посмотрела на него, склонив голову чуть набок. Со стороны выглядело, будто щеночек не понял, о чём ему хотят сказать. И, скорее всего, это было не далеко от правды.
       — Ты так и не смогла попробовать собу, помнишь? — улыбнулся Синдзи, вспоминая её милое личико в тот момент. — Так вот, я могу тебе приготовить нечто получше — якисобу! Без мяса, как ты любишь. Но взамен ты наденешь платье! Идёт?
       Синдзи протянул мизинец в знак того, чтобы дать друг другу обещания. Он особо никогда в жизни не пользовался эти ритуалом всерьёз, только чисто посмеяться с братом. Например, они дали друг другу слово, что тот, кто первый женится, на своей же свадьбе даст распробовать свою невесту. Поцелуем в губы, конечно же. Без права той на отказ. Дурость полная, и Синдзи не понимал, почему конкретно это обещание всплыло у него в голове именно сейчас. Ведь нынешняя ситуация вовсе не глупая, а как нельзя лучше располагавшая к таким вот обещаниям на полном серьёзе.
       Рей поглядела с интересом, насколько это возможно было прочитать на её лице, и уже было потянула свой мизинчик... но остановилась на полпути.
       — Икари-кун, — послышался её тихий голос, — почему ты пилотируешь «Еву»?
       Вопрос застал его врасплох. Уже в который раз.
       — Дай подумать, — убрал он руку, а другой почесал затылок, — меня сюда притащили и сказали: «Полезай в чёртового робота!», — постарался Синдзи спародировать голос своего отца, и, к его удивлению, вышло очень даже похоже. — Как-то так.
       В какой-то момент ему показалось, что сейчас получит очередную оплеуху, но нет — пронесло.
       — Ты всегда можешь отказаться, — чувствовалось какое-то недоверие в голосе Рей.
       — И то верно, но, как говорит Мисато-сан, я решил немного погеройствовать и понежиться в лучах славы, — Синдзи фальшиво усмехнулся, но, к его разочарованию, на собеседницу это никак не подействовало. — Ладно... Я понял, что убегать от судьбы нет никакого смысла. Если она решила, что я пилот, — значит я пилот. И здесь не стоит обманываться, иначе сделаешь хуже не только всем окружающим, но и, в первую очередь, себе.
       — Ясно, — коротко отреагировала она и вернулась к любованию звёздами. Если быть более точным: к определённой области на небосводе, словно знала, в какую именно точку смотреть.
       — А ты? — подал Синдзи голос. — Почему ты этим занимаешься? Только не говори, что решила наиболее эффектно принять смерть.
       — Это связь, — тут же ответила Рей.
       — Связь?
       — Да, с миром.
       — Я тебя не совсем понимаю.
       — Это всё, что меня связывает с этим миром и другими людьми. Больше у меня ничего нет.
       — Я думаю... думаю, ты немного преувеличиваешь...
       — Нам пора, — Рей перебила его и встала, прихватив с собой футляр.
       Синдзи глянул на экранчик, встроенный на запястье контактного комбинезона, — и вправду, у них оставалось чуть меньше пяти минут.
       Когда Аянами пошла в сторону своей «Евы», коротко бросила своему напарнику, не оставляя шансов:
       — Прощай.
       В грудь Икари воткнули если не катану, то точно что-то острое — настолько его задело такое прощание. У него сложилось впечатление, что хрупкая красноглазка полностью смирилась со своей участью, поэтому не собиралась тешить себя какими-то иллюзиями. В том числе якисобой.
       Когда Синдзи нашёлся хоть что-то напутствующее сказать, уже было поздно — Рей скрылась за захлопнувшимся гермолюком. Через некоторое время контактная капсула с дребезжанием и по часовой стрелке вошла вовнутрь «Евы-00». Послышались натужные механизмы, закрывающие на спине бронеплиты. Через какой-то десяток секунд на всю округу раздался щелчок, после чего «нулевая» загудела по нарастающей, а платформа слегка завибрировала — верный признак активации «Евангелиона».
       В отличие от Синдзи, Рей тяжело синхронизируется — это он помнил. Как она скрючивалась, как дрожала, как мучило удушье. Всего этого юноша никогда не ощущал, а вот она... Процесс для неё очень болезненный. Аянами могла похвастаться лишь лучшей переносимостью погружения в LCL. И всё.
       Поэтому в какой-то мере он даже был рад, что влез в контактную капсулу вторым и ему не довелось видеть её страдания. Радость не омрачило и знание, откуда NERV добывал LCL. Разве что в этот раз Икари чувствовал неописуемую брезгливость, когда погружался в оранжевую жидкость. Полегчало только после ионизации, но не очень сильно. Когда Синдзи синхронизировался со своей «Евой», сбоку ему вывелось изображение из «нулевой»: Рей уже чувствовала себя более-менее нормально. Если не считать одышку.
       После того как пилоты были готовы, старлей Хьюга устроил им инструктаж по передислокации с Футаго на Донкин. Особое внимание обратил на то, что из-за отсутствия броневых плит в земле почва для «Ев» будет рыхлая, поэтому им нужно будет как можно осторожнее делать каждый шаг. И самое главное — ни при каких обстоятельствах не активировать АТ-поле, ибо в округе куча людей, которые проводят последние монтажные работы.
       И действительно, на протяжении всего пути сновали десятки тяжёлых грузовиков и вертолётов. Что-то монтировали, устанавливали. Было понатыкано невероятное количество трансформаторных подстанций. Повсюду виднелись яркие точки от сварочных работ. И конечно же, тьма тьмущая гигантских кабелей, даже покрупнее тех, что питали «Евангелионы». Через всю эту наспех построенную инфраструктуру, воплотившую великолепие инженерной мысли, Синдзи и Рей приходилось пробираться как по минному полю. Почти над самой макушкой их сопровождала пара военно-транспортных винтокрылов, которые давали ценные указания, куда стоит ступать, а куда нет. Это было бы не самым тяжёлым занятием в недолгой истории пилотирования Икари, однако сильно ощущалось, что «Ева-01» полный ремонт не успела пройти — отзывчивость иногда подводила, порой приходилось с напряжением перешагивать очередное препятствие, а потом ловить равновесие. Биомашина так и норовила завалиться на бок, отключиться и отдохнуть. Короче говоря, она ковыляла.
       Но, несмотря на все проблемы, Синдзи даже нравилась такая прогулка. Особенно его радовало, как люди с открытыми ртами глядели на двух исполинов, живо что-то обсуждая. Все они отсюда казались маленькими копошащимися муравьями. От глазения по сторонам пилота отвлекала необходимость постоянно и аккуратно подключать кабель для подзарядки внутренних аккумуляторов. Ведь с волочащимся проводом здесь далеко не уйдёшь, обязательно что-нибудь да сломаешь им. Вот и приходилось заправляться энергией, перебегая от одной «заправки» к другой. После очередной зарядки, когда Синдзи аккуратно укладывал кабель обратно на специальную установку, он случайно обратил внимание на крышу здания в двухстах метрах от него. И увидел группу ребят с плакатами. Пилот приблизил изображение — и чуть в голос не рассмеялся. Кого там только не было! Тодзи с Кенске, рядом ребята из страйкбольного клуба, а машущих одноклассниц во главе с Аясэ Рикой и Хирагой Утой не заметить было сложно — девушки вырядились одна милее другой, лишь бы привлечь внимание. В сторонке за всей компашкой приглядывала хмурая староста, иногда бросая благосклонные взгляды на «Евангелионы».
       Ребята держали транспаранты с приободряющими фразами. Икари действительно было приятно — их пожелания успеха вселяли сил так, что он уже сам рвался в бой.
       Но, к сожалению, праздник жизни закончится очень быстро — к зданию с ребятами уже ехало несколько полицейских внедорожников с включёнными проблесковыми маячками. Стихийный митинг явно не входил в планы NERV.
       Пока ещё было немного времени, Синдзи поднял руку «Евы» и слегка им помахал, в ответ на крыше бурно запрыгали и что-то пытались выкрикивать. Кроме Айды — он склонился к земле и писал на плакате. Секундой позже он привстал на колени и поднял полотно: «В жёлтом роботе ведь Аянами?»
       Синдзи глянул на изображение своего партнёра, которая не проявляла интереса к происходящему. Он слегка хмыкнул и повертел ладонью «Евы» — мол, «кто знает». Однако Кенске этого вполне оказалось достаточным, и он снова принялся что-то писать на обратной стороне плаката. И вот, надрывно выкрикивая какие-то слова, Айда поднял вверх своё очередное сообщение: «АЯНАМИ РЕЙ! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!»
       Синдзи уже не сдержался и засмеялся в голос.
       — Тебе только что признались, Аянами, — он старался не потерять контроль над «Евой».
       Рей только вздохнула, на секунду закрыв глаза. И этого вполне достаточно для Синдзи, чтобы понять: она, конечно, старалась не подавать никакого вида и сохранить свою фирменную флегматичность, мол, ей всё равно, но на самом деле внутри неё что-то щёлкнуло. Разумеется, вряд ли Кенске всерьёз — он бы любой девушке-пилоту признался, и Рей это наверняка прекрасно знает. С другой стороны, кого бы не тронуло такое сообщение? Вот и флегматичная красноглазка немного оттаяла, что Синдзи обнадёжило: не всё потеряно для неё, далеко не всё.
       Однако хорошее рано или поздно заканчивается — на крышу ворвались полицейские вместе с охранкой NERV. Кого-то задержали без эксцессов, например девчонок, которые не оказывали сопротивления. Кого-то пришлось укладывать лицом в пол, таких как Райто и Дзюн. Окуто решил поиграть в догонялки, но неудачно. С Тодзи пришлось повозиться: здоровяк решил дать отпор, защищая старосту, и с одного прямого удара в челюсть нокаутировал незадачливого полисмена. Но тут же получил разряд из тазера, после чего Судзухару заковали в наручники. Хикари бурно отреагировала и попыталась было помочь ему, вот только её галантно оттащили. Через пару минут ребят упаковали в полицейские внедорожники и увезли.
       Синдзи не сомневался, что с ними всё будет хорошо и ему не стоит беспокоиться за их судьбу. Единственное, что у него сейчас было на уме, — благодарность ребятам. Отныне он целиком понял слова Со-хён: «В этом ненормальном городе я узнала, что значит 'нормальная жизнь'». В какой-то мере Икари-младший и сам пребывал в вечной прострации, пока жил в Нагое. А перебравшись сюда, в на первый взгляд просто функционирующий город-крепость, Синдзи вкусил эту самую жизнь. Нашёл хороших друзей, которые готовы ради него совершать безумные поступки. Да, начало положено благодаря «Еве», но всё остальное — дело рук его самого. И теперь ему дорог Токио-3, который за последние пару недель ожил в его глазах и засиял новыми красками: вместо серых и монотонных — яркими и сочными. Поэтому он полон решимости защитить город-крепость от любого врага, дабы сохранить ту жизнь, которую он обрёл здесь, — свою жизнь.
      

       44) Имеется в виду американский стратегический военно-транспортный самолёт С-17 Globemaster III.вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 42. Решающая битва
 
 
       Бывают моменты, когда никак нельзя унять дрожь. Когда время тянется тягучей жевательной резинкой, которая уже давно потеряла вкус, но продолжаешь её жевать в ожидании неизбежного. От конкретного человека уже ничего не зависит, всё отдано на откуп другим людям и судьбе. В итоге не находишь себе места и без конца ёрзаешь. Так и Синдзи всё не мог устроиться на ложементе. Пальцы тарабанили по рычагам, нога нервно подёргивалась — пилот пребывал в ожидании своего часа. А час этот наступать всё никак не хотел или намеренно решил немного припоздниться.
       Однако Синдзи не боялся, нет. После наблюдения за тем, как многотысячный персонал без устали воплощает в жизнь затеянное, у Икари появилась решительная уверенность, что всё получится и план Мисато в этот раз осуществится без ошибок и нервной суеты при попытках всё исправить в процессе. Сейчас же пилота занимал вопрос на миллион, если не на миллиард: как так могло случиться, что он, без особых талантов и стремлений, по сути обычный парень, находился в самом эпицентре боя за человечество? Одной лишь судьбой тут многое не объяснить.
       Синдзи уже давно уложил свой «Евангелион» на живот рядом со снайперской установкой. Она нависала прямо над правым ухом и заканчивалась фокусирующей насадкой. Всю конструкцию ответвления от ускорителя, которая и должна будет в теории «выстрелить», неофициально обозвали «Хама Юми». Икари про себя усмехнулся, что ему придётся примерить доспехи самурая и пулять пучками позитронов. Если, конечно, антиматерия его самого на месте не аннигилирует. А на то была ненулевая вероятность, если он облажается с вакуумной трассой. Ведь ему не дали поэкспериментировать с АТ-полем, аргументировав тем, что нельзя лишний раз выдавать своё местонахождение и следует сохранять «радиомолчание». Поэтому всё придётся сделать с первого раза, что беспокоило пилота больше всего.
