Заточенная птица понеслась навстречу черным стенам, сломала клюв, потеряла перья, но разбила этот чертов кирпич и воспарила над полями, испещренными осенними сухими травами, некогда бывшими такими яркими, бьющими глаза неестественной зеленью и золотом.
Птица залетела в первое попавшееся окно. Ей там, очевидно, были не рады. Взгляду открылись искаженные лица, люди будто стояли за кривой призмой, они совсем не походили на людей. На их лицах был написан испуг, ведь птица влетела в их обиталище и стала предвестником чего-то правдивого и нового. Те зажгли спички и стали кидать их в могучие крылья нежданного гостя. Пришлось их оставить.
Тогда птица залетела во второе окно. Маленький мальчик сидел за столом, немного угрюмый и потерянный, но его руки светились. "Это хороший знак", - подумала птица. И правда, когда она начала биться клювом о стекло, малыш поднял голову, и его глаза загорелись, стали похожи на маленьких светлячков, щеки вспыхнули, как два сияющих солнца, а руки были так изящны и ослепили птицу настолько, что она даже подумала, что они были кометами, рассекающими небесное пространство. А грудь его была освещена огнем, который и подогревал его кожу-землю.
Мальчик очаровал птицу, и она осталась с ним.
- Наверное, ты меня больше никогда не увидишь.
- Как? Ты же только что прилетела, для меня не было никого роднее (разочарование читалось на лице мальчика).
- Да что ты, не обижайся, я ведь всегда буду с тобой. Когда ты будешь чувствовать, что твой внутренний огонь погас, когда к тебе заглянет мысль о том, что не стоит больше гореть, вспомни о том, что только благодаря твоему огню я жива. Только благодаря ему.
Кожа мальчика вдруг потускнела, выцвела, как картонки старых фото, никому не нужные и забытые.
- А все-таки ты славный мальчик... Знаешь, я смотрю на тебя и вспоминаю свою дальнюю подругу - дождевую тучу. Одни считают ее до боли угрюмой, другие разлетаются в разные стороны. Раздражают они меня жутко, нелепые и слепые! Не бойся, если кто-то не поймет тебя, это ведь так похоже на живых существ - быть разными... А может, даже бояться такой разности. Бояться того, чего не в силах понять. А я все же уверена, что настоящей радости не может быть без грусти, поверь-ка мне, я столько всего повидала. И вообще грустные люди мне нравятся больше, чтоб ты знал! Печальный человек только слишком крепко задумался, и все тут, но как только он встречает другого чуть-чуть огорченного человека, он понимает, что его просто необходимо рассмешить, и сам он начинает смеяться. А такая встреча просто не может не состояться. Судьба, Бог, случай. Называй это, как хочешь. Пока загрустивший человечек только призадумался по обыкновению о том, сколько всего есть в этом мире, чего он еще не видел, где-то в глубине своего сердца он чувствует, что стоит сделать этот шажок, ведь во всем этом мире прячется немножечко ждущей его грусти.
Так и рос этот мальчик с той уверенностью в голове и огнем в сердце, лучом в руках и розовым рассветом на лице. Он был рад. Он был уверен, что нужен другому, он рисовал то, что ему снилось, хотел дарить людям самое сокровенное и дорогое, что имел - свои мечты, воплощенные в цвете...
Вы думаете, что им так и не удалось вновь встретиться - этой птице и мальчику? А вот вы и ошибаетесь. Птица не могла просто так оставить его, пока он не встретил того, нужного человека. В последний раз она видела его на какой-то набережной, казавшейся обесцвеченной. И люди все были черно-белые. Она подлетела поближе к одному молодому человеку. Она никак не могла поверить, что это он, тот милый мальчик, лучистый и легкий. Его черные длинные волосы были небрежно свалены на левую сторону, изо рта валил бледный пар, а впереди вальяжно и лениво растеклось серое море. Оно ждало мальчика с усталой насмешкой. А он все же оторвал взгляд от этого чудовища, и тогда-то птица и увидела его бесконечно-бесконечно грустные глаза, но это была такая теплая грусть, от которой на руке остаются мягкие кусочки шерсти.
В голове у мальчика стояла на повторе одна и та же пластинка, на которой был записан его выбор. Как мог он променять свои краски на калькулятор? Цвета на циферки? Он приходил домой и не понимал, чью жизнь он жил, не понимал, почему так предал ту отважную птицу, не понимал, почему она покинула его. Не понимал.
Как мог ты так подумать, мой милый друг? Я всегда была с тобой. И я с высоты своей вижу, как через десять, девять, восемь, семь, шесть, пять... Вот, ты уже видишь. Вот, ты уже почти улыбаешься. Вот, ты свободен.