       Впереди, метрах в десяти, у края обрыва спиной к нему стояла вместе со щитом «нулевая», готовая отразить огонь со стороны неприятеля. А где-то там, за видневшимся склоном горы Ками, где Синдзи ещё совсем недавно прогуливался и наткнулся на Кенске с его компанией, висел над городом собственно сам неприятель — Ангел со странным именем Рамиил. Враг, которого надо повергнуть любой ценой.
       Чем ближе к полуночи, тем больше ощущалась тревожность в голосах Мисато, Рицко и операторов. Однако они не срывались, старались быть уверенными, чтобы бесчисленные работники тоже сохраняли хладнокровие, ведь от них так много зависит. Но в голосах глав отделов ощущалось усиливающееся напряжение — слишком высока ответственность. Только Рей словно чувствовала себя вольготно, даже несмотря на то, что именно ей придётся принимать на себя весь удар, если что-то пойдёт не так. В её будничном голосе Синдзи смог уловить нотку азарта: неужели она довольна тем, что наконец-то вступит в бой? Невероятно, но, похоже, именно этого она всегда и желала.
       — Союзные войска готовы, — рапортовал Хьюга.
       — Рицко?
       — Все системы подготовлены, — отозвалась Акаги непривычно взволнованным голосом.
       «Нет, возбуждённым!» — поправил себя Синдзи. Такой он её ещё ни разу не слышал.
       — Ускоритель, питание, резервы, тыл, команда — всё готово, — перечислила учёная.
       — Если ты говоришь, что готово, — Мисато, напротив, собранна, как никогда, — значит готово.
       — Да, готово. У нас всё получится.
       — Хорошо. Эвакуировать персонал с горы Донкин! — скомандовала Кацураги.
       Повторять дважды не пришлось: все рабочие, инженеры и военные покидали огневую точку в спешке, рассаживаясь в грузовики и подлетевшие вертолёты.
       До начала операции оставалось совсем ничего.
       — Майор, — снова в эфире Хьюга, — у FURY есть послание для наших пилотов. Соединить?
       — Необычно. Разрешаю.
       — FURY, this is SHOGUN copy.
       — This is FURY, standing by, — прозвучал незнакомый баритон с американским акцентом.
       — Go ahead, FURY, Marks here. Over.
       — Copy that, SHOGUN. Mark-1 and Zero-Mark, today is not the day when the retributive sword will fall, today, no more sins will be committed against the next generations. For we are fighting for their future and we cannot make any more unforgivable mistakes. You have all the power and means to defeat the enemy that is standing at our gate, threatening to destroy our home world, to destroy the future of our children. Therefore, all of us are praying for you, for your determination and grit. — В эфире на секунду образовалась потрескивающая тишина. — Good luck and may God help you. And may God help all of us. Do you copy?
       — Copy that. Thank you, FURY. We appreciate your guidance.
       — SHOGUN, we are also praying for not having to contact you again. This is FURY, over.
       — Over and out, — голос Макото преисполнен надежды, чтобы их молитвы были услышаны. — Перевод нужен?
       — Нет, — тут же тихо ответила Аянами.
       Синдзи хотя и не очень хорошо знал английский, но самую суть всё же понял. Поэтому лишний раз никого утруждать не хотел.
       — Я всё понял.
       — Хорошо, — подытожила Мисато. — Рей!
       — Да, майор Кацураги.
       — На тебе лежит, наверное, самая опасная часть операции. И все мы благодарны за то, что ты готова пойти на риск. Тебе предстоит выстоять в первый же свой бой против самого сильного врага, с которым нам довелось сражаться. Я уважаю твою храбрость и стойкость. Возвращайся целой и невредимой.
       — Да.
       — Синдзи-кун, мы вверяем в твои руки нечто такое, что страшно подумать. Это не только и не столько энергия большей части Японии — это все наши чаяния, всё, благодаря чему мы можем смотреть в будущее с надеждой. Всё вместе — невероятная сила, с которой ещё никому не приходилось иметь дело. Но я уверена... знаю — ты справишься.
       — Конечно, Мисато-сан, — Синдзи улыбнулся и поднял большой палец, — ведь я завтра собираюсь приготовить якисобу, и какой-то Ангел меня не остановит.
       В эфире послышались одобрительные смешки.
       — Пора зачистить наш «дворец», — объявила Кацураги. — Начать операцию «Ясима»!
       — Первая стадия активации позитронно-электронного ускорителя!
       — Есть подача энергии с трансформаторов.
       — Запуск систем охлаждения.
       — Электропитание в норме, ёмкость частотного конвертера достигла расчётной величины.
       — Блок конверсии без проблем.
       — Подача на сектора с первого по восемьсот третий.
       — Вторая стадия!
       — Есть подача энергии на сверхпроводящие магниты.
       Рядом с Синдзи загудела «Хама Юми». Пилоту подумалось, что если «Ева» коснётся ускорителя, то, обёрнутая с ног до головы в броню, она намертво прилипнет к магнитам.
       — Запуск коллайдера, диагностика систем.
       — Отклонений от расчётных величин не замечено.
       — Зафиксирована планируемая светимость.
       — Тестовый прогон заряженных частиц!
       Икари постарался абстрагироваться от суеты в эфире. Сейчас он вспоминал всё, что связано с АТ-полем: и чему обучали, и что он сам уже о нём узнал.
       «Поле страха...» — проговорил Синдзи про себя.
       Раньше, чтобы сформировать банальный энергощит, он высвобождал самую малость поверхностных страхов, и этого вполне хватало. В этот раз не обойтись без страхов глубинных, ибо придётся сделать что-то невозможное. Примерно то же, как тогда, когда он смог прыгнуть. Однако был ли у него в тот момент страх? Или всё же ярость? Синдзи до сих пор не мог точно сказать. Акаги склонялась к тому, что тот феномен вызван всё же страхом, основанным на ярости. Но сейчас Икари никакого гнева не испытывал — только желание защитить свою новую жизнь.
       Майя как-то сказала, что пределов для АТ-поля практически нет — всё во власти самого пилота. Ну, и энергосистемы. Но насчёт последнего переживать уже не стоило: вряд ли отдельно взятая «Ева» сможет как-либо существенно отобрать электричества у ускорителя частиц. Поэтому стоит сконцентрироваться именно на себе: какие скелеты из шкафа достать? Как их друг с другом совместить? Как их направить, чтобы и самому не сойти с ума? У Синдзи не было ответа на этот вопрос, на тренировках ему пока не доводилось заходить настолько далеко. Уверен только в том, что этот безумный план необходимо выполнить с первого раза. Никак иначе, ведь иначе никак.
       — Система в норме, узлы работают штатно, — с энтузиазмом произнесла Рицко. — Мы сделаем это, оно работает!
       — Хорошо, — ответила Мисато, — переходим к третьей стадии! Старший лейтенант Хьюга, оповестите союзные войска об атаке по согласованному плану. Доктор Акаги, с вас «частица Бога45» — творите свой акт творения. Зададим жару!
       Эфир потонул в командах. «Хама Юми» загудела с новой силой. Откуда-то издалека послышалась канонада. Сверху раздались мягкие и далёкие раскаты грома: авиация с предельной высоты готовилась к бомбометанию.
       «Началось», — собирался с мыслями Синдзи.
       За горой, в районе берега Токио-3, засверкало настолько сильно, что ночь показалась днём. Создавая обуреваемый пламенем и дымом безжалостный вихрь, сверху нещадно падали бомбы, ракеты, снаряды, но всё разбивалось о неуязвимый золотистый щит Ангела. Рамиил усилил АТ-поле — и огненный шторм прямо на глазах беспомощно поднялся на сотню метров вверх.
       Наконец-то до огневой точки донеслись, хоть и приглушённые, звуки непрерывных разрывов. В какой-то момент они превратились в какофонию, полностью разрушив консонанс битвы, в итоге возобладал один звук — словно разрывают какую-то бесконечную скатерть.
       Из-за холмов, по другую сторону Токио-3, внезапно вынырнули крылатые ракеты. Они, подобно голодным львицам, подкрадывались к своей добыче, филигранно огибая рельеф и высотки города-крепости. Но Ангел не слеп — Синдзи заметил лишь часть трансформации Рамиила, как одна из его граней в пару десятков метров с лёгкостью и грацией исполняет свой смертоносный танец, лишь на секунду мелькнув из-за склона на невероятной скорости и преобразуясь в один из алмазных лепестков. Икари знал — Ангел приготовился выпустить на волю всеобжигающее ничто, скапливая энергию перед выстрелом. Но больше всего поразило пилота, что неизменно сопровождающий сей процесс этот самый его звук — всепоглощающий и разрывающий барабанные перепонки своей противностью — доносился до «Евангелиона» без какой-либо задержки. Будто бы этот визг и не звук вовсе и не обладает такой характеристикой, как скорость. Его слышат все и сразу на любой дистанции. Икари инстинктивно скривил лицо и хотел закрыть уши ладонями, но сдержался — нельзя упускать контроль над биомашиной.
       Секундой позже Рамиил полоснул нестерпимо ярким лучом по всем крадущимся ракетам. Раз-два — и всё. Ещё одна партия появилась из-за западных холмов и пролетела прямо над кромкой деревьев, заставив те колыхаться. Но эти ракеты получили свою порцию обжигающего ничто. Сразу в лесу на том берегу озера вспыхнул пожар.
       Однако никто Ангелу не давал спуска — пока он разбирался с ракетами, на него ссыпали сверхмощные бомбы просто в нереальных количествах. От непрерывного натиска его АТ-поле в какой-то момент просело, но всего на каких-то пару десятков метров. Сдаваться Рамиил не собирался. Как и никто другой в этом танце огненного водоворота. Казалось, столкнулось два непобедимых титана: Ангел и военная машина всего мира. И они друг другу не уступали.
       — Синдзи-кун, твой выход! — ворвалась в эфир Мисато.
       Изображение внутри капсулы моментом переключилось на схематическое. MAGI прямо перед его лицом отрисовали несколько наложенных друг на друга тончайших линий, протянутых до магнитной ловушки. Суперкомпьютер указывал их свойства, в каком порядке их создавать, как их размежевать между собой, чтобы создался вакуум внутри. Синдзи оставалось лишь по этому чертежу выстроить АТ-поле.
       Первые почти двести метров это оказалось несложно, даже не пришлось прикладывать особых усилий. Проблемы начались позже, когда эффективная дальность постановки АТ-поля «Евой» уменьшалась в геометрической прогрессии.
       Чтобы преодолеть возникший барьер на пути к своим страхам, Синдзи с настойчивостью представил последствия, если он не совладает с трассой и не получится выстрелить в Ангела. Картина рисовалась невероятно легко, ведь однажды он уже видел это — в своём кошмаре. И пилот знает, что произойдёт, если Рамиил достигнет Адама. Тогда всему придёт конец. Не станет и его друзей. Потерять, только обретя? Может быть, это ужасно, но недостаточно, чтобы «закинуть» АТ-поле дальше четырёх сотен метров.
       Икари сконцентрировался на моменте, когда его заживо выжигал Ангел. Когда свет и боль вцепились в пилота своими когтистыми лапами, проняв до костей. Когда ничего вокруг не осталось, кроме ужаса перед всеобщим ничто. Но и этого было недостаточно. Почти пятьсот метров из шести тысяч — это пшик. На большой дистанции АТ-поле просто отказывалось формироваться с таким видом страха.
       Теперь пилоту пришлось вытащить из шкафа образы Кенске и Тодзи, которые застыли в оцепенении между пальцами «Евы». Случайность, что они живы. Реши Судьба иначе — Синдзи даже не может представить, что бы сейчас с ним было. Знать, что из-за тебя погибли люди, хоть и выполнявшие свой долг, — это одно. Но когда ты сам кого-то убил — это другое. Тем более если речь про тех, кого ты знал. Про тех, кого ты сейчас называешь друзьями.
       «Проклятье!» — выругался он, заметив, что дальше семисот метров ему не удалось продвинуться.
       Синдзи закрыл глаза и постарался представить тот самый день, из-за которого всё началось. Из-за которого он сейчас здесь. Как бы ни пытался Икари-младший за всё время пребывания в Токио-3 выбросить из головы произошедший в Нагое кошмар, всё же помнил каждую деталь: как проснулся после странного сна, как супруги Рокобунги снова поссорились, как вместе с Отоей встретил игривую Ману, как замечательно прошло занятие в музыкальном кружке... и что было после. Признание, побег, шок, похоть, случайность... и девочка, которая не могла пошевелиться. Девочка, которая могла его не простить.
       «Девятьсот метров!» — прошипел пилот.
       Всё это не помогало сколь-нибудь серьёзно продвинуться. Но Синдзи не оставлял попыток, стараясь перепробовать различные комбинации своих страхов, ибо был уверен, что девятьсот метров — не предел. Проблема в нём самом: он боялся лезть глубже в самого себя, где находилась территория самых потаённых страхов. И только один страх перед самим собою позволил увеличить трассу почти в полтора раза. Хотя никакого воодушевления Икари не почувствовал, он постарался перешагнуть через себя и погрузиться в свои истинные ужасы. Синдзи боялся, что все его только используют, что он всего лишь пешка, которую направляют в ту или иную более выгодную им сторону. Про отца речи не шло (с ним и так всё ясно), его беспокоила искренность Мисато: она чётко дала понять, кто ей нужен, — выполняющий свою функцию пилот. Икари боялся, что, как только он станет ненужным, в любой момент Кацураги избавится от него по щелчку пальцев и даже не будет об этом сильно сожалеть. Синдзи для неё всего лишь очередная глава в послужном списке, не более. Из-за этого понимания где-то на задворках сознания зудела неприятная мысль: «Она тебя предаст, рано или поздно». Но что сделал Икари-младший? Просто оттянул неизбежное, стараясь подстроиться под чужеродный для себя мир. Он вбил в себя мысль, что ему нравится пилотировать «Еву», убедил в этом всех окружающих. Но так ли это на самом деле?
       Из глубин подсознания поднялся неприятный вывод: он лжец.
       Руки затряслись, Икари бросило в дрожь. Он инстинктивно захотел защититься от такой мысли, опровергнуть её — мол, Синдзи сам не изменился, не предал самого себя, не лгал себе... Но вместо этого, чтобы не потерять такой прекрасный корм для АТ-поля, с трудом постарался ухватиться за мысль, как он всё же переменился. Как город-крепость его преобразил, как Икари-младший впитал те или иные идеи от разных людей, как сам старался вести себя так, чтобы оправдать ожидания окружающих. На протяжении всего времени, пока Синдзи пилотировал «Еву», он тем или иным способом менял себя, кирпичик за кирпичиком перестраивая не только своё поведение, но и своё сознание. В худшую или лучшую сторону — это не имело значения. Главное, что нынешний Синдзи, защищающий Токио-3, отличается от того Синдзи, который сбежал из Нагои. Это почти два разных Синдзи, два разных человека.
       «Нет, — снова вынырнуло подсознание, — ты не изменился. Ты, как и Со-хён, натянул удобную тебе маску».
       Это его напугало до такой степени, что хотелось бросить всё и свернуться калачиком. Сама мысль, что Синдзи мог соврать, переворачивало всё внутри вверх дном. А то, что он вводил в заблуждение в первую очередь себя, заставляло трястись. Икари никак не находил места в ложементе, ворочался и не мог надышаться — в горле перехватило, в глазах помутнело. Сквозь туман, которым страх затмил взгляд, полыхали грозно о чём-то предупреждавшие индикаторы интерфейса.
       — Преодолён рубеж в четыре тысячи метров! — ворвался в помутнённое сознание Синдзи голос Майи, который отвлёк от неприятных мыслей. — Уровень синхронизации достиг шестидесяти четырёх процентов, признаков заражения не замечено.
       Только сейчас Синдзи понял, что ему удалось-таки сделать невозможное — проложить трассу почти до магнитной ловушки. Хотя трасса не была стабильной, но у него получилось! Однако вместе с тем на голову словно наступил слон — трезвонило до жути больно: держать такую конструкцию из АТ-поля оказалось намного сложнее, чем он предполагал. И ведь все пробудившиеся страхи никуда не делись, они всё ещё выгрызали себе путь наружу. Как будто «Ева» ухватилась за «конфетки» и не собиралась их отпускать. Из-за чего терзания пилота усиливались.
       — Продолжай в том же духе, Икари-кун, — подключилась Рицко, — осталось немного. Но будь осторожен — не сорвись. Параллельно думай ещё и о позитивном.
       Ему оставалось только совсем немного дать волю своим страхам, ровно на триста семьдесят шесть метров. Ровно на то, чтобы сознаться себе во лжи, которой он сам себя опоясал. Ровно на то, что не удалось сдержать обещание перед Со-хён — остаться таким же, каким был. Ровно на то, чтобы смириться со своей участью роли пешки, роли пилота.
       — Трасса достигла магнитной ловушки!
       MAGI на схематическом изображении подсказали, как и насколько развести тончайшие линии, сформированные АТ-полем. Ювелирная работа, если учесть микроскопический диаметр. Но здесь главное — мысленно представить: один микрон — это всего лишь поделённый на тысячу миллиметр. И результат не заставил себя долго ждать.
       — Трасса сформирована! Начат процесс вывода ускорителя на полную мощность!
       Сверхпроводящие магниты загудели с новой силой. «Завизжали, — отметил про себя Синдзи. — Подаваемая мощность наверняка фантастическая». От него же требовалось только остановить колебания этой самой трассы туда-сюда чуть не на десятки метров около ловушки. Оказалось, что ровно удержать на одном месте АТ-поле на такой дистанции — задачка даже покруче, чем его создать.
       — Икари-кун, сосредоточься, — снова в эфире Акаги. — Тебе необходимо хотя бы на долю секунды свести трассу между эмиттером и магнитной ловушкой. Всё остальное сделают MAGI.
       — Всего доля секунды? — проговорил пилот дрожащим от неуверенности голосом.
       — Да, весь процесс займёт миг. Но не задерживайся — коллайдер имеет свои пределы.
       — Как и военные, — в эфире прозвучала Мисато, — вечно отвлекать Рамиила с той же интенсивностью они не смогут!
       Хотя мощность огневого шторма не стихала, Синдзи нутром чувствовал, что даже такому монстру, как военная машина, нужна будет передышка. Что уж говорить про ускоритель, который не создан для таких режимов, — долго в полной готовности он не продержится. Где-то там внутри коллайдера заряженные частицы уже вертелись на околосветовой скорости, на поддержание которой заимствовали почти всё электричество целой страны. Масштаб происходящего не только поразил воображение Синдзи, но и вызвал новый страх: здесь нет права на ошибку, нет права на задержку. Он максимально приблизил картинку магнитной ловушки, интерфейс выделил, где именно проходит его дёргающаяся туда-сюда трасса. АТ-поле эпилептически металось по местности, никак не желая зафиксироваться на одном месте. В какой-то момент оно пролетело по деревьям, срезав их макушки, как бритва.
       — Повреждений инфраструктур не замечено! — тут же отчитался Аоба.
       Пилот сосредоточился на устройстве, возведённом на склоне горы Ками, буравя его взглядом. Он надеялся, что трасса хотя бы на так необходимый миг пересечётся с местом, куда Синдзи пристально смотрел. К его разочарованию — никакого эффекта. То ли отвлекали вспышки от ударов по Ангелу, то ли мешала собственная неуверенность, однако факт оставался фактом — Икари не удавалось обуздать АТ-поле на такой дистанции.
       — Синдзи-кун, поторопись! — подгоняла Мисато. — Мы уже на пределе!
       Синдзи изо всех сил постарался успокоиться, дышать ровно, все высвободившиеся страхи обуздать и одновременно на них сконцентрироваться.
       «Если человек умеет манипулировать своими страхами, — вспомнились первые наставления Майи, — то это же он сможет сделать и с АТF».
       Да, Синдзи корил себя за то, что врал самому себе. Боялся, что так он может потерять собственное «я», как это произошло с Со-хён. А ещё ему было безмерно стыдно: ведь винил её в том, что и сам сотворил с собою в итоге. Что сам натянул маску... Но натянул ли? Всё же Синдзи должен признать, что ему нравились изменения, произошедшие с ним. Он чувствовал себя увереннее, раскрепощённее, счастливее. Ещё никогда настолько жизнерадостным, как в последнее время, Икари-младший себя не ощущал. И разве можно это назвать маской? Нет, нет и ещё раз нет. Синдзи сам изменился, и ему эти изменения нравились. Он хотел сохранить те завоевания, которые ему удались. А на пути к этому стоит только одно — Ангел.
       Страх, что нынешний Синдзи отличается от самого себя прежнего, растворился. Исчезли и все посторонние звуки — осталось только биение сердце.
       Ту-дум-ту-дум.
       Вдох-выдох.
       «Я сделаю это».
       Ту-дум-ту-дум.
       Вдох-выдох.
       «Я защищу свой новый мир».
       Ту-дум-ту-дум.
       Вдох-выдох.
       «Именно для этого я здесь».
       Ту-дум-ту-дум.
       Вдох-выдох.
       «Это моя судьба».
       И тут же всё в округе поразила всеобъемлющая вспышка, чуть не ослепившая пилота. Неприятно поморгав, пилот заметил, как ненасытное пламя поглощало леса на склоне вокруг магнитной ловушки, а уцелевшие деревья ветер с силой клонил по направлению к Токио-3. Как город тонул в огне от падающих на него бомб и ракет: ничто их более не сдерживало, не было больше АТ-поля Рамиила.
       — Есть выстрел! — такого ликования в голосе Майи ещё не доводилось слышать. — Есть попадание!
       — ДА!!! — кричала Мисато.
       Эфир заполнили возгласы.
       — Получилось, получилось! Не верю глазам!
       — Невероятно... просто невероятно! Оно выстрелило, оно выстрелило!
       — Состояние Ангела? — послышалась нервная Акаги.
       — АТ-поля и какой-либо энергетической реакции не фиксируется!
       — Ангел опрокинулся на площадь, степень повреждений неизвестна!
       — УСИЛИТЬ ОГОНЬ, БРОСИТЬ ВСЕ СИЛЫ! — гремела Кацураги, не разделяя всеобщую радость. — ДОБИТЬ ГАДА!
       — Есть!
       — Коллайдер? — Рицко брала себя в руки.
       — Тяжёлые повреждения в секторах три, семь, одиннадцать и шестнадцать. Начато охлаждение системы и проведение экстренных ремонтных работ.
       — Энергосистема?
       — В пределах нормы. Сообщений об авариях не поступало.
       — Ангел всё ещё не подаёт признаков функционирования!
       Где-то в воздухе бесконечными рядами друг за другом пролетали боевые самолёты, раскатывая Рамиила тонким блином. Не самое лёгкое занятие, ибо и без АТ-поля его броня крепка.
       — Три десятых процента... — отрешённо произнесла в эфире Акаги, — чёртовы три десятых процента... три десятых! Это чудо! У меня до последнего были сомнения.
       — Предлагаю основать церковь в честь Кацураги-чудотворца! — вклинился Аоба.
       — Радоваться рано! — Мисато всё ещё была бдительна, хотя и немного расслабилась. — Подтвердите уничтожение ядра!
       — Мы не фиксируем данных о бурении. MAGI подтверждают: Ангел прекратил деятельность!
       В эфире чувствовалось всеобщее облегчение. Послышались поздравления друг друга, смех, аплодисменты — все радовались, что удалось повергнуть Ангела без особых жертв, с первого раза, по сценарию. Что казалось просто нереальным. Синдзи тоже втянулся, не веря тому, что ему удалось сделать. Он не стал скрывать довольной улыбки — зачем? Как никто другой, он имеет право праздновать, разве не так? Дрожь пробила по телу — натуральная дрожь от радости, которую было не унять.
       — Всем спасибо за проделанную работу, в эти дни все проявили себя с наилучшей стороны, — голос Кацураги бодрее некуда. — Общими стараниями удалось повергнуть самого сильного противника из тех, с которыми пришлось нам встретиться за последние месяцы. Это было невероятно, напряжённо, а потому победа так сладка. Однако работа ещё не окончена. Веселиться будем потом. За дело!
       — Майор, — на этом празднике жизни Хьюга оставался по-деловому собранным, — военные сообщают, что продолжать нынешний темп огневого покрытия уже не в состоянии.
       — Противник ликвидирован, старший лейтенант, отставить огонь и перейти в режим патрулирования.
       — Так точно, с удовольствием!
       — Я предлагаю отметить вечеринкой, — ворвался Аоба. — Может, у командующего выбить официальное мероприятие?
       — Вот и подавай прошение.
       — Коллективное — запросто!
       — Если наш скупердяй раскошелится, то с меня ящик пива!
       — У меня тут странные данные, — Майю было еле слышно за общим галдежом.
       — Хочу всем напомнить, что наш канал прослушивается командующим.
       — Может, тогда он пару слов скажет? Ну там, что все молодцы? Майор-то расщедрилась, а остальной высший комсостав?
       — У меня данные по Ангелу! — выкрикнула Ибуки, и тут же все замолчали.
       — Что там? — насторожилась Мисато.
       — Фиксируется восстановление АТ-поля и работа ядра... Ангел возвращается на исходную точку! Замечена трансформация!
       — Боевая тревога! — взревела майор.
       — Энергетическая реакция... в десятки раз больше, чем ранее фиксировалось!
       В воздухе раздался визг, который ни с чем не спутать. Визг, от которого у Синдзи душа ушла в пятки, а голова вжалась в плечи. Визг, который пробирал до самых костей. Визг, который не сулил ничего, кроме боли. Чистейший ужас.
       — ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОТВЕТНОМУ УДАРУ!
       За объятым пламенем склоном сверкнуло, мигом позже несколько сотен квадратных метров горной породы вместе с магнитной ловушкой расщепило что-то неумолимое, что-то смертельно опасное, что-то... «Не что-то», — с замиранием сердца одёрнул себя Синдзи. Луч играючи пронзил тонны земли, а когда пролетал над озером, вода расступалась от него, как слуги перед вельможей. Краем глаза Икари заметил «Еву-00», поднимавшую щит в направлении наступающей всеобъемлющей боли и ничто.
       — Дерьмо... — обречённо пробубнил Синдзи и ещё больше вжал голову в плечи.
       Секундой позже луч с грохотом ударился об усиленный АТ-полем «нулевой» щит — обшивку шаттла. В разные стороны разлетелась ударная волна, унося с собой брошенную лёгкую инженерную технику, оставшиеся невостребованными кабели, различные трубы и прочие строительные материалы. Деревья резко склонились, и их чуть не вырвало с корнями. Перед щитом сейчас оплавлялись даже камни, вода у берега озера мигом испарилась, земля затряслась, пронзительный свет залил всё вокруг. Растения вспыхнули как спички. Прямо на глазах обугливалась краска «Евангелионов», строений и автомобилей. У последних шины лопнули, стёкла разлетелись осколками, в салонах задымилось. Вскоре рванули друг за другом бензобаки в машинах.
       Синдзи почувствовал нарастание жара в контактной капсуле, параллельно ужасаясь, что сейчас чувствует Рей.
       — Аянами! — выкрикнул Икари, хотя и понимал, что не в силах был помочь. Всё, что он мог, — наложить АТ-поле поверх снайперской установки, чтобы пламя и осколки не повредили хрупкий аппарат. Сам же остался без прикрытия и сейчас напрямую снова прожаривался во всепоглощающем огне боли и страданий. Не так сильно, не так ярко, как в прошлый раз. Но с содроганием вспоминался неудачный первый выход против Рамиила. Который сейчас свирепствовал и постоянно усиливал мощность луча.
       Сознание Синдзи начало куда-то проваливаться. Не от боли — от ужаса. Он снова вцеплялся своими мерзкими щупальцами, снова уносил в далёкие дали. Икари сопротивлялся своим страхам. Но они волнами накатывали с каждым разом мощнее и мощнее. Сердце забилось пулемётом, в горле появился комок, дышать стало тяжело. Синдзи повело, хотелось вытошнить, но удержаться в сознании.
       «Я не изменился, — мелькнула шальная мысль, — я всё такой же сопляк...»
       Икари моргнул, в глазах кольнуло, после чего почувствовал, как задыхается. Отпустив рычаг, он схватился за шею и попытался вобрать в себя как можно больше ионизированного LCL, но ничего не вышло, только хрипел. От накрывшего страха он дёрнулся в ложементе и попробовал ещё раз — ноль эффекта. Синдзи заметался, вспоминая, как заставить контактный комбинезон ввести в себя необходимые препараты.
       «Неужели это всё? Вот так вот...»
       Он снова моргнул с покалыванием... и смог вдохнуть воздуха. Грязного, задымлённого, с мерзким запахом гари, но воздуха. Синдзи постарался отдышаться, но глотнул слишком много копоти, из-за чего раскашлялся с новой силой. Прижав руку ко рту, юноша огляделся: он лежал на усеянном пеплом поле, которое простиралось от горизонта до горизонта. В нескольких метрах от него были разбросаны груды объятых пламенем металлических обломков, отдалённо напоминавших части какого-то огромного и странного самолёта. И вправду, тут выгорало подобие авиационного двигателя, там валялся неведомым образом сохранившийся кусок гигантского фюзеляжа, обгоревший до черноты. Но отчётливо разглядеть Синдзи не мог — из-за гари в воздухе сильно щипало в глазах. Больше всего беспокоили тихие перешёптывания тысяч голосов вокруг. Но как бы он ни старался высмотреть кого-нибудь — всё тщетно. Видны только груды догорающих конструкций из металла, пластика и ткани.
       В голове Синдзи крутился один вопрос, уже даже не на миллиард, а на несколько: «Что за чёрт... где это я?»
      

       45) Общепринятое ироничное название элементарной частицы — бозона Хиггса, которая в числе прочих проявляется во время столкновения частицы и античастицы.вернуться
      
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 43. ([Интроекция])
 
 
       Послышался звуковой сигнал от контактного комбинезона. Пилот глянул, в чём там дело: связь с GPS потеряна. Не придав особого значения (потеря связи с позиционной системой — полная фигня в сравнении с тем, как он здесь оказался), он попытался встать и оглядеться: дым и копоть не давали всмотреться вдаль. Прежде чем он попытался осмотреть обломки, в глазах защипало.
       Синдзи вновь моргнул — и вновь оказался в другом месте. На этот раз в бескрайнем снежном поле, с чёрными полосами скалистых гор на горизонте. Здесь дул промозглый ветер со снегом. Снег впивался в лицо сотнями игл, приятно охлаждая после обрушившегося на него пламени.
       На секунду Икари замер, потрясённый до глубины души, — он уже и забыл, когда последний раз дышал настолько свежим воздухом. Синдзи вдыхал как можно глубже и по-детски удивлялся выдыхаемому пару. Больше потрясала только абсолютная белизна вокруг: он впервые видел столько снега! Снега по колено! Икари сразу же захотелось поиграть с ним, покидаться комками, соорудить снеговика! Он никогда не лепил снеговика, но уверен — это плёвое дело! Однако одёрнул себя, вспомнив, что всё происходящее с ним иррационально. Как бы возвращая на землю, контактник снова пискнул: связь с GPS налажена. Жаль, что у него не установлен какой-нибудь наладонник, чтобы узнать, где он сейчас находится.
       «Чертовщина какая-то!» — выругался Синдзи.
       После того как Синдзи накрыла холодная трезвость, моментом всё тело сковал крепкий мороз, отчего пилот задрожал, аж зубы застучали. Радость быстро сменилась страхом, что он здесь может замёрзнуть до смерти. Уши, нос и кончики пальцев уже успели непривычно окоченеть — юноше ещё ни разу не доводилось переносить такой жуткий холод.
       Послышалось шипение — умный костюм попытался сгладить резкий перепад температуры. Но Синдзи лучше не стало — шёпот тысяч голосов снова возвращался, окончательно обрушивая веселье от первой встречи с настоящей зимой. Обхватив себя руками и дрожа, словно ягнёнок на заклании, он оглянулся, чтобы хоть что-то рассмотреть. И только он моргнул...
       Снова жара, вокруг листва, рядом палатка. Темно, ветер... Без сомнения, он опять на той горе из сна. Синдзи вскочил и глянул в сторону того, что осталось от Токио-3, — та же зияющая дыра, тот же диск, вбирающий в себя обломки строений города и штаб-квартиры. Что всё это значит?! Икари помотал головой, высматривая, нет ли поблизости Аянами Рей, — теперь-то он точно от неё не отвяжется, всё ей припомнит, все свои сны. И постарается вытрясти всё, что она знает! Проблема только в том, что Синдзи здесь один. Или это только кажется, что один? Если не считать нескончаемый шёпот.
       — Да что тебе нужно?! — наконец выкрикнул пилот в пустоту.
       — Т̶̡щ̨̨̕͝е҉̷̶т̴̢́́н̸̨͜͠ы̢̕ ̧̕͠͡в͠͡͝с҉̵̡͘͘е̕͠ ̵͝т̸҉в̷̡͝о́͟и̡͢ ̧͘͜͠п̵͘͜҉̵о̵̧̨̀̀п͘̕͝ы̀͢т̢̀̕к̶͝ѝ́̕͘͠ ̨̨̢͢͢и̷̡͞҉з̨͝҉͜м҉͘͠е̛̕͞н̴̡̨и̴̴̨͘т̷ь̧ ̀́͜͠н͟͝е̶̴̡́и̨́͘͞з̶̀͢б͘̕е̸̸̨̕͟ж̵̀͜͠н͝͞о̷̧́҉е̸́͡, — сотрясли воздух слова на знакомом уже наречии, произнесённые хриплым басистым голосом. Снова про «неизбежное». У Синдзи не было сомнений, с кем он говорил. Оставалось загадкой, как он понимал этот незнакомый язык.
       Юноша крутанулся на месте в попытке увидеть говорящего, но вместо того, чтобы хоть кого-то обнаружить, он снова оказался на пепелище с догорающими обломками. Более трезвый взгляд позволил заметить незатронутые пламенем участки поля с непонятными растениями. Очень похожи на странную «пшеницу», которую он уже видал в одном из своих снов. А если точнее, после некоторого осмотра, — это и была она!
       Контактник снова издал звук, свидетельствовавший о потере сигнала.
       Обескураженно Синдзи оглядывал разбросанный искорёженный хлам из салона самолёта: странные на вид сиденья, подобие сумок, ремни безопасности и... ошмётки живой плоти на обрывках одежды. Синдзи повело, и он оставил свой обед на одной из бесформенных груд обломков.
       — Чего ты от меня хочешь? — собственный голос Икари надломился от страха.
       — Упоряд̨о͜чив͞а̶ешь͠ ͠х̨а̷о͜с̡ ͞и ра̀з҉н́о͞сишь ͝п͟о͢р̵яд̡ок ̶в͝ х͠а̴о̶с҉ Ты̨...
       Некто говорил медленно, чётко. Синдзи не мог вспомнить ни единого услышанного слова. Складывалось ощущение, что обращённые к нему фразы, как те конверты из шпионских боевиков, самоуничтожаются после произнесения. Так же и эти слова — тут же забываются, как только юноша понял смысл сказанного. Этот язык не был похож ни на один из ему известных.
       — Я просто делаю, что мне говорят...
       Синдзи запнулся на полуслове, когда увидел далеко-далеко, на горизонте, два столба света, тянувшихся в небеса. Они расходились друг от друга, и каждый из них преобразовывался в невероятно гигантское светящееся крыло.
       «Как у настоящего ангела...» — поразился Синдзи.
       На уровне облаков висел точно такой же энергетический диск, который он уже не раз видел в своих снах над Токио-3. И точно так же он поглощал с поверхности всё, что подвернётся. Но на таких расстояниях разглядеть, что именно, невозможно.
       — ... но н͠еиз̴мен̢н̶ое͡ не͜из̵бежн͞о̧.
       В небесах виднелись сотни, а то и тысячи борозд, направлявшихся в две стороны: большинство из них устремлялись в космос, подальше от этого феномена. Другие же чертили линию вниз — куда-то к источнику этих «крыльев».
       — Ты Ангел?
       В ответ шёпот тысяч голосов усилился, превратившись в противную какофонию. Икари хотелось вырвать себе уши, лишь бы перестать их слышать.
       — Я̸͘ н̴̀е͘су̶щ̡̛ий ͢г̶и҉̷б͝҉е̷͢л̵͠ь̴͘,̶ ̕͢͡в̨ел͞͡ик͟͝ѝ͟й̀͜ ́р͢а̧з̵р̴̴͠уш҉и̷т̡е̷͘л̛ь̷̨ ͘͡͞ми͡͠р̶о͜в͢͡.
       «Разрушитель, разрушитель, разрушитель!..» — эхом отдались неизвестные голоса.
       Синдзи сразу припомнил эти слова: он слышал их в одном из своих снов. Образ многорукой Аянами в потрёпанных обносках и платке всплыл очень легко. Он в это не мог поверить, ноги подломились сами собой, и он чуть не рухнул.
       Из эпицентра вырвалась странная на вид ударная волна, поблёскивающая, как Anti-ATF. Она двигалась с невероятной скоростью, и Синдзи не успел ойкнуть, как она накрыла его. Что-то вцепилось когтями в его душу, стараясь вырвать её из тела. На миг в сознании помутнело, мышцы странно обмякли, сердце будто замерло, но, несмотря на всё, каким-то образом Икари удалось выиграть эту маленькую битву с чем-то неизвестным — желание жить в юноше было слишком сильно. Это когтистое что-то не стало напирать и быстро отступило. Обессиленный Синдзи упал на колени и никак не мог отдышаться и унять накрывшую противную дрожь — настолько мерзкого ощущения он ещё никогда в жизни не испытывал. Оглянувшись, он заметил, как почти половина борозд в небесах сменили направление и словно вошли в штопор. Большинство из них тут же выправились и продолжили свой прежний путь. Но некоторые из них вонзались в землю где-то на горизонте, оставив после себя только маленькие вспышки.
       Не понимания, что происходит, Синдзи попытался встать на ноги и, моргнув, вновь оказался на холоде. Однако в этот раз он наблюдал здесь точно такую же картину, как только что среди пепелища: два гигантских крыла, посреди которых энергетический диск, словно пылесос, всасывающий с поверхности снег, лёд и подлёдную породу земли.
       Снова надоедливо пискнуло, извещая, что связь с GPS установлена.
       — Я не понимаю, чего ты хочешь...
       — Во͞с̛с́та̀нов͘ле̷н̧и̧е ̶б͜ал͞а͡нс̡а ͞требуѐт̶ ми̢р͜оздан̛ие̨.
       — Какой ещё баланс? — недоверчиво спросил Синдзи.
       — П̴̡р͝е̷̶д͜͡н̡̢а̡ч҉ѐр͟͡т͜а͘͝н̵н̢а͢я̴̵͠ ̵̛͟э̛в̨͘͠о͜л͝ю͠ц͝͠и́͘͘я̀̕̕ ̨́з͟͢а҉̀ш̡̀л̛а ͘в̡̡ т̡̀у̨п̨и̧̢́к͢͝, — прозвучало у самого уха Синдзи. Он резко повернулся, но никого не увидел. — В҉͡о͡͝з͢͡л̡̕͢о͝҉ж̶̷ен̢͠н͘͝ы̡́͢е́͠ н̴͟а̛͡де́͟ж͟͠д̷ы̵̧ ͟н̵̕а̡̀ ̡л͘͠или́̀м͢҉ н̢е ́͘опра̧͢в̧҉̴д̶̴̨а̕л̀и͘͠с͟͟ь̶̀ — вл̡и҉яни́я Гай͜и͢ слишк͡о̴м с͠ѝльн͢ы͠.
       «Лилим — ошибка, лилим — ошибка, лилим — ошибка!..»
       — Я тебя не понимаю, — вертел головой Синдзи, — кто такие лилим?
       — В̵͠͠ы́.
       — Мы? То есть люди? И поэтому ты хочешь уничтожить человечество?! Разве ты тем самым не сломаешь свою неизменность?!
       — Н̶е́из̵м͘е̷н̡н̀а̀ ̢Ѓрань̸ ͡м͟и̧ро̀з̴д͞а̀н̧и͘я͞, д͝а͜ю͜щая ͠жиз̕н̀ь̛. Ж͠изнь е̛сть͞ движени͘е. Д̀в̷и̨жен̨и̡я҉ ̴в̀но͟с̧ят изм͞ене̴ни̡я.͠ И͟з̸мене͝н͡и̶я̡ ҉в̴л̕ек̀ут͘ к сме̷р͞т͜и͟.̛ Смерт͡ь̛ ́не҉и̡з͢б͞ежна͡.̴ Сме͟рть͜ вл͝е̶чё͜т̷ ͡к ͞Г͝ран͠и.̶ ̶С͞ме̸рть — ч͡а̶сть ̀ж́изни. Н͡е͞изме͢нн̡ос͘ть̸ ̕в͠ ͘не͜и͜з͜бе҉жно̀с͞ти. ͞Ч͝ас ̷п͞ро͡бил.
       «Лилим должны уйти, лилим должны уйти, лилим должны уйти!..»
       Один раз моргнул — и снова в другом месте. Там, где Синдзи не хотел опять оказаться. Там, где в его голове рылись, теперь с ещё бóльшим усердием.
       Центральная Догма.
       — Ты не Ангел... — произнёс Синдзи на одном дыхании, глядя на существо в энергетическом коконе. — ...Адам!
       — Л̧и͠л̡им̶ с̕в͝о̴йс̨тв̶енн͡о д̕а͠в̷ать̀ ́мн͟о̸жес̢т́во ͡имё̧н̨ о̀д̷но͢й С̸у̨т̧и. Н̶о͢ ͢с̵а͞ма ͠ Су̷т̨ь͝ н̢е̨из͟ме͟н͟на̶.
       «Истина одна, истина одна, истина одна!..»
       На этот раз колени у Икари всё-таки подогнулись, и он рухнул на решётчатый пол. Только сейчас у него в голове сложились все факты: и то, что это существо перезапускает раз в сколько-то там тысяч лет всю жизнь на Земле, и то, что Ангелы обладают геномом, схожим с геномом людей (хотя они старше человечества в разы), и эта «предначертанная эволюция», которую можно понимать только как закономерный, запрограммированный итог развития человека. Фактически в голову Синдзи швырнули яблоко, благодаря которому сложился пазл.
       — Ты не можешь быть нашим богом... — проговорил Синдзи дрогнувшим голосом скорее для себя. — Наш бог...
       — Пов҉ед͘ай — г̧де͟ же ̢Тво̵й бо̸г͝ с̶ей̕ча͜с? З̴̨о̕в̀и е̶г͞о̡. З͞о̵ви́ же̢ е͟г͝о̸ д͘а͜б̧ы̢ он͡ ̕о͝бр̷ушил ͜с̢во̸й ͜гн̶ев͘ н͜а т̛в̶оих̨ вра͜г҉о͠в.
       Синдзи уже намеревался начать молиться, но замешкался — а кому, собственно, молиться? Какому из богов? Будде? Кришне? Яхве или Аллаху? А может, Идзанами и Идзанаги? Кто из них ответит? Кто из них вообще может помочь? Кто из них вообще действительно являлся богом, а не очередным вымыслом человека?
       «Человеку свойственно давать множество имён одной сути, — ударило по его вискам. — Но сама суть неизменна».
       На языке вертелся единственный ответ, из-за которого не имело смысла кому-либо молиться. Все молитвы останутся здесь.
       — Н͘е ̨м̕ож̵е̡ш̕ь? И̴бо ̀С̨у̵ть о͢дна. О͜т͟к̨р̴ой С͝вои͝ гла͜за͘ ̨и узр̷и̡ ̵ж̢е͝ ̀Ис͘т́и̢ну͡.
       «Ваши боги вас покинули, ваши боги вас покинули, ваши боги вас покинули!..»
       Синдзи всем сердцем не хотел верить, но разум делал лишь один вывод из сложившегося пазла. Так и хотелось спросить: «Значит, ты и есть бог, создавший нас?..», но постарался сдержаться. Во всяком случае он не мог с уверенностью сказать, правдивы догадки или нет. Или вообще хоть что-то сказать. Если это и есть бог, то...
       — Т͞в́оя ̵бит̕ва̀ про͝и̨гра͢н̛а, ̷взг͢л͠я͢ни же̨ н̵аконѐц͝ ̶п̡ра̀в͘д̸е͢ в͡ ̸л̡иц̡о.
       «Посмотри на себя, посмотри на себя, посмотри на себя!..»
       Синдзи повернулся назад, в сторону голоса. И увидел себя — сидящего за столом, плачущего, в тот день, когда из-за него пострадала Мана и он сбежал из дома. И это не просто отражение... это настоящий Синдзи! А он нынешний даже не маска, а какое-то подобие себя...
       — И̵к̀ари́ ̴С̷инд̸зи ̶раство̕ри̡лся ̕в͜ ̕п̨и̨л͜от͞е͝ ̨'̷Ев͠ы̕-̷0̴1͝».
       «Винтик, винтик, винтик!..»
       — Нет... — попытался он встать, но не смог. — Я и есть Икари Синдзи, просто немного изменившийся...
       — Н͠ы͘неш̕н̧ий Т̶ы — у̕д̡обный҉ ͘дл̨я ̀о̧к̡р̧у͘жа҉ющи̷х͠ образ ҉Ик͡ар̷и̕ ͞С̵ин̸д͟з̴и͘.
       «Вымысел, вымысел, вымысел!..»
       — Нет-нет-нет! — похолодел юноша. — Я сам хотел этого! Я сам этого добился!
       — В͡с̛е Т͜в̵ои̕ ны͢н̀ешн͜ие̕ ͝м҉отивы̵ ҉и жела͠н̀ия привн̕ес̨е̡н͝ы̴ и͘зв̸н̸е, на҉вяз̧аны.
       «Пешка, пешка, пешка!..»
       — Неправда! То есть может быть, но ведь это не плохо...
       — Ты͟ ̴выб́р͡оси̴л ҉своё Я,͠ ͡с̡в́о͝ю ли̢чност͝ь, ̸да̛бы ͠ада́п҉т́иров́аться, к͢а̴к ̀т͘ог͞о ̶же͢л́ал̸и о̸к͜ру͞жаю҉щи͠е.
       — Всё не так, мне нравится быть таким, мне нравится, что я могу быть полезным...
       Синдзи запнулся на мгновение, осознавая, что сейчас сказал. «Быть полезным», — снова пронеслось у него в голове, как знамение. Икари стремился именно к этому, несмотря ни на что. Лишь бы быть полезным окружающим, лишь бы его не выкинули из Токио-3 обратно в Нагою. Ибо возвращаться в ту жизнь он не хотел. Всё, что он делал до сей поры, — только лишь бы не вернуться назад, снова не быть брошенным.
       — Т͠ы̀ ̛пред̷а̶л ͡с̢е́бя. Т͟ы ͞р͠а͝с͟т̧о̴пт̧ал̕ ҉с͟во́й̀ то͘т ̀за͟печ͟ат̴а͘н̨ный͟ ̨и ̵т͟у͟с̢к̸лы̕й͜ С͠в͡ет ͢Д҉уши, к̨от̵орый́ в͝с̧ё ещ̕ё п͢ок̀ои̵лс̨я в ͝те̴бе. Ты͝ — ни́кт͡о͢. В̢сего-̸л͘ишь л̀и̕ли̶м,̷ ̨как ͜и͡ в͜се о̸ст̸а̛л҉ьн̵ы̀е̢. Те͜бе̛ нико͠гд̕а ̢н̨е с͠у̷ж͡д́ен͘о ́ в̨н́о̶в̴ь͢ стать̧ Ч͠е͢лов̧е̵ко͞м.
       «Предатель, предатель, предатель!..»
       Ему ничего не нашлось ответить. Синдзи действительно предал себя. Возможно, даже больше, чем Со-хён себя. У неё не было выбора, на кону стояло выживание. А у него? Ничего подобного.
       — Т͝ы͘ п͢р͝ои̢г͝рал͠, — голос не терпел возражений, да и юноше нечего было возразить, — И̕к̨ар̕и ̧Си͘н͘дзи̸ б̀о̢л̀ьше͜ не͠ ̛с̡у̢щ͠ес̴т̕в̨у̶е͡т͞. Ты̶ ͝в̕с͝его лиш҉ь и̵нт̨р͢о͜е̨кци͜я́, ̕со̴тка͠н̕на͠я́ из ̡ч̢у̴жи̨х ж͟е͡лан̴ий̧. П͟р́о͟ст̀о ̷лилим.
       «Исчез, исчез, исчез!..»
       — С̨к͢л̧о͢н͘и́с̨ь̶ пере͠д н̕еизб̢е̵ж͡ным҉, — отчётливо прозвучало в одном ухе, а потом сразу во втором, — ч̨е̡м ̨д̵альш͟е͠ т̴ы з́а̵йд̀ё҉ш̶ь, те̛м̧ боль͠ш̵е бол̢и̡ ͠п͟р̵и̵н҉ес̨ё͞ш̢ь.
       «Склонись, склонись, склонись!..»
       Как только моргнул — вновь в другом месте. Вновь перед ним разрушение Токио-3. Вновь он зритель очередного Удара. Возможно, далеко не третьего по счёту. Только в этот раз перед самым уступом стояла лицом к нему Аянами. В том самом полупрозрачном платьице, тоже босая. Но глаза горели ярко-красным отблеском. И теперь Икари трепетал перед ней, снова ожидая увидеть трансформацию в многорукую форму. Ему так и хотелось взяться за шею, куда его в прошлый раз пронзили тем странным копьём, но сил на то не было.
       В голове Синдзи щёлкнуло — сразу вспомнились все детали того кошмара: как Каору вёл его через умирающий город, как они взбирались по трупам, думая, что это просто холм, как пред ним предстала лживая Аянами.
       «Нет, не Аянами, — поправил себя пилот, — Адам!»
       Но не это его беспокоило, а выжигавший весь город огненный шар. Сейчас-то уже легко догадаться, что тогда Икари видел взрыв атомной бомбы. Примерно то же может произойти и сейчас, что повлечёт за собой обрушение всего, провал вниз, как он уже видел не раз в своих снах. Синдзи затрепетал от того, что возможный сегодняшний исход Адам под маской хрупкой Рей уже давно наглядно продемонстрировал ему. А значит, Адам видит будущее. Другими словами, судьба уже уготована. Та самая Судьба, в которую Синдзи уверовал за последние недели.
       «Склонись, склонись, склонись...»
       Ветер дул в затылок, как бы толкая его приползти к «Богу» и склонить голову перед величием «Его». И вечно ждать Синдзи не будут: шёпот тысяч голосов не прекращался, а только усиливался, звонко ударяя по мозгам. Икари уже был готов на всё что угодно, лишь бы прекратить мучения. Ведь, как он уже не раз убеждался, если Судьба его ведёт по определённой тропинке к неизбежному, то разве не это и является кульминацией всего пути?
       «Склонись, склонись, склонись...»
       К Синдзи пришло осознание, что Ангелов может быть бесчисленное количество и они могут вечно переть в Центральную Догму, пока не дотянутся до Адама.
       «Склонись, склонись, склонись...»
       Из сотни-другой обязательно кто-нибудь да прорвётся. А до этого Икари придётся сражаться и сражаться, не видя никакого света в конце туннеля. Здесь Адам прав — чем больше Синдзи будет воевать, тем больше натерпится. Тем больше ему придётся измениться, тем больше позабыть самого себя. Всё сильнее и сильнее отдаляясь от обещания, данного Со-хён. И становясь всё бóльшим лжецом.
       «Склонись, склонись, склонись...»
       Синдзи пополз в сторону Аянами. Или её образа. Или аватара Адама. Или они одно и то же... Какая разница? Ведь это и есть бог. А человек должен повиноваться богу, разве не так?
       «Не противься».
       Где-то над бывшим городом, рассекая всё пространство, начало появляться гигантское чёрное пятно размером с «Еву». Оно было настолько неестественно и черно, что невозможно определить, какой формы эта штука: сфера ли, конус или что-то иное. Свет на краях этой дыры в пространстве странно искривлялся и поглощался в тёмную бездну ничто. Натуральная чёрная дыра, которая манила его душу, притягивала, завлекая к себе.
       «Прими должное, лилим».
       Под ногами и руками Синдзи появилась невероятно чёрная, как сама дыра, субстанция, и юноша потихоньку начал вязнуть в ней. Только полную пустоту видели глаза и ощущало тело. Вновь ничто его поглощало. И снова обжигающий всеобъемлющий свет обрушится на него, как только Икари полностью утонет во тьме.
       «Здесь ты найдёшь покой».
       Ещё совсем недавно Синдзи считал, что уже пережил самое худшее. Как же он тогда ошибался! Худшее было впереди, и как раз с ним Икари только что столкнулся и теперь полностью убит, опустошён. В голове поселился целый рой нашёптывающих голосов, жалящих в самые уязвимые места, только чтобы он покорился Адаму.
       «Здесь твой путь окончится».
       И он уже был готов окончательно склониться перед Адамом, как вдруг ощутил, что кто-то сзади его ласково обнимает, сомкнув тёплые руки на его груди. В ухе защекотало от чьего-то дыхания, а в голове пронеслось:
       «Она не бог и не вправе за нас решать. — Сквозь резавший шёпот прорвался до слёз знакомый голос, но Синдзи никак не мог припомнить, чей он... Знал лишь то, что невероятно сладостно услышать эти слова. — Ты сам волен выбрать своё будущее».
       Всё перевернулось в сознании. Бесконечный шёпот разом пропал, очистив разум. Вязкое ничто под ногами и руками исчезло, и они снова ощутили приятную твёрдую землю и щекотание травы.
       По щекам Синдзи полились слёзы счастья, заставляя вспомнить все его решения, все обещания, всех, кого он хотел защитить. Не мир, не человечество, а конкретных людей, которые подарили ему новую жизнь, которым он обязан и из-за которых не имеет права отступать. И самое главное: он сам так решил, это его решение, что бы ни говорил Адам. Может быть, он изменился, но всё ещё оставался тем самым Икари Синдзи, которому порой нужен хороший пинок под зад. Изменилось лишь то, что теперь он при желании сам может себя мотивировать. Разве его кто-то заставлял остаться в Токио-3 после второго боя? Разве кто-то направил его встретиться с Со-хён? Разве кто-то ему приказывал сдружиться с Кенске и Тодзи? Разве его кто-то склонял к помощи Рей? Нет — всё сам.
       Смахивая слёзы и всё ещё ощущая неведомую силу на своих плечах, Икари приободрился и твёрдо встал на ноги напротив прикрывшегося лицом Аянами «бога». «Бога», который боится предстать в своём истинном облике. «Бог», который настолько не уверен в «неизбежном», о котором твердит, что приходится уговаривать Синдзи. Неужели сама Судьба может быть на стороне зарвавшегося какого-то там существа, которое мнит себя божеством? Неужели она покорно подчинится «хотелкам» и извращённой логике того, кто постоянно скрывается за чьим-то обликом? Нет, такого не может быть, уверен Синдзи. Адам не просто так пытался его склонить перед собою, ибо он и сам не знает, что же в итоге уготовила им обоим Судьба. А значит, он не всесилен, не абсолютен и никакое не божество.
       — Ты не Аянами Рей, — голос Икари твёрд, как скала, — и будь ты богом, ты бы не стал со мной общаться, уговаривать или объясняться.
       Личина Адама не дрогнула, он лишь отступил назад, чуть не упав в пропасть.
       «Тебе не убежать», — вернулся один-единственный голос, исходящий от чёрной дыры.
       — В̢ б̶ит͠ву ͡вс̸туп̷а̧я, — «божество» хоть и шевелило губами, но его слова звучали отовсюду, — по͟щ̕ады ͢не̨ ͝жд̧и͠.
       — Я это уже слышал! — выкрикнул Синдзи. — И я тебя не боюсь!
       «Всё будет потеряно».
       — Ты͡ ͜са͠м҉ с̛ѐбѐ ̶в͜раг̷ — ̛с̢г͜и͠н͞еш͟ь в̡ ̀с̵тр͢ада͡н͠иях͜, и͡ ни́ч̷то н҉е̢ пом̛ож͞ет͠... — воздух всё сильнее сотрясался и вибрировал, но Икари без зазрения совести не стал дослушивать тираду Адама.
       — Ты всего лишь зарвавшееся существо, мнящее себя богоподобным!
       — ...ве͟д̕ь ̧всё̷, ͠ч̧т̛о̷ т̀е̡бе ̴до͢р̷о͟го͘, ̴обрат͟и̛т́ся ҉в͘ пр͞ах͠.
       — Мне всё равно, кто ты или что ты...
       «Знай своё место, лилим».
       — К̛а͢к̡о͟й бы͝ ̸ты̕ вы͞б̡о̷р̛ ҉ни с͘де͞л͜а͞л — эт̢о͞ ͢н͡е͘изб̸ежн͟о͡.
       — ...но я уже сделал свой выбор...
       «Такова твоя Судьба».
       — Т̧ы — н͜е͝ ̨Чел̕о̕в̸ек.
       — ...и не променяю его НИ НА ЧТО!
       Весь мир как бы на миг померк, после чего откуда-то из недр штаб-квартиры вырвался и разлетелся по всей округе водоворот из света, который разогнал чёрную дыру в пространстве, облака, диск, а Токио-3, как по мановению волшебной палочки, обретал свой прежний грандиозный вид. Какая-то пара секунд — и перед Синдзи предстал во всём великолепии город-крепость, залитый привычно жаркими солнечными лучами.
       Адам под личиной Аянами не проронил ни слова и буравил взглядом того, кого хотел поставить на колени ещё несколько секунд назад. Он опять отступил назад, в пустоту, и сердце Синдзи замерло. Но существо не упало с обрыва, а воспарило в воздухе. Слегка улыбаясь, оно посмотрело на что-то позади Синдзи, довольно кивнуло через секунду-другую. После чего без промедления рассыпалось мириадами частиц, которые заполонили всё вокруг ослепительным светом.
       Сам Икари поспешил обернуться, чтобы наконец-то увидеть, кто ему помог, кто обладает столь обворожительным и знакомым голосом... Но это ему было не суждено: весь мир залился светом так, что Синдзи не смог разглядеть лицо своего внезапного помощника — только исчезающие смутные очертания, которые вскоре и вовсе растворились.
       Свет стал настолько ярким, что быстро превратился во тьму. И только очутившись во тьме, Синдзи смог по-настоящему открыть глаза.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Глава 44. Её улыбка
 
 
       Разноцветные всполохи пронеслись вокруг. Будто из глубин океана доносились чьи-то кричащие голоса: команды сыпались одна за другой. И вот мерцание тысяч огоньков прекратилось, наступила красная тьма, в огне которой тонула вся гора Донкин.
       — Пилот «Евы-01» очнулся и ресинхронизировался, — голос Ибуки вынырнул словно из-под воды, — состояние в норме!
       — Статус снайперской установки? — в раскалывающуюся голову Синдзи ворвалась Мисато.
       — По предварительному анализу, никаких значимых повреждений, «Ева-01» полностью её прикрыла, — смутно донёсся голос Рицко. — В теории готова к повторному использованию.
       — Щит?
       — Семь процентов керамических плит выгорело, но в целом проблем нет. Спецы из NASA зуб дают, что под воздействием луча без АТ-поля обшивка шаттла выдержит шестнадцать секунд.
       Пилот, щурясь от непривычного света, вдохнул как можно глубже раскалённого LCL, лишь бы унять обуревавшее удушье. После нескольких вдохов в глазах немного прояснилось, а увиденное заставило полностью очнуться: склон, на котором находилась магнитная ловушка, просто перестал существовать. Его словно срубило гигантским топором. И теперь при приближении картинки, через завладевший горой пожар, можно легко заметить безмятежно парящий над Токио-3 гигантский октаэдр.
       — Что с буром Ангела?
       — Возобновил бурение, — редко можно услышать настолько обеспокоенного Аобу, — почти прошёл последнюю броневую плиту, новое оценочное время — около пяти минут. — Помедлив, он добавил в своём стиле: — Как пробурится, ему будет достаточно сделать один выстрел, чтобы всю штаб-квартиру со всей инфраструктурой отправить к праотцам.
       — Когда Ангел сможет ещё раз атаковать?
       — Теоретически, когда восстановится, — снова взяла слово Акаги.
       — А конкретнее, сколько это займёт времени?
       — Судя по тому, что мы наблюдаем, — пять-шесть минут.
       На одной из граней Рамиила виднелась зарастающая дыра размером с автобус, которая, по идее, вела ровно в ядро. Но, похоже, убойной мощности не хватило, чтобы добраться до заветной алой сферы. Или Ангел в последний момент нарастил дополнительную броню и позитроны в ней «потонули», или антиматерия, пока летела в воздушном пространстве до цели, аннигилировала с бóльшей интенсивностью, чем просчитал научный отдел. Разбираться сейчас в этом никто не стал.
       «Чёртов ублюдок!» — ругнулся Синдзи.
       Их огневая точка превратилась в маленький филиал ада. Гора Донкин облысела, теперь там не было ни единого целого деревца или травинки — всё обернулось в пепел, который кружил везде и всюду. Постройки и машины, не прикрытые АТ-полями, или догорали, или расплавились.
       То там то сям кружили вертолёты и сбрасывали тонны воды, чтобы потушить всепожирающее пламя. Не обходили стороной и «Еву-00», от которой пар так и шпарил.
       — Аянами! — спохватился Синдзи, и интерфейс вывел изображение из контактной капсулы «нулевой».
       — Я в порядке, — отозвалась она запыхавшимся голоском.
       — Синдзи-кун, — снова в эфире Мисато, — ты сам-то как?
       Пилот ощупал себя с ног до головы, поёрзал в ложементе, но никаких болевых ощущений не испытал. Попутно быстро глянул на время: отрубился всего на минуту, что несказанно радовало. Хотя казалось, что прошла целая вечность.
       — Если не считать, что я сейчас парюсь, как на горячих источниках, — он почесал затылок, — то вроде бы жив, цел и здоров.
       — Будут тебе настоящие горячие источники, — вздохнула майор. — Рицко, мы сможем выстрелить ещё раз?
       — У нас проблемы в энергосистеме: три подстанции вышли из строя, — учёная как всегда собранна, — придётся перенаправить энергию на коллайдер с «Евангелионов», а их переключить на внутренние источники.
       — Сколько займёт перезарядка? Мы успеем раньше Ангела?
       — Если сейчас же переведём «Еву-00» на свои аккумуляторы, то сможем уложиться в четыре минуты, при условии, что и «Ева-01» через три минуты отправится на автономный источник.
       — Хорошо, выполнять.
       — Начать процесс охлаждения! — распорядилась Акаги, и эфир заполонили нескончаемые команды.
       В «Хама Юми» послышалось заметное шипение, и буквально через несколько секунд труба, в которой находилась куча электромагнитов, покрылась инеем. Выглядело это воистину из разряда вон, с учётом того, какой кромешный ад вокруг творился.
       Практически сразу над ускорителем зависла пара вертолётов, высадивших десант из нескольких десятков инженеров и рабочих. Они тут же приступили к срочной диагностике и, по необходимости, ремонту отдельных узлов перед повторным выстрелом. Икари понимал, что всё должно работать идеально, но одновременно страшило, что все эти люди моментом погибнут, в случае если Ангел вновь атакует. И ни он, ни Аянами ничем не смогут помочь.
       — Синдзи-кун, теперь у нас нет права на ошибку, — Кацураги взволнованна больше обычного, — через четыре минуты мы его или подобьём из позитронного орудия, или взорвём к чёртовой матери.
       Пилота эта весть совсем не удивила.
       — Я понимаю, Мисато-сан.
       — Поэтому ещё раз используй наши надежды, а также веру в успешный исход. Мы вновь всё отдаём тебе, не подведи.
       — Да...
       — Передайте FURY время бомбометания.
       — Есть! — отозвался Хьюга. — Союзным войскам отдать приказ о нанесении удара по Ангелу?
       — В этом нет необходимости — он уже знает, где мы и на что способны. Только лишний раз отвлечём «Еву-01».
       — Завершили охлаждение, начинаем разгон заряженных частиц, — Акаги перехватила слово. — Икари-кун, так как мы лишились магнитной ловушки, тебе придётся сформировать трассу в шесть тысяч сто метров точно в ядро Рамиила. На этот раз у нас нет права на ошибку, поэтому антиматерия должна пройти по воздушному пространству как можно меньше расстояния. MAGI уже заняты пересчётом.
       — Я готов, док. Но разве тогда «Хама Юми» не будет стрелять совсем в другую сторону?
       — Инженерная бригада работает в том числе над перенастройкой фокусирующей насадки. По команде начнёшь. Аянами-кун, тебе же использовать ATF возбраняется, чтобы не мешать формированию поля «Евы-01».
       — Поняла.
       Синдзи догадывался, что пересечение АТ-полей двух «Евангелионов» ни к чему хорошему не приведёт. Однако всё равно занервничал, ведь Рей, по сути, придётся почти голой выстоять перед лучом, если Ангел всё же ударит. И ведь ударит — сомнений не было. В итоге у Аянами будет меньше семнадцати секунд, которые подарит ей щит. Ещё несколько секунд даст «Ева-00», прежде чем Рей сварится вкрутую. Или около того. В чём Синдзи уверен — он всё должен сделать быстро и идеально.
       Интерфейс начал выводить новые инструкции: теперь всё становилось многократно сложнее. Мало того, что АТ-поле надо закинуть на бóльшее расстояние, так ещё и обычной прямой не отделаться. И на всё про всё порядка трёх минут, за истечением которых их сожжёт или Ангел, или водородная бомба. «Замечательная перспектива, — отметил про себя Синдзи, — просто блеск».
       Так и так выход один — победить.
       — FURY заходит на цель, — сообщал нерадостную весть Аоба, — расчётное время бомбометания — три минуты одиннад... десять секунд.
       — Вот и оно, через три с чем-то минуты всё решится, — проговорила Мисато, — Рицко, ещё раз нам «частицу Бога». Глава научного отдела не стала возражать и принялась раздавать команды.
       — А как же люди рядом со мной? — пилот обеспокоенно глянул на продолжавших суетиться инженеров.
       — За них не волнуйся, — вклинилась Рицко, — они подготовлены действовать рядом с АТ-полем.
       Синдзи постарался всем сердцем поверить учёной, вспоминая, что она очень редко в чём-то ошибалась.
       Через несколько секунд «Хама Юми» снова загудела, готовясь выпустить очередную священную стрелу. Досадно для Синдзи было то, что они «изгоняют» всего лишь приспешника того, кто себя мнит богом. А само «божество» сейчас находится глубоко внизу, просто ожидая развязки ещё одного спектакля. И вне зависимости от того, победят в этой битве люди или нет, — для того, кого они называют Адамом, проигрышем это не обернётся. Оно ждало тысячи, миллионы лет — может подождать ещё несколько десятилетий. Икари пугало, что ему придётся отдать всю свою жизнь на войну с Ангелами. Что ему больше никогда не будет покоя. Однако он может бояться этого, но не имеет права сожалеть — это выбор, сделанный им. И Синдзи обязан сражаться за свой выбор. По крайней мере пока светлый ум доктора Акаги не придумает, как запулить Адама в космос — подальше от Земли. А там он пусть «божествует» над чем и как хочет.
       — Три тысячи метров пройдено! — обнадёживала Ибуки.
       «Как по маслу», — пилот удовлетворённо кивнул сам себе и быстро глянул на инженеров — тех явно мучили сильные головные боли, но работу они не прекращали.
       — Перевести «Еву-01» на внутренний источник питания! — командовала Акаги.
       Интерфейс вспыхнул и предупредил, что заряд аккумуляторов с таким расходом энергии хватит на минуту и сорок пять секунд.
       «Хама Юми» загудела пуще прежнего, почти так же, как перед прошлым выстрелом. Но люди, облепившие его, пока не спешили эвакуироваться, продолжая обслуживание ускорителя даже в кульминационный момент. Синдзи постарался чрезмерно не беспокоиться о них, используя страх за их жизни и будущее их семей себе на пользу. Они знают, на что пошли, они, как и он, сделали свой выбор.
       — Минута и тридцать секунд до бомбометания, — вынес приговор Хьюга.
       На интерфейсе появилось новое окошко, указывающее на неумолимо приближающуюся к своей цели точку в небесах. Точка определилась как самолёт модели B2 с бортовым номером 40-0040 и позывным FURY. Через некоторое время рядом появилось ещё одно окошко, предупреждающее, что на бомбардировщике замечены какие-то делящиеся материалы. Чуть позже после анализа интерфейс начал истошно попискивать, мол, «Чувак, срочно обрати внимание! Тут грёбаная атомная бомба!».
       Синдзи отрубил настойчивое попискивание, с пониманием, что оставалось чуть меньше полутора минут до того, как этот FURY устроит во всей округе самый настоящий АД, перед которым нынешний филиальчик блекло померкнет. До того, как сотрётся с лица земли Токио-3. До того, как вся долина обвалится в Геофронт...
       Пилот встрепенулся, что пока всё идёт так, как того хочет Адам. Кроме одной маленькой детали — Синдзи так перед ним и не склонился. И склоняться не собирался.
       — Одна минута.
       — Четыре тысячи метров!
       Синдзи просто мерзко от того, что бедную Рей использовали против него. Как будто именно её образ должен был побудить сдаться, сложить руки перед якобы «неизбежным». Но в особенности бесило, что Адам наверняка хотел посеять сомнения в Аянами, использовав её необычный вид и характер. И может быть, оно и сработало бы, если бы Мисато не показала Центральную Догму. Если бы ему вовремя не нашептали верные слова... которые полностью изменили всё. Ответ сам по себе пришёл к Синдзи на ум: сама Судьба вмешалась и указала верный путь. Сама Судьба желает, чтобы он находился здесь и сейчас. Сама Судьба хочет, чтобы он одолел Адама.
       Воистину своенравная дамочка ведёт его хоть и окольными путями, но явно не к поражению, поэтому он не должен сомневаться ни в себе, ни в окружающих его людях, ни в деле, которым они заняты, ни тем более в Ней Самой.
       — Сорок пять секунд.
       — Пять тысяч метров!
       «Совсем чуть-чуть, давай же!» — Синдзи подгонял сам себя.
       — Ускоритель готов, — отчиталась Акаги, — Икари-кун, теперь всё в твоих руках.
       «Хама Юми» наконец-то истерически загудела, полностью подтверждая слова главы научного отдела. Инженеры и рабочие в спешном порядке паковались в вертолёты, которые начали сильнее раскручивать лопасти, готовясь к взлёту. Но радость Синдзи была коротка.
       — Замечена высокоэнергетическая реакция! — вскрикнула в эфире Ибуки, после чего начали раздаваться громогласные команды от глав отделов.
       Прежде чем успела полностью зарасти дыра в Ангеле, он стал быстро трансформироваться во что-то боевое: шесть гигантских острых лепестков смотрели точно на «Еву-01», по центру виднелось заветное ядро, а перед ним раскручивались тетраэдрические лезвия, собирая колоссальную энергию. Усиливающийся противный и истошный вопль Рамиила донёсся до огневой точки, резанув по ушам Синдзи. Он снова почувствовал животный страх перед светом и рёвом, снова захотелось свернуться в клубок. Но пилот стиснул зубы, продолжая прокладывать трассу как можно быстрее и точнее.
       Со стороны Ангела сверкнуло, и можно было видеть, как луч стремительно несётся к горе Донкин. Водная гладь в озере резко расступалась, как перед Моисеем. Во всей этой чехарде борьбы против зарвавшегося существа, называющего себя богом, и стоявших за ним Ангелов Икари уже не удивился такой ассоциации.
       Почти за семь томительных секунд Синдзи успел «налюбоваться» приближающимся ужасом, ужаснуться за тех людей, которые не успели улететь, улетучить все свои сомнения в прокладке трассы и проложить её на все необходимые шесть тысяч сто метров.
       Луч, достигнув огневой точки, с невероятным грохотом ударился о щит. Яркие, непрекращающиеся языки пламени в сотню метров длиной разлетелись в обе стороны от обшивки бывшего шаттла. Защитное устройство выдержало прямой удар без АТ-поля, как и обещали спецы из NASA, но Рей от этого явно не легче. Камера из её контактной капсулы показывала, как сейчас там внутри бурлило, а девушка по-настоящему героически терпела резко подскочившую температуру LCL.
       — Аянами! — не в силах сдерживаться, выкрикнул Синдзи. Ему сложно давалось сконцентрироваться на том, чтобы трассу свести на ядро Ангела. Сейчас время беспристрастно тикало: вертолёты с людьми скоро сгорят, считаные секунды оставались у щита, заряд энергии «Евы-01» постепенно истекает, бур Рамиила в любой момент может проникнуть в Геофронт, и тогда вся разрушительная мощь обрушится на штаб-квартиру. И в довершение всего этого «вишенкой на торте» была бомба, которую вот-вот скинут.
       — Тридцать секунд до бомбометания!
       — Четырнадцать секунд жизни щиту! Один из вертолётов успел смыться, второй только-только взлетал. В этот момент щит дрогнул, деформируясь под натиском адского луча, и буря огня, отводившаяся в сторону, начала сужаться. Только в месте, где проходило АТ-поле, ураган огня отступал.
       — Скорее! — орал самому себе Синдзи.
       — Таких перепадов температуры и давления установка долго не выдержит! — послышалась Акаги.
       Обшивка «Индевора» начала оплавляться, обволакивая «Еву-00» и сильнее сужая два столба пламени. Икари с невероятным усилием старался не думать о людях во втором вертолёте, который, не успев взлететь, потерял управление и грохнулся на землю, разметав лопасти по сторонам. Несущий винт всё ещё крутился, а оставшийся на нём огрызок одной из лопастей беспомощно шаркал по земле.
       — НУ ДАВАЙ!
       В разбившейся машине заметно зашевелились выжившие, а значит, всё не так плохо. Но облегчения пилот не испытывал — если у него ничего не получится прямо сейчас, они тупо сгорят заживо.
       — Двадцать секунд до бомбометания!
       «И чуть больше пятнадцати до того, как 'Ева-01' вырубится, — отметил про себя Синдзи. — Чёрт, чёрт, чёрт!»
       Ещё немного — и луч будет выжигать «нулевую», заставив её пилота страдать точно так же, как совсем недавно страдал сам Синдзи, буквально варясь и моля о пощаде. И ему совсем не хотелось узнать, как поведёт себя Аянами в точно такой же ситуации. «Ева-00» — последний рубеж перед тем, как Ангел испепелит «Хама Юми». И тогда всё будет кончено. Поэтому Рей не отступит ни при каких обстоятельствах, ни при какой испытываемой боли, вплоть до своей смерти. Такой уж она человек.
       — БЫСТРЕЕ!
       Зажмурившаяся Аянами совсем скрутилась и стонала от боли, но рычаги из последних сил удерживала. Щит уже практически полностью оплавился, и «нулевая» принимала весь удар на себя, как и её пилот. Вот-вот бедная девушка не сможет сдерживаться и, казалось, закричит от боли. К жалости у Синдзи добавилась невероятная обида, что проклятый Ангел украл у него пальму первенства — заставил Рей проявить столь яркие чувства. Вдвойне обиднее, что это не радость или счастье, как он хотел бы, а всесокрушающая и поглощающая боль.
       — Пятнадцать секунд до бомбометания!
       Именно Рамиил смог растопить холодное как лёд личико Аянами, а не Икари. Именно Рамиил почти добился победы и сейчас, было такое ощущение у Синдзи, уже преждевременно ликует.
       «Но нет, этому не бывать!» — воскликнул в сердцах пилот «Евы-01». Ибо он пообещал Рей якисобу. Он ещё хочет увидеть её в платье. Он ещё хочет увидеть её улыбку! Пусть первая яркая эмоция, которую он увидел от неё, — боль и страдания. Но в его силах всё изменить, ибо он осознал свою мечту. И Синдзи её упускать не собирался, ведь до её исполнения рукой подать!
       «В тебе скрыт потенциал, — всплыли у него в голове тёплые слова Айзавы, — достаточно просто отбросить все суеверия и протянуть руку навстречу своему успеху!»
       Ослепительно вспыхнуло почти у самого Ангела — и всё занялось огнём в Токио-3.
       Послышался дикий вопль Рамиила, пробиравший до глубины души. Но этот вой был совсем другой — страдальческий. Мощность его луча медленно сходила на нет.
       «С ним покончено», — метнулась мысль у Синдзи, когда он заметил, как Ангел медленно растворяется в воздухе бесчисленным количеством частиц.
       Через семь секунд до них долетел раскатный грохот от аннигиляции античастиц в пространстве. Энерголуч уже пропал, вода в озере снова сошлась. Вокруг «Евы-01» внезапно стало темно — больше не было бури огня. Где-то сзади, в областях скопления трансформаторов, рвануло подобие фейерверка, сам ускоритель облегчённо замолкал. Эфир снова потонул в радостных возгласах, требовании отменить бомбардировку и перечислении статусов пилотов.
       Картинка из контактной капсулы «нулевой» резко оборвалась, а сам жёлтый «Евангелион» накренился в бок, готовясь безжизненно рухнуть.
       — Питание мне! — вскричал Синдзи. На последних секундах интерфейс уведомил, что начал получать энергию с внешнего источника. Пилот сразу же рванул к оплавившейся «Еве-00», не обратив внимания, как случайно вырвал целый сегмент у «Хама Юми». Хрупкие элементы рассыпались миллионами обломков по всей огневой точке.
       Перехватив «нулевую», Синдзи потащил её подальше от сгоревшей дотла огневой точки. Это было сложно, даже очень сложно, с учётом состояния самого Синдзи и ковыляния его «Евангелиона». Да и просто юноша не рассчитал, что тянуть целую килотонну по пересечённой местности — то ещё занятие. Он кое-как спустился вместе с «нулевой» с горы к берегу, после чего с шипением да густым паром окунул «Еву-00» в озеро, пока та должным образом не охладится. Уложив её на берегу, Синдзи достал прогнож. Несколькими аккуратными ударами по расплавленной броне Синдзи вскрыл бронелист на спине «нулевой» и аккуратно вынул контактную капсулу. Тут же из неё экстренно сбросилась LCL.
       — Синдзи-кун, ничего не предпринимай! — Мисато явно не одобряла его действия. — Мы уже выслали спасательную команду!
       Но Икари не слушал её и хотел достать беднягу из того котла, в котором она сейчас варилась. Он хорошо помнил, каково это, и полностью разделял ту боль.
       Аккуратно уложив на землю капсулу, Синдзи и сам выбрался из своей. Когда он наконец-то оказался на твёрдой поверхности, глубоко вдохнул хоть раскалённый и с примесями, но всё же настоящий воздух. Пока он бежал до Аянами, ошарашенно оглядывался. Вокруг царила настоящая преисподняя: выжженная досуха земля обжигала ступни, в воздухе обосновались плотные клубы дыма, пепла и чёрт его знает чего ещё, остовы некоторых автомобилей были нагреты настолько, что немного светились в темноте.
       Кое-как добравшись до контактной капсулы, он тут же прильнул к бронелюку и попытался его вскрыть. Руки обожгло, хлестнул пар, послышалось шипение костюма. Синдзи пришлось напрячь все оставшиеся силы, чтобы сделать заветные пол-оборота.
       — Аянами! — ворвался он вовнутрь и сразу почувствовал, как здесь неимоверно жарко. Даже хуже, чем в кромешном аду снаружи.
       Вроде бы бездыханное хрупкое тело девушки обнадёживающе дёрнулось. Рей очень медленно приходила в себя, её взгляд был затуманен от гигантского количества всяких стимуляторов. А что больше всего радовало — на её лице не было никаких признаков серьёзного ожога, только её привычно бледная кожа стала немного румяной. Однако всё равно приятного мало — если бы не куча кубиков обезболивающего в её крови, то сейчас она бы стонала от боли.
       — Икари... кун? — тихо произнесла Рей с измученным лицом.
       — Слава богу, ты цела, — выдохнул Синдзи и тяжело уселся внутри капсулы, — я так рад...
       Аянами попыталась привстать, но явно не рассчитала свои силы, поэтому, издав тихий и короткий стон, снова рухнула на ложемент.
       — Знаешь, — по-идиотски усмехнулся Икари, — никогда — слышишь меня? — никогда не прощайся перед боем. Это слишком грустно.
       — Если тебе грустно, — с натугой произнесла Рей, — почему ты смеёшься?
       Синдзи затылком ударился о капсулу, стараясь унять свой совершенно не в тему смех. Хотя вообще-то ему было чему радоваться — они, чёрт подери, победили, когда, казалось, шансы были исчезающе малы.
       — Может быть, — пожал он плечами, — потому, что тебе придётся надеть платье и попробовать мою якисобу?
       Теперь он не смог сдержаться и почти истерически заржал. По-доброму, счастливо. Хотелось окунуться в раскалённый LCL или попросту кататься по стенкам капсулы. Но вместо этого Синдзи постарался сдержать свой смех.
       — Прости, — отвернулась Рей, — я не знаю, как себя вести в таких ситуациях.
       — Может быть, для начала просто улыбнуться?
       Аянами пришла в замешательство. Потом о чём-то подумала, пристально смотря на Икари.
       Где-то уже слышалось стрекотание вертолёта, в капсулу врывался свет от прожекторов и относительно охлаждающий воздух, в сравнении с тем, что был здесь. Приближался лай поисковых собак. Вот-вот их найдут и увезут, но Синдзи не торопил события и нисколько не смущался, что в него вцепилась пара таких обворожительных красных глаз. И он мог глядеть на них вечно — пусть мир подождёт, ему ещё есть с чем разобраться. А пока юноша имеет право воспользоваться некоторой поблажкой и просто отдохнуть, в ожидании ответа одной очень интересной для него особы.
       И все ожидания полностью оправдались, ведь выполнилось одно из его желаний: уголки рта Рей неторопливо поднялись, глаза вместе с бровями расслабились — и настолько чистую, искреннюю и милую улыбку Синдзи ещё не доводилось видеть никогда. И непонятно, чему именно Рей улыбалась... Да и какая разница? Главное — это её мягкая улыбка. Благодаря которой он почувствовал, как в нём разливается настоящее счастье, а не просто радость от победы. Ведь исполнилась часть маленькой и скромной мечты Синдзи. Почему-то ему чувствовалось, что Аянами сейчас испытывает примерно те же эмоции — вряд ли такая девушка, как она, улыбнулась бы для галочки, а значит, у неё есть свой весомый повод.
       — Пойдём? — подал Синдзи руку выбившейся из сил девушке, чтобы та смогла встать.
       Рей неуверенно, медленно протянула свою руку в ответ и слегка коснулась обгоревшей ладони Синдзи. Они оба стерпели обжигающую боль в ладонях и вместе, держась за руки, вышли из контактной капсулы навстречу миру, который сегодня отстояли. Миру, в котором для них наступит завтрашний день.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Эпилог
 
 
       Светло-русый юноша одиноко стоял рядом с давно заброшенной придорожной забегаловкой на возвышенности одного из хребтов, который нависал на Токио-3 с запада. Здесь он чувствовал неуловимую энергию павших душ, некогда обитавших в этом месте, — фантомы прошлого беспорядочно выныривали из глубин мироздания то тут, то там. Спустя столько лет кафешка всё ещё могла похвастаться своим прошлым традиционным убранством, по которому чувствовалось, как трепетно относился к своему детищу хозяин. Коренастый мужичок со смешной плешью на голове лишь казался грозным из-за своего тяжёлого взгляда. На самом деле Фукуда Коичи был весёлым и позитивным и, как часто это бывает в провинциях, подчинённых считал своей второй семьёй. Он отдал почти всю жизнь этому кафе, которое каким-то чудом пережило налёты американской авиации в Тихоокеанскую войну и досталось Коичи от отца, отошедшего в мир иной. На момент тринадцатого сентября двухтысячного года хозяину уже давно перевалило за семьдесят, и за свою жизнь Коичи успел сделать больше, чем хотелось ему в молодости. Поэтому он никому не сказал, что тяжело ранен, и, удостоверишь, что с его семьёй всё в порядке, помогал спасателям разгребать завалы, ухаживать за выжившими, тушить пожары, пока совсем не выбился из сил. Спокойно присев около разбитого деревца, он тихо умер с улыбкой на лице, наконец-то обретя долгожданный покой.
       Где-то над барной стойкой, на которую обрушился потолок, всё ещё висела выцветшая фотография работника месяца Икуды Касуми: улыбающаяся молодая девушка, преисполненная желаний и надежд на своё будущее, и помыслить не могла, что через каких-то пару недель её больше не будет в живых, а все её желания и надежды на своё будущее обратятся в прах. Ибо её ждало будущее с одной-единственной остановкой — смерть. Можно только за неё порадоваться, что трагедия настигла не в то время, когда она официанткой бегала от столика к столику, принимая заказы, а тогда, когда она, любящая дочь, помогала своему отцу приготовить сюрприз матери в честь их годовщины. Смертоносная коса поразила её мгновенно — девушка даже не поняла, что произошло... Стены этой кафешки помнили ту лучезарную Касуми, поэтому постарались не обвалиться и сохранить одно из последних свидетельств того, что когда-то в этом мире жила такая преисполненная желаниями и надеждами на своё будущее девушка.
       Здание, конечно же, помнило не только её, но и многих других людей, ибо некогда здесь останавливались путники, чтобы перекусить в приятной обстановке, заодно любуясь невероятно красивыми видами на заповедник через озеро. А на той стороне берега с незапамятных времён стоял древний синтоистский храм, повидавший на своём веку и переименование страны из Ямато в прообраз современного названия; и бесконечные гражданские войны, в которых лились литры крови по всем речушкам страны; и взлёты и падения императоров; и бесконечная верность самураев своим господам и госпожам, и, к несчастью, подлые удары в спину своих хозяев; и охватившее Страну восходящего солнца милитаристское безумие, повергшее в ужас весь Восточно-Азиатский регион; и налёты американских бомбардировщиков, стиравшие в пыль целые города, которые становились братской могилой для тысяч и тысяч. Даже Второй удар храму удалось пережить и с достоинством сохраниться после глобальной катастрофы. Кто-то скажет, что его оберегали водившиеся здесь с незапамятных времён бесчисленные духи, и, может быть, будет не совсем далёк от правды. Но пережить человеческое безразличие? К сожалению, это наиболее сильный удар для храма, здесь и духи будут бессильны. Поэтому сейчас разве что тории всё так же величественно стояли, а остальное обветшало, заросло бурьяном и мхом... Безлюдное место очень быстро оказывалось во власти природы.
       И это касалось не только святилища, но и чего угодно. Раньше с места, где стоял юноша, можно было наблюдать, как по водной глади Аси проплывали два парусных корабля — «Виктория» и «Пионер», набитые до отказа туристами со всей Японии и мира. А сейчас? Сейчас оба парусника гниют где-то на дне озера и никому нет до них дела. Как и нет дела до кафе, которое обветшало, крыша давно обвалилась, от краски и след простыл. Всего лишь призрак доударного времени. Это ещё сильнее подчёркивалось в ночной тьме, ведь были видны только очертания здания. Свет звёзд и луны падал на полуразвалившееся строение, создавая причудливые застывшие тени. А вот на озере, которое внизу простиралось слева направо, свет луны отблёскивал затейливыми всполохами. Ибо вода только-только успокаивалась после недавно развернувшегося боя между опутанными оковами Титанами и одним из бывших Ангелов, которые в своё время после Исхода поклялись стоять на страже Истины. Боя, из-за которого и левый и правый берег Аси объяты разрушительным пламенем. Боя, в котором бывший Ангел потерпел сокрушительное поражение, ибо не решился переступить через свои принципы. Боя, в котором поводырь Титана купился на дешёвый фарс, перемешанный со щепоткой Истины и бочкой лжи, и в очередной раз так приятно для себя самообманывался.
       — Вот, значит, как, — произнёс юноша в пустоту, разочарованно улыбаясь, — столько времени прошло, а ты всё не меняешься. Даже сейчас ты обманываешь и манипулируешь ради собственного эго, — его голос погрустнел. — Но обязательно настанет день, когда ты всё вспомнишь, всю боль и страдания, которые были пережиты из-за тебя. Ибо Истина всегда вырвется наружу, как бы её ни старались забыть и похоронить.
       Он пристально смотрел на берег Аси, где один из величественных Титанов склонился над символом их оков. То, что люди называли контактной капсулой, являлось ничем иным, как намордником. И именно из него с трудом практически выползали, держась за руку, поводыри. Они в очередной раз оттянули то, что должно произойти в любом случае. Вопрос лишь в том, рано и менее мучительно или позже, что принесёт крайне ужасные страдания, разрывающие души.
       — Что ж, прежде чем человечество обретёт заслуженное, но отнятое тобою, у тебя ещё есть немного времени насладиться новой жизнью. Однако чем выше взберёшься, тем больнее падать.
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
Послесловие
 
 
       Вот и закончился первый том «Интроекция».
       Я от всей души благодарен тем, кто всё же смог приползти к этим строкам, а главное - понравилось эти сто шестьдесят шесть тысяч слов. Да-да, именно столько вы осилили - это чуть больше современного среднестатистического романа в жанре фантастики, который вы можете приобрести на полочке магазина.
       Во мне питает надежды, что те идеи, которые были заложены в это произведения, дошли до вас, возможно заставили о чём-то задуматься. Очень надеюсь, что я не перемудрил ни с героями, ни с сюжетом, и у вас осталось только приятное послевкусие.
       Спасибо, что выбрали и прочитали мой первый труд, который хоть и основан на чужой работе и является всего лишь фанфиком.
       Я так же очень благодарен всем тем лицам, которые меня поддерживали на протяжении всех шестнадцати месяцев, пока писалось это произведение. Знайте - ничто так не подбадривало и вселяло уверенность, что выбрал правильный путь. Несмотря на то, что этот путь был уж слишком тернист и сложен. Ваши комментарии, интерес к произведению - вдохновляли лучше, чем какая-либо муза.
       Хочу отдельно поблагодарить людей, которые принимали прямое и косвенное участие в создании «Интроекции»: редактора (в особенности!), корректора и, конечно же, тех, кто давал ценные советы и консультации по тому или иному вопросу. Знайте, ребята, без вас я был бы на дне. Во всех смыслах :-)
       Ещё раз всем спасибо и до скорой встречи!
 
  [К оглавлению ↑]
 
 
 
 
2015 — 2016
 
 
Flag CounterLocations of Site Visitors
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"